Мизес Людвиг. Бюрократия, Запланированный хаос, Антикапиталистическая ментальность

Самое удивительное во всем этом дотоле невиданном преобразовании материальных условий, порожденном капитализмом, это то, что оно было осуществлено небольшим числом писателей и почти столь же малым числом государственных деятелей, усвоивших их учения. Не только аморфные массы, но и большинство бизнесменов, которые благодаря своей деятельности претворили в жизнь принципы свободы, не сумели понять основные черты этой акции. Даже в период расцвета либерализма очень немногие полностью разобрались, как действует рыночная экономика. Западная цивилизация приняла капитализм по рекомендации малочисленной элиты. В первые десятилетия XIX века многие люди рассматривали непонимание данных проблем как серьезный недостаток и стремились ликвидировать его. В период между Ватерлоо и Севастополем [имеется в виду период от 1815 г. (год битвы при Ватерлоо, приведшей Наполеоновскую империю к крушению) до 1854--1855 гг. (годы сражения под Севастополем в войне Англии, Франции и Турции с Россией)] никакая литература не пользовалась таким спросом в Великобритании, как экономические трактаты. Но скоро мода на них прошла. Тема оказалась недоступна обычному читателю. Экономика настолько отличается от естественных и прикладных наук, с одной стороны, и от истории и юриспруденции, с другой, что она способна отпугнуть при первом знакомстве. Ученые, проводящие исследования в лабораториях, архивах и библиотеках, с подозрением смотрят на ее эвристическое своеобразие. [По Мизесу, экономическая наука использует методы творческого, неформализованного поиска, называемые эвристическими (от греческого heurisko -- нахожу), чем отличается от других наук, применяющих строгие, наперед заданные приемы познания, жесткие алгоритмы решения научных задач.] Эпистемологическая оригинальность кажется ограниченным фанатикам позитивизма абсурдной, лишенной смысла. [Эпистемология -- теория познания. Позитивизм -- сформировавшееся в XIX веке философское направление, исходящее из того, что положительное (позитивное) знание может быть получено лишь путем описания и систематизации объектов изучения конкретных наук, особенно естественных, а попытки выяснения причинно-следственных зависимостей бесплодны.] Людям хочется отыскать в книге по экономике знания, которые удобно вписались бы в заранее сформированный образ экономики, какой она должна быть, то есть дисциплины, построенной по образцу логической структуры физики или биологии. При столкновении же с предметом экономики они приходят в полную растерянность и отказываются ломать голову над проблемой, анализ которой требует серьезного умственного напряжения. Не сумев понять проблемы, люди приписывают все улучшения экономических условий прогрессу естественных наук и технологий. По их мнению, всей истории человечества свойственна самодействующая тенденция поступательного движения экспериментальных естественных наук и их применения в решении технологических проблем. Эта тенденция непобедима, она внутренне присуща судьбе человечества и проявляется независимо от политической и экономической организации общества. По их мнению, невиданный технологический прогресс последних двух сотен лет не является результатом последовательной политики. Он никак не связан ни с классическим либерализмом, ни со свободой торговли и предпринимательства, ни с капитализмом. И, следовательно, он будет продолжаться при любой другой системе экономической организации общества. Учение Маркса получило поддержку просто потому, что оно приняло эту широко распространенную интерпретацию событий и облекло ее в псевдофилософскую форму, сделав себя, таким образом, приемлемым и для спиритуалистов-гегельянцев и для грубых материалистов. [Спиритуалисты-гегельянцы -- последователи философского учения Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770--1831), развивавшие его взгляды на историю, как на постепенное выявление творческой силы мирового духа. По Гегелю, орудия производства, вообще материальная культура -- это воплощение все того же духа.] В марксовой схеме "материальные производительные силы" -это некая надчеловеческая сущность, независимая от воли и деятельности индивидуумов. Она развивается