Она вновь взглянула на кольца, которые нарисовала. Ей вспомнился разговор с дядей, который утверждал, что где-то живёт женщина, способная изменить жизнь человека с помощью украшений. Конечно, в это верилось довольно смутно, но Кравчук был не единственным, который рассказывал Миле чудесные истории об этой даме.
И ей вдруг пришла в голову мысль: а что, если заказать у этой тётки обручальные кольца? Пусть она подберёт камни для Милы и Павлика. Пусть сделает так, чтобы он полюбил её, и любил всю жизнь. И чтобы ни за что не передумал жениться, а тем более, когда-нибудь развестись, и оставить Милу с носом!
Певица повеселела. Действительно, ей давно не мешало развеяться, так почему бы не съездить в этот Зажопинск, где живёт эта народная умелица!
Тофик удручённо слонялся по коридору больницы. Он уже знал, что отец попал в аварию, и что находится в очень тяжёлом положении. Его жизнь — на волоске. И он, Тофик, отцу помочь ничем не может. Больница, в которой делают операцию Шахиду, самая лучшая. Старший брат Тофика, Рафат, собрал возле отца лучших московских светил, осыпав их деньгами. Отец должен выжить, и да спасёт его аллах!
Тофик даже помолился за отца. Если вдруг он умрёт, что станет с Семьёй? И так после смерти Малика на них сваливаются одни неприятности!
Кто станет у руля, кто будет держать в руках бразды правления, если Шахид окажется на том свете?
Тофик загрустил. Ему не хватало Настеньки, которая после отказа от дальнейшего сотрудничества с Семьёй перестала встречаться и с ним. Самое странное, что раньше он терпеть её не мог. Всё ждал, когда же наконец можно будет бросить эту пухлую хохлушку с её высказываниями типа « паста „Чумак“ — наипомидорнейша томатна паста» или « купи мне крим, а то шкира усыхае». Волосы она называла волосьями, а его самого, Тофика, — Сонечкой.
Когда он впервые услыхал это слово от Насти, то разозлился.
— Зачем ты называешь меня женским именем? — вспыхнул он тогда.
— Женским? — удивилась Настя. — Та ни, это же значит, солнышко. Сонечко, а не Сонечка!
И всё равно Тофик запретил ей так себя называть. И заговаривать о сале в ресторанах. Правда, справедливости ради надо сказать, что Настя так вела себя в первые два месяца после их знакомства. А потом у неё почти исчез украинский акцент, она стала лучше выглядеть, и научилась более-менее правильно разговаривать. А уж как хороша она была в постели!
Тофик даже почувствовал приятное возбуждение. Ему не хватало Настеньки, хотя он и злился на неё частенько, и ссорились они, и ему даже было неловко за её поведение перед друзьями. Правда, в постели они мирились. Но Тофик самодовольно считал, что он найдёт такую же горячую штучку, только не украинку, а москвичку. Чтобы можно было её вывести в свет, и чтобы перед друзьями не было стыдно. Он постоянно ныл и капал на нервы отцу.
И даже не ожидал, что Настя сама прекратит отношения с ним.
Сначала он почувствовал удивление и что-то сродни облегчению. Но очень скоро понял, что скучает по ней. Настя была забавной, очень хитрой, но ему не было с ней скучно. Она всегда умела поднять ему настроение.
После того, как они расстались, Тофик даже шутить перестал. Ходил унылый и задумчивый. Родственники даже испугались, что он заболел.
А он не заболел, а просто соскучился. Неужели он влюбился? Да нет, просто привык! И вообще, хватит думать о Насте, пора подумать об отце. Он сейчас находится в операционной, а Тофик блуждает по коридору больницы, и ждёт чуда. А Рафат на чудо не надеется, поэтому и вызвал всех именитых врачей.
Тофик с тоской поднял глаза к потолку и подумал, что у него уже нет сил находиться в таком напряжении. Скорее бы уже что-то выяснилось! Скорее бы кто-то из врачей вышел из операционной, устало снимая перчатки, и заявил, что опасность миновала, и Шахид будет жить…
Ирина тупо смотрела в стену. Там висела картина европейского художника — мариниста, на которой был изображён большой красивый корабль, горделиво несущий своё громоздкое тело по спокойным волнам.
К живописи Ира была равнодушна, но Саша очень любил картины, и покупал их с удовольствием. Она не протестовала: какая разница, что будет висеть на стенах — картины или какие-нибудь дурацкие настенные тарелки.
Но сейчас дело было совсем в другом: час назад снова приходили люди из милиции. Они задали Ире кучу странных вопросов о Саше, записали адрес и телефон её родителей, и уже под конец сообщили, что нож, который был обнаружен под креслом, был отправлен на экспертизу. Выяснилось, что именно им была убита Верочка. Рану полностью идентифицировали, а на ноже нашли капли крови, идентичные Верочкиной.
— Значит, тот же убийца стрелял в моего мужа, — ахнула Ира.
Милиционеры переглянулись.
— На ноже обнаружены отпечатки вашего мужа, — сухо ответил один.
— Ну конечно, — воскликнула она, — может быть, убийца угрожал ему ножом, они стали бороться, и Саша выбил нож из его рук! И тогда убийца достал пистолет…
— Вы не поняли, — повторил представитель закона, — на рукоятке ножа обнаружены отпечатки ТОЛЬКО вашего мужа, впрочем, как и на пистолете…
Они ушли час назад, и до сих пор Ира не могла прийти в себя. Не может быть! Значит, это Саша убил Веру? Саша, умный, добрый, красивый, заботливый? Да за что ему убивать незнакомую девушку!
Память услужливо подсказывала Ирине, что в тот день, когда Верочка устроила скандал и пообещала разрушить так ярко начинающуюся карьеру Ирины, муж слышал угрозы. И, увидев расстроенную жену, даже пообещал убить недовольную клиентку!
Но он крикнул это в сердцах, потому что Ира была беременна, и ему, конечно же, было очень жаль жену, к тому же он тревожился за здоровье ребёнка. Мало ли кто, положа руку на сердце, говорил, что убьёт — гадкую тёщу, учительницу сына, постоянно ставящую ему двойки, соседку сверху, в очередной раз затопившую квартиру…
Но ведь это не значит, что они тут же направятся с ножом на обидчика! Так уж повелось, что, высказываясь агрессивно, мы выплёскиваем из себя эту агрессию, и успокаиваемся.
Сердце Иры сжалось. Но если всё так, и муж просто со злости, выпалил эту фразу, каким же образом нож с его отпечатками оказался в их доме?!
Она даже забыла сообщить родителям, что с Сашей случилось несчастье, и он в коме. Врач, конечно, говорил что-то ещё, но Ира не запомнила. Ей это было менее важно. Главное — что муж в коме, что каждую минуту он может умереть. И что шансы на выздоровление минимальные.
