Страница:
Джаред слегка кивнул и протянул тому монету. Эштон с подозрением рассматривал кружку.
– Как следует?
– Ага.
Лицо Эштона просветлело. Он сделал глоток.
– Ну?
– Не так уж и плохо.
Джаред подумал, не вылить ли эту кружку эля на голову зятю – ведь Эштон отлично понял, о чем он его спросил.
– Кого она, дьявол тебя побери, угощала сладостями?
– Нескольких аристократов, если ей верить. Правда, когда я поднажал, выяснилось, что было это пару лет назад. А недавно ей удалось угостить только еще одного соседа сквайра, графиню, которую она встретила в гостях на севере, и твою жену.
– Мою жену? Миссис Дженсен – чертова лгунья!
Услышав гневный вопль Джареда, вся таверна притихла.
– Успокойся. Я еще не рассказал тебе подробности.
Джаред сердито посмотрел на зятя.
– Пожалуй, облегчу немного свою ношу, – сказал Эштон с насмешливой вежливостью, напомнившей Джареду, что, несмотря на все его изящные манеры, с зятем нужно считаться.
Он что-то согласно буркнул и потребовал:
– Подробности.
– Она сказала, что твоя жена прислала к ней мальчика с запиской, в которой просила прислать ей немного засахаренных роз миссис Дженсен, чтобы сравнить их с ее собственными.
– Какого мальчика?
– Я спросил, но она не знает. Она его не узнала, но она не узнала бы и конюха Каланты. А для знатной дамы вполне обычное явление – нанять местного деревенского мальчика, чтобы выполнить поручение.
– Я знаю это, парень! – Джаред стукнул кулаком по столу, и обе кружки с элем опасно зашатались. – Но нам это ничего не дает. Полагаю, она отослала свои сладости с этим самым мальчишкой?
– Наверняка, потому что иначе они не попали бы в Роуз-Коттедж без ведома Томаса и Кали.
– Да.
– Проклятие!
Джаред нутром чуял, что виноват герцог, но все нити вели назад к Каланте. Она расстроится, что кто-то воспользовался ее именем, чтобы добыть сладости, которыми едва не отравили Ханну.
– Кто-то очень сильно старается подвести под подозрение твою жену, – заметил Эштон, подтверждая мысли Джареда.
– Когда я до него доберусь, для виселицы останется немного.
– Тут замешана женщина. По всему выходит, что всю интригу придумала она.
– Но чего ради, черт бы ее побрал? Ханна никому не угрожает. Все, что нужно сделать герцогу, – не вспоминать о ее существовании. Нет никаких причин для того, чтобы похищать девочку, а потом пытаться ее убить. Риск слишком велик!
– Возможно, он больше озабочен своим положением в обществе, чем угрозой разоблачения. Его брат совершил подлый поступок, зачав свою дочь. Изнасилование служанки не такая уж неслыханная вещь, но репутацию может испортить навсегда.
Английские законы практически не защищали слуг от лордов, в особенности если это герцог, но светское общество не было таким уж всепрощающим. Предполагалось, что аристократы должны вести себя с определенной долей порядочности и, уж во всяком случае, не попадаться. Частые интрижки не осуждались, но скандальные интриги – безусловно. И все же попытка уберечь от скандала имя Клэрборнов была слишком слабым основанием для столь чудовищных злодеяний.
– Мы будем знать больше после визита к нему.
– Да.
Эштон вытащил из кармана сложенный лист бумаги.
– Я уговорил миссис Дженсен отдать мне эту записку. Я сказал ей, что кто-то подшутил над твоей женой, и мы пытаемся выяснить, кто именно. Не знаю, поможет ли это уберечься от сплетен, но очень уж трудно подобрать объяснение для тех вопросов, которые я ей задавал.
Джаред плевать хотел на сплетни. Главное – защитить свою дочь и жену.
– Дай-ка взглянуть.
Эштон протянул ему записку, написанную на тонком белом пергаменте, пахнувшем розами, и запечатанную гербом Клэрборнов. При виде очередного доказательства вероломного поведения негодяя Джаред едва удержался, чтобы не скомкать записку. В ней было написано только то, о чем уже рассказал Эштон, и текст напомнил ему ту Каланту, какой она была при их первом знакомстве. Воспоминание о том, что она вернулась к своим прежним манерам, не улучшило настроение Джареда.
– Нужно взять что-нибудь, написанное ее рукой, и сверить почерк.
– Конечно. – Эштон сделал еще глоток эля. – Надеюсь, Томас найдет тот субботний список распоряжений. Тогда мы сможем сравнить и его.
Джаред встал.
– Твоя лошадь уже успела отдохнуть. Пора возвращаться в Роуз-Коттедж.
Эштон без возражений последовал за ним. Оба торопились вернуться домой, к женам.
Каланта подоткнула одеяло на узкой кроватке Ханны и поцеловала дочку в лобик. Она наслаждалась этими мгновениями, вдыхая сладкий детский запах.
– Спокойной ночи, любимая. Да благословит и хранит тебя Господь, и пусть тебе снятся хорошие сны.
Сонные глазки Ханны закрывались. Она весь день играла с двоюродными братом и сестрой и пересаживала растения в оранжерее и совсем устала.
– Мама?
– Да, родная?
– Я хочу поцеловать на ночь папу.
Каланта с трудом подавила вздох. Она тоже хотела, чтобы Джаред скорее вернулся и рассказал, что им удалось выяснить.
– Я попрошу его зайти сюда и поцеловать тебя, когда он доберется до дома.
– А если я усну? – спросила Ханна и зевнула. Каланта не сомневалась, что девочка заснет сразу же, как только закроет глаза.
– Он все равно сможет тебя поцеловать.
Ханна кивнула. Веки опустились, укрыв темные карие глазки. Почти мгновенно она задышала ровно и легко. Каланта сидела рядом и смотрела на дочь. Ей следовало бы присоединиться к Дрейкам и Айрис в гостиной, но она не могла оторваться от созерцания спящего ребенка.
Каланта никогда не надеялась стать матерью, а теперь у нее есть четырехлетняя дочка, которая, возможно, однажды станет старшей сестрой для ее ребенка. Каланта положила руку на свой плоский живот и подумала, как чудесно будет носить ребенка Джареда. Может быть, она беременна уже сейчас. В отличие от Айрис это ее не пугало. Она хотела этого больше всего на свете… после любви Джареда.
Думать о любви к мужчине, который сомневался в ее порядочности, было очень больно, но Каланта не могла выкинуть эту мысль из головы. Ей показалось, что она сумела убедить его в своей невиновности, когда сообщила о цвете сладостей, но он оставил своих сестер и Дрейка, чтобы сторожить ее. Он не доверил ей заботиться о Ханне. Горечь отравляла Каланте радость общения с приемной дочерью.
