Но надо смотреть фактам в лицо: жители Города-на-Заре тоже были моими товарищами, даже если я не разделял их целей. Я не хотел, чтобы Город-на-Заре и все, что он олицетворяет, оказались уничтожены. Напротив, я надеялся, что генерал Шоу освободит свою страну от чужеземцев и вернет ей былое величие,
В смятении и тревоге ждал я нападения «врагов»… моих сограждан…
Я спал в своей постели, когда экран аппарата «тьень-йинь» («электрические призраки») засветился, и на нем появилось лицо генерала Шоу. Он выглядел мрачным и взволнованным.
— Они уже близко, мистер Бастейбл. Думаю, вы захотите посмотреть этот спектакль.
— Кто… что… — пробормотал я спросонья.
— Воздушные эскадры — американские, английские, русские, японские и, кажется, французские. Торопятся сюда, чтобы проучить зарвавшегося китаезу… — Он отвернулся и быстро закончил: — Мне пора. Буду ждать вас в штаб-квартире.
— Я приду.
Изображение померкло, а я вскочил на ноги, умылся, оделся и поспешил по пустым улицам к круглой башне — административному центру города. Там вовсю кипела работа. С британского флагмана «Императрица Виктория» по беспроволочному телефону пришло предложение: если Шоу освободит заложников с «Лох-Итайва», то вместе с ними могут уйти женщины и дети Города-на-Заре — им не причинят вреда. На это Шоу ответил, что заложники уже переведены на другой конец долины, где их отпустят на все четыре стороны. А жители Города-на-Заре будут сражаться плечом к плечу до последнего.
К долине приближаются сто воздушных кораблей, передали с «Императрицы Виктории», поэтому генералу больше часа не продержаться. Шоу заметил, что, как ему кажется, город продержится несколько дольше. Задумчиво поглядев в окно, Шоу добавил: «Интересная новость: два японских броненосца не так давно разбомбили деревню, которой я помогал. Любопытно, применят ли англичане те же методы борьбы?»
«Императрица Виктория» прервала связь. Генерал Шоу холодно усмехнулся и только сейчас заметил меня.
— А, Бастейбл! Ну, с Богом! Японцы дорого за это заплатят. Хотел бы я… Что там еще? — Адъютант протянул ему записку. — Хорошо, понял… Проект БРА близится к завершению.
У противоположной стены стояли Гевара и Юна Персон — они о чем-то беседовали с одним из «командармов», одетым в хлопчатобумажный мундир. Отца миссис Персон нигде не было видно.
— А где капитан Корженевский?
— Он вновь командует «Скитальцем», — ответил Шоу, указывая в сторону аэропарка. Крохотные фигурки людей сновали туда-сюда, подготавливая корабли к вылету. На таком расстоянии фей-чи было не разглядеть. — А вот и наши гости, — добавил Шоу.
Поначалу мне казалось, что из-за гряды холмов на горизонте надвигается огромная черная туча. До меня донесся отдаленный гул. какой издавало бы множество гонгов, если по ним бить в унисон. Звук все нарастал, а туча постепенно накрыла Утреннюю долину зловещей черной тенью.
Это был объединенный воздушный флот пяти Великих Держав.
Все корабли — каждый не менее тысячи футов длиной — имели бронированный корпус. Все ощетинились пушками и огнеметами. Все в едином строю вершили свой грозный путь, намереваясь жестоко отомстить наглецам, посмевшим усомниться во власти и силе своих хозяев. Целая стая кровожадных акул, уверенных, что небо, а следовательно, и земля принадлежат им.
Там были корабли Японии — с малиновым солнцем империи на белых лоснящихся бортах…
Корабли России — на темно-красном фоне чернел огромный двуглавый орел с поднятыми, словно для удара, когтистыми лапами…
Синие корабли Франции с трехцветным флагом — лицемерие, насмешка над республикой, оскорбление идеалов французской революции…
Корабли Америки — со звездно-полосатым флагом, давно переставшим быть символом Свободы-Корабли Британии…
Корабли, вооруженные пушками и бомбами; корабли, чьи капитаны самонадеянно полагали, что уничтожить Город-на-Заре и все, что он собой олицетворяет — проще простого.
Корабли-хищники, алчные, жестокие и надменные; в рокоте их моторов слышался победный смех…
Я почти не верил, что мы сможем противостоять им хоть одно мгновение.
Раздались первые выстрелы наших сил обороны, но воздушная флотилия, словно не замечая разрывов, продолжала идти сквозь дым и сполохи огня. В небо, навстречу врагу, поднялся наш крошечный флот: пятнадцать переоснащенных торговых судов против сотни броненосцев. Конечно, корабли защитников имели свои преимущества — безоткатные дальнобойные орудия с более точным, чем у врага, прицелом; способность зависать в воздухе… но броненосцы были почти неуязвимы, поэтому большинство разрывных снарядов всего лишь царапало краску их корпусов или, в лучшем случае, разбивало иллюминаторы гондол.
В ответ на выстрелы с борта ведущего ЕИВ Воздушного Корабля «Король Эдуард» метнулась струя пламени. Я увидел, как корпус одного из наших «торговцев» вдруг сморщился, корабль клюнул носом и устремился к каменистой земле предгорья. Люди попрыгали за борт, безрассудно надеясь избежать гибели. Моторы взорвались, повалили клубы черного дыма — ведь жидкое топливо возгорается мгновенно…
Мрачно глядя в окно, Шоу отдавал приказы по беспроволочному телефону. Как трудно оказалось нанести ущерб вражеской эскадре, и с какой легкостью она уничтожила наш корабль!
«Ба-бах!.. Ба-бах!..» — вновь грохнули гигантские орудия, и еще один вооруженный «торговец», переломившись, рухнул на землю.
Лишь теперь я начал жалеть, что отказался от командования каким-нибудь кораблем. Лишь теперь почувствовал я, что должен быть рядом с защитниками, дабы, забыв о чести британского офицера, хоть как-то отплатить незваным гостям…
Ба-бах!..
Крутясь, падал «Скиталец» — гелий быстро улетучивался из пробитого, съеживающегося корпуса; два мотора были объяты пламенем. Следя за его падением, я молился, чтобы газа хватило и корабль опустился сравнительно мягко… Однако он весил почти сотню тонн, и сила тяжести неумолимо влекла его вниз. Я закрыл глаза и поежился, когда мне показалось, что земля вздрогнула от удара. Я не сомневался в гибели капитана Корженевского.
