Страница:
Колби задумалась, очевидно сомневаясь, стоит ли доверять Сэм.
– Клянешься? – прищурилась девчонка.
Сэм, по примеру Колби, приложила руку к сердцу:
– Провалиться мне на этом месте.
– Тогда почему ты не уехала?
– Потому что хочу тебе помочь.
Колби склонила голову набок.
– В чем?
– Ну, Уиски вполне здоров, а вот тебе нужен доктор.
Девочка провела пальцем по шраму и нахмурилась.
– Папа сказал, что отвезет меня в больницу.
Сэм наклонилась вперед, чтобы разглядеть ранку.
– Все не так уж плохо. Нужно промыть лоб, смазать твою царапину бактерицидной мазью и перевязать. Больше ничего.
Колби смотрела недоверчиво.
– Кажется, ветеринары лечат животных.
– Обычно да. Но я лечу и людей тоже. Например, моего племянника Джемми. Он часто разбивает себе то нос, то коленки.
Колби подошла поближе.
– А вдруг ты дашь мне снотворное? Я засну, и ты убьешь Уиски.
Необузданная детская фантазия едва не заставила Сэм расхохотаться. Но она сдержалась и строго посмотрела на девочку.
– Ни за что.
Маленькая Риверс неуверенно побрела к воротам.
– Хорошо. Но я не верю папе ни капельки. Пусть он пойдет с нами.
На этот раз Сэм, которая тоже не верила Нэшу Риверсу, рассмеялась от души. Она распахнула ворота, и Колби вышла.
– Это не больно? – Девочка со страхом показала на лоб.
Сэм, улыбаясь, закрыла ворота.
– Совсем чуть-чуть, но потом все пройдет.
– В чем дело? – раздраженно спросил Нэш. Девочка схватила Сэм за руку и прижалась к ней.
Такое доверие растрогало Сэм до глубины души, однако при взгляде на Нэша маленькая Колби зло прищурилась и поджала губы. Точно так же, как сама Сэм во время детских споров с отцом.
– Сэм хочет вылечить мою царапину, и тебе придется пойти с нами.
Риверс удивленно посмотрел на девушку.
– Неужели? – Сэм кивнула, и он с облегчением вздохнул. – Аптечка в доме. Пойдемте, я вам покажу.
В отличие от конюшни дом Риверса был в довольно-таки неплохом состоянии. Здание из известняка, казалось, простояло здесь лет сто или даже больше и наверняка могло послужить еще не одному поколению. Вдоль одной из стен располагалась крытая веранда. Колонны и ограду обвивала глициния, благоухая множеством нежно-розовых цветов. За листвой Сэм разглядела деревянные кресла-качалки.
Она представила себе, как Нэш сидит там вечерами, покачиваясь, может быть даже, мастерит что-то или смотрит на закат. Но образ быстро растаял. Такого легче представить в офисе, с ногами на столе, с телефонной трубкой, зажатой у уха, в окружении расторопных секретарей. Усмехнувшись, Сэм поднялась на крыльцо и вслед за хозяином вошла в дом.
Кухня чем-то напоминала се собственную. Хотя у Макклаудов она просторнее и оснащена более современным оборудованием. Сэм здесь понравилось. Подойдя к круглому дубовому столу, покрытому царапинами, она усадила Колби на стойку, рядом с потрескавшейся фаянсовой раковиной. Нэш тем временем открывал дверцы шкафов в поисках аптечки.
Сэм оторвала от бумажного полотенца кусок, смочила его и осторожно протерла царапину на лбу неудачливой наездницы, счищая грязь и запекшуюся кровь. Как и ожидалось, рана оказалась поверхностной.
– Ничего страшного. – Сэм похлопала малышку по плечу. – Ты даже ничего не почувствуешь.
Колби хмуро следила за непонятными приготовлениями, Нэш тоже придвинулся поближе, глядя, как Сэм перебирает аптечку. Пожалев о том, что девочка настояла на присутствии отца, Сэм раздраженно сказала:
– Отойдите. Вы мне мешаете!
Риверс покорно отошел. Когда Сэм обмакнула ватный тампон в перекись водорода и начала обрабатывать порез, он снова оказался рядом. Колби вскрикнула и отшатнулась.
– Прекратите, ей же больно! – Нэш схватил девушку за руку.
Когда сильные пальцы сжались на запястье, Сэм похолодела. Отвратительные воспоминания лишили ее возможности говорить и двигаться. Дышать! – приказала она себе. Иначе ей не успокоиться. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Еще раз.
Смех девочки вернул Сэм к реальности.
– Мне вовсе не больно, папа! Просто холодно и щекотно.
Нэш смутился и медленно отпустил руку.
– Простите.
Переведя дыхание, она выбросила тампон, подвигала затекшими пальцами, выдавила из тюбика каплю мази и, сжав дрожащие губы, откинула со лба Колби прядку волос.
– Здесь царапина чуть глубже. Придется сделать крестообразную повязку, иначе останется шрам.
– Что? – Риверс бросился к ним и вместе с Сэм начал разглядывать рану.
Сумасшедший отец, который превращает любую неприятность, случившуюся с ребенком, в катастрофу, подумала Сэм.
– Не стоит так переживать. Через пару недель от царапины ничего не останется. – Когда Нэш успокоился и отошел, она перебинтовала лоб девочки. – Так! – Сэм отступила на шаг. Вытерла пальцы салфеткой. – Вот и все. Совсем не страшно, верно? – Она улыбнулась Колби.
Малышка смущенно улыбнулась в ответ.
– Ни капельки. У тебя мягкие руки.
Сэм в изумлении посмотрела на свои ладони.
Мягкие? От ветеринарной практики и частого мытья они скорее напоминали наждачную бумагу.
– Колби хотела сказать, нежные, – предположил Нэш.
Покраснев, она побыстрее спрятала руки в карманы. И повернулась к девочке.
– Кстати, о руках. Тебе следует их вымыть. Иначе, когда будешь поправлять повязку, в ранку попадут микробы.
– Они не грязные, – возразила Колби. – Просто...
Риверс подхватил дочку под руки и поставил на пол.
– Все равно вымой. Надо слушаться доктора. А потом зайди к Нине и извинись за свое поведение. Ты едва не довела се до сердечного приступа.
– Ну, папа, – капризно сказала упрямица. – Нина всегда волнуется по пустякам. Ты сам знаешь.
– Потому что она любит тебя. Марш мыть руки, – приказал он, наградив Колби легким шлепком.
Девчонка нехотя повиновалась.
Сэм с трудом удержалась от желания окликнуть се. Наедине с Нэшем она почему-то почувствовала себя неловко.
– Давно Колби занимается верховой ездой?
– С трех лет. Она без ума от лошадей. После того, как мы переехали в Остин, я нашел ей конную школу. Но она далеко, в сорока пяти минутах езды, так что через пару месяцев мы прекратили занятия.
– Мы? – Она с интересом взглянула на Риверса. – Вы тоже брали уроки?
