Не только в поэзии, но и в прозаических произведениях Рахел звучит голос ее эпохи. В 1919 году она выразила то, что происходило в душах первых поселенцев в Иорданской долине: 'Мы ступали по земле, которая хранит отпечатки шагов нашего праотца Авраама; мы слышали отзвук слова Господня, донесшегося из дали веков: И Я возвеличу имя твое'.
И об озере Киннерет она писала: 'Говорят, что вода его наделена чудесными свойствами; тот, кто хоть раз отведает ее, непременно вернется на его берега. Не потому ли томит наших сыновей тоска на чужбине по мирным берегам озера Киннерет, что здесь предки их утоляли свою жажду?'
И далее о себе и своих друзьях: '...чем скуднее была наша пища, тем звонче были наши голоса. Мы бежали от материальных удобств и благословляли жертвы, нужду, вериги. Ими освящали мы имя родины. Киннерет -- это не только прекрасный пейзаж, не только сколок природы. В самом имени его заключена судьба народа. Из его глубин наше прошлое взирает на нас несчетными глазами, несчетными устами взывает оно к нашим сердцам'.
Не одна Рахел, все, кто жили на берегах озера Киннерет, сохранили неувядающую любовь к нему. Я родился на его берегу, но когда мне было шесть лет, переехал со своими родителями из Дгании в Нахалал, который стоит в Изреэльской долине. В сердце своем я, однако, никогда не порывал своей связи с озером. Эхо судьбы и прошлого нашего народа, услышанное Рахел, звучит с тем большей силой в моих ушах, что к нему присоединились голоса первых поселенцев Ум-Джуни и фермы Киннерет - А. Д. Гордона и самой Рахел. Да, ее голос, так неповторимо звучащий в песне 'Киннерет шели' ('Мой Киннерет').
А вода в озере Киннерет действительно имеет особый вкус, словно приправлена острыми и ароматными специями. Мне говорили, что это объясняется наличием в озере серных источников. Может быть. Я никогда их не видел. Но воду из озера пил с наслаждением.
'Шаги Авраама', о которых писала Рахел, несомненно отзывались в сердцах поэтессы и ее друзей в Киннерете и Дгании. На самом деле, однако, маловероятно, чтобы путь Авраама из Харана в Ханаан проходил по берегам озера Киннерет. Во время своих странствий праотцы старались держаться подальше от поселений. В Шаронской долине, в прибрежной низменности, в Иорданской и Изреэльской долинах обитали ханаанеи. Только скалистые горы, поросшие лесом и кустарником, и безводный Негев оставались незаселенными, и именно здесь и кочевали Авраам, Исаак и Иаков.
Патриархи не были мужами брани и они прокладывали себе путь в Ханаан без меча и лука. Единственная война, в которой кто-либо из них принимал участие, -- это война Авраама с четырьмя 'северными царями': Амрафелом, царем Шинарским, Ариохом, царем Элласарским, Кедорлаомером, царем Эламским, и Тидалом, царем Гоимским. Перечисляя имена царей и места битв, Пятикнижие ни словом не упоминает ни о кровопролитии, ни о видах оружия. Ничего не говорится и о потерях и возмездии. Война без пролития крови! Враги разгромили царей Содома и Гоморры, но не взяли их в плен. Тем удалось укрыться в смоляных ямах в Сиддимской долине около Мертвого моря, а большая часть их воинов 'убежала в горы'. Лота, однако, вместе с его домочадцами враги взяли в плен, но Аврааму удалось вызволить его вместе со всем его имуществом.
Авраам не использовал своей победы, чтобы завладеть какой-либо территорией и поселиться на ней. Он также не захватил добычи. 'Даже нитки и ремня от обуви не возьму из твоего , -- ответил он царю Содомскому, который предлагал ему богатую добычу, -- чтобы ты не сказал 'я обогатил Авраама'. Патриархи наживали свое добро - верблюдов, овец, коров, шатры, серебро и золото -- трудом своих рук и милостью Божьей, а не войнами.
Из критических ситуаций они обычно старались выпутаться с помощью мирных средств. Когда Авраам отправился в Египет, он сказал жене своей Сарре, которая была 'женщина, прекрасная видом': 'Скажи, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было благодаря тебе, и чтобы я остался жив'. Так же поступил он и явившись в Грар, и царь Авимелех повел себя так же, как фараон в Египте. Он взял Сарру в свой дом и не причинил вреда Аврааму. Когда поспорили пастухи Авраама с пастухами Лота, Авраам предоставил Лоту самому выбрать лучшие на его взгляд пастбища, чтобы избежать раздора. Исаак шел по стопам своего отца и тоже выдал свою жену за сестру, чтобы жители Г.рара не убили его за Ревекку, потому что она 'прекрасна видом'. Впоследствии, когда возник спор из-за колодцев между его пастухами и пастухами Грара, он тоже уступил и вырыл новые колодцы.
Иаков, сын Исаака, оказавшись в опасном положении, тоже избрал мирный путь. Брат его, Исав, умышлял зло против него из-за того, что он обманным путем получил право первородства вместо самого Исава. И когда Иаков после двадцати лет изгнания, проведенных в Харане из страха перед расплатой, возвращался в Ханаан и встретил в пути своего брата, он осыпал его подарками, дал ему стада мелкого и крупного рогатого скота, верблюдов и ослиц и избежал столкнования. Но на этом его испытания не кончились. Едва успел он отвратить гнев Исава, как пришла новая беда. Причиной ее была Дина, его дочь.
Прилепилась душа Шхема, сына царя хиввитов Хамора, к Дине. Он взял ее, спал с нею и просил Иакова отдать ее ему в жены. Но на этот раз с Иаковом были одиннадцать его сыновей, и переговоры о судьбе Дины, единственной дочери в семье, вели они. Сыновья Иакова перехитрили жителей Шхема и царя Хамора. Они потребовали, чтобы те сделали обрезание крайней плоти, и когда те были больны, два сына Иакова, Шимон и Леви, вошли в их дома и поразили их мечами. Хотя дочь его была обесчещена, Иаков не одобрил их поступка. Это был не его способ решать споры. 'Вы возмутили меня, сделав меня ненавистным для жителей сей земли', -- сказал он им.
МУДРЫЙ БЕДУИН
Патриархи держались на почтительном расстоянии от других народов, населявших страну, избегали вмешиваться в войны, которые вели местные цари, и в споры, возникающие между пастухами. Авраам добрался до края пустыни и поселился в Беер-Шеве. Пустыни начинались за Беер-Шевой -- Иудейская на востоке, Паранская на юге и пустыня Шур на западе. Но Беер-Шева не была полностью защищена от посягательств пустыни. Засухи, самумы, хамсины обрушивались на нее. Но она не покорялась им. В Беер-Шеве ежегодно выпадает в среднем 100--150 мм осадков. Этой влаги достаточно, чтобы выращивать здесь овес. В урожайные годы стебли тянутся вверх, колосья полны зерном. Но в засушливые годы стебли низки и слабы, а колосья скудны и пусты.
