К. Дж. Миллс
Планета зимы

   Роберте, которая спасла жизнь Карну Халареку.

ПРОЛОГ

   Отделившись от торгового корабля «Альдефара», космический челнок полетел в направлении планеты Старкер-4. Капитан Телек смотрел, как он исчезал в грозовых облаках, окутавших всю поверхность планеты, и в отчаянии скрежетал зубами. Да, теперь он избавился от молодого Лхарра, но поздно, слишком поздно.
   «Ублюдок! — рычал он вслед исчезающему Лхарру. — Визгливый, наглый щенок! Гхарры всегда жили в кровной вражде и убивали друг друга, пока ты не потребовал проверки того, что здесь происходило». Ногти его больно вонзались в ладони, и Телек заставил себя разжать кулаки.
   «Если бы он не потребовал расследования этих несчастных случаев, я был бы уже в пути. Если бы он погиб в результате одного из них, я был бы уже в пути. Тот, другой господин из Гхарров, сказал, что Халарек будет легкой добычей, что он провел слишком много лет на Болдере и не помнит видов кровной вражды. Стрельба на орбите Болдера, бомбы, яд, газ — молодой лорд пережил все», — думал капитан, свирепо уставившись на сгустившиеся внизу тучи.
   Телек резко отошел от экрана. Губы его сжались. Тонкие усы дергались. Погибли три оплативших рейс пассажира, а Гильдия этого не любит. На кораблях Гильдии люди должны быть в безопасности. Корабли Гильдии должны оставаться сугубо нейтральными. Но кто-то принес на корабль кровную вражду со Старкера-4. Теперь Гильдия потеряет огромные деньги из-за того, что «Альдефара» вынуждена оставаться на орбите до прибытия Патруля, который проведет расследование, найдет виновника и осудит его, прежде чем его будут судить присяжные из его соплеменников. Карьера Телека в Гильдии окончена. После всего этого он был бы счастлив стать командиром одного из кораблей глубокого космоса. Если только Патруль не примет во внимание его роли в этом поражении. Если же… Телек в ярости погрозил кулаком грозовым облакам.
   «Надеюсь, он доберется до вас, молодой господин! Доберется и сделает с вами самое худшее!» — гневно шептал он.

1

   Казалось, что космический челнок уже несколько часов медленно плыл, пробираясь сквозь темные, тяжелые облака. Стройный молодой человек в форме юнги Альтаирского флота неотрывно и пристально смотрел в иллюминатор, стараясь разглядеть что-то в сплошной серой пелене, окружавшей корабль. Наконец в редких просветах меж туч показались строения порта Гильдии, словно слипшиеся друг с другом в снежных, вьюжных сумерках. Челнок опустился ниже. Серые холодные каменные здания рассекали белую дымку, скрываясь в ней всякий раз, когда челнок проплывал мимо. Он кружил все ниже и ниже, ожидая, когда стихнет резкий, порывистый ветер, и, улучив момент недолгого прояснения, сел, глухо ударившись о землю. Пилот заглушил моторы. Теперь только шум падающего на обшивку корабля снега и свист ветров нарна нарушали тишину. Сняв шлем, пилот обернулся к своему пассажиру.
   — Сэр, как мне сказали, вам не разрешат покинуть корабль, пока вы не согласитесь подвергнуться полному психоанализу. — Тонкое, усталое лицо юнги вспыхнуло. Он встал, выпрямившись во весь рост. Глаза его горели гневом.
   — Я — Карн Халарек, Лхарр Дома Халареков, глава одной из Девяти Семей. Гильдия не имеет права задерживать меня!
   Пилот посмотрел на юного Лхарра.
   — Мы должны защищать свой нейтралитет, сэр. Гильдия не признает ни рангов, ни классов, ни политики, и до сих пор все было в порядке. Во всей галактике все было спокойно. Но кто-то принес сюда вашу клановость, вашу кровную вражду, вашу политику. Мы не можем рисковать своей репутацией и способствовать вашему убийству. Это подорвет наш авторитет во всех известных мирах.
