Страница:
— Что случилась? — Его голос был полон подозрительности.
— Ничего, — я улыбнулась, но мне не поверили.
К счастью кот вдруг понял на чем, а вернее на ком он едет, и от меня временно отстали. Обормот прилагал героические усилия, чтобы сидеть не шевелясь и не дыша, вцепившись когтями в седло, как в последний оплот надежды. Я похихикала над ним, но на меня не обратили внимания, а вскоре впереди показалась знакомая вывеска. Как только мы остановились, кот тут же спрыгнул и на огромной скорости влетел в двери трактира, чуть не свалив выходящего оттуда постояльца. Я отдала поводья мальчику-конюшему, наказав как следует вычистить и накормить Пегги, и прошла следом.
Ночью, лежа под одеялом, и глядя на луну, я снова думала о том человеке. Наверное, я схожу с ума, но он был потрясающе красив той смертельной красотой, которую дарит атакующий клиник. Сильный подбородок, длинный прямой нос с горбинкой, худое, скуластое лицо с удивительно холодными глазами, и черные, непослушные волосы, спадающие на высокий лоб длинною челкой…
Так, о чем это я? Кошмар, ужас, скоро влюблюсь в крокодила, и буду мечтать о нем по ночам! Нет, все. Спать, спать, спать.
Утро началось с того, что мне наступили на ухо. Я возмутилась и заорала, кот перепугался и упал с кровати.
— Обормот, ты что делаешь?
Над кроватью показалась крайне смущенная голова.
— Мышку ищу.
— О-о-о!
Я мгновенно спрыгнула с кровати, и залезла на подоконник. Как ни смешно, но я боюсь мышей, а представив, что одна из них лазила по моей постели…
— Немедленно найди ее, пискнула я, не решаясь слезть на пол, и на всякий случай готовя небольшой файербол в ладони. Кот кивнул и быстро закопался в простынях, ища грызуна. Он обшарил всю кровать, а у меня затекли ноги, но наконец он со счастливым криком выбрался из-под подушки и прижал к себе что-то маленькое и блестящее. Я передернулась, глядя, как Обормот расцеловывает находку.
— Съешь ее.
Кот удивленно на меня взглянул.
— Зачем?
— Как зачем, она же кусается!
Кот сосредоточенно обнюхал находку.
— Врят ли.
— У нее что, зубы выбиты? — Заинтересовалась я.
— Нет, она же не живая.
— Какая гадость, — я медленно слезла с подоконника, и осторожно подошла к коту. А он держал в лапках ту самую серебряную мышь на цепочке, которую недавно спер на рынке. А потом и вовсе повесил серебряный браслет себе на шею.
После этого я долго бежала за котом, обстреливая его подушками, и вещая о том, как вредно утром будить ведьму по пустякам. Но, когда над его головой пронесся еще и пульсар, спалив часть шерстки, кот проникся, понял, что я не шучу, и в безумном прыжке достиг ручки двери, которая открылась, а кот выскользнул в коридор. Я остановилась, отдышалась, собрала разбросанные вещи и уже почти вменяемая спустилась за ним вниз.
Кот устроился на столе и нервно поглощал жареную рыбку, махая роскошным хвостом и отсвечивая лысой макушкой. Я молча села рядом и присоединилась к еде, понимая, что вспылила зря, и гадая, как теперь помириться с котиком. Судя по его виду, это будет трудно.
— Хочешь сметанки? — Меня наградили хмурым взглядом, и я растерянно замолкла.
Но тут вдруг в таверну вошел человек, закутанный в черный плащ с капюшоном, полностью скрывавшим лицо, огляделся по сторонам и… направился в нашу сторону. Он подошел к столу, снял капюшон и сел напротив меня на лавку. Я посмотрела в голубые глаза, и удивленно открыла рот. Кот вежливо поднял лапкой мою отвисшую челюсть и обратился к посетителю сам, видя, что максимум, на что я сейчас была способна, это сидеть и хлопать глазами.
— Вы ее извините, она не всегда такая, хотя в последнее время все чаше, — я подавилась почти проглоченным куском рыбы, и какое-то время была очень занята.
— Так что вам угодно, — спросил котик, сочувственно глядя на мою буреющую физиономию.
Человек встал, подошел ко мне и сильно хлопнул по спине, я оказалась под столом, где и выплюнула несчастный кусок прямо на пол. Когда я вылезла оттуда и снова устроилась на лавке, в мою сторону смотрело две пары заинтересованных глаз. Я засмущалась, обещая про себя коту самую мучительную смерть.
— Ну, э-э, вы, ты, я хочу сказать…
— Продолжай, у тебя замечательно получается, — подбодрил меня кот.
Кастрирую, решила я и, наконец, решилась взглянуть на пришедшего. У него был такой невозмутимый вид, что я опять потеряла нить разговора.
— Меня зовут Kоул. — Наконец сжалился он.
— А я…
— Ее зовут Нейллин, а я Бармоглот, для друзей Глотик, правда она называет меня Обормот, но это редкое исключение из правил.
— Да, — зачем-то вякнула я, и тут же снова засмущалась. Кот очень внимательно на меня посмотрел.
— Болезнь прогрессирует.
Я дернула его под столом за хвост, но перестаралась, и он туда свалился. Оттуда немедленно донесся возмущенный вопль и куча пожеланий в мой адрес.
— Так зачем ты меня нашел, — спросила я, пока кот ругался под столом. Он внимательно посмотрел на меня.
— Во-первых, я хотел поблагодарить тебя за тот случай. — Я вздрогнула, вспоминая сою безумную ночную прогулку по крышам города, но все же умудрилась промолчать. Коул побуравил меня заинтересованным взглядом, но после паузы все же продолжил, — Во-вторых, я бы хотел выяснить куда вы направляетесь, вполне возможно нам окажется по пути.
Какой у него красивый голос…
Я сидела вся зачарованная и очень глупо улыбалась, как всегда не по делу. Так, надо сосредоточиться. На стол наконец-то залез кот, и уже оттуда еще раз громко высказал все, что он думал по поводу такого обращения. Это меня отрезвило, я пришла в себя и даже начала соображать.
— Мы пойдем по главному тракту, будем делать остановки в селениях и городах, я по специальности — ведьма, а потому, буду зарабатывать на хлеб, уничтожая шалящую на дорогах нечисть.
— В таком случае тебе могут пригодиться мои навыки. Я воин и не плохо владею мечом, смогу защитить тебя, пока ты будешь читать заклинания.
Я растерялась. Конечно, одна мысль, что он будет рядом, была великолепна, но с другой стороны, я помню свои вчерашние впечатления. У него была сила и такая, по сравнению с которой я выглядела жалкой дилетанткой. Так зачем же ему притворяться обычным воином, если он…
— За сколько, — перебил мои размышления практичный кот, почесывая лысину.
— А сколько ты дашь?
