Миллер Артур Ашер. Смерть коммивояжера

 
   ХЭППИ в знак протеста поворачивается к ней спиной. БИФ медленно подходит, опускается на колени и собирает цветы.

 
   ЛИНДА. Скоты! Никто, ни одна живая душа не позволила бы себе такого зверства – бросить его одного в ресторане!
   БИФ (не глядя на нее). Это он говорит?
   ЛИНДА. Ему ничего не пришлось говорить. Он был так унижен, что едва передвигал ноги.
   ХЭППИ. Но, мама, ему с нами было так весело:
   БИФ (яростно его прерывая). Замолчи!

 
   Не говоря больше ни слова, ХЭППИ идет наверх.

 
   ЛИНДА. А ты! Ты даже не пошел за ним.
   БИФ (все еще стоя перед ней на коленях и держа в руках цветы. С отвращением к самому себе.) Нет. Не пошел. Не сделал ни шагу. Как тебе это нравится, а? Бросил его там, в уборной. Он бормотал всякую чушь там, в уборной:
   ЛИНДА. Подлец!
   БИФ. Вот ты и попала в самую точку! (Встает, бросает цветы в мусорную корзину.) Подонок, мразь, собственной персоной!
   ЛИНДА. Уходи отсюда!
   БИФ. Я должен поговорить с хозяином, мама! Где он?
   ЛИНДА. Ты к нему не подойдешь! Убирайся из этого дома!
   БИФ (с решимостью). Ну нет. Мы сперва с ним немножко побеседуем. Мы двое, с глазу на глаз.
   ЛИНДА. Ты с ним не будешь разговаривать!

 
   Позади дома, справа, слышен стук. БИФ оборачивается на шум.

 
   ЛИНДА (вдруг начинает его молить). Ну пожалуйста, прошу тебя, оставь его в покое!
   БИФ. Что он там делает?
   ЛИНДА. Он сажает овощи!
   БИФ (тихо). Сейчас? О господи! (Проходит во двор.)

 
   ЛИНДА идет за ним следом. Свет, горевший над ними, гаснет, он загорается над серединой просцениума, куда выходит ВИЛЛИ. В руках у него фонарик, мотыга и пачка пакетиков с семенами. Он резко постукивает по рукоятке мотыги, чтобы лучше ее укрепить, затем движется налево, измеряя расстояние шагами. Освещает фонариком пакетики с семенами, читая надписи. Вокруг него ночная мгла.

 
   ВИЛЛИ. : Морковь: сажать одну от другой не чаще, чем на расстоянии в полсантиметра. Грядки: на расстоянии в полметра. (Отмеряет землю.) Полметра. (Кладет пакетик и продолжает мерить дальше.) Свекла. (Кладет пакетик и продолжает мерить.) Латук. (Читает надпись, кладет пакетик на землю.) Полметра:

 
   Справа медленно приближается БЕН.

 
   ВИЛЛИ (увидев его, перестает работать). Вот какая загвоздка, понимаешь? Ай-ай-ай: Ужас, просто ужас. Она так настрадалась, Бен, эта женщина так настрадалась! Поминаешь? Человек не может уйти так же, как он пришел, человек должен что-то после себя оставить. Ты не можешь, не можешь:

 
   БЕН приближается к нему, словно для того, чтобы его прервать.

