Муратова Ника. Изумрудная паутина

   — У тебя что-то стряслось? — Зоя, наконец, бросила свои попытки разрядить обстановку, видя, что Полина практически не слушает ее.
   — И да и нет. Я решила продать «Гурман PR».
   — Что? — Зоя изумленно посмотрела на Полину, сомневаясь, правильно ли ее поняла.
   — Если ты хочешь — продам тебе. Продам вместе с офисом, оборудованной мобильной кухней, именем, имиджем, все, как есть сейчас. Назови цену, если ты заинтересована. Если нет — то я буду искать другие варианты.
   — А почему? Почему ты вдруг так решила? — Зоя явно не ожидала такого поворота событий.
   — Разные причины. Хочу начать все сначала. Прошла один этап, решила начать другой.
   — Но ведь в это агентство вложена твоя душа, столько твоего времени, зачем тебе начинать все заново? На крайний случай, можно начать другое дело параллельно, как я это делаю я.
   Полина усмехнулась. Ей было странно слушать, как Зоя, предавшая ее Зоя, пытается уговорить ее остаться в деле, фактически, уговаривала ее остаться рядом с ней. Зачем? Полина не видала в этом никакого смысла.
   — Нет, Зоя. Я хочу начать все заново. И, возможно, даже в другом месте.
   — Как это в другом месте? Не в Москве?
   — Я еще не решила, — уклонилась от прямого ответа Полина. Еще не время сообщать Зое, подумала она.
   — Странное решение. — пробормотала Зоя. — Ты это окончательно решила?
   — Да.
   — Ну что же… Я подумаю над твоим предложением. Может, ты сама предложишь цену?
   — Давай обе подумаем, а потом еще раз обсудим. Может, часть согласится выкупить Инна, я еще с ней не обсуждала, но вряд ли, они только недавно купили дом за городом.
 
   После завтрака они вернулись в офис, Полина позвонила Сергею и попросила его подъехать к ней в офис.
   — Мне надо с тобой кое-что обговорить. Нечто очень важное.
   — Может, тогда лучше не в офисе? — предложил Сергей, обеспокоенный ее тоном.
   — Да, пожалуй, ты прав, — Полина подумала о том, что в офисе всегда снуют туда-сюда люди, отвлекают телефонные звонки и так далее. — Можно я подъеду к тебе домой?
   — Конечно. Только я сейчас на встрече и освобожусь где-то через часик. Подождешь? Ключи у тебя есть.
   — Хорошо. — Полина облегченно вздохнула. Приняв решение, осталось только сообщить о нем всем и все — она освободит себя от проблем надолго. По крайней мере, это то, на что она так надеялась. Она попросила секретаря пригласить Инну.
   — Полина, ты меня звала? — Инна просунула голову в дверь.
   — Заходи, Инна, поговорить надо. Закрой дверь поплотнее, лишние уши нам не нужны.
   — Что-то случилось?
   — Я решила продать агентство, если найдутся желающие его купить. Если нет — просто закрою и всех распущу. Я уже предложила выкупить его Зое, она еще думает. Извини, тебе я не предложила первой, потому что знаю, что вы с Олегом недавно купили дом. Да сядь ты!
   Инна как стояла около стула, когда начала слушать Полину, так и осталась стоять. Новость была шокирующей, ничего не скажешь.
   — Ты в своем уме, Полина? Это все из-за Зои, да? Не хочешь с ней работать? — Инна искренне расстроилась. Все шло так хорошо, особенно после того, как они объединились с Зоей, и вот опять — бомба.
   — Нет, не из-за Зои. Просто хочу начать все сначала.
   — Тогда возьми меня с собой в новый бизнес. Ты же знаешь — я человек надежный. — Инна чуть не плакала. Она не представляла себе «Гурман PR» без Полины. Это будет уже совсем другое агентство, и она не была уверена, что захочет там оставаться.