— Но он же выжил с таким ранением, — восклицала она в разговоре с врачом. — Значит, должен поправиться!
Врач пожал плечами.
— Знаете, всякое бывает. Но вы должны быть готовы к… худшему, — сочувственно сказал он.
Ира со слезами на глазах смотрела на мужа, подключённого к медицинским приборам и капельницам. Теперь его жизнеобеспечение зависело только от оборудования. Именно поэтому Ира перевела его в другую палату, и платила за его содержание, а заодно и медперсоналу, чтобы они лучше ухаживали за её мужем.
Было и ещё кое-что: в тот жуткий день, когда она обнаружила полумёртвого мужа, на полу валялись фотографии, которых она раньше не видела.
Ира не стала рассматривать их сначала, а потом и вовсе забыла, сложила в ящик стола. Но теперь, когда её выписали, и она вернулась домой с Полиной, то вспомнила о них.
После того, как представители милиции ушли, Ира бросилась к столу и вытащила фотографии. Ей надо было занять себя чем-то, только чтобы не думать о том, что её муж — убийца.
На фотографиях была изображена она сама, в обнимку с каким-то пожилым мужчиной ярко выраженной кавказской национальности.
Только на снимках у неё были чёрные волосы, и длинные. Она беззаботно улыбалась, обнимая незнакомца. То есть, конечно, это сейчас он ей незнаком, а тогда, когда она фотографировалась, она его, безусловно, хорошо знала. Кто этот человек? Почему Саша прятал фотографии от неё? И ещё: когда она очнулась после амнезии, у неё уже были короткие обесцвеченные волосы. Саша говорил, что у неё всегда была такая причёска! И ведь у неё есть фотоальбом, на снимках в котором она с этой причёской! Муж утверждал, что она не любила свой тёмный цвет волос, и всегда носила короткую стрижку, и обесцвечивала волосы!
Но вот, перед ней фотография, где она — с длинными, тёмными волосами, и они ей, безусловно, к лицу! Возможно, даже больше, чем эта обесцвеченная стрижка… С ума сойти, как сильно причёска меняет внешность человека!
Может быть, Саша просто не знал? Может, когда они с ним встретились, она уже красила волосы и носила именно такую причёску? Но, раз он прятал фотографии, на которых она с длинными волосами, значит, не мог не знать…
Ира запуталась. Что есть такого криминального в этих снимках, что муж их скрывал от неё? Дело только в причёске? Или в мужчине, изображённом рядом?
Она решительно подвинула к себе телефон. Надо позвонить родителям и уточнить этот вопрос. Может быть, этот мужчина и есть тот самый Павел, у которого отбил её Саша?
Но нет, это смешно: скорее, этот мужчина годится ей в отцы, а не в мужья!
Заглядывая в блокнот, она набрала номер. Кстати, надо бы сообщить родителям, что она родила девочку!
— Да? — спросил весёлый голос.
— Кто это? — не поняла Ира.
— Это я, — ответил голос, принадлежащий молодому парню. Наверное, тому самому, который просил у матери что-нибудь поесть, когда Ира звонила в прошлый раз.
— А … мама дома?
Возникла секундная заминка, пауза, потом трубку положили на стол, Ира услышала дробный топот, словно человек побежал за родительницей. Что, чёрт возьми, происходит? Если у неё есть брат, почему ей об этом ничего не известно?
Внезапно трубка разразилась противными пищащими короткими гудками. То ли звонок сорвался, то ли… её просто бросили на рычаг!
Ну нет! Ирина упорно продолжала нажимать на кнопки. Она всё равно дозвонится!
После четвёртого гудка трубку наконец сняли.
— Да? — вопросил знакомый голос. — Аллё, говорите же!
— Мама, — с облегчением вздохнула Ира. — Это я!
— Здравствуй, доченька! Почему не звонила так долго, я уже стала беспокоиться! Звоню, а трубку никто не берёт! У вас всё нормально? — запричитала мать.
— Почти, — вздохнула Ира. — Я родила девочку, назвала Полиной…
— Ой, какая радость, — взвизгнула женщина. — Поздравляю, дорогая! Она, наверное, хорошенькая, вся в тебя?
— Пока рано судить, — невольно улыбнулась молодая мама. — Слушай, а кто сейчас брал трубку?
— Не поняла, — после маленькой паузы удивлённо ответила мама. — Ты позвонила, и я подошла к телефону. А никто больше трубку не брал, потому что я дома одна. Отец на работе.
— Странно, — пробормотала Ира, и устало потёрла переносицу.
Ей неудержимо хотелось спать. После рождения Полинки она очень мало спала по ночам, девочка часто просыпалась и требовала или молока, или чистых ползунков.
— Как жаль, что я не могу сейчас приехать к вам, — огорчилась мать. — У нас тут некоторые проблемы… Папа снова стал пить, я не хотела тебе говорить об этом…
Ира удручённо слушала её. Надо же, оказывается, в прошлый раз мать была так напряжена, потому что отец, оказывается, алкоголик! Наверное, поэтому он и не узнал её тогда…
— У нас тоже проблемы, — осторожно сообщила она, — Саша в больнице. В него стреляли. Он в коме. Приходила милиция, я дала ваш телефон.
— Стреляли? Какой ужас, — заголосила мать. — А зачем милиции понадобился наш телефон?
— Не знаю, — Ира сказала чистую правду. — Они просто попросили, и всё. Может быть, и звонить — то не будут! Но я думаю, что вы — единственные люди, которые могут что-то рассказать о Сашином прошлом. Он же сирота, а я не помню ничего, что было раньше. Остаётесь только вы. Я сказала, что у вас хорошие отношения с моим мужем, и они…
— Зачем ты дала телефон, надо было сказать, что не знаешь, — выпалила мать, и осеклась.
Ира удивлённо прислушалась. Что это значит?
— Извини, если бы я знала, что ты так отреагируешь, — начала она.
— Прости, это нервы, — извинилась мать. — Я просто в ужасе. Даже не знаю, о чём говорить с милицией.
— Ну я же говорю, что они, может быть, и не приедут, — пожала плечами Ира.
Её вновь охватило странное чувство. Неужели мать что-то знает и боится это рассказать? Ира свернула разговор и попрощалась. Она была уверена, что с самого начала попала именно туда, куда было нужно. И трубку схватил не кто иной, как её младший брат. Почему же его от неё скрывают? Сделали вид, будто она попала не туда.
После разговора остался неприятный осадок. Мама была так ласкова и любезна, пока не узнала о случившемся с её мужем. А потом и вовсе закричала, поняв, что к ним собирается нагрянуть милиция. А чего ей пугаться — то, если она не причастна к убийству зятя! И, потом, Ира так надеялась, что родители приедут к ней и поддержат в эту трудную минуту. Но мать отговорилась отцовским алкоголизмом… Приехала бы тогда одна!
