Глава 30

   Тристин извлек свою карточку из считывателя электродороги, поправил берет и двинулся к цели. Пройдя под крышей по камням платформы, он поднялся по широким ступеням главного медцентра Службы на Перлье, чуть далее третьего радиального пути с восточной стороны Камбрии. Ступени обрамляли каменные ящики для растений, ризии и трефилы пышно цвели.
   Очутившись внутри, он направился к справочной консоли.
   – Лейтенант Десолл, явился для текущего осмотра.
   Гражданский техник перед консолью учтиво кивнула.
   – Какой у вас осмотр, майор?
   – Фархканская программа, – он вежливо рассмеялся. – И майором я еще только мечтаю стать. Я пока лейтенант.
   – Понятно. Вы из этих. Позвольте, я проверю. Как ваша фамилия?
   – Десолл. Д-Е-С-О-Л-Л.
   – А, вот. Поднимитесь на третий этаж и до упора по южному крылу к кабинету доктора Кинкара. Кто-нибудь там скажет вам, куда дальше.
   – Спасибо.
   – Всего доброго, майор.
   Тристин подавил желание снова поправить служащую и повернул к широкому пандусу. По дороге наверх он обогнал двух лейтенантов. Один неловко шагал размеренной походкой человека, перенесшего травму позвоночника. Еще один раненый с Мары? Или из другого места? Прежде чем Тристин достиг конца южного крыла, он поравнялся с техником за новой консолью.
   – Сэр? – Темноволосая женщина подняла на него глаза, ожидая, чуть раскосые глаза смотрели скептически.
   – Лейтенант Десолл. Явился для текущего осмотра по фархканской программе.
   – Следуйте за мной, сэр. – Не говоря больше ни слова, она повернула в боковой коридор и еще дважды свернула за угол, пока они добирались до четырех кабинок. Двери трех были открыты. В каждой стояла диагностическая консоль.
   – Уверена, вы знакомы с этим устройством. – Она поглядела на него. – Ваша личная карточка, сэр?
   Тристин вручил ей документ. Она провела карточку через сканнер, на консоли мигнул зеленый огонек. Техник вернула удостоверение Тристину.
   – Разденьтесь до белья и позвольте консоли сделать измерения и взять образцы. Когда держатели вас отпустят, можете одеться. Пойдете отсюда к гамме три. Это в конце коридора. Посидите и подождите у кабинета доктора Кинкара. Вас вызовут.
   – Спасибо, – и Тристин кивнул. Но она уже исчезла. Он разделся, содрогнулся, когда холодная консоль обволокла его, и подождал, пока оборудование не справится с измерениями и анализом проб. В положенный миг он освободился, оделся и направился в конец коридора, где четыре пластиковых стула выстроились у стены близ запертой двери с фамилией Кинкара. Указания, которые получил Тристин, оказались не совсем точны, но он все-таки сюда попал. Он сел на стул из серого пластика и стал ждать. Ждать. Потом встал, начал ходить взад-вперед. И ждать.
   Судя по имплантату, он прождал почти час, пока доктор, седоволосая женщина, не явилась с фархканом на буксире. Этот фархкан, как и тот первый на Маре, носил мерцающую серую рабочую спецовку. Красные глаза были посажены среди серо-стальных волос на квадратной физиономии, более длинные и темные волосы покрывали макушку. Это тот самый или все они одинаковы?
   – Лейтенант Десолл? Просим нас извинить, но доктор Гере задержался. О, я Изабель Кинкара.
   – Я понял, – Тристин кивнул, медленно вдыхая и распознавая в смутно знакомом запахе ароматы незнакомого цветка, мускуса и чистоты.
   – Полагаю, мы уже встречались с доктором Гере.
   – Это верно.
   Тристина вновь поразило ощущение от слов, развернувшихся на его ментальном экране.
   Изабель Кинкара повозилась с табличкой на своей двери, затем отступила.
