Милберн Мелани. На условиях любви

   – Довольна? – спросил Кейн, подойдя к двери, чтобы отключить охранную систему.
   Поддавшись неведомому импульсу, Бруни показала ему язык и прошла в дом, слыша позади его смех.
   Бруни заперлась в спальне. Остаток вечера она не выходила из комнаты, хотя ей очень хотелось провести это время с Кейном.
   Время шло к полуночи, а Бруни все не ложилась. Она думала, что вряд ли ей удастся заснуть сегодня, однако, едва коснувшись головой подушки, молодая женщина погрузилась в сон...
   Спустившись на следующее утро на кухню, Бруни обнаружила там записку. А это значило, что Кейн уже уехал. Сожалея о своем вчерашнем поведении, Бруни снова поднялась наверх, чтобы переодеться.
   Когда Бруни приехала в балетную школу, Паулина сидела за столом, просматривая какие-то документы. Заметив появление подруги, она сдвинула очки на нос и произнесла голосом Марлен Дитрих:
   – Ну, здравствуйте. Как вам новая жизнь с мужчиной вашей мечты?
   – Нормально.
   – И все? – спросила Паулина уже своим голосом.
   – Ну тогда потрясающе.
   – Так-то лучше. Но я думала, вы вернетесь не раньше, чем еще через неделю.
   – Кейн уехал в Мельбурн сегодня утром, объяснила Бруни. – По делам.
   – Почему ты не поехала с ним?
   – Я подумала, это нечестно – оставлять тебя одну так надолго.
   – Я уже большая девочка, Бруни. И я могла бы попросить Джемму взять часть твоих учеников. Ты же знаешь, она так хочет преподавать.
   – Я позвоню ей как-нибудь, – сказала Бруни, жалея, что не подумала об этом раньше.
   – У тебя все в порядке? – забеспокоилась Паулина.
   – Ну конечно! – притворно улыбнувшись, ответила Бруни.
   – Ты скучаешь по нему, да?
   Молодая женщина хотела было что-то возразить, но потом вспомнила, что Паулина, как и все остальные, думает, что она вышла за Кейна по любви.
   – Да, скучаю, – вздохнула Бруни, понимая, что говорит правду.
   – Бедняжка, – посочувствовала Паулина. – Но зато только представь, что будет, когда он вернется, – закатила глаза подруга. – Второй медовый месяц.
   Бруни отвернулась. Она не хотела, чтобы Паулина заметила ее смущение. Воспоминания об их ночах были еще так свежи в памяти, что тело ее горело от одних только мыслей о Кейне.
   – Кстати, твоя мама сегодня звонила. Она оставила номер, по которому ты можешь связаться с ней.
   – Странно, что она не позвонила мне на мобильный, – удивилась Бруни.
   – А он включен?
   Бруни достала мобильный из сумочки и поморщилась.
   – Наверное, он разрядился, когда...
   – Пожалуйста, – шутливо взмолилась Паулина, прикрыв уши ладонями, – прошу тебя, избавь меня от деталей. Я еще невинна.
   – Я лучше позвоню маме, – рассмеялась Бруни. – Я на минуточку.
   – Конечно. Пока разогреюсь. Малышки будут здесь совсем скоро.
   Гленис ответила после третьего гудка. В ее голосе слышалась паника.
   – Бруни? О, слава богу, ты позвонила!
   – Мам? – забеспокоилась Бруни. – Что случилось?
   – Твой отец... – заплакала Гленис, – у него случился удар.
   – Когда? Как он? Как ты?
   – Вчера ночью, милая... кажется, это серьезно. Я не знаю, что делать, – захныкала женщина.
   – Он в больнице?
   – Да, но здесь все так примитивно, на этом острове! Доктор почти не говорит по-английски, и всем наплевать, что твой отец находится в одной палате с другими больными. Я этого не вынесу! Мне кажется, я просто сойду с ума, если никто ничего не предпримет!
   – Мы должны перевезти папу в Сидней, – стараясь не волноваться, сказала Бруни. – Ты уже связывалась с посольством Австралии?
   – Какое посольство! Здесь даже парикмахерской нет, – заплакала Гленис. – И я не хочу быть далеко, когда твой отец очнется.
   – Он без сознания?
   – С того самого момента, как у него случился приступ.
   – Ты только не волнуйся, мам. Я все сделаю. Вы где сейчас?
   Бруни выслушала мать, попрощалась и повесила трубку.
