Страница:
Услышав эти слова, сотник немедленно передал их тысяченачальнику, а тот, узнав, что Павел и родился в почетном звании Римского гражданина, "испугался, что связал его... На другой день, желая достоверно узнать, в чем обвиняют его Иудеи, освободил его от оков и повелел собраться первосвященникам и всему синедриону, и, выведши Павла, поставил его перед ними.
Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братья! я всею доброю совестию жил перед Богом до сего дня. Первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам. Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная; ты сидишь, чтобы судить по закону и, вопреки закону, велишь бить меня. - Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь? - Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь. (Исх. XXII, 28).
Узнав же Павел, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил в синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея: за чаяние воскресения мертвых меня судят.
Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось, - ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни ангела, ни духа, а фарисеи признают и то и другое.
Сделался большой крик, и, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке. Если же дух или ангел говорил ему, не будем противиться Богу.
Но как раздор увеличился, то тысяченачальник, опасаясь, чтоб они не растерзали Павла, повелел воинам сойти взять его из среды их и отвесть в крепость.
В следующую ночь Господь, явясь ему, сказал: дерзай, Павел, ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме" (не только в столице иудейства, но и в столице язычества).
"С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел, и заклялись не есть и не пить, пока не убьют Павла". Но тысяченачальник Клавдий Лисий, предупрежденный об этом заговоре, видя возбуждение народа и желая спасти жизнь Павла, которого не считал достойным смертной казни, решился передать это дело на обсуждение правителя Феликса и препроводил Павла под стражею к нему в Кесарию, при объяснительном письме к Феликсу, что хотя и обвиняют Павла члены синедриона в спорных мнениях, касающихся закона их, но что, по его мнению, "нет в нем вины, достойной смерти или оков".
Прочитав письмо Клавдия Лисия, Феликс спросил, из какой области обвиняемый, "и узнав, что он из Киликии, сказал: я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории". (Деян. XXI, 11, 13, 14, 19, 26-36. XXII, 22-25, 29, 30. XXIII, 1-12, 29, 35).
Через пять дней прибыли в Кесарию первосвященник Анания со старейшинами и известным ритором (адвокатом) Тертуллом. После обращения к правителю с обязательным приветствием, призванный Тертулл начал свое обвинение против Римского гражданина Павла из Киликии в том, что нашел этого человека "язвою общества, возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси, который отважился даже осквернить храм", вследствие чего и взяли его, чтобы судить по Иудейскому закону; но, протестовал обвинитель, - "тысяченачальник Лисий, пришедши, с великим насилием взял его из рук наших и послал к тебе, повелев и нам, обвинителям его, идти к тебе. Ты можешь сам, разобрав, узнать от него о всем том, в чем мы обвиняем его.
И Иудеи подтвердили, сказав, что это так.
Павел же, когда правитель дал ему знак говорить, отвечал: зная, что ты многие годы справедливо судишь народ этот, я тем свободнее буду защищать свое дело. - Ты можешь узнать, что не более двенадцати дней тому назад, как я пришел в Иерусалим для поклонения, и ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение; и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня. Но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересию, я действительно служу Богу отцов моих, верую всему написанному в Законе и пророках, - имею надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают.
Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть перед Богом и людьми.
После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения. При сем нашли меня, очистившегося в храме, не с народом и не с шумом. Это были некоторые Асийские Иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня.
Или пусть сии самые скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял пред синедрионом? Разве только то одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами.
Выслушав это, Феликс отсрочил дело их, сказав: рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельнее узнаю об этом учении. - А Павла приказал сотнику стеречь, но не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему, или приходить к нему.
Через несколько времени Феликс, пришедши с Друзиллою, женою своею, Иудеянкою, призвал Павла и слушал его о вере во Христа Иисуса.
И как он говорил о правде, о воздержании и о будущем суде, то Феликс пришел в страх и отвечал: теперь пойди, а когда найду время, позову тебя. Притом же надеялся он, что Павел даст ему денег, чтобы отпустить его: поэтому часто призывал его, и беседовал с ним. Но по прошествии двух лет, на место Феликса поступил Порций Фест. Желая доставить удовольствие Иудеям, Феликс оставил Павла в узах". (Деян. XXIV, 5-27).
В это время своего заключения в Кесарии ап. Павел нередко получал известия от возлюбленных им Церквей Малой Азии.
Заменивший правителя Феликса патриций Порций Фест, прибыв в область (около 60-го года), "через три дня отправился из Кесария в Иерусалим. Тогда первосвященник и знатнейшие из Иудеев явились к нему с жалобою на Павла и убеждали его, прося, чтоб он сделал милость - вызвал Павла в Иерусалим, и злоумышляя убить его на дороге. Но Фест отвечал, что Павел содержится в Кесарии под стражею, и что он сам скоро отправится туда.
"Итак, - сказал он, - сильные между вами пусть пойдут со мною, и если есть что-нибудь за сим человеком, пусть обвиняют его. - Пробыв же у них не больше осьми или десяти дней, возвратился в Кесарию; и на другой день, седши на судейское место, повелел привести Павла. - Когда он явился, стали кругом пришедшие из Иерусалима Иудеи, принося на Павла многие и тяжкие обвинения, которых не могли доказать.
Он же в оправдание свое сказал: я не сделал никакого преступления ни против закона Иудейского, ни против храма, ни против Кесаря.
Фест, желая сделать угождение Иудеям, сказал в ответ Павлу: хочешь ли идти в Иерусалим, чтоб я тебя там судил в этом? - Павел сказал: я стою пред судом Кесаревым, где мне и следует быть судиму. Иудеев я ничем не обидел, как и ты хорошо знаешь. Ибо если я не прав и сделал что-нибудь достойное смерти, то не отрекаюсь умереть; а если ничего того нет, в чем они обвиняют меня, то никто не может выдать меня им. Требую суда Кесарева.