   – Я буду рядом, если что понадобится. В соседнем кабинете, том, где табличка «Персонал», подожду майора Грешэма и лейтенанта Охири.
   – Спасибо. – Тристин подумал: а за что, собственно, он ее благодарит, – но отмахнулся от праздной мысли и жестом предложил фархкану вступить в кабинет первым. Тот прошел, не сказав ни слова. Тристин включил электричество, хотя из окна, выходившего в сад медцентра, света лилось вполне достаточно. Запирая дверь, Тристин ощутил точно такую же оторванность от остального мира, как и при прошлой встрече с фархканом, но своим усиленным имплантатом он теперь отчетливей ощущал полную блокаду средств связи. Как это удается фархканам? И почему это важно, если они ведут только философские беседы?
   Гере уселся на стул за столом, Тристин занял пластиковое сиденье перед ним.
   – Вы поблагодарили доктора, потому что вам хотелось поддержать ее, пусть это и была форма лжи.
   – А вы не позволяете себе такие незначительные отклонения от правды?
   – Нет, если отклонения предполагают неправду. Я признаю, что я вор, но я не лжец. – За словами последовал намек на веселье. Тристин кивнул, не особенно удивленный, что беседа опять коснулась воровства. Фархкан казался настойчивым, и это беспокоило Тристина.
   – Вы недавно думали о воровстве, лейтенант?
   – Не думал, пока не осознал, что буду говорить с вами. По крайней мере, не думал недавно. Я думал об этом после нашей прошлой беседы.
   – Каков ваш вывод?
   Тристин поджал губы.
   – Я подозреваю, что воровство в более широком смысле слова должно иметь место у всех мыслящих видов, по крайней мере, если они стремятся уцелеть.
   – Интересная мысль. Возможно… мне следовало бы об этом основательней подумать. А как насчет вас? Вы вор?
   Тристин не ответил. Гере тревожил его. В некоторых отношениях он ощущался как чужак, в других слишком по-человечески.
   – Я расстроил вас. Почему?
   – Вы одновременно чуждый и слишком знакомый.
   – Это правда. Вам не нравится лгать, верно?
   – Не нравится, – признал Тристин.
   – Вы знаете, почему не любите лжи?
   – Не вполне. Разве что, при этом чувствуешь неловкость.
   – Итак. Вы живете в обществе, которое требует воровства, и отказываетесь признать, что вы вор. Вы живете в обществе, которое поощряет ложь, но избегаете ее. Разве если кто-то живет в обществе, где воровство необходимо, но отказывается признать это, то он не лжет? Вы не лжец?
   – Я пытаюсь не быть им.
   – Вы вор?
   – Я думал, мы согласились, что разум по природе своей требует некоего рода воровства.
   – Не помню, чтобы мы согласились, точнее, ваша нынешняя трактовка прозвучала иначе, чем предыдущая формулировка, после которой мы прервали собеседование. Вы вор?
   – Я не вполне понимаю, что вы называете воровством, – медленно произнес Тристин.
   – Отложим это на миг. Есть старое изречение: Сила творит Благо.
   – Не припоминаю, – Тристин промолчал и облизал губы. – Сила это Право?
   – Есть разница между благом и правом?
   – Не убежден, что люди думают, будто Благо это всегда Право.
   – Как вы это объясните?
   – Многие люди чувствуют: то, во что они верят, есть благо. Бедный всегда скажет, что все должны быть богаты, но Великая Погибель показала, что у любого мира есть предел. Никому не дано право разрушать экологию любого мира… – Тристин умолк, осознав, что ему неловко говорить о разрушении экологии, когда планетоформирование Хелконьи – разрушение одной экологии для замены ее другой. И даже в его понимании это воровство.
   – Вы опять расстроены.
   Тристин ничего не сказал. Что бы он ни добавил, будет только хуже.
   – Думаю, этого достаточно, лейтенант. И попросил бы, чтобы вы еще подумали о воровстве. И о том, абсолютно ли любое благо. – Гере встал.
   – Конечно, нет.
