Страница:
– Наверное, я…
– И ты сможешь командовать флотом? – Хаджи Альфонс даже опешил.
– Флотом навряд ли. Но у вас кораблей – от силы бригада. Может быть, справлюсь. Хотя, должен признаться, не люблю войну.
– Надо подумать, – задумчиво говорит Аль-Зумруд. – Наверное, я тебя использую. Например, в качестве навигатора…
Он уже входит в роль нового фюрера. Невооруженным глазом видно, что Хаджи Альфонс в грош не ставит соратников и намерен принимать основные решения единолично. Меня это вполне устраивает.
– Переходим к следующему пункту, – говорит Аль-Зумруд. – Мы имеем достаточно информации, чтобы построить полную картину преступления.
Выслушав его замысел, я понимаю, что несколько поспешил списывать Хаджи Альфонса в полный отстой. Использовав «виртуального детектива», он действительно мог бы добиться успеха, не будь одного маленького, но важного обстоятельства. Машинная логика безупречна, однако способна анализировать лишь введенную информацию. Если исходные данные неполны или фальсифицированы, выводы могут быть весьма далеки от истины.
Мне этого не доверили, да я и не претендовал. Профессиональные программисты ввели формализованные описания всех громких убийств, начиная с дела Эдвардса и кончая смертью Упыря. Когда процессоры закончили обрабатывать факты, Аль-Зумруд прочитал появившийся на мониторе результат и радостно восклицает:
– Вот оно что! – Затем добавляет озабоченно. – Только этого нам не хватало…
Он невысок ростом, и я без труда смог взглянуть на текст через плечо члена триумвирата. Выводы оказались весьма любопытными.
«Виртуальный детектив» считал, что киллеры проникают на место теракта, а затем возвращаются на свои базы через гиперспейс, посредством ЧД-капилляров. На вопрос «кому выгодно» программа дала не слишком определенный ответ:
1. Разведслужбы Малой Галактики, желающие убрать излишне консервативных членов Политкома, чтобы привести к руководству послушных Ориону деятелей. Вероятность – 38%.
2. Карательные органы Единых Миров, использующие наемников-инопланетян. Вероятность – 25%.
3. Одна из внешних цивилизаций, не желающая изменения status quo в политическом балансе Человечества. Вероятность – 20%.
4 Результаты тестов на ДНК были фальсифицированы. Вероятность – 17%.
Последний пункт возмутил меня, и я заявляю:
– У вас же есть криминалисты, есть лаборатории. Наверняка они смогли бы проанализировать слюну на окурках, чтобы перепроверить мои анализы
– Уже проанализировали, – бурчит Аль-Зумруд. – Правда, сами сделать это не сообразили. Только после того, как я подсказал.
– Ну и как результат?
– Твой анализ подтвержден. В общем, ты доказал преданность нашему делу. – Внезапно он переходит на крик: – Компьютеры врут в другом! Почему на первом месте в списке подозреваемых оказались наши союзники?!
Я прокручиваю ему запись недавних откровений Розетты. Хаджи Альфонс шокирован, я же с улыбкой облегчения говорю:
– Если за покушениями стоят орионцы – тебе не о чем беспокоиться.
– Не скажи, – бурчит он. – Не хочется быть марионеткой.
Можно подумать, что до сих пор их Политком был чем-то другим. Чтобы побольнее уязвить сопланетника, я советую:
– Посмотри, какая вероятность того, что офицеры Фурушиты зарезали Упыря, отомстив за своего командира.
– Не смей так называть моего учителя! – взрывается Хаджи Альфонс. – И сколько можно тебе повторять: мы не убивали адмирала.
– Допустим. Но его офицеры наверняка уверены в обратном.
Помрачневший Аль-Зумруд обзывает меня доктором Ватсоном, который путается под ногами великого сыщика, спотыкаясь о заведомо ложные версии. Тем не менее я сумел заронить сомнения в его подчерепное пространство, и Хаджи Альфонс принимается рассуждать вслух:
– Ну, предположим, Фурушита мог претендовать на лидерство. Но теперь, когда его нет, у авалонцев не осталось серьезных фигур, которых могли бы поддержать на Кайзере.
– Теперь, когда нет Абдулхасана и Рикардо, у вас тоже не осталось серьезных фигур. Даже с учетом присутствующих.
Вот теперь он обиделся очень сильно и гонит меня вон, крича вслед характерные для Альгамбры проклятия. Впрочем, минут через двадцать, когда я накачиваюсь растворимым глито в кафетерии, Аль-Зумруд снова звонит и мрачно интересуется:
– В каком состоянии твой бульдозер?
– Кое-что подлатали, но для серьезной работы «Ахилл» не пригоден.
Он приказывает резким тоном:
– Все равно будь наготове. Шторм утих, и к нам отправляются войсковые транспорты. Через два часа в черной дыре станет тесно.
– Хорошо, я проконтролирую.
Итак, наступает самый критический момент моего трепыхания в мутной водичке заговора. И, как обычно, катастрофически не хватает времени.
С трудом удерживаясь, чтобы не сорваться на бег, возвращаюсь в свой номер. Надеваю трансформер, распихиваю оружие и боеприпасы по вырастающим из подкладки карманам. Набираю на блокноте последнее донесение. Под текстом ставлю подпись: «Уран. 10 августа 2329 года».
Из прежних разговоров с Аль-Зумрудом и Фурушитой можно понять, что в общей сложности заговорщики собираются перебросить на Улье стотысячную армию. Этих боевиков необходимо истребить до того, как они высадятся на планету.
Звоню Вроцлаву, но на мониторе появляется подошедшая к видеофону Кэт. У нее вытягивается лицо, наверное, дурочка решила, что я собираюсь пригласить ее, забыв о присутствии мужа.
– Привет, – говорю я. – Позови благоверного.
Когда авалонец появляется у аппарата, отдаю приказ немедленно лететь на «Ахилл» и взять курс на черную дыру. Услыхав, что я намерен догнать бульдозер на другом корабле, Вроцлав растерянно кивает. Разобравшись с ним, набираю номер Розетты и улыбаюсь в объективы голографических камер:
– Дорогая, получено задание прозондировать ЧД-ка-нал. Тебе придется составить компанию, а не то я сбегу.
– Очень мне это нужно, – ворчит она.
Мысленно отвечаю: «Зато мне нужно. Если рядом будет агент Ориона, меня пропустят куда угодно». В общем, договариваемся, что она сама отвезет в космопорт не вызывающего большого доверия дыролаза.
