– Именно там случается то да се.
   – Да, сэр.
   – Как писал Хантарики, «небо ярче перед бурей». Помните это.
   – А почта… – начал Лиам.
   – Я сам ее возьму, – объявил Джеймс. – Мне в любом случае надо прыгнуть вниз и повидать командира Малдонадо, а ты, Лиам, попытайся раздобыть для нас какие-нибудь новые скоростные торпеды.
   – Значит, корабль остается на мне? – спросил Тристин.
   – Вы прекрасно справитесь, – Джеймс полыхнул своей мальчишеской улыбкой и подхватил папки с почтой. – Я ненадолго.
   – Сэр?
   – Да.
   – Здесь есть хороший ресторан.
   Лиам ревниво нахмурил брови, а Джеймс рассмеялся.
   – Пока нет, пока не до ресторана.
   После того, как капитан и старший по оружию удалились, Тристин через имплантат вернулся к проблеме ремонта. Насколько он понял, аккумуляторы прошли полное тестирование в ходе обязательного, происходящего раз в пять лет общего осмотра корабля. Но за последние три года ни один из них не отключали, чтобы произвести крупный ремонт. Не говоря уж о замене. Десолл задумался, не послать ли прямо сейчас запрос на ремонт, но решил сперва обсудить проблему с Кейко.
   Тристин встал и отправился на шканцы, где стояла техник Муриами с шокером дежурного. На орбитальном контроле Мары пахло так же, как на станциях Периметра на поверхности планеты – пластиком и аммиаком. Присутствовал даже слабый привкус сорняков, хотя Тристин не мог себе представить, каким образом сорняки могли прижиться на орбите. Где бы они росли?
   – Как вы, сэр? – Женщина бдительно следила за шлюзовой трубой.
   – Прекрасно, Муриами. А вы? – Тристин проверил аварийный выход.
   – Не беспокойтесь. Все чисто. Я всегда первым делом проверяю аварийный люк.
   Тристин чихнул. Нет, ему не померещилось. Атмосфера станции действительно пропахла сорняками.
   – Забавно пахнет, не так ли, сэр?
   – Это сорняки. Куда только они ни попадают. У меня из-за них всегда из носа текло.
   – Вы были офицером Периметра, верно?
   Тристин кивнул.
   – Убили сколько-нибудь ревяк?
   Он опять кивнул.
   – Сколько?
   – Достаточно.
   – Вас награждали?
   Он вновь нехотя кивнул.
   – Мой брат – техник на Периметре. Говорит, немногих офицеров награждают. Это правда?
   – Вполне возможно, – нехотя признался пилот. – Лично мне известен только один офицер, кроме меня.
   – И кто он был?
   – Она. Майор Ультина Фрейер. Теперь командует «Ямамото», корветом.
   – Наверное, суровая женщина.
   – Так и есть. Впрочем, на вид не скажешь.
   – Вроде вас.
   – Меня? Я не суров.
   Муриами рассмеялась.
   – Служба не послала бы на «Уиллис» неженку. Капитан бы такого проглотил, не жуя.
   – Капитан? – Тристин улыбнулся. Муриами тоже.
   – Вы знаете, где найти техника Муралто?
   – Она на станции в ремонтном.
   – Когда вернется, скажите ей, пожалуйста, что нам нужно поговорить.
   – Да, сэр.
   Тристин повернулся и направился в свою каюту с имплантатом, по-прежнему настроенным на корабельную сеть и панель состояния. Заглянул в столовую ради чашки крепкого зеленого чая, немного отпил, чтобы не расплескать по пути. Поставив чашку в держатель у консоли, он сел на пластиковый стул и открыл руководство по фьюзактору. Надо ведь с чего-то начать.
   Когда он слишком устанет, можно пойти размяться в крохотный зальчик для упражнений. Или переключиться на изучение Ревенантской культуры. Он понимал, как действуют законы экономики, но не мог постичь, почему люди отказываются от свободы и не взбунтуются, даже когда их превращают в живые бомбы. Может, так никогда и не постигнет. Не исключено, что Квентар был прав, но Квентар мертв.
