Страница:
В третий год царствования своего Артаксеркс сделал пир для всех князей своих, и для служащих при нем, для главных начальников войска Персидского и Мидийского, и для правителей областей своих, показывая великое богатство царства своего и отличный блеск величия своего, в течение многих дней, ста восьмидесяти дней. По окончании сих дней сделал царь для народа своего, находившегося в Сузах, от большого до малого, пир семидневный на садовом дворе дома царского. И царица Астинь сделала также пир для женщин в царском доме царя Артаксеркса.
В седьмой день, когда развеселилось сердце царя от вина, он сказал семи евнухам, служившим пред лицом его, чтоб они привели царицу Астинь пред лицо царя в венце царском, для того, чтобы показать народу и князьям красоту ее, потому что она была очень красива. Но царица Астинь не захотела прийти по приказанию царя, объявленному через евнухов.
И разгневался царь сильно, и ярость его загорелась в нем. И призвал царь на совет мудрецов, знающих прежние времена, - ибо дела царя делались пред всеми, знающими закон и права, - и в присутствии приближенных своих и знатнейших, спросил их: Как поступить по закону с царицею Астинь за то, что она не сделала по слову царя, объявленному чрез евнухов"?
И отвечал Мемухан пред лицом царя и князей: "Если благоугодно царю, пусть выйдет от него "царское постановление, и впишется в законы Персидские и Мидийские, и не отменяться о том, что Астинь не будет входить пред лицо царя Артаксеркса, а царское достоинство ее передаст другой, которая лучше ее. Когда услышат о сем постановлении царя, которое разойдется по всему царству его, как оно ни велико; тогда все жены будут почитать мужей своих, от большого до малого".
"И угодно было слово сие в глазах царя и князей; и сделал царь по слову Мемухана", разослал по всем областям письма, "чтобы всякий муж был господином в доме своем, и чтобы это было объявлено каждому на природном языке его"...
Таким образом, решено было избрание новой царицы. В числе девиц, собранных на смотр царя, были и одна Иудеянка, именем Гадасса, - она же Эсфирь", - сирота, родственница Мардохея, которую он приютил у себя и воспитывал вместо дочери, - но "не сказывала Эсфирь ни о народе своем, ни о родстве своем, потому что Мардохей дал ей приказание, чтоб она на сказывала".
И приобрела Эсфирь расположение к себе в глазах всех видевших ее. И взята была Эсфирь к царю Артаксерксу, и полюбил царь Эсфирь, и возложил царский венец на голову ее, и сделал ее царицею на место Астинь". - Она же продолжала умалчивать о родстве своем и о народе своем, как приказал ей Мардохей, которого слушалась она и "теперь так же, как тогда, когда была у него на воспитании". А Мардохей продолжал служить при царском дворце, и вот, однажды, когда он сидел у царских ворот, услышал он разговор между двумя царскими евнухами - Гавафою и Фаррою, из которого узнал, что они замыслили наложить руку на царя Артаксеркса.
Мардохей сообщил об этом царице Эсфири, а Эсфирь сказала царю от имени Мардохея. - Дело было исследовано, найдено верным, и обоих евнухов повесили на дереве. И было вписано о благодеянии Мардохея в памятную книгу дневных записей у царя.
В это время пользовался особенным благоволением Артаксеркса царедворец его - Аман, сын Амадафа, Вугеянина, - и вознес его царь на такую высоту, что "все служащие при царе, которые были у царских ворот, по приказанию царя кланялись и падали ниц пред Аманом; но Мардохей не кланялся и не падал ниц".
Это привело в великое негодование Амана и он, задумав отомстить Мардохею, сказал однажды царю Артаксерксу: "есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами по всем областям царства твоего; и законы их отличны от законов всех народов, и законов царя они не выполняют; и царю не следует так оставлять их. Если царю благоугодно, то пусть предписано будет истребить их; и десять тысяч талантов серебра я отвешу в руки приставников, чтобы внести в казну царскую.
Тогда снял царь перстень свой с руки своей и отдал его Аману, чтобы скрепить указ против Иудеев. И сказал царь Аману: отдаю тебе это серебро и народ; поступи с ним, как тебе угодно".
Не замедлил Аман исполнить задуманное им.
Быстро отправились гонцы во все области царя с царским повелением: "убить, погубить и истребить всех Иудеев, малого и старого, детей и женщин, в один день, в 13-й день 12-го месяца (Адара), и имение их разграбить"...
Когда Мардохей узнал все, что делалось, то разодрал одежды свои, и возложил на себя вретище и пепел; и вышел на средину города, и взывал с воплем и горьким: истребляется народ ни в чем неповинный!.
В горести своей Мардохей обратился к Эсфири, доставил ей список с царского указа об истреблении Евреев и молил ее ходатайствовать перед царем о спасении своего родного народа. Но царица поручила ответить ему, что нет у нее в настоящую минуту доступа к царю, так как, по закону, казнится смертию всякий, кто войдет к царю во внутренний двор, не быв позван, а что она не звана к царю вот уже тридцать дней.
Мардохей же на это велел передать Эсфири:
"Если ты промолчишь в это время, то свобода и избавление придут для Иудеев из другого места, а ты и дом отца твоего погибнете. И кто знает, не для такого ли времени ты и достигла достоинства царского"?..
И склонилась Эсфирь на увещания своего родного воспитателя и решилась действовать в пользу своих единоверных, хотя бы пришлось ей ради того пожертвовать даже жизнью своей...
Пойди, собери всех Иудеев (которые в Сузах), - сказала она Мардохею, и поститесь ради меня, и не ешьте и не пейте три дня, ни днем, ни ночью, и я с служанками моими также буду поститься, и потом пойду к царю, хотя это против закона, и если погибнуть, погибну...
"И пошел Мардохей и сделал, как приказала ему Эсфирь. И молился он Господу, воспоминая все дела Господни" и моля Его "умилосердиться над наследием Его" и "не погубит уст, прославляющих Его".