сама по себе подчиняясь, указаниям невидимой, но всемогущей силы. Она изменяется по каким-то таинственным законам и заставляет человечество приспосабливать социальную организацию к этим изменениям, ибо материальные производительные силы боятся только одного: оказаться скованными социальной организацией. Основное содержание истории составляет борьба материальных производительных сил за освобождение от связывающих их общественных оков. Когда-то, учит Маркс, материальные производительные силы воплощались в ручной мельнице, и они организовали жизнь человека по модели феодализма. Позже, когда невидимые законы, определяющие развитие производительных сил, заменили ручную мельницу паровой, феодализм уступил место капитализму. С тех пор материальные производительные силы продолжали свое развитие, и их современное состояние настойчиво требует смены капитализма социализмом. Те, кто пытается остановить социалистическую революцию, решают безнадежную задачу. Бессмысленно воздвигать препятствия на пути исторического прогресса. [Здесь Л. Мизес пересказывает положения "Коммунистического манифеста" К. Маркса и Ф. Энгельса (см. Маркс К., Энгельс Ф., Соч., изд. 2-е, т. 5, с. 424--436).] По своим идеям так называемые левые партии во многом отличаются друг от друга. Но в одном они едины. Они считают материальный прогресс саморазвивающимся процессом. Член американского профсоюза принимает свой уровень жизни как должное. Судьба распорядилась так, что он имеет возможность пользоваться благами, которые были недоступны даже самым состоятельным людям предшествующих поколений, и до сих пор недоступны живущим за пределами Америки. Ему и в голову не приходит, что "крайний индивидуализм" большого бизнеса вполне мог сыграть определенную роль в появлении так называемого "американского образа жизни". В его глазах "администрация" -- это воплощение непомерных претензий "эксплуататоров", которые мечтают только о том, чтобы урезать его законные права. В ходе исторического развития, считает он, действует непреодолимая тенденция к постоянному повышению "производительности" его труда. Плоды этого совершенствования по праву принадлежат только ему. И именно его заслуга, если -- в эпоху капитализма -- показатель ценности продуктов, изготовляемых обрабатывающей промышленностью, деленный на количество занятых в производстве рук, обнаруживал тенденцию к увеличению. На самом деле увеличение так называемой производительности труда явилось следствием использования более совершенного оборудования. Сотня рабочих на современном заводе производит за единицу времени продукции во много раз больше, чем сотня рабочих в цехах докапиталистической эпохи. Этот прогресс обусловлен не более высоким мастерством или большим усердием современных рабочих (известно, что умение, требовавшееся от средневекового кустаря, намного превосходило мастерство многих категорий современных заводских рабочих). Прогрессом мы обязаны использованию более совершенных инструментов и станков, что, в свою очередь, является результатом накопления и вложения больших сумм капитала в производство. Термины "капитализм", "капитал", "капиталист" использовались Марксом и используются сегодня многими -- включая официальную пропаганду правительства США -- с уничижительным оттенком. Однако эти слова неизменно указывают на основной фактор, действие которого как раз произвело все эти удивительные успехи последних двух сотен лет небывалое повышение среднего уровня жизни все увеличивающегося населения. Современное состояние промышленности в капиталистических странах отлично от состояния ее в докапиталистический период, а также от условий в так называемых слаборазвитых странах количеством имеющегося в распоряжении капитала. Невозможно воплотить в жизнь никакие технологические усовершенствования, если требуемый капитал предварительно не накоплен путем сбережений. Сбережение, накопление капитала -- это то средство, которое шаг за шагом преобразовало неумелые поиски пищи пещерным человеком в современное промышленное производство. Начало этому развитию положили идеи, составившие те организационные рамки, в которых накопление капитала было раз и навсегда защищено принципом частной собственности на средства производства. Любой шаг