Коммунист-менеджер был честным парнем; он работал изо всех сил, стараясь помочь нам, а также изучить производство. Но русские инженеры на этих шахтах, почти все без исключения, были строптивы и препятствовали нам. Они возражали против каждого улучшения, которое мы предлагали. Я этого не ожидал; русские инженеры на золотых рудниках, где я до этого работал, никогда не действовали таким образом.
Однако мне удалось внедрить свои методы на этих шахтах, потому что коммунист-менеджер поддерживал каждую мою рекомендацию. И когда методы заработали, казалось, русские инженеры подчинились и поняли суть дела…
Через 5 месяцев месторождение привели в хорошее состояние. …Шахты и завод были тщательно реорганизованы. Казалось, что после моего отъезда производство останется на том весьма хорошем уровне, которого мы добились за это время.
Я написал детальные инструкции для будущих операций… Я объяснил их русским инженерам и коммунисту-менеджеру, который уже начал получать определенное представление о горном деле. Последний заверил меня, что мои идеи будут выполняться в точности до буквы.
Весной 1932 г. …вскоре после моего возвращения в Москву мне сообщили, что медные рудники на Калате снова в очень плохом состоянии; производство упало даже ниже, чем до реорганизации в предыдущем году… Этот отчет огорошил меня; я не мог понять, как дело могло обернуться так плохо за такое короткое время, когда казалось, все шло так хорошо до моего отъезда.
Серебровский попросил меня вернуться на Калату и посмотреть, что можно сделать. Когда я приехал, я увидел угнетающую картину. У американцев закончился двухгодичный контракт, который им не продлили, поэтому они уехали домой. За несколько месяцев до моего приезда коммунист-менеджер был смещен комиссией, присланной из Свердловска, штаб-квартиры коммунистов на Урале. Комиссия написала в своем отчете, что он был невежественен и неэффективен, хотя в его послужном списке не было ничего доказывающего это, и назначила председателя этой комиссии его преемником – довольно любопытный факт.
Во время моего предыдущего пребывания на этих рудниках мы увеличили производительность домен до 78 метрических тонн на кв. м в день; теперь же производительность упала до прежнего уровня в 40-45 т. Хуже всего, тысячи тонн высококачественной руды были безвозвратно потеряны вследствие использования на двух шахтах метода, против введения которого я особо предупреждал во время моего предыдущего визита…
После того как американских инженеров отослали домой, те самые русские инженеры, которых я предупреждал об опасности применения данного метода, применили его в остальных шахтах, вследствие чего большая часть руды была безвозвратно потеряна…
Я опять принялся за работу, пытаясь вернуть утраченные позиции..
Затем я вдруг обнаружил, что новый менеджер тайно отдает команды, прямо противоположные моим.
Я в точности сообщил о том, что я увидел в Калате, Серебровскому…
Через некоторое время над менеджером шахты и инженерами состоялся процесс с обвинением в саботаже. Менеджер получил 10 лет, инженеры меньше…
Мне казалось в то время, что в этом деле замешано больше, чем небольшая группа людей в Калате. Я был уверен, что в политической администрации Уральских гор что-то было неладно. Члены её проявили или преступную небрежность, или явно участвовали в событиях, которые произошли на этих рудниках.
Первый секретарь Коммунистической партии на Урале, человек по фамилии Кабаков, занимавший этот пост с 1922 г., считался настолько влиятельным, что был прозван «Большевистским вице-королем Урала»…
Во время его долгого правления в Уральском регионе, который являлся одним из самых богатых полезными ископаемыми регионом России, ему были предоставлены почти неограниченные средства (в том числе денежные) для эксплуатации этих месторождений, однако это не дало даже малой доли ожидаемого результата.
Комиссия в Калате, члены которой позднее признались, что действовали с вредительскими целями, была напрямую послана из штаб-квартиры Кабакова…
Создавшаяся тогда ситуация прояснилась, по крайней мере для меня, после процесса над заговорщиками в январе 1937 г., когда Пятаков и несколько его помощников признались на открытом суде, что они организовывали саботаж шахт, рудников, железной дороги, других промышленных предприятий с начала 1931 г. Через несколько недель после этого процесса первый секретарь Партии на Урале Кабаков, являвшийся ближайшим помощником Пятакова, был арестован по обвинению в том же самом заговоре». [57]
А Хрущев в своем знаменитом докладе 1956 г. отзывался о Кабакове как о достойном руководителе, «члене партии с 1914 г, жертве репрессий, которые не были основаны ни на чем существенном». Но раз мы уж затронули процесс 1937 г. и Пятакова, то давайте послушаем, что об этом вредителе говорили и другие иностранцы. Вот свидетельствует бельгиец Луи Мартен.
Вот выдержки на эту тему из дневника Джозефа У. Девиса – американского посла в СССР в 1937-1938 гг.
