Страница:
Набирая номер Джека по телефону, Вероника одновременно запустила загрузку полученного по электронной почте за выходные дни. Вместо Джека ответил автоответчик, и она оставила голосовое сообщение о том, что прослушала сказанное им в полвосьмого утра. Повесив трубку, она принялась просматривать почту. Быстро пробежав глазами сообщения для команды, занимающейся новым проектом, она заметила, что то письмо, которое, по ее мнению, могло подразумевать шпионаж, оказалось удаленным с почтового сервера. Все сообщения, что она могла видеть, имели ясный адрес отправителя и получателя. Слава Богу!
Из потока писем она оставила лишь два, имеющих прямое отношение к ее работе, остальные удалила.
– Привет, любимая. Занята? – От неожиданности Вероника чуть не подпрыгнула.
Маркус стоял в дверном проеме и выглядел как никогда соблазнительно в красной гавайке и джинсах цвета хаки.
Она почувствовала, как рот сам расплылся в улыбке.
– И тебе привет.
– Получила мое сообщение?
Она кивнула.
– И?..
– Что – и?
– Можем мы в следующий раз вместе сделать твою работу по дому?
Перспектива разделить компанию Эрона с его отцом заставила ее просиять.
– Я целиком за.
От его улыбки на душе стало еще теплее.
– Отлично. – Он заглянул ей через плечо и вдруг замер. – Разве это письмо адресовано тебе?
Вероника растерянно взглянула на монитор. Вначале она не поняла, о чем он говорит, и лишь потом заметила, что у нее на экране высвечивается сообщение, адресованное одному из членов конструкторской команды. Она оставила его потому, что из него было ясно, что ей придется уладить распорядок работы с администратором конструкторского отдела.
Она перевела взгляд на Маркуса. Не чувствуя за собой никакой вины и пребывая в хорошем настроении, она решила поддеть его.
– Нехорошо читать чужие письма, заглядывая через плечо.
Вообще-то по правилам она должна была выключить экран, когда кто-то посторонний заходит в ее отсек, но Маркусу она доверяла и не считала такие меры необходимыми.
Он пожал плечами:
– Ты же меня знаешь. Я всегда так делаю.
И она снова глуповато улыбнулась:
– Знаю. Для тебя информация – золотое дно. Поэтому вы с Алексом так преуспели.
Его хмурая мина ее удивила.
– Теперь я начинаю думать, что лучше бы мне не преуспевать.
– Почему?
– Так что ты делаешь с чужим сообщением?
Как это типично для Маркуса – отвечать вопросом на вопрос.
Она не видела причин умалчивать.
– Нет ничего необычного в том, что администраторам дают доступ к почтовым сообщениям команды. Это общепринято. Только так можно отслеживать распорядок работ и вникать в детали проекта. Тебя же не удивит, если твоя мама будет слушать адресованные тебе сообщения и делать пометки у тебя в календаре.
– Лично я не хотел бы, чтобы мама слышала то, что адресовано мне. – Его безмерно сексуальный голос понизился до шепота заправского соблазнителя.
Она громко рассмеялась, чему и сама удивилась.
– Могу представить. Кое-какие из твоих сообщений тоже не подходят для материнских ушей. Я стараюсь не читать ничего личного.
Ее легкомысленное настроение улетучилось, как только она вспомнила о послании, полученном на прошлой неделе. Может, стоит обговорить это дело с Маркусом, прежде чем идти к Клайну? Она пожевала губу, взвешивая «за» и «против», и в конце концов решила, что должна доверять ему настолько, чтобы по крайней мере спросить у него совета, не как в прошлый раз.
Только ей не хотелось делать это у себя в отсеке, да и вообще в помещении фирмы.
– У тебя есть планы на обеденный перерыв?
Он сверлил ее взглядом, и Вероника спросила себя, о чем он сейчас может думать. Он выглядел очень серьезным, даже грустным.
– Я сегодня обедаю с Сэнди, – виновато сказал он, – а потом…
Она не дала ему договорить:
– Ты обедаешь с Сэнди после того, что было в пятницу вечером?
Она старалась говорить тихо, но вместо этого почти завизжала. Ее словно разорвали в клочья. Как он мог думать о свидании с ее блондинистой подружкой после пятницы, после того, что он сказал утром? Она отвернулась, чтобы он не понял, как она расстроена, не желая видеть холодной отчужденности в его глазах.
Она почувствовала его руку у себя на затылке. Он отвел в сторону прядь ее волос и поцеловал за ухом.
– Это не свидание, родная. Это работа. Ты же знаешь, что я делаю. Не старайся увидеть в этом что-то большее. Ты единственная женщина, которую я сейчас хочу.
Это «сейчас» в его устах звучало зловещим предзнаменованием. Она знала, что он думал ее успокоить, но вышло наоборот. У нее все внутри свело от этих слов.
– А если завтра все изменится, тогда что?
Она никогда раньше не задавала ему таких вопросов. Она играла по его правилам и от этого всегда чувствовала себя отчаянно жалкой. Теперь ей требовалось большее. Она должна знать, оставляет ли он за собой право в любой момент увильнуть ил и хочет установить с ней нормальные, честные отношения, такие, при которых можно строить планы на будущее.
Он развернул ее кресло так, чтобы она оказалась к немулицом.
И навис над ней, заглядывая прямо в глаза.
– За восемнадцать месяцев ничего не изменилось. Я сильно сомневаюсь, что завтра будет по-другому.
При напоминании о том, что у него все это время никого не было, у нее немного отлегло от сердца.
– Надеюсь.
– А я знаю. Если бы существовал способ вырвать тебя из сердца, я бы сделал это, когда ты меня бросила.
Ей не понравилось то, что он сказал, и она сердито на него посмотрела.
Маркус покачал головой, в глазах его было отчаяние.
– Что ты хочешь сказать? Что я должен веселиться от того, что прикипел к женщине, которая ушла от меня не оглядываясь?
Вероника прикоснулась к его щеке.
– Все было не так.
Он закрыл глаза и повернул голову, так что ее ладонь оказалась вровень с его губами. Он нежно поцеловал ее в ладошку и снова открыл глаза. В аквамарине его глаз боль от воспоминаний мешалась с иным чувством, имени которого она не знала. Веронике захотелось успокоить его. Но как?
– Я теперь все гораздо лучше понимаю, когда ты рассказала мне о Дженни, но все равно не могу до конца осознать, почему ты мне ничего не сказала тогда. Я не знаю, что готовит нам будущее, моя родная, но уверен – не хочу смотреть в это завтра без тебя.