И царица Эсфирь прибегла к Господу, объятая смертной горестью и, сняв одежды славы своей, облеклась в одежды скорби и сетования и молилась, говоря: Господи мой! Ты один Царь наш; помоги мне, одинокой и не имеющей помощника, кроме Тебя; ибо беда моя близ меня. Не предай, Господи, скипетра Твоего богам несуществующим, и пусть не радуются падению нашему, но обрати замыслы их на них самих; наветника же против нас предай позору. Яви Себя нам во время скорби нашей и дай мне мужество; даруй устам моим слово благоприятное пред этим львом, и исполни сердце его ненавистью к преследующему нас, на погибель ему и единомышленникам его...
Ты знаешь, что я гнушаюсь знака гордости моей, который бывает на голове моей в дни появления моего и не ношу его в дни уединения моего. Не веселилась раба Твоя со дня перемены судьбы моей доныне, кроме как о Тебе Господи, Боже Авраамов. Боже, имеющий силу над всеми! услышь голос безнадежных, и спаси нас от руки злоумышляющих, и избавь меня от страха моего!"
На третий день Эсфирь, одевшись по-царски, во всем блеске красоты своей, с лицом радостным, как бы исполненным любви, хотя сердце ее стеснено было от великого страха, в сопровождении двух служанок пришла и "стала на внутреннем дворе царского дома, перед домом царя; царь же сидел тогда на престоле своем, прямо против входа в дом, облеченный во все одеяние величия своего, и был весьма страшен... Когда же царь увидел царицу Эсфирь, стоящую на дворе, она нашла милость в глазах его", однако же, "он взглянул на нее с сильным гневом, и царица упала духом", лишилась сил и склонилась на голову служанки, сопровождающей ее. "И изменил Бог дух царя на кротость, и поспешно встал он с престола своего, и принял царицу в объятия свои, пока она не пришла в себя. Потом утешил ее ласковыми словами, сказав ей: что тебе Эсфирь? Я - брат твой; ободрись, не умрешь; ибо наше владычество общее; подойди. Какая просьба твоя? Даже до полуцарства будет дано тебе"...
- "Ныне у меня день праздничный, - отвечала царю ободрившаяся Эсфирь, и если царю благоугодно, то пусть придет царь с Аманом сегодня на пир, который я приготовила ему"...
И по слову Эсфири пришел царь с Аманом на пир, который она приготовила ему. "И сказал царь Эсфири при питье вина: какое желание твое? Оно будет удовлетворено; и какал просьба твоя; хотя бы до полуцарства, она будет исполнена".
- Вот мое желание и моя просьба, - отозвалась Эсфирь, - если я нашла благоволение в очах царя, то пусть царь с Аманом придет еще завтра на пир, который я приготовлю для них, и завтра я исполню слово царя.
С благоволением отнесся царь и к этой просьбе Эсфири, - и, польщенный приглашением царицы, Аман в веселом расположении духа возвращался к себе домой, но встретив у ворот Мардохея, который по-прежнему, не встал перед ним и не поклонился ему, он пришел в сильное негодование.
Возвышение Мардохея.
"Сам царь возвеличил меня над всеми, - говорил он домашним своим, - и царица почтила меня, не позвав на свой пир никого, кроме меня, но всего этого не довольно для меня, пока я вижу Мардохея, Иудеянина сидящим у ворот царских".
"Что ж? Пусть приготовят дерево вышиною в 50 локтей, и утром скажи царю, чтобы повесили на нем Мардохея; и тогда весело иди на пир с царем", посоветовали Аману жена его и прочие родные, - и успокоился он их словами, и распорядился приготовлением дерева...
Между тем, в ту ночь не спалось царю, "и он велел (слуге) принести памятную книгу дневных записей; и читали их перед царем. И найдено записанным там, как донес Мардохей на Гавафу и Фарру, двух евнухов царских, которые замышляли наложить руку на царя Артаксеркса. - И спросил царь: какая дана почесть и отличие Мардохею за это? - И сказали отроки царя, служившие при нем: - ничего не сделано ему".
В это время явился Аман и, с разрешения царя, вошел к нему. И сказал ему царь: что сделать бы тому человеку, которого царь хочет отличить почестью? - Аман, подумав, что это намерение царя может относиться только к нему, отвечал царю: - "тому человеку, которого царь хочет отличить почестью, пусть принесут одеяние царское, в которое одевается царь, и приведут коня, на котором ездит царь, возложат царский венец на главу его, и пусть подадут одеяние и коня в руки одному из первых князей царских, и выведут его на коне на городскую площадь, и провозгласят перед ним: так делается тому человеку, которого царь хочет отличить почестью!
И сказал царь Аману: (хорошо ты сказал); тотчас же возьми одеяние и коня, как ты сказал, и сделай это Мардохею, Иудеянину, сидящему у царских ворот; ничего не опусти из всего, что ты говорил"...
И принужден был Аман исполнить повеление царя...
Когда же, после того, с сокрушенным сердцем возвратился он в дом свой и рассказал близким своим о случившемся с ним, то опечалился еще больше, когда они сказали ему: "если из племени Иудеев Мардохей, из-за которого ты начал падать, то не пересилишь его, а наверно падешь пред ним (ибо с ним Бог живый)". - В это время пришли царские евнухи и стали торопить Амана идти на пир к царице...
Во время пира снова царь сказал Эсфири: "какое желание твое, царица Эсфирь? оно будет удовлетворено; и какая просьба твоя? хотя бы до полу царства, она будет исполнена"...
И отвечала ему Эсфирь: - "если я нашла благоволение в очах твоих, царь, и если царю будет благоугодно, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народ мой, по просьбе моей"! ибо вот мы, по указу твоему, осуждены на истребление...
- Кто это такой, и где тот, который отважился в сердце своем сделать так? - спросил царь.
Враг и неприятель - этот злобный Аман, - отвечала царица, и затрепетал Аман, услышав эти слова. "Царь же встал во гневе своем с пира и пошел в сад при дворце", возвратясь же оттуда, увидел Амана, преклоненного перед Эсфирью и "умоляющего ее о жизни своей". При этом виде он пришел еще в большее негодование и велел увести Амана, с покрытою головою, как преступника.
Когда же, при этом один из евнухов сообщил царю, что "вот и дерево, которое приготовил Аман для Мардохея, говорившего доброе для царя, стоит у дома Амана, вышиною в 50 локтей", то сказал царь: Так пусть же повесят на нем самого Амана.
"И повесили Амана на дереве, которое он приготовил для Мардохея. И гнев царя утих".