   Она думала, что делать дальше, как вдруг телефон зазвонил снова.
   – Да?
   – Бруни? – услышала она знакомый голос. – Все в порядке? Ты какая-то растерянная.
   – Отец... у него случился приступ. Я должна привезти его в Сидней. Мама переживает и...
   – Я все сделаю, – прервал ее Кейн. – А ты держись и жди, когда они вернутся домой.
   – У них больше нет дома! – закричала Бруни, поддавшись эмоциям.
   – Предоставь это мне, Бруни. Успокойся и жди меня. Если удастся, я буду дома уже сегодня. Сможешь выдержать?
   – Д-думаю, да.
   – Вот и хорошо, моя девочка. До встречи.
   – Пока.
   С минуту Бруни молча смотрела на телефон, пытаясь привести свои мысли в порядок. Отец всегда был таким сильным и властным; трудно представить, чтобы его мог хватить удар. От мысли, что ожидает маму, если отец не вполне оправится после приступа, у Бруни невольно сжалось сердце. Оуэн Мерсер, конечно, превратит жизнь жены в ад, вымещая на ней всю свою злобу и бессилие.
   – О, Остин! – всхлипнула Бруни. – Почему ты умер и оставил меня одну?..

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

   Позже Бруни задумалась о том, как переживет первые несколько дней по возвращении родителей. Отношения с Кейном отошли для нее на второй план, она волновалась, что ее мама будет нуждаться в поддержке.
   Кейн снял для Оуэна Мерсера место в частной клинике, где тот пошел на поправку. Когда врачи объявили, что жизнь старика вне опасности, Кейн посоветовал перевезти его в Мерсифилдс, где он смог бы спокойно жить под присмотром специально нанятой для него сиделки.
   – О, Кейн, это было бы чудесно, – Гленис посмотрела на зятя глазами, полными слез. – Даже не знаю, как отблагодарить тебя за все, что ты для нас сделал.
   – Нет проблем.
   Бруни прекрасно знала, что у родителей нет денег, и, как только ее мать отправилась на свое ставшее ежедневным дежурство у постели мужа, накинулась на Кейна с обвинениями.
   – Как мои родители расплатятся за клинику и сиделку, хотелось бы мне знать?! – воскликнула Бруни. – У них ведь нет ни цента за душой!
   – Я и не думал заставлять их платить.
   – Да? Тогда кто оплатит счета? Я? Не сомневаюсь, за это мне придется ублажать тебя в постели!
   Кейн не ответил, отчего Бруни еще больше разозлилась.
   – Или, может, это входило в твой хитроумный план мести? Ты уже отобрал бизнес моего отца, дом в Мерсифилдс, меня, а сейчас еще и моя мать тебе безмерно благодарна! Ты этого хотел? Чтобы они принесли тебе свою гордость на тарелочке?
   – Ты расстроена и не понимаешь, что говоришь. Пойдем домой. Ты поспишь... – Кейн потянулся к ней, но Бруни отняла руку.
   – Не прикасайся ко мне!
   Кейн прищелкнул языком и посмотрел на Бруни так, словно перед ним стоял капризный ребенок, а вовсе не взрослая женщина.
   – И не смотри на меня так!
   – Я буду смотреть на тебя, как мне будет угодно. А теперь пойдем в дом, пока я не потерял терпение и не поцеловал тебя на глазах всего персонала.
   Бруни оглянулась. В нескольких метрах от них и правда стояли несколько медсестер в белых халатах.
   Стиснув зубы, Бруни последовала за Кейном к выходу из больницы.
   По пути домой они почти не разговаривали. Бруни бесило спокойствие Кейна, и в конце концов она не выдержала:
   – Ты что, так и собираешься молчать?
   – А что ты хочешь от меня услышать? – вопросил Кейн бесстрастно.
   О, она хотела услышать от него многое. Например, что он любит ее, и желает, и поддержит ее в любой ситуации. Но Кейн молчал. А главное, он больше не пытался к ней прикоснуться. И пока Бруни старалась убедить себя в том, что Кейн не беспокоит ее потому, что она недавно пережила сильный стресс, какая-то часть ее мечтала оказаться в его объятиях.
