Страница:
Вновь вспоминается зловещая фраза Геббельса: «Если народ лишить его истории, то через поколение он превратится в толпу, а еще через поколение им можно будет управлять…» В Ватикане эту истину произнесли задолго до фашистов. Там всегда знали, как строить свою политику на далекую перспективу.
И что уж совсем неудивительно – им всегда способствовали сами тюрки. Вернее, их обычаи и традиции: среди лягушек сам стань лягушкой. Пословица для тюркских европейцев пришлась как лыко в строку. Они охотно становились «лягушками» и тем спасли себя от гибели на чужбине. Но чужая маска приросла к их лицам. Теперь они зовутся не по имени, а по маскам: баварцы, саксонцы, англичане, французы, австрийцы, болгары, чехи, сербы, венгры…
Древнейшая в мире руническая надпись V–IV веков до н. э., обнаруженная на чаше в кургане Иссык в Южном Казахстане (фото и прорисовка). Вопреки распространенному заблуждению, уж тогда у тюрков была письменность. “…Исполняй обязанность, предложи пить. Если истекает яд, отбери…”, – четко прочитывается нижняя строчка на серебряной чаше (“…ötä ičüt aqsа aγи al”)
И чтобы сохранить свое чужое лицо, европейцы строят малоубедительные версии. «Достоверно лишь одно: здесь не может быть и речи о письменности царя Аттилы и его полчищ», – утверждает, например, Э. Добльхофер, материалы которого использованы в этой главе. И лукаво при этом добавляет: «Чего, впрочем, ныне никто серьезно и не утверждает».
Еще как утверждает!.. И только серьезно.
Если бы Добльхофер не был в науке учеником европейской школы, он никогда бы не позволил себе столь неудачную оговорку. О письменности царя Аттилы только и может идти речь. И ни о какой другой. Потому что других тюрков в Европе тогда не было!
Зерна, брошенные Вильгельмом Томсеном, дали всходы, они легли на благодатную почву. Например, появились работы академика В. М. Жирмунского (1891–1971), доказавшие единство германского и тюркского языкознания, они по праву считаются классическими, хотя их и не популяризируют. Интересно в этом направлении работают отец и сын Кызласовы, которых тюрки тоже не награждают должным вниманием.
Очень любопытно исследование археолога К. А. Акишева, он расставил последние точки над «i» в так называемой скифской теме. Ученый в кургане Иссык в Семиречье (Казахстан) нашел чашу с четкой рунической надписью на тюркском языке. Находке, как и кургану, две с половиной тысячи лет! Таким образом, надпись стала первым письменным памятником скифов и саков, она свидетельствует об их языке.
Это была первая, но не единственная находка.
В Кара-тепе, вблизи Термеза, археологи нашли разрушенный буддийский (или тенгрианский?) центр II–IV веков, где среди прочего материала были сосуды с такими же руническими письменами… Мало того, французские геологи сообщили о находке в Афганистане стены с теми же руническими знаками… Точно такие же руны были обнаружены на территории Восточной Франции, в бывшем Бургундском королевстве (Шарнейская застежка). И в Румынии, и на Украине. Везде их язык был один. Тюркский!
Выходит, скифы абсолютно ничем не отличались от кипчаков. Только вера различала их, единых представителей тюркского народа.
Но признать скифский язык древнетюркским в Москве не пожелали. Например, надпись на чаше Акишева московские специалисты даже не прочитали, но вынесли убийственный приговор: процарапана позднее. Будто бы подложили в курган позже захоронения…
А между тем надписи читались по правилам древне-тюркской грамматики. «Создатель (пищи), наполняй…» – с этого обращения (к языческому богу?) начинается надпись на чаше Акишева… И другие надписи имели перевод… Их отличал великолепный литературный язык, светлые образы.
Кафтан и головной убор из кургана Иссык удивили ученых своей красотой и изяществом
Вот пример древней тюркской поэзии. Строки – звуки того времени:
Рунические надписи, обнаруженные на древних памятниках (эпитафии), тоже показывают, что более двух с половиной тысяч лет назад у тюрков была своя письменность. Одна из эпитафий выглядела так:
Царь кипчаков вполне мог читать и писать на родном языке. Кроме того, по свидетельству Иордана, он знал греческий язык. Культурным и образованным был предводитель кипчаков. Возможно, он в минуты досуга читал и эти прекрасные строки, написанные его современником:
Выразительными творениями алтайцев восторгалось не только окружение Аттилы, но и знать Индии, Китая. Благодаря хану Эрке (царю Канишке) там сохранились древние тексты на брахми… И оттого, что Европа не знала о древнетюркской поэзии, стихи не становились хуже.
Ленинградский тюрколог Л. Ю. Тугушева убедительно доказала это, выпустив прекрасную книгу «Уйгурская версия биографии Сюань-цзана». Она по страницам собирала разбросанную древнюю тюркскую рукопись для своей книги… И во времена Аттилы у кипчаков уже был литературный язык, на котором писали поэмы.
Но сперва пояснение.
