Мун Элизабет. Меч наемника (Смерть Паксенаррион - 1)

   Голос все так же негромко продолжал:
   - Кэйл, Кэлиам Хальверик, старший из живых сыновей Алиама Хальверика, его заместитель в роте, его наследник, как я понимаю.
   Кэйл понял, что лежит голый на холодном полу. Чья-то рука коснулась его и пробежала по одному из старых шрамов. Хальверик вздрогнул и постарался убедить себя, что это от холода.
   - Кэлиам Хальверик, много ли ты стоишь в глазах своего отца? Живым и почти невредимым, если не считать одного кусочка твоего драгоценного тела.
   Чужая рука крепко, до боли сжала его мошонку.
   - Боюсь только, что враги вашей семьи смогут заплатить мне больше твоего папаши и мне придется отослать ему лишь обрубок некогда полного сил сына, а твои руки, ноги, глаза, уши и язык я раздам страждущим конкурентам. Что молчишь, Кэйл? Начнем, пожалуй, отсюда...
   Рука еще сильнее сжала чувствительное место.
   Кэйл заставил себя улыбнуться под мешком.
   - У меня достаточно взрослых сыновей, и с женой я натешился всласть, как мог бодро ответил он из-под мешка, закрывавшего ему голову.
   - Ну, разумеется. Ты женат, и у вас пятеро сыновей и три, нет - четыре, с младшенькой, дочери. Но неужели ты думаешь, что у меня на севере нет своих людей? И хватит ли тебе пятерых сыновей, если больше ты сделать не сможешь?
   Кэйла прошиб ледяной пот. Он судорожно пытался подавить тревогу, убеждая себя, что его семья в безопасности. Но как, как они узнали все так точно? Неужели кто-то из роты его отца оказался предателем?
   После долгой паузы голос продолжил:
   - Твой отец, Кэйл, совершил страшнейшую ошибку, связавшись с этим обреченным безумцем - герцогишкой Пеланом. И если ему дорог его сын, то пусть Алиам хотя бы на время откажется от этого союза.
   - Вряд ли он забудет одного из сыновей, убитого тобою в спину, только из-за того, что ты грозишь ему мучительной смертью другого.
   - Какие мучения! Ты пока что цел и невредим. Ребро ты мог сломать и свалившись спьяну с коня. Так ты говоришь, что твой отец решил отомстить за... неужели это был твой брат? Я бы не стал его убивать, знай я, что это не наемный капитанишка, а такая важная птица.
   Кэйл надеялся, что Синьява будет считать убийство капитана единственной причиной, побудившей Хальверика выступить против него. По крайней мере это был очевидный и ясный мотив. Об остальных планах отца он предпочел бы не распространяться.
   - Потеря одного сына вовсе не означает, что ему будет легче потерять остальных. Скорее наоборот: ты и твои дети стали еще дороже и ближе старику Хальверику. Давай вместе убедим его в том, что его упорство обрекает тебя на смерть - причем не столь быструю, какой умер твой брат. Нет, как жаль, что я не знал, кто это. И все же он был бы жив, выдай он мне ваших пленных из роты Пелана. Так нет же, вы, северяне, вечно выдумываете всякую чушь типа кодекса чести...
   Безо всякого предупреждения на грудь Кэйла пролилась какая-то кипящая жидкость.
   - Ой! - с притворным удивлением воскликнул невидимый собеседник. Какой я неловкий. Все пролил.
   Боль и отвращение переполнили чашу терпения Кэйла.
   - Мерзавец! - крикнул он. - Ты просто бесчестный трус. Твои солдаты повинуются тебе только из страха за свои семьи. А у тебя даже не хватает смелости показаться вместе с ними в бою, когда ты бросаешь их против нас.
   Сильные удары обрушились на Хальверика со всех сторон, но он продолжал выкрикивать, пока не потерял сознание:
   - Тупой, трусливый и подлый негодяй!