   Кейн, вздохнув, шел вслед за Бруни, которая пулей выскочила из машины, как только они подъехали к дому. Он обсуждал состояние Оуэна Мерсера с врачом, но тот не сказал ничего утешительного. Стало совершенно очевидно, что отец Бруни останется инвалидом. И это беспокоило Кейна. Оуэн Мерсер не отличался терпением и будучи здоровым, что же с ним станет, когда он будет прикован к инвалидному креслу? И сколько новых трудностей это доставит Бруни и ее матери?..
   Тем временем Бруни отключила охранную систему и повернулась к мужу.
   – Видишь? – с вызовом сказала она. – Я не так глупа, как ты думаешь.
   – Никогда не считал тебя глупой. – Кейн пропустил Бруни в дом. – Упрямой, может быть, нетерпеливой и вздорной, но никак не глупой. Есть хочешь? – спросил он. – Ты ведь целый день провела в клинике, а больничная еда, по-моему, подходит только для пациентов.
   – Я голодна как волк, – призналась Бруни, устав спорить. – Бутерброд, что я съела в клинике, был больше похож на резину.
   – Не хочешь принять душ, пока я поколдую на кухне? – улыбнулся Кейн, развязывая галстук.
   – Почему ты так мил со мной, когда я весь вечер веду себя как стерва?
   – Никакая ты не стерва, дорогая моя. Ты просто временами раздражительна, нетерпима к окружающим, но ты вовсе не стерва.
   Его слова растрогали Бруни. Она подошла к мужу и захныкала, уткнувшись ему в грудь.
   – Ну-ну, что ты, – гладя ее по голове, успокаивал Бруни Кейн. – Что я такого сказал?..
   – Н-ничего. Просто эмоции. Я...
   – Я понимаю. – Кейн лишь крепче обнял ее.
   – Я так старалась быть сильной. Ради мамы. Но сейчас...
   – Тебе нелегко пришлось.
   – Я нужна маме. А с тех пор, как умер Остин, я осталась совсем одна. У меня даже не было времени, чтобы погоревать, потому что родители нуждались в моей поддержке. Я больше так не могу.
   – Ты не одна. Я с тобой.
   – Но почему ты помогаешь нам? Ты ведь всегда ненавидел мою семью? – спросила Бруни, подняв на него заплаканные глаза.
   – Я настороженно отношусь к твоему отцу, вот и все.
   Если Кейн больше не презирает моих родных, подумала Бруни, возможно ли, что он может полюбить меня? Она смотрела на него, всем сердцем желая, чтобы у нее хватило смелости сказать ему, как сильно она его любит. Но Бруни промолчала.
   Кейн осторожно выпустил ее из своих объятий.
   – Иди, надень свою самую удобную пижаму, – произнес он ласково. – Жду тебя на кухне через пятнадцать минут. Обещаю, я приготовлю роскошное угощение для тебя.
   Бруни последовала его совету, но вместо своей пижамы надела халат Кейна. Ей нравилось вдыхать его запах. Когда Бруни вошла в кухню, он мыл посуду.
   – Налей себе вина, – Кейн подал ей открытую бутылку и бокал. – Я недолго.
   – Чем это так вкусно пахнет? – не удержалась молодая женщина, вдыхая чудесный аромат, витающий в кухне.
   – Курицей с чесноком под соусом песто.
   – Так быстро? – удивилась Бруни, когда он поставил на стол готовое блюдо.
   – Я приготовил это заранее, как все знаменитые шеф-повара.
   Бруни не смогла сдержать улыбку. Кейн улыбнулся в ответ.
   – Ешь, пей и наслаждайся жизнью.
   – Завтра кто-то может умереть, – закончила Бруни цитату.
   – Твой отец не умрет, Бруни.
   – Знаю, это ужасно, – сказала девушка, не поднимая глаз, – но иногда мне хочется, чтобы он умер; так моя мама наконец станет свободна.
   – Уверен, Гленис вовсе не хочет обретать свободу таким способом. Ты не понимаешь, почему твоя мать любит его столь сильно, но это так. И быть может, теперь Оуэн поймет, какая хорошая жена была у него все эти годы.
   – Возможно, ты прав... – Бруни посмотрела на мужа. – Мой отец всегда считал, что мама слишком чувствительна. Он постоянно упрекал ее за то, что она всегда слишком опекала всех нас. Но теперь ему понадобится ее поддержка.
   – Жизнь иной раз преподает нам уроки. Я верю, ничто не случайно в этом мире.
   – Судьба, – вздохнула Бруни. – Но что такого сделал мой отец? Ты так и не сказал мне, за что он мог бы сесть в тюрьму.
