Страница:
В ночь на 11 августа 1671 года, наблюдая с гульбища Спасского монастыря звездное небо, Симеон Полоцкий увидел близ Марса "новоявившуюся звезду пресветлую". Эту звезду он посчитал небесным знаком того, что в это время в утробе царицы был зачат сын.
Современник Петра I дворянин Петр Никифорович Крекшин, собравший обширные материалы по истории своей эпохи, написал сочинение "О зачатии и рождении великого государя императора Петра Первого, самодержца Всероссийского", основанное на бумагах личного императорского архива, к которому он имел доступ, и на устных сообщениях современников. В нем он сообщает, что Симеон на следующий же день после явления звезды (надо сказать, французский астроном Антельм и итальянский Кассини действительно в это время наблюдали так называемую новую звезду 3-й величины в созвездии Лебедя) сообщил Алексею Михайловичу о зачатии сына, назвал день его рождения - 30 мая 1672 года (предсказание оправдалось), сказал, что имя ему будет Петр, что он будет царем.
Будущее царствование Петра ученый монах охарактеризовал в следующих словах: "Подобных ему в монарсех не будет; и всех бывших в России славою и делами превзойдет, вящими похвалами ублажен имать быти, и славу к славе пристяжати имать; чудный победоносец явится, многие от меча его соседи враждующие смирит, и толикия преславные победы содеет, елико никто от предков Ваших благочестивых государей мог содеять, и страх его будет на многих; дальние страны, яко близ сущие, посетит; но свои ему много в благоденствиях помешательства учинят; многие нестроения и мятежи прекратит, многие здания на море и на суше в лета его будут созданы; злых истребит, трудолюбивых же возлюбит; насадит благочестие, идеже не бысть и покою тамо приимет, и ина многая преславная деяния содеет".
Все это Симеон Полоцкий представил царю и в письменном виде, "во уверение истинное подписася", сообщает Крекшин.
Кроме обычного гороскопа, Симеон Полоцкий изложил свое предсказание в стихах:
И ты, плането Аррис и Зевес, веселися,
в ваше бо сияние царевич родися,
четвероугольный аспекут произыде,
царевич царствовати во вся прииде...
В XVIII и первой половине XIX века астрологические предсказания Симеона Полоцкого вызывали большой интерес. А.С.Пушкин, собирая материал для задуманной им "Истории Петра", занимался специальными исследованиями этого эпизода и в подготовительных набросках записал, что Симеон Полоцкий "предрек за девять месяцев до рождения Петра славные его деяния и письменно утвердил".
В конце 1670-х годов Симеон Полоцкий трудился над проектом преобразования Заиконоспасской школы для подьячих в высшее учебное заведение - Академию, необходимость которой для Москвы становилось всё острее и настоятельнее. Он разработал ее программы, имея в виду интересы церкви, но в еще большей степени интересы светские - развивающегося государства и всего общества.
Уже после смерти царя Алексея Михайловича, в царствование Федора Алексеевича, им был составлен царский указ о создании Академии: "Божией милостью Великий Государь, Царь и Великий Князь Феодор Алексеевич... благоволим в царствующем нашем и богоспасаемом граде Москве при монастыре премудрости и смысла подателя Всемилостивого Спаса, иже в Китае... на взыскание юных свободных учений мудрости, и собрания общего ради от благочестивых и в писании божественном благоискусных дидаскалов (учителей. - В.М.), изощрения разумов, храмы чинов Академии устроити: и во оных хощем семена мудрости, то есть науки гражданския и духовныя, наченше от грамматики, пиитики, риторики, диалектики, философии разумительной, естественной и нравной, даже до богословия учащей вещей божественных, и совести очищения постановити".
Симеону Полоцкому не довелось увидеть своими глазами Академию, его идею осуществляли его ученики и преемники, он скончался в 1680 году, а указ был издан в 1682-м.
Этим указом определялось место для Академии - "монастырь Всемилостивого Спаса, иже во Китае граде близ Неглиненских ворот" и указывалось строить "каменные школьные палаты" и каменные же "хоромы для преподавателей и библиотеки".
Симеон Полоцкий похоронен в нижней церкви Спасского монастыря. Над его могилой была установлена каменная плита со стихотворной эпитафией в сорок восемь строк, сочиненной его учеником и другом Сильвестром Медведевым, в которой он характеризует учителя как человека, монаха, ученого, поэта, пишет о его заслугах перед церковью и царем, перечисляет его сочинения как изданные, так и оставшиеся в рукописи. "Епитафион Симеону Полоцкому" - одна из первых русских стихотворных эпитафий, помещенных на надмогильном памятнике, а может быть, и самая первая. Вот начало этой эпитафии:
Зряй, человече! сей гроб, сердцем умилися,
О смерти учителя славна прослезися.
Учитель бо зде токмо один таков бывый,
Богослов правый, церкве догмата хранивый,
Муж благоверный, церкви и царству потребный,
Проповедию слова народу полезный,
Симеон Петровский, от всех верных любимый...
В течение 70 лет, вплоть до открытия в 1755 году Московского университета, Славяно-греко-латинская академия была единственным высшим учебным заведением Москвы. Своим образованием ей обязаны многие известные русские деятели XVIII века.
Курс обучения в Академии включал в себя широкий перечень гуманитарных и естественно-математических предметов: языки, словесность, риторику, философию, богословие, историю, логику, диалектику, арифметику, геометрию, физику, астрономию, практическое стихосложение и ряд других. В этих областях учащиеся Академии получали основные первоначальные знания, которые позволяли им затем выбрать область деятельности, соответствующую их личным интересам и склонностям. Выпускниками Академии были многие выдающиеся деятели XVIII века, избравшие как духовную карьеру, так и светскую.
В Академии существовал свой театр, пьесы для которого писали преподаватели, а разыгрывали их учащиеся. Среди построек Академии в документах начала XVIII века значится "комедийный амбар". В репертуар театра входили пьесы на библейские темы, разные интермедии, театральные представления по тем или иным торжественным поводам. Например, большое представление состоялось на Никольской возле Академии в честь победы под Полтавой - говорились "орации", пелись канты.
