Карну показалось, что он уловил тень уважения в светлых глазах раба.
— Кто из вас Лхарр?
Карн сделал шаг вперед.
— Я. Ты — Анс-кузнец?
— Да. Ты намного моложе, чем я думал! Вы выходите?
— Я чувствую себя лучше здесь, — ответил Карн. — Я не знаю, насколько ваши люди находятся под контролем. Мои же не откроют огонь до тех пор, пока на них не нападут. — Он протянул руки вперед: — Смотрите, у меня нет с собой оружия.
— Это немного, учитывая, что твои люди вооружены и ты защищен с трех сторон. Однако ты сдержал слово. — Анс повернул голову и посмотрел на трясущегося человека в коричневой одежде, стоявшего напротив стены около лифта. Тот поднял голову, и Карн узнал в нем своего управляющего.
— Будьте милосердны, повелитель, — дрожащим голосом произнес тот.
— Ты лишал этих людей еды? — Руки управляющего вцепились в края его одежды.
— Ты… делал это?
— Мой… мой повелитель. Д-да, мой повелитель. — Лицо Карна побагровело, но голос оставался спокойным.
— Ты облагал их налогами за одежду и жилище?
— Да, мой повелитель. Я делал это.
Карн сосчитал до тридцати медленно, дважды. Он заставлял себя говорить тихо. «Мы хорошо платили управляющим. Мы обеспечивали всем необходимым наших рабов. Мы никогда не облагали их налогами на то, в чем они действительно нуждались».
— Твои действия незаконны. Они негуманны. — Карн прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
— Дом Халарека всегда хорошо обеспечивал своих рабов, и с ними никогда не было проблем. Ты заставил целую ферму воевать с твоей жадностью. По твоей вине сотни людей стали жертвами этой войны.
Управляющий выглядел смущенным.
— Но, повелитель, дом Халарека всегда разрешал мне некоторую дополнительную работу в пользу управляющего.
— Некоторую дополнительную работу! А сейчас сотни солдат сидят на поверхности слабые и обмороженные, и все из-за твоей жадности.
— Но, повелитель, кто-то звонил мне из Онтара и предложил мне делать так. Он сказал, все так делают, и что новый Лхарр…
Пальцы Карна вцепились в руку управляющего:
— Кто сказал это?
— Он не назвал себя.
— И тебе не показалось это странным?
— Я не думал об этом, милорд.
Карн почувствовал, что сейчас ударит управляющего. Вместо этого он повернулся к кузнецу:
— Я хочу, чтобы жившие на ферме вернулись сюда и были в безопасности.
— Это в вашей власти, повелитель.
— У вас через три дня будет новый честный управляющий.
— Мы голодны, повелитель. Обещания не наполнят желудки.
— Я выполню обещанное.
— Увидим, повелитель.
— Что вы хотите?
— Извинения, повелитель. И управляющего, который подходил бы нам. — Кузнец ткнул управляющего пальцем в бок, тот вскрикнул и затрясся, как осиновый лист.
Карн почувствовал легкую усталость. Неужели у человека нет гордости? Как он может так раболепствовать?
— Извинения ты получил, кузнец. Но это была провокация.
Люди за Карном затопали ногами и возмущенно зашумели.
— Твой отец не сказал бы так, повелитель.
— Мой отец умер, кузнец.
— Возможно, ты скоро последуешь за ним.
— Ты неглуп, кузнец. Убей меня, и дом Халарека уйдет опекунам. Это значит, он будет в руках сильнейших фамилий — Харлан, Одоннел, Джастин.
Кузнец задумался.
— Нехорошо это, повелитель. Четыре пальца я уже оставил палачу Одоннелов. Снова убежать я бы уже не смог, и тогда я был продан сюда. — Он повернулся к людям, стоявшим за ним, и они стали совещаться. Вернувшись, он сказал:
— Они не верят твоим обещаниям, повелитель. Им не нравятся эти отряды солдат под нами. Они не хотят отпускать этого, — он ткнул пальцем в управляющего, — и ты не сказал, что солдаты уйдут наверх, повелитель.
— Я не давал вам никаких обещаний за исключением тех, что касаются лично меня. Мне пришлось рисковать своей жизнью и потому я застраховал ее.
Сверху раздался громкий треск. Карн поднял голову, затем вопросительно посмотрел на кузнеца.
— Мы также застраховали свои жизни, милорд. Лифт может подняться вверх при нажатии одной кнопки, а для тебя есть еще и лестница, но силовой трос перерезан.
7
— Кто из вас Лхарр?
Карн сделал шаг вперед.
— Я. Ты — Анс-кузнец?
— Да. Ты намного моложе, чем я думал! Вы выходите?
— Я чувствую себя лучше здесь, — ответил Карн. — Я не знаю, насколько ваши люди находятся под контролем. Мои же не откроют огонь до тех пор, пока на них не нападут. — Он протянул руки вперед: — Смотрите, у меня нет с собой оружия.
— Это немного, учитывая, что твои люди вооружены и ты защищен с трех сторон. Однако ты сдержал слово. — Анс повернул голову и посмотрел на трясущегося человека в коричневой одежде, стоявшего напротив стены около лифта. Тот поднял голову, и Карн узнал в нем своего управляющего.
— Будьте милосердны, повелитель, — дрожащим голосом произнес тот.
— Ты лишал этих людей еды? — Руки управляющего вцепились в края его одежды.
— Ты… делал это?
— Мой… мой повелитель. Д-да, мой повелитель. — Лицо Карна побагровело, но голос оставался спокойным.
— Ты облагал их налогами за одежду и жилище?
— Да, мой повелитель. Я делал это.
Карн сосчитал до тридцати медленно, дважды. Он заставлял себя говорить тихо. «Мы хорошо платили управляющим. Мы обеспечивали всем необходимым наших рабов. Мы никогда не облагали их налогами на то, в чем они действительно нуждались».
— Твои действия незаконны. Они негуманны. — Карн прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
— Дом Халарека всегда хорошо обеспечивал своих рабов, и с ними никогда не было проблем. Ты заставил целую ферму воевать с твоей жадностью. По твоей вине сотни людей стали жертвами этой войны.
Управляющий выглядел смущенным.
— Но, повелитель, дом Халарека всегда разрешал мне некоторую дополнительную работу в пользу управляющего.
— Некоторую дополнительную работу! А сейчас сотни солдат сидят на поверхности слабые и обмороженные, и все из-за твоей жадности.
— Но, повелитель, кто-то звонил мне из Онтара и предложил мне делать так. Он сказал, все так делают, и что новый Лхарр…
Пальцы Карна вцепились в руку управляющего:
— Кто сказал это?
— Он не назвал себя.
— И тебе не показалось это странным?
— Я не думал об этом, милорд.