 
   ВИЛЛИ. Теперь разберись хорошенько. Только не спеши отвечать. Помни, тут верное дело. Двадцать тысяч долларов. Послушай, Бен, я хочу, чтобы ты вместе со мной рассмотрел все и . Ведь мне не с кем поговорить, а Линда так настрадалась.
   БЕН (стоит неподвижно, раздумывая). А что это за дело?
   ВИЛЛИ. Двадцать тысяч долларов чистоганом. С гарантией, верные деньги, понимаешь?
   БЕН. Смотри, не сваляй дурака. Они могут не выплатить по страховому полису.
   ВИЛЛИ. Не посмеют! Разве я не работал как вол, что сделать в срок взносы? А теперь они не заплатят? Ерунда!
   БЕН. Такие вещи принято называть трусостью, Вилли.
   ВИЛЛИ. Почему? Разве нужно больше мужества, чтобы тянуть эту лямку до конца, зная, что ты все равно умрешь нулем без палочки?
   БЕН (сдаваясь). В твоих словах, пожалуй, есть смысл, Вильям. (Прохаживается, размышляя.) А двадцать тысяч – это нечто осязаемое, это вещь!
   ВИЛЛИ (теперь уже уверившись, с возрастающей силой). Ох, Бен, в том-то и прелесть! Я их вижу, они, словно алмаз, сияют передо мной в темноте, твердый, крепкий алмаз, который можно взять в руки, потрогать! Это тебе не какое-нибудь деловое свидание! Несостоявшееся свидание. Тут тебя не оставят в дураках! Двадцать тысяч – это меняет дело! Понимаешь, он думает, что я ничтожество, и поэтому топчет меня ногами. А похороны: (Выпрямляется.) Бен, похороны будут просто грандиозными! Съедутся отовсюду – из штата Мэн, из Массачусетса, из Вермонта и Нью-Гемпшира! Все ветераны с иногородними номерами на машинах: Мальчик будет просто ошарашен! Он ведь никогда не верил, что меня знают, знают повсюду. В Род-Айленде, Нью-Йорке, Нью-Джерси! Он убедится в этом собственными глазами, раз и навсегда. Увидит, кто я такой, Бен! Мой мальчик будет потрясен!
   БЕН (подходя ближе). И назовет тебя трусом.
   ВИЛЛИ (вдруг испугавшись). Что ты, это было бы ужасно!
   БЕН. Да. И дураком.
   ВИЛЛИ. Нет, нет, разве можно! Я этого не допущу! (Он в полном отчаянии.)
   БЕН. Он тебя возненавидит, Вильям.

 
   Слышна веселая музыка мальчиков.

 
   ВИЛЛИ. Ах, Бен, если бы вернуться к прежним счастливым дням! Ведь было столько света, настоящей дружбы! Мы катались зимой на санках, и как пылали на морозе его щеки! Нас всегда ждали добрые вести, впереди всегда было что-то хорошее. Он никогда не позволял мне самому вносить в дом чемоданы и так обхаживал мою маленькую красную машину! Ну почему, почему я ничего не могу ему дать? Чтобы он меня не ненавидел:
   БЕН. Нужно это обдумать. (Глядя на часы.) у меня еще есть несколько минут. Дело завидное, но ты должен быть уверен, что тебя не оставят в дураках.

 
   БЕН медленно скрывается. Слева подходит БИФ.

 
   ВИЛЛИ (почувствовав его приближение, оборачивается и смотрит на него исподлобья, потом в замешательстве начинает подбирать с земли пакетики с семенами). Где же, черт бы их побрал, эти семена? (С негодованием.) Ни дьявола не видно! Замуровали весь квартал, как в склепе!
   БИФ. Людям тоже надо жить. Понимаешь?
   ВИЛЛИ. Я занят. Не мешай.
   БИФ (отнимая у Вилли мотыгу). Я пришел проститься, папа.

 
   ВИЛЛИ молча смотрит на него, не в силах сдвинуться с места.

 
   БИФ. Я больше никогда не вернусь.
   ВИЛЛИ. Ты не пойдешь завтра к Оливеру?!
   БИФ. Он мне не назначал свидания, отец.
   ВИЛЛИ. Он тебя обнял, но не назначал свидания?
   БИФ. Папа, пойми же меня наконец! Всякий раз, когда я уезжал из дому, меня гнала отсюда ссора с тобой. Сегодня я кое-что понял, и мне хотелось бы тебе это объяснить, но я, наверно, недостаточно умен и не смогу тебе ничего втолковать. Какая разница, кто виноват? (Берет Вилли за руку.) Давай-ка все это забудем, ладно? Пойдем домой и скажем маме. (Тихонько тянет Вилли налево.)
   ВИЛЛИ (словно окаменев, виновато). Нет, я не хочу ее видеть.
   БИФ. Пойдем! (Тащит его, но Вилли вырывается.)
   ВИЛЛИ (очень нервно). Нет, нет, я не хочу ее видеть!
   БИФ (пытается заглянуть ему в лицо, чтобы понять, что у него на уме). Почему ты не хочешь ее видеть?
   ВИЛЛИ (уже жестче). Не мешай мне, слышишь?
   БИФ. Скажи, почему ты не хочешь ее видеть? Ты не хочешь, чтобы тебя звали трусом, правда? Ты ни в чем не виноват, – моя вина, что я бродяга. Пойдем домой.

