Страница:
– Не смейте плеваться! – строго предупредила она, вытирая тряпочкой пустую ложку и закупоривая пузырек. – Сидите и дышите. Я знаю, приятного в этом питье мало, но зато чихать вы точно перестанете.
– Да я… – прохрипел несчастный, утирая выступившие на глаза слезы, – я же… не только чихать… я же чуть дышать навсегда не перестал! Что вы такое… мне тут подсунули?!
– Ну вот, – удовлетворенно кивнула Нэрис, укладывая склянку с настойкой обратно в сундучок. – Уже нос прочистило! Сейчас и до остального доберется. Ну, не смотрите вы на меня, как на убийцу, Том! Сами же потом спасибо скажете. Лекарство проверенное.
– Проверенное? – прохрипел тот, едва сдержавшись, чтобы не начать отплевываться. – А вы сами-то это пробовали?!
– А как же, – пожала плечами Нэрис и улыбнулась. – Поэтому и говорю – средство просто чудодейственное! Всю хворь как рукой снимет. – Она повернулась уходить, но, вдруг что-то вспомнив, приостановилась: – Да, и еще. Лучше бы вам в ближайшие несколько часов ничего алкогольного не пить.
– Ну вот, снова здорово! – возопил болящий. – Это почему же?!
– Во-первых, с двух глотков так захмелеете, что ходить не сможете, а во-вторых, во рту такой мерзкий привкус останется еще на день, что ни есть, ни пить не захотите, и полоскание не спасет. У меня папа один раз хватил стаканчик виски после настойки – двое суток потом плевался и святым духом питался! Так что имейте в виду, я вас предупредила.
– Эх, леди, – горько вздохнул волынщик и бессильно махнул рукой. Вечер сегодня не удался ни на йоту. А ведь сейчас будет ужин, и к нему как раз полагается стаканчик, для сугреву! Эх, женщины… Томас грустно посмотрел на румяных братьев Мак-Тавишей, потирающих ручищи в предвкушении ужина и всего последующего. Им-то сегодня повезет! А вот ему… Тут Том замер и шкодно хихикнул себе под нос. – А ну-ка, вот и проверим! – пробормотал он и бросился следом за бессердечной врачевательницей.
Ивар поднял голову и прислушался. Ему почудилось, или он действительно услышал дробный стук копыт по дороге? Он привстал с бревна и вгляделся вдаль. Там, где алым маячком подрагивал костер проводников, в воздухе замаячила горящая ветка. Нет, значит, не почудилось.
– Творимир, пойдем! Они прибыли.
– Лорд, – сидевшая рядом Нэрис смущенно улыбнулась, – а можно мне с вами?
– Почему нет? – пожал плечами он, подавая ей руку. – Если вам интересно… Том, где ты ходишь? Чуть Макинтошей не прозевал.
– Но ведь не прозевал же! – весело отмахнулся рыжий, поудобнее устраивая на груди волынку и перебирая игральные трубки. – Пойдемте! Я готов! Эйнар, а ты зачем здесь?
– Затем, – сурово отрезал норманн, не удостоив волынщика даже взглядом, и зашагал следом за дочерью лэрда Вильяма. Он выполнял свой долг, как бы ему ни хотелось обратного. Но что уж тут поделаешь? Сказано – охранять, значит – охранять. Как бы ни было противно думать о том, что из воина он, похоже, скоро превратится в няньку для девицы, у которой для защиты вообще-то есть собственный муж. И которая так и норовит своим любопытством спутать все планы! Сидела б себе в шатре, как положено, а не лезла, куда не надо, и не усложняла бы другим жизнь!
Тягучий, заунывный мотив пиброха летел над пустошью. Томас, надувая щеки, важно шествовал впереди, полностью оправдывая свое высокое звание кланового волынщика лорда Мак-Лайона. «В отличие от литературного творчества, – невольно подумалось Ивару, – с музыкой дела у него обстоят куда лучше!» Несмотря на все свои недостатки, коих, если уж не кривить душой, у каждого было в избытке, музыкантом Томас был от бога. Даже не будь он таким славным парнем, уже за одно только умение управляться с волынкой его стоило бы уважать. Потому лорд Мак-Лайон и предложил ему в свое время место у себя в отряде. «Несомненно, – с легким чувством самодовольства подумал бывший королевский советник, – во всей Шотландии не найдется лучшего волынщика, чем Том! Это признал даже его величество, а уж какой он в этом плане разборчивый, все знают…»
Они приблизились к костру проводников. Горцы опустили ветку, которой подавали условный знак, и повернули голову в сторону дороги.
– Едут, – сказал старший. – Как и обещали.
– Наконец-то, – не без удовольствия проронил второй проводник. Ему явно хотелось поскорее вернуться домой.
Лорд Мак-Лайон всмотрелся в темноту. Он узнал расцветку тартана[11] приближающегося всадника. Зрение у него было острое, да и выглянувшая из-за облаков луна немало помогла – крупная красно-зеленая клетка с продольными и поперечными синими полосами разной толщины. Макинтош, несомненно. Только вот…
– А чего это он один-то? – удивился старший из проводников клана Макферсон.
– Второй отстал, верно. Грязища какая, – пожал плечами его собрат. – Ну, что я говорил? Вон и второй, видишь?
– Нет, – хмуро сказал горец. – Черт бы побрал эту темноту!
Луна, как капризная барышня, снова скрылась за плотной завесой влажных облаков, но Ивару она уже и не требовалась: он ясно различил по сбивчивому стуку копыт, что лошадей было две, просто один из всадников действительно очень сильно отстал.
– Порядок, – сказал он Макферсонам. – Сейчас подъедут, все уладим, и можете отправляться обратно. Дождь, я смотрю, снова накрапывает.
Первый из проводников от клана Макинтош осадил коня за пять шагов от встречающих, как предписывали правила, и спрыгнул на землю.
– Джонни отстал, сир, – сказал он низким приятным голосом, шагая по грязи к костру. – У него лошадь заднюю ногу подвернула, когда через канаву прыгали. Мы от Макинтошей.
– Да мы уж поняли! – махнул рукой Ивар. – Давайте к огню, подождем вашего товарища.
Творимир посмотрел на дорогу. Отставший всадник приближался. И достаточно быстро. Пожалуй, даже слишком быстро для человека, у которого хромает лошадь.
Тем более что она не хромала.
– Эх? – непонятно буркнул он, делая шаг к Ивару.
Нэрис удивленно подняла брови. Потом пожала плечами и посмотрела на новоприбывшего. Голос у него был приятный. Еще бы он капюшон откинул! Наверняка и общая наружность тоже…
Том отнял от губ игральную трубку и сдвинул волынку набок. Тревожный взгляд Творимира от него не ускользнул. Да он и сам уже почувствовал, что что-то не так. Рыжий широко улыбнулся и высунулся вперед:
– Послушайте, любезный…
– Лорд Мак-Лайон, – проводник, казалось, не обратил на волынщика никакого внимания, – мне нужно вам кое-что сказать.
