— Они близко, — прошептал Джиссен. — Нас поймают!
— У них нет проводника, который найдет вслепую дорогу к посту, — сказал Карн. — У нас есть.
Снег превратился в белую стену, скрывая все на расстоянии вытянутой руки. Иджил пошатывался от усталости, Карн подозревал, что от окоченевших ступней. Карн приказал каждому держаться за ремень впереди идущего, чтоб никто не потерялся. Бегуны были рядом.
Они взбирались на холм. Изжил поскользнулся и упал. Карн помог ему подняться и прошептал:
— Уже недалеко. Это недалеко, Иджил. Держись, пока не придем.
— Что? Придем? Куда? — Голос Иджила испугал Карна.
— Бегуны на нашей тропе, помоги нам выбраться, Иджил, — он попросил, стыдясь лжи во имя поддержки изнуренного, замерзшего человека.
Иджил отозвался. Он выпрямился и пошел чуть быстрее, но дыхание его было отрывистым. Это был единственный звук в густой снежной тишине, болезненное дыхание Иджила.
— Где мы, Карн? — Снова голос Иджила звучал как у потерянного ребенка.
Нет, только не дать ему растеряться. Ангелы, спасите и сохраните его! Карн тихо молился. Громко сказал:
— Мы идем в теплый дом, Иджил. Ты знаешь, где это, вспомни!
Казалось, никогда не кончится этот путь по скользким камням, с держанием за ремни впереди и сзади. Это был ночной кошмар без звука, только мышцы говорили людям, что они движутся. Снег собрался на бровях Карна. Он таял, превращаясь в ледяные острия. Иджил уперся во что-то. Карн отпустил его ремень, пощупал, что это.
— Это стена! Это пост! — Карн поискал ремень Иджила. Он исчез.
— Иджил! Иджил!
Только шум снега, бьющего в стену, ответил ему. Он обернулся к людям.
— Феллан, Джиссен, идите вдоль стены, пока не найдете дверь. Нажмите на тубус под нижним краем, затем принесите огонь оттуда. Феллан, выходи тотчас с факелом и помоги найти его.
Карн слышал, как рукавицы двух мужчин скользили по каменной стене, затем Карн услышал щелчок. Свет упал из окна на снег позади него.
— Веревку, Феллан! — крикнул он, ища дорогу к двери, стена шла справа. Он подождал у двери, и только слабый звук падающего снега был его спутником. Необходимость разыскать Иджила беспокоила его.
— Иджил! — выкрикнул он в непроглядную вьюгу.
Что могло так долго задерживать Феллана?
— Феллан!
Карн старался не отрывать руки от здания, пока не получит веревку, чтобы вернуться.
— Иджил!
Время проходило в пугающей тишине. Затем появились четыре слепящих огня, освещающих пространство на сотни метров вокруг дома, но короче света нормального диапазона. Феллан выскочил из поднятой двери в снег, прикрыл дверь и обвязал веревкой Карна, не ожидая приказа.
— Я с трудом разыскал веревку, милорд. И я нашел фонари вместо факела, — сказал он, объясняясь, затем добавил: — Он был слишком слаб, чтоб уйти далеко.
Зная, что веревка одним концом закреплена, Карн и Феллан двигались и шарили медленно в двух метрах от веревки в круге до стены дома. Карн увидел слабую впадину в снегу, это мог быть след Иджила. Он показал. Феллан кивнул.
— Иджил!
Ответа не было. Двое мужчин снова двинулись вперед, разыскивая Иджила. Снег падал тихо, скрадывая очертания предметов и приглушая звуки.
— Иджил!
Отчаяние охватило Карна. Человек, значивший для него больше, чем кто-нибудь другой, исчез. Карн продвигался вперед, чувствуя сопротивление снега, как тяжесть на ногах. Затем слева он увидел очень острый холмик снега. Наверняка здесь ничто не может расти таким образом. Карн устремился вперед и стал копать здоровой рукой.
«Его ранец!»
Феллан шел вдоль веревки и оказался рядом через секунду, раскапывая истово сугроб. Сначала широкие плечи, затем лохматая белая голова, затем его лицо. Карн нащупал шею Иджила.
«Он жив».
Как будто всю жизнь проработав вместе, Карн и Феллан тянули тело Иджила из снега и несли его в пост. Через мгновение, как они внесли его в дверь, они раздели Иджила и завернули его в теплые одеяла. Руки и ноги они опустили в ванночки с тепловатой водой.
Феллан снова опустился на колени, когда работа была закончена, и разглядывал лицо Иджила.
— Он выживет, лорд Карн?
— Одному Богу известно, — Карн опустился на пол за своим другом, бледный от изнурения, зная, что он должен попытаться дойти до Совета и что сил почти не осталось.
Когда Карн проснулся, было серое снежное утро, и Иджил смотрел на него. Голубые глаза спрашивали: «Как я попал сюда?»
Карн повернулся к нему, все тело ныло после ночи на жестком полу.
— Ты привел нас сюда, потом побрел в сторону и повалился в снег. Ты мог умереть, Иджил!
Иджил попытался сесть, но не смог. Он повалился на одеяла, и в его голосе послышалась паника.
— Карн, я не чувствую рук!
Карн поднял одну из них над одеялом. Она была не такой белой, как предыдущей ночью, но по-прежнему глянцевитой, неестественно бледной и свинцово-тяжелой. Карн посмотрел на эти руки и вспомнил о героях старины, изображенных на стене его спальни. Без рук — он посмотрел на друга и увидел те же мысли в глазах Иджила.
— Иджил…
Но ничего не нашлось, чтобы сказать в утешение.
Карн то и дело подбегал к аппарату связи. Наконец удалось соединиться.
— Совет, это пост 105, Лхарр Халарека говорит. Медицинская скорая помощь. Повторяю, пост 105 требует медицинскую помощь. Вы слышите меня?
Никто не отвечал. Карн пытался снова и снова каждый час. Никто не отвечал. Карн швырнул патрульную книгу в другой конец комнаты.
— Я знаю, что связь есть! Всегда соединяется!
Иджил отвернулся.
— Они все равно ничего не смогут сделать, Карн. Если я их не чувствую, то уже слишком поздно.
— Если бы я поставил тенты прошлой ночью…
— Ты не виноват, Карн! Я ушел сам. Может быть, я ушел бы дальше.
Карн почувствовал горечь, но не нашелся, что ответить. Наступило долгое, неловкое молчание, нарушаемое легким посапыванием. Карн шагал туда-сюда по комнате, останавливаясь у окна.
— Если не смогу связаться, Иджил, я пойду в Онтар за помощью. Это день-полтора или около того.
— Не будь дураком! — Иджил огрызнулся. — Если ты сделаешь это, вся дорога будет напрасной. Совет должен обслуживать этот пост. Если связь не работает, дождись, пока вернется патруль. Черт, Карн, твой Дом в закладе!