В Академии учились: Антиох Кантемир - дипломат, поэт-сатирик, один из зачинателей новой русской литературы; В.К.Тредиаковский - поэт, переводчик, теоретик стиха, им была введена в русскую поэзию силлаботоническая система стихосложения, действующая и поныне; М.В.Ломоносов - ученый-энциклопедист, выдающийся поэт; математик Л.Ф.Магницкий; философ-просветитель профессор Н.Н.Поповский; архитектор В.И.Баженов; известные поэты XVIII века В.П.Петров и Е.И.Костров; историк Н.Н.Бантыш-Каменский; выдающийся духовный деятель митрополит Евгений Болховитинов; географ-путешественник, исследователь Камчатки С.П.Крашенинников, автор первого путеводителя по Москве "Описание императорского столичного города Москвы", вышедшего в 1782 году, В.Г.Рубан и многие другие, оставившие заметный след в истории России деятели.
В 1814 году Славяно-греко-латинская академия была преобразована в Духовную академию и переведена в Троице-Сергиеву лавру для удаления студентов, как писалось в решении, от "вредных развлечений", которые богато представляла Никольская улица. В монастыре остались лишь семинария и училище, находившиеся там до 1918 года.
Спасский собор в 1920 году был отдан обновленцам, а в 1929-м - закрыт. С тех пор и до 1992 года в нем помещались различные учреждения и склады. В 1992 году храм возвращен верующим, сейчас в нем бывает ежедневная служба. За годы от закрытия и до возвращения верующим храм подвергался разрушениям, уничтожен интерьер, но в то же время в нем работали реставраторы, не давая выдающемуся памятнику архитектуры разрушиться окончательно.
Учебные здания Славяно-греко-латинской академии XVII-XVIII веков были отданы под учреждения и общежития. Одно время на территории Академии находился спецгараж НКВД, затем - общежитие Метростроя и другие организации и учреждения. Их хозяйственная деятельность привела к тому, что возникло мнение, будто от Заиконоспасского монастыря не осталось никаких следов.
Но в 1960-е годы, благодаря исследованиям археологов и реставраторов, выяснилось, что сохранились, хотя и в перестроенном виде, но представляющем возможность реставрации два главных здания Славяно-греко-латинской академии - учебный и жилой корпуса. В 1971 году Московским университетом им. М.В.Ломоносова и Историко-архивным институтом было принято решение создать в этих зданиях Музей истории русского просвещения. В газетах прошли сообщения о начатых работах по реставрации зданий, участии в них студентов, большой культурной перспективе. Поскольку такой музей очень нужен Москве, эту идею поддержали самые широкие круги общественности. Создание музея представлялось бесспорно обоснованным еще и потому, что Китай-город и Никольская были объявлены заповедной зоной.
Музей был создан, но, к сожалению, из-за отсутствия средств через несколько лет закрылся.
Затем наступила перестройка. Здания бывшей Академии получил Российский государственный гуманитарный университет, в них разместились учебные аудитории. В начале 1990-х годов на территорию Академии проникли торговые структуры, потеснили университет, тут появились торговые точки, питейные заведения и наметилась тенденция их распространения на всю площадь двора, на старинное монастырское кладбище. Здесь должен встать трехэтажный универмаг.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II обратился к московскому руководству с просьбой возвратить Церкви старейший московский монастырь, но просьба осталась без ответа.
Такова нынешняя судьба гордости и славы русского просвещения Славяно-греко-латинской академии. Пока двор не застроен, загляните в ворота, пройдитесь там, где некогда ходил Михаил Васильевич Ломоносов.
С Заиконоспасским монастырем соседствует Никольский монастырь, основанный ранее Заиконоспасского и давший, как уже говорилось раньше, название улице.
Дома под номерами 11 и 13 до революции составляли часть Никольского монастыря. Мы привыкли к иному облику монастырских построек, и эти здания по своему виду не похожи на них, но зато прекрасно вписываются в ряд соседних торговых зданий конца XIX - начала XX века. Эти корпуса Никольского монастыря построены в 1893-1902 годах по проекту архитекторов К.Ф.Буссе и Г.А Кайзера, по определению авторов, "в византийском стиле".
В центральной своей части новое здание включило в себя Константино-Еленинскую церковь и часовню святого Николая, над ними возвышалась колокольня, увенчанная луковичной главой с крестом. Сейчас лишенная главы колокольня выглядит декоративной беседкой.
В начале XX века Никольский монастырь был уже не столько монастырем (в нем в это время жило, включая архимандрита, всего шесть монахов), сколько монастырским подворьем с гостиничными и торгово-конторскими помещениями, для увеличения которых и был выстроен новый корпус.
Собственно монастырские обители находились во дворе, отгороженные этим корпусом от улицы. Но и там от древних построек монастыря ничего не сохранилось. Частично они были в конце XIX - начале XX века заменены новыми, остававшиеся снесены в 1930-е годы.
В 1711 году Петр I пожаловал землю возле Никольского монастыря молдавскому господарю князю Дмитрию Кантемиру, союзнику царя, вынужденному после неудачного Прутского похода бежать с родины в Россию. Князья Кантемиры, став прихожанами и вкладчиками Никольского монастыря, выстроили посреди монастырского двора собор Николая Чудотворца, церковь Константина и Елены при братских кельях, перестроили и расширили часовню святого Николая, выходящую на улицу. В соборном храме находилась усыпальница Кантемиров, в которой были похоронены господарь Дмитрий Кантемир и его сын князь Антиох Кантемир.
В начале 1920-х годов монастырь был закрыт, его здания переданы различным учреждениям. В 1935 году собор взорвали. Перед этим правительство Румынии перенесло останки господаря Дмитрия Кантемира в Яссы, захоронение же Антиоха Кантемира было уничтожено при разрушении собора.
Сохранившиеся корпуса монастыря - дома 11 и 13 - поставлены на государственную охрану как памятники истории.
С Николаевским греческим монастырем связано распространение в России обычая пить кофе.
