Страница:
В первую очередь проанализируем миф о том, что АНБ и ШПС развивают те успехи, которых достигли союзники во время войны в деле расшифровки кодов противника. На самом деле эти службы оказались не в состоянии вовремя перехватить и расшифровать сообщения не только Советов или Китая, но и других крупных стран. Им не удавалось вовремя положить на стол правительства расшифрованные и проанализированные данные, чтобы помочь добиться большой дипломатической или
[417]
разведывательной победы. Больше того, начиная с 40-х годов ни США, ни Великобритания не сумели раскрыть ни единого советского кода по той простой причине, что современные компьютеры могут шифровать сообщения таким образом, что другие компьютеры практически не способны их прочитать. Справедливости ради надо отметить, что в 1972 году во время переговоров по сокращению стратегических наступательных вооружений АНБ давало точную информацию о позиции советской стороны. Но это произошло лишь в результате ошибки русских шифровальщиков, и нет сомнения, что ошибки такого рода больше не повторятся. По самой высшей оценке, АНБ и ШПС способны расшифровать 25% советских кодированных сообщений, при этом все эти сообщения второстепенные и третьестепенные, на тщательную шифровку которых русские не желают тратить силы и средства. Джеффри Прайм, эксперт ШПС по вопросам кодирования, осужденный за шпионаж в пользу Советского Союза, закончил свою карьеру, находясь на посту руководителя сектора в группе анализа перехваченных советских сигналов, поддающихся расшифровке. Большая часть сотрудников отдела стран восточного блока была занята прослушиванием советских телефонных переговоров. Реальное значение этого занятия можно понять из жалобы сотрудника АНБ - специалиста по русскому языку, работавшего на посту прослушивания в Западном Берлине. Он сказал, что количество разговоров, которые он слышал, было настолько мало, что стали утрачиваться языковые навыки(21).
Полезность АНБ и ШПС в деле расшифровки кодов уменьшалась по мере совершенствования компьютеров и увеличения их выпуска. Хотя Советский Союз и Китай в 50, 60 и в начале 70-х годов оставались закрытыми обществами, АНБ и ШПС могли свободно доить страны "третьего мира", получая оттуда полезную информацию. Но, по мере того как компьютеры становились все лучше и дешевле, и этот источник стал иссякать.
Вот что говорил по этому поводу Дэвид Кан: "За те же деньги, что были затрачены пять лет назад, в наше время любая страна может приобрести в два раза более мощную шифровальную машину. Но увеличение возможности кодирования в два раза означает, что количество вариантов, которые должны быть проиграны при расшифровке, возрастает в квадрате. Очень скоро эта работа выходит за границы возможностей. Таким образом, количество стран, коды которых могут быть успешно раскрыты, неуклонно сокращается. Окно, через которое подсматривают АНБ, ШПС и подобные им организации, постепенно закрывается"(22)
[418]
Но в мире разведки, если захлопывается одно окно, всегда можно попытаться открыть другое. АНБ и ШПС, естественно, не говорят потребителям информации, что вследствие сокращения возможностей по расшифровке следует сократить их штаты и урезать бюджет. Они просто заявляют, что вместо расшифрованных сообщений источником информации станут результаты анализа объема и направления потока этих сообщений. Это означает, что количество людей, занятых подобного рода деятельностью, следует увеличить. По словам Кана, "они вынуждены создавать империи и увеличивать штаты, чтобы добиться тех же результатов, которые достигались ранее, но с гораздо меньшим числом сотрудников"(23).
Однако насколько точна информация, полученная новым способом? Даже при дешифровке всегда существует возможность того, что вас обманут. Если противник знает или всего лишь подозревает, что его сообщения прочитываются, он может ввести вас в заблуждение, передавая ложную информацию. Потенциал для введения в заблуждение разведки, базирующейся на анализе направления и объема вражеской связи, существенно усиливается. В этом случае даже нет необходимости придумывать правдоподобные сообщения, следует всего лишь увеличить их число и начать варьировать источники. Слишком большое доверие к этому методу сбора информации может привести к тяжелейшим провалам.
Противник также знает о том, что можно добиться перегрузки системы и она просто перестанет функционировать. Перегрузка создает неразбериху и мешает принимать правильные своевременные решения.
С другой стороны, может прекратиться поступление всяких сигналов, и тогда об их объеме или направлении не может быть и речи. Иранцы сумели весьма простым способом справиться с многомиллиардной машиной АНБ/ШПС. направляя все важные сообщения военного характера с офицерами связи на мотоциклах, как это было принято во время первой мировой войны. Лайман Киркпатрик пишет: "Если Советы и решатся когда-нибудь сорваться с цепи, они ничего не станут передавать с помощью электронных средств связи или действуя открыто через спутник. Все приказы будут направлены с офицерами связи. Так в некоторых случаях поступал Гитлер, оставляя нас совершенно неподготовленными. Мы слишком сильно полагаемся на технические средства ведения разведки"(24).
Технократы из АНБ и ШПС презрительно кривятся, когда слышат утверждения о том, что кто-то в наше время способен скрыть свои намерения или суметь представить их в ложном свете. "Мы прослеживаем весь спектр электромагнитных
[419]
колебаний, - заявил в июне 1984 года на симпозиуме в Колорадо-Спрингс один из таких технократов. - Никто не способен фальсифицировать весь спектр".
Но имеются примеры, подтверждающие, что существуют такие способы искажения, по сравнению с которыми дезинформация в сфере традиционной разведки кажется детской игрой.
В течение многих лет АНБ перехватывало результаты испытаний советских баллистических ракет. Агентство доложило потребителям информации о радиусе их действия и точности наведения. На базе полученной таким образом информации в конце 60 - начале 70-х годов были приняты важнейшие решения о количестве, местах размещения и системе защиты американских ракет. Однако позже выяснилось, что разведданные, полученные в результате неусыпного электронного бдения, содержали существенные ошибки.