— Иджил с трудом повернулся к нему, и одна рука упала на пол со звуком камешка.
Раздражение Иджила заставило Карна вспомнить о приоритетах; Иджил был очень нужен Карну, но несколько тысяч людей погибнут, если Ричард Харлан попробует выполнить угрозу разрушить Халарек до последнего камня и дальних кузенов. «Ангелы! Неудивительно, что лорды Гхарр не чувствуют ничего, кроме гнева, гордости и чего-то вроде слабой привязанности. Они не в состоянии узнать что-либо еще о своих чувствах, при тех правилах Гхарра, которые существуют. Они должны сойти с ума или оторваться от всех. Как я отделился». — Карн посмотрел вниз на застывшую спину Иджила и повернулся лицом к окну, пряча слезы от проснувшихся людей.
Снег пошел еще сильнее, чем прошлой ночью, Карн ничего не видел за окном. Ангелы, где вы? Мой друг, мой брат может умереть! Он отошел от окна и стал мерять шагами комнату. Часы буря кружилась и завывала снаружи, и Карн сновал из одного конца комнаты в другой внутри, пытаясь связаться с Советом каждый раз, когда доходил до аппарата связи, беспокоясь, что Харлан нарушил каким-то образом даже связь Совета. Дом Халарека был в смертельной опасности, Иджил был почти при смерти, и единственная связь патрульного поста с Советом не работала!
Карн спал эту ночь урывками и встал до зари. Иджил стонал от боли. Карн знал, как было тяжело мужчине из Болдера признаться в этом: боль высмеивалась, отгонялась от себя, как ничего не значащее. Он вытащил из одного медпакета обезболивающие и велел Джиссену ввести Иджилу дозу по предписанию. Скудный ночной сон помог Карну вновь обрести его строгий самоконтроль. Иджил принял собственное решение о своей жизни. Это было его право. Теперь Карн должен решать, как защитить свой Дом, если нет возможности добраться до штаба Совета. После часов борьбы и внутренних сомнений Карн не нашел лучшего выхода, чем вернуться с Фелланом в Холдинг Халарека и попытаться добраться до людей фон Шусса. Личная безопасность Карна не увеличится, но Джиссен и Иджил, если выживет он, будут живы, и Харлан никогда не будет свидетелем того, что случилось с Халареком. Это было слабым утешением, но это было лучше, чем ничего. Совет должен знать о нелегальной осаде. Возможно, хоть что-то от Дома удастся спасти.
Снег перестал идти поздним утром, но поднялся ветер. Иногда в окно видна была пустыня, иногда только вихри взметающегося снега. Карн и Феллан готовились к дороге в Онтар, упаковывая пищу и кое-какие необходимые вещи. Запасы патрульного поста нужны Иджилу и Джиссену. Последний наблюдал, стоя у окна. Вдруг он воскликнул:
— Э, что это?
Карн и Феллан кинулись к окну. Две фигуры стояли у кромки деревьев в сотне метров от дома.
— Бегуны? — спросил Джиссен.
Феллан и Карн кивнули.
— Почему они здесь? — голос Джиссена дрожал.
— Потому, что мы знаем, атак открыть барак, теплый, сухой и полный еды.
Карн опять взглянул на фигуры и задумался о том, сколько их еще скрывается за деревьями. «Осужденные, пережившие свое первое путешествие через пустыню, живут в пещерах глубоко в горах на другой стороне. Они согреваются и готовят на дровах, питаются тем, что сумеют поймать. Бегуны не бывают толстыми».
Бегуны смотрели на пост долго, потом исчезли. Карн закончил сборы. Феллан продолжал смотреть в окно. Он обернулся и посмотрел на Карна, закрывающего последнюю застежку.
— Этот дом укреплен, милорд? — В вопросе не было и десятой доли того страха, который испытывал Джиссен.
Карн поднял глаза. Здесь должны быть станнеры по периметру, средние, с автоматической наводкой и ведением огня. Возможно, лучеметы на крыше.
Феллан обернулся к окну.
— Там сейчас с десяток или больше Бегунов, лорд Карн.
Карн подошел к окну. Бегуны стояли вдоль кромки леса, тонкие, как тени, в сгущающихся сумерках, и ближе, чем раньше. То, что они так приблизились к обитаемому бараку патруля Цинна, обнаруживало их отчаяние. Карн сжал губы. Бегуны делают жизнь в бараке более опасной. Вдобавок Халареку нужна помощь. Иджилу нужна помощь. Карн сжимал и разжимал кулаки. Бегуны атакуют внезапно, им только надо собраться с духом. Карн, не зная повадок Бегунов, не имел понятия об оружии, которым они могли пользоваться.
Глубокий вздох прервал размышления Карна. Он повернулся. Иджил сидел, пользуясь одной из омертвевших рук как подпоркой. Он тяжело дышал от боли.
— Забирай этих двоих, Карн, и уходи. Я прикрою вас лучеметом.
— Я не променяю твою жизнь на свою.
— Каким еще другим способом ты собираешься с Фелланом пройти мимо Бегунов, красавец?
Слова Иджила обожгли. Карн не смог бы миновать Бегунов ни с помощью Феллана, ни с Фелланом и Джиссеном вместе.
— Я не променяю твою жизнь на свою, — повторил он упрямо. — Я мог заставить себя уйти только, если бы был уверен, что ты будешь здесь, когда вернется патруль, расскажешь, что случилось с Халареком.
— Ты мой брат, Карн. Я люблю тебя. Я хочу, чтоб ты жил. — Двое других смущенно отвернулись. Иджил продолжал: — Ты выживешь. Я знаю. Тебе хватит ловкости и смекалки дойти до лагеря фон Шусса. — Иджил глубоко вздохнул и продолжил: — Все, в чем я мастер, требует рук, Карн, а мои руки пропали. Но, даже если бы руки были целы, я предложил бы то же самое. Разве ты не знаешь?
— Нет, — прошептал Карн. — Я не знал этого. Даже члены моего рода не предложили бы мне этого.
— Карн, весь Дом погибнет, если ты не сделаешь этого. Но ты дойдешь до фон Шусса. Ты сможешь изменить свой мир. — Иджил остановился, прокашливаясь. — Прими жизнь, как мой подарок, и скажи своим детям о друге, который спасал тебя, нажимая кнопки лучемета носом. — Голос Иджила звучал воодушевленно. Это был голос человека из Болдера, гордого такой смертью, достойной саги.
Карн заглянул в глаза Иджилу, затем кивнул.
— Джиссен остается с тобой.
Иджил помотал головой.
— Он остается, Иджил. Ты не сможешь накормить себя. Ты не доберешься до лучемета без помощи. Верь мне, кто-нибудь появится здесь за три дня. Это время вы удержите Бегунов. — Карн верил в это всем сердцем.