В своем "Обозрении Москвы" архивист и историк начала XIX века А.Ф.Малиновский, основываясь на воспоминаниях деда и отца, учившихся в Славяно-греко-латинской академии, пишет: "Первый кофейный дом открыт был неподалеку от Греческого монастыря на левой руке, по дороге к Кремлю, в узком переулке. Сыны еллинов после обедни в праздничные дни и по вечерам собирались в построенных там для них двуэтажных храминах и, совещаясь о купеческих делах, пили гретое вино, кофе и курили табак, между тем как одноземный содержатель дома изготавливал съестные блюда, на вкус им привычные. Сборище сие греки называли Еститорион, т.е. местом пирования, но русские скоро исказили иностранное название и начали называть как сию естиаторию, так и другие подобные сему гостиницы истериями, а потом австериями".
В Петербурге подобное заведение открылось позже, но судьба рассудила, что, несмотря на это, кофе стало любимым напитком не москвичей, а петербуржцев, москвичи же предпочитали чай. Это различие нашло свое отражение в поэзии.
Поэт-петербуржец Гаврила Романович Державин писал:
А я, проспавши до полудни,
Курю табак и кофий пью.
Москвич же Петр Андреевич Вяземский воспевал:
Час дружеских бесед у чайного стола!
Хозяйке молодой и честь и похвала!
По-православному, не на манер немецкий,
Не жидкий, как вода или напиток детский,
Но Русью веющий, но сочный, но густой,
Душистый льется чай янтарною струей.
Прекрасно!..
К владениям князя Кантемира примыкал Печатный двор - древнейшая московская типография. Когда-то он действительно представлял собой обширный двор с различными постройками на его территории. Сейчас по всей длине бывшего Печатного двора стоит выходящее фасадом на Никольскую здание, в котором располагается Историко-архивный институт.
На здании института укреплена мемориальная гранитная доска, на которой шрифтом, стилизованным под старославянский, написано: "На этом месте находился Печатный двор, где в 1564 году Иван Федоров напечатал первую русскую книгу".
Об основании в Москве типографии рассказал сам Иван Федоров в послесловии к "Апостолу" - первой напечатанной в ней книге. В нем говорится, что после завоевания Казанского ханства царь Иван Грозный повелел для открываемых в нем церквей покупать на торгу святые книги, но "из них мало оказалось годных", потому что многие были "искажены несведущими и неразумными переписчиками". Тогда царь сказал, что надо эти книги печатать, как делается это "у греков и в Венеции, и в Италии". Его идею поддержал и благословил московский митрополит Макарий, муж ученый и знающий. После этого "царь повелел устроить на средства своей царской казны дом, где производить печатное дело, и, не жалея, давал от своих царских сокровищ делателям - диакону церкви Николы Чудотворца Гостунского Ивану Федорову да Петру Тимофееву Мстиславцу на устройство печатного дела".
В биографии Ивана Федорова много белых пятен, неизвестно, как он стал "делателем печатного дела". История же создания Печатного двора в Москве, в которой говорится, что как только пришла царю мысль печатать книги, сразу же нашлись в Москве мастера-печатники, позволяет предположить, что эта мысль была подсказана ими царю или лично, или через митрополита Макария.
Место для Печатного двора было отведено на Никольской улице. Территория двора была огорожена забором со въездными воротами с улицы, в глубине двора построено каменное здание типографии. Надстроенное и перестроенное, но дошедшее до нашего времени, оно в нижней, сейчас оказавшейся под землей части, сохраняет остатки типографии Ивана Федорова.
В годы опричнины Иван Федоров с его помощником Петром Мстиславцем был обвинен, как рассказывал он сам, "от многих начальников и духовных властей" в ереси и изгнан из России. Печатный двор был разорен.
Восстановлен Печатный двор был лишь после Смуты, уже при царе новой династии Михаиле Федоровиче Романове, в 1640-е годы. "И повеле царь, повествуется в рукописном сказании ХVII века о создании книг печатного дела, - собрати тех хитрых людей, иже разбегошася от тех супостат, искусни быша к тому печатному делу... И повеле царь дом печатный в ново состроити в царствующем сем граде Москве на древнем сем месте".
На фундаменте прежней типографии было построено двухэтажное здание Правильная палата, в которой находилась сама типография и работали правщики, то есть корректоры. По улице выстроены также двухэтажные каменные палаты с каменными же воротами-башней посредине. Башню строили подмастерье Иван Неверов и англичанин, известный часовщик и строитель Христофор Галовей, который установил первые часы на Спасской башне Московского Кремля. Ворота с центральным проездом и двумя боковыми проходами венчались шпилем таким же, какие в это время устанавливались на кремлевских башнях. Фасадную часть украшали резные каменные колонны, над центральным проездом были помещены изображения единорогов и двуглавого орла. Кроме того, над каждым из боковых проходов укреплены солнечные часы, "служившие поверкою для боевых городских часов".
Впоследствии в боковых проходах устроили лавки "для учинения книжной продажи".
Сначала на Печатном дворе печатали лишь духовные книги, при Петре I начали печатать и светскую литературу. В январе 1703 года здесь была напечатана первая русская газета - "Ведомости", среди выпущенных Печатным двором светских книг было и знаменитое руководство - "Приклады, како пишутся комплименты".
При Екатерине II к палатам вдоль Никольской улицы была сделана пристройка, в 1811 году Александр I подписал распоряжение о сносе обветшавшего здания, построенного при Михаиле Федоровиче, и постройке нового, что и было осуществлено в 1814 году.
В петровские времена Печатный двор стал называться Духовной типографией Святейшего Синода, впоследствии название, упростившись, преобразовалось в Синодальную типографию.
Здание Синодальной типографии, построенное в 1814 году архитектором И.Л. Мироновским, практически осталось до настоящего времени неизменным. Об этом свидетельствует описание "новейшего построения" типографии в "Обозрении Москвы" А.Ф. Малиновского, относящееся к середине 1810-х годов, то есть сделанное сразу после завершения строительства: "Теперь мы видим на том месте воздвигнутое здание готической архитектуры новейшего вкуса с порталом о четырех полуколоннах, испещренных лепною работою с капителями коринфического ордена и с пирамидами под карнизом. Во фронтоне изображен орел, а над готическою аркою, составляющую ворота, помещен по-прежнему лев с единорогом, держащие вензелевое имя царствующего созидателя. По сторонам арки, между окон верхнего и нижнего этажей, находятся двое солнечных часов, а над ними две надписи. На одной повторено прежнее изваяние о построении типографского дома царем Михаилом Федоровичем, а другая означает новую постройку оного в 1814 г." Совершенно очевидно, что Мироновский поставил перед собой задачу сохранить образ старинной постройки и вообще историческую память о Печатном дворе, и это ему удалось.