В тот же день отдал царь Эсфири дом Амана и, узнав от Эсфири о родстве ее с Мардохеем и что он для нее, приблизил его к себе и возвысил его, "и снял царь перстень свой, который он отнял у Амана, и отдал его Мардохею".
Эсфирь же продолжала умолять царя отменить жестокий указ против Иудеев, составленный Аманом, но так как нельзя было отменить указа, подписанного царским именем, то Артаксеркс разрешил Мардохею написать другой указ от царского имени и скрепить его царским перстнем, - "о том, что царь позволяет Иудеям собраться и стать на защиту жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жен, и имение их разграбить".
Так и было исполнено в самый день, назначенный для истребления Иудеев, в 13-й день 12-го месяца, т.е. месяца Адара. Собрались Иудеи во всеоружии и "взяли власть над врагами своими, и никто не мог устоять пред лицом их, потому что страх пред ними напал на весь народ". Были преданы смерти и десять сыновей Амана.
После того успокоились Иудеи, и было тогда у них "освещение, и радость, и веселие, и торжество", в воспоминание о котором был установлен праздник, называемый Пурим, от имени пур (жребий), на вечные времена в дни 14-й и 15-й месяца Адара. (Книга Эсфирь. Гл. I, 3-5, 10-13, 15, 16, 19-22. Гл. II, 10, 15-17, 20, 22, 23. Гл. III, 1, 2, 7-13. Гл. IV, 1, 14, 16, 17. Гл. V, 1, 3, 4, 6, 8, 14. Гл. VI, 1-3, 7-10, 13. Гл. VII, 2, 3, 5-7, 9, 10. Гл. VIII, 2, 11, 16. Гл. IX, 1, 2.
Бедствие Иова.
XXIX. Книга Иова.
Был человек в земле Уц (на границе Идумеи и Аравии), "имя его - Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен, и удалялся от зла".
И благословление Божие видимо пребывало на нем. Не было у него недостатка ни в чем, чего только может человек желать в своей земной жизни. Семейство у него было большое, благочестивое, дружное; богатством своим славился он по всему востоку; и сам он пользовался полным уважением всех окружающих и соседей его. Всякому открыт был дом его, и никто не выходил из него, не получив привета, помощи и утешения.
"Сыновья его сходились, делая пиры каждый в своем доме, в свой день, и посылали и приглашали трех сестер своих есть и пить с ними. - Когда круг пиршественных дней совершался, Иов посылал за ними и освящал их и, вставая рано утром, возносил всесожжения по числу всех их (и одного тельца за грех о душах их). Ибо говорил Иов: может быть, сыновья мои согрешили, и похулили Бога в сердце своем. Так делал Иов во все такие дни".
И был день, когда пришли сыновья Божий предстать пред Господом; между ними пришел и сатана.
И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее. - И сказал Господь сатане: обратил бы ты внимание на раба Моего, Иова? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла.
И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле. Но простри руку Твою, и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя?
"И сказал Господь сатане: вот все, что у него, в руке твоей, только на него не простирай руки твоей. - И отошел сатана от лица Господня".
И вот, когда, по изволению Божию, допущен был дух злобы и зависти (в посрамление ему) искусить праведнейшего раба Божьего Иова (только не касаясь души его), да явятся дела Божий на нем, то устремился враг человеческий на жертву свою и внезапно подверг Иова всем испытаниям, которые могли бы смутить его и заставить хулить Бога своего...
В один из мирных дней наслаждавшегося земным счастьем Иова, как громом поразили его вести одна за другою о потере всего имущества его, о гибели всех детей его.
Как же подействовали на праведника эти удары? - Он "пал на землю, и поклонился, и сказал: Господь дал, Господь и взял, да будет имя Господне благословенно"! - Во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге".
Приняв с такою святой покорностью лишение имущества и любимых детей, Иов продолжал богоугодно страдать, когда поразили его и новые испытания: страшная телесная болезнь и огорчения со стороны малодушной жены его, которая, вместо того, чтоб успокаивать его, упрекала его, говоря: "Ты все еще тверд в непорочности твоей. Похули Бога и умри"... Но он возразил ей: "Ты говоришь, как одна из безумных. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать"? "Во всем этом не согрешил Иов устами своими".
Но во всем величии своем предстоит Иов, когда он подвергается самому тяжелому испытанию: любимые друзья, пришедшие посетить его, выражают свои сомнения в нем, предполагают в нем скрытую греховность, как будто навлекшую на него заслуженную тяжелую кару; отнимают у него таким образом последнюю отраду, которая остается у праведника: верить в свою невинность, опираться на свое доброе перед Богом...
Своим ограниченным человеческим рассуждением разбирают эти люди предопределения и непостижимые судьбы Божий и решают, что Бог не карает невинных... И вот, обрушиваются на Иова, лежащего в язвах на гноище, их презрительные осуждения, и вот, умудряются они поучать советами человеческого измышления того, кого Сам Бог признал "человеком непорочным, справедливым, богобоязненным и удаляющимся от зла, таким, какого нет другого на земле"...
Затронутый в своей святыне - своей совести, Иов доходит до крайнего предела страдания. У него, лишенного всякого блага, пораженного "проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его", хотят отнять последнюю отраду, и именно то, что для него всего дороже: чувство правоты своей перед Богом...
Иов, посещаемый своими друзьями.
- "Я прав! - восклицает Иов, как бы в оправдание свое перед Самим Богом, - я прав, но Бог лишил меня суда. Должен ли я лгать на неправду мою? Моя рана неисцелима - без вины"...
- "Неправ ты! - возражает ему один из посетивших его, - не может быть у Бога неправды или у Вседержителя неправосудия, ибо Он по делам человека поступает с ним, и по путям мужа воздает ему... Очи Его над путями человека, и Он видит все шаги его. Нет тьмы, ни тени смертной, где могли бы укрыться делающие беззаконие. Потому Он уже не требует от человека, чтобы шел на суд с Богом. Он сокрушает сильных без исследования и поставляет других на их места, - чтобы не царствовал лицомер к соблазну народа... К Богу должно говорить: я потерплю, больше не буду грешить. А чего я не знаю, Ты научи меня; и если я сделал беззаконие, больше не буду. Кто укажет Господу путь Его, кто может сказать: Ты поступил несправедливо, Вседержитель! Мы не постигаем Его. Он велик силою, судом и полнотою правосудия. Он никого не угнетает"...