Карн почувствовал, что сейчас ударит управляющего. Вместо этого он повернулся к кузнецу:
— Я хочу, чтобы жившие на ферме вернулись сюда и были в безопасности.
— Это в вашей власти, повелитель.
— У вас через три дня будет новый честный управляющий.
— Мы голодны, повелитель. Обещания не наполнят желудки.
— Я выполню обещанное.
— Увидим, повелитель.
— Что вы хотите?
— Извинения, повелитель. И управляющего, который подходил бы нам. — Кузнец ткнул управляющего пальцем в бок, тот вскрикнул и затрясся, как осиновый лист.
Карн почувствовал легкую усталость. Неужели у человека нет гордости? Как он может так раболепствовать?
— Извинения ты получил, кузнец. Но это была провокация.
Люди за Карном затопали ногами и возмущенно зашумели.
— Твой отец не сказал бы так, повелитель.
— Мой отец умер, кузнец.
— Возможно, ты скоро последуешь за ним.
— Ты неглуп, кузнец. Убей меня, и дом Халарека уйдет опекунам. Это значит, он будет в руках сильнейших фамилий — Харлан, Одоннел, Джастин.
Кузнец задумался.
— Нехорошо это, повелитель. Четыре пальца я уже оставил палачу Одоннелов. Снова убежать я бы уже не смог, и тогда я был продан сюда. — Он повернулся к людям, стоявшим за ним, и они стали совещаться. Вернувшись, он сказал:
— Они не верят твоим обещаниям, повелитель. Им не нравятся эти отряды солдат под нами. Они не хотят отпускать этого, — он ткнул пальцем в управляющего, — и ты не сказал, что солдаты уйдут наверх, повелитель.
— Я не давал вам никаких обещаний за исключением тех, что касаются лично меня. Мне пришлось рисковать своей жизнью и потому я застраховал ее.
Сверху раздался громкий треск. Карн поднял голову, затем вопросительно посмотрел на кузнеца.
— Мы также застраховали свои жизни, милорд. Лифт может подняться вверх при нажатии одной кнопки, а для тебя есть еще и лестница, но силовой трос перерезан.
7
Один из людей в лифте тихо охнул от изумления. Некоторые из рабов достали ножи и тесаки. Толпа двинулась вперед, подталкивая кузнеца к лифту.
— Назад! — закричал кузнец.
Рабы отступили назад.
— Наши силы равны, повелитель, — сказал кузнец с угрюмой усмешкой.
Карн посмотрел на раба, взвешивая свои возможности. Удивление уже прошло. Солдаты снизу проложат путь на любой уровень, если он и Винтер позовут их. Сил достаточно для того, чтобы убить или взять в плен всех рабов в ангаре. Но к этому времени рабы расправятся с теми, кто сейчас находится в лифте.
Стоявшие за кузнецом мятежники потрясали кулаками или бряцали оружием. Стоявшие сзади всех подпрыгивали, чтобы увидеть, что происходит, и выкрикивали проклятья. Один из них, мальчик лет двенадцати или около того, вскарабкался на плечи своему соседу и сообщал о том, что он видит. Кузнец наблюдал за Карном с кривой ухмылкой на губах.
— Подумай хорошенько, повелитель. Я не всегда был рабом и знаю многие уловки знати.
— Я обещал вам индульгенции. Если я умру здесь…
Пожилой человек в запятнанной ветхой одежде подошел ближе:
— Индульгенции легко обещать здесь, повелитель, — проговорил он, — но кто скажет, что мы останемся при них, когда вы выйдете на поверхность.
— Я держу свое слово, — твердо ответил Карн.
— Это говорите вы, — язвительно усмехнулся старик.
— Я сдерживал слово, данное вам. Применяться оружие не будет.
Винтер бросился из лифта и схватил старика за руку.
— Это Лхарр. Никто не должен говорить с ним так.
Карн поймал взгляд сотника.
— Спокойно, Винтер. Его слова не обижают меня. Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб здесь. — Винтер стиснул зубы, но отпустил старика и вернулся в лифт.
— Назад, Эноч. Переговоры веду я. — Кузнец грубо втолкнул старика в центр толпы.
— Держите его там, — сказал Анс-кузнец соседям Эноча. — Я не хочу, чтобы он будоражил остальных. — Он вернулся к двери лифта. — Мой контроль над ними ослабевает. Они слишком долго ждали. Мы должны верить друг другу. Итак, повелитель…
— Я предлагаю свободу.
Кузнец сплюнул как раз около открытых дверей лифта.
— Что они знают о свободе? Им нужно что-нибудь более конкретное.
— А вам?
— Я уже был свободен один раз. Я был одним из счетоводов королевства. Он послал меня в рабство за карточный долг, сказав, что держать в руках деньги — это слишком большое искушение для игрока. Я играю и сейчас, повелитель. Свобода устроит меня, но они, — он кивнул головой через плечо,
— им нужно что-то, что можно потрогать руками. Например, управляющий. Его жизнь.
Карн посмотрел на стонущую кучу коричневой одежды. Он заслужил это, что бы они ни сделали с ним. Идеи Болдера о справедливости не могли существовать здесь. Здесь люди верили, что человеческие жертвы — это наиболее подходящее наказание. Он кивнул головой, соглашаясь, затем сказал:
— Приведи это семейство ко мне.
Кузнец повернулся к молодому мятежнику.
— Приведи их сюда, Нил.
Анс вынул пистолет и затянул портупею.
— Ты будешь моим посыльным. Пусть они бегом бегут сюда. Мы торопимся.
Карн почувствовал, что его шея и плечи напряжены. Мускулы его ног одеревенели. Он старался подготовиться к завершающим шагам этой сделки, но его мозг не мог отрешиться от проблемы, занимающей его сейчас. Кузнец был настоящим лидером, вожаком, и он был опасен, оставаясь рабом. Трев Халарек уладил бы инцидент после того, как оказался бы в безопасности. Это оставило бы рабов без вожака и сделало бы их более уступчивыми. Карну нужно было что-то предпринимать с кузнецом, как только сделка завершится. Должен был быть какой-то путь использовать ум Анса и его власть над другими людьми.
Детский плач и женские рыдания донеслись из коридора снаружи, от ангара. Дверь открылась, и толпа посторонилась, пропуская внутрь группу из пятнадцати человек.
— Это все? — спросил кузнец.
Молодой раб кивнул:
— Две взрослые женщины, шесть детей и девять родственников.
— У него было две жены? — спросил изумленно Карн. Он не имел никакого желания расспрашивать дрожащего трясущегося труса, поставленного у стены напротив.
Кузнец кивнул:
— Да, и наложница из рабов, повелитель.
«Три женщины, у мужчины три женщины», — с гневом подумал Карн. Женщин было так мало, что многие из знатных семей не могли оставить прямого наследника. А этот недостойный сын недостойного дома взял трех!