   — Но, джентльхом, процедура психоанализа занимает целую неделю, а Совет Домов собирается последний раз в этом году через три дня. Решается судьба моего Дома! Я должен быть там!
   — Сожалею, сэр, но политика Старкера-4 совершенно не волнует Гильдию. Мы сохраняем нейтралитет и не можем допустить, чтобы вы приняли медленно действующий яд.
   Лхарр нервно сцепил руки, посмотрел вниз, глубоко и прерывисто вдохнул, а затем очень медленно выдохнул.
   — Похоже, у меня нет выбора. Откройте. Я согласен на ваши испытания.
   Люк открылся, и Карн Халарек, соскользнув по борту корабля вниз, пересек посадочную полосу и направился к зданию таможни. Пронизывающий ветер пробирался под одежду, жестоко напоминая о мягком климате Болдера, больно кололо в носу и ушах. Острые льдинки проникали за воротник, попадали в рукава. Когда Карн вошел, двери лифта открылись и, впустив его, тотчас захлопнулись. Лифт не отапливался, и Халарек дрожал от холода, стряхивая снег с ботинок, выбивая из рукавов и воротника. «Я слишком привык к хорошей погоде, — сказал он себе. — Если мои солдаты не привезут более подходящей для Старкера-4 в середине нарна одежды, я, пожалуй, совсем замерзну на обратном пути».
   Он думал о теплых вещах и обо всем остальном, что было у него на борту «Альдефары», когда взорвалась бомба:
   «Одежду, конечно, можно получить новую, но картина, которую написал для меня Иджил… Я почти не запомнил ее, а теперь у меня не осталось ничего на память об Иджиле и его отце».
   Карн попытался отогнать горькие мысли. Иджил Олафсон был самым близким его другом, вторым после брата Джерема. Отец Иджила, Оудин Олафсон, относился к Карну как к сыну. Благодаря этому человеку Карн узнал, что между отцом и сыновьями может существовать настоящая, сильная любовь, не наносящая ущерба их мужественности. Теперь это в прошлом, в прошлом все, что было на Болдере, все, кого Карн оставил там.
   Лифт, преодолев сорок метров, остановился в помещении таможенного контроля, и молодой Лхарр шагнул в тепло, ощутив затхлый запах постоянно рециркулирующего воздуха. Здесь его уже ждал Первый Купец в красной с позолотой форме с изображением символической ракеты — гиро.
   — Мир вашему дому, Карн Халарек.
   — Также и вашему, Первый Купец, — ответил Карн.
   — Прошу вас сюда, сэр, медики ждут.
   Клиника находилась в нескольких шагах от лифта. Трое врачей в белом слегка поклонились вошедшему, других же знаков уважения к чинам и рангам на Гильдии не было принято. Старший из них, высокий седой доктор, тонко улыбнулся:
   — Прежде всего должен сказать, что женщины не будут участвовать ни в одном из ваших тестов, сэр. Мы соблюдаем обычай Гхарров, несмотря на то, что вы провели долгое время в других мирах.
   Затем он помолчал, понимая, что следующие его слова могут оскорбить собеседника, и, откашлявшись, продолжал:
   — Экзамен пройдет относительно быстро, сэр, намного быстрее, чем обычно. Офицер-медик с «Альдефары» прислал почти все нужные нам материалы. Вы, вероятно, не знаете, как тщательно он вас проверял, пока вы были без сознания после того несчастного случая с газом.
   Карн пристально смотрел на врача. «Нет, — решил он, — этот человек не считает проникновение газа в пассажирскую каюту несчастным случаем. Он просто защищает Гильдию».
   Седой доктор продолжал:
   — Офицер-медик также уверяет нас в своем заключении, что с момента отравления он первым пробовал все, что вам давали есть и пить. Вам очень повезло, сэр, что он был на борту. Менее опытный врач мог не спасти вас. — Старший медик показал жестом на небольшой куб: — Большинство приемов, которые мы используем, находится здесь. Пожалуйста, зайдите туда, разденьтесь и сядьте на стул.