вперед по пути к преуспеванию является результатом сбережения средств. Самые хитроумные технологические изобретения были бы практически бесполезны, если не были прежде накоплены средства производства, требуемые для их использования. Предприниматели используют поставляемые им средства производства для наиболее экономичного удовлетворения самых насущных из еще неудовлетворенных нужд потребителей. Вместе с технологами, цель которых -- усовершенствование процесса обработки, и с теми, кто предоставляет сбережения, они играют активную роль в процессе, называемом экономическим прогрессом. Остальные только пользуются плодами деятельности этих трех групп первопроходцев. Каковы бы ни были иные заслуги, они только пожинают плоды тех преобразований, в осуществление которых не внесли никакого вклада. Характерная черта рыночной экономики в том, что результатами усилий трех прогрессивных классов -- тех, кто сберегает, накапливает, тех, кто вкладывает накопленное в средства производства, и тех, кто вырабатывает новые методы использования этих средств, -- она делится с непрогрессивным большинством народа. Накопление капитала, опережая рост населения, с одной стороны, поднимает производительность труда, а с другой -- удешевляет производство. Рыночный процесс дает простому человеку возможность пользоваться плодами чужого труда. Он заставляет представителей всех трех прогрессивных классов наилучшим образом обслуживать непрогрессивное большинство. Каждый может войти в состав трех производительных классов капиталистического общества, ибо они не являются закрытыми кастами. Принадлежность к ним не является привилегией, предоставляемой какой-либо высшей властью или унаследованной от предков. Эти три класса -- не клубы, и они не преграждают путь новичкам. Чтобы стать капиталистом, предпринимателем или изобретателем новых технологий нужны лишь ум и сила воли. Наследник состоятельного человека пользуется некоторым преимуществом, так как он начинает в более благоприятных условиях, чем остальные. Но его задача в преодолении рыночной конкуренции не только не проще, но иногда труднее, а деятельность менее выгодна, чем у новичка. Ему приходится реорганизовать унаследованное от предшественников предприятие, чтобы приспособить его к изменившейся рыночной конъюнктуре. Так, например, проблемы, которые приходилось решать потомку "короля" железных дорог, были в последние десятилетия сложнее, чем проблемы человека, начинавшего с нуля в перевозках грузовиками или самолетами. Популярная философия простого человека самым плачевным образом искажает эти факты. Дж. Дьюи [Дьюи Джон (1859--1952) -- американский философ и психолог], например, считает, что все новые отрасли промышленности, которые предоставляют человеку блага, неизвестные его предкам, созданы неким благодетелем по имени "Прогресс". А накопление капитала, предпринимательство и технологические изобретения не сыграли никакой роли в этаком самопородившемся благосостоянии. Если кто-то и способствовал повышению производительности труда, так это рабочий на конвейере. Но, к сожалению, в этом грешном мире существует эксплуатация человека человеком. Большой бизнес снимает пенки и оставляет, как утверждает "Коммунистический манифест", создателю всех благ, то есть рабочему, только то, что "требуется для пропитания и для продолжения рода". Следовательно, "современный рабочий, с прогрессом не поднимается, а все более опускается... Рабочий становится паупером, и пауперизм растет еще быстрее, чем население и богатство". [Приведенная Мизесом без ссылки цитата из "Манифеста Коммунистической партии" дается в настоящем издании по "каноническому" русскому переводу (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., изд. 2-е, т. 5, с. 435).] Авторов этого описания капиталистического производства превозносят в университетах как величайших философов и благодетелей человечества, а их учение принимается с почтением миллионами людей, в чьих квартирах среди прочих современных удобств можно увидеть радио и телевизор. Самым безжалостным эксплуататором является большой бизнес, утверждают профессора, "рабочие" лидеры и политики. Они не хотят понять, что отличительная черта большого бизнеса -- как раз массовое производство для удовлетворения