Карн вышел из лифта и двинулся к семье.
— Отправьте их на поверхность, — велел он Ансу-кузнецу.
— Наша сделка не завершена, повелитель.
— Я остаюсь здесь. Уведите его семью, чтобы он не мог ее видеть.
— Не будьте дураком, лорд Карн! — произнес Винтер.
— Я остаюсь с тобой, — Иджил вышел из лифта.
— Трое — лучше, чем двое, — сказал Ник фон Шусс. — Я тоже остаюсь.
— Ты — последний наследник своего дома. Ты не можешь рисковать, Ник.
— Ты — последний в своем.
— Это мои рабы, моя ферма. Это моя проблема.
Фон Шусс упрямо сжал губы и перестал смотреть на Карна. Виллем снял чехол со своего лучемета и вышел из лифта за фон Шуссом. За ним следовал Винтер.
— Охраняйте этих людей, пока мы не поднимемся наверх, — приказал Винтер трем синим в лифте. Те подняли свои станнеры.
Карн показал на лифт.
— Торопитесь, — сказал он семье, сбившейся в кучу, — время бежит быстро для всех нас. Вперед.
Те бросились к лифту. Анс-кузнец сказал пару тихих слов в передатчик и затем закрыл двери лифта.
— У меня внизу есть человек. Он поднимет лифт с помощью лебедки.
Лифт стал медленно подниматься и вскоре исчез из виду. Никто не произнес ни слова, пока индикатор не показал, что лифт достиг поверхности и теперь опускается вниз. Когда он прибыл в ангар, Карн открыл двери и ткнул трясущуюся кучу одежды:
— Вставай.
Тот поднялся и съежился, стараясь казаться меньше.
Карн был охвачен гневом и негодованием. Ему пришлось замолчать, чтобы взять себя в руки.
— Жизнь наша и жизнь солдат внизу. Конец восстания для нас, жизнь управляющего для других и свобода для тебя. Это сделка, Анс-кузнец?
Кузнец повернулся к толпе и повторил предложение Карна:
— Это сделка?
— Да! — заревела толпа. Она подалась вперед, схватила управляющего и увлекла его в коридор. Там характер криков изменился, и Карн заставлял себя не слушать их. Он пытался сконцентрировать внимание на комнате и людях, находящихся в ней. Крики управляющего становились все слабее. Лицо кузнеца было непроницаемо.
Анс пожал плечами и потянулся.
— Какое слово должен дать раб, о повелитель?
— Мне нужно не твое слово, а ты сам, заложник за свое обещание. Прикажи своим людям, чтобы они не причиняли больше вреда ферме. Она должна работать как следует. — Карн увидел, как сжалось тело кузнеца и он схватил свой лучемет. Иджил прыгнул вперед и приземлился возле Анса, слегка пригнувшись. Он усмехнулся.
— Я ждал момента, когда смогу побороться с тобой, Анс-кузнец. Ты осмелишься схватиться с борцом Дринна?
Кузнец слегка присвистнул:
— Ты один из них, — сказал он на Галаке, — я не хочу драться с тобой всерьез, молодой чужеземец. Но потехи ради мы как-нибудь поборемся с тобой.
Он повернулся, чтобы сказать что-то в передатчик, стремительно развернулся и бросился к Иджилу. Тот отклонился, затем быстро схватил кузнеца за руку, заставив его стоять на месте.
Кузнец рассмеялся:
— Я так и думал, что у тебя выйдет неплохо. В другой раз испытание будет более сложным. Мы посмотрим, что ты сможешь сделать, если я не дам поймать себя. — Кузнец продолжал улыбаться и не пытался позвать людей из коридора.
Иджил вел его до тех пор, пока солдаты в лифте не взяли его под свое наблюдение. Кузнец сам зашел в лифт, а Карн и Иджил последовали за ним.
Лифт заскрежетал тросами. Когда они достигли поверхности, Иджил открыл двери, и снег посыпался на пассажиров. Карн выскочил наружу, мягко приземлившись на покрытую снегом землю. К своему удивлению он обнаружил, что день близится к концу. Начал подниматься ветер, неся за собой снег. Тяжелые серые облака затянули небо. Похоже, шла ранняя ухлская гроза. Карн повернул свое лицо к ветру и ледяным крошкам, которые тот нес с собой.
— Винтер, что ты можешь сказать о транспорте, который ты видел?
Сотник спрыгнул из коробки лифта на снег около Карна.
— Почти полон, милорд. Жертвы восьми сотен…
— Посади в него столько людей, сколько он сможет поднять. Фон Шусс, собери боеспособных мужчин и отправь их вниз к Карсену и Валтту. Потом ты с синими можешь сопровождать семейство с фермы, — Карн остановился, чтобы подавить свое отвращение к жадности управляющего, — проводи их на транспорт и можешь возвращаться на Онтар.
— Лорд Карн, позвольте поговорить с вами наедине.
Карн безуспешно пытался прочитать по лицу фон Шусса его мысли. Сдавшись, он отошел с пилотом к дальней стороне лифта. Ветер завывал около лифта, проникал через одежду людей, сбивая их с ног. На несколько минут снег затмил все вокруг. Исчезли даже яркие огни транспорта.
— Ты должен уехать сейчас, Карн, — быстро сказал Ник, — это единственный флайер, который полетит сегодня. Остальные слишком легки, и лететь на них в такой шторм, какой, похоже, будет сегодня, слишком рискованно.
— Мы оба на одном корабле? Не будет ли это удачей для Ричарда?
— Какова вероятность того, что Харлан атакует здесь, ночью, 35-го нарна?
— А какова вероятность того, что он отправил кого-то на Онтар, чтобы подкинуть этому управляющему идею о налогах?
— Ты знаешь, что он мог сделать это откуда угодно. Для того же, чтобы заполучить транспорт, ему надо как минимум иметь тяжелое оружие здесь, на Ферме-3. Это было бы нам известно.
Карн вздохнул:
— Возможно, я борюсь с тенями. Предатель где-то в Доме, мятеж рабов, который не подавлен до конца, и принятие присяги завтра. — Он смотрел, как Винтер и Обрен, пользуясь затишьем ветра, ведут кузнеца к транспорту.
— Из недостаточно подозрительного я превратился в подозрительного чересчур. — Он посмотрел на своего друга. — Я хочу жить, Ник. Я хочу спасти свой Дом, но не хочу умереть, делая эго.
Ник положил одну руку на плечо Карна. В молчании они смотрели, как возвращаются Винтер и Виллем.