- Сколько знаете вы, знаю и я; не ниже я вас, - с горечью возражает Иов на суждения друзей своих, - но я к Вседержителю хотел бы говорить и желал бы состязаться с Богом. А вы - сплетчики лжи; все вы - бесполезные врачи. О, если бы вы только молчали! Это было бы вменено вам в мудрость. Замолчите предо мною, и я буду говорить, что бы ни постигло меня. Вот, Он убивает меня, но я буду надеяться; я желал бы только отстоять пути мои перед лицом Его... И это уже - в оправдание мне; потому что лицемер не пойдет перед лицо Его... - Вот, я завел судебное дело; знаю, что буду прав. Кто в состоянии оспорить меня? Буду говорить я, а Ты (Господи) отвечай мне... Сколько у меня пороков и грехов? Покажи мне беззаконие мое и грех мой... Для чего скрываешь лицо Твое и считаешь меня врагом Тебе? Не сорванный ли листок Ты сокрушаешь и не сухую ли соломенку преследуешь? Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом, - и Ты губишь меня?
Я был спокоен, но Он потряс меня; пробивает во мне пролом за проломом; бежит на меня, как ратоборец. При всем том, что нет хищения в руках моих, и молитва моя чиста... И ныне вот на небесах Свидетель мой и Заступник мой в вышних! Заступись, поручись Сам за меня перед Собою! иначе, кто поручится за меня?
Помутилось от горести око мое, и все члены мои, как тень... Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый будет больше и больше утверждаться...
Дни мои прошли; думы мои - достояние сердца моего - разбиты...
Гробу скажу: ты - отец мой; червю - ты мать моя и сестра моя... А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию... И я во плоти моей узрю Бога"...
Иов и среди безмерного страдания своего не хулит Бога. - Сатана посрамлен в надежде своей заставить его хулить Бога... Иов недоумевает только в своем человеческом изнеможении, почему поражен от такими многочисленными бедствиями, но, вместе с тем, он неизменно любит и верит, и призывает поражающего его Бога...
И как отозвался Господь на смущение сердца верного раба Своего?
Голосом "из бури" Господь отозвался Иову и сказал: "Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? Препояшь, как муж, чресла твои; Я буду спрашивать тебя, а ты объясняй Мне. Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он? Будет ли состязующийся с Вседержителем еще учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему"...
И отвечал Иов Господу и сказал: - "Вот, я ничтожен; что буду отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои... Однажды я говорил, теперь отвечать не буду... Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено.
Кто сей помрачающий Провидение, ничего не разумея? - Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал.
Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне.
Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же глаза мои видят Тебя. Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле"...
Обратились тогда слова Божий к одному из друзей Иова: - "Говорит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Итак, возьмите себе семь тельцов и семь овнов, и пойдите к рабу Моему Иову, и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лицо его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов".
И пошли друзья Иова "и сделали так, как Господь повелел им, - и Господь принял лице Иова".
Возобновляется благосостояние Иова.
И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих (огорчивших и оскорбивших его), - и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде... И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние; у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов и тысяча пар волов.
И было у него семь сыновей и три дочери, которым Иов дал наследство между братьями их.
После того жил Иов еще сто сорок лет, и видел сыновей своих и сыновей сыновних до четвертого рода. - И умер Иов в старости, насыщенный днями". (Книга Иова. Гл. I, 1, 4-8, 9-12, 21, 22. Гл. II, 9, 10. Гл. XXXIV, 5, 6, 10, 11, 21-24, 30-32. Гл. XXXVI, 23. Гл. XXXVII, 23. Гл. XIII, 2-5, 13, 15, 16, 18, 19, 22-25. Гл. XVI, 12, 14, 17, 19. Гл. XVII, 3, 7, 9, 11, 14. Гл. XIX, 25, 26. Гл. XXVIII, 2, 3. Гл. XL, 1-4. Гл. XXXIX, 32-35. Гл. XLII, 2-10, 12, 13, 15-17).
Слава вечной премудрости (Экклезиаст, I, 1-4).
XXX. Книга "учительная".
Кроме вышеупомянутой книги Псалмов св. царя Давида Библия содержит в себе и другие, известные под именем "учительных". - В них изливается прославление Бога и Премудрости Его вдохновенною, высокою душою человека Ветхого Завета; высказываются также поучения о душевном воспитании сообразно идеалам нравственного совершенствования, к которым вечно устремлялось человечество в лице отдельных высочайших своих представителей - насколько идеалы эти были доступны постижению людей Ветхого Завета до тех времен, когда в полном блеске засиял в мире Сам идеал полной красоты и совершенства, воплотившийся Господь наш Иисус Христос.
Например: прославляя Господа, прежде всего упоминает сам умудренный по молитве своей мудростью от Господа царь Соломон о Премудрости Божьей, и превозносит ее, и, поучая, поставляет единственным путем спасающего счастья - познание ее и подражание ей.
"Господь премудростью основал землю, небеса утвердил разумом; Его премудростью разверзлись бездны, и облака кропят росою...
- "Не премудрость ли взывает? и не разум ли возвышает голос свой"? указывает царь Соломон, - "Она становится на возвышенных местах, при дороге, на распутьях; она взывает у ворот при входе в город, при входе в двери: - К вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые - разуму. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих - правда.
Примите учение мое, а не серебро; лучше знание, нежели отборное золото; потому что мудрость лучше жемчуга, и ничто из желаемого не сравнится с нею.
Я, премудрость, обитаю с разумом, и ищу рассудительного знания. - Страх Господень - ненавидеть зло; гордость и высокомерие, и злой путь, и коварные уста я ненавижу. - Любящих меня я люблю и ищущие меня найдут меня; богатство и слава у меня, сокровище непогибающее и правда.
Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Когда Господь уготовлял небеса, я была там; когда полагал основания земли, я была при Нем художницей, и была радостию всякий день, веселясь пред лицом Его во все время.
Веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими.
Итак, дети, послушайте меня; и блаженны те, которые хранят пути мои! Потому что кто нашел меня, тот нашел жизнь, и получит благодать от Господа. А согрешающий против меня наносить вред душе своей; все ненавидящие меня любят смерть"...
