Страница:
Она знала английский и немецкий языки, владела навыками работы с компьютером, но не слишком представляла, где она это может приложить. В то время, когда она только поступала в университет в начале девяностых, знание иностранного языка было не очень распространенным и те немногие переводчики и учителя английского языка, которые могли этими знаниями похвастаться, имели большой шанс получить хорошо оплачиваемую работу в какой-нибудь иностранной фирме, не имея никакого другого специального образования за плечами. Знание языка на несколько лет стало одним из самых спрашиваемых. Однако, это смекнула не только Полина, но и другие, и к тому времени, когда Полина окончила университет, выяснилось, что на рынке труда уже появилось большое число молодых людей, имеющих в своем арсенале не только специальности, нужные международным представительствам и фирмам, но и знание как минимум английского, полученным за несколько месяцев курсов иностранного языка. Конкуренция невероятно возросла и Полине пришлось немало побегать, пока она не устроилась на работу офис-менеджером в индийскую фирму, занимающейся продажей копировального оборудования. Работы было невпроворот, индусы экономили на рабочей силе, как могли, и в и итоге на Полину свалили обязанности не только офис-менеджера, но и ассистента по продажам. Природное обаяние значительно помогали ей сбывать продукцию фирмы и ее стали отправлять по различным регионам, для того, чтобы налаживать там связи и проталкивать товар.
Зарплата была не ахти какая, работы выше крыши, поездок много. Полина не испытывала никакого восторга от своей работы, но альтернативы пока не было. Ко всему прочему, через несколько месяцев после начала работы выяснилось, что у ее шефа были на нее не только профессиональные виды, но и личные, вполне конкретного характера. В Полинины планы это никак не входило, и, получив отказ на свои домогательства, шеф к Полине видимо охладел и всячески портил ей жизнь. Отправив ее однажды в очередную командировку, шеф и не представлял себе, что отправляет ее прямиком за своим счастьем, так как именно там Полина умудрилась познакомиться в гостинице с парнем с глазами василькового цвета, который оказался не только ее земляком по городу и даже району, но и вообще отличным парнем, умеющим ее рассмешить, вызвать блеск в ее глазах, в общем, зажигающем в ней ту самую искру, отсутствие которой угнетало Полину уже давно.
Судьба играла с ними в забавные игры с самого начала знакомства. Когда Полина приехала в провинциальную насквозь гостиницу старого образца, встретили ее там не слишком радушно.
— Милочка, Вы никак не можете остановиться в номере-люкс, так как их всего два, и один уже занят, а второй забронирован на даму из одной солидной иностранной организации и мы ее ждем с минуты на минуту! — важно внушала Полине дежурная из регистратуры.
— Так я и есть та самая …дама, — устало пыталась объяснить Полина, ясно читая в глазах дежурной все, что та думает о том, как такие пигалицы, как Полина, попадают в подобные организации. После ужасного перелета с задержкой рейса сил реагировать на чьи-то мысли у Полины уже не оставалось, ей бы добраться до душа и кровати. Ключ она получила, номер оправдал все ее ожидания, вернее будет сказать, неожидания от гостиницы подобного класса. Вдобавок ко всему, ногу ее укусила какая-то тварь и нога эта распухла до внушительных размеров. «Ну не сидеть же так весь вечер», подумала Полина, и решила заняться хотя бы лечением укуса. Так как представление о том, какое требуется лечение, она имела очень слабое, то первым, что пришло ей на ум, был спиртовый компресс. Спирта, естественно, у нее с собой не имелось, а куда же вечером пойти за спиртом в незнакомом городе, как не к дежурной в регистратуре? Так она и сделала.
— Мне нужно немного водки, грамм 50, не подскажете, где можно найти? — спросила Полина, читая в глазах дежурной продолжение ее осуждающих мыслей по поводу современной молодежи.
— Да мне для компресса, понимаете, — попыталась объяснить Полина, — у меня нога распухла. Может у вас здесь что-то типа медпунтка есть?
— Есть, — выражение лица дежурной сменилось с осуждающего на подозрительное. — По коридору первая дверь направо. Только вот вряд ли вы там кого-нибудь застанете в такое время.
Попытка не пытка, подумалось Полине, и она храбро заковыляла по коридору. Как ни странно, свет в нужной комнате горел и там даже обнаружился некий молодой человек, очевидно врач (кому же там еще быть?), и хотя он не был в белом халате (а чего еще ожидать в таком захолустье в неурочное время?), он деловито разбирал склянки в шкафу.
— Здравствуйте, к вам можно? — не дождавшись разрешения, Полина проковыляла к кушетке. — У меня тут укус на ноге, распухло, вот. Помочь сможете?
Парень обернулся, внимательно посмотрел сначала на Полину, потом на укус, потом, подумав о чем-то секунду, деловито повернулся к шкафу и продолжил перебирать склянки, бормоча себе под нос «Так, укус, значит, опух, так-так…».
— Вот! Нашел, это то, что вам нужно! — радостно провозгласил врач и направился к Полине, на ходу открывая бутылочку с жидкостью, имеющей запах нашатырного спирта.
Сделав компресс и, немного неловко перевязав его, врач слегка насмешливо взглянул на свою пациенту.
— И что же такая милая девушка делает в такой глуши да еще и с таким укусом?
— А вы у всех своих пациентов такие детали спрашиваете? — огрызнулась Полина, сообразив через мгновение, что даже не сказала спасибо. Этот факт и удивительно обаятельный взгляд молодого врача смягчили ее сердце.
— Вообще-то, спасибо, — буркнула она. — А вы всегда так допоздна работаете?
— Нет, не всегда, по крайней мере здесь, — почему то засмеялся врач.
— Так вы здесь на стажировке?
— Ну типа того, — последовал уклончивый ответ. — А давай на ты перейдем и еще предлагаю сходить в бар выпить чего-нибудь. В порядке дополнения к лечению, а ?