Тогда Фест, поговорив с советом, отвечал: ты потребовал суда Кесарева, к Кесарю и отправишься". (Деян. XXV, 1-12).
Итак, решено было отправить Павла в Рим, что было согласно с его давним желанием проповедовать о Спасителе в этой столице мира...
Перед отправлением в Рим Павлу пришлось говорить в присутствии приехавшего поздравить нового наместника молодого царя Иудейского, Агриппы II, которому Фест предложил послушать Павла для того, чтобы узнать его мнение о религиозном споре, по поводу которого возникло дело Павла, и о "воскресении какого-то умершего Иисуса"...
И в этом случае, как перед народом в Иерусалиме, Павел рассказал историю своего обращения и изложил предметы своего проповедования, т.е.: "что Христос имел пострадать и, восстав первый "из мертвых, возвестить свет народу Иудейскому и язычникам".
- "Ты безумствуешь, Павел... Большая ученость доводит тебя до сумасшествия"... - прервал при этом речь Апостола Фест, римский язычник, которому бессмысленными показались слова о воскресении...
- "Не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла", - возразил Павел, и затем обратился к царю Иудейскому и, призвав его в свидетели, что все, что он говорил о Христе, происходило не скрытно, но при всех в Иерусалиме, спросил его: "веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь".
- "Ты не много не убеждаешь меня сделаться Христианином"... - отвечал загадочно Агриппа, пораженный неожиданным вопросом Павла в то время, когда он еще находился под впечатлением речи его.
- "Молил бы я Бога, - сказал тогда Апостол, - чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме сих уз". (Деян. XXV, 19, XXVI, 23-25, 27-29).
Получив достаточное убеждение в невинности Павла, Агриппа сказал Фесту, что можно было бы его освободить, если бы он не потребовал суда у Кесаря, и потому правитель распорядился отправлением Павла в Рим, поручив его, вместе с некоторыми другими узниками, надзору сотника Августова полка, именем Юлия.
Во время плавания по Средиземному морю узник Апостол был пророком и утешителем для плавающих. Подплыв к острову Криту, когда время для плавания становилось опасно, Павел предупредил сопутников своих, что дальнейшее плавание "будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для жизни всех". Словам его не поверили и, пустясь в дальнейший путь, подверглись кораблекрушению и дошли до того, что "носились, отдавшись волнам". Тогда Павел, "став посреди их, сказал: мужи! убеждаю вас ободриться, потому что ни одна из вас душа не погибнет, а только корабль. Ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: не бойся, Павел, тебе должно предстать пред Кесаря: и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою. Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано. Нам должно быть выброшенным на какой-нибудь остров".
Действительно, в виду одного берега корабль сел на мель и разбился волнами, между тем как все люди (числом - 276) спаслись на землю, которая оказалась островом Мальтою, жители которой человеколюбиво обошлись с пострадавшими. "Когда же Павел (когда разложили огонь для костра, чтобы обогреться) набрал множество хвороста "и клал на огонь, тогда ехидна, вышедши от жара, повисла на руке его. Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить. Но он, стряхнув землю в огонь, не потерпел никакого вреда. Они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог".
Возвращение ап. Павла в Рим.
Около того места были поместья начальника острова, именем Публия; он принял чудно спасшихся и три дня дружелюбно угощал их. Отец же Публия лежал в это время, страдая горячкою; Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки, исцелил его. После того исцелил и еще многих больных, приходивших к нему, чем возбудил благоговейное удивление туземцев, которые, после трехмесячного пребывания ап. Павла с его спутниками на острове их, при отъезде чужеземцев с почестями проводили их и снабдили всем нужным". "Отплыв от Мальты на Александрийском корабле, называемом Диоскуры, зимовавшем на этом острове, ап. Павел и прочие, приплыв в Сиракузы, пробыли там три дня, затем день - в Регии и высадились на пристани Путеолы (близ Неаполя), где нашли братьев и были упрошены пробыть у них семь дней; оттуда же сухим путем добрались до Рима (не позже 62-го года). С восторгом встретили ап. Павла бывшие в Риме христиане: они вышли к нему навстречу до Аппиевой площади и "Трех Гостиниц". Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился" (Деян. XXVII, 10, 15, 22-26. XXVIII, 3-15).
В Риме сотник Юлий "передал узников военачальнику, а Павлу позволено было жить особо с воином, стерегущим его", следовательно, не в самом строгом заключении. Поэтому он мог свободно принимать посетителей и продолжать свою апостольскую деятельность, что он и делал в продолжении своего двухлетнего узничества в Риме. Через три дня по прибытии своем сюда ап. Павел созвал знатнейших здешних Иудеев и, назначив им день собраться у него, он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя им о Иисусе из закона Моисеева и пророков. Одни убеждались его словами, а другие не верили. Будучи же не согласны между собою, они уходили, когда Павел сказал следующие слова: хорошо Дух Святой сказал отцам нашим через пророка Исайю: Пойди к народу сему и скажи: слухом услышите и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся сердцем, чтобы Я исцелил их (Исайи, VI, 9, 10).
Итак, да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам, они и услышат. - Когда он сказал это, Иудеи ушли, много споря между собою. И жил Павел целых два года на своем иждивении, и принимал всех приходящих к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно". (Деян. XXVIII, 16, 17, 23-31).
Деятельность ап. Павла в это время не ограничивалась Римскою Церковью. Посредством друзей и сотрудников своих, бывавших по временам при нем, он поддерживал общение со всеми своими Церквами в Греции и Малой Азии и руководил их письменными наставлениями, которые послужили и будут служить руководством для мира на вечные времена. "Деяния" не сообщают о дальнейшей судьбе ап. Павла. Остальные немногочисленные сведения о нем черпаются из его "Посланий" или из преданий, по которым известно, что освобожденный от первых уз в Риме ап. Павел совершил восьмое и последнее путешествие апостольское, во время которого распространял и утверждал учение Евангелия в Азии, Крите [См. "Дни Богослуж. Правосл. Церкви" Дебольского.], (Посл. к Титу 1, 5), и, по сказанию некоторых, "даже в отдаленных местах Запада" - в Испании (Римл. XV, 24).
