Страница:
– Колька, ну сколько тебя учить?! – буркнул в трубку Измятый майор. – Я отвечаю не «слушает», а просто: «Майор Столетов!». А вообще кончай врать. Можешь говорить всем, что генерал отменил мой арест.
– Ну так где майор Столетов, здесь или в Пскове? – торжествующе спросил Блинков-младший. – И где может быть Палыч?!
Держа руль одной рукой, Измятый майор тыкал в кнопки телефона.
– Только для очистки совести звоню, – предупредил он, прижимая трубку плечом. – Алло, Витя! Ты давно видел Гутенберга? Сегодня утром?
– Попросите его описать, как он выглядит, – подсказал Блинков-младший. – Только подробно.
Измятый майор кивнул.
– Вить, у нас тут кое-какие вопросы. Дай его словесный портрет.
Капитан Витя долго давал словесный портрет Гутенберга. Нет никакого сомнения, что он был профессионал с выдающимися сыщицкими способностями. Но эти способности почему-то совсем не радовали Измятого майора. По мере того, как он слушал, его лицо вытягивалось.
– А мочка уха?
С полминуты Витя добросовестно описывал мочку уха.
– Ну что ж, Витя, поздравляю, и большое тебе милицейское спасибо, – поблагодарил его Измятый майор. – Это не Гутенберг. Возьмите его, смойте грим и колите, пока не признается, кто он такой на самом деле!
Витя, похоже, что-то возразил.
– Делай, как я говорю! – гаркнул майор. – И доставай следователя, чтобы изменил Гутенбергу меру пресечения. Следователя тоже можешь поздравить. Ушел Гутенберг и взял заложницу. Все, как в прошлый раз! Невинный розыгрыш, милый пожилой человек… Да, и клише я нашел. Извини, что раньше не сказал.
С потемневшим лицом Измятый майор сложил трубку и вернул Блинкову-младшему.
– Ты прав, – мрачно сказал он. – Как догадался?
– Шофер молчал и все время держался в стороне, – пояснил Блинков-младший. – Помните, когда он с Маркизом и Зинкой пришел на виллу? Там чуть до перестрелки не дошло. Я запулил ему в лоб персиком. Он должен был хотя бы ойкнуть, если не глухонемой. А он и тогда молчал. Боялся, что я узнаю его по голосу. Хотя, если честно, я и сейчас не понимаю, как он замаскировался. Палыч пузатый, сутулый, нос орлиный. А шофер – грудь колесом, высокий и толстоносый.
– Ну, это просто, – сказала мама. – Корсет, толстая подошва, трубочки в нос.
– Первый раз сталкиваюсь, – признался Измятый майор. – Чулок или там шапочку на лицо – это сколько угодно. А до театрального грима наши псковские урки еще не додумались.
– Ему очень нужны были клише, – сказал Блинков-младший, и все молча с ним согласились.
Да, безупречно сделанные клише долларов – заманчивая штука для любого уголовника. Но свобода еще заманчивее. Ну кто мог ради этих клише громоздить преступление на преступление? Вторая Грязюкинская война, попытка поджечь сторожку охранников, наконец, похищение Блинкова-младшего, а потом Энни! А с каким упорством он снова и снова посылал сообщников на виллу Букашина, зная, что это место уже привлекло внимание милиции?! Так поступать мог только преступник, которому были нужны не просто клише, а ЭТИ клише с его отпечатками пальцев. Гутенберг, он же Палыч.
Немолодой фальшивомонетчик поднакопил деньжат и мечтал о спокойной старости. Может быть, клише были нужны ему только для того, чтобы выбросить их за борт лодки в самой середине Псковского озера. Но, не сделав этого, Палыч не мог бы чувствовать себя спокойным ни в одной стране мира. Не забудем, что он был международным преступником: в России печатал доллары США, которые ходят во всем мире, и сбывал их в Эстонии. Пока клише лежали в тайнике, они были для Палыча как мина замедленного действия. Могли оставаться внутри столба-трубы, пока та не проржавеет насквозь. А могли быть случайно найдены в самое ближайшее время. И тогда отпечатки пальцев и фотографии фальшивомонетчика попадут в компьютерную сеть Интерпола. Где бы ни скрылся Палыч, его найдут.
Поэтому Палыч, отпущенный до суда благодаря уловкам «черных» адвокатов, не спешил убегать за границу к накопленным долларам. Раз за разом он пытался проникнуть на виллу Букашина и, наверное, с ужасом понимал, что сам себе роет могилу. Ведь если бы не его упорство, то главный соперник матерого уголовника – Блинков-младший мог отказаться от поисков клише. Но каждая новая попытка Палыча только подтверждала: улика еще здесь. Одаренный восьмиклассник продолжал искать и нашел…
Настала очередь Блинкова-младшего рассказывать о похищении Энни. На ее маму было мало надежды – она себя не помнила от горя. Когда он сообщил то, что нам с вами уже известно, все решили, что увезший Энни «милиционер» – конечно же, незнакомец, он же шофер, он же Палыч-Гутенберг. Ведь в корзине воздушного шара было всего двое мужчин – Маркиз и «милиционер». За час до этого участковый Снетков упустил тоже двоих, не считая Зинки, – Маркиза и незнакомца. «Миллионеров» изображала все та же компания: Зинка, Маркиз и второй мужчина – шофер. На остров за Блинковым-младшим приплыли Маркиз и незнакомец (Роберт Портянкин нам сейчас неинтересен). Сообщники Маркиза все время менялись, но никто никогда не видел вместе «милиционера» и шофера или шофера и незнакомца. Потому что это был один человек – загримированный Палыч.
– Водевиль с переодеваниями. Бред собачий, но приходится верить, – завершил обсуждение Измятый майор.
«Москвич» катил вдоль поросшего травой летного поля. Вдали виднелась вышка диспетчерской с трепещущим над ней матерчатым конусом, похожим на полосатый чулок. Бетонная полоса была одна и короткая, для легких самолетов. На краю ее стоял единственный вертолет, старенький облупленный «Ми-8». Его лопасти прогибались под собственной тяжестью, как обвисшие усы, к борту был присобачен лишний бак с крупной надписью «Ядохимикаты».
Блинкову-младшему этот летательный аппарат почему-то не внушал доверия.
Измятый майор подъехал к вертолету вплотную и посигналил. Из пилотской кабины высунулся заспанный летчик в сдвинутой набекрень фуражке. Он посмотрел на пеструю компанию в «Москвиче» и решительно сказал:
– Деньги вперед!
Глава XXII
Обратная сторона неполученной медали
– Ну так где майор Столетов, здесь или в Пскове? – торжествующе спросил Блинков-младший. – И где может быть Палыч?!