   – Тогда почему вы, люди, пытаетесь навязать такие абсолюты другим, даже применяя силу? И почему вы настойчиво отказываетесь идентифицировать себя в понятиях абсолютов, а сами между тем пытаетесь убедить других, чтобы они приняли эти абсолюты.
   – Мы люди.
   – Это хорошо? – Гере вышел из-за стола.
   Тристин почувствовал, как коммуникационный экран, или что там еще было, исчез. Гере кивнул. Наконец Тристин повернулся, чтобы отворить дверь и обратиться к доктору Кинкаре, желая уйти, но зная, что вопросы, которые поднял фархкан, не забудутся. Во всяком случае, еще некоторое время. И это его тоже беспокоило.
   Позднее, выходя из медцентра, он пытался избавиться от чувства, будто увяз в паутине из слов. Он все еще не понимал, чего хотят фархканы. Может, так и не поймет. Они могут внешне быть грубым подобием людей, но это не означает, что они думают по-человечески. А они, ясное дело, чего-то хотят. Вопрос, чего. И Тристин даже не знал, как подступиться к поиску ответа. И надо ли. И найдется ли у него время. Он чувствовал, что скоро у него останется одна задача – уцелеть, чего бы это ни стоило.
   Ультина говорила что-то о жизни в настоящем, возможно, ему следует попытаться жить в нем хотя бы сейчас, пока Салья, их родители и он снова вместе. Он шагал к станции электродороги, и в голове его клубились мысли.

Глава 31

   Тристин стоял у барьера высотой по грудь, подавшись вперед. Его руки покоились на золотых перилах, отшлифованных искусством, временем, стихиями и руками других людей. Ветер взметывал его короткие, как положено, волосы, взмывая вверх, прочь от воды и проносясь мимо обзорной площадки на краю Скал. Позади Тристина Скалы поднимались еще выше, почти до трех тысяч метров, но иззубренные вершины терялись в облаках, порождениях влаги темно-зеленых вод Палиенового моря. Под крутым обрывом, где-то метрах в пятистах от его подошв, волны бились о базальтовые стены, разбрызгивая мельчайшую пену на половину высоты Скал. Мерной чередой волны накатывали и разбивались о неровный камень.
   Если цивилизация, домостроительство и садоводство более чем за восемь столетий изменили климат на суше, смягчив перепады температур, то почти за тысячу лет молодые и буйные воды не скруглили острые края Скал, хотя деревья укоренялись в прихотливых трещинах, которых не достигали шлепки слабосоленого моря.
   – Мне никогда не надоедает смотреть на море. – Слова Тристина пропали в порывах ветра и шелесте волн внизу. – Это всегда помогает расслабиться.
   – Возможно, это нечто в крови, – Салья поправила волосы, ненамного длинней, чем у брата. – Когда-то мы вышли из моря.
   – Ага. Море и есть лоно природы.
   Оба рассмеялись.
   – А Шинджи любит океан? – Тристин помедлил. Должен любить, если он из Канеохе.
   – Он говорит о времени, когда океаны появятся на Хелконье.
   – Это еще нескоро случится.
   – Нельзя жить без мечты.
   Тристин кивнул.
   – Полагаю, что да. Вам повезло: вы мечтаете об одном.
   – Не совсем и не всегда, – не без иронии заметила сестра.
   – О, и поэтому он все еще только друг и не больше?
   – Примерно так, – Салья выпрямилась. – Если хочешь до обеда успеть заглянуть на рынок и посмотреть, нет ли там орехов карно, нам лучше бы вернуться к машине.
   – Лады, – брат проследил еще за одним долгим валом, накатывавшим и вздымавшимся, кудрявившимся белой пеной, а затем взметнувшимся и разбившимся над неровными каменными клыками у основания Скал.
   Тристин выпрямился и, повернувшись, зашагал прочь. По дороге он едва не налетел на смотрителя парка, стоявшего посреди мощеной дорожки, которая вела к стоянке машин. Правая рука этого темноглазого охранника покоилась на рукоятке шокера в кобуре.