В седьмой день, когда развеселилось сердце царя от вина, он сказал семи евнухам, служившим пред лицом его, чтоб они привели царицу Астинь пред лицо царя в венце царском, для того, чтобы показать народу и князьям красоту ее, потому что она была очень красива. Но царица Астинь не захотела прийти по приказанию царя, объявленному через евнухов.
И разгневался царь сильно, и ярость его загорелась в нем. И призвал царь на совет мудрецов, знающих прежние времена, - ибо дела царя делались пред всеми, знающими закон и права, - и в присутствии приближенных своих и знатнейших, спросил их: Как поступить по закону с царицею Астинь за то, что она не сделала по слову царя, объявленному чрез евнухов"?
И отвечал Мемухан пред лицом царя и князей: "Если благоугодно царю, пусть выйдет от него "царское постановление, и впишется в законы Персидские и Мидийские, и не отменяться о том, что Астинь не будет входить пред лицо царя Артаксеркса, а царское достоинство ее передаст другой, которая лучше ее. Когда услышат о сем постановлении царя, которое разойдется по всему царству его, как оно ни велико; тогда все жены будут почитать мужей своих, от большого до малого".
"И угодно было слово сие в глазах царя и князей; и сделал царь по слову Мемухана", разослал по всем областям письма, "чтобы всякий муж был господином в доме своем, и чтобы это было объявлено каждому на природном языке его"...
Таким образом, решено было избрание новой царицы. В числе девиц, собранных на смотр царя, были и одна Иудеянка, именем Гадасса, - она же Эсфирь", - сирота, родственница Мардохея, которую он приютил у себя и воспитывал вместо дочери, - но "не сказывала Эсфирь ни о народе своем, ни о родстве своем, потому что Мардохей дал ей приказание, чтоб она на сказывала".
И приобрела Эсфирь расположение к себе в глазах всех видевших ее. И взята была Эсфирь к царю Артаксерксу, и полюбил царь Эсфирь, и возложил царский венец на голову ее, и сделал ее царицею на место Астинь". - Она же продолжала умалчивать о родстве своем и о народе своем, как приказал ей Мардохей, которого слушалась она и "теперь так же, как тогда, когда была у него на воспитании". А Мардохей продолжал служить при царском дворце, и вот, однажды, когда он сидел у царских ворот, услышал он разговор между двумя царскими евнухами - Гавафою и Фаррою, из которого узнал, что они замыслили наложить руку на царя Артаксеркса.
Мардохей сообщил об этом царице Эсфири, а Эсфирь сказала царю от имени Мардохея. - Дело было исследовано, найдено верным, и обоих евнухов повесили на дереве. И было вписано о благодеянии Мардохея в памятную книгу дневных записей у царя.
В это время пользовался особенным благоволением Артаксеркса царедворец его - Аман, сын Амадафа, Вугеянина, - и вознес его царь на такую высоту, что "все служащие при царе, которые были у царских ворот, по приказанию царя кланялись и падали ниц пред Аманом; но Мардохей не кланялся и не падал ниц".
Это привело в великое негодование Амана и он, задумав отомстить Мардохею, сказал однажды царю Артаксерксу: "есть один народ, разбросанный и рассеянный между народами по всем областям царства твоего; и законы их отличны от законов всех народов, и законов царя они не выполняют; и царю не следует так оставлять их. Если царю благоугодно, то пусть предписано будет истребить их; и десять тысяч талантов серебра я отвешу в руки приставников, чтобы внести в казну царскую.
Тогда снял царь перстень свой с руки своей и отдал его Аману, чтобы скрепить указ против Иудеев. И сказал царь Аману: отдаю тебе это серебро и народ; поступи с ним, как тебе угодно".
Не замедлил Аман исполнить задуманное им.
Быстро отправились гонцы во все области царя с царским повелением: "убить, погубить и истребить всех Иудеев, малого и старого, детей и женщин, в один день, в 13-й день 12-го месяца (Адара), и имение их разграбить"...
Когда Мардохей узнал все, что делалось, то разодрал одежды свои, и возложил на себя вретище и пепел; и вышел на средину города, и взывал с воплем и горьким: истребляется народ ни в чем неповинный!.
В горести своей Мардохей обратился к Эсфири, доставил ей список с царского указа об истреблении Евреев и молил ее ходатайствовать перед царем о спасении своего родного народа. Но царица поручила ответить ему, что нет у нее в настоящую минуту доступа к царю, так как, по закону, казнится смертию всякий, кто войдет к царю во внутренний двор, не быв позван, а что она не звана к царю вот уже тридцать дней.
Мардохей же на это велел передать Эсфири:
"Если ты промолчишь в это время, то свобода и избавление придут для Иудеев из другого места, а ты и дом отца твоего погибнете. И кто знает, не для такого ли времени ты и достигла достоинства царского"?..
И склонилась Эсфирь на увещания своего родного воспитателя и решилась действовать в пользу своих единоверных, хотя бы пришлось ей ради того пожертвовать даже жизнью своей...
Пойди, собери всех Иудеев (которые в Сузах), - сказала она Мардохею, и поститесь ради меня, и не ешьте и не пейте три дня, ни днем, ни ночью, и я с служанками моими также буду поститься, и потом пойду к царю, хотя это против закона, и если погибнуть, погибну...
"И пошел Мардохей и сделал, как приказала ему Эсфирь. И молился он Господу, воспоминая все дела Господни" и моля Его "умилосердиться над наследием Его" и "не погубит уст, прославляющих Его".
И царица Эсфирь прибегла к Господу, объятая смертной горестью и, сняв одежды славы своей, облеклась в одежды скорби и сетования и молилась, говоря: Господи мой! Ты один Царь наш; помоги мне, одинокой и не имеющей помощника, кроме Тебя; ибо беда моя близ меня. Не предай, Господи, скипетра Твоего богам несуществующим, и пусть не радуются падению нашему, но обрати замыслы их на них самих; наветника же против нас предай позору. Яви Себя нам во время скорби нашей и дай мне мужество; даруй устам моим слово благоприятное пред этим львом, и исполни сердце его ненавистью к преследующему нас, на погибель ему и единомышленникам его...