Он сделал быстрый шаг вперед.
– А ну стой! – вдруг не своим голосом рявкнул Томас, бросаясь наперерез.
Ивар вскинул голову и отступил на шаг. Творимир закрыл собой командира и напружинился, готовый к прыжку.
– Там две лошади! – отрывисто бросил Эйнар, одним движением задвигая ничего не понимающую девушку себе за спину. Что-то вжикнуло, лязгнуло, зашипело, охнуло и с громким шлепком упало в грязь. Горцы выругались в один голос. Темнота наполнилась отрывочными выкриками и топотом.
Нэрис вцепилась в локоть норманна:
– Эйнар! Что происходит?!
– Тихо, госпожа, – сквозь зубы проронил сын конунга. – Все в порядке. Уже.
– Тогда отпусти, ты руку мне сломаешь! – воскликнула она.
– Погодите…
– Отпусти, Эйнар, – послышался негромкий голос ее мужа. – Угрозы нет.
– А те двое? – подозрительно спросил норманн, кивком головы указав на приближающихся всадников.
– Это, я так понимаю, проводники со стороны Макинтошей, – ответил Ивар, склоняясь над человеком, лежащим ничком в грязи.
– А этот тогда кто?
– Убийца. – Томас успел уже откинуть капюшон с лица псевдопроводника. – По крайней мере, я очень на это надеюсь! Потому что, если это был третий проводник, меня сейчас тоже прирежут.
– Проводников должно быть два, – веско проронил один из Макферсонов, тоже склоняясь над убитым. – Такой был уговор. Да и… этого я впервые вижу. Роб, – он поднял голову, – ступай вперед, встреть тех двоих, чтоб еще какой беды не приключилось! – Он откинул полы плаща неизвестного человека и присвистнул: – Нет, сир, никакой он не Макинтош! Вы на это посмотрите! Наш брат такое железо не носит!
– Ого, – тоже присвистнул Ивар, разглядывая целый набор узких блестящих лезвий метательных ножей, притороченных к поясу убитого. – Творимир, ну-ка, взгляни! Ничего не напоминает?
– Эх! – в сердцах сплюнул русич и покачал головой.
– Вот и я говорю… – непонятно сказал бывший королевский советник, подымаясь. – Осмотрите тело, вдруг что-то интересное найдете. Эйнар, уведи леди в ее шатер. Это зрелище не для женских глаз.
– Но я не хочу! – обиженно пискнула девушка, которой так ничего и не удалось рассмотреть из-за широкой норманнской спины. – Эйнар, отпусти! Я не собираюсь в обморок падать!
– Госпожа, вам лучше сделать так, как велел ваш супруг, – мягко, но не допускающим возражения тоном сказал сын конунга и, снова взяв ее за локоть, легонько подтолкнул в сторону лагеря.
Нэрис чуть не расплакалась. Ну что же это такое?! Почему если она леди, то ей ничего нельзя?! Так хотелось посмотреть! И до чего же обидно – ведь все произошло буквально у нее на глазах, а она, черт возьми, даже ничего не увидела!
– Знатно ты его приложил, Томас, – усмехнулся позади голос лорда Мак-Лайона. – И вовремя. Прямо по горлу, он и сделать ничего не успел. А собирался, судя по всему. Эй, Том! Ты чего?
– Собирался, – задумчиво пробормотал рыжий, разглядывая обвисшую тряпкой волынку. – И даже успел, пожалуй.
– Том?
– Такую вещь испортил, собачий сын! – жалобно шмыгнул носом музыкант, протягивая другу на руках то, что осталось от его музыкального инструмента. – Она ведь мне… от дедушки еще досталась… – Он покачнулся.
– Черт побери! – рыкнул Ивар, едва успев подхватить падающего товарища. – Творимир! Его ранили!
– Эх!
– Я знаю, что ты «видишь»! – вышел из себя лорд. – Бери его и неси в лагерь. Чтоб вас всех! А мне придется задержаться. Как развяжусь с проводниками – подойду. Эйнар, да уведи ты ее! – в сердцах воскликнул он, заметив Нэрис. – Я же просил!
Девушка вздернула подбородок, но, подумав, молча проглотила рвущееся наружу негодование. Не время. И теперь, пожалуй, уж действительно не до разглядываний загадочных убийц.
– Творимир, несите его ко мне в шатер, – велела она. – И не надо мне эхать, я что-то пока не имела счастья видеть у вас в отряде хотя бы одного лекаря! А виски тут точно не поможет! Пойдемте. И отпусти ты уже мою руку, Эйнар! Я, кажется, сама идти в состоянии!
Томас что-то пробормотал и уронил голову. Нэрис кивнула и с пониманием улыбнулась:
– Конечно-конечно, Том! Будьте спокойны, я об этом позабочусь.
– Что он хотел? – спросил норманн.
– Волынку. Свою волынку. – Она зашарила взглядом по земле. – Он, когда падал, ее выронил. А, вот она! Творимир, ну идите же наконец! Он же кровь теряет!
Русич, ничуть не обидевшись на подобный тон, кивнул и поспешил к лагерю. Нэрис заторопилась следом. Эйнар посмотрел в спину деловито шлепающей по грязи леди Мак-Лайон, урожденной Максвелл, которая одной рукой придерживала намокший подол платья, а другой прижимала к себе испачканную в земле, сдувшуюся волынку. И хмыкнул.
– Эти скальды! – то ли с насмешкой, то ли с восхищением пробормотал он. – Ему б до рассвета не окочуриться, а туда же – о волынке своей печется… Тоже еще, ценность! Подушка с трубками! – Он вспомнил заунывный плач волынки и поморщился, как от зубной боли. Младший сын конунга Олафа был равнодушен к музыке. А уж к такой, которую, по его мнению, воспринимать могут только эти полоумные шотландцы, – тем более.
Нэрис откинула полог шатра и кивнула Творимиру:
– Кладите его на пледы, вон там. Бесс, ни звука! Быстро разведи огонь, тут же околеть можно. И сбегай к норманнам за водой. Нужен котелок побольше и погорячее.
– Я принесу, – отозвался сзади Эйнар.
Бесс, с испугом косясь на неподвижное тело волынщика, принялась выскребать в стылой земле ямку под очаг. Получалось у нее это не ахти, и даже не столько потому, что земля порядком промерзла, сколько из-за трясущихся рук. Русич, который уже сгрузил свою ношу на пледы, посмотрел на мучения Бесс и, добродушно хмыкнув в усы, взялся за дело сам. С его силищей и непрошибаемым спокойствием все было готово через несколько минут.