Новое здание Синодальной типографии у современников вызывало восхищение. "Вот главный фасад сего здания, - писал один из них, - поистине красивейшего не только на Никольской улице, но и по всей Москве... Посмотрите на одни ворота, и вы принуждены будете сознаться, что едва ли где есть подобное!"
Автор путеводителя конца XX века более скромен в своей оценке этого же здания: "Оно привлекает внимание своеобразной архитектурой в стиле русской готики, получившей некоторое развитие в конце ХVIII - начале XIX века".
Однако как художники XIX века, рисовавшие Никольскую улицу, так и в наше время фотографы, снимающие ее, чаще всего выбирают своим объектом Синодальную типографию. Она действительно выделяется среди окружающей застройки своей необычностью, декоративностью и яркостью покраски.
В послереволюционное время во внешнем облике здания произошли небольшие изменения: фасад Синодальной типографии лишился орла на фронтоне (вместо него - герб СССР) и "вензелевого имени" Александра I (вензель просто сбит).
Когда в конце XIX века проводили конкурс на памятник Ивану Федорову, один из конкурсантов предложил установить фигуру первопечатника не на улице или площади, а на кронштейне, прикрепленном к фасаду Синодальной типографии.
В 1920-е годы богатейшая библиотека и архив Синодальной типографии были переданы в государственные музеи и архивы; ее помещения заняты различными учреждениями, в том числе Центральным архивным управлением, при котором в 1930 году был открыт Институт архивоведения. Этот институт, называющийся сейчас Историко-архивным, занимает их до сих пор.
Время от времени у руководства института возникает идея организовать в одном из старинных помещений музей Ивана Федорова, но, к сожалению, осуществить эту идею никак не удается.
Здание Правильной палаты в 1870-е годы было отреставрировано, надстроено и декорировано в "русском стиле". Тогда же оно получило название "Теремок". "Теремок" сохранился и находится во внутреннем дворе Историко-архивного института.
Нельзя, идя по одной стороне улицы, не смотреть на другую, а поскольку наш рассказ касался левой стороны Никольской, теперь поговорим о правой.
Квартал от Ветошного переулка до Богоявленского начинается старинным, в основе своей допожарным (то есть построенным до пожара 1812 года), много раз переделанным и перестроенным зданием, сдававшимся в аренду под лавки. Затем идет щеголеватый, облицованный глазурованными плитками дом 6, построенный в 1910 году (архитектор Н.И.Благовещенский). Это здание предназначалось для конторских помещений.
На углу Богоявленского переулка - бросающийся в глаза странный среди плотной застройки улицы пустырь, на котором сейчас стоят торговые палатки и павильоны. Этот пустырь появился во время Великой Отечественной войны: на стоявший здесь трехэтажный дом в 1941 году рухнул сбитый немецкий бомбардировщик, дом был разрушен, позже его разобрали.
В переулке, за палатками, видно советское административное здание с дежурной казенной колоннадой. Строился дом для НКВД, еще при Берии.
За административным зданием виден собор Богоявленского монастыря. Раньше перед ним, на углу Никольской и Богоявленского переулка находилась часовня, принадлежавшая монастырю. Ее снесли в 1920-е годы.
Богоявленский монастырь, древнейший в Москве, был основан первым московским князем Даниилом Александровичем в конце XIII века. В ХV веке игуменом в нем был старший брат Сергия Радонежского Стефан. Нынешний собор построен в XVII-XVIII веках.
В очерке 1917 года "Улица просвещения старой Москвы", посвященном Никольской и помещенном в известном путеводителе "По Москве" издания Сабашниковых, автор (очерк анонимен, но, видимо, им является редактор путеводителя профессор Н.А.Гейнике) описывает вид на Богоявленский собор с Никольской:
"Выйдя со двора Никольского монастыря, мы увидим через улицу на углу тесного Богоявленского переулка и Никольской улицы, среди небольших строений, занятых магазинами, часовню, ушедшую на три ступени в землю, неширокий проход, далее колокольню и царящую над всем этим высокую, стройную церковь - это Богоявленский монастырь, что за Ветошным рядом...
За свое более чем 500-летнее существование монастырь много пережил. До нас не дошли его древнейшие постройки. Из пяти монастырских храмов самыми старыми по основанию являются: нижний, во имя Казанской иконы Божией Матери и над ним великолепный соборный храм во имя Богоявления Господня.
Храм этот - один из совершеннейших типов московского барокко. Он весь покрыт каменной "резью", так что, стоя на монастырском дворе и любуясь на это создание московских зодчих, получаешь впечатление, что все наличники над окнами и фронтоны как бы покрыты кружевной отделкой.
Это один из самых красивых храмов Китай-города; его изящный верх как бы царит над окружающими, по большей части заурядными зданиями".
После реставрации Богоявленский собор вновь "царит" над окружающими зданиями. Причем если прежде с ним могли соперничать, отвлекая внимание, другие церкви и колокольни Никольской, то сейчас они почти все снесены.
Богоявленский стал одним из первых московских соборов, в который была вселена советская организация. Этой организацией оказалась обосновавшаяся в монастыре в начале 1920-х годов Ассоциация художников революционной России - АХРР, ядро будущего Союза художников СССР.
"Я занял комнату, похожую на склеп, в трапезной церкви Богоявленского монастыря на Никольской улице, - рассказывает один из основателей АХРРа П.А.Радимов в книге воспоминаний "О родном и близком". - Рядом была большая комната, где три художника-ахрровца: я, Н.Котов и Карев, поставили свои холсты. В другой комнате в три аршина жил скульптор Сергеев, ему с женой тоже негде было приткнуться в Москве. За комнаты мы никому ничего не платили, помещение числилось за АХРРом... Здесь же проводились наши первые собрания и здесь же был клуб АХРРа. Через год это помещение пополнилось молодыми художниками-беспризорниками, и, поставив двадцать коек в ряд, мы прожили там четыре года.