Но вот, словно вдохновленный геройской смертью старого шкипера, «Шань-Тьень» (бывший «Лох-Итайв») дал бортовой залп по японскому флагману «Ёкомото» и, должно быть, попал в крюйт-камеру, поскольку вражеский корабль тут же развалился на тысячи сверкающих обломков. Затем рухнули еще два броненосца, и мы зааплодировали — все, кроме Юны Персон. Девушка отрешенно смотрела в ту сторону, где упал «Скиталец». Гевара оживленно разговаривал с генералом и, казалось, не замечал горя своей любовницы.
Я подошел и дотронулся до ее плеча
— Возможно, он только ранен.
Юна Персон улыбнулась сквозь слезы и отрицательно покачала головой.
— Нет, он погиб… Но погиб достойно, правда?
— Как и жил, — ответил я.
— Я думала, вы его ненавидите… — в замешательстве произнесла она.
— Мне тоже так казалось… но я любил вашего отца.
Она кивнула и коснулась моей руки.
— Спасибо, мистер Бастейбл… Надеюсь, он погиб не напрасно…
— Пока мы держимся. — Вот и все, что я смог ответить ей — ведь защитники уже потеряли пять кораблей из пятнадцати, тогда как у врага их оставалось не меньше девяноста.
Глядя в небо, Шоу внимательно слушал донесения по телефону.
— Пехота и моторизованная кавалерия атакуют со всех сторон, — сообщил он. — Наши стоят насмерть… — Он послушал еще немного. — Не думаю, что с земли нам грозит серьезная опасность.
Воздушные атаки защитников и артиллерийский обстрел с земли не позволяли вражеским дредноутам приблизиться к Городу-на-Заре. Упали еще два наших корабля.
— Что ж, настал час фей-чи, — пробормотан Шоу и отдал приказ но телефону. — Великие Державы считают, что победа уже за ними! Сейчас мы покажем им настоящую мощь! — Он связался с охраной здания, где размещался Проект БРА, и напомнил, что ни один вражеский корабль не должен туда прорваться. По-видимому, этот проект играл важнейшую роль в стратегии Шоу.
Я увидел, как удивительные машины с бешено вращающимися пропеллерами, пронзив тучи дыма, поднялись над эскадрой и, пикируя, принялись поливать броненосцы разрывными пулями. Враг очевидно, не понимал, что происходит.
На землю рухнула «Императрица Виктория».
Упал «Теодор Рузвельт».
Упал «Александр Невский».
«Тасиява».
Медленно кувыркаясь или изрываясь прямо в воздухе, вражеские корабли один за другим падали с неба. Не верилось, что хрупкие фей-чи, с экипажем только из пилота и стрелка, произвели такое опустошение в рядах противника. Броненосцы не могли поразить столь маленькие и юркие цели. Их крупнокалиберные орудия не умолкали, посылая смертоносные снаряды во все стороны, но тщетно. Со стороны казалось, юркие пираньи атакуют неуклюжих морских коров.
Обломки броненосцев усеивали Утреннюю долину. На холмах горели десятки костров — там надменные корабли нашли свое последнее пристанище.
Половина объединенного флота была уничтожена, а пять наших кораблей, в том числе и «Шань-Тьень», возвращались в аэропарк, предоставив фей-чи закончить сражение. Нападение крохотных аппаратов тяжелее воздуха явилось полной неожиданностью для захватчиков. Враг понял, что разгром армады — дело нескольких минут… и неповоротливые гиганты медленно развернулись и отступили.
Ни одна бомба не упала на Город-на-Заре.
Глава VI
Глава VII
В смятении и тревоге ждал я нападения «врагов»… моих сограждан…
Я спал в своей постели, когда экран аппарата «тьень-йинь» («электрические призраки») засветился, и на нем появилось лицо генерала Шоу. Он выглядел мрачным и взволнованным.
— Они уже близко, мистер Бастейбл. Думаю, вы захотите посмотреть этот спектакль.
— Кто… что… — пробормотал я спросонья.
— Воздушные эскадры — американские, английские, русские, японские и, кажется, французские. Торопятся сюда, чтобы проучить зарвавшегося китаезу… — Он отвернулся и быстро закончил: — Мне пора. Буду ждать вас в штаб-квартире.
— Я приду.
Изображение померкло, а я вскочил на ноги, умылся, оделся и поспешил по пустым улицам к круглой башне — административному центру города. Там вовсю кипела работа. С британского флагмана «Императрица Виктория» по беспроволочному телефону пришло предложение: если Шоу освободит заложников с «Лох-Итайва», то вместе с ними могут уйти женщины и дети Города-на-Заре — им не причинят вреда. На это Шоу ответил, что заложники уже переведены на другой конец долины, где их отпустят на все четыре стороны. А жители Города-на-Заре будут сражаться плечом к плечу до последнего.
К долине приближаются сто воздушных кораблей, передали с «Императрицы Виктории», поэтому генералу больше часа не продержаться. Шоу заметил, что, как ему кажется, город продержится несколько дольше. Задумчиво поглядев в окно, Шоу добавил: «Интересная новость: два японских броненосца не так давно разбомбили деревню, которой я помогал. Любопытно, применят ли англичане те же методы борьбы?»
«Императрица Виктория» прервала связь. Генерал Шоу холодно усмехнулся и только сейчас заметил меня.
— А, Бастейбл! Ну, с Богом! Японцы дорого за это заплатят. Хотел бы я… Что там еще? — Адъютант протянул ему записку. — Хорошо, понял… Проект БРА близится к завершению.
У противоположной стены стояли Гевара и Юна Персон — они о чем-то беседовали с одним из «командармов», одетым в хлопчатобумажный мундир. Отца миссис Персон нигде не было видно.
— А где капитан Корженевский?
— Он вновь командует «Скитальцем», — ответил Шоу, указывая в сторону аэропарка. Крохотные фигурки людей сновали туда-сюда, подготавливая корабли к вылету. На таком расстоянии фей-чи было не разглядеть. — А вот и наши гости, — добавил Шоу.
Поначалу мне казалось, что из-за гряды холмов на горизонте надвигается огромная черная туча. До меня донесся отдаленный гул. какой издавало бы множество гонгов, если по ним бить в унисон. Звук все нарастал, а туча постепенно накрыла Утреннюю долину зловещей черной тенью.
Это был объединенный воздушный флот пяти Великих Держав.
Все корабли — каждый не менее тысячи футов длиной — имели бронированный корпус. Все ощетинились пушками и огнеметами. Все в едином строю вершили свой грозный путь, намереваясь жестоко отомстить наглецам, посмевшим усомниться во власти и силе своих хозяев. Целая стая кровожадных акул, уверенных, что небо, а следовательно, и земля принадлежат им.