– Его надо раздеть, – сказала Нэрис, закатывая рукава и устраиваясь возле раненого. – Бесс, никакого от тебя толку! Зажги хоть лампу и держи ее ко мне поближе. Ну что ты трясешься? Он еще не умер… А вот будешь копаться, всенепременно Богу душу отдаст! Творимир, спасибо, но штаны на нем можете оставить! Зачем же так буквально все понимать?
Она наклонилась поближе к Томасу и покачала головой:
– Ах, как скверно!
– Эх?! – подался вперед бывший воевода.
– Яд, – сказала Нэрис, глядя на багровую рану с синеющими краями, от которой в разные стороны паутиной тянулись стремительно чернеющие дорожки вздувшихся кровеносных сосудов. – Само по себе ранение не очень опасно, он мимо сердца промахнулся. А вот яд! Знать бы еще какой. Одно дело, если растительный…
– Эх, – уверенно помотал головой Творимир, зачем-то принюхиваясь.
Девушка вздернула брови:
– Хотите сказать, животного происхождения? Змеиный?
Русич коротко кивнул. Нэрис заколебалась. Откуда такая уверенность? И к чему он там принюхивается, раз утверждает, что яд змеиный? Ведь это вещество не имеет ни запаха, ни вкуса! Хотя по общей картине сходство определенное, конечно, есть. Она потерла лоб и вздохнула:
– Ну, раз вы настаиваете…
– Не сомневайтесь, – раздалось со стороны полога, и в шатер широким шагом вошел Ивар. – Он в этом толк знает. Я так понимаю, дело плохо?
– Очень, – не стала скрывать девушка, придвигая к себе сундучок с лекарствами и откидывая крышку. – Так… Змеиный яд…
– У вас есть противоядие?
– И да и нет, сир. – Она извлекла из ряда склянок одну и с сомнением посмотрела ее на свет. – Я ни в чем не уверена. Змей на свете много, и яд по действию у всех разный. Соответственно и противоядия – тоже. Это, – она подняла руку с зажатой в ней склянкой, – поможет от яда гадюки. То есть надеюсь, что поможет. Это не укус все-таки…
– Что за снадобье?
– Там много всего, – она осторожно откупорила бутылочку, – но основное – отвар тисовой хвои и…
– Тис?! Он же ядовит от макушки до корней!
– Клин клином вышибают, – спокойно сказала девушка. Пускаться сейчас в пространные рассуждения было некогда. – Средство проверенное, хотя конкретно в таких случаях его вроде бы еще не применяли. Но если вы считаете, что мне не стоит…
– Молчу! – поднял обе руки Ивар. – Из остальных точно врачеватели хуже некуда. Творимир у нас обычно за лекаря, но пока он нужные травки отыщет… Так что будем надеяться, что у вас получится, леди.
– Будем, – кивнула она.
Вошел Эйнар с дымящимся котелком. Пришедшая в себя Бесс деловито взялась рвать на бинты чистую льняную простыню из приданого госпожи.
– Нам выйти? – помолчав, спросил лорд Мак-Лайон. – Если мы мешаем.
– Нет. – Она помотала головой. – Вы тут как раз очень нужны! Его придется крепко держать.
Глава 6
– Да я… – прохрипел несчастный, утирая выступившие на глаза слезы, – я же… не только чихать… я же чуть дышать навсегда не перестал! Что вы такое… мне тут подсунули?!
– Ну вот, – удовлетворенно кивнула Нэрис, укладывая склянку с настойкой обратно в сундучок. – Уже нос прочистило! Сейчас и до остального доберется. Ну, не смотрите вы на меня, как на убийцу, Том! Сами же потом спасибо скажете. Лекарство проверенное.
– Проверенное? – прохрипел тот, едва сдержавшись, чтобы не начать отплевываться. – А вы сами-то это пробовали?!
– А как же, – пожала плечами Нэрис и улыбнулась. – Поэтому и говорю – средство просто чудодейственное! Всю хворь как рукой снимет. – Она повернулась уходить, но, вдруг что-то вспомнив, приостановилась: – Да, и еще. Лучше бы вам в ближайшие несколько часов ничего алкогольного не пить.
– Ну вот, снова здорово! – возопил болящий. – Это почему же?!
– Во-первых, с двух глотков так захмелеете, что ходить не сможете, а во-вторых, во рту такой мерзкий привкус останется еще на день, что ни есть, ни пить не захотите, и полоскание не спасет. У меня папа один раз хватил стаканчик виски после настойки – двое суток потом плевался и святым духом питался! Так что имейте в виду, я вас предупредила.
– Эх, леди, – горько вздохнул волынщик и бессильно махнул рукой. Вечер сегодня не удался ни на йоту. А ведь сейчас будет ужин, и к нему как раз полагается стаканчик, для сугреву! Эх, женщины… Томас грустно посмотрел на румяных братьев Мак-Тавишей, потирающих ручищи в предвкушении ужина и всего последующего. Им-то сегодня повезет! А вот ему… Тут Том замер и шкодно хихикнул себе под нос. – А ну-ка, вот и проверим! – пробормотал он и бросился следом за бессердечной врачевательницей.
Ивар поднял голову и прислушался. Ему почудилось, или он действительно услышал дробный стук копыт по дороге? Он привстал с бревна и вгляделся вдаль. Там, где алым маячком подрагивал костер проводников, в воздухе замаячила горящая ветка. Нет, значит, не почудилось.
– Творимир, пойдем! Они прибыли.
– Лорд, – сидевшая рядом Нэрис смущенно улыбнулась, – а можно мне с вами?
– Почему нет? – пожал плечами он, подавая ей руку. – Если вам интересно… Том, где ты ходишь? Чуть Макинтошей не прозевал.
– Но ведь не прозевал же! – весело отмахнулся рыжий, поудобнее устраивая на груди волынку и перебирая игральные трубки. – Пойдемте! Я готов! Эйнар, а ты зачем здесь?
– Затем, – сурово отрезал норманн, не удостоив волынщика даже взглядом, и зашагал следом за дочерью лэрда Вильяма. Он выполнял свой долг, как бы ему ни хотелось обратного. Но что уж тут поделаешь? Сказано – охранять, значит – охранять. Как бы ни было противно думать о том, что из воина он, похоже, скоро превратится в няньку для девицы, у которой для защиты вообще-то есть собственный муж. И которая так и норовит своим любопытством спутать все планы! Сидела б себе в шатре, как положено, а не лезла, куда не надо, и не усложняла бы другим жизнь!