Беэр-Шева не изобилует источниками. Чтобы найти воду, нужно рыть колодцы в вади. Теперь русла рек обмельчали, но сотни тысяч лет тому назад они были очень глубоки. Дожди и самумы нанесли в вади камни и песок, голыши, пыль и золу и превратили их в резервуары дождевой воды, которая стекает сюда зимой. Обладая острым глазом, опираясь на опыт поколений и при большом везении можно в этих вади обнаружить такие места, где на глубине 10-30 метров скапливается запас воды. Такой резервуар продолжает пополняться водой, содержащейся в пористых слоях песка и породы, которые окружают его. Вода просачивается в колодезь каплями, но изо дня в день, из года в год.
Однако время от времени пустыня берет верх, и здесь не выпадает ни капли влаги. Колодцы пересыхают, поля увядают, выгорают пастбища. Остается только откочевать. Люди уходят со своим скотом в другое места в поисках хлеба и пастбищ, пока снова не начнется сезон зимних дождей и не прекратятся засуха и голод.
В наше время в годы засухи бедуины Негева посылают своих пастухов со стадами на север, а остальные члены их семей остаются в становище. Шейхи отправляются в Иерусалим за компенсацией, выдаваемой правительством в годы стихийных бедствий.
Несколько лет тому назад, когда я был министром сельского хозяйства, однажды в субботу я бродил по вади Нахал-Шикма. На склоне кургана Эль-Хеси я наткнулся на подземное жилище дикобразов. В нору вели три входа, и возле каждого лежала небольшая куча земли и глиняных черепков -- результат трудов дикобразов. Я осмотрел черепки. Среди них были остатки так называемой кипрской 'молочной пиалы', украшенной характерными черными полосами. Я надеялся найти в этой груде что-нибудь интересное. Никогда заранее не знаешь, что могут откопать дикобразы.
Неподалеку от места моих поисков старый бедуин пас овец. Он узнал меня по черной повязке на глазу и подошел. Сначала он помог мне при осмотре глиняных черепков и заверил меня, что им 'много-много лет'. Затем он перешел к делу, ради которого начал беседу. Его вступительное слово было впечатляющим, чисто философским. Все несчастья мира, сказал он, ниспосылаются Богом, а все блага -- правительством.
Разумеется, я не мог остаться равнодушным к такому заявлению и попросил его привести доказательства. 'Смотри, визирь, болезни от Господа, а докторов дает правительство. Ведь так? Войны замышляются на небесах (это было вскоре после Синайской кампании), а мир заключает правительство. Правильно я говорю? И, наконец, в этом году засуху навел на землю Господь, а компенсацию мы получим от правительства. Разве не так?' Сердце мое наполнилось гордостью за правительство, которое исправляет на земле то, что портят на небесах. Я согласился с каждым сказанным им словом. Лицо его выразило глубокое удовлетворение. Вечером он, разумеется, поведал в своем шатре о том, что министр сельского хозяйства подтвердил, что его племени будет выплачена компенсация в связи с засухой. x x x
Из трех патриархов меньше всех скитался Исаак. Авраам пришел из Харана и в голодные годы отправился в Египет. Иаков бежал в Харан и на склоне дней своих поселился в Египте. Исаак, однако, никогда не покидал страны. Подобно остальным патриархам, он женился на девушке из Месопотамии. Но сам он туда не ездил. Он остался дома, когда его управляющий Элиэзер отправился в город его родины Нахор и привез ему в жены Ревекку, внучатую племянницу Авраама. В те времена, как и при Аврааме, страну поразил голод, но Исаак остался в Граре, что к северу от Беер-Шевы, в районе, который находится недалеко от моря и где дожди выпадают каждую зиму.
Исаак родился в Негеве и знал все его тропы и тайны. В сезон дождей он засевал свои поля, а летом снимал урожай. Было у него двое сыновей: любимец матери Иаков, человек кроткий, живущий в шатрах, и Исав, первенец. Он любил своего первенца Исава, косматого, упрямого, искусного зверолова, который охотился в руслах вади, вооружившись луком и стрелами. Вечерами, когда тот возвращался с добычей, шатер наполнялся ароматом полей, едким, горьким запахом, который испускают кустарник и полынь в пустыне.
Исаак состарился. Он тосковал по простору полей, по жаркому дыханию хамсина, по охоте на диких голубей и горных козлов. Стаи куропаток расхаживали по полям и при приближении человека разлетались в разные стороны. Но заяц и олень ищут пропитание в высохших руслах вали, на них можно устроить засаду и поразить их стрелой. Они появляются в ранние утренние часы, чтобы щипать влажную траву и слизывать капли росы с листьев кустарника. Они никогда не приближаются к источнику. Они привыкли к условиям Негева и утоляют жажду росой.
Исаак уже не мог выходить в поле. Его колени ослабли и зрение притупилось. Настало время благословить первенца. Он призвал Исава и сказал ему:
'Возьми орудия твои, колчан твой и лук твой, пойди в поле и налови мне дичи, и приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть^ чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру'.
Ревекка слышала слова Иакова, и когда Исав ушел охотиться, -- он должен был вернуться лишь с заходом солнца, -- велела своему любимому сыну Иакову пойти в стадо и выбрать двух хороших козлят.
Ревекка все очень точно рассчитала, когда велела ему заколоть козлят. Мясо телят сладковатое, баранина отдает салом, но мясо молодых козлят такое же постное и жилистое, как у красной дичи, и даже такой опытный охотник, как Исаак, не сможет отличить мясо козленка, заколотого Иаковом, от мяса олененка, добытого Исавом. Благословение первенца получил Иаков, хотя и обманным путем.
Когда Исаак благословил своих сыновей, первым Иакова и вторым Исава, он просил Господа дать им от росы небесной. Он не просил Бога послать им дождь. Когда благословляют в селениях Изреэльской долины, обязательно просят дождя. Благословение же росой предназначалось для Негева, для растений, которые растут и расцветают в засушливых, безводных районах, для газелей и зайцев, куропаток и голубей, утоляющих свою жажду росой, и людей, живущих около них.
НЕИСКУПИМЫЙ ГРЕХ
Жизненный путь Иакова был отмечен драматическими изгибами и поворотами. Авраам, первый патриарх, ушел из родного Ура Халдейского в Ханаан, дабы сделать его своим домом и отчизной и породить здесь сыновей. Иаков, последний из патриархов, вышел на закате дней своих из Ханаана и последовал за своими сыновьями на чужбину, в Египет.
Иаков и Исаак родились в Ханаане. Все праматери были родом из Месопотамии -- Сарра, Ревекка, Лия и Рахиль, из Месопотамии были также наложницы Авраама - Билха и Зилпа. Мать Иакова Ревекка была привезена в Ханаан управляющим Авраама Элиэзером. Он явился в ее дом с десятью верблюдами, груженными добром своего господина, -- то были золотые и серебряные вещи, одежды. Всем этим он одарил Ревекку и членов ее семьи.