Полина опешила поначалу от такого напора, а потом трезво рассудила, что ничего тут криминального нет, все лучше, чем в номере одной торчать наедине со своими мыслями и горестями. Бар располагался в этой же гостинице и оказался того же класса, как и номер и все остальное. Но выпить там было можно, и пообщаться под спокойную музыку тоже. Посижу немного и пойду, решила про себя Полина, осушив свой коктейль почти залпом. Отсутствие ужина и еще пару коктейлей сделали свое дело и когда Полина уже собиралась встать, она поняла, что ей тут не так уж и плохо. Врач, который представился как Никита, оказался человеком ненавязчивым и разговорами ее особо не утомлял. Решив, что она никуда не торопится, Полина расслабилась и сама стала втягиваться в разговор. О том о сем, в основном отвечая на вопросы собеседника, Полина рассказывала о своей крутой работе (ну, с крутизной она немного перебрала, для пущего блеску, кто проверит?), о своей веселой жизни, о своих друзьях и поклонниках…Но в один момент ее как будто прорвало. Это было похоже на встречу в поезде со случайным попутчиком, когда знаешь, что уже вряд ли когда-нибудь его еще раз встретишь, и выкладываешь ему все наболевшее. Слезы потекли сами собой. Полина рассказала все и про ее ситуацию с шефом и как она тут оказалась и как ей вообще, по ее мнению, не везет по жизни. Вывернув всю свою душу наизнанку и выплакавшись, Полина почувствовала невероятное облегчение и жизнь уже не показалась ей такой уж никудышной. Он проводил ее до номера и Полина провалилась в безмятежный сон.
Наутро ей было ужасно стыдно за то, что она так расквасилась перед незнакомым человеком. Но, решив, что они виделись в первый и последний раз, она перестала переживать и забыла о нем. Пока не столкнулась нос к носу с ним в аэропорту по дороге назад.
— Ты что, тоже в Москву? —изумилась она.
— Да, домой, — спокойно ответил Никита, хотя глаза так и светились искрами смеха.
— Домой? Разве ты … ты не здешний?
— Вообще-то нет. А почему ты так решила?
— Ну, врач из Москвы вряд ли приедет сюда работать…
— А кто тебе сказал, что я врач? — Никита уже не скрывал смеха, забавляясь ошарашенным выражением лица Полины.
— А что ты тогда делал там в медпункте и вообще в той гостинице?
— Приехал по делам. Не одна же ты такая деловая (у Полины вспыхнули уши от своей бравады в тот вечер в баре). А в медпункте искал себе таблетку от головной боли. Там никого не было, вот и перебирал их запасы, дежурная разрешила за небольшую благодарность. Ты же меня даже не спросила, кто я такой. Сразу потребовала медицинской помощи. Ну как я мог отказать девушке, попавшей в беду? Да еще и такой очаровательной?
— Ясно.
Полина не знала, как реагировать, но сердце отчего-то радостно запрыгало, невзирая на смущение от сложившейся ситуации. Они проболтали всю дорогу, выяснили, что не только из одного города, но даже и живут недалеко друг от друга.
— Нет, ну надо же, какие судьба умеет подкидывать любопытные сюрпризы, — веселился Никита, — ну кто бы мог подумать, что в этой глуши я встречу такую изумительную девушку! Да еще и соседку, можно сказать! А я еще, идиот, ломался, ехать или нет. Никогда бы себе не простил, если бы не поехал!
— Тогда бы тебе просто-напросто пришлось бы искать меня в большом городе. Может, и нашел бы лет так через сто! — смеялась в ответ Полина, окончательно стряхнув неловкость и получая удовольствие от общения с парнем, который казался все более и более обаятельным.
— Ну нет, спасибо преогроменное, но лет так через сто я, пожалуй, уже буду не в состоянии пригласить девушку в кафе или на дискотеку, не говоря уж об остальном. Так уж лучше сейчас, плиииз. Меня это устраивает намного больше.
В Москве они продолжили свое знакомство. Полина проводила все свое свободное время с Никитой, не скрывая симпатии к нему. Разница в восемь лет совершенно не ощущалась, наоборот, добавляла разнообразие в спектр их интересов и тем для обсуждения. Его обаяние имело очевидную власть над ней, а легкость их общения поднимала и кружила ее, наполняя ощущением счастья. Чем больше они виделись, тем больше она понимала, что влюбилась, радуясь своему чувству, словно долгожданной весне после долгой тоскливой зимы.
Как ни странно, имея так много разного для заполнения своего времени, так получилось, что , не считая того откровения в гостиничном баре, к теме о работе они больше никогда не возвращались. Полина не хотела больше обсуждать своего шефа, боясь быть неправильно понятой и полагая, что рассказывать о домогательствах начальства своему парню дело неприятное, а Никита, видимо, не считал, что Полине будут интересны детали его дел.
Наступил момент, когда Полина почувствовала, что предел бывает всему, в том числе и ее терпению, с фирмы она ушла и начала поиски новой работы. Несколько попыток окончились неудачами. То она не подходила нанимателям, то ее саму что-то настораживало. Обжегшись на молоке и на воду дуешь. Это было очень похоже на Полину. Будучи достаточно уверенной в себе и своих силах, она все же не хотела заранее обрекать свою карьеру на неудачу только из-за чьего-то неуемного либидо. Поэтому она продолжала поиски, пока не наткнулась на объявление в газете о вакансии, которая не очень подходила ей по ее образованию, но навыки офис-менеджера, полученные в индийской фирме, пригодились бы здесь, как нельзя лучше. Плюс к знанию языков, конечно. Что ее заинтересовало больше всего, так это то, что там имелись хорошие перспективы роста, да и, судя по габаритам фирмы, оклад там должен быть неплохим. Никита ничего о ее поисках не знал. Полина не хотела грузить его своими проблемами и намеревалась рассказать обо всем после того, как устроиться на новую работу.