Так же больно было ей ночью, когда Джаред не ответил, отберет ли он у нее ребенка. Он потребовал, чтобы Каланта спала с ним рядом, с безрассудной страстью занимался с ней любовью, а на ее вопрос ответа не дал. Она молча лежала, надеясь, что он развеет ее тревоги, скажет, что не сомневается – она не способна на такое ужасное злодеяние.
Но Джаред этого не сделал. Он поглаживал ее по спине странным успокаивающим движением до тех пор, пока Каланта не задремала, но этот невысказанный им вслух ответ углубил возникшую между ними пропасть.
Каланта наклонилась и поцеловала нежную щечку Ханны. Она понимала желание Джареда уберечь их дочь. Каланта и сама отдала бы жизнь, чтобы защитить Ханну. Она не понимала другого, пытаясь простить его за это, – его недоверия. Каланта напомнила себе, что Джаред никогда не говорил, что любит ее. И не так уж хорошо он ее знает, чтобы полностью доверять ей; а раз нет любви, он ее никогда и не узнает.
И все же он потребовал, чтобы Каланта доверилась ему, ничего не зная о ее любви к нему. Она вспомнила их первую брачную ночь. Джаред потребовал, чтобы она ему поверила, настоял на том, чтобы она сказала об этом вслух. И она отдала себя в его руки, а на следующий же день он предал ее.
По крайней мере никто не пошел вместе с ней укладывать Ханну спать. Хоть что-то, сказала она себе, поднимаясь, потом задула маленькую лампу у постели девочки. Дорогу к двери ей освещала полоска света, пробивавшаяся сквозь щель из коридора. Она оставила дверь приоткрытой на случай, если Ханна, испугавшись, проснется, и спустилась вниз.
Дрейки и Айрис сидели за маленьким столиком и играли в карты. Тея уложила детей в единственной гостевой комнате, пока Каланта укладывала Ханну наверху.
Айрис оторвалась от карт и улыбнулась.
– Не хочешь присоединиться к нам, Кали? Есть место еще для одного игрока, а мы только начали. Можем пересдать.
Каланта не думала, что сможет сосредоточиться на картах, нетерпеливо дожидаясь возвращения Джареда, поэтому отрицательно покачала головой.
– Я пойду посмотрю, что там с обедом. Кухарка сильно волновалась, что ей придется так поздно накрывать на стол.
Дрейк усмехнулся:
– Если то, что она приготовила к чаю, хоть о чем-то говорит, то ваша кухарка отлично справляется со своей работой.
– Я передам ей ваши слова. Она очень гордится своими лепешками с плодами шиповника. Этому рецепту ее научила моя мать.
Кухарка работала у родителей Каланты до самой их смерти и вернулась в Роуз-Коттедж, когда Каланта туда переехала. Тея улыбнулась:
– Так она тоже использует розы в приготовлении блюд? Повар Джареда иногда творит поразительные вещи, и трапезы в Рейвен-Холле – всегда авантюра.
– Да.
Каланта уже собралась идти, как услышала шум в холле. Вернулись Джаред и Эштон. Айрис швырнула карты на стол и вскочила, заслышав голос мужа за дверью. Едва Эштон вошел в гостиную, как Айрис кинулась через всю комнату и обняла его.
– Я так волновалась! Нет ничего хуже, когда ты путешествуешь в темноте, да еще и верхом. За последние полчаса я просто извелась.
Лицо Эштона, бывшее довольно мрачным, когда он вошел, расслабилось, а губы растянулись в ласковой улыбке, от которой Каланте захотелось отвернуться. Она переключилась на Джареда, тоже смотревшего на сестру и Эштона. Их взгляды встретились, и в его глазах отразилась тоска, о причине возникновения которой Каланта не догадывалась. Она напряженно ждала, когда Джаред расскажет, что он сумел выяснить о человеке, нанявшем Уиллема.
И была обречена ждать дальше, потому что Томас доложил, что обед готов.
Эштон высвободился из объятий Айрис.
– Мне нужно умыться.
Джаред повел его наверх, и Каланта распорядилась, чтобы с обедом задержались еще на десять минут. Позже, за столом, она дождалась, пока Джаред доест суп, и задала мучивший ее вопрос:
– Вы что-нибудь выяснили?
Она спросила негромко, но, поскольку они сидели на противоположных концах стола, остальные расслышали и замолчали. Неслыханно для леди обращаться к мужу во время еды, даже если стол такой маленький, как в скромной столовой Каланты. Она должна была поддерживать беседу с Дрейками, сидевшими справа и слева от нее, но, прождав столько часов, Каланта не могла больше придерживаться приличий.
– Женщина, нанявшая Уиллема, не заходила в помещение «Синего гуся». Она ждала во дворе, в карете, послав за негодяем мальчишку. Никто ее не видел, – с раздражением ответил Джаред.
Каланта прикусила губу.
– И это все?
– Мальчишку никто не знает, стало быть, он не местный. – Недовольство Джареда усилилось. – Все, видевшие карету, говорят, что она, вероятно, наемная. На ней не было никаких отличительных знаков, ни герба, ни чего-либо другого. Темная, скорее всего черная.
Каланта не смогла скрыть разочарования.
– Понятно.
Ничто не доказывает, что этой женщиной была не она. Она могла нанять карету и могла послать мальчика в таверну за Уиллемом.
Джаред встретился с ней глазами, пытаясь взглядом сказать что-то, чего Каланта опять же не поняла.
– Хозяин говорит, что Уиллем плохо видит и назовет ангелом любую женщину, одетую прилично и пахнущую приятнее, чем воняет на скотном дворе.
Он пытается утешить ее!
– Я с ним не разговаривала. – Каланта произнесла эти слова, не надеясь, что они повлияют хоть на кого-нибудь за этим столом. Все равно она должна говорить правду.
– Я знаю, что не разговаривала. – Поддержка Джареда словно окутала Каланту теплым плащом, прогоняя холод, поселившийся в ее душе.
– Ты ходил к жене сквайра? – спросил Дрейк.
– Я ходил, – отозвался Эштон, – пока Рейвенсвуд разговаривал в «Синем гусе» с хозяином и посетителями.
– И что выяснил? – требовательно спросила Айрис.
– Кто-то от имени Каланты прислал к миссис Дженсен мальчика с запиской – с просьбой прислать ей засахаренные розы.
Тепло, окутывавшее Каланту, исчезло. Ей стало холоднее, чем раньше, и она задрожала.
– Не понимаю.
На лице Джареда появилось убийственное выражение.
– Кто-то, вероятно, та су… та же мерзавка, что наняла Уиллема, написала записку, попросив сладости, и подписалась твоим именем.