Уйгурский язык относится к древнетюркскому, он – один из его диалектов. «Уйгурское письмо – буквенно-звуковое… оно послужило основой для древнемонгольской письменности, восходит к одному из сирийско-арамейских алфавитов». И здесь, говоря о тюрках, привычно – в который уж раз! – лукавит энциклопедия. Связь с сирийско-арамейскими алфавитами не установлена, тюркский язык стоял в стороне, он сам находил пути своего развития. А о древнемонгольской письменности вообще не может быть речи: слово «монгол», по свидетельству самих монголов, впервые зафиксировано в XI веке… Так сознательно искажают древнетюркскую культуру, приписывая ее другим народам. Монголам, иранцам – кому угодно.
Великое переселение народов так оставляло свой след в мировой культуре – рунами, скульптурами, дворцами…
Так, рунами, писали тюрки во II–IV веках: Средняя Азия, Афганистан, Древний Алтай (сравнительная таблица В. В. Вертоградовой). Здесь приведены рисунки-реконструкции произведений искусства Кушанского царства (первые века н. э.)
А так выглядел оригинал – скульптура кушанского принца
«Одно из наиболее значительных произведений раннесредневековой тюркоязычной литературы – уйгурская версия биографии Сюань-цзана, – пишет Тугушева, – представлено в единственной рукописи, разрозненные части которой в настоящее время хранятся в рукописных собраниях в Париже, Пекине, Ленинграде. Установлено, что все части рукописи, найденные в свое время, как и другие памятники раннесредневековой письменности, в Восточном Туркестане, до обнаружения находились в одном месте, были разъединены позднее и различными путями попали в рукописные собрания разных стран».
Не предисловие, а обвинительный документ тем, кто разбазаривал, воровал и продавал древние тюркские литературные памятники. И счастье, что нашелся человек, который воссоздал полный текст, а потом и прочел древнюю книгу. Тугушева сделала невозможное – не дала погибнуть страницам, обреченным на гибель. Единственный в мире экземпляр тюркского литературного памятника дельцы от науки порвали и распродали по свету! Потомкам Петра нужны тюрки только в образе «диких кочевников».
Велика российская наука, но, опозоренная дельцами, кроме жалости к себе, она уже ничего не вызывает. А древние тюрки об этой беде писали так:
Сколько такта в ее словах, а речь о том, что страницы бесценной рукописи, которые не успели продать за границу, валялись где попало. Они прозябали в институте, который должен хранить и изучать памятники Востока и который так обращается с ними.
Никому в голову не приходило, что эти редчайшие страницы хоть и написаны на древнетюркском языке, но все-таки являются и страницами истории Великой России. Не только на славянских берестяных грамотах, но и тюркскими рунами запечатлевалось былое. Охранять одно и уничтожать другое – все равно что выкалывать себе один глаз, устраняя конкурента другому глазу.
Разве не показательно, что первые сведения, попавшие в российскую науку о степных курганах, принадлежали академикам Г. Миллеру и И. Гмелину, которые записали в XVIII веке показания «бугровщика» – разорителя курганов? Мародер по кличке Селенга положил начало классификации тюркских древностей. И она всех устраивала! Ибо была облачена в строгие «академические» одежды. Серьезно памятники не изучали, их грабили втихую.
А изучать там надо многое.
Например, тофалары – их всего-то в Сибири около 400 человек. В языке тофалар прослеживается связь тюркского языка с языком палеоазиатов, кетов. А это говорит о том, что в древнейшие времена в Центральной Азии и на Алтае была единая культура… Вот они, вечные тайны Востока!
А теперь – напоследок – несколько строк, которые много веков назад услаждали слух людей. И они написаны древними рунами:
Литературные и археологические памятники – эхо минувшей поры, застывшее в камне, бронзе, золоте, бумаге. И чем мощнее звучит это эхо, тем сильнее желание узнать о «голосе», издававшем величественные звуки. Однако с историей тюрков подобного не случилось: их голос потерялся в разноголосице культур и народов. Их эхо веками уходило в пустоту.
Но жизнь, как известно, продолжалась, по воле Неба и в Советском Союзе. В 50-е годы объявили об освоении Сибири. Создание сибирских городов, научных центров, заводов-гигантов было модным. В Сибирь потянулась молодежь, в том числе из среды археологов. Требовались сибирская наука, сибирская история, сибирская археология, которые должны быть интернациональными, социалистическими и, конечно, выдающимися.
Самые ранние рунические надписи, найденные в Европе и отнесенные к готским: наконечник копья из Ковеля (Волынь, IV век) и золотое кольцо из Пьетроассы, датируемое 375 годом. Попытка их прочтения на древнетюркском показывает вполне конкретное: “Побеждай, приобретая славу! Отбирай покой” (“Küing tapu sï al inč”; “Богоподобный каган, воскресни! Победи неприятеля. Стань лучником!” (“Döndürsïγ gaγan su sü sï oqčïd”)
Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Случилось именно так. По незнанию – другого объяснения нет – крупные научные силы Страны Советов приступили к «масштабному» освоению кипчакской темы. Никто из стратегов Кремля даже не догадывался, на что направляли государственные средства… Вот она, воля Божья! Судьба впервые улыбалась и кипчакам.
В 1961 году на одну из научных конференций, тоже очень модных в те годы, приехал археолог Алексей Окладников. Простой советский ученый приехал на простую научную конференцию в Горно-Алтайск. Ординарное событие, но ему суждено было попасть в историю.