Тягучий, заунывный мотив пиброха летел над пустошью. Томас, надувая щеки, важно шествовал впереди, полностью оправдывая свое высокое звание кланового волынщика лорда Мак-Лайона. «В отличие от литературного творчества, – невольно подумалось Ивару, – с музыкой дела у него обстоят куда лучше!» Несмотря на все свои недостатки, коих, если уж не кривить душой, у каждого было в избытке, музыкантом Томас был от бога. Даже не будь он таким славным парнем, уже за одно только умение управляться с волынкой его стоило бы уважать. Потому лорд Мак-Лайон и предложил ему в свое время место у себя в отряде. «Несомненно, – с легким чувством самодовольства подумал бывший королевский советник, – во всей Шотландии не найдется лучшего волынщика, чем Том! Это признал даже его величество, а уж какой он в этом плане разборчивый, все знают…»
Они приблизились к костру проводников. Горцы опустили ветку, которой подавали условный знак, и повернули голову в сторону дороги.
– Едут, – сказал старший. – Как и обещали.
– Наконец-то, – не без удовольствия проронил второй проводник. Ему явно хотелось поскорее вернуться домой.
Лорд Мак-Лайон всмотрелся в темноту. Он узнал расцветку тартана[11] приближающегося всадника. Зрение у него было острое, да и выглянувшая из-за облаков луна немало помогла – крупная красно-зеленая клетка с продольными и поперечными синими полосами разной толщины. Макинтош, несомненно. Только вот…
– А чего это он один-то? – удивился старший из проводников клана Макферсон.
– Второй отстал, верно. Грязища какая, – пожал плечами его собрат. – Ну, что я говорил? Вон и второй, видишь?
– Нет, – хмуро сказал горец. – Черт бы побрал эту темноту!
Луна, как капризная барышня, снова скрылась за плотной завесой влажных облаков, но Ивару она уже и не требовалась: он ясно различил по сбивчивому стуку копыт, что лошадей было две, просто один из всадников действительно очень сильно отстал.
– Порядок, – сказал он Макферсонам. – Сейчас подъедут, все уладим, и можете отправляться обратно. Дождь, я смотрю, снова накрапывает.
Первый из проводников от клана Макинтош осадил коня за пять шагов от встречающих, как предписывали правила, и спрыгнул на землю.
– Джонни отстал, сир, – сказал он низким приятным голосом, шагая по грязи к костру. – У него лошадь заднюю ногу подвернула, когда через канаву прыгали. Мы от Макинтошей.
– Да мы уж поняли! – махнул рукой Ивар. – Давайте к огню, подождем вашего товарища.
Творимир посмотрел на дорогу. Отставший всадник приближался. И достаточно быстро. Пожалуй, даже слишком быстро для человека, у которого хромает лошадь.
Тем более что она не хромала.
– Эх? – непонятно буркнул он, делая шаг к Ивару.
Нэрис удивленно подняла брови. Потом пожала плечами и посмотрела на новоприбывшего. Голос у него был приятный. Еще бы он капюшон откинул! Наверняка и общая наружность тоже…
Том отнял от губ игральную трубку и сдвинул волынку набок. Тревожный взгляд Творимира от него не ускользнул. Да он и сам уже почувствовал, что что-то не так. Рыжий широко улыбнулся и высунулся вперед:
– Послушайте, любезный…
– Лорд Мак-Лайон, – проводник, казалось, не обратил на волынщика никакого внимания, – мне нужно вам кое-что сказать.
Он сделал быстрый шаг вперед.
– А ну стой! – вдруг не своим голосом рявкнул Томас, бросаясь наперерез.
Ивар вскинул голову и отступил на шаг. Творимир закрыл собой командира и напружинился, готовый к прыжку.
– Там две лошади! – отрывисто бросил Эйнар, одним движением задвигая ничего не понимающую девушку себе за спину. Что-то вжикнуло, лязгнуло, зашипело, охнуло и с громким шлепком упало в грязь. Горцы выругались в один голос. Темнота наполнилась отрывочными выкриками и топотом.
Нэрис вцепилась в локоть норманна:
– Эйнар! Что происходит?!
– Тихо, госпожа, – сквозь зубы проронил сын конунга. – Все в порядке. Уже.
– Тогда отпусти, ты руку мне сломаешь! – воскликнула она.
– Погодите…
– Отпусти, Эйнар, – послышался негромкий голос ее мужа. – Угрозы нет.
– А те двое? – подозрительно спросил норманн, кивком головы указав на приближающихся всадников.
– Это, я так понимаю, проводники со стороны Макинтошей, – ответил Ивар, склоняясь над человеком, лежащим ничком в грязи.
– А этот тогда кто?
– Убийца. – Томас успел уже откинуть капюшон с лица псевдопроводника. – По крайней мере, я очень на это надеюсь! Потому что, если это был третий проводник, меня сейчас тоже прирежут.
– Проводников должно быть два, – веско проронил один из Макферсонов, тоже склоняясь над убитым. – Такой был уговор. Да и… этого я впервые вижу. Роб, – он поднял голову, – ступай вперед, встреть тех двоих, чтоб еще какой беды не приключилось! – Он откинул полы плаща неизвестного человека и присвистнул: – Нет, сир, никакой он не Макинтош! Вы на это посмотрите! Наш брат такое железо не носит!
– Ого, – тоже присвистнул Ивар, разглядывая целый набор узких блестящих лезвий метательных ножей, притороченных к поясу убитого. – Творимир, ну-ка, взгляни! Ничего не напоминает?
– Эх! – в сердцах сплюнул русич и покачал головой.
– Вот и я говорю… – непонятно сказал бывший королевский советник, подымаясь. – Осмотрите тело, вдруг что-то интересное найдете. Эйнар, уведи леди в ее шатер. Это зрелище не для женских глаз.
– Но я не хочу! – обиженно пискнула девушка, которой так ничего и не удалось рассмотреть из-за широкой норманнской спины. – Эйнар, отпусти! Я не собираюсь в обморок падать!
– Госпожа, вам лучше сделать так, как велел ваш супруг, – мягко, но не допускающим возражения тоном сказал сын конунга и, снова взяв ее за локоть, легонько подтолкнул в сторону лагеря.
Нэрис чуть не расплакалась. Ну что же это такое?! Почему если она леди, то ей ничего нельзя?! Так хотелось посмотреть! И до чего же обидно – ведь все произошло буквально у нее на глазах, а она, черт возьми, даже ничего не увидела!
– Знатно ты его приложил, Томас, – усмехнулся позади голос лорда Мак-Лайона. – И вовремя. Прямо по горлу, он и сделать ничего не успел. А собирался, судя по всему. Эй, Том! Ты чего?
– Собирался, – задумчиво пробормотал рыжий, разглядывая обвисшую тряпкой волынку. – И даже успел, пожалуй.
– Том?
– Такую вещь испортил, собачий сын! – жалобно шмыгнул носом музыкант, протягивая другу на руках то, что осталось от его музыкального инструмента. – Она ведь мне… от дедушки еще досталась… – Он покачнулся.
– Черт побери! – рыкнул Ивар, едва успев подхватить падающего товарища. – Творимир! Его ранили!
