Страница:
Экономику на 93% контролируют трансгалактические корпорации «Agricultura Inc» и «General Common Products Company». Главным менеджером последней до недавнего времени был крупнейший орионский наркоторговец Владимир Ференц Старфилд по прозвищу Зевс. Голо графический снимок из архивов «Новостей Человечества» подтвердил – именно этот деятель прилетел вчера вместе со мной на «Гиперболе», чтобы схлопотать десяток пуль из «Тираннозавра-120».
Согласно данным уважаемого мной справочника, издаваемого клубом «Милитаризм», вооруженные формирования Ульса включают отряды городской и сельской полиции, а также четыре армейские бригады, укомплектованные эмигрантами и оснащенные легким стрелковым оружием при минимуме бронетехники. Оружие поставляется, разумеется, с Ориона. Кроме того, за последние годы с помощью Малой Галактики были построены два узла противокосмической обороны, каждый из которых включает пусковой комплекс самонаводящихся снарядов «поверхность – пространство» и лучевые установки, снятые со списанных крейсеров.
«Пушки от старого крейсера, да еще установленные на поверхности? Ну, допустим, в пределах пятисот километров от них какая-то польза будет…»
Военная промышленность развита слабо и до недавнего времени ограничивалась фабрикой, выпускавшей револьверы и охотничьи ружья – всего до тысячи стволов в год. Однако в прошлом году концерн Зевса построил на Ульсе завод сельскохозяйственных роботов Эти машины я уже видел в деле – если вместо ножей и лемехов установить пулеметы и бластеры, деревенский робот мгновенно превращается в боевую машину. Ясно, что с помощью переделанных молотилок и плугов мятежники компенсируют нехватку солдат.
Соотношение сил понятно. Опираясь на свои бригады с танками и роботами, Политкомитет мятежников без труда захватит власть на этой планете.
Интереснее другое: в какой звездной системе расположен тренировочный лагерь, где обретались братья Бекзаде, а мои подружки обзавелись мужьями-рогоносцами? Я систематизирую установленные признаки и организую поиск в базе данных Галактического Атласа. Нашлось лишь три системы, отвечающие всем параметрам. Две из них отпали сразу: одна находилась в имперских владениях, другая – в зоне Цвай, причем там стоял наш оккупационный контингент. А вот третья принадлежала ангелоидам Драй, и картина сделалась предельно ясной.
Не оставалось сомнений, что мятеж поддерживают орионцы и Драй. Карту ЧД-каналов, которую дал мне Хаджи Альфонс, составили топографы крылатой расы – это также понятно. Система координат, смутившая меня с первого взгляда, легко объяснима, если совместить нулевые точки на звезде Ахернар, центре цивилизации Драй.
Я раздумываю, как бы переправить свои выводы на Землю, когда входит Аль-Зумруд. Давний знакомый раздраженно осведомляется:
– Чего ты клеишься к шефу?
– Ты не хочешь платить – он заплатит.
– Мы не платим наемникам больше, чем положено, – сделав строгие глаза, предупреждает Аль-Зумруд. Словно оправдываясь, говорю:
– Не обязательно, чтобы это были деньги. Например, вы могли бы дать мне какую-нибудь должность, когда вернетесь на Монтеплато. Вряд ли у вас много желающих возглавить администрацию Артемонских степей.
– Ну да, ты же из Южной Мальвины.. Он довольно долго размышляет, после чего признает, что я выбрал неглупую тактику. И снова вопрос:
– Откуда у тебя тяга к органической химии?
– В длинных рейдах надо было чем-то занять свободное время. Ну, довел я корабль до цели, понаблюдал за звездой. А потом научная группа работает, изучает планету, а мне и делать нечего. Поневоле начал изучать смежные науки. К тому же рецепты парфюма дают неплохую прибыль…
Аль-Зумруд нетерпеливо обрывает мои разглагольствования и начинает объяснять, что от меня потребуется завтра. И еще раз напоминает, что нужна микровселенная с ускоренным в десятки раз временем и внутренними условиями, пригодными для жизни.
– Имей в виду – я пойду с тобой, – предупреждает Хаджи Альфонс. – Это очень важная операция, поэтому ты головой ответишь за любую неудачу.
– Но я же не мутант, – говорю я со смешком. Член Политкомитета не понял юмора, пришлось разжевать:
– Голова у меня всего одна, так что за слишком много неудач я ответить не смогу.
– Шутишь, – угрожающе замечает он. – Смотри, выведешь меня из равновесия…
– Хоть объясни, для чего тебе понадобился такой кокон, – требую я. – Не понимая смысла задания, легко ошибиться.
Аль-Зумруд кривит бородатый лик, вид у него недоверчивый. Потом вдруг решается:
– Мы разместим там инкубатор для выращивания клонов. Срок созревания организмов около года. Если ускорить время в сто раз, мы получим первые двадцать тысяч идеальных солдат всего через несколько дней. И тогда через неделю можно будет начинать.
Вот удача так удача, думаю я. Прямо трудно поверить, уж слишком хорошо все складывается. Быстро просчитывая детали, машинально уточняю:
– Понимаю, у вас маловато солдат. Но ведь есть роботы. А клоны, только что покинувшие инкубатор, будут иметь пустой мозг.
– Роботы не слишком надежны, – объясняет он. – Ядерный взрыв, микроволновое излучение, вирусная программа, радиопомехи – миллион причин могут вывести их из строя. С людьми гораздо проще. Тем более с клонами, в мозг которых записана примитивная модель личности.
– Мне все ясно, – торжественно заявляю я. – У меня есть такой коллапсированный континуум. Завтра же отвезу туда твое оборудование.
На радостях Хаджи Альфонса потянуло на откровенность. Он переходит на доверительный шепот:
– Ты не представляешь, сколько у нас проблем. Убиты руководители движения. Убит Зевс, через счета которого нам поступало финансирование…
Он вдруг умолкает, на его лице появляется гримаса озабоченности. Я поворачиваюсь, проследив направление его взгляда. Оказалось, Аль-Зумруд смотрит на монитор, который остался включенным после моего визита в Инфосеть. Сейчас там идет какая-то музыкальная передача, но в углу мигает рекламная иконка:
Основные информационные каналы Единых Миров анонсируют важное сообщение, которое должно быть передано в ближайшее время.
– Что еще они придумали?! – нервно выкрикивает Хаджи Альфонс и бросается к двери.
– Возьми меня с собой, – скулю я. – Если мы в одной команде, то я должен быть в курсе событий.