   – Я вижу, вы под впечатлением от вида моря. Он и впрямь потрясает, это совсем не то, что можно увидеть на любой другойпланете. – Охранник помедлил, прежде чем продолжить. – Могу я спросить, откуда вы?
   – Из Камбрии, – ответил Тристин.
   Салья о чем-то задумалась и в разговор не вступала.
   – Камбрия довольно велика. Почти любой мог бы заявить, что он оттуда.
   – Кедровые Сады, Кедровая Аллея, бульвар Солнечного Танца у Аллеи Хородиски. Там я вырос, и там все еще живут мои родители.
   – Кедровые Сады – довольно большой район. Это не звучит как настоящий адрес, хотя, может, таково лишь мое смиренное восприятие.
   – Простите, офицер, но таков мой адрес. – Тристин медленно достал бумажник и протянул служащему свое служебное удостоверение вместе с водительскими правами.
   – Гм. Самое любопытное, откуда это у вас. – Слова черноволосого и смуглого охранника по-прежнему звучали ровно и вежливо. Тристин воззрился на него, затем учтиво кивнул.
   – Я получил свои первые водительские права в полицейском участке на Хиролд Авеню восемь лет назад. Удостоверение Службы выдано мне в прошлом месяце на Шевел Бета, как только я получил пилотские крылышки. Я в отпуске для встречи с родными.
   – Ваша… подруга… тоже довольно высокая.
   – Моя сестра? Да. Дети из одной семьи часто похожи друг на друга.
   Охранник вернул Тристину его документы и обернулся к Салье:
   – Если мне позволено вас побеспокоить…
   Салья, все еще с отсутствующим лицом, извлекла служебное удостоверение из кармана шорт и вручила охраннику.
   – Десолл. Даже фамилия одинаковая. Что же, полагаю, она и должна быть одинаковая, если вы брат и сестра. – Он некоторое время изучал карточку, сравнивая голообраз с оригиналом, затем вернул. – Благодарю вас.
   – Рады содействовать, офицер, – все так же учтиво произнес Тристин.
   Охранник вылупился на него. Тристин встретил этот взгляд, не колеблясь и не моргая. Наконец служащий отвел глаза и отступил. Тристин опять кивнул, одновременно переведя свою систему на уровень быстрого реагирования, модуль боя без оружия, уши его следили за самым ничтожным звуком, пока он и Салья поднимались по ступенькам и шли дальше по дорожке к своей машине. Близ автомобиля Тристин обернулся. Охранник стоял наверху лестницы и все еще смотрел на них.
   – Твой сарказм был, вероятно, не вполне уместен, – и Салья открыла дверь со своей стороны электромобиля.
   – Вероятно, нет. Но меня достало его поведение.
   – Ты выглядел так, словно готов убить его.
   – Я даже подключил боевой модуль.
   – Из этого не вышло бы ничего хорошего, – заметила сестра. – Он из тех, кто убежден, что любой, кто высок, белокур и голубоглаз должен быть ревякой. Вдобавок, он мог бы попытаться использовать шокер, и ты ранил бы его или вынудил потерять лицо. И чем бы это для тебя кончилось?
   – Арестом, вне сомнения, и увольнением из Службы. – Тристин встряхнул головой. – Но меня это достает. – Он переместился в маленькой машинке и проверил ремни безопасности, прежде чем выкатить с площадки.
   – Меня это тоже достает. Но что можно поделать с такими людьми? Их нельзя убить, и ничто не заставит их изменить мнение.
   Разве этот смотритель парка чем-нибудь отличается от ревячьего офицера, которого Тристин допрашивал на Маре? Эта мысль оказалась для Тристина несколько неожиданной. И у того, и у другого фиксированное восприятие, независимо от того, что оба выросли в цивилизациях, имеющих почти диаметрально противоположные ценности. Его глаза проверили зеркальце заднего вида.