Лишь после того, как в середине 70-х годов появились новые, более совершенные способы анализа результатов испытаний, выяснилась природа этих ошибок. Русские просто фальсифицировали результаты испытаний. Они систематически вводили в заблуждение американские спутники и антенны слежения. Зная о том, что американцы ведут мониторинг, русские разработали способ, позволяющий обмануть американские машины и заставить их сообщать, что ракеты менее точны, чем было в самом деле. В то же самое время русские агенты в США предпринимали отчаянные попытки раздобыть сведения, позволяющие повысить точность наведения. Эти усилия не прошли мимо внимания ФБР. Сообщения Федерального бюро расследований явились подтверждением правильности информации, полученной АНБ со спутников и антенн. Операция с целью дезинформации, предпринятая Советами, удалась как нельзя лучше.
Но мы знаем, что в мире разведки поражения служат для того, чтобы обеспечить дальнейший рост разведслужб. Тут же в недрах разведывательного сообщества появилась группа лиц, заявивших, что для предотвращения подобных провалов в будущем совершенно необходимо создать "контрразведывательное подразделение, работающее со всеми субъектами - источниками информации". Это подразделение, по идее инициаторов, должно было следить как за шпионажем с помощью технических средств, так и за традиционной разведкой, изучать, каким образом те или иные технические средства попали под советский контроль. Сторонники этой идеи утверждали, что советская дезинформация, базирующаяся на использовании "перевербованных" спутников, посылке ложных электронных сигналов,
[420]
деятельности сотрудников КГБ и сообщениях фальшивых перебежчиков, может быть побеждена лишь при помощи такого контрразведывательного органа, который имеет доступ к информации, полученной изо всех источников. Лишь таким способом возможно разоблачить заговор Советов.
Против идеи создания подобной организации выступили, во-первых, те сотрудники АНБ, которые верили, что электронная система наблюдения вообще не может быть введена в заблуждение. К ним присоединились те, кто, допуская в принципе возможность электронной дезинформации, утверждали, что создание всеобъемлющей контрразведывательной структуры, с одной стороны, отрицательно повлияет на моральный климат в разведслужбах и, с другой, породит издевательское отношение со стороны публики: "Дожили! Они уже начали искать советских агентов среди наших спутников". В разведывательном сообществе возник новый глубокий раскол. Неожиданно подал в отставку заместитель директора ЦРУ адмирал Бобби Инман, и Совет национальной безопасности не дал "добро" на создание организации подобного рода.
Эдвард Дж. Эпштейн, первым обративший внимание на раскол в кругах разведки, говорил: "В то время, когда у конгресса и интересующейся части публики создалось впечатление о том, что спутники вместе с чудесами электроники являются источниками надежной и безошибочной информации, история с оценкой точности наведения советских ракет показала, что "национальные технические средства", по меньшей мере, уязвимы для обмана точно так же, как и менее экзотические средства сбора разведывательных данных"(25).
АНБ и ШПС могут утверждать, что ценность получаемой ежедневно информации многократно перекрывает риск появления отдельных ошибок. Однако технические средства сбора информации имеют присущие им ограничения. Фотографирование со спутников невозможно при неблагоприятных погодных условиях. Например, когда на снимках советского порта Николаев обнаружились контейнеры, которые обычно используются для транспортировки истребителей МиГ, разведку заинтересовало, какова будет дальнейшая судьба этих контейнеров. Будут ли они загружены на стоящее рядом судно и куда это судно направляется? К сожалению, облачный покров не дал возможности дать точный ответ. Следующая серия фотографий показала, что контейнеры и судно исчезли. Когда последнее было вновь сфотографировано, оно находилось у побережья Никарагуа. Из этого было сделано весьма сомнительное логическое заключение - советские МиГи направляются к сандинистам(26). Когда факты показали, что это вовсе не так, недостатки ведения
[421]
разведки с помощью спутников проявились вполне наглядно. Правда, со спутников можно делать снимки и в инфракрасном диапазоне, но при очень плотной облачности, так часто бывающей в Северном полушарии, этот метод тоже не работает. Даже фотографии, сделанные с помощью радара, при густой облачности настолько неясны, что не могут быть полезны(27).
Поскольку обе стороны знают, что их территории фотографируются противником, каждая из них пытается сохранить свои секреты и тщательно маскируется.
Вне всякого сомнения, искусство анализа снимков достигло такого совершенства, что в наше время АНБ и ШПС не были бы введены в заблуждение, как случилось в 1962 году в Москве. Эта история заслуживает пересказа, чтобы показать, какие методы использует каждая из сторон с целью обмануть фотообъектив противника как в небесах, так и на земле. Один английский дипломат, хорошо владевший русским языком, решил пойти на демонстрацию вместе с москвичами. "Мы хотели прочувствовать не атмосферу Красной площади, а настроение, царящее в маленьких улочках, где формируются колонны. В одной из тихих аллей мы наткнулись на артиллерийско-ракетную часть с грузовиками, на которых поблескивали зловещие серебристые ракеты. С расстояния не более чем в два фута мы заметили, что это всего лишь деревянные макеты, недавно выкрашенные алюминиевой краской. Чтобы убедиться в этом, мы подошли вплотную и, поскольку солдаты не выражали беспокойства, постучали по корпусу одной из ракет. Это, вне всякого сомнения, было дерево".
Когда на следующий день дипломат рассказал об этом случае военному атташе, который, без сомнения, во время парада непрерывно щелкал своей сверхминиатюрной камерой, его отволокли в кабинет атташе и учинили форменный допрос. Дипломату показали десятки фотографий различных типов ракет и потребовали, чтобы он указал тот, который он видел. В итоге военный атташе сообщил своему начальству в Лондоне о том, что его коллега "утверждает, что ракеты якобы были сделаны из дерева и, по его утверждению, являлись не чем иным, как макетами"(28). Из рассказа следует, что фотоаналитики не только могут быть введены в заблуждение, но и что их чрезвычайно трудно убедить признаться в совершенных ошибках. Даже прямое свидетельское показание не может сразу сбить их с уже занятой позиции[*Это не единственные макеты, используемые коммунистами. ГДР в 1986 году стала размещать манекены часовых на сторожевых вышках вдоль укрепленной границы с Западной Германией].