– Черт с тобой, пошли, – бросает он на ходу.
В холле шестого этажа работает монитор с двухметровой диагональю, настроенный на «Новости Человечества». Голограмма показывает пейзажи Земли, Венеры, Лютеции, Кармен и, что можно назвать сюрпризом, Монтеплато. За кадром играет музыка, а по нижнему краю изображения струится бегущая строка:
Через несколько минут будет передано важное правительственное заявление.
Вокруг расставлены кресла, в которых ерзают взволнованные главари заговорщиков. Здесь Фурушита, Дохтур-Похтур, несколько старших офицеров, включая Бобби Федорина. Лица некоторых штатских вызывают смутные ассоциации – кажется, они занимали какие-то посты в администрации наци на Монтеплато.
Входит Упырь, окруженный удвоенным числом телохранителей. Экс-президент благоухает моим лосьоном – как и следовало ожидать, ублюдок клюнул на патриотическую этикетку. Увидев меня, он благосклонно улыбается и даже здоровается со мной за руку.
Я потихоньку расспрашиваю Хаджи Альфонса о сидящих в холле. В основном это деятели среднего калибра, которым суждено стать министрами, губернаторами, начальниками департаментов. Разумеется, эти посты они займут лишь в случае успеха путчей на Монтеплато, Сапфире, Зиянде и Брахме. С профессиональной точки зрения подобная мелочь меня не интересует.
Внезапно исчезают пейзажи. На мониторе – диктор, который объявляет:
– Сейчас выступит видный общественный деятель планеты Монтеплато…
Имя тонет в шуме голосов. Собравшиеся не ожидали услышать название родного мира.
На голограмме появляется старый Мендоса Ю-тань, Патриарх клана Горного Моря. Дядюшка выглядит не лучшим образом, ему давно пора делать повторное омоложение. Тем не менее голос старца звучит бодро:
– Среди звезд пропал человек по прозвищу Уран, который давно покинул родовое гнездо, но остается любимым сыном Монтеплато и Горного Моря. Мы храним надежду, что он еще жив. Уран, если ты слышишь меня, помни: Монтеплато не забывает своих детей. Империя и клан не забывают и не бросают в беде тех, кого любят и кем любимы. Где бы ты ни был, мы найдем и освободим тебя. Если мы опоздаем и найдем тебя мертвым, то за тебя жестоко отомстят.
Мне есть о чем подумать. Уран – агентурная кличка, которую я выбрал, начиная сотрудничество с Тай-по. Если старик знает это имя – значит, Тай-по и клан обменялись информацией…
– И это все? – разочарованно спрашивает Розетта. – Они называют этот бред важным сообщением? Аль-Зумруд произносит злорадно:
– Приятно было слышать, что попал в беду еще один подонок из Горного Моря.
Остальные тоже радуются, и только Молла Асим говорит дрожащим голосом:
– Он неспроста выступал. Люди из клана Горного Моря слов на ветер не бросают. Если обещали кого-нибудь прикончить или спасти – обязательно так и сделают.
– Нас с тобой они тоже заочно приговорили, – хихикает Аль-Зумруд. – Если ты заметил, мы еще живы.
– А как же Бисмал, Мириам, Чезаре, Рикардо? – Дохтур-Похтур вскакивает с кресла, сотрясаемый дрожью. – Надо что-то с ними сделать… Надо в первую же минуту вторжения сжечь Драконовы горы, забросать нейтронными бомбами!
Внезапно подает голос генерал из Южной Мальвины, назначенный на место, освобожденное безвременно покинувшим нас Жирным Педиком. Будущий шеф полиции робко напоминает:
– Они простили Клювермана.
– Он явился с повинной, – отрезал Хаджи Альфонс.
– Проклятый предатель! – взвизгнул Упырь.
А ведь правда – Борис Клюверман, который был министром этнического регулирования в правительстве Упыря, добровольно сдался имперским властям в 2300 году. Он сам пришел в посольство Единых Миров на Просперити. По просьбе Совета Проконсулов клан Звездной Стражи, заочно приговоривший бывшего министра к смерти, отменил приговор, и Клюверман отделался десятью годами каторжных работ. Кажется, сейчас он частично восстановлен в правах и работает юрисконсультом в какой-то сельской артели на Альгамбре. Перекрывая шум голосов, Фурушита рычит:
– Прекратите истерику, вы, бабы токсикозные! Разве не видите, что враг просто хочет нас запугать…
Адмирал показывает на голограмму. Теперь транслируют не виды Единых Миров, а кадры, посвященные имперской армии. Мелькают боевые корабли, танки, атакующие подразделения, закадровый голос перечисляет одержанные Землей победы, а по экранам продолжает бежать строка анонса о важном заявлении. Теперь это предупреждение появляется и на других имперских каналах. Здесь, в замке, публика замерла в ожидании, причем с каждой секундой компания мятежных вождей нервничает все сильнее.
Наконец голограмма рисует верховного главу коллективного разума Единых Миров. Первый Консул начинает с воспоминаний о двух веках строительства Империи, которая подарила безопасность и процветание десяткам планет и десяткам миллиардов людей. Блистательная диктатура, с ее четко управляемой пирамидой власти, гибка и надежна, – констатирует Первый, – наша политическая система гарантирует каждому гражданину уверенность и спокойствие.
– Нам больше нет нужды ежедневно сражаться за выживание, – говорит Первый Консул. – Мы выжили в суровой борьбе и уверенно смотрим в будущее. Мы стали самыми сильными и можем позволить себе немного расслабиться. Тем не менее угроза извне не исчезла, и потому нельзя терять бдительности Я должен сообщить согражданам, что среди звезд зреет заговор, направленный против союза планет и народов, входящих в Единые Миры.
Он делает Паузу, сверля зрителей Тяжелым взглядом. Из-за размеров изображения кажется, что лидер Империи навис над лилипутами-мятежниками. Первый Консул продолжает:
– Против Империи объединились кучки предателей, продажных чиновников, маниакальных преступников и психопатов, изгнанных народами своих планет. Эти пигмеи лелеют безумную надежду вернуться в власти, чтобы вновь ограбить и залить кровью Авалон, Монтеплато, Микенас, Атлант, Брахму. Нам известны почти все системы и планеты, где расположены тренировочные лагеря и базы террористов Мы знаем, из каких источников они получают оружие и кто их финансирует. Человечество может не сомневаться – этот опереточный путч будет раздавлен, как и другие вспышки подобного безумия, случавшиеся за предыдущие полвека. И я предупреждаю власти больших и малых государств, давших приют преступникам… – Приблизив лицо к объективам, он угрожающе произносит, разделяя слова подчеркнутыми паузами – Наше возмездие будет ужасным, и никто не посмеет просить пощады
В заключение Первый Консул говорит общие фразы о необходимости крепить бдительность и быть готовыми к неожиданным событиям. А затем сообщает действительно неожиданную новость: обновленный на недавних выборах парламент Роксанской Джамахирии объявил о готовности Сапфира и Диаманта вступить в Империю.