– Эх!
– Я знаю, что ты «видишь»! – вышел из себя лорд. – Бери его и неси в лагерь. Чтоб вас всех! А мне придется задержаться. Как развяжусь с проводниками – подойду. Эйнар, да уведи ты ее! – в сердцах воскликнул он, заметив Нэрис. – Я же просил!
Девушка вздернула подбородок, но, подумав, молча проглотила рвущееся наружу негодование. Не время. И теперь, пожалуй, уж действительно не до разглядываний загадочных убийц.
– Творимир, несите его ко мне в шатер, – велела она. – И не надо мне эхать, я что-то пока не имела счастья видеть у вас в отряде хотя бы одного лекаря! А виски тут точно не поможет! Пойдемте. И отпусти ты уже мою руку, Эйнар! Я, кажется, сама идти в состоянии!
Томас что-то пробормотал и уронил голову. Нэрис кивнула и с пониманием улыбнулась:
– Конечно-конечно, Том! Будьте спокойны, я об этом позабочусь.
– Что он хотел? – спросил норманн.
– Волынку. Свою волынку. – Она зашарила взглядом по земле. – Он, когда падал, ее выронил. А, вот она! Творимир, ну идите же наконец! Он же кровь теряет!
Русич, ничуть не обидевшись на подобный тон, кивнул и поспешил к лагерю. Нэрис заторопилась следом. Эйнар посмотрел в спину деловито шлепающей по грязи леди Мак-Лайон, урожденной Максвелл, которая одной рукой придерживала намокший подол платья, а другой прижимала к себе испачканную в земле, сдувшуюся волынку. И хмыкнул.
– Эти скальды! – то ли с насмешкой, то ли с восхищением пробормотал он. – Ему б до рассвета не окочуриться, а туда же – о волынке своей печется… Тоже еще, ценность! Подушка с трубками! – Он вспомнил заунывный плач волынки и поморщился, как от зубной боли. Младший сын конунга Олафа был равнодушен к музыке. А уж к такой, которую, по его мнению, воспринимать могут только эти полоумные шотландцы, – тем более.
Нэрис откинула полог шатра и кивнула Творимиру:
– Кладите его на пледы, вон там. Бесс, ни звука! Быстро разведи огонь, тут же околеть можно. И сбегай к норманнам за водой. Нужен котелок побольше и погорячее.
– Я принесу, – отозвался сзади Эйнар.
Бесс, с испугом косясь на неподвижное тело волынщика, принялась выскребать в стылой земле ямку под очаг. Получалось у нее это не ахти, и даже не столько потому, что земля порядком промерзла, сколько из-за трясущихся рук. Русич, который уже сгрузил свою ношу на пледы, посмотрел на мучения Бесс и, добродушно хмыкнув в усы, взялся за дело сам. С его силищей и непрошибаемым спокойствием все было готово через несколько минут.
– Его надо раздеть, – сказала Нэрис, закатывая рукава и устраиваясь возле раненого. – Бесс, никакого от тебя толку! Зажги хоть лампу и держи ее ко мне поближе. Ну что ты трясешься? Он еще не умер… А вот будешь копаться, всенепременно Богу душу отдаст! Творимир, спасибо, но штаны на нем можете оставить! Зачем же так буквально все понимать?
Она наклонилась поближе к Томасу и покачала головой:
– Ах, как скверно!
– Эх?! – подался вперед бывший воевода.
– Яд, – сказала Нэрис, глядя на багровую рану с синеющими краями, от которой в разные стороны паутиной тянулись стремительно чернеющие дорожки вздувшихся кровеносных сосудов. – Само по себе ранение не очень опасно, он мимо сердца промахнулся. А вот яд! Знать бы еще какой. Одно дело, если растительный…
– Эх, – уверенно помотал головой Творимир, зачем-то принюхиваясь.
Девушка вздернула брови:
– Хотите сказать, животного происхождения? Змеиный?
Русич коротко кивнул. Нэрис заколебалась. Откуда такая уверенность? И к чему он там принюхивается, раз утверждает, что яд змеиный? Ведь это вещество не имеет ни запаха, ни вкуса! Хотя по общей картине сходство определенное, конечно, есть. Она потерла лоб и вздохнула:
– Ну, раз вы настаиваете…
– Не сомневайтесь, – раздалось со стороны полога, и в шатер широким шагом вошел Ивар. – Он в этом толк знает. Я так понимаю, дело плохо?
– Очень, – не стала скрывать девушка, придвигая к себе сундучок с лекарствами и откидывая крышку. – Так… Змеиный яд…
– У вас есть противоядие?
– И да и нет, сир. – Она извлекла из ряда склянок одну и с сомнением посмотрела ее на свет. – Я ни в чем не уверена. Змей на свете много, и яд по действию у всех разный. Соответственно и противоядия – тоже. Это, – она подняла руку с зажатой в ней склянкой, – поможет от яда гадюки. То есть надеюсь, что поможет. Это не укус все-таки…
– Что за снадобье?
– Там много всего, – она осторожно откупорила бутылочку, – но основное – отвар тисовой хвои и…
– Тис?! Он же ядовит от макушки до корней!
– Клин клином вышибают, – спокойно сказала девушка. Пускаться сейчас в пространные рассуждения было некогда. – Средство проверенное, хотя конкретно в таких случаях его вроде бы еще не применяли. Но если вы считаете, что мне не стоит…
– Молчу! – поднял обе руки Ивар. – Из остальных точно врачеватели хуже некуда. Творимир у нас обычно за лекаря, но пока он нужные травки отыщет… Так что будем надеяться, что у вас получится, леди.
– Будем, – кивнула она.
Вошел Эйнар с дымящимся котелком. Пришедшая в себя Бесс деловито взялась рвать на бинты чистую льняную простыню из приданого госпожи.
– Нам выйти? – помолчав, спросил лорд Мак-Лайон. – Если мы мешаем.
– Нет. – Она помотала головой. – Вы тут как раз очень нужны! Его придется крепко держать.
Глава 6
Поленья в большом камине весело потрескивали, аккомпанируя прерывистому гулу огня. На каменном полу играли оранжевые блики. Лорд Мак-Лайон, изогнув бровь, оглядел стены, увешанные гобеленами и охотничьими трофеями. Премилая коллекция… Пыльная оленья голова – одна штука, оскаленные волчьи морды – четыре, вепрь бурый, клыкастый до невозможности, – одна штука и печальное чучело совы на криво прибитой к стене ветке – для разнообразия. Ивар сморщил нос и кашлянул в сторону почтительно замершего у дверей управляющего.
– Чего изволите, сир? – тут же отреагировал тот, материализуясь у его кресла.
– Это что за выставка? – Лорд кивнул на трофеи. – Насколько помню, когда я приезжал в последний раз, их тут не было. А если меня и зрение не подводит, они, ко всему прочему, будут постарше твоего дедушки! Ты зачем сюда этот пылесборник приволок?