 
   ВИЛЛИ пытается от него уйти.

 
   БИФ. Ты слышишь, что я тебе говорю?

 
   ВИЛЛИ вырывается и быстро входит в дом один. БИФ идет за ним.

 
   ЛИНДА (к Вилли). Ну, ты все посадил, дружочек?
   БИФ (стоя у двери). Мама, мы договорились. Я уезжаю и больше не буду писать.
   ЛИНДА (подходит к Вилли). Мне кажется, родной, что так будет лучше. Нечего дольше тянуть. Для тебя это не жизнь.

 
   ВИЛЛИ не отвечает.

 
   БИФ. Люди будут спрашивать, где я, что я делаю, а вы не знаете, и вам будет все равно. С глаз долой – из сердца вон: Постепенно вам станет легче. Правильно? Теперь все ясно, да?

 
   ВИЛЛИ молчит.

 
   БИФ (подходит к нему). Ты пожелаешь мне счастья, друг? (Протягивает ему руку.) Ну, говори!
   ЛИНДА. Пожми ему руку, Вилли.
   ВИЛЛИ (поворачиваясь к ней, дрожа от обиды). Зачем ему нужно вспоминать об этом золотом пере?..
   БИФ (нежно). Мне все равно никто не назначал свидания, папа.
   ВИЛЛИ (яростно взрываясь). Он положил тебе руку:
   БИФ. Папа, неужели ты никогда не поймешь, что я такое? Зачем нам ссориться? Если я вытяну счастливый номер, я пошлю тебе денег. А пока забудь, что я существую на свете.
   ВИЛЛИ (Линде). Назло, видишь?
   БИФ. Дай мне руку, отец.
   ВИЛЛИ. Нет, руки я тебе не дам.
   БИФ. Я надеялся, что мы простимся по-хорошему.
   ВИЛЛИ. Другого прощания не жди.

 
   БИФ мгновение смотрит на него, потом резко поворачивается и идет к лестнице.

 
   ВИЛЛИ. Будь ты проклят на том и на этом свете, если ты уйдешь из дому!
   БИФ (оборачиваясь). А чего тебе, собственно, от меня надо?
   ВИЛЛИ. Знай, где бы ты ни был – на море, на суше, в горах или в низине, везде, повсюду, – ты загубил свою жизнь мне назло!
   БИФ. Неправда!
   ВИЛЛИ. Злоба, злоба – вот в чем твоя погибель. И когда ты опустишься на самое дно, помни, что тебя туда загнало. Когда ты будешь заживо гнить где-нибудь под забором, помни и не смей меня обвинять!
   БИФ. Я тебя ни в чем не обвиняю!
   ВИЛЛИ. Я за тебя не несу ответа!

 
   Сверху спускается ХЭППИ. Он стоит на нижней ступеньке лестницы, наблюдая за ними.

 
   БИФ. Да я ни не собираюсь тебя обвинять.
   ВИЛЛИ (опускается на стул, тоном жесточайшего обличения). Ты хочешь вонзить мне нож в спину. Не думай, что я этого не понимаю.
   БИФ. Ах так, мошенник! Тогда давай карты на стол. (Вытаскивает из кармана резиновую трубку и кладет ее на стол.)
   ХЭППИ. Сумасшедший! Что ты делаешь?
   ЛИНДА. Биф! (Бросается, чтобы схватить трубку, но Биф придерживает ее рукой.)
   БИФ. Оставь! Не трогай!
   ВИЛЛИ (не глядя на то, что лежит на столе). Что там такое?
   БИФ. Сам знаешь, что это такое.
   ВИЛЛИ (загнанный в угол). Понятия не имею, никогда не в глаза не видел:
   БИФ. Видел. Может, под котел эту штуку притащили мыши? Что ты затеял? Хочешь стать героем? Хочешь, чтобы я тебя пожалел?
   ВИЛЛИ. Понятия не имею:
   БИФ. Жалости к тебе не будет, слышишь? Не будет!
   ВИЛЛИ (к Линде). Видишь, сколько в нем злобы?
   БИФ. Я хочу, чтобы ты выслушал правду – правду обо мне и правду о себе!
   ЛИНДА. Перестань!
   ВИЛЛИ. Ух, змея!
   ХЭППИ (спускаясь по лестнице, подходит к Бифу). Молчи!
   БИФ (к Хэппи). Человек не знает, что мы собой представляем. Пусть узнает! (К Вилли.) В этом доме не проходило и десяти минут, чтобы кто-нибудь из нас не солгал.
   ХЭППИ. Мы всегда говорили правду.
   БИФ (накидываясь за него). Ты, мыльный пузырь, разве ты помощник заведующего закупочным отделом? Ты один из двух помощников его помощника. Разве не так?
   ХЭППИ. Фактически я:
   БИФ. Фактически ты весь начинен враньем! Как и все мы! Кончено! С меня хватит! (К Вилли.) Теперь послушай правду обо мне.
   ВИЛЛИ. О тебе-то я все знаю!
   БИФ. А знаешь, почему у меня три месяца не было адреса? Я украл костюм в Канзас-сити и сидел в тюрьме. (Линде, которая теперь уже рыдает.) Не плачь. С этим тоже покончено. Навсегда!