   На этот раз он очнулся от страшной боли. Кэйл с трудом осознал, что висит, зажатый в узком пространстве, и может шевелить лишь головой. Связанные руки онемели, при каждом вдохе кололи в груди сломанные ребра. Эта боль была хоть и сильной, но привычной. Другая, рождающаяся раскаленной точкой между ног и пламенем заливающая всю нижнюю половину тела, напомнила ему о том, что произошло. С неожиданным спокойствием Кэйл подумал: хорошо бы истечь кровью и умереть. Жаль, что я не смог посильнее разозлить его, тогда он убил бы меня на месте. Неожиданно мысль Хальверика вернулась к его семье. Пять сыновей, вспомнил он. Больше не будет. Но этого достаточно, чтобы отомстить за него.
   Неожиданно кто-то коснулся его ноги, и голос - другой, с северным акцентом, - произнес:
   - Ты Хальверик?
   Кэйл напрягся, не зная, отвечать ли. Это могло оказаться ловушкой. Чья-то ладонь провела по его ноге, и второй голос произнес:
   - Святой Фальк, да они его...
   - Тсс, - оборвал его кто-то.
   Кэйл почувствовал, как его рук коснулось холодное лезвие; через мгновение пали сжимавшие его веревки, и он бессильно повалился куда-то вниз. Кто-то аккуратно подхватил его и посадил на пол. Дикая боль пронзила его тело, и он, не сдержавшись, застонал.
   - Тихо! - строго прошептал первый голос. - Скажи, ты Хальверик?
   Кэйл кивнул, а затем, сообразив, что в темноте его знак мог остаться незамеченным, выдавил из себя шепотом: "Да".
   - Тогда сцепи зубы и молчи. Мы понесем тебя.
   Борясь со страшной болью между ног, Кэйл скрипел зубами и пытался следить за тем, что с ним происходит. Вот скрипнула какая-то дверь, и ему в лицо ударил свежий ночной воздух. На время его положили на землю, и он попытался пошевелить онемевшими руками. Словно поняв его, один из невидимых спасителей стал растирать ему кисти и ступни. Затем его снова подняли на руки и понесли.
   - Только тихо, - повторил тот же голос. - Пока молчи, разговоры потом.
   - Черт, - прошептал второй. - Кровь. Нужны тряпки.
   Какая-то мягкая ткань легла на рану между его ног. Нечто напоминающее бинт наскоро обмотало пояс и ноги Кэйла. Затем на него через голову надели тунику, на ноги натянули широкие штаны. Кто-то дал ему хлебнуть из фляги холодной воды. Кэйл только сейчас понял, что у него во рту застыл какой-то странный привкус - кровь, смешанная со рвотой. Сделав несколько глотков, он услышал:
   - Сейчас пойдем. Будет больно. Терпи и молчи.
   Темнота чуть рассеялась. Кэйл увидел рядом какие-то тени. Кто-то взвалил его себе на плечи и понес. От боли Хальверик снова чуть не впал в забытье. Остановились его спасители, судя по звукам и запаху, у полевой коновязи.
   - Придется верхом, - чуть громче произнес незнакомец. - Слишком далеко. Пешком не успеть.
   - Не смогу, - прохрипел Кэйл, в ужасе от одной мысли о седле.
   - Тихо! Придется. Или так - или смерть с одного удара. Кости у тебя, не считая ребер, целы. Значит, сможешь...
   - Святой Фальк! - прошептал второй. - Мы так никогда...
   - Не психуй, Джоури. Давай дурман.
   На этот раз к губам Кэйла поднесли флягу с действительно убивающим боль, пахнущим травами снадобьем. Четко отсчитав три глотка, незнакомец убрал флягу:
   - Больше нельзя, - сказал он. - Ты не должен отключаться, пока мы не проедем мимо часовых.
   Кэйл кивнул. Через минуту боль ослабла, словно отодвинулась куда-то. Его поставили на ноги, затем подвели вплотную к нему коня и вставили его ногу в стремя. Чужие руки помогли ему перенести вторую ногу через спину коня. Одновременно кто-то сел позади седла на круп и, обхватив Кэйла за талию, поддержал его в вертикальном положении. Как при всем этом он не потерял сознания, Кэйл и сам не понял.