   — Не дури, Инна. У тебя дети, семья, тебе нужен стабильный доход. Новое дело — это всегда риск. Если у меня получится, то я тебя позову. А пока не рискуй и оставайся здесь.
   — Да если ты уйдешь, меня отсюда быстрехонько выживут! Устинова так и ждет этого момента!
   — Ну, это уже тебе надо постараться доказать, что ты им нужна. Или же выкупай часть компании, тогда точно никто не выкинет.
   — Мне надо подумать. — Инна, наконец, села. — Но все же — почему, Поля? Почему вдруг такое решение? И что ты собираешься делать? Тебе ведь тоже надо зарабатывать, Гелю растить!
   — Есть причины, Инна, о которых я тебе пока не могу сказать. Узнаешь несколько позже, не обижайся. Здесь не только мои интересы затронуты, поэтому не могу рассказать. Если хочешь, я поговорю с Сергеем, чтобы помог тебе кредит взять на выкуп части компании.
   — Я посоветуюсь с Олегом. Посмотрим, что он скажет. Я так растеряна, что ничего не соображаю сейчас. — Инна нервно теребила пуговицы на блузке. — Может, есть другой выход, кроме этого?
   — Нет, пока нет. Возможно, позже, все станет на свои места, но не сейчас. Попрошу тебя пока никому не говорить об этом разговоре, хорошо? Когда судьба агентства определится более точно, тогда и сообщим остальным.
   — Знаешь, мне Дороти недавно звонила, говорит, что не может до тебя дозвонится. Она вроде бы уезжать собралась.
   — Серьезно? Наша Дороти? А я уж думала, они здесь навсегда поселились!
   — Я тоже так думала, но они решили, что пора отдохнуть. Ее муж выходит на пенсию и они собираются поехать в кругосветное путешествие, а потом вернуться в Голландию.
   — Спасибо, что сказала. Обязательно позвоню ей. Она, наверное, обижается на меня, я уже давно ни заезжала к ней, ни звонила. А сейчас, извини, Иннуся, мне надо поехать на одну встречу.
   — Да, конечно. — Инна встала, потирая лоб, — ты меня так озадачила, что мыслей на весь день хватит.
 
   «Так, — думала Полина, пока ехала к Сергею, — теперь надо сообщить Сергею, потом родителям, и в течении месяца, вероятно, можно будет уже уехать». Она открыла дверь Сергея своей парой ключей. Строго соблюдая выдуманную Полиной дистанцию, они не жили вместе и даже не спали. Но он дал ей, и уже давно, запасную пару ключей от его дома и код сигнализации. Полина, впрочем, пользовалась им очень редко. Только в тех случаях, когда, как сейчас, она уславливались о встрече и она приходила раньше времени. Они были настолько близкими друзьями, что она считала его членом своей семьи. Она никогда не задумывалась, насколько она, возможно, мучает его своим дружеским отношением. Погрузившись в свои проблемы, Полина не видела, не хотела замечать, что твориться в душе такого близкого ей человека. Когда она пыталась задуматься о своем отношении к Сергею чуть глубже и откровеннее, выходило, что она, словно Алиса в Зазеркалье, живет среди выдуманных барьеров, выстроенных ею же самою. Причем барьеры эти настолько надуманные, что любой взрослый и разумный человек нашел бы силы посмеяться над ними и перешагнуть. А Полина вместо этого… Впрочем, то, о чем она собиралась поговорить с Сергеем сегодня, должно было расставить все на свои места и определить судьбу их отношений в ту или иную сторону.
   В ожидании хозяина дома Полина прошлась по комнатам, разглядывая привычную обстановку. Она всегда удивлялась, с каким вкусом Сергей обставил свой дом, в нем чувствовались уют и покой, и совсем не ощущалось, что в доме живет одинокий мужчина. А может и не совсем одинокий, улыбнулась своим мыслям Полина. Кто его знает, как Сергей устраивает свою личную жизнь, ведь Полина никогда не поощряла его попытки сблизиться физически. Она налила себе Кампари и добавила апельсинового сока со льдом. Сергей застал ей за поглощением этого коктейля, когда вошел в комнату.