Появляется изображение развевающегося знамени. Очевидно, это новый флаг Единых Миров – пять рядов по семь звездочек в каждом вместо старого, где было три ряда по одиннадцать звездочек. Все правильно, вместе с Джамахирией у нас стало тридцать пять планет.
В холле подавленное молчание. Кажется, они сильно испугались. Внезапно тишину нарушает голос Моллы Асима:
– Как не вовремя – накануне праздника…
Я хочу незаметно слинять, но Аль-Зумруд ловит меня около двери и напоминает, что завтра надо обязательно вернуться из черной дыры до часу дня, когда начнется митинг.
– Час лететь до ЧД, час обратно, час-другой работы на месте… – Я подсчитываю, загибая пальцы. – Если стартовать в восемь утра, как раз уложимся.
– Из замка отправимся в семь, – резюмирует Хаджи Альфонс. – Позавтракаем в пути.
Гляди-ка, как они торопятся. Что ж, завтра мятежники получат очередную порцию удовольствия. А мне готовиться недолго – только текст сообщения набросать.
5. Харакири. 8.08
Согласно данным уважаемого мной справочника, издаваемого клубом «Милитаризм», вооруженные формирования Ульса включают отряды городской и сельской полиции, а также четыре армейские бригады, укомплектованные эмигрантами и оснащенные легким стрелковым оружием при минимуме бронетехники. Оружие поставляется, разумеется, с Ориона. Кроме того, за последние годы с помощью Малой Галактики были построены два узла противокосмической обороны, каждый из которых включает пусковой комплекс самонаводящихся снарядов «поверхность – пространство» и лучевые установки, снятые со списанных крейсеров.
«Пушки от старого крейсера, да еще установленные на поверхности? Ну, допустим, в пределах пятисот километров от них какая-то польза будет…»
Военная промышленность развита слабо и до недавнего времени ограничивалась фабрикой, выпускавшей револьверы и охотничьи ружья – всего до тысячи стволов в год. Однако в прошлом году концерн Зевса построил на Ульсе завод сельскохозяйственных роботов Эти машины я уже видел в деле – если вместо ножей и лемехов установить пулеметы и бластеры, деревенский робот мгновенно превращается в боевую машину. Ясно, что с помощью переделанных молотилок и плугов мятежники компенсируют нехватку солдат.
Соотношение сил понятно. Опираясь на свои бригады с танками и роботами, Политкомитет мятежников без труда захватит власть на этой планете.
Интереснее другое: в какой звездной системе расположен тренировочный лагерь, где обретались братья Бекзаде, а мои подружки обзавелись мужьями-рогоносцами? Я систематизирую установленные признаки и организую поиск в базе данных Галактического Атласа. Нашлось лишь три системы, отвечающие всем параметрам. Две из них отпали сразу: одна находилась в имперских владениях, другая – в зоне Цвай, причем там стоял наш оккупационный контингент. А вот третья принадлежала ангелоидам Драй, и картина сделалась предельно ясной.
Не оставалось сомнений, что мятеж поддерживают орионцы и Драй. Карту ЧД-каналов, которую дал мне Хаджи Альфонс, составили топографы крылатой расы – это также понятно. Система координат, смутившая меня с первого взгляда, легко объяснима, если совместить нулевые точки на звезде Ахернар, центре цивилизации Драй.
Я раздумываю, как бы переправить свои выводы на Землю, когда входит Аль-Зумруд. Давний знакомый раздраженно осведомляется:
– Чего ты клеишься к шефу?
– Ты не хочешь платить – он заплатит.
– Мы не платим наемникам больше, чем положено, – сделав строгие глаза, предупреждает Аль-Зумруд. Словно оправдываясь, говорю:
– Не обязательно, чтобы это были деньги. Например, вы могли бы дать мне какую-нибудь должность, когда вернетесь на Монтеплато. Вряд ли у вас много желающих возглавить администрацию Артемонских степей.
– Ну да, ты же из Южной Мальвины.. Он довольно долго размышляет, после чего признает, что я выбрал неглупую тактику. И снова вопрос:
– Откуда у тебя тяга к органической химии?
– В длинных рейдах надо было чем-то занять свободное время. Ну, довел я корабль до цели, понаблюдал за звездой. А потом научная группа работает, изучает планету, а мне и делать нечего. Поневоле начал изучать смежные науки. К тому же рецепты парфюма дают неплохую прибыль…
Аль-Зумруд нетерпеливо обрывает мои разглагольствования и начинает объяснять, что от меня потребуется завтра. И еще раз напоминает, что нужна микровселенная с ускоренным в десятки раз временем и внутренними условиями, пригодными для жизни.
– Имей в виду – я пойду с тобой, – предупреждает Хаджи Альфонс. – Это очень важная операция, поэтому ты головой ответишь за любую неудачу.
– Но я же не мутант, – говорю я со смешком. Член Политкомитета не понял юмора, пришлось разжевать:
– Голова у меня всего одна, так что за слишком много неудач я ответить не смогу.
– Шутишь, – угрожающе замечает он. – Смотри, выведешь меня из равновесия…
– Хоть объясни, для чего тебе понадобился такой кокон, – требую я. – Не понимая смысла задания, легко ошибиться.
Аль-Зумруд кривит бородатый лик, вид у него недоверчивый. Потом вдруг решается:
– Мы разместим там инкубатор для выращивания клонов. Срок созревания организмов около года. Если ускорить время в сто раз, мы получим первые двадцать тысяч идеальных солдат всего через несколько дней. И тогда через неделю можно будет начинать.
Вот удача так удача, думаю я. Прямо трудно поверить, уж слишком хорошо все складывается. Быстро просчитывая детали, машинально уточняю:
– Понимаю, у вас маловато солдат. Но ведь есть роботы. А клоны, только что покинувшие инкубатор, будут иметь пустой мозг.