По дороге Рози хмурится, но я объясняю, что три часа отдыха в космосе будут намного приятнее хлопот, в которых она утонет, если останется на Ульсе. В заключение напоминаю:
– Я обещал показать тебе безумно красивое зрелище, и ты увидишь, как входят в атмосферу тяжелые корабли…
Рози шевелит бровями, но сердитая гримаса исчезает с ее лица.
Прибыв в космопорт, узнаем, что Вроцлав уже улетел. Мне предлагают шаттл, но я отказываюсь и говорю, что мы догоним «Ахилла» на более быстроходной машине, но сначала надо закончить одно следственное мероприятие.
Узнав, что я собираюсь осмотреть место преступления, Рози снова начинает злиться. Объясняю ей умоляющим голосом:
– Божественная, это совершенно необходимо. «Виртуальному детективу» не хватает некоторых сведений.
Пересказываю версию, рожденную процессорами. Если киллеры проникают через ЧД-каналетто, необходимо снять оставшиеся в пространстве следы. Возможно, это выведет нас на базу «охотников за головами».
Верхний этаж технического корпуса сильно разрушен. Безусловно, здесь развернулась воронка капилляра, и волна гравитации разворотила помещения, раскрошив стекла и перебив большую часть находившихся здесь людей. «Охотник» вышел из гиперспейса, застрелил уцелевших из «Анаконды» с глушителем и навел винтовку на балкон напротив. Вот он, прямо передо мной. Я вижу балкон сверху – очень удобно стрелять по такой мишени.
– Как на ладони, – шепчет Рози. – Идеальная позиция для снайпера.
Я записываю многомерные координаты этого места. Пересчитать с поправками на время и орбитальное смещение Ульса – пара пустяков.
И вдруг воображение рисует картину, которую я давно не вспоминал…
Планета Авалон. Отряд имперских карабинеров блокирует высотное здание на пересечении двух проспектов. На верхних этажах засел снайпер, простреливающий все дороги в радиусе полутора километров. Рота космической пехоты сменяет уставших бойцов спецназа.
«Ты охотник, горец, – говорит мне майор космопехов. – Подскажи, как его выкурить». От возбуждения мне совершенно не думается об опасностях, поэтому лихо бросаю: «Раз плюнуть. Отвлеките его». Карабинеры и пехотинцы ведут шквальный огонь по окнам, а я бегом пересекаю проспект и врываюсь в высотку. Осторожно поднимаюсь по бесконечным лестницам.
Где-то в районе тридцатого этажа слышу, как переговариваются трое – наверняка это сам снайпер и его группа прикрытия. Они не ждут моего появления, поэтому очередь «Митры» укладывает сразу двоих. Третий, вооруженный ракетометом, успевает вскочить, и я убиваю его следующей очередью. Рядом с остывающими трупами лежит бесподобное оружие – штурмовая винтовка «Тираннозавр-120»…
Тряхнув головой, отгоняю назойливые сны, преследующие меня даже наяву. Это было давно, а сейчас у меня совсем другие проблемы.
Эх, дожить бы до завтрашнего вечера!
Часть 3 СЕРВИСМЕЙКЕР
1. Тряхнем стариной
– И ты сможешь командовать флотом? – Хаджи Альфонс даже опешил.
– Флотом навряд ли. Но у вас кораблей – от силы бригада. Может быть, справлюсь. Хотя, должен признаться, не люблю войну.
– Надо подумать, – задумчиво говорит Аль-Зумруд. – Наверное, я тебя использую. Например, в качестве навигатора…
Он уже входит в роль нового фюрера. Невооруженным глазом видно, что Хаджи Альфонс в грош не ставит соратников и намерен принимать основные решения единолично. Меня это вполне устраивает.
– Переходим к следующему пункту, – говорит Аль-Зумруд. – Мы имеем достаточно информации, чтобы построить полную картину преступления.
Выслушав его замысел, я понимаю, что несколько поспешил списывать Хаджи Альфонса в полный отстой. Использовав «виртуального детектива», он действительно мог бы добиться успеха, не будь одного маленького, но важного обстоятельства. Машинная логика безупречна, однако способна анализировать лишь введенную информацию. Если исходные данные неполны или фальсифицированы, выводы могут быть весьма далеки от истины.
Мне этого не доверили, да я и не претендовал. Профессиональные программисты ввели формализованные описания всех громких убийств, начиная с дела Эдвардса и кончая смертью Упыря. Когда процессоры закончили обрабатывать факты, Аль-Зумруд прочитал появившийся на мониторе результат и радостно восклицает:
– Вот оно что! – Затем добавляет озабоченно. – Только этого нам не хватало…
Он невысок ростом, и я без труда смог взглянуть на текст через плечо члена триумвирата. Выводы оказались весьма любопытными.
«Виртуальный детектив» считал, что киллеры проникают на место теракта, а затем возвращаются на свои базы через гиперспейс, посредством ЧД-капилляров. На вопрос «кому выгодно» программа дала не слишком определенный ответ:
1. Разведслужбы Малой Галактики, желающие убрать излишне консервативных членов Политкома, чтобы привести к руководству послушных Ориону деятелей. Вероятность – 38%.
2. Карательные органы Единых Миров, использующие наемников-инопланетян. Вероятность – 25%.
3. Одна из внешних цивилизаций, не желающая изменения status quo в политическом балансе Человечества. Вероятность – 20%.
4 Результаты тестов на ДНК были фальсифицированы. Вероятность – 17%.
Последний пункт возмутил меня, и я заявляю:
– У вас же есть криминалисты, есть лаборатории. Наверняка они смогли бы проанализировать слюну на окурках, чтобы перепроверить мои анализы
– Уже проанализировали, – бурчит Аль-Зумруд. – Правда, сами сделать это не сообразили. Только после того, как я подсказал.
– Ну и как результат?
– Твой анализ подтвержден. В общем, ты доказал преданность нашему делу. – Внезапно он переходит на крик: – Компьютеры врут в другом! Почему на первом месте в списке подозреваемых оказались наши союзники?!
Я прокручиваю ему запись недавних откровений Розетты. Хаджи Альфонс шокирован, я же с улыбкой облегчения говорю:
– Если за покушениями стоят орионцы – тебе не о чем беспокоиться.
– Не скажи, – бурчит он. – Не хочется быть марионеткой.
Можно подумать, что до сих пор их Политком был чем-то другим. Чтобы побольнее уязвить сопланетника, я советую:
– Посмотри, какая вероятность того, что офицеры Фурушиты зарезали Упыря, отомстив за своего командира.
– Не смей так называть моего учителя! – взрывается Хаджи Альфонс. – И сколько можно тебе повторять: мы не убивали адмирала.