Надо заметить, что конференции проходили скучно и муторно, при пустующем зале. Участники собирались на открытие, а потом разбредались до закрытия и банкета. Ученым важно было общение между собой, а не прослушивание докладов, которые все равно будут опубликованы.
Окладников не был исключением. На той памятной конференции в Горно-Алтайске, спасаясь от скуки и назойливых собеседников, он пошел в городской парк проветриться. Тысячи людей до него бывали в этом парке, тысячи людей проходили красивой тропинкой вдоль речки Улалинки. Речка как речка, вода журчит, камни разбросаны по берегам. На одном таком камне и остановился взор ученого. Идти дальше Окладников уже не смог.
Нужно родиться охотником, чтобы увидеть затаившегося зверя. Нужно родиться рыболовом, чтобы почувствовать рыбу в реке. Алексей Павлович родился археологом, он всю жизнь выискивал следы древности. И находил!
Гладкая овальная галька, которую он поднял в городском парке, была с одного бока заострена. Первобытный человек убрал лишнее, ненужное, чтобы из гальки получилось орудие труда – каменное рубило. Ни река, ни ледник так не расколют камень. Только человек.
Удивительная все же наука, эта археология, она заставляет человека радоваться обыкновенному камню! Радоваться лишь потому, что тысячелетия назад этот камень согревала рука другого человека. По неприметным следам, по крохотным деталям, ускользающим от обывателя, ученые судят о давно минувшем. В этом и состоит таинство их науки, ее колдовская притягательность. Настоящий археолог среди тысяч камней увидит тот, единственный.
Потом на холм около речки Улалинки приехала экспедиция, и начались обычные раскопки. В городском саду, где вечерами по-прежнему играл духовой оркестр, была открыта одна из древнейших стоянок первобытного человека. Это было как раз то, чего ждали в Кремле. Вот она – масштабная Сибирь!
Сотни предметов предстали перед археологами. Об Алтае заговорили во всем мире – подобных открытий в истории планеты было несколько. Речь шла об уникальной «сибирской» культуре. Ученые доказали, что Сибирь была заселена еще в глубокой древности, а кем она была заселена? Этот вопрос не стоял.
Все складывалось как нельзя лучше; средств на раскопки «сибирской археологии» государство не жалело: освоение Сибири – дело же государственное!
Но чем больше предметов находили ученые на Улалинской стоянке, тем сильнее росло их удивление – находки не походили ни на какие другие, найденные вне Сибири. Было похоже, что древние сибиряки знали какую-то свою, особенную технологию обработки камня. Их орудия были не обиты, а именно обработаны. Будто отшлифованы на самом современном шлифовальном станке. Некоторыми каменными ножами, например, вполне можно побриться. Чудеса, недоступные нынешнему человеку. Призрак грандиозного научного открытия замаячил на горизонте.
Позже, после вмешательства инженеров, физиков и представителей других наук, далеких от археологии, выяснилось, алтайцы действительно не обивали камень, как это делали во всем остальном мире их современники, они обрабатывали его огнем и водой. Поэтому их каменные орудия оказались столь совершенными и отличными от других.
Древние алтайцы показали себя неплохими знатоками природы. Они знали, какие камни поддавались такой обработке, а какие нет. Следовательно, для них горы были не просто горы, а хранилища горных пород. Забегая далеко вперед, нужно заметить, что в современной геологии и в горном деле сохранилось немало понятий и терминов, которые пришли в мировую геологическую науку от этого алтайского народа – они тюркского корня: кайло, бутора, кирка, кувалда, клин и другие.
Но особенно жаркие споры начались, когда попытались определить возраст самых древних находок, очень напряженные получились споры.
Когда сделаны эти каменные орудия? Методом радиоактивного датирования установили: почти двести тысяч лет назад! А по некоторым экспонатам приборы показывали даже восемьсот тысяч… Ничего подобного в российской археологии не случалось.
Столько лет назад на Алтае появились первые каменоломни. Значит, уже тогда здесь жили люди, которым в один прекрасный день понадобились эти каменоломни… Кто же они, те каменных дел мастера? К какому народу относились? Нет, народом, конечно, их называть было рано. Ведь люди между собой общались жестами и отдельными звуками. Должны пройти тысячелетия их жизни на Алтае, прежде чем они научатся говорить по-своему, мыслить, восхищаться и удивляться. Но археологи дали им имя – троглодиты. Так называют племена, которые живут в пещерах.
В предгорьях Алтая и в других местах Южной Сибири теперь известно много пещер, где обитали древние люди. Однако самой щедрой на находки оказалась пещера на высоком утесе около речки Кан. Несколько тысячелетий прожили здесь троглодиты – культурный слой около подножия этой пещеры превышал шесть метров.
Множество каменных орудий найдено в этом кладе. Было видно, как со временем менялась технология обработки камня: от грубых, самых древних предметов до аккуратных, гладких, более поздних. По сохранившимся костям убитых животных археологи воссоздали природу той далекой поры.
Антилопы, носороги, мамонты и другие крупные животные не сумели спастись от умелых охотников. Горы костей остались под обрывом, на котором был вход в пещеру около речки Кан.
Рядом с охотниками в пещере обитали ремесленники. Иначе как объяснить найденные заготовки каменных ножей и кинжалов? Как объяснить происхождение бус и других женских украшений, сделанных из скорлупы страусиных яиц? Этим находкам 40–45 тысяч лет.