– Роботы не слишком надежны, – объясняет он. – Ядерный взрыв, микроволновое излучение, вирусная программа, радиопомехи – миллион причин могут вывести их из строя. С людьми гораздо проще. Тем более с клонами, в мозг которых записана примитивная модель личности.
– Мне все ясно, – торжественно заявляю я. – У меня есть такой коллапсированный континуум. Завтра же отвезу туда твое оборудование.
На радостях Хаджи Альфонса потянуло на откровенность. Он переходит на доверительный шепот:
– Ты не представляешь, сколько у нас проблем. Убиты руководители движения. Убит Зевс, через счета которого нам поступало финансирование…
Он вдруг умолкает, на его лице появляется гримаса озабоченности. Я поворачиваюсь, проследив направление его взгляда. Оказалось, Аль-Зумруд смотрит на монитор, который остался включенным после моего визита в Инфосеть. Сейчас там идет какая-то музыкальная передача, но в углу мигает рекламная иконка:
Основные информационные каналы Единых Миров анонсируют важное сообщение, которое должно быть передано в ближайшее время.
– Что еще они придумали?! – нервно выкрикивает Хаджи Альфонс и бросается к двери.
– Возьми меня с собой, – скулю я. – Если мы в одной команде, то я должен быть в курсе событий.
– Черт с тобой, пошли, – бросает он на ходу.
***
В холле шестого этажа работает монитор с двухметровой диагональю, настроенный на «Новости Человечества». Голограмма показывает пейзажи Земли, Венеры, Лютеции, Кармен и, что можно назвать сюрпризом, Монтеплато. За кадром играет музыка, а по нижнему краю изображения струится бегущая строка:
Через несколько минут будет передано важное правительственное заявление.
Вокруг расставлены кресла, в которых ерзают взволнованные главари заговорщиков. Здесь Фурушита, Дохтур-Похтур, несколько старших офицеров, включая Бобби Федорина. Лица некоторых штатских вызывают смутные ассоциации – кажется, они занимали какие-то посты в администрации наци на Монтеплато.
Входит Упырь, окруженный удвоенным числом телохранителей. Экс-президент благоухает моим лосьоном – как и следовало ожидать, ублюдок клюнул на патриотическую этикетку. Увидев меня, он благосклонно улыбается и даже здоровается со мной за руку.
Я потихоньку расспрашиваю Хаджи Альфонса о сидящих в холле. В основном это деятели среднего калибра, которым суждено стать министрами, губернаторами, начальниками департаментов. Разумеется, эти посты они займут лишь в случае успеха путчей на Монтеплато, Сапфире, Зиянде и Брахме. С профессиональной точки зрения подобная мелочь меня не интересует.
Внезапно исчезают пейзажи. На мониторе – диктор, который объявляет:
– Сейчас выступит видный общественный деятель планеты Монтеплато…
Имя тонет в шуме голосов. Собравшиеся не ожидали услышать название родного мира.
На голограмме появляется старый Мендоса Ю-тань, Патриарх клана Горного Моря. Дядюшка выглядит не лучшим образом, ему давно пора делать повторное омоложение. Тем не менее голос старца звучит бодро:
– Среди звезд пропал человек по прозвищу Уран, который давно покинул родовое гнездо, но остается любимым сыном Монтеплато и Горного Моря. Мы храним надежду, что он еще жив. Уран, если ты слышишь меня, помни: Монтеплато не забывает своих детей. Империя и клан не забывают и не бросают в беде тех, кого любят и кем любимы. Где бы ты ни был, мы найдем и освободим тебя. Если мы опоздаем и найдем тебя мертвым, то за тебя жестоко отомстят.
Мне есть о чем подумать. Уран – агентурная кличка, которую я выбрал, начиная сотрудничество с Тай-по. Если старик знает это имя – значит, Тай-по и клан обменялись информацией…
– И это все? – разочарованно спрашивает Розетта. – Они называют этот бред важным сообщением? Аль-Зумруд произносит злорадно:
– Приятно было слышать, что попал в беду еще один подонок из Горного Моря.
Остальные тоже радуются, и только Молла Асим говорит дрожащим голосом:
– Он неспроста выступал. Люди из клана Горного Моря слов на ветер не бросают. Если обещали кого-нибудь прикончить или спасти – обязательно так и сделают.
– Нас с тобой они тоже заочно приговорили, – хихикает Аль-Зумруд. – Если ты заметил, мы еще живы.
– А как же Бисмал, Мириам, Чезаре, Рикардо? – Дохтур-Похтур вскакивает с кресла, сотрясаемый дрожью. – Надо что-то с ними сделать… Надо в первую же минуту вторжения сжечь Драконовы горы, забросать нейтронными бомбами!
Внезапно подает голос генерал из Южной Мальвины, назначенный на место, освобожденное безвременно покинувшим нас Жирным Педиком. Будущий шеф полиции робко напоминает:
– Они простили Клювермана.
– Он явился с повинной, – отрезал Хаджи Альфонс.
– Проклятый предатель! – взвизгнул Упырь.
А ведь правда – Борис Клюверман, который был министром этнического регулирования в правительстве Упыря, добровольно сдался имперским властям в 2300 году. Он сам пришел в посольство Единых Миров на Просперити. По просьбе Совета Проконсулов клан Звездной Стражи, заочно приговоривший бывшего министра к смерти, отменил приговор, и Клюверман отделался десятью годами каторжных работ. Кажется, сейчас он частично восстановлен в правах и работает юрисконсультом в какой-то сельской артели на Альгамбре. Перекрывая шум голосов, Фурушита рычит:
– Прекратите истерику, вы, бабы токсикозные! Разве не видите, что враг просто хочет нас запугать…
Адмирал показывает на голограмму. Теперь транслируют не виды Единых Миров, а кадры, посвященные имперской армии. Мелькают боевые корабли, танки, атакующие подразделения, закадровый голос перечисляет одержанные Землей победы, а по экранам продолжает бежать строка анонса о важном заявлении. Теперь это предупреждение появляется и на других имперских каналах. Здесь, в замке, публика замерла в ожидании, причем с каждой секундой компания мятежных вождей нервничает все сильнее.
Наконец голограмма рисует верховного главу коллективного разума Единых Миров. Первый Консул начинает с воспоминаний о двух веках строительства Империи, которая подарила безопасность и процветание десяткам планет и десяткам миллиардов людей. Блистательная диктатура, с ее четко управляемой пирамидой власти, гибка и надежна, – констатирует Первый, – наша политическая система гарантирует каждому гражданину уверенность и спокойствие.