   — Ты что это с утра уже подзаряжаешься, дорогая? — воскликнул он удивленно. — Что случилось?
   У самого у него был весьма энергичный вид и приподнятое настроение. Встреча прошла хорошо, он получил желаемое. А это всегда прибавляло ему оптимизма, даже если победы были незначительными.
   — Уже и выпить нельзя честной женщине просто в свое удовольствие. — отшутилась Полина.
   — Да ладно тебе, честная женщина. Как будто я тебя первый день знаю. Колись, что случилось и где пожар?
   — Я продаю «Гурман PR», — выдохнула Полина.
   Сергей ничего не сказал, а только уселся поудобнее в кресле, приготовившись слушать.
   — Ты не удивлен? — спросила Полина.
   — Но ты же еще не все рассказала. Продолжи, а потом будем обсуждать.
   — Кто купит — еще не знаю. Надеюсь, что Зоя заинтересуется.
   — А потом?
   — А потом… — Полина набрала воздуху. — А потом мы с Гелей уедем за границу. В Европу или в Штаты, я еще не решила. Уедем на продолжительное время, если не навсегда.
   — Так-так. Теперь, пожалуйста, с самого начала. Потому что то, что ты рассказала — это уже конец истории. А меня интересует начало. — Сергей сложил ладони домиком у рта и хмурился, словно не хотел выпускать свои эмоции наружу.
   Полина медленно допила коктейль, думая, что она просто обязано рассказать все Сергею, если хочет честных отношений. Да иначе он никогда и не поймет ее решения, не говоря уж о том, чтобы поддержать. И она рассказала о том, что услышала от врача, о разговоре с Никитой, о его угрозе раскрыть Зое и Геле ее тайну, своих размышлениях.
   — И я решила — так как я не могу сейчас выяснять отношения с Зоей, но и в тоже время морально мне невыносимо находиться рядом с ней, мне необходимо уехать. Потому что рано или поздно Никита все равно достанет меня этим. Я хочу дать себе и Геле время, чтобы она доросла до того, чтобы понять мои мотивы, чтобы иметь возможность самостоятельно судить о поступках других. И тогда я сама расскажу ей обо всем. Но я ни в коем случае не хочу, чтобы кто-нибудь другой травмировал сейчас ее психику. Мне лучше всего уехать, исчезнуть с горизонта Зои и Никиты. Возможно, позже я вернусь, когда уже будет нечего бояться.
   — Нда, ситуевина…. — Сергей переваривал услышанное. — А ты уверена, что не можешь поговорить сейчас с Ангелиной? Ведь можно объяснить все простыми словами, на ее уровне. Как ты можешь вообще сомневаться, что для нее это будет играть хоть какую-то роль? Она же тебя обожает. А потом можно и Зое рассказать, и тогда уже вообще нечего будет опасаться. Ведь юридически у Зои нет никаких прав на твою, слышишь — твою дочь! Почему ты должать бежать? Бежать — это удел слабых, а ты — сильная и уверенная в себе женщина. Другой вопрос — насчет сотрудничества с Зоей. Это уж точно ни к чему при таких обстоятельствах. Говорил я тебе — не связывайся с ней. Надо разрывать с ней и как можно скорее. Но сделать это надо аккуратно, чтобы она ничего не заподозрила и не обозлилась раньше времени.
   — Нет, Сережа, я не чувствую себя сейчас ни сильной, ни уверенной в себе. Я так устала, ты себе не представляешь. И притворяться у меня уже нет сил. И объяснять Ангелине что-либо тоже. Она слишком мала, она не поймет, она только запутается и расстроится. Еще неизвестно, как себя Зоя поведет при всем этом. Не хочу. Не хочу скандалов, сплетен, я устала. Я хочу спокойно жить со своей дочерью и наслаждаться жизнью. И для этого мне надо уехать.
