— Да неужели?
— Угу. Но, к счастью, открылся доступ к этому Граалю, так что теперь у нас появился новый шанс обзавестись полноценной магической силой. Это так важно для Эсмерельды!
— А! — сказала Энн, поскольку Золия явно ждала ответа.
— Ага. И ей очень хочется познакомиться с вами поближе. Так, может, не будем откладывать?
— Ну-у-у… боюсь, я жду кое-кого.
— Принца Шарма. Ну да, вы уже говорили. Не тревожьтесь. Он явится немного погодя. — Золия подобрала с плоского камня смолистый факел и зажгла его от пламени костра. Потом ухватила Энн за локоть. — Пошли.
— Куда?
Золия уже не казалась такой пустоголовой, какой ее сочла Энн на обеде в замке, и эта их встреча начала вызывать у нее дурные предчувствия. Ну почему Шарм так замешкался?
— В часовню Грааля. Она под землей. Это ведь не холм, а просто соты какие-то! Сплошь подземелья, потайные ходы и всякое такое. Прямо жуть.
— Даже не верится!
Золия, видимо, принадлежала к тем, кто не замечает сарказмов. Она наклонила факел над ближайшим провалом, осветив высеченные в скале каменные ступеньки, и начала спускаться.
— Смотрите под ноги. Ступеньки совсем мокрые, усыпаны всяким мусором и вообще… так что соблюдайте осторожность.
— С вашей стороны, — сказала Энн, — весьма любезно пригласить меня на эту экскурсию и все такое, но я не собираюсь лезть в эти катакомбы, или подземелья, или как их там. Благодарю вас, но я предпочту остаться на месте, пока не придет принц Шарм.
Золия решительным шагом промаршировала вверх по ступенькам. Она встала перед Энн, широко расставив ноги, одной рукой вздымая факел, другую воинственно уперев в бедро.
— Слушай! Эсмерельда велела мне привести тебя к ней. Так сделать это можно по-плохому или по-хорошему, но так или иначе, а ты со мной пойдешь!
Энн похолодела. В голосе Золии звенела сталь, а в глазах появился блеск, не совсем понятный, но в любом случае неприятный. Вокруг них ночь смыкалась, как бархатный плащ, а дрожащий кружок света, отбрасываемый факелом, выхватывал из мрака лишь несколько камней.
— Пожалуй, подождать Шарма проще внутри, чем снаружи.
— Правильно! Только держись поближе ко мне. Спуск вообще-то не трудный.
Держа факел перед собой, Золия начала спускаться в недра холма. Энн следовала за ней ступенькой выше. Воздух сразу же стал более сырым и холодным, но витки лестницы завершились через каких-то тридцать футов, и перед Энн открылся сухой ровный проход, смутно озаренный свечами, кое-где вставленными в бра на стенах. От главного туннеля ответвлялись боковые. Вход в некоторые был занавешен, но большинство закрывали толстые дубовые двери на петлях, вделанных в камень. Судя по всему, это были естественные пещеры, но над ними потрудились поколения каменщиков, обтесывая стены и вырезая порталы.
— Недурно, — сказала Энн.
— Мы тут немного убрались. Повытаскивали мусор, накопившийся за века. Вернее сказать, убиралась я. Эсмерельда, дай ей волю, преспокойненько жила бы хоть в хлеву. Слишком поглощена волшебством и разными планами, чтобы уделять время бытовым мелочам.
Энн пожала плечами.
— А вот коридор, ведущий к граалю. — Золия указала на вход в темную галерею. Выглядел он очень внушительно. В портал была вделана рама из тяжелого, плотного и очень темного дерева, до последнего дюйма покрытая искусно вырезанными, переплетающимися руническими символами. Деревянную раму, в свою очередь, обрамляла мраморная, лишь чуть поновее, но покрытая не менее сложной резьбой. К деревянной раме были подвешены две створки, изукрашенные резьбой, поражавшей точностью мельчайших деталей. Створки были распахнуты, и за ними начинался темный, сырой, пропахший плесенью проход. Лучи свечей проникали внутрь его лишь на два-три шага, а дальше был мрак.
— Не всовывай туда голову, — предупредила Золия, — не то ее оттяпают. Да и вообще там нет ничего, кроме кучки скелетов. Только рыцарь чистый и непорочный, то есть ни разочка не макнувший свой фитилек, может вступить в часовню Грааля.
— Не обмакнувший свой… что?
— Не важно. Рыцарь должен быть девственником, вот и все.
— Я девственна.
— Жаль-жаль. Срабатывает только для мужчин.
— Нечестно!
— Но к лучшему. Тебе так уж хочется сразиться с мечом, зажатым в бестелесной руке?
— Что?!
— Да не смотри на меня так. Ее там не я установила. Стоит кому не положено войти туда, как призрачная рука опускается и оттяпывает ему голову.
— Это, — сказала Энн, — редкая глупость.
— Ну, ведь все эти древние жрецы и колдуны обладали огромной силой, а вот в разных тонкостях совсем не были искушены.
— Значит, кто-нибудь вроде принца Шарма может пройти в часовню и забрать грааль без всяких препятствий?
— Чего нет, того нет. Драться с рукой обязан каждый, но лишь типчик чистый и непорочный способен справиться с дурацкой штукой. Если он в своем деле умелец.
— Шарм умелец, каких поискать. Ну а предположим, в часовню войдут два рыцаря. Если они и не чистые, их все равно будет двое против одной руки.
— Не сработает.
— Ну а если один девственник, а другой — нет?
— Да наплевать! Послушай, там же хранится не клад царя Соломона, а занюханный граальчик плодородия. Ну станут благодаря ему твои овцы приносить чуть больше ягнят, а твой горох давать чуть больше стручков, или две-три бесплодные бабы понесут, так что? Может, овчару он придется в самый раз, да только кто из-за него пойдет на смерть?
— Есть люди, — сказала Энн, — для которых рождение или гибель одного-единственного ягненка может составить разницу между голодной смертью или жизнью.
— Бедняги, — сказала Золия без малейшего сочувствия. — Короче говоря, такой Грааль по-настоящему требуется только колдунам да чародеям, способным подсоединиться к его энергии. Например, Эсмерельде. Как только она разберется в источнике его силы, так воспользуется им для подкрепления собственных заклятий. Сфера ее влияния расширится, могущество станет несокрушимым, и уж она сумеет выдавать на-гора чары, каких мало! Причем действие их не будет длиться только до полуночи. А уж что до моды, так модельерных заклинаний у нее и так хоть отбавляй.