   Спустя четыре совершенно невероятных часа Карна отпустили из клиники. Служащий проводил его в маленький парк, расположенный на верхнем уровне здания порта. Унылый вид клерка и его короткая серебристо-серая шерсть не испугали Карна, как это случилось бы шесть лет назад. Шесть лет назад Гильдия еще не посылала «ХГ» на Старкер-4.
   — Гильдия приглашает вас, сэр, подождать здесь ваших сопровождающих,
   — голос клерка был таким же пушистым, как его тело, — разыгралась буря, и они задержались в районе Цинна. Вы же знаете, что такое нарн, сэр.
   — Да, я знаю, — нетерпеливо согласился Карн, — устройте мне, пожалуйста, разговор с замком.
   Служащий кивнул и свернул на узкую улочку, отходящую от парка. Карн проводил его взглядом, а затем вышел на маленькую площадку, покрытую травой и цветами, из-за чего она казалась больше, чем была на самом деле. Яркая зелень парка резко выделялась на фоне окружавших его серых строений. В центре его, среди голубых сосен и кустарника с крошечными, нежными листочками, бил фонтан. Голубые сосны, которые были не выше Карна, когда шесть лет назад он уезжал в Академию, тянулись теперь к высокому, изогнутому каменному потолку. От каждой улицы к этому зеленому островку вели дорожки, сквозь брусчатку их робко пробивалась молодая трава. Невидящими глазами смотрел Карн на струи воды, то взбирающиеся вверх, то стремительно падающие.
   Он думал о том, что Совет звал его домой: его отец и братья были убиты, теперь он становился главой Дома. Как погибла его семья? Кто убил их? Только Астен Харлан нанимал таких убийц, что они четырежды пытались убрать его, Карна, и не смогли этого сделать. А его отец, быстрый и умный Лхарр Трев, двадцать лет обманывал Харлана. Теперь все четверо мертвы, а он, Карн, не обучен управлению родом.
   Кто-то дотронулся до его руки. Карн обернулся.
   — Прошу прощения, сэр, — услышал он мягкий голос клерка. — Мы не можем связаться с замком Халареков с тех пор, как капитан вашего эскорта сказал, что они уезжают. Видимо, буря помешала сообщению.
   Карн ощутил неясную тревогу, давно знакомое ему чувство, которого не заглушили и пять лет, проведенных в Академии.
   — Связи с другими Домами тоже нет? — резко спросил он.
   — Не знаю; сэр. Я приду за вами, когда вернутся ваши сопровождающие.
   — Спасибо.
   Лицо Карна оставалось спокойным — сказались годы работы над собой, но холодный пот выступил на спине: «Что-то случилось! А меня не было так долго, что теперь я даже не могу предположить, что же произошло!»
   Карн снова взглянул на маленький уютный парк, стараясь отвлечься от бесполезного волнения. Лучше думать о чем-нибудь другом, пока не появится хоть какой-то информации. В доме Халареков нет таких садов. Когда более двадцати поколений назад замок Онтар и город были глубоко врезаны в камень, никто не позаботился о садах. Задачей колонистов было пережить суровые зимы на Старкере-4. Теперь в замке деревья и цветы растут только в шубах и ящиках на окнах. Карн побрел к краю фонтана, осторожно ступая по камням, чтобы не повредить нежную травку, и подставил руку под прохладную струю. Ритмичный плеск воды успокаивал. Здесь, во влажном воздухе, несмотря на работающие вентиляторы, чувствовался аромат свежей зелени. На мгновение Карн мысленно возвратился на Болдер, к его чудесной природе, его просторным зданиям с их стеклянными стенами и огромными окнами, круглый год любующимися деревьями, холмами и небом. Он ощутил острую, болезненную тоску.
   — Ваш эскорт прибыл, сэр.