Держа руль одной рукой, Измятый майор тыкал в кнопки телефона.
– Только для очистки совести звоню, – предупредил он, прижимая трубку плечом. – Алло, Витя! Ты давно видел Гутенберга? Сегодня утром?
– Попросите его описать, как он выглядит, – подсказал Блинков-младший. – Только подробно.
Измятый майор кивнул.
– Вить, у нас тут кое-какие вопросы. Дай его словесный портрет.
Капитан Витя долго давал словесный портрет Гутенберга. Нет никакого сомнения, что он был профессионал с выдающимися сыщицкими способностями. Но эти способности почему-то совсем не радовали Измятого майора. По мере того, как он слушал, его лицо вытягивалось.
– А мочка уха?
С полминуты Витя добросовестно описывал мочку уха.
– Ну что ж, Витя, поздравляю, и большое тебе милицейское спасибо, – поблагодарил его Измятый майор. – Это не Гутенберг. Возьмите его, смойте грим и колите, пока не признается, кто он такой на самом деле!
Витя, похоже, что-то возразил.
– Делай, как я говорю! – гаркнул майор. – И доставай следователя, чтобы изменил Гутенбергу меру пресечения. Следователя тоже можешь поздравить. Ушел Гутенберг и взял заложницу. Все, как в прошлый раз! Невинный розыгрыш, милый пожилой человек… Да, и клише я нашел. Извини, что раньше не сказал.
С потемневшим лицом Измятый майор сложил трубку и вернул Блинкову-младшему.
– Ты прав, – мрачно сказал он. – Как догадался?
– Шофер молчал и все время держался в стороне, – пояснил Блинков-младший. – Помните, когда он с Маркизом и Зинкой пришел на виллу? Там чуть до перестрелки не дошло. Я запулил ему в лоб персиком. Он должен был хотя бы ойкнуть, если не глухонемой. А он и тогда молчал. Боялся, что я узнаю его по голосу. Хотя, если честно, я и сейчас не понимаю, как он замаскировался. Палыч пузатый, сутулый, нос орлиный. А шофер – грудь колесом, высокий и толстоносый.
– Ну, это просто, – сказала мама. – Корсет, толстая подошва, трубочки в нос.
– Первый раз сталкиваюсь, – признался Измятый майор. – Чулок или там шапочку на лицо – это сколько угодно. А до театрального грима наши псковские урки еще не додумались.
– Ему очень нужны были клише, – сказал Блинков-младший, и все молча с ним согласились.
Да, безупречно сделанные клише долларов – заманчивая штука для любого уголовника. Но свобода еще заманчивее. Ну кто мог ради этих клише громоздить преступление на преступление? Вторая Грязюкинская война, попытка поджечь сторожку охранников, наконец, похищение Блинкова-младшего, а потом Энни! А с каким упорством он снова и снова посылал сообщников на виллу Букашина, зная, что это место уже привлекло внимание милиции?! Так поступать мог только преступник, которому были нужны не просто клише, а ЭТИ клише с его отпечатками пальцев. Гутенберг, он же Палыч.
Немолодой фальшивомонетчик поднакопил деньжат и мечтал о спокойной старости. Может быть, клише были нужны ему только для того, чтобы выбросить их за борт лодки в самой середине Псковского озера. Но, не сделав этого, Палыч не мог бы чувствовать себя спокойным ни в одной стране мира. Не забудем, что он был международным преступником: в России печатал доллары США, которые ходят во всем мире, и сбывал их в Эстонии. Пока клише лежали в тайнике, они были для Палыча как мина замедленного действия. Могли оставаться внутри столба-трубы, пока та не проржавеет насквозь. А могли быть случайно найдены в самое ближайшее время. И тогда отпечатки пальцев и фотографии фальшивомонетчика попадут в компьютерную сеть Интерпола. Где бы ни скрылся Палыч, его найдут.
Поэтому Палыч, отпущенный до суда благодаря уловкам «черных» адвокатов, не спешил убегать за границу к накопленным долларам. Раз за разом он пытался проникнуть на виллу Букашина и, наверное, с ужасом понимал, что сам себе роет могилу. Ведь если бы не его упорство, то главный соперник матерого уголовника – Блинков-младший мог отказаться от поисков клише. Но каждая новая попытка Палыча только подтверждала: улика еще здесь. Одаренный восьмиклассник продолжал искать и нашел…
Настала очередь Блинкова-младшего рассказывать о похищении Энни. На ее маму было мало надежды – она себя не помнила от горя. Когда он сообщил то, что нам с вами уже известно, все решили, что увезший Энни «милиционер» – конечно же, незнакомец, он же шофер, он же Палыч-Гутенберг. Ведь в корзине воздушного шара было всего двое мужчин – Маркиз и «милиционер». За час до этого участковый Снетков упустил тоже двоих, не считая Зинки, – Маркиза и незнакомца. «Миллионеров» изображала все та же компания: Зинка, Маркиз и второй мужчина – шофер. На остров за Блинковым-младшим приплыли Маркиз и незнакомец (Роберт Портянкин нам сейчас неинтересен). Сообщники Маркиза все время менялись, но никто никогда не видел вместе «милиционера» и шофера или шофера и незнакомца. Потому что это был один человек – загримированный Палыч.
– Водевиль с переодеваниями. Бред собачий, но приходится верить, – завершил обсуждение Измятый майор.
«Москвич» катил вдоль поросшего травой летного поля. Вдали виднелась вышка диспетчерской с трепещущим над ней матерчатым конусом, похожим на полосатый чулок. Бетонная полоса была одна и короткая, для легких самолетов. На краю ее стоял единственный вертолет, старенький облупленный «Ми-8». Его лопасти прогибались под собственной тяжестью, как обвисшие усы, к борту был присобачен лишний бак с крупной надписью «Ядохимикаты».
Блинкову-младшему этот летательный аппарат почему-то не внушал доверия.
Измятый майор подъехал к вертолету вплотную и посигналил. Из пилотской кабины высунулся заспанный летчик в сдвинутой набекрень фуражке. Он посмотрел на пеструю компанию в «Москвиче» и решительно сказал:
– Деньги вперед!
Глава XXII
Воздушная схватка
За свою долгую механическую жизнь вертолет, похоже, успел послужить не то в армии, не то в аэроклубе. С тех времен под потолком у него осталась длинная труба, чтобы пристегивать к ней вытяжные фалы парашютов. Электрическую лебедку с толстым капроновым тросом установили недавно. Летчик сказал, что две недели назад в окрестностях горели торфяные болота, и по этому тросу он спускал пожарных. На полу грудой валялись оранжевые спасательные жилеты, ящик с оставшимся от пожарных снаряжением и тюк с надувным плотиком. Жилеты полагалось брать с собой, поскольку лететь предстояло над озером. Плотик тоже от кого-то остался.