Отослав на указанный адрес свое резюме, она запаслась терпением и сухофруктами, лежа на диване перед телевизором в ожидании звонка и поедая свои съестные запасы. Долгожданная телефонная трель раздалась через три дня. Ее вызвали на интервью. Полина была эффектной девушкой и знала об этом, так что о своей внешности она особо не беспокоилась, так же как и о коммуникабельности и способности представить себя, но…. Было одно «но», на котором она всегда запиналась. Причина ухода с предыдущей работы. Ну не скажешь же, что шеф домогался ее. Никто не поверит и решат, что она просто скрывает за этими выдумками свои профессиональные промахи. А если захотят связаться с предыдущим начальством, то Полина живо могла себе представить, что бывший шеф наговорит о ней. Пока она думала над этим, сидя в приемной, секретарь пригласила ее в кабинет, где, по ее словам, она должна была встретиться с их начальником и другими членами интервьюирующей комиссии. Ну и кого вы думаете она увидела в кабинете, восседающим за столом босса? Того самого обаяшку Никиту Ястребова, роман с которым у нее был в самом разгаре! Полина была с состоянии шока и едва могла отвечать на вопросы. Никита откровенно забавлялся ситуацией, закруглив, правда, экзекуцию побыстрее и попросив оставить их с Полиной наедине. Полины набросилась было на него за такие дурацкие шутки, но он стал уверять, что резюме сортировал не он, что ему только коротко доложили о кандидатурах, и он был не менее удивлен, увидев Полину, чем она при виде него. Звучало это не слишком убедительно, но ситуация была настолько комичной, что они оба хохотали, как сумасшедшие, пока наконец не решили, что продолжат «интервью» за обедом. Продолжение, однако, приняло еще более крутой поворот.
— Ты уверена, что хочешь работать у меня на фирме? — спросил ее Никита, держа за руку и глядя в глаза.
— Была уверена до последнего момента, пока ты не спросил об этом.
— А если я предложу тебе кое-что в качестве альтернативы?
— Другое место работы, ты хочешь сказать? — Полина ожидала этого вопроса, но еще не знала, что на него ответить. — Слушай, Никита, я понимаю, что сложившихся обстоятельствах, ну…при наших отношениях, тебе, наверное, не очень комфортно иметь у себя на фирме меня в качестве сотрудника, так?
— Не так. Я совсем о другом, Поля. Я о том, что хочу предложить другую позицию. Более близкую ко мне. Но и более ответственную. Более долгосрочную. Более нервную, учитывая мой характер, но и, надеюсь, более приятную и счастливую. Если мы оба постараемся.
Полина была в растерянности. Никита редко бывал серьезным и она всегда не была до конца уверенна, как воспринимать его слова.
— Звучит очень заманчиво, ты знаешь, — неопределенно сказала она. — Но меня интересуют детали. Условия, требования и так далее.
— Их так много и так мало одновременно. Все зависит от тебя и меня. Как и в любом браке.
— В любом что?
— Выходи за меня замуж, Поля, зачем тебе эта работа? Мы ведь и по-другому можем быть вместе.
— Да я ведь не из-за тебя в твою фирму пришла, я же не знала… — начала оправдываться Полина, но тут увидела, что Никита опять смеется.
— Так ты согласна или нет?
— А как же работа?
— Как ты можешь думать о работе, когда свадьба на носу?
— Я еще не сказала «да»!
— А что, ты сказала «нет»?
— Никита, ты просто невозможен. У тебя все на грани шутки. Даже когда предложение делаешь!
— Нет, я не шучу, это ты увиливаешь от ответа.
— Но это же ведь очень серьезный разговор!
— А я что, умираю от смеха?
— Никита! Прекрати издеваться!!!
Короче говоря, после последующей десятиминутной словесной перепалки и непрекращающегося смеха Полина взяла тайм-аут, но уже через неделю огненного напора Никиты она сдалась и сказала-таки свое «да», а далее события понеслись своим чередом, логичным образом закончившись свадьбой.
Вообще-то, несмотря на приятную внешность и успешность в жизни, отношения с женщинами у Никиты далеко не всегда складывались так гладко. Руна Игоревна, мать Никиты, была женщиной с болезненным самолюбием, замашками «солдата в юбке» и глубоко несчастной в личной жизни. Она с детства давила в сыне все попытки к самостоятельности и привязывала его к себе, борясь таким образом со своим комплексом одинокой женщины. Мужа, отца Никиты, она выгнала, когда ребенку было семь лет. Он отчетливо помнил, как они часто и яростно ругались, и при этом всегда отец выходил виноватым. Было ли так на самом деле, или же так получилось благодаря влиянию матери, но Никита запомнил своего отца малодушным ни на что не способным, но ужасно упертым мужичком. Все детство он только и слышал « Ты точно такой же, как твой отец! Весь в него!», и звучало это как самое ужасное оскорбление. Он всеми силами пытался изменить мнение матери о себе, подстраивался под ее прихоти, старался угодить ей во всем, добиваясь ее любви.
В итоге это привело к тому, что в шестнадцать лет Никита имел в уме только одну модель взаимоотношений с женщинами — подобострастное и угодливое, искусственное подавление своего «я» в угоду чьей-то любви. И девушек себе выбирал такого же типа, как и мать — властных, уверенных в себе. Однако отношения прекращались, не успев набрать обороты. Девушки ловились на его обходительность, но потом бросали его, раскусив искусственность. Будучи кинутым не одной девушкой, брошенным с насмешками и унижениями, он совсем было разочаровался в себе и женщинах, разочаровался до импотенции, пока однажды не встретил тихую милую сокурсницу, по непонятной причине влюбившуюся в него по уши. Вот с ней-то он неожиданно для себя открыл, что можно вести себя по-другому, можно быть хозяином положения, можно командовать и унижать, точно так же, как это проделывали до этого с ним самим. Девушка все терпела в силу бледного характера, а его задавленное с детства «эго» вырвалось из плена, опьяненное свободой и вкусом власти над более слабыми. От матери он решил отделиться и стал жить отдельно, поняв, что любовь ее покупалась слишком дорогой ценой, которую он больше не хотел платить.