Разве не удивительно? Первые украшения! Их примеряли женщины, конечно, не все, а лишь признанные красавицы. Это значит, что уже тогда у первобытных людей на Алтае зародились эстетические чувства, а с ними – первые песни, сказки, воспоминания, которые веками копила память, но не было способа выразить свои ощущения соплеменникам.
Приблизительно к этому времени относятся и другие неожиданные находки, например, тонкие клинки удивительно походили на современные кинжалы. Только каменные! Попадались и простые каменные ножи – для работы. Много было изящных и острых наконечников для стрел.
Бронзовые наручья-латы, они защищали древних алтайцев
Находок действительно много. Самых разных. И все они показывали, как из века в век развивалась, совершенствовалась удивительная культура, названная «алтайской», или «сибирской». Как она шла от грубого каменного рубила, найденного около речки Улалинки в Горно-Алтайске, и наконец, словно из семечка, проросла в молодое ветвистое деревце в суровом таежном саду.
Эти новые, совершенные орудия труда позволили иным племенам покинуть Алтай, свою колыбель, свою прародину, и начать откочевывать на равнину, в лес. Они могли позволить себе уходить. У них было чем защититься. Люди пошли в неизвестность – осваивать равнинную Евразию… Началось медленное заселение безлюдных земель, укрытых лесом, которым суждено будет через тысячи лет называться Россией.
В степь те племена не выходили: их воины были слишком слабы – при встрече с хищником их не спасли бы каменные топоры, а другой защиты у них не было. Но «медно-каменный век» не прошел бесследно. Археологи зафиксировали его следы. Существовал, оказывается, коридор из Алтая в Европу, он проходил по южной оконечности зоны лесов, там – на Урале и в Поволжье – найдены места стоянок с изделиями, удивительно похожими на алтайские.
Самая ранняя находка – около озера Карабалыкты, ее относят к периоду среднего палеолита. Расположена стоянка, на восточных склонах Урала, ближе к Алтаю. Более поздние следы древних людей обнаружены на территории нынешнего Башкортостана, вдоль реки Аги-дели (Белая). Самая знаменитая – пещера Шуган-таш (Каповая), в ней – произведения древнейшей живописи… Находки радовали и неизменно удивляли археологов своей необычностью.
Конечно, нельзя утверждать, что древними жителями Урала были тюрки, хотя антропологические исследования вроде бы и дают повод. Нет. То были носители древней культуры Алтая, в ней рядом с финно-угорской вызревала и тюркская культура. Деления на народы не было – рано!
Даже в период бронзового века (здесь середина II – начало I тысячелетия до новой эры), когда начался расцвет металлургии и появились Аркаим, Синташта и другие города металлургов, тюркская культура не была ярко выражена. Она, как молодое вино, медленно вызревала и здесь, и на Алтае, соседствуя с финно-угорской культурой и мало чем отличаясь от нее. Но она вызревала, чтобы удивить мир своим изысканным вкусом.
Жители каганата Волжская Булгария – наследники именно тех древнейших культурных традиций, которые принесли на Урал выходцы с Алтая… И в этом неразрывность истории тюрков, ее единство, величие и древность соседства с финно-угорскими народами-братьями.
Уральские и поволжские находки заставили задуматься о глобальном – о взаимосвязях и взаимовлиянии на Евразийском континенте. Выходит, дороги между Востоком и Западом существовали всегда, когда был человек[29].
С незапамятных времен странствовали люди. Их путь лежал с Алтая. Некоторые племена, прошедшие его, осели в Европе, позже назвав себя уграми, финнами, литами, эстами, венедами, кельтами, викингами. Но поначалу они не очень отличались одно от другого. Все селились в лесах, по берегам рек, все прятались от зверья, все кочевали, пока не дошли до мест своего «законного» обитания… То было первое Великое переселение, правда, еще не народов. Но оно шло именно с Алтая – европейской колыбели.
А на Алтае, в Южной Сибири продолжали жить те, кого дальние дороги не манили. Они по-прежнему обитали в пещерах, охотились, делали замечательные орудия и оружие. А еще они научились восхищаться красотой, сотворенной на камне.
И что уж совсем неудивительно – им всегда способствовали сами тюрки. Вернее, их обычаи и традиции: среди лягушек сам стань лягушкой. Пословица для тюркских европейцев пришлась как лыко в строку. Они охотно становились «лягушками» и тем спасли себя от гибели на чужбине. Но чужая маска приросла к их лицам. Теперь они зовутся не по имени, а по маскам: баварцы, саксонцы, англичане, французы, австрийцы, болгары, чехи, сербы, венгры…
Древнейшая в мире руническая надпись V–IV веков до н. э., обнаруженная на чаше в кургане Иссык в Южном Казахстане (фото и прорисовка). Вопреки распространенному заблуждению, уж тогда у тюрков была письменность. “…Исполняй обязанность, предложи пить. Если истекает яд, отбери…”, – четко прочитывается нижняя строчка на серебряной чаше (“…ötä ičüt aqsа aγи al”)
И чтобы сохранить свое чужое лицо, европейцы строят малоубедительные версии. «Достоверно лишь одно: здесь не может быть и речи о письменности царя Аттилы и его полчищ», – утверждает, например, Э. Добльхофер, материалы которого использованы в этой главе. И лукаво при этом добавляет: «Чего, впрочем, ныне никто серьезно и не утверждает».