— Я не хочу оставаться, лорд Карн, — заскулил Джиссен.
— Джиссен, ты солдат. Это твой пост. Помощь придет. А сейчас доведи Иджила до лучемета.
Джиссен скривил рот, но кивнул в знак согласия с приказом.
Для Карна следующая ночь тянулась бесконечно. Он был на ногах с первым светом, влезая в костюм с помощью Феллана, ожидая у задней двери, пока Джиссен помогал Иджилу встать и войти в крошечный лифт, ведущий к лучемету.
— Я крикну, когда буду готов, — проговорил Иджил, уходя. Через мгновение после остановки лифта Иджил проревел вниз: — Готов!
Его голос был почти нормальным.
Карн и Феллан выскользнули за дверь, в мягкие сугробы и в синие ели, стоящие по краю тропы. Бегуны очередями прошили воздух, им ответили струи лучемета. Двое мужчин не говорили, не смотрели назад и не останавливались, пока не прошли перекресток тропы и спуска в долину, которая медленно расширялась в сторону равнины.
Карн услышал флайер и поднял руку. Феллан остановился за ним.
— Слышишь это?
Феллан кивнул.
— Давай скроемся, пока не увидим, чей это флайер.
Они отступили под ветви елей и ждали, пока флайер не появился.
Флайер был небольшим патрульным транспортом Цинна с красным цветом Совета. Карн колебался. Гормсби будет председателем на собрании Оттепелью, и Гормсби был из рода Харлана. Но Совет был единственной надеждой Халарека. Он должен использовать шанс убедить Совет поддержать его Дом. Карн вышел из укрытия более решительно, чем чувствовал себя, и стал подпрыгивать и размахивать руками, чтобы его заметили с транспорта. Он прошел мимо, затем вернулся над макушками деревьев.
— Выбирают хорошее место посадки, — бормотал Феллан.
Транспорт приземлился в долине, и группа патрульных выпрыгнула на снег. Половина была в одежде цвета электрик дома Друма, другие в светло-оранжевом дома де Ври. Командир был в красном цвете Совета. Они собрались и пошли в сторону Карна и Феллана с поднятыми станнерами. Карн заволновался. Он больше ничего не мог сделать. Он отдавал всех в руки Совета.
Командир остановился в шаге от Карна, со станнером, нацеленным в голову Карну.
— Карн Халарек, вы арестованы Советом.
16
— У них нет проводника, который найдет вслепую дорогу к посту, — сказал Карн. — У нас есть.
Снег превратился в белую стену, скрывая все на расстоянии вытянутой руки. Иджил пошатывался от усталости, Карн подозревал, что от окоченевших ступней. Карн приказал каждому держаться за ремень впереди идущего, чтоб никто не потерялся. Бегуны были рядом.
Они взбирались на холм. Изжил поскользнулся и упал. Карн помог ему подняться и прошептал:
— Уже недалеко. Это недалеко, Иджил. Держись, пока не придем.
— Что? Придем? Куда? — Голос Иджила испугал Карна.
— Бегуны на нашей тропе, помоги нам выбраться, Иджил, — он попросил, стыдясь лжи во имя поддержки изнуренного, замерзшего человека.
Иджил отозвался. Он выпрямился и пошел чуть быстрее, но дыхание его было отрывистым. Это был единственный звук в густой снежной тишине, болезненное дыхание Иджила.
— Где мы, Карн? — Снова голос Иджила звучал как у потерянного ребенка.
Нет, только не дать ему растеряться. Ангелы, спасите и сохраните его! Карн тихо молился. Громко сказал:
— Мы идем в теплый дом, Иджил. Ты знаешь, где это, вспомни!
Казалось, никогда не кончится этот путь по скользким камням, с держанием за ремни впереди и сзади. Это был ночной кошмар без звука, только мышцы говорили людям, что они движутся. Снег собрался на бровях Карна. Он таял, превращаясь в ледяные острия. Иджил уперся во что-то. Карн отпустил его ремень, пощупал, что это.
— Это стена! Это пост! — Карн поискал ремень Иджила. Он исчез.
— Иджил! Иджил!
Только шум снега, бьющего в стену, ответил ему. Он обернулся к людям.
— Феллан, Джиссен, идите вдоль стены, пока не найдете дверь. Нажмите на тубус под нижним краем, затем принесите огонь оттуда. Феллан, выходи тотчас с факелом и помоги найти его.
Карн слышал, как рукавицы двух мужчин скользили по каменной стене, затем Карн услышал щелчок. Свет упал из окна на снег позади него.
— Веревку, Феллан! — крикнул он, ища дорогу к двери, стена шла справа. Он подождал у двери, и только слабый звук падающего снега был его спутником. Необходимость разыскать Иджила беспокоила его.
— Иджил! — выкрикнул он в непроглядную вьюгу.
Что могло так долго задерживать Феллана?
— Феллан!
Карн старался не отрывать руки от здания, пока не получит веревку, чтобы вернуться.
— Иджил!
Время проходило в пугающей тишине. Затем появились четыре слепящих огня, освещающих пространство на сотни метров вокруг дома, но короче света нормального диапазона. Феллан выскочил из поднятой двери в снег, прикрыл дверь и обвязал веревкой Карна, не ожидая приказа.
— Я с трудом разыскал веревку, милорд. И я нашел фонари вместо факела, — сказал он, объясняясь, затем добавил: — Он был слишком слаб, чтоб уйти далеко.
Зная, что веревка одним концом закреплена, Карн и Феллан двигались и шарили медленно в двух метрах от веревки в круге до стены дома. Карн увидел слабую впадину в снегу, это мог быть след Иджила. Он показал. Феллан кивнул.
— Иджил!
Ответа не было. Двое мужчин снова двинулись вперед, разыскивая Иджила. Снег падал тихо, скрадывая очертания предметов и приглушая звуки.
— Иджил!
Отчаяние охватило Карна. Человек, значивший для него больше, чем кто-нибудь другой, исчез. Карн продвигался вперед, чувствуя сопротивление снега, как тяжесть на ногах. Затем слева он увидел очень острый холмик снега. Наверняка здесь ничто не может расти таким образом. Карн устремился вперед и стал копать здоровой рукой.
«Его ранец!»
Феллан шел вдоль веревки и оказался рядом через секунду, раскапывая истово сугроб. Сначала широкие плечи, затем лохматая белая голова, затем его лицо. Карн нащупал шею Иджила.
«Он жив».
Как будто всю жизнь проработав вместе, Карн и Феллан тянули тело Иджила из снега и несли его в пост. Через мгновение, как они внесли его в дверь, они раздели Иджила и завернули его в теплые одеяла. Руки и ноги они опустили в ванночки с тепловатой водой.
Феллан снова опустился на колени, когда работа была закончена, и разглядывал лицо Иджила.