[422]
Существует, как уже говорилось, и проблема перегрузки системы. Американские спутники и самолеты-шпионы производят такое количество снимков, что нет возможности их все просмотреть, не говоря уж о том, чтобы проанализировать. Перехваты, особенно в кризисных ситуациях, идут таким потоком, что аналитики иногда добираются до самой важной информации после того. как кризис разрешился. Техника и технология сами по себе становятся настолько непонятными, что крут сотрудников, способных представить себе общую картину (их количество уже сокращено, исходя из принципа "минимально необходимых знаний"), становится все уже. Гарри Розицки говорит, что в 1980 году аналитик американской разведки встретился с проблемой "переизбытка информации, поступающей из различных источников". Миллионы слов зарубежных радиопередач ежедневно, тысячи сообщений из посольств и от атташе, поток перехватов, ящики фотографического материала, мили пленок, на которых записаны электронные данные, и горстка сообщений от агентов"(29).
Аналитики при виде такого богатства склонны приходить в восторг настолько, что иногда принимают обнаруженные крупицы золота за открытие коренной жилы. Анализ динамики мировых цен на нефть в 1974 году, произведенный главным образом на основе данных, представленных АНБ и ШПС на самом высоком уровне секретности, как оказалось, содержал крайне мало нового по сравнению с тем, что было опубликовано на страницах "Уолл-стрит джорнэл" и "Файнэншл таймс". К выводам, содержащимся в сверхсекретном анализе, без труда мог прийти любой компетентный журналист. Например, в докладе содержалось заключение такого рода: "Некоторые страны ОПЕК пытаются увеличить добычу, месторождения нефти открываются повсеместно, ведутся поиски альтернативных источников энергии. Однако мы не можем с уверенностью предположить, что снижение уровня импорта способно привести к распаду, и неспособны предсказать, когда это произойдет, если произойдет вообще"(30).
Разведданные, касающиеся вторжения Аргентины на Фолклендские (Мальвинские) острова, поступали в изобилии. АНБ и ШПС прочитывали аргентинские военные и дипломатические сводки, орбиты двух американских разведывательных спутников ежедневно проходили над побережьем Аргентины (небо над портами было безоблачным, и аргентинский флот вторжения оказался сфотографированным), спутники-шпионы американских ВМС перехватывали все сообщения, сделанные при помощи электронных средств связи, и, наконец, самолет-разведчик совершал постоянные облеты региона(31). Несмотря на всю
[423]
эту активность, по словам Джеймса Шлесинджера, лучшим источником информации о намерениях Аргентины оказалась "Пренса" - ведущая газета страны. 28 января 1982 года на ее первой полосе было заявлено: "Полагают, что в том случае, если последующая попытка Аргентины добиться соглашения с Лондоном путем переговоров потерпит провал, Буэнос-Айрес захватит острова при помощи силы уже в текущем году"[*Нельзя сказать, что АНБ и ШПС оказались бесполезны, когда начались бои. ШПС, в частности, в конце 70-х годов изменил политику, перенеся центр тяжести в своей работе на сбор тактической, а не стратегической информации. Как оказалось, это изменение смогло принести огромную пользу английским частям во время Фолклендской кампании].
Почему же дело пошло не так, как надо? Фолкленды продемонстрировали полный провал в сфере интерпретации полученных сведении. Объединенный комитет по разведке верил в то, во что хотел верить, - Аргентина блефует. Несмотря на то что отделения СИС на местах информировали о настроениях, царивших среди аргентинских лидеров, не принимая во внимание данные, полученные в результате перехватов по всем каналам связи, а также сообщения из английского посольства, подтверждавшие чувства, высказанные газетой "Пренса", Объединенный комитет решил, что вторжение отнюдь не неизбежно и даже маловероятно. В то время, когда аргентинские морские пехотинцы высаживались на побережье с целью оккупации Фолклендов, члены британского Кабинета министров безмятежно почивали.
Некоторые потребители продукции электронного шпионажа пытались найти пути повышения ее качества. По сложившейся практике любое ведомство, занимающееся разведкой, обращалось в Совет по разведке США с заявкой на получение необходимой информации. После искомого одобрения со стороны Совета директор ЦРУ обращался в АНБ с просьбой выполнить заявку. Этот метод иногда приводил к существенному дублированию работы, так как ведомства, получив желанную информацию, не хотели делиться ею с другими учреждениями.
Чтобы избавиться от этого недостатка, руководители различных разведывательных служб согласились упорядочить метод представления своих запросов. В начале 80-х было решено, что "все разведывательное сообщество будет формировать пакет своих потребностей" и представлять его в АНБ для исполнения. Это означало, что спутники, так же как и наземные станции, должны ориентироваться на самые разнообразные цели: фотографировать советские самолеты для ВВС США, подслушивать переговоры между частными летательными аппаратами
[424]
для Бюро по борьбе с наркотиками, прослушивать латиноамериканские банки, чтобы узнать для Министерства финансов, намерены ли страны Южной Америки выплачивать свои долги.
Эта практика привела к тактике "пылесоса", то есть обработке всего спектра электромагнитных волн в расчете на то, что для любой полученной информации отыщется адресат. Некоторые потребители начали жаловаться на существенное снижение качества информации и на то, что они стали получать ценной информации значительно меньше, чем получали ранее. Это была одна из тем, обсуждавшихся в 1984 году на конференции в Колорадо-Спрингс. Разведка ВВС, в частности, жаловалась, что обеспечение ее данными стало хуже, так как она не всегда получает от АНБ то, что требуется. Один из офицеров ВВС привел такой пример. Предполагалось, что на границе с Китаем СССР держит 60 дивизий. ВВС обращались с просьбой к АНБ произвести фотографирование этих дивизий. Успеха в этом деле добиться не удалось. Тогда была высказана просьба измерить объем потока радиокоммуникаций и провести их анализ. АНБ либо не сумела их обнаружить, либо оказалась неспособной вычленить из общего потока. Единственным указанием на то, что там вообще были русские, явились радиоперехваты, устанавливающие порядок службы на текущий день. Вне всякого сомнения, такие сообщения без труда могли быть фальсифицированы.