– Но сюда не доставляли никаких сладостей! – Томас знал бы, если бы это случилось.
– Мальчик взял их с собой, – пояснил Эштон.
У Каланты перехватило дыхание. Она вернулась туда, где была нынче утром. Ее обвиняют в преступлении, которого она не совершала, и нет возможности доказать свою невиновность. Она вскочила с места и оттолкнула стул.
– Извините…
Каланта побежала, огибая стол. Необходимо уйти из комнаты раньше, чем на нее снова посыплются обвинения. Сильная рука Джареда обхватила ее за талию и прижала к себе.
– Все в порядке, Кали. Мы найдем того, кто пытается тебе напакостить, поверь мне.
Каланта уставилась на него. Его слова не проникали сквозь отчаяние, затуманившее ее сознание, но она расслышала просьбу верить ему, и что-то внутри ее сломалось. Она яростно вывернулась из его рук.
– Должна ли я верить тебе так, как ты веришь мне?
Джаред не отпускал ее.
– Успокойся, Ангел.
– Не смей меня так называть! Ты не считаешь меня ангелом! Ты думаешь, я демон, способный убить не одного, а троих детей! Отпусти меня немедленно!
Она почти кричала, охваченная гневом и желанием убраться от Джареда подальше. Она не останется в этой комнате, она не желает слушать, как его семья снова обвиняет ее. Не останется. Каланта сумела вырвать одну руку, и та взлетела по неистовой дуге, опустившись на щеку Джареда. Громкий хлопок, прикосновение к его коже и жжение в ладони подействовали на Каланту как ведро холодной воды.
Что она наделала?
Каланта посмотрела на Джареда потрясенным взглядом. Все в комнате замолкли. На его щеке проступил красный отпечаток ее ладони, и Каланте показалось, что она видит все это откуда-то издалека.
– Пожалуйста, отпустите меня. – Она произнесла это тихо и сдержанно, в полнейшем противоречии со своим поведением минуту назад.
Каланта снова овладела своими чувствами, грозившими раздавить ее. Джаред качнул головой:
– Нет. Черт… не отпущу. Не раньше, чем объяснишь мне, почему ты так расстроена.
Он не собирается наказывать ее за пощечину? Понимание этого пришло одновременно с мыслью, что он не постигает причины ее гнева. Неужели он настолько самонадеян, что не в состоянии понять ее боль, возникшую из-за его недоверия и того ужасного положения, в котором она оказалась?
– Кто-то пытается разрушить мою жизнь и убить мою дочь. – Каланта произносила каждое слово медленно, словно обращалась к слабоумному, и глаза Джареда сузились.
– Да, и я из-за этого в ярости, но это не объясняет, почему ты пытаешься убежать от меня. Понятно, что ты в отчаянии из-за всего случившегося. Ты женщина, у тебя тонкие чувства, но ведь не я пытаюсь сделать тебе больно.
Слова Джареда звучали для Каланты полной бессмыслицей. Конечно, он делает ей больно. Он ей не верит.
– Я не убийца. – И опять она говорила без интонаций, монотонно, чему научилась, когда имела дело с Деверилом во время его припадков бешенства.
– Я знаю. – Теперь Джаред смотрел на нее так, словно ей отказали мозги.
– Ты сказал, что я подписала ту записку к миссис Дженсен.
– Я, дьявол… я этого не говорил.
– Я сказал, что кто-то послал записку и подписал ее вашим именем, – вмешался Эштон откуда-то из-за спины.
– Это одно и то же, – отозвалась Каланта, не оборачиваясь к нему.
Джаред взял ее за подбородок и поднял ее лицо вверх, так что их взгляды снова встретились.
– Нет, mon ange, не одно и то же. Ты думаешь, раз мы нашли новые свидетельства заговора против тебя, то снова изменили свое мнение, да?
Конечно же. Сегодняшние открытия опровергают все доказательства, которые она предоставила им сегодня утром. И Джаред не поверил ей до конца, иначе не оставил бы сестер и Дрейка сторожить ее.
Джаред покачал головой:
– Никто не думает, что это ты послала те засахаренные розы. И мы не считаем, что ты наняла Уиллема.
Но ведь он так злился! И все они именно так и считали еще сегодня утром, а все, что случилось потом, служит дополнительным подтверждением.
– Я не могу доказать, что не писала ту записку.
– Вообще-то можете, – снова вмешался Эштон. – Я привез записку, забрав ее у миссис Дженсен. Мы можем сравнить почерк, если хотите. Но в любом случае необходимо, чтобы вы на нее взглянули. Может быть, вы узнаете руку. Я понимаю, что вряд ли, но пока это наша единственная надежда.
Они не думают, что это ее рук дело. Истина медленно проникала в сознание Каланты. Джаред все-таки верит ей, по крайней мере хоть чуть-чуть.
– А зачем ты оставил Дрейка и сестер сторожить меня, если не думаешь, что это сделала я?
– Я никуда не поехал, потому что мы боялись оставлять наших женщин без защиты, зная, что какой-то безумец угрожает нашей семье, – объяснил Дрейк.
– Ну знаешь ли, Пирсон. Ты рассуждаешь так, словно мы неспособны защитить себя сами, – оскорбленно произнесла Тея.
Замешательство Каланты усилилось. Она повернулась и посмотрела в лица сидевших за столом. Глаза Айрис наполнились слезами, и она смотрела на Каланту так, словно хотела обнять ее. Тея сердито уставилась на мужа, а на лице Эштона было выражение понимания и сочувствия. Дрейк выглядел раздраженным, но взор его был направлен на жену.
Они ей поверили.
Глава 16
– Как следует?
– Ага.
Лицо Эштона просветлело. Он сделал глоток.
– Ну?
– Не так уж и плохо.
Джаред подумал, не вылить ли эту кружку эля на голову зятю – ведь Эштон отлично понял, о чем он его спросил.
– Кого она, дьявол тебя побери, угощала сладостями?
– Нескольких аристократов, если ей верить. Правда, когда я поднажал, выяснилось, что было это пару лет назад. А недавно ей удалось угостить только еще одного соседа сквайра, графиню, которую она встретила в гостях на севере, и твою жену.
– Мою жену? Миссис Дженсен – чертова лгунья!
Услышав гневный вопль Джареда, вся таверна притихла.
– Успокойся. Я еще не рассказал тебе подробности.
Джаред сердито посмотрел на зятя.
– Пожалуй, облегчу немного свою ношу, – сказал Эштон с насмешливой вежливостью, напомнившей Джареду, что, несмотря на все его изящные манеры, с зятем нужно считаться.
Он что-то согласно буркнул и потребовал:
– Подробности.
– Она сказала, что твоя жена прислала к ней мальчика с запиской, в которой просила прислать ей немного засахаренных роз миссис Дженсен, чтобы сравнить их с ее собственными.
