Мун Элизабет. Меч наемника (Смерть Паксенаррион - 1)

   Доррин скомандовала остановку. Солдаты спешились и, оставив лошадей и мулов подбежавшим из последней шеренги стрелков сослуживцам, встали в привычный атакующий строй, сомкнув щиты. Из-за юго-западного угла форта на всем скаку выехали кавалеристы в черно-желтых плащах. Копьеносцы Влади, еще не спешившиеся, заспешили им наперерез, прикрывая солдат Пелана. Почти одновременно с двух сторон на луг из леса выехали всадники Кларта. Часть обоих эскадронов тотчас же устремились на подмогу пехоте, в самую гущу боя.
   - Вперед! - прокричал Седжек, и когорта бросилась в оставленный для нее стрелками проход. Пакс увидела, как впереди, совсем близко, противник наскоро выстраивает боевой строй, ощетинившийся пиками. Раздался свист хорошо знакомых Пакс арбалетных стрел.
   Видимо воспользовавшись суматохой в рядах Синьявы, а главное, занятостью его арбалетчиков, на стенах форта с приветственным криком показались его защитники, и на головы желто-черных посыпался град камней. Затем для Пакс перестало существовать все, кроме ряда чужих лиц - потных и грязных, с горящими под шлемами глазами, - казавшихся ей абсолютно одинаковыми.
   - Держать строй! - катился над когортой рев сержанта Воссика.
   - Работать щитами! Подныривать под пики! - вторил ему голос Доррин.
   Пакс почувствовала, что мгновенно, совершенно холодно и четко, продумывает свои приемы в предстоящем бою. Пикой хорошо колоть или, широко размахиваясь, наносить режущие удары, успешно останавливающие кавалерию, особенно легкую. Но для этого нужно встать широко друг от друга. А в тесном строю, в схватке с прикрытой щитами пехотой, пики оказывались не столь эффективны, если только удавалось проникнуть за первые ряды сверкающих наконечников.
   Поднырнув под первую пику, Пакс щитом отбила метнувшийся к ней из второй шеренги наконечник и с резким выпадом рубанула мечом ближайшего противника, почти снеся ему голову. Не глядя по сторонам, она чувствовала, что ее товарищи не отстают, тесня и уничтожая противника. Солдаты Синьявы дрогнули, почувствовав, что эту прикрытую щитами и вооруженную не страшными на первый взгляд короткими мечами пехоту не удастся удержать на расстоянии, как опасающуюся пик кавалерию.
   От форта донесся страшный грохот и воинственные крики: "Хальверик! Пелан!" - защитники вышли за ворота, вступив в бой с осаждающими. В ответ Пакс и ее когорта удвоили усилия, тесня солдат Синьявы... Неожиданно на левом фланге произошла какая-то заминка. Оказывается, часть отряда противника обошла когорту Доррин. Пакс сначала не обратила на это внимания, поглощенная боем, но затем почувствовала давление в шеренге, заставлявшее ее отступать вправо, тесня следующих. Стиснув зубы, Пакс продолжала работать мечом и щитом, решив сражаться до конца, мстить коварным, бесчестным негодяям Синьявы, пока хватит сил. Через несколько минут давление слева ослабло - это, перестроившись, ударили по желто-черным копьеносцы Влади. Когорта Доррин, восстановив строй, снова двинулась вперед. Солдаты противника стали часто оглядываться назад. Там, между ними, у самых ворот замелькали зеленые туники роты Хальверика.
   - Давай! - крикнул Воссик. - Дави их, дави! Сейчас сломаем!
   Пакс и ее товарищи даже удивились, обнаружив, что, издав ответный крик, смогли двигаться еще быстрее, еще отчаяннее орудовать мечами. Все чаще перед ними мелькали спины противников, бросавших пики и пытавшихся спастись бегством. Затем перед когортой оказались шеренги арбалетчиков, которые, не имея возможности перезарядить свое оружие, побросали арбалеты и схватились за кривые сабли. Но эти клинки в руках привыкших к конным боям солдат не шли ни в какое сравнение со сверкающей стеной мечей когорты Доррин. Те из солдат Синьявы, кому не удалось убежать, были убиты.