Ира почувствовала возбуждение. А почему бы ей самой не съездить к родителям и не потребовать от них правды? Что они скрывают?
Она решила, что, как только окрепнет окончательно, обязательно съездит к ним вместе с Полинкой. Заодно и внучку покажет!
А пока что надо ухаживать за малышкой, и срочно возвращаться на работу! Потому что она осталась совсем одна, денег в обрез, и надо срочно зарабатывать!
Надежда приходила вчера, предлагала, пока Полина совсем крошечная, чтобы Ира принимала клиентов на дому. Надо бы об этом подумать: дом большой, одну из комнат запросто можно выделить под кабинет!
Надо нанять нянечку, чтобы она присматривала за малышкой, пока Ира будет возиться с клиентом! Домработница будет хлопотать по хозяйству, а нянечка — присматривать за Полинкой! И тогда Ирина сможет спокойно работать в доме, почти полностью избавленная от других забот.
Она устало потёрла глаза. Что-то произошло, что-то изменилось, а она не может найти этому объяснения!
Ира поднялась с кресла. Фотографии, лежавшие у неё на коленях, упали на пол. Она вздрогнула и быстро вышла из комнаты, даже не обернувшись: отчего-то она опасалась этих снимков.
Мила с интересом рассматривала дом. Оказывается, и в провинции люди неплохо живут! Вон какой домяра — белый, красивый, впрочем, конечно, до Резниковского ему далеко.
В ювелирной мастерской ей сообщили, что Ирина теперь принимает на дому, в связи с рождением дочери, и дали адрес.
Мила поставила машину аккурат напротив ворот, и вошла во двор. Надо же, как красиво: белый снег, чистый воздух, дом как с картинки о жизни аристократов в дореволюционной России.
Она решительно зашагала по дорожке. Новый любовник подтвердил рассказ Светочки о мастерстве этой неведомой дамы, которая делает эскизы украшений — амулетов.
До Нового года оставалось меньше недели, поэтому Мила так торопилась. В предсвадебной кутерьме у неё оставалось только два свободных дня, один из которых она использовала, чтобы заручиться помощью этой особы.
Мила нажала на звонок, и отдёрнула руку, затянутую в синюю лайковую перчатку, как только дверь распахнулась. А открылась она почти мгновенно, будто её ждали.
— Я вас в окно увидела, — приветливо улыбнулась полная женщина.
Мила изумлённо взирала на неё. Бывший охранник Анны Щедриной говорил, что эта дама молодая. А эту женщину молодой можно было назвать разве что лет двадцать назад!
— Проходите, — пригласила она Милу, — идите по коридору мимо гостиной, и налево. Там найдёте Ирочку.
— А, так это не вы, — догадалась она.
— Я помогаю Ире по хозяйству, а то на бедную девочку столько всего свалилось, — вздохнула та. — Ну, идите…
Мила с интересом озиралась. Дом был обставлен со вкусом, хозяин явно не бедствовал.
Она постучала в указанную дверь и сразу же открыла её, не дождавшись приглашения.
В большом кабинете за столом у окна сидела молодая женщина. Она что-то разглядывала через лупу.
Полуобернувшись на стук, она посмотрела на Милу, и улыбнулась.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — она указала на небольшой кожаный диванчик.
Мила решила усесться в кресло, которое было из одного гарнитура с диваном. Она всегда так делала: если ей предлагали одно место, она выбирала другое. То ли из вредности, то ли из принципа, то ли просто по привычке.
— Я приехала из Москвы, — сказала она светским тоном, стягивая перчатки.
Пусть эта особа знает, что Мила не из ближайшего колхоза, и что ей требуется особое внимание.
Но Ирина только улыбнулась и кивнула.
— Одну минуту, пожалуйста, я сейчас освобожусь.
Буквально через двадцать секунд женщина положила лупу и полностью повернулась к Миле. Ту словно молнией шарахнуло.
Когда она усаживалась в кресло, то смотрела на Иру против света, отчего лицо женщины казалось расплывчатым. Но сейчас…
Те же глаза, те же губы…Только волосы светлые и короткие! И фигура поплотнее, чем у Жанны. Надо же, какое совпадение!
— Господи, — с трудом вымолвила Мила, — вы так похожи на одну мою знакомую…
— Меня часто с кем-то путают, — со вздохом сообщила Ира, — такое уж у меня лицо, стандартное, видимо…
— Если бы она не умерла, я бы подумала, что это вы, — ляпнула Мила, даже не подумав о том, что Ирине, может быть, неприятно слышать о том, что похожая на неё женщина умерла.
— Нет, я — это я, — довольно резко ответила автор магических амулетов. — Что вы хотели?
— Видите ли, я выхожу замуж…
Мила замерла. Надо же, как удивительно получилось: эта самая Ирина очень похожа на погибшую Жанну. А Жанна собиралась выходить замуж за Павлика, того самого, за которого выходит Мила… С ума сойти, какие только не встречаются хитросплетения в жизни!
— Поздравляю, — довольно равнодушно произнесла Ира. — Вы хотите сделать подарок будущему мужу? Привезли его фотографию?
— Привезла, но подарок не ему. То есть не только ему, — стушевалась Мила. — Я хотела бы заказать у вас обручальные кольца. Чтобы мой будущий муж любил меня всю жизнь, ну, вы понимаете?
— Догадываюсь, — едва улыбнулась Ирина. — Давайте фотографии.
Мила покопалась в сумочке и достала фотографию, на которой они были запечатлены вместе с Павликом.
Затаив дыхание, она протянула снимок Ирине. Неизвестно, почему, но Мила ощутила облегчение, когда женщина взяла фотографию, равнодушно мазнула по ней взглядом, и перевела его на клиентку.
А чего, собственно, она ожидала? Что она кинется на Милу с кулаками, и начнёт кричать, что та украла у неё жениха? Но это было смешно! Жанна умерла, а Ирина просто похожа на неё. Но мало ли на свете похожих людей! Что-то нервишки совсем расшатались. Надо бы поправить здоровье, съездить куда-нибудь отдохнуть! Хотя на носу — новый год. А потом свадьба и, как следствие, медовый месяц. И вся дальнейшая жизнь у неё будет сплошным отдыхом! Она это заслужила, и может себе позволить!
— И, конечно, они должны быть красивыми, — совсем успокоилась Мила. — Ну, знаете, не просто золотыми кругляшками, а оригинальными, со вкусом… Цена роли не играет…
Мила с удовольствием смаковала эту фразу, насчёт цены. Как приятно говорить человеку, что деньги не имеют значения. Особенно когда они не твои, а твоего будущего свёкра!
