Страница:
Наследственное вырождение "ценных слоев населения, которые сосредоточены в высших классах", подтвержденное цифровыми данными по английской аристократии, описано Ф. Гальтоном еще в 1904 году, а вырождение правящих династий замечено с того момента, как они появились. Процессы шли всегда - но только сейчас появились их катализаторы.
Здоровье наций можно смотреть по карте - где лучше здравоохранение, там оно ниже. Ниже всего оно в Москве, где уровень медицины самый высокий. А где медицины нет совсем - там оно близко к идеальному.
Вымирание населения России не вызвано экономическими причинами. Здесь ни при чем правительства и их политика. В мире существуют десятки стран, где жизненный уровень ниже самого низкого российского в 3-5 раз. Но население на это реагирует только повышением численности. Дело не в экономике, а в биологии.
Москва - гнилой город не потому, что здесь много всего сосредоточено (в т. ч. и денег), что его жители привилегиями и собственно выгодой положения "развращены". Он гнилой, поскольку вымирает самыми быстрыми темпами, и "развращенность", о которой любит говорить провинция, - только следствие вымирания. Следствие подсознательного его ощущения. Он гнилой потому, что громадное число его жителей - по сути дела рантье, унаследовавшие за счет сокращения семей крупную собственность и живущие за счет ее сдачи и иногда эксплуатации. Москва - город с максимально продвинутой относительно страны медициной, с максимально высоким жизненным уровнем. Если бы вымирание было вызвано экономическими причинами, здесь оно шло бы самыми низкими по стране темпами. Но ведь все с точностью до наоборот.
Вымирающая, в том числе и клановая Россия характеризуется негативным мировоззрением. Ей все плохо, и она не видит выхода из создавшейся ситуации. "Зачем нищету плодить? " - это ее лозунг. Она потребляет. Больше она ничего не хочет, потому что ничего не может. Меньше детей - выше уровень потребления.
Отсюда одна из политических тенденций, продвигаемых кланами: закрепление собственности, недвижимости, чего только возможно. Вся законодательная деятельность по большому счету направлена на консервацию сложившейся при социализме системы распределения. Больше это проявляется даже не в законотворчестве, а в жизненной пропаганде, сводящейся к лозунгу, что все сложилось, все так всегда и должно быть, что выступать за передел аморально и вообще ни к чему хорошему это не приведет. Естественно, пока кланы достаточно сильны - не приведет. А законы всегда можно поменять - ведь у сильного всегда бессильный виноват.
Живой нации не нужна приватизация, не нужно закрепление чего-либо в собственности, особенно недвижимости. Она расширяется, ей нужно все максимально гибкое: рынок жилья, рынок труда, рынок арендных площадей, все прочие составляющие расширения.
Корпоративно-клановая система больше следствие, чем причина, больше последствие, чем событие. Медицина спасла мертвых, система власти создала медицину для своих мертвых. Мертвых больше и больше. Или дегенерация и расплата, или только расплата. Про мертвых нельзя сказать, хорошие они или плохие; они мертвые. Техническая цивилизация мертвых создала, она же их тащит на себе. Но они ее не пронесут и метра. И когда она упадет - а такое случается рано или поздно с любой цивилизацией - они ее не поднимут.
Мертвые и живые сосуществуют; живым это или надоест, или они станут мертвыми. Стирание национальности - первый шаг к деградации. Талантливых людей без национальности не существует. У мертвых национальности нет. Труд наций - основа прогресса. Прогресс нельзя остановить - его творения рухнут и погребут под собой всех людей. Или дикость, варварство, деградация - или национальные строительства: свои конкретные красота, творчество, прогресс. Или естественный отбор как главный фактор прогресса нации - или вымирание.
Корпоративно-клановая система - это болячка на теле нации. Когда кто-то пытается апеллировать к чувствам корпоратистов, это все равно, что он попытался бы воззвать к совести вскочившей на руке экземы. Мораль экземы и корпоративной системы - жить, расширяясь. Боятся они раскаленного железа. Отличие - система боится еще и боли, что делает ее восприимчивой к языку мести. Потому с Кавказом она еще церемонится.
Агония биологического механизма "Заговор" затягивается в силу сложности и множественности систем защиты современного общества. Заговор живет в аномальных структурах, в накопленных капиталах и собственности. Москва центр заговора, место его основной концентрации - аномальный город, нереальный в нормальной стране; Москва - максимальное отражение корпоструктуры, и потому именно москвичи выделяются из всего населения. Просто в них агония корпосистемы отражена максимально.
Биологическая опасность заговора в том, что будучи аномалией, обреченной на смерть, он заставляет всю нацию жить по своим биологическим, точнее антибиологическим законам. Принять же эти законы - разделить участь обреченных к смерти. Биологическая суть конфликта выше чем заговор - нация. Смерть или жизнь в биологическом, популяционном плане.
Чужие
Существуют целые народы, живущие несколько не так, как это принято в массовом понимании. Островные и горские нации - наличие мафий, наличие кланов - для большинства из них скорее правило, чем исключение. Сицилия, Корсика, горские народы северного Кавказа, Шотландия, Швейцария, Страна басков - или мафии, или распределение населения по кланам, в любом случае наличие родовых структур, у больших и широко расселенных наций отсутствующее. Кланы объединяются в иерархичные объединения. Союз кланов всегда назывался племенем. При отсутствии явного руководства, при делегировании роли руководства своду неписаных правил более подходящим названием будет корпорация. Корпорация - не объединение заводов или фирм, а объединение кланов в современном обществе. Объединение кланов-заводов и кланов-фирм по производству и захвату жизненного пространства.
История, в т. ч. и российская, содержит немало описаний выделившихся из нации групп, ведущих в той или иной степени изолированную от основной нации жизнь. У Гумилева есть описание субэтноса - в силу социальных и природных условий обособившейся от нации системы, отличающейся поведенческими стереотипами. Иногда субэтнос перерастает в новую нацию, иногда сливается со старой. Пример - казаки и раскольники. А общее звено с настоящим искусственность отбора.