Летчик плоховато помнил, что от кого осталось. Вчера он опрыскивал какой-то дрянью картошку, на которой расплодились колорадские жуки. Позавчера перевозил овец. Два дня назад катал подвыпивших бизнесменов. А неделю назад бандиты пытались угнать его вертолет в Финляндию. Но летчик им объяснил, что с финнами у нас договор о выдаче преступников, и бандиты ушли по-хорошему.
Блинков-младший в жизни не встречал такого флегматичного человека.
Представьте, вваливается к вам в вертолет компания. Полковник неизвестно какого рода войск (а может, он просто купил камуфлированную форму? Сейчас ее даже в охотничьих магазинах продают). Женщина-подполковник в парадной тужурке с орденами. Еще одна женщина, заплаканная и несчастная, гражданин в штатском и подросток. Причем у штатского за поясом джинсов торчит пистолет, а женщина-подполковник сразу же бросается к лебедке, потом требует найти для себя какой-нибудь комбинезон. У нее тоже под мышкой выпирает пистолетище нескромного размера.
Но всех круче полковник. Он бесцеремонно усаживается в кресло второго пилота и начинает доставать из сумки непонятные трубки и коробочки и – клац, клац – ловко их соединять. Довольно быстро из трубок и коробочек составляется какое-то невиданное и, судя по всему, страшное оружие.
– Куда летим? – спрашиваете вы.
И полковник невозмутимо объявляет маршрут: на Псковское озеро, в сторону государственной границы.
Представили?
Ну и что бы вы сделали на месте пилота?
Блинков-младший, честно говоря, удрал бы. И не считал бы себя трусом.
А летчик рассказал ту самую историю о бандитах, которые хотели угнать его вертолет, но раздумали. Странная компания никак не показала, что поняла намек. Тогда летчик пересчитал полученные от Энниной мамы деньги и по рации запросил разрешения на взлет.
Вертолет завыл, завизжал и загрохотал.
Блинков-младший не почувствовал, как он оторвался от земли. Просто стоявший у иллюминатора рыжий «Москвич» вдруг провалился вниз и стал быстро уменьшаться. Поплыл внизу похожий на траву лес, рассеченный трещинкой шоссе. А потом как-то вдруг под вертолетом оказалось озеро, не гладкое и не волнистое, а серое и тусклое, как асфальт.
Измятый майор сел у открытой двери, свесив ноги в бездну, и стал осматривать воздух в бинокль. Откуда этот бинокль взялся, Блинков-младший не понял. Наверное, майор выпросил его у начальника охраны.
Полковник, объяснив пилоту, что они ищут, вместе с мамой возился у лебедки. На них были парашютные лямки, только без парашютов. Лямки и комбинезон для мамы нашли в пожарном ящике.
План оперативных мероприятий был такой. Измятый майор берет автомат Ивана Сергеевича и старается наделать в шаре как можно больше дырок. Разумеется, шар от этого не лопнет – он же не резиновый, – а начнет плавно снижаться. Когда он упадет в озеро, Блинков-младший немедленно сбрасывает спасательный плотик. В тот же момент вниз по тросу десантируются мама и полковник. Они возьмут преступников, когда те будут беспомощно бултыхатьея в воде. Измятому майору было поручено командовать лебедкой. Участвовать в задержании ему не придется, потому что милиционеров не учат десантироваться по тросу.
Вертолет вышел на точку, до которой, по прикидкам летчика, мог долететь воздушный шар, и стал прочесывать квадрат ходом малярной кисти: вправо и вперед, потом влево и вперед. С каждым заходом он приближался к границе.
Полковник и мама приготовились к десантированию. Они продели трос в карабины на своих парашютных ремнях и завязали его скользящим альпинистским узлом. Первым вниз уйдет Иван Сергеевич, он самый тяжелый. Трос хорошенько натянется под стокилограммовым весом полковника, и за ним соскользнет мама.
Чтобы не запутаться в тросе, группа захвата расселась в том порядке, в каком будет прыгать. Мама устроилась на металлической скамейке, а полковник сел в раскрытом дверном проеме, рядом с Измятым майором, и тоже свесил ноги вниз. На них было страшно смотреть.
– У вас в налоговой полиции все такие?! – прокричал ему Измятый майор. То, что на захват идет хрупкая мама, его не удивляло – контрразведка есть контрразведка.
Лукавый Иван Сергеевич не стал объяснять, что начинал служить вместе с мамой и прошел подготовку, которая и не снилась майору милиции.
– Если тебя выгонят из милиции, переходи к нам, тогда увидишь! – предложил он.
– Нет уж, лучше вы к нам! – фразой из «Бриллиантовой руки» ответил Измятый майор.
Шар заметил не майор с его биноклем, а Наталья Константиновна. Такие вещи матерям подсказывает сердце.
– Там! – закричала она, показывая на крохотную точку в оранжевом закатном небе.
Блинков-младший кинулся к пилоту. Объясняться в грохочущем вертолете, да еще когда на летчике наушники, было бесполезно. Тронув его за плечо, Митек молча указал пальцем на точку. Издали казалось, что шар неподвижно висит в воздухе. Летчик заметил его, кивнул и заложил крутой вираж.
Погоню можно было считать оконченной. Преступники не могли уйти от вертолета. Их воздушный шар на глазах превратился из точки в жирную запятую, потом на нем стали видны арбузные полоски, а еще через минуту – силуэты людей в корзине.
Измятый майор отошел от дверного проема, раскрыл иллюминатор и высунул в него ствол автомата.
– Ближе! – прокричал он Блинкову-младшему. – Трясет, цель прыгает!
Блинков-младший еще раз сбегал к пилоту и жестами показал: ближе! О больной ноге он совсем забыл.
Вертолет проскочил мимо воздушного шара, лег на бок, заскользил и пошел сужающимися кругами. Слившись с автоматом, Измятый майор выжидал, когда цель станет еще ближе. Его не торопили. Народ подобрался бывалый, и все, кроме Натальи Константиновны, понимали, что такое стрельба в движении, да если к тому же трясет. Ствол сдвинется на миллиметр, а пуля уйдет на несколько метров в сторону. Нет, нужно стрелять наверняка, чтобы случайно не попасть в Энни.
Наталья Константиновна забилась в угол скамейки и закрыла лицо руками. В эти минуты решалась судьба ее дочери.