Современник Петра I дворянин Петр Никифорович Крекшин, собравший обширные материалы по истории своей эпохи, написал сочинение "О зачатии и рождении великого государя императора Петра Первого, самодержца Всероссийского", основанное на бумагах личного императорского архива, к которому он имел доступ, и на устных сообщениях современников. В нем он сообщает, что Симеон на следующий же день после явления звезды (надо сказать, французский астроном Антельм и итальянский Кассини действительно в это время наблюдали так называемую новую звезду 3-й величины в созвездии Лебедя) сообщил Алексею Михайловичу о зачатии сына, назвал день его рождения - 30 мая 1672 года (предсказание оправдалось), сказал, что имя ему будет Петр, что он будет царем.
Будущее царствование Петра ученый монах охарактеризовал в следующих словах: "Подобных ему в монарсех не будет; и всех бывших в России славою и делами превзойдет, вящими похвалами ублажен имать быти, и славу к славе пристяжати имать; чудный победоносец явится, многие от меча его соседи враждующие смирит, и толикия преславные победы содеет, елико никто от предков Ваших благочестивых государей мог содеять, и страх его будет на многих; дальние страны, яко близ сущие, посетит; но свои ему много в благоденствиях помешательства учинят; многие нестроения и мятежи прекратит, многие здания на море и на суше в лета его будут созданы; злых истребит, трудолюбивых же возлюбит; насадит благочестие, идеже не бысть и покою тамо приимет, и ина многая преславная деяния содеет".
Все это Симеон Полоцкий представил царю и в письменном виде, "во уверение истинное подписася", сообщает Крекшин.
Кроме обычного гороскопа, Симеон Полоцкий изложил свое предсказание в стихах:
И ты, плането Аррис и Зевес, веселися,
в ваше бо сияние царевич родися,
четвероугольный аспекут произыде,
царевич царствовати во вся прииде...
В XVIII и первой половине XIX века астрологические предсказания Симеона Полоцкого вызывали большой интерес. А.С.Пушкин, собирая материал для задуманной им "Истории Петра", занимался специальными исследованиями этого эпизода и в подготовительных набросках записал, что Симеон Полоцкий "предрек за девять месяцев до рождения Петра славные его деяния и письменно утвердил".
В конце 1670-х годов Симеон Полоцкий трудился над проектом преобразования Заиконоспасской школы для подьячих в высшее учебное заведение - Академию, необходимость которой для Москвы становилось всё острее и настоятельнее. Он разработал ее программы, имея в виду интересы церкви, но в еще большей степени интересы светские - развивающегося государства и всего общества.
Уже после смерти царя Алексея Михайловича, в царствование Федора Алексеевича, им был составлен царский указ о создании Академии: "Божией милостью Великий Государь, Царь и Великий Князь Феодор Алексеевич... благоволим в царствующем нашем и богоспасаемом граде Москве при монастыре премудрости и смысла подателя Всемилостивого Спаса, иже в Китае... на взыскание юных свободных учений мудрости, и собрания общего ради от благочестивых и в писании божественном благоискусных дидаскалов (учителей. - В.М.), изощрения разумов, храмы чинов Академии устроити: и во оных хощем семена мудрости, то есть науки гражданския и духовныя, наченше от грамматики, пиитики, риторики, диалектики, философии разумительной, естественной и нравной, даже до богословия учащей вещей божественных, и совести очищения постановити".
Симеону Полоцкому не довелось увидеть своими глазами Академию, его идею осуществляли его ученики и преемники, он скончался в 1680 году, а указ был издан в 1682-м.
Этим указом определялось место для Академии - "монастырь Всемилостивого Спаса, иже во Китае граде близ Неглиненских ворот" и указывалось строить "каменные школьные палаты" и каменные же "хоромы для преподавателей и библиотеки".
Симеон Полоцкий похоронен в нижней церкви Спасского монастыря. Над его могилой была установлена каменная плита со стихотворной эпитафией в сорок восемь строк, сочиненной его учеником и другом Сильвестром Медведевым, в которой он характеризует учителя как человека, монаха, ученого, поэта, пишет о его заслугах перед церковью и царем, перечисляет его сочинения как изданные, так и оставшиеся в рукописи. "Епитафион Симеону Полоцкому" - одна из первых русских стихотворных эпитафий, помещенных на надмогильном памятнике, а может быть, и самая первая. Вот начало этой эпитафии:
Зряй, человече! сей гроб, сердцем умилися,
О смерти учителя славна прослезися.
Учитель бо зде токмо один таков бывый,
Богослов правый, церкве догмата хранивый,
Муж благоверный, церкви и царству потребный,
Проповедию слова народу полезный,
Симеон Петровский, от всех верных любимый...
В течение 70 лет, вплоть до открытия в 1755 году Московского университета, Славяно-греко-латинская академия была единственным высшим учебным заведением Москвы. Своим образованием ей обязаны многие известные русские деятели XVIII века.
Курс обучения в Академии включал в себя широкий перечень гуманитарных и естественно-математических предметов: языки, словесность, риторику, философию, богословие, историю, логику, диалектику, арифметику, геометрию, физику, астрономию, практическое стихосложение и ряд других. В этих областях учащиеся Академии получали основные первоначальные знания, которые позволяли им затем выбрать область деятельности, соответствующую их личным интересам и склонностям. Выпускниками Академии были многие выдающиеся деятели XVIII века, избравшие как духовную карьеру, так и светскую.
В Академии существовал свой театр, пьесы для которого писали преподаватели, а разыгрывали их учащиеся. Среди построек Академии в документах начала XVIII века значится "комедийный амбар". В репертуар театра входили пьесы на библейские темы, разные интермедии, театральные представления по тем или иным торжественным поводам. Например, большое представление состоялось на Никольской возле Академии в честь победы под Полтавой - говорились "орации", пелись канты.