Он удивленно поднял брови.
– Я? Нет, черт побери! Но кто-то должен был находиться рядом с ребенком.
Проще говоря, уроки Колби не вписывались в деловое расписание Нэша Риверса, подумала Сэм.
– Не возражаете, если я совершу небольшую прогулку верхом на Уиски?
– Зачем? – нахмурился Нэш.
– Чтобы определить характер лошади. Потом я хотела бы посмотреть, как Колби справляется с ней.
Риверс произнес сквозь зубы:
– Можете ездить на Уиски, сколько вам заблагорассудится, но я не позволю Колби даже подходить к этому животному. – Он посмотрел на дверь, за которой исчезла девочка. И содрогнулся, вспомнив, как увидел ее на земле, неподвижную, с кровоточащей раной на лбу. – Она моя дочь, – прошептал Нэш. – Все, что у меня осталось. Я не хочу потерять ее.
К счастью, Нэша задержал в доме телефонный разговор. Сэм взяла у Колби седло и закинула его на спину лошади. Потом аккуратно поправила подкладку под ним.
– Ты сама выбирала седло, Колби?
Девочка, усевшись на верхней перекладине ворот, покачала головой.
– Нет. Папа подарил на день рождения.
Дорогой подарок. Судя по качеству кожи и тиснению с именем изготовителя.
– Сколько тебе лет?
– Шесть. Мой день рождения был первого мая.
– Правда? – Сэм натянула подпругу, продела хомут. Седло встало на место. – А я родилась десятого мая.
– Ты устраивала праздник? Мы вот никого не приглашали. Папа сказал, у него нет времени на такие глупости. Но в следующем году мы, может быть, организуем большу-у-щую вечеринку. Правда, я не знаю, кого приглашать. К тому времени, возможно, мы с папой все-таки уедем.
Колби приуныла, и Сэм улыбнулась ей.
– Вы переезжаете?
Девочка опустила голову.
– Мы будем жить в доме, где много квартир. Hо сначала папа закончит дела на ранчо. Он хочет, чтоб здесь был участок. Ну, с домами, магазинами и рабочими. Предприятие. Папа называет его проектом. Колби почесала нос. – Или чем-то в этом роде.
– Значит, твой папа не хозяин ранчо?
Девочка разочарованно вздохнула.
– Нет. Он изыскатель. Папа покупает землю, делит ее на кусочки, решает, где будут проходить дороги и стоять дома. А потом продает все строителям.
Сэм поняла причину царившего вокруг запустения. Зачем Нэшу Риверсу тратить время и деньги на ограду и землеустройство, если он собирается продать участок для застройки?
Она задумалась, вспоминая ржавую табличку у въезда на «Ранчо Риверсов». Когда-то Риверсы владели этой землей. Если не Нэш, то кто?
– Давно вы здесь живете? – не удержалась Сэм.
– Почти год. Когда я была маленькой, мы жили в Сан-Антонио, а когда дедушка умер, переехали сюда.
Значит, ранчо принадлежало отцу Нэша. И досталось ему по наследству, решила Сэм.
– А до Сан-Антонио я и папа жили в Далласе, – продолжила рассказ Колби. – После того, как мама умерла, папе разонравился Даллас. Он сказал, что с ним связано слишком много плохих воспоминаний, и тогда мы уехали в Сан-Антонио.
Ребенок говорил о смерти матери с поразительным спокойствием. Сэм тоже рано потеряла мать, в два года, и, хотя мало что помнила, при мысли о ней на глаза всегда наворачивались слезы и комок подступал к горлу.
– Сколько тебе было, когда умерла мама? – тихо спросила она.
– Восемь часов примерно. Мама болела диабетом, врачи говорили, что ей нельзя иметь детей. Но папа рассказывал, что она готова была отдать свою жизнь, лишь бы я родилась. Это грустно, правда?
Спокойный тон девочки делал историю еще трагичнее. Сэм глубоко вздохнула.
– Да, это грустно.
– Папа говорит, я очень похожа на маму. В моей комнате на тумбочке стоит ее фотография, и мне кажется, что мы совсем не похожи. Только цвет волос одинаковый. Она была блондинкой, как я. Правда, у нее волосы прямые и красивые, а у меня курчавые и жесткие. – Сморщив носик, Колби накрутила на палец волнистую прядь и разочарованно отпустила ее. – По словам папы, если бы я иногда причесывалась, они бы выглядели лучше. Но чем сильнее расчесываешь эти волосы, тем сильнее они путаются.
Сэм, которая рассматривала передние копыта Уиски, спрятала улыбку. Интересно, этот ребенок когда-нибудь молчит?
– В любом случае, – Колби неопределенно взмахнула рукой, – папа очень любил маму, и могу поклясться, что он до сих пор по ней скучает. Ты замужем?
Вопрос застал Сэм врасплох.
– Н-нет, – запнулась она.
– Почему?
Девочка явно решила вогнать ее в краску. Сэм склонилась еще ниже, счищая с копыта грязь и мелкие камни.
– Не знаю. Наверное, потому, что тратила все время на лечение лошадей.
Колби улыбнулась, демонстрируя большую щелку между передними зубами.
– Тогда ты могла бы выйти замуж за моего папу. Он все время говорит, что мне нужна мама.
Нога Уиски выскользнула из рук Сэм. Мама? Сэм перешла к правому боку лошади, подальше от девочки, и несколько раз глубоко вздохнула.
– Боюсь, что нет. милая. Твой папа должен сам сделать свой выбор.
– А, ерунда. Я его уговорю. Обычно он разрешает мне делать все, что хочется.
В чем Сэм не усомнилась ни на минуту.
– Может быть. Но твоему папе иногда тоже нужно; разрешать делать то, что ему хочется, – сквозь смех произнесла она. Пока этой юной головкой не овладела новая идея, Сэм поспешила надеть на голову лошади уздечку. – Где ты разминаешь Уиски? – спросила девушка, надеясь отвлечь Колби.
Девчонка спрыгнула с ворот.
– За домом есть ипподром. Ну, он не совсем настоящий. Дедушка держал на нем скот. Но там просторно и есть барьеры, поэтому я называю это место ипподромом.
Сэм, улыбнувшись, поправила растрепанные волосы девочки. Ребенок говорил с невероятной скоростью и выдавал целую семейную историю там, где было бы вполне достаточно краткого ответа.
– Хорошо. Пойдем туда и посмотрим, что умеет делать Уиски.
На улице Сэм села верхом на лошадь, использовав в качестве ступеньки старую бадью. Колби тем временем успела вскарабкаться на забор. Стремена оказались слишком короткими, и Сэм пришлось просто свесить ноги по бокам лошади.
Уиски потанцевал немного под непривычно тяжелым седоком, потом успокоился и перешел на шаг. Сэм пустилась рысью, проскакала несколько кругов по стадиону, после чего решила ускорить темп. Скакун легко и быстро реагировал на каждую команду. По приказу наездницы лошадь остановилась и сделала несколько шагов назад. Сэм улыбнулась девочке.