— Винтер, — сказал Карн. — Я знаю, у тебя были три тяжелых дня, но я хочу, чтобы ты еще поработал. Я оставляю тебя здесь старшим. Пусть люди на первом уровне проверят всю ферму. Все группировки рабов должны быть разогнаны, а сами рабы отправлены в свои жилища, где они будут находиться до конца шторма. Ник думает, что шторм разразится завтра к полудню, так что мы сможем послать транспорт за тобой и твоими людьми. Рабы теперь будут мирно настроены, по крайней мере, некоторое время. На Онтаре ты сможешь неделю отдохнуть.
Винтер отдал честь и пошел через снег к ближайшему убежищу. Карн и Ник присоединились к Иджилу, который ждал с другой стороны лифта, и все они пошли к транспорту, покрытому снегом.
Несколько часов спустя они достигли Онтара. Карн лично проследил за выгрузкой раненых, определил для сотников порядок дежурства и повидал Анса-кузнеца, помещенного в комфортабельные комнаты для политических заключенных.
Карн велел принести хлеба, мяса и пива для всех, кто был в состоянии съесть их, внимательно выслушал отчет Ларги о дне, прошедшем без событий, после чего он и оставшиеся солдаты разошлись, чтобы поспать несколько часов.
Оставшись один в своей холодной комнате, Карн растянулся на большой кровати и заснул еще до того, как успел накрыться одеялом.
Казалось, что его голова только коснулась подушки, а нетерпеливые руки уже барабанили по его двери, пытаясь разбудить Карна.
— Вставай, бездельник! Твой день настал! Вассалы ждут. — Голос Иджила гремел по всей комнате.
Карн скатился с кровати и уставился на каменный потолок. Он был таким серым! Серым был весь малый Дом. «Как приятно, — сонно подумал Карн, — иметь потолки голубого цвета, как летнее небо, окаймленное травой и полевыми цветами. Может быть, тогда зима не казалась бы столь долгой».
Иджил заколотил по двери громче:
— Ты еще не встал? Выходи! Люди Орконана ждут.
Карн медленно сел, нехотя спустил ноги с кровати и потянулся. Зима означает, по крайней мере, безопасность. 160 дней не будет ни осад, ни поединков, ни убийств. Он зевнул.
«Что не успели сделать за последнюю неделю, так это провести подготовку к присяге». — Он заставил себя слезть с кровати и побрел в ванную.
Через несколько минут он вернулся в свою комнату, вытирая насухо свои волосы.
— Заходи, Иджил. Извини, что я так долго. Ты говоришь, большой день? Вассалы? Стража?
Иджил разразился смехом.
— Тебе следовало бы посмотреть на свою физиономию. Да, вассалы. Они ждут уже часа два. Ты спал слишком долго. Никто не мог разбудить тебя. Тогда Ларга послала твою сестру, чтобы она попыталась сделать это.
Карн театрально содрогнулся:
— Я проспал? Я не знаю никого, кто спал бы дольше времени, которое установлено Кит для подъема. — Он посмотрел на свои часы, и его рот печально скривился: — Похоже, мне уже пора надевать костюм для церемонии.
Одежда лежала на подносе у ножки кровати. Карн надел Халарекские синие брюки, украшенные снизу узкой полоской короткого коричневого меха, свободную рубашку рыжевато-коричневого цвета с длинными рукавами и вышитыми краями, вельветовый жилет, синюю шляпу, украшенную свободно висящими полосками кожи, и синюю накидку до колен. Он перекинул накидку через правое плечо, затем взял с подноса продолговатый сверток. Иджил подошел поближе, чтобы лучше видеть. Карн положил сверток на кровать и аккуратно развернул его. Внутри был меч с рукоятью, отделанной драгоценными камнями. Меч был в употреблении уже не один раз, и некоторые из камней потерялись. Карн повесил меч себе на пояс так, что рукоятка оказалась на уровне его левого бедра. Одним коротким движением Карн вытащил меч и взмахнул им.
— Это меч, который выиграл Халарек пятьсот лет назад. Мы — молодой Дом. — Карн встал, слегка расставив ноги, поставив меч на пол острием и скрестив руки на его рукояти. — Как я смотрюсь?
Иджил медленно обошел вокруг него.
Карн широко улыбнулся.
— Мы очень привержены традициям здесь.
Иджил засмеялся и показал на меч.
— Вы до сих пор пользуетесь этим?
— Только для формальных дуэлей. — Карн вложил меч в ножны и повернул Иджила к двери. — Давай подкрепимся прежде, чем Орконан найдет меня. Мои обязанности хозяина к случаю. Кажется, я пропустил множество обедов за эти дни.
Но для этого времени не было. Орконан встретил их в холле и тут же начал говорить с Карном о вассалах, сеньорах и присягах. Совсем скоро, думал он, Карн будет стоять в середине своей официальной свиты перед дверью Большого Зала в ожидании Ларги. Люди заполнят Зал и галереи. Огромные знамена разных цветов, каждое с широкой темно-синей полосой, обрамленной узкими зелеными каемками — знаки Халарека, свисали с колонн под галереями. Горящие факелы посылали струи черного дыма к сводчатому потолку. Дым колыхался над головами толпы, поднимаясь от церемониальных курильниц, раскачиваемых мальчиками в синем.
Друзья, Семья, вассалы — собрание двигалось, как озеро на ветру. Все были ярко, по-праздничному одеты. Здесь и там Карн видел особенно броские всплески пурпурного, зеленого, красного и даже золотого на вуалях тонких конических шляп высокородных дам.
«Солнце» играло в гранях окон, сверкая в цветном стекле и бросая в толпу острые блики и искры. В другом конце Зала был помост для Лхарров. Высоко над ним висел огромный деревянный крест. Под этим крестом Карн будет принимать свою присягу, когда его официально назовут Лхарром в следующем адене, десятого. Сегодня, когда вассалы произнесут клятвы верности, стол Лхарров будет накрыт на помосте для праздничного обеда.
Личный телохранитель Ларги прокладывал ей путь. Ларга поспешила к Карну.
— Извини, что опоздала, сын. — Она поправила свою высокую шляпу. — Как я выгляжу? — Она медленно повернулась. Синее, цвета Халареков, платье из ворсистой материи контрастировало с золотистыми волосами.
— Великолепно, миледи. Великолепно.
— Это то, что сказал бы твой отец. — Ларга вздохнула. — Ах, это не самое плохое, чему ты мог научиться от него. Он уделял внимание своей внешности. — Она скользнула рукой в складки юбки. — Вот, это тебе пригодится. — Она вложила в руку Карна тяжелое ожерелье распорядителя Дома.
Карн закрепил концы ожерелья на ремне меча и поправил мягкую шляпу.
— Наши гости ждут. Если вы готовы, матушка?