 
   ЛИНДА отворачивается от них, закрыв лицо руками.

 
   ВИЛЛИ. Видно, я и в этом виноват?
   БИФ. Меня выгоняли за кражу с каждой работы!
   ВИЛЛИ. Кто в этом виноват?
   БИФ. Я так и не мог ничему научиться, потому что всю жизнь ты заставлял меня пыжиться. Я пыжился, пыжился, и мне не по чину было учиться у кого бы то ни было! Кто в этом виноват?
   ВИЛЛИ. Вот это новость!
   ЛИНДА. Не надо, Биф.
   БИФ. Тебе давно пора ее услышать. Как же! Ведь мне на роду было написано стать знаменитостью, большой персоной, сразу, с ходу, ничего не добиваясь: Ладно, теперь покончено и с этим.
   ВИЛЛИ. Пусти себе пулю в лоб! Ступай и пусти себе пулю в лоб мне назло!
   БИФ. Зачем? И не подумаю. Сегодня, держа в руке это перо, я пробежал одиннадцать этажей. И вдруг остановился, слышишь? В самом сердце большого конторского здания, слышишь? Я остановился посреди этого здания и увидел: небо! Я увидел то, что люблю в этом мире. Работу. Пищу, отдых, чтобы посидеть и покурить на воле. Я поглядел на перо и сказал себе: на кой черт сдалось тебе это перо, зачем ты его схватил? Зачем ты стараешься стать тем, чем не хочешь быть? Что ты делаешь в этой конторе, превращая себя в униженного и глупого просителя? Все, что тебе надо, ждет тебя там, стоит тебе лишь признаться, кто ты есть на самом деле. А почему бы нам и не признаться, Вилли? (Хочет заставить Вилли поглядеть ему в глаза, но Вилли вырывается и идет налево.)
   ВИЛЛИ (с угрозой, полной ненависти). Дверь твоей жизни распахнута настежь!
   БИФ. Таких, как я, тринадцать на дюжину, да и таких, как ты, не меньше!
   ВИЛЛИ (поворачиваясь к нему, с уже не сдерживаемой яростью). Ложь! Таких, как мы, не тринадцать на дюжину! Я – Вилли Ломен, а ты – Биф Ломен!

 
   БИФ бросается к Вилли, но ему преграждает путь ХЭППИ. Биф в такой ярости, что он, кажется, сейчас накинется на отца.

 
   БИФ. Я не лучший из людей, Вилли, и ты тоже! Всю свою жизнь ты был всего лишь бродячим продавцом чужого добра. И тебя, как и многих других, в конце концов выкинули на помойку! Стою ровно один доллар в час. Семь штатов я обошел, и нигде никто не давал мне больше! Один доллар в час! Ты понимаешь, что это значит? Больше я не принесу в дом никаких призов, так брось же их ждать! Их не будет!
   ВИЛЛИ (бросает ему в лицо). Ах ты, злобный ублюдок!

 
   БИФ вырывается из рук Хэппи. ВИЛЛИ в испуге бежит вверх по лестнице. БИФ его хватает.