   – За нами хвост. Двое в полицейской машине, – заметил Тристин. – Думаю, нам лучше ехать прямо домой.
   – А это уже абсурд. Что им в голову взбрело? Разве ты мог подделать карточку Службы?
   – Дело в том, что мы выглядим как ревяки. Наши карточки не убедили служаку, что мы Эко-Техи. Мы с тобой понимаем, что невозможно одновременно быть офицером Коалиции и ревякой, он – нет. Нас весьма глубоко сканируют.
   – Предрассудки не всегда разумны.
   – Здорово.
   Тристин наблюдал за смотрителями парка весь путь в Камбрию. И повел электромобиль прямо в гараж, велев воротам открыться, пока был еще на Кедровой Аллее. После того, как они покинули гараж, Тристин подошел к кованой железной решетке, идущей по верху каменной стены, и выполнил церемонный поклон в стиле парасинто. Дважды. В направлении темно-зеленой машины охранников, прежде чем повернуть к дому.
   – Ребячество, – вырвалось у Сальи.
   – Я и чувствую себя по-ребячески. Я провел последние три года, выполняя, что прикажет Служба. На меня шли приступом, в меня стреляли, меня ранили, я чуть ногу не потерял, черт возьми. А какой-то глупый малявка из охраны парка вбил себе в голову, что я ревячий шпион. Как будто ревяки достаточно глупы, чтобы заслать сюда шпиона с моей наружностью.
   – У людей немало накипело.
   Они молча шли по дорожке к дому. Элсин отворил, прежде чем они оказались у двери.
   – Мы не ожидали вас так рано.
   – Нас преследовали на обратном пути. Какой-то псевдосамурай, живущий обычаями предков, решил, что мы непременно ревяки. На него не произвели впечатления ни мои водительские права, ни моя карточка Службы. Вот они и тащились за нами до дому.
   Элсин нахмурился.
   – Это странно. – Он посторонился, и его дети прошли в прихожую.
   – Такого не случалось, когда я бывала там с Синджи, а он почти такой же рослый, как ты. – Салья поджала губы.
   – Я полагаю, Синджи несколько смуглей, чем я, – едко произнес Тристин.
   – Думаешь, причина в оттенке твоей кожи? Надеюсь, что нет, – сестра глянула через сад в сторону Кедровой Аллеи, но зеленый электромобиль исчез.
   – И я надеюсь, – добавил Элсин. Но он хмурился.

Глава 32

   Юная пташка-солнечник прогудела, пересекая темнеющий сад. Крылья ее мельтешили, она спикировала в гнездо на самой высокой сосне. Слабый гомон насекомых почти утонул в фоновой статике имплантата Тристина. Хотя он и снизил восприимчивость до нуля, полностью этот шум не исчез даже здесь, далеко от Службы с ее системами и сетями.
   – Ты по-настоящему осознал, что означает быть пилотом? – спросила Салья.
   – Вероятно, нет, – ответил ей брат.
   – Почему ты принял предложение?
   – Потому что всегда этого хотел.
   – Знаю, – ответила сестра еле слышно и откинулась на спинку скамьи. – Ты делал модели. Ты читал книги. Ты даже купил пилотский тренажер для своей консоли и установил его на тайном приводе.
   – А ты-то откуда знаешь? – Тристин с изумлением воззрился на сестру.
   – А кто помог тебе с базовым программированием консоли? Вдобавок, я проверяла кое-какие идеи насчет взлома систем, которые подкинул мне отец.
   Тристин развел руками.
   – Когда вы вдвоем, ни одна система не будет в безопасности.
   – Отец пройдет всюду. Разве что он так порядочен, что сам себя остановит.
   – В противоположность любопытным старшим сестрам?
   Салья едва улыбнулась, прежде чем спросить:
   – Быть пилотом таково, как ты думал?