– Какого мальчика?
– Я спросил, но она не знает. Она его не узнала, но она не узнала бы и конюха Каланты. А для знатной дамы вполне обычное явление – нанять местного деревенского мальчика, чтобы выполнить поручение.
– Я знаю это, парень! – Джаред стукнул кулаком по столу, и обе кружки с элем опасно зашатались. – Но нам это ничего не дает. Полагаю, она отослала свои сладости с этим самым мальчишкой?
– Наверняка, потому что иначе они не попали бы в Роуз-Коттедж без ведома Томаса и Кали.
– Да.
– Проклятие!
Джаред нутром чуял, что виноват герцог, но все нити вели назад к Каланте. Она расстроится, что кто-то воспользовался ее именем, чтобы добыть сладости, которыми едва не отравили Ханну.
– Кто-то очень сильно старается подвести под подозрение твою жену, – заметил Эштон, подтверждая мысли Джареда.
– Когда я до него доберусь, для виселицы останется немного.
– Тут замешана женщина. По всему выходит, что всю интригу придумала она.
– Но чего ради, черт бы ее побрал? Ханна никому не угрожает. Все, что нужно сделать герцогу, – не вспоминать о ее существовании. Нет никаких причин для того, чтобы похищать девочку, а потом пытаться ее убить. Риск слишком велик!
– Возможно, он больше озабочен своим положением в обществе, чем угрозой разоблачения. Его брат совершил подлый поступок, зачав свою дочь. Изнасилование служанки не такая уж неслыханная вещь, но репутацию может испортить навсегда.
Английские законы практически не защищали слуг от лордов, в особенности если это герцог, но светское общество не было таким уж всепрощающим. Предполагалось, что аристократы должны вести себя с определенной долей порядочности и, уж во всяком случае, не попадаться. Частые интрижки не осуждались, но скандальные интриги – безусловно. И все же попытка уберечь от скандала имя Клэрборнов была слишком слабым основанием для столь чудовищных злодеяний.
– Мы будем знать больше после визита к нему.
– Да.
Эштон вытащил из кармана сложенный лист бумаги.
– Я уговорил миссис Дженсен отдать мне эту записку. Я сказал ей, что кто-то подшутил над твоей женой, и мы пытаемся выяснить, кто именно. Не знаю, поможет ли это уберечься от сплетен, но очень уж трудно подобрать объяснение для тех вопросов, которые я ей задавал.
Джаред плевать хотел на сплетни. Главное – защитить свою дочь и жену.
– Дай-ка взглянуть.
Эштон протянул ему записку, написанную на тонком белом пергаменте, пахнувшем розами, и запечатанную гербом Клэрборнов. При виде очередного доказательства вероломного поведения негодяя Джаред едва удержался, чтобы не скомкать записку. В ней было написано только то, о чем уже рассказал Эштон, и текст напомнил ему ту Каланту, какой она была при их первом знакомстве. Воспоминание о том, что она вернулась к своим прежним манерам, не улучшило настроение Джареда.
– Нужно взять что-нибудь, написанное ее рукой, и сверить почерк.
– Конечно. – Эштон сделал еще глоток эля. – Надеюсь, Томас найдет тот субботний список распоряжений. Тогда мы сможем сравнить и его.
Джаред встал.
– Твоя лошадь уже успела отдохнуть. Пора возвращаться в Роуз-Коттедж.
Эштон без возражений последовал за ним. Оба торопились вернуться домой, к женам.
Каланта подоткнула одеяло на узкой кроватке Ханны и поцеловала дочку в лобик. Она наслаждалась этими мгновениями, вдыхая сладкий детский запах.
– Спокойной ночи, любимая. Да благословит и хранит тебя Господь, и пусть тебе снятся хорошие сны.
Сонные глазки Ханны закрывались. Она весь день играла с двоюродными братом и сестрой и пересаживала растения в оранжерее и совсем устала.
– Мама?
– Да, родная?
– Я хочу поцеловать на ночь папу.
Каланта с трудом подавила вздох. Она тоже хотела, чтобы Джаред скорее вернулся и рассказал, что им удалось выяснить.
– Я попрошу его зайти сюда и поцеловать тебя, когда он доберется до дома.
– А если я усну? – спросила Ханна и зевнула. Каланта не сомневалась, что девочка заснет сразу же, как только закроет глаза.
– Он все равно сможет тебя поцеловать.
Ханна кивнула. Веки опустились, укрыв темные карие глазки. Почти мгновенно она задышала ровно и легко. Каланта сидела рядом и смотрела на дочь. Ей следовало бы присоединиться к Дрейкам и Айрис в гостиной, но она не могла оторваться от созерцания спящего ребенка.
Каланта никогда не надеялась стать матерью, а теперь у нее есть четырехлетняя дочка, которая, возможно, однажды станет старшей сестрой для ее ребенка. Каланта положила руку на свой плоский живот и подумала, как чудесно будет носить ребенка Джареда. Может быть, она беременна уже сейчас. В отличие от Айрис это ее не пугало. Она хотела этого больше всего на свете… после любви Джареда.
Думать о любви к мужчине, который сомневался в ее порядочности, было очень больно, но Каланта не могла выкинуть эту мысль из головы. Ей показалось, что она сумела убедить его в своей невиновности, когда сообщила о цвете сладостей, но он оставил своих сестер и Дрейка, чтобы сторожить ее. Он не доверил ей заботиться о Ханне. Горечь отравляла Каланте радость общения с приемной дочерью.
Так же больно было ей ночью, когда Джаред не ответил, отберет ли он у нее ребенка. Он потребовал, чтобы Каланта спала с ним рядом, с безрассудной страстью занимался с ней любовью, а на ее вопрос ответа не дал. Она молча лежала, надеясь, что он развеет ее тревоги, скажет, что не сомневается – она не способна на такое ужасное злодеяние.
Но Джаред этого не сделал. Он поглаживал ее по спине странным успокаивающим движением до тех пор, пока Каланта не задремала, но этот невысказанный им вслух ответ углубил возникшую между ними пропасть.
Каланта наклонилась и поцеловала нежную щечку Ханны. Она понимала желание Джареда уберечь их дочь. Каланта и сама отдала бы жизнь, чтобы защитить Ханну. Она не понимала другого, пытаясь простить его за это, – его недоверия. Каланта напомнила себе, что Джаред никогда не говорил, что любит ее. И не так уж хорошо он ее знает, чтобы полностью доверять ей; а раз нет любви, он ее никогда и не узнает.
И все же он потребовал, чтобы Каланта доверилась ему, ничего не зная о ее любви к нему. Она вспомнила их первую брачную ночь. Джаред потребовал, чтобы она ему поверила, настоял на том, чтобы она сказала об этом вслух. И она отдала себя в его руки, а на следующий же день он предал ее.