– Прекрасно справляется.
Колби засияла.
– Спасибо. Ты будешь скакать через барьеры?
Сэм не делала этого несколько лет, но искушение было слишком велико.
– А ты разрешаешь?
– Конечно! Правда, Уиски быстрый, так что будь готова к неожиданностям.
Девушка рассмеялась и направила Уиски к стартовой позиции. Настраиваясь на первый барьер, она забыла обо всем на свете. Лошадь замерла и напряглась в ожидании. По нетерпеливой дрожи мускулов и гордому повороту головы было ясно, что это великолепное животное создано для соревнований и борьбы. Она сжала ногами его бока, конь рванулся вперед – и Сэм пришлось крепко держать поводья, чтобы не вылететь из седла.
У первого барьера ветер сорвал кепку с ее головы. Готовясь к повороту, Сэм привстала, обмотала вокруг рук поводья и прижала правую ногу к боку Уиски.
Лошадь отреагировала мгновенно, повернулась, отталкиваясь задними ногами от рыхлой земли. Они прошли первый поворот, потом второй. Последний барьер был с легкостью преодолен, и Сэм решила, что для первого раза достаточно. У амбара она натянула поводья, Уиски замер, поднимая вокруг клубы пыли. Девушка спрыгнула на землю и улыбнулась.
– Ух ты, Сэм! Как здорово! – воскликнула Колби.
– Уиски прекрасная лошадь. – Сэм подошла к ограде, на которой сидела девочка.
– Естественно. Ведь я заплатил за нее немалые деньги.
Улыбка медленно сползла с губ Сэм, когда она заметила Нэша, стоящего рядом с дочерью. Одной ногой Риверс оперся на перекладину ограды, а руки скрестил на груди. Он успел снять пиджак и галстук, закатанные выше локтей рукава открывали гладкую загорелую кожу, ветер играл коротко подстриженными волосами. В нем непонятно как сочетались мужество и мальчишеское очарование.
Ты могла бы выйти замуж за моего папу. Он все время говорит, что мне нужна мама, вспомнила Сэм и вздохнула.
– Кажется, вы не новичок в конном спорте, – заметил Нэш.
Она молчала под выжидательным взглядом серым глаз. Поправила упавшую на лоб прядь волос.
– Я начала заниматься верховой ездой примерно в возрасте Колби, потом бросила, когда... когда поступила в колледж.
– Вам понравился Уиски?
Чувствуя себя неловко в присутствии Нэша, Сэм отвернулась и потрепала гриву коня.
– Он прекрасный. Хорошо обучен, со спокойным характером, но борец по природе. Это и создает некоторые проблемы. Иногда Уиски необходимо соревнование. И взаимопонимание с наездником. – Девушка посмотрела на Риверса. – Но чтобы определить, подходит ли конь для Колби, мне нужно посмотреть, как девочка держится в седле.
Колби перескочила через ограду и умоляюще сложила руки на груди.
– Папа, можно мне попробовать? Я обещаю, что на этот раз не упаду.
Риверс нахмурился.
– Повторяю еще раз, Колби: я не позволю тебе ездить на этом коне.
– Но Сэм ездила на нем, и Уиски не капризничал. Я буду скакать очень осторожно, и потом, ты же будешь здесь, рядом. Папа, пожалуйста. Можно?
Кто мог отказать ребенку с таким ангельским лицом? Колби, несомненно, знала, как уговорить своего отца. Но Нэш оставался непреклонным.
– Нет, Колби.
Девочка расплакалась.
– Папа! – вскрикнула она. – Мы заключили сделку. Ты сказал, что если я соглашусь переехать в Остин и оставить всех друзей в Сан-Антонио, то ты подаришь мне лошадку. А сейчас не разрешаешь даже ездить на ней!
Сэм увидела, как беспомощно ссутулился Нэш Риверс. Будто нечто тяжелое, какая-то вина сдавила его плечи.
– Хорошо, – устало сказал он. – Только медленно. – Нэш погрозил пальцем. – Ты пройдешь круг шагом и сойдешь на землю, понятно?
Слезы Колби исчезли так же быстро, как появились.
– Слушаюсь, сэр! – Через секунду непоседа оказалась рядом с Уиски.
Сэм, подставив руки, помогла Колби сесть в седло и, дружески похлопав лошадиный бок, отошла в сторону.
– Жми на полную, наездница!
Хихикнув, девочка направила Уиски на стартовую позицию. Сэм внимательно смотрела на них. Спиной она чувствовала взгляд Нэша, но предпочитала не оборачиваться.
– Запомни, Колби! Не напрягай руки. Действуй ногами. И не позволяй лошади слишком резко срываться с места, – крикнула Сэм вдогонку.
Взмахнув рукой, Колби уверенно поскакала к первому барьеру. Она напряглась, склонившись к самой гриве скакуна. Сэм волновалась не меньше Нэша и даже скрестила два пальца, так, чтобы тот не видел.
– Только оставайся в седле, девочка, – прошептала она. – А я уж сумею уговорить твоего отца.
Колби уже прошла половину круга. Она слишком низко нагибается перед барьерами, отмстила Сэм. Нужно бы немного откинуться назад и сильнее прижимать ноги. И эти повороты! Очень широко проходит. Не натягивает до конца поводья, поэтому лошадь поздно реагирует.
Девчонка преодолела последний барьер и поскакала к ним, гордо вскинув светловолосую головку. Она улыбалась, демонстрируя отсутствующий передний зуб. Сэм невольно улыбнулась в ответ.
– Хорошо, Колби. Действительно хорошо. – Сэм взяла поводья. – У тебя есть способности. Без сомнения.
Глаза Колби загорелись.
– Ты слышал, папа? У меня есть способности!
– Я слышал.
Низкий голос Нэша прозвучал у самого уха Сэм. Вздрогнув от неожиданности, она отскочила в сторону, поближе к лошади и девочке.
– Уиски и Колби прекрасно подходят друг другу, – медленно сказала Сэм. – Мастерство лошади почти безупречно, нужна только небольшая шлифовка, а вот Колби потребуются дополнительные занятия.
Риверс расслабился, засунул руки в карманы и вздохнул.
– Непростая задача.
– Почему? – удивилась Сэм. Он пожал плечами.
– Я уже говорил, что единственная школа находится в сорока пяти минутах отсюда, а у меня нет времени возить Колби туда.
– Но, папа...
Сэм успокаивающе похлопала девочку по плечу.
– А если инструктор будет приезжать на ранчо? – спросила она. – Это вас устроит?
Нэш задумался.
– И где, вы полагаете, я найду специалиста, который согласится приезжать в эту глушь, чтобы ее учить? Если даже до школы почти час езды на машине?
Девушка подмигнула Колби.
– Кажется, я знаю такого. – Она посмотрела на Нэша. – Если я найду инструктора, вы разрешите Колби продолжить занятия?