В Академии учились: Антиох Кантемир - дипломат, поэт-сатирик, один из зачинателей новой русской литературы; В.К.Тредиаковский - поэт, переводчик, теоретик стиха, им была введена в русскую поэзию силлаботоническая система стихосложения, действующая и поныне; М.В.Ломоносов - ученый-энциклопедист, выдающийся поэт; математик Л.Ф.Магницкий; философ-просветитель профессор Н.Н.Поповский; архитектор В.И.Баженов; известные поэты XVIII века В.П.Петров и Е.И.Костров; историк Н.Н.Бантыш-Каменский; выдающийся духовный деятель митрополит Евгений Болховитинов; географ-путешественник, исследователь Камчатки С.П.Крашенинников, автор первого путеводителя по Москве "Описание императорского столичного города Москвы", вышедшего в 1782 году, В.Г.Рубан и многие другие, оставившие заметный след в истории России деятели.
В 1814 году Славяно-греко-латинская академия была преобразована в Духовную академию и переведена в Троице-Сергиеву лавру для удаления студентов, как писалось в решении, от "вредных развлечений", которые богато представляла Никольская улица. В монастыре остались лишь семинария и училище, находившиеся там до 1918 года.
Спасский собор в 1920 году был отдан обновленцам, а в 1929-м - закрыт. С тех пор и до 1992 года в нем помещались различные учреждения и склады. В 1992 году храм возвращен верующим, сейчас в нем бывает ежедневная служба. За годы от закрытия и до возвращения верующим храм подвергался разрушениям, уничтожен интерьер, но в то же время в нем работали реставраторы, не давая выдающемуся памятнику архитектуры разрушиться окончательно.
Учебные здания Славяно-греко-латинской академии XVII-XVIII веков были отданы под учреждения и общежития. Одно время на территории Академии находился спецгараж НКВД, затем - общежитие Метростроя и другие организации и учреждения. Их хозяйственная деятельность привела к тому, что возникло мнение, будто от Заиконоспасского монастыря не осталось никаких следов.
Но в 1960-е годы, благодаря исследованиям археологов и реставраторов, выяснилось, что сохранились, хотя и в перестроенном виде, но представляющем возможность реставрации два главных здания Славяно-греко-латинской академии - учебный и жилой корпуса. В 1971 году Московским университетом им. М.В.Ломоносова и Историко-архивным институтом было принято решение создать в этих зданиях Музей истории русского просвещения. В газетах прошли сообщения о начатых работах по реставрации зданий, участии в них студентов, большой культурной перспективе. Поскольку такой музей очень нужен Москве, эту идею поддержали самые широкие круги общественности. Создание музея представлялось бесспорно обоснованным еще и потому, что Китай-город и Никольская были объявлены заповедной зоной.
Музей был создан, но, к сожалению, из-за отсутствия средств через несколько лет закрылся.
Затем наступила перестройка. Здания бывшей Академии получил Российский государственный гуманитарный университет, в них разместились учебные аудитории. В начале 1990-х годов на территорию Академии проникли торговые структуры, потеснили университет, тут появились торговые точки, питейные заведения и наметилась тенденция их распространения на всю площадь двора, на старинное монастырское кладбище. Здесь должен встать трехэтажный универмаг.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II обратился к московскому руководству с просьбой возвратить Церкви старейший московский монастырь, но просьба осталась без ответа.
Такова нынешняя судьба гордости и славы русского просвещения Славяно-греко-латинской академии. Пока двор не застроен, загляните в ворота, пройдитесь там, где некогда ходил Михаил Васильевич Ломоносов.
С Заиконоспасским монастырем соседствует Никольский монастырь, основанный ранее Заиконоспасского и давший, как уже говорилось раньше, название улице.
Дома под номерами 11 и 13 до революции составляли часть Никольского монастыря. Мы привыкли к иному облику монастырских построек, и эти здания по своему виду не похожи на них, но зато прекрасно вписываются в ряд соседних торговых зданий конца XIX - начала XX века. Эти корпуса Никольского монастыря построены в 1893-1902 годах по проекту архитекторов К.Ф.Буссе и Г.А Кайзера, по определению авторов, "в византийском стиле".
В центральной своей части новое здание включило в себя Константино-Еленинскую церковь и часовню святого Николая, над ними возвышалась колокольня, увенчанная луковичной главой с крестом. Сейчас лишенная главы колокольня выглядит декоративной беседкой.
В начале XX века Никольский монастырь был уже не столько монастырем (в нем в это время жило, включая архимандрита, всего шесть монахов), сколько монастырским подворьем с гостиничными и торгово-конторскими помещениями, для увеличения которых и был выстроен новый корпус.
Собственно монастырские обители находились во дворе, отгороженные этим корпусом от улицы. Но и там от древних построек монастыря ничего не сохранилось. Частично они были в конце XIX - начале XX века заменены новыми, остававшиеся снесены в 1930-е годы.
В 1711 году Петр I пожаловал землю возле Никольского монастыря молдавскому господарю князю Дмитрию Кантемиру, союзнику царя, вынужденному после неудачного Прутского похода бежать с родины в Россию. Князья Кантемиры, став прихожанами и вкладчиками Никольского монастыря, выстроили посреди монастырского двора собор Николая Чудотворца, церковь Константина и Елены при братских кельях, перестроили и расширили часовню святого Николая, выходящую на улицу. В соборном храме находилась усыпальница Кантемиров, в которой были похоронены господарь Дмитрий Кантемир и его сын князь Антиох Кантемир.
В начале 1920-х годов монастырь был закрыт, его здания переданы различным учреждениям. В 1935 году собор взорвали. Перед этим правительство Румынии перенесло останки господаря Дмитрия Кантемира в Яссы, захоронение же Антиоха Кантемира было уничтожено при разрушении собора.
Сохранившиеся корпуса монастыря - дома 11 и 13 - поставлены на государственную охрану как памятники истории.
С Николаевским греческим монастырем связано распространение в России обычая пить кофе.