Павел с грустью смотрел на арабскую чистокровную кобылу, которую так любила Жанна. Он давно уже не был на конюшне, которую сам же подарил любимой женщине. Не мог себя заставить приехать туда, где его обуревали воспоминания. Он и в Лондон ехать решительно отказался, хотя Мила так его просила. Согласился только на Париж, потому что с Жанной они были в Лондоне, а в Париже — нет. Как бы он смог ходить с Милой по тем улицам, магазинам, пабам, в которых он бывал с Жанной? Именно поэтому они поехали в Париж.
И неожиданно его любимый город его успокоил, и подсказал, как действовать дальше.
Только что с этих подсказок? Павел чувствовал себя ничтожеством, слизняком. Жанну убил Шахид, а он даже не смог отомстить за неё. Сам чуть не попал в беду. Трус он, вот кто! И то, что в петлю полез, свидетельствует о его трусости, потому что чтобы иметь силы жить — нужна смелость. А он — никчёмный трус, который хотел побыстрее расстаться с жизнью, когда узнал, что Жанны больше нет. А вместе с ней умерла и надежда на то, что он будет когда-нибудь счастлив. Раньше он подпитывал эту надежду коньячком, а теперь чем её подпитывать? Вернее, теперь — то что подпитывать, ведь и самой надежды уже давно нет, так же, как и Жанны!
Но прошло время, и он уже успокоился. И даже сделал предложение Миле. Конечно, она не является женщиной его мечты, просто он чувствует себя обязанным ей. Тем более что когда-то он потерял голову из-за Милы, но тогда, около шести лет назад, она ему отказала.
Ему было стыдно за себя. И обидно за Жанну. Он не смог защитить её, и она погибла.
И что теперь делать с этой конюшней? Продать? Но по документам она принадлежит Жанне, следовательно, её дядя, Шахид, имеет право на этот маленький конный дворик, как наследник. Жанна ведь не писала завещания! Да и кто его пишет в двадцать — то лет?!
Павел скривился. Уж лучше пусть конюшня стоит себе, чем он сделает такой подарок этому мерзавцу! Павлу вполне по силам содержать её!
Он в последний раз окинул взглядом лошадей, и вышел из помещения. Мысли его плавно перетекли по направлению к будущей жене.
И куда же Мила запропастилась? Сказала, что поедет выбирать украшения, но её мобильный не отвечает!
Хотя, если бы она пропала навсегда, Павел не стал бы возражать. И, возможно, даже совсем наоборот!
Тофик совсем упал духом. Сегодня с утра отца отправили в Швейцарию, в одну из лучших клиник пластической хирургии. Его лицо и тело было так изуродовано, что на Шахида было страшно смотреть. Тофик и не смотрел, отводил глаза в сторону, чтобы не видеть эту перепеленатую в бинтах куклу размером с человека.
И как всё это не вовремя! Конечно, вообще разве можно сказать об авариях, что они вовремя или нет! Но сейчас поговаривают, что Дума собралась принимать законопроект, по которому министерство будет сокращено. Часть чиновников, дармоедов — стяжателей, уберут.
И тот человек в министерстве, под прикрытием которого действовали люди Шахида, занимаясь транспортировкой наркотиков из Средней Азии в столицу, быстренько заморозил все свои дела. Семья осталась без основного дохода. Каждый день терялись огромные суммы, общак нёт колоссальные убытки. И что будет дальше — неизвестно. И надо же такому случиться, что именно в этот напряжённый момент община осталась без лидера!
И так в последнее время столько всего навалилось на азербайджанцев: и смерть Малика, и неприятности с Резником. А теперь ещё в довершении ко всему Шахид сильно пострадал, еле выжил в автокатастрофе, и наркотики в страну ввозить невозможно.
Что будет дальше? Тофик уныло посмотрел на часы. У него было свидание с одной крошкой, но почему-то оно его тяготило. Позвонить ей, что ли, отменить встречу? Нет у него никакого желания встречаться с кем бы то ни было!
На ум пришла Настя. Он в сердцах стукнул кулаком по столу. Да что он, помешался на этой девчонке, что ли?! Постоянно думает о ней. А она к нему равнодушна, наплевать ей на него. Она им попользовалась, вытягивая денежки, и бросила, когда ощипала, как липку!
Впрочем, Тофик сам понимал, что не прав. Он сам изводил её, мог не прийти на свидание, мог оскорбить. Постоянно напоминал, что у них товарные отношения: ты мне, я — тебе. И чего же он теперь хочет?
Её он хочет, вот и ответ нашёлся сам собой! Среди темноты, которая наступила в его жизни, было только одно маленькое светлое пятнышко: это Настенька.
— Ну, не такое уж и маленькое, — пробормотал Тофик, вспомнив габариты девушки.
Остроумие вновь возвращалось к нему, и Тофик воспрянул духом, решив, что аллах надоумил его и благословил его план.
В последние дни у Иры очень сильно болела голова. Казалось, будто в затылок ей вставили электродрель, и та с назойливым злорадством сверлит дыру у неё в голове. А потом ей на помощь приходит пила, и распиливает мозг на мелкие кусочки.
Совсем недавно ей казалось, что она счастлива. У неё был любимый и, казалось, любящий муж. Она ждала ребёнка. Ходила на работу, которая ей нравилась и чрезвычайно увлекала. В другом городе у неё жили родители, которые волновались за неё.
У Иры была спокойная и вполне счастливая жизнь. И всё рухнуло в одночасье. Она пыталась вспомнить этот момент, когда же всё произошло, когда же она поняла, что её жизнь — не более чем карточный домик, разрушившийся от дуновения ветра. И не могла.
Наверное, это когда она появилась дома, обеспокоенная исчезновением мужа, и нашла его полумёртвым.
Или раньше, когда звонила родителям и поняла, что у неё есть брат, которого тщательно скрывают? Или нет, когда убили Верочку? А, может, когда Саша рассказал ей, что раньше она взламывала программное обеспечение, а заодно умела постоять за себя? Когда же это случилось, когда всё развалилось?
У Ирины ничего не осталось, пожалуй, кроме дочери. Полина была единственной радостью, настоящим солнышком в беспроглядной запутанной мгле её жизни.
Даже работа не приносила удовлетворения, хотя Ира вернулась к своим камням. Недавно она решила сделать амулет себе, и — не смогла. Конечно, она знала расхожую фразу о том, что сапожник — без сапог. И догадывалась, почему цыганки не гадают себе. Но всё-же она не могла отождествить себя ни с каким драгоценным или полудрагоценным камнем, и это её сильно беспокоило. Ведь она сразу же понимала, какой именно камень или минерал или корунд подойдёт тому или другому клиенту, почему же не могла подобрать ничего подходящего для себя?! Ей бы это здорово помогло: правильно подобранный камень меняет жизнь человека в лучшую сторону!