– Нам больше нет нужды ежедневно сражаться за выживание, – говорит Первый Консул. – Мы выжили в суровой борьбе и уверенно смотрим в будущее. Мы стали самыми сильными и можем позволить себе немного расслабиться. Тем не менее угроза извне не исчезла, и потому нельзя терять бдительности Я должен сообщить согражданам, что среди звезд зреет заговор, направленный против союза планет и народов, входящих в Единые Миры.
Он делает Паузу, сверля зрителей Тяжелым взглядом. Из-за размеров изображения кажется, что лидер Империи навис над лилипутами-мятежниками. Первый Консул продолжает:
– Против Империи объединились кучки предателей, продажных чиновников, маниакальных преступников и психопатов, изгнанных народами своих планет. Эти пигмеи лелеют безумную надежду вернуться в власти, чтобы вновь ограбить и залить кровью Авалон, Монтеплато, Микенас, Атлант, Брахму. Нам известны почти все системы и планеты, где расположены тренировочные лагеря и базы террористов Мы знаем, из каких источников они получают оружие и кто их финансирует. Человечество может не сомневаться – этот опереточный путч будет раздавлен, как и другие вспышки подобного безумия, случавшиеся за предыдущие полвека. И я предупреждаю власти больших и малых государств, давших приют преступникам… – Приблизив лицо к объективам, он угрожающе произносит, разделяя слова подчеркнутыми паузами – Наше возмездие будет ужасным, и никто не посмеет просить пощады
В заключение Первый Консул говорит общие фразы о необходимости крепить бдительность и быть готовыми к неожиданным событиям. А затем сообщает действительно неожиданную новость: обновленный на недавних выборах парламент Роксанской Джамахирии объявил о готовности Сапфира и Диаманта вступить в Империю.
Появляется изображение развевающегося знамени. Очевидно, это новый флаг Единых Миров – пять рядов по семь звездочек в каждом вместо старого, где было три ряда по одиннадцать звездочек. Все правильно, вместе с Джамахирией у нас стало тридцать пять планет.
В холле подавленное молчание. Кажется, они сильно испугались. Внезапно тишину нарушает голос Моллы Асима:
– Как не вовремя – накануне праздника…
Я хочу незаметно слинять, но Аль-Зумруд ловит меня около двери и напоминает, что завтра надо обязательно вернуться из черной дыры до часу дня, когда начнется митинг.
– Час лететь до ЧД, час обратно, час-другой работы на месте… – Я подсчитываю, загибая пальцы. – Если стартовать в восемь утра, как раз уложимся.
– Из замка отправимся в семь, – резюмирует Хаджи Альфонс. – Позавтракаем в пути.
Гляди-ка, как они торопятся. Что ж, завтра мятежники получат очередную порцию удовольствия. А мне готовиться недолго – только текст сообщения набросать.
5. Харакири. 8.08
Среди ночи в замке поднимается суматоха. Из парка доносятся крики, мне спросонок даже чудятся выстрелы. Выглянув в окно, определяю, что шум идет со стороны казармы, и спокойно иду спать дальше.
Утром мои предположения подтверждаются: охрана Упыря накрыла в казарме «тайную сходку», о которой я накануне анонимно оповестил кого следует. «Случайно» встретив идущего на утреннее дежурство Нико, выясняю, что арестовано с дюжину солдат и сержантов. Нико рад. Я тоже.
В семь утра появляется машина, которая везет меня на космодром. Подлетая на шаттле к «Ахиллу», вижу рядом с бульдозером орбитальный паром – наверное, выгружает аппаратуру для клонирования.
Корабль забит посторонним сбродом, в отсеках тесно. Здесь десятка два гражданских и не меньше взвода военной полиции. Сразу предупреждаю Хаджи Альфонса, что в рубке лишних мест нет. Он успокаивает меня:
– Подсобный персонал и не должен рассчитывать на комфорт. Полетят, где скажешь.
– Пусть размешаются в третьем грузовом отсеке, он как раз свободен.
Так, с этими разобрались. Теперь надо избавиться от дыролаза из «Singular». Мне в ответственный момент чересчур глазастые не нужны.
Вроцлав и Алонсо уже сидят на штатных местах. Оставшиеся в рубке свободные места занимают Аль-Зумруд и Рози. Посылаю ей воздушный поцелуй и требую подать мне завтрак. Вроцлав ведет корабль к черной дыре, а я, запив паек пакетом фруктового сока, начинаю хвастать. Вспоминаю сложные операции, которые успешно проворачивал после того, как от этих заданий отказывались более мощные фирмы. И между делом вворачиваю, что мог бы даже добраться до Земли в одном скафандре.
Оказавшись в ЧД-канале, увожу космолет на три ламорра от воронки и задумчиво сообщаю:
– Наверное, здесь можно – рядом проходит подходящий капилляр. Только мне придется выйти за борт.
– Нет! – в один голос кричат Хаджи Альфонс и Рози.
Молодцы, противнички, боятся меня отпускать. Запомнили, что я умею совершать дальние прогулки без корабля.
– Пусть пойдет второй дыролаз, – приказывает Аль-Зумруд.
Я соглашаюсь мгновенно.
– Ладно, как скажете. Алонсо, ты должен подойти как можно ближе к воронке каналетто и выполнить кое-какие замеры…
После инструктажа Алонсо отправляется в шлюз, а я настраиваю аппаратуру и между делом скачиваю с блокнота файл, подготовленный вчера вечером. Когда на панораме появляется фигура в скафандре, я даю ды-ролазу дополнительные указания и предупреждаю, что сейчас будут запущены два зонда. Алонсо, понимая, чем грозит ему такой запуск, стремительно прячется в складку, рядом с которой расположена капиллярная воронка.
Теперь никаких свидетелей поблизости нет, и можно работать совершенно спокойно. Зонды тихим ходом выползают из люка и передают не слишком нужную мне информацию. При нормальных обстоятельствах, закончив измерения, полагалось бы вернуть их на борт, но оставшиеся в рубке лопухи этого не знают. Зонды уплывают за пределы зоны видимости, а я говорю в микрофон:
– Алонсо, можешь возвращаться.
Он охотно включает ранцевый движок. Когда дыро-лаз входит в рубку, я дотошно расспрашиваю его, так что остальные вскоре начинают зевать – наша терминология им совершенно непонятна. Между тем зонды уже наверняка нырнули в нужный ЧД-канал и летят к ближайшей имперской базе. Самое позднее через сутки Тай-по получит мой отчет.