– А если это не я?
– А если жалованье урежу?
– Виноват, ваше сиятельство! – со слезой заблеял управляющий. – Думал, как лучше! Чтоб как в приличных домах! На зависть гостю, хозяину на удовольствие…
– На зависть, говоришь? – скептически приподнял вторую бровь Ивар, глядя в стеклянные глаза вепря, которые по какой-то неизвестной причине смотрели строго в разные стороны. – Да уж… Гость, поди, обзавидовался бы, что не он этому кабану промеж глаз булыжником зарядил! Опять же редкий экземпляр – с таким-то косоглазием!
– Сир…
– Что – «сир»? Ты б хоть что-нибудь поприличнее туда повесил, остолоп! У оленя рога отваливаются, волки на глазах лысеют, сова, судя по всему, умерла в глубокой старости и от голода! Героический я, получается, охотник! Тьфу ты, господи, не каминная зала, а склеп какой-то. Сними все это добро сию же секунду, пока леди не увидела! Осрамимся же. Да аккуратнее! С них ведь пыль летит в разные стороны! – Лорд Мак-Лайон звонко чихнул, утер нос платком и, глядя, как пришибленный управляющий деловито шуршит у стены, добавил: – Хотя нет, вепря оставь! Протри тряпицей, чтоб пятачок блестел, а снимать не надо. Такой раритет! Я им Мак-Тавишей сегодня после ужина пугану! Они уж третий день, считай, трезвенники, печенкой чую – нынче же вечером в слюни уберутся.
– Какие еще будут указания? – Расторопный управляющий, сопя, затянул горловину мешка, где упокоились злосчастные «трофеи». – Касательно ужина, размещения ваших товарищей…
– Касательно ужина поговори с леди, она теперь хозяйка Фрейха, и все подобные вопросы решай с ней. А размещение… Где дворецкий?
– Тут, ваше сиятельство! – принял величественный вид управляющий, ногой задвигая мешок за спину. – Я за него!
– Вот еще новости! Ты за поместьем смотреть должен. Я же еще две недели назад велел человека найти!
– Виноват, сир, не нашлось подходящего! Такая должность ответственная, а хорошего дворецкого в Хайленде днем с огнем… – Когда управляющий нервничал, он переставал договаривать фразы. – А у меня опыт! Я, почитай, шестой год… Замок, как свой собственный, вдоль и поперек… Оправдаю!.. Не подве…
– Ну ладно-ладно, – махнул рукой Ивар, поморщившись. – В таком случае приступай к своим новым обязанностям. Но и о старых не забывай, что не так пойдет – шкуру спущу!
– Рад служить, ваше сиятельство! – счастливо гаркнул новоиспеченный мажордом, уже про себя прикидывая, что, пожалуй, этак еще год-другой на двойном жалованье, и можно будет прикупить себе домишко с видом на залив, а то, чем черт не шутит, и овечек, и…
– Чего ты глазки прикрыл, мечтатель? – хмыкнул лорд, насмешливо глядя на расплывшуюся от приятных мыслей физиономию управляющего. – Иди, трудись! И мешок выкинь подальше…
– Будет исполнено, сир! – закивал тот, пятясь к дверям. – В лучшем виде! Сию минуту!
– Да, и еще… – уже вслед ему крикнул Ивар, приподнявшись в кресле. – Из библиотеки медвежью шкуру – убрать! Немедленно!
– Сир, так ведь она ж свежайшая, в прошлом году ее вам наши арендаторы презентовали, со всем уважением! Мех так и играет. Как же можно, такую-то красоту?
– Убрать, сказал! – стукнул кулаком по подлокотнику хозяин. – Не то эту красоту быстренько раздербанят… есть любители. Я заново замок отстраивать не собираюсь, если эти два балбеса очередного медведя не поделят.
– Дак куда ж… – забормотал дворецкий-управляющий. – Не выбрасывать же!
– Себе возьми, – отмахнулся бывший королевский советник. – Дарю, в счет будущих заслуг… А сейчас вызови мне сюда начальника гарнизона. И сгинь уже с глаз с этим проклятым мешком!
– Сию секунду, сир! – радостно взвыл одаренный счастливец, кланяясь чуть ли не до пола. – Будет исполнено, сир! Исчезаю, сир!
Двери закрылись, но еще минут пять из коридоров были слышны удаляющиеся обещания «отслужить», «оправдать» и «не пожалеть». Чего именно не пожалеть, Ивар так и не понял. То ли целеустремленный слуга собирался не жалеть живота своего во благо щедрого лорда, то ли он, этот самый лорд, не пожалеет о том, что шесть лет назад нанял именно этого управляющего, а не какого-то другого.
– Трещотка, – добродушно покачал головой Ивар, устраиваясь в кресле поудобнее и вытягивая ноги к огню. – Если он работает хотя бы вполовину того, как языком треплет, я не прогадал. Шкуру жалко. Но так хоть не пропадет зазря. – Лорд Мак-Лайон задумчиво посмотрел на косоглазого вепря. – Голову даю на отсечение, этот шустрила дворецкого и не искал. На двойное жалованье размечтался. Ну, пускай. С нашими пообщается, глядишь, передумает. – Он зачем-то подмигнул сомнительному настенному «украшению» и добавил: – А если не передумает, значит, и вправду хороший мажордом!
Позади раздался предупредительный стук в дверь. Ивар обернулся.
– Входите. А, это ты! – Он широко улыбнулся и, поднявшись, протянул ладонь долгожданному начальнику замкового гарнизона: – Ну наконец-то! Здравствуй, друг…
Нэрис удовлетворенно оглядела спальню. Какая большая! С ее девичьей комнаткой в отчем замке и не сравнить. А уж с новыми бархатными портьерами и толстым пушистым ковром на полу (папа на приданое не поскупился) и вовсе загляденье! Девушка прикрыла дверь и с разбегу со счастливым взвизгом плюхнулась на огромную, устланную покрывалом из шкур кровать. Так себя вести, разумеется, порядочной замужней женщине не полагалось, но после недели ночевок в холодном шатре да тряски в повозке… Тут бы даже маменька, при всем ее воспитании и чопорности, не удержалась бы! Нэрис блаженно вздохнула и потерлась щекой о шелковистый мех. Хорошо… А еще лучше было бы понежиться сейчас в горячей воде с душистым мылом, съесть кусок маминого пирога с молоком – и спать!
Она вздохнула и с сожалением сползла с кровати. Увы, обязанности хозяйки таких излишеств не позволяли. Столько всего нужно сделать! И насчет ужина распорядиться, и замок осмотреть, и решить, куда разместить такую прорву народу, и со слугами познакомиться, и… В общем, какие уж тут пироги да ванны! Тем более что такие пироги, как у матушки, у Нэрис никогда не получались. Вот вроде и пышные и вкусные, а все одно: как будто чего-то не хватает! Тут особый кулинарный талант нужен, наверное. Да и рецепт взять забыла во всей этой суматохе.
