Страница:
– Я готова принять любое решение моих глубоко любимых родителей, – закончила она самым покорным тоном.
Блинкову-младшему показалось, что он смотрит какой-то спектакль, причем с неважными актерами. Стоило ему об этом подумать, как мелкие фактики стали подбираться один к другому. И сложились в большое вранье, причем рассчитанное на полного лоха. В роли лоха выступал, понятно, Блинков-младший.
Особняк Букашина – самый дорогой в поселке. Владимир Владимирович должен быть очень богат, раз ему по карману такая покупка. Теперь посмотрим, как себя ведут миллионер и его дочка. С утра пораньше он в черном вечернем смокинге. Говорит, что собирается в Москву. Но пока доедет, смокинг будет мятый. Блинков-младший сколько раз видел, как поселковые банкиры и бизнесмены, уезжая в свои офисы, садятся в машину в рубашках с коротким рукавом. Их костюмы, упакованные в чехлы, висят на плечиках. Не дай бог сложить костюм в чемодан – он может измяться, а бизнесмены и банкиры относятся к этому очень трепетно.
Теперь Нина. «Что ты мне мозги канифолишь?» – выраженьице из словаря грязюкин-ского Петьки, а не дочки миллионера. Остальное не лучше. Взять хотя бы то, как Нина грызла яблоко. Совсем недавно на этом самом поле стояло четыре десятка таких вот столиков и за ними сидела сотня гостей банкира Букашина. И никто из них не ел яблоко без ножа. А персик, который Нина разломила руками (немытыми, между прочим) и предложила Блинкову-младшему? А теннисная юбочка в паре с вечерним смокингом Владимира Владимировича?! А САМОЕ ГЛАВНОЕ, КАК ОНИ ПОПАЛИ НА ВИЛЛУ?!
Оставить за собой открытую калитку Блинков-младший не мог. Калитка с пружиной, замок захлопывается всегда. Он электронный, отпирается с пульта охраны в особняке. Выходит, эта троица – миллионер, его дочка и шофер – лезли через забор?!
Блинков-младший понял, зачем Капусто пошел в особняк! Одеться ему не мешает, это само собой. Но главное – Олег сейчас смотрит видеозапись с телекамер.
– Не нравится мне этот газон, весь вид портит, – гнул свое Владимир Владимирович.
Чтобы не выдать себя, Блинков-младший для вида поддержал разговор:
– Я же говорю – это было поле для гольфа. А сейчас лунки зарыли.
– Зачем? – удивился бизнесмен.
– Пока нет хозяев, здесь играют дети, – пояснил Блинков-младший. – Это я зарыл лунки, чтобы они ноги не переломали.
Владимир Владимирович встал и пошел по полю, иногда останавливаясь и ковыряя траву своей тросточкой. Блинков-младший знал, что это бесполезно. Его заплатки из дерна были неразличимы.
– Да съешь что-нибудь, – приставала Нина, всовывая ему новый персик липкой от сока рукой. Она явно пыталась отвлечь его!
– Вон Олег идет, – сказал Блинков-младший, чтобы Нина отвязалась. Он бы никогда не взял еду из ее рук. И не только потому, что неприятно. Ему было еще и страшно.
Капусто вынул свою одежду из сушилки стиральной машины и, конечно, не успел ее погладить. Он был похож на Измятого майора в тот день, когда тот брал Палыча. На его рубашке не было ни сантиметра без морщинки или складки. Блинков-младший заметил, что наручники Капусто сдвинул со спины на живот, а пистолет переложил в карман.
Щедрая Нина и Капусто попыталась скормить персик из грязных рук. Не обращая на нее внимания, охранник догнал Владимира Владимировича.
– Прошу вас покинуть охраняемую территорию! – отчеканил он.
Сказано было сильно! "У седовласого джентльмена задрожали губы. Он выглядел, как директор школы, которого пятиклассник позвал в туалет покурить. С полминуты он по-рыбьи хватал ртом воздух, глядя куда-то мимо охранника.
Блинков-младший проследил за его взглядом. Владимир Владимирович смотрел на шофера. Тот, как положено прислуге, отошел со своей корзинкой от накрытого столика. Сейчас он стоял шагах в пяти от сидевшей к нему спиной Нины. Только вот корзинки у него в руках уже не было. Скинул ее шофер. Не поставил на траву, а так не глядя выпустил из опущенной
руки.
Дочь миллионера как ни в чем не бывало достала из сумочки пудреницу и стала смотреться в зеркальце. А шофер плавненько не перешел, а перетек на полметра в сторону. Раньше из-за зонта над столиком он плохо видел Капусто. А теперь видел очень хорошо, и Блинкову-младше-му это не понравилось.
Пудреница с зеркальцем в руках у Нины повернулась за шофером. Сумочка у нее на коленях была расстегнута, но из-за столешницы Блинков-младший не видел, что там внутри.
Вся эта пантомима происходила за спиной у Измятого Капусто. Охранник тактично помалкивал, дожидаясь, когда Владимир Владимирович придет в себя.
И Владимир Владимирович пришел.