Вертолет приблизился к шару метров на пятьдесят. Можно было ясно различить лица людей в корзине. Измятый майор положил палец на спусковой крючок… И тут в руках у Па-лыча оказалась винтовка с оптическим прицелом! Стало ясно, как преступникам удалось первыми же выстрелами продырявить шины скачущего по грядкам джипа.
Летчик мгновенно взмыл вверх, чтобы закрыться от стрелка оболочкой воздушного шара. Но еще раньше выпущенная Палычем пуля уверенно клюнула обшивку вертолета. Шар не трясло, а без тряски на таком расстоянии можно навскидку попасть в мишень и поменьше.
Майор оставил автомат и пошел договариваться с летчиком. Вертолет завис над шаром и вместе с ним плыл по воздуху в сторону границы. Уловив заминку, Наталья Константиновна подошла к маме Блинкова-младшего.
– Ее не убьют?! – прокричала она.
Мама покачала головой и стала что-то говорить ей на ухо.
Блинков-младший понимал, что происходит, и тоже мог бы объяснить Наталье Константиновне, что Эннина жизнь нужна преступникам не меньше, чем спасителям. Ведь если с заложницей что-нибудь случится, для офицеров пропадет всякий смысл церемониться с Палычем и компанией. Можно хоть сейчас свеситься из раскрытой двери и сверху вниз строчить из автомата, не особенно заботясь, куда попадаешь. А пули оставляют маленькие дырочки. Чтобы заставить шар снизиться, нужно выпустить штук сто. И любая может угодить в преступника или, хуже того, в газовый баллон (ведь воздух в шаре нагревается газовой горелкой). Тогда всех, кто сейчас в корзине, ждет гибель от взрыва.
Измятый майор вернулся от летчика мрачный. Обняв офицеров за плечи, он заставил их сблизить головы. Блинков-младший тоже подсунулся.
– Через десять минут – государственная граница, – объявил майор. – Летчик сказал, что повернет обратно.
Офицеры молчали. Даже не будь Палыча с его винтовкой, за десять минут можно только сбить шар, но не заставить его плавно снизиться. А уламывать летчика, чтобы тот пересек границу, бесполезно и неправильно. Это был бы тот случай, когда победителей судят, и еще как!
– Может быть, они улетят за границу и отпустят ее?! – всхлипнула Эннина мама.
Неужели надеяться на милосердие преступников? На чужих людей по ту сторону границы, которым встретится беззащитная девочка?
Иван Сергеевич бросился к ящику с пожарным снаряжением, не замечая, что тянет за собой связанную с ним тросом маму Блинкова-младшего.
– Вот что надо! – закричал он, потрясая тройным якорьком-«кошкой».
Все обступили полковника. Измятый майор попробовал пальцем остроту крючков «кошки» и выкрикнул:
– Пропорем обшивку, и шар упадет!
– Нет! Зацепимся и удержим! – заспорил Иван Сергеевич.
– Хвостик! – подсказал Блинков-младший. Да-да! Ненужный хвостик, приделанный,
чтобы шар был похож на арбуз, должен спасти Энни. За него можно цепляться острой «кошкой». Порвется – нестрашно. Блинков-младший не гордился своей находчивостью. Хвостик так и просился, чтобы за него уцепились, так что секундой-двумя позже это сообразили бы все.
Измятый майор опять пошел к пилоту договариваться, а группа захвата стала лихорадочно отвязываться от троса. Теперь он был нужен, чтобы привязать «кошку».
За дело взялся Иван Сергеевич. Он вылез на стойку шасси, оседлал колесо и пристегнулся к стойке своими парашютными ремнями. Измятый майор передал ему трос с «кошкой», и полковник начал удить шар. Так иногда удят рыбу, сидя в лодке и намотав леску на руку.
Привязанная к тросу «кошка» болталась и крутилась в струе воздуха из-под винта вертолета. По оболочке шара пробегала рябь, словно по воде. Хвостик уворачивался, как живой.
– Ниже! – командовал Иван Сергеевич.
– Ниже! – кричал Измятый майор, стоявший в дверном проеме. Кроме него, никто не слышал полковника.
Блинков-младший бежал к летчику, но не успел он передать команду, как Иван Сергеевич отчаянным голосом кричал:
– Выше!
Он боялся, что «кошка» зацепит и прорвет оболочку шара.
А ветер усиливался и все быстрее уносил шар к государственной границе. Прошло минуты три-четыре. Казалось, что у Ивана Сергеевича есть время, чтобы наловчиться и, наконец, зацепить проклятый хвостик. И вдруг пилот объявил Блинкову-младшему, что ровно через полторы минуты придется повернуть!
И тогда Митек отличился в последний раз. Не тратя времени на объяснения, он поднял со скамейки Наталью Константиновну и маму. Все выстроились по цепочке: Измятый майор у двери, за ним мама, за мамой Наталья Константиновна. Последним, уже за спинкой пилотского кресла, стоял Блинков-младший.
– Ниже! – снова крикнул полковник.
– Ниже! – продублировал команду майор.
– Ниже! Ниже! – повторили мамы.
– Ниже! – гаркнул на ухо летчику Блинков-младший.
И команда дошла вовремя.
Разумеется, Иван Сергеевич подцепил хвостик не сразу. Сразу только в кино бывает. Но ему стало гораздо легче. Он крикнул: «Левее!», все повторили: «Левее!», и вертолет почти без задержки ушел влево. Крикнул «Так держать!», и летчик стал так держать.
А потом он крикнул: «Ура!»
«Ура!» – «Ура!» – «Ура!» – повторили все, и Блинков-младший не задумываясь рявкнул «Ура!» на ухо пилоту.
– Что?! – переспросил тот, потому что ждал команды и не сразу понял, что все уже сделано, команды больше не нужны.
И никто этого сразу не понял. Просто все вдруг обнаружили, что стоят, взявшись за руки, и как сумасшедшие кричат:
– Ура! Ура!! УРА!!!
Из кабины вертолета был уже отлично виден чужой берег. До границы оставалось пятнадцать секунд полета. Во всяком случае, так потом записал пилот в бортовом журнале. Если он чуть-чуть и ошибся, не стоит его ругать.
Вертолет с зацепленным «арбузом» плавно развернулся и потащил свою ношу к дому.
А в корзине изумленные преступники смотрели, как заграничный берег уносится прочь.
Опытный Палыч первым сообразил, что игра проиграна, и стал избавляться от улик. В воду олетела снайперская винтовка. За ней – милицейская форма разини Снеткова. Под формой оказался розовый женский корсет с кружевами. Фальшивомонетчик разрезал шнурки корсета ножом, и поверх резинки трусов сразу вывалилось его дряблое лягушиное брюхо. Наконец он сорвал парик, высморкал трубочки, из-за которых его нос казался вдвое толще, и выплюнул вставную челюсть.