Кажется, он хотел сказать «нет». Но Сэм знала, что не оставила ему выбора. Как Нэш мог отказать, если решение проблемы ему преподносят на блюдечке?
– Кто же согласится приезжать сюда ради одного ученика? – сухо спросил он.
Сэм Макклауд смело встретила взгляд серых глаз.
– Я соглашусь.
Глава вторая
– Клянешься? – прищурилась девчонка.
Сэм, по примеру Колби, приложила руку к сердцу:
– Провалиться мне на этом месте.
– Тогда почему ты не уехала?
– Потому что хочу тебе помочь.
Колби склонила голову набок.
– В чем?
– Ну, Уиски вполне здоров, а вот тебе нужен доктор.
Девочка провела пальцем по шраму и нахмурилась.
– Папа сказал, что отвезет меня в больницу.
Сэм наклонилась вперед, чтобы разглядеть ранку.
– Все не так уж плохо. Нужно промыть лоб, смазать твою царапину бактерицидной мазью и перевязать. Больше ничего.
Колби смотрела недоверчиво.
– Кажется, ветеринары лечат животных.
– Обычно да. Но я лечу и людей тоже. Например, моего племянника Джемми. Он часто разбивает себе то нос, то коленки.
Колби подошла поближе.
– А вдруг ты дашь мне снотворное? Я засну, и ты убьешь Уиски.
Необузданная детская фантазия едва не заставила Сэм расхохотаться. Но она сдержалась и строго посмотрела на девочку.
– Ни за что.
Маленькая Риверс неуверенно побрела к воротам.
– Хорошо. Но я не верю папе ни капельки. Пусть он пойдет с нами.
На этот раз Сэм, которая тоже не верила Нэшу Риверсу, рассмеялась от души. Она распахнула ворота, и Колби вышла.
– Это не больно? – Девочка со страхом показала на лоб.
Сэм, улыбаясь, закрыла ворота.
– Совсем чуть-чуть, но потом все пройдет.
– В чем дело? – раздраженно спросил Нэш. Девочка схватила Сэм за руку и прижалась к ней.
Такое доверие растрогало Сэм до глубины души, однако при взгляде на Нэша маленькая Колби зло прищурилась и поджала губы. Точно так же, как сама Сэм во время детских споров с отцом.
– Сэм хочет вылечить мою царапину, и тебе придется пойти с нами.
Риверс удивленно посмотрел на девушку.
– Неужели? – Сэм кивнула, и он с облегчением вздохнул. – Аптечка в доме. Пойдемте, я вам покажу.
В отличие от конюшни дом Риверса был в довольно-таки неплохом состоянии. Здание из известняка, казалось, простояло здесь лет сто или даже больше и наверняка могло послужить еще не одному поколению. Вдоль одной из стен располагалась крытая веранда. Колонны и ограду обвивала глициния, благоухая множеством нежно-розовых цветов. За листвой Сэм разглядела деревянные кресла-качалки.
Она представила себе, как Нэш сидит там вечерами, покачиваясь, может быть даже, мастерит что-то или смотрит на закат. Но образ быстро растаял. Такого легче представить в офисе, с ногами на столе, с телефонной трубкой, зажатой у уха, в окружении расторопных секретарей. Усмехнувшись, Сэм поднялась на крыльцо и вслед за хозяином вошла в дом.
Кухня чем-то напоминала се собственную. Хотя у Макклаудов она просторнее и оснащена более современным оборудованием. Сэм здесь понравилось. Подойдя к круглому дубовому столу, покрытому царапинами, она усадила Колби на стойку, рядом с потрескавшейся фаянсовой раковиной. Нэш тем временем открывал дверцы шкафов в поисках аптечки.
Сэм оторвала от бумажного полотенца кусок, смочила его и осторожно протерла царапину на лбу неудачливой наездницы, счищая грязь и запекшуюся кровь. Как и ожидалось, рана оказалась поверхностной.
– Ничего страшного. – Сэм похлопала малышку по плечу. – Ты даже ничего не почувствуешь.
Колби хмуро следила за непонятными приготовлениями, Нэш тоже придвинулся поближе, глядя, как Сэм перебирает аптечку. Пожалев о том, что девочка настояла на присутствии отца, Сэм раздраженно сказала:
– Отойдите. Вы мне мешаете!
Риверс покорно отошел. Когда Сэм обмакнула ватный тампон в перекись водорода и начала обрабатывать порез, он снова оказался рядом. Колби вскрикнула и отшатнулась.
– Прекратите, ей же больно! – Нэш схватил девушку за руку.
Когда сильные пальцы сжались на запястье, Сэм похолодела. Отвратительные воспоминания лишили ее возможности говорить и двигаться. Дышать! – приказала она себе. Иначе ей не успокоиться. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Еще раз.
Смех девочки вернул Сэм к реальности.
– Мне вовсе не больно, папа! Просто холодно и щекотно.
Нэш смутился и медленно отпустил руку.
– Простите.
Переведя дыхание, она выбросила тампон, подвигала затекшими пальцами, выдавила из тюбика каплю мази и, сжав дрожащие губы, откинула со лба Колби прядку волос.
– Здесь царапина чуть глубже. Придется сделать крестообразную повязку, иначе останется шрам.
– Что? – Риверс бросился к ним и вместе с Сэм начал разглядывать рану.
Сумасшедший отец, который превращает любую неприятность, случившуюся с ребенком, в катастрофу, подумала Сэм.
– Не стоит так переживать. Через пару недель от царапины ничего не останется. – Когда Нэш успокоился и отошел, она перебинтовала лоб девочки. – Так! – Сэм отступила на шаг. Вытерла пальцы салфеткой. – Вот и все. Совсем не страшно, верно? – Она улыбнулась Колби.
Малышка смущенно улыбнулась в ответ.
– Ни капельки. У тебя мягкие руки.
Сэм в изумлении посмотрела на свои ладони.
Мягкие? От ветеринарной практики и частого мытья они скорее напоминали наждачную бумагу.
– Колби хотела сказать, нежные, – предположил Нэш.
Покраснев, она побыстрее спрятала руки в карманы. И повернулась к девочке.
– Кстати, о руках. Тебе следует их вымыть. Иначе, когда будешь поправлять повязку, в ранку попадут микробы.
– Они не грязные, – возразила Колби. – Просто...
Риверс подхватил дочку под руки и поставил на пол.
– Все равно вымой. Надо слушаться доктора. А потом зайди к Нине и извинись за свое поведение. Ты едва не довела се до сердечного приступа.
– Ну, папа, – капризно сказала упрямица. – Нина всегда волнуется по пустякам. Ты сам знаешь.
– Потому что она любит тебя. Марш мыть руки, – приказал он, наградив Колби легким шлепком.
Девчонка нехотя повиновалась.
Сэм с трудом удержалась от желания окликнуть се. Наедине с Нэшем она почему-то почувствовала себя неловко.
– Давно Колби занимается верховой ездой?