– Вы понимаете, с кем говорите?! – взревел он, замахиваясь на Капусто тросточкой.
– С людьми, которые перелезли через забор охраняемого объекта, – хладнокровно пояснил Капусто.
Шофер поднял руку и расстегнул две пуговицы на своем мундире. Блинков-младший с самого начала заметил, что под мышкой у него топорщится кобура. Но тогда это не казалось подозрительным. Почти у каждого богача водитель еще и телохранитель и ходит с оружием. Впрочем, и сейчас он вел себя как телохранитель, готовый защитить хозяина от зарвавшегося охранника. Если Капусто достанет пистолет, он тоже достанет.
«Миллионеры» с шофером вполне могли оказаться сообщниками Палыча, пришедшими взять клише из тайника. А могли быть и нуворишами, скоробогачами, невоспитанными и наглыми, которым ничего не стоит и через забор перелезть, потому что захотелось. Преступники раскроют себя, только если шофер начнет стрелять в Капусто. Но тогда будет слишком поздно.
– Попрошу вас покинуть охраняемую территорию, – повторил охранник.
Пальцы шофера стали пробираться за пазуху. Нина сложила пудреницу и убрала в сумочку. Ее рука так в сумочке и осталась.
И Блинков-младший не выдержал. Чувствуя себя идиотом и хулиганом, он потянулся к разрезанному пополам небольшому темнокожему арбузу.
– Можно?
– Конечно! – улыбнулась Нина. – Я тебя давно угощала.
Арбуз Блинков-младший взял в правую руку. Ему предстояло недолгое путешествие. А в ответственную левую удобно лег мясистый персик. Блинков-младший был левша, а это очень помогает в драке и вообще в тяжелых жизненных ситуациях.
– Ну вот, ничего не брал, а теперь зажадничал, – удивилась Нина.
– Я хотел угостить вас, – привставая, пояснил Блинков-младший.
Половинка арбуза в правой описала короткую дугу и как маска наделась на лицо миллионерской дочке. Блинков-младший еще и придавил, чувствуя, как в ладонь отдается хруст арбузной мякоти. Выпущенный из левой персик сочно шмякнулся в лоб шоферу, лопнул и потек.
– Олег, сзади! – завопил Блинков-младший, опрокидывая столик на Нину.
Расстановка сил мгновенно изменилась.
Упавший вместе со столиком зонт закрыл Блинкова-младшего от шофера. Нина барахталась на земле, отпихиваясь от столика. Ее сумочка отлетела в сторону. А Капусто, не будь дурак, встал за спину Владимиру Владимировичу и перед носом у него оттянул затвор пистолета.
– Смотри, какие патроны.
Владимир Владимирович заглянул в окошко выбрасывателя и неохотно сказал:
– Боевые. Вы за это ответите.
– Само собой, – ответил Капусто, тыча пальцем в кнопки сотового телефона. С трубкой он управлялся одной рукой. Пистолет в другой смотрел в спину Владимиру Владимировичу.
– Ну и залезли, что такого? – миролюбиво сказал тот. – Очень спешили, а на звонок никто не отвечал. Я с пониманием отношусь к вашей бдительности и претензий не имею.
На этих самых словах успевшая встать Нина отвесила Блинкову-младшему звонкую оплеуху. С размазанной по лицу арбузной мякотью она была похожа на индейца в боевой раскраске.
– Теперь я тоже претензий не имею, – сообщила она и, подобрав упавшие со столика салфетки, начала приводить себя в порядок.
Шофер отошел в сторону и со скучающим видом уселся в свободное кресло. Пуговицы, которые он расстегнул, подбираясь к пистолету, были опять застегнуты.
Капусто уже вызвал подкрепление. Затевать перестрелку, когда через две минуты должна была примчаться машина с охранниками, стал бы только сумасшедший.
Глава X
Глава XI
Блинкову-младшему показалось, что он смотрит какой-то спектакль, причем с неважными актерами. Стоило ему об этом подумать, как мелкие фактики стали подбираться один к другому. И сложились в большое вранье, причем рассчитанное на полного лоха. В роли лоха выступал, понятно, Блинков-младший.
Особняк Букашина – самый дорогой в поселке. Владимир Владимирович должен быть очень богат, раз ему по карману такая покупка. Теперь посмотрим, как себя ведут миллионер и его дочка. С утра пораньше он в черном вечернем смокинге. Говорит, что собирается в Москву. Но пока доедет, смокинг будет мятый. Блинков-младший сколько раз видел, как поселковые банкиры и бизнесмены, уезжая в свои офисы, садятся в машину в рубашках с коротким рукавом. Их костюмы, упакованные в чехлы, висят на плечиках. Не дай бог сложить костюм в чемодан – он может измяться, а бизнесмены и банкиры относятся к этому очень трепетно.
Теперь Нина. «Что ты мне мозги канифолишь?» – выраженьице из словаря грязюкин-ского Петьки, а не дочки миллионера. Остальное не лучше. Взять хотя бы то, как Нина грызла яблоко. Совсем недавно на этом самом поле стояло четыре десятка таких вот столиков и за ними сидела сотня гостей банкира Букашина. И никто из них не ел яблоко без ножа. А персик, который Нина разломила руками (немытыми, между прочим) и предложила Блинкову-младшему? А теннисная юбочка в паре с вечерним смокингом Владимира Владимировича?! А САМОЕ ГЛАВНОЕ, КАК ОНИ ПОПАЛИ НА ВИЛЛУ?!