И ей вдруг пришла в голову мысль: а что, если заказать у этой тётки обручальные кольца? Пусть она подберёт камни для Милы и Павлика. Пусть сделает так, чтобы он полюбил её, и любил всю жизнь. И чтобы ни за что не передумал жениться, а тем более, когда-нибудь развестись, и оставить Милу с носом!
Певица повеселела. Действительно, ей давно не мешало развеяться, так почему бы не съездить в этот Зажопинск, где живёт эта народная умелица!
Тофик удручённо слонялся по коридору больницы. Он уже знал, что отец попал в аварию, и что находится в очень тяжёлом положении. Его жизнь — на волоске. И он, Тофик, отцу помочь ничем не может. Больница, в которой делают операцию Шахиду, самая лучшая. Старший брат Тофика, Рафат, собрал возле отца лучших московских светил, осыпав их деньгами. Отец должен выжить, и да спасёт его аллах!
Тофик даже помолился за отца. Если вдруг он умрёт, что станет с Семьёй? И так после смерти Малика на них сваливаются одни неприятности!
Кто станет у руля, кто будет держать в руках бразды правления, если Шахид окажется на том свете?
Тофик загрустил. Ему не хватало Настеньки, которая после отказа от дальнейшего сотрудничества с Семьёй перестала встречаться и с ним. Самое странное, что раньше он терпеть её не мог. Всё ждал, когда же наконец можно будет бросить эту пухлую хохлушку с её высказываниями типа « паста „Чумак“ — наипомидорнейша томатна паста» или « купи мне крим, а то шкира усыхае». Волосы она называла волосьями, а его самого, Тофика, — Сонечкой.
Когда он впервые услыхал это слово от Насти, то разозлился.
— Зачем ты называешь меня женским именем? — вспыхнул он тогда.
— Женским? — удивилась Настя. — Та ни, это же значит, солнышко. Сонечко, а не Сонечка!
И всё равно Тофик запретил ей так себя называть. И заговаривать о сале в ресторанах. Правда, справедливости ради надо сказать, что Настя так вела себя в первые два месяца после их знакомства. А потом у неё почти исчез украинский акцент, она стала лучше выглядеть, и научилась более-менее правильно разговаривать. А уж как хороша она была в постели!
Тофик даже почувствовал приятное возбуждение. Ему не хватало Настеньки, хотя он и злился на неё частенько, и ссорились они, и ему даже было неловко за её поведение перед друзьями. Правда, в постели они мирились. Но Тофик самодовольно считал, что он найдёт такую же горячую штучку, только не украинку, а москвичку. Чтобы можно было её вывести в свет, и чтобы перед друзьями не было стыдно. Он постоянно ныл и капал на нервы отцу.
И даже не ожидал, что Настя сама прекратит отношения с ним.
Сначала он почувствовал удивление и что-то сродни облегчению. Но очень скоро понял, что скучает по ней. Настя была забавной, очень хитрой, но ему не было с ней скучно. Она всегда умела поднять ему настроение.
После того, как они расстались, Тофик даже шутить перестал. Ходил унылый и задумчивый. Родственники даже испугались, что он заболел.
А он не заболел, а просто соскучился. Неужели он влюбился? Да нет, просто привык! И вообще, хватит думать о Насте, пора подумать об отце. Он сейчас находится в операционной, а Тофик блуждает по коридору больницы, и ждёт чуда. А Рафат на чудо не надеется, поэтому и вызвал всех именитых врачей.
Тофик с тоской поднял глаза к потолку и подумал, что у него уже нет сил находиться в таком напряжении. Скорее бы уже что-то выяснилось! Скорее бы кто-то из врачей вышел из операционной, устало снимая перчатки, и заявил, что опасность миновала, и Шахид будет жить…
Ирина тупо смотрела в стену. Там висела картина европейского художника — мариниста, на которой был изображён большой красивый корабль, горделиво несущий своё громоздкое тело по спокойным волнам.
К живописи Ира была равнодушна, но Саша очень любил картины, и покупал их с удовольствием. Она не протестовала: какая разница, что будет висеть на стенах — картины или какие-нибудь дурацкие настенные тарелки.
Но сейчас дело было совсем в другом: час назад снова приходили люди из милиции. Они задали Ире кучу странных вопросов о Саше, записали адрес и телефон её родителей, и уже под конец сообщили, что нож, который был обнаружен под креслом, был отправлен на экспертизу. Выяснилось, что именно им была убита Верочка. Рану полностью идентифицировали, а на ноже нашли капли крови, идентичные Верочкиной.
— Значит, тот же убийца стрелял в моего мужа, — ахнула Ира.
Милиционеры переглянулись.
— На ноже обнаружены отпечатки вашего мужа, — сухо ответил один.
— Ну конечно, — воскликнула она, — может быть, убийца угрожал ему ножом, они стали бороться, и Саша выбил нож из его рук! И тогда убийца достал пистолет…
— Вы не поняли, — повторил представитель закона, — на рукоятке ножа обнаружены отпечатки ТОЛЬКО вашего мужа, впрочем, как и на пистолете…
Они ушли час назад, и до сих пор Ира не могла прийти в себя. Не может быть! Значит, это Саша убил Веру? Саша, умный, добрый, красивый, заботливый? Да за что ему убивать незнакомую девушку!
Память услужливо подсказывала Ирине, что в тот день, когда Верочка устроила скандал и пообещала разрушить так ярко начинающуюся карьеру Ирины, муж слышал угрозы. И, увидев расстроенную жену, даже пообещал убить недовольную клиентку!
Но он крикнул это в сердцах, потому что Ира была беременна, и ему, конечно же, было очень жаль жену, к тому же он тревожился за здоровье ребёнка. Мало ли кто, положа руку на сердце, говорил, что убьёт — гадкую тёщу, учительницу сына, постоянно ставящую ему двойки, соседку сверху, в очередной раз затопившую квартиру…
Но ведь это не значит, что они тут же направятся с ножом на обидчика! Так уж повелось, что, высказываясь агрессивно, мы выплёскиваем из себя эту агрессию, и успокаиваемся.
Сердце Иры сжалось. Но если всё так, и муж просто со злости, выпалил эту фразу, каким же образом нож с его отпечатками оказался в их доме?!
Она даже забыла сообщить родителям, что с Сашей случилось несчастье, и он в коме. Врач, конечно, говорил что-то ещё, но Ира не запомнила. Ей это было менее важно. Главное — что муж в коме, что каждую минуту он может умереть. И что шансы на выздоровление минимальные.
— Но он же выжил с таким ранением, — восклицала она в разговоре с врачом. — Значит, должен поправиться!