Надо сказать, что, начиная от Ленина, индивидуальный террор у большевиков не считался действенным средством политической борьбы, однако в среде еврейских революционеров (особенно сионистов) террор был обычным способом устранения противников.
С начала гражданской войны террором как средством подчинения себе пользовались и белые, и красные. Но большевики все же пытались поставить террор на законные основания, благо необходимые законы принимались Советской властью без проблем. Но этого террора – посредством рассмотрения дел в судах – троцкистам было мало.
Несмотря на то, что Советская Республика сформировала все необходимые судебные органы, Троцкий добился у Ленина создания собственного ревтрибунала при РВС и пользовался им для целей личного террора. К примеру, в годы Гражданской войны на Южном фронте у Сталина создавались кавалерийские корпуса, первым из которых командовал выдвиженец Сталина – Думенко, замом его был Буденный. При создании второго корпуса Буденный стал командиром первого и на базе корпуса впоследствии развернул 1-ую Конную армию, которая в 1920 г. привела в ужас поляков и заставила задуматься над изменением тактики весь военный мир. А 2-й корпус Думенко был передан на Кавказский фронт, которым командовал выдвиженец Троцкого – Тухачевский.
В 1920 г. газеты сообщили:
Если личный ревтрибунал не мог добраться до неугодных Троцкому людей (совершенно не было никаких мало-мальски законных оснований), то троцкисты действовали без судебных формальностей. К примеру, проверив дивизию Щорса, прекрасно сражавшуюся на Украине с петлюровцами, выдвиженец Троцкого, член военного совета 12-й армии Аралов нашел, что в дивизии сильно развит «антисемитизм», но заменить командование дивизии, сформированной Щорсом из партизанских отрядов, было не просто: партизаны своих командиров так просто бы не отдали.
Тогда в тылу, в городе Ровно, вдруг убивают на улице командира Новгород-Северского полка дивизии Щорса Черняка, а сразу за ним умирает от отравления командир бригады Боженко. ЧК проводит расследование, но убийц «не находит». А затем после боя одесский уголовник Павел Самуилович Танхиля-Танхилевский, инспектор реввоенсовета 12-й армии, выстрелом в затылок убивает Щорса. Убийство Щорса выдают за смерть в бою, чему помогает еще один «герой гражданской войны» – Дубовой. [62]
Интересно, что когда Дубового в 1937 г. арестовали, то он взял это убийство на себя – сознался в том, что это он убил Щорса, хотя следствию его признания не были нужны. Тут все дело в особенностях тогдашнего уголовного закона.
Дело в том, что Якир, чтобы удержать Дубового в заговорщеской организации троцкистов, шантажировал его документами об этом убийстве. Попали ли эти документы к следователям после ареста Якира, Дубовой не знал. Если бы НКВД это дело вскрыло само, то Дубовой, как соучастник Танхилевского, предстал бы перед судом не только как заговорщик-троцкист, но и как старый террорист троцкистов. А у Дубового имелся свой правдоподобный и чисто уголовный мотив убить Щорса. Дивизия Щорса входила в 1-ю армию, которой командовал Дубовой. Эту армию расформировали, а Дубового назначили в дивизию к Щорсу заместителем, что Дубовому, безусловно, было очень обидно. Вот он и признался, что «убил» Щорса из карьеристских мотивов. После убийства прошло 18 лет, а срок давности по уголовным преступлениям был 15 лет и хитрого Дубового за это признание не только не судили, но оно и не вошло в обвинительное заключение. Что, впрочем, хитрому Дубовому помогло мало. Ныне Дубовой стал, разумеется, жертвой сталинизма. [63]
Нельзя забывать и о странной смерти М.В.Фрунзе, последовавшей с помощью врачей почти сразу же, как только Фрунзе осмелился занять должность Троцкого.
Поэтому, собственно, нет ничего удивительного в том, что позже троцкисты признались и в убийстве Кирова, и в том, что их врачи «залечили» М. Горького, его сына и В. Куйбышева. [64]Для троцкистов это было делом обыкновенным.
Следует сказать, что благоприятной почвой для терроризма была особого рода безнаказанность, которую создал Троцкий для своих людей. Красная Армия при нем не очень сильно отличалась от банды, захватившей власть в городе. Вот, к примеру, сообщение из Владимирской газеты «Призыв» за 3 июля 1922 г.:
А вот пишет о событии 7 ноября 1927 г. Виктор Резун, бывший неудачливый советский разведчик, сбежавший на Запад и ставший там автором довольно глупых книг. Но и в навозной куче бывает жемчужное зерно: если о преступлении расскажет преступник, то это будет одна история. А если расскажет потерпевший, то это будет совсем другая история. Чтобы меня не заподозрили в предвзятости, историю эту рассказываю не своими словами, а цитирую историков, которые всей душой любят Троцкого, любят бюрократию, которую насаждал Троцкий, любят трудовые армии, любят казармы и нары для всего населения страны, любят рабство.