– Допустим. Но его офицеры наверняка уверены в обратном.
Помрачневший Аль-Зумруд обзывает меня доктором Ватсоном, который путается под ногами великого сыщика, спотыкаясь о заведомо ложные версии. Тем не менее я сумел заронить сомнения в его подчерепное пространство, и Хаджи Альфонс принимается рассуждать вслух:
– Ну, предположим, Фурушита мог претендовать на лидерство. Но теперь, когда его нет, у авалонцев не осталось серьезных фигур, которых могли бы поддержать на Кайзере.
– Теперь, когда нет Абдулхасана и Рикардо, у вас тоже не осталось серьезных фигур. Даже с учетом присутствующих.
Вот теперь он обиделся очень сильно и гонит меня вон, крича вслед характерные для Альгамбры проклятия. Впрочем, минут через двадцать, когда я накачиваюсь растворимым глито в кафетерии, Аль-Зумруд снова звонит и мрачно интересуется:
– В каком состоянии твой бульдозер?
– Кое-что подлатали, но для серьезной работы «Ахилл» не пригоден.
Он приказывает резким тоном:
– Все равно будь наготове. Шторм утих, и к нам отправляются войсковые транспорты. Через два часа в черной дыре станет тесно.
– Хорошо, я проконтролирую.
***
Итак, наступает самый критический момент моего трепыхания в мутной водичке заговора. И, как обычно, катастрофически не хватает времени.
С трудом удерживаясь, чтобы не сорваться на бег, возвращаюсь в свой номер. Надеваю трансформер, распихиваю оружие и боеприпасы по вырастающим из подкладки карманам. Набираю на блокноте последнее донесение. Под текстом ставлю подпись: «Уран. 10 августа 2329 года».
Из прежних разговоров с Аль-Зумрудом и Фурушитой можно понять, что в общей сложности заговорщики собираются перебросить на Улье стотысячную армию. Этих боевиков необходимо истребить до того, как они высадятся на планету.
Звоню Вроцлаву, но на мониторе появляется подошедшая к видеофону Кэт. У нее вытягивается лицо, наверное, дурочка решила, что я собираюсь пригласить ее, забыв о присутствии мужа.
– Привет, – говорю я. – Позови благоверного.
Когда авалонец появляется у аппарата, отдаю приказ немедленно лететь на «Ахилл» и взять курс на черную дыру. Услыхав, что я намерен догнать бульдозер на другом корабле, Вроцлав растерянно кивает. Разобравшись с ним, набираю номер Розетты и улыбаюсь в объективы голографических камер:
– Дорогая, получено задание прозондировать ЧД-ка-нал. Тебе придется составить компанию, а не то я сбегу.
– Очень мне это нужно, – ворчит она.
Мысленно отвечаю: «Зато мне нужно. Если рядом будет агент Ориона, меня пропустят куда угодно». В общем, договариваемся, что она сама отвезет в космопорт не вызывающего большого доверия дыролаза.
По дороге Рози хмурится, но я объясняю, что три часа отдыха в космосе будут намного приятнее хлопот, в которых она утонет, если останется на Ульсе. В заключение напоминаю:
– Я обещал показать тебе безумно красивое зрелище, и ты увидишь, как входят в атмосферу тяжелые корабли…
Рози шевелит бровями, но сердитая гримаса исчезает с ее лица.
Прибыв в космопорт, узнаем, что Вроцлав уже улетел. Мне предлагают шаттл, но я отказываюсь и говорю, что мы догоним «Ахилла» на более быстроходной машине, но сначала надо закончить одно следственное мероприятие.
Узнав, что я собираюсь осмотреть место преступления, Рози снова начинает злиться. Объясняю ей умоляющим голосом:
– Божественная, это совершенно необходимо. «Виртуальному детективу» не хватает некоторых сведений.
Пересказываю версию, рожденную процессорами. Если киллеры проникают через ЧД-каналетто, необходимо снять оставшиеся в пространстве следы. Возможно, это выведет нас на базу «охотников за головами».
Верхний этаж технического корпуса сильно разрушен. Безусловно, здесь развернулась воронка капилляра, и волна гравитации разворотила помещения, раскрошив стекла и перебив большую часть находившихся здесь людей. «Охотник» вышел из гиперспейса, застрелил уцелевших из «Анаконды» с глушителем и навел винтовку на балкон напротив. Вот он, прямо передо мной. Я вижу балкон сверху – очень удобно стрелять по такой мишени.
– Как на ладони, – шепчет Рози. – Идеальная позиция для снайпера.
Я записываю многомерные координаты этого места. Пересчитать с поправками на время и орбитальное смещение Ульса – пара пустяков.
И вдруг воображение рисует картину, которую я давно не вспоминал…
Планета Авалон. Отряд имперских карабинеров блокирует высотное здание на пересечении двух проспектов. На верхних этажах засел снайпер, простреливающий все дороги в радиусе полутора километров. Рота космической пехоты сменяет уставших бойцов спецназа.
«Ты охотник, горец, – говорит мне майор космопехов. – Подскажи, как его выкурить». От возбуждения мне совершенно не думается об опасностях, поэтому лихо бросаю: «Раз плюнуть. Отвлеките его». Карабинеры и пехотинцы ведут шквальный огонь по окнам, а я бегом пересекаю проспект и врываюсь в высотку. Осторожно поднимаюсь по бесконечным лестницам.
Где-то в районе тридцатого этажа слышу, как переговариваются трое – наверняка это сам снайпер и его группа прикрытия. Они не ждут моего появления, поэтому очередь «Митры» укладывает сразу двоих. Третий, вооруженный ракетометом, успевает вскочить, и я убиваю его следующей очередью. Рядом с остывающими трупами лежит бесподобное оружие – штурмовая винтовка «Тираннозавр-120»…
Тряхнув головой, отгоняю назойливые сны, преследующие меня даже наяву. Это было давно, а сейчас у меня совсем другие проблемы.
Эх, дожить бы до завтрашнего вечера!
Часть 3 СЕРВИСМЕЙКЕР
1. Тряхнем стариной
На космодроме пришлось поскандалить. Я звоню Аль-Зумруду и объясняю, что хочу принять участие в боях за Монтеплато и поэтому должен потренироваться в пилотаже. Увидев рядом со мной Рози, главный член Триумвирата дает разрешение, и нас пропускают к ангарам, где стоят истребители. Тут повезло – борт «49» оказался полностью заправлен, а под крылышками у него висят шесть универсальных снарядов «Алебарда», предназначенных для стрельбы как по наземным, так и по космическим целям.