Она взяла его руку, и они пошли к возвышению. Стража Ларги и домашние синие прокладывали дорогу. Шепот одобрения, тихие реплики об одежде и украшениях, смех и тяжелые ароматы духов, курений и пота окружали их. Кое-где в толпе лаяла собака. Карн и Ларга дошли до низкого помоста и взошли на него. Слуги дома под галереями выступили вперед с возгласами: «Лхарр! Лхарр!» — и преклонили колени перед возвышением. Карн отвечал словами традиционного приветствия: «Благодарю, добрые люди. Я ценю вашу преданность. Идите с божьим благословением».
Слуги отошли. Карн смотрел поверх сверкающей толпы. Он страшился следующей церемонии этого ритуала. Насколько правление его отца повлияло на эту движущуюся, шепчущую толпу людей? Что они сделают? Карн гадал: «Буду ли я кричать в одиночестве?» Он сглотнул.
— Лхарр мертв. Да здравствует Халарек! — Без колебаний толпа ответила:
— Да здравствует Халарек!
На одну секунду он почувствовал беззаботность и облегчение. Они не отвергли меня! Затем он вспомнил следующий этап. Он нашел глазами Тана Орконана, стоящего в первом ряду толпы, подозвал его.
— Семья, леди и милорды, друзья Дома Халарека, сегодня мы назначаем нового распорядителя Дома, Тана Орконана, сына Дома Коннора.
Орконан встал на колено у края возвышения. Карн склонился и одел ожерелье ему на шею.
— Тан Орконан, будете ли вы служить верой и правдой интересам Дома Халарека?
— Да, да поможет мне Бог.
— Встаньте, Господь и Ангелы да помогут вам.
Карн опустил руки на плечи стоящему Тану и поцеловал его в обе щеки.
Когда Орконан занял место рядом с Ларгой со стилосом и подставкой для записи клятв и подарков, а Гарет занял место с Карном, у стола с пакетами, Ларга Алиша подошла к краю возвышения.
— Сейчас я призываю всех верных вассалов Дома Халарека выйти и подтвердить обязательства, взятые их дедами и восстановленные по желанию Лхарра. Я, регент Дома Халарека, объявляю Карна Халарека Лхарром. Ваша клятва ему. — Ее певучий голос был удивительно силен и поразил вассалов, первыми вышедших вперед из глубины зала.
Четверо мужчин в красном с золотом подошли к помосту. Старший поклонился в приветствии Карну.
— Мы старейшины свободного города Онтара, милорд. Мы, тем не менее, признаем нашу зависимость от замка Онтар и протекцию Холдинга Халарека и его финансовую поддержку. Наш обычный нейтралитет не уменьшает нашей преданности, лорд Карн.
Все поклонились и отошли на десять шагов, прежде чем они повернулись и отошли на свои места. Старейшины городов Трин и Фриден подходили, подтверждая обязательства за землю и кварц, используемый в мастерских. Такое признание было традиционным, и старейшины возвращались на свои места с обещаниями помощи. Орконан закончил записи со Свободными городами и объявил во весь голос, что города воздали должное.
Карн взял у Гарета пару ботинок и сверток с одеждой. Он поднял это, чтобы все увидели.
— Каждый слуга Халарека в этих городах получит сегодня новую обувь для себя и детей и ткань на одежду для всей семьи.
Несмотря на то, что это тоже было традицией, толпа приветствовала дар радостными возгласами. Ларга вышла вперед и гордо подняла голову.
— Теперь я призываю благородные Дома. Выходите вперед, как требует обычай.
Первый представитель Домов, седой человек, вышел, преклонил колено и положил свои руки в руки Карна.
— Я, Пауль III Друма, по милости Бога герцог Друма, с этого часа буду верен Карну, Лхарру Дома Халарека, и его сподвижникам. Я не стану причиной смерти или пленения ни словом, ни делом, ни согласием, ни намерением. Я буду предотвращать ущерб, если смогу, и предупреждать о нем, если нет. Я буду хранить тайны Халарека. Я буду помогать всем, чем смогу, поддержке и защите наследия Карна Халарека. Мой Бог и Ангелы да помогут мне.
Карн поклонился, поцеловал Друма в обе щеки, поднял его и вручил большую коробку.
— Идите с Богом, — сказал он.
Друма был единственным членом Девяти Семей, присягающим Дому Халарека. После герцога лорды младших Домов Коннора, Лабара, Дюрлена и Номера выходили, давали клятву, получали те же поцелуи, подарки с благословением. Кузены Халарека тоже дали клятву. Последними были младшие сыновья младших Домов, имеющих фабрики и шахты от Халарека для участия в дивидендах. Эти люди получили счет в валюте Палаты вместо подарка.
— Назад! — закричал кузнец.
Рабы отступили назад.
— Наши силы равны, повелитель, — сказал кузнец с угрюмой усмешкой.
Карн посмотрел на раба, взвешивая свои возможности. Удивление уже прошло. Солдаты снизу проложат путь на любой уровень, если он и Винтер позовут их. Сил достаточно для того, чтобы убить или взять в плен всех рабов в ангаре. Но к этому времени рабы расправятся с теми, кто сейчас находится в лифте.
Стоявшие за кузнецом мятежники потрясали кулаками или бряцали оружием. Стоявшие сзади всех подпрыгивали, чтобы увидеть, что происходит, и выкрикивали проклятья. Один из них, мальчик лет двенадцати или около того, вскарабкался на плечи своему соседу и сообщал о том, что он видит. Кузнец наблюдал за Карном с кривой ухмылкой на губах.
— Подумай хорошенько, повелитель. Я не всегда был рабом и знаю многие уловки знати.
— Я обещал вам индульгенции. Если я умру здесь…
Пожилой человек в запятнанной ветхой одежде подошел ближе:
— Индульгенции легко обещать здесь, повелитель, — проговорил он, — но кто скажет, что мы останемся при них, когда вы выйдете на поверхность.
— Я держу свое слово, — твердо ответил Карн.
— Это говорите вы, — язвительно усмехнулся старик.
— Я сдерживал слово, данное вам. Применяться оружие не будет.
Винтер бросился из лифта и схватил старика за руку.
— Это Лхарр. Никто не должен говорить с ним так.
Карн поймал взгляд сотника.
— Спокойно, Винтер. Его слова не обижают меня. Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб здесь. — Винтер стиснул зубы, но отпустил старика и вернулся в лифт.
— Назад, Эноч. Переговоры веду я. — Кузнец грубо втолкнул старика в центр толпы.
— Держите его там, — сказал Анс-кузнец соседям Эноча. — Я не хочу, чтобы он будоражил остальных. — Он вернулся к двери лифта. — Мой контроль над ними ослабевает. Они слишком долго ждали. Мы должны верить друг другу. Итак, повелитель…
— Я предлагаю свободу.
Кузнец сплюнул как раз около открытых дверей лифта.
— Что они знают о свободе? Им нужно что-нибудь более конкретное.