 
   БИФ (уже не так яростно). Папа, пойми, я ничтожество! Я нуль, понимаешь, папа? И нет во мне больше никакой злобы. Я просто то, что я есть, вот и все.

 
   Ярость оставила Бифа, и он громко рыдает, уцепившись за Вилли, который перебирает руками, пытаясь нащупать его лицо.

 
   ВИЛЛИ (удивленно). Что ты делаешь? Что ты делаешь? (Линде.) Почему он плачет?
   БИФ (плача, с надрывом). Дай ты мне уйти, ради всего святого! Дай мне уйти! Брось эти дурацкие мечты, пока не поздно! (Силится взять себя в руки, отодвигается от отца и идет к лестнице.) Утром я уеду. Положи его: положи его спать, мама. (В полном изнеможении поднимается по лестнице.)
   ВИЛЛИ (после долгой паузы, с изумлением и душевным подъемом). Разве это: не замечательно? А? Биф: Биф меня любит!
   ЛИНДА. Он тебя так любит, Вилли!
   ХЭППИ (с глубоким волнением). Он всегда тебя любил!
   ВИЛЛИ. Эх, Биф: (Уставившись в пустоту широко открытыми глазами.) Он плакал!.. Он плакал у меня, здесь! (Задыхается от любви и выкрикивает свой символ веры.) Этот мальчик: этот мальчик будет великим человеком!

 
   В луче света позади кухни появляется БЕН.

 
   БЕН. Да, он будет выдающимся человеком, если ему дать в руки двадцать тысяч долларов!
   ЛИНДА (к Вилли, чувствуя, как несутся галопом его мысли, со страхом, осторожно). А теперь пойдем спать, Вилли. Теперь уже все решено.
   ВИЛЛИ (с трудом удерживая себя от того, чтобы не выбежать из дома). Да, мы будем спать. Пойдем. Иди спать, Хэп.
   БЕН. Нужно быть сильным человеком, чтобы победить джунгли.

 
   В идиллической музыке Бена появляются теперь интонации непреодолимого страха.

 
   ХЭППИ (обняв Линду за талию). Я женюсь, папа, ты это имей в виду. И буду жить совсем по-другому. Не пройдет и года, как я буду заведовать отделом. Увидишь, мама! (Целует Линду.)

 
   ВИЛЛИ поворачивается, идет, прислушиваясь к словам Бена.

 
   ЛИНДА. Будь хорошим мальчиком. Ведь на самом деле вы оба очень хорошие дети. Постарайся только жить по-хорошему.
   ХЭППИ. Спокойной ночи, папа. (Идет наверх.)
   ЛИНДА (к Вилли). Пойдем, родной.
   БЕН (со все большей силой). Чтобы добыть алмазы, надо войти в джунгли!
   ВИЛЛИ (Линде, медленно проходя сквозь стены кухни к двери). Мне хочется немножко успокоиться, Линда. Дай мне побыть одному.
   ЛИНДА (чуть было не высказав свои тайные страхи). Я хочу, чтобы ты был со мной, наверху.
   ВИЛЛИ (обнимая ее). Я скоро приду, Линда: Мне не заснуть. Ступай, родная, у тебя такой усталый вид. (Целует ее.)
   БЕН. Это вам не какое-нибудь деловое свидание. Алмаз – он твердый на ощупь.
   ВИЛЛИ. Иди, иди. Я сейчас поднимусь.
   ЛИНДА. Мне кажется, что это самый лучший выход, Вилли.
   ВИЛЛИ. Конечно, это самый лучший выход.
   БЕН. Лучший выход!
   ВИЛЛИ. Единственный выход! Все теперь будет хорошо: Ступай, детка, ложись. Ты так устала.
   ЛИНДА. Приходи поскорей.
   ВИЛЛИ. Скоро, родная. Скоро:

 
   ЛИНДА идет в гостиную, а потом появляется в своей спальне.