   Маленькое каре, где вперемешку стояли солдаты в зеленых и багряных туниках, рассыпалось - осажденные бросились навстречу пришедшим им на выручку. Не успели они подбежать к строю, как над когортой раздался голос Воссика.
   - Назад, ребята! Не до приветствий. Две шеренги остаются для прикрытия ворот. Капрал Калек - старший. Держитесь вместе с защищавшими форт. Остальные - перестроились и шагом марш! Уходим влево. Там сейчас жарче всего.
   Действительно, рядом с южной башней отчаянно сражался с копьеносцами Влади успевший хорошо выстроиться отряд в черно-желтых туниках. Остальных солдат Синьявы, пытавшихся спастись бегством, отсекали от леса всадники Кларта, а этот отряд, видимо, решил пробиваться на юг, надеясь, что атакующие не станут тратить силы на преследование, добившись основной цели - взятия форта. Удар когорты Доррин лишил противника этой иллюзии. Понимая, что пощады им ждать не приходится, солдаты Синьявы отбивались до последнего человека.
   Обнаружив, что перед ней больше не мелькают черно-желтые туники и плащи, Пакс остановилась и огляделась: дело было сделано. Шеренги всадников Кларта прочесывали луг и уходили в лес в поисках уцелевших солдат противника. Пакс вытерла пот со лба и, услышав команду "Разойдись", направилась к реке, чтобы смыть запекшуюся кровь с меча и кожаного нагрудника. Только сейчас она обнаружила, что ранена - пика противника вонзилась ей в ногу чуть выше колена. Кроме того, вновь сильно заболело в груди. Посидев на прибрежных камнях и напившись ледяной воды, Пакс побрела к форту, куда уже тянулись, переводя дух, со всего поля ее товарищи и солдаты из роты Влади. Кто-то окликнул Пакс, но она только махнула рукой в сторону ворот. Конь герцога уже плясал, привязанный в первом дворе крепости.
   Внутри почти не было слышно обычных после удачного боя возбужденных разговоров. Переживите осаду сначала безразлично взглянули на еще одного из вошедших солдат Пелана, но тут к Пакс, прихрамывая на забинтованную ногу, подбежал Вик, крепко обнявший ее.
   - Пакс, это... ты? - Он кивнул головой в сторону южной дороги.
   - Да, - уже не сдерживая слез, ответила она, зная, каким будет следующий вопрос.
   - Сабен? Канна?
   Пакс, рыдая, только покачала головой. Она не могла рассказать все, что случилось, и главное - что ей пришлось оставить их в опасности, что теперь никто не знал, где они или их тела.
   Вик тряхнул ее:
   - Да не реви... Ты... ты понимаешь, что ты сделала?! Видят боги, Пакс, я так обрадовался, когда увидел тебя еще со стены. Мы-то были уверены, что тебя убили в лесу. Пьернот - один из ребят Хальверика - сказал, что видел вас троих входящими в малинник незадолго до того, как все началось. А потом мы видели, как тщательно обыскивали они окрестные леса, притаскивая к форту все новые трупы. Ладно, Пакс, потом при случае ты все нам расскажешь. Пойдем, герцог приказал всем, кто был в форте, собраться во внутреннем дворе. Пойдем-пойдем, ты ведь тоже была с нами, считай выполняла персональное задание. Пошли, наши будут рады тебя видеть.