Там были корабли Японии — с малиновым солнцем империи на белых лоснящихся бортах…
Корабли России — на темно-красном фоне чернел огромный двуглавый орел с поднятыми, словно для удара, когтистыми лапами…
Синие корабли Франции с трехцветным флагом — лицемерие, насмешка над республикой, оскорбление идеалов французской революции…
Корабли Америки — со звездно-полосатым флагом, давно переставшим быть символом Свободы-Корабли Британии…
Корабли, вооруженные пушками и бомбами; корабли, чьи капитаны самонадеянно полагали, что уничтожить Город-на-Заре и все, что он собой олицетворяет — проще простого.
Корабли-хищники, алчные, жестокие и надменные; в рокоте их моторов слышался победный смех…
Я почти не верил, что мы сможем противостоять им хоть одно мгновение.
Раздались первые выстрелы наших сил обороны, но воздушная флотилия, словно не замечая разрывов, продолжала идти сквозь дым и сполохи огня. В небо, навстречу врагу, поднялся наш крошечный флот: пятнадцать переоснащенных торговых судов против сотни броненосцев. Конечно, корабли защитников имели свои преимущества — безоткатные дальнобойные орудия с более точным, чем у врага, прицелом; способность зависать в воздухе… но броненосцы были почти неуязвимы, поэтому большинство разрывных снарядов всего лишь царапало краску их корпусов или, в лучшем случае, разбивало иллюминаторы гондол.
В ответ на выстрелы с борта ведущего ЕИВ Воздушного Корабля «Король Эдуард» метнулась струя пламени. Я увидел, как корпус одного из наших «торговцев» вдруг сморщился, корабль клюнул носом и устремился к каменистой земле предгорья. Люди попрыгали за борт, безрассудно надеясь избежать гибели. Моторы взорвались, повалили клубы черного дыма — ведь жидкое топливо возгорается мгновенно…
Мрачно глядя в окно, Шоу отдавал приказы по беспроволочному телефону. Как трудно оказалось нанести ущерб вражеской эскадре, и с какой легкостью она уничтожила наш корабль!
«Ба-бах!.. Ба-бах!..» — вновь грохнули гигантские орудия, и еще один вооруженный «торговец», переломившись, рухнул на землю.
Лишь теперь я начал жалеть, что отказался от командования каким-нибудь кораблем. Лишь теперь почувствовал я, что должен быть рядом с защитниками, дабы, забыв о чести британского офицера, хоть как-то отплатить незваным гостям…
Ба-бах!..
Крутясь, падал «Скиталец» — гелий быстро улетучивался из пробитого, съеживающегося корпуса; два мотора были объяты пламенем. Следя за его падением, я молился, чтобы газа хватило и корабль опустился сравнительно мягко… Однако он весил почти сотню тонн, и сила тяжести неумолимо влекла его вниз. Я закрыл глаза и поежился, когда мне показалось, что земля вздрогнула от удара. Я не сомневался в гибели капитана Корженевского.
Но вот, словно вдохновленный геройской смертью старого шкипера, «Шань-Тьень» (бывший «Лох-Итайв») дал бортовой залп по японскому флагману «Ёкомото» и, должно быть, попал в крюйт-камеру, поскольку вражеский корабль тут же развалился на тысячи сверкающих обломков. Затем рухнули еще два броненосца, и мы зааплодировали — все, кроме Юны Персон. Девушка отрешенно смотрела в ту сторону, где упал «Скиталец». Гевара оживленно разговаривал с генералом и, казалось, не замечал горя своей любовницы.
Я подошел и дотронулся до ее плеча
— Возможно, он только ранен.
Юна Персон улыбнулась сквозь слезы и отрицательно покачала головой.
— Нет, он погиб… Но погиб достойно, правда?
— Как и жил, — ответил я.
— Я думала, вы его ненавидите… — в замешательстве произнесла она.
— Мне тоже так казалось… но я любил вашего отца.
Она кивнула и коснулась моей руки.
— Спасибо, мистер Бастейбл… Надеюсь, он погиб не напрасно…
— Пока мы держимся. — Вот и все, что я смог ответить ей — ведь защитники уже потеряли пять кораблей из пятнадцати, тогда как у врага их оставалось не меньше девяноста.
Глядя в небо, Шоу внимательно слушал донесения по телефону.
— Пехота и моторизованная кавалерия атакуют со всех сторон, — сообщил он. — Наши стоят насмерть… — Он послушал еще немного. — Не думаю, что с земли нам грозит серьезная опасность.
Воздушные атаки защитников и артиллерийский обстрел с земли не позволяли вражеским дредноутам приблизиться к Городу-на-Заре. Упали еще два наших корабля.
— Что ж, настал час фей-чи, — пробормотан Шоу и отдал приказ но телефону. — Великие Державы считают, что победа уже за ними! Сейчас мы покажем им настоящую мощь! — Он связался с охраной здания, где размещался Проект БРА, и напомнил, что ни один вражеский корабль не должен туда прорваться. По-видимому, этот проект играл важнейшую роль в стратегии Шоу.
Я увидел, как удивительные машины с бешено вращающимися пропеллерами, пронзив тучи дыма, поднялись над эскадрой и, пикируя, принялись поливать броненосцы разрывными пулями. Враг очевидно, не понимал, что происходит.
На землю рухнула «Императрица Виктория».
Упал «Теодор Рузвельт».
Упал «Александр Невский».
«Тасиява».
Медленно кувыркаясь или изрываясь прямо в воздухе, вражеские корабли один за другим падали с неба. Не верилось, что хрупкие фей-чи, с экипажем только из пилота и стрелка, произвели такое опустошение в рядах противника. Броненосцы не могли поразить столь маленькие и юркие цели. Их крупнокалиберные орудия не умолкали, посылая смертоносные снаряды во все стороны, но тщетно. Со стороны казалось, юркие пираньи атакуют неуклюжих морских коров.
Обломки броненосцев усеивали Утреннюю долину. На холмах горели десятки костров — там надменные корабли нашли свое последнее пристанище.
Половина объединенного флота была уничтожена, а пять наших кораблей, в том числе и «Шань-Тьень», возвращались в аэропарк, предоставив фей-чи закончить сражение. Нападение крохотных аппаратов тяжелее воздуха явилось полной неожиданностью для захватчиков. Враг понял, что разгром армады — дело нескольких минут… и неповоротливые гиганты медленно развернулись и отступили.
Ни одна бомба не упала на Город-на-Заре.
Глава VI
ЕЩЕ ОДНА ВСТРЕЧА С АРХЕОЛОГОМ-ЛЮБИТЕЛЕМ
Итак, с некоторыми потерями мы выиграли первый бой… По что еще должно произойти, чтобы Великие Державы навсегда ушли с захваченных земель?