Иаков пришел в дом Лавана с пустыми руками. Хотя его отец и отец его отца имели много золота и серебра, несметные стада скота и множество рабов, он не приехал верхом на верблюде и не привез серебряных и золотых вещей. Он шел пешком, переправился через Иордан, и единственным его достоянием был его посох.
Когда Элиэзер пришел в Харан, чтобы найти жену Исааку, сыну своего господина, он встретил Ревекку у колодца. Девушка поспешила предложить ему воды из своего кувшина, а затем напоила и его верблюдов. Иаков, придя в Паддан-Арам, тоже встретил Рахиль у колодца. Но она не утолила его жажды. Иаков отвалил камень от устья колодца и напоил овец, стада отца ее Лавана. Затем 'поцеловал Иаков Рахиль, и возвысил голос свой и заплакал'.
Иаков трудился не покладая рук, чтобы заложить свой дом. Он служил Лавану в течение двадцати лет:
семь за Рахиль, семь за Лию и еще шесть лет за стада Лавана. Он ничего не получил от своего отца Исаака и ничего даром от своего тестя Лавана. Все свое имущество он нажил тяжким трудом. Он трудился в знойные дни и в холодные ночи. Бог благословил его предприятия, и он необычайно преуспел -было у него много рабынь и рабов, много скота, верблюдов и ослов.
Однажды он услышал голос Божий: 'Возвратись на землю отцов твоих и на родину твою, и Я буду с тобою'. Впервые с тех пор, как он оставил Ханаан, Господь воззвал к нему. В ту последнюю ночь, когда он уходил из Ханаана, заночевал он в Бет-Эле, взял один из камней того места и положил себе вместо изголовья. Во сне он увидел лестницу, верх которой касался неба, ангелов Божьих, которые восходили и нисходили по ней, и Бога, стоявшего на ней. И Бог обещал Иакову: 'Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему'. Ныне, в Месопотамии, Господь снова явился Иакову и призвал его вернуться на родину.
Иаков покидал Паддан-Арам тайком, воспользовавшись отсутствием своего тестя Лавана, который поехал помочь своим сыновьям стричь овец. Стояла весенняя теплая пора, и овцы больше не нуждались в шерстяных попонах, хранивших'тепло их тел. Иаков посадил своих жен и сыновей на верблюдов и отправился в путь.
Они передвигались медленно. Ягнята, козлята и телята, родившиеся весной, были еще слабыми и нежными, и их не следовало переутомлять. Их надо было пригонять с пастбища до наступления ночи, чтобы самки могли накормить сосунков, а пастухи и рабыни сделать свою работу -- подоить коров и овец и сбить масло и творог.
В начале лета Иаков дошел до переправы через Яббок. На душе у него было тяжело: его брат Исав шел навстречу ему, и с ним четыреста людей. Таил ли он еще ненависть в своем сердце? Не намеревался ли он убить их всех и 'матерей с детьми'? С Иаковом были одиннадцать сыновей и одна дочь. Дина. Все они родились в Паддан-Араме, семеро от Лии, двое от Билхи, двое от Зилпы и один от Рахили. Старшему, Реувену, еще не исполнилось тринадцати лет, а младшему, Иосифу, было семь лет. Ради них он трудился в поте лица своего, служа двадцать лет Лавану Арамеянину. Они, дети его, были его великой надеждой. О них Господь сказал ему: 'Я буду благотворить тебе, и сделаю потомство твое, как песок морской, которого не исчислить от множества'. У родителей его отца -- Авраама и Сарры -- был единственный сын Исаак. У его отца было двое сыновей -- он и брат его Исав. Исав обитал в горах Сеир, а ему, Иакову, была обещана земля Ханаанская. И Исаак дал ему благословение: 'Тебе, и потомству твоему с тобою, чтобы тебе наследовать землю странствия твоего, которую Бог дал Аврааму'. Ныне, когда он стоит на пороге своей страны, сбудутся ли слова Господа или сразит его меч Исава?
Они встретились и помирились. Исав простил его и принял его дар -овец, коз и крупный рогатый скот, ослов и верблюдов. Превосходен был мелкий скот -- полосатый, в крапинах, пятнистый и пегий -- результат скрещивания различных пород. Каждое стадо состояло из самцов и самок. Только верблюжье стадо состояло из одних верблюдиц, тридцати верблюдиц с верблюжатами. Верблюды не дают покоя самкам и молодняку. Поэтому их пасут отдельно. Только осенью, когда у самок начинается течка, их сводят, но после того как те зачинают, их снова разделяют.
Исав расстался со своим братом. Его люди взяли подаренных животных, и он повернул на юг, назад в свою страну, к горам Сеира.
Словно камень свалился с души Иакова. Благословение сбывалось. Плоть и кровь его, дети, которыми одарип его Господь, были с ним. Он перенес их на руках через Яббок. Они поселятся в Ханаане, вырастут и станут народом, а землю, на которой осядут, превратят в свою страну.
Наконец, весь караван переправился через Яббок. Настала ночь. Оставшись один, Иаков вступил в единоборство с некиим существом, которое боролось с ним, пока не взошла заря. Когда Некто увидел, что не одолеть ему Иакова, он 'коснулся сустава бедра его, и повредил сустав бедра'. Некто, который был ангелом Божьим, пытался высвободиться из рук Иакова. Но тот сказал: 'Не отпущу тебя, пока не благословишь меня' -- и ангел благословил его:
'Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль' ('Израиль' (Исра-эль) - на иврите 'боровшийся с Богом') -- так как Иаков боролся с Богом. Иаков назвал это место Пнуэль ('Лик Божий'), '...ибо, -- говорил он, -- я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя'.
Взошло солнце и, хромая, он прошел Пнуэль, присоединился к своему каравану и продолжил свой путь. За ним шла вереница верблюдов, с женщинами и двенадцатью его детьми -- отныне детьми Израиля.
Расставшись с Исавом, Иаков двинулся к местности Суккот, что на восточном берегу Иордана, и здесь 'для скота своего сделал шалаши' (суккот). Так как в Иорданской долине выпадает мало осадков, достаточно покрыть тростниковую крышу глиной, чтобы она не пропускала влаги.
В Суккот Иаков построил себе дом (шатер). Здесь он оставался, пока не выросли его сыновья. Он переправился через реку Иордан и вступил в Ханаан. Но не так, как он покинул его, один, с посохом в руке в качестве своего единственного достояния. Теперь он возвращался с большим имуществом, со слугами и домочадцами.
Так пришел Иаков в Ханаан. К тому времени, однако, он уже оставался только формально главой семьи: тон в ней задавали его взрослые сыновья. Шимон и Леви истребили жителей Шхема, Реувен спал с Билхой, наложницей своего отца, а Иосифа братья сговорились продать исмаилитянам.