Но избавиться от главной улики фальшивомонетчик не мог. Клише с отпечатками пальцев… Палыч не понимал, куда они делись!
Пора мне раскрыть последний секрет, пока что неизвестный ни милиции, ни Блинкову-младшему. Почему преступники решили бежать не вчера и не завтра, а именно сейчас?
Вы, конечно, помните, что Палыча держали в России только клише. Главную улику нужно было достать из тайника, пока ее не нашла милиция.
Палыч и его сообщники целыми днями наблюдали за виллой в бинокль, прячась в сарае за оврагом. Они видели, как Измятый майор нашел тайник. Видели, как он фотографировал столб, а потом оставил все как было до приезда экспертов.
Как только офицеры уехали к участковому, преступники выполнили давно задуманный план. Они похитили Энни, отвезли ее в сарай и стали готовить шар к полету. Блинков-младший с Энниной мамой бросились в погоню, а похитители только этого и ждали! Вилла банкира Бу-кашина осталась под охраной образцового балбеса С. В. Кукушкина. От сарая, где скрывались преступники, до виллы было далеко посуху, если объезжать овраг. А по озеру – две минуты на лодке. Палыч в милицейской форме сам подплыл к вилле и на глазах у С. В. Кукушкина залез в тайник.
Но клише там не было! Палыч не мог понять, в чем дело. Ведь преступники не спускали глаз с виллы. При них Блинков-младший залезал на стремянку и проверял тайник в столбе. Но Митек ничего оттуда не взял – все трое могли бы в этом поклясться!
Через несколько минут преступники увидели джип, несущийся по картофельному полю. Их логово было раскрыто. Пришлось бежать, так и не достав клише и даже не поняв, куда они делись.
А клише лежали внутри столба. Как вы помните, Блинков-младший действительно их не брал. Он только повернул вбитый в трубу кусок пенопласта, и клише провалились в щелку до самого дна. Если бы Палыч и догадался, где они, то не смог бы достать улику из глубины двухметровой трубы. Предусмотрительный восьмиклассник снова обыграл его!
Из шара с теплым вздохом выходил нагретый воздух. Шар сильно сдулся и стал из арбуза длинной полосатой дыней. Скорость полета росла. Вдали уже сверкала на солнце медная крыша особняка банкира Букашина.
Кончилось время, когда сообщники действовали заодно и слушались Палыча. Теперь им придется отвечать перед судом, а отвечать за чужие преступления не хочется. Каждый подумал, что лучше, наоборот, свалить свою вину на других. Сообщники сразу превратились во врагов и передрались, как пауки в банке.
– Зачем я с тобой связался?! – взвыл Маркиз, хватая Палыча за грудки. – У меня была спокойная, честная жизнь: часок-другой поворую и целый месяц живу, как нормальный человек!
Палыч хладнокровно влепил ему по уху и пригрозил:
– Заткнись, а то расскажу всем, что ты печатал доллары для Портянкина! Пускай меня судят за мои отличные, почти настоящие фальшивки, а за твою уродскую мазню фломастером я отвечать не собираюсь! Меня в тюрьме засмеют, если узнают.
Зинка вцепилась Маркизу в волосы и завизжала:
– Это ты меня втянул! Все из-за тебя!
На дне корзины, сжавшись в комок, сидела Энни и рыдала от счастья. Преступники не обращали на нее внимания. Хотя могли бы сообразить: на самом деле все из-за нее! Ну разве, к примеру, Иван Сергеевич стал бы с риском для жизни вылезать из мчащегося в вышине вертолета только ради того, чтобы поймать троих негодяев?! Он девочку хотел спасти. А Палыча, Маркиза и Зинку рано или поздно поймали бы и без налогового полицейского.
Нет, скажу я вам, опасно связываться с честными людьми, которые умеют дружить и всегда выручают своих. Преступники никак не могут это усвоить, потому что у них не бывает друзей. У них – только сообщники.
Думаете, уж после этого всего Блинкова-младшего наградили?! А вот и нет! Я просто не понимаю почему. Не наградили, и все тут!
Но переживать Митек не стал. Настоящему герою на это начхать. Он как рассуждает? «Если наградят – хорошо, а если нет, плакать не стану. Я рискую жизнью не ради награды, а чтобы задержать преступника или спасти кого-нибудь». Поэтому он и совершает подвиг, как только подвернется подходящий случай. А если торговаться: «Я кого-нибудь спасу, а вы мне дайте орден, футболку и жвачку», то никогда не совершишь подвига. Не успеешь, потому что вокруг не так уж мало честных и отважных людей, готовых просто так выручить человека из беды.
PAN id=title>
Глава I
Летчик плоховато помнил, что от кого осталось. Вчера он опрыскивал какой-то дрянью картошку, на которой расплодились колорадские жуки. Позавчера перевозил овец. Два дня назад катал подвыпивших бизнесменов. А неделю назад бандиты пытались угнать его вертолет в Финляндию. Но летчик им объяснил, что с финнами у нас договор о выдаче преступников, и бандиты ушли по-хорошему.
Блинков-младший в жизни не встречал такого флегматичного человека.
Представьте, вваливается к вам в вертолет компания. Полковник неизвестно какого рода войск (а может, он просто купил камуфлированную форму? Сейчас ее даже в охотничьих магазинах продают). Женщина-подполковник в парадной тужурке с орденами. Еще одна женщина, заплаканная и несчастная, гражданин в штатском и подросток. Причем у штатского за поясом джинсов торчит пистолет, а женщина-подполковник сразу же бросается к лебедке, потом требует найти для себя какой-нибудь комбинезон. У нее тоже под мышкой выпирает пистолетище нескромного размера.
Но всех круче полковник. Он бесцеремонно усаживается в кресло второго пилота и начинает доставать из сумки непонятные трубки и коробочки и – клац, клац – ловко их соединять. Довольно быстро из трубок и коробочек составляется какое-то невиданное и, судя по всему, страшное оружие.
– Куда летим? – спрашиваете вы.
И полковник невозмутимо объявляет маршрут: на Псковское озеро, в сторону государственной границы.
Представили?
Ну и что бы вы сделали на месте пилота?
Блинков-младший, честно говоря, удрал бы. И не считал бы себя трусом.
А летчик рассказал ту самую историю о бандитах, которые хотели угнать его вертолет, но раздумали. Странная компания никак не показала, что поняла намек. Тогда летчик пересчитал полученные от Энниной мамы деньги и по рации запросил разрешения на взлет.