– С трех лет. Она без ума от лошадей. После того, как мы переехали в Остин, я нашел ей конную школу. Но она далеко, в сорока пяти минутах езды, так что через пару месяцев мы прекратили занятия.
– Мы? – Она с интересом взглянула на Риверса. – Вы тоже брали уроки?
Он удивленно поднял брови.
– Я? Нет, черт побери! Но кто-то должен был находиться рядом с ребенком.
Проще говоря, уроки Колби не вписывались в деловое расписание Нэша Риверса, подумала Сэм.
– Не возражаете, если я совершу небольшую прогулку верхом на Уиски?
– Зачем? – нахмурился Нэш.
– Чтобы определить характер лошади. Потом я хотела бы посмотреть, как Колби справляется с ней.
Риверс произнес сквозь зубы:
– Можете ездить на Уиски, сколько вам заблагорассудится, но я не позволю Колби даже подходить к этому животному. – Он посмотрел на дверь, за которой исчезла девочка. И содрогнулся, вспомнив, как увидел ее на земле, неподвижную, с кровоточащей раной на лбу. – Она моя дочь, – прошептал Нэш. – Все, что у меня осталось. Я не хочу потерять ее.
К счастью, Нэша задержал в доме телефонный разговор. Сэм взяла у Колби седло и закинула его на спину лошади. Потом аккуратно поправила подкладку под ним.
– Ты сама выбирала седло, Колби?
Девочка, усевшись на верхней перекладине ворот, покачала головой.
– Нет. Папа подарил на день рождения.
Дорогой подарок. Судя по качеству кожи и тиснению с именем изготовителя.
– Сколько тебе лет?
– Шесть. Мой день рождения был первого мая.
– Правда? – Сэм натянула подпругу, продела хомут. Седло встало на место. – А я родилась десятого мая.
– Ты устраивала праздник? Мы вот никого не приглашали. Папа сказал, у него нет времени на такие глупости. Но в следующем году мы, может быть, организуем большу-у-щую вечеринку. Правда, я не знаю, кого приглашать. К тому времени, возможно, мы с папой все-таки уедем.
Колби приуныла, и Сэм улыбнулась ей.
– Вы переезжаете?
Девочка опустила голову.
– Мы будем жить в доме, где много квартир. Hо сначала папа закончит дела на ранчо. Он хочет, чтоб здесь был участок. Ну, с домами, магазинами и рабочими. Предприятие. Папа называет его проектом. Колби почесала нос. – Или чем-то в этом роде.
– Значит, твой папа не хозяин ранчо?
Девочка разочарованно вздохнула.
– Нет. Он изыскатель. Папа покупает землю, делит ее на кусочки, решает, где будут проходить дороги и стоять дома. А потом продает все строителям.
Сэм поняла причину царившего вокруг запустения. Зачем Нэшу Риверсу тратить время и деньги на ограду и землеустройство, если он собирается продать участок для застройки?
Она задумалась, вспоминая ржавую табличку у въезда на «Ранчо Риверсов». Когда-то Риверсы владели этой землей. Если не Нэш, то кто?
– Давно вы здесь живете? – не удержалась Сэм.
– Почти год. Когда я была маленькой, мы жили в Сан-Антонио, а когда дедушка умер, переехали сюда.
Значит, ранчо принадлежало отцу Нэша. И досталось ему по наследству, решила Сэм.
– А до Сан-Антонио я и папа жили в Далласе, – продолжила рассказ Колби. – После того, как мама умерла, папе разонравился Даллас. Он сказал, что с ним связано слишком много плохих воспоминаний, и тогда мы уехали в Сан-Антонио.
Ребенок говорил о смерти матери с поразительным спокойствием. Сэм тоже рано потеряла мать, в два года, и, хотя мало что помнила, при мысли о ней на глаза всегда наворачивались слезы и комок подступал к горлу.
– Сколько тебе было, когда умерла мама? – тихо спросила она.
– Восемь часов примерно. Мама болела диабетом, врачи говорили, что ей нельзя иметь детей. Но папа рассказывал, что она готова была отдать свою жизнь, лишь бы я родилась. Это грустно, правда?
Спокойный тон девочки делал историю еще трагичнее. Сэм глубоко вздохнула.
– Да, это грустно.
– Папа говорит, я очень похожа на маму. В моей комнате на тумбочке стоит ее фотография, и мне кажется, что мы совсем не похожи. Только цвет волос одинаковый. Она была блондинкой, как я. Правда, у нее волосы прямые и красивые, а у меня курчавые и жесткие. – Сморщив носик, Колби накрутила на палец волнистую прядь и разочарованно отпустила ее. – По словам папы, если бы я иногда причесывалась, они бы выглядели лучше. Но чем сильнее расчесываешь эти волосы, тем сильнее они путаются.
Сэм, которая рассматривала передние копыта Уиски, спрятала улыбку. Интересно, этот ребенок когда-нибудь молчит?
– В любом случае, – Колби неопределенно взмахнула рукой, – папа очень любил маму, и могу поклясться, что он до сих пор по ней скучает. Ты замужем?
Вопрос застал Сэм врасплох.
– Н-нет, – запнулась она.
– Почему?
Девочка явно решила вогнать ее в краску. Сэм склонилась еще ниже, счищая с копыта грязь и мелкие камни.
– Не знаю. Наверное, потому, что тратила все время на лечение лошадей.
Колби улыбнулась, демонстрируя большую щелку между передними зубами.
– Тогда ты могла бы выйти замуж за моего папу. Он все время говорит, что мне нужна мама.
Нога Уиски выскользнула из рук Сэм. Мама? Сэм перешла к правому боку лошади, подальше от девочки, и несколько раз глубоко вздохнула.
– Боюсь, что нет. милая. Твой папа должен сам сделать свой выбор.
– А, ерунда. Я его уговорю. Обычно он разрешает мне делать все, что хочется.
В чем Сэм не усомнилась ни на минуту.
– Может быть. Но твоему папе иногда тоже нужно; разрешать делать то, что ему хочется, – сквозь смех произнесла она. Пока этой юной головкой не овладела новая идея, Сэм поспешила надеть на голову лошади уздечку. – Где ты разминаешь Уиски? – спросила девушка, надеясь отвлечь Колби.
Девчонка спрыгнула с ворот.
– За домом есть ипподром. Ну, он не совсем настоящий. Дедушка держал на нем скот. Но там просторно и есть барьеры, поэтому я называю это место ипподромом.
Сэм, улыбнувшись, поправила растрепанные волосы девочки. Ребенок говорил с невероятной скоростью и выдавал целую семейную историю там, где было бы вполне достаточно краткого ответа.
– Хорошо. Пойдем туда и посмотрим, что умеет делать Уиски.
На улице Сэм села верхом на лошадь, использовав в качестве ступеньки старую бадью. Колби тем временем успела вскарабкаться на забор. Стремена оказались слишком короткими, и Сэм пришлось просто свесить ноги по бокам лошади.