   – Лучше. Я чувствую, что я что-то делаю. Когда я был на маранском рубеже, мы просто ждали и справлялись с тем, что ревяки нам преподносили. Мне повезло, я проучил их, а сам выбрался. У многих офицеров этого не вышло. Официальный подход к этим делам становится более здравым, мне это сказал один командир. Но положение по-прежнему ухудшается. Кажется, никто не хочет действовать. Я спросил об этом, и командир, которая слушала мой доклад, едва не оторвала мне голову. – Он помолчал. – Ну, не совсем, но я себя так чувствовал. Она сказала, что планета велика, что это сущая погибель, а у нас нет ресурсов.
   – Нет.
   – Если у нас нет ресурсов… На восточном Периметре мы потеряли почти все преобразующие станции. Только двое из нас уцелело после атаки мини-танков.
   Салья облизала губы.
   – Ты нам об этом не рассказывал.
   – Вот я и получил награду. Я спасся, а большинство сгинуло. В новостях ничего не было о потерях на Маре.
   – Неудивительно. После того, как ревяки уничтожили пять станции на западном рубеже, меня осадили за то, что полез в сеть искать данные, сколько станций отключились от сети.
   Салья вздохнула. Тристин развернулся на скамье лицом к сестре.
   – Это и тебя не удивляет, не так ли? Или не особенно удивляет.
   – Не удивляет, Тристин. И уже совсем не удивляет после происшествия у Скал. Но это меня тревожит. Куда мы катимся?
   – Мы всегда были ворами. А теперь делаемся еще и лжецами.
   – Ты думаешь как-то странно…
   Брат коротко усмехнулся.
   – Кое-кто подкинул мне такие мысли.
   – Ты все еще хочешь быть пилотом?
   Он пожал плечами.
   – А ты все еще хочешь быть ксенобиологом?
   – Поделом мне, – она потянулась, затем добавила: – Ты думаешь перед каждым переходом, что, возможно, в последний раз видел отца и мать?
   – Думал. Но это касается и каждого твоего перелета между домом и Хелконьей, и вероятность такого исхода не исчезнет, если я даже останусь офицером Периметра.
   – Но вероятность растет с каждым переходом. А пилоты совершают множество переходов.
   – Я об этом тоже думал. И эта часть проблемы самая нелегкая. Мы говорили об этом с отцом. Он даже помог мне завести страховку.
   – Похоже на него.
   – Да.
   – Папа был прав. У тебя неуемный дух.
   – Мне все еще нравится возвращаться домой, – напомнил ей брат. – На других планетах мне не хватает садов.
   – Когда-нибудь ты вернешься домой еще молодым. А нас не станет. – Миг спустя она добавила: – Мы сбережем наш дом для тебя. Мы все этого хотели бы.
   Тристин сглотнул комок.
   – Мне будет тебя не хватать. – Ее рука бережно коснулась его руки.
   – А мне тебя.
   Они сидели рядышком в сгущающихся сумерках. Стрекотали насекомые, вечер наплывал, точно пурпурная тень, а пташки-солнечники устраивались на ночлег на соснах. Аромат роз наполнял полутьму сада, заставляя Тристина почти забыть слабую статику имплантата. Почти.

Глава 33

   Тристин ждал «Уиллиса» в корабельном отсеке, вещи он аккуратно поставил у ног. Он был рад избавиться от нудной текущей работы дежурного на станции Перльи. Не просто рад, почти счастлив.
   – Кого ждете, лейтенант? – спросил техник, стоя у контрольной панели шлюза.
   – «Уиллиса».
   – Да, это здесь. – Сержант оглядел Тристина и его вещи. – Это крейсер, а не транспорт.
   – Знаю.
   Тут глаза техника заметили крылышки на форме Тристина.
   – Новый офицер-пилот?
   Тристин кивнул, затем спросил:
   – Вы знаете все об «Уиллисе»?
   – Командир майор Сасаки. Довольно солидных лет. Говорят, он в родстве с известными оружейниками.
   – Возможно. Всякое бывает. Но Сасаки довольно распространенная фамилия.