Дивную жизнь свою увенчал св. ап. Павел мученической смертью в Риме при Императоре Нероне, как иные полагают, в одно время со св. ап. Петром, по другим же сказаниям - через год после мученической смерти Петра - около 68 лет от рождения. Он был обезглавлен мечом.
Предвидел кончину свою блаженный апостол, и так изображает отношение свое к этому важнейшему в жизни событию: "Для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение. Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас. И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере"... "Но если я соделываюсь жертвою за жертву и служение веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам. О сем самом и вы радуйтесь и сорадуйтесь мне". (Посл. к Филиппийцам I, 21-25. II, 17, 18).
В следующих же словах видно уже сознание именно мученической смерти и полная готовность праведной души: "Ибо меня уже приносят в жертву, и время моего отшествия наступило... Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его"... (2-ое к Тимофею, IV, 6-8).
Не словами ли св. Иоанна Златоуста достойнее всего почтить память возлюбленного им святейшею любовью первоверховного апостола Павла, тем более что в лице его может как бы заключаться и обращение ко всем потрудившимся словом и делом на ниве Божьей людям Ветхого и Нового заветов:
"Не так блистательно небо, когда солнце разливает лучи свои, как блистателен Рим, озаряющий все концы вселенной двумя светилами своими мощами апостолов Петра и Павла! Удивляюсь в Риме не множеству золота, не мраморным колоннам, не другим украшениям его, но этим столпам Церкви!
О, кто дал бы мне ныне прикоснуться к Павлову телу, прильнуть ко гробу и увидеть прах того тела, которое носило язвы Господа Иисуса и повсюду посеяло проповедь Евангелия, - прах того тела, через которое вещал Христос, сиял свет блистательнее всякой молнии, гремел голос, ужаснейший для злых духов всякого грома, через который Павел высказал эти вожделенные слова: "Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих"... (Римл. IX, 3), через который говорил он перед Царями и не смущался. Этот голос очистил вселенную, прекращал болезни, изгонял порок, вселял истину; в этом голосе присутствовал Сам Христос и всюду шествовал с ним! И подлинно достоин был принять на себя Христа этот язык, вещавший только угодное Господу и, подобно Серафимам, паривший на неизреченную высоту. Ибо, что может быть возвышеннее этого голоса, вещающего, что: "ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем"... (Римл. VIII, 38, 39).
О, как желал бы я видеть прах этих уст, через которые Христос изглаголал великие и неизреченные тайны, даже большие тех, какие возвестил Сам, потому что через учеников, как совершил, так и возглаголал он более, нежели Сам! Прах тела, через которое Дух дал вселенной дивные Свои провещания. Чего не совершили благие уста Павловы? Изгоняли злых духов, отпускали грехи, заграждали уста мучителям, связывали язык философов, привели вселенную к Богу, убедили самых варваров быть любомудрыми, преобразовали все на земле...
Желал бы я видеть не только прах уст, но и сердца Павлова, которое можно, не погрешая, назвать сердцем вселенной, источником тысячи благ, началом и стихией нашей жизни! Из этого сердца разливался на все дух жизни и передавался членам Христовым, сообщаемый не посредством жил, но посредством благих желаний. Это сердце было так пространно, что вмещало в себе целые города, племена и народы. "Сердце наше расширено"... пишет ап. Павел Коринфянам, (2-ое Кор. VI, 11). Однако же и это пространное сердце нередко сжимала и сокращала расширяющая его любовь, как пишет Павел тем же Коринфянам: "от великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам". (2-ое Кор. II, 4).
Я желал бы видеть разрушившееся это сердце, которое сгорало скорбью по каждом погибающем; которое видит Бога, как сказано: "блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят"; которое соделалось жертвою - так как "жертва Богу - дух сокрушен"; сердце, превысшее небес, пространнейшее вселенной, блистательнейшее солнечных лучей, горячейшее огня, твердейшее алмаза. В этом сердце был источник "воды живой", наполняющей не лицо земли, но человеческие души. Оно жило новою, а не этою нашею жизнью: "И уже не я живу, но живет во мне Христос". (Галат. II, 20).
Итак сердце его было Христовым сердцем, скрижалью Духа Святого, книгою благодати. За чужие грехи оно трепетало: - "боюсь, - говорит Апостол, - не напрасно ли я трудился у вас... боюсь, чтобы мне по пришествии не найти вас такими, какими не желаю"...
За себя же боялся ап. Павел того, "чтобы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным".
Сердце Павла так удостоилось возлюбить Христа, как не любил никто другой; оно презирало смерть и геену, сокрушалось о братних слезах. Это сердце было самое терпеливое, однако не потерпело короткого времени, когда Фессалоникийцы были в опасности отстать от веры...
Я желал бы видеть прах рук, бывших в узах; рук, через возложение которых Павел подавал Духа и которыми написал: - "Видите, как много написал я вам своею рукою". Прах рук, которые увидев, ехидна упала в огонь... Я желал бы видеть прах очей, которые не напрасно потеряли зрение, и прозрели во спасение вселенной; еще в теле удостоились видеть Христа; которые видели земное и не видели; созерцали незримое, не знали сна, бодрствовали среди ночей; не терпели того, что делают завистники. - Я желал бы видеть прах этих ног, обошедших вселенную и не утруждавшихся, - ног, которые были забиты в колоду, когда поколебались темницы... Но для чего говорить порознь? Я желал бы увидеть гроб, в котором почивают все эти орудия света и правды - члены, живые ныне, но во дни земной жизни Павла - мертвые, распявшиеся миру, члены, воистину Христовы - во Христа облеченные, жилище Духа, святое здание, члены, пригвожденные страхом Божьим, носившие на себе язвы Христовы!