   – Теперь это уже неважно. Я все уладил.
   – Но как?
   – Как обычно решают такие дела.
   – Деньги?
   – Это единственный язык, который понятен кредиторам. Или плати, или умри.
   – Папа был в опасности?
   – Боюсь, что так. Он действительно разозлил нескольких опасных людей, но чего ты ожидала? Если ты якшаешься с преступниками, рано или поздно плохо кончишь.
   Бруни безразлично размазывала еду по тарелке. Аппетит вдруг пропал. Она знала, что ее отец не был идеальным, но Бруни и подумать не могла, что он мог быть связан с криминальным миром. В ее воображении проплывали страшные картины – заказные убийства, шантаж...
   – Конечно, я не был заинтересован в том, чтобы спасать твоего отца, – продолжал Кейн. – Но те люди серьезно пригрозили ему, и я не мог просто закрыть глаза на эти угрозы.
   – К-какие угрозы?
   – Кредиторы Оуэна Мерсера прекрасно знали о том, что у него есть жена и дочь.
   – Они собирались избавиться от меня и мамы? – ужаснулась Бруни.
   – Ты была в их списке первой. Потом Гленис.
   – Но как... – девушка сглотнула, – как ты убедил их не делать этого?
   – Я женился на тебе. Им пришлось изменить свои планы. Вступив в наследство, я выплатил им все, что задолжал твой отец, включая проценты.
   У Бруни голова пошла кругом. Она думала, что Кейн женился на ней, чтобы наказать ее отца, но если все, что он говорит правда...
   – Но почему ты не рассказал мне об этом раньше? Почему не сказал, что женишься на мне, чтобы защитить меня? Почему заставил меня думать о тебе все самое худшее?
   – Не правда, – возразил Кейн, вставая из-за стола. – Ты возненавидела меня с того самого момента, когда я впервые переступил порог Мерсифилдс. Ты с самого начала воротила от меня свой прелестный носик, как и все твои родные. Я же отброс, забыла? Ничтожный сын горничной, который поощрял ее связь с хозяином дома только потому, что хотел есть.
   – Ты должен был рассказать мне, – повторила Бруни. – Я имела право знать правду.
   – Я не хотел рисковать. Ставки были слишком высоки. И у меня не было времени убеждать тебя в искренности моих намерений. Вот я и решил сделать все, чтобы у тебя не оставалось иного выбора, кроме как выйти за меня замуж. Знаю, это своего рода шантаж. Но я не хотел даже думать о том, к чему мог привести твой отказ.
   – К чему? – спросила Бруни.
   Кейн не ответил. Он собрал тарелки со стола и отвернулся, избегая смотреть на жену.
   – К чему, Кейн? – Бруни перехватила его руку, заставляя его взглянуть ей в глаза. – Чего ты боялся?
   – Оставь, Бруни. Теперь все вы в безопасности. Это все, что тебе нужно знать.
   Кейн отвернулся к раковине, давая ей понять, что разговор окончен. Он вымыл посуду и вытер руки полотенцем.
   – Я собираюсь принять душ, – сообщил он. – Иди спать. Я не побеспокою тебя сегодня.
   – Ты...
   – Ты устала, Бруни. У тебя круги под глазами.
   – Но... я не хочу спать одна. Прошу тебя, – взмолилась девушка, облизывая пересохшие от волнения губы. – Я хочу быть с тобой сегодня.
   Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Кейн заговорил.
   – Если бы я был истинным джентльменом, я бы отправил тебя спать, – произнес он, привлекая Бруни к себе.
   – Я не устала, – перебила его девушка.
   С вызовом вскинув голову, она запустила пальчики в волосы Кейна и поцеловала его. Бруни чувствовала жар его тела, ощущая, как в ней разгорается страсть. Она видела, как он напрягся, когда с трудом оторвался от ее губ.
   – Если мы не уйдем отсюда прямо сейчас, на этой кухне будет слишком жарко, – прошептал Кейн хрипло.
   – Насколько?
   – Хочешь проверить? – соблазнительно улыбнулся он.
   – Почему бы и нет?
   Кейн подхватил Бруни на руки и усадил на кухонную стойку. Он потянул пояс халата, и тот упал к ее ногам, обнажая великолепное тело. Она обвила ногами его торс. Ее тело горело от желания, глаза подернулись туманом страсти, когда он нежно вошел в нее. Из груди Бруни вырвался стон наслаждения. Тела их двигались в такт, пока не настал момент, когда оба не могли больше контролировать себя. Это был бурный, необузданный экстаз. Воздух как будто весь пропитался возбуждением, разжигая все новую и новую волну страсти...