— Тридцать процентов! Это щедрое предложение…
— Хорошо, я согласен.
— Эй, эй, погодите, а мое мнение что, никого не интересует?
На меня вежливо обратили внимание.
— Значит так, у меня и так есть один лишний попутчик, и я не собираюсь ни с кем делить свой гонорар. Можете считать меня мелочной, но все, что я заработаю, будет принадлежать мне, в том числе ранения и смерть. Возможно, я не права, но волноваться в бою еще за чью-то шкуру — не хочу, и могилу копать потом не собираюсь. Это все, Обормот, пошли.
Я встала и направилась к двери, мне было очень грустно, что я отказала Kоулу, но я чувствовала, что так и вправду будет лучше, правда не знала для кого.
Попросив паренька у конюшни вывести ко мне Пегги, я за озиралась по сторонам и вскоре увидела то, что мне было нужно — небольшую соломенную корзину, стоящую в сторонке.
— И все-таки я не понимаю, почему ты отказалась! Чем по-твоему мы будем отмахиваться от незапланированной толпы нечисти? А его было бы не так жалко, — кот сидел неподалеку и нервно поглядывал на выводимую из конюшни лошадь. Я подошла к уже оседланной кобыле и поставила корзину у луки седла. Немного волшебства, и вот она уже плотно приклеилась днищем. Отлично. Я подошла к коту и посадила его в корзину. Он немного там повозился, что-то бормоча себе под нос, а потом довольно улегся, взглянув на меня сверху вниз.
— Неплохо, очень комфортно. А она не отлепится?
— Нет, скорее порвется седло.
Я уселась позади него и тронула поводья. Когда мы уже отъехали, я обернулась и заметила черную фигуру, стоящую в дверях таверны.
— Ты поесть взяла? — Поинтересовался котик, ерзая в корзине.
— Да, еще вчера вечером.
— Где?
— В правой седельной сумке.
— А ты попробовала, вдруг нам подсунули плохое мясо, или червивую крупу…
Я усмехнулась, и, наклонившись, достала из сумки шмат мяса.
— Держи, троглодит.
— Меня зовут Бармоглот, — важно ответил Глотик и впился зубами в копченое мясо. И куда в него столько влезает?
Впереди показались городские ворота, и мы беспрепятственно покинули город. Впереди нас лежала дорога и река, через которую был переброшен высокий каменный мост. Солнце пекло макушку, шелестела трава, а за рекой виднелся вдалеке лес. Лошадка пошла легкой рысью.
— По-по-че-че-му, та-ак тря-а-сет, — спросил кот, подпрыгивая в корзине.
— Мы же не можем ехать все время шагом.
— По-очему?
— Слишком медленно.
— Мне плохо-о!
— Сочувствую, скоро привыкнешь.
— Меня тошни-и-ит!!
— Это временно.
— А-а-а, уми-ираю-у!!!
— Глотик, лапочка, привыкай.
Кот перегнулся через край корзины, послышались булькающие звуки, лошадь недовольно заржала, косясь на кота.
— Какой ты у меня все-таки нежный.
— Ллин…
— Чего?
— Останови.
Я вздохнула и натянула поводья, кот перевалился через край, шмякнулся на дорогу и исчез в ближайших кустах. Я ждала его минут пять, а потом спешилась и пошла посмотреть, чего он там так застрял. Кот лежал брюхом кверху и рассматривал облака, мое лицо временно заслонило это величественное зрелище.
— Я больше на лошади не поеду.
— Я знаю заклинание от этой болезни.
Его глаза были полны надежды. Я села рядом, провела рукой над его пузом, не удержавшись, пощекотала мягкую шерстку, но потом сосредоточилась и принялась нараспев читать слова заклинания. Моя рука слегка засветилась зеленым, а потом все погасло. Кот внимательно прислушался к внутренним ощущениям, потом кивнул, встал и решительно пошел обратно. Я улыбнулась и пошла следом.
Лошадь стояла все там же, флегматично поедая траву у обочины. Кот сидел рядом и смотрел на нее с явным отвращением. Я подняла его на руки и опять посадила в корзину. Мы поехали дальше. А вскоре Обормот уже громко храпел, разомлевший на ярком полуденном солнышке. Видимо заклинание подействовало.
Я подъехала к мосту. Каменная громада нависала над спокойной рекой, упираясь в берега мощными креплениями. Он был так широк, что две телеги могли легко разминуться. По мосту постоянно сновали люди, ездили повозки, гомонил народ. Кто-то ехал в город, а кто-то из него возвращался, многие радостно узнавали друг друга и кричали о последних новостях. Я с интересом прислушивалась, покачиваясь в седле, и узнала гору ненужной информации. Например о том, что король отдает свою дочь за принца соседнего государства, а тот, увидев портрет принцессы приехал на свадьбу пьяным и горланящим неприличные песни, которые сейчас распевались во всех окрестных кабаках. К сожалению принца это не спасло, и его в тот же день женили. Я посочувствовала несчастному жениху и взглянула на безмятежно храпящего в корзине кота. Пушистик лежал брюхом кверху и на вид чувствовал себя замечательно.
Надо бы искупаться, тем более, что погода стояла великолепная, светило яркое солнце, и в своей лежкой рубашке я успела сильно вспотеть. Я как раз находилась на середине моста, так что подъехав к его правому краю, смогла хорошо осмотреться. На той стороне реки всего в нескольких километрах вверх по течению располагался небольшой лесок. Именно туда я и решила поехать. Обормота, кстати, тоже стоит вымыть.
Пегги довольно быстро пересекла мост, и я пустила ее легкой рысью по берегу реки, а вскоре мы оказались под сенью деревьев небольшой рощицы, в центре которой, совсем недалеко от воды располагалась уютная небольшая прогалина. Там я и спешилась.
Так, начнем с кота. Я прошептала формулу, и у меня в руках оказалось плотно упакованное чистящее заклинание, специально для котов. Оно станет действовать только при соприкосновении с водой, а потому я тихонько подошла к седлу и аккуратно прикрепила его к серой шерстке Обормота. тот что-то пробормотал во сне, я замерла, но он так и не очнулся. Вздохнув посвободнее, я отошла на безопасное расстояние и взмахнула левой рукою. Тут же небольшое тельце взмыло вверх и по воздуху принялось перемешаться, следуя за моим пальцем, к воде. Когда котик завис в полуметре над водой, он неожиданно сладко потянулся и открыл глаза, мило мне улыбаясь. В ту же секунду он рухнул вниз, подняв кучу брызг. Тут же вода в том месте, где он упал, забурлила и покрылась пеной и грязью. Мелькали серые уши, хвост и четыре лапы. Слышен был вой и мат. Я подошла поближе, следя за тем, чтобы котик не утонул.
Он не утонул, он выжил! И даже сам выбрался на берег, сверкая чистотой и распространяя запах сирени.