Теперь можно и развлечься.
– Ну-с, поехали. – Я кладу руки на пульт с видом пианиста-виртуоза. – Пристегнитесь. Будет качать.
Сильная вибрация вовсе не обязательна, однако я намерен устроить пассажирам веселую жизнь. «Ахилл» генерирует хаотичные вихри гравитонов, от которых начинается волнение в гиперспейсе. Оранжевое смещение быстро падает, но мы уже проскакиваем воронку, раздвигаем капилляр и выходим в мою микровселенную.
Пока персонал выгружает свое имущество, гравигены удерживают космолет на пятикилометровой высоте. Люди Аль-Зумруда торопятся, но работа все равно идет медленно.
– Не успеем за час, – раздраженно рычит член По-литкома. – Опоздаем к началу митинга!
– Успеем. – Я беззаботно смеюсь. – Ты забываешь, что время здесь ускорено почти в сто раз. Для нас пройдут часы, а снаружи – минуты.
Он облегченно вздыхает и бежит к своим олухам. Внизу роботы монтируют здания, в которых будет размещено хозяйство для клонирования, энергостанция и прочие ненужные предметы. С грехом пополам команда Хаджи Альфонса заканчивает основные дела за шесть с небольшим часов, подключив к атомным генераторам саркофаги с зародышами. Жилые дома для персонала можно построить потом. На мой взгляд, их можно вообще не строить…
– Полным ходом обратно! – командует Аль-Зумруд.
Я дисциплинированно исполняю приказ. Одно плохо – на этот раз не удалось довести до завершения историю с Жирным Педиком. Ничего не поделаешь, сегодня они меня за борт не выпустят. Попытаем удачи в другой раз.
Теперь надо запереть ЧД-канал. Я ободряюще подмигиваю Розетте. Смотри, глупенькая, смотри. Все равно ничего не поймешь. Я уже тридцать лет вожу корабли по гиперспейсу и до последнего кванта изучил гнилые повадки этих мест…
На мониторах видны изгибы канала, и нетрудно выбрать участок, где кривизна вакуума имеет нужные параметры. Именно туда мы и направим корабль. Как и следовало ожидать, гравитационные вихри канала и двигателей стремятся к резонансу. Вибрация усиливается, оранжевое смещение играет цветомузыку, гравигены норовят захлебнуться. Рози в панике, остальные тоже выглядят неважно.
Я хмур и мрачен. Лихорадочно включаю разные блоки двигателей, пробиваясь к выходу. Кричу, заикаясь от волнения:
– Держитесь, постараюсь вырваться.
В конце концов разбушевавшаяся стихия вышвыривает «Ахилла» из ЧД-воронки, но при этом сгорает больше половины гравигенных блоков. А всего-то дел – умело потревожить стенки канала. Теперь в гиперспейсе начинается шторм, и несколько дней Орион-47 будет отрезан от остальной Вселенной.
Мы возвращаемся на Улье с огромным запасом времени. Даже успеваем как следует отметить успешную операцию. Выходя из кафетерия, я предлагаю Розетте воспользоваться моей душевой, тонко намекнув:
– Заодно искупаемся.
– Кажется, у тебя сейчас другие объекты, – отрезает она. В ее голосе проскакивают ревнивые нотки.
– Дорогая супруга, у меня очень большой орган любви.
– Не особенно.
– Я имел в виду сердце… Всем места хватит. По лицу Рози вижу, что она колеблется.
– Времени нет. Через полчаса надо быть на площади, – наконец говорит она со вздохом.
– А ну их…..
– Нельзя. – Рози мотает головой. Вид у нее расстроенный, – Резидент клизму вставит. У нас очень строго насчет дисциплины.
Итак, Рози – не самый главный агент Глобальной разведки на этом плацдарме. Запомним. Полезная информация…
Пресловутая площадь показалась мне чересчур просторной для городка с населением чуть больше трехсот тысяч душ. У входа на трибуны меня подкараулили и взяли под стражу Кэт и Мэри, которые снова были без своих половинок. Придется раскошелиться, смекнул я.
К полудню на площади собралась громадная толпа, над которой реют бесчисленные знамена и штандарты прозябающих в изгнании режимов. Упырь беснуется у видеокамер, произнося зажигательную речь, и демонстранты оглушительно скандируют: «Свобода! Смерть Империи! Да здравствует независимость! Консулов на виселицу!»
Мне показалось, что распорядители действа дирижируют толпой, приказывая: стоять, сидеть, присесть, кричать. Собравшиеся безропотно повинуются, словно дрессированные собачки. Я искренне сомневаюсь, что все эти люди действительно ненавидят Империю. Просто власти требуют от них такого поведения, и несчастные беженцы стараются в точности исполнить приказ.
Вероятно, понимают, какая кара ждет в случае непослушания.
Упырь долго и глупо живописует события на Монтеллато, случившиеся сорок лет назад, хотя на самом деле юбилей будет почти через неделю, 15 августа. Нашу революцию он, конечно, называет путчем, имперской агрессией и утратой свободы. В разгар его речи разразилась гроза. Нас защищает навес, но колонны фанатиков продолжают маршировать под проливным дождем, выкрикивая: «Смерть Империи!»
Чудовищный фарс продолжался до четырех часов пополудни. К моему глубочайшему сожалению, нет никакой возможности улизнуть с утомительной церемонии: множество субъектов – как в штатском, так и в черных мундирах – зорко приглядывают за публикой на трибунах. Уйти удается лишь после нудного концерта народных песен и плясок, который состоялся, несмотря на омерзительную погоду.
Наконец свезенная со всего континента толпа эмигрантов хлынула к оставленному на окраине города транспорту, а мы с девочками совершаем набег на ювелирные магазины. Кэт и Мэри немедленно начинают примерять мои подарки, а я тем временем навещаю соседние лавки – разживаюсь табачными изделиями и пустыми флаконами с пульверизаторами. Нужны же емкости для следующей партии парфюма…
Не успеваем мы вернуться в замок, как меня вызывают к Аль-Зумруду, который с места в карьер кричит:
– Где тебя носит? С минуты на минуту банкет начнется, а он своих шлюх выгуливает! Я смотрю на него укоризненно:
– Неужели ты всерьез опасался, что монтеплатовец упустит дармовое угощение?
Губы Хаджи Альфонса раздвигаются в улыбке и, сменив гнев на милость, он сообщает:
– Шеф тебе благоволит. Спрашивал, будешь ли ты на банкете.