   Голос служащего Гильдии прервал его мысли. Карн обернулся, ища глазами стоящих вдали «ХГ».
   — Пойдемте, сэр.
   Карн в последний раз взглянул на сверкающий фонтан и пошел за клерком вереницей коридоров, мимо складов, офисов, мастерских — к лифту. Двери захлопнулись, и, пока они не распахнулись на стартовой площадке, он мог видеть только изображенную на них красную ракету — гиро. Снег укрывал растущим сугробом навес над площадкой и сыпал оттуда непрерывным белым потоком. Карн дрожал и, крепко обхватив себя руками, пытался хоть немного согреться. Черный пучок из нескольких двухместных флиттеров приземлился на площадку, и девять человек в синей униформе Дома Халареков подошли к Карну. Старший из них (лицо его было изборождено шрамами — следами многолетней лхаррской службы) опустился перед Карном на одно колено, остальные последовали его примеру.
   — Мир вам, повелитель.
   — Мир вам. Встаньте. У нас много работы.
   Старший поднялся, сделал шаг вперед и отдал честь:
   — Капитан Симмс к вашим услугам, повелитель.
   «Что он чувствует, служа мне — отвергнутому сыну Трева Халарека?» — подумал Карн, ощутив вспышку давнего гнева, с трудом подавляемую.
   — Какой из кораблей мой?
   Симмс кивнул на ближайший флиттер, а затем указал жестом на одного из солдат, темноволосого коренастого юношу с веселыми глазами и хитрой улыбкой. Тот отдал честь.
   — Я ваш пилот, милорд.
   Карн одобрительно кивнул и направился к кораблю, думая уже о том, как ему быстрее восстановить в памяти политические интриги Гхарров.
   — Милорд, — вдруг резко окликнул его Симмс.
   Карн остановился и обернулся. С плохо скрываемым нетерпением он ждал, что скажет офицер.
   — Милорд, несколько часов назад люди Харлана осадили замок. Мы не можем доставить вас домой, милорд.
   Карн опустил голову, сделав вид, что рассматривает ботинки. Он не хотел, чтобы люди увидели, как он напряжен. Харлан! Астен Харлан должен умереть, только тогда его, Карна, Дом станет самым могущественным! Полностью овладев собой, он поднял голову:
   — Почему те, кто привез меня сюда, ничего не сказали об осаде? Я был еще на Болдере, когда Харлан объявил ее.
   — Не было положенного предупреждения за сорок дней, милорд.
   — Клянусь кровью моего отца! — Карн смотрел вверх, на серый свет над навесом площадки. Что означает эта осада? Должно быть, Дом Харланов теперь не в неумелых руках Астена, а в других, жестких и опытных, но чьих? Ричарда? Все святые хранят мой Дом, если старший брат Ричарда мертв!
   Симмс откашлялся и заговорил:
   — Дом Харланов имеет сейчас мощную поддержку в Совете, милорд. Как вам известно, по завещанию вашего отца Ларга стала регентом на шесть месяцев, до вашего вступления во власть. Многие в Совете воспротивились главенству женщины даже на столь короткий срок. Это нарушение всех традиций, милорд. Прошу прощения, господин, но Харлан решил воспользоваться этой частью завещания для захвата Дома Халареков.
   Вывод из всего сказанного был один, хотя и не произнесенный вслух: открытое, нескрываемое презрение Трева Халарека к своему «слабому» сыну необычайно укрепило позиции Харлана. Губы Карна сжались в тонкую, горькую складку. «Да, отец, своим телосложением мы, моя мать, Катрин и я, не похожи на быков, но это не значит, что мы слабы. Вопреки твоей воле, я изучил основы гхаррского права в Академии», — думал он. Карн знал, что должен делать. Он повернулся к своим людям.
   — Совет должен осудить незаконную осаду. Мы сейчас же идем на заседание Совета.
   Решение это частично сняло его напряжение. Карн взошел на корабль и опустился в пассажирское кресло.