Вертолет завыл, завизжал и загрохотал.
Блинков-младший не почувствовал, как он оторвался от земли. Просто стоявший у иллюминатора рыжий «Москвич» вдруг провалился вниз и стал быстро уменьшаться. Поплыл внизу похожий на траву лес, рассеченный трещинкой шоссе. А потом как-то вдруг под вертолетом оказалось озеро, не гладкое и не волнистое, а серое и тусклое, как асфальт.
Измятый майор сел у открытой двери, свесив ноги в бездну, и стал осматривать воздух в бинокль. Откуда этот бинокль взялся, Блинков-младший не понял. Наверное, майор выпросил его у начальника охраны.
Полковник, объяснив пилоту, что они ищут, вместе с мамой возился у лебедки. На них были парашютные лямки, только без парашютов. Лямки и комбинезон для мамы нашли в пожарном ящике.
План оперативных мероприятий был такой. Измятый майор берет автомат Ивана Сергеевича и старается наделать в шаре как можно больше дырок. Разумеется, шар от этого не лопнет – он же не резиновый, – а начнет плавно снижаться. Когда он упадет в озеро, Блинков-младший немедленно сбрасывает спасательный плотик. В тот же момент вниз по тросу десантируются мама и полковник. Они возьмут преступников, когда те будут беспомощно бултыхатьея в воде. Измятому майору было поручено командовать лебедкой. Участвовать в задержании ему не придется, потому что милиционеров не учат десантироваться по тросу.
Вертолет вышел на точку, до которой, по прикидкам летчика, мог долететь воздушный шар, и стал прочесывать квадрат ходом малярной кисти: вправо и вперед, потом влево и вперед. С каждым заходом он приближался к границе.
Полковник и мама приготовились к десантированию. Они продели трос в карабины на своих парашютных ремнях и завязали его скользящим альпинистским узлом. Первым вниз уйдет Иван Сергеевич, он самый тяжелый. Трос хорошенько натянется под стокилограммовым весом полковника, и за ним соскользнет мама.
Чтобы не запутаться в тросе, группа захвата расселась в том порядке, в каком будет прыгать. Мама устроилась на металлической скамейке, а полковник сел в раскрытом дверном проеме, рядом с Измятым майором, и тоже свесил ноги вниз. На них было страшно смотреть.
– У вас в налоговой полиции все такие?! – прокричал ему Измятый майор. То, что на захват идет хрупкая мама, его не удивляло – контрразведка есть контрразведка.
Лукавый Иван Сергеевич не стал объяснять, что начинал служить вместе с мамой и прошел подготовку, которая и не снилась майору милиции.
– Если тебя выгонят из милиции, переходи к нам, тогда увидишь! – предложил он.
– Нет уж, лучше вы к нам! – фразой из «Бриллиантовой руки» ответил Измятый майор.
Шар заметил не майор с его биноклем, а Наталья Константиновна. Такие вещи матерям подсказывает сердце.
– Там! – закричала она, показывая на крохотную точку в оранжевом закатном небе.
Блинков-младший кинулся к пилоту. Объясняться в грохочущем вертолете, да еще когда на летчике наушники, было бесполезно. Тронув его за плечо, Митек молча указал пальцем на точку. Издали казалось, что шар неподвижно висит в воздухе. Летчик заметил его, кивнул и заложил крутой вираж.
Погоню можно было считать оконченной. Преступники не могли уйти от вертолета. Их воздушный шар на глазах превратился из точки в жирную запятую, потом на нем стали видны арбузные полоски, а еще через минуту – силуэты людей в корзине.
Измятый майор отошел от дверного проема, раскрыл иллюминатор и высунул в него ствол автомата.
– Ближе! – прокричал он Блинкову-младшему. – Трясет, цель прыгает!
Блинков-младший еще раз сбегал к пилоту и жестами показал: ближе! О больной ноге он совсем забыл.
Вертолет проскочил мимо воздушного шара, лег на бок, заскользил и пошел сужающимися кругами. Слившись с автоматом, Измятый майор выжидал, когда цель станет еще ближе. Его не торопили. Народ подобрался бывалый, и все, кроме Натальи Константиновны, понимали, что такое стрельба в движении, да если к тому же трясет. Ствол сдвинется на миллиметр, а пуля уйдет на несколько метров в сторону. Нет, нужно стрелять наверняка, чтобы случайно не попасть в Энни.
Наталья Константиновна забилась в угол скамейки и закрыла лицо руками. В эти минуты решалась судьба ее дочери.
Вертолет приблизился к шару метров на пятьдесят. Можно было ясно различить лица людей в корзине. Измятый майор положил палец на спусковой крючок… И тут в руках у Па-лыча оказалась винтовка с оптическим прицелом! Стало ясно, как преступникам удалось первыми же выстрелами продырявить шины скачущего по грядкам джипа.
Летчик мгновенно взмыл вверх, чтобы закрыться от стрелка оболочкой воздушного шара. Но еще раньше выпущенная Палычем пуля уверенно клюнула обшивку вертолета. Шар не трясло, а без тряски на таком расстоянии можно навскидку попасть в мишень и поменьше.
Майор оставил автомат и пошел договариваться с летчиком. Вертолет завис над шаром и вместе с ним плыл по воздуху в сторону границы. Уловив заминку, Наталья Константиновна подошла к маме Блинкова-младшего.
– Ее не убьют?! – прокричала она.
Мама покачала головой и стала что-то говорить ей на ухо.
Блинков-младший понимал, что происходит, и тоже мог бы объяснить Наталье Константиновне, что Эннина жизнь нужна преступникам не меньше, чем спасителям. Ведь если с заложницей что-нибудь случится, для офицеров пропадет всякий смысл церемониться с Палычем и компанией. Можно хоть сейчас свеситься из раскрытой двери и сверху вниз строчить из автомата, не особенно заботясь, куда попадаешь. А пули оставляют маленькие дырочки. Чтобы заставить шар снизиться, нужно выпустить штук сто. И любая может угодить в преступника или, хуже того, в газовый баллон (ведь воздух в шаре нагревается газовой горелкой). Тогда всех, кто сейчас в корзине, ждет гибель от взрыва.
Измятый майор вернулся от летчика мрачный. Обняв офицеров за плечи, он заставил их сблизить головы. Блинков-младший тоже подсунулся.
– Через десять минут – государственная граница, – объявил майор. – Летчик сказал, что повернет обратно.
Офицеры молчали. Даже не будь Палыча с его винтовкой, за десять минут можно только сбить шар, но не заставить его плавно снизиться. А уламывать летчика, чтобы тот пересек границу, бесполезно и неправильно. Это был бы тот случай, когда победителей судят, и еще как!