   Он с головой погрузился в руководство по фьюзактору.

Глава 36

   – Традиция. Это важно. – Капитан поставил пустую чашку на узкий стол.
   – Да, – Тристин попытался подавить зевоту и встал, чтобы плеснуть себе горяченького из самовара.
   – Налейте и мне, пожалуйста.
   Тристин подхватил чашку Джеймса и наполнил ее, после чего поставил перед капитаном. В углу Альбертини, молодой техник, потягивал растворимый кофе. Тристин сморщил нос. Ему никогда не нравился грубый запах кофе. Наполнив кружку крепким зеленым чаем, он сел напротив Сасаки.
   «Уиллис» покоился в захватах узла быстрой отстыковки в состоянии боевой готовности на случай появления ревячьих разведчиков или их больших судов. Уже две недели покинувший Мару «Уиллис» нес посменные вахты на станции Парвати. Боевая готовность означала, что капитан и его помощник должны находиться на связи, а команда не имеет права покидать борт корабля.
   – Традиция, – повторил майор. – Даже слова повинуются традиции. – Он помедлил. – Вы когда-нибудь слышали о Моритаки?
   – Нет, – Тристин поднес чашку к губам и подумал, что напиток из самовара не идет ни в какое сравнение с тем зеленым чаем, который заваривал отец, но все же он лучше, чем кофе.
   Дзинь! Тристин вздрогнул и выпрямился на сиденье. Джеймс тоже. Альбертини, не имевший доступа к прямой связи, взглянул на них и пробормотал: «О, свинство… что там еще…»
   – Железная Булава-два, безобразник у вас на ноль два ноль, восходящий янтарь, восемьдесят светоминут. Идет в систему на плюс четыре.
   Началось, понял Десолл.
   – Контроль, Железная Булава-два. Мы выходим, – объявил Джеймс. Тристин осушил чашку и поставил в сушилку, затем ментально вызвал перечень своих обязанностей.
   – Приготовиться к отстыковке. Приготовиться к отстыковке, – загремел из динамиков голос Джеймса.
   Оба пристегнулись, Тристин продолжал пробегать по короткому перечню, а Джеймс направил только что полученные сведения в корабельный банк данных.
   – К переключению готовы, – доложил Тристин.
   – Готовность к переключению энергии.
   – Есть готовность, – подтвердил Тристин.
   – К переключению готовы, – отозвалась Кейко с поста дежурного техника позади Тристина. Огоньки замерцали, гул вентиляторов на мгновение прекратился, затем возник снова. Гравитация упала до половинной, стандартной для кораблей. У Тристина взыграло в желудке, и он поспешно добрался до конца перечня, пользуясь ментальными экранами и время от времени сверяясь с оптическими дисплеями. Десолл до сих пор не забыл, как впервые ощутил полный поток пилотских данных, грозивший затопить сознание. Его губы на миг изогнулись.
   – К отстыковке готовы, сэр, – доложил он. Джеймс кивнул, его глаза остекленели. Верный признак, что капитан сосредоточился, совмещая поток новых данных с ориентирами на навигационных картах.
   – Внешний контроль, мы размагничиваемся, – доложил Тристин, получив подтверждение от Джеймса.
   – Железная Булава-два, вас понял, размагничиваетесь. Вам разрешена отстыковка. Держитесь низкой тяги на три.
   – Вас понял, Контроль. Держимся низкой тяги на три. – Тристин перебросил указания Джеймсу, пытаясь не обращать внимания на пот, выступивший бусинами на лбу майора.
   – Железная Булава-два отстыковывается.
   На репрезентативном экране янтарная точка, «Уиллис», двинулась прочь от алого квадрата, обозначавшего внешнюю орбитальную станцию.
   – Управление у вас, лейтенант.