— Нейллин!!!
Рев тигра пригнул две травинки, с ближайшего дерева рухнула впечатленная сойка. Я отступила под его взглядом, пытаясь найти оправдания и прекратить наконец ржать. Это его добило! Мокрый и очень злой кот прыгнул вперед и свалил меня с ног. Мы катались по траве и бесились. Я пыталась все объяснить, кот пытался меня придушить.
— Глотик, я… Ты же чистый, ай, это моя пятка, не трогай ухо, я сказала.
— Я тебе покажу, как меня топить в ледяной воде, волшебница фигова, ты у меня… Мням, фуф.
— Не надо, я боюсь щекотки, ай, ха-ха, сдаюсь, ха-ха, а вот за нос кусаться не честно.
— Честно, честно, я тебя еще и не так укушу…
— Ай, сдаюсь, молю о пощаде, Глотик, прекрати…
Кот гордо стоял на моем животе, помахивая хвостом и возмущенно сверкая зелеными глазами. Я покорно распласталась на траве и улыбалась своей самой невинной улыбкой. Мне явно не поверили, но кот, фыркнув, все-таки слез с моего бренного тела.
— Спасибо, Глотик, ты солнышко. Кот, все еще чистый, так как действие очищающего заклинания пока не закончилось, обиженно принялся вылизываться.
— Ну, извини, я больше так не буду.
— Обещаешь? — Он на минутку отвлекся.
— Слово ведьмы, — торжественно заявила я, и мир был восстановлен.
Я осмотрела себя, и с сожалением заметила, что вывалявшись в пыли чище не стала. Какая жалость. И, отвязав и расседлав Пегги, я повела ее к реке. Пегги восприняла купание с поистине королевским спокойствием. Она не вырывалась, пока я, заведя ее по шею в воду, скребла и мыла щеткой и заклинаниями. Сама я при этом оставалась в длинной белой (когда-то) рубахе, решив вымыть за одно и ее. Когда я закончила и выехала на берег на мокрой Пегги, кот уже натаскал в центр поляны сучьев для костра, и теперь деловито рылся в сумках, разыскивая припасы. Он уже вытащил мешочек с крупой, а сейчас присоединил к ней еще и сушеное мясо. Мне в руки сунули котелок и я, не споря, пошла за водой.
Вскоре, уже сухие, а я еще и одетая, мы сидели у костра, и я помешивала ложкой бурлящую в котелке кашу. От нее доносился умопомрачительный запах. Пегги паслась неподалеку, не обращая на нас никакого внимания.
— А все-таки зачем ты отказалась от его помощи?
Я сунула ему в лапы тарелку с кашей и начала накладывать себе.
— Не знаю.
— Это как?
— Просто… я не знаю, как объяснить
— Ты это уже говорила, — сообщил кот, облизывая ложку.
Я вздохнула.
— Просто он… Он не тот за кого себя выдает.
— Заколдованный принц, единорог, оборотень? Вот, оборотень! Угадал?
Я внимательно посмотрела на кота, заподозрив, что надо мной издеваются.
— Нет, — с нажимом сообщила я, — нечисть я бы всегда почуяла. Но он что-то скрывает, я чувствую.
— Ну да, — кивнул кот, — ты у нас натура чувствительная, куда уж нам простым котам.
Я все-таки треснула его по лысине поварешкой, на что он тут же надулся.
— Извини, — немедленно покаялась я, но иногда, Обормот, ты просто невыносим.
— Извиню, если дашь добавки.
— Но это уже третья тарелка!… Ладно, держи.
— Чавк, чавк, не нафо фафничать, — промычал он, — у меня нервы, мне надо хорошо питаться.
Глядя, как он выскребает котелок, я решила, что он хорошо питается.
Я встала, и начала собираться. Близился полдень, а мне хотелось еще доехать до леса и найти там хорошее место для ночлега желательно до наступления ночи. Кота я снова усадила в корзину, и мы вскоре покинули этот зеленый тихий уголок.
— Ллин, а Ллин, а ты не знаешь почему этот лес называют фейлорским? — Спросил Обормот, укладываясь поудобнее на дно корзины.
— Наверное потому, что в нем живут фейллиры.
— Да? А кто это, — наивно уточнил котик.
— Нечисть, не определенная по классификации, так как ее некому было классифицировать. Слишком заняты были спасением своей шкуры.
Знания, до этого полностью закрытые от меня тьмой беспамятства, оказывается, очень даже не плохо проступали по чуть-чуть, как ответы на конкретно заданные вопросы. И я наконец-то поняла, почему дорога, до этого шедшая прямо, вдруг резко сворачивала влево и огибала лес по огромной дуге. Кот застыл соляным столбиком, пытаясь что-то сказать, и глядя на меня огромными круглыми глазами. Я с грустью поняла, что сейчас будет еще одна истерика.
— А-а-а-а?!!!
Начинается.
— Не-е-ет, не надо, — вопил кот, бегая по дну корзины и хватаясь за уши, — я слишком молод, чтобы умереть, мне всего триста двадцать девять лет.
— Сколько? — Я пораженно уставилась на мохнатика, но он меня явно не слышал.
— Поворачиваем! Немедленно поворачиваем! Ллин, не сходи с ума, пока я не сошел, и скажи мне, что мы туда не поедем, — он вцепился лапками мне в воротник и с надеждой временно заткнулся.
— Во-первых, мы не сворачиваем, и едем в лес. Во-вторых, я ведьма, если ты еще не забыл. А в-третьих, в этом лесу тоже есть деревни, и именно там в моих услугах сильно нуждаются. А так как ни один нормальный сборщик налогов в лес не сунется, а природа там чудная, эти деревни довольно зажиточные и в них нам хорошо заплатят.
Котик с каждым аргументом все больше сникал, а потом глубоко вздохнул и рухнул в обморок, подняв вверх заднюю лапку. Я улыбнулась, радуясь, что воплей больше не будет.
Лес встретил меня запахами, шорохом листвы и пением птиц. Они стайками порхали с ветки на ветку и с интересом наблюдали за нами. Вокруг неширокой, и уже порядочно заросшей тропинки высились огромные деревья, заслонявшие своею кроной все небо. Лишь изредка сквозь тенистую листву пробирался луч света, ненадолго освещал участок тропы, и снова прятался в широких кронах. Чем дальше я углублялась в лес, тем выше и разлапистей становились деревья, иногда они были настолько толстыми, что нужно было около десяти человек, чтобы полностью обхватить некоторые гиганты, их узловатые корни торчали из земли, и лошади пришлось ступать очень осторожно, чтобы не запнуться.
— Где мы? — Слабым голосом проблеял кот, не спеша подниматься.
— Встань и сам увидишь.
Обормот послушно поднялся и завертел головой.
— А где монстры? — Подозрительно уточнил Глотик, с особой подозрительностью осматривая какой-то куст.