   Пилот лишь мгновение находился за его спиной. Он проверил двери и переключатели, подал Карну теплую куртку и облачился в специальное снаряжение. Затем повернулся и протянул руку, как это было принято в семье:
   — Меня зовут Ник, милорд. Николас фон Шусс.
   Пожимая ему руку, Карн внимательно смотрел на пилота.
   — Барон знает, что ты со мной? Даже одно то, что ты служишь у меня пилотом, может быть расценено как альянс твоего Дома с моим.
   Фон Шусс улыбнулся:
   — Да, он знает, потому что мы действительно союзники. Ведь кто-то должен поддерживать Дом Халареков. Если один Дом угрожает другому, как это делает Харлан, никто из нас не может чувствовать себя в безопасности. Вы готовы лететь, милорд?
   Карн кивнул, застегивая скафандр и надежно закрепляя ремни. Горечь и гнев переполняли его. Даже информацию о том, кто был его союзниками, скрыли от него.
   Флиттер и четыре корабля сопровождения поднялись в воздух, не дождавшись, когда ангар над стартовой площадкой откроется полностью, и, рассекая темноту, устремились в заснеженную ночь. Взошла луна, Тарвал, и в ее бледно-голубом свете расстилавшийся внизу пейзаж казался еще более холодным. Огромные белые перья снега летели с круглых холмов, извиваясь, кружась и танцуя на ветру.
   Карн взглянул на фон Шусса:
   — Жаль, тебя не было в отряде синих, когда я здесь жил. Ты бы летал с самим Лхарром, а это должность старшего офицера.
   Ник засмеялся, и его заразительный смех напомнил Карну барона фон Шусса.
   — Я всего несколько месяцев на службе у Дома Халареков, но я лучший пилот по эту сторону экватора, и именно это делает меня пилотом Лхарра. Ларга ценит людей за их способности, не за положение.
   Слова его совершенно не казались бахвальством, а тот факт, что он был пилотом Лхарра, не позволял усомниться в их правдивости.
   — Если ты в самом деле фон Шусс, а судя по твоим глазам и голосу, это действительно так, то почему же мы не встретились раньше?
   Задав этот вопрос, Карн вдруг понял, что мог уже оказаться в ловушке у Харлана. Ведь он не знал никого из офицеров Дома Халареков. Осознав это, он напрягся, и рука его нащупала спрятанный под курткой станнер. Это движение не ускользнуло от фон Шусса, он криво усмехнулся:
   — Если бы я был человеком Харлана, вас давно не было бы в живых, милорд.
   И тихо добавил:
   — Вы не успели бы даже подержать в руках станнер. Моя мать, — продолжал он, — вышла замуж в Дом Кингслендов, и последние пятнадцать лет мы жили на юге экватора. Дядя Эмиль позвал меня вернуться два года назад, когда… Да ведь вы этого не знаете… Карл умер.
   — Карл умер? Как?
   — Его убил Гаррен Одоннел на дуэли. Это был жестокий поединок.
   Внезапно Карн почувствовал себя очень старым. Карл фон Шусс был самым близким другом его брата Джерема. Теперь и он тоже мертв. Джерем, и Керэл, и Лиам, и Карл, и… Он тряхнул головой. Сейчас не время горевать — время действовать.
   — Милорд, корабли на экране, идут быстро.
   Карн приоткрыл люк. Сначала он увидел только голубой морщинистый лик луны и взвивающиеся снежные хвосты, а затем, оставляя багряный след, прошел тепловой луч. Заднее крыло ближайшего к флиттеру корабля сопровождения вспыхнуло и обвисло. В следующее мгновение пылающий корабль рухнул носом вниз.
   — Держитесь, милорд. Спасательный костюм в ящике под сиденьем. Наденьте его и возьмите аварийный комплект. Мы не можем вступать в бой: они идут слишком быстро для флиттера. Если бы знали, что Харлан атакует, держу пари, мы бы так не влипли. Я буду снижаться дважды. Вот здесь какие-то развалины, — фон Шусс сильно толкнул флиттер, — где-то здесь. Так у вас есть шанс спастись, милорд.