Ты знаешь, что я гнушаюсь знака гордости моей, который бывает на голове моей в дни появления моего и не ношу его в дни уединения моего. Не веселилась раба Твоя со дня перемены судьбы моей доныне, кроме как о Тебе Господи, Боже Авраамов. Боже, имеющий силу над всеми! услышь голос безнадежных, и спаси нас от руки злоумышляющих, и избавь меня от страха моего!"
На третий день Эсфирь, одевшись по-царски, во всем блеске красоты своей, с лицом радостным, как бы исполненным любви, хотя сердце ее стеснено было от великого страха, в сопровождении двух служанок пришла и "стала на внутреннем дворе царского дома, перед домом царя; царь же сидел тогда на престоле своем, прямо против входа в дом, облеченный во все одеяние величия своего, и был весьма страшен... Когда же царь увидел царицу Эсфирь, стоящую на дворе, она нашла милость в глазах его", однако же, "он взглянул на нее с сильным гневом, и царица упала духом", лишилась сил и склонилась на голову служанки, сопровождающей ее. "И изменил Бог дух царя на кротость, и поспешно встал он с престола своего, и принял царицу в объятия свои, пока она не пришла в себя. Потом утешил ее ласковыми словами, сказав ей: что тебе Эсфирь? Я - брат твой; ободрись, не умрешь; ибо наше владычество общее; подойди. Какая просьба твоя? Даже до полуцарства будет дано тебе"...
- "Ныне у меня день праздничный, - отвечала царю ободрившаяся Эсфирь, и если царю благоугодно, то пусть придет царь с Аманом сегодня на пир, который я приготовила ему"...
И по слову Эсфири пришел царь с Аманом на пир, который она приготовила ему. "И сказал царь Эсфири при питье вина: какое желание твое? Оно будет удовлетворено; и какал просьба твоя; хотя бы до полуцарства, она будет исполнена".
- Вот мое желание и моя просьба, - отозвалась Эсфирь, - если я нашла благоволение в очах царя, то пусть царь с Аманом придет еще завтра на пир, который я приготовлю для них, и завтра я исполню слово царя.
С благоволением отнесся царь и к этой просьбе Эсфири, - и, польщенный приглашением царицы, Аман в веселом расположении духа возвращался к себе домой, но встретив у ворот Мардохея, который по-прежнему, не встал перед ним и не поклонился ему, он пришел в сильное негодование.
Возвышение Мардохея.
"Сам царь возвеличил меня над всеми, - говорил он домашним своим, - и царица почтила меня, не позвав на свой пир никого, кроме меня, но всего этого не довольно для меня, пока я вижу Мардохея, Иудеянина сидящим у ворот царских".
"Что ж? Пусть приготовят дерево вышиною в 50 локтей, и утром скажи царю, чтобы повесили на нем Мардохея; и тогда весело иди на пир с царем", посоветовали Аману жена его и прочие родные, - и успокоился он их словами, и распорядился приготовлением дерева...
Между тем, в ту ночь не спалось царю, "и он велел (слуге) принести памятную книгу дневных записей; и читали их перед царем. И найдено записанным там, как донес Мардохей на Гавафу и Фарру, двух евнухов царских, которые замышляли наложить руку на царя Артаксеркса. - И спросил царь: какая дана почесть и отличие Мардохею за это? - И сказали отроки царя, служившие при нем: - ничего не сделано ему".
В это время явился Аман и, с разрешения царя, вошел к нему. И сказал ему царь: что сделать бы тому человеку, которого царь хочет отличить почестью? - Аман, подумав, что это намерение царя может относиться только к нему, отвечал царю: - "тому человеку, которого царь хочет отличить почестью, пусть принесут одеяние царское, в которое одевается царь, и приведут коня, на котором ездит царь, возложат царский венец на главу его, и пусть подадут одеяние и коня в руки одному из первых князей царских, и выведут его на коне на городскую площадь, и провозгласят перед ним: так делается тому человеку, которого царь хочет отличить почестью!
И сказал царь Аману: (хорошо ты сказал); тотчас же возьми одеяние и коня, как ты сказал, и сделай это Мардохею, Иудеянину, сидящему у царских ворот; ничего не опусти из всего, что ты говорил"...
И принужден был Аман исполнить повеление царя...
Когда же, после того, с сокрушенным сердцем возвратился он в дом свой и рассказал близким своим о случившемся с ним, то опечалился еще больше, когда они сказали ему: "если из племени Иудеев Мардохей, из-за которого ты начал падать, то не пересилишь его, а наверно падешь пред ним (ибо с ним Бог живый)". - В это время пришли царские евнухи и стали торопить Амана идти на пир к царице...
Во время пира снова царь сказал Эсфири: "какое желание твое, царица Эсфирь? оно будет удовлетворено; и какая просьба твоя? хотя бы до полу царства, она будет исполнена"...
И отвечала ему Эсфирь: - "если я нашла благоволение в очах твоих, царь, и если царю будет благоугодно, то да будут дарованы мне жизнь моя, по желанию моему, и народ мой, по просьбе моей"! ибо вот мы, по указу твоему, осуждены на истребление...
- Кто это такой, и где тот, который отважился в сердце своем сделать так? - спросил царь.
Враг и неприятель - этот злобный Аман, - отвечала царица, и затрепетал Аман, услышав эти слова. "Царь же встал во гневе своем с пира и пошел в сад при дворце", возвратясь же оттуда, увидел Амана, преклоненного перед Эсфирью и "умоляющего ее о жизни своей". При этом виде он пришел еще в большее негодование и велел увести Амана, с покрытою головою, как преступника.
Когда же, при этом один из евнухов сообщил царю, что "вот и дерево, которое приготовил Аман для Мардохея, говорившего доброе для царя, стоит у дома Амана, вышиною в 50 локтей", то сказал царь: Так пусть же повесят на нем самого Амана.
"И повесили Амана на дереве, которое он приготовил для Мардохея. И гнев царя утих".
В тот же день отдал царь Эсфири дом Амана и, узнав от Эсфири о родстве ее с Мардохеем и что он для нее, приблизил его к себе и возвысил его, "и снял царь перстень свой, который он отнял у Амана, и отдал его Мардохею".