   – У меня, сэр. – Тристин выровнял потоки энергии, пытаясь дать отдых аккумуляторам и медленно увеличивая нагрузку фьюзактора.
   – Держимся ноль два ноль, зеленый, пока не избавимся от пыли.
   Тристин продолжил наращивать подачу энергии на двигатели, подметив, что образ ревяки на репрезентативном экране настолько же голубой, как и белый. На полносистемных и репрезентативных экранах «Уиллис», казалось, отползал от станции внешнего контроля Парвати, но на визуальном экране движение показалось стремительным. Платформа контроля исчезла во тьме. А Парвати ничем не отличалась от прочих звезд, разве что сияла чуть-чуть ярче.
   Ревячий корабль шел из космоса к станции внешнего контроля, двигаясь под углом от внутренней точки облака Орта. Возможно, пилот пытался использовать обломки и кометные массы облака для прикрытия.
   – Противиться чему-либо – все равно, что его поддержать, – глубокомысленно изрек Джеймс.
   – Это цитата из древних наставлений, сэр?
   – Нет, это Ле Гуин, предбессмертный автор англо, хорошо понимавший культуру своего времени.
   Тристин попытался не хмуриться. Ну и цитатка! Капитан умышленно темнит? Наконец Десолл спросил:
   – Но если мы не станем оказывать сопротивление, то кого же поддержим? Кто пострадает?
   – Внешний орбитальный контроль. Мы создали его как пост, который должен наносить удары по кораблям-тройдам прежде, чем они углубятся в систему Парвати. Они собрали силы, чтобы смести пост, а это означает, нам нужно добавить сил, чтобы его сохранить.
   Рассуждения Сасаки оказались набором банальностей и не имели никакого отношения к нетривиальной мысли Ле Гуин. Тристин сосредоточил внимание на оранжевом секторе репрезентативного экрана, увеличив масштаб. Пока он наблюдал, первоначальный курс противника начал меняться.
   – Безобразник смещается к красному. Судя по всему, намерен держать путь к Кришне.
   – Он не может применить пертурбационный маневр с магнитным искривлением, чтобы выйти нам лоб в лоб?
   Тристин даже не подумал о таком маневре и теперь поспешно произвел новый расчет. Миг спустя он ответил:
   – Вероятность выше точка восемь.
   Ему, конечно, следовало предусмотреть такой вариант противостояния. Двигаясь лоб в лоб на высокой скорости, противник, конечно, менее уязвим, потому что поперечное сечение у него уже, чем у крейсера. «Уиллис» – более мощный корабль, но суммарная скорость звездолетов, следующих встречными курсами, могла свести на нет его преимущества.
   Две точки на экране подползали все ближе друг к другу. И к Кубере, газовому гиганту, имевшему несколько спутников и внешнюю оболочку из пыли. Ревяка нырнул в пылевой слой.
   – Рекомендую войти в плюс, сэр.
   – Вперед, лейтенант. Управление на вас.
   Тристин начал поднимать «Уиллис» над абсолютной плоскостью эклиптики, препятствуя сближению судов, но по-прежнему держа крейсер на прямой между станцией внешнего контроля и судном противника. Как ни ловок маневр ревяки, но не загнал ли он сам себя в ловушку? Тристин подумал, что сейчас мириады песчинок непрерывно бомбардируют корпус чужака, затем запустил по сети предупреждение:
   – Всему личному составу закрепиться. Всему личному составу закрепиться.
   Огибающая искажения времени обладала скверным побочным эффектом, отчасти преодолимым усилением рефлексов. Корабли приобретали разную абсолютную скорость. Хотя непереходные скорости ограничивались примерно девятью десятыми световой, субъективное время заметней сжималось на корабле, погрузившемся глубже в область искажения. Значит, пилот имел меньше времени на принятие решений.
   Джеймс поглядел на Тристана и кивнул неизвестно чему, не комментируя свои мысли. Лейтенант продолжал следить за незваным гостем, «Уиллис» меж тем мало-помалу сокращал дистанцию, приближаясь к Ситре, четвертой большой луне газового гиганта, планете, лишь на треть меньше Мары.