— Сказали, что подойду позже.
— Ты издеваешься? — Дошло до кота.
Я улыбнулась.
— Глотик, прекрати переживать, пока никого нет, возможно, что все монстры вымерли от болотной лихорадки, вот и все.
Обормот немного успокоился.
— А когда мы будем есть?
— Как только доедем до деревни, — я сверилась с картой, которую мне дала жена трактирщика, — она называется: "Последний приют".
— Какое странное название, может не будем туда заезжать?
— Нам нужна вода и ночлег, и потом там живут обычные люди, а это лучше, чем ночевать в лесу.
Кот, подумав, согласился. А еще часа через два тропинка, вильнув, вывела нас к воротам небольшой деревушки, обнесенной высокой каменной стеной с четырьмя башенками и кучей часовых вдоль стены.
— Мда, сразу видно, что вся нечисть давно исчезла, — съязвил кот.
На нас уставились нервно натянутые луки, а часовой на воротах поднял вверх руку, видимо готовясь отдать сигнал к атаке.
— Эй, я простая путница, прекратите немедленно запугивание, я не причину вам зла.
— Чего тебе надо? — Вякнул наиболее храбрый юноша у которого лук в руках буквально ходил ходуном.
— Переночевать, а потом я поеду дальше.
— Мы нечисть не пускаем, — почему-то радостно заявил он, и стал целиться в кота. Кот возмущенно открыл рот, но я тут же его зажала, за что и пострадала: все четыре клыка с силой впились в мою ладонь.
— А-а-а-а, мать твою, завопила я, пытаясь отодрать от руки Обормота.
— Ура-а-а! — Заорала стража и, видимо приняв мои вопль как сигнал к атаке, открыла обстрел. В меня полетела туча стрел, еле успела ее рассеять. Все до одной упали рядом с лошадью, но нас, к счастью, не задело. Кот отцепился от руки и с ужасом подсчитывал их количество.
— Это ведьма, прозрели стражи.
— Восемь, девять…
— Открывайте олухи!
— Одиннадцать, двенадцать…
— А ты сначала срази чудище, тогда и откроем, сказал седой воевода, или кто он там, и ткнул пальцем мне за спину.
— Двадцать одна, двадцать две…
Я медленно обернулась, услышав за спиной тихое одобрительное рычание. Там у деревьев метрах в пяти от меня стояло трое. Каждый был с меня ростом и по виду напоминал крокодила с крысиной мордой и длинными кожистыми кошачьими ногами. Они с интересом пялились на меня сверкающими красными глазками, особенно уделяя внимание лошади.
— Обормот, — тихо позвала я, медленно слезая с лошади.
— Двадцать пять, двадцать шесть, ну что еще, ты меня сбиваешь, двадцать семь…
— У нас проблемы.
Кот тяжело вздохнул и вопросительно посмотрел на меня, бросив на время считать стрелы. Я показала на нежить пальцем, кот взглянул в указанном направлении и замер.
— Мама.
Дальше все развивалось стремительно: кот прыгнул куда-то в сторону и с ловкостью кошки начал взбираться вверх по с виду неприступной стене, а кошмарики весело рявкнув, прыгнули в мою сторону. Первому я засветила пульсаром в глаз, прошла между когтей у второго, пытавшегося меня поймать, и натолкнулась на третьего. Я замерла, а он распахнул вонючую пасть и рыкнул мне в лицо.
Какая вонь!
Второй пульсар именно в эту пасть и попал, тварь подавилась ревом и начала драть когтями выжженную глотку, катаясь по траве и хрипя. Но тут спину пронзила жуткая боль, меня подняло и швырнуло к деревьям, где я и скорчилась, хватая воздух ртом, не в силах произнести ни единого заклинания, и наблюдая за приближающейся ко мне последней тварью.
Конец.
Мысль мелькнула и ушла, я попыталась встать, но подогнулась рука, и я снова рухнула на землю. Тварь довольно заворчала и занесла надо мной кожистую лапу, с которой капала моя кровь. Я заворожено наблюдала за ней, как вдруг… Монстр взвыл и завертелся волчком, пытаясь содрать с шеи что-то серое и шипящее.
— Обормот, — прохрипела я.
В руках заледенела сталь призрачных клинков, появляющихся и исчезающих когда им вздумается. Я вскочила и бросилась на воющую тварь, нанеся по ней ряд сильных ударов, и стараясь не задеть кота. Плоть резалась, как масло, клинки легко рубили кости и сухожилия, пару раз он успел оцарапать меня, но я этого даже не заметила, продолжая рубить и колоть ненавистную нежить. А вскоре к моим мечам присоединились мечи людей, которые вышли за ворота и теперь помогали мне. Монстр уже сдох, а люди все рубили и рубили, вымещая весь страх и ненависть потенциального ужина.
— Стойте, стойте, там мой кот!
Я кинулась к окровавленной туше и отодрала от него небольшой серый комочек. Когти пришлось вынимать по одному, слишком глубоко они вонзились в шкуру монстра.
Я осторожно прижала Обормота к себе и уткнулась в него носом.
— Глотик, ну проснись, давай Глотик, — шептала я, тормоша кота. — Ты не можешь умереть, — я всхлипнула, его маленькое тельце казалось таким беззащитным в моих руках.
— Я тебе дам много сметаны, и рыбы, ты же любишь рыбку, Глотик, а еще сливки буду давать каждый день.
Люди столпились неподалеку, и смотрели на меня, сидящую на земле и глотающую слезы.
— Обещаешь?
— Да, обещаю… Так ты живой?!… Ах ты сволочь, я тут переживаю, рыдаю над трупом, а он…, а ты…, ну ты… У меня слов нет!
Кот довольно наблюдал за мной своими зелеными глазами.
— Я все запомнил: значит сливки каждый день, сметана…
Я тяжело встала, держа его на руках, и пошла к воротам. По виду с ним было все в полном порядке, а вот со мной… Плечо предательски взвыло.
— …рыбу на обед, завтрак и…, эй, ты чего, Ллин, ты это прекрати, Ллин!
Я покачнулась и стала падать, но меня подхватили и понесли дальше на руках. Последнее, что я помню до того, как все скрыла темнота, это четкие команды кота, которые он раздавал направо и налево, насчет моей особы.
Когда я очнулась, то увидела, что лежу на кровати в небольшой комнатке с деревянными стенами и небольшим же окошком, сейчас широко распахнутым. На ветру легонько покачивались ставни и стучали о дерево стен, поскрипывая несмазанными петлями. Кроме кровати в комнате были еще шкаф у дальней от двери стены, стол, стул и кот.
— Обормот.
Кот пошевелился во сне, почесался и чуть не сверзился с подоконника.
— Обормот.
— Ой, ты очнулась! — Он спрыгнул с подоконника, подбежал к кровати и радостно на нее запрыгнул, встав прямо на мой живот. Я застонала.