— Угу. Замечательно! Золия, экскурсия была увлекательнейшая, и я очень тебе за нее благодарна, но, если это все, я, пожалуй, пойду. Час ведь поздний, мне давным-давно пора быть в постели, и вообще.
— Так мы же только-только начали! — воскликнула Золия, схватила Энн за запястье, сжала его с противоестественной силой и потащила ее дальше по главному туннелю. — Нам туда. Эсмерельда устроила там временную лабораторию.
Однако Энн вовсе не была оранжерейным цветком, как полагала Золия, и резко повернула руку. Рыжая девчонка невольно разжала пальцы. Энн смерила ее взглядом прищуренных глаз.
— Я, — объявила принцесса, — подожду снаружи. И не пытайся меня остановить! — Она с достоинством повернулась и пошла назад по туннелю.
Золия стукнула ее камнем по затылку. Потом постучала в ближайшую дверь, не дожидаясь ответа, открыла ее и грубо втащила Энн внутрь.
— Эй, Эсмерельда! Получай!
Достав из седельной сумки фонарь, он быстро прошел сквозь изгородь и без особого труда отыскал спуск в подземелье. Зажег фонарь, обнажил меч и спустился в подземные пещеры осторожно, но быстро. Найти вход в галерею, ведущую к часовне грааля, труда не составило. Створки двери были открыты, но он не сделал попытки войти.
— Здорово, Эсмерельда! — сказал он.
Голубая фея стояла рядом с распахнутыми створками. Выглядела она точно так же, как в последний раз, когда он ее видел. Правда, тогда он практически не обратил на нее внимания. Ее темно-каштановые волосы были подернуты сединой и подстрижены очень коротко. Зеленый бархатный плащ ниспадал с ее плеч до самого пола, а на каждом пальце обеих рук (включая большие) сверкало минимум по одному кольцу. Она оглядела Шарма с головы до ног, неодобрительно поджимая губы, однако ее голос прозвучал спокойно и рассудительно:
— Добрый вечер, Шарм! Я понимаю, вы удивлены, встретив меня здесь.
Шарм ничуть не был удивлен, однако согласно кивнул:
— Я бы сказал, не столько удивлен, сколько поражен. Приглашая вас на обед, я понятия не имел, что на вас лежит ответственность за смерть всего придворного штата и всей знати целой страны.
— Милый мальчик, не считаете же вы, что в этой катастрофе повинна я? У меня даже в мыслях не было, что кто-то может умереть. Чародеи короля Стефана все отправились гулять на свадьбе и никого дежурить не оставили, вот я и воспользовалась случаем, чтобы навести на замок сонные чары. Лишь на самое короткое время, уверяю вас. Только чтобы успеть войти, взять грааль и еще несколько археологических находок.
— Так что же произошло?
— Боюсь, я могу лишь строить догадки. Мне кажется, стефановские чародеи круглосуточно держали включенным оборонительное заклятие. Когда они все трое заснули, оно сработало автоматически и обнесло замок терновой изгородью. Так что я не смогла туда войти. А заклятие высосало столько магической энергии из волшебного леса, что у меня не хватило сил даже снять собственные чары. И ваш отец тоже не покончил с ними, поцеловав Аврору, поскольку изгородь помешала ему вернуться в замок. Как видите, причиной трагедии явилось крайне досадное стечение случайных обстоятельств.
— Очень правдоподобная история, — сказал Шарм и проверил большим пальцем остроту лезвия. — Хотя не уверен, что она меня убедила, что-то я вдруг стал куда более скептичным.
— Меня это не удивляет.
— Однако, — продолжал Шарм, — вы, следовательно, знали, что папаня, когда чары подействовали, остался по ту сторону изгороди, а потому никак не мог бракосочетаться.
— Совершенно верно. И вы законный наследник иллирийского трона. Я могу представить доказательства, опровергающие измышления короля. Так вы готовы вступить со мной в договор?
— Нетушки! Нет. Я думаю просто убить вас, забрать грааль и отправиться восвояси. Последнее время настроение у меня самое черное.
— И я вас не виню. Когда репрессивное и лицемерное общество ставит всяческие препоны естественным физическим желаниям молодого человека, вполне понятно, что он ищет облегчения, предаваясь вспышкам убийственной ярости, направленной на…
— Заткнитесь, а?
— Впрочем, это к делу не относится. — Эсмерельда повысила голос. — Золия! Ты готова, моя радость?
— Иду, Эсмерельда!
— Королева Руби ввела меня в заблуждение, — объяснила Эсмерельда. — Мы были на полдороге к Аласии прежде, чем разобрались что к чему. Посему в качестве одного из условий договора я предлагаю вам еще один шанс с Золией. Думаю, вам это понравится, Шарм.
— Думайте, думайте!
Одна из тяжелых деревянных дверей, выходивших в главный туннель, распахнулась, и из нее появилась Золия. Она успела переодеться, и Шарм не мог не признать, что она произвела-таки на него сильное впечатление.
Платье из тонкого алого шелка облегало ее фигуру так, словно промокло насквозь, наложенные под глазами тени сделали их еще более зелеными и глубокими, а кожа от втертого в нее лосьона и в озарении свечей словно вся мягко светилась изнутри. Волосы и шея благоухали густым влажным ароматом с легкой примесью мускуса. Увлажненные губы были чуточку приоткрыты. Выглядела она очень-очень сексапильной.
— Ладно, — сказал Шарм. — Впечатляет.
— Я так и полагала, — заметила Эсмерельда. — Вы хотите вернуть себе ваше прежнее положение, и я вам в этом помогу. Вы хотите переспать с красивой девочкой — и получаете в свое распоряжение именно такую.
— Эк! — сказал Шарм, оглядывая Золию с головы до ног, и наоборот. — Заметано.
— Вам нужна магическая сила, чтобы вернуть свое положение, и я вам ее предоставлю. Взамен я прошу лишь, чтобы со временем вы дали мне место при вашем дворе и чтобы вы прислушивались к моим… советам.
— Советам?
— Ну, скажем, руководящим наставлениям. Вот, собственно, все условия договора. Получаете на ночь Золию и оставляете грааль мне.
— Только и всего?
— Только и всего.
— Вы получаете магическую чашу, а я — возможность разочек перепихнуться?
— Уверяю вас, Шарм, это будет отнюдь не пошлый перепих. Золия очень искусна…
Золия прикрыла глаза, оставив лишь узенькие щелочки, и провела розовым язычком между жемчужными зубками.