Еще как утверждает!.. И только серьезно.
Если бы Добльхофер не был в науке учеником европейской школы, он никогда бы не позволил себе столь неудачную оговорку. О письменности царя Аттилы только и может идти речь. И ни о какой другой. Потому что других тюрков в Европе тогда не было!
Зерна, брошенные Вильгельмом Томсеном, дали всходы, они легли на благодатную почву. Например, появились работы академика В. М. Жирмунского (1891–1971), доказавшие единство германского и тюркского языкознания, они по праву считаются классическими, хотя их и не популяризируют. Интересно в этом направлении работают отец и сын Кызласовы, которых тюрки тоже не награждают должным вниманием.
Очень любопытно исследование археолога К. А. Акишева, он расставил последние точки над «i» в так называемой скифской теме. Ученый в кургане Иссык в Семиречье (Казахстан) нашел чашу с четкой рунической надписью на тюркском языке. Находке, как и кургану, две с половиной тысячи лет! Таким образом, надпись стала первым письменным памятником скифов и саков, она свидетельствует об их языке.
Это была первая, но не единственная находка.
В Кара-тепе, вблизи Термеза, археологи нашли разрушенный буддийский (или тенгрианский?) центр II–IV веков, где среди прочего материала были сосуды с такими же руническими письменами… Мало того, французские геологи сообщили о находке в Афганистане стены с теми же руническими знаками… Точно такие же руны были обнаружены на территории Восточной Франции, в бывшем Бургундском королевстве (Шарнейская застежка). И в Румынии, и на Украине. Везде их язык был один. Тюркский!
Выходит, скифы абсолютно ничем не отличались от кипчаков. Только вера различала их, единых представителей тюркского народа.
Но признать скифский язык древнетюркским в Москве не пожелали. Например, надпись на чаше Акишева московские специалисты даже не прочитали, но вынесли убийственный приговор: процарапана позднее. Будто бы подложили в курган позже захоронения…
А между тем надписи читались по правилам древне-тюркской грамматики. «Создатель (пищи), наполняй…» – с этого обращения (к языческому богу?) начинается надпись на чаше Акишева… И другие надписи имели перевод… Их отличал великолепный литературный язык, светлые образы.
Кафтан и головной убор из кургана Иссык удивили ученых своей красотой и изяществом
Вот пример древней тюркской поэзии. Строки – звуки того времени:
Уже тогда поэты рифмовали слова и делали это мастерски: в конце строк или по их центру и даже по первому слогу… Удивительную свободу дает тюркский язык! Далеко не каждому нынешнему поэту по плечу такая свобода слова.
Ты только щедрость мне оставь —
пусть отличат по ней меня,
потом коня ты для меня найди —
и в бой пошли меня![27]
Рунические надписи, обнаруженные на древних памятниках (эпитафии), тоже показывают, что более двух с половиной тысяч лет назад у тюрков была своя письменность. Одна из эпитафий выглядела так:
Эта древняя надпись найдена в верховьях Енисея в 1786 году, первым ее перевод сделал в 1895 году В. В. Радлов[28]. А первые руны, зафиксированные на бумаге, приходятся как раз на V век – век царствования Аттилы. Увы, это не ирония судьбы.
Я отделился от родни и жен.
Не в добрый час я был среди врагов.
Кюч-Кюль-тутук – я – с миром разлучен.
Я ныне с элем разлучен и с ханом,
с конем своим и с золотым колчаном.
Мне было тридцать пять, герою, лет.
Эль Ынанчы, ты знай, я верным был.
Пусть благодарствует наш славный хан!
Пусть здравствует мой род и мой народ!
Врагов моих не счесть, а я ушел…
Царь кипчаков вполне мог читать и писать на родном языке. Кроме того, по свидетельству Иордана, он знал греческий язык. Культурным и образованным был предводитель кипчаков. Возможно, он в минуты досуга читал и эти прекрасные строки, написанные его современником:
Вот она, древнетюркская поэзия… Ее, по утверждениям невежд, никогда не было.
Бог создал мир низин и мир высот,
чтоб там всегда вращался небосвод,
чтоб звезды там вершили свой полет, —
там ночь исправно день сменяет.
Бог небесам цвет бирюзы придал,
нефриты звезд по небу разбросал,
созвездие Весов он нанизал, —
и ночь исправно день сменяет.
Скакун Судьбы над миром проскакал —
огонь он высек и заполыхал
мир травяной: стал жарок, дымен, ал…
И пламя до сих пор не затухает.
Выразительными творениями алтайцев восторгалось не только окружение Аттилы, но и знать Индии, Китая. Благодаря хану Эрке (царю Канишке) там сохранились древние тексты на брахми… И оттого, что Европа не знала о древнетюркской поэзии, стихи не становились хуже.
Ленинградский тюрколог Л. Ю. Тугушева убедительно доказала это, выпустив прекрасную книгу «Уйгурская версия биографии Сюань-цзана». Она по страницам собирала разбросанную древнюю тюркскую рукопись для своей книги… И во времена Аттилы у кипчаков уже был литературный язык, на котором писали поэмы.
Но сперва пояснение.