Уиски потанцевал немного под непривычно тяжелым седоком, потом успокоился и перешел на шаг. Сэм пустилась рысью, проскакала несколько кругов по стадиону, после чего решила ускорить темп. Скакун легко и быстро реагировал на каждую команду. По приказу наездницы лошадь остановилась и сделала несколько шагов назад. Сэм улыбнулась девочке.
– Прекрасно справляется.
Колби засияла.
– Спасибо. Ты будешь скакать через барьеры?
Сэм не делала этого несколько лет, но искушение было слишком велико.
– А ты разрешаешь?
– Конечно! Правда, Уиски быстрый, так что будь готова к неожиданностям.
Девушка рассмеялась и направила Уиски к стартовой позиции. Настраиваясь на первый барьер, она забыла обо всем на свете. Лошадь замерла и напряглась в ожидании. По нетерпеливой дрожи мускулов и гордому повороту головы было ясно, что это великолепное животное создано для соревнований и борьбы. Она сжала ногами его бока, конь рванулся вперед – и Сэм пришлось крепко держать поводья, чтобы не вылететь из седла.
У первого барьера ветер сорвал кепку с ее головы. Готовясь к повороту, Сэм привстала, обмотала вокруг рук поводья и прижала правую ногу к боку Уиски.
Лошадь отреагировала мгновенно, повернулась, отталкиваясь задними ногами от рыхлой земли. Они прошли первый поворот, потом второй. Последний барьер был с легкостью преодолен, и Сэм решила, что для первого раза достаточно. У амбара она натянула поводья, Уиски замер, поднимая вокруг клубы пыли. Девушка спрыгнула на землю и улыбнулась.
– Ух ты, Сэм! Как здорово! – воскликнула Колби.
– Уиски прекрасная лошадь. – Сэм подошла к ограде, на которой сидела девочка.
– Естественно. Ведь я заплатил за нее немалые деньги.
Улыбка медленно сползла с губ Сэм, когда она заметила Нэша, стоящего рядом с дочерью. Одной ногой Риверс оперся на перекладину ограды, а руки скрестил на груди. Он успел снять пиджак и галстук, закатанные выше локтей рукава открывали гладкую загорелую кожу, ветер играл коротко подстриженными волосами. В нем непонятно как сочетались мужество и мальчишеское очарование.
Ты могла бы выйти замуж за моего папу. Он все время говорит, что мне нужна мама, вспомнила Сэм и вздохнула.
– Кажется, вы не новичок в конном спорте, – заметил Нэш.
Она молчала под выжидательным взглядом серым глаз. Поправила упавшую на лоб прядь волос.
– Я начала заниматься верховой ездой примерно в возрасте Колби, потом бросила, когда... когда поступила в колледж.
– Вам понравился Уиски?
Чувствуя себя неловко в присутствии Нэша, Сэм отвернулась и потрепала гриву коня.
– Он прекрасный. Хорошо обучен, со спокойным характером, но борец по природе. Это и создает некоторые проблемы. Иногда Уиски необходимо соревнование. И взаимопонимание с наездником. – Девушка посмотрела на Риверса. – Но чтобы определить, подходит ли конь для Колби, мне нужно посмотреть, как девочка держится в седле.
Колби перескочила через ограду и умоляюще сложила руки на груди.
– Папа, можно мне попробовать? Я обещаю, что на этот раз не упаду.
Риверс нахмурился.
– Повторяю еще раз, Колби: я не позволю тебе ездить на этом коне.
– Но Сэм ездила на нем, и Уиски не капризничал. Я буду скакать очень осторожно, и потом, ты же будешь здесь, рядом. Папа, пожалуйста. Можно?
Кто мог отказать ребенку с таким ангельским лицом? Колби, несомненно, знала, как уговорить своего отца. Но Нэш оставался непреклонным.
– Нет, Колби.
Девочка расплакалась.
– Папа! – вскрикнула она. – Мы заключили сделку. Ты сказал, что если я соглашусь переехать в Остин и оставить всех друзей в Сан-Антонио, то ты подаришь мне лошадку. А сейчас не разрешаешь даже ездить на ней!
Сэм увидела, как беспомощно ссутулился Нэш Риверс. Будто нечто тяжелое, какая-то вина сдавила его плечи.
– Хорошо, – устало сказал он. – Только медленно. – Нэш погрозил пальцем. – Ты пройдешь круг шагом и сойдешь на землю, понятно?
Слезы Колби исчезли так же быстро, как появились.
– Слушаюсь, сэр! – Через секунду непоседа оказалась рядом с Уиски.
Сэм, подставив руки, помогла Колби сесть в седло и, дружески похлопав лошадиный бок, отошла в сторону.
– Жми на полную, наездница!
Хихикнув, девочка направила Уиски на стартовую позицию. Сэм внимательно смотрела на них. Спиной она чувствовала взгляд Нэша, но предпочитала не оборачиваться.
– Запомни, Колби! Не напрягай руки. Действуй ногами. И не позволяй лошади слишком резко срываться с места, – крикнула Сэм вдогонку.
Взмахнув рукой, Колби уверенно поскакала к первому барьеру. Она напряглась, склонившись к самой гриве скакуна. Сэм волновалась не меньше Нэша и даже скрестила два пальца, так, чтобы тот не видел.
– Только оставайся в седле, девочка, – прошептала она. – А я уж сумею уговорить твоего отца.
Колби уже прошла половину круга. Она слишком низко нагибается перед барьерами, отмстила Сэм. Нужно бы немного откинуться назад и сильнее прижимать ноги. И эти повороты! Очень широко проходит. Не натягивает до конца поводья, поэтому лошадь поздно реагирует.
Девчонка преодолела последний барьер и поскакала к ним, гордо вскинув светловолосую головку. Она улыбалась, демонстрируя отсутствующий передний зуб. Сэм невольно улыбнулась в ответ.
– Хорошо, Колби. Действительно хорошо. – Сэм взяла поводья. – У тебя есть способности. Без сомнения.
Глаза Колби загорелись.
– Ты слышал, папа? У меня есть способности!
– Я слышал.
Низкий голос Нэша прозвучал у самого уха Сэм. Вздрогнув от неожиданности, она отскочила в сторону, поближе к лошади и девочке.
– Уиски и Колби прекрасно подходят друг другу, – медленно сказала Сэм. – Мастерство лошади почти безупречно, нужна только небольшая шлифовка, а вот Колби потребуются дополнительные занятия.
Риверс расслабился, засунул руки в карманы и вздохнул.
– Непростая задача.
– Почему? – удивилась Сэм. Он пожал плечами.
– Я уже говорил, что единственная школа находится в сорока пяти минутах отсюда, а у меня нет времени возить Колби туда.
– Но, папа...
Сэм успокаивающе похлопала девочку по плечу.
– А если инструктор будет приезжать на ранчо? – спросила она. – Это вас устроит?
Нэш задумался.
– И где, вы полагаете, я найду специалиста, который согласится приезжать в эту глушь, чтобы ее учить? Если даже до школы почти час езды на машине?
Девушка подмигнула Колби.