В своем "Обозрении Москвы" архивист и историк начала XIX века А.Ф.Малиновский, основываясь на воспоминаниях деда и отца, учившихся в Славяно-греко-латинской академии, пишет: "Первый кофейный дом открыт был неподалеку от Греческого монастыря на левой руке, по дороге к Кремлю, в узком переулке. Сыны еллинов после обедни в праздничные дни и по вечерам собирались в построенных там для них двуэтажных храминах и, совещаясь о купеческих делах, пили гретое вино, кофе и курили табак, между тем как одноземный содержатель дома изготавливал съестные блюда, на вкус им привычные. Сборище сие греки называли Еститорион, т.е. местом пирования, но русские скоро исказили иностранное название и начали называть как сию естиаторию, так и другие подобные сему гостиницы истериями, а потом австериями".
В Петербурге подобное заведение открылось позже, но судьба рассудила, что, несмотря на это, кофе стало любимым напитком не москвичей, а петербуржцев, москвичи же предпочитали чай. Это различие нашло свое отражение в поэзии.
Поэт-петербуржец Гаврила Романович Державин писал:
А я, проспавши до полудни,
Курю табак и кофий пью.
Москвич же Петр Андреевич Вяземский воспевал:
Час дружеских бесед у чайного стола!
Хозяйке молодой и честь и похвала!
По-православному, не на манер немецкий,
Не жидкий, как вода или напиток детский,
Но Русью веющий, но сочный, но густой,
Душистый льется чай янтарною струей.
Прекрасно!..
К владениям князя Кантемира примыкал Печатный двор - древнейшая московская типография. Когда-то он действительно представлял собой обширный двор с различными постройками на его территории. Сейчас по всей длине бывшего Печатного двора стоит выходящее фасадом на Никольскую здание, в котором располагается Историко-архивный институт.
На здании института укреплена мемориальная гранитная доска, на которой шрифтом, стилизованным под старославянский, написано: "На этом месте находился Печатный двор, где в 1564 году Иван Федоров напечатал первую русскую книгу".
Об основании в Москве типографии рассказал сам Иван Федоров в послесловии к "Апостолу" - первой напечатанной в ней книге. В нем говорится, что после завоевания Казанского ханства царь Иван Грозный повелел для открываемых в нем церквей покупать на торгу святые книги, но "из них мало оказалось годных", потому что многие были "искажены несведущими и неразумными переписчиками". Тогда царь сказал, что надо эти книги печатать, как делается это "у греков и в Венеции, и в Италии". Его идею поддержал и благословил московский митрополит Макарий, муж ученый и знающий. После этого "царь повелел устроить на средства своей царской казны дом, где производить печатное дело, и, не жалея, давал от своих царских сокровищ делателям - диакону церкви Николы Чудотворца Гостунского Ивану Федорову да Петру Тимофееву Мстиславцу на устройство печатного дела".
В биографии Ивана Федорова много белых пятен, неизвестно, как он стал "делателем печатного дела". История же создания Печатного двора в Москве, в которой говорится, что как только пришла царю мысль печатать книги, сразу же нашлись в Москве мастера-печатники, позволяет предположить, что эта мысль была подсказана ими царю или лично, или через митрополита Макария.
Место для Печатного двора было отведено на Никольской улице. Территория двора была огорожена забором со въездными воротами с улицы, в глубине двора построено каменное здание типографии. Надстроенное и перестроенное, но дошедшее до нашего времени, оно в нижней, сейчас оказавшейся под землей части, сохраняет остатки типографии Ивана Федорова.
В годы опричнины Иван Федоров с его помощником Петром Мстиславцем был обвинен, как рассказывал он сам, "от многих начальников и духовных властей" в ереси и изгнан из России. Печатный двор был разорен.
Восстановлен Печатный двор был лишь после Смуты, уже при царе новой династии Михаиле Федоровиче Романове, в 1640-е годы. "И повеле царь, повествуется в рукописном сказании ХVII века о создании книг печатного дела, - собрати тех хитрых людей, иже разбегошася от тех супостат, искусни быша к тому печатному делу... И повеле царь дом печатный в ново состроити в царствующем сем граде Москве на древнем сем месте".
На фундаменте прежней типографии было построено двухэтажное здание Правильная палата, в которой находилась сама типография и работали правщики, то есть корректоры. По улице выстроены также двухэтажные каменные палаты с каменными же воротами-башней посредине. Башню строили подмастерье Иван Неверов и англичанин, известный часовщик и строитель Христофор Галовей, который установил первые часы на Спасской башне Московского Кремля. Ворота с центральным проездом и двумя боковыми проходами венчались шпилем таким же, какие в это время устанавливались на кремлевских башнях. Фасадную часть украшали резные каменные колонны, над центральным проездом были помещены изображения единорогов и двуглавого орла. Кроме того, над каждым из боковых проходов укреплены солнечные часы, "служившие поверкою для боевых городских часов".
Впоследствии в боковых проходах устроили лавки "для учинения книжной продажи".
Сначала на Печатном дворе печатали лишь духовные книги, при Петре I начали печатать и светскую литературу. В январе 1703 года здесь была напечатана первая русская газета - "Ведомости", среди выпущенных Печатным двором светских книг было и знаменитое руководство - "Приклады, како пишутся комплименты".
При Екатерине II к палатам вдоль Никольской улицы была сделана пристройка, в 1811 году Александр I подписал распоряжение о сносе обветшавшего здания, построенного при Михаиле Федоровиче, и постройке нового, что и было осуществлено в 1814 году.
В петровские времена Печатный двор стал называться Духовной типографией Святейшего Синода, впоследствии название, упростившись, преобразовалось в Синодальную типографию.
Здание Синодальной типографии, построенное в 1814 году архитектором И.Л. Мироновским, практически осталось до настоящего времени неизменным. Об этом свидетельствует описание "новейшего построения" типографии в "Обозрении Москвы" А.Ф. Малиновского, относящееся к середине 1810-х годов, то есть сделанное сразу после завершения строительства: "Теперь мы видим на том месте воздвигнутое здание готической архитектуры новейшего вкуса с порталом о четырех полуколоннах, испещренных лепною работою с капителями коринфического ордена и с пирамидами под карнизом. Во фронтоне изображен орел, а над готическою аркою, составляющую ворота, помещен по-прежнему лев с единорогом, держащие вензелевое имя царствующего созидателя. По сторонам арки, между окон верхнего и нижнего этажей, находятся двое солнечных часов, а над ними две надписи. На одной повторено прежнее изваяние о построении типографского дома царем Михаилом Федоровичем, а другая означает новую постройку оного в 1814 г." Совершенно очевидно, что Мироновский поставил перед собой задачу сохранить образ старинной постройки и вообще историческую память о Печатном дворе, и это ему удалось.
