Страница:
Так что бифуркация в любом виде зиждется на своеобразном уставании процесса изнутри, на нарастающем нагнетении внешних преграждающих качеств, которые следует так или иначе преодолеть.
Ситуации «уставания», идущие рывками и потому как бы квантующие двигающуюся или развивающуюся систему (в пространстве и во времени), приходятся на её элитные уровни-состояния, на те зоны задержки, которые можно и не заметить на нашем физическом плане. Но это вовсе не означает, что преграды не существуют: просто они формируются на более тонкоматериальном плане, и чем значительнее разница между мерами «тонкости» сред (проникающей и окружающей), тем вероятнее сама бифуркация, то есть ветвление, нарастание дробных свойств пространства – фрактализация, а также дифференциация материи. И если всё это вызвано изначальными, пусть незначительными, эффектами нелинейности, когда малая причина чревата непропорционально нарастающей лавиной следствий, то тем более нелинейность усиливается. Поэтому Сверху направленный, непрерывный и ламинарный (спокойный, без перемешивания) Поток творящих Принципов при достижении всё более грубых, тяжёлых, а, следовательно, притягивающих слоёв (вплоть до знакомых земных), оказывается в конце концов в состоянии турбуленции, завихрений (пены), каскадно возрастающих в своём устремлении вниз – в инволюцию. И крона растущего фрактала оказывается прообразом универсальной схемы Мирового Древа, обращённого вершиной своей к Земле с Неба, откуда питаются Его Корни – Корни Великих Принципов… О том читаем и в «Тайной Доктрине» Е.П.Блаватской.
Жаку Иву Кусто принадлежит высказывание, что истоки рек – корни океана. Слова эти, справедливые для земной поверхности и вообще физического мира, напоминают также, что корни Океана Непроявленности тоже питаются неисчислимыми реками – процессами нашего Проявленного мира…
Стои́т мир преградами
Ситуации «уставания», идущие рывками и потому как бы квантующие двигающуюся или развивающуюся систему (в пространстве и во времени), приходятся на её элитные уровни-состояния, на те зоны задержки, которые можно и не заметить на нашем физическом плане. Но это вовсе не означает, что преграды не существуют: просто они формируются на более тонкоматериальном плане, и чем значительнее разница между мерами «тонкости» сред (проникающей и окружающей), тем вероятнее сама бифуркация, то есть ветвление, нарастание дробных свойств пространства – фрактализация, а также дифференциация материи. И если всё это вызвано изначальными, пусть незначительными, эффектами нелинейности, когда малая причина чревата непропорционально нарастающей лавиной следствий, то тем более нелинейность усиливается. Поэтому Сверху направленный, непрерывный и ламинарный (спокойный, без перемешивания) Поток творящих Принципов при достижении всё более грубых, тяжёлых, а, следовательно, притягивающих слоёв (вплоть до знакомых земных), оказывается в конце концов в состоянии турбуленции, завихрений (пены), каскадно возрастающих в своём устремлении вниз – в инволюцию. И крона растущего фрактала оказывается прообразом универсальной схемы Мирового Древа, обращённого вершиной своей к Земле с Неба, откуда питаются Его Корни – Корни Великих Принципов… О том читаем и в «Тайной Доктрине» Е.П.Блаватской.
Жаку Иву Кусто принадлежит высказывание, что истоки рек – корни океана. Слова эти, справедливые для земной поверхности и вообще физического мира, напоминают также, что корни Океана Непроявленности тоже питаются неисчислимыми реками – процессами нашего Проявленного мира…
Стои́т мир преградами
«Душа зреет слезами» – гласит Древняя Мудрость, и потому давно уже сказано: «Благословенны препятствия, ими мы растём». Так и в древнейших индусских писаниях говорится: «Кали-юга особенно хороша для духовного усовершенствования, и то, что в Сатья-юге достигается через сотни тысяч воплощений, то в Кали-юге может быть достигнуто несколькими жизнями…» [63, с. 190]. Кстати, мы живём в самом конце Кали-юги, когда Сатья-юга начинает вступать в свои права. Поэтому испытания идут наисложнейшие.
Фундаментальный принцип возрастания сопротивления, препятствующего крепнущей силе, зримо и неявно пронизывает все уровни мироздания и наше существование в нём. Так и в деяниях людских «именно враги или служители тьмы помогают вознести начинание Света. Законы во всём одинаковы. Тьма оттеняет Свет. Зло возносит понятие Добра…» [6, ч. З].
На видимом плане различные объекты и окружающие их среды содержат многочисленные препоны-неоднородности, кои необходимо преодолевать Природе для возможности эволюционного проявления. Препятствия по-своему притягательны. Отклоняя мимо несущиеся потоки вещества, энергии, они и устремляют их к себе, нередко возбуждая позади себя бурлящую массу вихревых образований. Вообще, силы притяжения многолики: есть капиллярные и разного рода сцепления-прилипания, гравитационные, электрические и магнитные, ядерные. Эзотерически – то память об изначальном утерянном Единстве, временная дифференциация на грубоматериальном уровне, а после фазы «суверенизации» всегда усиливающее стремление вновь почуствовать общность и обрести Единство. Попутно напомним, что, согласно древним доктринам, актуальны лишь две основополагающие, дополняющие друг друга силы – притяжение и отталкивание.