В национальном организме произошел сбой, в результате приведший к расколу этнического поля. Жизнь как таковая приняла другие форму и содержание. Корпорации - это во вторую очередь объединения предприятий. В первую очередь это объединения людей или, если вдаваться в структуру, объединения семей. И первый вывод, который можно сделать, глядя на российскую безответственность, - Россией управляют не конкретные люди, а определенные семьи, в которых одновременно сосредоточены власть и капитал. У правителей России, как все время выясняется, денег нет в принципе. И только вспомнив о семьях, можно свести эту бестолковщину к стройной логической схеме.
По Гумилеву, и корпоративная система может считаться субэтносом; суть дела в том, что, оперируя понятиями социальными, можно пропустить столь интересные их причины возникновения. А причинами низкого, глубинного уровня занимается биология. Вплоть до того, что речь пойдет об отличиях корпоратистов от людей вообще. Поэтому и чужие - что считают своими только людей своих кланов и корпораций, не распространяя понятия морально-нравственные на всех остальных - даже в своей нации. Знаменитое "слово купеческое" - оно существовало только в среде купцов-раскольников. На других оно не распространялось.
Существуют "чужие". В планах социальном, морально-нравственном, культурном. Но чужие они не только своим нациям. Платформа вышеприведенных принципов - план биологический. В биологии признано ошибочным мнение, что какая-то группа может сама себя изменить. Изменчивость не приобретается после какого-либо события, изменения существуют до события, существуют всегда. Все организмы в той или иной степени различны. Просто иногда фактор изменчивости (наличие случайно приобретенных отличных от общепопуляционных признаков) идет на пользу организму, иногда во вред - в зависимости от колебаний состояния среды. Уже после особи с выгодными изменениями дают потомство, заполняющее ареал (органы власти), передавая изменения по наследству. Животные - обитатели пустыни имеют желто-серую окраску не потому, что они так захотели, а из-за гибели в этих местах всех животных той же популяции с другой окраской. А желто-серые выжили и дали потомство со своими признаками. Для пустынного животного мира не желто-серый значит некрасивый. А на подсознательном биологическом языке - нежизнеспособный, что в общем контексте выживания одно и то же. Подсознательное представление о том, каким должен быть идеальный для продолжения рода партнер, имеет свое биологическое название, но здесь и далее будет называться чувством красоты. Теоретически красивые должны выбирать соответственно красивых, и так было, когда человечество избавлялось от выдающейся вперед челюсти и надбровного валика. Существует механизм естественного отбора. Как элемент развития он включает в себя биологическое в том числе понятие красоты. Красота существует только в национальном плане. Если какую-либо группу поставить в очень жесткие условия, ей будет не до красоты. Биологический механизм ее восприятия разрушится и будет заменен чем-то другим.
Социальная структура является частью ландшафта, так как влияет на естественный отбор. Или проводит отбор искусственный. Изменение социальной структуры, как раньше изменение ландшафта, дает доминирование особям и группам, к данным условиям максимально приспособленным. Социальная структура несет в себе массу вынужденных небиологических элементов и нередко препятствует естественному отбору.
Дегенерация представляет собой эволюционные изменения, которые ведут к упрощению организации. Они обычно сопровождаются исчезновением ряда органов, потерявших свое биологическое значение. Дегенерация часто связана с переходом к сидячему или паразитическому образу жизни. Упрощение организации сопровождается возникновением различных приспособлений к специфическим условиям жизни. У червей - паразитов человека - нет кишечника, слабо развита нервная система, почти отсутствует способность к самостоятельному передвижению. Наряду с упрощением организации эти животные обладают присосками и крючками, при помощи которых держатся на стенках кишечника своего хозяина.
"Изменчивость" - термин научный. Суть его - в природных различиях задатков способностей. Именно на базе замеченных случайных изменений было выведено множество пород собак: из длинноногих вывели борзых, из коротконогих - такс. Фактором изменчивости людей корпосистемы можно считать максимальную ориентацию на выживание в первых поколениях (появление условных "крючков" и "присосок") и дегенерацию механизма естественного отбора в последующих (слабо развита нервная система).
Представители клановой системы чужие не только в отношении своих наций. Они чужие просто здоровым, нормальным, биологически полноценным людям. Всем нормальным биологическим организмам присуще повышение плодовитости при улучшении жизненных условий. Люди правящих кланов имеют мало детей при максимуме возможностей. Ничем иным, кроме как сбоем в здоровье ребенка и опасением дальнейших сбоев это объяснить нельзя. И, развивая мысль, из того, что присуще ВСЕМ живым организмам, можно ли их вообще называть людьми?
В результате пренебрежения естественным отбором возникают иные группы. А все иные, с иной биологией и притом экспансивные - биологически опасны. Власть биологически опасного сообщества является антибиологичной властью, что приводит к антибиологичным социальным отношениям, антибиологичному поведению людей из-за этих отношений и в результате - к расширению аномалии.
От корпораций несет гнилью, и главное, к чему должна приучить нация свое самосознание - выявлять эту заразную гниль. Там, где своих-чужих распознают все, чужие корпорации долго не живут.
Родословная
Решающий фактор национального прогресса - естественный отбор: в нормальном обществе биологически лучшие выбирают лучших, и дети их, естественно, относятся к биологически лучшим. Средние (биологически полноценные) выбирают средних, а остальным - что достанется. Такова статистическая картина в общих чертах. В первом случае появляется незначительная группа худших, постепенно сходящая на нет, но все равно существующая перманентно. Во втором случае, если этой группе создать соответствующие условия, она начинает количественно расти, выбивая собственностью или привилегиями новые ареалы. Процесс образования идет до глупости банально: выбирают не тех, кого хочется; отбор естественный идет в первую очередь по внешним и внутренним - духовным и интеллектуальным, т. е. непосредственно связанным с субъектом признакам; отбор искусственный - по имущественно-материальным, иерархическим, клановым - по признакам отвлеченным.