В горле у нее встал ком.
– Я бы все отдала, чтобы услышать эти слова тогда, полтора года назад.
Он поморщился:
– Да, похоже, я не показывал своих чувств.
Ей хотелось спросить его, что это за чувства. Но сочла это здесь неуместным. Она слышала, как деловито гудели голоса ее коллег за тонкими перегородками. В любую минуту к ней могли заглянуть. При мысли о том, что кто-то застанет их в такой интимной позе, она встрепенулась и отъехала на кресле. Он, очевидно, понял, о чем она подумала, потому что выпрямился и отступил на шаг.
– Сожалею, что сегодня так получилось с ленчем, дорогая.
Она кивнула:
– Мне тоже жаль.
– Как насчет завтра?
– Завтра мы ужинаем вместе. – И она к этому времени уже поговорит с мистером Клайном.
– Есть причины, по которым я не могу видеться с тобой чаще, чем раз в день? – спросил он.
Она глубоко вздохнула. Тот простой факт, что этот неотразимый мужчина готов проводить с ней время, вызывал в ней бурный восторг. С ней, с заурядной серой мышкой!
– Таких причин нет.
По крайней мере у нее будет возможность поговорить с Маркусом о шпионе в корпорации и посоветоваться с ним насчет встречи с Клайном.
Маркус опять улыбался.
– Хорошо. Я, пожалуй, пойду. Мне надо написать отчет для босса.
Она улыбнулась в ответ.
– Тогда тебе и вправду пора.
Он кивнул и пошел к выходу, но задержался в дверях. Бросив на Веронику взгляд через плечо, он сказал:
– Жаль, что мы не можем встретиться сегодня. После пятницы я так и остался голодным.
Она почувствовала, что тает.
– И я тоже, – прошептала она. Глаза его зажглись желанием.
– Сегодня вечером… – Он так и не договорил, и его соблазнительное предложение повисло в воздухе.
Ей так хотелось ответить согласием, что пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить «да». Она не могла. Было бы несправедливо снова оставлять Дженни одну с Эроном, после того как он им обеим не давал спать всю ночь.
– Ты сказал, что не знаешь, когда освободишься, – напомнила она Маркусу.
Он раздраженно пробормотал что-то сквозь зубы. Ему не нравилось это ощущение сексуального срыва.
– Как насчет завтра? Ты поедешь ко мне после ужина? Вероника подумала о том, что собирается сказать емуза ужином, и у нее душа ушла в пятки.
– Если ты не расхочешь.
Он оценивающе прищурился:
– Я-то не расхочу. Только не удивляйся, если я приготовлю что-то особенное на десерт.
Она от всей души надеялась, что планы его не изменятся и после того, как он узнает ее тайну.
Глава 14
Из потока писем она оставила лишь два, имеющих прямое отношение к ее работе, остальные удалила.
– Привет, любимая. Занята? – От неожиданности Вероника чуть не подпрыгнула.
Маркус стоял в дверном проеме и выглядел как никогда соблазнительно в красной гавайке и джинсах цвета хаки.
Она почувствовала, как рот сам расплылся в улыбке.
– И тебе привет.
– Получила мое сообщение?
Она кивнула.
– И?..
– Что – и?
– Можем мы в следующий раз вместе сделать твою работу по дому?
Перспектива разделить компанию Эрона с его отцом заставила ее просиять.
– Я целиком за.
От его улыбки на душе стало еще теплее.
– Отлично. – Он заглянул ей через плечо и вдруг замер. – Разве это письмо адресовано тебе?
Вероника растерянно взглянула на монитор. Вначале она не поняла, о чем он говорит, и лишь потом заметила, что у нее на экране высвечивается сообщение, адресованное одному из членов конструкторской команды. Она оставила его потому, что из него было ясно, что ей придется уладить распорядок работы с администратором конструкторского отдела.
Она перевела взгляд на Маркуса. Не чувствуя за собой никакой вины и пребывая в хорошем настроении, она решила поддеть его.
– Нехорошо читать чужие письма, заглядывая через плечо.
Вообще-то по правилам она должна была выключить экран, когда кто-то посторонний заходит в ее отсек, но Маркусу она доверяла и не считала такие меры необходимыми.
Он пожал плечами:
– Ты же меня знаешь. Я всегда так делаю.
И она снова глуповато улыбнулась:
– Знаю. Для тебя информация – золотое дно. Поэтому вы с Алексом так преуспели.
Его хмурая мина ее удивила.
– Теперь я начинаю думать, что лучше бы мне не преуспевать.
– Почему?
– Так что ты делаешь с чужим сообщением?
Как это типично для Маркуса – отвечать вопросом на вопрос.
Она не видела причин умалчивать.
– Нет ничего необычного в том, что администраторам дают доступ к почтовым сообщениям команды. Это общепринято. Только так можно отслеживать распорядок работ и вникать в детали проекта. Тебя же не удивит, если твоя мама будет слушать адресованные тебе сообщения и делать пометки у тебя в календаре.
– Лично я не хотел бы, чтобы мама слышала то, что адресовано мне. – Его безмерно сексуальный голос понизился до шепота заправского соблазнителя.
Она громко рассмеялась, чему и сама удивилась.
– Могу представить. Кое-какие из твоих сообщений тоже не подходят для материнских ушей. Я стараюсь не читать ничего личного.
Ее легкомысленное настроение улетучилось, как только она вспомнила о послании, полученном на прошлой неделе. Может, стоит обговорить это дело с Маркусом, прежде чем идти к Клайну? Она пожевала губу, взвешивая «за» и «против», и в конце концов решила, что должна доверять ему настолько, чтобы по крайней мере спросить у него совета, не как в прошлый раз.
Только ей не хотелось делать это у себя в отсеке, да и вообще в помещении фирмы.
– У тебя есть планы на обеденный перерыв?
Он сверлил ее взглядом, и Вероника спросила себя, о чем он сейчас может думать. Он выглядел очень серьезным, даже грустным.
– Я сегодня обедаю с Сэнди, – виновато сказал он, – а потом…
Она не дала ему договорить:
– Ты обедаешь с Сэнди после того, что было в пятницу вечером?
Она старалась говорить тихо, но вместо этого почти завизжала. Ее словно разорвали в клочья. Как он мог думать о свидании с ее блондинистой подружкой после пятницы, после того, что он сказал утром? Она отвернулась, чтобы он не понял, как она расстроена, не желая видеть холодной отчужденности в его глазах.