Когда в стране наступил голод, как и при Аврааме, Иаков тоже обратился за помощью к фараону и послал своих сыновей купить зерно из житниц Египта. Но, в отличие от Авраама, они не вернулись в Ханаан и после того, как голод прекратился. Благодаря влиянию, каким пользовался Иосиф в Египте, им предоставили для поселения землю Гошен. Вначале им жилось хорошо и они ни в чем не испытывали недостатка, но потом положение изменилось, и их обратили в рабство.
Все попытки нашего учителя Библии Мешуллама доказать, что аналогии между тем, что происходило во времена патриархов, и тем, что происходит в наше время, недопустимы, оказались безуспешными. Для нас, детей Нахалала, покинуть Страну в любую эпоху было неискупимым грехом. Как могли сыны Израиля оставить свою страну? Разве для того Авраам пришел из Харана в Ханаан, чтобы его внук Иаков и дети Иакова ушли оттуда?
Мы и сами столкнулись с этой проблемой. В моих глазах жизнь в Стране символизировали два члена мошава Нахалал. Одним из нихбыл'Аврахам Махлин, один из первых поселенцев в Нахалале. Через пять лет после своего поселения в Нахалале, в 1926 году, он эмигрировал со своей семьей в Австралию. Махлин был превосходным фермером, сыном земледельцев. Пахал он землю на волах в двойной упряжке, как это делали у него дома, в Беер-Тувии. Его жена, Эстер, тоже родилась в Стране, в Экроне. Была она веселой и красивой женщиной, обладательницей нежного сопрано, участницей нашего хора.
В один прекрасный день Махлины объявили, что они эмигрируют в Австралию, чтобы присоединиться к своим друзьям, которые родились и выросли в поселениях билуйцев (Билуйцы - организация еврейской молодежи в России, название которой составлено из начальных букв слов библейского стиха 'Бейт Яаков лху ве-нелха' ['Дом Иакова! Вставайте и пойдем!', Ис. 2:5], послужившего призывом к переселению в Эрец-Исраэль. Билу возникла в 1882 году). В Австралии, говорили Махлины, имелись огромные пустующие земли, там много влаги и много солнца, и такие опытные земледельцы, как они, могут владеть огромными фермами в тысячи акров. Одна австралийская ферма, по их словам, занимала такую же площадь, как весь Нахалал!
Вторым человеком, который был, на мой взгляд, полной противоположностью Махлину в его отношении к Стране, был Элиэзер Брон, уроженец России. Как и Эстер Махлина, он пел в нашем хоре, и не только в хоре. В ясные зимние утра, в посевной сезон, издалека был слышен его могучий, дышащий уверенностью бас: 'Играй, играй моей мечтой, я лишь мечтатель жалкий...' Особенно он акцентировал предпоследнее слово. В праздничные дни в Нахалале, когда все мы собирались в клубе на общие торжества или когда давал концерт какой-нибудь приезжий певец или музыкант из Тель-Авива, я старался сесть поближе к Элиэзеру и не сводил с него глаз. Он был низкорослым и худощавым молодым человеком, но резко выделялся среди остальных благодаря всклокоченной кучерявой копне волос и огненным глазам. Даже когда на сцене разыгрывали пьесу или кто-нибудь произносил речь или декламировал, Элиэзер сидел, погрузившись в свои мысли, и мурлыкал что-то себе под нос. На сцене оркестр или заезжий певец могли исполнять все, что им угодно, а он почти беззвучно, но с молитвенным восторгом напевал песни Сиона, самые дорогие его сердцу песни, которые никогда не сходили с его уст.
Отъезд Махлина оставил неприятный осадок в Нахалале. Вскоре собрание кооператива приняло в свои члены новичка, Иосефа Эртрекета. Сразу же после отъезда Махлиных он получил их участок.
Наш учитель Мешуллам уже подготовлял нас к следующему разделу Библии 'Исход из Египта'. Но мой смущенный ум все еще оставался с Иаковом и его сыновьями. Покинуть Страну? Детям Иакова, родившимся в Стране? Неудивительно, что они стали рабами. Поделом им! < x x x
Иаков дожил до 147 лет, проведя последние семнадцать лет своей жизни в Египте, в земле Гошен. Исаак умер, когда ему было 180 лет, а Авраам -- когда ему было 175 лет. Великие испытания выпали на долю Иакова, и он сказал об этом, когда предстал перед фараоном: 'Малы и несчастны дни жизни моей, и не достигли до лет жизни отцов моих'. В отличие от него, его предшественники мирно жили в своей стране без мытарств и скитаний.
Почувствовав близость смерти, Иаков попросил, чтобы его не хоронили в чужой земле. Он сказал Иосифу: 'Если я нашел благоволение в твоих глазах, положи руку твою под стегно мое и клянись, что ты окажешь мне милость и правду, не похоронишь меня в Египте, дабы мне лечь с отцами моими'. Его дед Авраам потребовал от своего управляющего Элиэзера принести ему такую же клятву, когда речь шла о том, что он не увезет Исаака из Ханаана в Харан: 'Положи руку твою под стегно мое, и клянись мне Господом Богом неба и Богом земли, что ты не возвратишь сына моего туда'.
Иосиф затем подвел двух своих сыновей, Менашше и Эфраима, к постели Иакова, чтобы тот благословил их. Зрение Иакова притупилось от старости, и он не мог различить их лиц. Был он больным и слабым и лишь собрав все свои силы смог сесть на постели. Сыновей подвели ближе, и Иаков поцеловал и обнял их. Затем он простер свою правую руку и положил ее на голову Эфраима, а левую руку положил на голову Менашше, таким образом предпочтя младшего старшему, как это делали в свое время его отец и дед. Иосиф, пытаясь исправить то, что он полагал ошибкой своего подслеповатого отца, снял руку Иакова, чтобы переложить ее на голову Менашше, и сказал: 'Не так, отец мой, ибо это мой первенец;
положи на его голову правую руку твою'. Но Иаков не согласился и возразил: 'Знаю, сын мой, знаю' -- и продолжал держать руки скрещенными -правую на голове Эфраима и левую на голове Менашше. Так он сам, Иаков, получил благословение, которое причиталось его брату Исаву, и так его отец Исаак получил благословение от Авраама, который отдал предпочтение своему младшему сыну перед старшим, Исмаилом.
Когда пришло время Иакову отойти к праотцам, позвал он всех сыновей своих и благословил каждого отдельным благословением. Он поведал им о том, что случится с ними в грядущие дни, и наказал похоронить его рядом с его предками, 'в пещере, которая на поле Махпела'. Там похоронили Авраама с его женой Саррой, там похоронили Исаака с его женой Ревеккой, там он сам похоронил Лию. Только Рахиль не была похоронена там. Иаков сказал Иосифу: 'Когда я шел из Месопотамии, умерла у меня Рахиль в земле Ханаанской, на дороге, не доходя до Эфраты, и я похоронил ее там на дороге к Эфрате, что ныне Бет-Лехем'.