Эсфирь же продолжала умолять царя отменить жестокий указ против Иудеев, составленный Аманом, но так как нельзя было отменить указа, подписанного царским именем, то Артаксеркс разрешил Мардохею написать другой указ от царского имени и скрепить его царским перстнем, - "о том, что царь позволяет Иудеям собраться и стать на защиту жизни своей, истребить, убить и погубить всех сильных в народе и в области, которые во вражде с ними, детей и жен, и имение их разграбить".
Так и было исполнено в самый день, назначенный для истребления Иудеев, в 13-й день 12-го месяца, т.е. месяца Адара. Собрались Иудеи во всеоружии и "взяли власть над врагами своими, и никто не мог устоять пред лицом их, потому что страх пред ними напал на весь народ". Были преданы смерти и десять сыновей Амана.
После того успокоились Иудеи, и было тогда у них "освещение, и радость, и веселие, и торжество", в воспоминание о котором был установлен праздник, называемый Пурим, от имени пур (жребий), на вечные времена в дни 14-й и 15-й месяца Адара. (Книга Эсфирь. Гл. I, 3-5, 10-13, 15, 16, 19-22. Гл. II, 10, 15-17, 20, 22, 23. Гл. III, 1, 2, 7-13. Гл. IV, 1, 14, 16, 17. Гл. V, 1, 3, 4, 6, 8, 14. Гл. VI, 1-3, 7-10, 13. Гл. VII, 2, 3, 5-7, 9, 10. Гл. VIII, 2, 11, 16. Гл. IX, 1, 2.
Бедствие Иова.
XXIX. Книга Иова.
Был человек в земле Уц (на границе Идумеи и Аравии), "имя его - Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен, и удалялся от зла".
И благословление Божие видимо пребывало на нем. Не было у него недостатка ни в чем, чего только может человек желать в своей земной жизни. Семейство у него было большое, благочестивое, дружное; богатством своим славился он по всему востоку; и сам он пользовался полным уважением всех окружающих и соседей его. Всякому открыт был дом его, и никто не выходил из него, не получив привета, помощи и утешения.
"Сыновья его сходились, делая пиры каждый в своем доме, в свой день, и посылали и приглашали трех сестер своих есть и пить с ними. - Когда круг пиршественных дней совершался, Иов посылал за ними и освящал их и, вставая рано утром, возносил всесожжения по числу всех их (и одного тельца за грех о душах их). Ибо говорил Иов: может быть, сыновья мои согрешили, и похулили Бога в сердце своем. Так делал Иов во все такие дни".
И был день, когда пришли сыновья Божий предстать пред Господом; между ними пришел и сатана.
И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее. - И сказал Господь сатане: обратил бы ты внимание на раба Моего, Иова? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла.
И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле. Но простри руку Твою, и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя?
"И сказал Господь сатане: вот все, что у него, в руке твоей, только на него не простирай руки твоей. - И отошел сатана от лица Господня".
И вот, когда, по изволению Божию, допущен был дух злобы и зависти (в посрамление ему) искусить праведнейшего раба Божьего Иова (только не касаясь души его), да явятся дела Божий на нем, то устремился враг человеческий на жертву свою и внезапно подверг Иова всем испытаниям, которые могли бы смутить его и заставить хулить Бога своего...
В один из мирных дней наслаждавшегося земным счастьем Иова, как громом поразили его вести одна за другою о потере всего имущества его, о гибели всех детей его.
Как же подействовали на праведника эти удары? - Он "пал на землю, и поклонился, и сказал: Господь дал, Господь и взял, да будет имя Господне благословенно"! - Во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге".
Приняв с такою святой покорностью лишение имущества и любимых детей, Иов продолжал богоугодно страдать, когда поразили его и новые испытания: страшная телесная болезнь и огорчения со стороны малодушной жены его, которая, вместо того, чтоб успокаивать его, упрекала его, говоря: "Ты все еще тверд в непорочности твоей. Похули Бога и умри"... Но он возразил ей: "Ты говоришь, как одна из безумных. Неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать"? "Во всем этом не согрешил Иов устами своими".
Но во всем величии своем предстоит Иов, когда он подвергается самому тяжелому испытанию: любимые друзья, пришедшие посетить его, выражают свои сомнения в нем, предполагают в нем скрытую греховность, как будто навлекшую на него заслуженную тяжелую кару; отнимают у него таким образом последнюю отраду, которая остается у праведника: верить в свою невинность, опираться на свое доброе перед Богом...
Своим ограниченным человеческим рассуждением разбирают эти люди предопределения и непостижимые судьбы Божий и решают, что Бог не карает невинных... И вот, обрушиваются на Иова, лежащего в язвах на гноище, их презрительные осуждения, и вот, умудряются они поучать советами человеческого измышления того, кого Сам Бог признал "человеком непорочным, справедливым, богобоязненным и удаляющимся от зла, таким, какого нет другого на земле"...
Затронутый в своей святыне - своей совести, Иов доходит до крайнего предела страдания. У него, лишенного всякого блага, пораженного "проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его", хотят отнять последнюю отраду, и именно то, что для него всего дороже: чувство правоты своей перед Богом...
Иов, посещаемый своими друзьями.
- "Я прав! - восклицает Иов, как бы в оправдание свое перед Самим Богом, - я прав, но Бог лишил меня суда. Должен ли я лгать на неправду мою? Моя рана неисцелима - без вины"...
- "Неправ ты! - возражает ему один из посетивших его, - не может быть у Бога неправды или у Вседержителя неправосудия, ибо Он по делам человека поступает с ним, и по путям мужа воздает ему... Очи Его над путями человека, и Он видит все шаги его. Нет тьмы, ни тени смертной, где могли бы укрыться делающие беззаконие. Потому Он уже не требует от человека, чтобы шел на суд с Богом. Он сокрушает сильных без исследования и поставляет других на их места, - чтобы не царствовал лицомер к соблазну народа... К Богу должно говорить: я потерплю, больше не буду грешить. А чего я не знаю, Ты научи меня; и если я сделал беззаконие, больше не буду. Кто укажет Господу путь Его, кто может сказать: Ты поступил несправедливо, Вседержитель! Мы не постигаем Его. Он велик силою, судом и полнотою правосудия. Он никого не угнетает"...