   – Вы не знакомы с майором, – и техник покачал головой. Глухой удар, за которым последовал второй, эхом отдался в корпусе станции. Вскоре над входом в шлюз затрепетал зеленый огонек.
   – Грубовато, – заявил техник. – Как всегда. Но они здесь. – Его пальцы заплясали по шлюзовой консоли. Тристин ощутил, как данные шлюзовой системы хлынули в его имплантат, и, будь у него больше времени, он бы сунулся в них. Но это не имело смысла. И он просто ждал, когда лязгнут механические держатели. Ряд зеленых огоньков вспыхнул по всей консоли.
   – Порядок. Вы готовы, лейтенант?
   Тристин подхватил свое добро и последовал за сержантом по трубе, на термопластовых стенах которой осел толстый слой инея. Его дыхание стало белым паром. Сержант еще раз проверил герметизацию и внешние держатели, прежде чем дать команду отворить вход. Дверь крейсера, зашипев, скользнула в сторону.
   – А, это вы, Линдерелли. – За дверью стояла женщина в форме старшего техника с шокером на поясе. Волосы ее были цвета красного дерева.
   – А кто же еще? Все прочие убираются на тот конец станции, когда пристает ваша команда.
   Техник корабля бросила взгляд поверх Линдерелли на Тристана.
   – Лейтенант Десолл, майор Дониджер будет рада вас видеть, сэр. Я Кейко Муралто, старший техник корабля.
   – Приятно познакомиться, техник Муралто.
   – Зовите меня Кейко, сэр. – Она закончила проверку герметизации шлюза и осмотрела, свободны ли проходы к аварийному выходу. – Можете пока убрать ваши пожитки в рундук вот здесь. Добро пожаловать на борт. – Она повернулась к Линдерелли. – У нас на исходе органонутриент. Нужен альфа класс. И почти все прочее.
   – Крейсера вашего типа…
   – Не нойте, Линдерелли. Капитан хочет, чтобы мы вылетели как можно скорее. Сразу после того, как явится смена майору Дониджеру. А поскольку смена уже здесь…
   – Хорошо, Муралто. Займемся вашими ресурсами.
   Кейко Муралто нежно улыбнулась Линдерелли. Тристин решил, что ему не вредно расположить к себе техника.
   – Вы уверены, что если я уберу свои вещи сюда, это никого не затруднит?
   – Ничуть. Просто кладите, как откроется. – Она отступила и нажала кнопку. – Капитан, лейтенант Десолл здесь.
   – Пришлите его ко мне, Кейко.
   Тристин тщательно убрал в пространство за дверцей свой багаж, оставив при себе лишь тонкую папку с приказом, кубы данных и послужной список.
   – Да, сэр. – Техник указала вперед по главному проходу. – Уверена, вы найдете дорогу, сэр. А мне нужно еще малость насесть на Линдерелли.
   – Дайте передохнуть, Муралто, – воспротивился техник станции.
   Тристин улыбнулся и прошел через участок, служивший шканцами, почти кивая в ответ знакомым запахам пластика, озона, Подкрепунчика и людского присутствия. Коридор был пуст, и вот уже Тристин проходит через люк на кокпит крейсера, где стоит и ждет невеличка-офицер.
   – Лейтенант Десолл, майор. – Учитывая имя на жетоне и внешние признаки потомка парасинто, Тристин поклонился капитану «Уиллиса».
   – Так вы новый помощник? Вы больше похожи на ревяку, чем те из них, кого мне удалось видеть. – Майор Сасаки убрал со лба черные волосы, которые отросли до предельно допустимой по уставу Службы длины, и улыбнулся по-мальчишески, явив сверкающие белые зубы.
   – Моя семья участвовала в основании Камбрии, сэр.
   – Не сомневаюсь. Об этом не беспокойтесь. Имеет значение, что вы делаете, а не как выглядите. – Майор Сасаки обвел глазами кокпит. – Я бы хотел, чтобы вы познакомились с Андрией прежде, чем она уйдет, но она, как услышала, что вы уже здесь, отправилась собирать вещи.