Правда, сами они солдатами трудовых армий быть не желают.
Итак, книга «Измена родине» В. Рапопорта и Ю. Алексеева (с. 292):
«…Удивительно поведение начальника Военной академии им. Фрунзе товарища Эйдемана: ему удалось замять… Ах какой добрый! Не о Сталине речь, а о нападении на часового. Потому следовало построить академию, вывести на плац трех связанных мерзавцев. Эйдеман был обязан появиться перед строем на взмыленном вороном жеребце, рассказать академии о случившемся, вынести шашку из ножен и изрубить подлецов в капусту. Он должен был рассуждать так: пусть объявят мне выговор за превышение власти, но держать уголовных преступников, заслуживающих смерти, я в своей академии не буду. Круто? Да нет же. Охотников и такие, как он, другого языка не понимали. Часовой на посту перед ними ни в чем не виноват. А они ему – в морду! Не разбираясь. Часовой – государственный человек, которого особо охраняет закон. А им на закон плевать. Даже если часовой и не прав, любой, тем более военнослужащий, обязан требования часового выполнять. Разбираться с часовым никто тоже права не имеет – разбирайся с начальником караула. А от часового отойди немедленно, если он сказал, что не пустит, не отвлекай часового от выполнения его обязанностей. Да часовой и права не имеет ни с кем разговаривать: „Стой! Назад!“ – и никаких лишних слов», [65]– кипит возмущением Виктор Резун, в юности воспитанник суворовского училища. И, надо сказать, возмущение его вполне справедливо.
Вот такое наследство оставили Советской власти и Сталину гражданская война и Троцкий. Такого, чтобы евреев называть жидами, в Красной Армии уже, наверное, не было, но ведь и дисциплины тоже не было.
Хорошие порядки в любой организации завести не просто, а всяческая дрянь заводится легко и вывести ее потом очень трудно. Читателям, наверное, уже все уши прожужжала «демократическая» пресса, что в 1937-1938 гг. Сталин, дескать, расстрелял 40 тыс. генералов и офицеров Красной Армии, чуть ли не каждого четвертого. На самом деле – это число всех офицеров и генералов, уволенных из армии в то время, а собственно за участие в мятеже было уволено всего около 4-х тыс. человек, [66]часть из которых действительно была арестована и осуждена, в том числе и к расстрелу. Вы спросите, кто же еще был уволен? А вот кто:
«За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло вкоренилось в среде начальствующего состава. По далеко не полным данным, в одном только Белорусском особом военном округе за 9 месяцев 1938 г. было отмечено свыше 1200 безобразных случаев пьянства, в частях Уральского военного округа за тот же период – свыше 1000 случаев и примерно та же неприглядная картина в ряде других военных округов. Вот несколько примеров тягчайших преступлений, совершенных в пьяном виде людьми, по недоразумению одетыми в военную форму. 15 октября… четыре лейтенанта, напившиеся до потери человеческого облика, устроили в ресторане дебош, открыли стрельбу и ранили двух граждан. 18 сентября два лейтенанта… при тех же примерно обстоятельствах в ресторане, передравшись между собой, застрелились. Политрук… пьяница и буян, обманным путем собрал у младших командиров 425 рублей, украл часы и револьвер и дезертировал из части, а спустя несколько дней изнасиловал и убил 13-летнюю девочку. 8 ноября… пять пьяных красноармейцев устроили на улице поножовщину и ранили трех рабочих, а возвращаясь в часть, изнасиловали прохожую гражданку, после чего пытались ее убить. 27 мая… капитан Балакирев в пьяном виде познакомился в парке с неизвестной ему женщиной, в ресторане он выболтал ряд не подлежащих оглашению сведений, а наутро был обнаружен спящим на крыльце чужого дома без револьвера, снаряжения и партбилета. Пьянство стало настоящим бичом армии»– негодовал в своем приказе №0219 от 28.12.1938 г. нарком обороны К. Е. Ворошилов. [67]
Армию, как и все государственные структуры, нужно было очистить от дряни, от неспособных, от ленивых. Но чем больше ее чистили, тем больше становилось недовольных и среди военной дряни. Ведь армия была местом, где можно было «хорошо устроиться». [68]Начальствующий состав получал большие продуктовые пайки и по сравнению с гражданскими лицами имел массу побочных удобств. Скажем, уже командиру полка полагался особняк или большая квартира, конь для строя, автомобиль для поездок и конный экипаж для выездов.
Однако мне удалось внедрить свои методы на этих шахтах, потому что коммунист-менеджер поддерживал каждую мою рекомендацию. И когда методы заработали, казалось, русские инженеры подчинились и поняли суть дела…
Через 5 месяцев месторождение привели в хорошее состояние. …Шахты и завод были тщательно реорганизованы. Казалось, что после моего отъезда производство останется на том весьма хорошем уровне, которого мы добились за это время.