   - Откинься на меня, и поехали, - сказал человек, сидевший сзади. Когда доберешься до часовых, тебе придется проехать мимо них одному. Несколько десятков ярдов, не больше. Я пересяду на другую лошадь. - Говоря это, человек приладил к тунике Хальверика плащ с капюшоном. - Запомни: мы - ополченцы из Вонги. Возвращаемся с посланием в наш город. Я - сержант. Ты - рядовой. Молчи, как солдат-первогодок. Если спросят твое имя, ответишь - Сим. Но вообще-то не должны, если только сержант в этот момент не придет проверять, как караул несет службу. Если что-то случится, положись на нас. Второй раз ты в плен живым не попадешь. Все понял? Тогда поехали.
   Уже на ходу Кэйл, полуобернувшись, спросил:
   - Кто вы?
   - Пока что - сержант и рядовой ополчения Вонги. Как-нибудь в другой раз поговорим подробнее. А теперь держись. Почти приехали.
   Впереди замаячили факелы, и человек за спиной Кэйла спрыгнул с коня. В первый момент Хальверик чуть не упал. Но каким-то чудом, уцепившись за седло, сумел удержаться верхом и даже чуть присесть.
   Раздался оклик часового. Ему ответил уже знакомый голос, говоривший на этот раз с типично южным произношением. О чем шел разговор, Кэйл не разобрал. Сжав зубы, он все свои силы тратил только на то, чтобы не упасть с коня. Сколько они проехали, миновав костер, Кэйл не знал и боялся оглянуться. Казалось, прошла вечность, прежде чем его спутники вновь обратились к нему:
   - Можешь ехать верхом?
   - Кажется, да, - сам удивившись своему ответу, прохрипел Кэйл; ему впервые показалось реальным то, что происходит, он поверил, что спасение возможно. - Только не галопом, - даже пошутил он.
   - Тир! Конечно, нет... Может, привязать тебя поперек седла?
   - Нет, я смогу, - ответил он.
   - Смотри не упади. Если что, лучше скажи - мы тебя привяжем.
   - Не упаду, - еще не очень веря себе, сказал Хальверик.
   Сколько они ехали, Кэйл не решился бы определить. Четверть часа? Всю ночь? Боль заслонила собой время. Вдруг чьи-то руки подхватили его, помогли слезть с коня... Послышались другие голоса, и Кэйл вновь подумал о какой-то ловушке. Но, приблизившись, один из незнакомцев сказал:
   - Все будет хорошо, сэр. Сейчас мы переправим вас через реку, а там и до наших рукой подать. Вы просто лежите спокойно, берегите силы.
   - Но кто... кто вы? - с трудом выдавил из себя Кэйл.
   - Никаких имен на этом берегу, сэр, - последовал ответ.
   Множество рук подхватили его и переложили на что-то твердое и покачивающееся.
   - Удачи вам, сэр, - послышался голос первого из спасителей. Как-нибудь увидимся.
   - А вы... разве вы не идете с нами?
   - Нет, мы отправляемся в Вонгу. Спектакль продолжается.
   - Великий Тир! - воскликнул кто-то другой. - Опасная у вас роль, ребята. А что, если вас раскусят и схватят?
   - Если и раскусят, то не схватят. Кинжалы у нас всегда при себе. Да бросьте вы переживать, братцы. Осенью еще посидим с вами в кабаке, выпьем по кружке эля. Давайте плывите к своим.
   Кэйл шепнул:
   - Что... что я могу для вас сделать?
   - Главное вы уже сделали, капитан. Вы молчали, когда было нужно, и не упали не вовремя в обморок. Это был главный подарок для всех нас - меня, Джоури, да и для вас.
   Раздался удаляющийся стук копыт, и Кэйл почувствовал, что поверхность, на которой он лежит, вновь закачалась. Ну конечно, подумал он, река, лодка... Толчок носа лодки о берег вывел его из дремоты новой вспышкой боли. Затем его бесконечно долго несли на прикрепленной к двум жердям парусине. Таким долгим путь ему показался оттого, что каждый шаг отдавался в его теле жалящим укусом боли.
   Кэйл лежал, закрыв глаза, когда же он разомкнул веки, восход был уже близок. Он смог наконец разглядеть несших его солдат. Цвет формы было не разобрать, но форма шлема, покрой туник...
   - Вы...