Она почувствовала его руку у себя на затылке. Он отвел в сторону прядь ее волос и поцеловал за ухом.
– Это не свидание, родная. Это работа. Ты же знаешь, что я делаю. Не старайся увидеть в этом что-то большее. Ты единственная женщина, которую я сейчас хочу.
Это «сейчас» в его устах звучало зловещим предзнаменованием. Она знала, что он думал ее успокоить, но вышло наоборот. У нее все внутри свело от этих слов.
– А если завтра все изменится, тогда что?
Она никогда раньше не задавала ему таких вопросов. Она играла по его правилам и от этого всегда чувствовала себя отчаянно жалкой. Теперь ей требовалось большее. Она должна знать, оставляет ли он за собой право в любой момент увильнуть ил и хочет установить с ней нормальные, честные отношения, такие, при которых можно строить планы на будущее.
Он развернул ее кресло так, чтобы она оказалась к немулицом.
И навис над ней, заглядывая прямо в глаза.
– За восемнадцать месяцев ничего не изменилось. Я сильно сомневаюсь, что завтра будет по-другому.
При напоминании о том, что у него все это время никого не было, у нее немного отлегло от сердца.
– Надеюсь.
– А я знаю. Если бы существовал способ вырвать тебя из сердца, я бы сделал это, когда ты меня бросила.
Ей не понравилось то, что он сказал, и она сердито на него посмотрела.
Маркус покачал головой, в глазах его было отчаяние.
– Что ты хочешь сказать? Что я должен веселиться от того, что прикипел к женщине, которая ушла от меня не оглядываясь?
Вероника прикоснулась к его щеке.
– Все было не так.
Он закрыл глаза и повернул голову, так что ее ладонь оказалась вровень с его губами. Он нежно поцеловал ее в ладошку и снова открыл глаза. В аквамарине его глаз боль от воспоминаний мешалась с иным чувством, имени которого она не знала. Веронике захотелось успокоить его. Но как?
– Я теперь все гораздо лучше понимаю, когда ты рассказала мне о Дженни, но все равно не могу до конца осознать, почему ты мне ничего не сказала тогда. Я не знаю, что готовит нам будущее, моя родная, но уверен – не хочу смотреть в это завтра без тебя.
В горле у нее встал ком.
– Я бы все отдала, чтобы услышать эти слова тогда, полтора года назад.
Он поморщился:
– Да, похоже, я не показывал своих чувств.
Ей хотелось спросить его, что это за чувства. Но сочла это здесь неуместным. Она слышала, как деловито гудели голоса ее коллег за тонкими перегородками. В любую минуту к ней могли заглянуть. При мысли о том, что кто-то застанет их в такой интимной позе, она встрепенулась и отъехала на кресле. Он, очевидно, понял, о чем она подумала, потому что выпрямился и отступил на шаг.
– Сожалею, что сегодня так получилось с ленчем, дорогая.
Она кивнула:
– Мне тоже жаль.
– Как насчет завтра?
– Завтра мы ужинаем вместе. – И она к этому времени уже поговорит с мистером Клайном.
– Есть причины, по которым я не могу видеться с тобой чаще, чем раз в день? – спросил он.
Она глубоко вздохнула. Тот простой факт, что этот неотразимый мужчина готов проводить с ней время, вызывал в ней бурный восторг. С ней, с заурядной серой мышкой!
– Таких причин нет.
По крайней мере у нее будет возможность поговорить с Маркусом о шпионе в корпорации и посоветоваться с ним насчет встречи с Клайном.
Маркус опять улыбался.
– Хорошо. Я, пожалуй, пойду. Мне надо написать отчет для босса.
Она улыбнулась в ответ.
– Тогда тебе и вправду пора.
Он кивнул и пошел к выходу, но задержался в дверях. Бросив на Веронику взгляд через плечо, он сказал:
– Жаль, что мы не можем встретиться сегодня. После пятницы я так и остался голодным.
Она почувствовала, что тает.
– И я тоже, – прошептала она. Глаза его зажглись желанием.
– Сегодня вечером… – Он так и не договорил, и его соблазнительное предложение повисло в воздухе.
Ей так хотелось ответить согласием, что пришлось прикусить язык, чтобы не выпалить «да». Она не могла. Было бы несправедливо снова оставлять Дженни одну с Эроном, после того как он им обеим не давал спать всю ночь.
– Ты сказал, что не знаешь, когда освободишься, – напомнила она Маркусу.
Он раздраженно пробормотал что-то сквозь зубы. Ему не нравилось это ощущение сексуального срыва.
– Как насчет завтра? Ты поедешь ко мне после ужина? Вероника подумала о том, что собирается сказать емуза ужином, и у нее душа ушла в пятки.
– Если ты не расхочешь.
Он оценивающе прищурился:
– Я-то не расхочу. Только не удивляйся, если я приготовлю что-то особенное на десерт.
Она от всей души надеялась, что планы его не изменятся и после того, как он узнает ее тайну.
Глава 14
– Вы и Эллисон занесли в список подозреваемых? – Клайн был потрясен.
– Будучи вашим личным помощником, она имеет доступ ко всей той информации, которая загадочным образом утекает. – Маркус не стал даже садиться. Разговор с главой «Клайн технолоджи» не обещал быть длинным.
Он собирался отдать клиенту лишь малую толику информации, но понимал, что если не скажет ему ничего, то Клайн может встревожиться. А с беспокойными клиентами всегда проблемы.
Клайн ударил кулаком по столу. Он весь пылал от гнева и возмущенно смотрел на Маркуса. Так бы Маркус глядел на того, кто выдвигает обвинения против Ронни.
– Она не шпионка. Маркус пожал плечами:
– Она не ведет себя как корпоративная шпионка, но это может быть лишь умелой маскировкой.
Он лучше, чем кто-либо другой, знал, как с виду весьма лояльная секретарша может скрывать свои действия и мотивы.
– Дайте мне просмотреть весь список. Клиент был недоволен, и Маркус нахмурился:
– Хорошо, я дам вам список, но вы не должны говорить Эллисон о расследовании.
Клайн поднялся из-за стола.
– Это мое расследование.
– Нет, мое, и если вы хотите, чтобы я на вас работал, я устанавливаю правила.
Клайн кивнул:
– Не вопрос. Я не считал, что она должна об этом знать, когда приглашал вас, и не собираюсь говорить ей, что вы ее подозреваете в том, что она меня предает.