— Он выживет, лорд Карн?
— Одному Богу известно, — Карн опустился на пол за своим другом, бледный от изнурения, зная, что он должен попытаться дойти до Совета и что сил почти не осталось.
Когда Карн проснулся, было серое снежное утро, и Иджил смотрел на него. Голубые глаза спрашивали: «Как я попал сюда?»
Карн повернулся к нему, все тело ныло после ночи на жестком полу.
— Ты привел нас сюда, потом побрел в сторону и повалился в снег. Ты мог умереть, Иджил!
Иджил попытался сесть, но не смог. Он повалился на одеяла, и в его голосе послышалась паника.
— Карн, я не чувствую рук!
Карн поднял одну из них над одеялом. Она была не такой белой, как предыдущей ночью, но по-прежнему глянцевитой, неестественно бледной и свинцово-тяжелой. Карн посмотрел на эти руки и вспомнил о героях старины, изображенных на стене его спальни. Без рук — он посмотрел на друга и увидел те же мысли в глазах Иджила.
— Иджил…
Но ничего не нашлось, чтобы сказать в утешение.
Карн то и дело подбегал к аппарату связи. Наконец удалось соединиться.
— Совет, это пост 105, Лхарр Халарека говорит. Медицинская скорая помощь. Повторяю, пост 105 требует медицинскую помощь. Вы слышите меня?
Никто не отвечал. Карн пытался снова и снова каждый час. Никто не отвечал. Карн швырнул патрульную книгу в другой конец комнаты.
— Я знаю, что связь есть! Всегда соединяется!
Иджил отвернулся.
— Они все равно ничего не смогут сделать, Карн. Если я их не чувствую, то уже слишком поздно.
— Если бы я поставил тенты прошлой ночью…
— Ты не виноват, Карн! Я ушел сам. Может быть, я ушел бы дальше.
Карн почувствовал горечь, но не нашелся, что ответить. Наступило долгое, неловкое молчание, нарушаемое легким посапыванием. Карн шагал туда-сюда по комнате, останавливаясь у окна.
— Если не смогу связаться, Иджил, я пойду в Онтар за помощью. Это день-полтора или около того.
— Не будь дураком! — Иджил огрызнулся. — Если ты сделаешь это, вся дорога будет напрасной. Совет должен обслуживать этот пост. Если связь не работает, дождись, пока вернется патруль. Черт, Карн, твой Дом в закладе!
— Иджил с трудом повернулся к нему, и одна рука упала на пол со звуком камешка.
Раздражение Иджила заставило Карна вспомнить о приоритетах; Иджил был очень нужен Карну, но несколько тысяч людей погибнут, если Ричард Харлан попробует выполнить угрозу разрушить Халарек до последнего камня и дальних кузенов. «Ангелы! Неудивительно, что лорды Гхарр не чувствуют ничего, кроме гнева, гордости и чего-то вроде слабой привязанности. Они не в состоянии узнать что-либо еще о своих чувствах, при тех правилах Гхарра, которые существуют. Они должны сойти с ума или оторваться от всех. Как я отделился». — Карн посмотрел вниз на застывшую спину Иджила и повернулся лицом к окну, пряча слезы от проснувшихся людей.
Снег пошел еще сильнее, чем прошлой ночью, Карн ничего не видел за окном. Ангелы, где вы? Мой друг, мой брат может умереть! Он отошел от окна и стал мерять шагами комнату. Часы буря кружилась и завывала снаружи, и Карн сновал из одного конца комнаты в другой внутри, пытаясь связаться с Советом каждый раз, когда доходил до аппарата связи, беспокоясь, что Харлан нарушил каким-то образом даже связь Совета. Дом Халарека был в смертельной опасности, Иджил был почти при смерти, и единственная связь патрульного поста с Советом не работала!
Карн спал эту ночь урывками и встал до зари. Иджил стонал от боли. Карн знал, как было тяжело мужчине из Болдера признаться в этом: боль высмеивалась, отгонялась от себя, как ничего не значащее. Он вытащил из одного медпакета обезболивающие и велел Джиссену ввести Иджилу дозу по предписанию. Скудный ночной сон помог Карну вновь обрести его строгий самоконтроль. Иджил принял собственное решение о своей жизни. Это было его право. Теперь Карн должен решать, как защитить свой Дом, если нет возможности добраться до штаба Совета. После часов борьбы и внутренних сомнений Карн не нашел лучшего выхода, чем вернуться с Фелланом в Холдинг Халарека и попытаться добраться до людей фон Шусса. Личная безопасность Карна не увеличится, но Джиссен и Иджил, если выживет он, будут живы, и Харлан никогда не будет свидетелем того, что случилось с Халареком. Это было слабым утешением, но это было лучше, чем ничего. Совет должен знать о нелегальной осаде. Возможно, хоть что-то от Дома удастся спасти.
Снег перестал идти поздним утром, но поднялся ветер. Иногда в окно видна была пустыня, иногда только вихри взметающегося снега. Карн и Феллан готовились к дороге в Онтар, упаковывая пищу и кое-какие необходимые вещи. Запасы патрульного поста нужны Иджилу и Джиссену. Последний наблюдал, стоя у окна. Вдруг он воскликнул:
— Э, что это?
Карн и Феллан кинулись к окну. Две фигуры стояли у кромки деревьев в сотне метров от дома.
— Бегуны? — спросил Джиссен.
Феллан и Карн кивнули.
— Почему они здесь? — голос Джиссена дрожал.
— Потому, что мы знаем, атак открыть барак, теплый, сухой и полный еды.
Карн опять взглянул на фигуры и задумался о том, сколько их еще скрывается за деревьями. «Осужденные, пережившие свое первое путешествие через пустыню, живут в пещерах глубоко в горах на другой стороне. Они согреваются и готовят на дровах, питаются тем, что сумеют поймать. Бегуны не бывают толстыми».
Бегуны смотрели на пост долго, потом исчезли. Карн закончил сборы. Феллан продолжал смотреть в окно. Он обернулся и посмотрел на Карна, закрывающего последнюю застежку.
— Этот дом укреплен, милорд? — В вопросе не было и десятой доли того страха, который испытывал Джиссен.
Карн поднял глаза. Здесь должны быть станнеры по периметру, средние, с автоматической наводкой и ведением огня. Возможно, лучеметы на крыше.
Феллан обернулся к окну.
— Там сейчас с десяток или больше Бегунов, лорд Карн.
Карн подошел к окну. Бегуны стояли вдоль кромки леса, тонкие, как тени, в сгущающихся сумерках, и ближе, чем раньше. То, что они так приблизились к обитаемому бараку патруля Цинна, обнаруживало их отчаяние. Карн сжал губы. Бегуны делают жизнь в бараке более опасной. Вдобавок Халареку нужна помощь. Иджилу нужна помощь. Карн сжимал и разжимал кулаки. Бегуны атакуют внезапно, им только надо собраться с духом. Карн, не зная повадок Бегунов, не имел понятия об оружии, которым они могли пользоваться.