По крайней мере никто не пошел вместе с ней укладывать Ханну спать. Хоть что-то, сказала она себе, поднимаясь, потом задула маленькую лампу у постели девочки. Дорогу к двери ей освещала полоска света, пробивавшаяся сквозь щель из коридора. Она оставила дверь приоткрытой на случай, если Ханна, испугавшись, проснется, и спустилась вниз.
Дрейки и Айрис сидели за маленьким столиком и играли в карты. Тея уложила детей в единственной гостевой комнате, пока Каланта укладывала Ханну наверху.
Айрис оторвалась от карт и улыбнулась.
– Не хочешь присоединиться к нам, Кали? Есть место еще для одного игрока, а мы только начали. Можем пересдать.
Каланта не думала, что сможет сосредоточиться на картах, нетерпеливо дожидаясь возвращения Джареда, поэтому отрицательно покачала головой.
– Я пойду посмотрю, что там с обедом. Кухарка сильно волновалась, что ей придется так поздно накрывать на стол.
Дрейк усмехнулся:
– Если то, что она приготовила к чаю, хоть о чем-то говорит, то ваша кухарка отлично справляется со своей работой.
– Я передам ей ваши слова. Она очень гордится своими лепешками с плодами шиповника. Этому рецепту ее научила моя мать.
Кухарка работала у родителей Каланты до самой их смерти и вернулась в Роуз-Коттедж, когда Каланта туда переехала. Тея улыбнулась:
– Так она тоже использует розы в приготовлении блюд? Повар Джареда иногда творит поразительные вещи, и трапезы в Рейвен-Холле – всегда авантюра.
– Да.
Каланта уже собралась идти, как услышала шум в холле. Вернулись Джаред и Эштон. Айрис швырнула карты на стол и вскочила, заслышав голос мужа за дверью. Едва Эштон вошел в гостиную, как Айрис кинулась через всю комнату и обняла его.
– Я так волновалась! Нет ничего хуже, когда ты путешествуешь в темноте, да еще и верхом. За последние полчаса я просто извелась.
Лицо Эштона, бывшее довольно мрачным, когда он вошел, расслабилось, а губы растянулись в ласковой улыбке, от которой Каланте захотелось отвернуться. Она переключилась на Джареда, тоже смотревшего на сестру и Эштона. Их взгляды встретились, и в его глазах отразилась тоска, о причине возникновения которой Каланта не догадывалась. Она напряженно ждала, когда Джаред расскажет, что он сумел выяснить о человеке, нанявшем Уиллема.
И была обречена ждать дальше, потому что Томас доложил, что обед готов.
Эштон высвободился из объятий Айрис.
– Мне нужно умыться.
Джаред повел его наверх, и Каланта распорядилась, чтобы с обедом задержались еще на десять минут. Позже, за столом, она дождалась, пока Джаред доест суп, и задала мучивший ее вопрос:
– Вы что-нибудь выяснили?
Она спросила негромко, но, поскольку они сидели на противоположных концах стола, остальные расслышали и замолчали. Неслыханно для леди обращаться к мужу во время еды, даже если стол такой маленький, как в скромной столовой Каланты. Она должна была поддерживать беседу с Дрейками, сидевшими справа и слева от нее, но, прождав столько часов, Каланта не могла больше придерживаться приличий.
– Женщина, нанявшая Уиллема, не заходила в помещение «Синего гуся». Она ждала во дворе, в карете, послав за негодяем мальчишку. Никто ее не видел, – с раздражением ответил Джаред.
Каланта прикусила губу.
– И это все?
– Мальчишку никто не знает, стало быть, он не местный. – Недовольство Джареда усилилось. – Все, видевшие карету, говорят, что она, вероятно, наемная. На ней не было никаких отличительных знаков, ни герба, ни чего-либо другого. Темная, скорее всего черная.
Каланта не смогла скрыть разочарования.
– Понятно.
Ничто не доказывает, что этой женщиной была не она. Она могла нанять карету и могла послать мальчика в таверну за Уиллемом.
Джаред встретился с ней глазами, пытаясь взглядом сказать что-то, чего Каланта опять же не поняла.
– Хозяин говорит, что Уиллем плохо видит и назовет ангелом любую женщину, одетую прилично и пахнущую приятнее, чем воняет на скотном дворе.
Он пытается утешить ее!
– Я с ним не разговаривала. – Каланта произнесла эти слова, не надеясь, что они повлияют хоть на кого-нибудь за этим столом. Все равно она должна говорить правду.
– Я знаю, что не разговаривала. – Поддержка Джареда словно окутала Каланту теплым плащом, прогоняя холод, поселившийся в ее душе.
– Ты ходил к жене сквайра? – спросил Дрейк.
– Я ходил, – отозвался Эштон, – пока Рейвенсвуд разговаривал в «Синем гусе» с хозяином и посетителями.
– И что выяснил? – требовательно спросила Айрис.
– Кто-то от имени Каланты прислал к миссис Дженсен мальчика с запиской – с просьбой прислать ей засахаренные розы.
Тепло, окутывавшее Каланту, исчезло. Ей стало холоднее, чем раньше, и она задрожала.
– Не понимаю.
На лице Джареда появилось убийственное выражение.
– Кто-то, вероятно, та су… та же мерзавка, что наняла Уиллема, написала записку, попросив сладости, и подписалась твоим именем.
– Но сюда не доставляли никаких сладостей! – Томас знал бы, если бы это случилось.
– Мальчик взял их с собой, – пояснил Эштон.
У Каланты перехватило дыхание. Она вернулась туда, где была нынче утром. Ее обвиняют в преступлении, которого она не совершала, и нет возможности доказать свою невиновность. Она вскочила с места и оттолкнула стул.
– Извините…
Каланта побежала, огибая стол. Необходимо уйти из комнаты раньше, чем на нее снова посыплются обвинения. Сильная рука Джареда обхватила ее за талию и прижала к себе.
– Все в порядке, Кали. Мы найдем того, кто пытается тебе напакостить, поверь мне.
Каланта уставилась на него. Его слова не проникали сквозь отчаяние, затуманившее ее сознание, но она расслышала просьбу верить ему, и что-то внутри ее сломалось. Она яростно вывернулась из его рук.
– Должна ли я верить тебе так, как ты веришь мне?
Джаред не отпускал ее.
– Успокойся, Ангел.
– Не смей меня так называть! Ты не считаешь меня ангелом! Ты думаешь, я демон, способный убить не одного, а троих детей! Отпусти меня немедленно!