– Может быть, они улетят за границу и отпустят ее?! – всхлипнула Эннина мама.
Неужели надеяться на милосердие преступников? На чужих людей по ту сторону границы, которым встретится беззащитная девочка?
Иван Сергеевич бросился к ящику с пожарным снаряжением, не замечая, что тянет за собой связанную с ним тросом маму Блинкова-младшего.
– Вот что надо! – закричал он, потрясая тройным якорьком-«кошкой».
Все обступили полковника. Измятый майор попробовал пальцем остроту крючков «кошки» и выкрикнул:
– Пропорем обшивку, и шар упадет!
– Нет! Зацепимся и удержим! – заспорил Иван Сергеевич.
– Хвостик! – подсказал Блинков-младший. Да-да! Ненужный хвостик, приделанный,
чтобы шар был похож на арбуз, должен спасти Энни. За него можно цепляться острой «кошкой». Порвется – нестрашно. Блинков-младший не гордился своей находчивостью. Хвостик так и просился, чтобы за него уцепились, так что секундой-двумя позже это сообразили бы все.
Измятый майор опять пошел к пилоту договариваться, а группа захвата стала лихорадочно отвязываться от троса. Теперь он был нужен, чтобы привязать «кошку».
За дело взялся Иван Сергеевич. Он вылез на стойку шасси, оседлал колесо и пристегнулся к стойке своими парашютными ремнями. Измятый майор передал ему трос с «кошкой», и полковник начал удить шар. Так иногда удят рыбу, сидя в лодке и намотав леску на руку.
Привязанная к тросу «кошка» болталась и крутилась в струе воздуха из-под винта вертолета. По оболочке шара пробегала рябь, словно по воде. Хвостик уворачивался, как живой.
– Ниже! – командовал Иван Сергеевич.
– Ниже! – кричал Измятый майор, стоявший в дверном проеме. Кроме него, никто не слышал полковника.
Блинков-младший бежал к летчику, но не успел он передать команду, как Иван Сергеевич отчаянным голосом кричал:
– Выше!
Он боялся, что «кошка» зацепит и прорвет оболочку шара.
А ветер усиливался и все быстрее уносил шар к государственной границе. Прошло минуты три-четыре. Казалось, что у Ивана Сергеевича есть время, чтобы наловчиться и, наконец, зацепить проклятый хвостик. И вдруг пилот объявил Блинкову-младшему, что ровно через полторы минуты придется повернуть!
И тогда Митек отличился в последний раз. Не тратя времени на объяснения, он поднял со скамейки Наталью Константиновну и маму. Все выстроились по цепочке: Измятый майор у двери, за ним мама, за мамой Наталья Константиновна. Последним, уже за спинкой пилотского кресла, стоял Блинков-младший.
– Ниже! – снова крикнул полковник.
– Ниже! – продублировал команду майор.
– Ниже! Ниже! – повторили мамы.
– Ниже! – гаркнул на ухо летчику Блинков-младший.
И команда дошла вовремя.
Разумеется, Иван Сергеевич подцепил хвостик не сразу. Сразу только в кино бывает. Но ему стало гораздо легче. Он крикнул: «Левее!», все повторили: «Левее!», и вертолет почти без задержки ушел влево. Крикнул «Так держать!», и летчик стал так держать.
А потом он крикнул: «Ура!»
«Ура!» – «Ура!» – «Ура!» – повторили все, и Блинков-младший не задумываясь рявкнул «Ура!» на ухо пилоту.
– Что?! – переспросил тот, потому что ждал команды и не сразу понял, что все уже сделано, команды больше не нужны.
И никто этого сразу не понял. Просто все вдруг обнаружили, что стоят, взявшись за руки, и как сумасшедшие кричат:
– Ура! Ура!! УРА!!!
Из кабины вертолета был уже отлично виден чужой берег. До границы оставалось пятнадцать секунд полета. Во всяком случае, так потом записал пилот в бортовом журнале. Если он чуть-чуть и ошибся, не стоит его ругать.
Вертолет с зацепленным «арбузом» плавно развернулся и потащил свою ношу к дому.
А в корзине изумленные преступники смотрели, как заграничный берег уносится прочь.
Опытный Палыч первым сообразил, что игра проиграна, и стал избавляться от улик. В воду олетела снайперская винтовка. За ней – милицейская форма разини Снеткова. Под формой оказался розовый женский корсет с кружевами. Фальшивомонетчик разрезал шнурки корсета ножом, и поверх резинки трусов сразу вывалилось его дряблое лягушиное брюхо. Наконец он сорвал парик, высморкал трубочки, из-за которых его нос казался вдвое толще, и выплюнул вставную челюсть.
Но избавиться от главной улики фальшивомонетчик не мог. Клише с отпечатками пальцев… Палыч не понимал, куда они делись!
Пора мне раскрыть последний секрет, пока что неизвестный ни милиции, ни Блинкову-младшему. Почему преступники решили бежать не вчера и не завтра, а именно сейчас?
Вы, конечно, помните, что Палыча держали в России только клише. Главную улику нужно было достать из тайника, пока ее не нашла милиция.
Палыч и его сообщники целыми днями наблюдали за виллой в бинокль, прячась в сарае за оврагом. Они видели, как Измятый майор нашел тайник. Видели, как он фотографировал столб, а потом оставил все как было до приезда экспертов.
Как только офицеры уехали к участковому, преступники выполнили давно задуманный план. Они похитили Энни, отвезли ее в сарай и стали готовить шар к полету. Блинков-младший с Энниной мамой бросились в погоню, а похитители только этого и ждали! Вилла банкира Бу-кашина осталась под охраной образцового балбеса С. В. Кукушкина. От сарая, где скрывались преступники, до виллы было далеко посуху, если объезжать овраг. А по озеру – две минуты на лодке. Палыч в милицейской форме сам подплыл к вилле и на глазах у С. В. Кукушкина залез в тайник.
Но клише там не было! Палыч не мог понять, в чем дело. Ведь преступники не спускали глаз с виллы. При них Блинков-младший залезал на стремянку и проверял тайник в столбе. Но Митек ничего оттуда не взял – все трое могли бы в этом поклясться!
Через несколько минут преступники увидели джип, несущийся по картофельному полю. Их логово было раскрыто. Пришлось бежать, так и не достав клише и даже не поняв, куда они делись.
А клише лежали внутри столба. Как вы помните, Блинков-младший действительно их не брал. Он только повернул вбитый в трубу кусок пенопласта, и клише провалились в щелку до самого дна. Если бы Палыч и догадался, где они, то не смог бы достать улику из глубины двухметровой трубы. Предусмотрительный восьмиклассник снова обыграл его!