Дверь отворилась, и вошла нагруженная тюками Бесс.
– Ой, госпожа! – с порога затараторила она. – Ну до чего ж мы славно устроились! Такой большой замок, такой красивый! А кухня-то! Огромадная, вот-те крест, и по стенам от медной утвари тесно! Так сияет, что глазам больно!
– Угу, – сказала Нэрис, раздумывая, с чего начать.
– Там вас кухарка спрашивала, об ужине, – трещала Бесс, развязывая тюки и пристраивая вещи на положенные места. – И еще такой запыхавшийся господин интересовался, куда остальных селить будем…
– А, наверное, мажордом, – догадалась хозяйка. – Ну надо же, все как в лучших домах!
– Кто, госпожа?
– Мажордом, – повторила Нэрис. – Дворецкий. Ну, что-то вроде экономки! Дом ведет. Очень модно сейчас, я такого у Гордонов видела, они им гордятся больше, чем замком, кажется! Всем гостям демонстрируют.
– Дак зачем нам этот мжир… дом? – наморщила брови Бесс, которая ко всяческим нововведениям относилась с недоверием. – Вы же хозяйка! Вам дом и вести!
– Это понятно… Но с помощником будет проще. Если он толковый, конечно. – Она посмотрела на тюки. – Не отвлекайся. Как все разберешь, сходи к Томасу, посмотри, как он там. Может, ему нужно что. А я на кухню. Уже вечер, а мы и не обедали, а мужчине гораздо важнее, что он будет есть, чем где он будет спать!
Негромкий, убаюкивающий голос лютни плыл по залу. Веселый разухабистый гомон, что царил здесь совсем недавно, уступил место ночному умиротворению и покою. Главные бузотеры, братья Мак-Тавиши, наверстав тяжелые дни вынужденной трезвости, уже давно богатырски храпели на сеновале, норманны и шотландцы – те, что не стояли в карауле, тоже расползлись по своим койкам. Отоспавшийся за два дня Томас перебирал струны. Рядом крутилась Бесс, которая усиленно делала вид, что убирает со стола, хотя это была совершенно не ее обязанность. Позевывающий Творимир терпеливо ждал, когда наконец лорд Мак-Лайон соизволит отправиться на боковую. Бывший воевода исполнял в отряде роль телохранителя командира и редко уходил первым – так уж у них было заведено. Но сейчас он, как никогда, был склонен пренебречь этим правилом. Ну сколько можно?! Ночь-полночь, а он все сидит, на огонь любуется. Или на жену молодую, черт его разберет. Оно, конечно, и понятно, но в опочивальне тоже есть камин, да и не только камин, если уж на то пошло. Вот тебе и огонь, и кровать, и супруга – живи и радуйся, и другим дай отдохнуть! Так ведь нет же, пристроился разговоры разговаривать, нет чтобы о товарищах подумать. Этому рыжему балбесу что – он вон свеженький, бодренький, служанке глазки строит, на балалайке своей бренчит, будто и не раненый вовсе! А ему, Творимиру, хоть ложись да помирай – спать охота, моченьки нету.
– Чего изволите, сир? – тут же отреагировал тот, материализуясь у его кресла.
– Это что за выставка? – Лорд кивнул на трофеи. – Насколько помню, когда я приезжал в последний раз, их тут не было. А если меня и зрение не подводит, они, ко всему прочему, будут постарше твоего дедушки! Ты зачем сюда этот пылесборник приволок?
– А если это не я?
– А если жалованье урежу?
– Виноват, ваше сиятельство! – со слезой заблеял управляющий. – Думал, как лучше! Чтоб как в приличных домах! На зависть гостю, хозяину на удовольствие…
– На зависть, говоришь? – скептически приподнял вторую бровь Ивар, глядя в стеклянные глаза вепря, которые по какой-то неизвестной причине смотрели строго в разные стороны. – Да уж… Гость, поди, обзавидовался бы, что не он этому кабану промеж глаз булыжником зарядил! Опять же редкий экземпляр – с таким-то косоглазием!
– Сир…
– Что – «сир»? Ты б хоть что-нибудь поприличнее туда повесил, остолоп! У оленя рога отваливаются, волки на глазах лысеют, сова, судя по всему, умерла в глубокой старости и от голода! Героический я, получается, охотник! Тьфу ты, господи, не каминная зала, а склеп какой-то. Сними все это добро сию же секунду, пока леди не увидела! Осрамимся же. Да аккуратнее! С них ведь пыль летит в разные стороны! – Лорд Мак-Лайон звонко чихнул, утер нос платком и, глядя, как пришибленный управляющий деловито шуршит у стены, добавил: – Хотя нет, вепря оставь! Протри тряпицей, чтоб пятачок блестел, а снимать не надо. Такой раритет! Я им Мак-Тавишей сегодня после ужина пугану! Они уж третий день, считай, трезвенники, печенкой чую – нынче же вечером в слюни уберутся.
– Какие еще будут указания? – Расторопный управляющий, сопя, затянул горловину мешка, где упокоились злосчастные «трофеи». – Касательно ужина, размещения ваших товарищей…
– Касательно ужина поговори с леди, она теперь хозяйка Фрейха, и все подобные вопросы решай с ней. А размещение… Где дворецкий?
– Тут, ваше сиятельство! – принял величественный вид управляющий, ногой задвигая мешок за спину. – Я за него!
– Вот еще новости! Ты за поместьем смотреть должен. Я же еще две недели назад велел человека найти!
– Виноват, сир, не нашлось подходящего! Такая должность ответственная, а хорошего дворецкого в Хайленде днем с огнем… – Когда управляющий нервничал, он переставал договаривать фразы. – А у меня опыт! Я, почитай, шестой год… Замок, как свой собственный, вдоль и поперек… Оправдаю!.. Не подве…
– Ну ладно-ладно, – махнул рукой Ивар, поморщившись. – В таком случае приступай к своим новым обязанностям. Но и о старых не забывай, что не так пойдет – шкуру спущу!
– Рад служить, ваше сиятельство! – счастливо гаркнул новоиспеченный мажордом, уже про себя прикидывая, что, пожалуй, этак еще год-другой на двойном жалованье, и можно будет прикупить себе домишко с видом на залив, а то, чем черт не шутит, и овечек, и…
– Чего ты глазки прикрыл, мечтатель? – хмыкнул лорд, насмешливо глядя на расплывшуюся от приятных мыслей физиономию управляющего. – Иди, трудись! И мешок выкинь подальше…
– Будет исполнено, сир! – закивал тот, пятясь к дверям. – В лучшем виде! Сию минуту!