— Ничего, — я улыбнулась, но мне не поверили.
К счастью кот вдруг понял на чем, а вернее на ком он едет, и от меня временно отстали. Обормот прилагал героические усилия, чтобы сидеть не шевелясь и не дыша, вцепившись когтями в седло, как в последний оплот надежды. Я похихикала над ним, но на меня не обратили внимания, а вскоре впереди показалась знакомая вывеска. Как только мы остановились, кот тут же спрыгнул и на огромной скорости влетел в двери трактира, чуть не свалив выходящего оттуда постояльца. Я отдала поводья мальчику-конюшему, наказав как следует вычистить и накормить Пегги, и прошла следом.
Ночью, лежа под одеялом, и глядя на луну, я снова думала о том человеке. Наверное, я схожу с ума, но он был потрясающе красив той смертельной красотой, которую дарит атакующий клиник. Сильный подбородок, длинный прямой нос с горбинкой, худое, скуластое лицо с удивительно холодными глазами, и черные, непослушные волосы, спадающие на высокий лоб длинною челкой…
Так, о чем это я? Кошмар, ужас, скоро влюблюсь в крокодила, и буду мечтать о нем по ночам! Нет, все. Спать, спать, спать.
Утро началось с того, что мне наступили на ухо. Я возмутилась и заорала, кот перепугался и упал с кровати.
— Обормот, ты что делаешь?
Над кроватью показалась крайне смущенная голова.
— Мышку ищу.
— О-о-о!
Я мгновенно спрыгнула с кровати, и залезла на подоконник. Как ни смешно, но я боюсь мышей, а представив, что одна из них лазила по моей постели…
— Немедленно найди ее, пискнула я, не решаясь слезть на пол, и на всякий случай готовя небольшой файербол в ладони. Кот кивнул и быстро закопался в простынях, ища грызуна. Он обшарил всю кровать, а у меня затекли ноги, но наконец он со счастливым криком выбрался из-под подушки и прижал к себе что-то маленькое и блестящее. Я передернулась, глядя, как Обормот расцеловывает находку.
— Съешь ее.
Кот удивленно на меня взглянул.
— Зачем?
— Как зачем, она же кусается!
Кот сосредоточенно обнюхал находку.
— Врят ли.
— У нее что, зубы выбиты? — Заинтересовалась я.
— Нет, она же не живая.
— Какая гадость, — я медленно слезла с подоконника, и осторожно подошла к коту. А он держал в лапках ту самую серебряную мышь на цепочке, которую недавно спер на рынке. А потом и вовсе повесил серебряный браслет себе на шею.
После этого я долго бежала за котом, обстреливая его подушками, и вещая о том, как вредно утром будить ведьму по пустякам. Но, когда над его головой пронесся еще и пульсар, спалив часть шерстки, кот проникся, понял, что я не шучу, и в безумном прыжке достиг ручки двери, которая открылась, а кот выскользнул в коридор. Я остановилась, отдышалась, собрала разбросанные вещи и уже почти вменяемая спустилась за ним вниз.
Кот устроился на столе и нервно поглощал жареную рыбку, махая роскошным хвостом и отсвечивая лысой макушкой. Я молча села рядом и присоединилась к еде, понимая, что вспылила зря, и гадая, как теперь помириться с котиком. Судя по его виду, это будет трудно.
— Хочешь сметанки? — Меня наградили хмурым взглядом, и я растерянно замолкла.
Но тут вдруг в таверну вошел человек, закутанный в черный плащ с капюшоном, полностью скрывавшим лицо, огляделся по сторонам и… направился в нашу сторону. Он подошел к столу, снял капюшон и сел напротив меня на лавку. Я посмотрела в голубые глаза, и удивленно открыла рот. Кот вежливо поднял лапкой мою отвисшую челюсть и обратился к посетителю сам, видя, что максимум, на что я сейчас была способна, это сидеть и хлопать глазами.
— Вы ее извините, она не всегда такая, хотя в последнее время все чаше, — я подавилась почти проглоченным куском рыбы, и какое-то время была очень занята.
— Так что вам угодно, — спросил котик, сочувственно глядя на мою буреющую физиономию.
Человек встал, подошел ко мне и сильно хлопнул по спине, я оказалась под столом, где и выплюнула несчастный кусок прямо на пол. Когда я вылезла оттуда и снова устроилась на лавке, в мою сторону смотрело две пары заинтересованных глаз. Я засмущалась, обещая про себя коту самую мучительную смерть.
— Ну, э-э, вы, ты, я хочу сказать…
— Продолжай, у тебя замечательно получается, — подбодрил меня кот.
Кастрирую, решила я и, наконец, решилась взглянуть на пришедшего. У него был такой невозмутимый вид, что я опять потеряла нить разговора.
— Меня зовут Kоул. — Наконец сжалился он.
— А я…
— Ее зовут Нейллин, а я Бармоглот, для друзей Глотик, правда она называет меня Обормот, но это редкое исключение из правил.
— Да, — зачем-то вякнула я, и тут же снова засмущалась. Кот очень внимательно на меня посмотрел.
— Болезнь прогрессирует.
Я дернула его под столом за хвост, но перестаралась, и он туда свалился. Оттуда немедленно донесся возмущенный вопль и куча пожеланий в мой адрес.
— Так зачем ты меня нашел, — спросила я, пока кот ругался под столом. Он внимательно посмотрел на меня.
— Во-первых, я хотел поблагодарить тебя за тот случай. — Я вздрогнула, вспоминая сою безумную ночную прогулку по крышам города, но все же умудрилась промолчать. Коул побуравил меня заинтересованным взглядом, но после паузы все же продолжил, — Во-вторых, я бы хотел выяснить куда вы направляетесь, вполне возможно нам окажется по пути.
Какой у него красивый голос…
Я сидела вся зачарованная и очень глупо улыбалась, как всегда не по делу. Так, надо сосредоточиться. На стол наконец-то залез кот, и уже оттуда еще раз громко высказал все, что он думал по поводу такого обращения. Это меня отрезвило, я пришла в себя и даже начала соображать.
— Мы пойдем по главному тракту, будем делать остановки в селениях и городах, я по специальности — ведьма, а потому, буду зарабатывать на хлеб, уничтожая шалящую на дорогах нечисть.
— В таком случае тебе могут пригодиться мои навыки. Я воин и не плохо владею мечом, смогу защитить тебя, пока ты будешь читать заклинания.
Я растерялась. Конечно, одна мысль, что он будет рядом, была великолепна, но с другой стороны, я помню свои вчерашние впечатления. У него была сила и такая, по сравнению с которой я выглядела жалкой дилетанткой. Так зачем же ему притворяться обычным воином, если он…
— За сколько, — перебил мои размышления практичный кот, почесывая лысину.
— А сколько ты дашь?