Размыслив обо всем этом, будем мужественны. И Павел был человек, и он имел одинаковое с нами естество, и все прочее у него было общее с нами. Только он явил величайшую любовь к Христу и потому взошел превыше небес и сравнялся с Ангелами. Потому, если и мы захотим хотя несколько вознестись и возжечь в себе этот огонь, то возможем подражать святому апостолу. А если бы это было невозможно, то не восклицал бы Павел: "подражайте мне, как я Христу"... (1-ое Кор. IV, 16). Итак, не дивиться ему только будем, не изумляться только перед ним, но и подражать ему, чтобы по отшествии отсюда удостоиться нам узреть его и участвовать в неизреченной славе его"... [Беседа св. Иоанна Златоуста XXXII на послание св. ап. Павла к Римлянам.]
Видение св. ап. Иоанна.
X. Послания апостольские.
Апостолы и ученики Иисуса Христа, разошедшиеся по всему известному тогда миру, ревностно проповедовали Евангелие (благую весть) во всеуслышание всем народам. Яркий луч истины, засиявший в Иерусалиме, распространялся все дальше и дальше, и озарил три великие полуострова древнего мира: Малую Азию, Грецию и Италию, отражая свой отблеск и на отдаленные страны. - В "Деяниях" не с полною ясностью обозначены пути следования первых проповедников Христова учения, о которых известно несколько подробнее из "Посланий" апостольских и из преданий.
Все "Послания" служат дополнением и как бы разъяснением того, что преподано в Евангелиях четырьмя Евангелистами: Матфеем, Марком, Лукою и Иоанном Богословом, и входят в состав тех священных книг, которые известны под именем "Библии". - По мере устного распространения Евангелия Апостолами, письменные "Послания" становились необходимыми, так как апостолы, основывая христианские Церкви в разных посещаемых ими местах, не могли оставаться постоянно на одном месте, а в отсутствии их новопоставленным Церквам угрожали опасности и от ослабления веры, и от уклонения обращенных от нового пути, сопряженного с трудностями и страданиями, требовавшими утешения, подкрепления, вразумления и ободрения новообращенных. С этой целью и писались апостолами их "Послания" в разное время к разным лицам, общинам и постановленным ими христианским Церквам.
"Посланий" таких православная Церковь признает двадцать одно, а именно: 1) послание ап. Иакова, брата Господня; 2, 3) два послания первоверховного ап. Петра; 4, 5, 6) три послания ап. Иоанна Богослова; 7) послание ап. Иуды; 8) послание первоверховного ап. Павла к Римлянам; его же: 9, 10) два послания к Коринфянам; 11) к Галатам; 12) к Эфесянам; 13) к Филип-пийцам; 14) к Колоссянам; 15, 16) два послания к Фессалоникийцам; 17, 18) два послания к Тимофею; 19) к Титу; 20) к Филимону и 21) к Евреям.
Все эти послания соответствуют вполне духу Евангелия, и читать их необходимо и обязательно для тех, кто старается утвердиться в истинах учения Христова и наивозможно полнее просветиться ими и усвоить себе их.
- "Если у кого из вас не достает мудрости, - вразумляет св. ап. Иаков вновь обращенных в их колебаниях, - да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков: и дастся ему. Но да просит с верою, ни мало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих" (Посл. св. ап. Иакова: I, 5-8).
"В кротости примите насаждаемое слово, могущее спасти ваши души. Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя. - Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие.
Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе.
Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего?
Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства. И исполнилось слово Писания: веровал Авраам Богу, и сие вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божьим.
Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Ибо как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва" (Посл. св. апостола Иакова: I, 21, 22, 26. II, 14-17, 21-24, 26).
Зная по опыту, как ослабевают порою в душе лучшие чувства, трогательно убеждает св. ап. Петр верующих: - "Возлюбленные! прошу вас провождать добродетельную жизнь между язычниками, дабы они за то, что злословят вас, как злодеев, увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения. Ибо такова есть воля божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству людей. Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить. Противустойте ему твердою верою. Все заботы ваши возложите на Бога, ибо Он печется о вас. Более же всего имейте усердную любовь друг к другу; потому что любовь покрывает множество грехов. Служите друг другу каждый тем даром, какой получил, как домостроители многоразличной благодати Божией". (1-ое Посл. ап. Петра, II, 11, 12, 15. V, 8, 9, 7. IV, 8, 10).
Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братья! я всею доброю совестию жил перед Богом до сего дня. Первосвященник же Анания стоявшим перед ним приказал бить его по устам. Тогда Павел сказал ему: Бог будет бить тебя, стена подбеленная; ты сидишь, чтобы судить по закону и, вопреки закону, велишь бить меня. - Предстоящие же сказали: первосвященника Божия поносишь? - Павел сказал: я не знал, братия, что он первосвященник; ибо написано: начальствующего в народе твоем не злословь. (Исх. XXII, 28).
Узнав же Павел, что тут одна часть саддукеев, а другая фарисеев, возгласил в синедрионе: мужи братия! я фарисей, сын фарисея: за чаяние воскресения мертвых меня судят.
Когда же он сказал это, произошла распря между фарисеями и саддукеями, и собрание разделилось, - ибо саддукеи говорят, что нет воскресения, ни ангела, ни духа, а фарисеи признают и то и другое.
Сделался большой крик, и, встав, книжники фарисейской стороны спорили, говоря: ничего худого мы не находим в этом человеке. Если же дух или ангел говорил ему, не будем противиться Богу.
Но как раздор увеличился, то тысяченачальник, опасаясь, чтоб они не растерзали Павла, повелел воинам сойти взять его из среды их и отвесть в крепость.