Пришло известие, что отбита и атака с земли; Великие Державы отступили по всем фронтам. Мы торжествовали победу.
Несколько последующих дней мы восстанавливали силы и готовились к новому сражению. Я, уже не раздумывая, согласился встать под знамена Небесного Полководца. Тот принял мое согласие без лишних вопросов и назначил меня капитаном исполинского «Шань-Тьеня».
Выяснилось, что капитан Корженевский и весь экипаж «Скитальца» погибли…
Затем Великие Державы нанесли второй удар.
Я был готов подняться на борт своего корабля, однако генерал Шоу попросил меня остаться в башне, поскольку вражеские силы применили более осторожную тактику. Броненосцы дрейфовали над холмами на горизонте и обстреливали ангары фей-чи. И вновь я обратил внимание на то, что Шоу более озабочен безопасностью Проекта Бра, чем своих летательных аппаратов. Поначалу обстрел не причинял серьезных разрушений, однако потом снаряды стали рваться в самом городе. Несколько зданий получили повреждения, окна были выбиты; от взрывов падали деревья и гибли цветочные клумбы. Я не находил себе места от нетерпения: когда же Шоу прикажет мне отправляться на корабль? Однако генерал безмолвствовал, давая врагу безнаказанно обстреливать город. Прошел целый час, прежде чем он бросил в бой фей-чи.
— А что со мной? — горько спросил я. — Мне так и сидеть, сложа руки? Я должен за многое отомстить, и в первую очередь — за смерть Корженевского.
— Все мы должны отомстить им, капитан Бастейбл. — С какой легкостью он присвоил мне новое звание! — Однако, ваше время еще не пришло. «Шань-Тьеню» предстоит особое задание. Но пока рано… рано. — Вот и все, что он ответил мне.
Фей-чи ринулись навстречу летучим броненосцам и подбили семь из них. Впрочем, на этот раз все прошло не столь гладко: оказалось, противник установил на вершинах холмов хорошо защищенные огневые точки, откуда вел прицельный огонь из скорострельного оружия. В этом бою мы потеряли шесть двухместных машин.
Две недели продолжался обстрел долины, причем осаждающая эскадра все время получала подкрепления, а запасы защитников истощались. Наверное, даже Шоу не ожидал от Великих Держав столь твердой решимости покончить с нами. Очевидно, они опасались, что в случае победы Небесного Полководца их позиции на захваченных землях ослабнут. Однако до нас доходили и утешительные новости. По всему Китаю прокатилась революционная волна — крестьяне, рабочие и студенты выступали против поработителей. Шоу надеялся, что волнения вспыхнут одновременно во многих провинциях, и Великим Державам придется бросить часть своих войск на подавление восстаний. Это, разумеется, снизило бы их боевую мощь.
Как бы то ни было, Город-на-Заре вынудил врага стянуть основные силы к Утренней долине, поэтому многие народные выступления увенчались успехом. Шанхай, например, отныне был под контролем революционного комитета, восставшие жители Пекина безжалостно расправлялись с японскими оккупантами… Волна революции ширилась, и это поддерживало боевой дух в защитниках Утренней долины, даже когда наши запасы подошли к концу. Мы сдерживали натиск армады, а генерал Шоу с нетерпением ожидал завершения Проекта БРА.
Однажды утром, направляясь из своих покоев к центральной башне, я услышал впереди изумленные возгласы и поспешил узнать, что случилось. Столпившиеся на улице люди возбужденно переговаривались и указывали на небо. Задрав голову, я с удивлением увидел одинокий, бесшумно плывущий по ветру корабль. На его хвостовых плоскостях был отчетливо виден флаг Соединенного Королевства!
Я заторопился в штаб-квартиру, уверенный, что там уже знают о незваном госте.
Когда я добежал до дверей здания, раздался оглушительный взрыв. Вздрогнула земля под ногами. Я прыгнул в лифт и в мгновение ока вознесся на верхний этаж.
Очевидно, этот крохотный британский кораблик, ничуть не похожий на летающие крепости, что так досаждали нам, ночью поднялся в небо, дождался попутного ветра, лег в дрейф и незамеченным подобрался к самому городу… А теперь он бомбил ангары фей-чи! К счастью, пока бомбы ложились не точно, но, судя по нескольким дымящимся воронкам, уничтожение фей-чи было вопросом времени.
Раздались выстрелы наших орудий. Вот незащищенный броней вражеский корабль получает пробоину, оседает на корму, падает и катится по аэропарку, чуть не сшибая наши корабли.
Мы покинули башню и, сев в самодвижущийся экипаж, помчались к месту падения, уже окруженному толпой пестро разодетых солдат… Одного взгляда на изувеченный корпус мне хватило, чтобы узнать его: неподалеку от здания Проекта БРА лежал «Перикл», первый воздушный корабль в моей жизни; корабль, который спас меня… Очевидно, Британия бросила все свои силы на осаду Города-на-Заре, в том числе Индийский воздушный флот.
Должен признаться, плачевный вид «Перикла» вызвал у меня жалость.
Среди раненых членов экипажа, выбирающихся из-под обломков, мелькнуло знакомое лицо. Майор Хоуэл, с головы до ног перепачканный маслом, в порванной форме, мрачно разглядывал исковерканный корпус. Одна рука его висела как плеть, но в другой он по-прежнему держал свой стек.
Майор сразу узнал меня.
— Привет, Бастейбл, — хриплым, высоким голосом сказал он. В его темных глазах горел огонек безумия. — Вы, как я погляжу, заодно с нашими Цветными братьями? Ну-ну… Похоже, я зря спас вам жизнь.
— Доброе утро, майор, — ответил я, — Восхищаюсь вашей смелостью.
— Глупостью, вы хотели сказать? Но попытка — не пытка. Все равно эти летающие утюги вам не помогут. Рано или поздно мы вас уничтожим.
— Боюсь, слишком дорогой ценой.
Хоуэл хмуро покосился на солдат Шоу.
— Что они с нами сделают? Замучают до смерти? И пошлют тела обратно — чтоб остальным неповадно было?
— Они вас пальцем не тронут. — Мы направились к городу. Я шел в ногу с майором. — Не стало «Перикла»… Мне очень жаль.
— Мне тоже. — Он чуть не плакал — то ли от горя, то ли он злости. Я не знал, как успокоить его. — Так вог ты кто на самом деле! Нигилист чертов! То-то болтал об амнезии. Думаешь, я поверил, будто ты на нашей стороне?