Маркус теперь был уверен, что у Клайна есть какие-то отношения с его персональной помощницей. И он от души пожелал, чтобы Эллисон оказалась невиновна.
Он на собственной шкуре испытал, каково оказаться преданным.
Только сейчас, спустя полтора года после того, как это случилось с ним, Маркус стал отходить от потрясения. И то потому, что Ронни снова вошла в его жизнь. И хотела там остаться.
Это многое меняло.
Вероника ждала в приемной возле стола Эллисон. Ладони ее вспотели, и сердце билось вдвое чаще противобычного. Она пришла на пятнадцать минут раньше установленного времени, и Эллисон сказала, что Клайн задерживается. Она сидела на этом жестком стуле уже почти тридцать минут.
Изящные линии современной мебели в приемной Клайна производили впечатление на всех посетителей. Попав сюда, сразу же ощущаешь, что ты в мире высоких технологий. Но, посидев на этом стуле, Вероника невольно представила, будто находится на жесткой деревянной скамье под дверью кабинета директора школы.
Сделав неглубокий вдох и выдох, она напомнила себе, что не Клайн ее к себе вызвал – она сама напросилась. И правильно сделала.
– Мистер Клайн приглашает вас к себе. – Эллисон не улыбалась и вообще вела себя не слишком дружелюбно.
Вероника видела в ней себя той, какой она была, работая в «Си-ай-эс». Есть ли у этой поразительно работоспособной секретарши, подобно Веронике, личные причины для того, чтобы осознанно вести себя как робот-секретарь? И если это так, не просвечивает ли на горизонте Эллисон какой-нибудь Маркус, готовый вдребезги разбить эту бесчувственную оболочку?
Вероника встала, пригладила серые брюки и поправила короткий костюмный жакет, который надела поверх белой шелковой блузки. Она обычно не носила на работу костюм, предпочитая юбки с блузками, – это позволяло не выходить из образа серой мышки.
Но сегодня, чтобы придать себе уверенности, она оделась понаряднее. Принимая во внимание стильную манеру одеваться личной секретарши Клайна, которая умудрялась выглядеть как офисный робот, которого одели по последней парижской моде, она не рассчитывала произвести на Клайна впечатление своим костюмом.
Эллисон открыла дверь директорского кабинета и жестом предложила Веронике войти.
– К вам мисс Ричардс, сэр.
Клайн поднял на нее доброжелательный взгляд:
– Спасибо, Эллисон.
Эллисон явно восприняла его «спасибо» как приказ удалиться, что и сделала, прикрыв за собой дверь.
– Благодарю за терпение, Вероника. Итак, чем могу быть полезен? – спросил Клайн, жестом предложив ей присесть на черный кожаный диван у окна с видом на город.
Диван был куда удобнее, чем тот стул в приемной. Ощущение комфорта дополнялось приятным запахом натуральной кожи. Вероника опустилась на него, мысленно приказав себе не цепляться за сумочку так, словно кто-то грозил вырвать ее из рук и украсть драгоценное письмо. Она поставила сумку рядом с собой на сиденье.
Не зная, с чего начать, она молча ждала, пока Клайн сядет в кресло справа или слева от дивана.
Но он обошел стол и скрылся в нише позади него.
– Хотите кофе?
– Да, спасибо. – Ей не хотелось кофе, но зато был повод оттянуть начало беседы.
Этот разговор был бы куда менее напряженным, если бы не ее прошлое.
Клайн налил кофе в две кружки с логотипом компании и протянул одну из них Веронике.
– Сливки? Сахар?
Вероника покачала головой. Тонкий аромат хорошего кофе разлился по комнате.
– Я буду черный.
Он сел и стал ждать, будто у него времени было хоть отбавляй, словно он не был президентом компании-мультимиллионера, а бизнес шел сам по себе, не требуя его внимания.
Она глотнула кофе, наслаждаясь вкусом и собираясь с мыслями. Поставила кружку на стол и только сейчас заметила, что тот имел форму пантеры. Пораженная, она вглядывалась в очертания стола, в которых было что-то очень изящное и в то же время хищное. Опомнившись, она подняла глаза на владельца компании.
Как-то так вышло, что форма стола символически выражала ее судьбу. Она чувствовала, что, идя верным путем, она вступила на тропу хищника – голодного и, возможно, грозящего ей смертью.
– Я обнаружила нечто, о чем, как мне кажется, вы должны знать.
– Да? – Он не наклонился вперед, ничем не выдал своей напряженности, но у нее возникло смутное ощущение, что он слегка насторожился.
Она раскрыла сумочку и достала сложенный вчетверо листок. Развернув его и зачем-то попытавшись разгладить, она протянула его Клайну.
– Я думаю, что кто-то в отделе маркетинга может продавать корпоративные секреты.
Он вопросительно поднял брови, но взял протянутый листок и молча прочел.
– Вы видите, что ни адреса отправителя, ни адреса получателя тут нет. Заблокированы. – Она не знала, заметил он это или нет, просто хотела привлечь его внимание к очевидному факту.
Он ничего не сказал, и чем дольше тянулось молчание, тем глупее она себя чувствовала. Она сделала из мухи слона. Может, это письмо вообще ничего не значило и она увидела в нем что-то зловещее только потому, что сама в прошлом оказалась втянутой в темную историю, или потому, что и Сэнди, и Маркус говорили о возможном присутствии шпиона в компании.
С чего она взяла, что эта писулька что-то значит?
Она почувствовала, как краска стыда заливает лицо, и не знала, куда деваться. Как можно пойти на попятную в теперешнем положении? Как потом доказывать Клайну, что она не полная дура, помешавшаяся на мелодраматических сериалах?
Она сделала еще один глоток кофе, но он был слишком велик, и кофе обжег ей рот.
Мистер Клайн поднял глаза:
– Вы в порядке?
Давясь от смущения, она пробормотала:
– Да.
Он стал перечитывать сообщение, и ей казалось, что она читает его вместе с ним, так хорошо она выучила текст.
Но сейчас, когда она словно воочию видела пропечатанные слова, ей уже не казалось, что она допустила ошибку, придя сюда. Она должна убедить мистера Клайна, что угроза реальна. Это надо сделать.
Вероника не спрашивала себя, откуда взялось такое настойчивое желание. Зачем? Словно сама судьба вложила в ее руки эту информацию, с тем чтобы она могла, насколько возможно, загладить вину перед «Си-ай-эс», пусть не прямо, а через мистера Клайна, предупредив его о грозящей опасности.