В следующую ночь Господь, явясь ему, сказал: дерзай, Павел, ибо как ты свидетельствовал о Мне в Иерусалиме, так надлежит тебе свидетельствовать и в Риме" (не только в столице иудейства, но и в столице язычества).
"С наступлением дня некоторые Иудеи сделали умысел, и заклялись не есть и не пить, пока не убьют Павла". Но тысяченачальник Клавдий Лисий, предупрежденный об этом заговоре, видя возбуждение народа и желая спасти жизнь Павла, которого не считал достойным смертной казни, решился передать это дело на обсуждение правителя Феликса и препроводил Павла под стражею к нему в Кесарию, при объяснительном письме к Феликсу, что хотя и обвиняют Павла члены синедриона в спорных мнениях, касающихся закона их, но что, по его мнению, "нет в нем вины, достойной смерти или оков".
Прочитав письмо Клавдия Лисия, Феликс спросил, из какой области обвиняемый, "и узнав, что он из Киликии, сказал: я выслушаю тебя, когда явятся твои обвинители. И повелел ему быть под стражею в Иродовой претории". (Деян. XXI, 11, 13, 14, 19, 26-36. XXII, 22-25, 29, 30. XXIII, 1-12, 29, 35).
Через пять дней прибыли в Кесарию первосвященник Анания со старейшинами и известным ритором (адвокатом) Тертуллом. После обращения к правителю с обязательным приветствием, призванный Тертулл начал свое обвинение против Римского гражданина Павла из Киликии в том, что нашел этого человека "язвою общества, возбудителем мятежа между Иудеями, живущими по вселенной, и представителем Назорейской ереси, который отважился даже осквернить храм", вследствие чего и взяли его, чтобы судить по Иудейскому закону; но, протестовал обвинитель, - "тысяченачальник Лисий, пришедши, с великим насилием взял его из рук наших и послал к тебе, повелев и нам, обвинителям его, идти к тебе. Ты можешь сам, разобрав, узнать от него о всем том, в чем мы обвиняем его.
И Иудеи подтвердили, сказав, что это так.
Павел же, когда правитель дал ему знак говорить, отвечал: зная, что ты многие годы справедливо судишь народ этот, я тем свободнее буду защищать свое дело. - Ты можешь узнать, что не более двенадцати дней тому назад, как я пришел в Иерусалим для поклонения, и ни в святилище, ни в синагогах, ни по городу они не находили меня с кем-либо спорящим или производящим народное возмущение; и не могут доказать того, в чем теперь обвиняют меня. Но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересию, я действительно служу Богу отцов моих, верую всему написанному в Законе и пророках, - имею надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают.
Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть перед Богом и людьми.
После многих лет я пришел, чтобы доставить милостыню народу моему и приношения. При сем нашли меня, очистившегося в храме, не с народом и не с шумом. Это были некоторые Асийские Иудеи, которым надлежало бы предстать пред тебя и обвинять меня, если что имеют против меня.
Или пусть сии самые скажут, какую нашли они во мне неправду, когда я стоял пред синедрионом? Разве только то одно слово, которое громко произнес я, стоя между ними, что за учение о воскресении мертвых я ныне судим вами.
Выслушав это, Феликс отсрочил дело их, сказав: рассмотрю ваше дело, когда придет тысяченачальник Лисий, и я обстоятельнее узнаю об этом учении. - А Павла приказал сотнику стеречь, но не стеснять его и не запрещать никому из его близких служить ему, или приходить к нему.
Через несколько времени Феликс, пришедши с Друзиллою, женою своею, Иудеянкою, призвал Павла и слушал его о вере во Христа Иисуса.
И как он говорил о правде, о воздержании и о будущем суде, то Феликс пришел в страх и отвечал: теперь пойди, а когда найду время, позову тебя. Притом же надеялся он, что Павел даст ему денег, чтобы отпустить его: поэтому часто призывал его, и беседовал с ним. Но по прошествии двух лет, на место Феликса поступил Порций Фест. Желая доставить удовольствие Иудеям, Феликс оставил Павла в узах". (Деян. XXIV, 5-27).
В это время своего заключения в Кесарии ап. Павел нередко получал известия от возлюбленных им Церквей Малой Азии.
Заменивший правителя Феликса патриций Порций Фест, прибыв в область (около 60-го года), "через три дня отправился из Кесария в Иерусалим. Тогда первосвященник и знатнейшие из Иудеев явились к нему с жалобою на Павла и убеждали его, прося, чтоб он сделал милость - вызвал Павла в Иерусалим, и злоумышляя убить его на дороге. Но Фест отвечал, что Павел содержится в Кесарии под стражею, и что он сам скоро отправится туда.
"Итак, - сказал он, - сильные между вами пусть пойдут со мною, и если есть что-нибудь за сим человеком, пусть обвиняют его. - Пробыв же у них не больше осьми или десяти дней, возвратился в Кесарию; и на другой день, седши на судейское место, повелел привести Павла. - Когда он явился, стали кругом пришедшие из Иерусалима Иудеи, принося на Павла многие и тяжкие обвинения, которых не могли доказать.
Он же в оправдание свое сказал: я не сделал никакого преступления ни против закона Иудейского, ни против храма, ни против Кесаря.
Фест, желая сделать угождение Иудеям, сказал в ответ Павлу: хочешь ли идти в Иерусалим, чтоб я тебя там судил в этом? - Павел сказал: я стою пред судом Кесаревым, где мне и следует быть судиму. Иудеев я ничем не обидел, как и ты хорошо знаешь. Ибо если я не прав и сделал что-нибудь достойное смерти, то не отрекаюсь умереть; а если ничего того нет, в чем они обвиняют меня, то никто не может выдать меня им. Требую суда Кесарева.