— Я был на вашей стороне, — тихо ответил я. — Возможно, я и сейчас… Не знаю.
— Скверное дело вы затеяли. Весь Китай охвачен мятежом. Индию лихорадит. О Северо-Восточной Азии и говорить нечего. Недоразвитые нации полагают, что у них есть шанс… Черта с два!
— По-моему, теперь шанс есть, — возразил я. — Эпоха империализма заканчивается — по крайней мере, империализма в нашем с вами понимании.
— Значит, мы скатимся в средневековье. Целое столетие Великие Державы сохраняли мир на Земле, и теперь всему приходит конец. Понадобится десять лет, чтобы вернуться к нормальной жизни… если это вообще удастся.
— «Нормальной жизни» уже никогда не будет. Тот мир стоил нам слишком дорого.
Майор хмыкнул.
— Как видно, они обратили тебя в свою веру. Но меня им не переубедить… ты бы, конечно, предпочел, чтобы война охватила Европу, а не Китай?
— Войне в Европе следовало начаться много лет назад. Распря между Великими Державами разорвала бы цепи рабства, сковывающие их народы. Вы так не считаете?
— Ни в малейшей степени. Напротив, я чувствую себя как свидетель последних дней Римской империи… О, черт! — он поморщился, задев сломанной рукой навес.
— Как только дойдем до города, я перевяжу вас.
— Нужна мне твоя перевязка… — огрызнулся Хоуэл. — Китаезы и черномазые, которые правят миром — ют что смешно!
Мы расстались, и больше я его никогда не видел.
Если до той встречи я и сам не знал, на чьей стороне нахожусь, то презрительная ухмылка, которой Хоуэл одарил меня на прощание, окончательно убедила перейти на сторону генерала Шоу. Маска заботливого покровительства спала с лика Великих Держав, и под ней я увидел лишь ненависть и страх.
Шоу ждал меня в центральной башне. Настроен он был очень решительно.
— Эта трусливая вылазка навела меня на мысль, — сообщил генерал. Проект БРА завершен — надеюсь, успешно. Сейчас нет ни времени, ни способа проверить это. Посему, Бастейбл, мы вылетаем сегодня ночью. Проделаем тот же трюк, что и этот корабль.
— Не могли бы вы говорить понятнее? — улыбнулся я. — Что вы собираетесь предпринять?
— Великие Державы приспособили большой аэропарк неподалеку от Хиросимы под свою главную базу. Там они ремонтируют корабли, хранят боеприпасы… там же строятся броненосцы. Для Великих Держав это единственный подходящий аэропарк поблизости от Утренней долины. И если мы уничтожим его, у нас будет значительное преимущество.
— Согласен, — сказал я. — Но у нас не хватит кораблей. Да и бомб очень мало. А фей-чи не смогут преодолеть такое расстояние. Кроме того, есть вероятность, что нас заметят и собьют, как только мы вылетим из долины… или в любой другой точке на пути к Хиросиме. Что скажете на это?
— Скажу, что Проект БРА завершен. Сумеем ли мы провести «Шань-Тьень» мимо Объединенного флота?
— Пожалуй, раз британскому кораблю удалось пробраться сюда незамеченным. Лишь бы был попутный ветер.
— В таком случае, на закате мы отправляемся. Готовьтесь.
Я пожал плечами. Подобный шаг был равносилен самоубийству. Но приказ есть приказ.
Пришло известие, что отбита и атака с земли; Великие Державы отступили по всем фронтам. Мы торжествовали победу.
Несколько последующих дней мы восстанавливали силы и готовились к новому сражению. Я, уже не раздумывая, согласился встать под знамена Небесного Полководца. Тот принял мое согласие без лишних вопросов и назначил меня капитаном исполинского «Шань-Тьеня».
Выяснилось, что капитан Корженевский и весь экипаж «Скитальца» погибли…
Затем Великие Державы нанесли второй удар.
Я был готов подняться на борт своего корабля, однако генерал Шоу попросил меня остаться в башне, поскольку вражеские силы применили более осторожную тактику. Броненосцы дрейфовали над холмами на горизонте и обстреливали ангары фей-чи. И вновь я обратил внимание на то, что Шоу более озабочен безопасностью Проекта Бра, чем своих летательных аппаратов. Поначалу обстрел не причинял серьезных разрушений, однако потом снаряды стали рваться в самом городе. Несколько зданий получили повреждения, окна были выбиты; от взрывов падали деревья и гибли цветочные клумбы. Я не находил себе места от нетерпения: когда же Шоу прикажет мне отправляться на корабль? Однако генерал безмолвствовал, давая врагу безнаказанно обстреливать город. Прошел целый час, прежде чем он бросил в бой фей-чи.
— А что со мной? — горько спросил я. — Мне так и сидеть, сложа руки? Я должен за многое отомстить, и в первую очередь — за смерть Корженевского.
— Все мы должны отомстить им, капитан Бастейбл. — С какой легкостью он присвоил мне новое звание! — Однако, ваше время еще не пришло. «Шань-Тьеню» предстоит особое задание. Но пока рано… рано. — Вот и все, что он ответил мне.
Фей-чи ринулись навстречу летучим броненосцам и подбили семь из них. Впрочем, на этот раз все прошло не столь гладко: оказалось, противник установил на вершинах холмов хорошо защищенные огневые точки, откуда вел прицельный огонь из скорострельного оружия. В этом бою мы потеряли шесть двухместных машин.
Две недели продолжался обстрел долины, причем осаждающая эскадра все время получала подкрепления, а запасы защитников истощались. Наверное, даже Шоу не ожидал от Великих Держав столь твердой решимости покончить с нами. Очевидно, они опасались, что в случае победы Небесного Полководца их позиции на захваченных землях ослабнут. Однако до нас доходили и утешительные новости. По всему Китаю прокатилась революционная волна — крестьяне, рабочие и студенты выступали против поработителей. Шоу надеялся, что волнения вспыхнут одновременно во многих провинциях, и Великим Державам придется бросить часть своих войск на подавление восстаний. Это, разумеется, снизило бы их боевую мощь.
Как бы то ни было, Город-на-Заре вынудил врага стянуть основные силы к Утренней долине, поэтому многие народные выступления увенчались успехом. Шанхай, например, отныне был под контролем революционного комитета, восставшие жители Пекина безжалостно расправлялись с японскими оккупантами… Волна революции ширилась, и это поддерживало боевой дух в защитниках Утренней долины, даже когда наши запасы подошли к концу. Мы сдерживали натиск армады, а генерал Шоу с нетерпением ожидал завершения Проекта БРА.