И об озере Киннерет она писала: 'Говорят, что вода его наделена чудесными свойствами; тот, кто хоть раз отведает ее, непременно вернется на его берега. Не потому ли томит наших сыновей тоска на чужбине по мирным берегам озера Киннерет, что здесь предки их утоляли свою жажду?'
И далее о себе и своих друзьях: '...чем скуднее была наша пища, тем звонче были наши голоса. Мы бежали от материальных удобств и благословляли жертвы, нужду, вериги. Ими освящали мы имя родины. Киннерет -- это не только прекрасный пейзаж, не только сколок природы. В самом имени его заключена судьба народа. Из его глубин наше прошлое взирает на нас несчетными глазами, несчетными устами взывает оно к нашим сердцам'.
Не одна Рахел, все, кто жили на берегах озера Киннерет, сохранили неувядающую любовь к нему. Я родился на его берегу, но когда мне было шесть лет, переехал со своими родителями из Дгании в Нахалал, который стоит в Изреэльской долине. В сердце своем я, однако, никогда не порывал своей связи с озером. Эхо судьбы и прошлого нашего народа, услышанное Рахел, звучит с тем большей силой в моих ушах, что к нему присоединились голоса первых поселенцев Ум-Джуни и фермы Киннерет - А. Д. Гордона и самой Рахел. Да, ее голос, так неповторимо звучащий в песне 'Киннерет шели' ('Мой Киннерет').
А вода в озере Киннерет действительно имеет особый вкус, словно приправлена острыми и ароматными специями. Мне говорили, что это объясняется наличием в озере серных источников. Может быть. Я никогда их не видел. Но воду из озера пил с наслаждением.
'Шаги Авраама', о которых писала Рахел, несомненно отзывались в сердцах поэтессы и ее друзей в Киннерете и Дгании. На самом деле, однако, маловероятно, чтобы путь Авраама из Харана в Ханаан проходил по берегам озера Киннерет. Во время своих странствий праотцы старались держаться подальше от поселений. В Шаронской долине, в прибрежной низменности, в Иорданской и Изреэльской долинах обитали ханаанеи. Только скалистые горы, поросшие лесом и кустарником, и безводный Негев оставались незаселенными, и именно здесь и кочевали Авраам, Исаак и Иаков.
Патриархи не были мужами брани и они прокладывали себе путь в Ханаан без меча и лука. Единственная война, в которой кто-либо из них принимал участие, -- это война Авраама с четырьмя 'северными царями': Амрафелом, царем Шинарским, Ариохом, царем Элласарским, Кедорлаомером, царем Эламским, и Тидалом, царем Гоимским. Перечисляя имена царей и места битв, Пятикнижие ни словом не упоминает ни о кровопролитии, ни о видах оружия. Ничего не говорится и о потерях и возмездии. Война без пролития крови! Враги разгромили царей Содома и Гоморры, но не взяли их в плен. Тем удалось укрыться в смоляных ямах в Сиддимской долине около Мертвого моря, а большая часть их воинов 'убежала в горы'. Лота, однако, вместе с его домочадцами враги взяли в плен, но Аврааму удалось вызволить его вместе со всем его имуществом.
Авраам не использовал своей победы, чтобы завладеть какой-либо территорией и поселиться на ней. Он также не захватил добычи. 'Даже нитки и ремня от обуви не возьму из твоего , -- ответил он царю Содомскому, который предлагал ему богатую добычу, -- чтобы ты не сказал 'я обогатил Авраама'. Патриархи наживали свое добро - верблюдов, овец, коров, шатры, серебро и золото -- трудом своих рук и милостью Божьей, а не войнами.
Из критических ситуаций они обычно старались выпутаться с помощью мирных средств. Когда Авраам отправился в Египет, он сказал жене своей Сарре, которая была 'женщина, прекрасная видом': 'Скажи, что ты мне сестра, дабы мне хорошо было благодаря тебе, и чтобы я остался жив'. Так же поступил он и явившись в Грар, и царь Авимелех повел себя так же, как фараон в Египте. Он взял Сарру в свой дом и не причинил вреда Аврааму. Когда поспорили пастухи Авраама с пастухами Лота, Авраам предоставил Лоту самому выбрать лучшие на его взгляд пастбища, чтобы избежать раздора. Исаак шел по стопам своего отца и тоже выдал свою жену за сестру, чтобы жители Г.рара не убили его за Ревекку, потому что она 'прекрасна видом'. Впоследствии, когда возник спор из-за колодцев между его пастухами и пастухами Грара, он тоже уступил и вырыл новые колодцы.
Иаков, сын Исаака, оказавшись в опасном положении, тоже избрал мирный путь. Брат его, Исав, умышлял зло против него из-за того, что он обманным путем получил право первородства вместо самого Исава. И когда Иаков после двадцати лет изгнания, проведенных в Харане из страха перед расплатой, возвращался в Ханаан и встретил в пути своего брата, он осыпал его подарками, дал ему стада мелкого и крупного рогатого скота, верблюдов и ослиц и избежал столкнования. Но на этом его испытания не кончились. Едва успел он отвратить гнев Исава, как пришла новая беда. Причиной ее была Дина, его дочь.
Прилепилась душа Шхема, сына царя хиввитов Хамора, к Дине. Он взял ее, спал с нею и просил Иакова отдать ее ему в жены. Но на этот раз с Иаковом были одиннадцать его сыновей, и переговоры о судьбе Дины, единственной дочери в семье, вели они. Сыновья Иакова перехитрили жителей Шхема и царя Хамора. Они потребовали, чтобы те сделали обрезание крайней плоти, и когда те были больны, два сына Иакова, Шимон и Леви, вошли в их дома и поразили их мечами. Хотя дочь его была обесчещена, Иаков не одобрил их поступка. Это был не его способ решать споры. 'Вы возмутили меня, сделав меня ненавистным для жителей сей земли', -- сказал он им.
МУДРЫЙ БЕДУИН
Патриархи держались на почтительном расстоянии от других народов, населявших страну, избегали вмешиваться в войны, которые вели местные цари, и в споры, возникающие между пастухами. Авраам добрался до края пустыни и поселился в Беер-Шеве. Пустыни начинались за Беер-Шевой -- Иудейская на востоке, Паранская на юге и пустыня Шур на западе. Но Беер-Шева не была полностью защищена от посягательств пустыни. Засухи, самумы, хамсины обрушивались на нее. Но она не покорялась им. В Беер-Шеве ежегодно выпадает в среднем 100--150 мм осадков. Этой влаги достаточно, чтобы выращивать здесь овес. В урожайные годы стебли тянутся вверх, колосья полны зерном. Но в засушливые годы стебли низки и слабы, а колосья скудны и пусты.