   - Из роты герцога Пелана, сэр. До лагеря осталось совсем немного. Потерпите. Извините, что получилось так долго.
   Кэйл улыбнулся: интересно, как они представляли себе его недовольство тем, что спасение несколько затянулось?
   - Мой отец... он знает?
   Солдат покачал головой:
   - Не знаю, сэр. Герцог мог сообщить ему, когда мы ушли, а быть может, он ждет нашего возвращения.
   Кэйл снова замолчал. Он не знал, сколько времени провел в плену, да и не очень-то интересовался этим. Теперь, попав в лагерь Пелана, он вновь будет в безопасности, как в своей роте.
   Послышался окрик часового и ответ сопровождающих его солдат. Затем знакомый голос одного из капитанов Пелана произнес:
   - В шатер герцога, быстрее!
   Наконец покачивание стихло, и Кэйл понял, что лежит на чем-то мягком, вдыхая резкий запах каких-то лекарств. Ему стоило немалых усилий открыть глаза. Солнечный свет пробивался сквозь натянутую парусину. Рядом с кроватью стоял герцог Пелан, мрачно уставившись в пол. Кэйл облизал губы и попытался заговорить. Пелан тотчас же поднял глаза и посмотрел на него.
   - Кэйл, ты в безопасности. Отец скоро будет здесь. Мои врачи...
   - Мой господин... я благодарю вас...
   Герцог жестом оборвал его:
   - Никаких благодарностей... Я рад, что ты... Могло быть и хуже.
   - Это был Синьява?
   Герцог кивнул и, повернувшись к двери, позвал врача. Тот вошел и стал хладнокровно готовить инструменты и препараты.
   - Мой господин... - прошептал Кэйл.
   - Да, Кэйл, я слушаю.
   - Вы не могли бы... Подождите моего отца снаружи...
   - Тир! Кэйл, я видал самые страшные раны и не свалюсь в обморок.
   Хальверик покачал головой:
   - Я прошу вас... не смотрите.
   Их взгляды снова встретились, и Кэйл увидел в глазах Пелана слезы, за которыми разгорался огонь той ненависти, которая уже была ему знакома по прошлому году, когда Пелан получил известие о нападении Синьявы на форт и пленении его солдат.
   Когда герцог заговорил, голос его был неестественно спокоен:
   - Хорошо, Кэйл, как скажешь. Если я тебе понадоблюсь, позови. Я буду в соседней комнате.
   - Мой господин...
   - Да?
   - Если бы я мог терпеть хоть чье-либо присутствие... то этим человеком были бы вы... И все же, пожалуйста, уйдите.
   Герцог кивнул ему и вышел. Врачи дали Кэйлу какого-то дурманящего снадобья, которое облегчило физическую боль, но не душевные страдания. Пока медики делали свое дело, Кэйл мучительно думал, пытаясь убедить себя в том, что ему предстоит с этим смириться. Никогда больше у него не будет детей - но их уже девять, из них пять сыновей. Дослужился он до старшего капитана, выиграл много сражений, достойно командуя ротой в отсутствие отца. К сожалению, с военной карьерой ему предстоит расстаться. Слишком хорошо Кэйл понимал, как быстро разносятся слухи и что через несколько дней все будут в курсе случившегося с ним. Кто же будет выполнять приказы оскопленного офицера?
   Словно со стороны он увидел, как врывается в комнату его отец. По выражению его глаз Кэйл понял, что отец уже все знает. Но первые слова Алиама потрясли его:
   - Благодари богов, сынок, - сказал тот, - что они забрали у тебя единственное, что не понадобится тебе как командиру, моему заместителю и наследнику.
   Видимо, даже сквозь боль и ужас случившегося лицо Кэйла выразило удивление, вызвавшее у отца улыбку. Алиам, усмехаясь, продолжил:
   - Что? Об этом-то ты, видать, и не подумал? А теперь соображай, Кэйл: руки-ноги на месте? На месте. Что тебе еще нужно? Мозги, глаза, уши - все на месте, все при тебе. Командный голос - никуда он в твоем возрасте от тебя не денется. А что до того, что пропало... Да посуди сам - Эзиль М'Дьерра не хуже нас с тобой командует ротой. И, я тебе ручаюсь, яиц у нее отродясь не водилось! Если не веришь, спроси у нее сам при случае. Только спрашивай издалека, а не то точно без башки останешься.