Подброшенный гравигенной решеткой «Гладиус» рванулся в небо. Уже над облаками меня словно ударило. Внезапно я понял, что ничего еще толком не сделал. Да, ликвидированы Горилла, Жирный Педик и масса других сволочей, но я даже пальцем не пошевелил, чтобы это произошло… А если меня убьют в этом бою – кто расплатится по моим счетам?
План действий рождается на ходу, пока мы летим в погоню за «Ахиллом».
По скорости даже старый истребитель намного превосходит дыролазный космолет-бульдозер. Настигнув «Ахилла» на полпути к черной дыре, я уместил «Гладиус» в его внутреннем отсеке и помчался в рубку.
– Куда ты так торопишься? – недоумевает Рози.
– Все решают минуты, поэтому надо использовать каждую секунду, – бросаю я на бегу. – Корабли с десантом вот-вот появятся, а нам неизвестно состояние канала.
Я едва успеваю скачать с блокнота в память зондов текст своего донесения, объяснив Розетте и Вроцлаву, что программирую трассу полета. «Ахилл» вламывается в воронку, и я немедленно запускаю все четыре аппарата. Будем надеяться, что хоть один из них принесет информацию на антенны имперских баз.
Локаторы показывают движущиеся в гиперспейсе корабли – не меньше дюжины крупнотоннажных объектов. Ближайший находится уже в десятке ламорров. Первые транспорты окажутся в системе Ориона-47 не позднее чем через час. Надо спешить.
Встревоженно вскрикнув, я с подчеркнутым вниманием разглядываю показания мониторов, бормоча астрофизические термины. Этого достаточно, чтобы парочка лопухов немедленно забеспокоилась. Рози нервно спрашивает:
– В чем дело?
– Хреново, – сообщаю я. – Наверное, придется подшлифовать один участок. Я выйду за борт на несколько минут.
– Никто тебя не выпустит, – уперлась орионка. Я непреклонен.
– Не устраивай истерик. Если увидите, что я пытаюсь уйти вдоль ЧД-канала, Вроцлав легко догонит меня и раздавит гравигенами.
Она неуверенно смотрит на пилота, и тот охотно подтверждает:
– Догоню и раздавлю. Никаких проблем.
В гардеробной я влезаю в свой старый верный скафандр, а «ремингтон», конфискованный у застреленного телохранителя, перекладываю в контейнер для инструментов, прикрепленный к бедру скафандра. Оказавшись за бортом, перемещаюсь к средней части «Ахилла», где работает главный блок гравигенов, искривляющий геометрию гиперспейса сильнее обычного, из-за чего образовалась локальная Т-зона – в таком месте работать с координатами намного легче.
Вертикаль не желает слушаться, но я все-таки отклонил ось времени на нужный мне четырехгранный угол. По-хорошему следовало бы смотаться в микровселенную за винтовкой, только не хочется терять время, поэтому решаю ограничиться самой простой задачей. В общей сложности это дело отняло не больше двадцати минут, но за счет отклонения от вертикали я вернулся в ЧД-канал Ульса через минуту. Вроцлав и Рози даже не заметили моего исчезновения.
Я немного помаячил у них в поле зрения, после чего влетел в шлюз «Ахилла» и со спокойной совестью снял скафандр.
– Все в полном порядке, – обрадовал я спутников, входя в рубку. – Вроцлав, врубай полный назад.
– Ложная тревога? – спрашивает Рози.
– Именно так. Хоть двести кораблей смогут пройти.
Мы вырываемся в обычное пространство, и я велю пилоту держаться в сотне мегаметров от линии, соединяющей черную дыру и Улье. Задание он получает самое элементарное – контролировать локаторами состояние, канала и сообщать мне о возникающих проблемах. Парень забеспокоился, не желая оставаться на борту в одиночестве, но я заверяю его, что мы с Рози немного покатаемся на истребителе и быстро вернемся.
Отделившись от «Ахилла», иду с максимальным ускорением. Движки захлебываются, потому что техобслуживанием здесь занимаются отпетые идиоты. Приходится убавить тягу примерно на треть. Преодолев три четверти расстояния до Ульса, начинаю тормозить и направляю «Гладиус» к ближайшему «Коршуну».
– Красиво пилотируешь, лихо, – одобрительно говорит Рози. – Хоть что-то умеешь.
Кстати, о ней. Опускаю на пилотское кресло Розетты прозрачный колпак защитной капсулы и отключаю расположенную перед орионской шпионкой консоль управления. Теперь Рози совершенно беспомощна, но еще не понимает, что изолирована от внешнего мира.
– Дорогая, тебе придется немного поскучать, пока я буду заниматься важными делами.
Впрочем, напрасно я это говорю. Все равно она ничего не слышит.
Пристыковав истребитель к корвету, вытаскиваю трофейный «ремингтон» и перебираюсь в шлюз «Коршуна». У входа заспанный унтер-офицер встречает меня запахом перегара. Командирским тоном сообщаю:
– Меня прислали к вам на должность гипермастера. Где командир корвета?
– Почти все в увольнении, вернутся только утром, – ворчит унтер. – За старшего остался мичман.
Расспросив его, выясняю, что на борту, как и следовало ожидать, находится неполный экипаж – пятеро из положенных по штатному расписанию восемнадцати. В унтера я немедленно всаживаю десяток шипов, а сам иду по коридору в поисках остальных.
На лестнице возле машинного отделения натыкаюсь на раздетого по пояс верзилу, разукрашенного наколками. Он даже не успевает удивиться, но умирает не сразу и, хромая, пытается убежать на жилой ярус. Преследую его, стреляя поочередно лучами и пулями. К исходу этой погони подранок добит, но одна обойма израсходована полностью, и оба ствола «ремингтона» раскалены.
Перезаряжаю оружие, с сожалением прислушиваясь к переговорам по громкой связи. Увы, я обнаружен. Кто-то истошно вопит:
– Господин мичман, это старшина Мак-Кормик. Возле шлюза Акьюс убитый валяется.
Мичман реагирует мгновенно – чувствуется выучка Фурушиты:
– Экипаж, отзовитесь. – Он говорит шепеляво, по-авалонски. – Всем собраться в каптерке.
Гремят ответы:
– Старшина Мак-Кормик, нахожусь у заднего шлюза.
– Матрос Клечковски, нахожусь в каптерке.
Бегу в сторону кормы и успеваю перехватить свирепого здоровяка с нашивками старшины на робе. Вероятно, это и есть поднявший тревогу мерзавец Мак-Кормик. У него в руке пистолет, однако я успеваю выстрелить раньше, Выронив оружие, старшина хватается за пробитое плечо и тут же получает серию импульсов в грудь. Он падает, и я кончаю его контрольной очередью реактивных пуль.