– Конечно, буду, – Пользуясь удобным случаем, спрашиваю: – А почему вы отмечали сегодня, а не пятнадцатого?
– Пятнадцатого мы отметим на Монтеплато. Понял? Ну, тогда иди, собирайся.
Через четверть часа, переодевшись в костюм-трансформер, я выхожу в парк, где накрыты фуршетные столы. Дождь, по счастью, кончился – наверное, это заслуга агрегатов искусственного климата.
Балуясь икоркой, ветчинкой, балычком и коньячком, прислушиваюсь к разговорам. Так мне становятся известны кое-какие стратегические задумки местных полководцев. Заодно узнаю, что арестованные педики освобождены – политической крамолы в их сходке не обнаружено.
В парке встречаю знакомого по голограммам худощавого невысокого мулата с очень злобным взглядом. Ого! Это же генерал Аугусто Краун, главарь мятежа в Астрофедерации. Что ж, можно было догадаться, что он тоже здесь – ведь на Ульсе собрался весь сброд.
Судя по восьмиконечному кресту на его парадном берете, именно Краун командует лучшей бригадой мятежников. Увы, поболтать с ним не удается из-за скоропостижного скандала: пьяный вдрызг Дохтур-Похтур вдруг начинает орать:
– Предлагаю заключить пари – кого убьют следующим.
Моллу Асима уводят. Я вижу, что главные фигуры заговора взвинчены его выходкой – напоминание об удачливых киллерах сильно огорчает всех.
Утром мои предположения подтверждаются: охрана Упыря накрыла в казарме «тайную сходку», о которой я накануне анонимно оповестил кого следует. «Случайно» встретив идущего на утреннее дежурство Нико, выясняю, что арестовано с дюжину солдат и сержантов. Нико рад. Я тоже.
В семь утра появляется машина, которая везет меня на космодром. Подлетая на шаттле к «Ахиллу», вижу рядом с бульдозером орбитальный паром – наверное, выгружает аппаратуру для клонирования.
Корабль забит посторонним сбродом, в отсеках тесно. Здесь десятка два гражданских и не меньше взвода военной полиции. Сразу предупреждаю Хаджи Альфонса, что в рубке лишних мест нет. Он успокаивает меня:
– Подсобный персонал и не должен рассчитывать на комфорт. Полетят, где скажешь.
– Пусть размешаются в третьем грузовом отсеке, он как раз свободен.
Так, с этими разобрались. Теперь надо избавиться от дыролаза из «Singular». Мне в ответственный момент чересчур глазастые не нужны.
Вроцлав и Алонсо уже сидят на штатных местах. Оставшиеся в рубке свободные места занимают Аль-Зумруд и Рози. Посылаю ей воздушный поцелуй и требую подать мне завтрак. Вроцлав ведет корабль к черной дыре, а я, запив паек пакетом фруктового сока, начинаю хвастать. Вспоминаю сложные операции, которые успешно проворачивал после того, как от этих заданий отказывались более мощные фирмы. И между делом вворачиваю, что мог бы даже добраться до Земли в одном скафандре.
Оказавшись в ЧД-канале, увожу космолет на три ламорра от воронки и задумчиво сообщаю:
– Наверное, здесь можно – рядом проходит подходящий капилляр. Только мне придется выйти за борт.
– Нет! – в один голос кричат Хаджи Альфонс и Рози.
Молодцы, противнички, боятся меня отпускать. Запомнили, что я умею совершать дальние прогулки без корабля.
– Пусть пойдет второй дыролаз, – приказывает Аль-Зумруд.
Я соглашаюсь мгновенно.
– Ладно, как скажете. Алонсо, ты должен подойти как можно ближе к воронке каналетто и выполнить кое-какие замеры…
После инструктажа Алонсо отправляется в шлюз, а я настраиваю аппаратуру и между делом скачиваю с блокнота файл, подготовленный вчера вечером. Когда на панораме появляется фигура в скафандре, я даю ды-ролазу дополнительные указания и предупреждаю, что сейчас будут запущены два зонда. Алонсо, понимая, чем грозит ему такой запуск, стремительно прячется в складку, рядом с которой расположена капиллярная воронка.
Теперь никаких свидетелей поблизости нет, и можно работать совершенно спокойно. Зонды тихим ходом выползают из люка и передают не слишком нужную мне информацию. При нормальных обстоятельствах, закончив измерения, полагалось бы вернуть их на борт, но оставшиеся в рубке лопухи этого не знают. Зонды уплывают за пределы зоны видимости, а я говорю в микрофон:
– Алонсо, можешь возвращаться.
Он охотно включает ранцевый движок. Когда дыро-лаз входит в рубку, я дотошно расспрашиваю его, так что остальные вскоре начинают зевать – наша терминология им совершенно непонятна. Между тем зонды уже наверняка нырнули в нужный ЧД-канал и летят к ближайшей имперской базе. Самое позднее через сутки Тай-по получит мой отчет.
Теперь можно и развлечься.
– Ну-с, поехали. – Я кладу руки на пульт с видом пианиста-виртуоза. – Пристегнитесь. Будет качать.
Сильная вибрация вовсе не обязательна, однако я намерен устроить пассажирам веселую жизнь. «Ахилл» генерирует хаотичные вихри гравитонов, от которых начинается волнение в гиперспейсе. Оранжевое смещение быстро падает, но мы уже проскакиваем воронку, раздвигаем капилляр и выходим в мою микровселенную.
Пока персонал выгружает свое имущество, гравигены удерживают космолет на пятикилометровой высоте. Люди Аль-Зумруда торопятся, но работа все равно идет медленно.
– Не успеем за час, – раздраженно рычит член По-литкома. – Опоздаем к началу митинга!
– Успеем. – Я беззаботно смеюсь. – Ты забываешь, что время здесь ускорено почти в сто раз. Для нас пройдут часы, а снаружи – минуты.
Он облегченно вздыхает и бежит к своим олухам. Внизу роботы монтируют здания, в которых будет размещено хозяйство для клонирования, энергостанция и прочие ненужные предметы. С грехом пополам команда Хаджи Альфонса заканчивает основные дела за шесть с небольшим часов, подключив к атомным генераторам саркофаги с зародышами. Жилые дома для персонала можно построить потом. На мой взгляд, их можно вообще не строить…
– Полным ходом обратно! – командует Аль-Зумруд.