Я написал детальные инструкции для будущих операций… Я объяснил их русским инженерам и коммунисту-менеджеру, который уже начал получать определенное представление о горном деле. Последний заверил меня, что мои идеи будут выполняться в точности до буквы.
Весной 1932 г. …вскоре после моего возвращения в Москву мне сообщили, что медные рудники на Калате снова в очень плохом состоянии; производство упало даже ниже, чем до реорганизации в предыдущем году… Этот отчет огорошил меня; я не мог понять, как дело могло обернуться так плохо за такое короткое время, когда казалось, все шло так хорошо до моего отъезда.
Серебровский попросил меня вернуться на Калату и посмотреть, что можно сделать. Когда я приехал, я увидел угнетающую картину. У американцев закончился двухгодичный контракт, который им не продлили, поэтому они уехали домой. За несколько месяцев до моего приезда коммунист-менеджер был смещен комиссией, присланной из Свердловска, штаб-квартиры коммунистов на Урале. Комиссия написала в своем отчете, что он был невежественен и неэффективен, хотя в его послужном списке не было ничего доказывающего это, и назначила председателя этой комиссии его преемником – довольно любопытный факт.
Во время моего предыдущего пребывания на этих рудниках мы увеличили производительность домен до 78 метрических тонн на кв. м в день; теперь же производительность упала до прежнего уровня в 40-45 т. Хуже всего, тысячи тонн высококачественной руды были безвозвратно потеряны вследствие использования на двух шахтах метода, против введения которого я особо предупреждал во время моего предыдущего визита…
После того как американских инженеров отослали домой, те самые русские инженеры, которых я предупреждал об опасности применения данного метода, применили его в остальных шахтах, вследствие чего большая часть руды была безвозвратно потеряна…
Я опять принялся за работу, пытаясь вернуть утраченные позиции..
Затем я вдруг обнаружил, что новый менеджер тайно отдает команды, прямо противоположные моим.
Я в точности сообщил о том, что я увидел в Калате, Серебровскому…
Через некоторое время над менеджером шахты и инженерами состоялся процесс с обвинением в саботаже. Менеджер получил 10 лет, инженеры меньше…
Мне казалось в то время, что в этом деле замешано больше, чем небольшая группа людей в Калате. Я был уверен, что в политической администрации Уральских гор что-то было неладно. Члены её проявили или преступную небрежность, или явно участвовали в событиях, которые произошли на этих рудниках.
Первый секретарь Коммунистической партии на Урале, человек по фамилии Кабаков, занимавший этот пост с 1922 г., считался настолько влиятельным, что был прозван «Большевистским вице-королем Урала»…
Во время его долгого правления в Уральском регионе, который являлся одним из самых богатых полезными ископаемыми регионом России, ему были предоставлены почти неограниченные средства (в том числе денежные) для эксплуатации этих месторождений, однако это не дало даже малой доли ожидаемого результата.
Комиссия в Калате, члены которой позднее признались, что действовали с вредительскими целями, была напрямую послана из штаб-квартиры Кабакова…
Создавшаяся тогда ситуация прояснилась, по крайней мере для меня, после процесса над заговорщиками в январе 1937 г., когда Пятаков и несколько его помощников признались на открытом суде, что они организовывали саботаж шахт, рудников, железной дороги, других промышленных предприятий с начала 1931 г. Через несколько недель после этого процесса первый секретарь Партии на Урале Кабаков, являвшийся ближайшим помощником Пятакова, был арестован по обвинению в том же самом заговоре». [57]
А Хрущев в своем знаменитом докладе 1956 г. отзывался о Кабакове как о достойном руководителе, «члене партии с 1914 г, жертве репрессий, которые не были основаны ни на чем существенном». Но раз мы уж затронули процесс 1937 г. и Пятакова, то давайте послушаем, что об этом вредителе говорили и другие иностранцы. Вот свидетельствует бельгиец Луи Мартен.
«23 сентября 1936 г. по сибирским шахтам прокатилась волна взрывов, вторая за 9 месяцев. 12 человек погибло. Через три дня Ягода стал Комиссаром Связи, а Ежов шефом НКВД. По крайней мере до этого времени Сталин терпел более или менее либеральную политику Ягоды.Серго Орджоникидзе можно понять. Сам дворянин, князь, честно и искренне служивший идеалам коммунизма, он видимо искренне верил, что и другие дворяне (создай им условия и перепропагандируй) также искренне будут служить Советской России. Но вернемся к процессу и Пятакову.
Расследование в Сибири привело к аресту Пятакова, старого троцкиста, помощника Орджоникидзе, комиссара тяжелой промышленности с 1932 г. Орджоникидзе был близок Сталину и следовал политике использования и переобучения буржуазных специалистов. Поэтому в феврале 1936 г. он амнистировал 9 «буржуазных инженеров», осужденных в 1930 г. во время большого процесса о саботаже.