В дореволюционные времен тогда еще существовавшая русская интеллигенция била во все колокола: "Россия больна!". Но так никто и не сказал, чем была больна Россия.
Имя этому явлению - чернь. Россия была больна чернью.
Человек черни не принадлежит к нации, не несет конкретного предопределения и не представляет для нации какой-либо ценности через отсутствие созидательных приверженностей.
Одна из бед интеллигенции в том, что, не давая точного социального анализа, она позволяет путать себя с чернью: "Он - плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист, непрактичный техник" и т. д., и т. п. Откуда это? Этюд о черни? "Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции". Но если это не чернь, то что чернь есть вообще? Можно быть реалистом, можно придерживаться особого мнения, можно знать, наконец, что все и так рухнет; но зачем же участвовать в "бесплодных делах - тьмы"?
Чернь - еще больше, еще многочисленнее: учитель, который по сути не учит, врач, который не лечит, военный, который не защищает, строитель, который не строит - эти вроде бы работают, но через брак производительность равна нулю; горе-инженеры, горе-техники - от этих вообще убытки.
В России советской все вышеперечисленные причислялись к интеллигенции, вливались в интеллигенцию сверху. Прослойка в качестве сточной канавы - это должно было плохо кончиться. Интеллигенции больше не существует. Но до сих пор слово "интеллигент" в народной среде остается по значению близким к словам ругательным.
Комиссары революции грабили не для себя, к тому же они грабили не первыми. А первой своих господ обчистила прислуга. Чернь. Челядь. С этих денег и началось ее триумфальное восхождение.
Теоретически свою родословную корпорации ведут от революционных консорций. На самом деле в гораздо большей степени - от советской бюрократии 20-х гг. Революционеры в этой бюрократии сначала растворились, а потом были еще сокращены в сталинских чистках. В тоталитарной системе выжили именно серые мышки, отличающиеся повышенной приспособляемостью.
Приспособляемость и серость - это критерии отбора. Из всех вариантов изменчивости у власти оказался именно этот. И именно серости в массе чуждо присутствие эстетических начал. Серые не есть качественные относительно не-серых. Качественность опять-таки критерий из инструментов биологических.
Изо всех людей ненациональная государственная система выбрала именно тех, у кого отсутствовала приверженность национальным понятиям красоты. Система оказалась идеальным ландшафтом для серых, как пустыня - для желтых. В результате эти избранные мало того что сами уже были сбоями при естественном отборе, но и наделали ошибок в отборе дальнейшем. Отсутствие у корпоратистов понятия красоты (их дома, одежда, образ жизни) неоспоримо. Но из этого обязательно следует нарушение в биологическом состоянии организма. В механизме естественного отбора. Единственное, что можно предложить в качестве заменителя (красоты) - потребление, сводящееся к оценке эквивалентов. Красота познается в сравнении, и потребление - тоже.
Первое звено - группа, лишенная механизма естественного отбора и снабженная хорошим механизмом выживания. Механизм выживания по наследству не передался - это стоит принять как факт. А отсутствие механизма отбора передалось. Можно предположить, что механизм выживания занимает место механизма отбора - иначе как грызть соседей по популяции; ведь механизм отбора - один из главных аппаратов сохранения своих как нации, механизм "привязки" к своим. Корпоратистам нужно было "оторваться".
В природе механизм отбора не восстанавливается никогда; а полезные качества, искусственно выведенные (например, человеком у животных, знаки породы) - утрачиваются без селекции извне. Так и "полезные" качества корпоратистов, давшие им доминирование в сталинском и пост-сталинском обществах, с третьим поколением снизошли на нет. За первым звеном - главным сбоем - все остальные идут следственно, как вагончики за паровозом.
Корпоратист мыслит категориями не эстетическими, в выборе руководствуясь понятиями престижа, стандарта, и, главное, потребления. Подобное тяготеет к подобному.
Жизнь корпоратистов проходит в повышенном нервном состоянии - это доказано и для прошлого, и для настоящего: их территории всегда хотят отнять или поставить под контроль. Влияние нервного состояния на потомство исключительно отрицательное. Эксперименты на животных показали, что если стрессировать первое поколение, уже в следующем появляются нарушения функций мозга и гормонального обмена. А если стрессировать ущербное поколение - оно вымрет.
Медицина идет вперед, спасая все больше и больше должных умереть. Медицина корпосистемы лучше медицины нации. Должные умереть выживают и дают сбои в своем потомстве. Сбои накапливаются, концентрируются в замкнутом кругу, за счет чего процесс биологического разрушения ускоряется. У корпоратистов уже существуют линии, которые должны были вымереть. Чем не олицетворенная смерть?
Корпоратисты очень редко показывают своих детей - не потому ли, что они страшны, как эта самая смерть? С каждым поколением биологические сбои накладываются друг на друга. Наложение всех вышеперечисленных моментов ускоряет процесс разложения в геометрической прогрессии с каждым поколением. Раскольники продержались больше 200 лет. В чистом виде без социального аспекта нашим корпоратистам жить не больше 80.
Последовательность этапов биологической аварии корпосистемы и заговора можно обобщить следующим образом; в историческом порядке:
1. Концентрация однотипных вариантов изменчивости
2. Специфический искусственный отбор
3. Концентрация присущих изменчивости сбоев
4. Нарушения, вызванные вторичными сбоями при дегенерации механизма естественного отбора
В совокупности масса нарушений и сбоев вызывается следующими причинами:
1. Отсутствие механизма естественного отбора вследствие отсутствия представления о красоте.
2. Медицинские преимущества.
3. Замкнутость, т.е. меньшее число вариантов отбора.
4. Жертвование отбором ради корпоративных интересов, как в династических браках.