Оставить за собой открытую калитку Блинков-младший не мог. Калитка с пружиной, замок захлопывается всегда. Он электронный, отпирается с пульта охраны в особняке. Выходит, эта троица – миллионер, его дочка и шофер – лезли через забор?!
Блинков-младший понял, зачем Капусто пошел в особняк! Одеться ему не мешает, это само собой. Но главное – Олег сейчас смотрит видеозапись с телекамер.
– Не нравится мне этот газон, весь вид портит, – гнул свое Владимир Владимирович.
Чтобы не выдать себя, Блинков-младший для вида поддержал разговор:
– Я же говорю – это было поле для гольфа. А сейчас лунки зарыли.
– Зачем? – удивился бизнесмен.
– Пока нет хозяев, здесь играют дети, – пояснил Блинков-младший. – Это я зарыл лунки, чтобы они ноги не переломали.
Владимир Владимирович встал и пошел по полю, иногда останавливаясь и ковыряя траву своей тросточкой. Блинков-младший знал, что это бесполезно. Его заплатки из дерна были неразличимы.
– Да съешь что-нибудь, – приставала Нина, всовывая ему новый персик липкой от сока рукой. Она явно пыталась отвлечь его!
– Вон Олег идет, – сказал Блинков-младший, чтобы Нина отвязалась. Он бы никогда не взял еду из ее рук. И не только потому, что неприятно. Ему было еще и страшно.
Капусто вынул свою одежду из сушилки стиральной машины и, конечно, не успел ее погладить. Он был похож на Измятого майора в тот день, когда тот брал Палыча. На его рубашке не было ни сантиметра без морщинки или складки. Блинков-младший заметил, что наручники Капусто сдвинул со спины на живот, а пистолет переложил в карман.
Щедрая Нина и Капусто попыталась скормить персик из грязных рук. Не обращая на нее внимания, охранник догнал Владимира Владимировича.
– Прошу вас покинуть охраняемую территорию! – отчеканил он.
Сказано было сильно! "У седовласого джентльмена задрожали губы. Он выглядел, как директор школы, которого пятиклассник позвал в туалет покурить. С полминуты он по-рыбьи хватал ртом воздух, глядя куда-то мимо охранника.
Блинков-младший проследил за его взглядом. Владимир Владимирович смотрел на шофера. Тот, как положено прислуге, отошел со своей корзинкой от накрытого столика. Сейчас он стоял шагах в пяти от сидевшей к нему спиной Нины. Только вот корзинки у него в руках уже не было. Скинул ее шофер. Не поставил на траву, а так не глядя выпустил из опущенной
руки.
Дочь миллионера как ни в чем не бывало достала из сумочки пудреницу и стала смотреться в зеркальце. А шофер плавненько не перешел, а перетек на полметра в сторону. Раньше из-за зонта над столиком он плохо видел Капусто. А теперь видел очень хорошо, и Блинкову-младше-му это не понравилось.
Пудреница с зеркальцем в руках у Нины повернулась за шофером. Сумочка у нее на коленях была расстегнута, но из-за столешницы Блинков-младший не видел, что там внутри.
Вся эта пантомима происходила за спиной у Измятого Капусто. Охранник тактично помалкивал, дожидаясь, когда Владимир Владимирович придет в себя.
И Владимир Владимирович пришел.
– Вы понимаете, с кем говорите?! – взревел он, замахиваясь на Капусто тросточкой.
– С людьми, которые перелезли через забор охраняемого объекта, – хладнокровно пояснил Капусто.
Шофер поднял руку и расстегнул две пуговицы на своем мундире. Блинков-младший с самого начала заметил, что под мышкой у него топорщится кобура. Но тогда это не казалось подозрительным. Почти у каждого богача водитель еще и телохранитель и ходит с оружием. Впрочем, и сейчас он вел себя как телохранитель, готовый защитить хозяина от зарвавшегося охранника. Если Капусто достанет пистолет, он тоже достанет.
«Миллионеры» с шофером вполне могли оказаться сообщниками Палыча, пришедшими взять клише из тайника. А могли быть и нуворишами, скоробогачами, невоспитанными и наглыми, которым ничего не стоит и через забор перелезть, потому что захотелось. Преступники раскроют себя, только если шофер начнет стрелять в Капусто. Но тогда будет слишком поздно.
– Попрошу вас покинуть охраняемую территорию, – повторил охранник.
Пальцы шофера стали пробираться за пазуху. Нина сложила пудреницу и убрала в сумочку. Ее рука так в сумочке и осталась.
И Блинков-младший не выдержал. Чувствуя себя идиотом и хулиганом, он потянулся к разрезанному пополам небольшому темнокожему арбузу.
– Можно?
– Конечно! – улыбнулась Нина. – Я тебя давно угощала.