По вопросу о промышленности вот уже несколько лет проходили дебаты внутри партии. Радикалы, возглавляемые Молотовым, выступали против буржуазных специалистов, которым они не доверяли с политической точки зрения, и уже давно призывали к чисткам. Орджоникидзе, с другой стороны, утверждал, что эти специалисты были необходимы.
Дебаты о старых специалистах с подозрительным прошлым снова разгорелись после саботажа на сибирских шахтах. Расследование выявило, что Пятаков, помощник Орджоникидзе, широко использовал буржуазных специалистов для саботажа шахт.
В январе 1937 г. прошел процесс над Пятаковым, Радеком и другими старыми троцкистами; они признались в своей подпольной деятельности. Для Орджоникидзе удар был настолько силен, что он совершил самоубийство». [58]
Вот выдержки на эту тему из дневника Джозефа У. Девиса – американского посла в СССР в 1937-1938 гг.
«(19 января 1937 г.) …Москва оказалась для меня полной неожиданностью. Разумеется – это красивый старый город, деятельность которого видишь на улицах, количество зданий, которые повсюду строятся, а также удобная одежда, вполне обычная для местных жителей, меня очень удивили.Чтобы закончить эту тему, опустим даты и дадим записи из дневника Дэвиса уже после его возвращения в Штаты.
Москва очень похожа на другие европейские города со своими светофорами, большими троллейбусами на улицах, трамваями, автомобилями, грузовиками и т.п. Толпы повсюду. Город наполняется людьми из деревни, которые приезжают сюда работать на автомобильных заводах. За короткое время население выросло с 1,8 до 4 млн. человек, поэтому жилища крайне переполнены, однако на улице нельзя обнаружить каких-либо признаков нужды. Все выглядят прекрасно…
… Процесс Пятакова и Радека
17 февраля 1937 г. Подсудимые выглядят физически здоровыми и вполне нормальными. Порядок процесса разительно отличается от того, что принят в Америке, однако учитывая то, что природа людей одинакова повсюду, и опираясь на собственный адвокатский опыт, можно сделать вывод, что обвиняемые говорят правду, признавая свою вину в совершении тяжких преступлений. (18 февраля 1937 г.)
…Общее мнение дипкорпуса состоит в том, что правительство в ходе процесса достигло своей цели и доказало, что обвиняемые, по крайней мере, участвовали в каком-то заговоре.
Беседа с литовским послом: он считает, что все разговоры о пытках и наркотических препаратах, якобы применяемых в отношении к подсудимым, лишены всяких оснований. Он высокого мнения о советском руководстве во многих отношениях.
Беседа с послом, проведшим в России 6 лет. Его мнение: заговор существовал и подсудимые виновны. Они с юных лет вели подпольную борьбу, многие годы провели за границей и психологически предрасположены к заговорщической деятельности. (19 февраля 1937)»
«…Сегодня мы знаем, благодаря усилиям ФБР, что гитлеровские агенты действовали повсюду, даже в Соединенных Штатах и Южной Америке. Немецкое вступление в Прагу сопровождалось активной поддержкой военных организаций Гелена. То же самое происходило в Норвегии (Квислинг), Словакии (Тисо), Бельгии (де Грелль) … Однако ничего подобного в России мы не видим. „Где же русские пособники Гитлера?“ – спрашивают меня часто. „Их расстреляли“, – отвечаю я.И, наконец, чтобы закончить с этим дневником, дадим и такую запись.
Только сейчас начинаешь сознавать, насколько дальновидно поступило советское правительство в годы чисток. Тогда меня шокировала та бесцеремонность и даже грубость, с какой советские власти закрывали по всей стране консульства Италии и Германии, невзирая ни на какие дипломатические осложнения. Трудно было поверить в официальные объяснения, что сотрудники миссий участвовали в подрывной деятельности. Мы в то время много спорили в своем кругу о борьбе за власть в кремлевском руководстве, но как показала жизнь, мы сидели «не в той лодке». (7 июля 1941 г.)»
«… Русская промышленность.
С группой американских журналистов я посетил 5 городов, где осмотрел крупнейшие предприятия: тракторный завод (12 тыс. работающих), завод электродвигателей (38 тыс. рабочих), Днепрогэс, алюминиевый завод (3 тыс. рабочих), который считается крупнейшим в мире, Запорожсталь (35 тыс. рабочих), больницу (18 врачей и 120 медсестер), ясли и детские сады, завод Ростсельмаш (16 тыс. работающих), Дворец пионеров (здание с 280 помещениями для 320 преподавателей и 27 тыс. детей). Последнее из этих учреждений представляет собой одно из наиболее интересных явлений в Советском Союзе. Подобные дворцы возводятся во всех крупных городах и предназначаются для воплощения в жизнь сталинского лозунга о детях как наиболее ценном достоянии страны. Здесь у детей раскрываются и развиваются их дарования.