   – Мне понравилось, а тебе? – спросила Бруни, справившись наконец с дыханием.
   – Ты же знаешь ответ... – сладко улыбнулся Кейн, нежно целуя жену в губы.
   – Ну что, может быть, пойдем в постель?
   – Отличная мысль.
   Несколько минут спустя они снова занимались любовью. Бруни таяла в объятиях Кейна, она отдавалась ему со всей страстью, на какую только была способна. Она хотела слиться с ним настолько, чтобы уже не было понятно, где кончается он и начинается она...
   Потом, когда они наконец насытились друг другом, Бруни еще долго лежала на его груди, вдыхая его аромат, и думала, как она могла жить без него все эти годы.
   В его объятиях она чувствовала себя в безопасности.
   Кейн был ее защитником. Ему она обязана жизнью...
   Когда Бруни проснулась, Кейна уже не было. Пытаясь побороть чувство разочарования, молодая женщина попыталась чем-то занять себя. Она решила помочь матери перевезти отца в Мерсифилдс.
   К тому времени, как она прибыла в клинику, Оуэна Мерсера уже погрузили в машину «скорой помощи». Бруни должна была бы чувствовать жалость к отцу, но ничего, кроме отвращения, она не испытывала.
   Вскоре после того, как Оуэна Мерсера привезли в Мерсифилдс, раздался звонок в дверь.
   – Кто бы это мог быть? – удивилась Бруни, вопросительно глядя на мать. – Я никого не жду, а ты? Кейн сообщил, что приедет только завтра.
   Девушка отворила дверь, с удивлением обнаружив стоящего перед ней курьера, который держал переносной контейнер для животных.
   – Доставлено для миссис Гленис Мерсер. Распишитесь, пожалуйста, – попросил тот.
   – Ты что-то заказывала? – спросила Бруни мать.
   – Н-нет... – ответила женщина, нервно поглядывая на контейнер в руках курьера.
   – Мне нужна подпись, – сказал он, всем своим видом как бы говоря «я что, зря проехал весь этот путь?». – Элитный щенок для миссис Мерсер, подарок от мистера Кейна Капруласа.
   Бруни подписала необходимые бумаги и, едва за курьером закрылась дверь, с нетерпением открыла контейнер.
   Маленький щенок спаниеля с любопытством высунулся наружу. Бруни почувствовала приступ нежности, когда крохотный комочек направился в ее сторону.
   – Смотри, мам! – воскликнула она, с восторгом прижимая щенка к себе. – Смотри, кого Кейн подарил тебе! Щенка, чтобы тебе не было так скучно, пока папа не встанет на ноги.
   Гленис в ужасе смотрела на малыша. Она побледнела и попятилась, ища поддержки.
   – О боже! – прошептала женщина, опустившись на ближайшее кресло. – Как он мог узнать?..

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

   Бруни в изумлении смотрела на мать.
   – Мам? Что с тобой? На тебе лица нет. Я думала, ты любишь собак. Ну же, взгляни, разве он не замечательный? – спросила она, показывая матери щенка. Но Гленис в ужасе отвернулась, побледнев еще больше.
   – Нет, убери его... прошу тебя.
   Удивлению Бруни не было предела. Ее мать неуверенно поднялась на ноги и поспешила в зеленую гостиную, плотно закрыв за собой дверь.
   Бруни посадила щенка обратно в контейнер и последовала за Гленис. Женщина стояла у окна и смотрела вдаль, словно не замечая ничего вокруг.
   – Мам?
   – Дорогая... – отозвалась женщина, – я давно должна была рассказать тебе, но... – Гленис смахнула слезы с лица и продолжила:
   – Твой отец сказал, что будет лучше, если мы оставим все как есть. Было поздно что-то менять. Кейна забрали, и... у меня уже не было шанса открыть правду.
   – Продолжай. – Бруни поняла, что скажет мать, но хотела услышать это от нее.
   – Кейн не убивал Неро. Это была я.
   – Т-ты?
   – Я не хотела, – Гленис заметно нервничала. – Я услышала, как твой отец спорит с Кейном. Они так кричали... не хочу вдаваться в детали.
   – Я знаю о связи матери Кейна с моим отцом.