К эффектам своеобразного притяжения относятся ситуации, моделируемые законами оптики – собирание прозрачной линзой или вогнутой зеркальной поверхностью падающих энергетических пучков, стягивание их в фокальную область. (Если встречаем рассеивание вогнутой линзой или выпуклой отражающей поверхностью, то имеем примеры отталкивания и мнимого фокального отображения.) В ней далёкий объём пространства находит своё уменьшенное и чёткое изображение. Виртуозным инструментом исследования становится сама Природа. В масштабах космических возникает эффект линзирования, когда Солнце или другая звезда, гигантское мезвёздное облако пыли и газа, скопление звёзд, галактика, даже скопление многих звёздных систем, выполняя функцию преград своим гравитационным притяжением, настолько искривляют световые траектории ещё более удалённого от нас источника излучения (вообще говоря, не обязательно электромагнитного), что его изображение на земном небе сосредотачивается в стороне от ожидаемого при строго линейной траектории. Невидимый источник, расположенный за более близким, но чрезвычайно массивным объектом, может стать даже ясно видимым, если наблюдать его точно в фокусе космической линзы (с помощью телескопа). Астрономы ныне пристально изучают подобные явления, начиная извлекать из них бесценную информацию.
К эффекту линзирования, надо думать, примыкает и то, что обнаружено при исследовании с искусственных спутников земной поверхности, океанов, морей: выявились глубинные структуры, заметные лишь при определённом освещении, угле и высоте обзора, – подпочвенные, часто расположенные под песками обширных пустынь, на дне водных пространств, даже под придонными грунтами (хребты и рифтовые трещины). Массы воздушные, водные, даже твёрдотельные при подходящих условиях эквивалентны своеобразным передающим и собирающим линзам.
Не востребованы ещё в полной мере возможности такого (фокального) проецирования недоступных зон, трансляция их на вполне наблюдаемый уровень. Технический прорыв человечества колоссален, но мало познаны пока естественные способности восприятия. Дали Вселенной и глубь вещества непрерывно шлют нам энергоинформационные фокальные «сгустки». А ведь «каждая энергия должна быть фокусирована, чтобы проявиться», – свидетельствует Сокровенное Учение [62, с. 120]. Не отблеск ли то «предвечного света» – Фохата? Фохат – форма – фигура – фата – факт – фокус – факел – флаг – пылают стремлением и мощью слова эти, начало берущие от буквы «ф», словно воссоздающей зримо волшебную линзу-преграду. Фохат синтезирует проявленные силы, «собирает все формы, давая им первый импульс, который со временем станет законом…». Он «есть олицетворённая электрическая и жизненная сила, трансцендентальное, объединяющее единство всех космических энергий как на невидимом, так и на проявленных планах» [19].
Аналогию с линзой можно провести и для непрозрачного овального препятствия, обтекаемого сплошным ламинарным (спокойным) потоком жидкости или газа, а также для древесного сучка на гладком спиле доски, охваченного плавными линиями годовых наслоений и тоже являющегося своеобразной преградой. Графически схоже набегает магнитное межпланетное поле на Землю и другие планеты, а межзвёздное-на всю Солнечную систему. Лобовая и хвостовая области, где течение меняет ориентацию, наверное, можно соотнести со своеобразными фокальными зонами по оси тела. Из аэро– и гидродинамики хорошо известно, что если относительные скорости между потоком и преградой достаточно велики, а вязкость, сопротивление незначительны, то при обтекании шлейфом тянется турбулентный след завихрений.
Когда же среда активна, в состоянии сама непрерывно генерировать незатухающие колебания или поддерживать их, тогда вокруг препятствия образуются спиральные вращающиеся волны – ревербераторы. Эти вихревые пульсации способны существовать подолгу (теоретически – бесконечное время) и подвержены эффекту «размножения». Примеры находим в химически активных средах (при горении); в процессах морфогенеза у «социальных» амёб, когда из одноклеточного организма образуется новый – многоклеточный (III гл.); в работе сердце при подавлении нормального ритма с переходом к ритму ревербератора (тахикардия); в самом мозге; в сетчатке глаза, которую, как известно, можно сравнивать с «кусочком мозга, вынесенном на периферию» [44]. Предположительно, исключительно велика роль автоволновых вихрей в функционировании больших распределённых экологических систем, к которым относятся, в первую очередь, города-мегаполисы с огромнейшим количеством потенциальных преград различного свойства. В чём-то подобной активной средой является сердечная ткань, где препятствие – инфарктный очаг или впадающие в сердце вены (при появлении вихря возникают высокочастотные аритмии).
В качестве преград выступают не только уплотнения сред, но и разряжения, вкрапления иного субстрата, разрывы проходящих волновых фронтов. (Не лишне тут вспомнить и разнообразные социальные среды.) Все эти неоднородности пространственной плотности, иначе говоря – дефекты, могут приводить и к кинематической неизотропности, то есть разнообразию скоростей по величине и направлению, способствуя вращению вокруг локально неподвижных преград, будь то концентрат господствующих масс в виде Солнца в нашей планетной системе либо колоссальное по втягивающей силе жерло гипотетической чёрной дыры в галактическом ядре. При сильном касании, мощном обтекании водоворот вихря неизбежен. Сулит он со временем упорядочить, усложнить свои пространственные владения под зоркой опекой главенствующего центра. Система из-за ротации уплощается, обретает очертания диска. Затем он расслаивается, и в его кольцевых новообразованиях на вполне закономерных относительных расстояниях, по-видимому, даже и не зависящих от вида действующих сил, собираются и зреют носители определённых функций в системе. В планетной – это разного размера тела уплотнений, большие и малые – планеты; они прочерчивают свой путь в виде замкнутых орбиталей, и каждое тело на особых расстояниях от Солнца выполняет свою индивидуальную миссию, включая и некую сокровенную [83]. Такую орбиту можно принять за специфическую преграду, защищающую центр от внешних воздействий. Она неодолима, если сторонние влияния незначительны. Но проницаема, если «обруч» её недостаточно крепок – то ли из-за слишком медленной ротации, то ли из-за высокой частоты внешних вибрации. Тем не менее, периферии свойственно вставать на защиту от соседних воздействий.
Вспомним ситуацию инверсии, когда любое явление может оцениваться и снаружи, и изнутри. Взирая со стороны, издалека, мы видим нечто плотное в своём единстве, интеграции, как если бы то была плывущая в синеве сплошная облачная гряда; приближаемся и… погружаемся – кажущаяся твёрдотельность рассеивается, уступая место дифференциации этого связанного целого, обнажая дискретную субстанцию в объёме единого облачного покрова.