   Алиам Хальверик засмеялся, но затем сказал уже совсем другим тоном:
   - А теперь поблагодари богов за то, что мы не взяли с собой твоего старшего сына Алиама. Случись с ним что, мы бы себе этого не простили... Пойми, Кэйл, я вовсе не пытаюсь шутить над тобой, над тем, что случилось. Я понимаю тебя, понимаю так, как только может понимать человек, которого эта беда обошла стороной. Но я понимаю и то, что это не смертельно ни в каком смысле. Наследников у тебя предостаточно, да и я не считаю, что потерял сына из-за того, что он полегчал на какой-то кусок плоти, даже столь важный.
   - Я... я думал, что ты будешь убиваться...
   - Естественно, буду. Но не убиваться, а убивать. И до этого мерзавца я доберусь. Я ему живому яйца поджарю и принесу их тебе на блюдечке, если ты не доберешься до него раньше. Но главное, что ты жив. Ты - Хальверик, мой старший сын, наследник и заместитель в роте. А для этого у тебя по-прежнему есть все необходимое.
   - Отец, он сказал, что у него есть люди на севере. Он знает многое о нас, о наших семьях...
   - Неужели ты думаешь, что я не приму необходимых предосторожностей? Гонцы уже отправлены. Лучше скажи, сколько тебе еще предстоит проваляться в постели?
   - Э-э... не знаю. Врачи ничего не сказали.
   - Между прочим, ты мне нужен. И чем скорее ты встанешь на ноги, тем лучше. Колдовским снадобьем тебя поили?
   - Даже не знаю, отец.
   - Ладно, я сам у них спрошу. И выше нос, сынок. Черт побери, ты только представь себе рожу этого мерзавца, когда он узнает, что ты снова командуешь ротой вместе со мной! Ох как он пожалеет о том, что сделал! Ладно, я сейчас вернусь, нужно поговорить с лекарями.
   Из соседнего помещения донеслись звуки яростного спора. Кэйл понял, что врачам приходится нелегко. Наконец полог вновь откинулся, и в комнату вошли два лекаря, колдун герцога, жрец Фалька и сам Хальверик, продолжавший настаивать:
   - А мне наплевать, кто из вас что будет делать и в каком порядке. Но мне сын нужен здоровым сегодня же!
   - Но, господин...
   - Это невозможно.
   - Ему нужно...
   - Я не возьму на себя...
   - Молчать! - раздался окрик входящего в помещение герцога. - Алиам, мои врачи - к твоим услугам. Как лечит маэстро Вертифьюджи, я не понимаю, но он тоже приложит все усилия. Единственное, что я предлагаю, - оставить его в покое до завтра. Пусть чуть очухается...
   - Ничего, он куда быстрее очухается, если эти шарлатаны от науки и от магии сделают сейчас же все, что в их силах.
   - Ладно, согласен, - вздохнул герцог и, обернувшись к жрецу, колдуну и врачам, сказал: - Приступайте.
   - Слышали? Приступайте! - словно раненый медведь, зарычал Алиам Хальверик. - Я знаю, что яйца вы ему заново не прирастите, но кости поправить можете. Это вполне в ваших силах. Так что за дело!
   Кэйл очнулся полный сил, но страшно голодный. Отец и герцог сидели в той же комнате и что-то обсуждали, склонившись над картой. Заметив открытые глаза Кэйла, Пелан кивнул Хальверику. Тот обернулся к сыну.
   - Ну как? - спросил он.
   - Жрать хочу, - последовал ответ.
   - Вот это дело, мой мальчик. Все лекари в один голос предупреждали, что если так пойдет, значит, ты идешь на поправку.
   Герцог послал слугу за едой, и Алиам продолжил:
   - Я принес тебе одежду, сынок, и старую кольчугу. Одевайся и выходи к нам. Мы подождем тебя в той комнате. Там и стол накроем.