Проблема АНБ состояла в том, чтобы из всего объема собранной информации выудить самые необходимые данные и направить их в нужный адрес. Бесспорно, важнейшие сведения (например, подготовка русскими своих баллистических ракет к запуску) мгновенно станут известны тем, кому надо, однако менее важные данные, но имеющие для кого-то первостепенное значение, весьма сложно распознать и вычленить из общего потока.
Эдвард Дж. Эпштейн, председательствовавший в одной из секций на конференции, был поражен общим отношением к делу со стороны ряда сотрудников АНБ. "Их вовсе не интересует разведка. Их не волнует Советский Союз. Они совершенно равнодушны к коммунизму. Это вовсе не солдаты "холодной войны", это системные аналитики, технократы, бюрократы. В совокупности они отлично вписываются в четко работающую бюрократическую организацию"(32).
Часто приходится слышать, что эти бюрократы, холодно решающие проблемы глобального подслушивания, никогда не смогут заменить обычного шпиона, который, несмотря на все собственные недостатки, руководствуется в своей деятельности
[425]
человеческими эмоциями. Электронная разведка не владеет двумя самыми древними искусствами в области шпионажа: умением украсть и умением провести диверсию. США потратили на технические средства разведки суммы в семь раз большие, чем на сбор информации с использованием человеческого фактора. Разведчик, который сумел проникнуть во вражеское посольство и незаметно покинуть его, сфотографировав книгу кодов, стоит двух компьютеров, а тот, который смог завербовать шифровальщика, - десяти.
Нет, время Джеймса Бонда еще не кончилось. В 80-х годах нашего века Бонд и его коллеги в Вашингтоне, Лондоне, Москве и других местах вполне процветают. Стороннему наблюдателю может показаться, что рост разведывательных учреждений уже вырвался из-под контроля, однако сотрудники разведок и руководители их ведомств думают по-иному. Они изыскивают все новые и новые пути интенсифицировать свою деятельность. Их очередное наступление развернулось на экономическом фронте. В полицентристском, но экономически взаимосвязанном мире разведданные по вопросам торговли, цен и тарифов, финансовых соглашений, положения валют, цен на нефть, картелей и отношения к ним правительств стали так же важны (а некоторые считают, что даже более важны), как разведданные военного характера. Отрицательные последствия тайных операций ЦРУ в странах "третьего мира" приобретают новый аспект. Дестабилизация той или иной страны может угрожать мировой экономической системе в целом, и особенно в сфере погашения международной задолженности, ударяя таким образом по интересам США(33).
Развитие экономической разведки значительно расширяет сферу деятельности разведывательных служб. И здесь Советский Союз остается приоритетной целью западных разведок. Но в мире вряд ли сыщется хоть одна страна, которая сумела избежать их внимания. Совершенно бесспорно, что западные союзники шпионят друг за другом. В наше время не осталось дружественных разведок, сохранились лишь дружественные страны. Франция, к примеру, шпионит за Германией, так как опасается, что движение "зеленых" оттуда перекинется во Францию и начнет кампанию против французских ядерных испытаний. Она шпионит за Англией и США, наблюдая за антиядерным движением "Гринпис". Когда сотрудники французской разведки взорвали в 1985 году в Новой Зеландии судно "Рейнбоу уорриор", принадлежащее этому движению, тщательно спланированная операция должна была бросить тень на СИС.
[426]
Западные немцы шпионят за восточными, и наоборот. Дело поставлено настолько широко, что обмен захваченными друг у друга агентами превратился в почти заурядную процедуру. Восточногерманский адвокат Вольфганг Фогель, организующий обмены, обеспечил себе этим делом безбедное существование. По оценке ЦРУ, в ФРГ находится 30 тыс. восточногерманских агентов.
Израильские спецслужбы осуществляют шпионаж не только в арабском мире[*Разведка Израиля представляет собой классический пример разведки, в которой человеческий фактор (старомодный шпионаж) является более важным, чем добывание сведений с помощью технических средств. Израилю жизненно важно выяснить намерения противника. А лучший способ для этого - внедрение в его разведывательные службы], но и против США, несмотря на их особые отношения. Лайман Киркпатрик говорил: "Израильская разведка в США действует весьма активно, но, вероятно, не путем прямого внедрения своей агентуры, а главным образом путем лоббирования"(34).
Несмотря на повальное распространение в наше время двуличия, некоторые упрямцы никак не желают признать того, что США шпионят против Великобритании. Однако в 1984 году ЦРУ объявило, что ему удалось выявить 300 западных компаний, включая несколько фирм Великобритании, нелегально экспортирующих в СССР высокотехнологическую продукцию. Как сообщил один из депутатов английского парламента, информация о британских фирмах была получена в результате операции ЦРУ. Директор ЦРУ Уильям Кейси не опроверг это утверждение(35).
СИС и ШПС шпионят за партнерами Великобритании по Европейскому экономическому сообществу, и в первую очередь за Францией, с целью выяснить позиции делегаций на переговорах по финансовым и торговым вопросам. "Вы получаете огромное преимущество на переговорах, когда узнаете черту, до которой может отступать ваш оппонент", - заявил один из английских чиновников.