Арбуз Блинков-младший взял в правую руку. Ему предстояло недолгое путешествие. А в ответственную левую удобно лег мясистый персик. Блинков-младший был левша, а это очень помогает в драке и вообще в тяжелых жизненных ситуациях.
– Ну вот, ничего не брал, а теперь зажадничал, – удивилась Нина.
– Я хотел угостить вас, – привставая, пояснил Блинков-младший.
Половинка арбуза в правой описала короткую дугу и как маска наделась на лицо миллионерской дочке. Блинков-младший еще и придавил, чувствуя, как в ладонь отдается хруст арбузной мякоти. Выпущенный из левой персик сочно шмякнулся в лоб шоферу, лопнул и потек.
– Олег, сзади! – завопил Блинков-младший, опрокидывая столик на Нину.
Расстановка сил мгновенно изменилась.
Упавший вместе со столиком зонт закрыл Блинкова-младшего от шофера. Нина барахталась на земле, отпихиваясь от столика. Ее сумочка отлетела в сторону. А Капусто, не будь дурак, встал за спину Владимиру Владимировичу и перед носом у него оттянул затвор пистолета.
– Смотри, какие патроны.
Владимир Владимирович заглянул в окошко выбрасывателя и неохотно сказал:
– Боевые. Вы за это ответите.
– Само собой, – ответил Капусто, тыча пальцем в кнопки сотового телефона. С трубкой он управлялся одной рукой. Пистолет в другой смотрел в спину Владимиру Владимировичу.
– Ну и залезли, что такого? – миролюбиво сказал тот. – Очень спешили, а на звонок никто не отвечал. Я с пониманием отношусь к вашей бдительности и претензий не имею.
На этих самых словах успевшая встать Нина отвесила Блинкову-младшему звонкую оплеуху. С размазанной по лицу арбузной мякотью она была похожа на индейца в боевой раскраске.
– Теперь я тоже претензий не имею, – сообщила она и, подобрав упавшие со столика салфетки, начала приводить себя в порядок.
Шофер отошел в сторону и со скучающим видом уселся в свободное кресло. Пуговицы, которые он расстегнул, подбираясь к пистолету, были опять застегнуты.
Капусто уже вызвал подкрепление. Затевать перестрелку, когда через две минуты должна была примчаться машина с охранниками, стал бы только сумасшедший.
Глава X
Блинков-младший на тропе войны
Капусто с бывшим милицейским сержантом Никифоровым раз десять прогнали эту видеозапись – и подряд, и по кадру, и с обычной скоростью, и с замедленной. Там было на что посмотреть. Джентльмен в смокинге доставал из бумажника проездной билет на метро и пытался с его помощью отжать ригель замка.
– А там «собачка», – каждый раз комментировал эту сцену Капусто. – Нашел дураков! Это же не замок в подъезде, а как-никак третий
уровень защиты!
Человек, явившийся покупать банкирский особняк с проездным в бумажнике, мог быть только самозванцем.
Потом джентльмен покорно подставлял спину. Встав ему на плечи, Нина и шофер по очереди перелезали через забор. Шофер становился полусогнувшись и упираясь руками в забор. Нина карабкалась ему на плечи, перегибалась через забор и втягивала к себе джентльмена. Причем командовал этой операцией не он, а шофер!
Блинков-младший жалел, что не пригляделся к нему повнимательней. Шофер, державшийся все время позади семейки «миллионеров» и не проронивший ни слова, показался ему пустым местом. Но по записи, сделанной, когда эта троица думала, что ее никто не видит, было ясно: самый главный он, а не «миллионеры». У шофера были властные жесты, и даже осанка менялась. Он распускал животик и становился таким вальяжным, что хотелось назвать его барином. А при посторонних выпячивал грудь, как солдат в строю.
– Не пойму, зачем девицу взяли, – сказал Капусто, в одиннадцатый раз перематывая пленку на начало.
– Тебя, лопуха, отвлекать, – пояснил Никифоров. Он с самого начала держал себя как старший. Как-никак успел послужить в милиции, а сейчас заочно учился в юридическом. – Известный прием: напялит она юбчонку покороче и парик поярче, и все свидетели пялятся на нее. Женщины смотрят, как она одета. Мужики – какие у нее ноги длинные. А основных преступников не запоминают. И ты, Капусто, уши развесил! Если бы не Дмитрий…
Блинков-младший был далеко не уверен, что спас Капусто. Да, после того, как они рассмотрели на видеозаписи этот проездной, стало совершенно ясно: «миллионеры» – не миллионеры, а жулики. Но у них было много возможностей расправиться с Капусто, начиная с момента, когда охранник голышом вышел к ним из раздевалки. А самозванцы стали готовиться к атаке только после того, как он попытался выпроводить их с виллы. Да и то скорее хотели подстраховаться, а не напасть.
– А сами вы разве уши не развесили? – огрызнулся на Никифорова Капусто. – Вас в машине было пять лбов! Почему никто у них документы не потребовал?