Итак, у меня остается всего два противника, но они наверняка уже прибежали в каптерку и разобрали оружие. К тому же мичман, скорее всего, доложил штабу, что на борту возникли мелкие осложнения. Делать нечего, надо идти до конца.
По главной лестнице лучше не ходить – там они и будут ждать меня. Осторожно пробираюсь в обход через жилые отсеки. До служебных помещений добираюсь без помех, но здесь слух, обострившийся от выпитого перед вылетом препарата, сообщает, что за углом кто-то крадется.
Действительно, выбегают двое, вооруженные чем-то длинноствольным. Они чуть мешкают, я первым нажимаю на спуск и, кажется, в кого-то даже удается попасть. Противники тоже стреляют, но я, упав, благополучно избегаю встречи с пулями и отползаю за угол.
Если я и зацепил одного из них, то не смертельно. Остатки экипажа бьют из двух стволов вдоль коридора, не дают высунуться. Звуки выстрелов приближаются – стало быть, мичман и матрос направляются ко мне. Печальный финал, а ведь как здорово начиналось. Жаль, не узнаю, кто стрелял из моего «Тираннозавра»…
Неожиданно корпус содрогается, как будто по корвету ударила гравитационная волна средней мощности. Спустя несколько секунд за спинами моих противников грохочет знакомый баритон «Кольта-Анаконды». Потом еще более знакомый голос весело сообщает:
– Они готовы. Работай дальше.
Осторожно выглядываю из своего укрытия. В десятке шагов валяются два трупа. Моего спасителя не видно. Неуместно прослезившись, негромко говорю, словно он может меня услышать:
– Спасибо, малыш. Я в долгу перед тобой.
Обыскав трупы, становлюсь богаче на два автоматических карабина орионской конструкции, два пистолета и сумку с боеприпасами. С автоматом возникают проблемы – я довольно смутно представляю, как им пользоваться. В принципе, все виды оружия стреляют одинаково – навел ствол на противника и нажимай гашетку. Но есть тонкости вроде переключения режимов стрельбы, заряжания, управления прицелом и так далее. Ладно уж, разберусь.
Забираю документы убитых и, нагруженный оружием, вхожу в рубку. Включаю голосовую, то есть без видео, связь и слышу отчаянный вопль.
– …ответьте, что произошло, – надрывается динамик, – Повторяю, говорит дежурный по штабу флотилии…
Прочитав в удостоверении фамилию застреленного офицера, отвечаю сдавленным голосом – постанывая и старательно изображая авалонский выговор:
– Штаб, на связи мичман Барбареску… Я ранен, экипаж погиб… Нападавшая уничтожена… Срочно пришлите подмогу, я теряю сознание…
Динамик недоуменно переспрашивает:
– Нападавшая? Это была женщина?
– Так точно, сэр. В документах написано – Розетта Блыскявичус, журналистка…
Издав страдальческий стон, перестаю обращать внимание на штабные призывы. Пусть думают, что мичман валяется в отключке.
Прогулявшись в оружейный отсек, устанавливаю, что боекомплект корвета неполон, как и личный состав. В наличии имеется всего две торпеды на шесть пусковых установок, еще две лежат рядом на лотках. Кроме того, есть по три десятка шрапнельных снарядов к каждой пушке, а лазерное орудие оказалось совсем слабеньким. Не густо.
Первым делом заряжаю в пустые аппараты обе резервные торпеды, после чего наношу визит в машинное отделение, где включаю реактор и гравигенные каскады. Потом, возвращаясь в рубку, заглядываю на камбуз и прихватываю с собой двухлитровую бутыль сока, буханку хлеба и большую банку консервированной ветчины. В напряженных обстоятельствах меня обычно терзает дикий голод, поэтому обязательно надо иметь под рукой что-нибудь съестное.
Приготовления как будто завершены, поэтому включаю генераторы защитных полей, запускаю движки на малый ход и сканирую панораму. Из черной дыры уже вышли транспорты – знакомая мне «Гипербола» и еще парочка бортов того же тоннажа. Каждый из этих кораблей может вместить, пусть без особого комфорта, до пехотной бригады со всем вооружением. Кроме них, на полпути между ЧД и Ульсом дрейфует «Ахилл», а недалеко от меня патрулируют два «Коршуна». Между прочим, один из них явно двигается в моем направлении.
Его-то я и приканчиваю первым, угостив десятком лучей. Мне совершенно не нужны вооруженные соседи по космосу. После очередного попадания «Коршун» взрывается, и я принимаюсь всаживать луч за лучом в следующего. На этот раз взрыва не случилось, но на борту корвета погасли все огни.
Предоставив бластерам перезаряжаться, я включаю автоматические пушки и расстреливаю шрапнелью дрейфующие на орбите пассажирские корабли. Не будем повторять ошибку, которую мы допустили на Монтеплато. Теперь никто не сбежит – оставшиеся в живых предстанут перед судом. Сбитые корабли падают на Улье, и это действительно незабываемое зрелище. Конечно, на планете будут разрушения, но мне ни капли не жалко аборигенов. Нечего было давать приют всякому отребью.
В штабе на Ульсе, наверное, заподозрили неладное, и теперь против меня, скорее всего, бросят оставшиеся силы… Кстати, что именно у них осталось? Я припоминаю расклад: два корвета, не меньше сотни истребителей типа «Гладиус» и две станции противокосмической обороны. Вполне достаточно, чтобы расправиться с плохо вооруженным «Коршуном».
Внезапно оживший коммуникатор грозно вопрошает: мол, не спятил ли с ума мичман Барбареску? Я в этот момент как раз закусываю ветчиной, поэтому отвечаю после длительной паузы:
– Собаки с Альгамбры убили нашего адмирала и будут наказаны… – сделав большой глоток, добавляю: – Смерть тиранам, да здравствует свободный Авалон.
– Немедленно прекрати это безобразие! – визжит голос из штаба.
Я перестаю его слушать и от греха подальше увожу кораблик на пяток мегаметров от Ульса, а на прощание выпускаю торпеду по космодрому. Если даже там включены защитные поля ангаров и малые космолеты не пострадают – боеголовка выведет из строя стартовый комплекс. Второй выстрел ударяет по гарнизону мобильной бригады Крауна. Была у мятежников крепкая воинская часть – и нет ее. Приснилась бригада.