   – Ревяки тратят на маневры слишком много энергии, – заметил Джеймс.
   – Мы видим то, что изготовлено двадцать лет назад, и не уверен, хочу ли знать, что нас ждет через двадцать лет.
   Джеймс выгнул бровь, но ничего не сказал. Как только противник зашел за Кришну, Тристину пришлось убавить интенсивность сигналов, потому что приборы слежения буквально вопили, что объект наблюдения утерян. Затем две быстрые трассирующие линии возникли на репрезентативном экране и понеслись в сторону «Уиллиса». Торпеды.
   «ДЗИНЬ! ДЗИНЬ!» Тристин отключил поля тяготения и второстепенные системы и направил высвободившуюся энергию в ускорители двигателей, бросая крейсер в невероятно крутой поворот, чтобы прикрыть судно четвертой луной Куберы. Перегрузки возросли почти до трех «же». Многовато для корабля глубокого космоса. Джеймса и Тристана вдавило в кресла.
   – Выставляем щиты! – рявкнул Тристин, его действие опередило слова. Поток данных извне иссяк, датчики отключились. Из экранов, передающих информацию об обстановке снаружи, продолжал работать только репрезентативный, но его сведения – это предположительная оценка реальной ситуации. Ничтожнейшая дрожь пробежала по корпусу. Тристин ждал второго удара две минуты, прежде чем опустить щиты. Ревяка и впрямь применил пертурбационный маневр, чтобы увеличить разгон полупереходных торпед и изменить свой курс, не теряя скорости.
   «Противник движется в направлении зеленого сектора», – сообщила система наблюдения.
   Каким-то образом Тристин сумел провести еще более крутой поворот, практически не сбавляя скорости, и крейсер сократил дистанцию с противником.
   – Хорошая реакция, – заметил Джеймс.
   – Он идет к Кали.
   Тристин и капитан наблюдали, как два сигнальчика на экране готовятся к встрече на фоне маленькой ледяной планеты.
   – Попался, – Десолл следил за подплывающим к планете прерывистым сигналом, меж тем как ревяка скользил к Кали по траектории, настолько близкой к предельно допустимой, что не каждый бы пилот решился рискнуть кораблем, не генерируя защитного поля. Даже у наружных планет имеется какая-никакая атмосфера.
   Новые залпы торпед. Две, затем еще две. Их запустил ревяка, но не в «Уиллиса». Все четыре летели к Яме, небольшой каменно-ледяной луне наружной планеты. Тристин нахмурился.
   Ревячий корвет как раз успеет укрыться за планеткой, прежде чем торпеды ударят. Джеймс оцепенел, но Тристин ощущал присутствие капитана в навигационной части сети, тот затребовал ряд расчетов: местоположение двух кораблей и спутников Куберы в момент «икс-один», когда первая торпеда ударит в Яму, в момент «икс-два» и так далее.
   – Лейтенант! – рявкнул Джеймс. – Полный поворот три «же» красный, два семь ноль.
   Безумие! Капитан перестал соображать. Но Тристин запустил сигнал тревоги и новый приказ закрепиться и безропотно бросил судно в поворот. Проделывая маневр, он следил за ревякой, наблюдая, как корвет качнулся вниз и под углом к эклиптике переместился внутрь системы. Вновь вдавленный в кресло, он вычислил новый вектор и кивнул. Предпочитая не терять времени на разговоры, он через сеть отправил ментальный запрос капитану.
   «Обоснуйте целесообразность», – долетело в ответ.
   Тристин попытался доступно объяснить то, что задумал, показывая, как «Уиллис» может использовать свободное от пыли пространство над эклиптикой, чтобы очутиться под выгодным углом атаки к ревяке, особенно после того, как корвет достигнет Троянских рубежей на подходе к Шиве. После своего залпа ревяка тоже оказался над плоскостью эклиптики.
   – Разрешаю.