КГБ не меньше заинтересован в получении информации по экономическим вопросам. Один из исследователей системы советского шпионажа, Роджер Хилсмен из Колумбийского университета, утверждал, что, если бы Кремль заставили выбирать между вербовкой советника президента США по национальной безопасности и годовой подпиской на "Нью-Йорк Таймс", он бы предпочел газету, так как русские всегда хотят иметь информацию по самому широкому кругу вопросов, а не по одной проблеме, даже если источником сведений является высокопоставленное лицо(36). Гарри Розицки представляет типичного сотрудника КГБ 80-х годов как высококлассного специалиста
[417]
разведывательной победы. Больше того, начиная с 40-х годов ни США, ни Великобритания не сумели раскрыть ни единого советского кода по той простой причине, что современные компьютеры могут шифровать сообщения таким образом, что другие компьютеры практически не способны их прочитать. Справедливости ради надо отметить, что в 1972 году во время переговоров по сокращению стратегических наступательных вооружений АНБ давало точную информацию о позиции советской стороны. Но это произошло лишь в результате ошибки русских шифровальщиков, и нет сомнения, что ошибки такого рода больше не повторятся. По самой высшей оценке, АНБ и ШПС способны расшифровать 25% советских кодированных сообщений, при этом все эти сообщения второстепенные и третьестепенные, на тщательную шифровку которых русские не желают тратить силы и средства. Джеффри Прайм, эксперт ШПС по вопросам кодирования, осужденный за шпионаж в пользу Советского Союза, закончил свою карьеру, находясь на посту руководителя сектора в группе анализа перехваченных советских сигналов, поддающихся расшифровке. Большая часть сотрудников отдела стран восточного блока была занята прослушиванием советских телефонных переговоров. Реальное значение этого занятия можно понять из жалобы сотрудника АНБ - специалиста по русскому языку, работавшего на посту прослушивания в Западном Берлине. Он сказал, что количество разговоров, которые он слышал, было настолько мало, что стали утрачиваться языковые навыки(21).
Полезность АНБ и ШПС в деле расшифровки кодов уменьшалась по мере совершенствования компьютеров и увеличения их выпуска. Хотя Советский Союз и Китай в 50, 60 и в начале 70-х годов оставались закрытыми обществами, АНБ и ШПС могли свободно доить страны "третьего мира", получая оттуда полезную информацию. Но, по мере того как компьютеры становились все лучше и дешевле, и этот источник стал иссякать.
Вот что говорил по этому поводу Дэвид Кан: "За те же деньги, что были затрачены пять лет назад, в наше время любая страна может приобрести в два раза более мощную шифровальную машину. Но увеличение возможности кодирования в два раза означает, что количество вариантов, которые должны быть проиграны при расшифровке, возрастает в квадрате. Очень скоро эта работа выходит за границы возможностей. Таким образом, количество стран, коды которых могут быть успешно раскрыты, неуклонно сокращается. Окно, через которое подсматривают АНБ, ШПС и подобные им организации, постепенно закрывается"(22)
[418]
Но в мире разведки, если захлопывается одно окно, всегда можно попытаться открыть другое. АНБ и ШПС, естественно, не говорят потребителям информации, что вследствие сокращения возможностей по расшифровке следует сократить их штаты и урезать бюджет. Они просто заявляют, что вместо расшифрованных сообщений источником информации станут результаты анализа объема и направления потока этих сообщений. Это означает, что количество людей, занятых подобного рода деятельностью, следует увеличить. По словам Кана, "они вынуждены создавать империи и увеличивать штаты, чтобы добиться тех же результатов, которые достигались ранее, но с гораздо меньшим числом сотрудников"(23).
Однако насколько точна информация, полученная новым способом? Даже при дешифровке всегда существует возможность того, что вас обманут. Если противник знает или всего лишь подозревает, что его сообщения прочитываются, он может ввести вас в заблуждение, передавая ложную информацию. Потенциал для введения в заблуждение разведки, базирующейся на анализе направления и объема вражеской связи, существенно усиливается. В этом случае даже нет необходимости придумывать правдоподобные сообщения, следует всего лишь увеличить их число и начать варьировать источники. Слишком большое доверие к этому методу сбора информации может привести к тяжелейшим провалам.
Противник также знает о том, что можно добиться перегрузки системы и она просто перестанет функционировать. Перегрузка создает неразбериху и мешает принимать правильные своевременные решения.
С другой стороны, может прекратиться поступление всяких сигналов, и тогда об их объеме или направлении не может быть и речи. Иранцы сумели весьма простым способом справиться с многомиллиардной машиной АНБ/ШПС. направляя все важные сообщения военного характера с офицерами связи на мотоциклах, как это было принято во время первой мировой войны. Лайман Киркпатрик пишет: "Если Советы и решатся когда-нибудь сорваться с цепи, они ничего не станут передавать с помощью электронных средств связи или действуя открыто через спутник. Все приказы будут направлены с офицерами связи. Так в некоторых случаях поступал Гитлер, оставляя нас совершенно неподготовленными. Мы слишком сильно полагаемся на технические средства ведения разведки"(24).
Технократы из АНБ и ШПС презрительно кривятся, когда слышат утверждения о том, что кто-то в наше время способен скрыть свои намерения или суметь представить их в ложном свете. "Мы прослеживаем весь спектр электромагнитных
[419]
колебаний, - заявил в июне 1984 года на симпозиуме в Колорадо-Спрингс один из таких технократов. - Никто не способен фальсифицировать весь спектр".
Но имеются примеры, подтверждающие, что существуют такие способы искажения, по сравнению с которыми дезинформация в сфере традиционной разведки кажется детской игрой.
В течение многих лет АНБ перехватывало результаты испытаний советских баллистических ракет. Агентство доложило потребителям информации о радиусе их действия и точности наведения. На базе полученной таким образом информации в конце 60 - начале 70-х годов были приняты важнейшие решения о количестве, местах размещения и системе защиты американских ракет. Однако позже выяснилось, что разведданные, полученные в результате неусыпного электронного бдения, содержали существенные ошибки.