Беэр-Шева не изобилует источниками. Чтобы найти воду, нужно рыть колодцы в вади. Теперь русла рек обмельчали, но сотни тысяч лет тому назад они были очень глубоки. Дожди и самумы нанесли в вади камни и песок, голыши, пыль и золу и превратили их в резервуары дождевой воды, которая стекает сюда зимой. Обладая острым глазом, опираясь на опыт поколений и при большом везении можно в этих вади обнаружить такие места, где на глубине 10-30 метров скапливается запас воды. Такой резервуар продолжает пополняться водой, содержащейся в пористых слоях песка и породы, которые окружают его. Вода просачивается в колодезь каплями, но изо дня в день, из года в год.
Однако время от времени пустыня берет верх, и здесь не выпадает ни капли влаги. Колодцы пересыхают, поля увядают, выгорают пастбища. Остается только откочевать. Люди уходят со своим скотом в другое места в поисках хлеба и пастбищ, пока снова не начнется сезон зимних дождей и не прекратятся засуха и голод.
В наше время в годы засухи бедуины Негева посылают своих пастухов со стадами на север, а остальные члены их семей остаются в становище. Шейхи отправляются в Иерусалим за компенсацией, выдаваемой правительством в годы стихийных бедствий.
Несколько лет тому назад, когда я был министром сельского хозяйства, однажды в субботу я бродил по вади Нахал-Шикма. На склоне кургана Эль-Хеси я наткнулся на подземное жилище дикобразов. В нору вели три входа, и возле каждого лежала небольшая куча земли и глиняных черепков -- результат трудов дикобразов. Я осмотрел черепки. Среди них были остатки так называемой кипрской 'молочной пиалы', украшенной характерными черными полосами. Я надеялся найти в этой груде что-нибудь интересное. Никогда заранее не знаешь, что могут откопать дикобразы.
Неподалеку от места моих поисков старый бедуин пас овец. Он узнал меня по черной повязке на глазу и подошел. Сначала он помог мне при осмотре глиняных черепков и заверил меня, что им 'много-много лет'. Затем он перешел к делу, ради которого начал беседу. Его вступительное слово было впечатляющим, чисто философским. Все несчастья мира, сказал он, ниспосылаются Богом, а все блага -- правительством.
Разумеется, я не мог остаться равнодушным к такому заявлению и попросил его привести доказательства. 'Смотри, визирь, болезни от Господа, а докторов дает правительство. Ведь так? Войны замышляются на небесах (это было вскоре после Синайской кампании), а мир заключает правительство. Правильно я говорю? И, наконец, в этом году засуху навел на землю Господь, а компенсацию мы получим от правительства. Разве не так?' Сердце мое наполнилось гордостью за правительство, которое исправляет на земле то, что портят на небесах. Я согласился с каждым сказанным им словом. Лицо его выразило глубокое удовлетворение. Вечером он, разумеется, поведал в своем шатре о том, что министр сельского хозяйства подтвердил, что его племени будет выплачена компенсация в связи с засухой. x x x
Из трех патриархов меньше всех скитался Исаак. Авраам пришел из Харана и в голодные годы отправился в Египет. Иаков бежал в Харан и на склоне дней своих поселился в Египте. Исаак, однако, никогда не покидал страны. Подобно остальным патриархам, он женился на девушке из Месопотамии. Но сам он туда не ездил. Он остался дома, когда его управляющий Элиэзер отправился в город его родины Нахор и привез ему в жены Ревекку, внучатую племянницу Авраама. В те времена, как и при Аврааме, страну поразил голод, но Исаак остался в Граре, что к северу от Беер-Шевы, в районе, который находится недалеко от моря и где дожди выпадают каждую зиму.
Исаак родился в Негеве и знал все его тропы и тайны. В сезон дождей он засевал свои поля, а летом снимал урожай. Было у него двое сыновей: любимец матери Иаков, человек кроткий, живущий в шатрах, и Исав, первенец. Он любил своего первенца Исава, косматого, упрямого, искусного зверолова, который охотился в руслах вади, вооружившись луком и стрелами. Вечерами, когда тот возвращался с добычей, шатер наполнялся ароматом полей, едким, горьким запахом, который испускают кустарник и полынь в пустыне.
Исаак состарился. Он тосковал по простору полей, по жаркому дыханию хамсина, по охоте на диких голубей и горных козлов. Стаи куропаток расхаживали по полям и при приближении человека разлетались в разные стороны. Но заяц и олень ищут пропитание в высохших руслах вали, на них можно устроить засаду и поразить их стрелой. Они появляются в ранние утренние часы, чтобы щипать влажную траву и слизывать капли росы с листьев кустарника. Они никогда не приближаются к источнику. Они привыкли к условиям Негева и утоляют жажду росой.
Исаак уже не мог выходить в поле. Его колени ослабли и зрение притупилось. Настало время благословить первенца. Он призвал Исава и сказал ему:
'Возьми орудия твои, колчан твой и лук твой, пойди в поле и налови мне дичи, и приготовь мне кушанье, какое я люблю, и принеси мне есть^ чтобы благословила тебя душа моя, прежде нежели я умру'.
Ревекка слышала слова Иакова, и когда Исав ушел охотиться, -- он должен был вернуться лишь с заходом солнца, -- велела своему любимому сыну Иакову пойти в стадо и выбрать двух хороших козлят.
Ревекка все очень точно рассчитала, когда велела ему заколоть козлят. Мясо телят сладковатое, баранина отдает салом, но мясо молодых козлят такое же постное и жилистое, как у красной дичи, и даже такой опытный охотник, как Исаак, не сможет отличить мясо козленка, заколотого Иаковом, от мяса олененка, добытого Исавом. Благословение первенца получил Иаков, хотя и обманным путем.
Когда Исаак благословил своих сыновей, первым Иакова и вторым Исава, он просил Господа дать им от росы небесной. Он не просил Бога послать им дождь. Когда благословляют в селениях Изреэльской долины, обязательно просят дождя. Благословение же росой предназначалось для Негева, для растений, которые растут и расцветают в засушливых, безводных районах, для газелей и зайцев, куропаток и голубей, утоляющих свою жажду росой, и людей, живущих около них.
НЕИСКУПИМЫЙ ГРЕХ
Жизненный путь Иакова был отмечен драматическими изгибами и поворотами. Авраам, первый патриарх, ушел из родного Ура Халдейского в Ханаан, дабы сделать его своим домом и отчизной и породить здесь сыновей. Иаков, последний из патриархов, вышел на закате дней своих из Ханаана и последовал за своими сыновьями на чужбину, в Египет.
Иаков и Исаак родились в Ханаане. Все праматери были родом из Месопотамии -- Сарра, Ревекка, Лия и Рахиль, из Месопотамии были также наложницы Авраама - Билха и Зилпа. Мать Иакова Ревекка была привезена в Ханаан управляющим Авраама Элиэзером. Он явился в ее дом с десятью верблюдами, груженными добром своего господина, -- то были золотые и серебряные вещи, одежды. Всем этим он одарил Ревекку и членов ее семьи.