Тогда Фест, поговорив с советом, отвечал: ты потребовал суда Кесарева, к Кесарю и отправишься". (Деян. XXV, 1-12).
Итак, решено было отправить Павла в Рим, что было согласно с его давним желанием проповедовать о Спасителе в этой столице мира...
Перед отправлением в Рим Павлу пришлось говорить в присутствии приехавшего поздравить нового наместника молодого царя Иудейского, Агриппы II, которому Фест предложил послушать Павла для того, чтобы узнать его мнение о религиозном споре, по поводу которого возникло дело Павла, и о "воскресении какого-то умершего Иисуса"...
И в этом случае, как перед народом в Иерусалиме, Павел рассказал историю своего обращения и изложил предметы своего проповедования, т.е.: "что Христос имел пострадать и, восстав первый "из мертвых, возвестить свет народу Иудейскому и язычникам".
- "Ты безумствуешь, Павел... Большая ученость доводит тебя до сумасшествия"... - прервал при этом речь Апостола Фест, римский язычник, которому бессмысленными показались слова о воскресении...
- "Не безумствую, но говорю слова истины и здравого смысла", - возразил Павел, и затем обратился к царю Иудейскому и, призвав его в свидетели, что все, что он говорил о Христе, происходило не скрытно, но при всех в Иерусалиме, спросил его: "веришь ли, царь Агриппа, пророкам? Знаю, что веришь".
- "Ты не много не убеждаешь меня сделаться Христианином"... - отвечал загадочно Агриппа, пораженный неожиданным вопросом Павла в то время, когда он еще находился под впечатлением речи его.
- "Молил бы я Бога, - сказал тогда Апостол, - чтобы мало ли, много ли, не только ты, но и все, слушающие меня сегодня, сделались такими, как я, кроме сих уз". (Деян. XXV, 19, XXVI, 23-25, 27-29).
Получив достаточное убеждение в невинности Павла, Агриппа сказал Фесту, что можно было бы его освободить, если бы он не потребовал суда у Кесаря, и потому правитель распорядился отправлением Павла в Рим, поручив его, вместе с некоторыми другими узниками, надзору сотника Августова полка, именем Юлия.
Во время плавания по Средиземному морю узник Апостол был пророком и утешителем для плавающих. Подплыв к острову Криту, когда время для плавания становилось опасно, Павел предупредил сопутников своих, что дальнейшее плавание "будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для жизни всех". Словам его не поверили и, пустясь в дальнейший путь, подверглись кораблекрушению и дошли до того, что "носились, отдавшись волнам". Тогда Павел, "став посреди их, сказал: мужи! убеждаю вас ободриться, потому что ни одна из вас душа не погибнет, а только корабль. Ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь и сказал: не бойся, Павел, тебе должно предстать пред Кесаря: и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою. Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано. Нам должно быть выброшенным на какой-нибудь остров".
Действительно, в виду одного берега корабль сел на мель и разбился волнами, между тем как все люди (числом - 276) спаслись на землю, которая оказалась островом Мальтою, жители которой человеколюбиво обошлись с пострадавшими. "Когда же Павел (когда разложили огонь для костра, чтобы обогреться) набрал множество хвороста "и клал на огонь, тогда ехидна, вышедши от жара, повисла на руке его. Иноплеменники, когда увидели висящую на руке его змею, говорили друг другу: верно этот человек убийца, когда его, спасшегося от моря, суд Божий не оставляет жить. Но он, стряхнув землю в огонь, не потерпел никакого вреда. Они ожидали было, что у него будет воспаление, или он внезапно упадет мертвым; но ожидая долго и видя, что не случилось с ним никакой беды, переменили мысли и говорили, что он Бог".
Возвращение ап. Павла в Рим.
Около того места были поместья начальника острова, именем Публия; он принял чудно спасшихся и три дня дружелюбно угощал их. Отец же Публия лежал в это время, страдая горячкою; Павел вошел к нему, помолился и, возложив на него руки, исцелил его. После того исцелил и еще многих больных, приходивших к нему, чем возбудил благоговейное удивление туземцев, которые, после трехмесячного пребывания ап. Павла с его спутниками на острове их, при отъезде чужеземцев с почестями проводили их и снабдили всем нужным". "Отплыв от Мальты на Александрийском корабле, называемом Диоскуры, зимовавшем на этом острове, ап. Павел и прочие, приплыв в Сиракузы, пробыли там три дня, затем день - в Регии и высадились на пристани Путеолы (близ Неаполя), где нашли братьев и были упрошены пробыть у них семь дней; оттуда же сухим путем добрались до Рима (не позже 62-го года). С восторгом встретили ап. Павла бывшие в Риме христиане: они вышли к нему навстречу до Аппиевой площади и "Трех Гостиниц". Увидев их, Павел возблагодарил Бога и ободрился" (Деян. XXVII, 10, 15, 22-26. XXVIII, 3-15).
В Риме сотник Юлий "передал узников военачальнику, а Павлу позволено было жить особо с воином, стерегущим его", следовательно, не в самом строгом заключении. Поэтому он мог свободно принимать посетителей и продолжать свою апостольскую деятельность, что он и делал в продолжении своего двухлетнего узничества в Риме. Через три дня по прибытии своем сюда ап. Павел созвал знатнейших здешних Иудеев и, назначив им день собраться у него, он от утра до вечера излагал им учение о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя им о Иисусе из закона Моисеева и пророков. Одни убеждались его словами, а другие не верили. Будучи же не согласны между собою, они уходили, когда Павел сказал следующие слова: хорошо Дух Святой сказал отцам нашим через пророка Исайю: Пойди к народу сему и скажи: слухом услышите и не уразумеете, и очами смотреть будете, и не увидите, ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся сердцем, чтобы Я исцелил их (Исайи, VI, 9, 10).