– Мы частная охрана, а не милиция, – назидательно сказал Никифоров. – Инструкцию помнишь? «В вежливой форме предложить гражданам покинуть территорию охраняемого объекта. В случае агрессивных действий задержать и вызвать наряд милиции». А у нас только один гражданин агрессивно действовал арбузом по морде.
Блинков-младший прыснул. Никифоров подмигнул ему и продолжал наставительным тоном:
– Все, что произошло, – сплошное нарушение инструкции. Димки не должно было быть на объекте – раз. Ты не должен был отходить от мониторов – два. О том, что нельзя голышом гостей встречать, в инструкции даже не упоминается. Она писалась не для дурдома. Получается, что у тебя много крупных нарушений, а с их стороны – одно мелкое: не так вошли на виллу, которую якобы собирались купить. Да и в этом ты виноват. Они говорят, что звонили у калитки, а ты не ответил.
– Врут! – возмутился Капусто. – На записи же видно, что не звонили.
– Сейчас видно. А тогда начальник был счастлив поскорее их выпроводить. Но, кстати, документы на пистолет он у водителя проверил. Все выглядит законно, хотя и липа. Ты знаешь охранное агентство «Циклоп»?
Капусто молча покачал головой.
– И я не знаю. И никто из наших не знает. А оно существует и выдает пистолеты. А может, просто документами торгует… Ладно, проехали, – сменил тему Никифоров. – Но вы поняли, братья-разбойники, что означает их попытка?
– Мы не разбойники, – ответил Капусто. – Не поняли.
– Она означает, – торжествующе сказал Никифоров, – что клише-то до сих пор на вилле! Если бы Портянкин успел их взять и перебросить через овраг, то зачем бы сегодня сюда явились «миллионеры»?
– Думаешь, это одна группа? – засомневался Капусто.
– Тут и думать нечего. Ты мне что рассказывал про серую иномарочку?
– Неужели? – охнул Капусто. – То-то они пешком шли по поселку! Машину, говорят, охрана через шлагбаум не пропустила.
– Они сами ее оставили на площадке, – сообщил Никифоров. – Сказали, что прогуляться хотят.
– Это потому, что я эту машину видел, хотя и не близко, и мог их заподозрить, – сообразил Капусто.
Никифоров вздохнул:
– Эх, если бы ты раньше мне про нее рассказал! Хотя так и так оснований задерживать их у меня не было. Что бы я сказал: «Я вас задерживаю, потому что наш охранник видел, как похожая на вашу машина проехалась по ту сторону оврага»? Смеху подобно.
– Ага, обхохочешься, – влез Блинков-младший. – Особенно если знать, что майор под домашним арестом сидит.
Был поздний вечер. За весь минувший день ничего особенного не произошло. Посторонние на вилле не появлялись. Грязюкинцы, казалось, забыли о своей молодецкой забаве садить по окнам из рогаток. Может, Петька латал простреленную камеру. Но скорее всего грязюкинцы притихли потому, что получили команду от Роберта Портянкина. Испугаться угроз майора Роберт не мог, ведь его отпустили с извинениями. Значит, приостановить войну велел ему Палыч…
И младенец бы понял, что противник готовится к новой вылазке. Неизвестность тревожила Блинкова-младшего. Появись сейчас на вилле джип, до крыши набитый уголовной братвой Палыча, он вздохнул бы с облегчением. Порой легче действовать, чем ждать.
– Вы с Натальей Константиновной говорили? – спросил Блинков-младший Никифорова.
– Дает она винтовку, – успокоил его охранник. – Я там оптический прицел поставил от арбалета. Завтра пристреляем.
– Можно и сегодня, – сказал Капусто. – У нас подвал сорок метров от стены до стены. Димке столько даже не надо.
– Сегодня не получится, – покачал головой Никифоров. – Она шарики выбросила в крапиву. Но обещала показать место. Завтра, Дмитрий, тебя ждут незабываемые минуты: собрать в крапиве сотню шариков.
– Это на нее не похоже, – заметил Блинков-младший, – Наталья Константиновна если отберет у кого-нибудь что-нибудь стреляющее, то уже никому не даст.
– Это похоже на женщин, – возразил Никифоров. – Ей нравится наш майор. Я ей сказал, что если ты победишь грязюкинцев, майору будет легче оправдаться.
Блинков-младший терпеть не мог обсуждать любовные дела. Ни чужие, ни тем более собственные.
– Я нашел в альбоме еще восемь точек, – сообщил он, чтобы переменить тему.
Само собой получилось, что Блинков-младший разбирался в планах особняка лучше всех. Ведь ему первому достался альбом Сипягина. Охранники его слушались и без особого рвения, но все же ходили делать обыск в тех местах, которые казались ему подозрительными.
– Ладно, – сказал Капусто, – пойдем поищем. Но в последний раз!
Он еще помнил, как оконфузился перед фальшивой парочкой миллионеров. А ведь все получилось из-за того, что они с Блинковым-младшим перепачкались на первом обыске.
Все трое встали и попели искать клише. Забытый видеомагнитофон в одиннадцатый раз прокручивал сцену: лжемиллионер в смокинге лезет через забор, а шофер беззвучно на него покрикивает.