Врач пожал плечами.
— Знаете, всякое бывает. Но вы должны быть готовы к… худшему, — сочувственно сказал он.
Ира со слезами на глазах смотрела на мужа, подключённого к медицинским приборам и капельницам. Теперь его жизнеобеспечение зависело только от оборудования. Именно поэтому Ира перевела его в другую палату, и платила за его содержание, а заодно и медперсоналу, чтобы они лучше ухаживали за её мужем.
Было и ещё кое-что: в тот жуткий день, когда она обнаружила полумёртвого мужа, на полу валялись фотографии, которых она раньше не видела.
Ира не стала рассматривать их сначала, а потом и вовсе забыла, сложила в ящик стола. Но теперь, когда её выписали, и она вернулась домой с Полиной, то вспомнила о них.
После того, как представители милиции ушли, Ира бросилась к столу и вытащила фотографии. Ей надо было занять себя чем-то, только чтобы не думать о том, что её муж — убийца.
На фотографиях была изображена она сама, в обнимку с каким-то пожилым мужчиной ярко выраженной кавказской национальности.
Только на снимках у неё были чёрные волосы, и длинные. Она беззаботно улыбалась, обнимая незнакомца. То есть, конечно, это сейчас он ей незнаком, а тогда, когда она фотографировалась, она его, безусловно, хорошо знала. Кто этот человек? Почему Саша прятал фотографии от неё? И ещё: когда она очнулась после амнезии, у неё уже были короткие обесцвеченные волосы. Саша говорил, что у неё всегда была такая причёска! И ведь у неё есть фотоальбом, на снимках в котором она с этой причёской! Муж утверждал, что она не любила свой тёмный цвет волос, и всегда носила короткую стрижку, и обесцвечивала волосы!
Но вот, перед ней фотография, где она — с длинными, тёмными волосами, и они ей, безусловно, к лицу! Возможно, даже больше, чем эта обесцвеченная стрижка… С ума сойти, как сильно причёска меняет внешность человека!
Может быть, Саша просто не знал? Может, когда они с ним встретились, она уже красила волосы и носила именно такую причёску? Но, раз он прятал фотографии, на которых она с длинными волосами, значит, не мог не знать…
Ира запуталась. Что есть такого криминального в этих снимках, что муж их скрывал от неё? Дело только в причёске? Или в мужчине, изображённом рядом?
Она решительно подвинула к себе телефон. Надо позвонить родителям и уточнить этот вопрос. Может быть, этот мужчина и есть тот самый Павел, у которого отбил её Саша?
Но нет, это смешно: скорее, этот мужчина годится ей в отцы, а не в мужья!
Заглядывая в блокнот, она набрала номер. Кстати, надо бы сообщить родителям, что она родила девочку!
— Да? — спросил весёлый голос.
— Кто это? — не поняла Ира.
— Это я, — ответил голос, принадлежащий молодому парню. Наверное, тому самому, который просил у матери что-нибудь поесть, когда Ира звонила в прошлый раз.
— А … мама дома?
Возникла секундная заминка, пауза, потом трубку положили на стол, Ира услышала дробный топот, словно человек побежал за родительницей. Что, чёрт возьми, происходит? Если у неё есть брат, почему ей об этом ничего не известно?
Внезапно трубка разразилась противными пищащими короткими гудками. То ли звонок сорвался, то ли… её просто бросили на рычаг!
Ну нет! Ирина упорно продолжала нажимать на кнопки. Она всё равно дозвонится!
После четвёртого гудка трубку наконец сняли.
— Да? — вопросил знакомый голос. — Аллё, говорите же!
— Мама, — с облегчением вздохнула Ира. — Это я!
— Здравствуй, доченька! Почему не звонила так долго, я уже стала беспокоиться! Звоню, а трубку никто не берёт! У вас всё нормально? — запричитала мать.
— Почти, — вздохнула Ира. — Я родила девочку, назвала Полиной…
— Ой, какая радость, — взвизгнула женщина. — Поздравляю, дорогая! Она, наверное, хорошенькая, вся в тебя?
— Пока рано судить, — невольно улыбнулась молодая мама. — Слушай, а кто сейчас брал трубку?
— Не поняла, — после маленькой паузы удивлённо ответила мама. — Ты позвонила, и я подошла к телефону. А никто больше трубку не брал, потому что я дома одна. Отец на работе.
— Странно, — пробормотала Ира, и устало потёрла переносицу.
Ей неудержимо хотелось спать. После рождения Полинки она очень мало спала по ночам, девочка часто просыпалась и требовала или молока, или чистых ползунков.
— Как жаль, что я не могу сейчас приехать к вам, — огорчилась мать. — У нас тут некоторые проблемы… Папа снова стал пить, я не хотела тебе говорить об этом…
Ира удручённо слушала её. Надо же, оказывается, в прошлый раз мать была так напряжена, потому что отец, оказывается, алкоголик! Наверное, поэтому он и не узнал её тогда…
— У нас тоже проблемы, — осторожно сообщила она, — Саша в больнице. В него стреляли. Он в коме. Приходила милиция, я дала ваш телефон.
— Стреляли? Какой ужас, — заголосила мать. — А зачем милиции понадобился наш телефон?
— Не знаю, — Ира сказала чистую правду. — Они просто попросили, и всё. Может быть, и звонить — то не будут! Но я думаю, что вы — единственные люди, которые могут что-то рассказать о Сашином прошлом. Он же сирота, а я не помню ничего, что было раньше. Остаётесь только вы. Я сказала, что у вас хорошие отношения с моим мужем, и они…
— Зачем ты дала телефон, надо было сказать, что не знаешь, — выпалила мать, и осеклась.
Ира удивлённо прислушалась. Что это значит?
— Извини, если бы я знала, что ты так отреагируешь, — начала она.
— Прости, это нервы, — извинилась мать. — Я просто в ужасе. Даже не знаю, о чём говорить с милицией.
— Ну я же говорю, что они, может быть, и не приедут, — пожала плечами Ира.
Её вновь охватило странное чувство. Неужели мать что-то знает и боится это рассказать? Ира свернула разговор и попрощалась. Она была уверена, что с самого начала попала именно туда, куда было нужно. И трубку схватил не кто иной, как её младший брат. Почему же его от неё скрывают? Сделали вид, будто она попала не туда.
После разговора остался неприятный осадок. Мама была так ласкова и любезна, пока не узнала о случившемся с её мужем. А потом и вовсе закричала, поняв, что к ним собирается нагрянуть милиция. А чего ей пугаться — то, если она не причастна к убийству зятя! И, потом, Ира так надеялась, что родители приедут к ней и поддержат в эту трудную минуту. Но мать отговорилась отцовским алкоголизмом… Приехала бы тогда одна!