Двуединство твёрдого и диспергированного состояний физической материи сродни той относительной неопределённости, что стоит за такими категориями, как притяжение и отталкивание, макро-микросимметрия Вселенной, целое и части целого, единичное и множественное, волна и частица, действительное и мнимое (тогда, и в самом деле, для нас проявленный мир есть майя), необходимость и случайность, закон и свобода выбора, общество и личность. Обе ипостаси, как и категории ян и инь, согласно заветам Древнего Китая, всегда сосуществуют неразрывно и неслиянно, а изъятие одной из них чревато разрушением всего. Тончайший переход от одной «стороны медали» к другой – тесный канал возникновения нового. Он сингулярен, опасен. Это всегда испытание – страданием, одиночеством, схимой, творчеством, любовью. Насильственное балансирование чревато ослеплением и падением, естественный переход дарует озарение и восхождение…
Нетрудно представить, что субстанциональное лоно нашей физической Вселенной – вполне активная, восстанавливающая свои резервы среда, поддерживающая явления жизни в самом широком смысле этого понятия; что проявление видимого мира обязано причинам-преградам на более тонких планах (например, возникновение Вселенной из «вакуумной пены»); что действуют там свои вибрирующие струи-потоки, способные к фокусировкам, завихрениям вокруг неуловимых преград, кристаллизуя субстанцию в более плотное состояние, проявляя и закрепляя её в нашем мире. Но не забудем при этом и об опасностях вихрей и воронок в низших слоях астрального плана [1, т.1, с. 116, 127]…
На некотором этапе развития системы в ней становится столь много преград-дефектов, что она, буквально испещрённая «отметинами», словно кричит о спасении, о предстоящей возможной гибели, о необходимости возрождения, и зов об исцеляющем переустройстве разносится по всем её «нервам». Да, сейсмологи знают о явлении перколяции (лат. – процеживание, просачивание) – универсальном процессе, наподобие проникновения жидкости или газа в пористую среду или прохождения электротока через разветвлённую цепь. Термин этот применяется теперь в математике, эпидемиологии, теории разрушения. Наглядна решётка с пропускающими (дефектными) и блокирующими (целыми) узлами. Если дефектных узлов достаточно много, то возможен пробой, образование «пролива» из этих узлов, по которому и устремится через всю решётку воздействие-поток. Любопытно, что критическое состояние своеобразного объединения дефектов в энергонесущий канал отмечается при их вероятностной плотности, большей значения 0,59, что, с нашей точки зрения, весьма близко величине, обратной числу золотого отношения (0,62).
Совокупность дефектов, приводящая к транспорту различных потоков вдоль них, соединяет тем самым части системы в единое целое, идёт во благо, хотя и толкает поначалу к внешне катастрофическим последствиям – разрушению и фрагментации.
В последней четверти XX века учёными обнаружено, что в процессе фрагментации действует универсальный эффект самоподобия: возникает целая иерархия твёрдотельностей от пылинок до планет, средние размеры которых подчиняются геометрической прогрессии с основанием, равным примерно 3,4 (работы группы академика А.М.Садовского [70]). Можно показать, что это частный, но исключительно важный случай среди различных структур подобия, у которых ведущий коэффициент пропорциональности меняется в крайних пределах – от единицы, то есть тождественности всех членов, до бесконечности, то есть ситуации избранности всего лишь единственного члена. Эта структура, названная нами структурой «фрагментарности», тесно связана с золотой структурой (для последней основание прогрессии есть число золотого отношения 1,618) и характеризует свойства не столько твёрдотельных, сколько диспергированных, то есть несплошных систем. В природе лидируют обе эти структуры, подтверждая существование пары взаимодополняющих состояний твёрдой фракции нашего плотного мира [92].
Явление фрагментации чревато появлением следующего поколения преград, если измельчение не беспрерывно и небольшие фрагменты станут укрупняться; тогда вновь может появиться реверберация, в которой каждый вихрь сродни дефекту, новой преграде; опять возникнет перколяционный пробой, затем ещё одно разрушение и т. д. Так видится некая часть целостной качественной картины эволюции и инволюции на физическом плане существования, движимых самоорганизующим стимулом. Причём общий механизм фазовых переходов, или внутренней реорганизации системы при смене этапов её развития, реализуется через практически 60-процентную хаотизацию(золотую!), в которой система отыскивает наилучшие варианты для будущего становления[29].
Коллаж 13. Игра каустик
Этап хаоса, как сейчас понимают синергетики (V гл.), совершенно необходим системе, ибо выводит её на новый уровень гомеостаза (равновесия). Таков хаос «вакуумной пены», предшествующий, по мнению учёных, возникновению нашей физической Вселенной и множества других вселенных. Триада Хаос-Теос-Космос оказывается внутренне связанной, обеспечивая проявление нашего мира, его упорядочивание из потенций инобытия благодаря направляющей роли Высших планов. «Борьба против хаоса есть сама основа жизни Космоса. И борьба эта, по мере восхождения, всё усиливается в напряжении, изменяясь лишь в качестве и побуждениях» [62, с. 152].