   Тристин просканировал Яму. Большая часть каменно-ледяной луны испарилась. Даже под полуторной перегрузкой у него ухнуло в желудке. Ревяка применил торпеды, чтобы выставить на пути «Уиллиса» заслон изо льда и камня. При ускорении, которого достиг Тристин, столкновение с обломками чревато бедой. Либо корпус пострадает, либо аккумуляторы гробанутся, либо случится и то и другое. Нет. Капитан пока соображает, а ревяка оказался умнее, чем предполагал Десолл, но недостаточно умным. «Уиллис» по-прежнему имел преимущества, и Тристин ухмыльнулся. Он обеспечил себе угол атаки, и неважно, куда подастся ревяка. Любая перемена курса увеличит шансы «Уиллиса» на победу. Если ревяка останется над эклиптикой вместе с «Уиллисом», для крейсера минутное дело произвести ЭМИ-захват. Если противник отпрянет к центру системы, пыль замедлит его полет быстрее, чем «Уиллис». ЭМИ-след чужака стянулся в точку.
   – Он отключает все системы.
   Тристин увеличил собственную чувствительность и, бормоча, усилил разрешающие способности корабельных систем. Сам он улавливал присутствие ревяки, пусть еле-еле. Но сомневался, что стянутый в точку след обнаружат энергодатчики торпед. Это означало стрелять торпедами буквально наугад и надеяться только на теплодатчики. Но смогут ли они отыскать вражеский корвет?
   – Огонь один. – Он запустил первую торпеду.
   Вновь выверив направление, он произвел второй выстрел. «Огонь два». Так или иначе, Тристин потратил пять торпед на то, чтобы поразить противника. К пятой он вспотел, форма намокла, но его усилия того стоили. Экраны наружного наблюдения прояснялись, стремительно остывающий пар из металла, воды и синтетики рассеивался.
   – Капитан, – раздался голос Кейко. – Нам уже можно открепиться?
   Тристин смутился.
   – Команда может открепиться. Ревяки нейтрализованы.
   – Вам понадобилось пять торпед, сэр? – Это спросил по сети Акибоно. Джеймс посмотрел на Тристина.
   – Этот ревяка был ловок, – сказал Тристин.
   – Очень ловок, – добавил Джеймс. – Но недостаточно.
   Тристин вытер лоб, отмахиваясь от картинки: ревяка сидит в умолкшем, оторванном от мира корабле, надеясь, что противник промахнется.
   – Я беру управление, лейтенант.
   – Управление у вас, сэр.
   – Мы не могли бы выпить чаю?
   – Через пять минут будет готово, сэр, – отозвался техник Альбертини. – Самовар не был пристегнут, как мы.
   Мальчишечья улыбка украсила лицо Джеймса.
   – Прекрасно. Вода или что другое вполне сгодится.
   – Думаю, нам удастся заварить чай после того, как мы немножко приберемся в столовой.
   – Военные потери, – заметил капитан. Тристин вновь вытер лоб, прежде чем откинуться в кресле. Примерно через десять минут появился Альбертини с двумя чашками чаю.
   – Бешеная скачка, сэр. – Он поглядел на Тристина.
   – Попытаюсь в будущем править ровнее.
   – Это было удовольствием, сэр.
   Тристин принял чашку после капитана, слишком быстро пригубил и обжег язык. Как они умудрились так быстро получить крутой кипяток? Удовольствие? Да уж! Он глубоко вздохнул и вновь откинулся, пытаясь расслабиться.
   – Другая картина, не так ли? – спросил Джеймс после того, как, наверное, полчаса прошли в молчании. «Уиллис» возвращался к станции внешнего контроля Парвати.
   – Да.
   Капитан указал на экран ЭМИ.
   – Вот. На вид все спокойно, если только не случается ничего, вроде недавнего происшествия. Тогда по большей части успех зависит от правильности выбора угла атаки, запаса энергии и количества и качества торпед. Бах-бабах – и один или другой корабль нейтрализованы. В отличие от этой игрушки.