Ира почувствовала возбуждение. А почему бы ей самой не съездить к родителям и не потребовать от них правды? Что они скрывают?
Она решила, что, как только окрепнет окончательно, обязательно съездит к ним вместе с Полинкой. Заодно и внучку покажет!
А пока что надо ухаживать за малышкой, и срочно возвращаться на работу! Потому что она осталась совсем одна, денег в обрез, и надо срочно зарабатывать!
Надежда приходила вчера, предлагала, пока Полина совсем крошечная, чтобы Ира принимала клиентов на дому. Надо бы об этом подумать: дом большой, одну из комнат запросто можно выделить под кабинет!
Надо нанять нянечку, чтобы она присматривала за малышкой, пока Ира будет возиться с клиентом! Домработница будет хлопотать по хозяйству, а нянечка — присматривать за Полинкой! И тогда Ирина сможет спокойно работать в доме, почти полностью избавленная от других забот.
Она устало потёрла глаза. Что-то произошло, что-то изменилось, а она не может найти этому объяснения!
Ира поднялась с кресла. Фотографии, лежавшие у неё на коленях, упали на пол. Она вздрогнула и быстро вышла из комнаты, даже не обернувшись: отчего-то она опасалась этих снимков.
Мила с интересом рассматривала дом. Оказывается, и в провинции люди неплохо живут! Вон какой домяра — белый, красивый, впрочем, конечно, до Резниковского ему далеко.
В ювелирной мастерской ей сообщили, что Ирина теперь принимает на дому, в связи с рождением дочери, и дали адрес.
Мила поставила машину аккурат напротив ворот, и вошла во двор. Надо же, как красиво: белый снег, чистый воздух, дом как с картинки о жизни аристократов в дореволюционной России.
Она решительно зашагала по дорожке. Новый любовник подтвердил рассказ Светочки о мастерстве этой неведомой дамы, которая делает эскизы украшений — амулетов.
До Нового года оставалось меньше недели, поэтому Мила так торопилась. В предсвадебной кутерьме у неё оставалось только два свободных дня, один из которых она использовала, чтобы заручиться помощью этой особы.
Мила нажала на звонок, и отдёрнула руку, затянутую в синюю лайковую перчатку, как только дверь распахнулась. А открылась она почти мгновенно, будто её ждали.
— Я вас в окно увидела, — приветливо улыбнулась полная женщина.
Мила изумлённо взирала на неё. Бывший охранник Анны Щедриной говорил, что эта дама молодая. А эту женщину молодой можно было назвать разве что лет двадцать назад!
— Проходите, — пригласила она Милу, — идите по коридору мимо гостиной, и налево. Там найдёте Ирочку.
— А, так это не вы, — догадалась она.
— Я помогаю Ире по хозяйству, а то на бедную девочку столько всего свалилось, — вздохнула та. — Ну, идите…
Мила с интересом озиралась. Дом был обставлен со вкусом, хозяин явно не бедствовал.
Она постучала в указанную дверь и сразу же открыла её, не дождавшись приглашения.
В большом кабинете за столом у окна сидела молодая женщина. Она что-то разглядывала через лупу.
Полуобернувшись на стук, она посмотрела на Милу, и улыбнулась.
— Присаживайтесь, пожалуйста, — она указала на небольшой кожаный диванчик.
Мила решила усесться в кресло, которое было из одного гарнитура с диваном. Она всегда так делала: если ей предлагали одно место, она выбирала другое. То ли из вредности, то ли из принципа, то ли просто по привычке.
— Я приехала из Москвы, — сказала она светским тоном, стягивая перчатки.
Пусть эта особа знает, что Мила не из ближайшего колхоза, и что ей требуется особое внимание.
Но Ирина только улыбнулась и кивнула.
— Одну минуту, пожалуйста, я сейчас освобожусь.
Буквально через двадцать секунд женщина положила лупу и полностью повернулась к Миле. Ту словно молнией шарахнуло.
Когда она усаживалась в кресло, то смотрела на Иру против света, отчего лицо женщины казалось расплывчатым. Но сейчас…
Те же глаза, те же губы…Только волосы светлые и короткие! И фигура поплотнее, чем у Жанны. Надо же, какое совпадение!
— Господи, — с трудом вымолвила Мила, — вы так похожи на одну мою знакомую…
— Меня часто с кем-то путают, — со вздохом сообщила Ира, — такое уж у меня лицо, стандартное, видимо…
— Если бы она не умерла, я бы подумала, что это вы, — ляпнула Мила, даже не подумав о том, что Ирине, может быть, неприятно слышать о том, что похожая на неё женщина умерла.
— Нет, я — это я, — довольно резко ответила автор магических амулетов. — Что вы хотели?
— Видите ли, я выхожу замуж…
Мила замерла. Надо же, как удивительно получилось: эта самая Ирина очень похожа на погибшую Жанну. А Жанна собиралась выходить замуж за Павлика, того самого, за которого выходит Мила… С ума сойти, какие только не встречаются хитросплетения в жизни!
— Поздравляю, — довольно равнодушно произнесла Ира. — Вы хотите сделать подарок будущему мужу? Привезли его фотографию?
— Привезла, но подарок не ему. То есть не только ему, — стушевалась Мила. — Я хотела бы заказать у вас обручальные кольца. Чтобы мой будущий муж любил меня всю жизнь, ну, вы понимаете?
— Догадываюсь, — едва улыбнулась Ирина. — Давайте фотографии.
Мила покопалась в сумочке и достала фотографию, на которой они были запечатлены вместе с Павликом.
Затаив дыхание, она протянула снимок Ирине. Неизвестно, почему, но Мила ощутила облегчение, когда женщина взяла фотографию, равнодушно мазнула по ней взглядом, и перевела его на клиентку.
А чего, собственно, она ожидала? Что она кинется на Милу с кулаками, и начнёт кричать, что та украла у неё жениха? Но это было смешно! Жанна умерла, а Ирина просто похожа на неё. Но мало ли на свете похожих людей! Что-то нервишки совсем расшатались. Надо бы поправить здоровье, съездить куда-нибудь отдохнуть! Хотя на носу — новый год. А потом свадьба и, как следствие, медовый месяц. И вся дальнейшая жизнь у неё будет сплошным отдыхом! Она это заслужила, и может себе позволить!
— И, конечно, они должны быть красивыми, — совсем успокоилась Мила. — Ну, знаете, не просто золотыми кругляшками, а оригинальными, со вкусом… Цена роли не играет…
Мила с удовольствием смаковала эту фразу, насчёт цены. Как приятно говорить человеку, что деньги не имеют значения. Особенно когда они не твои, а твоего будущего свёкра!