Тем временем «Гипербола» и другие транспортные тихоходы приблизились на дистанцию прицельной стрельбы. Тратить на них торпеды просто неприлично, поэтому я вполне обхожусь бластерами и шрапнелью. Разряжаю половину боекомплекта, зато сбиваю три транспорта. На душе делается радостно, от вчерашней депрессии не осталось и воспоминаний. Вот что значит тряхнуть стариной, вернуться в родную стихию!
Обнаружив на локаторе гроздь новых мишеней, я даже развеселился. Шоу продолжается: из противоположного полушария Ульса взлетели истребители. Похоже, там находится космодром, о существовании которого мне забыли рассказать. Ну так получайте!
Стараясь экономить боеприпасы, я расстреливаю шрапнелью набирающие скорость «Гладиусы». Один истребитель разваливается, превратившись в облако мусора, потом взрываются еще два, а все остальные, заложив виражи, уходят за горизонт. И почти без интервала на меня бросаются машины, успевшие взлететь с первого космодрома до попадания моей торпеды.
Я бью их сверху, как в тире. Они пытаются вести ответный огонь, мимо корвета пролетают сгустки энергии, но мне совсем не страшно. Я по натуре своей немного перестраховщик и привык играть со смертью только наверняка, то есть по своим собственным правилам.
Вызвавшись настраивать прицельные устройства, я честно поработал лишь в одной машине – той самой 49-й, которая сейчас пристыкована к этому корвету и в которой подвывает от бешенства беспомощная Розетта Блыскявичус. На остальных истребителях системы наведения оружия старательно приведены в негодность, так что они не способны попасть в меня, даже неподвижно висящего на расстоянии десятка метров.
При всей увлекательности этого праздника жизни я стараюсь не забывать, что в любой момент могут заработать зенитные установки, спрятанные где-то на Ульсе, а потому веду корабль зигзагами, мешая противнику взять «Коршуна» на прицел. Для этого приходится без конца метаться туда-сюда между пультами управления огнем и навигационными консолями, поскольку одновременно я продолжаю палить шрапнелью по летящим к планете транспортам.
Увернуться они не могут – космические скорости исключают возможность слишком резких маневров. Корабли мчатся точно к Ульсу, а навстречу им несутся тучи шариков, отлитых из мезонита – сверхтвердого вещества, в атомах которого электроны замещены мезонами. Рано или поздно какой-нибудь корабль обязательно столкнется с какой-нибудь шрапнелиной и будет прошит насквозь от носового колпака до кормы.
После сорока минут такой жизни я здорово вымотался. Каким бы крохотным ни был корвет, управлять им в одиночку весьма и весьма непросто, особенно когда приходится непрерывно бегать по рубке, натыкаясь на расставленные где не надо предметы. В любом случае, вражеские выстрелы не зацепили меня, и «Коршун» двигается по безумной траектории, удалившись от планеты на семь тысяч километров, и не перестает посылать снаряды в сторону ЧД.
К этому времени уже подбиты шесть или даже восемь транспортов, причем первые три долетели до Ульса и, не сбавляя ход, врезались в атмосферу. Потом далеко впереди взорвался еще один, пораженный моей шрапнелью, а другой промчался мимо корвета в виде скопления обломков. Следующий транспорт – я успел прочитать на борту название «Золотой астероид» – не имеет заметных повреждений, однако с расстояния в триста километров я прицельно расстрелял его из всех орудий, так что. от корабля мало что осталось.
Подброшенный гравигенной решеткой «Гладиус» рванулся в небо. Уже над облаками меня словно ударило. Внезапно я понял, что ничего еще толком не сделал. Да, ликвидированы Горилла, Жирный Педик и масса других сволочей, но я даже пальцем не пошевелил, чтобы это произошло… А если меня убьют в этом бою – кто расплатится по моим счетам?
План действий рождается на ходу, пока мы летим в погоню за «Ахиллом».
По скорости даже старый истребитель намного превосходит дыролазный космолет-бульдозер. Настигнув «Ахилла» на полпути к черной дыре, я уместил «Гладиус» в его внутреннем отсеке и помчался в рубку.
– Куда ты так торопишься? – недоумевает Рози.
– Все решают минуты, поэтому надо использовать каждую секунду, – бросаю я на бегу. – Корабли с десантом вот-вот появятся, а нам неизвестно состояние канала.
Я едва успеваю скачать с блокнота в память зондов текст своего донесения, объяснив Розетте и Вроцлаву, что программирую трассу полета. «Ахилл» вламывается в воронку, и я немедленно запускаю все четыре аппарата. Будем надеяться, что хоть один из них принесет информацию на антенны имперских баз.
Локаторы показывают движущиеся в гиперспейсе корабли – не меньше дюжины крупнотоннажных объектов. Ближайший находится уже в десятке ламорров. Первые транспорты окажутся в системе Ориона-47 не позднее чем через час. Надо спешить.
Встревоженно вскрикнув, я с подчеркнутым вниманием разглядываю показания мониторов, бормоча астрофизические термины. Этого достаточно, чтобы парочка лопухов немедленно забеспокоилась. Рози нервно спрашивает:
– В чем дело?
– Хреново, – сообщаю я. – Наверное, придется подшлифовать один участок. Я выйду за борт на несколько минут.
– Никто тебя не выпустит, – уперлась орионка. Я непреклонен.
– Не устраивай истерик. Если увидите, что я пытаюсь уйти вдоль ЧД-канала, Вроцлав легко догонит меня и раздавит гравигенами.
Она неуверенно смотрит на пилота, и тот охотно подтверждает:
– Догоню и раздавлю. Никаких проблем.
В гардеробной я влезаю в свой старый верный скафандр, а «ремингтон», конфискованный у застреленного телохранителя, перекладываю в контейнер для инструментов, прикрепленный к бедру скафандра. Оказавшись за бортом, перемещаюсь к средней части «Ахилла», где работает главный блок гравигенов, искривляющий геометрию гиперспейса сильнее обычного, из-за чего образовалась локальная Т-зона – в таком месте работать с координатами намного легче.
Вертикаль не желает слушаться, но я все-таки отклонил ось времени на нужный мне четырехгранный угол. По-хорошему следовало бы смотаться в микровселенную за винтовкой, только не хочется терять время, поэтому решаю ограничиться самой простой задачей. В общей сложности это дело отняло не больше двадцати минут, но за счет отклонения от вертикали я вернулся в ЧД-канал Ульса через минуту. Вроцлав и Рози даже не заметили моего исчезновения.
Я немного помаячил у них в поле зрения, после чего влетел в шлюз «Ахилла» и со спокойной совестью снял скафандр.
– Все в полном порядке, – обрадовал я спутников, входя в рубку. – Вроцлав, врубай полный назад.