   Карн вскочил, натянул спасательный костюм, проделав все это с такой скоростью, какой он не помнил у себя ни на одном из занятий по аварийным ситуациям.
   — Через грузовой люк во время следующего погружения, милорд.
   Карн не обратил внимания на прозвучавший в нем возмущенный голос отца: он позволил подчиненному руководить собой. Стоя возле грузового люка, он прижимал к груди комплект аварийного снаряжения.
   Небольшой серебристый флайер без опознавательных знаков прошел рядом и повернул назад. Карн смотрел на оставленный им след.
   Фон Шусс быстро пошел на снижение, а затем резко взял вверх.
   — Открывайте дверь. Руины слева от вас. Держитесь!
   Карн сгруппировался. Сделав крутой вираж, флиттер стал снижаться, и Карн увидел багровую полосу на том месте, где только что был их корабль. Внизу простиралось заснеженное пространство с едва заметными редкими островками скал и насыпей камней и щебня.
   — Давайте, милорд!
   Раскачавшись, Карн с усилием разжал пальцы. Сильно ударившись о землю, он покатился и очнулся у подножия разрушенной стены. Дрожащий и испуганный, он тихо лежал в своем укрытии, глядя, как серебристые флайеры пикируют, охотясь за флиттером. Флиттер качнулся, выровнял курс и оторвался от преследователей, но тепловой луч коснулся его хвоста, и в следующее мгновение флиттер исчез в ослепительно белой вспышке света. Успел ли фон Шусс уйти? Карн не был уверен в этом — из-за непрекращающейся вьюги видимость была плохая. Флиттер загорелся, и два серебристых флайера без опознавательных знаков добили его. Снежные облака почти скрыли их из виду, а вскоре нельзя было разглядеть даже силуэтов.
   Флиттеры без оружия на борту, флайеры без опознавательных знаков, внезапная осада. Гнев вспыхнул в душе Карна, страха не осталось. Эти приказы рассчитаны на то, что все погибнут. Во что бы то ни стало я должен выяснить, кто за этим стоит, и рассказать обо всем Совету.
   Лунный свет проник сквозь завесу облаков, и Карн, пробираясь вдоль стены, двинулся на поиски двери, ворот или просто глубокой ниши — любого места, где можно было бы спрятаться от преследователей. Впереди он увидел темное пятно, оказавшееся лестничным колодцем. Карн оглянулся: его следы были почти заметены снегом, просвет между облаками снова заволокла пелена. Темнота и непрерывный снегопад, конечно, затруднят поиски. Карн прочел солдатскую молитву за тех, кто пал в этой битве, за фон Шусса, и повернулся к лестнице. Ступеней почти не было видно, но фонарик из аварийного комплекта мог служить ему маяком. Прижав снаряжение еще крепче к себе, Карн двинулся вниз, держась одной рукой за стену, нащупывая ногой каждую ступень, в надежде, что древние никогда не устраивали ловушек так близко к поверхности.
   Шел он медленно, осторожно. Ветхие, проломленные ступени были завалены щебнем и покрыты сухим снегом. В распоряжении тех, кто ищет его, Карна, были прожектора.
   Он облизал пересохшие губы. В любой момент прожектор мог осветить колодец, выхватив его из темноты. Внезапно камень под ногой осыпался, и, потеряв равновесие, Карн упал. Он летел в темноту, безуспешно пытаясь поймать выступ камня, ухватиться за что-нибудь, чтобы прервать этот страшный полет, но непрочные камни падали вместе с ним, обдавая его пылью, осколками и колючим снегом. Обессилевший Карн был совершенно беспомощен перед темной бездной.