— Тридцать процентов! Это щедрое предложение…
— Хорошо, я согласен.
— Эй, эй, погодите, а мое мнение что, никого не интересует?
На меня вежливо обратили внимание.
— Значит так, у меня и так есть один лишний попутчик, и я не собираюсь ни с кем делить свой гонорар. Можете считать меня мелочной, но все, что я заработаю, будет принадлежать мне, в том числе ранения и смерть. Возможно, я не права, но волноваться в бою еще за чью-то шкуру — не хочу, и могилу копать потом не собираюсь. Это все, Обормот, пошли.
Я встала и направилась к двери, мне было очень грустно, что я отказала Kоулу, но я чувствовала, что так и вправду будет лучше, правда не знала для кого.
Попросив паренька у конюшни вывести ко мне Пегги, я за озиралась по сторонам и вскоре увидела то, что мне было нужно — небольшую соломенную корзину, стоящую в сторонке.
— И все-таки я не понимаю, почему ты отказалась! Чем по-твоему мы будем отмахиваться от незапланированной толпы нечисти? А его было бы не так жалко, — кот сидел неподалеку и нервно поглядывал на выводимую из конюшни лошадь. Я подошла к уже оседланной кобыле и поставила корзину у луки седла. Немного волшебства, и вот она уже плотно приклеилась днищем. Отлично. Я подошла к коту и посадила его в корзину. Он немного там повозился, что-то бормоча себе под нос, а потом довольно улегся, взглянув на меня сверху вниз.
— Неплохо, очень комфортно. А она не отлепится?
— Нет, скорее порвется седло.
Я уселась позади него и тронула поводья. Когда мы уже отъехали, я обернулась и заметила черную фигуру, стоящую в дверях таверны.
— Ты поесть взяла? — Поинтересовался котик, ерзая в корзине.
— Да, еще вчера вечером.
— Где?
— В правой седельной сумке.
— А ты попробовала, вдруг нам подсунули плохое мясо, или червивую крупу…
Я усмехнулась, и, наклонившись, достала из сумки шмат мяса.
— Держи, троглодит.
— Меня зовут Бармоглот, — важно ответил Глотик и впился зубами в копченое мясо. И куда в него столько влезает?
Впереди показались городские ворота, и мы беспрепятственно покинули город. Впереди нас лежала дорога и река, через которую был переброшен высокий каменный мост. Солнце пекло макушку, шелестела трава, а за рекой виднелся вдалеке лес. Лошадка пошла легкой рысью.
— По-по-че-че-му, та-ак тря-а-сет, — спросил кот, подпрыгивая в корзине.
— Мы же не можем ехать все время шагом.
— По-очему?
— Слишком медленно.
— Мне плохо-о!
— Сочувствую, скоро привыкнешь.
— Меня тошни-и-ит!!
— Это временно.
— А-а-а, уми-ираю-у!!!
— Глотик, лапочка, привыкай.
Кот перегнулся через край корзины, послышались булькающие звуки, лошадь недовольно заржала, косясь на кота.
— Какой ты у меня все-таки нежный.
— Ллин…
— Чего?
— Останови.
Я вздохнула и натянула поводья, кот перевалился через край, шмякнулся на дорогу и исчез в ближайших кустах. Я ждала его минут пять, а потом спешилась и пошла посмотреть, чего он там так застрял. Кот лежал брюхом кверху и рассматривал облака, мое лицо временно заслонило это величественное зрелище.
— Я больше на лошади не поеду.
— Я знаю заклинание от этой болезни.
Его глаза были полны надежды. Я села рядом, провела рукой над его пузом, не удержавшись, пощекотала мягкую шерстку, но потом сосредоточилась и принялась нараспев читать слова заклинания. Моя рука слегка засветилась зеленым, а потом все погасло. Кот внимательно прислушался к внутренним ощущениям, потом кивнул, встал и решительно пошел обратно. Я улыбнулась и пошла следом.
Лошадь стояла все там же, флегматично поедая траву у обочины. Кот сидел рядом и смотрел на нее с явным отвращением. Я подняла его на руки и опять посадила в корзину. Мы поехали дальше. А вскоре Обормот уже громко храпел, разомлевший на ярком полуденном солнышке. Видимо заклинание подействовало.
Я подъехала к мосту. Каменная громада нависала над спокойной рекой, упираясь в берега мощными креплениями. Он был так широк, что две телеги могли легко разминуться. По мосту постоянно сновали люди, ездили повозки, гомонил народ. Кто-то ехал в город, а кто-то из него возвращался, многие радостно узнавали друг друга и кричали о последних новостях. Я с интересом прислушивалась, покачиваясь в седле, и узнала гору ненужной информации. Например о том, что король отдает свою дочь за принца соседнего государства, а тот, увидев портрет принцессы приехал на свадьбу пьяным и горланящим неприличные песни, которые сейчас распевались во всех окрестных кабаках. К сожалению принца это не спасло, и его в тот же день женили. Я посочувствовала несчастному жениху и взглянула на безмятежно храпящего в корзине кота. Пушистик лежал брюхом кверху и на вид чувствовал себя замечательно.
Надо бы искупаться, тем более, что погода стояла великолепная, светило яркое солнце, и в своей лежкой рубашке я успела сильно вспотеть. Я как раз находилась на середине моста, так что подъехав к его правому краю, смогла хорошо осмотреться. На той стороне реки всего в нескольких километрах вверх по течению располагался небольшой лесок. Именно туда я и решила поехать. Обормота, кстати, тоже стоит вымыть.
Пегги довольно быстро пересекла мост, и я пустила ее легкой рысью по берегу реки, а вскоре мы оказались под сенью деревьев небольшой рощицы, в центре которой, совсем недалеко от воды располагалась уютная небольшая прогалина. Там я и спешилась.
Так, начнем с кота. Я прошептала формулу, и у меня в руках оказалось плотно упакованное чистящее заклинание, специально для котов. Оно станет действовать только при соприкосновении с водой, а потому я тихонько подошла к седлу и аккуратно прикрепила его к серой шерстке Обормота. тот что-то пробормотал во сне, я замерла, но он так и не очнулся. Вздохнув посвободнее, я отошла на безопасное расстояние и взмахнула левой рукою. Тут же небольшое тельце взмыло вверх и по воздуху принялось перемешаться, следуя за моим пальцем, к воде. Когда котик завис в полуметре над водой, он неожиданно сладко потянулся и открыл глаза, мило мне улыбаясь. В ту же секунду он рухнул вниз, подняв кучу брызг. Тут же вода в том месте, где он упал, забурлила и покрылась пеной и грязью. Мелькали серые уши, хвост и четыре лапы. Слышен был вой и мат. Я подошла поближе, следя за тем, чтобы котик не утонул.
Он не утонул, он выжил! И даже сам выбрался на берег, сверкая чистотой и распространяя запах сирени.
— Нейллин!!!