– Кажется, я знаю такого. – Она посмотрела на Нэша. – Если я найду инструктора, вы разрешите Колби продолжить занятия?
Кажется, он хотел сказать «нет». Но Сэм знала, что не оставила ему выбора. Как Нэш мог отказать, если решение проблемы ему преподносят на блюдечке?
– Кто же согласится приезжать сюда ради одного ученика? – сухо спросил он.
Сэм Макклауд смело встретила взгляд серых глаз.
– Я соглашусь.
Глава вторая
– Ты всерьез собираешься давать уроки верховой езды?
– У меня есть необходимая подготовка. – Сэм робко взглянула на сестру и встала.
Мэнди преградила Сэм дорогу, красноречиво указав на ее ботинки. Сэм отошла, взяла у двери сапожную ложку и скинула сначала один ботинок, потом второй.
Успокоившись, Мэнди продолжила чистить картошку.
– Да, подготовка. Но у тебя еще и ветеринарная практика, клиенты. И поездки из одного конца округа в другой. Где ты найдешь время на эти уроки?
Сэм не спеша подошла к холодильнику.
– Придется найти. Иначе ее папочка прикажет убить лошадь.
Глаза сестры стали в два раза больше.
– Он не сможет!
– Он так сказал. – Сэм поставила на кухонный стол кувшин с молоком. – Лошадь сбросила девочку. Это по словам папаши. А Колби говорит, что она сама упала, – Схватив первый попавшийся стакан, она налила молоко и потянулась к полке, чтобы достать шоколадное пирожное из вазочки.
Мэнди хлопнула ее по руке.
– Испортишь аппетит, – улыбнулась она.
Сестры были погодками, но Мэнди всегда вела себя как мама, а не старшая сестра, а после замужества стала еще более покровительственно относиться к младшей.
– Можешь не волноваться. Все равно я опустошу тарелку. – Сэм ловко выхватила пирожное и откусила половину, не обращая внимания на осуждающий взгляд Мэнди. – В любом случае, – продолжила она, слизывая с уголков губ липкий шоколад, – Через два месяца я должна убедить его в способности дочки справляться с лошадью.
– Кто же этот монстр? Саймон Легри из романа Бичер-Стоу?
Сэм хотелось согласиться с подобной оценкой, но она решила быть честной.
– Нет, просто сумасшедший отец. По имени Нэш Риверс. Слышала о нем что-нибудь?
Мэнди задумчиво посмотрела в окно. Пожала плечами и взяла недочищенную картофелину.
– Кажется, нет. Наверное, он недавно приехал.
Сэм присела на буфетную стойку со стаканом молока.
– Они переехали из Сан-Антонио год назад. Нэш получил в наследство ранчо своего отца, но собирается разделить землю на участки и продать.
Сестра понимающе кивнула.
– Обычная история в наши дни. Люди считают жизнь на ранчо слишком тяжелой, к тому же невыгодной.
– Видела бы ты это место. Он даже не пытался там что-либо сделать. Только расстраивает девочку разговорами о переезде.
Мэнди с интересом взглянула на нее.
– Похоже, ты уже много разузнала об этой семье.
– Благодаря Колби, – улыбнулась Сэм. – У девочки неистощимая фантазия. – Девушка покачала головой, вспоминая. – Она даже предложила мне выйти замуж за папу и таким образом стать ей мамой.
Сестра расхохоталась и остановилась только под сердитым взглядом Сэм.
– Извини, – сказала она сквозь смех. – Просто вообразила, как ты меняешь пеленки.
– Я умею менять пеленки, – негодующе заметила Сэм. – Достаточно потренировалась на своем племяннике. Но Колби, к счастью, давно вышла из пеленочного возраста.
– Сколько ей?
– Шесть, а судя по уму, все шестнадцать.
Мэнди бросила в кастрюлю последнюю картофелину.
– Интересно.
Сэм вздохнула.
– Иногда трудно поверить, что Колби еще ребенок. Она может разговаривать как взрослая, но, бывает, капризничает громче двухлетнего младенца.
– И ты добровольно согласилась с ней заниматься?
– Да. – Сэм задумчиво посмотрела в окно, перекатывая стакан в ладонях. – Она похожа на меня в детстве. Непоседа и без ума от своей лошади. С какой яростью она набросилась на отца, когда он требовал убить Уиски! – Сэм невольно улыбнулась. – Еще немного, и малышка отправила бы меня в нокдаун. Девочка в раннем детстве потеряла маму. Как и мы. – Она помолчала, глядя на зеленые поля. – Я не собираюсь заменить ей мать, конечно. Просто научу держаться в седле и уговорю ее отца оставить лошадь.
В глазах Мэнди зажегся лукавый огонек.
– А отец Колби? На кого похож он?
– Нэш? – хмыкнула Сэм. – Он – костюм.
Сэм отступила на шаг, подальше от насмешливого взгляда сестры.
– Есть такой тип. Костюм от «Братьев Брукс». Галстук из итальянского шелка, часы «Ролекс», «мерседес». И бизнес. Держу пари, он отмечает в ежедневнике число посещений ванной комнаты.
Сестра удивленно подняла брови. Раньше Сэм не посвящала мужчине более трех слов подряд.
– Он симпатичный?
– Пожалуй. Мередит он бы понравился. – Вкусы самой младшей сестры служили в семье своеобразным эталоном.
– Значит, симпатичный.
Сэм представила Нэша у деревянной ограды ранчо. Легкий ветер играет безупречной прической. Под тонкой рубашкой сильные руки. Четко очерченные скулы, жесткий подбородок. И внимательный взгляд серых глаз, проникающий в самое сердце.
По спине тонкой струйкой пробежала дрожь.
– Может быть. – Она вылила остатки молока в раковину, аппетит сразу пропал. – Я особо не присматривалась.
Спустя три дня Сэм стояла в конюшне «Ранчо Риверсов» и седлала Уиски для первого урока. Резкий хлопок автомобильной дверцы заставил ее обернуться – в конюшню входил Нэш. В небесно-синем свитере и брюках цвета хаки, он выглядел здесь как белая ворона.
– Где Колби? – без предисловий спросил Нэш.
– В доме, переодевается.
Риверс недовольно посмотрел на часы.
– Когда мы начинаем?
– Мы? – переспросила Сэм, не понимая.
– Да, мы. Я буду присутствовать на каждом уроке, – начальственным тоном сообщил он.
– Вот уж повезло, – прошептала Сэм, сдерживая смех.
Нэш остановился рядом.
– В прошлый раз мы не обсудили некоторые детали. Думаю, лучше сделать это сейчас. Сколько вы берете за занятие?
– Нисколько. Это мой подарок Колби.
Серые глаза широко раскрылись, потом настороженно прищурились.
– Колби не нуждается в благотворительности. Прежнему инструктору я платил сорок долларов в час. Вам плачу столько же, плюс десять долларов на дорогу сюда.