   Переходя двор, Вик в двух словах рассказал, кто остался в живых, сколько погибло в момент нападения и сколько - во время осады. Оказывается, дважды осажденные выходили за ворота, чтобы если не прорваться всем, то хотя бы дать возможность гонцам уйти из кольца осаждавших. К сожалению, этого сделать так и не удалось. Солдаты Хальверика после смерти своего капитана признали Ферраульта своим командиром, доверив ему руководить обороной форта. Их сержант в первые же минуты открыл оружейный склад и без проволочек раздал солдатам Пелана оружие. Только действуя вместе, бойцы обеих рот смогли отразить штурм отряда Синьявы.
   - Хорошо еще, - добавил Вик, - что у них были только штурмовые лестницы, а не осадные башни. Нападавших хоть и было в несколько раз больше, чем нас, но на стенах одновременно их не могло оказаться много.
   - А вода?
   - В первый же день шел дождь. Помнишь? И на следующий, когда Синьява увел большую часть своего отряда на юг. Мы собирали воду во все, что нашли. Кстати, дождь помог нам выдержать и второй штурм - еще всем отрядом Синьявы. Во-первых, они вязли в грязи и скользили у стен, и, во-вторых, зажигательные стрелы не причиняли нам много хлопот. Потом был дождь еще через несколько дней, но, в общем, не скажу, что мы тут пили вволю.
   Войдя во внутренний дворик, Пакс остолбенела. В строю стояли человек двадцать из ее когорты. Она посмотрела на Вика, и тот кивнул:
   - Все.
   Когда друзья бросились ей навстречу, Пакс заметила, что у всех них были повязки на руках, ногах или под нагрудниками.
   - Я понял, дочка, что мы тебе обязаны спасением, - сказал Рауф, ветеран, отслуживший уже больше двадцати лет.
   Пакс снова разрыдалась.
   - Не мне, - сквозь слезы сказала она. - Это Канна и Сабен... Без них я ни за что не смогла бы...
   - Успокойся, успокойся, - обнял ее Рауф. - Главное, что дело сделано. А ты молодец. Если так дело пойдет, глядишь, ты у нас скоро сержантом станешь. - Он улыбнулся и добавил: - Надо бы тебе прозвище придумать... Точно - Пакс Длинные Ноги. Или даже лучше - Везучая Пакс.
   Рауф обнял ее, и со всех сторон к Пакс протянулись ласково хлопающие ее по плечам и по спине руки.
   - Эй, Пакс! - позвал вышедший из казармы младший оруженосец герцога. Герцог вызывает тебя.
   Увидев, что она прихрамывает, оруженосец спросил:
   - Ты ранена?
   Пакс покачала головой:
   - Ничего страшного. Все в порядке.
   Встретившись с ним взглядом, Пакс с удивлением обнаружила, что оруженосец был совсем юным, наверное даже младше нее. Ему суждено было в будущем стать офицером или рыцарем, но сейчас Пакс чувствовала, что прожила чуть не на целую жизнь больше, чем он.
   Юноша покраснел под ее пристальным взглядом, и Пакс прикинула, не следовало ли отвечать ему "сэр". Нет, не сейчас по крайней мере, решила она про себя.
   В комнате с двумя окнами, выходившими во двор, находились герцог, второй оруженосец, один из врачей и какой-то человек, лежащий на узкой кровати.
   - А, Пакс, заходи, - позвал ее герцог и более официально добавил: Капитан Ферраульт желает поговорить с тобой.
   Только сейчас Пакс узнала капитана. Его обычно румяное лицо было белее полотна, а вечно улыбавшийся рот застыл в гримасе боли. С другой стороны кровати над Ферраультом склонился врач, аккуратно снимающий старые грязные бинты. Пакс подошла к изголовью кровати. Даже при ее небольшом опыте было ясно, что Ферраульт умирает.
   - Господин капитан, - негромко произнесла она. - Это я, Пакс... Вы меня вызывали...
   Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем его взгляд сфокусировался:
   - Пакс, ты... все сделала правильно... Молодец... Я сказал герцогу...
   - Спасибо, сэр. Я... Мне очень жаль, но мы не смогли вернуться быстрее... мы хотели...