Уйгурский язык относится к древнетюркскому, он – один из его диалектов. «Уйгурское письмо – буквенно-звуковое… оно послужило основой для древнемонгольской письменности, восходит к одному из сирийско-арамейских алфавитов». И здесь, говоря о тюрках, привычно – в который уж раз! – лукавит энциклопедия. Связь с сирийско-арамейскими алфавитами не установлена, тюркский язык стоял в стороне, он сам находил пути своего развития. А о древнемонгольской письменности вообще не может быть речи: слово «монгол», по свидетельству самих монголов, впервые зафиксировано в XI веке… Так сознательно искажают древнетюркскую культуру, приписывая ее другим народам. Монголам, иранцам – кому угодно.
Великое переселение народов так оставляло свой след в мировой культуре – рунами, скульптурами, дворцами…
Так, рунами, писали тюрки во II–IV веках: Средняя Азия, Афганистан, Древний Алтай (сравнительная таблица В. В. Вертоградовой). Здесь приведены рисунки-реконструкции произведений искусства Кушанского царства (первые века н. э.)
А так выглядел оригинал – скульптура кушанского принца
«Одно из наиболее значительных произведений раннесредневековой тюркоязычной литературы – уйгурская версия биографии Сюань-цзана, – пишет Тугушева, – представлено в единственной рукописи, разрозненные части которой в настоящее время хранятся в рукописных собраниях в Париже, Пекине, Ленинграде. Установлено, что все части рукописи, найденные в свое время, как и другие памятники раннесредневековой письменности, в Восточном Туркестане, до обнаружения находились в одном месте, были разъединены позднее и различными путями попали в рукописные собрания разных стран».
Не предисловие, а обвинительный документ тем, кто разбазаривал, воровал и продавал древние тюркские литературные памятники. И счастье, что нашелся человек, который воссоздал полный текст, а потом и прочел древнюю книгу. Тугушева сделала невозможное – не дала погибнуть страницам, обреченным на гибель. Единственный в мире экземпляр тюркского литературного памятника дельцы от науки порвали и распродали по свету! Потомкам Петра нужны тюрки только в образе «диких кочевников».
Велика российская наука, но, опозоренная дельцами, кроме жалости к себе, она уже ничего не вызывает. А древние тюрки об этой беде писали так:
«В процессе работы над коллекцией, – пишет Тугушева, – мне посчастливилось обнаружить части этого произведения среди не идентифицированного материала в рукописном собрании Института востоковедения АН СССР и отождествить их».
Кто сердцем нищ, то это – навсегда:
богатым он не станет никогда.
Великим став, ты, как закон велит,
будь рядом с теми, кто добро творит.
Сколько такта в ее словах, а речь о том, что страницы бесценной рукописи, которые не успели продать за границу, валялись где попало. Они прозябали в институте, который должен хранить и изучать памятники Востока и который так обращается с ними.
Никому в голову не приходило, что эти редчайшие страницы хоть и написаны на древнетюркском языке, но все-таки являются и страницами истории Великой России. Не только на славянских берестяных грамотах, но и тюркскими рунами запечатлевалось былое. Охранять одно и уничтожать другое – все равно что выкалывать себе один глаз, устраняя конкурента другому глазу.
Разве не показательно, что первые сведения, попавшие в российскую науку о степных курганах, принадлежали академикам Г. Миллеру и И. Гмелину, которые записали в XVIII веке показания «бугровщика» – разорителя курганов? Мародер по кличке Селенга положил начало классификации тюркских древностей. И она всех устраивала! Ибо была облачена в строгие «академические» одежды. Серьезно памятники не изучали, их грабили втихую.
А изучать там надо многое.
Например, тофалары – их всего-то в Сибири около 400 человек. В языке тофалар прослеживается связь тюркского языка с языком палеоазиатов, кетов. А это говорит о том, что в древнейшие времена в Центральной Азии и на Алтае была единая культура… Вот они, вечные тайны Востока!
А теперь – напоследок – несколько строк, которые много веков назад услаждали слух людей. И они написаны древними рунами:
Или такие:
Щедрость Господня – она, говорят, самоцвет,
Щедрость Господня – ее драгоценнее нет.
Но драгоценней сапфиров мой Бог – ты, могучий герой.
Но драгоценней рубинов – могучий герой мой, Бог мой.
Хрустальные строки… С них две тысячи лет назад начинались и Державин, и Пушкин, и весь золотой век поэзии России!
Ты устрашаешь глупца и невежду, о мудрость.
Ты нерадивых и праздных караешь, о мудрость.
Ты отрешившимся радость даруешь, о мудрость.
Ты умудренным покой посылаешь, о мудрость.
Литературные и археологические памятники – эхо минувшей поры, застывшее в камне, бронзе, золоте, бумаге. И чем мощнее звучит это эхо, тем сильнее желание узнать о «голосе», издававшем величественные звуки. Однако с историей тюрков подобного не случилось: их голос потерялся в разноголосице культур и народов. Их эхо веками уходило в пустоту.
Но жизнь, как известно, продолжалась, по воле Неба и в Советском Союзе. В 50-е годы объявили об освоении Сибири. Создание сибирских городов, научных центров, заводов-гигантов было модным. В Сибирь потянулась молодежь, в том числе из среды археологов. Требовались сибирская наука, сибирская история, сибирская археология, которые должны быть интернациональными, социалистическими и, конечно, выдающимися.