— … и подарит вам ночь, которую вы будете помнить до конца ваших дней.
Золия легонько пробежала кончиками пальцев от талии и ниже. Шарм судорожно сглотнул.
— Я думал, силой Грааля может распоряжаться только мужчина. Король-Рыболов.
— Есть способы обойти этот запрет. Для определенного типа женщин. Но я не могу все время оберегать грааль. После того, как ты переспишь с Золией, тебе до него уже не добраться, однако этого мало. Ты должен будешь во всеуслышание сообщить, что его тут не оказалось, что кто-то тебя опередил и выкрал его. Тогда я могу быть спокойна, что никто не станет искать его у меня.
Золия повела плечами, и ее тело словно заструилось под тугим шелком. Шарм впивал каждое ее движение.
— Если я оставлю вам этот источник силы, вы подвергнете жителей долины всяким ужасам.
— Я буду делать то, что сочту необходимым. Но ты уже с избытком назащищал простонародье, Шарм. Пусть подыщут себе другого героя. Или, что еще лучше, пусть научатся сами постоять за себя. А тебе пора немножко подумать и о себе. И эта ночь с Золией вовсе не обязательно должна остаться единственной. Ты можешь сделать ее своей королевой или, если не желаешь короновать женщину невысокого происхождения, так морганатической супругой.
— Вы просите, чтобы я продал доверие, оказываемое мне обществом! — хрипло промямлил принц.
— Я даю тебе возможность перестать быть рабом неблагодарного населения и самому решать свою судьбу.
Золия провела ладонями вверх по гладенькому животу, подцепила снизу обе груди и чуть-чуть сжала их. Закрыв глаза, она откинула голову и испустила зазывный стон.
— Ладно, — сказал Шарм. — Беру девочку.
— Я выслеживала вас обоих, едва вы оказались в радиусе достижения моего нового волшебного зеркала. Самая выгодная покупка в моей жизни! Я приобрела его на базаре в Сараказии всего за тысячу триста ройалов.
— Подумаешь! — огрызнулась Энн. — Бьюсь об заклад, вас надули.
— Ха! В рассрочку всего из семи с половиной процентов, и первый взнос только через три месяца. Под гарантию кредитного общества злых фей. — Эсмерельда прожгла ее взглядом и продолжала: — И посмотри, как быстро оно начало окупаться! Принц Шарм у меня в когтях, а на столе в моей секционной — принцесса! Поразительно, сколько можно сделать, узнав что-то загодя. Прямо по старой пословице: на мед больше мух поймаешь, чем на уксус!
— Пф!
— А Золия всякому меду мед. Не понимаю, почему я этого не сообразила годы и годы назад. Шарм способен прорубить себе путь сквозь полк телохранителей, но подсунь ему подходящую девочку, и у него мозга за мозгу заходит.
— Она потаскушка, — сказала Энн. — И на самом деле совсем не во вкусе Шарма. Он просто расстроен из-за некоторых семейных проблем и не понимает, что делает.
— Ты, — сказала Эсмерельда, — понятия не имеешь о психологии мальчишек, только-только достигших половой зрелости. И, увы, проживешь недостаточно долго, чтобы в ней разобраться. Кровь принцессы, зарезанной ночью серебряным ножом… ну, я не стану докучать тебе некромантическими частностями. Для переброски силы грааля на меня жертвоприношение — непременное условие.
— Значит, вы замышляли жертвоприношение принцессы уже двадцать лет назад. Собирались зарезать Аврору.
— Я взвешивала это. Теперь ты понимаешь, почему король Стефан с таким упорством прятал от меня Грааль. Но ты, милочка, годишься не хуже. Хотя отчасти и жаль. Видишь ли, нынешнее соблазнение — это только начало. Стоит принцу сбиться с прямой и узкой тропы добродетельности, потребуется лишь самый легкий толчок, чтобы он продолжал долгое необратимое скольжение в омут всех пороков. Было бы так приятно заставить тебя наблюдать, как он постепенно доходит до полного падения. Психологические пытки, мне кажется, должны приносить почти такое же удовлетворение, как физические.
Чем ей страшнее, решила Энн, тем хладнокровнее она должна держаться.
— Мне кажется, вы возлагаете слишком большие надежды на единократный перепих, — сказала она невозмутимо.
Эсмерельда небрежно взмахнула рукой:
— Он вернется, чтобы получить еще. Эти рыцарствующие молодчики все на один лад: так долго воздерживаются, что влюбляются без памяти в первую же, кто им даст.
— Чушь! Благородные юноши совсем другие! Им нужны чистые девушки.
— Ага! Упустила его, а?
— Ничего подобного!
Эсмерельда посмотрела на песочные часы в стенной нише. Тоненькая струйка песка ложилась аккуратной пирамидкой на донышке нижней половины.
— Еще немножко, еще немножко, — пробормотала голубая фея, откинула крышку деревянной шкатулки и достала из нее сверкающий нож с короткой костяной ручкой и узким зловеще изогнутым лезвием. — Серебро такой мягкий металл, — заметила она. — И так плохо натачивается! Но вы же не обидитесь, что кромсать вас придется туповатым ножом, правда?
Энн закрыла глаза.
— Что ты делаешь?
— Сухая, как старая кость, — пробормотал Шарм. — А эти погреба должны находиться ниже уровня подземных вод. Я ожидал найти хотя бы пятна сырости.
— Все грааль! Сила грааля удерживает воду. Унеси его, и тут сразу все затопит.
— Да неужели?
Золия внимательно посмотрела на него. Не чересчур ли небрежно он произнес эту фразу? В нем так просто не разберешься, и класть палец ему в рот явно не стоило.
Она села рядом с ним, и они оба глубоко погрузились в пуховую перину, застланную шелковыми простынями, которые томно зашуршали, когда она прильнула к нему и обвила рукой его талию.
— Это правда твой самый первый раз?
— Самый первый. — Шарм обвил рукой ее талию. Она теснее прижалась к нему.
— Эсмерельда говорит, что мальчики в первый раз немного нервничают.
— А ты нервничаешь?
— Из-за чего? Ты же знаешь, что делать, верно?
— Конечно.
Она поцеловала его, и он через какую-то секунду поцеловал ее. Поцелуй был долгим и трепетным, а ее губы были мягкими, влажными и чуть полуоткрытыми. Он ощущал легкое — точное ангельское дыхание — прикосновение ее волос к своему лицу, и на кратчайший миг ее язычок почти скользнул между его губами. Но тут она отодвинулась и положила голову ему на плечо с блаженным вздохом:
— Ах, принц Шарм, как долго я ждала этой минуты!