Вероника сделала глубокий вдох и вновь заговорила:
– Я думаю, что здесь прослеживается связь между утечками информации, которые наблюдаются у нас несколько последних месяцев. Это сообщение слишком подозрительное, чтобы его проигнорировать.
Он положил листок на стеклянный стол – как раз пантере на голову.
– Верно.
Она не могла скрыть облегчения. Он явно ей поверил.
– Я рада, что и вы так думаете.
Глаза его, в которых сквозило тепло и дружелюбие, когда она зашла в офис, теперь изменили выражение. Он прищурился, и взгляд его стал похож на взгляд хищника – как глаз пантеры под стеклом.
– Каким образом это сообщение оказалось у вас? Вероника сглотнула вязкую слюну. Во рту сразу пересохло.
– Я… Я администратор команды, работающей над новым продуктом.
Он поднес кружку с кофе к губам, не спуская с нее пристального взгляда. – И?..
– И… – Она вдохнула поглубже, моля Создателя о наставлении.
Ей показалось, словно мозги у нее перестали работать, заодно с артикуляционным аппаратом. Неужели он уже ее подозревает, даже не зная ничего о ее прошлом? Или Маркус все ему рассказал? Она отбросила последнее предположение как невозможное. Он не смог бы так ее предать.
– И, будучи администратором команды, я имею доступ ко всем посланиям по электронной почте. Когда я получаю сообщения, адресованные мне, то вместе с ними загружаются и все остальные. Большую их часть я удаляю, но некоторые сохраняю, потому что они нужны мне в работе. Ну, например, надо изменить график или в нем содержится то, что может понадобиться одному из членов команды, даже если оно не ему предназначено. – Она поняла, что лопочет что-то невразумительное, и замолчала.
Седые волосы Клайна отливали сталью. Он наклонил голову и еще раз внимательно посмотрел на листок.
– Таким образом, вы не можете узнать, кому предназначалось это письмо?
– Нет, сэр. Не могу.
– Я вижу, что оно было отправлено на прошлой неделе. Насколько я понимаю, его уже получили и удалили с сервера. – Он поднял голову и пробуравил ее взглядом.
– Да, когда я утром проверяла почту, его уже не было.
– Я также предполагаю, что вы сохранили копию на вашем компьютере. Мы еще можем проследить, откуда оно было послано. – В голосе его звучала удовлетворенность.
У нее от напряжения заныла шея.
– Нет, сэр. Я его удалила.
Он воззрился на нее, словно увидел доисторического монстра.
– Что вы сделали?
Ей не хотелось повторять сказанное, но она взяла себя в руки и произнесла:
– Я его удалила.
Он тоже явно прилагал усилия к тому, чтобы сдерживать ярость.
– Вы хотите сказать, что удалили его без последующего восстановления?
– Да. – Вероника уткнулась в кружку с кофе, не желая видеть его реакцию на свои слова.
Ответом ей была тишина. Она ждала, что он спросит, почему она сделала такую глупость, но он промолчал. Вместо этого он встал.
– Думаю, пора нам пригласить Маркуса. Она помимо воли вскинула голову.
– Маркуса?
Он имел в виду ее Маркуса? Консультанта из «Си-ай-эс»?
Мистер Клайн энергично шагал к столу, и ее вопрос не заставил его остановиться.
– Да. Ему покажется любопытным такое развитие событий.
Отчего это Маркусу должно быть интересно, что корпоративный шпион работает в отделе маркетинга? Она чувствовала себя так, словно упускала какой-то существенный элемент головоломки.
Вероника пришла к мистеру Клайну, чтобы поделиться своей озабоченностью. Он выслушал ее. Поверил ей. Теперь он вызывает Маркуса. Почему не агента внутренней безопасности? Почему не Эллисон?
Она вполуха слушала, как он язвительно сообщает Маркусу о ее открытии. Из обрывков разговора Вероника поняла, что Маркус поднимается к нему в кабинет. Она зашла в тупик. Она не понимала, при чем тут Маркус.
Закончив с Маркусом, Клайн набрал еще один номер. Он назвал имя Эллисон, но Вероника не могла сосредоточиться и ухватить суть второго разговора.
Она зациклилась на одном – Клайн вызвал Маркуса… Первым. Эллисон зашла в кабинете блокнотом. Она поставила рядом со столом еще два стула, таких же, как в приемной. Затем она села на один из них, не глядя на Веронику.
Следом вошел начальник отдела внутренней безопасности, Бен Уоррен. Он что-то вполголоса сказал Клайну, который продолжал говорить по телефону, и сел рядом с Эллисон. Он улыбнулся Веронике, и та заставила себя ответить улыбкой, хотя уже была в таком состоянии, когда чувство реальности утрачивается.
Через несколько секунд пришел Маркус. Клайн повесил трубку и начал шептаться с Маркусом, поглядывая на Веронику. Затем они оба присоединились к группе у окна.
Вероника чувствовала себя как животное, выставленное напоказ в зоопарке. Все присутствующие смотрели на нее. Может, она должна встать на задние лапы и исполнить какой-то медвежий трюк? Что вообще происходит? Вопросы крутились у нее в голове, как цифры на табло в старомодном кассовом аппарате. Она старалась не замечать пробегавший по спине холодок. Теперь ей не казалось таким уж невероятным то, что Маркус рассказал Клайну о ее прошлом. Не обращая внимания на пустующий стул напротив того, на который сел Клайн, Маркус устроился рядом с Вероникой на диване. Вероника искоса на него посмотрела, но голову старалась не поворачивать. Она не переставала спрашивать себя, не потому ли он здесь, что поведал-таки Клайну о ее истории с «Си-ай-эс». Не для того ли, чтобы обвинить ее в том, что она имеет прямое отношение к посланию, с которым пришла к президенту компании?
Такая мысль казалась фантастической, но разве все происходящее поддавалось рациональному объяснению? Ей было стыдно за себя, за то, что она подвергала сомнению порядочность мужчины, с которым разделила свое тело и сердце, и, чтобы прогнать чувство вины, решила сосредоточиться на дыхательных упражнениях.
Она не станет выглядеть лучше от того, что начнет задыхаться, сидя в кондиционированном кабинете Клайна на удобном кожаном диване.
Маркус перегнулся через нее и взял со стола листок с сообщением. От него пахнуло хорошим одеколоном. Этот запах у нее всегда ассоциировался с Маркусом – свежий мужской аромат. Ей хотелось дотронуться до него, взять его за руку, чтобы он провел ее невредимой через все это нереальное представление.