— А вам?
— Я уже был свободен один раз. Я был одним из счетоводов королевства. Он послал меня в рабство за карточный долг, сказав, что держать в руках деньги — это слишком большое искушение для игрока. Я играю и сейчас, повелитель. Свобода устроит меня, но они, — он кивнул головой через плечо,
— им нужно что-то, что можно потрогать руками. Например, управляющий. Его жизнь.
Карн посмотрел на стонущую кучу коричневой одежды. Он заслужил это, что бы они ни сделали с ним. Идеи Болдера о справедливости не могли существовать здесь. Здесь люди верили, что человеческие жертвы — это наиболее подходящее наказание. Он кивнул головой, соглашаясь, затем сказал:
— Приведи это семейство ко мне.
Кузнец повернулся к молодому мятежнику.
— Приведи их сюда, Нил.
Анс вынул пистолет и затянул портупею.
— Ты будешь моим посыльным. Пусть они бегом бегут сюда. Мы торопимся.
Карн почувствовал, что его шея и плечи напряжены. Мускулы его ног одеревенели. Он старался подготовиться к завершающим шагам этой сделки, но его мозг не мог отрешиться от проблемы, занимающей его сейчас. Кузнец был настоящим лидером, вожаком, и он был опасен, оставаясь рабом. Трев Халарек уладил бы инцидент после того, как оказался бы в безопасности. Это оставило бы рабов без вожака и сделало бы их более уступчивыми. Карну нужно было что-то предпринимать с кузнецом, как только сделка завершится. Должен был быть какой-то путь использовать ум Анса и его власть над другими людьми.
Детский плач и женские рыдания донеслись из коридора снаружи, от ангара. Дверь открылась, и толпа посторонилась, пропуская внутрь группу из пятнадцати человек.
— Это все? — спросил кузнец.
Молодой раб кивнул:
— Две взрослые женщины, шесть детей и девять родственников.
— У него было две жены? — спросил изумленно Карн. Он не имел никакого желания расспрашивать дрожащего трясущегося труса, поставленного у стены напротив.
Кузнец кивнул:
— Да, и наложница из рабов, повелитель.
«Три женщины, у мужчины три женщины», — с гневом подумал Карн. Женщин было так мало, что многие из знатных семей не могли оставить прямого наследника. А этот недостойный сын недостойного дома взял трех!
Карн вышел из лифта и двинулся к семье.
— Отправьте их на поверхность, — велел он Ансу-кузнецу.
— Наша сделка не завершена, повелитель.
— Я остаюсь здесь. Уведите его семью, чтобы он не мог ее видеть.
— Не будьте дураком, лорд Карн! — произнес Винтер.
— Я остаюсь с тобой, — Иджил вышел из лифта.
— Трое — лучше, чем двое, — сказал Ник фон Шусс. — Я тоже остаюсь.
— Ты — последний наследник своего дома. Ты не можешь рисковать, Ник.
— Ты — последний в своем.
— Это мои рабы, моя ферма. Это моя проблема.
Фон Шусс упрямо сжал губы и перестал смотреть на Карна. Виллем снял чехол со своего лучемета и вышел из лифта за фон Шуссом. За ним следовал Винтер.
— Охраняйте этих людей, пока мы не поднимемся наверх, — приказал Винтер трем синим в лифте. Те подняли свои станнеры.
Карн показал на лифт.
— Торопитесь, — сказал он семье, сбившейся в кучу, — время бежит быстро для всех нас. Вперед.
Те бросились к лифту. Анс-кузнец сказал пару тихих слов в передатчик и затем закрыл двери лифта.
— У меня внизу есть человек. Он поднимет лифт с помощью лебедки.
Лифт стал медленно подниматься и вскоре исчез из виду. Никто не произнес ни слова, пока индикатор не показал, что лифт достиг поверхности и теперь опускается вниз. Когда он прибыл в ангар, Карн открыл двери и ткнул трясущуюся кучу одежды:
— Вставай.
Тот поднялся и съежился, стараясь казаться меньше.
Карн был охвачен гневом и негодованием. Ему пришлось замолчать, чтобы взять себя в руки.
— Жизнь наша и жизнь солдат внизу. Конец восстания для нас, жизнь управляющего для других и свобода для тебя. Это сделка, Анс-кузнец?
Кузнец повернулся к толпе и повторил предложение Карна:
— Это сделка?
— Да! — заревела толпа. Она подалась вперед, схватила управляющего и увлекла его в коридор. Там характер криков изменился, и Карн заставлял себя не слушать их. Он пытался сконцентрировать внимание на комнате и людях, находящихся в ней. Крики управляющего становились все слабее. Лицо кузнеца было непроницаемо.
Анс пожал плечами и потянулся.
— Какое слово должен дать раб, о повелитель?
— Мне нужно не твое слово, а ты сам, заложник за свое обещание. Прикажи своим людям, чтобы они не причиняли больше вреда ферме. Она должна работать как следует. — Карн увидел, как сжалось тело кузнеца и он схватил свой лучемет. Иджил прыгнул вперед и приземлился возле Анса, слегка пригнувшись. Он усмехнулся.
— Я ждал момента, когда смогу побороться с тобой, Анс-кузнец. Ты осмелишься схватиться с борцом Дринна?
Кузнец слегка присвистнул:
— Ты один из них, — сказал он на Галаке, — я не хочу драться с тобой всерьез, молодой чужеземец. Но потехи ради мы как-нибудь поборемся с тобой.
Он повернулся, чтобы сказать что-то в передатчик, стремительно развернулся и бросился к Иджилу. Тот отклонился, затем быстро схватил кузнеца за руку, заставив его стоять на месте.
Кузнец рассмеялся:
— Я так и думал, что у тебя выйдет неплохо. В другой раз испытание будет более сложным. Мы посмотрим, что ты сможешь сделать, если я не дам поймать себя. — Кузнец продолжал улыбаться и не пытался позвать людей из коридора.
Иджил вел его до тех пор, пока солдаты в лифте не взяли его под свое наблюдение. Кузнец сам зашел в лифт, а Карн и Иджил последовали за ним.
Лифт заскрежетал тросами. Когда они достигли поверхности, Иджил открыл двери, и снег посыпался на пассажиров. Карн выскочил наружу, мягко приземлившись на покрытую снегом землю. К своему удивлению он обнаружил, что день близится к концу. Начал подниматься ветер, неся за собой снег. Тяжелые серые облака затянули небо. Похоже, шла ранняя ухлская гроза. Карн повернул свое лицо к ветру и ледяным крошкам, которые тот нес с собой.
— Винтер, что ты можешь сказать о транспорте, который ты видел?
Сотник спрыгнул из коробки лифта на снег около Карна.