   — Я не понимаю. Вернее, я понимаю, но не согласен с тобой. Нельзя поворачиваться спиной к проблемам.
   — Я не поворачиваюсь спиной. Я хочу защитить свою дочь! — воскликнула Полина. — Как ты не понимаешь?
   — Не кипятись. Я все понимаю, но давай подумаем еще, может, есть другой выход из положения.
   — Нет, я хочу уехать и все. У меня есть сбережения, продам компанию, может, продам даже квартиру, и уеду. На первое время хватит. Если хочешь — поедем со мной.
   — А это как прикажешь понимать?
   — Ты не ослышался. Я именно поэтому и пришла. Хватит нам уже в кошки-мышки играть.
   — Да я никогда и не играл, — Сергей невольно улыбнулся женской логике.
   — Не имеет значения, кто играл, а кто нет. Нам пора определиться — вместе мы или нет. Если да — то езжай с нами, если нет — то оставайся.
   — Это ультиматум?
   — Нет, предложение.
   — Ты думаешь, это так просто — все бросить и уехать?
   — Нет, я понимаю, что не просто, но… — Полина вдруг представила себе, сколько проблем с бизнесом возникнет у Сергея, если он решиться уехать. — Но я не вижу, как мы можем остаться вместе по-другому.
   — А ты хочешь, чтобы мы были вместе? — тихо спросил Сергей.
   — Ну, да…
   — Я, в общем-то, «за».
   Полина рассмеялась. Она даже не подумала спросить его об этом, насколько не сомневалась в позитивном ответе.
   — А если «за», то почему не хочешь ехать?
   — Потому что не могу все бросить в один момент, это раз, потому что считаю, что тебе тоже незачем ехать — это два.
   — Ну, мое решение остается в силе. Как только устрою свои финансовые дела — займусь отъездом. А ты — ты решай. Время есть. Может, присоединишься к нам позже. А пока просто будешь навещать нас. Как свою семью. — добавила она, помолчав.
   — Звучит весьма заманчиво, но, прости, вынужден отказаться.
   Сергей встал и зашагал по комнате, как делал всегда при разладе мыслей. Полина изумленно взирала на него, пока до нее доходил смысл сказанного.
   — Как это? Ты же сам…. Ты же сказал, что «за» идею быть вместе?
   — Быть вместе и создать семью, на мой взгляд, разные вещи.
   — В чем разница? Мы же не юные подростки, по-моему время тестирования отношений прошло, вернее, мы уже так долго рядом…
   — И что? Как ты считаешь, я себя уважаю?
   — Надеюсь, — пробормотала Полина.
   — Я тоже надеюсь, что потерял этого по дороге нашей дружбы. А потому не хочу довольствоваться тем огрызком отношений, который ты мне предлагаешь.
   — Я не понимаю…
   — Ты оказалась в трудной ситуации, ты не хочешь быть одна, тебе нужно чье-то плечо, чтобы продолжать свой путь по жизни, я тебе нравлюсь, устраиваю тебя, все, что хочешь, ты уместила в свое решение, кроме одного, самого важного. Ты меня не любишь, Поля. Разве не так?
   Полина молчала. Он припер ее к стенке, загнал в угол, но она не могла собрать свои мысли и ответить честно. Так как сама не знала ответа.
   — Ты все продумала, я смотрю. — Сергей вернулся в кресло, закинул ногу на ногу, наблюдая за выражением ее лица.
   — Нет, не все. Это только зарисовки. Раскрашивать картину будем потом, — улыбнулась она, сглаживая возникшее напряжение.
   — Я рад, что ты уже улыбаешься, хотя это может быть всего лишь действие кампари. — поддразнил он ее. — В любом случае, обещай мне не предпринимать пока никаких шагов относительно отъезда. Давай еще подумаем, пораскинем мозгами.
   — Извини, Сереж, но обещать я тебе этого не могу. Ты подумай — насчет себя. А я буду делать то, что считаю нужным для себя и своего ребенка.