В советской практике планирования больше всех поражает смелость в принятии решений и упорство в их осуществлении. Пять лет назад в районе Запорожья была голая степь, а сегодня можно видеть огромные заводы и город с населением 125 тыс. человек, с современными кирпичными жилыми домами, широкими улицами и площадями. Все сооружения возводились руками неквалифицированных рабочих, которые по вечерам занимались в технических школах, чтобы по окончании строительства занять места у станков. Здания и оборудование в большинстве своем самые современные. К их проектированию привлекались на конкурсной основе лучшие фирмы, преимущественно из США, но также из Германии, Франции и Англии. Большинство рабочих не старше 30 лет. Обращает на себя внимание многочисленность женщин – около 25%. Средний возраст руководителей – порядка 35 лет. Средняя зарплата составляет от 200 до 250 руб. (10-12 долл. по курсу черного рынка). В заводской столовой можно хорошо пообедать за 2 рубля (10 центов). Квартплата не превышает 15% от заработка. Стахановцы получают до 2000 руб., столько же зарабатывает и директор.
Каждое предприятие работает на принципе самоокупаемости, заработанные прибыли идут на различные нужды, в том числе на строительство школ, которых только за прошлый год было построено в Днепропетровске 16 – больших зданий из белого кирпича на 25-30 комнат.
Имеются сомнения относительно способности промышленности длительное время поддерживать нужды фронта в случае большой европейской войны, однако, по моему мнению, эти способности могут оказаться значительно выше, чем ожидается.
В целом новые промышленные районы производят потрясающее впечатление: русским удалось сделать за 7 лет столько же, сколько Америке за 40 – начиная с 80-х годов прошлого века. (12 марта 1937 г.)». [59]
Революционное наследство
Итак, последователи Троцкого тайно организовывались, пополняя свои ряды всеми теми, от кого освобождался государственный и партийный аппараты, и сначала пытались вредительством добиться ситуации, когда народ, не выдержав напряжения индустриализации и коллективизации, сам свалит сталинский ЦК. Не дождались. Троцкий из-за границы потребовал активных действий, включая индивидуальный террор. Немного о нем.Надо сказать, что, начиная от Ленина, индивидуальный террор у большевиков не считался действенным средством политической борьбы, однако в среде еврейских революционеров (особенно сионистов) террор был обычным способом устранения противников.
С начала гражданской войны террором как средством подчинения себе пользовались и белые, и красные. Но большевики все же пытались поставить террор на законные основания, благо необходимые законы принимались Советской властью без проблем. Но этого террора – посредством рассмотрения дел в судах – троцкистам было мало.
Несмотря на то, что Советская Республика сформировала все необходимые судебные органы, Троцкий добился у Ленина создания собственного ревтрибунала при РВС и пользовался им для целей личного террора. К примеру, в годы Гражданской войны на Южном фронте у Сталина создавались кавалерийские корпуса, первым из которых командовал выдвиженец Сталина – Думенко, замом его был Буденный. При создании второго корпуса Буденный стал командиром первого и на базе корпуса впоследствии развернул 1-ую Конную армию, которая в 1920 г. привела в ужас поляков и заставила задуматься над изменением тактики весь военный мир. А 2-й корпус Думенко был передан на Кавказский фронт, которым командовал выдвиженец Троцкого – Тухачевский.
В 1920 г. газеты сообщили:
«Комкор Думенко, начальник штаба Абрамов, начальник разведки Колпаков, начальник оперативного отдела Блехерт, комендант штаба Носов, начальник снабжения 2-й бригады конкорпуса Кравченко вели систематическую юдофобскую и антисоветскую политику, ругая центральную Советскую власть и обзывая в форме оскорбительного ругательства ответственных руководителей Красной армии жидами, не признавали политических комиссаров, всячески тормозя политическую работу в корпусе… Лишить полученных от Советской власти наград, в том числе ордена Красного Знамени, почетного звания Красных командиров и применить к ним высшую меру наказания – расстрелять… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.И всех их расстреляли, хотя Сталин месяц упрашивал Правительство отменить этот произвол и перевести Думенко снова к нему на Южный фронт. [61]
Председатель А. Розенберг, члены А. Зорин, А. Чуватин» [60]
Если личный ревтрибунал не мог добраться до неугодных Троцкому людей (совершенно не было никаких мало-мальски законных оснований), то троцкисты действовали без судебных формальностей. К примеру, проверив дивизию Щорса, прекрасно сражавшуюся на Украине с петлюровцами, выдвиженец Троцкого, член военного совета 12-й армии Аралов нашел, что в дивизии сильно развит «антисемитизм», но заменить командование дивизии, сформированной Щорсом из партизанских отрядов, было не просто: партизаны своих командиров так просто бы не отдали.