Новое здание Синодальной типографии у современников вызывало восхищение. "Вот главный фасад сего здания, - писал один из них, - поистине красивейшего не только на Никольской улице, но и по всей Москве... Посмотрите на одни ворота, и вы принуждены будете сознаться, что едва ли где есть подобное!"
Автор путеводителя конца XX века более скромен в своей оценке этого же здания: "Оно привлекает внимание своеобразной архитектурой в стиле русской готики, получившей некоторое развитие в конце ХVIII - начале XIX века".
Однако как художники XIX века, рисовавшие Никольскую улицу, так и в наше время фотографы, снимающие ее, чаще всего выбирают своим объектом Синодальную типографию. Она действительно выделяется среди окружающей застройки своей необычностью, декоративностью и яркостью покраски.
В послереволюционное время во внешнем облике здания произошли небольшие изменения: фасад Синодальной типографии лишился орла на фронтоне (вместо него - герб СССР) и "вензелевого имени" Александра I (вензель просто сбит).
Когда в конце XIX века проводили конкурс на памятник Ивану Федорову, один из конкурсантов предложил установить фигуру первопечатника не на улице или площади, а на кронштейне, прикрепленном к фасаду Синодальной типографии.
В 1920-е годы богатейшая библиотека и архив Синодальной типографии были переданы в государственные музеи и архивы; ее помещения заняты различными учреждениями, в том числе Центральным архивным управлением, при котором в 1930 году был открыт Институт архивоведения. Этот институт, называющийся сейчас Историко-архивным, занимает их до сих пор.
Время от времени у руководства института возникает идея организовать в одном из старинных помещений музей Ивана Федорова, но, к сожалению, осуществить эту идею никак не удается.
Здание Правильной палаты в 1870-е годы было отреставрировано, надстроено и декорировано в "русском стиле". Тогда же оно получило название "Теремок". "Теремок" сохранился и находится во внутреннем дворе Историко-архивного института.
Нельзя, идя по одной стороне улицы, не смотреть на другую, а поскольку наш рассказ касался левой стороны Никольской, теперь поговорим о правой.
Квартал от Ветошного переулка до Богоявленского начинается старинным, в основе своей допожарным (то есть построенным до пожара 1812 года), много раз переделанным и перестроенным зданием, сдававшимся в аренду под лавки. Затем идет щеголеватый, облицованный глазурованными плитками дом 6, построенный в 1910 году (архитектор Н.И.Благовещенский). Это здание предназначалось для конторских помещений.
На углу Богоявленского переулка - бросающийся в глаза странный среди плотной застройки улицы пустырь, на котором сейчас стоят торговые палатки и павильоны. Этот пустырь появился во время Великой Отечественной войны: на стоявший здесь трехэтажный дом в 1941 году рухнул сбитый немецкий бомбардировщик, дом был разрушен, позже его разобрали.
В переулке, за палатками, видно советское административное здание с дежурной казенной колоннадой. Строился дом для НКВД, еще при Берии.
За административным зданием виден собор Богоявленского монастыря. Раньше перед ним, на углу Никольской и Богоявленского переулка находилась часовня, принадлежавшая монастырю. Ее снесли в 1920-е годы.
Богоявленский монастырь, древнейший в Москве, был основан первым московским князем Даниилом Александровичем в конце XIII века. В ХV веке игуменом в нем был старший брат Сергия Радонежского Стефан. Нынешний собор построен в XVII-XVIII веках.
В очерке 1917 года "Улица просвещения старой Москвы", посвященном Никольской и помещенном в известном путеводителе "По Москве" издания Сабашниковых, автор (очерк анонимен, но, видимо, им является редактор путеводителя профессор Н.А.Гейнике) описывает вид на Богоявленский собор с Никольской:
"Выйдя со двора Никольского монастыря, мы увидим через улицу на углу тесного Богоявленского переулка и Никольской улицы, среди небольших строений, занятых магазинами, часовню, ушедшую на три ступени в землю, неширокий проход, далее колокольню и царящую над всем этим высокую, стройную церковь - это Богоявленский монастырь, что за Ветошным рядом...
За свое более чем 500-летнее существование монастырь много пережил. До нас не дошли его древнейшие постройки. Из пяти монастырских храмов самыми старыми по основанию являются: нижний, во имя Казанской иконы Божией Матери и над ним великолепный соборный храм во имя Богоявления Господня.
Храм этот - один из совершеннейших типов московского барокко. Он весь покрыт каменной "резью", так что, стоя на монастырском дворе и любуясь на это создание московских зодчих, получаешь впечатление, что все наличники над окнами и фронтоны как бы покрыты кружевной отделкой.
Это один из самых красивых храмов Китай-города; его изящный верх как бы царит над окружающими, по большей части заурядными зданиями".
После реставрации Богоявленский собор вновь "царит" над окружающими зданиями. Причем если прежде с ним могли соперничать, отвлекая внимание, другие церкви и колокольни Никольской, то сейчас они почти все снесены.
Богоявленский стал одним из первых московских соборов, в который была вселена советская организация. Этой организацией оказалась обосновавшаяся в монастыре в начале 1920-х годов Ассоциация художников революционной России - АХРР, ядро будущего Союза художников СССР.
"Я занял комнату, похожую на склеп, в трапезной церкви Богоявленского монастыря на Никольской улице, - рассказывает один из основателей АХРРа П.А.Радимов в книге воспоминаний "О родном и близком". - Рядом была большая комната, где три художника-ахрровца: я, Н.Котов и Карев, поставили свои холсты. В другой комнате в три аршина жил скульптор Сергеев, ему с женой тоже негде было приткнуться в Москве. За комнаты мы никому ничего не платили, помещение числилось за АХРРом... Здесь же проводились наши первые собрания и здесь же был клуб АХРРа. Через год это помещение пополнилось молодыми художниками-беспризорниками, и, поставив двадцать коек в ряд, мы прожили там четыре года.