Из шара с теплым вздохом выходил нагретый воздух. Шар сильно сдулся и стал из арбуза длинной полосатой дыней. Скорость полета росла. Вдали уже сверкала на солнце медная крыша особняка банкира Букашина.
Кончилось время, когда сообщники действовали заодно и слушались Палыча. Теперь им придется отвечать перед судом, а отвечать за чужие преступления не хочется. Каждый подумал, что лучше, наоборот, свалить свою вину на других. Сообщники сразу превратились во врагов и передрались, как пауки в банке.
– Зачем я с тобой связался?! – взвыл Маркиз, хватая Палыча за грудки. – У меня была спокойная, честная жизнь: часок-другой поворую и целый месяц живу, как нормальный человек!
Палыч хладнокровно влепил ему по уху и пригрозил:
– Заткнись, а то расскажу всем, что ты печатал доллары для Портянкина! Пускай меня судят за мои отличные, почти настоящие фальшивки, а за твою уродскую мазню фломастером я отвечать не собираюсь! Меня в тюрьме засмеют, если узнают.
Зинка вцепилась Маркизу в волосы и завизжала:
– Это ты меня втянул! Все из-за тебя!
На дне корзины, сжавшись в комок, сидела Энни и рыдала от счастья. Преступники не обращали на нее внимания. Хотя могли бы сообразить: на самом деле все из-за нее! Ну разве, к примеру, Иван Сергеевич стал бы с риском для жизни вылезать из мчащегося в вышине вертолета только ради того, чтобы поймать троих негодяев?! Он девочку хотел спасти. А Палыча, Маркиза и Зинку рано или поздно поймали бы и без налогового полицейского.
Нет, скажу я вам, опасно связываться с честными людьми, которые умеют дружить и всегда выручают своих. Преступники никак не могут это усвоить, потому что у них не бывает друзей. У них – только сообщники.
Думаете, уж после этого всего Блинкова-младшего наградили?! А вот и нет! Я просто не понимаю почему. Не наградили, и все тут!
Но переживать Митек не стал. Настоящему герою на это начхать. Он как рассуждает? «Если наградят – хорошо, а если нет, плакать не стану. Я рискую жизнью не ради награды, а чтобы задержать преступника или спасти кого-нибудь». Поэтому он и совершает подвиг, как только подвернется подходящий случай. А если торговаться: «Я кого-нибудь спасу, а вы мне дайте орден, футболку и жвачку», то никогда не совершишь подвига. Не успеешь, потому что вокруг не так уж мало честных и отважных людей, готовых просто так выручить человека из беды.
PAN id=title>
Глава I
Обратная сторона неполученной медали
Сколько раз говорили Блинкову-младшему начальники различных спецслужб:
– Прямо беда с вами, Дмитрий Олегович! Опять вы раскрыли особо опасное преступление, а мы не знаем, как вас наградить.
– Мне лишнего не надо, – со свойственной ему скромностью отвечал Блинков-младший. – Дайте мне только то, что дают обычно в таких случаях.
– В том-то и дело, Дмитрий Олегович, что ваш случай совершенно необычный, – возражали начальники спецслужб. – Со своими сотрудниками мы решаем такие вопросы по справедливости: кому орден, кому звездочку на погоны, а кому денежную премию. Вы, конечно, заслужили все и сразу. Но – вы не наш сотрудник. Поэтому мы не имеем права даже объявить вам благодарность перед строем. А то что напишут в газетах? «Сегодня спецслужбы объявляют восьмиклассникам благодарности, завтра начнут объявлять выговоры, а послезавтра отметки в дневник ставить»?! В общем, ума не приложим, как поступить с вами, уважаемый Дмитрий Олегович! Вот разве что наградить ценным подарком? Только вы уж сами попросите что хотите. А мы постараемся выполнить любое ваше пожелание – в пределах отпущенной бухгалтерией суммы.
Обычно в таких случаях Блинков-младший подумает да и откажется. Он же не за подарок боролся с преступностью, а чтобы спокойно спали мирные граждане России.
Читатели, знакомые с полной приключений и настоящих подвигов биографией Блинкова-младшего, разумеется, уже догадались, что это горькая шутка. На самом деле никто не называл его Дмитрием Олеговичем и не спешил навстречу с ценными подарками. Хотя преступления он раскрывал одно за другим.
Взять хотя бы последний случай. Больше года матерый фальшивомонетчик Палыч по кличке Гутенберг печатал поддельные доллары и ни разу не попался. Его фальшивки появлялись то в Москве, то в Петербурге, то даже за границей, в Эстонии. Милиционеры головы сломали, пытаясь вычислить логово преступника.
– Прямо беда с вами, Дмитрий Олегович! Опять вы раскрыли особо опасное преступление, а мы не знаем, как вас наградить.
– Мне лишнего не надо, – со свойственной ему скромностью отвечал Блинков-младший. – Дайте мне только то, что дают обычно в таких случаях.
– В том-то и дело, Дмитрий Олегович, что ваш случай совершенно необычный, – возражали начальники спецслужб. – Со своими сотрудниками мы решаем такие вопросы по справедливости: кому орден, кому звездочку на погоны, а кому денежную премию. Вы, конечно, заслужили все и сразу. Но – вы не наш сотрудник. Поэтому мы не имеем права даже объявить вам благодарность перед строем. А то что напишут в газетах? «Сегодня спецслужбы объявляют восьмиклассникам благодарности, завтра начнут объявлять выговоры, а послезавтра отметки в дневник ставить»?! В общем, ума не приложим, как поступить с вами, уважаемый Дмитрий Олегович! Вот разве что наградить ценным подарком? Только вы уж сами попросите что хотите. А мы постараемся выполнить любое ваше пожелание – в пределах отпущенной бухгалтерией суммы.
Обычно в таких случаях Блинков-младший подумает да и откажется. Он же не за подарок боролся с преступностью, а чтобы спокойно спали мирные граждане России.
Читатели, знакомые с полной приключений и настоящих подвигов биографией Блинкова-младшего, разумеется, уже догадались, что это горькая шутка. На самом деле никто не называл его Дмитрием Олеговичем и не спешил навстречу с ценными подарками. Хотя преступления он раскрывал одно за другим.
Взять хотя бы последний случай. Больше года матерый фальшивомонетчик Палыч по кличке Гутенберг печатал поддельные доллары и ни разу не попался. Его фальшивки появлялись то в Москве, то в Петербурге, то даже за границей, в Эстонии. Милиционеры головы сломали, пытаясь вычислить логово преступника.