– Ложная тревога? – спрашивает Рози.
– Именно так. Хоть двести кораблей смогут пройти.
Мы вырываемся в обычное пространство, и я велю пилоту держаться в сотне мегаметров от линии, соединяющей черную дыру и Улье. Задание он получает самое элементарное – контролировать локаторами состояние, канала и сообщать мне о возникающих проблемах. Парень забеспокоился, не желая оставаться на борту в одиночестве, но я заверяю его, что мы с Рози немного покатаемся на истребителе и быстро вернемся.
***
Отделившись от «Ахилла», иду с максимальным ускорением. Движки захлебываются, потому что техобслуживанием здесь занимаются отпетые идиоты. Приходится убавить тягу примерно на треть. Преодолев три четверти расстояния до Ульса, начинаю тормозить и направляю «Гладиус» к ближайшему «Коршуну».
– Красиво пилотируешь, лихо, – одобрительно говорит Рози. – Хоть что-то умеешь.
Кстати, о ней. Опускаю на пилотское кресло Розетты прозрачный колпак защитной капсулы и отключаю расположенную перед орионской шпионкой консоль управления. Теперь Рози совершенно беспомощна, но еще не понимает, что изолирована от внешнего мира.
– Дорогая, тебе придется немного поскучать, пока я буду заниматься важными делами.
Впрочем, напрасно я это говорю. Все равно она ничего не слышит.
Пристыковав истребитель к корвету, вытаскиваю трофейный «ремингтон» и перебираюсь в шлюз «Коршуна». У входа заспанный унтер-офицер встречает меня запахом перегара. Командирским тоном сообщаю:
– Меня прислали к вам на должность гипермастера. Где командир корвета?
– Почти все в увольнении, вернутся только утром, – ворчит унтер. – За старшего остался мичман.
Расспросив его, выясняю, что на борту, как и следовало ожидать, находится неполный экипаж – пятеро из положенных по штатному расписанию восемнадцати. В унтера я немедленно всаживаю десяток шипов, а сам иду по коридору в поисках остальных.
На лестнице возле машинного отделения натыкаюсь на раздетого по пояс верзилу, разукрашенного наколками. Он даже не успевает удивиться, но умирает не сразу и, хромая, пытается убежать на жилой ярус. Преследую его, стреляя поочередно лучами и пулями. К исходу этой погони подранок добит, но одна обойма израсходована полностью, и оба ствола «ремингтона» раскалены.
Перезаряжаю оружие, с сожалением прислушиваясь к переговорам по громкой связи. Увы, я обнаружен. Кто-то истошно вопит:
– Господин мичман, это старшина Мак-Кормик. Возле шлюза Акьюс убитый валяется.
Мичман реагирует мгновенно – чувствуется выучка Фурушиты:
– Экипаж, отзовитесь. – Он говорит шепеляво, по-авалонски. – Всем собраться в каптерке.
Гремят ответы:
– Старшина Мак-Кормик, нахожусь у заднего шлюза.
– Матрос Клечковски, нахожусь в каптерке.
Бегу в сторону кормы и успеваю перехватить свирепого здоровяка с нашивками старшины на робе. Вероятно, это и есть поднявший тревогу мерзавец Мак-Кормик. У него в руке пистолет, однако я успеваю выстрелить раньше, Выронив оружие, старшина хватается за пробитое плечо и тут же получает серию импульсов в грудь. Он падает, и я кончаю его контрольной очередью реактивных пуль.
Итак, у меня остается всего два противника, но они наверняка уже прибежали в каптерку и разобрали оружие. К тому же мичман, скорее всего, доложил штабу, что на борту возникли мелкие осложнения. Делать нечего, надо идти до конца.
По главной лестнице лучше не ходить – там они и будут ждать меня. Осторожно пробираюсь в обход через жилые отсеки. До служебных помещений добираюсь без помех, но здесь слух, обострившийся от выпитого перед вылетом препарата, сообщает, что за углом кто-то крадется.
Действительно, выбегают двое, вооруженные чем-то длинноствольным. Они чуть мешкают, я первым нажимаю на спуск и, кажется, в кого-то даже удается попасть. Противники тоже стреляют, но я, упав, благополучно избегаю встречи с пулями и отползаю за угол.
Если я и зацепил одного из них, то не смертельно. Остатки экипажа бьют из двух стволов вдоль коридора, не дают высунуться. Звуки выстрелов приближаются – стало быть, мичман и матрос направляются ко мне. Печальный финал, а ведь как здорово начиналось. Жаль, не узнаю, кто стрелял из моего «Тираннозавра»…
Неожиданно корпус содрогается, как будто по корвету ударила гравитационная волна средней мощности. Спустя несколько секунд за спинами моих противников грохочет знакомый баритон «Кольта-Анаконды». Потом еще более знакомый голос весело сообщает:
– Они готовы. Работай дальше.
Осторожно выглядываю из своего укрытия. В десятке шагов валяются два трупа. Моего спасителя не видно. Неуместно прослезившись, негромко говорю, словно он может меня услышать:
– Спасибо, малыш. Я в долгу перед тобой.
Обыскав трупы, становлюсь богаче на два автоматических карабина орионской конструкции, два пистолета и сумку с боеприпасами. С автоматом возникают проблемы – я довольно смутно представляю, как им пользоваться. В принципе, все виды оружия стреляют одинаково – навел ствол на противника и нажимай гашетку. Но есть тонкости вроде переключения режимов стрельбы, заряжания, управления прицелом и так далее. Ладно уж, разберусь.
Забираю документы убитых и, нагруженный оружием, вхожу в рубку. Включаю голосовую, то есть без видео, связь и слышу отчаянный вопль.
– …ответьте, что произошло, – надрывается динамик, – Повторяю, говорит дежурный по штабу флотилии…
Прочитав в удостоверении фамилию застреленного офицера, отвечаю сдавленным голосом – постанывая и старательно изображая авалонский выговор:
– Штаб, на связи мичман Барбареску… Я ранен, экипаж погиб… Нападавшая уничтожена… Срочно пришлите подмогу, я теряю сознание…
Динамик недоуменно переспрашивает:
– Нападавшая? Это была женщина?
– Так точно, сэр. В документах написано – Розетта Блыскявичус, журналистка…
Издав страдальческий стон, перестаю обращать внимание на штабные призывы. Пусть думают, что мичман валяется в отключке.
Прогулявшись в оружейный отсек, устанавливаю, что боекомплект корвета неполон, как и личный состав. В наличии имеется всего две торпеды на шесть пусковых установок, еще две лежат рядом на лотках. Кроме того, есть по три десятка шрапнельных снарядов к каждой пушке, а лазерное орудие оказалось совсем слабеньким. Не густо.