Отчего-то шофер казался похожим на Палыча. Хотя это был, конечно, совсем другой человек.
…Альбом Сипягина не помог. Клише были где-то на вилле, теперь в этом никто не сомневался. Охранники с Блинковым-младшим обыскали ее снизу доверху, по альбому и просто так. Это превратилось в психоз. Иногда они пили чай, и вдруг кто-то из троих вскакивал и начинал протыкать булавкой обивку стула, на котором сидел. Или останавливался взглядом на решетке отдушины, которую уже и так два раза отвинчивали, светили туда фонариком и совали руку. Было просто невыносимо думать, что клише где-то рядом, что, может быть, ты сидишь на тайнике или смотришь на него.
Так прошло два дня. А на третий утром на вилле Букашина тренькнуло разбитое стекло.
Блинков-младший был уже наготове. Шарики найдены в крапиве и пересчитаны. Их оказалось восемьдесят девять. Оптический прицел от охотничьего арбалета установлен на винтовку, и она пристреляна в подвале особняка. За сорок метров Блинков-младший влеплял шарик в нарисованное на доске пятно размером с ноготь. Для Петьки и компании это было даже чересчур. С чердака до края оврага, где останавливались стрелки, было двадцать четыре с половиной метра. Это расстояние совершенно точно вымерил Никифоров, перебросив через овраг гайку на леске.
При первом же звоне разбитого стекла Блинков-младший бросил свою малышню на попечение Капусто и взвился на чердак. Окошко было закрыто жалюзи. Капусто снял их с окошка на солнечной стороне особняка. Винтовочка, почищенная и смазанная, дожидалась своего часа на стене. Блинков-младший уложил ствол в рогульку, вырубленную специально для этого в лесу, и раздвинул пластиковые створки жалюзи…
За три минуты он сделал шестнадцать выстрелов. Восемь велосипедов осталось без шин.
Грязюкинцы не обратили внимания на мягкие шлепки шариков по резине. Они перестали стрелять из рогаток и во все глаза глядели на дорогу. Там вместе с разболтанными «Жигулями» охранников мчался джип Энниной мамы с Никифоровым за рулем. Это был маленький «Рэнглер», похожий на автомобильчик из какого-то паркового аттракциона. Такие джипы называют пляжными, потому что, по совести говоря, они не совсем вездеходы. У них слабоват мотор и дорожный просвет как у обычных машин: в грязи можно сесть на брюхо. Но уж по картофельным грядкам «Рэнглер» скакал, как кузнечик, отрезая грязюкинцам путь к отступлению.
Первым опомнился Петька. Блинков-млад-П1ий слышал, как он тонким издалека голосом закричал:
– Линяем!
Шпана расхватала велосипеды.
Больше пяти метров не проехал ни один. Петька, наученный горьким опытом, рванул к озеру и бросился вплавь. Остальные рассыпались по полю. Никифоров на джипе нагнал одного, который выглядел постарше, и ехал рядом, пока хулиган не выдохся. Когда парень рухнул на грядки, Никифоров спокойно кивнул на место рядом с собой: мол, отбегался – садись.
Экипаж «Жигулей» грузил трофейные велосипеды. Специально для них к крыше была привернута багажная решетка.
Блинков-младший наблюдал эту сцену в оптический прицел. На разбирательство с пойманными хулиганами он не пошел. Никифоров и Капусто заранее сказали ему, что разберутся сами, а его надо беречь, как снайпера на фронте.
Через полчаса Никифоров приехал возвращать джип Наталье Константиновне. Обыденным тоном, словно о поимке десятка головастиков, а не о победе во второй Грязюкинской войне, он рассказал, как все было в сторожке охранников.
Начальник охраны опять звонил участковому милиционеру, и тот опять отказался приехать. На сей раз грязюкинский детектив сказал, что у него сломался мотоцикл. Тогда пойманного усадили в «Жигули» и доставили участковому на дом.
– А велосипеды, – сказали им обоим, шпаненку с участковым, – будут возвращены, когда родители хулиганов возместят стоимость разбитых окон.
На самом деле это означало – никогда. Один только поврежденный триплекс на веранде бу-кашинской виллы стоил дороже, чем все велики грязюкинцев. Это был огромный «бутерброд» из двух зеркальных стекол и прозрачного пластика между ними. Я, честно говоря, даже не знаю, почем такие излишества. Мне они не по карману. А на восемь старых Беликов запросто наскребу.
Через какой-нибудь час мотоцикл участкового починился и привез своего владельца к начальнику охраны.
– Это незаконно! – бушевал участковый. – Вы не имеете права изымать частную собственность!
– Я чту священный принцип частной собственности, – фразой из очень старого фильма ответил начальник охраны. – Готов отдать велосипеды вам под расписку.
– А без расписки нельзя? – заосторожничал участковый.
– Нельзя, – твердо ответил охранник. – У нас в поселке есть такой Сан Саныч. Выдающийся адвокат. Он готовит жалобу вашему начальству. Ему очень не хватает вашей расписки для полноты картины.
Участковый ни слова не говоря вскочил на мотоцикл и умчался.
Той же ночью у дачного поселка поднялась стрельба.