— И я тоже.
— А я и не думала, что соблазнить вас будет так просто! Я считала, что вы полны всяких высоких идеалистических понятий о чести и добродетели и мне придется их преодолевать.
— Их-то? Правду сказать, они у меня были. Но… э… с первого мига, как я увидел вас, Золия, все другие мысли исчезли: я мог думать только о том, чтобы видеть вас, быть с вами.
— Правда?
— Правда, — сказал Шарм, сжав в горсти пухленький кусочек бедра.
Золия в ответ обвила ногами его талию и опрокинула его на себя. Они слили губы еще на одну… ну, на две-три минуты. Шарм откинулся, с трудом переводя дух.
— Ух… послушайте, — произнес он между судорожными вздохами. — А не подняться ли нам наверх и… э… погулять под звездами, а потом предаться любви в лунном свете? Очень романтично было бы, и вообще…
Соски Золии втыкались в алый шелк ее платья двумя бугорками точно две вишенки. Она тоже села и вжала их в грудь Шарма. Ее руки змеями сплелись на его шее, и она зажала в зубках мочку его уха.
— Глупенький мальчик, — шептала она, легонько покусывая мочку. — Тебе совсем не надо оттягивать. Если тебе требуется больше времени, расслабься, и все. У нас впереди вся ночь.
Шарм крепко прижал к себе извивающуюся девушку и инстинктивно погладил ее спину и ягодицы. Покосился на дверь, заметил ключ в замке и заставил себя отвести взгляд.
— Думаю, тебя удивит, сколько у нас времени! — пробормотал он.
— Хм-м-м?
— Ничего.
Золия отодвинулась и посмотрела на него. Щеки у нее пылали, губы припухли, а глаза словно светились в темноте. Она внимательно вгляделась в него, а затем одним движением, обрывая пуговицы, расстегнула его рубашку и принялась лизать ему грудь, выписывая языком на коже мокрые кружочки.
У Шарма помутилось в глазах. Он стянул платье с ее плеч, и на свободу выпорхнули высокие округлые упругие груди. Он закрыл глаза и обеими руками ухватил их. Никогда еще он не испытывал ничего подобного. У него вырвался протяжный вздох:
— У-ух ты!
— М-м-м-м, — тихонько простонала Золия. — Она поцелуями проложила дорожку вниз по его груди, и ее пальчики с наманикюренными ногтями нащупали пуговицы его панталон. Ее дыхание обжигало ему бедра.
— Ах, принц Шарм, я так долго ждала этой ночи. И во мне вы найдете все, чего не нашли в ней!
— М-м-м-м?
— Три ночи я следила за вами в волшебном зеркале Эсмерельды. День за днем вы приближались и приближались, а мое сердце билось все сильнее и сильнее при взгляде на вас. С каким нетерпением ожидала я вашего… вас… Погодите минутку! — Она резко выпрямилась. — Где ваш паж?
— Паж? — невинно переспросил принц. — Какой еще паж?
В правой руке он держал нордический меч, слегка изогнутый на восточный манер и наточенный лишь с одной стороны. Это был один из любимых мечей Шарма, и, прежде чем вручить его Венделлу, он смазал клинок маслом и обсыпал сажей. «Чтобы он не отражал света. Так его труднее различить в темноте». В левой руке паж держал потайной фонарь и с большие трудом одолевал искушение отодвинуть заслонку и осветить галерею. В конце концов он решил этого не делать. Свет фонаря выдаст его присутствие, а в открытую дверь из главного туннеля падал свет факелов, так что он все-таки видел, куда ступает.
Венделл крадучись пробирался по проходу, выставив меч перед собой — высоко подняв руку и чуть наклонив клинок вниз. Так ему тоже посоветовал Шарм, когда они с Венделлом уточняли план на вечер. «Полагайся на отработанные приемы, Венделл. Это наверняка какое-нибудь привидение. Бестелесная рука с мечом, если полагаться на легенду. Возможно, меч будет огненный, или рука огненной, или они вместе будут огненными. Суть, однако, в том, что она уже мертвая. Не пытайся прикончить ее, твоя задача — выбить у нее меч».
Проиграв в уме эти наставления, Венделл кивнул и продолжал исследовать галерею. Пространство между стенами не превышало четырех футов, а до потолка их было добрых шесть — полно места, хотя, если придется дать бой тут, ему может стать и тесно. Каменные стены казались совсем гладкими, хотя на ощупь обнаруживались следы, оставленные долотами и молотками. На создание этой галереи явно потребовались века — ее древность не оставляла сомнений. Пол тоже был гладким, и хотя его покрывал толстый слой пыли, она не прятала неровности, о которые он мог споткнуться.
Галерея повернула под прямым углом, и он оказался в непроницаемом мраке и торопливо отодвинул заслонку фонаря. На стенах и потолке свет озарил рунические символы — и вырезанные в камне, и нарисованные. Венделл опустился на колени и обследовал пол на предмет спрятанных ловушек, но не обнаружил ничего, кроме ровной каменной поверхности без единой подозрительной трещины или коварного выступа.
Венделл пошел дальше и вскоре почувствовал, что пол полого уходит вниз, а стены сузились настолько, что он почти задевал их плечами. Через несколько шагов они снова разошлись, и Венделл вступил в часовню Грааля.
Видимо, это подземелье было огромным: во всяком случае, когда Венделл поднял фонарь, его лучи не достигли ни потолка, ни стен и растворились в смутном сумраке. Он сделал еще шаг, и его ноги прикоснулись к чему-то. Он опустился на колени и поднес фонарь к помехе.
— Угу. Но, к счастью, открылся доступ к этому Граалю, так что теперь у нас появился новый шанс обзавестись полноценной магической силой. Это так важно для Эсмерельды!
— А! — сказала Энн, поскольку Золия явно ждала ответа.
— Ага. И ей очень хочется познакомиться с вами поближе. Так, может, не будем откладывать?
— Ну-у-у… боюсь, я жду кое-кого.
— Принца Шарма. Ну да, вы уже говорили. Не тревожьтесь. Он явится немного погодя. — Золия подобрала с плоского камня смолистый факел и зажгла его от пламени костра. Потом ухватила Энн за локоть. — Пошли.
— Куда?
Золия уже не казалась такой пустоголовой, какой ее сочла Энн на обеде в замке, и эта их встреча начала вызывать у нее дурные предчувствия. Ну почему Шарм так замешкался?