В состоянии хаотической непредсказуемости система движется по совершенно особой преграде – «лезвию бритвы», когда малейшее внешнее влияние из-за колоссальной нелинейности сбивает её с маршрута и выводит на неожиданную траекторию эволюции, но в определённых, хотя и широких, пределах. С этих позиций, по мнению московского физика и философа В.Г.Буданова, даже незначительное влияние расположения планет на человека именно в момент его рождения становится поистине роковым, ибо «появление на свет» – акт, безусловно, переходный, кризисный, а потому – уязвимый: «в хаосе система открыта всему миру». И не потому ли во времена мощных исторических коллизий у людей повышается интерес к иррациональному, к проблемам веры и метафизики, словно посылает нам небо неслышные звуки тончайших направляющих аккордов? Когда-то А.Эйнштейн высказал мысль, что только в моменты кризисов можно заглянуть в будущее. В будущее, известно, можно заглянуть человеку и в изменённых состояниях сознания…
Дробясь (хаотизируясь) с последующим укрупнением фрагментов, система в чём-то воспроизводит клеточное деление и рост организма, а итоговая перколяция (выход из хаоса) сродни не иначе, как ветвлению – либо в макроструктуре турбулирующей струи, либо в процессе роста растения, который, по нашему мнению, правомерно моделировать турбулентным потоком. И опять вспоминаем о золотой гармонизации, контролирующей становление древа, о том, что между растрескиванием и ветвлением много общего. Всегда это устремление сигналов вдоль целесообразно ориентированных траекторий-фил, как то: распространение нервных импульсов по аксонам у нейронов, движение крови по различным сосудам организма, подъём влаги и растворённых в ней веществ вдоль корней и побегов растений. Это особые маршруты – линии наибольшего напряжения, или каустики (коллаж 13) [90], следы «выжженной» трассы, как образно пояснят физики-оптики. Для математика это не что иное, как эволюта – геометрическое место центров кривизны некой гладкой кривой – инволюты (эвольвенты), то есть волнового фронта воздействия – уточнит физик. И там, где закономерно пролегает каустика, огибая нормали к фронту, создаются значительные оптические, механические, энергетические, информационные нагрузки и потому – подходящие условия даже для разрыва среды. Это не линия фокусов. Та вдвое ближе к фронту и неотступно шествует рядом с эволютой (рис. 1).
Рис. 1
Кажется уместной аналогия для триады взаимосвязанных, последовательно расположенных криволинейных преград – фронта воздействия, фокальной линии, каустики: соответственно, это – причина, носитель следствия, само следствие. Носитель следствия есть и главный носитель света – фокальная линия, всё тот же Фохат как «вестник воли», «огненный вихрь», «конь», чьим «всадником» является мысль [20], ассоциирующаяся с формирующим воздействием[30].
Возвращаясь к понятию ревербератора, уместно сказать, что возникающий на препятствии вихрь – одна из инволют преграды, так как это отдельный (спиральный) волновой фронт. Само же препятствие есть эволюта, или каустика, собранная из центров кривизны ревербирующей спирали, а потому – это зона повышенного напряжения. Каустика всегда локализует в пространстве специфическую ограду, которой касаются, по которой скользят лучи-нормали, посылаемые волновым фронтом. Заметно это на дне любого открытого освещённого сосуда. Контур яблока, летящей птицы, клюва её, характерный луковичный окоём – вот что часто узнаём в светлом росчерке отражающих стенок; тут же располагается почти вторящая ей фокальная линия. Если каустика – это касание отражённых лучей, то фокусы – это их пересечение в одном месте, а значит – собирание (рис. 2).
Любой объём, та или иная поверхность, ограничивающая тело, будучи всегда преградой, служит особой областью – зоной своеобразного напряжения.
Рис. 2. На столе – игра световых каустик, рождённых водой в стакане.
Фото Ю.Н.Садовникова
Она внедряется в лоно пространства. К слову сказать, будто нокаутирует его, а на самом деле «каустирует», деформирует, создав определённый ответный потенциал воздействия (например – гравитационный). Отображение же тела на произвольную плоскость обрисовывает контур («видимый», если плоскость картинная), создавая его «тень». Абрис её можно отождествить с некой изолинией, для которой конкретно и неизменно значение «потенциала напряжения». Но это и линия обтекания – согласно динамике сплошных сред; она эквивалентна каустике, ибо вдоль неё действуют касательные импульсы, ортогональные фронту воздействия. Поэтому как в объёме, так и на плоских срезах разнообразные природные образования во многом графически подобны друг другу, представляя единое семейство – фрактальное, повторяющее свою геометрию на различных масштабных уровнях. Его инвариантными структурными элементами служат спирали, ветвление, а также – параболы, различные эллипсы, овалы и их каустики [90]. Отсюда определённое единообразие «холмистых с оврагами» поверхностей, будь то лицо человека, планетный ландшафт, тело животного. Отсюда типичные рисунки на срезах камней, древесины, мышечной ткани. Различные «видимые» контуры собираются из частей волновых фронтов (инволют), точнее – их отображений (эволют), чья геометрия достаточно устойчива [11]. Это и видим мы на дне сосуда, а обратив взор к куполу храма, к склонённой под ветром или отходящей от ствола ветви, к крыльям бабочек, к судьбоносным линиям ладони, убеждаемся в удивительном прекрасном стилевом единстве проявленного мира, не умаляющем его калейдоскопического многообразия (коллажи 13, 14).
Всеохватное ветвление, контролируемое золотой пропорцией, пронизывающее живые и косные структуры физического плана, действующее в рамках трёхмерного пространства, свидетельствует о существовании универсальной, по сути, золотой сети напряжений, которая, возможно, проецируется с многомерия высших, более тонких воздействий. Будто спущена оттуда и накинута безразмерная «ловчая сеть» на всю Вселенную (создавая её ячеистую макроструктуру), на ветвящиеся спирали галактик, на межзвёздные туманности из газа и пыли, на весь земной шар, его горные вершины и водную рябь, на ветки растений, их листву, на крылья бабочек, на наши ладони, лица и… судьбы (коллажи 3, 4, 7, 10). Эти пикирующие треки молниями прочерчивают, перколируют всё наше пространство. Они словно вживлены в него, становясь опорой, силовым каркасом, связью на масштабах любых расстояний. И, быть может, это проекция пространств ино-материальных, след неведомых «драпировок», ждущих до срока (момента Большого Взрыва) своего Проявления – раскрытия физического плана в трёхмерьи. Так бутон превращается в цветок, постепенно показывая лепестки; так бабочка выпархивает из тесной куколки, раскрывая крылья; и остаются отметины на тех лепестках и крыльях – тонкие линии от прежних сгибов. Не прообразы ли это рождающейся из «вакуумной пены» Вселенной, её циклического расширения… Не является ли эволюция мира выявлением напряжённых, каустических свойств невидимых волновых фронтов? Читаем в «Письмах Махатм» столь созвучные строки: «Доктрина эволюции есть вечный протест. Эволюция означает раскрытие эволюта от инволюта, процесс постепенного роста» [56].