Павел с грустью смотрел на арабскую чистокровную кобылу, которую так любила Жанна. Он давно уже не был на конюшне, которую сам же подарил любимой женщине. Не мог себя заставить приехать туда, где его обуревали воспоминания. Он и в Лондон ехать решительно отказался, хотя Мила так его просила. Согласился только на Париж, потому что с Жанной они были в Лондоне, а в Париже — нет. Как бы он смог ходить с Милой по тем улицам, магазинам, пабам, в которых он бывал с Жанной? Именно поэтому они поехали в Париж.
И неожиданно его любимый город его успокоил, и подсказал, как действовать дальше.
Только что с этих подсказок? Павел чувствовал себя ничтожеством, слизняком. Жанну убил Шахид, а он даже не смог отомстить за неё. Сам чуть не попал в беду. Трус он, вот кто! И то, что в петлю полез, свидетельствует о его трусости, потому что чтобы иметь силы жить — нужна смелость. А он — никчёмный трус, который хотел побыстрее расстаться с жизнью, когда узнал, что Жанны больше нет. А вместе с ней умерла и надежда на то, что он будет когда-нибудь счастлив. Раньше он подпитывал эту надежду коньячком, а теперь чем её подпитывать? Вернее, теперь — то что подпитывать, ведь и самой надежды уже давно нет, так же, как и Жанны!
Но прошло время, и он уже успокоился. И даже сделал предложение Миле. Конечно, она не является женщиной его мечты, просто он чувствует себя обязанным ей. Тем более что когда-то он потерял голову из-за Милы, но тогда, около шести лет назад, она ему отказала.
Ему было стыдно за себя. И обидно за Жанну. Он не смог защитить её, и она погибла.
И что теперь делать с этой конюшней? Продать? Но по документам она принадлежит Жанне, следовательно, её дядя, Шахид, имеет право на этот маленький конный дворик, как наследник. Жанна ведь не писала завещания! Да и кто его пишет в двадцать — то лет?!
Павел скривился. Уж лучше пусть конюшня стоит себе, чем он сделает такой подарок этому мерзавцу! Павлу вполне по силам содержать её!
Он в последний раз окинул взглядом лошадей, и вышел из помещения. Мысли его плавно перетекли по направлению к будущей жене.
И куда же Мила запропастилась? Сказала, что поедет выбирать украшения, но её мобильный не отвечает!
Хотя, если бы она пропала навсегда, Павел не стал бы возражать. И, возможно, даже совсем наоборот!
Тофик совсем упал духом. Сегодня с утра отца отправили в Швейцарию, в одну из лучших клиник пластической хирургии. Его лицо и тело было так изуродовано, что на Шахида было страшно смотреть. Тофик и не смотрел, отводил глаза в сторону, чтобы не видеть эту перепеленатую в бинтах куклу размером с человека.
И как всё это не вовремя! Конечно, вообще разве можно сказать об авариях, что они вовремя или нет! Но сейчас поговаривают, что Дума собралась принимать законопроект, по которому министерство будет сокращено. Часть чиновников, дармоедов — стяжателей, уберут.
И тот человек в министерстве, под прикрытием которого действовали люди Шахида, занимаясь транспортировкой наркотиков из Средней Азии в столицу, быстренько заморозил все свои дела. Семья осталась без основного дохода. Каждый день терялись огромные суммы, общак нёт колоссальные убытки. И что будет дальше — неизвестно. И надо же такому случиться, что именно в этот напряжённый момент община осталась без лидера!
И так в последнее время столько всего навалилось на азербайджанцев: и смерть Малика, и неприятности с Резником. А теперь ещё в довершении ко всему Шахид сильно пострадал, еле выжил в автокатастрофе, и наркотики в страну ввозить невозможно.
Что будет дальше? Тофик уныло посмотрел на часы. У него было свидание с одной крошкой, но почему-то оно его тяготило. Позвонить ей, что ли, отменить встречу? Нет у него никакого желания встречаться с кем бы то ни было!
На ум пришла Настя. Он в сердцах стукнул кулаком по столу. Да что он, помешался на этой девчонке, что ли?! Постоянно думает о ней. А она к нему равнодушна, наплевать ей на него. Она им попользовалась, вытягивая денежки, и бросила, когда ощипала, как липку!
Впрочем, Тофик сам понимал, что не прав. Он сам изводил её, мог не прийти на свидание, мог оскорбить. Постоянно напоминал, что у них товарные отношения: ты мне, я — тебе. И чего же он теперь хочет?
Её он хочет, вот и ответ нашёлся сам собой! Среди темноты, которая наступила в его жизни, было только одно маленькое светлое пятнышко: это Настенька.
— Ну, не такое уж и маленькое, — пробормотал Тофик, вспомнив габариты девушки.
Остроумие вновь возвращалось к нему, и Тофик воспрянул духом, решив, что аллах надоумил его и благословил его план.
В последние дни у Иры очень сильно болела голова. Казалось, будто в затылок ей вставили электродрель, и та с назойливым злорадством сверлит дыру у неё в голове. А потом ей на помощь приходит пила, и распиливает мозг на мелкие кусочки.
Совсем недавно ей казалось, что она счастлива. У неё был любимый и, казалось, любящий муж. Она ждала ребёнка. Ходила на работу, которая ей нравилась и чрезвычайно увлекала. В другом городе у неё жили родители, которые волновались за неё.
У Иры была спокойная и вполне счастливая жизнь. И всё рухнуло в одночасье. Она пыталась вспомнить этот момент, когда же всё произошло, когда же она поняла, что её жизнь — не более чем карточный домик, разрушившийся от дуновения ветра. И не могла.
Наверное, это когда она появилась дома, обеспокоенная исчезновением мужа, и нашла его полумёртвым.
Или раньше, когда звонила родителям и поняла, что у неё есть брат, которого тщательно скрывают? Или нет, когда убили Верочку? А, может, когда Саша рассказал ей, что раньше она взламывала программное обеспечение, а заодно умела постоять за себя? Когда же это случилось, когда всё развалилось?
У Ирины ничего не осталось, пожалуй, кроме дочери. Полина была единственной радостью, настоящим солнышком в беспроглядной запутанной мгле её жизни.
Даже работа не приносила удовлетворения, хотя Ира вернулась к своим камням. Недавно она решила сделать амулет себе, и — не смогла. Конечно, она знала расхожую фразу о том, что сапожник — без сапог. И догадывалась, почему цыганки не гадают себе. Но всё-же она не могла отождествить себя ни с каким драгоценным или полудрагоценным камнем, и это её сильно беспокоило. Ведь она сразу же понимала, какой именно камень или минерал или корунд подойдёт тому или другому клиенту, почему же не могла подобрать ничего подходящего для себя?! Ей бы это здорово помогло: правильно подобранный камень меняет жизнь человека в лучшую сторону!