Иаков пришел в дом Лавана с пустыми руками. Хотя его отец и отец его отца имели много золота и серебра, несметные стада скота и множество рабов, он не приехал верхом на верблюде и не привез серебряных и золотых вещей. Он шел пешком, переправился через Иордан, и единственным его достоянием был его посох.
Когда Элиэзер пришел в Харан, чтобы найти жену Исааку, сыну своего господина, он встретил Ревекку у колодца. Девушка поспешила предложить ему воды из своего кувшина, а затем напоила и его верблюдов. Иаков, придя в Паддан-Арам, тоже встретил Рахиль у колодца. Но она не утолила его жажды. Иаков отвалил камень от устья колодца и напоил овец, стада отца ее Лавана. Затем 'поцеловал Иаков Рахиль, и возвысил голос свой и заплакал'.
Иаков трудился не покладая рук, чтобы заложить свой дом. Он служил Лавану в течение двадцати лет:
семь за Рахиль, семь за Лию и еще шесть лет за стада Лавана. Он ничего не получил от своего отца Исаака и ничего даром от своего тестя Лавана. Все свое имущество он нажил тяжким трудом. Он трудился в знойные дни и в холодные ночи. Бог благословил его предприятия, и он необычайно преуспел -было у него много рабынь и рабов, много скота, верблюдов и ослов.
Однажды он услышал голос Божий: 'Возвратись на землю отцов твоих и на родину твою, и Я буду с тобою'. Впервые с тех пор, как он оставил Ханаан, Господь воззвал к нему. В ту последнюю ночь, когда он уходил из Ханаана, заночевал он в Бет-Эле, взял один из камней того места и положил себе вместо изголовья. Во сне он увидел лестницу, верх которой касался неба, ангелов Божьих, которые восходили и нисходили по ней, и Бога, стоявшего на ней. И Бог обещал Иакову: 'Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему'. Ныне, в Месопотамии, Господь снова явился Иакову и призвал его вернуться на родину.
Иаков покидал Паддан-Арам тайком, воспользовавшись отсутствием своего тестя Лавана, который поехал помочь своим сыновьям стричь овец. Стояла весенняя теплая пора, и овцы больше не нуждались в шерстяных попонах, хранивших'тепло их тел. Иаков посадил своих жен и сыновей на верблюдов и отправился в путь.
Они передвигались медленно. Ягнята, козлята и телята, родившиеся весной, были еще слабыми и нежными, и их не следовало переутомлять. Их надо было пригонять с пастбища до наступления ночи, чтобы самки могли накормить сосунков, а пастухи и рабыни сделать свою работу -- подоить коров и овец и сбить масло и творог.
В начале лета Иаков дошел до переправы через Яббок. На душе у него было тяжело: его брат Исав шел навстречу ему, и с ним четыреста людей. Таил ли он еще ненависть в своем сердце? Не намеревался ли он убить их всех и 'матерей с детьми'? С Иаковом были одиннадцать сыновей и одна дочь. Дина. Все они родились в Паддан-Араме, семеро от Лии, двое от Билхи, двое от Зилпы и один от Рахили. Старшему, Реувену, еще не исполнилось тринадцати лет, а младшему, Иосифу, было семь лет. Ради них он трудился в поте лица своего, служа двадцать лет Лавану Арамеянину. Они, дети его, были его великой надеждой. О них Господь сказал ему: 'Я буду благотворить тебе, и сделаю потомство твое, как песок морской, которого не исчислить от множества'. У родителей его отца -- Авраама и Сарры -- был единственный сын Исаак. У его отца было двое сыновей -- он и брат его Исав. Исав обитал в горах Сеир, а ему, Иакову, была обещана земля Ханаанская. И Исаак дал ему благословение: 'Тебе, и потомству твоему с тобою, чтобы тебе наследовать землю странствия твоего, которую Бог дал Аврааму'. Ныне, когда он стоит на пороге своей страны, сбудутся ли слова Господа или сразит его меч Исава?
Они встретились и помирились. Исав простил его и принял его дар -овец, коз и крупный рогатый скот, ослов и верблюдов. Превосходен был мелкий скот -- полосатый, в крапинах, пятнистый и пегий -- результат скрещивания различных пород. Каждое стадо состояло из самцов и самок. Только верблюжье стадо состояло из одних верблюдиц, тридцати верблюдиц с верблюжатами. Верблюды не дают покоя самкам и молодняку. Поэтому их пасут отдельно. Только осенью, когда у самок начинается течка, их сводят, но после того как те зачинают, их снова разделяют.
Исав расстался со своим братом. Его люди взяли подаренных животных, и он повернул на юг, назад в свою страну, к горам Сеира.
Словно камень свалился с души Иакова. Благословение сбывалось. Плоть и кровь его, дети, которыми одарип его Господь, были с ним. Он перенес их на руках через Яббок. Они поселятся в Ханаане, вырастут и станут народом, а землю, на которой осядут, превратят в свою страну.
Наконец, весь караван переправился через Яббок. Настала ночь. Оставшись один, Иаков вступил в единоборство с некиим существом, которое боролось с ним, пока не взошла заря. Когда Некто увидел, что не одолеть ему Иакова, он 'коснулся сустава бедра его, и повредил сустав бедра'. Некто, который был ангелом Божьим, пытался высвободиться из рук Иакова. Но тот сказал: 'Не отпущу тебя, пока не благословишь меня' -- и ангел благословил его:
'Отныне имя тебе будет не Иаков, а Израиль' ('Израиль' (Исра-эль) - на иврите 'боровшийся с Богом') -- так как Иаков боролся с Богом. Иаков назвал это место Пнуэль ('Лик Божий'), '...ибо, -- говорил он, -- я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя'.
Взошло солнце и, хромая, он прошел Пнуэль, присоединился к своему каравану и продолжил свой путь. За ним шла вереница верблюдов, с женщинами и двенадцатью его детьми -- отныне детьми Израиля.
Расставшись с Исавом, Иаков двинулся к местности Суккот, что на восточном берегу Иордана, и здесь 'для скота своего сделал шалаши' (суккот). Так как в Иорданской долине выпадает мало осадков, достаточно покрыть тростниковую крышу глиной, чтобы она не пропускала влаги.
В Суккот Иаков построил себе дом (шатер). Здесь он оставался, пока не выросли его сыновья. Он переправился через реку Иордан и вступил в Ханаан. Но не так, как он покинул его, один, с посохом в руке в качестве своего единственного достояния. Теперь он возвращался с большим имуществом, со слугами и домочадцами.
Так пришел Иаков в Ханаан. К тому времени, однако, он уже оставался только формально главой семьи: тон в ней задавали его взрослые сыновья. Шимон и Леви истребили жителей Шхема, Реувен спал с Билхой, наложницей своего отца, а Иосифа братья сговорились продать исмаилитянам.