Самые ранние рунические надписи, найденные в Европе и отнесенные к готским: наконечник копья из Ковеля (Волынь, IV век) и золотое кольцо из Пьетроассы, датируемое 375 годом. Попытка их прочтения на древнетюркском показывает вполне конкретное: “Побеждай, приобретая славу! Отбирай покой” (“Küing tapu sï al inč”; “Богоподобный каган, воскресни! Победи неприятеля. Стань лучником!” (“Döndürsïγ gaγan su sü sï oqčïd”)
Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Случилось именно так. По незнанию – другого объяснения нет – крупные научные силы Страны Советов приступили к «масштабному» освоению кипчакской темы. Никто из стратегов Кремля даже не догадывался, на что направляли государственные средства… Вот она, воля Божья! Судьба впервые улыбалась и кипчакам.
В 1961 году на одну из научных конференций, тоже очень модных в те годы, приехал археолог Алексей Окладников. Простой советский ученый приехал на простую научную конференцию в Горно-Алтайск. Ординарное событие, но ему суждено было попасть в историю.
Надо заметить, что конференции проходили скучно и муторно, при пустующем зале. Участники собирались на открытие, а потом разбредались до закрытия и банкета. Ученым важно было общение между собой, а не прослушивание докладов, которые все равно будут опубликованы.
Окладников не был исключением. На той памятной конференции в Горно-Алтайске, спасаясь от скуки и назойливых собеседников, он пошел в городской парк проветриться. Тысячи людей до него бывали в этом парке, тысячи людей проходили красивой тропинкой вдоль речки Улалинки. Речка как речка, вода журчит, камни разбросаны по берегам. На одном таком камне и остановился взор ученого. Идти дальше Окладников уже не смог.
Нужно родиться охотником, чтобы увидеть затаившегося зверя. Нужно родиться рыболовом, чтобы почувствовать рыбу в реке. Алексей Павлович родился археологом, он всю жизнь выискивал следы древности. И находил!
Гладкая овальная галька, которую он поднял в городском парке, была с одного бока заострена. Первобытный человек убрал лишнее, ненужное, чтобы из гальки получилось орудие труда – каменное рубило. Ни река, ни ледник так не расколют камень. Только человек.
Удивительная все же наука, эта археология, она заставляет человека радоваться обыкновенному камню! Радоваться лишь потому, что тысячелетия назад этот камень согревала рука другого человека. По неприметным следам, по крохотным деталям, ускользающим от обывателя, ученые судят о давно минувшем. В этом и состоит таинство их науки, ее колдовская притягательность. Настоящий археолог среди тысяч камней увидит тот, единственный.
Потом на холм около речки Улалинки приехала экспедиция, и начались обычные раскопки. В городском саду, где вечерами по-прежнему играл духовой оркестр, была открыта одна из древнейших стоянок первобытного человека. Это было как раз то, чего ждали в Кремле. Вот она – масштабная Сибирь!
Сотни предметов предстали перед археологами. Об Алтае заговорили во всем мире – подобных открытий в истории планеты было несколько. Речь шла об уникальной «сибирской» культуре. Ученые доказали, что Сибирь была заселена еще в глубокой древности, а кем она была заселена? Этот вопрос не стоял.
Все складывалось как нельзя лучше; средств на раскопки «сибирской археологии» государство не жалело: освоение Сибири – дело же государственное!
Но чем больше предметов находили ученые на Улалинской стоянке, тем сильнее росло их удивление – находки не походили ни на какие другие, найденные вне Сибири. Было похоже, что древние сибиряки знали какую-то свою, особенную технологию обработки камня. Их орудия были не обиты, а именно обработаны. Будто отшлифованы на самом современном шлифовальном станке. Некоторыми каменными ножами, например, вполне можно побриться. Чудеса, недоступные нынешнему человеку. Призрак грандиозного научного открытия замаячил на горизонте.
Позже, после вмешательства инженеров, физиков и представителей других наук, далеких от археологии, выяснилось, алтайцы действительно не обивали камень, как это делали во всем остальном мире их современники, они обрабатывали его огнем и водой. Поэтому их каменные орудия оказались столь совершенными и отличными от других.
Древние алтайцы показали себя неплохими знатоками природы. Они знали, какие камни поддавались такой обработке, а какие нет. Следовательно, для них горы были не просто горы, а хранилища горных пород. Забегая далеко вперед, нужно заметить, что в современной геологии и в горном деле сохранилось немало понятий и терминов, которые пришли в мировую геологическую науку от этого алтайского народа – они тюркского корня: кайло, бутора, кирка, кувалда, клин и другие.
Но особенно жаркие споры начались, когда попытались определить возраст самых древних находок, очень напряженные получились споры.
Когда сделаны эти каменные орудия? Методом радиоактивного датирования установили: почти двести тысяч лет назад! А по некоторым экспонатам приборы показывали даже восемьсот тысяч… Ничего подобного в российской археологии не случалось.
Столько лет назад на Алтае появились первые каменоломни. Значит, уже тогда здесь жили люди, которым в один прекрасный день понадобились эти каменоломни… Кто же они, те каменных дел мастера? К какому народу относились? Нет, народом, конечно, их называть было рано. Ведь люди между собой общались жестами и отдельными звуками. Должны пройти тысячелетия их жизни на Алтае, прежде чем они научатся говорить по-своему, мыслить, восхищаться и удивляться. Но археологи дали им имя – троглодиты. Так называют племена, которые живут в пещерах.