— Почти полон, милорд. Жертвы восьми сотен…
— Посади в него столько людей, сколько он сможет поднять. Фон Шусс, собери боеспособных мужчин и отправь их вниз к Карсену и Валтту. Потом ты с синими можешь сопровождать семейство с фермы, — Карн остановился, чтобы подавить свое отвращение к жадности управляющего, — проводи их на транспорт и можешь возвращаться на Онтар.
— Лорд Карн, позвольте поговорить с вами наедине.
Карн безуспешно пытался прочитать по лицу фон Шусса его мысли. Сдавшись, он отошел с пилотом к дальней стороне лифта. Ветер завывал около лифта, проникал через одежду людей, сбивая их с ног. На несколько минут снег затмил все вокруг. Исчезли даже яркие огни транспорта.
— Ты должен уехать сейчас, Карн, — быстро сказал Ник, — это единственный флайер, который полетит сегодня. Остальные слишком легки, и лететь на них в такой шторм, какой, похоже, будет сегодня, слишком рискованно.
— Мы оба на одном корабле? Не будет ли это удачей для Ричарда?
— Какова вероятность того, что Харлан атакует здесь, ночью, 35-го нарна?
— А какова вероятность того, что он отправил кого-то на Онтар, чтобы подкинуть этому управляющему идею о налогах?
— Ты знаешь, что он мог сделать это откуда угодно. Для того же, чтобы заполучить транспорт, ему надо как минимум иметь тяжелое оружие здесь, на Ферме-3. Это было бы нам известно.
Карн вздохнул:
— Возможно, я борюсь с тенями. Предатель где-то в Доме, мятеж рабов, который не подавлен до конца, и принятие присяги завтра. — Он смотрел, как Винтер и Обрен, пользуясь затишьем ветра, ведут кузнеца к транспорту.
— Из недостаточно подозрительного я превратился в подозрительного чересчур. — Он посмотрел на своего друга. — Я хочу жить, Ник. Я хочу спасти свой Дом, но не хочу умереть, делая эго.
Ник положил одну руку на плечо Карна. В молчании они смотрели, как возвращаются Винтер и Виллем.
— Винтер, — сказал Карн. — Я знаю, у тебя были три тяжелых дня, но я хочу, чтобы ты еще поработал. Я оставляю тебя здесь старшим. Пусть люди на первом уровне проверят всю ферму. Все группировки рабов должны быть разогнаны, а сами рабы отправлены в свои жилища, где они будут находиться до конца шторма. Ник думает, что шторм разразится завтра к полудню, так что мы сможем послать транспорт за тобой и твоими людьми. Рабы теперь будут мирно настроены, по крайней мере, некоторое время. На Онтаре ты сможешь неделю отдохнуть.
Винтер отдал честь и пошел через снег к ближайшему убежищу. Карн и Ник присоединились к Иджилу, который ждал с другой стороны лифта, и все они пошли к транспорту, покрытому снегом.
Несколько часов спустя они достигли Онтара. Карн лично проследил за выгрузкой раненых, определил для сотников порядок дежурства и повидал Анса-кузнеца, помещенного в комфортабельные комнаты для политических заключенных.
Карн велел принести хлеба, мяса и пива для всех, кто был в состоянии съесть их, внимательно выслушал отчет Ларги о дне, прошедшем без событий, после чего он и оставшиеся солдаты разошлись, чтобы поспать несколько часов.
Оставшись один в своей холодной комнате, Карн растянулся на большой кровати и заснул еще до того, как успел накрыться одеялом.
Казалось, что его голова только коснулась подушки, а нетерпеливые руки уже барабанили по его двери, пытаясь разбудить Карна.
— Вставай, бездельник! Твой день настал! Вассалы ждут. — Голос Иджила гремел по всей комнате.
Карн скатился с кровати и уставился на каменный потолок. Он был таким серым! Серым был весь малый Дом. «Как приятно, — сонно подумал Карн, — иметь потолки голубого цвета, как летнее небо, окаймленное травой и полевыми цветами. Может быть, тогда зима не казалась бы столь долгой».
Иджил заколотил по двери громче:
— Ты еще не встал? Выходи! Люди Орконана ждут.
Карн медленно сел, нехотя спустил ноги с кровати и потянулся. Зима означает, по крайней мере, безопасность. 160 дней не будет ни осад, ни поединков, ни убийств. Он зевнул.
«Что не успели сделать за последнюю неделю, так это провести подготовку к присяге». — Он заставил себя слезть с кровати и побрел в ванную.
Через несколько минут он вернулся в свою комнату, вытирая насухо свои волосы.
— Заходи, Иджил. Извини, что я так долго. Ты говоришь, большой день? Вассалы? Стража?
Иджил разразился смехом.
— Тебе следовало бы посмотреть на свою физиономию. Да, вассалы. Они ждут уже часа два. Ты спал слишком долго. Никто не мог разбудить тебя. Тогда Ларга послала твою сестру, чтобы она попыталась сделать это.
Карн театрально содрогнулся:
— Я проспал? Я не знаю никого, кто спал бы дольше времени, которое установлено Кит для подъема. — Он посмотрел на свои часы, и его рот печально скривился: — Похоже, мне уже пора надевать костюм для церемонии.
Одежда лежала на подносе у ножки кровати. Карн надел Халарекские синие брюки, украшенные снизу узкой полоской короткого коричневого меха, свободную рубашку рыжевато-коричневого цвета с длинными рукавами и вышитыми краями, вельветовый жилет, синюю шляпу, украшенную свободно висящими полосками кожи, и синюю накидку до колен. Он перекинул накидку через правое плечо, затем взял с подноса продолговатый сверток. Иджил подошел поближе, чтобы лучше видеть. Карн положил сверток на кровать и аккуратно развернул его. Внутри был меч с рукоятью, отделанной драгоценными камнями. Меч был в употреблении уже не один раз, и некоторые из камней потерялись. Карн повесил меч себе на пояс так, что рукоятка оказалась на уровне его левого бедра. Одним коротким движением Карн вытащил меч и взмахнул им.
— Это меч, который выиграл Халарек пятьсот лет назад. Мы — молодой Дом. — Карн встал, слегка расставив ноги, поставив меч на пол острием и скрестив руки на его рукояти. — Как я смотрюсь?
Иджил медленно обошел вокруг него.
Карн широко улыбнулся.
— Мы очень привержены традициям здесь.
Иджил засмеялся и показал на меч.
— Вы до сих пор пользуетесь этим?
— Только для формальных дуэлей. — Карн вложил меч в ножны и повернул Иджила к двери. — Давай подкрепимся прежде, чем Орконан найдет меня. Мои обязанности хозяина к случаю. Кажется, я пропустил множество обедов за эти дни.