– Это то сообщение, которое вы получили вместе с другими для команды маркетинга? – спросил он, пристально на нее глядя.
– Да. – Она всматривалась в его лицо, стараясь понять, что он думает. Но у нее ничего не получилось.
Как было бы здорово, если бы он улыбнулся ей, потерся ногой о ее ногу, сделал бы хоть что-нибудь, чтобыприободрить ее, вселить уверенность, убедить, что ее страхи необоснованны.
– Когда вы получили это сообщение?
– В четверг. – Почему он задает вопросы, а не Бен, начальник внутренней безопасности?
Он посмотрел на листок и снова на нее.
– Ни отправитель, ни получатель не указаны. Вы можете как-то определить хотя бы одного из них?
– Нет. Я уже сообщила об этом мистеру Клайну. Маркус пожал плечами:
– Клайн сказал, что вы удалили сообщение со своего компьютера. Это так?
Она нервно кивнула, ощущение нереальности нарастало.
Вероника огляделась, стараясь понять, не находят ли прочие присутствующие поведение Маркуса столь же странным. Он вел себя как человек, ведущий корпоративное расследование, а вовсе не как консультант. Блокнот лежал на коленях у Эллисон. Она делала в нем записи, но в позе ее чувствовалась напряженность, которой раньше не было. Клайн словно выжидал что-то, а Уоррен слушал допрос с почтительным вниманием и глубоким интересом.
И тогда у Вероники родилось подозрение, которое крепло с каждой секундой. Оно душило ее с паучьей неотвратимостью.
Она обратилась к мистеру Клайну:
– Я не понимаю, почему Маркус задает мне все эти вопросы.
Клайн поставил локти на подлокотники черного кожаного кресла и сцепил кисти.
– Первым ко мне обратился Бен. Он сообщил о своем подозрении об утечке информации из «Клайн технолоджи» несколько недель назад. Мы посовещались и решили, что следует пригласить для расследования специалиста извне.
Эллисон уронила ручку. Она наклонилась, чтобы поднять ее. Движения ее были судорожными.
Бен кивнул с убийственно серьезным лицом:
– Я навел справки, и мистер Клайн нанял специалиста из фирмы с безупречной деловой репутацией.
– «Си-ай-эс»? – Вероника едва выдавила из себя вопрос. В горле ее стоял ком. Такого предательства она никак не ждала.
Клайн улыбнулся хищной улыбкой:
– Да. Они умеют работать под прикрытием. Даже вы не догадывались о том, что они создали отдел по ведению внешних корпоративных расследований, а ведь вы у них работали.
– Будучи вашим личным помощником, она имеет доступ ко всей той информации, которая загадочным образом утекает. – Маркус не стал даже садиться. Разговор с главой «Клайн технолоджи» не обещал быть длинным.
Он собирался отдать клиенту лишь малую толику информации, но понимал, что если не скажет ему ничего, то Клайн может встревожиться. А с беспокойными клиентами всегда проблемы.
Клайн ударил кулаком по столу. Он весь пылал от гнева и возмущенно смотрел на Маркуса. Так бы Маркус глядел на того, кто выдвигает обвинения против Ронни.
– Она не шпионка. Маркус пожал плечами:
– Она не ведет себя как корпоративная шпионка, но это может быть лишь умелой маскировкой.
Он лучше, чем кто-либо другой, знал, как с виду весьма лояльная секретарша может скрывать свои действия и мотивы.
– Дайте мне просмотреть весь список. Клиент был недоволен, и Маркус нахмурился:
– Хорошо, я дам вам список, но вы не должны говорить Эллисон о расследовании.
Клайн поднялся из-за стола.
– Это мое расследование.
– Нет, мое, и если вы хотите, чтобы я на вас работал, я устанавливаю правила.
Клайн кивнул:
– Не вопрос. Я не считал, что она должна об этом знать, когда приглашал вас, и не собираюсь говорить ей, что вы ее подозреваете в том, что она меня предает.
Маркус теперь был уверен, что у Клайна есть какие-то отношения с его персональной помощницей. И он от души пожелал, чтобы Эллисон оказалась невиновна.
Он на собственной шкуре испытал, каково оказаться преданным.
Только сейчас, спустя полтора года после того, как это случилось с ним, Маркус стал отходить от потрясения. И то потому, что Ронни снова вошла в его жизнь. И хотела там остаться.
Это многое меняло.
Вероника ждала в приемной возле стола Эллисон. Ладони ее вспотели, и сердце билось вдвое чаще противобычного. Она пришла на пятнадцать минут раньше установленного времени, и Эллисон сказала, что Клайн задерживается. Она сидела на этом жестком стуле уже почти тридцать минут.
Изящные линии современной мебели в приемной Клайна производили впечатление на всех посетителей. Попав сюда, сразу же ощущаешь, что ты в мире высоких технологий. Но, посидев на этом стуле, Вероника невольно представила, будто находится на жесткой деревянной скамье под дверью кабинета директора школы.
Сделав неглубокий вдох и выдох, она напомнила себе, что не Клайн ее к себе вызвал – она сама напросилась. И правильно сделала.
– Мистер Клайн приглашает вас к себе. – Эллисон не улыбалась и вообще вела себя не слишком дружелюбно.
Вероника видела в ней себя той, какой она была, работая в «Си-ай-эс». Есть ли у этой поразительно работоспособной секретарши, подобно Веронике, личные причины для того, чтобы осознанно вести себя как робот-секретарь? И если это так, не просвечивает ли на горизонте Эллисон какой-нибудь Маркус, готовый вдребезги разбить эту бесчувственную оболочку?
Вероника встала, пригладила серые брюки и поправила короткий костюмный жакет, который надела поверх белой шелковой блузки. Она обычно не носила на работу костюм, предпочитая юбки с блузками, – это позволяло не выходить из образа серой мышки.
Но сегодня, чтобы придать себе уверенности, она оделась понаряднее. Принимая во внимание стильную манеру одеваться личной секретарши Клайна, которая умудрялась выглядеть как офисный робот, которого одели по последней парижской моде, она не рассчитывала произвести на Клайна впечатление своим костюмом.
Эллисон открыла дверь директорского кабинета и жестом предложила Веронике войти.
– К вам мисс Ричардс, сэр.
Клайн поднял на нее доброжелательный взгляд:
– Спасибо, Эллисон.
Эллисон явно восприняла его «спасибо» как приказ удалиться, что и сделала, прикрыв за собой дверь.