Когда в стране наступил голод, как и при Аврааме, Иаков тоже обратился за помощью к фараону и послал своих сыновей купить зерно из житниц Египта. Но, в отличие от Авраама, они не вернулись в Ханаан и после того, как голод прекратился. Благодаря влиянию, каким пользовался Иосиф в Египте, им предоставили для поселения землю Гошен. Вначале им жилось хорошо и они ни в чем не испытывали недостатка, но потом положение изменилось, и их обратили в рабство.
Все попытки нашего учителя Библии Мешуллама доказать, что аналогии между тем, что происходило во времена патриархов, и тем, что происходит в наше время, недопустимы, оказались безуспешными. Для нас, детей Нахалала, покинуть Страну в любую эпоху было неискупимым грехом. Как могли сыны Израиля оставить свою страну? Разве для того Авраам пришел из Харана в Ханаан, чтобы его внук Иаков и дети Иакова ушли оттуда?
Мы и сами столкнулись с этой проблемой. В моих глазах жизнь в Стране символизировали два члена мошава Нахалал. Одним из нихбыл'Аврахам Махлин, один из первых поселенцев в Нахалале. Через пять лет после своего поселения в Нахалале, в 1926 году, он эмигрировал со своей семьей в Австралию. Махлин был превосходным фермером, сыном земледельцев. Пахал он землю на волах в двойной упряжке, как это делали у него дома, в Беер-Тувии. Его жена, Эстер, тоже родилась в Стране, в Экроне. Была она веселой и красивой женщиной, обладательницей нежного сопрано, участницей нашего хора.
В один прекрасный день Махлины объявили, что они эмигрируют в Австралию, чтобы присоединиться к своим друзьям, которые родились и выросли в поселениях билуйцев (Билуйцы - организация еврейской молодежи в России, название которой составлено из начальных букв слов библейского стиха 'Бейт Яаков лху ве-нелха' ['Дом Иакова! Вставайте и пойдем!', Ис. 2:5], послужившего призывом к переселению в Эрец-Исраэль. Билу возникла в 1882 году). В Австралии, говорили Махлины, имелись огромные пустующие земли, там много влаги и много солнца, и такие опытные земледельцы, как они, могут владеть огромными фермами в тысячи акров. Одна австралийская ферма, по их словам, занимала такую же площадь, как весь Нахалал!
Вторым человеком, который был, на мой взгляд, полной противоположностью Махлину в его отношении к Стране, был Элиэзер Брон, уроженец России. Как и Эстер Махлина, он пел в нашем хоре, и не только в хоре. В ясные зимние утра, в посевной сезон, издалека был слышен его могучий, дышащий уверенностью бас: 'Играй, играй моей мечтой, я лишь мечтатель жалкий...' Особенно он акцентировал предпоследнее слово. В праздничные дни в Нахалале, когда все мы собирались в клубе на общие торжества или когда давал концерт какой-нибудь приезжий певец или музыкант из Тель-Авива, я старался сесть поближе к Элиэзеру и не сводил с него глаз. Он был низкорослым и худощавым молодым человеком, но резко выделялся среди остальных благодаря всклокоченной кучерявой копне волос и огненным глазам. Даже когда на сцене разыгрывали пьесу или кто-нибудь произносил речь или декламировал, Элиэзер сидел, погрузившись в свои мысли, и мурлыкал что-то себе под нос. На сцене оркестр или заезжий певец могли исполнять все, что им угодно, а он почти беззвучно, но с молитвенным восторгом напевал песни Сиона, самые дорогие его сердцу песни, которые никогда не сходили с его уст.
Отъезд Махлина оставил неприятный осадок в Нахалале. Вскоре собрание кооператива приняло в свои члены новичка, Иосефа Эртрекета. Сразу же после отъезда Махлиных он получил их участок.
Наш учитель Мешуллам уже подготовлял нас к следующему разделу Библии 'Исход из Египта'. Но мой смущенный ум все еще оставался с Иаковом и его сыновьями. Покинуть Страну? Детям Иакова, родившимся в Стране? Неудивительно, что они стали рабами. Поделом им! < x x x
Иаков дожил до 147 лет, проведя последние семнадцать лет своей жизни в Египте, в земле Гошен. Исаак умер, когда ему было 180 лет, а Авраам -- когда ему было 175 лет. Великие испытания выпали на долю Иакова, и он сказал об этом, когда предстал перед фараоном: 'Малы и несчастны дни жизни моей, и не достигли до лет жизни отцов моих'. В отличие от него, его предшественники мирно жили в своей стране без мытарств и скитаний.
Почувствовав близость смерти, Иаков попросил, чтобы его не хоронили в чужой земле. Он сказал Иосифу: 'Если я нашел благоволение в твоих глазах, положи руку твою под стегно мое и клянись, что ты окажешь мне милость и правду, не похоронишь меня в Египте, дабы мне лечь с отцами моими'. Его дед Авраам потребовал от своего управляющего Элиэзера принести ему такую же клятву, когда речь шла о том, что он не увезет Исаака из Ханаана в Харан: 'Положи руку твою под стегно мое, и клянись мне Господом Богом неба и Богом земли, что ты не возвратишь сына моего туда'.
Иосиф затем подвел двух своих сыновей, Менашше и Эфраима, к постели Иакова, чтобы тот благословил их. Зрение Иакова притупилось от старости, и он не мог различить их лиц. Был он больным и слабым и лишь собрав все свои силы смог сесть на постели. Сыновей подвели ближе, и Иаков поцеловал и обнял их. Затем он простер свою правую руку и положил ее на голову Эфраима, а левую руку положил на голову Менашше, таким образом предпочтя младшего старшему, как это делали в свое время его отец и дед. Иосиф, пытаясь исправить то, что он полагал ошибкой своего подслеповатого отца, снял руку Иакова, чтобы переложить ее на голову Менашше, и сказал: 'Не так, отец мой, ибо это мой первенец;
положи на его голову правую руку твою'. Но Иаков не согласился и возразил: 'Знаю, сын мой, знаю' -- и продолжал держать руки скрещенными -правую на голове Эфраима и левую на голове Менашше. Так он сам, Иаков, получил благословение, которое причиталось его брату Исаву, и так его отец Исаак получил благословение от Авраама, который отдал предпочтение своему младшему сыну перед старшим, Исмаилом.
Когда пришло время Иакову отойти к праотцам, позвал он всех сыновей своих и благословил каждого отдельным благословением. Он поведал им о том, что случится с ними в грядущие дни, и наказал похоронить его рядом с его предками, 'в пещере, которая на поле Махпела'. Там похоронили Авраама с его женой Саррой, там похоронили Исаака с его женой Ревеккой, там он сам похоронил Лию. Только Рахиль не была похоронена там. Иаков сказал Иосифу: 'Когда я шел из Месопотамии, умерла у меня Рахиль в земле Ханаанской, на дороге, не доходя до Эфраты, и я похоронил ее там на дороге к Эфрате, что ныне Бет-Лехем'.