Она почти кричала, охваченная гневом и желанием убраться от Джареда подальше. Она не останется в этой комнате, она не желает слушать, как его семья снова обвиняет ее. Не останется. Каланта сумела вырвать одну руку, и та взлетела по неистовой дуге, опустившись на щеку Джареда. Громкий хлопок, прикосновение к его коже и жжение в ладони подействовали на Каланту как ведро холодной воды.
Что она наделала?
Каланта посмотрела на Джареда потрясенным взглядом. Все в комнате замолкли. На его щеке проступил красный отпечаток ее ладони, и Каланте показалось, что она видит все это откуда-то издалека.
– Пожалуйста, отпустите меня. – Она произнесла это тихо и сдержанно, в полнейшем противоречии со своим поведением минуту назад.
Каланта снова овладела своими чувствами, грозившими раздавить ее. Джаред качнул головой:
– Нет. Черт… не отпущу. Не раньше, чем объяснишь мне, почему ты так расстроена.
Он не собирается наказывать ее за пощечину? Понимание этого пришло одновременно с мыслью, что он не постигает причины ее гнева. Неужели он настолько самонадеян, что не в состоянии понять ее боль, возникшую из-за его недоверия и того ужасного положения, в котором она оказалась?
– Кто-то пытается разрушить мою жизнь и убить мою дочь. – Каланта произносила каждое слово медленно, словно обращалась к слабоумному, и глаза Джареда сузились.
– Да, и я из-за этого в ярости, но это не объясняет, почему ты пытаешься убежать от меня. Понятно, что ты в отчаянии из-за всего случившегося. Ты женщина, у тебя тонкие чувства, но ведь не я пытаюсь сделать тебе больно.
Слова Джареда звучали для Каланты полной бессмыслицей. Конечно, он делает ей больно. Он ей не верит.
– Я не убийца. – И опять она говорила без интонаций, монотонно, чему научилась, когда имела дело с Деверилом во время его припадков бешенства.
– Я знаю. – Теперь Джаред смотрел на нее так, словно ей отказали мозги.
– Ты сказал, что я подписала ту записку к миссис Дженсен.
– Я, дьявол… я этого не говорил.
– Я сказал, что кто-то послал записку и подписал ее вашим именем, – вмешался Эштон откуда-то из-за спины.
– Это одно и то же, – отозвалась Каланта, не оборачиваясь к нему.
Джаред взял ее за подбородок и поднял ее лицо вверх, так что их взгляды снова встретились.
– Нет, mon ange, не одно и то же. Ты думаешь, раз мы нашли новые свидетельства заговора против тебя, то снова изменили свое мнение, да?
Конечно же. Сегодняшние открытия опровергают все доказательства, которые она предоставила им сегодня утром. И Джаред не поверил ей до конца, иначе не оставил бы сестер и Дрейка сторожить ее.
Джаред покачал головой:
– Никто не думает, что это ты послала те засахаренные розы. И мы не считаем, что ты наняла Уиллема.
Но ведь он так злился! И все они именно так и считали еще сегодня утром, а все, что случилось потом, служит дополнительным подтверждением.
– Я не могу доказать, что не писала ту записку.
– Вообще-то можете, – снова вмешался Эштон. – Я привез записку, забрав ее у миссис Дженсен. Мы можем сравнить почерк, если хотите. Но в любом случае необходимо, чтобы вы на нее взглянули. Может быть, вы узнаете руку. Я понимаю, что вряд ли, но пока это наша единственная надежда.
Они не думают, что это ее рук дело. Истина медленно проникала в сознание Каланты. Джаред все-таки верит ей, по крайней мере хоть чуть-чуть.
– А зачем ты оставил Дрейка и сестер сторожить меня, если не думаешь, что это сделала я?
– Я никуда не поехал, потому что мы боялись оставлять наших женщин без защиты, зная, что какой-то безумец угрожает нашей семье, – объяснил Дрейк.
– Ну знаешь ли, Пирсон. Ты рассуждаешь так, словно мы неспособны защитить себя сами, – оскорбленно произнесла Тея.
Замешательство Каланты усилилось. Она повернулась и посмотрела в лица сидевших за столом. Глаза Айрис наполнились слезами, и она смотрела на Каланту так, словно хотела обнять ее. Тея сердито уставилась на мужа, а на лице Эштона было выражение понимания и сочувствия. Дрейк выглядел раздраженным, но взор его был направлен на жену.
Они ей поверили.
Глава 16
Каланта слегка расслабилась.
– Прошу прощения за слишком острую реакцию. Теперь ты можешь отпустить меня, – произнесла она спокойно. – Я полностью владею собой.
Она вела себя так, словно только сейчас сообразила, что они ей верят. Неужели она не услышала ни слова из того, что они говорили ей утром? Джаред отпустил Каланту, и она величественно прошествовала на свое место с высоко поднятой головой. Дьявольщина, герцогиня вернулась обратно.
Каланта села и обвела всех взглядом.
– Я прошу прощения за то, что позволила себе так распуститься. Пожалуйста, извините меня за сцену, которую вы были вынуждены наблюдать. Лорд Эштон, кажется, вы рассказывали о своем визите к миссис Дженсен?
Глаза Эштона на мгновение расширились, но он кивнул:
– Да, она не узнала мальчика, но это и неудивительно. Она подумала, что вы просите засахаренные розы, чтобы сравнить два рецепта.
– А как ты ей объяснил свои вопросы? – поинтересовался Дрейк, не обращая внимания на все еще сердитый взгляд Теи.
– Сказал, что кто-то подшутил над Калантой и мы не можем понять, откуда эти сладости. Сказал, что мы очень рады тому, что недоразумение выяснилось и что моя невестка будет очень признательна миссис Дженсен за ее великодушие, когда узнает правду. И намекнул, что это дело рук деревенского парнишки, который приехал сюда с Ангелом.
– Очень мудро, – одобрила Каланта все тем же ничего не выражающим голосом.
Джареду хотелось хорошенько встряхнуть ее, но он понимал, что никогда этого не сделает. Она достаточно настрадалась от первого мужа.
– Значит, мы вернулись туда, где были утром, – пожаловалась Айрис.
– Нет, любовь моя. Мы знаем, что кто-то изо всех сил старается впутать Каланту в это злодеяние. Мы и раньше знали, что к этому причастна женщина, но теперь нам известно, что она наняла мальчика выполнять ее поручения. Может быть, мы сумеем его отыскать. Кроме того, у нас есть записка. – Хотя все их дневные труды принесли совсем незначительный результат, Эштон говорил чересчур довольным тоном, отрезая себе кусочек баранины с розмарином.
– После обеда я взгляну на нее и дам вам мои письма к родителям, мои записи и другие бумаги, чтобы сравнить почерк. – Каланта не прикоснулась к еде после того, как им подали суп.