Глубокий вздох прервал размышления Карна. Он повернулся. Иджил сидел, пользуясь одной из омертвевших рук как подпоркой. Он тяжело дышал от боли.
— Забирай этих двоих, Карн, и уходи. Я прикрою вас лучеметом.
— Я не променяю твою жизнь на свою.
— Каким еще другим способом ты собираешься с Фелланом пройти мимо Бегунов, красавец?
Слова Иджила обожгли. Карн не смог бы миновать Бегунов ни с помощью Феллана, ни с Фелланом и Джиссеном вместе.
— Я не променяю твою жизнь на свою, — повторил он упрямо. — Я мог заставить себя уйти только, если бы был уверен, что ты будешь здесь, когда вернется патруль, расскажешь, что случилось с Халареком.
— Ты мой брат, Карн. Я люблю тебя. Я хочу, чтоб ты жил. — Двое других смущенно отвернулись. Иджил продолжал: — Ты выживешь. Я знаю. Тебе хватит ловкости и смекалки дойти до лагеря фон Шусса. — Иджил глубоко вздохнул и продолжил: — Все, в чем я мастер, требует рук, Карн, а мои руки пропали. Но, даже если бы руки были целы, я предложил бы то же самое. Разве ты не знаешь?
— Нет, — прошептал Карн. — Я не знал этого. Даже члены моего рода не предложили бы мне этого.
— Карн, весь Дом погибнет, если ты не сделаешь этого. Но ты дойдешь до фон Шусса. Ты сможешь изменить свой мир. — Иджил остановился, прокашливаясь. — Прими жизнь, как мой подарок, и скажи своим детям о друге, который спасал тебя, нажимая кнопки лучемета носом. — Голос Иджила звучал воодушевленно. Это был голос человека из Болдера, гордого такой смертью, достойной саги.
Карн заглянул в глаза Иджилу, затем кивнул.
— Джиссен остается с тобой.
Иджил помотал головой.
— Он остается, Иджил. Ты не сможешь накормить себя. Ты не доберешься до лучемета без помощи. Верь мне, кто-нибудь появится здесь за три дня. Это время вы удержите Бегунов. — Карн верил в это всем сердцем.
— Я не хочу оставаться, лорд Карн, — заскулил Джиссен.
— Джиссен, ты солдат. Это твой пост. Помощь придет. А сейчас доведи Иджила до лучемета.
Джиссен скривил рот, но кивнул в знак согласия с приказом.
Для Карна следующая ночь тянулась бесконечно. Он был на ногах с первым светом, влезая в костюм с помощью Феллана, ожидая у задней двери, пока Джиссен помогал Иджилу встать и войти в крошечный лифт, ведущий к лучемету.
— Я крикну, когда буду готов, — проговорил Иджил, уходя. Через мгновение после остановки лифта Иджил проревел вниз: — Готов!
Его голос был почти нормальным.
Карн и Феллан выскользнули за дверь, в мягкие сугробы и в синие ели, стоящие по краю тропы. Бегуны очередями прошили воздух, им ответили струи лучемета. Двое мужчин не говорили, не смотрели назад и не останавливались, пока не прошли перекресток тропы и спуска в долину, которая медленно расширялась в сторону равнины.
Карн услышал флайер и поднял руку. Феллан остановился за ним.
— Слышишь это?
Феллан кивнул.
— Давай скроемся, пока не увидим, чей это флайер.
Они отступили под ветви елей и ждали, пока флайер не появился.
Флайер был небольшим патрульным транспортом Цинна с красным цветом Совета. Карн колебался. Гормсби будет председателем на собрании Оттепелью, и Гормсби был из рода Харлана. Но Совет был единственной надеждой Халарека. Он должен использовать шанс убедить Совет поддержать его Дом. Карн вышел из укрытия более решительно, чем чувствовал себя, и стал подпрыгивать и размахивать руками, чтобы его заметили с транспорта. Он прошел мимо, затем вернулся над макушками деревьев.
— Выбирают хорошее место посадки, — бормотал Феллан.
Транспорт приземлился в долине, и группа патрульных выпрыгнула на снег. Половина была в одежде цвета электрик дома Друма, другие в светло-оранжевом дома де Ври. Командир был в красном цвете Совета. Они собрались и пошли в сторону Карна и Феллана с поднятыми станнерами. Карн заволновался. Он больше ничего не мог сделать. Он отдавал всех в руки Совета.
Командир остановился в шаге от Карна, со станнером, нацеленным в голову Карну.
— Карн Халарек, вы арестованы Советом.
16
Тысячи чувств бурей пронеслись в душе Карна за секунды после фразы командира патруля: разочарование, безнадежность, гнев, печаль, беспомощность. Он в ловушке. С его Домом покончено. Союз с Гормсби был сейчас более важным, чем справедливость Совета. Он и Феллан проделали большой путь, и все напрасно. Однако, может быть, он сможет из этого несчастья извлечь пользу для Иджила. Он хотел, чтобы его голос не выдал его муки и печали.
— Нейтрал в этих войнах лежит на посту 105, остро нуждаясь в медицинской помощи. Во имя Старкера, пошлите ему врача.
— Мой повелитель, — отвечал почтительно командир патруля, — вы передали это. Председатель де Ври выслал команду, как только вы начали передавать, но что-то не ладилось у техников до раннего утра сегодня. Они опоздали?
Карн покачал головой.
— Совет слышал меня? Никто не отвечал. Почему?
Командир качнул головой озадаченно.
— На каждый вызов отвечали, милорд. Связисты не понимали, почему вы так расстроены и не отвечаете. Приемник не работает, наверное. Беда с приемниками последние две зимы. — Командир двинулся к транспорту. — Прошу вас, милорд, нам приказано доставить вас в Совет, пока не начнем патрулирование.
— Но мой друг…
Командир кивнул головой в сторону транспорта нетерпеливо:
— Мы свяжемся с медиками в воздухе. Мы должны доставить вас и вернуться на посты. Бегуны опасны в этом году. Нескольких видели за пустыней в Холдингах в этом году. Пожалуйста, идите в транспорт, милорд.
Карн вдруг остановился.
— Почему арестовали меня? Ведь закон нарушил Харлан.
Командир пожал плечами.
— Я не знаю, милорд. Я только выполняю приказы. Мой сотник не объясняет. Я слышал, осада Онтара будет снята, как только вы прибудете в Совет; другими словами, как только вы будете в транспорте и я свяжусь с председателем.
Командир развернул Карна как можно вежливее к рампе и почтительно снял его станнер и нож.
— Лучше поднимайтесь на борт, милорд. Речь о том, что пищи все меньше и медикаментов тоже в замке. Вы снимете осаду, мирно прибыв в Совет.