 
   ВИЛЛИ (выходит). Он меня любит. (С недоумением.) И всегда меня любил: Разве это не удивительно? Бен, теперь он будет меня боготворить!
   БЕН (торжественно). Там темно, но там горят алмазы!
   ВИЛЛИ. Можешь себе представить, какое будет счастье, когда у мальчика в кармане окажется двадцать тысяч долларов!
   ЛИНДА (окликает его из спальни). Вилли! Иди сюда!
   ВИЛЛИ (кричит в кухонную дверь). Сейчас! Сейчас! Это очень разумно, понимаешь, любимая? Даже Бен так считает. Мне надо идти, детка. Прощай! Прощай! (Идет к Бену, чуть ли не танцуя.) Представляешь себе? Когда он получит страховку, он опять переплюнет Бернарда!
   БЕН. Великолепная сделка во всех отношениях!
   ВИЛЛИ. Ты видел, как он плакал? У меня на груди. Ах, если бы я мог хоть разок поцеловать его, Бен!
   БЕН. Пора, Вильям, пора!
   ВИЛЛИ. Бен, я всегда знал, что так или иначе, но мы с Бифом своего добьемся!
   БЕН (глядя на часы). Корабль нас ждет. Мы опаздываем. (Медленно уходит в темноту.)
   ВИЛЛИ (мечтательно, повернувшись лицом к дому). Когда ты ударишь по мячу, мальчик, я хотел бы иметь семимильные сапоги, чтобы перенестись о полю прямо туда, куда полетит твой мяч: Бей сильно и низко, ведь это так важно, мальчик! (Резко поворачивается кругом, лицом к зрителям.) На трибунах сидят важные люди, не успеешь ты оглянуться: (Внезапно поняла, что он один.) Бен? Бен, где я? (Вдруг начинает что-то искать.) Бен, как же это я?
   ЛИНДА (зовет его), Вилли, ты идешь ко мне?
   ВИЛЛИ (задохнувшись от страха, стремительно оборачивается к дому). Тсс! (Снова поворачивается, словно заблудившись. На него нахлынули звуки, голоса, лица, он отталкивает их, отгораживается от них руками, крича.) Тише! Тсс! Тише! (Внезапно его заставляет замереть чуть слышная нежная музыка. Она становится пронзительной, перерастая в нестерпимый для слуха вопль. Он носится на цыпочках вокруг дома.) Тсс!
   ЛИНДА. Вилли!

 
   Ответа нет. Линда ждет. БИФ встает с постели. Он еще не разделся. ХЭППИ садится. БИФ стоит прислушиваясь.

 
   ЛИНДА (с уже нескрываемым страхом). Вилли! Почему ты не отвечаешь? Вилли!

 
   Слышно, как заводят машину. Машина отъезжает от дома на большой скорости.

 
   ЛИНДА. Не надо!
   БИФ (стремглав бросаясь вниз по лестнице). Папа!

 
   Машина уносится вдаль; ей вторит лихорадочная какофония звуков, которая тут же разрешается тихими вздохами виолончельной струны. БИФ медленно возвращается в комнату. Он и Хэппи молча надевают пиджаки. ЛИНДА, еле ступая, выходит из своей спальни. Музыка переходит в похоронный марш. Дом одевает листва. День. Одетые в темное ЧАРЛИ и БЕРНАРД подходят к дому и стучат в кухонную дверь. Когда они входят, БИФ и ХЭППИ медленно спускаются по лестнице. Все останавливаются, дожидаясь, пока Линда, в трауре, с букетиком роз в руках, не войдет в задрапированную дверь кухни. Она подходит к Чарли и берет его под руку. Все они теперь движутся на публику. На краю просцениума ЛИНДА кладет розы на землю, опускается на колени, а потом садится на корточки. Все смотрят на могилу.

РЕКВИЕМ

   ЧАРЛИ. Линда, уже темно.

 
   Линда не обращает внимания. Она неотрывно смотрит на могилу.

 
   БИФ. Как, мамочка, а? Может, отдохнешь? Скоро запрут ворота.

 
   ЛИНДА не шевелится. Пауза.