нужд широких масс. При капитализме сами рабочие прямо или косвенно являются основными потребителями продукции, выпускаемой их же заводами. На заре капитализма существовал значительный временной разрыв между возникновением новшества и его доведением до широких масс. Еще 60 лет назад Габриель Тард [Тард Габриель (1843--1904) -- французский социолог, социопсихолог и правовед] справедливо отмечал, что любая промышленная новинка сначала является роскошью для меньшинства и лишь потом превращается во всеобщую потребность: то, что поначалу рассматривалось как нечто необычное, позже становится повседневной вещью для всех без исключения. Это утверждение совершенно справедливо и в отношении автомобиля. Но массовое производство автомобилей большим бизнесом сократило и почти вовсе ликвидировало временной разрыв. Современные новшества прибыльны только при условии их массового производства и поэтому становятся доступны всем сразу же после их практического внедрения. Так, в США не наблюдалось периода, когда пользование такими изобретениями как телевизор, нейлоновые чулки, детское питание было бы ограничено меньшинством лишь самых обеспеченных людей. Большой бизнес стремится к тому, чтобы поскорее стандартизировать способы потребления и развлечения широких масс. При рыночной экономике никто не бедствует только потому, что есть очень состоятельные люди. Богатство имущих не является причиной чьей-либо бедности. Процесс, делающий людей богатыми, напротив, является следствием процесса, совершенствующего способы удовлетворения людских потребностей. Предприниматель, капиталист, технолог преуспевает только до тех пор, пока он способен наилучшим образом удовлетворять спрос потребителя. Антикапиталистический фронт С САМОГО начала социалистического движения и попыток возродить интервенционистскую политику докапиталистического времени и социализм и интервенционизм были безнадежно дискредитированы в глазах всех, кто был знаком с экономической теорией. Но идеи революционеров и реформаторов встретили одобрение у огромных масс невежественных людей, движимых самыми сильными из человеческих страстей: завистью и ненавистью. Социальная философия Просвещения подготовила почву для осуществления программы либерализации: для экономической свободы, завершившей свое развитие в рыночной экономике (капитализме) с ее конституциональным следствием -- представительным правительством. Но она не требовала уничтожения трех сил: монархии, аристократии и церкви. Европейские либералы стремились заменить королевский абсолютизм парламентарной монархией. Они хотели отменить привилегии аристократии, но не лишать ее титулов, гербов и поместий. Они жаждали предоставить всем свободу совести и прекратить преследования инакомыслящих и еретиков, но вместе с тем дать всем церквям и сектам возможность исповедовать свои духовные идеалы. Таким образом, все три основные силы старого режима были сохранены. Можно было вполне ожидать, что принцы, аристократы и клерикалы, неутомимо проповедующие консерватизм, встретят в штыки попытки социалистов посягнуть на основные достижения западной цивилизации. Кроме того, глашатаи социализма не скрывали, что при социалистическом тоталитаризме нет места для того, что они называли пережитками тирании, неравенства и предрассудков. Но даже в этих привилегированных группах обида и зависть взяли верх над трезвой логикой. Они, по существу, объединились с социалистами, закрыв глаза на то, что социализм предусматривает в числе прочего конфискацию их собственных поместий, и что тоталитаризм исключает религиозную свободу. Гогенцоллерны в Германии начали проводить политику, которую один клерикальный обозреватель обозначил как монархический социализм . Самодержцы России, Романовы, заигрывали с профсоюзами, чтобы использовать их как оружие в борьбе против попыток "буржуазии" установить представительное правительство . [Л. Мизес имеет в виду так называемую зубатовщину -- создание в 1901--1903 гг. по инициативе охранки легальных рабочих организаций. Администрация поддерживала экономические требования этих профсоюзов при условии отказа от политической деятельности.] Во всех европейских странах аристократы практически сотрудничали с врагами капитализма. Видные теологи пытались