Рев тигра пригнул две травинки, с ближайшего дерева рухнула впечатленная сойка. Я отступила под его взглядом, пытаясь найти оправдания и прекратить наконец ржать. Это его добило! Мокрый и очень злой кот прыгнул вперед и свалил меня с ног. Мы катались по траве и бесились. Я пыталась все объяснить, кот пытался меня придушить.
— Глотик, я… Ты же чистый, ай, это моя пятка, не трогай ухо, я сказала.
— Я тебе покажу, как меня топить в ледяной воде, волшебница фигова, ты у меня… Мням, фуф.
— Не надо, я боюсь щекотки, ай, ха-ха, сдаюсь, ха-ха, а вот за нос кусаться не честно.
— Честно, честно, я тебя еще и не так укушу…
— Ай, сдаюсь, молю о пощаде, Глотик, прекрати…
Кот гордо стоял на моем животе, помахивая хвостом и возмущенно сверкая зелеными глазами. Я покорно распласталась на траве и улыбалась своей самой невинной улыбкой. Мне явно не поверили, но кот, фыркнув, все-таки слез с моего бренного тела.
— Спасибо, Глотик, ты солнышко. Кот, все еще чистый, так как действие очищающего заклинания пока не закончилось, обиженно принялся вылизываться.
— Ну, извини, я больше так не буду.
— Обещаешь? — Он на минутку отвлекся.
— Слово ведьмы, — торжественно заявила я, и мир был восстановлен.
Я осмотрела себя, и с сожалением заметила, что вывалявшись в пыли чище не стала. Какая жалость. И, отвязав и расседлав Пегги, я повела ее к реке. Пегги восприняла купание с поистине королевским спокойствием. Она не вырывалась, пока я, заведя ее по шею в воду, скребла и мыла щеткой и заклинаниями. Сама я при этом оставалась в длинной белой (когда-то) рубахе, решив вымыть за одно и ее. Когда я закончила и выехала на берег на мокрой Пегги, кот уже натаскал в центр поляны сучьев для костра, и теперь деловито рылся в сумках, разыскивая припасы. Он уже вытащил мешочек с крупой, а сейчас присоединил к ней еще и сушеное мясо. Мне в руки сунули котелок и я, не споря, пошла за водой.
Вскоре, уже сухие, а я еще и одетая, мы сидели у костра, и я помешивала ложкой бурлящую в котелке кашу. От нее доносился умопомрачительный запах. Пегги паслась неподалеку, не обращая на нас никакого внимания.
— А все-таки зачем ты отказалась от его помощи?
Я сунула ему в лапы тарелку с кашей и начала накладывать себе.
— Не знаю.
— Это как?
— Просто… я не знаю, как объяснить
— Ты это уже говорила, — сообщил кот, облизывая ложку.
Я вздохнула.
— Просто он… Он не тот за кого себя выдает.
— Заколдованный принц, единорог, оборотень? Вот, оборотень! Угадал?
Я внимательно посмотрела на кота, заподозрив, что надо мной издеваются.
— Нет, — с нажимом сообщила я, — нечисть я бы всегда почуяла. Но он что-то скрывает, я чувствую.
— Ну да, — кивнул кот, — ты у нас натура чувствительная, куда уж нам простым котам.
Я все-таки треснула его по лысине поварешкой, на что он тут же надулся.
— Извини, — немедленно покаялась я, но иногда, Обормот, ты просто невыносим.
— Извиню, если дашь добавки.
— Но это уже третья тарелка!… Ладно, держи.
— Чавк, чавк, не нафо фафничать, — промычал он, — у меня нервы, мне надо хорошо питаться.
Глядя, как он выскребает котелок, я решила, что он хорошо питается.
Я встала, и начала собираться. Близился полдень, а мне хотелось еще доехать до леса и найти там хорошее место для ночлега желательно до наступления ночи. Кота я снова усадила в корзину, и мы вскоре покинули этот зеленый тихий уголок.
— Ллин, а Ллин, а ты не знаешь почему этот лес называют фейлорским? — Спросил Обормот, укладываясь поудобнее на дно корзины.
— Наверное потому, что в нем живут фейллиры.
— Да? А кто это, — наивно уточнил котик.
— Нечисть, не определенная по классификации, так как ее некому было классифицировать. Слишком заняты были спасением своей шкуры.
Знания, до этого полностью закрытые от меня тьмой беспамятства, оказывается, очень даже не плохо проступали по чуть-чуть, как ответы на конкретно заданные вопросы. И я наконец-то поняла, почему дорога, до этого шедшая прямо, вдруг резко сворачивала влево и огибала лес по огромной дуге. Кот застыл соляным столбиком, пытаясь что-то сказать, и глядя на меня огромными круглыми глазами. Я с грустью поняла, что сейчас будет еще одна истерика.
— А-а-а-а?!!!
Начинается.
— Не-е-ет, не надо, — вопил кот, бегая по дну корзины и хватаясь за уши, — я слишком молод, чтобы умереть, мне всего триста двадцать девять лет.
— Сколько? — Я пораженно уставилась на мохнатика, но он меня явно не слышал.
— Поворачиваем! Немедленно поворачиваем! Ллин, не сходи с ума, пока я не сошел, и скажи мне, что мы туда не поедем, — он вцепился лапками мне в воротник и с надеждой временно заткнулся.
— Во-первых, мы не сворачиваем, и едем в лес. Во-вторых, я ведьма, если ты еще не забыл. А в-третьих, в этом лесу тоже есть деревни, и именно там в моих услугах сильно нуждаются. А так как ни один нормальный сборщик налогов в лес не сунется, а природа там чудная, эти деревни довольно зажиточные и в них нам хорошо заплатят.
Котик с каждым аргументом все больше сникал, а потом глубоко вздохнул и рухнул в обморок, подняв вверх заднюю лапку. Я улыбнулась, радуясь, что воплей больше не будет.
Лес встретил меня запахами, шорохом листвы и пением птиц. Они стайками порхали с ветки на ветку и с интересом наблюдали за нами. Вокруг неширокой, и уже порядочно заросшей тропинки высились огромные деревья, заслонявшие своею кроной все небо. Лишь изредка сквозь тенистую листву пробирался луч света, ненадолго освещал участок тропы, и снова прятался в широких кронах. Чем дальше я углублялась в лес, тем выше и разлапистей становились деревья, иногда они были настолько толстыми, что нужно было около десяти человек, чтобы полностью обхватить некоторые гиганты, их узловатые корни торчали из земли, и лошади пришлось ступать очень осторожно, чтобы не запнуться.
— Где мы? — Слабым голосом проблеял кот, не спеша подниматься.
— Встань и сам увидишь.
Обормот послушно поднялся и завертел головой.
— А где монстры? — Подозрительно уточнил Глотик, с особой подозрительностью осматривая какой-то куст.
— Сказали, что подойду позже.