Тогда в тылу, в городе Ровно, вдруг убивают на улице командира Новгород-Северского полка дивизии Щорса Черняка, а сразу за ним умирает от отравления командир бригады Боженко. ЧК проводит расследование, но убийц «не находит». А затем после боя одесский уголовник Павел Самуилович Танхиля-Танхилевский, инспектор реввоенсовета 12-й армии, выстрелом в затылок убивает Щорса. Убийство Щорса выдают за смерть в бою, чему помогает еще один «герой гражданской войны» – Дубовой. [62]
Интересно, что когда Дубового в 1937 г. арестовали, то он взял это убийство на себя – сознался в том, что это он убил Щорса, хотя следствию его признания не были нужны. Тут все дело в особенностях тогдашнего уголовного закона.
Дело в том, что Якир, чтобы удержать Дубового в заговорщеской организации троцкистов, шантажировал его документами об этом убийстве. Попали ли эти документы к следователям после ареста Якира, Дубовой не знал. Если бы НКВД это дело вскрыло само, то Дубовой, как соучастник Танхилевского, предстал бы перед судом не только как заговорщик-троцкист, но и как старый террорист троцкистов. А у Дубового имелся свой правдоподобный и чисто уголовный мотив убить Щорса. Дивизия Щорса входила в 1-ю армию, которой командовал Дубовой. Эту армию расформировали, а Дубового назначили в дивизию к Щорсу заместителем, что Дубовому, безусловно, было очень обидно. Вот он и признался, что «убил» Щорса из карьеристских мотивов. После убийства прошло 18 лет, а срок давности по уголовным преступлениям был 15 лет и хитрого Дубового за это признание не только не судили, но оно и не вошло в обвинительное заключение. Что, впрочем, хитрому Дубовому помогло мало. Ныне Дубовой стал, разумеется, жертвой сталинизма. [63]
Нельзя забывать и о странной смерти М.В.Фрунзе, последовавшей с помощью врачей почти сразу же, как только Фрунзе осмелился занять должность Троцкого.
Поэтому, собственно, нет ничего удивительного в том, что позже троцкисты признались и в убийстве Кирова, и в том, что их врачи «залечили» М. Горького, его сына и В. Куйбышева. [64]Для троцкистов это было делом обыкновенным.
Следует сказать, что благоприятной почвой для терроризма была особого рода безнаказанность, которую создал Троцкий для своих людей. Красная Армия при нем не очень сильно отличалась от банды, захватившей власть в городе. Вот, к примеру, сообщение из Владимирской газеты «Призыв» за 3 июля 1922 г.:
«Наши красные гусары, кавалеристы одного из кавполков, стоящих во Владимире, решили тряхнуть стариной, размахнуться во всю военную мощь, показать свою молодецкую удаль.Я даю эту заметку, чтобы вы обратили внимание на то, что в ней нет строк, обычных для такого случая в любой стране. Нет возмущения корреспондента типа «куда смотрит Советская власть?!» Советская власть-то там как раз оказалась в виде члена Губисполкома, но вы же видели, как с ним поступили.
И показали.
Группа лиц, возглавляющих кавполк, забралась в «кафе-питейную», напилась вдребезги пьяная и устроила скандал. Поколотила официанта и содержателя кафе за предоставление счета в 60 000 000 рублей за вино и закуски. Потребовала от пианиста гимна «Боже, царя храни». Тот отказался. Тогда эта пьяная компания сама мастерски выполнила гимн, видно, не забылись старые мотивы. Но этим безобразия не кончились. Один из «господ» военных вздумал въехать на лошади в кафе, и, когда присутствующий тут член Губисполкома попробовал его остановить, тот порвал у него мандат, оскорбив в лице члена весь Губисполком. Дебош закончился скачкой по улице III Интернационала».
А вот пишет о событии 7 ноября 1927 г. Виктор Резун, бывший неудачливый советский разведчик, сбежавший на Запад и ставший там автором довольно глупых книг. Но и в навозной куче бывает жемчужное зерно: если о преступлении расскажет преступник, то это будет одна история. А если расскажет потерпевший, то это будет совсем другая история. Чтобы меня не заподозрили в предвзятости, историю эту рассказываю не своими словами, а цитирую историков, которые всей душой любят Троцкого, любят бюрократию, которую насаждал Троцкий, любят трудовые армии, любят казармы и нары для всего населения страны, любят рабство.
Правда, сами они солдатами трудовых армий быть не желают.
Итак, книга «Измена родине» В. Рапопорта и Ю. Алексеева (с. 292):
«Утром праздничного дня начальник Академии им. Фрунзе Р.П. Эйдеман вручил трем своим питомцам специальные пропуска и приказал немедля отправиться на задание. (Задание – почетный караул при Сталине – Ю.М.) Слушатели – вместе с Охотниковым – были отобраны Владимир Петенко и Аркадий Геллер – со всех ног кинулись на Красную площадь. На территорию Кремля они проникли беспрепятственно, но у деревянной калитки туннеля, ведущего на трибуну Мавзолея, вышла заминка. Охранник-грузин отказался их пропустить.Горячие парни, участники Гражданской, не спасовали перед наглостью чекиста. Они отшвырнули его, сломав при этом калитку, и бросились вперед. Через несколько секунд они были за спинами стоявших на трибуне. Охрана накинулась на новоприбывших. Вырвавшийся Охотников подскочил к Сталину, которого счел виновником этой провокационной неразберихи, и кулаком ударил его по затылку…»Эйдеману удалось замять это дело.