Девушку он ту в итоге бросил, найдя других, но к тому времени он знал, кого выбирать, знал, с кем ему хорошо и комфортно. Он обрел уверенность, почувствовал вкус успеха и обрел стремление к власти. Его успех в карьере был в какой-то мере обусловлен тем толчком в юности, когда он понял, что только ведущие получают все удовольствия в этом мире, а ведомые остаются за бортом. Перебесившись и выместив на женщинах свои давние обиды и комплексы, Никита успокоился, закопав поглубже темные стороны своей натуры, и уже стал задумываться о семье, нормальных долгосрочных взаимоотношениях, семье. И даже наладил разорванные, было, отношения с матерью, к безмерной радости быстро состарившейся больной женщины.
Встретив Полину, он решил, что нашел «золотую середину» — довольно податливую для манипулирования, но при этом отнюдь не глупую, достаточно хорошо воспитанную и красивую, чтобы составить ему достойную пару. Круги, в которых он вращался, требовали соответствующей супруги и модели поведения. Он даже по-своему привязался к Полине и был благодарен ей за покой и уют, который она создавала в его доме, за то, что он мог быть с ней «нормальным» в общепринятом понимании мужем, особо не подавляя при этом свои властолюбивые инстинкты…
Что-то я совсем отвлекся, забегая вперед. Хотя это и не вперед вовсе, а назад, так как к тому времени, как Полина встретила Зою, история ее замужества была уже в прошлом. А в настоящем была Полина, рисующая Зою в своем небольшом блокноте, перенося на бумагу ее тонкие черты, прямой нос, узкий подбородок, большие печальные глаза, напоминающие глаза лани. Главное, что она хотела запечатлеть, это сочетание гордости и покорности, просвечивающее в этой девушке. Полина так увлеклась, что совершенно забыла о своем кофе и времени. Когда она подняла глаза, Зоя исчезла. Подождав немного, Полина разочарованно вздохнула и собралась уходить, встала, взяла сумочку, развернулась и …столкнулась нос к носу с Зоей, несущей поднос с дымящимся чайником. Трик-трак, колесо судьбы сделало небольшой поворот и… Поднос покачнулся, чайник опрокинулся и горячая янтарная жидкость вылилась прямиком на Зоину ногу. Раздался сдвоенный крик: Зоин — от боли, Полинин — от ужаса. Через секунду Полина, придя в себя, начала суетиться вокруг скорчившейся от боли официантки.
— Боже мой, простите меня, пожалуйста. Очень больно, да? Я не хотела, надо же, как неловко вышло.
— Да ничего, пройдет, — сдавлено ответила Зоя, хотя на самом деле боль была очень даже ощутимая. Чай был и впрямь горячий, достаточно для ожога. Вот невезуха, только устроилась на работу, и вот тебе…
— Может, я отвезу вас в больницу, а? — не унималась Полина. — Я за рулем, вы можете отпроситься?
— Вряд ли, столько работы еще, заживет и так. — Зоя была уверенна, что если ее и отпустят сейчас, то насовсем. Никто не будет ждать, пока ожог заживет. Желающих работать на ее месте было предостаточно, девчонок из провинции, без работы и без денег, со смазливой внешностью хоть отбавляй, только свистни, так что придется потерпеть и доработать свой день.
— Нет, у вас же настоящий ожог, его надо обработать, забинтовать, нельзя так оставлять. — Полина чувствовала себя совершенно ужасно. Ни в коем случае нельзя было оставлять эту девушку в таком состоянии. Ей и в голову не могло придти, что Зою могут просто не отпустить. В этот момент, наконец, подошел представитель начальства, недовольный шумом в кофейне.
— Что здесь случилось? У вас проблемы? — спросил он, недовольно взглянув на официантку.
Этого молодого лощенного парня не волновало, что случилось с новенькой официанткой, его волновал сбой в работе, возможные хлопоты по замене официантки, недовольство клиентов, не получивших заказанный чай. Все. Полина могла ясно прочитать все это на его лице, невзирая на учтивое выражение, адресованное ей, как постоянной платежеспособной клиентке. Она повернулась к Зое и, не обращая внимание на лощенного паренька, она обратилась к ней так, словно они были одни.
— Послушайте меня, это не мое дело — вмешиваться в ваши дела, но если вы сейчас останетесь, вы можете сильно осложнить свой ожог инфекцией или чем-нибудь еще. Что вы тогда будете делать? Думаете, это спасет ваше рабочее место? Сейчас вы соберете свои вещи и поедете со мной в больницу, и если эти ребята не примут вас потом обратно на ваше рабочее место, то я обещаю, что подыщу вам что-нибудь, хорошо? Вы мне верите?
Зоя не знала, что делать. Но вся эта ситуация так или иначе подпортила ее пробный период в кофейне. А разболевшаяся нога ей была совсем ни к чему, потом еще деньги на лекарства придется искать, по врачам ходить. Уж лучше сейчас уйти с это странной рыжей девушкой. Та хоть до врача подбросит. Она вопросительно взглянула на менеджера. Тот как-то неопределенно кивнул, не выразив ни малейшего сострадания. Зоя молча пошла за своей сумочкой, вышла вслед за Полиной и села в ее машину.
Глава 3
Зарплата была не ахти какая, работы выше крыши, поездок много. Полина не испытывала никакого восторга от своей работы, но альтернативы пока не было. Ко всему прочему, через несколько месяцев после начала работы выяснилось, что у ее шефа были на нее не только профессиональные виды, но и личные, вполне конкретного характера. В Полинины планы это никак не входило, и, получив отказ на свои домогательства, шеф к Полине видимо охладел и всячески портил ей жизнь. Отправив ее однажды в очередную командировку, шеф и не представлял себе, что отправляет ее прямиком за своим счастьем, так как именно там Полина умудрилась познакомиться в гостинице с парнем с глазами василькового цвета, который оказался не только ее земляком по городу и даже району, но и вообще отличным парнем, умеющим ее рассмешить, вызвать блеск в ее глазах, в общем, зажигающем в ней ту самую искру, отсутствие которой угнетало Полину уже давно.
Судьба играла с ними в забавные игры с самого начала знакомства. Когда Полина приехала в провинциальную насквозь гостиницу старого образца, встретили ее там не слишком радушно.
— Милочка, Вы никак не можете остановиться в номере-люкс, так как их всего два, и один уже занят, а второй забронирован на даму из одной солидной иностранной организации и мы ее ждем с минуты на минуту! — важно внушала Полине дежурная из регистратуры.