   Капитан чуть повернул голову:
   - Молодец, Пакс... Очень быстро... Мы и не надеялись...
   Ферраульт замолчал, не договорив. Пакс заметила, как герцог сжал кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:
   - Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг мой, - обратился он к Ферраульту, - терпите.
   Врач размотал бинты, и взглядам присутствующих открылась огромная воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал быстро, но как-то машинально протирать ее какой-то резко пахнущей жидкостью. Пакс поняла - опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся на то, что капитан поправится.
   - Бесполезно... Слишком поздно... Заражение... - прохрипел Ферраульт, и в его голосе не было вопроса.
   - Сам знаю, - с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в свое дело, буркнул врач, но, помолчав, добавил: - Действительно, вряд ли удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания - все, что в моих силах.
   - Это будет... долго? - сквозь зубы прошептал Ферраульт.
   - Нет, - четко, словно докладывая, ответил врач, поднося к губам капитана флягу. - Выпейте, разбавлять не будем - вас может стошнить от жидкости. Сделайте несколько глотков.
   Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из стоявшего у кровати котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к герцогу, он сказал:
   - Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов. Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за мной в казарму. Там остальные раненые.
   - Спасибо вам, маэстро Симмит, идите... Капитан... - обратился он к Ферраульту.
   - Мой господин... я... я сдал форт.
   - Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно.
   - Простите меня...
   - За что? Ты выбрал единственно верное решение.
   - Но... я... я потерял когорту.
   - Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же вел себя как настоящий офицер. Твой патрон Гед будет доволен тобой, когда ты предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли из офицеров смогли бы так долго держаться в форте с маленьким смешанным гарнизоном, почти без воды...
   - Такие потери... Что вы будете делать?
   - Я? - Герцог внимательно посмотрел в лицо Ферраульту, а затем улыбнулся молодому офицеру. - Я разделаюсь с этим негодяем. И ни его друзья, ни кто-либо из таких же, как он, слуг дьявола не посмеет даже поставить камня на его могиле. Я его уничтожу. Уничтожу за то, что он нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его передвижениях. Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады с Ротенгри. Теперь я займусь его армией на юге.
   - Вы... вы сможете сделать все это... мой господин?
   - С помощью богов... и людей. С нами пришли всадники Кларта, Влади прислал на помощь когорту своих копьеносцев. Завтра-послезавтра сюда придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие ненавидят Медового Кота, но боятся связываться с ним поодиночке. Так что не волнуйся. Лучше попроси своего покровителя, святого Геда, о помощи - нам она будет не лишней.
   Ферраульт еле заметно улыбнулся:
   - Слушаюсь, мой господин. Я выполню ваш приказ.
   Герцог поднял глаза и словно только сейчас заметил Пакс, стоявшую у стены.
   - А ты, Пакс, ничего о моих планах не слышала, ясно?
   - Так точно, мой господин.
   - Можешь идти. Отправляйся на перевязку - ты ранена. По пути передай оруженосцам - пусть пришлют ко мне капитанов и сержанта из роты Хальверика. Я хочу поговорить с ними.
   - Слушаюсь, мой господин.
   Пакс попыталась выйти из комнаты, не прихрамывая, но раненая нога не давала забыть о себе. Пакс сжала челюсти так, что скрипнули зубы.
   Оруженосец герцога бросился разыскивать тех, кого вызвал Пелан, и, прежде чем Пакс проковыляла через двор, ей навстречу уже шел человек в зеленой тунике. Пакс вспомнила его лицо.
   - Привет, - первым поздоровался он. - Я Саннот, сержант, вспомнила?
   Пакс кивнула:
   - Герцог вызвал вас. Хочет поговорить.
   - Да уж я думаю. Сижу жду, когда он меня позовет. Такая заваруха. Где он?
   - С капитаном Ферраультом.
   - Ну да, разумеется. Как капитан?