Первым делом заряжаю в пустые аппараты обе резервные торпеды, после чего наношу визит в машинное отделение, где включаю реактор и гравигенные каскады. Потом, возвращаясь в рубку, заглядываю на камбуз и прихватываю с собой двухлитровую бутыль сока, буханку хлеба и большую банку консервированной ветчины. В напряженных обстоятельствах меня обычно терзает дикий голод, поэтому обязательно надо иметь под рукой что-нибудь съестное.
Приготовления как будто завершены, поэтому включаю генераторы защитных полей, запускаю движки на малый ход и сканирую панораму. Из черной дыры уже вышли транспорты – знакомая мне «Гипербола» и еще парочка бортов того же тоннажа. Каждый из этих кораблей может вместить, пусть без особого комфорта, до пехотной бригады со всем вооружением. Кроме них, на полпути между ЧД и Ульсом дрейфует «Ахилл», а недалеко от меня патрулируют два «Коршуна». Между прочим, один из них явно двигается в моем направлении.
Его-то я и приканчиваю первым, угостив десятком лучей. Мне совершенно не нужны вооруженные соседи по космосу. После очередного попадания «Коршун» взрывается, и я принимаюсь всаживать луч за лучом в следующего. На этот раз взрыва не случилось, но на борту корвета погасли все огни.
Предоставив бластерам перезаряжаться, я включаю автоматические пушки и расстреливаю шрапнелью дрейфующие на орбите пассажирские корабли. Не будем повторять ошибку, которую мы допустили на Монтеплато. Теперь никто не сбежит – оставшиеся в живых предстанут перед судом. Сбитые корабли падают на Улье, и это действительно незабываемое зрелище. Конечно, на планете будут разрушения, но мне ни капли не жалко аборигенов. Нечего было давать приют всякому отребью.
В штабе на Ульсе, наверное, заподозрили неладное, и теперь против меня, скорее всего, бросят оставшиеся силы… Кстати, что именно у них осталось? Я припоминаю расклад: два корвета, не меньше сотни истребителей типа «Гладиус» и две станции противокосмической обороны. Вполне достаточно, чтобы расправиться с плохо вооруженным «Коршуном».
Внезапно оживший коммуникатор грозно вопрошает: мол, не спятил ли с ума мичман Барбареску? Я в этот момент как раз закусываю ветчиной, поэтому отвечаю после длительной паузы:
– Собаки с Альгамбры убили нашего адмирала и будут наказаны… – сделав большой глоток, добавляю: – Смерть тиранам, да здравствует свободный Авалон.
– Немедленно прекрати это безобразие! – визжит голос из штаба.
Я перестаю его слушать и от греха подальше увожу кораблик на пяток мегаметров от Ульса, а на прощание выпускаю торпеду по космодрому. Если даже там включены защитные поля ангаров и малые космолеты не пострадают – боеголовка выведет из строя стартовый комплекс. Второй выстрел ударяет по гарнизону мобильной бригады Крауна. Была у мятежников крепкая воинская часть – и нет ее. Приснилась бригада.
Тем временем «Гипербола» и другие транспортные тихоходы приблизились на дистанцию прицельной стрельбы. Тратить на них торпеды просто неприлично, поэтому я вполне обхожусь бластерами и шрапнелью. Разряжаю половину боекомплекта, зато сбиваю три транспорта. На душе делается радостно, от вчерашней депрессии не осталось и воспоминаний. Вот что значит тряхнуть стариной, вернуться в родную стихию!
Обнаружив на локаторе гроздь новых мишеней, я даже развеселился. Шоу продолжается: из противоположного полушария Ульса взлетели истребители. Похоже, там находится космодром, о существовании которого мне забыли рассказать. Ну так получайте!
Стараясь экономить боеприпасы, я расстреливаю шрапнелью набирающие скорость «Гладиусы». Один истребитель разваливается, превратившись в облако мусора, потом взрываются еще два, а все остальные, заложив виражи, уходят за горизонт. И почти без интервала на меня бросаются машины, успевшие взлететь с первого космодрома до попадания моей торпеды.
Я бью их сверху, как в тире. Они пытаются вести ответный огонь, мимо корвета пролетают сгустки энергии, но мне совсем не страшно. Я по натуре своей немного перестраховщик и привык играть со смертью только наверняка, то есть по своим собственным правилам.
Вызвавшись настраивать прицельные устройства, я честно поработал лишь в одной машине – той самой 49-й, которая сейчас пристыкована к этому корвету и в которой подвывает от бешенства беспомощная Розетта Блыскявичус. На остальных истребителях системы наведения оружия старательно приведены в негодность, так что они не способны попасть в меня, даже неподвижно висящего на расстоянии десятка метров.
При всей увлекательности этого праздника жизни я стараюсь не забывать, что в любой момент могут заработать зенитные установки, спрятанные где-то на Ульсе, а потому веду корабль зигзагами, мешая противнику взять «Коршуна» на прицел. Для этого приходится без конца метаться туда-сюда между пультами управления огнем и навигационными консолями, поскольку одновременно я продолжаю палить шрапнелью по летящим к планете транспортам.
Увернуться они не могут – космические скорости исключают возможность слишком резких маневров. Корабли мчатся точно к Ульсу, а навстречу им несутся тучи шариков, отлитых из мезонита – сверхтвердого вещества, в атомах которого электроны замещены мезонами. Рано или поздно какой-нибудь корабль обязательно столкнется с какой-нибудь шрапнелиной и будет прошит насквозь от носового колпака до кормы.
После сорока минут такой жизни я здорово вымотался. Каким бы крохотным ни был корвет, управлять им в одиночку весьма и весьма непросто, особенно когда приходится непрерывно бегать по рубке, натыкаясь на расставленные где не надо предметы. В любом случае, вражеские выстрелы не зацепили меня, и «Коршун» двигается по безумной траектории, удалившись от планеты на семь тысяч километров, и не перестает посылать снаряды в сторону ЧД.
К этому времени уже подбиты шесть или даже восемь транспортов, причем первые три долетели до Ульса и, не сбавляя ход, врезались в атмосферу. Потом далеко впереди взорвался еще один, пораженный моей шрапнелью, а другой промчался мимо корвета в виде скопления обломков. Следующий транспорт – я успел прочитать на борту название «Золотой астероид» – не имеет заметных повреждений, однако с расстояния в триста километров я прицельно расстрелял его из всех орудий, так что. от корабля мало что осталось.