— Так я и есть та самая …дама, — устало пыталась объяснить Полина, ясно читая в глазах дежурной все, что та думает о том, как такие пигалицы, как Полина, попадают в подобные организации. После ужасного перелета с задержкой рейса сил реагировать на чьи-то мысли у Полины уже не оставалось, ей бы добраться до душа и кровати. Ключ она получила, номер оправдал все ее ожидания, вернее будет сказать, неожидания от гостиницы подобного класса. Вдобавок ко всему, ногу ее укусила какая-то тварь и нога эта распухла до внушительных размеров. «Ну не сидеть же так весь вечер», подумала Полина, и решила заняться хотя бы лечением укуса. Так как представление о том, какое требуется лечение, она имела очень слабое, то первым, что пришло ей на ум, был спиртовый компресс. Спирта, естественно, у нее с собой не имелось, а куда же вечером пойти за спиртом в незнакомом городе, как не к дежурной в регистратуре? Так она и сделала.
— Мне нужно немного водки, грамм 50, не подскажете, где можно найти? — спросила Полина, читая в глазах дежурной продолжение ее осуждающих мыслей по поводу современной молодежи.
— Да мне для компресса, понимаете, — попыталась объяснить Полина, — у меня нога распухла. Может у вас здесь что-то типа медпунтка есть?
— Есть, — выражение лица дежурной сменилось с осуждающего на подозрительное. — По коридору первая дверь направо. Только вот вряд ли вы там кого-нибудь застанете в такое время.
Попытка не пытка, подумалось Полине, и она храбро заковыляла по коридору. Как ни странно, свет в нужной комнате горел и там даже обнаружился некий молодой человек, очевидно врач (кому же там еще быть?), и хотя он не был в белом халате (а чего еще ожидать в таком захолустье в неурочное время?), он деловито разбирал склянки в шкафу.
— Здравствуйте, к вам можно? — не дождавшись разрешения, Полина проковыляла к кушетке. — У меня тут укус на ноге, распухло, вот. Помочь сможете?
Парень обернулся, внимательно посмотрел сначала на Полину, потом на укус, потом, подумав о чем-то секунду, деловито повернулся к шкафу и продолжил перебирать склянки, бормоча себе под нос «Так, укус, значит, опух, так-так…».
— Вот! Нашел, это то, что вам нужно! — радостно провозгласил врач и направился к Полине, на ходу открывая бутылочку с жидкостью, имеющей запах нашатырного спирта.
Сделав компресс и, немного неловко перевязав его, врач слегка насмешливо взглянул на свою пациенту.
— И что же такая милая девушка делает в такой глуши да еще и с таким укусом?
— А вы у всех своих пациентов такие детали спрашиваете? — огрызнулась Полина, сообразив через мгновение, что даже не сказала спасибо. Этот факт и удивительно обаятельный взгляд молодого врача смягчили ее сердце.
— Вообще-то, спасибо, — буркнула она. — А вы всегда так допоздна работаете?
— Нет, не всегда, по крайней мере здесь, — почему то засмеялся врач.
— Так вы здесь на стажировке?
— Ну типа того, — последовал уклончивый ответ. — А давай на ты перейдем и еще предлагаю сходить в бар выпить чего-нибудь. В порядке дополнения к лечению, а ?
Полина опешила поначалу от такого напора, а потом трезво рассудила, что ничего тут криминального нет, все лучше, чем в номере одной торчать наедине со своими мыслями и горестями. Бар располагался в этой же гостинице и оказался того же класса, как и номер и все остальное. Но выпить там было можно, и пообщаться под спокойную музыку тоже. Посижу немного и пойду, решила про себя Полина, осушив свой коктейль почти залпом. Отсутствие ужина и еще пару коктейлей сделали свое дело и когда Полина уже собиралась встать, она поняла, что ей тут не так уж и плохо. Врач, который представился как Никита, оказался человеком ненавязчивым и разговорами ее особо не утомлял. Решив, что она никуда не торопится, Полина расслабилась и сама стала втягиваться в разговор. О том о сем, в основном отвечая на вопросы собеседника, Полина рассказывала о своей крутой работе (ну, с крутизной она немного перебрала, для пущего блеску, кто проверит?), о своей веселой жизни, о своих друзьях и поклонниках…Но в один момент ее как будто прорвало. Это было похоже на встречу в поезде со случайным попутчиком, когда знаешь, что уже вряд ли когда-нибудь его еще раз встретишь, и выкладываешь ему все наболевшее. Слезы потекли сами собой. Полина рассказала все и про ее ситуацию с шефом и как она тут оказалась и как ей вообще, по ее мнению, не везет по жизни. Вывернув всю свою душу наизнанку и выплакавшись, Полина почувствовала невероятное облегчение и жизнь уже не показалась ей такой уж никудышной. Он проводил ее до номера и Полина провалилась в безмятежный сон.
Наутро ей было ужасно стыдно за то, что она так расквасилась перед незнакомым человеком. Но, решив, что они виделись в первый и последний раз, она перестала переживать и забыла о нем. Пока не столкнулась нос к носу с ним в аэропорту по дороге назад.
— Ты что, тоже в Москву? —изумилась она.
— Да, домой, — спокойно ответил Никита, хотя глаза так и светились искрами смеха.
— Домой? Разве ты … ты не здешний?
— Вообще-то нет. А почему ты так решила?
— Ну, врач из Москвы вряд ли приедет сюда работать…
— А кто тебе сказал, что я врач? — Никита уже не скрывал смеха, забавляясь ошарашенным выражением лица Полины.
— А что ты тогда делал там в медпункте и вообще в той гостинице?
— Приехал по делам. Не одна же ты такая деловая (у Полины вспыхнули уши от своей бравады в тот вечер в баре). А в медпункте искал себе таблетку от головной боли. Там никого не было, вот и перебирал их запасы, дежурная разрешила за небольшую благодарность. Ты же меня даже не спросила, кто я такой. Сразу потребовала медицинской помощи. Ну как я мог отказать девушке, попавшей в беду? Да еще и такой очаровательной?