– Да, и еще… – уже вслед ему крикнул Ивар, приподнявшись в кресле. – Из библиотеки медвежью шкуру – убрать! Немедленно!
– Сир, так ведь она ж свежайшая, в прошлом году ее вам наши арендаторы презентовали, со всем уважением! Мех так и играет. Как же можно, такую-то красоту?
– Убрать, сказал! – стукнул кулаком по подлокотнику хозяин. – Не то эту красоту быстренько раздербанят… есть любители. Я заново замок отстраивать не собираюсь, если эти два балбеса очередного медведя не поделят.
– Дак куда ж… – забормотал дворецкий-управляющий. – Не выбрасывать же!
– Себе возьми, – отмахнулся бывший королевский советник. – Дарю, в счет будущих заслуг… А сейчас вызови мне сюда начальника гарнизона. И сгинь уже с глаз с этим проклятым мешком!
– Сию секунду, сир! – радостно взвыл одаренный счастливец, кланяясь чуть ли не до пола. – Будет исполнено, сир! Исчезаю, сир!
Двери закрылись, но еще минут пять из коридоров были слышны удаляющиеся обещания «отслужить», «оправдать» и «не пожалеть». Чего именно не пожалеть, Ивар так и не понял. То ли целеустремленный слуга собирался не жалеть живота своего во благо щедрого лорда, то ли он, этот самый лорд, не пожалеет о том, что шесть лет назад нанял именно этого управляющего, а не какого-то другого.
– Трещотка, – добродушно покачал головой Ивар, устраиваясь в кресле поудобнее и вытягивая ноги к огню. – Если он работает хотя бы вполовину того, как языком треплет, я не прогадал. Шкуру жалко. Но так хоть не пропадет зазря. – Лорд Мак-Лайон задумчиво посмотрел на косоглазого вепря. – Голову даю на отсечение, этот шустрила дворецкого и не искал. На двойное жалованье размечтался. Ну, пускай. С нашими пообщается, глядишь, передумает. – Он зачем-то подмигнул сомнительному настенному «украшению» и добавил: – А если не передумает, значит, и вправду хороший мажордом!
Позади раздался предупредительный стук в дверь. Ивар обернулся.
– Входите. А, это ты! – Он широко улыбнулся и, поднявшись, протянул ладонь долгожданному начальнику замкового гарнизона: – Ну наконец-то! Здравствуй, друг…
Нэрис удовлетворенно оглядела спальню. Какая большая! С ее девичьей комнаткой в отчем замке и не сравнить. А уж с новыми бархатными портьерами и толстым пушистым ковром на полу (папа на приданое не поскупился) и вовсе загляденье! Девушка прикрыла дверь и с разбегу со счастливым взвизгом плюхнулась на огромную, устланную покрывалом из шкур кровать. Так себя вести, разумеется, порядочной замужней женщине не полагалось, но после недели ночевок в холодном шатре да тряски в повозке… Тут бы даже маменька, при всем ее воспитании и чопорности, не удержалась бы! Нэрис блаженно вздохнула и потерлась щекой о шелковистый мех. Хорошо… А еще лучше было бы понежиться сейчас в горячей воде с душистым мылом, съесть кусок маминого пирога с молоком – и спать!
Она вздохнула и с сожалением сползла с кровати. Увы, обязанности хозяйки таких излишеств не позволяли. Столько всего нужно сделать! И насчет ужина распорядиться, и замок осмотреть, и решить, куда разместить такую прорву народу, и со слугами познакомиться, и… В общем, какие уж тут пироги да ванны! Тем более что такие пироги, как у матушки, у Нэрис никогда не получались. Вот вроде и пышные и вкусные, а все одно: как будто чего-то не хватает! Тут особый кулинарный талант нужен, наверное. Да и рецепт взять забыла во всей этой суматохе.
Дверь отворилась, и вошла нагруженная тюками Бесс.
– Ой, госпожа! – с порога затараторила она. – Ну до чего ж мы славно устроились! Такой большой замок, такой красивый! А кухня-то! Огромадная, вот-те крест, и по стенам от медной утвари тесно! Так сияет, что глазам больно!
– Угу, – сказала Нэрис, раздумывая, с чего начать.
– Там вас кухарка спрашивала, об ужине, – трещала Бесс, развязывая тюки и пристраивая вещи на положенные места. – И еще такой запыхавшийся господин интересовался, куда остальных селить будем…
– А, наверное, мажордом, – догадалась хозяйка. – Ну надо же, все как в лучших домах!
– Кто, госпожа?
– Мажордом, – повторила Нэрис. – Дворецкий. Ну, что-то вроде экономки! Дом ведет. Очень модно сейчас, я такого у Гордонов видела, они им гордятся больше, чем замком, кажется! Всем гостям демонстрируют.
– Дак зачем нам этот мжир… дом? – наморщила брови Бесс, которая ко всяческим нововведениям относилась с недоверием. – Вы же хозяйка! Вам дом и вести!
– Это понятно… Но с помощником будет проще. Если он толковый, конечно. – Она посмотрела на тюки. – Не отвлекайся. Как все разберешь, сходи к Томасу, посмотри, как он там. Может, ему нужно что. А я на кухню. Уже вечер, а мы и не обедали, а мужчине гораздо важнее, что он будет есть, чем где он будет спать!
Негромкий, убаюкивающий голос лютни плыл по залу. Веселый разухабистый гомон, что царил здесь совсем недавно, уступил место ночному умиротворению и покою. Главные бузотеры, братья Мак-Тавиши, наверстав тяжелые дни вынужденной трезвости, уже давно богатырски храпели на сеновале, норманны и шотландцы – те, что не стояли в карауле, тоже расползлись по своим койкам. Отоспавшийся за два дня Томас перебирал струны. Рядом крутилась Бесс, которая усиленно делала вид, что убирает со стола, хотя это была совершенно не ее обязанность. Позевывающий Творимир терпеливо ждал, когда наконец лорд Мак-Лайон соизволит отправиться на боковую. Бывший воевода исполнял в отряде роль телохранителя командира и редко уходил первым – так уж у них было заведено. Но сейчас он, как никогда, был склонен пренебречь этим правилом. Ну сколько можно?! Ночь-полночь, а он все сидит, на огонь любуется. Или на жену молодую, черт его разберет. Оно, конечно, и понятно, но в опочивальне тоже есть камин, да и не только камин, если уж на то пошло. Вот тебе и огонь, и кровать, и супруга – живи и радуйся, и другим дай отдохнуть! Так ведь нет же, пристроился разговоры разговаривать, нет чтобы о товарищах подумать. Этому рыжему балбесу что – он вон свеженький, бодренький, служанке глазки строит, на балалайке своей бренчит, будто и не раненый вовсе! А ему, Творимиру, хоть ложись да помирай – спать охота, моченьки нету.