дискредитировать систему свободного предпринимательства и, таким образом, по существу, поддерживали и социализм, и радикальный интервенционизм. Некоторые известные лидеры современного протестантства -- Барт и Бруннер в Швейцарии, Нибур и Тиллих в США и ныне покойный архиепископ Кентерберрийский Уильям Темпл -- открыто осуждают капитализм и даже считают "несостоятельность капитализма" ответственным за все эксцессы русского большевизма. [Названные Л. Мизесом религиозные мыслители -основоположники и видные представители так называемой неоортодоксии в протестантизме. Под влиянием "великой депрессии" 1929--1933 гг. сложилось их критическое отношение к современному капитализму. Так, Карл Барт (1886--1968), высланный нацистским режимом из Германии, был в определенной степени близок к идеям христианского социализма. Рейнхольд Нибур (1892--1971) критиковал капиталистическое общество, как противоречащее началам христианской этики. Эмигрировавший при Гитлере из Германии в США Пауль Тиллих (1886--1965) много внимания уделял порождаемому современным буржуазным обществом отчуждению человека от мира, от других людей и от бога. Уильям Темпл (1881--1944), ставший в 1942 г. архиепископом Кентерберийским, выступал за социальные реформы, поддерживал профсоюзное движение. Некоторые из неоортодоксов, особенно К. Барт, выступали против кампании антикоммунизма.] Не исключено, что был прав В. Харкурт, заявивший более 60-ти лет тому назад: "Мы теперь все социалисты". [Харкурт Уильям (1827--1904) -- английский политический деятель, юрист и публицист конца XIX века. Принимал участие в налоговой реформе.] Но ясно одно: сегодня различные правительства, политические партии, преподаватели и писатели, воинствующие атеисты и христианские богословы почти единодушны в своем страстном отрицании рыночной экономики и в восхвалении тех преимуществ, которые якобы предоставляет всемогущество государства. Подрастающее поколение воспитывается в атмосфере, пропитанной социалистическими идеями. Влияние просоциалистической идеологии наглядно прослеживается в том, как, почти без исключений, общественное мнение объясняет причины, побуждающие людей присоединяться к социалистической и коммунистической партиям. Говоря о внутренней политике, принято считать, что неимущие классы "естественно и неизбежно" сочувствуют радикальным программам: планированию, социализму и коммунизму, и только люди состоятельные имеют основания голосовать за сохранение рыночной экономики. Это утверждение принимает постулат социалистов, что при капитализме экономические интересы масс попираются в угоду "эксплуататорам", что социализм обязательно повысит уровень жизни простого человека. Однако люди не потому хотят социализма, что знают, социализм улучшит их жизнь, -- и не потому отвергают капитализм, что знают: эта система враждебна их интересам. Они -- за социализм, потому что верят: при социализме жизнь будет лучше, -- и ненавидят капитализм, считая, что он враждебен им. Они потому и социалисты, что ослеплены завистью и невежеством. Они упорно отказываются изучать экономику и не желают ничего знать о сокрушительной критике, которой экономисты подвергли социалистические планы. В их глазах экономика, будучи абстрактной теорией, ничего не стоит. Они, социалисты, доверяют только опыту. Но при этом упрямо отказываются признать такие неоспоримые факты, как, например, то, что в капиталистической Америке уровень жизни обычного человека несравненно выше, чем в советском социалистическом раю. Говоря о положении в экономически отсталых странах, люди обнаруживают столь же ошибочные рассуждения. Им кажется, что эти народы должны "естественно" сочувствовать коммунизму уже только потому, что они живут в нищете. Нет сомнения в том, что живущие бедно нации стремятся покончить с нищетой. Желая улучшить свои неудовлетворительные условия, они должны, следовательно, принять такую систему экономической организации общества, которая надежнее всего обеспечила бы им достижение этой цели: поэтому логично было бы выбрать капитализм. Однако сбитые с толку лживыми антикапиталистическими идеями, они оказываются предрасположенными к коммунизму. Весьма парадоксально, что лидеры народов Востока, с завистью глядя на процветание западных