Итак, да будет вам известно, что спасение Божие послано язычникам, они и услышат. - Когда он сказал это, Иудеи ушли, много споря между собою. И жил Павел целых два года на своем иждивении, и принимал всех приходящих к нему, проповедуя Царствие Божие и уча о Господе Иисусе Христе со всяким дерзновением невозбранно". (Деян. XXVIII, 16, 17, 23-31).
Деятельность ап. Павла в это время не ограничивалась Римскою Церковью. Посредством друзей и сотрудников своих, бывавших по временам при нем, он поддерживал общение со всеми своими Церквами в Греции и Малой Азии и руководил их письменными наставлениями, которые послужили и будут служить руководством для мира на вечные времена. "Деяния" не сообщают о дальнейшей судьбе ап. Павла. Остальные немногочисленные сведения о нем черпаются из его "Посланий" или из преданий, по которым известно, что освобожденный от первых уз в Риме ап. Павел совершил восьмое и последнее путешествие апостольское, во время которого распространял и утверждал учение Евангелия в Азии, Крите [См. "Дни Богослуж. Правосл. Церкви" Дебольского.], (Посл. к Титу 1, 5), и, по сказанию некоторых, "даже в отдаленных местах Запада" - в Испании (Римл. XV, 24).
Дивную жизнь свою увенчал св. ап. Павел мученической смертью в Риме при Императоре Нероне, как иные полагают, в одно время со св. ап. Петром, по другим же сказаниям - через год после мученической смерти Петра - около 68 лет от рождения. Он был обезглавлен мечом.
Предвидел кончину свою блаженный апостол, и так изображает отношение свое к этому важнейшему в жизни событию: "Для меня жизнь - Христос, и смерть - приобретение. Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать. Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше; а оставаться во плоти нужнее для вас. И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере"... "Но если я соделываюсь жертвою за жертву и служение веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам. О сем самом и вы радуйтесь и сорадуйтесь мне". (Посл. к Филиппийцам I, 21-25. II, 17, 18).
В следующих же словах видно уже сознание именно мученической смерти и полная готовность праведной души: "Ибо меня уже приносят в жертву, и время моего отшествия наступило... Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его"... (2-ое к Тимофею, IV, 6-8).
Не словами ли св. Иоанна Златоуста достойнее всего почтить память возлюбленного им святейшею любовью первоверховного апостола Павла, тем более что в лице его может как бы заключаться и обращение ко всем потрудившимся словом и делом на ниве Божьей людям Ветхого и Нового заветов:
"Не так блистательно небо, когда солнце разливает лучи свои, как блистателен Рим, озаряющий все концы вселенной двумя светилами своими мощами апостолов Петра и Павла! Удивляюсь в Риме не множеству золота, не мраморным колоннам, не другим украшениям его, но этим столпам Церкви!
О, кто дал бы мне ныне прикоснуться к Павлову телу, прильнуть ко гробу и увидеть прах того тела, которое носило язвы Господа Иисуса и повсюду посеяло проповедь Евангелия, - прах того тела, через которое вещал Христос, сиял свет блистательнее всякой молнии, гремел голос, ужаснейший для злых духов всякого грома, через который Павел высказал эти вожделенные слова: "Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих"... (Римл. IX, 3), через который говорил он перед Царями и не смущался. Этот голос очистил вселенную, прекращал болезни, изгонял порок, вселял истину; в этом голосе присутствовал Сам Христос и всюду шествовал с ним! И подлинно достоин был принять на себя Христа этот язык, вещавший только угодное Господу и, подобно Серафимам, паривший на неизреченную высоту. Ибо, что может быть возвышеннее этого голоса, вещающего, что: "ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем"... (Римл. VIII, 38, 39).
О, как желал бы я видеть прах этих уст, через которые Христос изглаголал великие и неизреченные тайны, даже большие тех, какие возвестил Сам, потому что через учеников, как совершил, так и возглаголал он более, нежели Сам! Прах тела, через которое Дух дал вселенной дивные Свои провещания. Чего не совершили благие уста Павловы? Изгоняли злых духов, отпускали грехи, заграждали уста мучителям, связывали язык философов, привели вселенную к Богу, убедили самых варваров быть любомудрыми, преобразовали все на земле...
Желал бы я видеть не только прах уст, но и сердца Павлова, которое можно, не погрешая, назвать сердцем вселенной, источником тысячи благ, началом и стихией нашей жизни! Из этого сердца разливался на все дух жизни и передавался членам Христовым, сообщаемый не посредством жил, но посредством благих желаний. Это сердце было так пространно, что вмещало в себе целые города, племена и народы. "Сердце наше расширено"... пишет ап. Павел Коринфянам, (2-ое Кор. VI, 11). Однако же и это пространное сердце нередко сжимала и сокращала расширяющая его любовь, как пишет Павел тем же Коринфянам: "от великой скорби и стесненного сердца я писал вам со многими слезами, не для того, чтобы огорчить вас, но чтобы вы познали любовь, какую я в избытке имею к вам". (2-ое Кор. II, 4).
Я желал бы видеть разрушившееся это сердце, которое сгорало скорбью по каждом погибающем; которое видит Бога, как сказано: "блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят"; которое соделалось жертвою - так как "жертва Богу - дух сокрушен"; сердце, превысшее небес, пространнейшее вселенной, блистательнейшее солнечных лучей, горячейшее огня, твердейшее алмаза. В этом сердце был источник "воды живой", наполняющей не лицо земли, но человеческие души. Оно жило новою, а не этою нашею жизнью: "И уже не я живу, но живет во мне Христос". (Галат. II, 20).
Итак сердце его было Христовым сердцем, скрижалью Духа Святого, книгою благодати. За чужие грехи оно трепетало: - "боюсь, - говорит Апостол, - не напрасно ли я трудился у вас... боюсь, чтобы мне по пришествии не найти вас такими, какими не желаю"...
За себя же боялся ап. Павел того, "чтобы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным".