Лишь после того, как в середине 70-х годов появились новые, более совершенные способы анализа результатов испытаний, выяснилась природа этих ошибок. Русские просто фальсифицировали результаты испытаний. Они систематически вводили в заблуждение американские спутники и антенны слежения. Зная о том, что американцы ведут мониторинг, русские разработали способ, позволяющий обмануть американские машины и заставить их сообщать, что ракеты менее точны, чем было в самом деле. В то же самое время русские агенты в США предпринимали отчаянные попытки раздобыть сведения, позволяющие повысить точность наведения. Эти усилия не прошли мимо внимания ФБР. Сообщения Федерального бюро расследований явились подтверждением правильности информации, полученной АНБ со спутников и антенн. Операция с целью дезинформации, предпринятая Советами, удалась как нельзя лучше.
Но мы знаем, что в мире разведки поражения служат для того, чтобы обеспечить дальнейший рост разведслужб. Тут же в недрах разведывательного сообщества появилась группа лиц, заявивших, что для предотвращения подобных провалов в будущем совершенно необходимо создать "контрразведывательное подразделение, работающее со всеми субъектами - источниками информации". Это подразделение, по идее инициаторов, должно было следить как за шпионажем с помощью технических средств, так и за традиционной разведкой, изучать, каким образом те или иные технические средства попали под советский контроль. Сторонники этой идеи утверждали, что советская дезинформация, базирующаяся на использовании "перевербованных" спутников, посылке ложных электронных сигналов,
[420]
деятельности сотрудников КГБ и сообщениях фальшивых перебежчиков, может быть побеждена лишь при помощи такого контрразведывательного органа, который имеет доступ к информации, полученной изо всех источников. Лишь таким способом возможно разоблачить заговор Советов.
Против идеи создания подобной организации выступили, во-первых, те сотрудники АНБ, которые верили, что электронная система наблюдения вообще не может быть введена в заблуждение. К ним присоединились те, кто, допуская в принципе возможность электронной дезинформации, утверждали, что создание всеобъемлющей контрразведывательной структуры, с одной стороны, отрицательно повлияет на моральный климат в разведслужбах и, с другой, породит издевательское отношение со стороны публики: "Дожили! Они уже начали искать советских агентов среди наших спутников". В разведывательном сообществе возник новый глубокий раскол. Неожиданно подал в отставку заместитель директора ЦРУ адмирал Бобби Инман, и Совет национальной безопасности не дал "добро" на создание организации подобного рода.
Эдвард Дж. Эпштейн, первым обративший внимание на раскол в кругах разведки, говорил: "В то время, когда у конгресса и интересующейся части публики создалось впечатление о том, что спутники вместе с чудесами электроники являются источниками надежной и безошибочной информации, история с оценкой точности наведения советских ракет показала, что "национальные технические средства", по меньшей мере, уязвимы для обмана точно так же, как и менее экзотические средства сбора разведывательных данных"(25).
АНБ и ШПС могут утверждать, что ценность получаемой ежедневно информации многократно перекрывает риск появления отдельных ошибок. Однако технические средства сбора информации имеют присущие им ограничения. Фотографирование со спутников невозможно при неблагоприятных погодных условиях. Например, когда на снимках советского порта Николаев обнаружились контейнеры, которые обычно используются для транспортировки истребителей МиГ, разведку заинтересовало, какова будет дальнейшая судьба этих контейнеров. Будут ли они загружены на стоящее рядом судно и куда это судно направляется? К сожалению, облачный покров не дал возможности дать точный ответ. Следующая серия фотографий показала, что контейнеры и судно исчезли. Когда последнее было вновь сфотографировано, оно находилось у побережья Никарагуа. Из этого было сделано весьма сомнительное логическое заключение - советские МиГи направляются к сандинистам(26). Когда факты показали, что это вовсе не так, недостатки ведения
[421]
разведки с помощью спутников проявились вполне наглядно. Правда, со спутников можно делать снимки и в инфракрасном диапазоне, но при очень плотной облачности, так часто бывающей в Северном полушарии, этот метод тоже не работает. Даже фотографии, сделанные с помощью радара, при густой облачности настолько неясны, что не могут быть полезны(27).
Поскольку обе стороны знают, что их территории фотографируются противником, каждая из них пытается сохранить свои секреты и тщательно маскируется.
Вне всякого сомнения, искусство анализа снимков достигло такого совершенства, что в наше время АНБ и ШПС не были бы введены в заблуждение, как случилось в 1962 году в Москве. Эта история заслуживает пересказа, чтобы показать, какие методы использует каждая из сторон с целью обмануть фотообъектив противника как в небесах, так и на земле. Один английский дипломат, хорошо владевший русским языком, решил пойти на демонстрацию вместе с москвичами. "Мы хотели прочувствовать не атмосферу Красной площади, а настроение, царящее в маленьких улочках, где формируются колонны. В одной из тихих аллей мы наткнулись на артиллерийско-ракетную часть с грузовиками, на которых поблескивали зловещие серебристые ракеты. С расстояния не более чем в два фута мы заметили, что это всего лишь деревянные макеты, недавно выкрашенные алюминиевой краской. Чтобы убедиться в этом, мы подошли вплотную и, поскольку солдаты не выражали беспокойства, постучали по корпусу одной из ракет. Это, вне всякого сомнения, было дерево".
Когда на следующий день дипломат рассказал об этом случае военному атташе, который, без сомнения, во время парада непрерывно щелкал своей сверхминиатюрной камерой, его отволокли в кабинет атташе и учинили форменный допрос. Дипломату показали десятки фотографий различных типов ракет и потребовали, чтобы он указал тот, который он видел. В итоге военный атташе сообщил своему начальству в Лондоне о том, что его коллега "утверждает, что ракеты якобы были сделаны из дерева и, по его утверждению, являлись не чем иным, как макетами"(28). Из рассказа следует, что фотоаналитики не только могут быть введены в заблуждение, но и что их чрезвычайно трудно убедить признаться в совершенных ошибках. Даже прямое свидетельское показание не может сразу сбить их с уже занятой позиции[*Это не единственные макеты, используемые коммунистами. ГДР в 1986 году стала размещать манекены часовых на сторожевых вышках вдоль укрепленной границы с Западной Германией].