Впечатляющи результаты исследований видимых очертаний суши и водоёмов на теле Земли. Уже к концу XIX– началу XX столетия были сформулированы четыре «географические гомологии», одной из которых является «треугольность» форм всех материков, сужающихся к югу, и противоположная треугольность форм океанов, заостряющаяся к северу. А.П.Карпинский (1846–1936), развивший это эмпирическое обобщение, дополнил его «гомологиями геологическими» [89]. Огромный вклад в подобного рода исследования внёс А.А.Шульга (1901–1987), установивший повторяемость различных форм рельефа и их сочетаний, то есть иерархию и подобие различных структурных образований. Понятно теперь, что выявлена по сути фрактальностъ видимого контура геопластики, вполне ожидаемая и закономерная, причём фрактальность, обусловленная геопроцессами из-за трещиноватости твёрдой оболочки земного шара, разломы которой при всех масштабах следуют фактически вдоль линий наибольшего напряжения, значит – по каустикам, образуя ветвящуюся «крону». Именно поэтому броская для глаза «треугольность» южных оконечностей материков и их крупнейших полуостровов, по нашему мнению, есть не что иное, как результат древовидной расчленённости поверхности с характерным острым углом примерно в 45°, зависящим от золотой гармонизации по направлениям [90, 92]. «Затупление» острого «ножа» материков, в первую очередь, огромными массами воды, приводит, в конце концов, к следующему этапу – появлению гладкого (примерно параболической формы) окоёма наиболее крупных выступов суши, наподобие южной части Африки. Возникает плавная оконечность (апикальность), как у растущего корня.
Фундаментальный принцип возрастания сопротивления, препятствующего крепнущей силе, зримо и неявно пронизывает все уровни мироздания и наше существование в нём. Так и в деяниях людских «именно враги или служители тьмы помогают вознести начинание Света. Законы во всём одинаковы. Тьма оттеняет Свет. Зло возносит понятие Добра…» [6, ч. З].
На видимом плане различные объекты и окружающие их среды содержат многочисленные препоны-неоднородности, кои необходимо преодолевать Природе для возможности эволюционного проявления. Препятствия по-своему притягательны. Отклоняя мимо несущиеся потоки вещества, энергии, они и устремляют их к себе, нередко возбуждая позади себя бурлящую массу вихревых образований. Вообще, силы притяжения многолики: есть капиллярные и разного рода сцепления-прилипания, гравитационные, электрические и магнитные, ядерные. Эзотерически – то память об изначальном утерянном Единстве, временная дифференциация на грубоматериальном уровне, а после фазы «суверенизации» всегда усиливающее стремление вновь почуствовать общность и обрести Единство. Попутно напомним, что, согласно древним доктринам, актуальны лишь две основополагающие, дополняющие друг друга силы – притяжение и отталкивание.
К эффектам своеобразного притяжения относятся ситуации, моделируемые законами оптики – собирание прозрачной линзой или вогнутой зеркальной поверхностью падающих энергетических пучков, стягивание их в фокальную область. (Если встречаем рассеивание вогнутой линзой или выпуклой отражающей поверхностью, то имеем примеры отталкивания и мнимого фокального отображения.) В ней далёкий объём пространства находит своё уменьшенное и чёткое изображение. Виртуозным инструментом исследования становится сама Природа. В масштабах космических возникает эффект линзирования, когда Солнце или другая звезда, гигантское мезвёздное облако пыли и газа, скопление звёзд, галактика, даже скопление многих звёздных систем, выполняя функцию преград своим гравитационным притяжением, настолько искривляют световые траектории ещё более удалённого от нас источника излучения (вообще говоря, не обязательно электромагнитного), что его изображение на земном небе сосредотачивается в стороне от ожидаемого при строго линейной траектории. Невидимый источник, расположенный за более близким, но чрезвычайно массивным объектом, может стать даже ясно видимым, если наблюдать его точно в фокусе космической линзы (с помощью телескопа). Астрономы ныне пристально изучают подобные явления, начиная извлекать из них бесценную информацию.
К эффекту линзирования, надо думать, примыкает и то, что обнаружено при исследовании с искусственных спутников земной поверхности, океанов, морей: выявились глубинные структуры, заметные лишь при определённом освещении, угле и высоте обзора, – подпочвенные, часто расположенные под песками обширных пустынь, на дне водных пространств, даже под придонными грунтами (хребты и рифтовые трещины). Массы воздушные, водные, даже твёрдотельные при подходящих условиях эквивалентны своеобразным передающим и собирающим линзам.
Не востребованы ещё в полной мере возможности такого (фокального) проецирования недоступных зон, трансляция их на вполне наблюдаемый уровень. Технический прорыв человечества колоссален, но мало познаны пока естественные способности восприятия. Дали Вселенной и глубь вещества непрерывно шлют нам энергоинформационные фокальные «сгустки». А ведь «каждая энергия должна быть фокусирована, чтобы проявиться», – свидетельствует Сокровенное Учение [62, с. 120]. Не отблеск ли то «предвечного света» – Фохата? Фохат – форма – фигура – фата – факт – фокус – факел – флаг – пылают стремлением и мощью слова эти, начало берущие от буквы «ф», словно воссоздающей зримо волшебную линзу-преграду. Фохат синтезирует проявленные силы, «собирает все формы, давая им первый импульс, который со временем станет законом…». Он «есть олицетворённая электрическая и жизненная сила, трансцендентальное, объединяющее единство всех космических энергий как на невидимом, так и на проявленных планах» [19].