– Это ни к чему, – проворчал Джаред, едва сдерживаясь. Она вела себя так, словно должна была подтверждать каждый свой шаг. – Мы уже сказали, что верим тебе. Нет необходимости оправдываться.
Каланта бесстрастно посмотрела на него:
– Это логический шаг для устранения всех сомнений.
И он взорвался.
– Нет никаких сомнений, черт возьми! Мы тебе верим, и все на этом!
Проклятие, а ведь он так хорошо держался! Каланта намекнула, что не любит, когда он ругается, и он старался следить за своей речью в ее присутствии. Он был готов начать разговаривать, как лорд Эштон, если бы мог надеяться, что это поможет ему избавить ее от холодности и вернет улыбку на ее лицо.
– Что ты будешь делать дальше? – спросила Тея, явно пытаясь сменить тему.
Джаред отвернулся от жены и сосредоточился на сестре.
– Завтра нанесу визит герцогу.
– Зачем? – спросила Каланта. – Пока все, что нам известно, – это причастность какой-то женщины. Мы никак не можем привязать к этому герцога.
– Герцог по-прежнему наш главный подозреваемый. Но…
– Как мы предположили раньше, у него вполне может быть соучастница-женщина.
– Наши догадки вряд ли дают нам право допрашивать герцога и, вероятно, нанести ему этим оскорбление.
Джареду захотелось как следует выругаться. Она во второй раз спорит с ним из-за разговора с Клэрборном. Тот, конечно, как раз из тех, кого женщины находят привлекательными, – сероглазый блондин с безупречными манерами.
– Я обязательно с ним побеседую, – поклялся Джаред. – Я не забыл, как он пытался отговорить тебя от брака со мной.
Каланта встретилась с ним взглядом.
– Возможно, для тебя и Ханны было бы лучше, если бы он меня убедил.
После этого обед был скомкан. Джаред так разозлился, что был вынужден молчать, иначе он непременно раскричался бы, а ему вовсе не хотелось видеть, как из-за его гнева Кали все глубже забивается в свою раковину. Остальные вели светскую беседу, но все чувствовали напряжение между ними, и никто не предложил задержаться после обеда и обсудить дальнейшие планы.
Дрейк и Тея отнесли спящих детей в карету, Эштон усадил Айрис в уголок и укутал одеялом. Джареду казалось, что вечер достаточно теплый, и он предположил, что Эштон так беспокоится об Айрис из-за ее беременности.
– Завтра утром, перед тем как отправиться в Клэрборн-Парк, я привезу к вам Кали и Ханну, – сказал он, когда кучер взялся за вожжи.
– Мы позаботимся о них, пока ты не вернешься, – пообещал Дрейк.
Джаред кивнул и помахал им вслед.
Вместе с Томасом он обошел дом, чтобы проверить, все ли заперто и нет ли на первом этаже открытых окон. Убедившись, что все в порядке, он поднялся наверх, к Кали, ушедшей в спальню сразу после обеда. Джаред не знал, как с ней разговаривать. Он все еще злился так, что мог воплями разнести весь дом.
Каланта причесывалась, ее золотистые волосы сверкали в свете лампы. Она сидела без халата, в одной ночной рубашке, и сквозь тонкую ткань Джаред видел смутные очертания женственных изгибов. Его тело отреагировало моментально, несмотря на злость.
– Что за чертовщину ты имела в виду, когда сказала, что лучше бы тебе не выходить за меня? – возмущенно спросил он, едва переступив порог и захлопнув за собой дверь.
Каланта положила щетку на туалетный столик и посмотрела на него в зеркало отстраненным взглядом.
– Я не говорила, что жалею об этом. Я сказала, что так было бы лучше для тебя и Ханны.
Это одно и то же. Джаред рванул на себе галстук и сдернул его.
– Почему?
Каланта склонила голову, словно изучала сложенные на коленях руки.
– Может быть, все это – моя вина.
Джаред двумя резкими рывками освободился от сюртука и жилета.
– То есть? – Он не понимал, в каком направлении движутся ее мысли.
– Что, если кто-то сердит на меня и это просто способ отомстить? Пока все, что мы знаем точно, – это то, что некто пытается взвалить вину на меня. Если бы вы с Ханной не имели ко мне никакого отношения, она бы не подвергалась такому риску.
Джаред расстегнул рубашку и выдернул ее из брюк.
– Это чертовщ… Да что за чушь ты несешь!
Каланта все-таки подняла голову и обернулась, чтобы посмотреть на него, но мгновенно отвела глаза, едва наткнулась взглядом на его грудь, уже не прикрытую рубашкой.
– Это не глупо. Это логично.
– Логика сумасшедшего, – проскрежетал сквозь зубы Джаред, раздраженный этим спором и нежеланием Каланты посмотреть на него.
– Только сумасшедший может попытаться убить ребенка, причем рисковать жизнью еще двоих, лишь бы достичь своей цели.
Этого Джаред оспорить не мог, но он не желал соглашаться, что конечной целью была Каланта.
– Ты рассуждаешь нерационально.
– Я рассуждаю так, как меня научили.
– В смысле?
– Деверил с легкостью воспользовался бы тобой или Ханной, лишь бы напакостить мне.
Она уже говорила, что Клэрборн использовал других, чтобы сделать больно Каланте, но до сих пор Джаред об этом как-то не задумывался. Этот человек давно умер, но, очевидно, не утратил своего влияния на Кали.
Джаред положил руки ей на плечи. Каланта отвернулась.
– Похитителя наняли до того, как ты согласилась выйти за меня замуж; до того, как кто-то мог дознаться, что ты полюбишь Ханну так сильно.
– Прошу прощения за слишком острую реакцию. Теперь ты можешь отпустить меня, – произнесла она спокойно. – Я полностью владею собой.
Она вела себя так, словно только сейчас сообразила, что они ей верят. Неужели она не услышала ни слова из того, что они говорили ей утром? Джаред отпустил Каланту, и она величественно прошествовала на свое место с высоко поднятой головой. Дьявольщина, герцогиня вернулась обратно.
Каланта села и обвела всех взглядом.
– Я прошу прощения за то, что позволила себе так распуститься. Пожалуйста, извините меня за сцену, которую вы были вынуждены наблюдать. Лорд Эштон, кажется, вы рассказывали о своем визите к миссис Дженсен?
Глаза Эштона на мгновение расширились, но он кивнул:
– Да, она не узнала мальчика, но это и неудивительно. Она подумала, что вы просите засахаренные розы, чтобы сравнить два рецепта.
– А как ты ей объяснил свои вопросы? – поинтересовался Дрейк, не обращая внимания на все еще сердитый взгляд Теи.
– Сказал, что кто-то подшутил над Калантой и мы не можем понять, откуда эти сладости. Сказал, что мы очень рады тому, что недоразумение выяснилось и что моя невестка будет очень признательна миссис Дженсен за ее великодушие, когда узнает правду. И намекнул, что это дело рук деревенского парнишки, который приехал сюда с Ангелом.