В предгорьях Алтая и в других местах Южной Сибири теперь известно много пещер, где обитали древние люди. Однако самой щедрой на находки оказалась пещера на высоком утесе около речки Кан. Несколько тысячелетий прожили здесь троглодиты – культурный слой около подножия этой пещеры превышал шесть метров.
Множество каменных орудий найдено в этом кладе. Было видно, как со временем менялась технология обработки камня: от грубых, самых древних предметов до аккуратных, гладких, более поздних. По сохранившимся костям убитых животных археологи воссоздали природу той далекой поры.
Антилопы, носороги, мамонты и другие крупные животные не сумели спастись от умелых охотников. Горы костей остались под обрывом, на котором был вход в пещеру около речки Кан.
Рядом с охотниками в пещере обитали ремесленники. Иначе как объяснить найденные заготовки каменных ножей и кинжалов? Как объяснить происхождение бус и других женских украшений, сделанных из скорлупы страусиных яиц? Этим находкам 40–45 тысяч лет.
Разве не удивительно? Первые украшения! Их примеряли женщины, конечно, не все, а лишь признанные красавицы. Это значит, что уже тогда у первобытных людей на Алтае зародились эстетические чувства, а с ними – первые песни, сказки, воспоминания, которые веками копила память, но не было способа выразить свои ощущения соплеменникам.
Приблизительно к этому времени относятся и другие неожиданные находки, например, тонкие клинки удивительно походили на современные кинжалы. Только каменные! Попадались и простые каменные ножи – для работы. Много было изящных и острых наконечников для стрел.
Бронзовые наручья-латы, они защищали древних алтайцев
Находок действительно много. Самых разных. И все они показывали, как из века в век развивалась, совершенствовалась удивительная культура, названная «алтайской», или «сибирской». Как она шла от грубого каменного рубила, найденного около речки Улалинки в Горно-Алтайске, и наконец, словно из семечка, проросла в молодое ветвистое деревце в суровом таежном саду.
Эти новые, совершенные орудия труда позволили иным племенам покинуть Алтай, свою колыбель, свою прародину, и начать откочевывать на равнину, в лес. Они могли позволить себе уходить. У них было чем защититься. Люди пошли в неизвестность – осваивать равнинную Евразию… Началось медленное заселение безлюдных земель, укрытых лесом, которым суждено будет через тысячи лет называться Россией.
В степь те племена не выходили: их воины были слишком слабы – при встрече с хищником их не спасли бы каменные топоры, а другой защиты у них не было. Но «медно-каменный век» не прошел бесследно. Археологи зафиксировали его следы. Существовал, оказывается, коридор из Алтая в Европу, он проходил по южной оконечности зоны лесов, там – на Урале и в Поволжье – найдены места стоянок с изделиями, удивительно похожими на алтайские.
Самая ранняя находка – около озера Карабалыкты, ее относят к периоду среднего палеолита. Расположена стоянка, на восточных склонах Урала, ближе к Алтаю. Более поздние следы древних людей обнаружены на территории нынешнего Башкортостана, вдоль реки Аги-дели (Белая). Самая знаменитая – пещера Шуган-таш (Каповая), в ней – произведения древнейшей живописи… Находки радовали и неизменно удивляли археологов своей необычностью.
Конечно, нельзя утверждать, что древними жителями Урала были тюрки, хотя антропологические исследования вроде бы и дают повод. Нет. То были носители древней культуры Алтая, в ней рядом с финно-угорской вызревала и тюркская культура. Деления на народы не было – рано!
Даже в период бронзового века (здесь середина II – начало I тысячелетия до новой эры), когда начался расцвет металлургии и появились Аркаим, Синташта и другие города металлургов, тюркская культура не была ярко выражена. Она, как молодое вино, медленно вызревала и здесь, и на Алтае, соседствуя с финно-угорской культурой и мало чем отличаясь от нее. Но она вызревала, чтобы удивить мир своим изысканным вкусом.
Жители каганата Волжская Булгария – наследники именно тех древнейших культурных традиций, которые принесли на Урал выходцы с Алтая… И в этом неразрывность истории тюрков, ее единство, величие и древность соседства с финно-угорскими народами-братьями.
Уральские и поволжские находки заставили задуматься о глобальном – о взаимосвязях и взаимовлиянии на Евразийском континенте. Выходит, дороги между Востоком и Западом существовали всегда, когда был человек[29].
С незапамятных времен странствовали люди. Их путь лежал с Алтая. Некоторые племена, прошедшие его, осели в Европе, позже назвав себя уграми, финнами, литами, эстами, венедами, кельтами, викингами. Но поначалу они не очень отличались одно от другого. Все селились в лесах, по берегам рек, все прятались от зверья, все кочевали, пока не дошли до мест своего «законного» обитания… То было первое Великое переселение, правда, еще не народов. Но оно шло именно с Алтая – европейской колыбели.
А на Алтае, в Южной Сибири продолжали жить те, кого дальние дороги не манили. Они по-прежнему обитали в пещерах, охотились, делали замечательные орудия и оружие. А еще они научились восхищаться красотой, сотворенной на камне.