Сердце Павла так удостоилось возлюбить Христа, как не любил никто другой; оно презирало смерть и геену, сокрушалось о братних слезах. Это сердце было самое терпеливое, однако не потерпело короткого времени, когда Фессалоникийцы были в опасности отстать от веры...
Я желал бы видеть прах рук, бывших в узах; рук, через возложение которых Павел подавал Духа и которыми написал: - "Видите, как много написал я вам своею рукою". Прах рук, которые увидев, ехидна упала в огонь... Я желал бы видеть прах очей, которые не напрасно потеряли зрение, и прозрели во спасение вселенной; еще в теле удостоились видеть Христа; которые видели земное и не видели; созерцали незримое, не знали сна, бодрствовали среди ночей; не терпели того, что делают завистники. - Я желал бы видеть прах этих ног, обошедших вселенную и не утруждавшихся, - ног, которые были забиты в колоду, когда поколебались темницы... Но для чего говорить порознь? Я желал бы увидеть гроб, в котором почивают все эти орудия света и правды - члены, живые ныне, но во дни земной жизни Павла - мертвые, распявшиеся миру, члены, воистину Христовы - во Христа облеченные, жилище Духа, святое здание, члены, пригвожденные страхом Божьим, носившие на себе язвы Христовы!
Размыслив обо всем этом, будем мужественны. И Павел был человек, и он имел одинаковое с нами естество, и все прочее у него было общее с нами. Только он явил величайшую любовь к Христу и потому взошел превыше небес и сравнялся с Ангелами. Потому, если и мы захотим хотя несколько вознестись и возжечь в себе этот огонь, то возможем подражать святому апостолу. А если бы это было невозможно, то не восклицал бы Павел: "подражайте мне, как я Христу"... (1-ое Кор. IV, 16). Итак, не дивиться ему только будем, не изумляться только перед ним, но и подражать ему, чтобы по отшествии отсюда удостоиться нам узреть его и участвовать в неизреченной славе его"... [Беседа св. Иоанна Златоуста XXXII на послание св. ап. Павла к Римлянам.]
Видение св. ап. Иоанна.
X. Послания апостольские.
Апостолы и ученики Иисуса Христа, разошедшиеся по всему известному тогда миру, ревностно проповедовали Евангелие (благую весть) во всеуслышание всем народам. Яркий луч истины, засиявший в Иерусалиме, распространялся все дальше и дальше, и озарил три великие полуострова древнего мира: Малую Азию, Грецию и Италию, отражая свой отблеск и на отдаленные страны. - В "Деяниях" не с полною ясностью обозначены пути следования первых проповедников Христова учения, о которых известно несколько подробнее из "Посланий" апостольских и из преданий.
Все "Послания" служат дополнением и как бы разъяснением того, что преподано в Евангелиях четырьмя Евангелистами: Матфеем, Марком, Лукою и Иоанном Богословом, и входят в состав тех священных книг, которые известны под именем "Библии". - По мере устного распространения Евангелия Апостолами, письменные "Послания" становились необходимыми, так как апостолы, основывая христианские Церкви в разных посещаемых ими местах, не могли оставаться постоянно на одном месте, а в отсутствии их новопоставленным Церквам угрожали опасности и от ослабления веры, и от уклонения обращенных от нового пути, сопряженного с трудностями и страданиями, требовавшими утешения, подкрепления, вразумления и ободрения новообращенных. С этой целью и писались апостолами их "Послания" в разное время к разным лицам, общинам и постановленным ими христианским Церквам.
"Посланий" таких православная Церковь признает двадцать одно, а именно: 1) послание ап. Иакова, брата Господня; 2, 3) два послания первоверховного ап. Петра; 4, 5, 6) три послания ап. Иоанна Богослова; 7) послание ап. Иуды; 8) послание первоверховного ап. Павла к Римлянам; его же: 9, 10) два послания к Коринфянам; 11) к Галатам; 12) к Эфесянам; 13) к Филип-пийцам; 14) к Колоссянам; 15, 16) два послания к Фессалоникийцам; 17, 18) два послания к Тимофею; 19) к Титу; 20) к Филимону и 21) к Евреям.
Все эти послания соответствуют вполне духу Евангелия, и читать их необходимо и обязательно для тех, кто старается утвердиться в истинах учения Христова и наивозможно полнее просветиться ими и усвоить себе их.
- "Если у кого из вас не достает мудрости, - вразумляет св. ап. Иаков вновь обращенных в их колебаниях, - да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков: и дастся ему. Но да просит с верою, ни мало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих" (Посл. св. ап. Иакова: I, 5-8).
"В кротости примите насаждаемое слово, могущее спасти ваши души. Будьте же исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя. - Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце, у того пустое благочестие.
Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: идите с миром, грейтесь и питайтесь, но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе.
Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего?
Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства. И исполнилось слово Писания: веровал Авраам Богу, и сие вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божьим.
Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Ибо как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва" (Посл. св. апостола Иакова: I, 21, 22, 26. II, 14-17, 21-24, 26).
Зная по опыту, как ослабевают порою в душе лучшие чувства, трогательно убеждает св. ап. Петр верующих: - "Возлюбленные! прошу вас провождать добродетельную жизнь между язычниками, дабы они за то, что злословят вас, как злодеев, увидя добрые дела ваши, прославили Бога в день посещения. Ибо такова есть воля божия, чтобы мы, делая добро, заграждали уста невежеству людей. Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить. Противустойте ему твердою верою. Все заботы ваши возложите на Бога, ибо Он печется о вас. Более же всего имейте усердную любовь друг к другу; потому что любовь покрывает множество грехов. Служите друг другу каждый тем даром, какой получил, как домостроители многоразличной благодати Божией". (1-ое Посл. ап. Петра, II, 11, 12, 15. V, 8, 9, 7. IV, 8, 10).