– Очень мудро, – одобрила Каланта все тем же ничего не выражающим голосом.
Джареду хотелось хорошенько встряхнуть ее, но он понимал, что никогда этого не сделает. Она достаточно настрадалась от первого мужа.
– Значит, мы вернулись туда, где были утром, – пожаловалась Айрис.
– Нет, любовь моя. Мы знаем, что кто-то изо всех сил старается впутать Каланту в это злодеяние. Мы и раньше знали, что к этому причастна женщина, но теперь нам известно, что она наняла мальчика выполнять ее поручения. Может быть, мы сумеем его отыскать. Кроме того, у нас есть записка. – Хотя все их дневные труды принесли совсем незначительный результат, Эштон говорил чересчур довольным тоном, отрезая себе кусочек баранины с розмарином.
– После обеда я взгляну на нее и дам вам мои письма к родителям, мои записи и другие бумаги, чтобы сравнить почерк. – Каланта не прикоснулась к еде после того, как им подали суп.
– Это ни к чему, – проворчал Джаред, едва сдерживаясь. Она вела себя так, словно должна была подтверждать каждый свой шаг. – Мы уже сказали, что верим тебе. Нет необходимости оправдываться.
Каланта бесстрастно посмотрела на него:
– Это логический шаг для устранения всех сомнений.
И он взорвался.
– Нет никаких сомнений, черт возьми! Мы тебе верим, и все на этом!
Проклятие, а ведь он так хорошо держался! Каланта намекнула, что не любит, когда он ругается, и он старался следить за своей речью в ее присутствии. Он был готов начать разговаривать, как лорд Эштон, если бы мог надеяться, что это поможет ему избавить ее от холодности и вернет улыбку на ее лицо.
– Что ты будешь делать дальше? – спросила Тея, явно пытаясь сменить тему.
Джаред отвернулся от жены и сосредоточился на сестре.
– Завтра нанесу визит герцогу.
– Зачем? – спросила Каланта. – Пока все, что нам известно, – это причастность какой-то женщины. Мы никак не можем привязать к этому герцога.
– Герцог по-прежнему наш главный подозреваемый. Но…
– Как мы предположили раньше, у него вполне может быть соучастница-женщина.
– Наши догадки вряд ли дают нам право допрашивать герцога и, вероятно, нанести ему этим оскорбление.
Джареду захотелось как следует выругаться. Она во второй раз спорит с ним из-за разговора с Клэрборном. Тот, конечно, как раз из тех, кого женщины находят привлекательными, – сероглазый блондин с безупречными манерами.
– Я обязательно с ним побеседую, – поклялся Джаред. – Я не забыл, как он пытался отговорить тебя от брака со мной.
Каланта встретилась с ним взглядом.
– Возможно, для тебя и Ханны было бы лучше, если бы он меня убедил.
После этого обед был скомкан. Джаред так разозлился, что был вынужден молчать, иначе он непременно раскричался бы, а ему вовсе не хотелось видеть, как из-за его гнева Кали все глубже забивается в свою раковину. Остальные вели светскую беседу, но все чувствовали напряжение между ними, и никто не предложил задержаться после обеда и обсудить дальнейшие планы.
Дрейк и Тея отнесли спящих детей в карету, Эштон усадил Айрис в уголок и укутал одеялом. Джареду казалось, что вечер достаточно теплый, и он предположил, что Эштон так беспокоится об Айрис из-за ее беременности.
– Завтра утром, перед тем как отправиться в Клэрборн-Парк, я привезу к вам Кали и Ханну, – сказал он, когда кучер взялся за вожжи.
– Мы позаботимся о них, пока ты не вернешься, – пообещал Дрейк.
Джаред кивнул и помахал им вслед.
Вместе с Томасом он обошел дом, чтобы проверить, все ли заперто и нет ли на первом этаже открытых окон. Убедившись, что все в порядке, он поднялся наверх, к Кали, ушедшей в спальню сразу после обеда. Джаред не знал, как с ней разговаривать. Он все еще злился так, что мог воплями разнести весь дом.
Каланта причесывалась, ее золотистые волосы сверкали в свете лампы. Она сидела без халата, в одной ночной рубашке, и сквозь тонкую ткань Джаред видел смутные очертания женственных изгибов. Его тело отреагировало моментально, несмотря на злость.
– Что за чертовщину ты имела в виду, когда сказала, что лучше бы тебе не выходить за меня? – возмущенно спросил он, едва переступив порог и захлопнув за собой дверь.
Каланта положила щетку на туалетный столик и посмотрела на него в зеркало отстраненным взглядом.
– Я не говорила, что жалею об этом. Я сказала, что так было бы лучше для тебя и Ханны.
Это одно и то же. Джаред рванул на себе галстук и сдернул его.
– Почему?
Каланта склонила голову, словно изучала сложенные на коленях руки.
– Может быть, все это – моя вина.
Джаред двумя резкими рывками освободился от сюртука и жилета.
– То есть? – Он не понимал, в каком направлении движутся ее мысли.
– Что, если кто-то сердит на меня и это просто способ отомстить? Пока все, что мы знаем точно, – это то, что некто пытается взвалить вину на меня. Если бы вы с Ханной не имели ко мне никакого отношения, она бы не подвергалась такому риску.
Джаред расстегнул рубашку и выдернул ее из брюк.
– Это чертовщ… Да что за чушь ты несешь!
Каланта все-таки подняла голову и обернулась, чтобы посмотреть на него, но мгновенно отвела глаза, едва наткнулась взглядом на его грудь, уже не прикрытую рубашкой.
– Это не глупо. Это логично.
– Логика сумасшедшего, – проскрежетал сквозь зубы Джаред, раздраженный этим спором и нежеланием Каланты посмотреть на него.
– Только сумасшедший может попытаться убить ребенка, причем рисковать жизнью еще двоих, лишь бы достичь своей цели.
Этого Джаред оспорить не мог, но он не желал соглашаться, что конечной целью была Каланта.
– Ты рассуждаешь нерационально.
– Я рассуждаю так, как меня научили.
– В смысле?
– Деверил с легкостью воспользовался бы тобой или Ханной, лишь бы напакостить мне.
Она уже говорила, что Клэрборн использовал других, чтобы сделать больно Каланте, но до сих пор Джаред об этом как-то не задумывался. Этот человек давно умер, но, очевидно, не утратил своего влияния на Кали.
Джаред положил руки ей на плечи. Каланта отвернулась.
– Похитителя наняли до того, как ты согласилась выйти за меня замуж; до того, как кто-то мог дознаться, что ты полюбишь Ханну так сильно.