Однажды утром, направляясь из своих покоев к центральной башне, я услышал впереди изумленные возгласы и поспешил узнать, что случилось. Столпившиеся на улице люди возбужденно переговаривались и указывали на небо. Задрав голову, я с удивлением увидел одинокий, бесшумно плывущий по ветру корабль. На его хвостовых плоскостях был отчетливо виден флаг Соединенного Королевства!
Я заторопился в штаб-квартиру, уверенный, что там уже знают о незваном госте.
Когда я добежал до дверей здания, раздался оглушительный взрыв. Вздрогнула земля под ногами. Я прыгнул в лифт и в мгновение ока вознесся на верхний этаж.
Очевидно, этот крохотный британский кораблик, ничуть не похожий на летающие крепости, что так досаждали нам, ночью поднялся в небо, дождался попутного ветра, лег в дрейф и незамеченным подобрался к самому городу… А теперь он бомбил ангары фей-чи! К счастью, пока бомбы ложились не точно, но, судя по нескольким дымящимся воронкам, уничтожение фей-чи было вопросом времени.
Раздались выстрелы наших орудий. Вот незащищенный броней вражеский корабль получает пробоину, оседает на корму, падает и катится по аэропарку, чуть не сшибая наши корабли.
Мы покинули башню и, сев в самодвижущийся экипаж, помчались к месту падения, уже окруженному толпой пестро разодетых солдат… Одного взгляда на изувеченный корпус мне хватило, чтобы узнать его: неподалеку от здания Проекта БРА лежал «Перикл», первый воздушный корабль в моей жизни; корабль, который спас меня… Очевидно, Британия бросила все свои силы на осаду Города-на-Заре, в том числе Индийский воздушный флот.
Должен признаться, плачевный вид «Перикла» вызвал у меня жалость.
Среди раненых членов экипажа, выбирающихся из-под обломков, мелькнуло знакомое лицо. Майор Хоуэл, с головы до ног перепачканный маслом, в порванной форме, мрачно разглядывал исковерканный корпус. Одна рука его висела как плеть, но в другой он по-прежнему держал свой стек.
Майор сразу узнал меня.
— Привет, Бастейбл, — хриплым, высоким голосом сказал он. В его темных глазах горел огонек безумия. — Вы, как я погляжу, заодно с нашими Цветными братьями? Ну-ну… Похоже, я зря спас вам жизнь.
— Доброе утро, майор, — ответил я, — Восхищаюсь вашей смелостью.
— Глупостью, вы хотели сказать? Но попытка — не пытка. Все равно эти летающие утюги вам не помогут. Рано или поздно мы вас уничтожим.
— Боюсь, слишком дорогой ценой.
Хоуэл хмуро покосился на солдат Шоу.
— Что они с нами сделают? Замучают до смерти? И пошлют тела обратно — чтоб остальным неповадно было?
— Они вас пальцем не тронут. — Мы направились к городу. Я шел в ногу с майором. — Не стало «Перикла»… Мне очень жаль.
— Мне тоже. — Он чуть не плакал — то ли от горя, то ли он злости. Я не знал, как успокоить его. — Так вог ты кто на самом деле! Нигилист чертов! То-то болтал об амнезии. Думаешь, я поверил, будто ты на нашей стороне?
— Я был на вашей стороне, — тихо ответил я. — Возможно, я и сейчас… Не знаю.
— Скверное дело вы затеяли. Весь Китай охвачен мятежом. Индию лихорадит. О Северо-Восточной Азии и говорить нечего. Недоразвитые нации полагают, что у них есть шанс… Черта с два!
— По-моему, теперь шанс есть, — возразил я. — Эпоха империализма заканчивается — по крайней мере, империализма в нашем с вами понимании.
— Значит, мы скатимся в средневековье. Целое столетие Великие Державы сохраняли мир на Земле, и теперь всему приходит конец. Понадобится десять лет, чтобы вернуться к нормальной жизни… если это вообще удастся.
— «Нормальной жизни» уже никогда не будет. Тот мир стоил нам слишком дорого.
Майор хмыкнул.
— Как видно, они обратили тебя в свою веру. Но меня им не переубедить… ты бы, конечно, предпочел, чтобы война охватила Европу, а не Китай?
— Войне в Европе следовало начаться много лет назад. Распря между Великими Державами разорвала бы цепи рабства, сковывающие их народы. Вы так не считаете?
— Ни в малейшей степени. Напротив, я чувствую себя как свидетель последних дней Римской империи… О, черт! — он поморщился, задев сломанной рукой навес.
— Как только дойдем до города, я перевяжу вас.
— Нужна мне твоя перевязка… — огрызнулся Хоуэл. — Китаезы и черномазые, которые правят миром — ют что смешно!
Мы расстались, и больше я его никогда не видел.
Если до той встречи я и сам не знал, на чьей стороне нахожусь, то презрительная ухмылка, которой Хоуэл одарил меня на прощание, окончательно убедила перейти на сторону генерала Шоу. Маска заботливого покровительства спала с лика Великих Держав, и под ней я увидел лишь ненависть и страх.
Шоу ждал меня в центральной башне. Настроен он был очень решительно.
— Эта трусливая вылазка навела меня на мысль, — сообщил генерал. Проект БРА завершен — надеюсь, успешно. Сейчас нет ни времени, ни способа проверить это. Посему, Бастейбл, мы вылетаем сегодня ночью. Проделаем тот же трюк, что и этот корабль.
— Не могли бы вы говорить понятнее? — улыбнулся я. — Что вы собираетесь предпринять?
— Великие Державы приспособили большой аэропарк неподалеку от Хиросимы под свою главную базу. Там они ремонтируют корабли, хранят боеприпасы… там же строятся броненосцы. Для Великих Держав это единственный подходящий аэропарк поблизости от Утренней долины. И если мы уничтожим его, у нас будет значительное преимущество.
— Согласен, — сказал я. — Но у нас не хватит кораблей. Да и бомб очень мало. А фей-чи не смогут преодолеть такое расстояние. Кроме того, есть вероятность, что нас заметят и собьют, как только мы вылетим из долины… или в любой другой точке на пути к Хиросиме. Что скажете на это?
— Скажу, что Проект БРА завершен. Сумеем ли мы провести «Шань-Тьень» мимо Объединенного флота?
— Пожалуй, раз британскому кораблю удалось пробраться сюда незамеченным. Лишь бы был попутный ветер.
— В таком случае, на закате мы отправляемся. Готовьтесь.
Я пожал плечами. Подобный шаг был равносилен самоубийству. Но приказ есть приказ.