Аналогию с линзой можно провести и для непрозрачного овального препятствия, обтекаемого сплошным ламинарным (спокойным) потоком жидкости или газа, а также для древесного сучка на гладком спиле доски, охваченного плавными линиями годовых наслоений и тоже являющегося своеобразной преградой. Графически схоже набегает магнитное межпланетное поле на Землю и другие планеты, а межзвёздное-на всю Солнечную систему. Лобовая и хвостовая области, где течение меняет ориентацию, наверное, можно соотнести со своеобразными фокальными зонами по оси тела. Из аэро– и гидродинамики хорошо известно, что если относительные скорости между потоком и преградой достаточно велики, а вязкость, сопротивление незначительны, то при обтекании шлейфом тянется турбулентный след завихрений.
Когда же среда активна, в состоянии сама непрерывно генерировать незатухающие колебания или поддерживать их, тогда вокруг препятствия образуются спиральные вращающиеся волны – ревербераторы. Эти вихревые пульсации способны существовать подолгу (теоретически – бесконечное время) и подвержены эффекту «размножения». Примеры находим в химически активных средах (при горении); в процессах морфогенеза у «социальных» амёб, когда из одноклеточного организма образуется новый – многоклеточный (III гл.); в работе сердце при подавлении нормального ритма с переходом к ритму ревербератора (тахикардия); в самом мозге; в сетчатке глаза, которую, как известно, можно сравнивать с «кусочком мозга, вынесенном на периферию» [44]. Предположительно, исключительно велика роль автоволновых вихрей в функционировании больших распределённых экологических систем, к которым относятся, в первую очередь, города-мегаполисы с огромнейшим количеством потенциальных преград различного свойства. В чём-то подобной активной средой является сердечная ткань, где препятствие – инфарктный очаг или впадающие в сердце вены (при появлении вихря возникают высокочастотные аритмии).
В качестве преград выступают не только уплотнения сред, но и разряжения, вкрапления иного субстрата, разрывы проходящих волновых фронтов. (Не лишне тут вспомнить и разнообразные социальные среды.) Все эти неоднородности пространственной плотности, иначе говоря – дефекты, могут приводить и к кинематической неизотропности, то есть разнообразию скоростей по величине и направлению, способствуя вращению вокруг локально неподвижных преград, будь то концентрат господствующих масс в виде Солнца в нашей планетной системе либо колоссальное по втягивающей силе жерло гипотетической чёрной дыры в галактическом ядре. При сильном касании, мощном обтекании водоворот вихря неизбежен. Сулит он со временем упорядочить, усложнить свои пространственные владения под зоркой опекой главенствующего центра. Система из-за ротации уплощается, обретает очертания диска. Затем он расслаивается, и в его кольцевых новообразованиях на вполне закономерных относительных расстояниях, по-видимому, даже и не зависящих от вида действующих сил, собираются и зреют носители определённых функций в системе. В планетной – это разного размера тела уплотнений, большие и малые – планеты; они прочерчивают свой путь в виде замкнутых орбиталей, и каждое тело на особых расстояниях от Солнца выполняет свою индивидуальную миссию, включая и некую сокровенную [83]. Такую орбиту можно принять за специфическую преграду, защищающую центр от внешних воздействий. Она неодолима, если сторонние влияния незначительны. Но проницаема, если «обруч» её недостаточно крепок – то ли из-за слишком медленной ротации, то ли из-за высокой частоты внешних вибрации. Тем не менее, периферии свойственно вставать на защиту от соседних воздействий.
Вспомним ситуацию инверсии, когда любое явление может оцениваться и снаружи, и изнутри. Взирая со стороны, издалека, мы видим нечто плотное в своём единстве, интеграции, как если бы то была плывущая в синеве сплошная облачная гряда; приближаемся и… погружаемся – кажущаяся твёрдотельность рассеивается, уступая место дифференциации этого связанного целого, обнажая дискретную субстанцию в объёме единого облачного покрова.
Двуединство твёрдого и диспергированного состояний физической материи сродни той относительной неопределённости, что стоит за такими категориями, как притяжение и отталкивание, макро-микросимметрия Вселенной, целое и части целого, единичное и множественное, волна и частица, действительное и мнимое (тогда, и в самом деле, для нас проявленный мир есть майя), необходимость и случайность, закон и свобода выбора, общество и личность. Обе ипостаси, как и категории ян и инь, согласно заветам Древнего Китая, всегда сосуществуют неразрывно и неслиянно, а изъятие одной из них чревато разрушением всего. Тончайший переход от одной «стороны медали» к другой – тесный канал возникновения нового. Он сингулярен, опасен. Это всегда испытание – страданием, одиночеством, схимой, творчеством, любовью. Насильственное балансирование чревато ослеплением и падением, естественный переход дарует озарение и восхождение…
Нетрудно представить, что субстанциональное лоно нашей физической Вселенной – вполне активная, восстанавливающая свои резервы среда, поддерживающая явления жизни в самом широком смысле этого понятия; что проявление видимого мира обязано причинам-преградам на более тонких планах (например, возникновение Вселенной из «вакуумной пены»); что действуют там свои вибрирующие струи-потоки, способные к фокусировкам, завихрениям вокруг неуловимых преград, кристаллизуя субстанцию в более плотное состояние, проявляя и закрепляя её в нашем мире. Но не забудем при этом и об опасностях вихрей и воронок в низших слоях астрального плана [1, т.1, с. 116, 127]…
На некотором этапе развития системы в ней становится столь много преград-дефектов, что она, буквально испещрённая «отметинами», словно кричит о спасении, о предстоящей возможной гибели, о необходимости возрождения, и зов об исцеляющем переустройстве разносится по всем её «нервам». Да, сейсмологи знают о явлении перколяции (лат. – процеживание, просачивание) – универсальном процессе, наподобие проникновения жидкости или газа в пористую среду или прохождения электротока через разветвлённую цепь. Термин этот применяется теперь в математике, эпидемиологии, теории разрушения. Наглядна решётка с пропускающими (дефектными) и блокирующими (целыми) узлами. Если дефектных узлов достаточно много, то возможен пробой, образование «пролива» из этих узлов, по которому и устремится через всю решётку воздействие-поток. Любопытно, что критическое состояние своеобразного объединения дефектов в энергонесущий канал отмечается при их вероятностной плотности, большей значения 0,59, что, с нашей точки зрения, весьма близко величине, обратной числу золотого отношения (0,62).