   Они расстались, сделав вид, что все сказали. Что нет оставленного без ответа вопроса, что нет невысказанных мыслей и незаконченных решений.
 
   Жрецы древних инков говорили, что изумруд приносит счастье только чистым и искренним людям. Лживым же душам он приносит болезни и несчастья, физические и душевные. Я никогда не считал, что Полина лжива по своей натуре. Я всегда полагал, что она просто немного запуталась. И именно поэтому страдания ее должны были бы, по идее, вывести ее на чистую линию. Моя энергия не могла ей помочь в обретении счастья до тех пор, пока она не распутает клубок своих заблуждений и не избавится от старых долгов по отношению к Зое. А Зое просто повезло, что она оставила меня у Полины, иначе я бы сейчас только навредил ей, так как чистота изумруда с ненавистью и местью никак не сочетаются.

Глава 24
Под смытой грязью обнажаются раны, но иначе они никогда не заживут

   Следующая неделя обернулась для Полины сплошным эмоциональным кошмаром. Когда она сообщила о своем решении родителям, ей пришлось объяснить им причину. Для родителей вся эта история явилась откровенным шоком, но не потому, что Ангелина была зачата таким путем, а потому что их дочь скрыла от них правду, не доверяла им. Мама плакала, сокрушаясь, чем же они заслужили такое недоверие, отец сердито молчал и пыхтел сигаретой. Когда первый шок прошел, они перекинули свое внимание не Зою и Никиту, переключив свой гнев на них. В конце концов, мама заявила, что Полина поступает абсолютно неправильно и они категорически не согласны с ее решением уехать. Словом, поддержки у них Полина не нашла.
   В офисе понимания было еще меньше, так как, не зная подоплеки, никто вообще не мог понять, что происходит и что с ними всеми будет. Особенно разволновалась та часть сотрудников, которая до объединения работала с Полиной. Поползли слухи, что Полина, якобы, разругалась с Зоей и что в итоге борьбе за власть победила Зоя, вышвыривая Полину на улицу. Другие говорили, что Полина давно уже переправляла деньги за границу, планируя отъезд, для этого и провернула слияние, чтобы не оставлять компанию без руководителя. В любом случае, было совершенно ясно, что легкой жизни после ухода Полины ожидать не стоит, так как, каковы бы ни были реальные причины, уезжала Полина не от хорошей жизни. Даже Инна, близкая подруга Полины, не могла ничего объяснить. Она отказалась вкладывать деньги в компанию, так как не видела смысла владеть маленькой частью под бесспорным руководством Зои.
   Сергей все еще продолжал отговаривать Полю, хотя сам уже начал продумывать, чем сможет ей помочь в случае отъезда. Он нашел друзей в Англии, которые обещали помочь подыскать квартиру в Лондоне, чтобы Сергей снял ее для Полины и Гели на первое время. Нашлись даже те, кто пообещал свести Полину с людьми из ресторанного бизнеса, в случае, если она захочет там работать.
   Сама Полина была настолько перевозбуждена и, одновременно, морально истощена всем происходящим, что уже не реагировала ни на чьи слова. Менять решение она и не думала. Она упорно видела в этом единственных выход на данный момент и ее мало волновало мнение других. Зоя неожиданно легко согласилась на выкуп Полиной части агентства и даже предложила очень приличную сумму. При этом Зоя на удивление спокойно себя вела, помогала Полине во всем и даже взяла на себя все юридические вопросы, связанные с переоформлением. Полина подала заявление в посольство на получение визы. Так как обычная туристическая виза заняла бы неизвестно сколько времени, Сергей организовал ей вызов на стажировку в компанию его знакомых, якобы для обмена опытом. Он пообещал сделать визу и на няню, Ирину Поликарповну, в случае, если Полине понадобится помощь в Лондоне. Ангелине Полина сказала, что они уезжают в другую страну, далеко, но там очень красиво и много игрушек.
   — А бабушка с дедушкой тоже с нами поедут? — спросила Геля, наивно полагая, что это сродни поездке на море с бабушкой.