— Ясно.
Полина не знала, как реагировать, но сердце отчего-то радостно запрыгало, невзирая на смущение от сложившейся ситуации. Они проболтали всю дорогу, выяснили, что не только из одного города, но даже и живут недалеко друг от друга.
— Нет, ну надо же, какие судьба умеет подкидывать любопытные сюрпризы, — веселился Никита, — ну кто бы мог подумать, что в этой глуши я встречу такую изумительную девушку! Да еще и соседку, можно сказать! А я еще, идиот, ломался, ехать или нет. Никогда бы себе не простил, если бы не поехал!
— Тогда бы тебе просто-напросто пришлось бы искать меня в большом городе. Может, и нашел бы лет так через сто! — смеялась в ответ Полина, окончательно стряхнув неловкость и получая удовольствие от общения с парнем, который казался все более и более обаятельным.
— Ну нет, спасибо преогроменное, но лет так через сто я, пожалуй, уже буду не в состоянии пригласить девушку в кафе или на дискотеку, не говоря уж об остальном. Так уж лучше сейчас, плиииз. Меня это устраивает намного больше.
В Москве они продолжили свое знакомство. Полина проводила все свое свободное время с Никитой, не скрывая симпатии к нему. Разница в восемь лет совершенно не ощущалась, наоборот, добавляла разнообразие в спектр их интересов и тем для обсуждения. Его обаяние имело очевидную власть над ней, а легкость их общения поднимала и кружила ее, наполняя ощущением счастья. Чем больше они виделись, тем больше она понимала, что влюбилась, радуясь своему чувству, словно долгожданной весне после долгой тоскливой зимы.
Как ни странно, имея так много разного для заполнения своего времени, так получилось, что , не считая того откровения в гостиничном баре, к теме о работе они больше никогда не возвращались. Полина не хотела больше обсуждать своего шефа, боясь быть неправильно понятой и полагая, что рассказывать о домогательствах начальства своему парню дело неприятное, а Никита, видимо, не считал, что Полине будут интересны детали его дел.
Наступил момент, когда Полина почувствовала, что предел бывает всему, в том числе и ее терпению, с фирмы она ушла и начала поиски новой работы. Несколько попыток окончились неудачами. То она не подходила нанимателям, то ее саму что-то настораживало. Обжегшись на молоке и на воду дуешь. Это было очень похоже на Полину. Будучи достаточно уверенной в себе и своих силах, она все же не хотела заранее обрекать свою карьеру на неудачу только из-за чьего-то неуемного либидо. Поэтому она продолжала поиски, пока не наткнулась на объявление в газете о вакансии, которая не очень подходила ей по ее образованию, но навыки офис-менеджера, полученные в индийской фирме, пригодились бы здесь, как нельзя лучше. Плюс к знанию языков, конечно. Что ее заинтересовало больше всего, так это то, что там имелись хорошие перспективы роста, да и, судя по габаритам фирмы, оклад там должен быть неплохим. Никита ничего о ее поисках не знал. Полина не хотела грузить его своими проблемами и намеревалась рассказать обо всем после того, как устроиться на новую работу.
Отослав на указанный адрес свое резюме, она запаслась терпением и сухофруктами, лежа на диване перед телевизором в ожидании звонка и поедая свои съестные запасы. Долгожданная телефонная трель раздалась через три дня. Ее вызвали на интервью. Полина была эффектной девушкой и знала об этом, так что о своей внешности она особо не беспокоилась, так же как и о коммуникабельности и способности представить себя, но…. Было одно «но», на котором она всегда запиналась. Причина ухода с предыдущей работы. Ну не скажешь же, что шеф домогался ее. Никто не поверит и решат, что она просто скрывает за этими выдумками свои профессиональные промахи. А если захотят связаться с предыдущим начальством, то Полина живо могла себе представить, что бывший шеф наговорит о ней. Пока она думала над этим, сидя в приемной, секретарь пригласила ее в кабинет, где, по ее словам, она должна была встретиться с их начальником и другими членами интервьюирующей комиссии. Ну и кого вы думаете она увидела в кабинете, восседающим за столом босса? Того самого обаяшку Никиту Ястребова, роман с которым у нее был в самом разгаре! Полина была с состоянии шока и едва могла отвечать на вопросы. Никита откровенно забавлялся ситуацией, закруглив, правда, экзекуцию побыстрее и попросив оставить их с Полиной наедине. Полины набросилась было на него за такие дурацкие шутки, но он стал уверять, что резюме сортировал не он, что ему только коротко доложили о кандидатурах, и он был не менее удивлен, увидев Полину, чем она при виде него. Звучало это не слишком убедительно, но ситуация была настолько комичной, что они оба хохотали, как сумасшедшие, пока наконец не решили, что продолжат «интервью» за обедом. Продолжение, однако, приняло еще более крутой поворот.
— Ты уверена, что хочешь работать у меня на фирме? — спросил ее Никита, держа за руку и глядя в глаза.
— Была уверена до последнего момента, пока ты не спросил об этом.
— А если я предложу тебе кое-что в качестве альтернативы?
— Другое место работы, ты хочешь сказать? — Полина ожидала этого вопроса, но еще не знала, что на него ответить. — Слушай, Никита, я понимаю, что сложившихся обстоятельствах, ну…при наших отношениях, тебе, наверное, не очень комфортно иметь у себя на фирме меня в качестве сотрудника, так?
— Не так. Я совсем о другом, Поля. Я о том, что хочу предложить другую позицию. Более близкую ко мне. Но и более ответственную. Более долгосрочную. Более нервную, учитывая мой характер, но и, надеюсь, более приятную и счастливую. Если мы оба постараемся.
Полина была в растерянности. Никита редко бывал серьезным и она всегда не была до конца уверенна, как воспринимать его слова.
— Звучит очень заманчиво, ты знаешь, — неопределенно сказала она. — Но меня интересуют детали. Условия, требования и так далее.
— Их так много и так мало одновременно. Все зависит от тебя и меня. Как и в любом браке.
— В любом что?