Совокупность дефектов, приводящая к транспорту различных потоков вдоль них, соединяет тем самым части системы в единое целое, идёт во благо, хотя и толкает поначалу к внешне катастрофическим последствиям – разрушению и фрагментации.
В последней четверти XX века учёными обнаружено, что в процессе фрагментации действует универсальный эффект самоподобия: возникает целая иерархия твёрдотельностей от пылинок до планет, средние размеры которых подчиняются геометрической прогрессии с основанием, равным примерно 3,4 (работы группы академика А.М.Садовского [70]). Можно показать, что это частный, но исключительно важный случай среди различных структур подобия, у которых ведущий коэффициент пропорциональности меняется в крайних пределах – от единицы, то есть тождественности всех членов, до бесконечности, то есть ситуации избранности всего лишь единственного члена. Эта структура, названная нами структурой «фрагментарности», тесно связана с золотой структурой (для последней основание прогрессии есть число золотого отношения 1,618) и характеризует свойства не столько твёрдотельных, сколько диспергированных, то есть несплошных систем. В природе лидируют обе эти структуры, подтверждая существование пары взаимодополняющих состояний твёрдой фракции нашего плотного мира [92].
Явление фрагментации чревато появлением следующего поколения преград, если измельчение не беспрерывно и небольшие фрагменты станут укрупняться; тогда вновь может появиться реверберация, в которой каждый вихрь сродни дефекту, новой преграде; опять возникнет перколяционный пробой, затем ещё одно разрушение и т. д. Так видится некая часть целостной качественной картины эволюции и инволюции на физическом плане существования, движимых самоорганизующим стимулом. Причём общий механизм фазовых переходов, или внутренней реорганизации системы при смене этапов её развития, реализуется через практически 60-процентную хаотизацию(золотую!), в которой система отыскивает наилучшие варианты для будущего становления[29].
Коллаж 13. Игра каустик
Этап хаоса, как сейчас понимают синергетики (V гл.), совершенно необходим системе, ибо выводит её на новый уровень гомеостаза (равновесия). Таков хаос «вакуумной пены», предшествующий, по мнению учёных, возникновению нашей физической Вселенной и множества других вселенных. Триада Хаос-Теос-Космос оказывается внутренне связанной, обеспечивая проявление нашего мира, его упорядочивание из потенций инобытия благодаря направляющей роли Высших планов. «Борьба против хаоса есть сама основа жизни Космоса. И борьба эта, по мере восхождения, всё усиливается в напряжении, изменяясь лишь в качестве и побуждениях» [62, с. 152].
В состоянии хаотической непредсказуемости система движется по совершенно особой преграде – «лезвию бритвы», когда малейшее внешнее влияние из-за колоссальной нелинейности сбивает её с маршрута и выводит на неожиданную траекторию эволюции, но в определённых, хотя и широких, пределах. С этих позиций, по мнению московского физика и философа В.Г.Буданова, даже незначительное влияние расположения планет на человека именно в момент его рождения становится поистине роковым, ибо «появление на свет» – акт, безусловно, переходный, кризисный, а потому – уязвимый: «в хаосе система открыта всему миру». И не потому ли во времена мощных исторических коллизий у людей повышается интерес к иррациональному, к проблемам веры и метафизики, словно посылает нам небо неслышные звуки тончайших направляющих аккордов? Когда-то А.Эйнштейн высказал мысль, что только в моменты кризисов можно заглянуть в будущее. В будущее, известно, можно заглянуть человеку и в изменённых состояниях сознания…
Дробясь (хаотизируясь) с последующим укрупнением фрагментов, система в чём-то воспроизводит клеточное деление и рост организма, а итоговая перколяция (выход из хаоса) сродни не иначе, как ветвлению – либо в макроструктуре турбулирующей струи, либо в процессе роста растения, который, по нашему мнению, правомерно моделировать турбулентным потоком. И опять вспоминаем о золотой гармонизации, контролирующей становление древа, о том, что между растрескиванием и ветвлением много общего. Всегда это устремление сигналов вдоль целесообразно ориентированных траекторий-фил, как то: распространение нервных импульсов по аксонам у нейронов, движение крови по различным сосудам организма, подъём влаги и растворённых в ней веществ вдоль корней и побегов растений. Это особые маршруты – линии наибольшего напряжения, или каустики (коллаж 13) [90], следы «выжженной» трассы, как образно пояснят физики-оптики. Для математика это не что иное, как эволюта – геометрическое место центров кривизны некой гладкой кривой – инволюты (эвольвенты), то есть волнового фронта воздействия – уточнит физик. И там, где закономерно пролегает каустика, огибая нормали к фронту, создаются значительные оптические, механические, энергетические, информационные нагрузки и потому – подходящие условия даже для разрыва среды. Это не линия фокусов. Та вдвое ближе к фронту и неотступно шествует рядом с эволютой (рис. 1).
Рис. 1
Кажется уместной аналогия для триады взаимосвязанных, последовательно расположенных криволинейных преград – фронта воздействия, фокальной линии, каустики: соответственно, это – причина, носитель следствия, само следствие. Носитель следствия есть и главный носитель света – фокальная линия, всё тот же Фохат как «вестник воли», «огненный вихрь», «конь», чьим «всадником» является мысль [20], ассоциирующаяся с формирующим воздействием[30].