- Сколько знаете вы, знаю и я; не ниже я вас, - с горечью возражает Иов на суждения друзей своих, - но я к Вседержителю хотел бы говорить и желал бы состязаться с Богом. А вы - сплетчики лжи; все вы - бесполезные врачи. О, если бы вы только молчали! Это было бы вменено вам в мудрость. Замолчите предо мною, и я буду говорить, что бы ни постигло меня. Вот, Он убивает меня, но я буду надеяться; я желал бы только отстоять пути мои перед лицом Его... И это уже - в оправдание мне; потому что лицемер не пойдет перед лицо Его... - Вот, я завел судебное дело; знаю, что буду прав. Кто в состоянии оспорить меня? Буду говорить я, а Ты (Господи) отвечай мне... Сколько у меня пороков и грехов? Покажи мне беззаконие мое и грех мой... Для чего скрываешь лицо Твое и считаешь меня врагом Тебе? Не сорванный ли листок Ты сокрушаешь и не сухую ли соломенку преследуешь? Твои руки трудились надо мною и образовали всего меня кругом, - и Ты губишь меня?
Я был спокоен, но Он потряс меня; пробивает во мне пролом за проломом; бежит на меня, как ратоборец. При всем том, что нет хищения в руках моих, и молитва моя чиста... И ныне вот на небесах Свидетель мой и Заступник мой в вышних! Заступись, поручись Сам за меня перед Собою! иначе, кто поручится за меня?
Помутилось от горести око мое, и все члены мои, как тень... Но праведник будет крепко держаться пути своего, и чистый будет больше и больше утверждаться...
Дни мои прошли; думы мои - достояние сердца моего - разбиты...
Гробу скажу: ты - отец мой; червю - ты мать моя и сестра моя... А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию... И я во плоти моей узрю Бога"...
Иов и среди безмерного страдания своего не хулит Бога. - Сатана посрамлен в надежде своей заставить его хулить Бога... Иов недоумевает только в своем человеческом изнеможении, почему поражен от такими многочисленными бедствиями, но, вместе с тем, он неизменно любит и верит, и призывает поражающего его Бога...
И как отозвался Господь на смущение сердца верного раба Своего?
Голосом "из бури" Господь отозвался Иову и сказал: "Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? Препояшь, как муж, чресла твои; Я буду спрашивать тебя, а ты объясняй Мне. Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он? Будет ли состязующийся с Вседержителем еще учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему"...
И отвечал Иов Господу и сказал: - "Вот, я ничтожен; что буду отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои... Однажды я говорил, теперь отвечать не буду... Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено.
Кто сей помрачающий Провидение, ничего не разумея? - Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал.
Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне.
Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же глаза мои видят Тебя. Поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле"...
Обратились тогда слова Божий к одному из друзей Иова: - "Говорит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Итак, возьмите себе семь тельцов и семь овнов, и пойдите к рабу Моему Иову, и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лицо его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов".
И пошли друзья Иова "и сделали так, как Господь повелел им, - и Господь принял лице Иова".
Возобновляется благосостояние Иова.
И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих (огорчивших и оскорбивших его), - и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде... И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние; у него было четырнадцать тысяч мелкого скота, шесть тысяч верблюдов и тысяча пар волов.
И было у него семь сыновей и три дочери, которым Иов дал наследство между братьями их.
После того жил Иов еще сто сорок лет, и видел сыновей своих и сыновей сыновних до четвертого рода. - И умер Иов в старости, насыщенный днями". (Книга Иова. Гл. I, 1, 4-8, 9-12, 21, 22. Гл. II, 9, 10. Гл. XXXIV, 5, 6, 10, 11, 21-24, 30-32. Гл. XXXVI, 23. Гл. XXXVII, 23. Гл. XIII, 2-5, 13, 15, 16, 18, 19, 22-25. Гл. XVI, 12, 14, 17, 19. Гл. XVII, 3, 7, 9, 11, 14. Гл. XIX, 25, 26. Гл. XXVIII, 2, 3. Гл. XL, 1-4. Гл. XXXIX, 32-35. Гл. XLII, 2-10, 12, 13, 15-17).
Слава вечной премудрости (Экклезиаст, I, 1-4).
XXX. Книга "учительная".
Кроме вышеупомянутой книги Псалмов св. царя Давида Библия содержит в себе и другие, известные под именем "учительных". - В них изливается прославление Бога и Премудрости Его вдохновенною, высокою душою человека Ветхого Завета; высказываются также поучения о душевном воспитании сообразно идеалам нравственного совершенствования, к которым вечно устремлялось человечество в лице отдельных высочайших своих представителей - насколько идеалы эти были доступны постижению людей Ветхого Завета до тех времен, когда в полном блеске засиял в мире Сам идеал полной красоты и совершенства, воплотившийся Господь наш Иисус Христос.
Например: прославляя Господа, прежде всего упоминает сам умудренный по молитве своей мудростью от Господа царь Соломон о Премудрости Божьей, и превозносит ее, и, поучая, поставляет единственным путем спасающего счастья - познание ее и подражание ей.
"Господь премудростью основал землю, небеса утвердил разумом; Его премудростью разверзлись бездны, и облака кропят росою...
- "Не премудрость ли взывает? и не разум ли возвышает голос свой"? указывает царь Соломон, - "Она становится на возвышенных местах, при дороге, на распутьях; она взывает у ворот при входе в город, при входе в двери: - К вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! Научитесь, неразумные, благоразумию, и глупые - разуму. Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих - правда.
Примите учение мое, а не серебро; лучше знание, нежели отборное золото; потому что мудрость лучше жемчуга, и ничто из желаемого не сравнится с нею.
Я, премудрость, обитаю с разумом, и ищу рассудительного знания. - Страх Господень - ненавидеть зло; гордость и высокомерие, и злой путь, и коварные уста я ненавижу. - Любящих меня я люблю и ищущие меня найдут меня; богатство и слава у меня, сокровище непогибающее и правда.
Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Когда Господь уготовлял небеса, я была там; когда полагал основания земли, я была при Нем художницей, и была радостию всякий день, веселясь пред лицом Его во все время.
Веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими.
Итак, дети, послушайте меня; и блаженны те, которые хранят пути мои! Потому что кто нашел меня, тот нашел жизнь, и получит благодать от Господа. А согрешающий против меня наносить вред душе своей; все ненавидящие меня любят смерть"...