Какие-то взрослые мужчины пытались забросать сторожку охранников бутылками с бензином. Но там служили тертые ребята. Кое-кто из них побывал на локальных войнах, которых, к сожалению, еще хватает. Они ждали ответного хода грязюкинцев и посадили наблюдателя на подъезде к поселку.
Грузовик с выключенными фарами наблюдатель заметил, едва тот свернул с шоссе к поселку. Предупрежденные по радиотелефону охранники были наготове. Они перехватили нападавших метрах в пятидесяти от своей сторожки и открыли ураганный огонь из газовиков.
Рыдая и кашляя, грязюкинцы бросились врассыпную. Несколько бутылок они все же успели поджечь и бросить, но их снаряды не пролетели и половины расстояния до сторожки.
Охранникам не удалось ни поймать, ни хотя бы узнать кого-нибудь из нападавших. Те специально оделись в одинаковые черные ватники и в ушанки, чтобы не было видно цвета волос.
На стрельбу и зарево пылающего бензина соблаговолил приехать участковый. Охранники показали ему трофеи: две потерянных ушанки, испачканный рвотой ватник и осколки бутылок. При нем Никифоров упаковал осколки в полиэтиленовый пакет и сказал, что отвезет их в Псков на экспертизу. Сам он был далеко не уверен, что на побывавших в огне стекляшках остались отпечатки пальцев. Но на участкового его действия произвели огромное впечатление. А зануда Сан Саныч уже настрочил протокол и попросил участкового расписаться как свидетеля. Это добило грязюкинского милиционера. – Мужики! – взмолился он. – Не надо протоколов, не надо экспертиз! Мне до пенсии осталось три года, и всю жизнь я прослужил здесь, в Больших Грязюках. Я и родился в Больших Грязюках. Куда мне деваться, если меня со службы выгонят?! Я же больше ничего не умею, только искать пропавших коз. И еще один раз в жизни я Робку Портянкина посадил, когда он поджег свою родную школу. У нас в селе он единственный отсидевший мужик, а все остальные несудимые. Меня в пример ставят другим участковым! Ну что мне теперь делать?! Порвите вы этот протокол Христа ради! Я сам всех обойду и скажу, чтоб ни-ни! А то им нового участкового пришлют.
Блинков-младший слышал эту страстную речь в пересказе Никифорова. Но даже так он понял, что участковый прекрасно знал своих несудимых мужиков, которые хотели поджечь сторожку. Еще бы не знать, раз он сам обещал их обойти. Но, как гласит пословица, не пойман – не вор. За последнее время у Блинкова-младшего была масса возможностей убедиться в этом.
Пословицу он возненавидел. Ему казалось, что ее придумал какой-то матерый рецидивист вроде Палыча. Хотя, с другой стороны, эту пословицу можно было бы приложить и к Блинкову-младшему, немного ее переделав: «Не пойман – не снайпер».
Сваленные грудой велосипеды валялись у сторожки охранников. Блинков-младший выдавил шарики из простреленных камер и припрятал. Само собой грязюкинцы не могли не понимать, что шестнадцать шин одновременно не могут лопнуть сами по себе. Но Блинков-младший был уверен, что уж о его-то роли в своем поражении шпана не догадывается.
– А там «собачка», – каждый раз комментировал эту сцену Капусто. – Нашел дураков! Это же не замок в подъезде, а как-никак третий
уровень защиты!
Человек, явившийся покупать банкирский особняк с проездным в бумажнике, мог быть только самозванцем.
Потом джентльмен покорно подставлял спину. Встав ему на плечи, Нина и шофер по очереди перелезали через забор. Шофер становился полусогнувшись и упираясь руками в забор. Нина карабкалась ему на плечи, перегибалась через забор и втягивала к себе джентльмена. Причем командовал этой операцией не он, а шофер!
Блинков-младший жалел, что не пригляделся к нему повнимательней. Шофер, державшийся все время позади семейки «миллионеров» и не проронивший ни слова, показался ему пустым местом. Но по записи, сделанной, когда эта троица думала, что ее никто не видит, было ясно: самый главный он, а не «миллионеры». У шофера были властные жесты, и даже осанка менялась. Он распускал животик и становился таким вальяжным, что хотелось назвать его барином. А при посторонних выпячивал грудь, как солдат в строю.
– Не пойму, зачем девицу взяли, – сказал Капусто, в одиннадцатый раз перематывая пленку на начало.
– Тебя, лопуха, отвлекать, – пояснил Никифоров. Он с самого начала держал себя как старший. Как-никак успел послужить в милиции, а сейчас заочно учился в юридическом. – Известный прием: напялит она юбчонку покороче и парик поярче, и все свидетели пялятся на нее. Женщины смотрят, как она одета. Мужики – какие у нее ноги длинные. А основных преступников не запоминают. И ты, Капусто, уши развесил! Если бы не Дмитрий…
Блинков-младший был далеко не уверен, что спас Капусто. Да, после того, как они рассмотрели на видеозаписи этот проездной, стало совершенно ясно: «миллионеры» – не миллионеры, а жулики. Но у них было много возможностей расправиться с Капусто, начиная с момента, когда охранник голышом вышел к ним из раздевалки. А самозванцы стали готовиться к атаке только после того, как он попытался выпроводить их с виллы. Да и то скорее хотели подстраховаться, а не напасть.