   – Как бы я хотела избавить тебя от этого, – Гленис присела на край дивана. – Злая и расстроенная, я села в машину и почти вылетела на дорогу, поэтому и не заметила Неро, пока он не оказался прямо под колесами. Я не знала, что делать. Остановилась и, положив беднягу на заднее сиденье, повернула обратно к дому. Тут я и заметила, что Кейн ездит по розовым кустам. Он уже испортил лужайку...
   – О, мамочка, – простонала Бруни.
   – Мне было так стыдно за то, что я сделала. Но я была так расстроена. А когда увидела Кейна, сразу подумала о его матери, и... и мне захотелось избавиться от них обоих. Я положила Неро в колею, которую оставил трактор, и ушла в дом.
   – Тебя кто-нибудь видел?
   – Нет. Но я рассказала обо всем твоему отцу. Иногда мне кажется, что не следовало этого делать. Он использовал эту историю, чтобы я молчала о некоторых его... делах. Когда Кейн отнял у Оуэна компанию и дом, я решилась было признаться, но потом, узнав, что он хочет жениться на тебе, передумала. Я не желала рисковать вашим будущим.
   Бруни захотелось закричать изо всех сил. Из-за секретов и лжи прошлого шансов на то, что их с Кейном ожидает светлое будущее, почти не осталось. Если бы я только знала! – думала Бруни. Сколько раз я обвиняла его в смерти несчастного Неро! Сможет ли он когда-нибудь простить меня?
   – Наверное, Кейн как-то узнал, – всхлипывала Гленис. – Зачем еще он прислал мне этого щенка? Он хотел показать, что знал правду все это время.
   – Мам, послушай меня. – Бруни подошла к матери и, сев напротив, взяла ее руки в свои ладони. – Я знаю, Кейн ни за что не поступил бы с тобой так жестоко. Он говорил мне, будто думает, что Остин убил Неро. Кейн самый заботливый мужчина из всех, кого я знаю. В глубине души я всегда считала, что он не способен был убить Неро, даже в порыве злости. Ему нравится, что люди считают его бесчувственным и даже жестоким, но на самом деле он добрый и ласковый.
   – Ты ведь любишь его, правда? – спросила Гленис, подняв на дочь заплаканные глаза.
   – Ты даже не представляешь, как сильно.
   – А он?
   – Кажется, настало время расставить все точки над «и», – Бруни встала и улыбнулась. – Ты не возражаешь, если я не останусь на ужин сегодня?
   – Иди, дорогая.
   Через три часа Бруни уже подъезжала к дому Кейна. Щенок на заднем сиденье ее машины начал жалобно скулить.
   – Потерпи, мой хороший, осталось недолго, – сказала Бруни, останавливаясь. Она взяла щенка на руки и вошла в дом.
   Каково же было удивление Бруни, когда она не застала Кейна дома.
   Он появился ближе к одиннадцати. Бруни вскочила, прислушиваясь. Но, кажется, Кейн был один. Он вошел в комнату и в недоумении уставился на жену.
   – Бруни? Что ты здесь делаешь?
   В этот момент щенок заковылял в сторону Кейна и, издав непонятный звук, описался прямо посреди комнаты.
   – О, нет! – воскликнула девушка, подхватив его на руки, но сделала еще хуже. Теперь ее новые джинсы тоже были испорчены.
   Кейн протянул ей платок и забрал щенка, который тут же облизал его лицо. Бруни растерянно смотрела на лужу посреди комнаты.
   – Не могу поверить. Я выводила его полчаса назад.
   – Женщины, – улыбнулся Кейн щенку, – они делают нашу жизнь адом, а мы все равно любим их. Полагаю, твоя мама была не в восторге от мысли, что ей придется воспитывать этого малыша?
   – Ты не будешь возражать, если мы возьмем его себе?
   – А ты не боишься, что я буду жестоко обращаться с ним?
   – Нет.
   – Понятно. – Кейн положил щенка на диван и посмотрел на Бруни. – Можно спросить, почему ты вдруг изменила свое мнение?
   – Я знаю, что ты не убивал Неро. Я знала это еще до того, как мама призналась мне сегодня утром, что это сделала она.
   – Значит, мы оба ошибались.
   – Да, – вздохнула Бруни. – Прости, Кейн. Знаю, я прошу о многом, но... Я так долго была слепа... Я считала тебя своим врагом, потому что это было самое простое. Как же я ошибалась...