Но для этого времени не было. Орконан встретил их в холле и тут же начал говорить с Карном о вассалах, сеньорах и присягах. Совсем скоро, думал он, Карн будет стоять в середине своей официальной свиты перед дверью Большого Зала в ожидании Ларги. Люди заполнят Зал и галереи. Огромные знамена разных цветов, каждое с широкой темно-синей полосой, обрамленной узкими зелеными каемками — знаки Халарека, свисали с колонн под галереями. Горящие факелы посылали струи черного дыма к сводчатому потолку. Дым колыхался над головами толпы, поднимаясь от церемониальных курильниц, раскачиваемых мальчиками в синем.
Друзья, Семья, вассалы — собрание двигалось, как озеро на ветру. Все были ярко, по-праздничному одеты. Здесь и там Карн видел особенно броские всплески пурпурного, зеленого, красного и даже золотого на вуалях тонких конических шляп высокородных дам.
«Солнце» играло в гранях окон, сверкая в цветном стекле и бросая в толпу острые блики и искры. В другом конце Зала был помост для Лхарров. Высоко над ним висел огромный деревянный крест. Под этим крестом Карн будет принимать свою присягу, когда его официально назовут Лхарром в следующем адене, десятого. Сегодня, когда вассалы произнесут клятвы верности, стол Лхарров будет накрыт на помосте для праздничного обеда.
Личный телохранитель Ларги прокладывал ей путь. Ларга поспешила к Карну.
— Извини, что опоздала, сын. — Она поправила свою высокую шляпу. — Как я выгляжу? — Она медленно повернулась. Синее, цвета Халареков, платье из ворсистой материи контрастировало с золотистыми волосами.
— Великолепно, миледи. Великолепно.
— Это то, что сказал бы твой отец. — Ларга вздохнула. — Ах, это не самое плохое, чему ты мог научиться от него. Он уделял внимание своей внешности. — Она скользнула рукой в складки юбки. — Вот, это тебе пригодится. — Она вложила в руку Карна тяжелое ожерелье распорядителя Дома.
Карн закрепил концы ожерелья на ремне меча и поправил мягкую шляпу.
— Наши гости ждут. Если вы готовы, матушка?
Она взяла его руку, и они пошли к возвышению. Стража Ларги и домашние синие прокладывали дорогу. Шепот одобрения, тихие реплики об одежде и украшениях, смех и тяжелые ароматы духов, курений и пота окружали их. Кое-где в толпе лаяла собака. Карн и Ларга дошли до низкого помоста и взошли на него. Слуги дома под галереями выступили вперед с возгласами: «Лхарр! Лхарр!» — и преклонили колени перед возвышением. Карн отвечал словами традиционного приветствия: «Благодарю, добрые люди. Я ценю вашу преданность. Идите с божьим благословением».
Слуги отошли. Карн смотрел поверх сверкающей толпы. Он страшился следующей церемонии этого ритуала. Насколько правление его отца повлияло на эту движущуюся, шепчущую толпу людей? Что они сделают? Карн гадал: «Буду ли я кричать в одиночестве?» Он сглотнул.
— Лхарр мертв. Да здравствует Халарек! — Без колебаний толпа ответила:
— Да здравствует Халарек!
На одну секунду он почувствовал беззаботность и облегчение. Они не отвергли меня! Затем он вспомнил следующий этап. Он нашел глазами Тана Орконана, стоящего в первом ряду толпы, подозвал его.
— Семья, леди и милорды, друзья Дома Халарека, сегодня мы назначаем нового распорядителя Дома, Тана Орконана, сына Дома Коннора.
Орконан встал на колено у края возвышения. Карн склонился и одел ожерелье ему на шею.
— Тан Орконан, будете ли вы служить верой и правдой интересам Дома Халарека?
— Да, да поможет мне Бог.
— Встаньте, Господь и Ангелы да помогут вам.
Карн опустил руки на плечи стоящему Тану и поцеловал его в обе щеки.
Когда Орконан занял место рядом с Ларгой со стилосом и подставкой для записи клятв и подарков, а Гарет занял место с Карном, у стола с пакетами, Ларга Алиша подошла к краю возвышения.
— Сейчас я призываю всех верных вассалов Дома Халарека выйти и подтвердить обязательства, взятые их дедами и восстановленные по желанию Лхарра. Я, регент Дома Халарека, объявляю Карна Халарека Лхарром. Ваша клятва ему. — Ее певучий голос был удивительно силен и поразил вассалов, первыми вышедших вперед из глубины зала.
Четверо мужчин в красном с золотом подошли к помосту. Старший поклонился в приветствии Карну.
— Мы старейшины свободного города Онтара, милорд. Мы, тем не менее, признаем нашу зависимость от замка Онтар и протекцию Холдинга Халарека и его финансовую поддержку. Наш обычный нейтралитет не уменьшает нашей преданности, лорд Карн.
Все поклонились и отошли на десять шагов, прежде чем они повернулись и отошли на свои места. Старейшины городов Трин и Фриден подходили, подтверждая обязательства за землю и кварц, используемый в мастерских. Такое признание было традиционным, и старейшины возвращались на свои места с обещаниями помощи. Орконан закончил записи со Свободными городами и объявил во весь голос, что города воздали должное.
Карн взял у Гарета пару ботинок и сверток с одеждой. Он поднял это, чтобы все увидели.
— Каждый слуга Халарека в этих городах получит сегодня новую обувь для себя и детей и ткань на одежду для всей семьи.
Несмотря на то, что это тоже было традицией, толпа приветствовала дар радостными возгласами. Ларга вышла вперед и гордо подняла голову.
— Теперь я призываю благородные Дома. Выходите вперед, как требует обычай.
Первый представитель Домов, седой человек, вышел, преклонил колено и положил свои руки в руки Карна.
— Я, Пауль III Друма, по милости Бога герцог Друма, с этого часа буду верен Карну, Лхарру Дома Халарека, и его сподвижникам. Я не стану причиной смерти или пленения ни словом, ни делом, ни согласием, ни намерением. Я буду предотвращать ущерб, если смогу, и предупреждать о нем, если нет. Я буду хранить тайны Халарека. Я буду помогать всем, чем смогу, поддержке и защите наследия Карна Халарека. Мой Бог и Ангелы да помогут мне.
Карн поклонился, поцеловал Друма в обе щеки, поднял его и вручил большую коробку.
— Идите с Богом, — сказал он.
Друма был единственным членом Девяти Семей, присягающим Дому Халарека. После герцога лорды младших Домов Коннора, Лабара, Дюрлена и Номера выходили, давали клятву, получали те же поцелуи, подарки с благословением. Кузены Халарека тоже дали клятву. Последними были младшие сыновья младших Домов, имеющих фабрики и шахты от Халарека для участия в дивидендах. Эти люди получили счет в валюте Палаты вместо подарка.