[422]
Существует, как уже говорилось, и проблема перегрузки системы. Американские спутники и самолеты-шпионы производят такое количество снимков, что нет возможности их все просмотреть, не говоря уж о том, чтобы проанализировать. Перехваты, особенно в кризисных ситуациях, идут таким потоком, что аналитики иногда добираются до самой важной информации после того. как кризис разрешился. Техника и технология сами по себе становятся настолько непонятными, что крут сотрудников, способных представить себе общую картину (их количество уже сокращено, исходя из принципа "минимально необходимых знаний"), становится все уже. Гарри Розицки говорит, что в 1980 году аналитик американской разведки встретился с проблемой "переизбытка информации, поступающей из различных источников". Миллионы слов зарубежных радиопередач ежедневно, тысячи сообщений из посольств и от атташе, поток перехватов, ящики фотографического материала, мили пленок, на которых записаны электронные данные, и горстка сообщений от агентов"(29).
Аналитики при виде такого богатства склонны приходить в восторг настолько, что иногда принимают обнаруженные крупицы золота за открытие коренной жилы. Анализ динамики мировых цен на нефть в 1974 году, произведенный главным образом на основе данных, представленных АНБ и ШПС на самом высоком уровне секретности, как оказалось, содержал крайне мало нового по сравнению с тем, что было опубликовано на страницах "Уолл-стрит джорнэл" и "Файнэншл таймс". К выводам, содержащимся в сверхсекретном анализе, без труда мог прийти любой компетентный журналист. Например, в докладе содержалось заключение такого рода: "Некоторые страны ОПЕК пытаются увеличить добычу, месторождения нефти открываются повсеместно, ведутся поиски альтернативных источников энергии. Однако мы не можем с уверенностью предположить, что снижение уровня импорта способно привести к распаду, и неспособны предсказать, когда это произойдет, если произойдет вообще"(30).
Разведданные, касающиеся вторжения Аргентины на Фолклендские (Мальвинские) острова, поступали в изобилии. АНБ и ШПС прочитывали аргентинские военные и дипломатические сводки, орбиты двух американских разведывательных спутников ежедневно проходили над побережьем Аргентины (небо над портами было безоблачным, и аргентинский флот вторжения оказался сфотографированным), спутники-шпионы американских ВМС перехватывали все сообщения, сделанные при помощи электронных средств связи, и, наконец, самолет-разведчик совершал постоянные облеты региона(31). Несмотря на всю
[423]
эту активность, по словам Джеймса Шлесинджера, лучшим источником информации о намерениях Аргентины оказалась "Пренса" - ведущая газета страны. 28 января 1982 года на ее первой полосе было заявлено: "Полагают, что в том случае, если последующая попытка Аргентины добиться соглашения с Лондоном путем переговоров потерпит провал, Буэнос-Айрес захватит острова при помощи силы уже в текущем году"[*Нельзя сказать, что АНБ и ШПС оказались бесполезны, когда начались бои. ШПС, в частности, в конце 70-х годов изменил политику, перенеся центр тяжести в своей работе на сбор тактической, а не стратегической информации. Как оказалось, это изменение смогло принести огромную пользу английским частям во время Фолклендской кампании].
Почему же дело пошло не так, как надо? Фолкленды продемонстрировали полный провал в сфере интерпретации полученных сведении. Объединенный комитет по разведке верил в то, во что хотел верить, - Аргентина блефует. Несмотря на то что отделения СИС на местах информировали о настроениях, царивших среди аргентинских лидеров, не принимая во внимание данные, полученные в результате перехватов по всем каналам связи, а также сообщения из английского посольства, подтверждавшие чувства, высказанные газетой "Пренса", Объединенный комитет решил, что вторжение отнюдь не неизбежно и даже маловероятно. В то время, когда аргентинские морские пехотинцы высаживались на побережье с целью оккупации Фолклендов, члены британского Кабинета министров безмятежно почивали.
Некоторые потребители продукции электронного шпионажа пытались найти пути повышения ее качества. По сложившейся практике любое ведомство, занимающееся разведкой, обращалось в Совет по разведке США с заявкой на получение необходимой информации. После искомого одобрения со стороны Совета директор ЦРУ обращался в АНБ с просьбой выполнить заявку. Этот метод иногда приводил к существенному дублированию работы, так как ведомства, получив желанную информацию, не хотели делиться ею с другими учреждениями.
Чтобы избавиться от этого недостатка, руководители различных разведывательных служб согласились упорядочить метод представления своих запросов. В начале 80-х было решено, что "все разведывательное сообщество будет формировать пакет своих потребностей" и представлять его в АНБ для исполнения. Это означало, что спутники, так же как и наземные станции, должны ориентироваться на самые разнообразные цели: фотографировать советские самолеты для ВВС США, подслушивать переговоры между частными летательными аппаратами
[424]
для Бюро по борьбе с наркотиками, прослушивать латиноамериканские банки, чтобы узнать для Министерства финансов, намерены ли страны Южной Америки выплачивать свои долги.
Эта практика привела к тактике "пылесоса", то есть обработке всего спектра электромагнитных волн в расчете на то, что для любой полученной информации отыщется адресат. Некоторые потребители начали жаловаться на существенное снижение качества информации и на то, что они стали получать ценной информации значительно меньше, чем получали ранее. Это была одна из тем, обсуждавшихся в 1984 году на конференции в Колорадо-Спрингс. Разведка ВВС, в частности, жаловалась, что обеспечение ее данными стало хуже, так как она не всегда получает от АНБ то, что требуется. Один из офицеров ВВС привел такой пример. Предполагалось, что на границе с Китаем СССР держит 60 дивизий. ВВС обращались с просьбой к АНБ произвести фотографирование этих дивизий. Успеха в этом деле добиться не удалось. Тогда была высказана просьба измерить объем потока радиокоммуникаций и провести их анализ. АНБ либо не сумела их обнаружить, либо оказалась неспособной вычленить из общего потока. Единственным указанием на то, что там вообще были русские, явились радиоперехваты, устанавливающие порядок службы на текущий день. Вне всякого сомнения, такие сообщения без труда могли быть фальсифицированы.