— В часовню Грааля. Она под землей. Это ведь не холм, а просто соты какие-то! Сплошь подземелья, потайные ходы и всякое такое. Прямо жуть.
— Даже не верится!
Золия, видимо, принадлежала к тем, кто не замечает сарказмов. Она наклонила факел над ближайшим провалом, осветив высеченные в скале каменные ступеньки, и начала спускаться.
— Смотрите под ноги. Ступеньки совсем мокрые, усыпаны всяким мусором и вообще… так что соблюдайте осторожность.
— С вашей стороны, — сказала Энн, — весьма любезно пригласить меня на эту экскурсию и все такое, но я не собираюсь лезть в эти катакомбы, или подземелья, или как их там. Благодарю вас, но я предпочту остаться на месте, пока не придет принц Шарм.
Золия решительным шагом промаршировала вверх по ступенькам. Она встала перед Энн, широко расставив ноги, одной рукой вздымая факел, другую воинственно уперев в бедро.
— Слушай! Эсмерельда велела мне привести тебя к ней. Так сделать это можно по-плохому или по-хорошему, но так или иначе, а ты со мной пойдешь!
Энн похолодела. В голосе Золии звенела сталь, а в глазах появился блеск, не совсем понятный, но в любом случае неприятный. Вокруг них ночь смыкалась, как бархатный плащ, а дрожащий кружок света, отбрасываемый факелом, выхватывал из мрака лишь несколько камней.
— Пожалуй, подождать Шарма проще внутри, чем снаружи.
— Правильно! Только держись поближе ко мне. Спуск вообще-то не трудный.
Держа факел перед собой, Золия начала спускаться в недра холма. Энн следовала за ней ступенькой выше. Воздух сразу же стал более сырым и холодным, но витки лестницы завершились через каких-то тридцать футов, и перед Энн открылся сухой ровный проход, смутно озаренный свечами, кое-где вставленными в бра на стенах. От главного туннеля ответвлялись боковые. Вход в некоторые был занавешен, но большинство закрывали толстые дубовые двери на петлях, вделанных в камень. Судя по всему, это были естественные пещеры, но над ними потрудились поколения каменщиков, обтесывая стены и вырезая порталы.
— Недурно, — сказала Энн.
— Мы тут немного убрались. Повытаскивали мусор, накопившийся за века. Вернее сказать, убиралась я. Эсмерельда, дай ей волю, преспокойненько жила бы хоть в хлеву. Слишком поглощена волшебством и разными планами, чтобы уделять время бытовым мелочам.
Энн пожала плечами.
— А вот коридор, ведущий к граалю. — Золия указала на вход в темную галерею. Выглядел он очень внушительно. В портал была вделана рама из тяжелого, плотного и очень темного дерева, до последнего дюйма покрытая искусно вырезанными, переплетающимися руническими символами. Деревянную раму, в свою очередь, обрамляла мраморная, лишь чуть поновее, но покрытая не менее сложной резьбой. К деревянной раме были подвешены две створки, изукрашенные резьбой, поражавшей точностью мельчайших деталей. Створки были распахнуты, и за ними начинался темный, сырой, пропахший плесенью проход. Лучи свечей проникали внутрь его лишь на два-три шага, а дальше был мрак.
— Не всовывай туда голову, — предупредила Золия, — не то ее оттяпают. Да и вообще там нет ничего, кроме кучки скелетов. Только рыцарь чистый и непорочный, то есть ни разочка не макнувший свой фитилек, может вступить в часовню Грааля.
— Не обмакнувший свой… что?
— Не важно. Рыцарь должен быть девственником, вот и все.
— Я девственна.
— Жаль-жаль. Срабатывает только для мужчин.
— Нечестно!
— Но к лучшему. Тебе так уж хочется сразиться с мечом, зажатым в бестелесной руке?
— Что?!
— Да не смотри на меня так. Ее там не я установила. Стоит кому не положено войти туда, как призрачная рука опускается и оттяпывает ему голову.
— Это, — сказала Энн, — редкая глупость.
— Ну, ведь все эти древние жрецы и колдуны обладали огромной силой, а вот в разных тонкостях совсем не были искушены.
— Значит, кто-нибудь вроде принца Шарма может пройти в часовню и забрать грааль без всяких препятствий?
— Чего нет, того нет. Драться с рукой обязан каждый, но лишь типчик чистый и непорочный способен справиться с дурацкой штукой. Если он в своем деле умелец.
— Шарм умелец, каких поискать. Ну а предположим, в часовню войдут два рыцаря. Если они и не чистые, их все равно будет двое против одной руки.
— Не сработает.
— Ну а если один девственник, а другой — нет?
— Да наплевать! Послушай, там же хранится не клад царя Соломона, а занюханный граальчик плодородия. Ну станут благодаря ему твои овцы приносить чуть больше ягнят, а твой горох давать чуть больше стручков, или две-три бесплодные бабы понесут, так что? Может, овчару он придется в самый раз, да только кто из-за него пойдет на смерть?
— Есть люди, — сказала Энн, — для которых рождение или гибель одного-единственного ягненка может составить разницу между голодной смертью или жизнью.
— Бедняги, — сказала Золия без малейшего сочувствия. — Короче говоря, такой Грааль по-настоящему требуется только колдунам да чародеям, способным подсоединиться к его энергии. Например, Эсмерельде. Как только она разберется в источнике его силы, так воспользуется им для подкрепления собственных заклятий. Сфера ее влияния расширится, могущество станет несокрушимым, и уж она сумеет выдавать на-гора чары, каких мало! Причем действие их не будет длиться только до полуночи. А уж что до моды, так модельерных заклинаний у нее и так хоть отбавляй.
— Угу. Замечательно! Золия, экскурсия была увлекательнейшая, и я очень тебе за нее благодарна, но, если это все, я, пожалуй, пойду. Час ведь поздний, мне давным-давно пора быть в постели, и вообще.
— Так мы же только-только начали! — воскликнула Золия, схватила Энн за запястье, сжала его с противоестественной силой и потащила ее дальше по главному туннелю. — Нам туда. Эсмерельда устроила там временную лабораторию.
Однако Энн вовсе не была оранжерейным цветком, как полагала Золия, и резко повернула руку. Рыжая девчонка невольно разжала пальцы. Энн смерила ее взглядом прищуренных глаз.
— Я, — объявила принцесса, — подожду снаружи. И не пытайся меня остановить! — Она с достоинством повернулась и пошла назад по туннелю.