   - Не пугайся, когда выйдешь, - улыбнулся Кэйлу Пелан. - Ты проспал весь день, а за это время мы перенесли лагерь на новое место. Тебя погрузили в самую мягкую телегу из обоза Влади, так ты за весь день даже не замычал. Мы уж волноваться стали, не переусердствовали ли доктора с дурманным вином и не промахнулся ли колдун со своими заклинаниями. Ладно, одевайся и выходи.
   С этими словами герцог откинул полог и прошел в соседнюю комнату.
   - Вставай-вставай. - Отец похлопал Кэйла по плечу. - И не задерживайся.
   Алиам последовал за Пеланом, плотно занавесив полог за собой. Кэйл остался один. Откинув одеяло, он встал и начал одеваться.
   29
   Пакс успела вздремнуть несколько часов до того, как была подана команда: "Становись! Шагом марш!" Она очень устала и главным образом следила за тем, чтобы не сбиться с ритма в строю. Хорошо еще, что никто не приставал с вопросами. Разведка Кларта обнаружила впереди небольшой полуразвалившийся форт, охраняемый небольшим отрядом противника. Колонне даже не пришлось перестраиваться - эскадрон кавалерии, ворвавшись в форт через разбитые ворота и проломы в стенах, перебил гарнизон без особого труда.
   - По крайней мере, - заметил Питер, - ясно, что мы хотя бы двигаемся в нужном направлении.
   - Если те огни, что мелькали на горизонте ночью, были кострами лагеря Синьявы, то нам стоило бы взять чуть левее к востоку, - сказал Вик.
   - А я бы хотел-таки сначала найти этих ополченцев из Вонги, - вздохнул Девлин. - Хотя бы для того, чтобы потрясти их хорошенько и выяснить, на чьей они стороне.
   На следующее утро колонна вышла к месту ночевки большого отряда. Вскоре выяснилось, и кому принадлежал этот лагерь - чуть в стороне солдаты наткнулись на яму, заваленную изуродованными телами. Здесь были найдены Джурси, Сим и еще живой, но без обеих рук, ослепленный и со страшной раной на животе Харрек. Ничто уже не могло спасти его. Лишь несколько глотков дурмана облегчили последние минуты старого солдата, который вскоре скончался на руках товарищей. Видевшие все это, ополченцы из Плиуни молча отошли в сторону и больше уже не заикались о "наемниках-дезертирах".
   Солдаты похоронили троих товарищей в одной братской могиле. Пакс услышала, как Питер что-то говорит.
   - Надо же такому случиться, - покачав головой, сокрушенно сказал он. Это же был последний год его службы. Он уже несколько лет назад купил себе ферму, уволился на пару сезонов, чтобы поставить хозяйство на ноги, и вернулся в роту. Его старший сын уже достаточно взрослый, чтобы управиться с работой на ферме, да и жена еще полна сил. Но ведь мальчишка ждал не дождался отставки отца, чтобы прийти ему на смену в роту. Эх, всего на один год ошибся старый Харрек. Но не мог, не мог он уволиться сейчас, когда роте было так трудно.
   Пакс почувствовала себя виноватой: она и ее товарищи столько сделали, чтобы выручить Кэйла Хальверика, и ничего ровным счетом не предприняли, чтобы спасти из плена своих товарищей. Остаток дня она маршировала словно в бреду; ее глаза помутнели от гнева и слез бессилия.
   На следующий день их колонна наконец обнаружила сводный отряд ополченцев из трех городов Союза Фосса и Вонги. К удивлению Пакс, ополченцы не отсиживались в безопасном месте, а разбили лагерь на расстоянии видимости от лагеря Синьявы. Свежие, недавно пришедшие из родных мест, отряды были облачены в новую яркую форму. В свою очередь, измотанные боями и маршами, роты наемников выглядели потертыми и обносившимися, но никак не менее готовыми к бою.
   Лагерь Синьявы располагался на противоположном склоне неглубокой долины. В лучах заходящего солнца Пакс разглядела уже знакомые черно-желтые туники, а рядом с ними другие: светло-зеленые, синие и множество кожаных доспехов - нагрудников коричневого цвета. Несмотря на усталость, Пакс была готова прямо с марша вступить в бой - так ей хотелось разбить наконец противника и, расправившись с Синьявой, закончить эту войну.