   — Обязательно, только не сейчас, а чуть попозже, когда мы там с тобой устроимся.
   — А дядя Сережа? — в последние дни Сергей так часто бывал у них дома, что Геле казалось совершенно естественным, что он тоже должен присоединится к ним.
   — Он не сможет поехать, — ответил Полина неуверенно. — Ведь у него много работы, ты же знаешь, что дядя Сережа очень занятой человек.
   — А я хочу, чтобы дядя Сережа поехал!
   — Мы еще поговорим с ним об этом.
   Полина ободряюще улыбнулась, внушая сама себе, что все еще разрешиться. Когда Сергей принес ей билеты и паспорта с визами, она тупо вертела их в руках, ясно представив, наконец, что она собирается натворить. Оторвать себя и ребенка от привычной родной обстановки, прыгнуть в неизвестность, оказаться одной…
   Она не боялась трудностей одиночества, в конце концов, она уже проходила подобный этап в своей жизни. Пережив в своей жизни восходы и закаты, легкие праздности и тяжелые будни, Полина поменяла свои взгляды на то, какой должна быть женщина. Было время, когда она мечтала о независимости, потом этап полного растворения в муже, адаптации под его требования, потом вынужденная независимость, слезы в подушку по ночам по поводу незащищенности и неуверенности в себе. А потом вместе с успехом пришло наслаждение собственной силой, деньгами, азарт, она погрузилась в иллюзию самодостаточности, считала, что никто ей, такой сильной и все-умеющей, и не нужен. Потребовалось какое-то время, чтобы она поняла — неправильно это. Быть слабой — это тоже нормально. Ни один человек не в состоянии взять на себя все. Быть все время сильной можно, но силы то эти не бесконечные, они расходуются, как любое топливо. А если даже делать вид, что не замечаешь этого, то в одно прекрасное утро проснешься и обнаружишь себя пленницей этой самой силы и воли, которыми так гордилась. Ощущение «я все могу сама» может подарить иллюзию счастья, но не счастье. Вот пришлось ей доказать это, когда Никита бросил их с Гелей, она доказала, и спрашивать себя не понадобилось «могу, не могу», просто делала все, как могла, выживала, вставала на ноги. Но ведь жить все время по такой установке — это утомительно, это значит постоянно доказывать, что можешь, подтверждать свою силу. Обрекать себя на одиночество, сильное, независимое, никому, кроме твоего «эго» не нужное одиночество. А зачем? Зачем, если можно присесть на минутку и расслабиться, признать свои слабости, признать, что можешь далеко не все, это ведь совсем не стыдно, это нормально — попросить о помощи, стать женщиной, захотеть мужчины в своей жизни, впустить в свое сердце человека, близкого тебе, нужного тебе, дорогого тебе. Впустить не потому, что он сильный и может помочь, а потому что понимаешь — жизнь без него пустая и серая, потому что признаешь, что ошибалась в своих чувствах к нему, потому что оглядываться на предрассудки и пересуды — смешно, отказывать себе в счастье из-за собственной слепоты — нелепо, не слушать свое сердце — преступно…
   Она держала в руках билеты — мостик в далекую жизнь — и слушала биение своего сердца, кричащего о страхе. Страхе перед днями, месяцами, годами одиночества без Сергея. То, что было пока просто планами, на глазах превращалось в неумолимо приближающуюся реальность, и Полину охватила паника. Он не держал её, вернее, уговаривал остаться, но по причине разумности, а не по причине того, что не сможет без неё жить. Казалось, но решил для себя, что жить-то как раз предпочтет без нее, чем продолжать находится рядом в непонятном статусе.
   — Ты так и не решил, хочешь ли поехать с нами? — тихо спросила она, не полнимая глаз от билетов.
   — Решил. Не хочу.
   — Зачем же так… так резко.
   — А как ты хочешь? Могу выразиться по другому.
   — Ангелина спрашивает, почему ты не едешь.