Золия стукнула ее камнем по затылку. Потом постучала в ближайшую дверь, не дожидаясь ответа, открыла ее и грубо втащила Энн внутрь.
— Эй, Эсмерельда! Получай!
* * *
Шарм спешился перед терновой изгородью и оглядел лошадь, привязанную там к дереву. Несомненно, из иллирийской королевской конюшни. Какой-нибудь агент Норвилла? Стремена подтянуты, следовательно, у всадника ноги коротковаты. Шарм пожал плечами и привязал своего коня рядом. Кто бы это ни был, рано или поздно он вернется за своей лошадью.Достав из седельной сумки фонарь, он быстро прошел сквозь изгородь и без особого труда отыскал спуск в подземелье. Зажег фонарь, обнажил меч и спустился в подземные пещеры осторожно, но быстро. Найти вход в галерею, ведущую к часовне грааля, труда не составило. Створки двери были открыты, но он не сделал попытки войти.
— Здорово, Эсмерельда! — сказал он.
Голубая фея стояла рядом с распахнутыми створками. Выглядела она точно так же, как в последний раз, когда он ее видел. Правда, тогда он практически не обратил на нее внимания. Ее темно-каштановые волосы были подернуты сединой и подстрижены очень коротко. Зеленый бархатный плащ ниспадал с ее плеч до самого пола, а на каждом пальце обеих рук (включая большие) сверкало минимум по одному кольцу. Она оглядела Шарма с головы до ног, неодобрительно поджимая губы, однако ее голос прозвучал спокойно и рассудительно:
— Добрый вечер, Шарм! Я понимаю, вы удивлены, встретив меня здесь.
Шарм ничуть не был удивлен, однако согласно кивнул:
— Я бы сказал, не столько удивлен, сколько поражен. Приглашая вас на обед, я понятия не имел, что на вас лежит ответственность за смерть всего придворного штата и всей знати целой страны.
— Милый мальчик, не считаете же вы, что в этой катастрофе повинна я? У меня даже в мыслях не было, что кто-то может умереть. Чародеи короля Стефана все отправились гулять на свадьбе и никого дежурить не оставили, вот я и воспользовалась случаем, чтобы навести на замок сонные чары. Лишь на самое короткое время, уверяю вас. Только чтобы успеть войти, взять грааль и еще несколько археологических находок.
— Так что же произошло?
— Боюсь, я могу лишь строить догадки. Мне кажется, стефановские чародеи круглосуточно держали включенным оборонительное заклятие. Когда они все трое заснули, оно сработало автоматически и обнесло замок терновой изгородью. Так что я не смогла туда войти. А заклятие высосало столько магической энергии из волшебного леса, что у меня не хватило сил даже снять собственные чары. И ваш отец тоже не покончил с ними, поцеловав Аврору, поскольку изгородь помешала ему вернуться в замок. Как видите, причиной трагедии явилось крайне досадное стечение случайных обстоятельств.
— Очень правдоподобная история, — сказал Шарм и проверил большим пальцем остроту лезвия. — Хотя не уверен, что она меня убедила, что-то я вдруг стал куда более скептичным.
— Меня это не удивляет.
— Однако, — продолжал Шарм, — вы, следовательно, знали, что папаня, когда чары подействовали, остался по ту сторону изгороди, а потому никак не мог бракосочетаться.
— Совершенно верно. И вы законный наследник иллирийского трона. Я могу представить доказательства, опровергающие измышления короля. Так вы готовы вступить со мной в договор?
— Нетушки! Нет. Я думаю просто убить вас, забрать грааль и отправиться восвояси. Последнее время настроение у меня самое черное.
— И я вас не виню. Когда репрессивное и лицемерное общество ставит всяческие препоны естественным физическим желаниям молодого человека, вполне понятно, что он ищет облегчения, предаваясь вспышкам убийственной ярости, направленной на…
— Заткнитесь, а?
— Впрочем, это к делу не относится. — Эсмерельда повысила голос. — Золия! Ты готова, моя радость?
— Иду, Эсмерельда!
— Королева Руби ввела меня в заблуждение, — объяснила Эсмерельда. — Мы были на полдороге к Аласии прежде, чем разобрались что к чему. Посему в качестве одного из условий договора я предлагаю вам еще один шанс с Золией. Думаю, вам это понравится, Шарм.
— Думайте, думайте!
Одна из тяжелых деревянных дверей, выходивших в главный туннель, распахнулась, и из нее появилась Золия. Она успела переодеться, и Шарм не мог не признать, что она произвела-таки на него сильное впечатление.
Платье из тонкого алого шелка облегало ее фигуру так, словно промокло насквозь, наложенные под глазами тени сделали их еще более зелеными и глубокими, а кожа от втертого в нее лосьона и в озарении свечей словно вся мягко светилась изнутри. Волосы и шея благоухали густым влажным ароматом с легкой примесью мускуса. Увлажненные губы были чуточку приоткрыты. Выглядела она очень-очень сексапильной.
— Ладно, — сказал Шарм. — Впечатляет.
— Я так и полагала, — заметила Эсмерельда. — Вы хотите вернуть себе ваше прежнее положение, и я вам в этом помогу. Вы хотите переспать с красивой девочкой — и получаете в свое распоряжение именно такую.
— Эк! — сказал Шарм, оглядывая Золию с головы до ног, и наоборот. — Заметано.
— Вам нужна магическая сила, чтобы вернуть свое положение, и я вам ее предоставлю. Взамен я прошу лишь, чтобы со временем вы дали мне место при вашем дворе и чтобы вы прислушивались к моим… советам.
— Советам?
— Ну, скажем, руководящим наставлениям. Вот, собственно, все условия договора. Получаете на ночь Золию и оставляете грааль мне.
— Только и всего?
— Только и всего.
— Вы получаете магическую чашу, а я — возможность разочек перепихнуться?
— Уверяю вас, Шарм, это будет отнюдь не пошлый перепих. Золия очень искусна…
Золия прикрыла глаза, оставив лишь узенькие щелочки, и провела розовым язычком между жемчужными зубками.
— … и подарит вам ночь, которую вы будете помнить до конца ваших дней.
Золия легонько пробежала кончиками пальцев от талии и ниже. Шарм судорожно сглотнул.
— Я думал, силой Грааля может распоряжаться только мужчина. Король-Рыболов.
— Есть способы обойти этот запрет. Для определенного типа женщин. Но я не могу все время оберегать грааль. После того, как ты переспишь с Золией, тебе до него уже не добраться, однако этого мало. Ты должен будешь во всеуслышание сообщить, что его тут не оказалось, что кто-то тебя опередил и выкрал его. Тогда я могу быть спокойна, что никто не станет искать его у меня.