Глава VII
ПРОЕКТ БРА
К заходу солнца все были на борту. Вместе с нами собрались лететь Ульянов, Гевара и Юна Персон. «Я хочу, чтобы они увидели своими глазами», — так объяснил мне Шоу их присутствие на корабле.
Днем вражеская эскадра предприняла несколько вялых атак, но серьезного ущерба городу не нанесла
— Ждут подмоги, — заметил Шоу. — Есть сведения, что подкрепление придет из Хиросимы только завтра.
— Нам предстоит долгий путь, — предупредил я. — Даже если все пройдет гладко, мы не успеем вернуться к рассвету.
— Тогда направимся в революционный Пекин.
Вместе с нами на борт поднялось несколько ученых, наблюдающих за погрузкой громоздкого ящика в нижний трюм. В основном это были очень серьезно настроенные венгры, немцы и американцы, но среди них я увидел одного австралийца и поинтересовался у него, что происходит.
— Что грузится на борт, вы хотите сказать? — поправил он. — Ха-ха! Понятия не имею. Спросите у кого-нибудь другого. Желаю удачи, приятель.
Когда ученые вышли из гондолы, генерал Шоу обнял меня за плечи и сказал:
— Не волнуйтесь, Бастейбл. Вы все узнаете прежде, чем мы доберемся до места
— Это бомба, — подумал я вслух. — Очень мощная, да? Нитроглицериновая? Зажигательная?
— Потерпите.
Мы стояли на мостике «Лох-Итайва» и смотрели на закат. «Лох-Итайв» — хотя, наверное, я должен называть его «Шань-Тьень» — уже не был тем роскошным пассажирским лайнером, на котором я служил раньше. С него сняли все ненужное на военном корабле оборудование; из иллюминаторов торчали дула безотказных орудий; прогулочная палуба превратилась в артиллерийскую платформу; танцевальный зал стал крюйт-камерой. Короче говоря, мы могли за себя постоять.
Готовясь к отлету, я вернулся мыслями к своей глупой стычке с Ковбоем. Как давно это было! Кажется, еще до того, как я очутился в мире будущего… Смешно: не повздорь я тогда с американцем, не стоять мне сейчас на капитанском мостике корабля, готового к выполнению безрассудного, с моей точки зрения, задания — сбросить не испробованную в действии бомбу на базу Великих Держав.
Подошел Ульянов.
— ’азмышляете, молодой человек?
Я посмотрел в ласковые стариковские глаза и улыбнулся.
— Я раздумывал о том, как мог добропорядочный служака в одночасье превратится в убежденного революционера.
— Такое не ’едкость, — ответил он. — Уж пове’ьте моему опыту. Но сначала у человека должны отк’ытся глаза на ах’инесправедливость, ца’ящую на планете… Ведь никто не желает ве’ить, что ми’ жесток… или что жесток его собственный класс. А сознавая свою жестокость, нельзя считать себя безг’ешным, ее но? Как бы того ни хотелось… ’еволюционе’ понимает, что, как и любой д’угой человек, он не может быть невиновным… но ст’астно желает стать им. Поэтому он пытается пост’оить ми, где все будут безг’ешны.
— В человеческих ли это силах, Владимир Ильич? — тихо спросил я. — Вы мечтаете о райских кущах на Земле… Мечта хорошая, но осуществимая ли? Сомневаюсь.
— В бесконечной Вселенной все случается… ’ано или поздно. А человечеству свойственно воплощать свои гезы в ’еальноегь. Человек — это существо, способное создать все, что захочет… или ’аз’ушить все, что захочет. Мне много лет, но я не пе’естаю удивляться ему. — Он захихикал.
Я улыбнулся и глубоко вздохнул. Как бы он удивился, узнав, что я старше его!..
Смеркалось. На мостике было темно, лишь тускло светились лампочки на приборной панели. Я намеревался поднять корабль на три тысячи футов и оставаться на этой высоте, сколько возможно. Ветер дул попутный — норд-ост.
— Отходим, — наконец сказал я.
Упали причальные канаты, и мы начали подъем. Я услышал свист ветра, обтекающего корпус корабля. Увидел проплывающие под нами огни Города-на-Заре.
— Рулевой—два, малый вверх до трех тысяч футов. Рулевой—один, левый борт по ветру. — Я сверился с компасом. — Так держать.
Все молчали. Гевара и Юна Персон смотрели в иллюминатор, Шоу, курящий сигарету, и Ульянов стояли рядом со мной, глядя на приборы, в которых они ничего не понимали. Небесный Полководец был одет в голубой хлопчатобумажный костюм, на голове сидела набекрень тростниковая шляпа китайского кули, а на поясе висела кобура.
Мы медленно проплыли над холмами и через несколько минут оказались в радиусе действия артиллерии противника. Если нас заметят, то несколько кораблей почти наверняка решат нашу участь: мы будем уничтожены вместе с Проектом БРА. А если Шоу погибнет, сомнительно, что Город-на-Заре продержится долго.
Наконец вражеский лагерь остался позади, и мы вздохнули с облегчением.
— Не пора ли завести моторы? — поинтересовался генерал.
Я отрицательно покачал головой.
— Рано. Минут через двенадцать. Или чуть позже.
— Мы должны быть над Хиросимой до восхода.
— Знаю.
— Если мы уничтожим аэропарк, у них возникнут такие же сложности с пополнением боеприпасов, как у нас. Это уравняет наши силы.
— Знаю… Как же вы собираетесь уничтожить его?
— С помощью бомбы, которая находится в нижнем трюме. Вы видели, как ученые грузили ее?
— И что же это такое — Проект БРА? — ответил я вопросом на вопрос.
— Бомба невероятной мощности. Вот и все, что мне известно — я не физик. Но, думаю, о ее создании ученые мечтали с начала века. На одну-единственную бомбу мы затратили уйму денег и несколько лет исследований.
— А почему вы знаете, что она сработает?
— Я не знаю. Однако если, сработает, то уничтожит большую часть аэропарка. Физики утверждают, что по мощности взрыва она равна нескольким сотням тонн тринитротолуола.
— Боже правый!
— Поначалу я не верил, но ученые убедили меня. Особенно когда три года назад, проводя незначительный эксперимент, разрушили всю лабораторию. Насколько я понимаю, принцип действия бомбы как-то связан с атомной структурой материи. Теория была разработана давно, но создать бомбу мы смогли только сейчас.
— Ну, давайте надеяться, что ученые не ошиблись, — усмехнулся я. — Если выяснится, что у вашей бомбы мощность карнавального фейерверка, мы стыда не оберемся…
— Согласен.
— …А если она такая мощная, как вы утверждаете, то надо подняться повыше — ведь ударная волна распространяется вверх точно так же, как и в стороны. Мы зависнем в тысяче футов над уровнем моря, когда рванет.