— Ты издеваешься? — Дошло до кота.
Я улыбнулась.
— Глотик, прекрати переживать, пока никого нет, возможно, что все монстры вымерли от болотной лихорадки, вот и все.
Обормот немного успокоился.
— А когда мы будем есть?
— Как только доедем до деревни, — я сверилась с картой, которую мне дала жена трактирщика, — она называется: "Последний приют".
— Какое странное название, может не будем туда заезжать?
— Нам нужна вода и ночлег, и потом там живут обычные люди, а это лучше, чем ночевать в лесу.
Кот, подумав, согласился. А еще часа через два тропинка, вильнув, вывела нас к воротам небольшой деревушки, обнесенной высокой каменной стеной с четырьмя башенками и кучей часовых вдоль стены.
— Мда, сразу видно, что вся нечисть давно исчезла, — съязвил кот.
На нас уставились нервно натянутые луки, а часовой на воротах поднял вверх руку, видимо готовясь отдать сигнал к атаке.
— Эй, я простая путница, прекратите немедленно запугивание, я не причину вам зла.
— Чего тебе надо? — Вякнул наиболее храбрый юноша у которого лук в руках буквально ходил ходуном.
— Переночевать, а потом я поеду дальше.
— Мы нечисть не пускаем, — почему-то радостно заявил он, и стал целиться в кота. Кот возмущенно открыл рот, но я тут же его зажала, за что и пострадала: все четыре клыка с силой впились в мою ладонь.
— А-а-а-а, мать твою, завопила я, пытаясь отодрать от руки Обормота.
— Ура-а-а! — Заорала стража и, видимо приняв мои вопль как сигнал к атаке, открыла обстрел. В меня полетела туча стрел, еле успела ее рассеять. Все до одной упали рядом с лошадью, но нас, к счастью, не задело. Кот отцепился от руки и с ужасом подсчитывал их количество.
— Это ведьма, прозрели стражи.
— Восемь, девять…
— Открывайте олухи!
— Одиннадцать, двенадцать…
— А ты сначала срази чудище, тогда и откроем, сказал седой воевода, или кто он там, и ткнул пальцем мне за спину.
— Двадцать одна, двадцать две…
Я медленно обернулась, услышав за спиной тихое одобрительное рычание. Там у деревьев метрах в пяти от меня стояло трое. Каждый был с меня ростом и по виду напоминал крокодила с крысиной мордой и длинными кожистыми кошачьими ногами. Они с интересом пялились на меня сверкающими красными глазками, особенно уделяя внимание лошади.
— Обормот, — тихо позвала я, медленно слезая с лошади.
— Двадцать пять, двадцать шесть, ну что еще, ты меня сбиваешь, двадцать семь…
— У нас проблемы.
Кот тяжело вздохнул и вопросительно посмотрел на меня, бросив на время считать стрелы. Я показала на нежить пальцем, кот взглянул в указанном направлении и замер.
— Мама.
Дальше все развивалось стремительно: кот прыгнул куда-то в сторону и с ловкостью кошки начал взбираться вверх по с виду неприступной стене, а кошмарики весело рявкнув, прыгнули в мою сторону. Первому я засветила пульсаром в глаз, прошла между когтей у второго, пытавшегося меня поймать, и натолкнулась на третьего. Я замерла, а он распахнул вонючую пасть и рыкнул мне в лицо.
Какая вонь!
Второй пульсар именно в эту пасть и попал, тварь подавилась ревом и начала драть когтями выжженную глотку, катаясь по траве и хрипя. Но тут спину пронзила жуткая боль, меня подняло и швырнуло к деревьям, где я и скорчилась, хватая воздух ртом, не в силах произнести ни единого заклинания, и наблюдая за приближающейся ко мне последней тварью.
Конец.
Мысль мелькнула и ушла, я попыталась встать, но подогнулась рука, и я снова рухнула на землю. Тварь довольно заворчала и занесла надо мной кожистую лапу, с которой капала моя кровь. Я заворожено наблюдала за ней, как вдруг… Монстр взвыл и завертелся волчком, пытаясь содрать с шеи что-то серое и шипящее.
— Обормот, — прохрипела я.
В руках заледенела сталь призрачных клинков, появляющихся и исчезающих когда им вздумается. Я вскочила и бросилась на воющую тварь, нанеся по ней ряд сильных ударов, и стараясь не задеть кота. Плоть резалась, как масло, клинки легко рубили кости и сухожилия, пару раз он успел оцарапать меня, но я этого даже не заметила, продолжая рубить и колоть ненавистную нежить. А вскоре к моим мечам присоединились мечи людей, которые вышли за ворота и теперь помогали мне. Монстр уже сдох, а люди все рубили и рубили, вымещая весь страх и ненависть потенциального ужина.
— Стойте, стойте, там мой кот!
Я кинулась к окровавленной туше и отодрала от него небольшой серый комочек. Когти пришлось вынимать по одному, слишком глубоко они вонзились в шкуру монстра.
Я осторожно прижала Обормота к себе и уткнулась в него носом.
— Глотик, ну проснись, давай Глотик, — шептала я, тормоша кота. — Ты не можешь умереть, — я всхлипнула, его маленькое тельце казалось таким беззащитным в моих руках.
— Я тебе дам много сметаны, и рыбы, ты же любишь рыбку, Глотик, а еще сливки буду давать каждый день.
Люди столпились неподалеку, и смотрели на меня, сидящую на земле и глотающую слезы.
— Обещаешь?
— Да, обещаю… Так ты живой?!… Ах ты сволочь, я тут переживаю, рыдаю над трупом, а он…, а ты…, ну ты… У меня слов нет!
Кот довольно наблюдал за мной своими зелеными глазами.
— Я все запомнил: значит сливки каждый день, сметана…
Я тяжело встала, держа его на руках, и пошла к воротам. По виду с ним было все в полном порядке, а вот со мной… Плечо предательски взвыло.
— …рыбу на обед, завтрак и…, эй, ты чего, Ллин, ты это прекрати, Ллин!
Я покачнулась и стала падать, но меня подхватили и понесли дальше на руках. Последнее, что я помню до того, как все скрыла темнота, это четкие команды кота, которые он раздавал направо и налево, насчет моей особы.
Когда я очнулась, то увидела, что лежу на кровати в небольшой комнатке с деревянными стенами и небольшим же окошком, сейчас широко распахнутым. На ветру легонько покачивались ставни и стучали о дерево стен, поскрипывая несмазанными петлями. Кроме кровати в комнате были еще шкаф у дальней от двери стены, стол, стул и кот.
— Обормот.
Кот пошевелился во сне, почесался и чуть не сверзился с подоконника.
— Обормот.
— Ой, ты очнулась! — Он спрыгнул с подоконника, подбежал к кровати и радостно на нее запрыгнул, встав прямо на мой живот. Я застонала.