Я дисциплинированно исполняю приказ. Одно плохо – на этот раз не удалось довести до завершения историю с Жирным Педиком. Ничего не поделаешь, сегодня они меня за борт не выпустят. Попытаем удачи в другой раз.
Теперь надо запереть ЧД-канал. Я ободряюще подмигиваю Розетте. Смотри, глупенькая, смотри. Все равно ничего не поймешь. Я уже тридцать лет вожу корабли по гиперспейсу и до последнего кванта изучил гнилые повадки этих мест…
На мониторах видны изгибы канала, и нетрудно выбрать участок, где кривизна вакуума имеет нужные параметры. Именно туда мы и направим корабль. Как и следовало ожидать, гравитационные вихри канала и двигателей стремятся к резонансу. Вибрация усиливается, оранжевое смещение играет цветомузыку, гравигены норовят захлебнуться. Рози в панике, остальные тоже выглядят неважно.
Я хмур и мрачен. Лихорадочно включаю разные блоки двигателей, пробиваясь к выходу. Кричу, заикаясь от волнения:
– Держитесь, постараюсь вырваться.
В конце концов разбушевавшаяся стихия вышвыривает «Ахилла» из ЧД-воронки, но при этом сгорает больше половины гравигенных блоков. А всего-то дел – умело потревожить стенки канала. Теперь в гиперспейсе начинается шторм, и несколько дней Орион-47 будет отрезан от остальной Вселенной.
***
Мы возвращаемся на Улье с огромным запасом времени. Даже успеваем как следует отметить успешную операцию. Выходя из кафетерия, я предлагаю Розетте воспользоваться моей душевой, тонко намекнув:
– Заодно искупаемся.
– Кажется, у тебя сейчас другие объекты, – отрезает она. В ее голосе проскакивают ревнивые нотки.
– Дорогая супруга, у меня очень большой орган любви.
– Не особенно.
– Я имел в виду сердце… Всем места хватит. По лицу Рози вижу, что она колеблется.
– Времени нет. Через полчаса надо быть на площади, – наконец говорит она со вздохом.
– А ну их…..
– Нельзя. – Рози мотает головой. Вид у нее расстроенный, – Резидент клизму вставит. У нас очень строго насчет дисциплины.
Итак, Рози – не самый главный агент Глобальной разведки на этом плацдарме. Запомним. Полезная информация…
Пресловутая площадь показалась мне чересчур просторной для городка с населением чуть больше трехсот тысяч душ. У входа на трибуны меня подкараулили и взяли под стражу Кэт и Мэри, которые снова были без своих половинок. Придется раскошелиться, смекнул я.
К полудню на площади собралась громадная толпа, над которой реют бесчисленные знамена и штандарты прозябающих в изгнании режимов. Упырь беснуется у видеокамер, произнося зажигательную речь, и демонстранты оглушительно скандируют: «Свобода! Смерть Империи! Да здравствует независимость! Консулов на виселицу!»
Мне показалось, что распорядители действа дирижируют толпой, приказывая: стоять, сидеть, присесть, кричать. Собравшиеся безропотно повинуются, словно дрессированные собачки. Я искренне сомневаюсь, что все эти люди действительно ненавидят Империю. Просто власти требуют от них такого поведения, и несчастные беженцы стараются в точности исполнить приказ.
Вероятно, понимают, какая кара ждет в случае непослушания.
Упырь долго и глупо живописует события на Монтеллато, случившиеся сорок лет назад, хотя на самом деле юбилей будет почти через неделю, 15 августа. Нашу революцию он, конечно, называет путчем, имперской агрессией и утратой свободы. В разгар его речи разразилась гроза. Нас защищает навес, но колонны фанатиков продолжают маршировать под проливным дождем, выкрикивая: «Смерть Империи!»
Чудовищный фарс продолжался до четырех часов пополудни. К моему глубочайшему сожалению, нет никакой возможности улизнуть с утомительной церемонии: множество субъектов – как в штатском, так и в черных мундирах – зорко приглядывают за публикой на трибунах. Уйти удается лишь после нудного концерта народных песен и плясок, который состоялся, несмотря на омерзительную погоду.
Наконец свезенная со всего континента толпа эмигрантов хлынула к оставленному на окраине города транспорту, а мы с девочками совершаем набег на ювелирные магазины. Кэт и Мэри немедленно начинают примерять мои подарки, а я тем временем навещаю соседние лавки – разживаюсь табачными изделиями и пустыми флаконами с пульверизаторами. Нужны же емкости для следующей партии парфюма…
Не успеваем мы вернуться в замок, как меня вызывают к Аль-Зумруду, который с места в карьер кричит:
– Где тебя носит? С минуты на минуту банкет начнется, а он своих шлюх выгуливает! Я смотрю на него укоризненно:
– Неужели ты всерьез опасался, что монтеплатовец упустит дармовое угощение?
Губы Хаджи Альфонса раздвигаются в улыбке и, сменив гнев на милость, он сообщает:
– Шеф тебе благоволит. Спрашивал, будешь ли ты на банкете.
– Конечно, буду, – Пользуясь удобным случаем, спрашиваю: – А почему вы отмечали сегодня, а не пятнадцатого?
– Пятнадцатого мы отметим на Монтеплато. Понял? Ну, тогда иди, собирайся.
Через четверть часа, переодевшись в костюм-трансформер, я выхожу в парк, где накрыты фуршетные столы. Дождь, по счастью, кончился – наверное, это заслуга агрегатов искусственного климата.
***
Балуясь икоркой, ветчинкой, балычком и коньячком, прислушиваюсь к разговорам. Так мне становятся известны кое-какие стратегические задумки местных полководцев. Заодно узнаю, что арестованные педики освобождены – политической крамолы в их сходке не обнаружено.
В парке встречаю знакомого по голограммам худощавого невысокого мулата с очень злобным взглядом. Ого! Это же генерал Аугусто Краун, главарь мятежа в Астрофедерации. Что ж, можно было догадаться, что он тоже здесь – ведь на Ульсе собрался весь сброд.
Судя по восьмиконечному кресту на его парадном берете, именно Краун командует лучшей бригадой мятежников. Увы, поболтать с ним не удается из-за скоропостижного скандала: пьяный вдрызг Дохтур-Похтур вдруг начинает орать:
– Предлагаю заключить пари – кого убьют следующим.
Моллу Асима уводят. Я вижу, что главные фигуры заговора взвинчены его выходкой – напоминание об удачливых киллерах сильно огорчает всех.