Жизнеспособность современных корпоратистов не только не выше, но часто гораздо ниже конкурентов на рынке жизненного пространства. Этим можно объяснить потерю множества ниш при гораздо лучших стартовых условиях.
Психика
Идеология корпоративной системы основана на взаимном узнавании корпоратистами "своих". У них не принято говорить о народе как таковом ни в положительном, ни в отрицательном аспектах. У них нет русофобии. Они просто живут, осознавая, что живут в определенной среде и часть этой среды контролируют. Народ они воспринимают как объективную реальность, с которой иногда нужно считаться. Русские - не враги и не друзья, как и все прочие народы. На среду смешно обижаться, ее невозможно любить. В отношении среды нет добра и зла; люди используют природу, корпоратисты добавляют понятие "природа" нацией. Русские для корпоратистов - как китайцы для русских: все на одно лицо. Их лозунг - "мы живем и должны жить лучше". Все остальное существует только для этого. И это мировоззрение, при всем примитивизме, скорее даже благодаря ему, отличается недосягаемой для всех философских школ завершенностью. Им не нужно думать - у них все решено и расписано, достаточно только выполнять.
Главное наследие, взятое корпоратистами - не деньги, не власть, не собственность. Они знают, что есть два мира, и они четко отличают своих от чужих. У них своя система, а если применить терминологию Гумилева - они субэтнос; они осознают себя и свое место.
У корпоратистов наблюдается субэтническая привязанность по крови и осознание этой привязанности - тяготение к семейно-родовым отношениям в противовес осознанию популяционному. Природный аналог - сбивание в стаи для борьбы с конкурентами. Во всем мире принято грызть чужих; но российские корпоратисты для этого слишком слабы, вот и приходится промышлять "почти своими" по бывшей популяции.
С увеличением суммы наследуемых власти и капитала возрастает степень наследственной зависимости, состояния обязанности и т. д. - элементы комплекса неполноценности. Комплекс неполноценности - эсперанто корпоратистов. Свой своего издалека видит, подобное тяготеет к подобному.
Отличие корпоратистов от иностранных мафиози в том, что мафиози все брали силой, смелостью, наглостью, иногда интеллектом - всё брали сами и никому ни за что не должны. Российские корпоратисты добивались власти заискиванием, подхалимажем, иногда интригами. Но уж когда всего добивались, то не терпели от подчиненных ничего, кроме тех же заискивания и подхалимажа.
Советские органы власти - это полное бесправие внизу и абсолютное всевластие на самом верху. Власть распространяется снизу вверх не пропорционально - по экспоненте. Все семьи корпоратистов прошли через страх, бесправие и унижение - прошли как через сито искусственного отбора. Те, кто на это не соглашался, обычно не уничтожались, но к власти не допускались. На страже стояли не только вырвавшиеся вверх - стояла бюрократическая серая масса. И стояла она на каждой ступени иерархии, а таких ступеней было очень много.
Психика родителей не могла не деформироваться от таких продвижений. Деформация психики родителей почти всегда приводит к деформации психики у детей.
Молодое поколение через унижения не проходило, но оно знает, что не способностями и талантами, а унижением было положено начало благосостоянию, кланы - дети унижения. И показное хамство молодого поколения - не столько результат того, что в семьях советской верхушки за издевательства руководства было принято отыгрываться на младших, сколько месть всему белому свету за грязное прошлое. Нет в прошлом ни героев, ни мифов, ни сказаний. Чисто по Грибоедову: "Покойник был почетный камергер". Уж лучше быть Иваном, родства не помнящим. Оттого и вопли: "У России нет прошлого". У них оно слишком грязное.
В своих продвижениях наверх корпоратисты вечно были кому-то обязаны; их молодое поколение тоже вечно обязано тем, кто передал ему унаследованную власть. И любой престарелый корпоратист может, да и говорит иногда любому новому русскому: "Вот, кому всем обязан?..." И новый русский, натянув улыбочку, соглашается - ответить ему нечего. Они - никто, все, чем они владеют, - это наследство, наследство власти и связей. Это они тоже знают. Вот и еще одна линия, на конце которой - комплекс неполноценности.
Если бы корпоратисты чувствовали свою силу, они бы не стали затруднять себя законодательными вопросами. Но они чувствуют свою слабость, следовательно - ущербность. Ущербностью пропитано все их общество, и ущербность навязывает особые стереотипы поведения.
Что нужно людям с комплексом неполноценности для нейтрализации этого комплекса? Корпоратистам нужны скоты: только в их окружении они могут чувствовать себя людьми. Моральный путь кланов - опустить всех окружающих до своего морального уровня - и на общем фоне возвыситься. Это на уровне подсознательном. Принимает же это формы хамства и смакования грязи. Логика такая: да, мы никто, грязь, сборище уродов, но когда вы в моральном плане достаточно опуститесь, сравняетесь с нами, вы будете уважать нас только за наличие денег. Будьте морально равными с нами - и тогда мы не будем чувствовать своей неполноценности. Все дерьмо, а мы не хуже.
Люди кланов не скрывают своего презрения к остальному населению. И что просто хамство со стороны низших корпоратистов, то уровнем выше трансформируется в большом теннисе - элитарной, материально недоступной массам игре - у руководителей корпоративной системы и в конном спорте у корпоративных оппозиционеров. А бытовой уровень - бытовое хамство.
Корпоратисты обожаю выдавать людям, с трудом зарабатывающим на жизнь, фразы типа: "У тебя нет квартиры? А ты ее купи. Или сними", "Мужчина должен зарабатывать не меньше 2000 долларов, иначе это не мужчина", или просто "Работать надо". При этом они испытывают странное удовольствие, подобное чувству превосходства, которого людям не понять. Тех, кто на подобные слова не комплексует, они ненавидят, а тех, кто поддается - презирают, но иногда жалеют.