   Но ночью под покровом темноты Синьява увел свою армию, пройдя незаметно мимо дозоров ополченцев. Наутро герцог в бешенстве пытался узнать, почему такое могло случиться, но, пораженный, выяснил, что командиров отрядов ополчения больше заботил порядок их следования в колонне. Лишь через несколько часов после восхода объединенная армия двинулась вслед за Синьявой.
   В тот вечер Медовый Кот разбил лагерь на возвышенности с прикрывающими его строй с флангов двумя скальными грядами.
   - Просто замечательно! - Стэммел выругался и, сплюнув, пояснил: - Там на камнях он посадит своих арбалетчиков. Нам их толком не видно, зато мы у них будем как на ладони. Да и солнце у них за спиной. А обходить скалы уйма времени уйдет. Ну что ты будешь делать! Чертовы ополченцы, почему они не шевелятся?!
   - И какого черта они отказались от помощи нашей разведки? Сказали, что сами управятся, и под носом у себя упустили целую армию, - вспыхнув, продолжил Кефер.
   Стэммел взял себя в руки:
   - Ладно, будем надеяться, что теперь-то уж сам герцог возьмется за дело. Сдается мне, что тут всего-то на день работы. Пакс, проследи, чтобы в твоем отделении все еще раз проверили оружие. Вик, твоих это тоже касается. Нам не нужно сюрпризов, кроме тех, что устроит нам этот. Сержант кивнул в сторону позиций Синьявы.
   С первыми лучами рассвета они уже стояли в боевом строю, последний раз подгоняя крепления щитов и застежки нагрудников. В стороне сквозь сумерки проступали очертания когорты ополченцев из Плиуни и двух когорт роты Влади. За ними - мощный прямоугольник ополченцев Фосса, тысяча человек с пиками, еще дальше отряд Вонги - половина с мечами, половина с копьями. На правом фланге стояли когорты Арколина и Доррин, за ними - две когорты Хальверика. Стрелки Кракольния и ополченцев Фосса встали за первыми отрядами на обоих флангах. Всадники Кларта, оставшаяся часть рот Влади и Хальверика и сводный отряд ополченцев - около пятисот человек - ждали в резерве.
   Когда прозвучала команда: "Вперед!", Пакс ощутила, что ее ноги сами переходят на бег, словно желая разогнать ее до скорости стрелы к моменту встречи с противником.
   - Куда рванулись! - одернул Стэммел ее и других солдат из первой шеренги. - Набегаетесь еще! Великий Тир, да поберегите вы силы.
   Пакс заставила себя ступать в такт бившему в тылу когорты барабану. Ей хотелось, чтобы сэкономленные на беге силы перешли в руки, особенно в ту, которая сжимала меч. Медальон Канны и талисман Сабена, казалось, жгли кожу. Скоро, повторяла она про себя, совсем скоро. Когда они прошли половину расстояния до частокола направленных на них пик, засвистели арбалетные стрелы, и Синьява бросил свои войска в атаку. Прямо перед когортой Арколина стояли солдаты в незнакомой синей, отороченной ярко-алой полосой форме. Они бросились вперед, не соблюдая строя, просто толпой, сойдясь с противником вплотную. Пакс резко ткнула мечом в ближайшую синюю фигуру, отразила щитом укол чьей-то пики, нанесла рубящий, с замахом удар... Завязался бой.
   Весь день две армии сражались без явного перевеса с какой-либо стороны. Пыль столбом стояла над полем боя. Каким-то чудом солдаты угадывали тонущие в лязге и криках команды офицеров и сержантов. Когорты и эскадроны сходились, выходили из боя, перестраивались и снова вступали в сражение. Перед глазами Пакс мелькали то синие, то черно-желтые туники, то коричневые жилеты. В какой-то момент с фланга на их когорту надвинулся ощенитившийся копьями строй. По команде Стэммела его солдаты выстроились в каре, готовые отразить неожиданный маневр противника, и лишь отчаянные крики с обеих сторон: "Пелан! Влади!" - помогли прояснить ситуацию до того, как пролилась первая кровь.