Проблема АНБ состояла в том, чтобы из всего объема собранной информации выудить самые необходимые данные и направить их в нужный адрес. Бесспорно, важнейшие сведения (например, подготовка русскими своих баллистических ракет к запуску) мгновенно станут известны тем, кому надо, однако менее важные данные, но имеющие для кого-то первостепенное значение, весьма сложно распознать и вычленить из общего потока.
Эдвард Дж. Эпштейн, председательствовавший в одной из секций на конференции, был поражен общим отношением к делу со стороны ряда сотрудников АНБ. "Их вовсе не интересует разведка. Их не волнует Советский Союз. Они совершенно равнодушны к коммунизму. Это вовсе не солдаты "холодной войны", это системные аналитики, технократы, бюрократы. В совокупности они отлично вписываются в четко работающую бюрократическую организацию"(32).
Часто приходится слышать, что эти бюрократы, холодно решающие проблемы глобального подслушивания, никогда не смогут заменить обычного шпиона, который, несмотря на все собственные недостатки, руководствуется в своей деятельности
[425]
человеческими эмоциями. Электронная разведка не владеет двумя самыми древними искусствами в области шпионажа: умением украсть и умением провести диверсию. США потратили на технические средства разведки суммы в семь раз большие, чем на сбор информации с использованием человеческого фактора. Разведчик, который сумел проникнуть во вражеское посольство и незаметно покинуть его, сфотографировав книгу кодов, стоит двух компьютеров, а тот, который смог завербовать шифровальщика, - десяти.
Нет, время Джеймса Бонда еще не кончилось. В 80-х годах нашего века Бонд и его коллеги в Вашингтоне, Лондоне, Москве и других местах вполне процветают. Стороннему наблюдателю может показаться, что рост разведывательных учреждений уже вырвался из-под контроля, однако сотрудники разведок и руководители их ведомств думают по-иному. Они изыскивают все новые и новые пути интенсифицировать свою деятельность. Их очередное наступление развернулось на экономическом фронте. В полицентристском, но экономически взаимосвязанном мире разведданные по вопросам торговли, цен и тарифов, финансовых соглашений, положения валют, цен на нефть, картелей и отношения к ним правительств стали так же важны (а некоторые считают, что даже более важны), как разведданные военного характера. Отрицательные последствия тайных операций ЦРУ в странах "третьего мира" приобретают новый аспект. Дестабилизация той или иной страны может угрожать мировой экономической системе в целом, и особенно в сфере погашения международной задолженности, ударяя таким образом по интересам США(33).
Развитие экономической разведки значительно расширяет сферу деятельности разведывательных служб. И здесь Советский Союз остается приоритетной целью западных разведок. Но в мире вряд ли сыщется хоть одна страна, которая сумела избежать их внимания. Совершенно бесспорно, что западные союзники шпионят друг за другом. В наше время не осталось дружественных разведок, сохранились лишь дружественные страны. Франция, к примеру, шпионит за Германией, так как опасается, что движение "зеленых" оттуда перекинется во Францию и начнет кампанию против французских ядерных испытаний. Она шпионит за Англией и США, наблюдая за антиядерным движением "Гринпис". Когда сотрудники французской разведки взорвали в 1985 году в Новой Зеландии судно "Рейнбоу уорриор", принадлежащее этому движению, тщательно спланированная операция должна была бросить тень на СИС.
[426]
Западные немцы шпионят за восточными, и наоборот. Дело поставлено настолько широко, что обмен захваченными друг у друга агентами превратился в почти заурядную процедуру. Восточногерманский адвокат Вольфганг Фогель, организующий обмены, обеспечил себе этим делом безбедное существование. По оценке ЦРУ, в ФРГ находится 30 тыс. восточногерманских агентов.
Израильские спецслужбы осуществляют шпионаж не только в арабском мире[*Разведка Израиля представляет собой классический пример разведки, в которой человеческий фактор (старомодный шпионаж) является более важным, чем добывание сведений с помощью технических средств. Израилю жизненно важно выяснить намерения противника. А лучший способ для этого - внедрение в его разведывательные службы], но и против США, несмотря на их особые отношения. Лайман Киркпатрик говорил: "Израильская разведка в США действует весьма активно, но, вероятно, не путем прямого внедрения своей агентуры, а главным образом путем лоббирования"(34).
Несмотря на повальное распространение в наше время двуличия, некоторые упрямцы никак не желают признать того, что США шпионят против Великобритании. Однако в 1984 году ЦРУ объявило, что ему удалось выявить 300 западных компаний, включая несколько фирм Великобритании, нелегально экспортирующих в СССР высокотехнологическую продукцию. Как сообщил один из депутатов английского парламента, информация о британских фирмах была получена в результате операции ЦРУ. Директор ЦРУ Уильям Кейси не опроверг это утверждение(35).
СИС и ШПС шпионят за партнерами Великобритании по Европейскому экономическому сообществу, и в первую очередь за Францией, с целью выяснить позиции делегаций на переговорах по финансовым и торговым вопросам. "Вы получаете огромное преимущество на переговорах, когда узнаете черту, до которой может отступать ваш оппонент", - заявил один из английских чиновников.
КГБ не меньше заинтересован в получении информации по экономическим вопросам. Один из исследователей системы советского шпионажа, Роджер Хилсмен из Колумбийского университета, утверждал, что, если бы Кремль заставили выбирать между вербовкой советника президента США по национальной безопасности и годовой подпиской на "Нью-Йорк Таймс", он бы предпочел газету, так как русские всегда хотят иметь информацию по самому широкому кругу вопросов, а не по одной проблеме, даже если источником сведений является высокопоставленное лицо(36). Гарри Розицки представляет типичного сотрудника КГБ 80-х годов как высококлассного специалиста