Корпосистема хочет потреблять, потому что больше она ничего не может. Уже не довольствуясь материальными ценностями, она хочет потреблять людей. Человечинку. И это норма прогресса потребления - потребность в том, чтобы кто-то прислуживался, унижался, просил.
Здоровье наций можно смотреть по карте - где лучше здравоохранение, там оно ниже. Ниже всего оно в Москве, где уровень медицины самый высокий. А где медицины нет совсем - там оно близко к идеальному.
Вымирание населения России не вызвано экономическими причинами. Здесь ни при чем правительства и их политика. В мире существуют десятки стран, где жизненный уровень ниже самого низкого российского в 3-5 раз. Но население на это реагирует только повышением численности. Дело не в экономике, а в биологии.
Москва - гнилой город не потому, что здесь много всего сосредоточено (в т. ч. и денег), что его жители привилегиями и собственно выгодой положения "развращены". Он гнилой, поскольку вымирает самыми быстрыми темпами, и "развращенность", о которой любит говорить провинция, - только следствие вымирания. Следствие подсознательного его ощущения. Он гнилой потому, что громадное число его жителей - по сути дела рантье, унаследовавшие за счет сокращения семей крупную собственность и живущие за счет ее сдачи и иногда эксплуатации. Москва - город с максимально продвинутой относительно страны медициной, с максимально высоким жизненным уровнем. Если бы вымирание было вызвано экономическими причинами, здесь оно шло бы самыми низкими по стране темпами. Но ведь все с точностью до наоборот.
Вымирающая, в том числе и клановая Россия характеризуется негативным мировоззрением. Ей все плохо, и она не видит выхода из создавшейся ситуации. "Зачем нищету плодить? " - это ее лозунг. Она потребляет. Больше она ничего не хочет, потому что ничего не может. Меньше детей - выше уровень потребления.
Отсюда одна из политических тенденций, продвигаемых кланами: закрепление собственности, недвижимости, чего только возможно. Вся законодательная деятельность по большому счету направлена на консервацию сложившейся при социализме системы распределения. Больше это проявляется даже не в законотворчестве, а в жизненной пропаганде, сводящейся к лозунгу, что все сложилось, все так всегда и должно быть, что выступать за передел аморально и вообще ни к чему хорошему это не приведет. Естественно, пока кланы достаточно сильны - не приведет. А законы всегда можно поменять - ведь у сильного всегда бессильный виноват.
Живой нации не нужна приватизация, не нужно закрепление чего-либо в собственности, особенно недвижимости. Она расширяется, ей нужно все максимально гибкое: рынок жилья, рынок труда, рынок арендных площадей, все прочие составляющие расширения.
Корпоративно-клановая система больше следствие, чем причина, больше последствие, чем событие. Медицина спасла мертвых, система власти создала медицину для своих мертвых. Мертвых больше и больше. Или дегенерация и расплата, или только расплата. Про мертвых нельзя сказать, хорошие они или плохие; они мертвые. Техническая цивилизация мертвых создала, она же их тащит на себе. Но они ее не пронесут и метра. И когда она упадет - а такое случается рано или поздно с любой цивилизацией - они ее не поднимут.
Мертвые и живые сосуществуют; живым это или надоест, или они станут мертвыми. Стирание национальности - первый шаг к деградации. Талантливых людей без национальности не существует. У мертвых национальности нет. Труд наций - основа прогресса. Прогресс нельзя остановить - его творения рухнут и погребут под собой всех людей. Или дикость, варварство, деградация - или национальные строительства: свои конкретные красота, творчество, прогресс. Или естественный отбор как главный фактор прогресса нации - или вымирание.
Корпоративно-клановая система - это болячка на теле нации. Когда кто-то пытается апеллировать к чувствам корпоратистов, это все равно, что он попытался бы воззвать к совести вскочившей на руке экземы. Мораль экземы и корпоративной системы - жить, расширяясь. Боятся они раскаленного железа. Отличие - система боится еще и боли, что делает ее восприимчивой к языку мести. Потому с Кавказом она еще церемонится.
Агония биологического механизма "Заговор" затягивается в силу сложности и множественности систем защиты современного общества. Заговор живет в аномальных структурах, в накопленных капиталах и собственности. Москва центр заговора, место его основной концентрации - аномальный город, нереальный в нормальной стране; Москва - максимальное отражение корпоструктуры, и потому именно москвичи выделяются из всего населения. Просто в них агония корпосистемы отражена максимально.
Биологическая опасность заговора в том, что будучи аномалией, обреченной на смерть, он заставляет всю нацию жить по своим биологическим, точнее антибиологическим законам. Принять же эти законы - разделить участь обреченных к смерти. Биологическая суть конфликта выше чем заговор - нация. Смерть или жизнь в биологическом, популяционном плане.
Чужие
Существуют целые народы, живущие несколько не так, как это принято в массовом понимании. Островные и горские нации - наличие мафий, наличие кланов - для большинства из них скорее правило, чем исключение. Сицилия, Корсика, горские народы северного Кавказа, Шотландия, Швейцария, Страна басков - или мафии, или распределение населения по кланам, в любом случае наличие родовых структур, у больших и широко расселенных наций отсутствующее. Кланы объединяются в иерархичные объединения. Союз кланов всегда назывался племенем. При отсутствии явного руководства, при делегировании роли руководства своду неписаных правил более подходящим названием будет корпорация. Корпорация - не объединение заводов или фирм, а объединение кланов в современном обществе. Объединение кланов-заводов и кланов-фирм по производству и захвату жизненного пространства.
История, в т. ч. и российская, содержит немало описаний выделившихся из нации групп, ведущих в той или иной степени изолированную от основной нации жизнь. У Гумилева есть описание субэтноса - в силу социальных и природных условий обособившейся от нации системы, отличающейся поведенческими стереотипами. Иногда субэтнос перерастает в новую нацию, иногда сливается со старой. Пример - казаки и раскольники. А общее звено с настоящим искусственность отбора.