   Пакс махнула рукой. Саннот вздохнул:
   - Я думал, может быть, ваш врач что-то сможет сделать... Герцог-то не очень зол?
   - Очень... но не на вас и не на ваших солдат.
   - Это хорошо... Ладно, я пойду... Слушай, так это ты сумела добраться до ваших?
   - Да, - коротко ответила Пакс и пошла дальше; помолчав, она, как бы извиняясь, бросила через плечо: - Герцог ждет вас.
   - Иду, иду.
   Оруженосец уже успел передать приказание герцога, и капитаны направились в казарму: Понт - из казармы, превращенной в лазарет, Кракольний - от ложбины у реки, куда стаскивали трупы противников, готовясь сжечь их, Доррин - из лагеря осаждавших, где она контролировала составление описи и сортировку трофеев. Седжек погиб - арбалетная стрела попала ему прямо в глаз.
   У казармы Пакс встретил Эриал, один из сержантов когорты Кракольния:
   - Давай быстро к врачу, - сказал он. - Герцог сказал, что после обеда будет общий сбор, все ходячие раненые тоже вызываются. Хотелось бы, чтобы и ты была на ногах.
   Пакс не возражала против того, чтобы оказаться у врача. Мучаясь от боли в раненой ноге и в груди, она уже не была уверена, что относится к категории ходячих.
   Маэстро Визаниор, увидев Пакс, воскликнул:
   - Опять ты! Я же тебе сказал - не нервничать и не соваться куда не надо.
   Пакс деловито кивнула, одновременно пытаясь представить себя не нервничающей в бою и не сующейся куда не надо.
   - Не вижу ничего смешного, - заявил врач, заметив ее улыбку. Упрямство - хорошее качество для солдата, но не в этом нужно его проявлять. Ладно, сейчас посмотрим, что с тобой... Так, что дергаешься, болит?
   Пакс, сжав зубы, чтобы не закричать, кивнула.
   - Ничего, кость не задета. Чем это тебя?
   - Пикой, наверное, сверху и вскользь, когда я ее отбила.
   - Ясно. Сейчас смажем и наложим повязку. Судя по всему, ребрам дать срастись ты не хочешь. Еще что?
   - Вроде все.
   - И то ладно. Нога дней десять болеть будет - это, если не перегружать ее. Опять устроишь что-нибудь - и в месяц не очухаешься. Старайся вообще поменьше ходить. Твоих сержантов я предупрежу. Ты уже поела?
   - Нет, - вспомнила Пакс, удивившись, что она, оказывается, совсем забыла про еду.
   - Тогда ты останешься здесь и полежишь. Обед тебе сейчас принесут, сказал врач. - Нечего торопиться с работой. Пока что и без тебя управятся.
   Пакс еще колебалась, оставаться ли в лазарете, но маэстро Визаниор проследил, чтобы ее уложили на койку, подложив под перевязанную ногу сложенный пополам тюфяк. Поев хлеба с вяленым мясом - кухня еще не успела развернуться, - Пакс провалилась в глубокий сон. Разбудил ее уже в сумерках один из солдат, поставивший перед ней глиняную миску. Пакс с жадностью проглотила горячую, дымящуюся похлебку, съела кусок хлеба с сыром и выпила кружку теплого сиба. Только сейчас она заметила, что оба врача продолжают обход многочисленных раненых. Когда один из них подошел к ней, она, сообщив, что чувствует себя лучше, попыталась встать, но была остановлена:
   - Лежи. Я уже передал сержантам...
   - Но герцог собирает...
   - Нет. По крайней мере не раньше чем утром. Сейчас он с капитаном. А ты, будь добра, не трепли мне нервы. Лежи спокойно. Не хватало только осложнений.
   Пакс по инерции попыталась возразить, но вдруг почувствовала, что действительно хочет лежать, не вставая, и спать.