наций, в то же время отвергают именно те принципы, которые позволили Западу стать процветающим, и восхищаются русским коммунизмом, который держит саму Россию и ее сателлитов в бедности. Еще более парадоксально, что американцы, пользуясь плодами капиталистического большого бизнеса, превозносят советскую систему и считают совершенно "естественным", чтобы полуголодные народы Азии и Африки предпочли капитализму коммунизм. Можно спорить о том, следует ли каждому серьезно изучать экономику. Но одно не вызывает сомнения: человек, который публично рассуждает или пишет о различии между капитализмом и социализмом, не познакомившись предварительно со всеми экономическими данными по этому вопросу, всего лишь безответственный демагог. ------------------------------------------------------------------------------    Литература при капитализме Рынок литературной продукции КАПИТАЛИЗМ дает многим возможность проявить инициативу. В то время как сословное общество предписывает каждому неизменный определенный круг занятий и не потерпит отклонения от традиционных норм поведения, капитализм поощряет новатора. Прибыль будет наградой тому, кто сумел успешно преодолеть рутинные способы выполнения своих задач, а убыток -- наказанием тому, кто инертно повторяет устаревшие методы. Индивидууму дается возможность показать, что он умеет делать лучше других. Однако свобода индивидуума ограничена. Она является порождением рыночной демократии и, стало быть, зависит от того, как оценит достижения индивидуума всемогущий потребитель. На рынке ценится не то, что выполнено хорошо, но только то, что признано выполненным хорошо, причем признано достаточным числом покупателей. Если потенциальные покупатели по каким-либо причинам не оценили продукцию по достоинству, то сколь высокого качества она бы ни была, все заботы и расходы придется считать напрасными. Капитализм по своей сути -- это система массового производства для удовлетворения потребностей масс. Товары льются на простого человека словно из рога изобилия. Капитализм поднял средний уровень жизни на недостижимую прежде высоту. Он позволил миллионам людей пользоваться благами, которые несколько поколений тому назад были доступны только немногочисленной элите. Наглядный пример -- развитие широкого рынка для всех видов литературы. Литература -- в самом широком смысле -- товар, потребляемый миллионами. Они читают газеты, журналы, книги, слушают радио, составляют театральную публику. Писатели, режиссеры, актеры, нравящиеся публике, имеют приличные доходы. В рамках общественного разделения труда при капитализме возникло новое подразделение -- литераторы, то есть люди, живущие литературным трудом. Эти писатели продают свои услуги или плоды своего труда на рынке точно так же, как это делают другие специалисты. Благодаря лишь одному умению писать они прочно интегрированы общей системой рыночного общества. В докапиталистический период писательство было неприбыльным делом. Заработать на жизнь могли кузнецы и сапожники, но не писатели. Писательство было свободным искусством, увлечением, а не профессией, благородным занятием богатых людей, королей, грандов, государственных мужей, аристократов и других джентльменов с независимым доходом. В свободное время писали епископы и монахи, преподаватели университетов и военные. Человек, не имеющий средств, но испытывающий неодолимую потребность писать, должен был прежде обеспечить себе источник дохода и лишь потом браться за перо. Так, Спиноза шлифовал линзы. [Спиноза Бенедикт (Барух) (1632--1677) -- известный философ. Унаследовав от отца купеческое дело, он вследствие преследований за свои убеждения со стороны религиозной общины Амстердама оказался без средств к существованию и вынужден был зарабатывать на жизнь шлифовкой оптических стекол.] Оба Милля, сын и отец, работали в лондонском офисе Ост-Индской Компании. [Милль Джеймс (1773--1836) -- английский философ, экономист и историк. Происходивший из семьи сапожника, он стал пастором, но, по убеждениям, отказался от сана и был вынужден в 1819 г. поступить на службу в Ост-Индскую Компанию, занимавшуюся к тому времени не столько торговлей, сколько управлением английскими владениями в Индии. Там же с 1823 до ликвидации Компании в 1858 г.