В национальном организме произошел сбой, в результате приведший к расколу этнического поля. Жизнь как таковая приняла другие форму и содержание. Корпорации - это во вторую очередь объединения предприятий. В первую очередь это объединения людей или, если вдаваться в структуру, объединения семей. И первый вывод, который можно сделать, глядя на российскую безответственность, - Россией управляют не конкретные люди, а определенные семьи, в которых одновременно сосредоточены власть и капитал. У правителей России, как все время выясняется, денег нет в принципе. И только вспомнив о семьях, можно свести эту бестолковщину к стройной логической схеме.
По Гумилеву, и корпоративная система может считаться субэтносом; суть дела в том, что, оперируя понятиями социальными, можно пропустить столь интересные их причины возникновения. А причинами низкого, глубинного уровня занимается биология. Вплоть до того, что речь пойдет об отличиях корпоратистов от людей вообще. Поэтому и чужие - что считают своими только людей своих кланов и корпораций, не распространяя понятия морально-нравственные на всех остальных - даже в своей нации. Знаменитое "слово купеческое" - оно существовало только в среде купцов-раскольников. На других оно не распространялось.
Существуют "чужие". В планах социальном, морально-нравственном, культурном. Но чужие они не только своим нациям. Платформа вышеприведенных принципов - план биологический. В биологии признано ошибочным мнение, что какая-то группа может сама себя изменить. Изменчивость не приобретается после какого-либо события, изменения существуют до события, существуют всегда. Все организмы в той или иной степени различны. Просто иногда фактор изменчивости (наличие случайно приобретенных отличных от общепопуляционных признаков) идет на пользу организму, иногда во вред - в зависимости от колебаний состояния среды. Уже после особи с выгодными изменениями дают потомство, заполняющее ареал (органы власти), передавая изменения по наследству. Животные - обитатели пустыни имеют желто-серую окраску не потому, что они так захотели, а из-за гибели в этих местах всех животных той же популяции с другой окраской. А желто-серые выжили и дали потомство со своими признаками. Для пустынного животного мира не желто-серый значит некрасивый. А на подсознательном биологическом языке - нежизнеспособный, что в общем контексте выживания одно и то же. Подсознательное представление о том, каким должен быть идеальный для продолжения рода партнер, имеет свое биологическое название, но здесь и далее будет называться чувством красоты. Теоретически красивые должны выбирать соответственно красивых, и так было, когда человечество избавлялось от выдающейся вперед челюсти и надбровного валика. Существует механизм естественного отбора. Как элемент развития он включает в себя биологическое в том числе понятие красоты. Красота существует только в национальном плане. Если какую-либо группу поставить в очень жесткие условия, ей будет не до красоты. Биологический механизм ее восприятия разрушится и будет заменен чем-то другим.
Социальная структура является частью ландшафта, так как влияет на естественный отбор. Или проводит отбор искусственный. Изменение социальной структуры, как раньше изменение ландшафта, дает доминирование особям и группам, к данным условиям максимально приспособленным. Социальная структура несет в себе массу вынужденных небиологических элементов и нередко препятствует естественному отбору.
Дегенерация представляет собой эволюционные изменения, которые ведут к упрощению организации. Они обычно сопровождаются исчезновением ряда органов, потерявших свое биологическое значение. Дегенерация часто связана с переходом к сидячему или паразитическому образу жизни. Упрощение организации сопровождается возникновением различных приспособлений к специфическим условиям жизни. У червей - паразитов человека - нет кишечника, слабо развита нервная система, почти отсутствует способность к самостоятельному передвижению. Наряду с упрощением организации эти животные обладают присосками и крючками, при помощи которых держатся на стенках кишечника своего хозяина.
"Изменчивость" - термин научный. Суть его - в природных различиях задатков способностей. Именно на базе замеченных случайных изменений было выведено множество пород собак: из длинноногих вывели борзых, из коротконогих - такс. Фактором изменчивости людей корпосистемы можно считать максимальную ориентацию на выживание в первых поколениях (появление условных "крючков" и "присосок") и дегенерацию механизма естественного отбора в последующих (слабо развита нервная система).
Представители клановой системы чужие не только в отношении своих наций. Они чужие просто здоровым, нормальным, биологически полноценным людям. Всем нормальным биологическим организмам присуще повышение плодовитости при улучшении жизненных условий. Люди правящих кланов имеют мало детей при максимуме возможностей. Ничем иным, кроме как сбоем в здоровье ребенка и опасением дальнейших сбоев это объяснить нельзя. И, развивая мысль, из того, что присуще ВСЕМ живым организмам, можно ли их вообще называть людьми?
В результате пренебрежения естественным отбором возникают иные группы. А все иные, с иной биологией и притом экспансивные - биологически опасны. Власть биологически опасного сообщества является антибиологичной властью, что приводит к антибиологичным социальным отношениям, антибиологичному поведению людей из-за этих отношений и в результате - к расширению аномалии.
От корпораций несет гнилью, и главное, к чему должна приучить нация свое самосознание - выявлять эту заразную гниль. Там, где своих-чужих распознают все, чужие корпорации долго не живут.
Родословная
Решающий фактор национального прогресса - естественный отбор: в нормальном обществе биологически лучшие выбирают лучших, и дети их, естественно, относятся к биологически лучшим. Средние (биологически полноценные) выбирают средних, а остальным - что достанется. Такова статистическая картина в общих чертах. В первом случае появляется незначительная группа худших, постепенно сходящая на нет, но все равно существующая перманентно. Во втором случае, если этой группе создать соответствующие условия, она начинает количественно расти, выбивая собственностью или привилегиями новые ареалы. Процесс образования идет до глупости банально: выбирают не тех, кого хочется; отбор естественный идет в первую очередь по внешним и внутренним - духовным и интеллектуальным, т. е. непосредственно связанным с субъектом признакам; отбор искусственный - по имущественно-материальным, иерархическим, клановым - по признакам отвлеченным.