– Благодарю за терпение, Вероника. Итак, чем могу быть полезен? – спросил Клайн, жестом предложив ей присесть на черный кожаный диван у окна с видом на город.
Диван был куда удобнее, чем тот стул в приемной. Ощущение комфорта дополнялось приятным запахом натуральной кожи. Вероника опустилась на него, мысленно приказав себе не цепляться за сумочку так, словно кто-то грозил вырвать ее из рук и украсть драгоценное письмо. Она поставила сумку рядом с собой на сиденье.
Не зная, с чего начать, она молча ждала, пока Клайн сядет в кресло справа или слева от дивана.
Но он обошел стол и скрылся в нише позади него.
– Хотите кофе?
– Да, спасибо. – Ей не хотелось кофе, но зато был повод оттянуть начало беседы.
Этот разговор был бы куда менее напряженным, если бы не ее прошлое.
Клайн налил кофе в две кружки с логотипом компании и протянул одну из них Веронике.
– Сливки? Сахар?
Вероника покачала головой. Тонкий аромат хорошего кофе разлился по комнате.
– Я буду черный.
Он сел и стал ждать, будто у него времени было хоть отбавляй, словно он не был президентом компании-мультимиллионера, а бизнес шел сам по себе, не требуя его внимания.
Она глотнула кофе, наслаждаясь вкусом и собираясь с мыслями. Поставила кружку на стол и только сейчас заметила, что тот имел форму пантеры. Пораженная, она вглядывалась в очертания стола, в которых было что-то очень изящное и в то же время хищное. Опомнившись, она подняла глаза на владельца компании.
Как-то так вышло, что форма стола символически выражала ее судьбу. Она чувствовала, что, идя верным путем, она вступила на тропу хищника – голодного и, возможно, грозящего ей смертью.
– Я обнаружила нечто, о чем, как мне кажется, вы должны знать.
– Да? – Он не наклонился вперед, ничем не выдал своей напряженности, но у нее возникло смутное ощущение, что он слегка насторожился.
Она раскрыла сумочку и достала сложенный вчетверо листок. Развернув его и зачем-то попытавшись разгладить, она протянула его Клайну.
– Я думаю, что кто-то в отделе маркетинга может продавать корпоративные секреты.
Он вопросительно поднял брови, но взял протянутый листок и молча прочел.
– Вы видите, что ни адреса отправителя, ни адреса получателя тут нет. Заблокированы. – Она не знала, заметил он это или нет, просто хотела привлечь его внимание к очевидному факту.
Он ничего не сказал, и чем дольше тянулось молчание, тем глупее она себя чувствовала. Она сделала из мухи слона. Может, это письмо вообще ничего не значило и она увидела в нем что-то зловещее только потому, что сама в прошлом оказалась втянутой в темную историю, или потому, что и Сэнди, и Маркус говорили о возможном присутствии шпиона в компании.
С чего она взяла, что эта писулька что-то значит?
Она почувствовала, как краска стыда заливает лицо, и не знала, куда деваться. Как можно пойти на попятную в теперешнем положении? Как потом доказывать Клайну, что она не полная дура, помешавшаяся на мелодраматических сериалах?
Она сделала еще один глоток кофе, но он был слишком велик, и кофе обжег ей рот.
Мистер Клайн поднял глаза:
– Вы в порядке?
Давясь от смущения, она пробормотала:
– Да.
Он стал перечитывать сообщение, и ей казалось, что она читает его вместе с ним, так хорошо она выучила текст.
Но сейчас, когда она словно воочию видела пропечатанные слова, ей уже не казалось, что она допустила ошибку, придя сюда. Она должна убедить мистера Клайна, что угроза реальна. Это надо сделать.
Вероника не спрашивала себя, откуда взялось такое настойчивое желание. Зачем? Словно сама судьба вложила в ее руки эту информацию, с тем чтобы она могла, насколько возможно, загладить вину перед «Си-ай-эс», пусть не прямо, а через мистера Клайна, предупредив его о грозящей опасности.
Вероника сделала глубокий вдох и вновь заговорила:
– Я думаю, что здесь прослеживается связь между утечками информации, которые наблюдаются у нас несколько последних месяцев. Это сообщение слишком подозрительное, чтобы его проигнорировать.
Он положил листок на стеклянный стол – как раз пантере на голову.
– Верно.
Она не могла скрыть облегчения. Он явно ей поверил.
– Я рада, что и вы так думаете.
Глаза его, в которых сквозило тепло и дружелюбие, когда она зашла в офис, теперь изменили выражение. Он прищурился, и взгляд его стал похож на взгляд хищника – как глаз пантеры под стеклом.
– Каким образом это сообщение оказалось у вас? Вероника сглотнула вязкую слюну. Во рту сразу пересохло.
– Я… Я администратор команды, работающей над новым продуктом.
Он поднес кружку с кофе к губам, не спуская с нее пристального взгляда. – И?..
– И… – Она вдохнула поглубже, моля Создателя о наставлении.
Ей показалось, словно мозги у нее перестали работать, заодно с артикуляционным аппаратом. Неужели он уже ее подозревает, даже не зная ничего о ее прошлом? Или Маркус все ему рассказал? Она отбросила последнее предположение как невозможное. Он не смог бы так ее предать.
– И, будучи администратором команды, я имею доступ ко всем посланиям по электронной почте. Когда я получаю сообщения, адресованные мне, то вместе с ними загружаются и все остальные. Большую их часть я удаляю, но некоторые сохраняю, потому что они нужны мне в работе. Ну, например, надо изменить график или в нем содержится то, что может понадобиться одному из членов команды, даже если оно не ему предназначено. – Она поняла, что лопочет что-то невразумительное, и замолчала.
Седые волосы Клайна отливали сталью. Он наклонил голову и еще раз внимательно посмотрел на листок.
– Таким образом, вы не можете узнать, кому предназначалось это письмо?
– Нет, сэр. Не могу.
– Я вижу, что оно было отправлено на прошлой неделе. Насколько я понимаю, его уже получили и удалили с сервера. – Он поднял голову и пробуравил ее взглядом.
– Да, когда я утром проверяла почту, его уже не было.
– Я также предполагаю, что вы сохранили копию на вашем компьютере. Мы еще можем проследить, откуда оно было послано. – В голосе его звучала удовлетворенность.
У нее от напряжения заныла шея.
– Нет, сэр. Я его удалила.
Он воззрился на нее, словно увидел доисторического монстра.
– Что вы сделали?
Ей не хотелось повторять сказанное, но она взяла себя в руки и произнесла:
– Я его удалила.