2

   Груда щебня высотой в человеческий рост остановила его. Он лежал очень тихо, пораженный тем, что еще жив. Во время падения он ушиб колени, локти и щеку, но оно защитило его от ветра. Карн прислушался. Должно быть, полет сопровождался грохотом, впрочем, он был слишком занят собственным спасением, чтобы заметить это. Он не уловил никакого движения наверху. Видимо, падающий снег скрадывал шум. Однако он тут же мрачно напомнил себе о том, что снег может смягчать и звуки погони, пока преследователи не проникнут непосредственно в лестничный колодец. Карн осторожно зашевелился. Он хотел, во-первых, проверить, цело ли аварийное снаряжение, а во-вторых, удостовериться в том, что, кроме порезов, царапин и синяков, других увечий не получил.
   Он встал на колени, нащупал свой аварийный комплект и осторожно пополз вокруг груды щебня. Под ней не хватало по меньшей мере двух ступеней. Может быть, это вход в одну из шахт, оставленных предками? Карн оглянулся и не увидел над собой никакого света. Снежная буря продолжалась. Украдкой, пряча свет от глаз возможных преследователей, он направил луч фонарика на ступени. Внизу двух не хватает, а сверху руины скрывают вход на лестницу. Похоже, его положение не так безнадежно, как казалось. Карн выключил фонарик и стал осторожно пробираться в нижний коридор.
   Двигаясь, он ощупывал стену пальцами. Через двадцать пять шагов руки его наткнулись на пустоту. Что это, угол или западня? Карн опустился на колени и ощупал пол перед собой, справа, слева. Кажется, прочный. Значит, угол. Он пополз вокруг, так же проверяя прочность пола. Когда Карн понял, что увидеть его, стоя у подножия лестницы, невозможно, он почувствовал себя в безопасности и сел, прислонившись к стене. Он прислушался. По-прежнему никого. Коснувшись хронометра, он узнал время и снова откинулся к стене.
   «Харлан, должно быть, считает мой Дом совсем слабым, — с горечью думал Карн, — если организовал незаконную осаду и покушался на массовое убийство, вопреки всем законам кровной вражды. Неужели Совет теперь настолько во власти Дома Харланов, что они могут действовать, как захотят? Неужели Астен Харлан верит, что может уничтожить мою Семью до того, как Совет обо всем узнает? Нет, это слишком хитроумный план, и Астен — не единственный его автор. Он никогда не был мыслителем. Я должен прийти на Совет и рассказать обо всем, но если сейчас я и ускользну от убийц, то как я попаду туда? Собрание уже через три дня, а у меня нет никакого транспорта, кроме собственных ног».
   Карн включил фонарь, луч его выхватил из темноты подножие лестницы, отразился тусклым светом на стенах. Карн застыл, боясь шумом выдать себя.
   — Сюда, милорд? — услышал Карн гортанный голос, принадлежащий, судя по манере говорить, рабу. В словах угадывалось сомнение.
   — Я уверен, что видел, как он спрыгнул где-то здесь, Кранд, — прозвучало в ответ.
   Карн почувствовал, что покрывается холодным потом: он узнал этот спокойный густой голос. Ричард Харлан. Он наследник, и потому пришел сюда сам, чтобы увидеть наследника Дома Халареков мертвым. Карн стоял очень тихо, придерживая металлические предметы на поясе, чтобы не было слышно ни звука. Мозг работал четко и быстро. Если преследователи спустятся в этот каменный коридор, нужно бежать. В любом случае он погибнет, но лучше навсегда остаться здесь, в руинах древнего колодца, чем испытать на себе изощренную жестокость Харлана.
   — Я уверен, что он спрыгнул здесь, милорд, — продолжал раб, — хотите, я спущусь туда и посмотрю?
   — А как ты думаешь, кретин?
   Раб был достаточно туп, чтобы задавать хозяину вопросы, но не настолько туп, чтобы спорить с ним.
   — Я… я… древние…
   — Ты отказываешься выполнять приказ, Кранд? — голос Ричарда оставался мягким, и от этого все происходящее казалось еще более опасным.