Днем вражеская эскадра предприняла несколько вялых атак, но серьезного ущерба городу не нанесла
— Ждут подмоги, — заметил Шоу. — Есть сведения, что подкрепление придет из Хиросимы только завтра.
— Нам предстоит долгий путь, — предупредил я. — Даже если все пройдет гладко, мы не успеем вернуться к рассвету.
— Тогда направимся в революционный Пекин.
Вместе с нами на борт поднялось несколько ученых, наблюдающих за погрузкой громоздкого ящика в нижний трюм. В основном это были очень серьезно настроенные венгры, немцы и американцы, но среди них я увидел одного австралийца и поинтересовался у него, что происходит.
— Что грузится на борт, вы хотите сказать? — поправил он. — Ха-ха! Понятия не имею. Спросите у кого-нибудь другого. Желаю удачи, приятель.
Когда ученые вышли из гондолы, генерал Шоу обнял меня за плечи и сказал:
— Не волнуйтесь, Бастейбл. Вы все узнаете прежде, чем мы доберемся до места
— Это бомба, — подумал я вслух. — Очень мощная, да? Нитроглицериновая? Зажигательная?
— Потерпите.
Мы стояли на мостике «Лох-Итайва» и смотрели на закат. «Лох-Итайв» — хотя, наверное, я должен называть его «Шань-Тьень» — уже не был тем роскошным пассажирским лайнером, на котором я служил раньше. С него сняли все ненужное на военном корабле оборудование; из иллюминаторов торчали дула безотказных орудий; прогулочная палуба превратилась в артиллерийскую платформу; танцевальный зал стал крюйт-камерой. Короче говоря, мы могли за себя постоять.
Готовясь к отлету, я вернулся мыслями к своей глупой стычке с Ковбоем. Как давно это было! Кажется, еще до того, как я очутился в мире будущего… Смешно: не повздорь я тогда с американцем, не стоять мне сейчас на капитанском мостике корабля, готового к выполнению безрассудного, с моей точки зрения, задания — сбросить не испробованную в действии бомбу на базу Великих Держав.
Подошел Ульянов.
— ’азмышляете, молодой человек?
Я посмотрел в ласковые стариковские глаза и улыбнулся.
— Я раздумывал о том, как мог добропорядочный служака в одночасье превратится в убежденного революционера.
— Такое не ’едкость, — ответил он. — Уж пове’ьте моему опыту. Но сначала у человека должны отк’ытся глаза на ах’инесправедливость, ца’ящую на планете… Ведь никто не желает ве’ить, что ми’ жесток… или что жесток его собственный класс. А сознавая свою жестокость, нельзя считать себя безг’ешным, ее но? Как бы того ни хотелось… ’еволюционе’ понимает, что, как и любой д’угой человек, он не может быть невиновным… но ст’астно желает стать им. Поэтому он пытается пост’оить ми, где все будут безг’ешны.
— В человеческих ли это силах, Владимир Ильич? — тихо спросил я. — Вы мечтаете о райских кущах на Земле… Мечта хорошая, но осуществимая ли? Сомневаюсь.
— В бесконечной Вселенной все случается… ’ано или поздно. А человечеству свойственно воплощать свои гезы в ’еальноегь. Человек — это существо, способное создать все, что захочет… или ’аз’ушить все, что захочет. Мне много лет, но я не пе’естаю удивляться ему. — Он захихикал.
Я улыбнулся и глубоко вздохнул. Как бы он удивился, узнав, что я старше его!..
Смеркалось. На мостике было темно, лишь тускло светились лампочки на приборной панели. Я намеревался поднять корабль на три тысячи футов и оставаться на этой высоте, сколько возможно. Ветер дул попутный — норд-ост.
— Отходим, — наконец сказал я.
Упали причальные канаты, и мы начали подъем. Я услышал свист ветра, обтекающего корпус корабля. Увидел проплывающие под нами огни Города-на-Заре.
— Рулевой—два, малый вверх до трех тысяч футов. Рулевой—один, левый борт по ветру. — Я сверился с компасом. — Так держать.
Все молчали. Гевара и Юна Персон смотрели в иллюминатор, Шоу, курящий сигарету, и Ульянов стояли рядом со мной, глядя на приборы, в которых они ничего не понимали. Небесный Полководец был одет в голубой хлопчатобумажный костюм, на голове сидела набекрень тростниковая шляпа китайского кули, а на поясе висела кобура.
Мы медленно проплыли над холмами и через несколько минут оказались в радиусе действия артиллерии противника. Если нас заметят, то несколько кораблей почти наверняка решат нашу участь: мы будем уничтожены вместе с Проектом БРА. А если Шоу погибнет, сомнительно, что Город-на-Заре продержится долго.
Наконец вражеский лагерь остался позади, и мы вздохнули с облегчением.
— Не пора ли завести моторы? — поинтересовался генерал.
Я отрицательно покачал головой.
— Рано. Минут через двенадцать. Или чуть позже.
— Мы должны быть над Хиросимой до восхода.
— Знаю.
— Если мы уничтожим аэропарк, у них возникнут такие же сложности с пополнением боеприпасов, как у нас. Это уравняет наши силы.
— Знаю… Как же вы собираетесь уничтожить его?
— С помощью бомбы, которая находится в нижнем трюме. Вы видели, как ученые грузили ее?
— И что же это такое — Проект БРА? — ответил я вопросом на вопрос.
— Бомба невероятной мощности. Вот и все, что мне известно — я не физик. Но, думаю, о ее создании ученые мечтали с начала века. На одну-единственную бомбу мы затратили уйму денег и несколько лет исследований.
— А почему вы знаете, что она сработает?
— Я не знаю. Однако если, сработает, то уничтожит большую часть аэропарка. Физики утверждают, что по мощности взрыва она равна нескольким сотням тонн тринитротолуола.
— Боже правый!
— Поначалу я не верил, но ученые убедили меня. Особенно когда три года назад, проводя незначительный эксперимент, разрушили всю лабораторию. Насколько я понимаю, принцип действия бомбы как-то связан с атомной структурой материи. Теория была разработана давно, но создать бомбу мы смогли только сейчас.
— Ну, давайте надеяться, что ученые не ошиблись, — усмехнулся я. — Если выяснится, что у вашей бомбы мощность карнавального фейерверка, мы стыда не оберемся…
— Согласен.
— …А если она такая мощная, как вы утверждаете, то надо подняться повыше — ведь ударная волна распространяется вверх точно так же, как и в стороны. Мы зависнем в тысяче футов над уровнем моря, когда рванет.