Он тоже явно прилагал усилия к тому, чтобы сдерживать ярость.
– Вы хотите сказать, что удалили его без последующего восстановления?
– Да. – Вероника уткнулась в кружку с кофе, не желая видеть его реакцию на свои слова.
Ответом ей была тишина. Она ждала, что он спросит, почему она сделала такую глупость, но он промолчал. Вместо этого он встал.
– Думаю, пора нам пригласить Маркуса. Она помимо воли вскинула голову.
– Маркуса?
Он имел в виду ее Маркуса? Консультанта из «Си-ай-эс»?
Мистер Клайн энергично шагал к столу, и ее вопрос не заставил его остановиться.
– Да. Ему покажется любопытным такое развитие событий.
Отчего это Маркусу должно быть интересно, что корпоративный шпион работает в отделе маркетинга? Она чувствовала себя так, словно упускала какой-то существенный элемент головоломки.
Вероника пришла к мистеру Клайну, чтобы поделиться своей озабоченностью. Он выслушал ее. Поверил ей. Теперь он вызывает Маркуса. Почему не агента внутренней безопасности? Почему не Эллисон?
Она вполуха слушала, как он язвительно сообщает Маркусу о ее открытии. Из обрывков разговора Вероника поняла, что Маркус поднимается к нему в кабинет. Она зашла в тупик. Она не понимала, при чем тут Маркус.
Закончив с Маркусом, Клайн набрал еще один номер. Он назвал имя Эллисон, но Вероника не могла сосредоточиться и ухватить суть второго разговора.
Она зациклилась на одном – Клайн вызвал Маркуса… Первым. Эллисон зашла в кабинете блокнотом. Она поставила рядом со столом еще два стула, таких же, как в приемной. Затем она села на один из них, не глядя на Веронику.
Следом вошел начальник отдела внутренней безопасности, Бен Уоррен. Он что-то вполголоса сказал Клайну, который продолжал говорить по телефону, и сел рядом с Эллисон. Он улыбнулся Веронике, и та заставила себя ответить улыбкой, хотя уже была в таком состоянии, когда чувство реальности утрачивается.
Через несколько секунд пришел Маркус. Клайн повесил трубку и начал шептаться с Маркусом, поглядывая на Веронику. Затем они оба присоединились к группе у окна.
Вероника чувствовала себя как животное, выставленное напоказ в зоопарке. Все присутствующие смотрели на нее. Может, она должна встать на задние лапы и исполнить какой-то медвежий трюк? Что вообще происходит? Вопросы крутились у нее в голове, как цифры на табло в старомодном кассовом аппарате. Она старалась не замечать пробегавший по спине холодок. Теперь ей не казалось таким уж невероятным то, что Маркус рассказал Клайну о ее прошлом. Не обращая внимания на пустующий стул напротив того, на который сел Клайн, Маркус устроился рядом с Вероникой на диване. Вероника искоса на него посмотрела, но голову старалась не поворачивать. Она не переставала спрашивать себя, не потому ли он здесь, что поведал-таки Клайну о ее истории с «Си-ай-эс». Не для того ли, чтобы обвинить ее в том, что она имеет прямое отношение к посланию, с которым пришла к президенту компании?
Такая мысль казалась фантастической, но разве все происходящее поддавалось рациональному объяснению? Ей было стыдно за себя, за то, что она подвергала сомнению порядочность мужчины, с которым разделила свое тело и сердце, и, чтобы прогнать чувство вины, решила сосредоточиться на дыхательных упражнениях.
Она не станет выглядеть лучше от того, что начнет задыхаться, сидя в кондиционированном кабинете Клайна на удобном кожаном диване.
Маркус перегнулся через нее и взял со стола листок с сообщением. От него пахнуло хорошим одеколоном. Этот запах у нее всегда ассоциировался с Маркусом – свежий мужской аромат. Ей хотелось дотронуться до него, взять его за руку, чтобы он провел ее невредимой через все это нереальное представление.
– Это то сообщение, которое вы получили вместе с другими для команды маркетинга? – спросил он, пристально на нее глядя.
– Да. – Она всматривалась в его лицо, стараясь понять, что он думает. Но у нее ничего не получилось.
Как было бы здорово, если бы он улыбнулся ей, потерся ногой о ее ногу, сделал бы хоть что-нибудь, чтобыприободрить ее, вселить уверенность, убедить, что ее страхи необоснованны.
– Когда вы получили это сообщение?
– В четверг. – Почему он задает вопросы, а не Бен, начальник внутренней безопасности?
Он посмотрел на листок и снова на нее.
– Ни отправитель, ни получатель не указаны. Вы можете как-то определить хотя бы одного из них?
– Нет. Я уже сообщила об этом мистеру Клайну. Маркус пожал плечами:
– Клайн сказал, что вы удалили сообщение со своего компьютера. Это так?
Она нервно кивнула, ощущение нереальности нарастало.
Вероника огляделась, стараясь понять, не находят ли прочие присутствующие поведение Маркуса столь же странным. Он вел себя как человек, ведущий корпоративное расследование, а вовсе не как консультант. Блокнот лежал на коленях у Эллисон. Она делала в нем записи, но в позе ее чувствовалась напряженность, которой раньше не было. Клайн словно выжидал что-то, а Уоррен слушал допрос с почтительным вниманием и глубоким интересом.
И тогда у Вероники родилось подозрение, которое крепло с каждой секундой. Оно душило ее с паучьей неотвратимостью.
Она обратилась к мистеру Клайну:
– Я не понимаю, почему Маркус задает мне все эти вопросы.
Клайн поставил локти на подлокотники черного кожаного кресла и сцепил кисти.
– Первым ко мне обратился Бен. Он сообщил о своем подозрении об утечке информации из «Клайн технолоджи» несколько недель назад. Мы посовещались и решили, что следует пригласить для расследования специалиста извне.
Эллисон уронила ручку. Она наклонилась, чтобы поднять ее. Движения ее были судорожными.
Бен кивнул с убийственно серьезным лицом:
– Я навел справки, и мистер Клайн нанял специалиста из фирмы с безупречной деловой репутацией.
– «Си-ай-эс»? – Вероника едва выдавила из себя вопрос. В горле ее стоял ком. Такого предательства она никак не ждала.
Клайн улыбнулся хищной улыбкой:
– Да. Они умеют работать под прикрытием. Даже вы не догадывались о том, что они создали отдел по ведению внешних корпоративных расследований, а ведь вы у них работали.