   Наутро по приказу герцога вся рота, включая ходячих раненых и тех, кого можно было вывести или вынести из казармы, вышла во внутренний дворик форта. Здоровые и ходячие выстроились в три когорты, как и раньше. Только на этот раз, как заметила Пакс, они заняли меньше места, чем обычно занимали две. В ее когорте осталось всего двадцать два человека, причем все раненые. Две другие потеряли не меньше трети личного состава. Из шести сержантов трое и из шести капралов четверо были убиты или смертельно ранены - все из когорты Пакс; Джурси и Калек - из когорты Доррин; Саер из когорты Кракольния. Погибли также два капитана - Ферраульт и Седжек. Пакс то и дело встречала озабоченные взгляды товарищей. Всех явно мучила одна мысль: как герцог оправится от таких потерь? Пакс вспомнила слова, сказанные им у постели Ферраульта, и решила, что они были лишь утешением умирающему.
   Герцог - без шлема, с развевающимися на ветру волосами и плащом, наброшенным поверх кольчуги, - обошел строй, заглядывая в глаза своим солдатам, а затем вышел на середину дворика. Все затаили дыхание.
   - Сержант Воссик, - неожиданно деловым тоном произнес герцог.
   - Да, мой господин.
   - Закройте, пожалуйста, ворота. Пусть некоторое время нас никто не беспокоит.
   - Есть, мой господин.
   Вдвоем с капралом из его когорты сержант быстро закрыл тяжелые створки и бегом вернулся в строй.
   Герцог еще раз обвел роту взглядом. Затем он начал говорить, причем поначалу так тихо, что Пакс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова.
   - За последние дни вы - солдаты моей роты - покрыли себя такой славой, какую я не могу даже описать. И вы, оставшиеся в живых, и ваши погибшие товарищи по оружию. Вы разбили врага, более чем вдвое превосходившего вас по численности. Причем победа далась вам на этот раз не умелой тактикой командиров, а вашими умением, храбростью и выносливостью. Я всегда знал, что вы - лучшая рота в Ааренисе, но даже я не предполагал, на что вы способны.
   Герцог коротко описал оба сражения у форта, переход Пакс и двух ее товарищей, бой с отрядом Синьявы на дороге. Его голос становился все громче и в то же время - теплее.
   - Вы сейчас смотрите друг на друга и подсчитываете потери. Да, многих товарищей мы потеряли. Я знаю, что никакие трофеи не заменят вам их. Я знаю, что вы жаждете отомстить, отомстить за предательское нападение, за убитых в спину, за замученных пытками в плену... И вы спрашиваете себя, как это сделать?
   Пелан надолго замолчал, а затем продолжил:
   - Я объявляю вам: вместе с вами я уничтожу Медового Кота, разрушу его города, смету его союзников, разорю все то, что ему принадлежит. Когда мы сделаем это, его имя будут произносить не со страхом или ненавистью, как сейчас, а с презрением, оно станет синонимом позора. Он думал, что ему удастся справиться с этой ротой, напугать нас, заставить позорно бежать... Нет, Синьява ошибся, и он дорого заплатит за эту ошибку. Ничто не может напугать вас, ни один негодяй не сумеет заставить вас бежать с поля боя. И он вовсе не приблизился к тому, чтобы уничтожить нас. Наоборот - это мы озлобились на него настолько, что его поражение и смерть уже неминуемы.
   Прервав свою речь, герцог Пелан внимательно обвел взглядом строй.
   - Так вот, - продолжил он, - мы можем это сделать. И мы сделаем это. Вы уже знаете, что наши союзники - роты Кларта, Хальверика, Влади. Многие присоединятся к нам, уверяю вас, мои братья по оружию, чтобы расправиться с Синьявой. А я клянусь вам, что не подпишу никакого договора, пока мы не отомстим за наших друзей. Я готов на свои деньги вести эту кампанию. Главное для вас и для меня - отомстить за павших друзей.
   Герцог выхватил меч и поднял его над головой в приветственном салюте.
   - Во имя их памяти! Отомстим! - крикнул он.