   Сергей метнул на нее пронзительный взгляд.
   — Запрещенный удар. Ты знаешь, как я ее люблю. Но я не могу позволить тебе разрушить то, что есть. Пусть все останется хорошими воспоминаниями.
   — Я не собираюсь ничего разрушать.
   Полина, наконец, подняла глаза, найдя силы посмотреть ему прямо в глаза.
   — Я хочу создать. Создать семью.
   — Зачем? Потому что так надо?
   — Нет. Потому что… — она прикусила губу, нервно теребя бумажки на столе, — потому что я тебя люблю.
   Сергей ничего не ответил. По его глазам трудно было определить, что он думает. Похоже, он не поверил. Решил, что это всего лишь очередной продуманный шаг. Полина вскочила и стремительно вылетела из комнаты, хлопнув входной дверью. Видеть его непроницаемое лицо было невозможно. Невозможно до боли в груди. Если он ей не верит, значит все потеряно. Она спохватилась слишком поздно. Она все потеряла. Все.
   Рука нервно нажимала на кнопку вызова лифта, который медленно полз наверх, недовольно урча и останавливаясь по дороге бесчисленное количество раз.
   — Ну, давай же… — Полина облизнула губы, потрескавшиеся от беспрестанного покусывания. Бежать. Бежать от Зои, Никиты, Сергея, от всех, кто не понимает её, кто не верит в неё, кто не хочет ее счастья. Бежать с раной в сердце. Ничего, заживет когда-нибудь. Опять одна. Ну и что. На коленях она умолять никого не собиралась. Не верит, не надо. Пусть. Он гордый, она тоже. Пусть каждый живет своей жизнью, оттолкнув любовь. Лифт добрался-таки до ее этажа, открыв двери. Она вошла, не оборачиваясь, нажала на кнопу с единицей. Дверь закрылась, лифт пополз вниз, увозя Полину от дверей собственной квартиры, где она оставляла свою любовь. Оставляла из-за трусости и нежелания попытаться признать свои же ошибки. Между первым и вторым этажом лифт вдруг остановился. Застрял намертво. Полина очнулась от захватившего ее процесса жаления себя и прислушалась. Тихо. Кнопки не реагируют ни на что. Стала нажимать кнопку вызова лифтера — молчок. Это казалось странным. Лифтер в их доме всегда находился на месте. Да и проблемы с лифтом случались крайне редко. Полина стала стучать в двери, крича о помощи. Ну вот — так всегда! Если ВСЕ плохо, то плохо ВСЕ! Даже убежать от собственных проблем не удается по-человечески. На её крики никто не отозвался. Выбежала она с пустыми руками, а потому даже сотового телефона с собой не было. Ситуация казалась глупее некуда. Полина устало села на пол, прислонившись к стенке лифта. Вот так и жизнь ее застряла неизвестно где. Неизвестно зачем. Неизвестно куда. В самый неподходящий момент. Просидев так неизвестно сколько, она решила попытаться раздвинуть двери, но не смогла. Неумолимо приближалась истерика, она чувствовала это по начинающимся спазмам в горле, по стуку молоточка в голове. Когда первые слезы уже заполонили глаза, лифт дернулся и пополз вниз. Она так и осталась сидеть, не в силах сделать ни единого движения. Двери открылись. Полина подняла глаза, ожидая увидеть все, что угодно, кроме того, что увидела. У дверей лифта ало-розовой россыпью благоухали розы — язык любви тех, кто боится слов. Рядом с розами стоял Сергей, с тревогой разглядывая безвольно сидящую на полу Полину. Он протянул руку, поднял ее и осторожно, словно пугливого ребенка, прижал к себе.
   За спиной его маячил лифтер, виновато улыбаясь и разводя руками. «И как только он успел розы раздобыть», — дурацкой мыслью мелькнуло в голове у Полины. Следующая мысль не успела появиться, так как губы неожиданно нежно растворились в поцелуе, горячей волной смывая всю ненужную шелуху сомнений.