Возвращаясь к понятию ревербератора, уместно сказать, что возникающий на препятствии вихрь – одна из инволют преграды, так как это отдельный (спиральный) волновой фронт. Само же препятствие есть эволюта, или каустика, собранная из центров кривизны ревербирующей спирали, а потому – это зона повышенного напряжения. Каустика всегда локализует в пространстве специфическую ограду, которой касаются, по которой скользят лучи-нормали, посылаемые волновым фронтом. Заметно это на дне любого открытого освещённого сосуда. Контур яблока, летящей птицы, клюва её, характерный луковичный окоём – вот что часто узнаём в светлом росчерке отражающих стенок; тут же располагается почти вторящая ей фокальная линия. Если каустика – это касание отражённых лучей, то фокусы – это их пересечение в одном месте, а значит – собирание (рис. 2).
Любой объём, та или иная поверхность, ограничивающая тело, будучи всегда преградой, служит особой областью – зоной своеобразного напряжения.
Фото Ю.Н.Садовникова
Она внедряется в лоно пространства. К слову сказать, будто нокаутирует его, а на самом деле «каустирует», деформирует, создав определённый ответный потенциал воздействия (например – гравитационный). Отображение же тела на произвольную плоскость обрисовывает контур («видимый», если плоскость картинная), создавая его «тень». Абрис её можно отождествить с некой изолинией, для которой конкретно и неизменно значение «потенциала напряжения». Но это и линия обтекания – согласно динамике сплошных сред; она эквивалентна каустике, ибо вдоль неё действуют касательные импульсы, ортогональные фронту воздействия. Поэтому как в объёме, так и на плоских срезах разнообразные природные образования во многом графически подобны друг другу, представляя единое семейство – фрактальное, повторяющее свою геометрию на различных масштабных уровнях. Его инвариантными структурными элементами служат спирали, ветвление, а также – параболы, различные эллипсы, овалы и их каустики [90]. Отсюда определённое единообразие «холмистых с оврагами» поверхностей, будь то лицо человека, планетный ландшафт, тело животного. Отсюда типичные рисунки на срезах камней, древесины, мышечной ткани. Различные «видимые» контуры собираются из частей волновых фронтов (инволют), точнее – их отображений (эволют), чья геометрия достаточно устойчива [11]. Это и видим мы на дне сосуда, а обратив взор к куполу храма, к склонённой под ветром или отходящей от ствола ветви, к крыльям бабочек, к судьбоносным линиям ладони, убеждаемся в удивительном прекрасном стилевом единстве проявленного мира, не умаляющем его калейдоскопического многообразия (коллажи 13, 14).
Всеохватное ветвление, контролируемое золотой пропорцией, пронизывающее живые и косные структуры физического плана, действующее в рамках трёхмерного пространства, свидетельствует о существовании универсальной, по сути, золотой сети напряжений, которая, возможно, проецируется с многомерия высших, более тонких воздействий. Будто спущена оттуда и накинута безразмерная «ловчая сеть» на всю Вселенную (создавая её ячеистую макроструктуру), на ветвящиеся спирали галактик, на межзвёздные туманности из газа и пыли, на весь земной шар, его горные вершины и водную рябь, на ветки растений, их листву, на крылья бабочек, на наши ладони, лица и… судьбы (коллажи 3, 4, 7, 10). Эти пикирующие треки молниями прочерчивают, перколируют всё наше пространство. Они словно вживлены в него, становясь опорой, силовым каркасом, связью на масштабах любых расстояний. И, быть может, это проекция пространств ино-материальных, след неведомых «драпировок», ждущих до срока (момента Большого Взрыва) своего Проявления – раскрытия физического плана в трёхмерьи. Так бутон превращается в цветок, постепенно показывая лепестки; так бабочка выпархивает из тесной куколки, раскрывая крылья; и остаются отметины на тех лепестках и крыльях – тонкие линии от прежних сгибов. Не прообразы ли это рождающейся из «вакуумной пены» Вселенной, её циклического расширения… Не является ли эволюция мира выявлением напряжённых, каустических свойств невидимых волновых фронтов? Читаем в «Письмах Махатм» столь созвучные строки: «Доктрина эволюции есть вечный протест. Эволюция означает раскрытие эволюта от инволюта, процесс постепенного роста» [56].
Впечатляющи результаты исследований видимых очертаний суши и водоёмов на теле Земли. Уже к концу XIX– началу XX столетия были сформулированы четыре «географические гомологии», одной из которых является «треугольность» форм всех материков, сужающихся к югу, и противоположная треугольность форм океанов, заостряющаяся к северу. А.П.Карпинский (1846–1936), развивший это эмпирическое обобщение, дополнил его «гомологиями геологическими» [89]. Огромный вклад в подобного рода исследования внёс А.А.Шульга (1901–1987), установивший повторяемость различных форм рельефа и их сочетаний, то есть иерархию и подобие различных структурных образований. Понятно теперь, что выявлена по сути фрактальностъ видимого контура геопластики, вполне ожидаемая и закономерная, причём фрактальность, обусловленная геопроцессами из-за трещиноватости твёрдой оболочки земного шара, разломы которой при всех масштабах следуют фактически вдоль линий наибольшего напряжения, значит – по каустикам, образуя ветвящуюся «крону». Именно поэтому броская для глаза «треугольность» южных оконечностей материков и их крупнейших полуостровов, по нашему мнению, есть не что иное, как результат древовидной расчленённости поверхности с характерным острым углом примерно в 45°, зависящим от золотой гармонизации по направлениям [90, 92]. «Затупление» острого «ножа» материков, в первую очередь, огромными массами воды, приводит, в конце концов, к следующему этапу – появлению гладкого (примерно параболической формы) окоёма наиболее крупных выступов суши, наподобие южной части Африки. Возникает плавная оконечность (апикальность), как у растущего корня.