   - Отомстим! - громом прокатился по двору ответ роты.
   Убрав меч в ножны, герцог продолжил более спокойно:
   - Все вы заслуживаете не только признания и славы, но и наград. И все же даже среди вас есть те, кто должен быть отмечен особо за свои деяния и подвиги, геройские даже среди героев... Капитан Доррин?
   - Мой господин, в моей когорте есть четверо, заслуживающие особых наград. Симиси Канассон, обезоруживший четырех конвоиров, что дало возможность бежать нескольким пленным, хотя сам он был ранен, а его лошадь убита. Второй раз он был ранен сегодня, геройски сражаясь в строю. Кирвания Фастонсдоттер, которая вела свое отделение в бой здесь и у Ротенгри, так и здесь, убившая лично восьмерых солдат противника. Териам Селфит, вставший на место убитого Калека и предотвративший прорыв строя противником. Джостин Семмет, который, уже убив двух вражеских солдат в первом бою, сегодня был тяжело ранен арбалетной стрелой, но успел зарубить двух арбалетчиков и одного солдата с пикой, прежде чем упал, истекая кровью.
   - Названные, шаг вперед! - скомандовал герцог.
   Один из его оруженосцев открыл большую шкатулку из резного дерева, из которой Пелан извлек и вручил награждаемым по кольцу.
   Затем Кракольний назвал нескольких солдат из своей когорты, и церемония награждения повторилась. Вручив последнее кольцо, герцог повернулся к третьей когорте:
   - У вас в строю не осталось ни офицеров, ни сержантов, ни капралов. Но ваши дела говорят сами за себя, без помощи командиров. Каждый из вас получит особый перстень за свои заслуги в память о том, что вы совершили в этом форте. Но те, кому вы обязаны жизнью, те, кто принес мне известие о нападении на форт, даже среди чествуемых они достойны особой чести. Их было трое: Канна Арентс, Сабен Канассон и Паксенаррион Дортансдоттер. Когда на них, измученных, израненных, отчаянно уставших, в лесу под Ротенгри напали бандиты, только Пакс удалось вырваться и добраться до лагеря. Мы не знаем, что стало с двумя другими. Но я клянусь, что мы будем продолжать поиски, пока не выясним, живы они или нет, а если так, то похороним их с воинскими почестями. Но сейчас, Паксенаррион, шаг вперед!
   Пакс, покраснев до корней волос и едва сдерживая слезы, с трудом вышла из строя, чуть не упав.
   - Это кольцо, - сказал герцог, - будет символизировать твой подвиг. Три линии, сплетающиеся в одну, - это три человека, стремящиеся одной дорогой к одной цели. А эта линия возвращается к началу, к тому месту, с которого все началось. Чистое золото - символ верности, которая бессмертна, как этот бессмертный металл.
   Пакс молча, не в силах оторвать взгляд от земли, приняла кольцо. Нет, не так она представляла себе первую награду. Не тогда, когда двое, не менее ее заслуживающих почестей, остались в лапах разбойников.
   Машинально Пакс встала обратно в строй, и герцог обратился к ее когорте:
   - Я хочу сохранить вас как часть своей роты, как боевую когорту. Когда прибудут новобранцы, я в первую очередь укомплектую вас. Пока что до Вальдайра вы пойдете в строю когорты Доррин отдельным взводом. Доррин назначит вам временных капралов. Мы останемся в форте, пока не придет рота Хальверика. Вместе мы воздадим последние почести нашим погибшим. Капитаны, у меня все, можете распустить строй.
   Улыбнувшись на прощание, герцог скрылся в пристройке главной башни. Через несколько минут Пакс уже вернулась в конюшню, по-прежнему служившую ее когорте казармой. День она провела, чистя и затачивая груду мечей, которые ей принесли со склада. Пакс с удивлением обнаружила среди них свой старый - изрядно иззубренный и заржавевший за то время, что пролежал в подвале форта.