— Выходи за меня замуж, Поля, зачем тебе эта работа? Мы ведь и по-другому можем быть вместе.
— Да я ведь не из-за тебя в твою фирму пришла, я же не знала… — начала оправдываться Полина, но тут увидела, что Никита опять смеется.
— Так ты согласна или нет?
— А как же работа?
— Как ты можешь думать о работе, когда свадьба на носу?
— Я еще не сказала «да»!
— А что, ты сказала «нет»?
— Никита, ты просто невозможен. У тебя все на грани шутки. Даже когда предложение делаешь!
— Нет, я не шучу, это ты увиливаешь от ответа.
— Но это же ведь очень серьезный разговор!
— А я что, умираю от смеха?
— Никита! Прекрати издеваться!!!
Короче говоря, после последующей десятиминутной словесной перепалки и непрекращающегося смеха Полина взяла тайм-аут, но уже через неделю огненного напора Никиты она сдалась и сказала-таки свое «да», а далее события понеслись своим чередом, логичным образом закончившись свадьбой.
Вообще-то, несмотря на приятную внешность и успешность в жизни, отношения с женщинами у Никиты далеко не всегда складывались так гладко. Руна Игоревна, мать Никиты, была женщиной с болезненным самолюбием, замашками «солдата в юбке» и глубоко несчастной в личной жизни. Она с детства давила в сыне все попытки к самостоятельности и привязывала его к себе, борясь таким образом со своим комплексом одинокой женщины. Мужа, отца Никиты, она выгнала, когда ребенку было семь лет. Он отчетливо помнил, как они часто и яростно ругались, и при этом всегда отец выходил виноватым. Было ли так на самом деле, или же так получилось благодаря влиянию матери, но Никита запомнил своего отца малодушным ни на что не способным, но ужасно упертым мужичком. Все детство он только и слышал « Ты точно такой же, как твой отец! Весь в него!», и звучало это как самое ужасное оскорбление. Он всеми силами пытался изменить мнение матери о себе, подстраивался под ее прихоти, старался угодить ей во всем, добиваясь ее любви.
В итоге это привело к тому, что в шестнадцать лет Никита имел в уме только одну модель взаимоотношений с женщинами — подобострастное и угодливое, искусственное подавление своего «я» в угоду чьей-то любви. И девушек себе выбирал такого же типа, как и мать — властных, уверенных в себе. Однако отношения прекращались, не успев набрать обороты. Девушки ловились на его обходительность, но потом бросали его, раскусив искусственность. Будучи кинутым не одной девушкой, брошенным с насмешками и унижениями, он совсем было разочаровался в себе и женщинах, разочаровался до импотенции, пока однажды не встретил тихую милую сокурсницу, по непонятной причине влюбившуюся в него по уши. Вот с ней-то он неожиданно для себя открыл, что можно вести себя по-другому, можно быть хозяином положения, можно командовать и унижать, точно так же, как это проделывали до этого с ним самим. Девушка все терпела в силу бледного характера, а его задавленное с детства «эго» вырвалось из плена, опьяненное свободой и вкусом власти над более слабыми. От матери он решил отделиться и стал жить отдельно, поняв, что любовь ее покупалась слишком дорогой ценой, которую он больше не хотел платить.
Девушку он ту в итоге бросил, найдя других, но к тому времени он знал, кого выбирать, знал, с кем ему хорошо и комфортно. Он обрел уверенность, почувствовал вкус успеха и обрел стремление к власти. Его успех в карьере был в какой-то мере обусловлен тем толчком в юности, когда он понял, что только ведущие получают все удовольствия в этом мире, а ведомые остаются за бортом. Перебесившись и выместив на женщинах свои давние обиды и комплексы, Никита успокоился, закопав поглубже темные стороны своей натуры, и уже стал задумываться о семье, нормальных долгосрочных взаимоотношениях, семье. И даже наладил разорванные, было, отношения с матерью, к безмерной радости быстро состарившейся больной женщины.
Встретив Полину, он решил, что нашел «золотую середину» — довольно податливую для манипулирования, но при этом отнюдь не глупую, достаточно хорошо воспитанную и красивую, чтобы составить ему достойную пару. Круги, в которых он вращался, требовали соответствующей супруги и модели поведения. Он даже по-своему привязался к Полине и был благодарен ей за покой и уют, который она создавала в его доме, за то, что он мог быть с ней «нормальным» в общепринятом понимании мужем, особо не подавляя при этом свои властолюбивые инстинкты…
Что-то я совсем отвлекся, забегая вперед. Хотя это и не вперед вовсе, а назад, так как к тому времени, как Полина встретила Зою, история ее замужества была уже в прошлом. А в настоящем была Полина, рисующая Зою в своем небольшом блокноте, перенося на бумагу ее тонкие черты, прямой нос, узкий подбородок, большие печальные глаза, напоминающие глаза лани. Главное, что она хотела запечатлеть, это сочетание гордости и покорности, просвечивающее в этой девушке. Полина так увлеклась, что совершенно забыла о своем кофе и времени. Когда она подняла глаза, Зоя исчезла. Подождав немного, Полина разочарованно вздохнула и собралась уходить, встала, взяла сумочку, развернулась и …столкнулась нос к носу с Зоей, несущей поднос с дымящимся чайником. Трик-трак, колесо судьбы сделало небольшой поворот и… Поднос покачнулся, чайник опрокинулся и горячая янтарная жидкость вылилась прямиком на Зоину ногу. Раздался сдвоенный крик: Зоин — от боли, Полинин — от ужаса. Через секунду Полина, придя в себя, начала суетиться вокруг скорчившейся от боли официантки.
— Боже мой, простите меня, пожалуйста. Очень больно, да? Я не хотела, надо же, как неловко вышло.
— Да ничего, пройдет, — сдавлено ответила Зоя, хотя на самом деле боль была очень даже ощутимая. Чай был и впрямь горячий, достаточно для ожога. Вот невезуха, только устроилась на работу, и вот тебе…
— Может, я отвезу вас в больницу, а? — не унималась Полина. — Я за рулем, вы можете отпроситься?