Карн опустил плечи. Он стал подниматься по трапу, чувствуя, что ноги будто налились свинцом. Он слышал, как командир проворчал другому солдату:
— Де Ври мог бы приказать сотнику и малому кораблю подобрать Халарека. Сотник лучше. Кроме того, если эти двое смогли пройти через перевал, смогут и Бегуны.
Карн знал, что хотя правильнее был бы сотник, обычно Совет посылал сеньора лорда из штаба Дома или высокородного вассала.
«Но, действительно, я не глава моего Дома, — подумал с горечью Карн,
— и не буду еще сорок дней. И у меня нет никого».
Он исчез в двери транспорта. Солдаты де Ври и Друма, служившие пограничным патрулем в этом секторе в этом сезоне, расселись рядами на скамейки в транспорте. Командир почтительно указал Карну и Феллану на скамью впереди. Карн посмотрел на мягкий серый пластик потолка. «Выглядит, как мое будущее, — подумал он, — то, что осталось от него».
Командир сел рядом с пилотом, поговорил с ним тихо и быстро, повернулся к Карну:
— Мы должны получить ответ медкоманды сейчас, милорд. — Он замолчал, как будто решая что-то. Он встретил прямой взгляд Карна. — Есть доклад Гильдии. Совет собирается завтра рано, чтобы решить, что с ним делать.
Статический щелчок вырвался из аппарата, затем кодовая фраза цифр и букв. Пилот попросил повторить серию, затем обернулся к Карну.
— Медкоманда в воздухе, будут на посту 105 через несколько минут после вашего приземления в Совете, милорд.
Голос Карна не очень ему повиновался и надломился при словах «Спасибо вам».
Позже Карн не мог припомнить ничего из этого полета, кроме ровного, серого пластика и жестких скамеек. У здания Совета пилот проводил лорда и Феллана через вход, который Карну был неизвестен, вверх и вниз по пролетам лестниц, в холл со множеством дверей. Пилот открыл дверь в нескольких шагах от лестницы и впустил Карна внутрь.
— Располагайтесь поудобнее, милорд. Председатель Гормсби и другие члены Домов Совета на пути из Холдингов. Они поговорят с вами до того, как Совет соберется. Ваш человек будет с военными Совета. О нем позаботятся. — Человек взглянул на Карна, как ему показалось, с симпатией и вышел, захлопывая и запирая дверь.
Карн остался один. Он почувствовал неожиданно сильный и беспричинный страх. Рядом не было никого, и он был отдан на милость Председателя.
Комната была отделана со вкусом мягкими драпировками, коврами, шкурами; широкая кровать, мягкое кресло, светильники на стенах и большой встроенный шкаф для вещей обитателя. «Роскошно для тюрьмы, — пробормотал Карн. Обивка стен приглушила его голос. Он толкнул дверь, чтоб убедиться. Заперта. — Но это тюрьма».
Он бросился на кровать и погрузился в печаль. Он возвращался, снова и снова оценивал свои поступки с момента возвращения домой, и каждый по-прежнему казался лучшим при таких обстоятельствах. Но он был не в силах настроиться на образ мыслей и действий Гхарров, и в этом его погибель. Его мысли бежали по кругу, как белки в колесе, лишь сгущая горечь и боль. «Все, все против меня», — беззвучно выкрикнул он.
Когда он выбрался из дурмана своих мыслей, два блюда с пищей стояли на полу рядом с широким отверстием внизу двери — ужин и закуска. Рядом с блюдом закуски на подносе лежала записка:
«Карн, ты не ответил, и стража нас не пропустит. Держись. Осада снята, и Ларга Алиша со мной здесь на Совете. Эмиль».
Карн скомкал записку и бросил в стену. Месяцы работы и строгого самоконтроля, осторожности — и он стал пленником, даже нельзя увидеться с семьей и родственниками. Карн кинулся к двери и ударил в нее требовательно.
— Я знаю, что здесь стража. Откройте дверь!
Никто не ответил, и это только подогрело беспомощный гнев Карна. Он присел на кровать и начал пересчитывать шерстинки на шкуре, чтоб унять ярость. Он не знал, как долго пробыл в этом состоянии, когда услышал, что дверь открывается. Он не обернулся.
— Карн?
Карн поднял глаза.
— Это вы, матушка, — ответил он апатично.
Ларга стояла в дверях, сотник Совета и стражник из солдат Совета за ней. Карн медленно встал. Он не мог ее приветствовать радостно потому, что она была свободна хотя бы. Он даже чувствовать радость не мог. Его пренебрежение политикой и его недооценка их образа действия и завоевания положения в обществе, унизившего весь его Дом. Ларга пересекла комнату и сжала его руки удивительно сильными пальцами. Она взглянула на него, и глубокие морщины пролегли между ее бровей.
— Что случилось? Ты выглядишь истощенным, разбитым. У нас есть возможность выложить Совету, что случилось.
Карн посмотрел на нее с недоверием.
— Вы не знаете? Я здесь не по приглашению. Я арестован, матушка.
Ларга была в смятении, каждая черточка натянулась от оскорбления.
— Ты! — Она разгневанно ткнула пальцем в осанистого сотника. — Разве ты не объяснил его светлости, что это был арест для безопасности? Разве ты не сказал, что это обсуждалось с Председателем де Ври перед тем, как он ушел? Разве не сказал ты ему, что это было для его безопасности?
Сотник съежился от страха и отступил на шаг от разъяренной женщины.
— Я… я не видел его светлости до сих пор, миледи. Председатель Гормсби ничего мне не сказал о его светлости, миледи. Я получил только приказание арестовать его на ближайшем к Цинну посту. Я не знал, я не имел понятия…
— Какой-то командир! Вы позволили привезти Лхарра Халарека на обычном транспорте, полном солдат. Ни офицеров, ни представителей какой-либо Семьи, ни даже сотника! Вы пренебрегли всем, что дано ему кровью и рангом!
Сотник побледнел и отступил еще на шаг. Ларга повернулась к Карну. Она легко коснулась его руки:
— Никто не посетил тебя? Ни один из наших вассалов? Ни один?
Ей не нужен был ответ, все и так читалось на его лице. Она уронила руку и качнула головой.
— Я этого не пойму. Обычный этикет между вассалами и лордом… — Ее голос стих.
— Простите, миледи, — сотник явно заискивал. — Председатель Гормсби приказал никаких посетителей. Вас, миледи, пустили после вмешательства Джастина, фон Шусса и Дейвина Рида Лока, предводителя Свободных, миледи.
Ларга вспыхнула от гнева, но не проронила ни слова. Она посмотрела на хронометр. Он скользнул с легким звоном по золотой цепочке.