   Тристан поглядел на визуальные ЭМИ, а не на ментальный экран. Те самые голубоватые сигнальчики входящего в систему корабля-астероида. Пока изрядно за пределами патрулируемого пространства, изрядно за пределами точного определения позиции. Всякий раз, когда «Уиллис» пересекал оранжевый сектор, ЭМИ показывали идущий внутрь корабль и передавали данные КонСисту. Ничто не менялось.
   – Почему мы не подзаправимся и не атакуем его?
   – Что атакуем?
   – Тройд.
   Джеймс поднял кустистые черные брови.
   – Как? У нас даже нет приличного вектора, к которому можно привязаться. Тройд все еще в десятой светового года от нас, а вероятная погрешность перехода такова, что мы вполне можем преследовать его по всему небу.
   Тристин нахмурился.
   – Должен быть способ.
   Джеймс рассмеялся.
   – Вы, молодежь, все одинаковы. Если объект видно, пошли скорей на охоту. – Мальчишечья улыбка пропала. – Послушайте, я не величайший судоводитель, но судовождение еще не все, что делает кого-нибудь пилотом. Или маршалом. Как велик этот тройд, если у него обычное ревячье задание?
   – Вероятно… м-да… не более двух кайев в поперечнике.
   – Почему же мы его засекли?
   – Потому что он использует сверхмощный фьюзактор с реактивными двигателями. Они регистрируются детекторами ЭМИ.
   – При расстоянии от десятой до пятой светового года, какова вероятная погрешность? Не погрешность перехода, а погрешность прыжка?
   – Световой день-другой, может, больше. – Тристин начал догадываться, куда клонит Джеймс.
   – Как далеко нам понадобится зайти в область искаженного времени после нашего перехода?
   – Порядочно… и это потребует уйму горючего, плюс напряжение систем… а погрешность может составлять неделю, а то и две, туда или сюда.
   – Именно. А пока мы болтаемся по космосу, что может случиться здесь?
   Тристин вздохнул.
   – И, – неумолимо продолжал Джеймс, – каковы шансы крейсера против корабля-тройда?
   – Примерно один к четырем.
   – Поэтому мы и ждем, пока они не подойдут к нам.
   Джеймс не был тупицей, просто неловок в управлении кораблем.
   – Внешний, Железная Булава-два, произвели нейтрализацию безобразника. Нейтрализацию безобразника.
   – Железная Булава, это Контроль. Подтверждаем нейтрализацию… Они заставили вас попыхтеть. От Ямы почти ничего не осталось.
   – Что значит немного льда там или тут? – пошутил Джеймс.
   – Ледышки помешают скорее вам, чем нам, двойка. Разрешается идти на эпсилон три.
   – Булава-два, начинаем подход к эпсилону три. – Джеймс кивнул и обернулся к Тристину. – Возьмите-ка ненадолго управление.
   Тристин вновь проверил аккумуляторы. Энергоикота нижнего яруса была все еще тихой, но усилилась.
   – Сэр, аккумуляторы икают сильней. Ненамного, но сильней.
   – Занесите в журнал. Поручите Кейко довести это до станционного инженера по снабжению через систему ремонта и профилактики, а также отметьте в отчете об операции.
   – Снабженец просто скажет, что это нормально, но мы-то знаем, что это не так.
   – Знаем, – Джеймс улыбнулся. – Потребуется время, чтобы добиться результата.
   Тристин кивнул.
   – Терпение вроде традиции. Трудно сказать, что важней, – провозгласил Джеймс.
   – Да, – Тристин с усилием слушал его, одновременно рассчитывая курс, чтобы отвести «Уиллиса» на отдых в гнездо эпсилонтри наружного пояса станции внешнего контроля. Парвати была так далеко, что на экранах маячило: «МАСШТАБ ИСКАЖЕН».
   – Вы когда-нибудь слышали стихи Моритаки?