В дореволюционные времен тогда еще существовавшая русская интеллигенция била во все колокола: "Россия больна!". Но так никто и не сказал, чем была больна Россия.
Имя этому явлению - чернь. Россия была больна чернью.
Человек черни не принадлежит к нации, не несет конкретного предопределения и не представляет для нации какой-либо ценности через отсутствие созидательных приверженностей.
Одна из бед интеллигенции в том, что, не давая точного социального анализа, она позволяет путать себя с чернью: "Он - плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист, непрактичный техник" и т. д., и т. п. Откуда это? Этюд о черни? "Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции". Но если это не чернь, то что чернь есть вообще? Можно быть реалистом, можно придерживаться особого мнения, можно знать, наконец, что все и так рухнет; но зачем же участвовать в "бесплодных делах - тьмы"?
Чернь - еще больше, еще многочисленнее: учитель, который по сути не учит, врач, который не лечит, военный, который не защищает, строитель, который не строит - эти вроде бы работают, но через брак производительность равна нулю; горе-инженеры, горе-техники - от этих вообще убытки.
В России советской все вышеперечисленные причислялись к интеллигенции, вливались в интеллигенцию сверху. Прослойка в качестве сточной канавы - это должно было плохо кончиться. Интеллигенции больше не существует. Но до сих пор слово "интеллигент" в народной среде остается по значению близким к словам ругательным.
Комиссары революции грабили не для себя, к тому же они грабили не первыми. А первой своих господ обчистила прислуга. Чернь. Челядь. С этих денег и началось ее триумфальное восхождение.
Теоретически свою родословную корпорации ведут от революционных консорций. На самом деле в гораздо большей степени - от советской бюрократии 20-х гг. Революционеры в этой бюрократии сначала растворились, а потом были еще сокращены в сталинских чистках. В тоталитарной системе выжили именно серые мышки, отличающиеся повышенной приспособляемостью.
Приспособляемость и серость - это критерии отбора. Из всех вариантов изменчивости у власти оказался именно этот. И именно серости в массе чуждо присутствие эстетических начал. Серые не есть качественные относительно не-серых. Качественность опять-таки критерий из инструментов биологических.
Изо всех людей ненациональная государственная система выбрала именно тех, у кого отсутствовала приверженность национальным понятиям красоты. Система оказалась идеальным ландшафтом для серых, как пустыня - для желтых. В результате эти избранные мало того что сами уже были сбоями при естественном отборе, но и наделали ошибок в отборе дальнейшем. Отсутствие у корпоратистов понятия красоты (их дома, одежда, образ жизни) неоспоримо. Но из этого обязательно следует нарушение в биологическом состоянии организма. В механизме естественного отбора. Единственное, что можно предложить в качестве заменителя (красоты) - потребление, сводящееся к оценке эквивалентов. Красота познается в сравнении, и потребление - тоже.
Первое звено - группа, лишенная механизма естественного отбора и снабженная хорошим механизмом выживания. Механизм выживания по наследству не передался - это стоит принять как факт. А отсутствие механизма отбора передалось. Можно предположить, что механизм выживания занимает место механизма отбора - иначе как грызть соседей по популяции; ведь механизм отбора - один из главных аппаратов сохранения своих как нации, механизм "привязки" к своим. Корпоратистам нужно было "оторваться".
В природе механизм отбора не восстанавливается никогда; а полезные качества, искусственно выведенные (например, человеком у животных, знаки породы) - утрачиваются без селекции извне. Так и "полезные" качества корпоратистов, давшие им доминирование в сталинском и пост-сталинском обществах, с третьим поколением снизошли на нет. За первым звеном - главным сбоем - все остальные идут следственно, как вагончики за паровозом.
Корпоратист мыслит категориями не эстетическими, в выборе руководствуясь понятиями престижа, стандарта, и, главное, потребления. Подобное тяготеет к подобному.
Жизнь корпоратистов проходит в повышенном нервном состоянии - это доказано и для прошлого, и для настоящего: их территории всегда хотят отнять или поставить под контроль. Влияние нервного состояния на потомство исключительно отрицательное. Эксперименты на животных показали, что если стрессировать первое поколение, уже в следующем появляются нарушения функций мозга и гормонального обмена. А если стрессировать ущербное поколение - оно вымрет.
Медицина идет вперед, спасая все больше и больше должных умереть. Медицина корпосистемы лучше медицины нации. Должные умереть выживают и дают сбои в своем потомстве. Сбои накапливаются, концентрируются в замкнутом кругу, за счет чего процесс биологического разрушения ускоряется. У корпоратистов уже существуют линии, которые должны были вымереть. Чем не олицетворенная смерть?
Корпоратисты очень редко показывают своих детей - не потому ли, что они страшны, как эта самая смерть? С каждым поколением биологические сбои накладываются друг на друга. Наложение всех вышеперечисленных моментов ускоряет процесс разложения в геометрической прогрессии с каждым поколением. Раскольники продержались больше 200 лет. В чистом виде без социального аспекта нашим корпоратистам жить не больше 80.
Последовательность этапов биологической аварии корпосистемы и заговора можно обобщить следующим образом; в историческом порядке:
1. Концентрация однотипных вариантов изменчивости
2. Специфический искусственный отбор
3. Концентрация присущих изменчивости сбоев
4. Нарушения, вызванные вторичными сбоями при дегенерации механизма естественного отбора
В совокупности масса нарушений и сбоев вызывается следующими причинами:
1. Отсутствие механизма естественного отбора вследствие отсутствия представления о красоте.
2. Медицинские преимущества.
3. Замкнутость, т.е. меньшее число вариантов отбора.
4. Жертвование отбором ради корпоративных интересов, как в династических браках.
Жизнеспособность современных корпоратистов не только не выше, но часто гораздо ниже конкурентов на рынке жизненного пространства. Этим можно объяснить потерю множества ниш при гораздо лучших стартовых условиях.