– Ах, оставьте себе. Повторяю, я делаю это ради девочки. – Она приподняла копыто лошади. – Кто ваш конюх?
– Клетус Боггз. Итак, сколько...
– Позвоните ему. Задняя подкова разболталась. И еще, для передних копыт лучше использовать подковы с ободком. Тогда Уиски будет легче проходить повороты.
– У меня есть необходимая подготовка. – Сэм робко взглянула на сестру и встала.
Мэнди преградила Сэм дорогу, красноречиво указав на ее ботинки. Сэм отошла, взяла у двери сапожную ложку и скинула сначала один ботинок, потом второй.
Успокоившись, Мэнди продолжила чистить картошку.
– Да, подготовка. Но у тебя еще и ветеринарная практика, клиенты. И поездки из одного конца округа в другой. Где ты найдешь время на эти уроки?
Сэм не спеша подошла к холодильнику.
– Придется найти. Иначе ее папочка прикажет убить лошадь.
Глаза сестры стали в два раза больше.
– Он не сможет!
– Он так сказал. – Сэм поставила на кухонный стол кувшин с молоком. – Лошадь сбросила девочку. Это по словам папаши. А Колби говорит, что она сама упала, – Схватив первый попавшийся стакан, она налила молоко и потянулась к полке, чтобы достать шоколадное пирожное из вазочки.
Мэнди хлопнула ее по руке.
– Испортишь аппетит, – улыбнулась она.
Сестры были погодками, но Мэнди всегда вела себя как мама, а не старшая сестра, а после замужества стала еще более покровительственно относиться к младшей.
– Можешь не волноваться. Все равно я опустошу тарелку. – Сэм ловко выхватила пирожное и откусила половину, не обращая внимания на осуждающий взгляд Мэнди. – В любом случае, – продолжила она, слизывая с уголков губ липкий шоколад, – Через два месяца я должна убедить его в способности дочки справляться с лошадью.
– Кто же этот монстр? Саймон Легри из романа Бичер-Стоу?
Сэм хотелось согласиться с подобной оценкой, но она решила быть честной.
– Нет, просто сумасшедший отец. По имени Нэш Риверс. Слышала о нем что-нибудь?
Мэнди задумчиво посмотрела в окно. Пожала плечами и взяла недочищенную картофелину.
– Кажется, нет. Наверное, он недавно приехал.
Сэм присела на буфетную стойку со стаканом молока.
– Они переехали из Сан-Антонио год назад. Нэш получил в наследство ранчо своего отца, но собирается разделить землю на участки и продать.
Сестра понимающе кивнула.
– Обычная история в наши дни. Люди считают жизнь на ранчо слишком тяжелой, к тому же невыгодной.
– Видела бы ты это место. Он даже не пытался там что-либо сделать. Только расстраивает девочку разговорами о переезде.
Мэнди с интересом взглянула на нее.
– Похоже, ты уже много разузнала об этой семье.
– Благодаря Колби, – улыбнулась Сэм. – У девочки неистощимая фантазия. – Девушка покачала головой, вспоминая. – Она даже предложила мне выйти замуж за папу и таким образом стать ей мамой.
Сестра расхохоталась и остановилась только под сердитым взглядом Сэм.
– Извини, – сказала она сквозь смех. – Просто вообразила, как ты меняешь пеленки.
– Я умею менять пеленки, – негодующе заметила Сэм. – Достаточно потренировалась на своем племяннике. Но Колби, к счастью, давно вышла из пеленочного возраста.
– Сколько ей?
– Шесть, а судя по уму, все шестнадцать.
Мэнди бросила в кастрюлю последнюю картофелину.
– Интересно.
Сэм вздохнула.
– Иногда трудно поверить, что Колби еще ребенок. Она может разговаривать как взрослая, но, бывает, капризничает громче двухлетнего младенца.
– И ты добровольно согласилась с ней заниматься?
– Да. – Сэм задумчиво посмотрела в окно, перекатывая стакан в ладонях. – Она похожа на меня в детстве. Непоседа и без ума от своей лошади. С какой яростью она набросилась на отца, когда он требовал убить Уиски! – Сэм невольно улыбнулась. – Еще немного, и малышка отправила бы меня в нокдаун. Девочка в раннем детстве потеряла маму. Как и мы. – Она помолчала, глядя на зеленые поля. – Я не собираюсь заменить ей мать, конечно. Просто научу держаться в седле и уговорю ее отца оставить лошадь.
В глазах Мэнди зажегся лукавый огонек.
– А отец Колби? На кого похож он?
– Нэш? – хмыкнула Сэм. – Он – костюм.
Сэм отступила на шаг, подальше от насмешливого взгляда сестры.
– Есть такой тип. Костюм от «Братьев Брукс». Галстук из итальянского шелка, часы «Ролекс», «мерседес». И бизнес. Держу пари, он отмечает в ежедневнике число посещений ванной комнаты.
Сестра удивленно подняла брови. Раньше Сэм не посвящала мужчине более трех слов подряд.
– Он симпатичный?
– Пожалуй. Мередит он бы понравился. – Вкусы самой младшей сестры служили в семье своеобразным эталоном.
– Значит, симпатичный.
Сэм представила Нэша у деревянной ограды ранчо. Легкий ветер играет безупречной прической. Под тонкой рубашкой сильные руки. Четко очерченные скулы, жесткий подбородок. И внимательный взгляд серых глаз, проникающий в самое сердце.
По спине тонкой струйкой пробежала дрожь.
– Может быть. – Она вылила остатки молока в раковину, аппетит сразу пропал. – Я особо не присматривалась.
Спустя три дня Сэм стояла в конюшне «Ранчо Риверсов» и седлала Уиски для первого урока. Резкий хлопок автомобильной дверцы заставил ее обернуться – в конюшню входил Нэш. В небесно-синем свитере и брюках цвета хаки, он выглядел здесь как белая ворона.
– Где Колби? – без предисловий спросил Нэш.
– В доме, переодевается.
Риверс недовольно посмотрел на часы.
– Когда мы начинаем?
– Мы? – переспросила Сэм, не понимая.
– Да, мы. Я буду присутствовать на каждом уроке, – начальственным тоном сообщил он.
– Вот уж повезло, – прошептала Сэм, сдерживая смех.
Нэш остановился рядом.
– В прошлый раз мы не обсудили некоторые детали. Думаю, лучше сделать это сейчас. Сколько вы берете за занятие?
– Нисколько. Это мой подарок Колби.
Серые глаза широко раскрылись, потом настороженно прищурились.
– Колби не нуждается в благотворительности. Прежнему инструктору я платил сорок долларов в час. Вам плачу столько же, плюс десять долларов на дорогу сюда.
– Ах, оставьте себе. Повторяю, я делаю это ради девочки. – Она приподняла копыто лошади. – Кто ваш конюх?
– Клетус Боггз. Итак, сколько...
– Позвоните ему. Задняя подкова разболталась. И еще, для передних копыт лучше использовать подковы с ободком. Тогда Уиски будет легче проходить повороты.