   – Нет, вряд ли. – Тристин не то что не читал Моритаки, но даже его имени не слышал, разве что Джеймс упомянул его перед самой заварушкой.
   – Очень старый автор. Писал на древнем синто за восемь веков до Погибели. Прекрасно писал.
   – А что он писал? – Тристин еще раз подал сигнал двигателям, снизив скорость сближения до нескольких метров в минуту.
   – Меня заставляли учить кое-какие его стихи в детстве.
   Тристин ждал. Рано или поздно Джеймс дойдет до сути, но, как всегда, окольным путем.
   Капитан негромко и отчетливо продекламировал:
 
Падал лепесток
И вдруг взметнулся к ветке -
Это бабочка.
 
   – Я видел бабочек, которые так порхали, – и Тристин опять выправил судно.
   – А это вам как?
 
Пурпурный вьюнок,
«…Вот и ты»
Никогда не станет мне другом.
 
   Джеймс помедлил, прежде чем добавить:
   – Это был Басё.
   – Вы его знаете? – спросил Тристин. Джеймс рассмеялся.
   – Он умер пятнадцать сотен лет назад. Традиция. Это важно.
   – А что такое – пурпурный вьюнок? – Тристин хотел, чтобы Джеймс продолжал разговор. Казалось, дела идут лучше, когда майор в центре внимания.
   – Цветок. Очень красивый. Он открывается на заре и закрывается, когда солнце светит вовсю. Ни один из них не пережил Погибели. Не стал он другом и нам с вами. – И Джеймс уныло воззрился на экраны. Тристин проглотил комок, поражаясь внезапным переменам настроения шефа.
   – Железная Булава-два, смыкание в зелени.
   Тристин кивнул и передал ответ: «Вас понял, Контроль. Держусь зелени».
   – Хотите взять управление, сэр? – предложил Десолл.
   – Вы прекрасно ведете. Выполните стыковку.
   – Да, сэр, – и Тристин переместился на сиденье.
   – Булава-два, вход в док разрешен, сохраняйте низкую тягу.
   – Контроль, это двойка, начинаем заключительный этап. – Тристин облизал губы и снова дал приказ двигателям. «Уиллис» подползал к стене из металла и композита. Медленно-медленно, пока судно со слабым «дзинь!» не скользнуло на место. Тристин намагнитил держатели. – Мы состыковались. Поставить механические держатели и приготовиться к смене энергоисточника. – Он приступил к послеполетному перечню. Сведения беззвучно проносились по сети, доступные только капитану и его помощнику.
   «Аккумуляторы…» – «…разряжены» – «Фьюзактор…» – «…готовность» – «Компенсаторы…» – «…открыты».
   Тристин кивнул.
   – Старший техник, смена энергоисточника.
   – Смена, сэр.
   Когда полное тяготение внешнего контроля вдавило Тристина в кресло, он понял, насколько устал.
   – Уф-ф!
   – Еще не все, лейтенант. Нам предстоит отчет об операции.
   – Да, сэр. – Тристин выволок себя из кресла.
   – После этого вы поговорите с ремонтниками об аккумуляторах. Не со снабженцами, этим займется Кейко, но с помощником командира Френкеля, лейтенантом как то бишь его?
   – Исуки. Но он ничего не станет делать.
   – Знаю. Но непременно поговорите с ним. И с его техниками. Чтобы все знали, что вы там были и вручили ему распечатку примечания из отчета.
   – Я еще не…
   – Так изготовьте! Я подожду.
   Тристин послал команду по сети и вытер лицо. Затем достал берет из-за пояса и прошел в мастерскую, где его ждал принтер. Он спиной чувствовал, что Джеймс улыбается.

Глава 37

   «Севастополь», «Уиллис» и «Мисима» образовали грубую дугу, судя по изображению на репрезентативном экране. В центре ее находилась голубая трепещущая сфера: тройд ревяк. Перед крейсерами Коалиции шло около дюжины скорых корветов, им противостояло почти столько же разведчиков Ревенанта, которые вели и охраняли тройд.