Психика
Идеология корпоративной системы основана на взаимном узнавании корпоратистами "своих". У них не принято говорить о народе как таковом ни в положительном, ни в отрицательном аспектах. У них нет русофобии. Они просто живут, осознавая, что живут в определенной среде и часть этой среды контролируют. Народ они воспринимают как объективную реальность, с которой иногда нужно считаться. Русские - не враги и не друзья, как и все прочие народы. На среду смешно обижаться, ее невозможно любить. В отношении среды нет добра и зла; люди используют природу, корпоратисты добавляют понятие "природа" нацией. Русские для корпоратистов - как китайцы для русских: все на одно лицо. Их лозунг - "мы живем и должны жить лучше". Все остальное существует только для этого. И это мировоззрение, при всем примитивизме, скорее даже благодаря ему, отличается недосягаемой для всех философских школ завершенностью. Им не нужно думать - у них все решено и расписано, достаточно только выполнять.
Главное наследие, взятое корпоратистами - не деньги, не власть, не собственность. Они знают, что есть два мира, и они четко отличают своих от чужих. У них своя система, а если применить терминологию Гумилева - они субэтнос; они осознают себя и свое место.
У корпоратистов наблюдается субэтническая привязанность по крови и осознание этой привязанности - тяготение к семейно-родовым отношениям в противовес осознанию популяционному. Природный аналог - сбивание в стаи для борьбы с конкурентами. Во всем мире принято грызть чужих; но российские корпоратисты для этого слишком слабы, вот и приходится промышлять "почти своими" по бывшей популяции.
С увеличением суммы наследуемых власти и капитала возрастает степень наследственной зависимости, состояния обязанности и т. д. - элементы комплекса неполноценности. Комплекс неполноценности - эсперанто корпоратистов. Свой своего издалека видит, подобное тяготеет к подобному.
Отличие корпоратистов от иностранных мафиози в том, что мафиози все брали силой, смелостью, наглостью, иногда интеллектом - всё брали сами и никому ни за что не должны. Российские корпоратисты добивались власти заискиванием, подхалимажем, иногда интригами. Но уж когда всего добивались, то не терпели от подчиненных ничего, кроме тех же заискивания и подхалимажа.
Советские органы власти - это полное бесправие внизу и абсолютное всевластие на самом верху. Власть распространяется снизу вверх не пропорционально - по экспоненте. Все семьи корпоратистов прошли через страх, бесправие и унижение - прошли как через сито искусственного отбора. Те, кто на это не соглашался, обычно не уничтожались, но к власти не допускались. На страже стояли не только вырвавшиеся вверх - стояла бюрократическая серая масса. И стояла она на каждой ступени иерархии, а таких ступеней было очень много.
Психика родителей не могла не деформироваться от таких продвижений. Деформация психики родителей почти всегда приводит к деформации психики у детей.
Молодое поколение через унижения не проходило, но оно знает, что не способностями и талантами, а унижением было положено начало благосостоянию, кланы - дети унижения. И показное хамство молодого поколения - не столько результат того, что в семьях советской верхушки за издевательства руководства было принято отыгрываться на младших, сколько месть всему белому свету за грязное прошлое. Нет в прошлом ни героев, ни мифов, ни сказаний. Чисто по Грибоедову: "Покойник был почетный камергер". Уж лучше быть Иваном, родства не помнящим. Оттого и вопли: "У России нет прошлого". У них оно слишком грязное.
В своих продвижениях наверх корпоратисты вечно были кому-то обязаны; их молодое поколение тоже вечно обязано тем, кто передал ему унаследованную власть. И любой престарелый корпоратист может, да и говорит иногда любому новому русскому: "Вот, кому всем обязан?..." И новый русский, натянув улыбочку, соглашается - ответить ему нечего. Они - никто, все, чем они владеют, - это наследство, наследство власти и связей. Это они тоже знают. Вот и еще одна линия, на конце которой - комплекс неполноценности.
Если бы корпоратисты чувствовали свою силу, они бы не стали затруднять себя законодательными вопросами. Но они чувствуют свою слабость, следовательно - ущербность. Ущербностью пропитано все их общество, и ущербность навязывает особые стереотипы поведения.
Что нужно людям с комплексом неполноценности для нейтрализации этого комплекса? Корпоратистам нужны скоты: только в их окружении они могут чувствовать себя людьми. Моральный путь кланов - опустить всех окружающих до своего морального уровня - и на общем фоне возвыситься. Это на уровне подсознательном. Принимает же это формы хамства и смакования грязи. Логика такая: да, мы никто, грязь, сборище уродов, но когда вы в моральном плане достаточно опуститесь, сравняетесь с нами, вы будете уважать нас только за наличие денег. Будьте морально равными с нами - и тогда мы не будем чувствовать своей неполноценности. Все дерьмо, а мы не хуже.
Люди кланов не скрывают своего презрения к остальному населению. И что просто хамство со стороны низших корпоратистов, то уровнем выше трансформируется в большом теннисе - элитарной, материально недоступной массам игре - у руководителей корпоративной системы и в конном спорте у корпоративных оппозиционеров. А бытовой уровень - бытовое хамство.
Корпоратисты обожаю выдавать людям, с трудом зарабатывающим на жизнь, фразы типа: "У тебя нет квартиры? А ты ее купи. Или сними", "Мужчина должен зарабатывать не меньше 2000 долларов, иначе это не мужчина", или просто "Работать надо". При этом они испытывают странное удовольствие, подобное чувству превосходства, которого людям не понять. Тех, кто на подобные слова не комплексует, они ненавидят, а тех, кто поддается - презирают, но иногда жалеют.
Корпосистема хочет потреблять, потому что больше она ничего не может. Уже не довольствуясь материальными ценностями, она хочет потреблять людей. Человечинку. И это норма прогресса потребления - потребность в том, чтобы кто-то прислуживался, унижался, просил.