Золия повела плечами, и ее тело словно заструилось под тугим шелком. Шарм впивал каждое ее движение.
— Если я оставлю вам этот источник силы, вы подвергнете жителей долины всяким ужасам.
— Я буду делать то, что сочту необходимым. Но ты уже с избытком назащищал простонародье, Шарм. Пусть подыщут себе другого героя. Или, что еще лучше, пусть научатся сами постоять за себя. А тебе пора немножко подумать и о себе. И эта ночь с Золией вовсе не обязательно должна остаться единственной. Ты можешь сделать ее своей королевой или, если не желаешь короновать женщину невысокого происхождения, так морганатической супругой.
— Вы просите, чтобы я продал доверие, оказываемое мне обществом! — хрипло промямлил принц.
— Я даю тебе возможность перестать быть рабом неблагодарного населения и самому решать свою судьбу.
Золия провела ладонями вверх по гладенькому животу, подцепила снизу обе груди и чуть-чуть сжала их. Закрыв глаза, она откинула голову и испустила зазывный стон.
— Ладно, — сказал Шарм. — Беру девочку.
* * *
— Он попался на это, он попался на это! — Голубая фея кружилась в ликующем танце по своей импровизированной лаборатории, захлебываясь злорадным смехом. Пожалуй, Энн еще ни разу не пропускала сквозь свои барабанные перепонки ничего омерзительнее голоса этой бабы. Она беспомощно залязгала цепями, а потом уронила руки на деревянный стол, весь искромсанный. На затылке у нее красовалась большая шишка.— Я выслеживала вас обоих, едва вы оказались в радиусе достижения моего нового волшебного зеркала. Самая выгодная покупка в моей жизни! Я приобрела его на базаре в Сараказии всего за тысячу триста ройалов.
— Подумаешь! — огрызнулась Энн. — Бьюсь об заклад, вас надули.
— Ха! В рассрочку всего из семи с половиной процентов, и первый взнос только через три месяца. Под гарантию кредитного общества злых фей. — Эсмерельда прожгла ее взглядом и продолжала: — И посмотри, как быстро оно начало окупаться! Принц Шарм у меня в когтях, а на столе в моей секционной — принцесса! Поразительно, сколько можно сделать, узнав что-то загодя. Прямо по старой пословице: на мед больше мух поймаешь, чем на уксус!
— Пф!
— А Золия всякому меду мед. Не понимаю, почему я этого не сообразила годы и годы назад. Шарм способен прорубить себе путь сквозь полк телохранителей, но подсунь ему подходящую девочку, и у него мозга за мозгу заходит.
— Она потаскушка, — сказала Энн. — И на самом деле совсем не во вкусе Шарма. Он просто расстроен из-за некоторых семейных проблем и не понимает, что делает.
— Ты, — сказала Эсмерельда, — понятия не имеешь о психологии мальчишек, только-только достигших половой зрелости. И, увы, проживешь недостаточно долго, чтобы в ней разобраться. Кровь принцессы, зарезанной ночью серебряным ножом… ну, я не стану докучать тебе некромантическими частностями. Для переброски силы грааля на меня жертвоприношение — непременное условие.
— Значит, вы замышляли жертвоприношение принцессы уже двадцать лет назад. Собирались зарезать Аврору.
— Я взвешивала это. Теперь ты понимаешь, почему король Стефан с таким упорством прятал от меня Грааль. Но ты, милочка, годишься не хуже. Хотя отчасти и жаль. Видишь ли, нынешнее соблазнение — это только начало. Стоит принцу сбиться с прямой и узкой тропы добродетельности, потребуется лишь самый легкий толчок, чтобы он продолжал долгое необратимое скольжение в омут всех пороков. Было бы так приятно заставить тебя наблюдать, как он постепенно доходит до полного падения. Психологические пытки, мне кажется, должны приносить почти такое же удовлетворение, как физические.
Чем ей страшнее, решила Энн, тем хладнокровнее она должна держаться.
— Мне кажется, вы возлагаете слишком большие надежды на единократный перепих, — сказала она невозмутимо.
Эсмерельда небрежно взмахнула рукой:
— Он вернется, чтобы получить еще. Эти рыцарствующие молодчики все на один лад: так долго воздерживаются, что влюбляются без памяти в первую же, кто им даст.
— Чушь! Благородные юноши совсем другие! Им нужны чистые девушки.
— Ага! Упустила его, а?
— Ничего подобного!
Эсмерельда посмотрела на песочные часы в стенной нише. Тоненькая струйка песка ложилась аккуратной пирамидкой на донышке нижней половины.
— Еще немножко, еще немножко, — пробормотала голубая фея, откинула крышку деревянной шкатулки и достала из нее сверкающий нож с короткой костяной ручкой и узким зловеще изогнутым лезвием. — Серебро такой мягкий металл, — заметила она. — И так плохо натачивается! Но вы же не обидитесь, что кромсать вас придется туповатым ножом, правда?
Энн закрыла глаза.
* * *
Золия затворила дверь и повернула ключ в замке. Тяжелая защелка скользнула сквозь прорезь в деревянном косяке и с негромким щелчком вошла в гнездо, выдолбленное в камне. Золия небрежным жестом распушила волосы и обернулась к принцу. Он сидел на краю кровати и водил ладонью по гладко обтесанной стене.— Что ты делаешь?
— Сухая, как старая кость, — пробормотал Шарм. — А эти погреба должны находиться ниже уровня подземных вод. Я ожидал найти хотя бы пятна сырости.
— Все грааль! Сила грааля удерживает воду. Унеси его, и тут сразу все затопит.
— Да неужели?
Золия внимательно посмотрела на него. Не чересчур ли небрежно он произнес эту фразу? В нем так просто не разберешься, и класть палец ему в рот явно не стоило.
Она села рядом с ним, и они оба глубоко погрузились в пуховую перину, застланную шелковыми простынями, которые томно зашуршали, когда она прильнула к нему и обвила рукой его талию.
— Это правда твой самый первый раз?
— Самый первый. — Шарм обвил рукой ее талию. Она теснее прижалась к нему.
— Эсмерельда говорит, что мальчики в первый раз немного нервничают.
— А ты нервничаешь?
— Из-за чего? Ты же знаешь, что делать, верно?
— Конечно.