«…Удивительно поведение начальника Военной академии им. Фрунзе товарища Эйдемана: ему удалось замять… Ах какой добрый! Не о Сталине речь, а о нападении на часового. Потому следовало построить академию, вывести на плац трех связанных мерзавцев. Эйдеман был обязан появиться перед строем на взмыленном вороном жеребце, рассказать академии о случившемся, вынести шашку из ножен и изрубить подлецов в капусту. Он должен был рассуждать так: пусть объявят мне выговор за превышение власти, но держать уголовных преступников, заслуживающих смерти, я в своей академии не буду. Круто? Да нет же. Охотников и такие, как он, другого языка не понимали. Часовой на посту перед ними ни в чем не виноват. А они ему – в морду! Не разбираясь. Часовой – государственный человек, которого особо охраняет закон. А им на закон плевать. Даже если часовой и не прав, любой, тем более военнослужащий, обязан требования часового выполнять. Разбираться с часовым никто тоже права не имеет – разбирайся с начальником караула. А от часового отойди немедленно, если он сказал, что не пустит, не отвлекай часового от выполнения его обязанностей. Да часовой и права не имеет ни с кем разговаривать: „Стой! Назад!“ – и никаких лишних слов», [65]– кипит возмущением Виктор Резун, в юности воспитанник суворовского училища. И, надо сказать, возмущение его вполне справедливо.
Вот такое наследство оставили Советской власти и Сталину гражданская война и Троцкий. Такого, чтобы евреев называть жидами, в Красной Армии уже, наверное, не было, но ведь и дисциплины тоже не было.
Хорошие порядки в любой организации завести не просто, а всяческая дрянь заводится легко и вывести ее потом очень трудно. Читателям, наверное, уже все уши прожужжала «демократическая» пресса, что в 1937-1938 гг. Сталин, дескать, расстрелял 40 тыс. генералов и офицеров Красной Армии, чуть ли не каждого четвертого. На самом деле – это число всех офицеров и генералов, уволенных из армии в то время, а собственно за участие в мятеже было уволено всего около 4-х тыс. человек, [66]часть из которых действительно была арестована и осуждена, в том числе и к расстрелу. Вы спросите, кто же еще был уволен? А вот кто:
«За последнее время пьянство в армии приняло поистине угрожающие размеры. Особенно это зло вкоренилось в среде начальствующего состава. По далеко не полным данным, в одном только Белорусском особом военном округе за 9 месяцев 1938 г. было отмечено свыше 1200 безобразных случаев пьянства, в частях Уральского военного округа за тот же период – свыше 1000 случаев и примерно та же неприглядная картина в ряде других военных округов. Вот несколько примеров тягчайших преступлений, совершенных в пьяном виде людьми, по недоразумению одетыми в военную форму. 15 октября… четыре лейтенанта, напившиеся до потери человеческого облика, устроили в ресторане дебош, открыли стрельбу и ранили двух граждан. 18 сентября два лейтенанта… при тех же примерно обстоятельствах в ресторане, передравшись между собой, застрелились. Политрук… пьяница и буян, обманным путем собрал у младших командиров 425 рублей, украл часы и револьвер и дезертировал из части, а спустя несколько дней изнасиловал и убил 13-летнюю девочку. 8 ноября… пять пьяных красноармейцев устроили на улице поножовщину и ранили трех рабочих, а возвращаясь в часть, изнасиловали прохожую гражданку, после чего пытались ее убить. 27 мая… капитан Балакирев в пьяном виде познакомился в парке с неизвестной ему женщиной, в ресторане он выболтал ряд не подлежащих оглашению сведений, а наутро был обнаружен спящим на крыльце чужого дома без револьвера, снаряжения и партбилета. Пьянство стало настоящим бичом армии»– негодовал в своем приказе №0219 от 28.12.1938 г. нарком обороны К. Е. Ворошилов. [67]
Армию, как и все государственные структуры, нужно было очистить от дряни, от неспособных, от ленивых. Но чем больше ее чистили, тем больше становилось недовольных и среди военной дряни. Ведь армия была местом, где можно было «хорошо устроиться». [68]Начальствующий состав получал большие продуктовые пайки и по сравнению с гражданскими лицами имел массу побочных удобств. Скажем, уже командиру полка полагался особняк или большая квартира, конь для строя, автомобиль для поездок и конный экипаж для выездов.