— Гормсби сводит счеты с Тревом этими мелкими жестокостями, — сказала она едва слышно. — Я знаю это. Я уверена! — Она взглянула на Карна, проверяя, слышал ли он ее. Затем на ее лице появилась обычная улыбка. — Мы узнаем это на Совете, не так ли, сотник? Карн, заседание скоро начнется. Эти люди проводят тебя в палату в целости и сохранности.
Карн позволил вывести себя и спустился на два уровня в коридор, окружающий палату Совета. У него была слабая надежда на освобождение, спасение своего Дома. Слишком многие могущественные Дома против него теперь: Гормсби, Харлан, Одоннел, Кингсленд — почти все влиятельные Семьи, кроме Джастина. Дом Друма не имел опоры, и на его поддержку рассчитывать нельзя. Друма не будут против, но и не поддержат. Что касается остальных вассалов, это был вопрос его обращения с Нерутом, Мелеваном и Роулом. Карн отогнал эту мысль. Было поздно беспокоиться о том, что сделают вассалы.
Двое солдат Харлана отделились от стены при виде Карна, который застыл и потянулся к несуществующему станнеру. Люди Харлана резко повернулись и ушли, как только увидели солдат в униформе Совета сразу за спиной Карна. «Спасибо за конвой, матушка», — подумал Карн, уверенный, что без него он лежал бы сейчас бездыханным.
Лишь несколько человек стояли перед палатой, и большинство принадлежало Дому Одоннела и Дому Кингсленда. Сразу за дверью палаты группа лордов младших Домов и Свободные загораживали вход. «Дорогу, дорогу, пожалуйста», — приказывали солдаты Совета.
Группа раздвинулась, и конвой провел Карна, окружая его так плотно, что он еле переступал. Его довели до сектора, оставленного для его Дома. Но вместо того, чтобы посадить за стол по праву лорда, солдаты толкнули его к двери пластикового бокса с открытым верхом. Карн застыл на месте.
— Нет. Я был взаперти достаточно долго.
Сотник кашлянул в недоумении, посмотрел на Ларгу, ожидая помощи, которой она не оказала, следя за креслом Председателя, еще пустым, затем на Карна перевел взгляд. Он не мог встретиться глазами с Карном.
— Это для вашей безопасности. Свободные настаивают, милорд. Вы и лорд Ричард, пожалуй, убьете друг друга, но лучше не в палате Совета.
— Тогда посадите туда Ричарда, — огрызнулся Карн.
Сотник прокашлялся.
— О, лорд Ричард, ох, у него влиятельный друг — Председатель, милорд. Либо вы будете сидеть в этом боксе, либо вас отведут в вашу комнату наверху. Выбирайте.
— Нейтрал в этих войнах лежит на посту 105, остро нуждаясь в медицинской помощи. Во имя Старкера, пошлите ему врача.
— Мой повелитель, — отвечал почтительно командир патруля, — вы передали это. Председатель де Ври выслал команду, как только вы начали передавать, но что-то не ладилось у техников до раннего утра сегодня. Они опоздали?
Карн покачал головой.
— Совет слышал меня? Никто не отвечал. Почему?
Командир качнул головой озадаченно.
— На каждый вызов отвечали, милорд. Связисты не понимали, почему вы так расстроены и не отвечаете. Приемник не работает, наверное. Беда с приемниками последние две зимы. — Командир двинулся к транспорту. — Прошу вас, милорд, нам приказано доставить вас в Совет, пока не начнем патрулирование.
— Но мой друг…
Командир кивнул головой в сторону транспорта нетерпеливо:
— Мы свяжемся с медиками в воздухе. Мы должны доставить вас и вернуться на посты. Бегуны опасны в этом году. Нескольких видели за пустыней в Холдингах в этом году. Пожалуйста, идите в транспорт, милорд.
Карн вдруг остановился.
— Почему арестовали меня? Ведь закон нарушил Харлан.
Командир пожал плечами.
— Я не знаю, милорд. Я только выполняю приказы. Мой сотник не объясняет. Я слышал, осада Онтара будет снята, как только вы прибудете в Совет; другими словами, как только вы будете в транспорте и я свяжусь с председателем.
Командир развернул Карна как можно вежливее к рампе и почтительно снял его станнер и нож.
— Лучше поднимайтесь на борт, милорд. Речь о том, что пищи все меньше и медикаментов тоже в замке. Вы снимете осаду, мирно прибыв в Совет.
Карн опустил плечи. Он стал подниматься по трапу, чувствуя, что ноги будто налились свинцом. Он слышал, как командир проворчал другому солдату:
— Де Ври мог бы приказать сотнику и малому кораблю подобрать Халарека. Сотник лучше. Кроме того, если эти двое смогли пройти через перевал, смогут и Бегуны.
Карн знал, что хотя правильнее был бы сотник, обычно Совет посылал сеньора лорда из штаба Дома или высокородного вассала.
«Но, действительно, я не глава моего Дома, — подумал с горечью Карн,
— и не буду еще сорок дней. И у меня нет никого».
Он исчез в двери транспорта. Солдаты де Ври и Друма, служившие пограничным патрулем в этом секторе в этом сезоне, расселись рядами на скамейки в транспорте. Командир почтительно указал Карну и Феллану на скамью впереди. Карн посмотрел на мягкий серый пластик потолка. «Выглядит, как мое будущее, — подумал он, — то, что осталось от него».
Командир сел рядом с пилотом, поговорил с ним тихо и быстро, повернулся к Карну:
— Мы должны получить ответ медкоманды сейчас, милорд. — Он замолчал, как будто решая что-то. Он встретил прямой взгляд Карна. — Есть доклад Гильдии. Совет собирается завтра рано, чтобы решить, что с ним делать.
Статический щелчок вырвался из аппарата, затем кодовая фраза цифр и букв. Пилот попросил повторить серию, затем обернулся к Карну.
— Медкоманда в воздухе, будут на посту 105 через несколько минут после вашего приземления в Совете, милорд.
Голос Карна не очень ему повиновался и надломился при словах «Спасибо вам».
Позже Карн не мог припомнить ничего из этого полета, кроме ровного, серого пластика и жестких скамеек. У здания Совета пилот проводил лорда и Феллана через вход, который Карну был неизвестен, вверх и вниз по пролетам лестниц, в холл со множеством дверей. Пилот открыл дверь в нескольких шагах от лестницы и впустил Карна внутрь.
— Располагайтесь поудобнее, милорд. Председатель Гормсби и другие члены Домов Совета на пути из Холдингов. Они поговорят с вами до того, как Совет соберется. Ваш человек будет с военными Совета. О нем позаботятся. — Человек взглянул на Карна, как ему показалось, с симпатией и вышел, захлопывая и запирая дверь.
Карн остался один. Он почувствовал неожиданно сильный и беспричинный страх. Рядом не было никого, и он был отдан на милость Председателя.