Она поцеловала его, и он через какую-то секунду поцеловал ее. Поцелуй был долгим и трепетным, а ее губы были мягкими, влажными и чуть полуоткрытыми. Он ощущал легкое — точное ангельское дыхание — прикосновение ее волос к своему лицу, и на кратчайший миг ее язычок почти скользнул между его губами. Но тут она отодвинулась и положила голову ему на плечо с блаженным вздохом:
— Ах, принц Шарм, как долго я ждала этой минуты!
— И я тоже.
— А я и не думала, что соблазнить вас будет так просто! Я считала, что вы полны всяких высоких идеалистических понятий о чести и добродетели и мне придется их преодолевать.
— Их-то? Правду сказать, они у меня были. Но… э… с первого мига, как я увидел вас, Золия, все другие мысли исчезли: я мог думать только о том, чтобы видеть вас, быть с вами.
— Правда?
— Правда, — сказал Шарм, сжав в горсти пухленький кусочек бедра.
Золия в ответ обвила ногами его талию и опрокинула его на себя. Они слили губы еще на одну… ну, на две-три минуты. Шарм откинулся, с трудом переводя дух.
— Ух… послушайте, — произнес он между судорожными вздохами. — А не подняться ли нам наверх и… э… погулять под звездами, а потом предаться любви в лунном свете? Очень романтично было бы, и вообще…
Соски Золии втыкались в алый шелк ее платья двумя бугорками точно две вишенки. Она тоже села и вжала их в грудь Шарма. Ее руки змеями сплелись на его шее, и она зажала в зубках мочку его уха.
— Глупенький мальчик, — шептала она, легонько покусывая мочку. — Тебе совсем не надо оттягивать. Если тебе требуется больше времени, расслабься, и все. У нас впереди вся ночь.
Шарм крепко прижал к себе извивающуюся девушку и инстинктивно погладил ее спину и ягодицы. Покосился на дверь, заметил ключ в замке и заставил себя отвести взгляд.
— Думаю, тебя удивит, сколько у нас времени! — пробормотал он.
— Хм-м-м?
— Ничего.
Золия отодвинулась и посмотрела на него. Щеки у нее пылали, губы припухли, а глаза словно светились в темноте. Она внимательно вгляделась в него, а затем одним движением, обрывая пуговицы, расстегнула его рубашку и принялась лизать ему грудь, выписывая языком на коже мокрые кружочки.
У Шарма помутилось в глазах. Он стянул платье с ее плеч, и на свободу выпорхнули высокие округлые упругие груди. Он закрыл глаза и обеими руками ухватил их. Никогда еще он не испытывал ничего подобного. У него вырвался протяжный вздох:
— У-ух ты!
— М-м-м-м, — тихонько простонала Золия. — Она поцелуями проложила дорожку вниз по его груди, и ее пальчики с наманикюренными ногтями нащупали пуговицы его панталон. Ее дыхание обжигало ему бедра.
— Ах, принц Шарм, я так долго ждала этой ночи. И во мне вы найдете все, чего не нашли в ней!
— М-м-м-м?
— Три ночи я следила за вами в волшебном зеркале Эсмерельды. День за днем вы приближались и приближались, а мое сердце билось все сильнее и сильнее при взгляде на вас. С каким нетерпением ожидала я вашего… вас… Погодите минутку! — Она резко выпрямилась. — Где ваш паж?
— Паж? — невинно переспросил принц. — Какой еще паж?
* * *
Венделл проскользнул во мрак галереи, ведущей к граалю, двигаясь по-кошачьи, чтобы избежать малейшего шума. Он замер на минуту, изо всех сил прислушиваясь, не донесутся ли звуки ударов, или глухой возни, или лязганья мечей, или какие-нибудь еще, свидетельствуя о присутствии Шарма. Но каменные стены пещеры, толстые дубовые двери обеспечивали полную звуконепроницаемость, и паж мысленно пожал плечами. Шарм, несомненно, приступил к своему маневру отвлекать внимание от грааля, и Венделлу теперь оставалось всего лишь слямзить магическую чашу.В правой руке он держал нордический меч, слегка изогнутый на восточный манер и наточенный лишь с одной стороны. Это был один из любимых мечей Шарма, и, прежде чем вручить его Венделлу, он смазал клинок маслом и обсыпал сажей. «Чтобы он не отражал света. Так его труднее различить в темноте». В левой руке паж держал потайной фонарь и с большие трудом одолевал искушение отодвинуть заслонку и осветить галерею. В конце концов он решил этого не делать. Свет фонаря выдаст его присутствие, а в открытую дверь из главного туннеля падал свет факелов, так что он все-таки видел, куда ступает.
Венделл крадучись пробирался по проходу, выставив меч перед собой — высоко подняв руку и чуть наклонив клинок вниз. Так ему тоже посоветовал Шарм, когда они с Венделлом уточняли план на вечер. «Полагайся на отработанные приемы, Венделл. Это наверняка какое-нибудь привидение. Бестелесная рука с мечом, если полагаться на легенду. Возможно, меч будет огненный, или рука огненной, или они вместе будут огненными. Суть, однако, в том, что она уже мертвая. Не пытайся прикончить ее, твоя задача — выбить у нее меч».
Проиграв в уме эти наставления, Венделл кивнул и продолжал исследовать галерею. Пространство между стенами не превышало четырех футов, а до потолка их было добрых шесть — полно места, хотя, если придется дать бой тут, ему может стать и тесно. Каменные стены казались совсем гладкими, хотя на ощупь обнаруживались следы, оставленные долотами и молотками. На создание этой галереи явно потребовались века — ее древность не оставляла сомнений. Пол тоже был гладким, и хотя его покрывал толстый слой пыли, она не прятала неровности, о которые он мог споткнуться.
Галерея повернула под прямым углом, и он оказался в непроницаемом мраке и торопливо отодвинул заслонку фонаря. На стенах и потолке свет озарил рунические символы — и вырезанные в камне, и нарисованные. Венделл опустился на колени и обследовал пол на предмет спрятанных ловушек, но не обнаружил ничего, кроме ровной каменной поверхности без единой подозрительной трещины или коварного выступа.
Венделл пошел дальше и вскоре почувствовал, что пол полого уходит вниз, а стены сузились настолько, что он почти задевал их плечами. Через несколько шагов они снова разошлись, и Венделл вступил в часовню Грааля.
Видимо, это подземелье было огромным: во всяком случае, когда Венделл поднял фонарь, его лучи не достигли ни потолка, ни стен и растворились в смутном сумраке. Он сделал еще шаг, и его ноги прикоснулись к чему-то. Он опустился на колени и поднес фонарь к помехе.