 
   ХЭППИ (негодующим тоном). Зачем он это сделал? Он не имел никакого права. Кому это было нужно? Мы бы ему помогли.
   ЧАРЛИ (ворчливо). Мда:
   БИФ. Пойдем, мама.
   ЛИНДА. Почему никто не пришел?
   ЧАРЛИ. Были приличные похороны.
   ЛИНДА. Но где все те, кого он знал? Может, они его осуждают?
   ЧАРЛИ. Да нет! Они его не осудят. Мы живем в жестоком мире, Линда.
   ЛИНДА. Не понимаю. Особенно теперь! Впервые за тридцать пять лет мы почти выпутались из долгов. Все, что ему было нужно, – это маленькое жалование. Он расплатился даже с зубным врачом.
   ЧАРЛИ. Нет такого человека на свете, кому хватило бы маленького жалования.
   ЛИНДА. Не понимаю.
   БИФ. У нас бывали такие хорошие дни, помнишь? Когда он приезжал из поездки или по воскресеньям, когда он пристраивал навес, отделывал погреб, прилаживал новую веранду, ванную комнату или гараж: Знаете, Чарли, в этом навесе больше осталось от отца, чем во всех товарах, которые он продал.
   ЧАРЛИ. Да. Он был большой мастер, когда дело доходило до гвоздей и цемента.
   ЛИНДА. У него были золотые руки.
   БИФ. И ложные мечты. Насквозь ложные мечты.
   ХЭППИ (готовый вступить с ним в рукопашную). Не смей так говорить!
   БИФ. Он так и не понял, что он собой представляет.
   ЧАРЛИ (мешая Хэппи ответить Бифу). Никто не смеет винить этого человека. Ты не понимаешь: Вилли был коммивояжером. А для таких, как он, в жизни нет основы. Он не привинчивает гаек к машине, не учит законам, не лечит болезней. Он висит между небом и землей. Его орудия – заискивающая улыбка и до блеска начищенные ботинки. А когда ему перестают улыбаться в ответ, вот тут наступает катастрофа. Потом на шляпе появляется парочка сальных пятен, и человеку приходит конец. Никто не смеет винить этого человека! Коммивояжеру нужно мечтать, мальчик. Недаром он живет между небом и землей.
   БИФ. Чарли, он не понимал, что он собой представляет.
   ХЭППИ (с возмущением). Не смей так говорить!
   БИФ. Поедем со мной, Хэппи, хочешь?
   ХЭППИ. Меня не так легко скинуть с катушек! Я останусь здесь, в этом городе, и я вырву у них удачу, хоть из глотки! (Смотрит на Бифа, выпятив челюсть.) Братья Ломен!
   БИФ. Я-то знаю себе цену. Братишка.
   ХЭППИ. Ладно. Тогда я докажу и тебе и им всем, что Вилли Ломен умер не напрасно. У него была высокая мечта. Это единственная мечта, которую стоило иметь человеку: стать первым. Он дрался за нее всю жизнь, и я ее осуществлю вместо него.
   БИФ (кинув на Хэппи взгляд, полный безнадежности, наклоняется к матери). Пойдем, мама.
   ЛИНДА. Сейчас, еще одну минуточку. Ступай, Чарли.
   Тот колеблется.

 
   ЛИНДА. Я хочу побыть здесь еще минуточку. Мне ведь так и не пришлось с ним проститься.

 
   ЧАРЛИ отходит. За ним идет ХЭППИ. БИФ остается неподалеку от Линды. Она сидит у могилы, словно собираясь с духом. Где-то поблизости поет флейта, она вторит словам Линды.

 
   ЛИНДА. Прости меня, дружок. Я не могу плакать. Не знаю почему, но я не могу плакать. Не понимаю: зачем ты это сделал? Помоги же мне, Вилли, я не могу плакать. Мне все кажется, что ты уехал ненадолго и скоро вернешься. Я все жду тебя, жду, мой родной. И не могу плакать. Что ты наделал? Вот я думаю, думаю, думаю и не понимаю. Сегодня я внесла последний взнос за дом. Как раз сегодня. А в доме некому жить. (В горле у нее рыдание.) Мы совсем никому не должны. (Разражаясь наконец плачем.) Мы свободны от всяких долгов. Совсем свободны.

 
   БИФ медленно подходит к ней.

 
   ЛИНДА. Свободны: Свободны:

 
   БИФ поднимает мать на ноги и почти уносит направо. ЛИНДА тихо плачет. БЕРНАРД и ЧАРЛИ идут позади, следом за ними – ХЭППИ. На почти темной сцене звучит только флейта. Ее звуки летят над домом, вокруг которого резко выступают высокие башни городских зданий.

 
   ЗАНАВЕС