Комната была отделана со вкусом мягкими драпировками, коврами, шкурами; широкая кровать, мягкое кресло, светильники на стенах и большой встроенный шкаф для вещей обитателя. «Роскошно для тюрьмы, — пробормотал Карн. Обивка стен приглушила его голос. Он толкнул дверь, чтоб убедиться. Заперта. — Но это тюрьма».
Он бросился на кровать и погрузился в печаль. Он возвращался, снова и снова оценивал свои поступки с момента возвращения домой, и каждый по-прежнему казался лучшим при таких обстоятельствах. Но он был не в силах настроиться на образ мыслей и действий Гхарров, и в этом его погибель. Его мысли бежали по кругу, как белки в колесе, лишь сгущая горечь и боль. «Все, все против меня», — беззвучно выкрикнул он.
Когда он выбрался из дурмана своих мыслей, два блюда с пищей стояли на полу рядом с широким отверстием внизу двери — ужин и закуска. Рядом с блюдом закуски на подносе лежала записка:
«Карн, ты не ответил, и стража нас не пропустит. Держись. Осада снята, и Ларга Алиша со мной здесь на Совете. Эмиль».
Карн скомкал записку и бросил в стену. Месяцы работы и строгого самоконтроля, осторожности — и он стал пленником, даже нельзя увидеться с семьей и родственниками. Карн кинулся к двери и ударил в нее требовательно.
— Я знаю, что здесь стража. Откройте дверь!
Никто не ответил, и это только подогрело беспомощный гнев Карна. Он присел на кровать и начал пересчитывать шерстинки на шкуре, чтоб унять ярость. Он не знал, как долго пробыл в этом состоянии, когда услышал, что дверь открывается. Он не обернулся.
— Карн?
Карн поднял глаза.
— Это вы, матушка, — ответил он апатично.
Ларга стояла в дверях, сотник Совета и стражник из солдат Совета за ней. Карн медленно встал. Он не мог ее приветствовать радостно потому, что она была свободна хотя бы. Он даже чувствовать радость не мог. Его пренебрежение политикой и его недооценка их образа действия и завоевания положения в обществе, унизившего весь его Дом. Ларга пересекла комнату и сжала его руки удивительно сильными пальцами. Она взглянула на него, и глубокие морщины пролегли между ее бровей.
— Что случилось? Ты выглядишь истощенным, разбитым. У нас есть возможность выложить Совету, что случилось.
Карн посмотрел на нее с недоверием.
— Вы не знаете? Я здесь не по приглашению. Я арестован, матушка.
Ларга была в смятении, каждая черточка натянулась от оскорбления.
— Ты! — Она разгневанно ткнула пальцем в осанистого сотника. — Разве ты не объяснил его светлости, что это был арест для безопасности? Разве ты не сказал, что это обсуждалось с Председателем де Ври перед тем, как он ушел? Разве не сказал ты ему, что это было для его безопасности?
Сотник съежился от страха и отступил на шаг от разъяренной женщины.
— Я… я не видел его светлости до сих пор, миледи. Председатель Гормсби ничего мне не сказал о его светлости, миледи. Я получил только приказание арестовать его на ближайшем к Цинну посту. Я не знал, я не имел понятия…
— Какой-то командир! Вы позволили привезти Лхарра Халарека на обычном транспорте, полном солдат. Ни офицеров, ни представителей какой-либо Семьи, ни даже сотника! Вы пренебрегли всем, что дано ему кровью и рангом!
Сотник побледнел и отступил еще на шаг. Ларга повернулась к Карну. Она легко коснулась его руки:
— Никто не посетил тебя? Ни один из наших вассалов? Ни один?
Ей не нужен был ответ, все и так читалось на его лице. Она уронила руку и качнула головой.
— Я этого не пойму. Обычный этикет между вассалами и лордом… — Ее голос стих.
— Простите, миледи, — сотник явно заискивал. — Председатель Гормсби приказал никаких посетителей. Вас, миледи, пустили после вмешательства Джастина, фон Шусса и Дейвина Рида Лока, предводителя Свободных, миледи.
Ларга вспыхнула от гнева, но не проронила ни слова. Она посмотрела на хронометр. Он скользнул с легким звоном по золотой цепочке.
— Гормсби сводит счеты с Тревом этими мелкими жестокостями, — сказала она едва слышно. — Я знаю это. Я уверена! — Она взглянула на Карна, проверяя, слышал ли он ее. Затем на ее лице появилась обычная улыбка. — Мы узнаем это на Совете, не так ли, сотник? Карн, заседание скоро начнется. Эти люди проводят тебя в палату в целости и сохранности.
Карн позволил вывести себя и спустился на два уровня в коридор, окружающий палату Совета. У него была слабая надежда на освобождение, спасение своего Дома. Слишком многие могущественные Дома против него теперь: Гормсби, Харлан, Одоннел, Кингсленд — почти все влиятельные Семьи, кроме Джастина. Дом Друма не имел опоры, и на его поддержку рассчитывать нельзя. Друма не будут против, но и не поддержат. Что касается остальных вассалов, это был вопрос его обращения с Нерутом, Мелеваном и Роулом. Карн отогнал эту мысль. Было поздно беспокоиться о том, что сделают вассалы.
Двое солдат Харлана отделились от стены при виде Карна, который застыл и потянулся к несуществующему станнеру. Люди Харлана резко повернулись и ушли, как только увидели солдат в униформе Совета сразу за спиной Карна. «Спасибо за конвой, матушка», — подумал Карн, уверенный, что без него он лежал бы сейчас бездыханным.
Лишь несколько человек стояли перед палатой, и большинство принадлежало Дому Одоннела и Дому Кингсленда. Сразу за дверью палаты группа лордов младших Домов и Свободные загораживали вход. «Дорогу, дорогу, пожалуйста», — приказывали солдаты Совета.
Группа раздвинулась, и конвой провел Карна, окружая его так плотно, что он еле переступал. Его довели до сектора, оставленного для его Дома. Но вместо того, чтобы посадить за стол по праву лорда, солдаты толкнули его к двери пластикового бокса с открытым верхом. Карн застыл на месте.
— Нет. Я был взаперти достаточно долго.
Сотник кашлянул в недоумении, посмотрел на Ларгу, ожидая помощи, которой она не оказала, следя за креслом Председателя, еще пустым, затем на Карна перевел взгляд. Он не мог встретиться глазами с Карном.
— Это для вашей безопасности. Свободные настаивают, милорд. Вы и лорд Ричард, пожалуй, убьете друг друга, но лучше не в палате Совета.
— Тогда посадите туда Ричарда, — огрызнулся Карн.
Сотник прокашлялся.
— О, лорд Ричард, ох, у него влиятельный друг — Председатель, милорд. Либо вы будете сидеть в этом боксе, либо вас отведут в вашу комнату наверху. Выбирайте.