   Кейн молчал. По его лицу нельзя было понять, о чем он думает. Бруни в смятении посмотрела на него.
   – Кейн! – обратилась она к мужу. – Вчера ты сказал, что женился на мне, чтобы защитить. Но почему? Я ведь всем своим поведением демонстрировала свое отвращение к тебе.
   – Бог знает, сколько ошибок я совершил за свою жизнь. Но одно знаю точно: я никогда бы не позволил, чтобы кто-то причинил тебе боль.
   – Но почему? – в душе девушки затеплилась надежда.
   – Разве ты еще не догадалась? – спросил он, подойдя ближе и нежно касаясь ее щеки ладонью.
   – О чем? – улыбка коснулась ее губ, когда она взглянула в его глаза. – Ты для меня как закрытая книга. Как же я могу догадаться, о чем ты думаешь?
   – Ты права, – Кейн вздохнул. – Всю жизнь мне приходилось притворяться неуязвимым. Проявишь слабость, и другие тут же воспользуются этим. Я твердо уяснил это.
   Бруни почему-то была уверена, что он говорит об ее отце и брате. Она закусила губу и виновато посмотрела на мужа.
   – Эй, что это ты такая грустная? – улыбнулся Кейн. – Я собираюсь признаться тебе в любви, так что я с большим удовольствием увидел бы ободряющую улыбку на твоем лице.
   Бруни не верила своему счастью. В ее глазах заиграли искорки радости, а сердце бешено забилось в груди.
   – Так гораздо лучше, – Кейн шутливо щелкнул Бруни по носу. – А теперь слушай внимательно, потому что я не говорил таких слов ни одной женщине. Может быть, только маме, но это совсем другое.
   Кейн замолчал, утопая в сиянии ее глаз и улыбки. Мгновение он молча смотрел на нее, а потом продолжил:
   – Я люблю тебя, Бруни. Я всегда любил тебя, хоть и умело скрывал это. Я люблю, как ты заботишься о своей маме, люблю, как ты защищаешь память брата, люблю твою улыбку, твой звонкий смех, люблю твою пылкость...
   – О, Кейн... – выдохнула Бруни. – Я ведь тоже кое-что от тебя скрывала. Я люблю тебя. Кажется, я полюбила тебя с того самого момента, как ты впервые поцеловал меня тогда на озере. Но я причинила тебе столько вреда. Как ты можешь любить меня?
   – Ты сейчас здесь, со мной, и ради этого я готов снова пережить все, что выпало на мою долю. Даже дважды, лишь бы быть с тобой.
   – Я и мечтать не смела о том, что ты можешь чувствовать ко мне что-то, кроме ненависти. Казалось, ты был так увлечен своей местью... Когда ты настаивал, чтобы я бросила работу и вела хозяйство, ты ведь говорил несерьезно?
   – Так я хотел скрыть свои истинные чувства. Во мне говорила гордость, вот и все.
   – Я тебя не заслуживаю, – растроганно произнесла Бруни, растворяясь в его объятиях.
   – Ты не права. И я докажу тебе это.
   – О чем это ты?
   – Думаю, я лучше покажу тебе, – Кейн взял Бруни на руки и направился к двери, но тут раздался жалобный писк. – Проклятье! – мягко выругался Кейн.
   – Кажется, мы нужны нашему малышу, – захихикала Бруни. – Подождешь, пока я все сделаю?
   – Чья идея была так быстро завести семью? – поддел ее Кейн, нежно целуя в губы.
   – Не моя, – парировала девушка. – Но мне нравится, а тебе?
   Кейн не выпускал ее из своих объятий, как будто сама мысль об этом была для него невыносима.
   – Я люблю тебя, Бруни. Ты хотя бы представляешь, как сильно?
   – Нет, но надеюсь, через несколько минут ты покажешь мне, – соблазнительно улыбнулась она.
   Кейн взял щенка на руки и сказал ласковым, но одновременно строгим голосом:
   – Слушай, малыш, мы с мамой хотим побыть вдвоем. Будь хорошим мальчиком и ложись спать, чтобы я мог показать ей, как много она для меня значит.
   Щенок понимающе посмотрел на Кейна и снова лизнул его в лицо.
   – Видишь, Бруни? – спросил Кейн, повернувшись к ней. – Он уже полюбил меня.
   Молодая женщина обняла мужа и подняла на него искрящиеся любовью глаза:
   – Меня удивляет, почему это заняло у него так много времени...