— Вряд ли, столько работы еще, заживет и так. — Зоя была уверенна, что если ее и отпустят сейчас, то насовсем. Никто не будет ждать, пока ожог заживет. Желающих работать на ее месте было предостаточно, девчонок из провинции, без работы и без денег, со смазливой внешностью хоть отбавляй, только свистни, так что придется потерпеть и доработать свой день.
— Нет, у вас же настоящий ожог, его надо обработать, забинтовать, нельзя так оставлять. — Полина чувствовала себя совершенно ужасно. Ни в коем случае нельзя было оставлять эту девушку в таком состоянии. Ей и в голову не могло придти, что Зою могут просто не отпустить. В этот момент, наконец, подошел представитель начальства, недовольный шумом в кофейне.
— Что здесь случилось? У вас проблемы? — спросил он, недовольно взглянув на официантку.
Этого молодого лощенного парня не волновало, что случилось с новенькой официанткой, его волновал сбой в работе, возможные хлопоты по замене официантки, недовольство клиентов, не получивших заказанный чай. Все. Полина могла ясно прочитать все это на его лице, невзирая на учтивое выражение, адресованное ей, как постоянной платежеспособной клиентке. Она повернулась к Зое и, не обращая внимание на лощенного паренька, она обратилась к ней так, словно они были одни.
— Послушайте меня, это не мое дело — вмешиваться в ваши дела, но если вы сейчас останетесь, вы можете сильно осложнить свой ожог инфекцией или чем-нибудь еще. Что вы тогда будете делать? Думаете, это спасет ваше рабочее место? Сейчас вы соберете свои вещи и поедете со мной в больницу, и если эти ребята не примут вас потом обратно на ваше рабочее место, то я обещаю, что подыщу вам что-нибудь, хорошо? Вы мне верите?
Зоя не знала, что делать. Но вся эта ситуация так или иначе подпортила ее пробный период в кофейне. А разболевшаяся нога ей была совсем ни к чему, потом еще деньги на лекарства придется искать, по врачам ходить. Уж лучше сейчас уйти с это странной рыжей девушкой. Та хоть до врача подбросит. Она вопросительно взглянула на менеджера. Тот как-то неопределенно кивнул, не выразив ни малейшего сострадания. Зоя молча пошла за своей сумочкой, вышла вслед за Полиной и села в ее машину.
Глава 3
Не закрывай замочек, если не имеешь ключа
— Ну, как вы там? — Полина, ведя свою любимую «Ауди», заглядывала в зеркало, пытаясь угадать по выражению лица своей пострадавшей попутчицы ее ощущения. Водители вокруг, как всегда, обгоняли, сигналили, зажимали, но Полине было не до них и она даже не комментировала их действия, как это обычно бывало с ней, когда она была за рулем. Никита всегда смеялся над ней, что если бы проезжающие водители слышали, что о них говорит Полина, ее давно бы уже бойкотировали с московских дорог всеобщими усилиями. Полина вообще не любила, когда ее муж сидел рядом с ней, когда она вела машину. Обычно это превращалось в кошмар, так как Никита нервничал и беспрестанно давал ценные советы, нужные и ненужные, Полина нервничала еще больше и в итоге всегда попадала в дурацкие ситуации, словно присутствие Никиты в машине вредным образом влияло на качество ее вождения. Поэтому, если им надо было ехать куда-то вдвоем, Полина всегда «любезно» уступала место за рулем ему. Впрочем, сейчас ее голову занимали вовсе не эти мысли.
Зоя сидела тихо, прижав рукой салфетку, предложенную Полиной, к раскрасневшейся коже на ноге.
— Я в порядке, — ответила она, хотя совершенно не ощущала «порядка» ни физического, ни морального.
— Мы даже не познакомились. Я — Полина. Если бы могла, протянула бы руку, но боюсь, попадем в ДТП, это я легко! — Полина улыбалась зеркальному отражению Зои, не оставляя попыток вызвать у девушки улыбку и расположит ее к себе. — Так как же вас зовут?
— Зоя. Меня зовут Зоя. — Зоя с беспокойным любопытством взглянула в зеркало, в улыбающиеся глаза Полины. Что этой девушке надо от нее? Почему она так старается показаться дружелюбной, она ведь прекрасно понимает, что между ними пропасть социального статуса и вообще… Кто она ей?
— Уже через минут десять подъедем к моему знакомому врачу, он все сделает, что нужно. Потерпите еще немного, хорошо?
Зоя кивнула. Полина, воспользовавшись остановкой на светофоре, обернулась.
— А можно на «ты»? Мы, по-моему, почти ровесницы. А то как-то слишком официально выходит.
— Хорошо. Может, вы … ты меня просто у больницы оставишь, я как-нибудь сама, а то слишком много хлопот я доставляю. И время твое трачу почем зря.
Зоя сидела тихо, прижав рукой салфетку, предложенную Полиной, к раскрасневшейся коже на ноге.
— Я в порядке, — ответила она, хотя совершенно не ощущала «порядка» ни физического, ни морального.
— Мы даже не познакомились. Я — Полина. Если бы могла, протянула бы руку, но боюсь, попадем в ДТП, это я легко! — Полина улыбалась зеркальному отражению Зои, не оставляя попыток вызвать у девушки улыбку и расположит ее к себе. — Так как же вас зовут?
— Зоя. Меня зовут Зоя. — Зоя с беспокойным любопытством взглянула в зеркало, в улыбающиеся глаза Полины. Что этой девушке надо от нее? Почему она так старается показаться дружелюбной, она ведь прекрасно понимает, что между ними пропасть социального статуса и вообще… Кто она ей?
— Уже через минут десять подъедем к моему знакомому врачу, он все сделает, что нужно. Потерпите еще немного, хорошо?
Зоя кивнула. Полина, воспользовавшись остановкой на светофоре, обернулась.
— А можно на «ты»? Мы, по-моему, почти ровесницы. А то как-то слишком официально выходит.
— Хорошо. Может, вы … ты меня просто у больницы оставишь, я как-нибудь сама, а то слишком много хлопот я доставляю. И время твое трачу почем зря.