– А сами вы разве уши не развесили? – огрызнулся на Никифорова Капусто. – Вас в машине было пять лбов! Почему никто у них документы не потребовал?
– Мы частная охрана, а не милиция, – назидательно сказал Никифоров. – Инструкцию помнишь? «В вежливой форме предложить гражданам покинуть территорию охраняемого объекта. В случае агрессивных действий задержать и вызвать наряд милиции». А у нас только один гражданин агрессивно действовал арбузом по морде.
Блинков-младший прыснул. Никифоров подмигнул ему и продолжал наставительным тоном:
– Все, что произошло, – сплошное нарушение инструкции. Димки не должно было быть на объекте – раз. Ты не должен был отходить от мониторов – два. О том, что нельзя голышом гостей встречать, в инструкции даже не упоминается. Она писалась не для дурдома. Получается, что у тебя много крупных нарушений, а с их стороны – одно мелкое: не так вошли на виллу, которую якобы собирались купить. Да и в этом ты виноват. Они говорят, что звонили у калитки, а ты не ответил.
– Врут! – возмутился Капусто. – На записи же видно, что не звонили.
– Сейчас видно. А тогда начальник был счастлив поскорее их выпроводить. Но, кстати, документы на пистолет он у водителя проверил. Все выглядит законно, хотя и липа. Ты знаешь охранное агентство «Циклоп»?
Капусто молча покачал головой.
– И я не знаю. И никто из наших не знает. А оно существует и выдает пистолеты. А может, просто документами торгует… Ладно, проехали, – сменил тему Никифоров. – Но вы поняли, братья-разбойники, что означает их попытка?
– Мы не разбойники, – ответил Капусто. – Не поняли.
– Она означает, – торжествующе сказал Никифоров, – что клише-то до сих пор на вилле! Если бы Портянкин успел их взять и перебросить через овраг, то зачем бы сегодня сюда явились «миллионеры»?
– Думаешь, это одна группа? – засомневался Капусто.
– Тут и думать нечего. Ты мне что рассказывал про серую иномарочку?
– Неужели? – охнул Капусто. – То-то они пешком шли по поселку! Машину, говорят, охрана через шлагбаум не пропустила.
– Они сами ее оставили на площадке, – сообщил Никифоров. – Сказали, что прогуляться хотят.
– Это потому, что я эту машину видел, хотя и не близко, и мог их заподозрить, – сообразил Капусто.
Никифоров вздохнул:
– Эх, если бы ты раньше мне про нее рассказал! Хотя так и так оснований задерживать их у меня не было. Что бы я сказал: «Я вас задерживаю, потому что наш охранник видел, как похожая на вашу машина проехалась по ту сторону оврага»? Смеху подобно.
– Ага, обхохочешься, – влез Блинков-младший. – Особенно если знать, что майор под домашним арестом сидит.
Был поздний вечер. За весь минувший день ничего особенного не произошло. Посторонние на вилле не появлялись. Грязюкинцы, казалось, забыли о своей молодецкой забаве садить по окнам из рогаток. Может, Петька латал простреленную камеру. Но скорее всего грязюкинцы притихли потому, что получили команду от Роберта Портянкина. Испугаться угроз майора Роберт не мог, ведь его отпустили с извинениями. Значит, приостановить войну велел ему Палыч…
И младенец бы понял, что противник готовится к новой вылазке. Неизвестность тревожила Блинкова-младшего. Появись сейчас на вилле джип, до крыши набитый уголовной братвой Палыча, он вздохнул бы с облегчением. Порой легче действовать, чем ждать.
– Вы с Натальей Константиновной говорили? – спросил Блинков-младший Никифорова.
– Дает она винтовку, – успокоил его охранник. – Я там оптический прицел поставил от арбалета. Завтра пристреляем.
– Можно и сегодня, – сказал Капусто. – У нас подвал сорок метров от стены до стены. Димке столько даже не надо.
– Сегодня не получится, – покачал головой Никифоров. – Она шарики выбросила в крапиву. Но обещала показать место. Завтра, Дмитрий, тебя ждут незабываемые минуты: собрать в крапиве сотню шариков.
– Это на нее не похоже, – заметил Блинков-младший, – Наталья Константиновна если отберет у кого-нибудь что-нибудь стреляющее, то уже никому не даст.
– Это похоже на женщин, – возразил Никифоров. – Ей нравится наш майор. Я ей сказал, что если ты победишь грязюкинцев, майору будет легче оправдаться.
Блинков-младший терпеть не мог обсуждать любовные дела. Ни чужие, ни тем более собственные.
– Я нашел в альбоме еще восемь точек, – сообщил он, чтобы переменить тему.
Само собой получилось, что Блинков-младший разбирался в планах особняка лучше всех. Ведь ему первому достался альбом Сипягина. Охранники его слушались и без особого рвения, но все же ходили делать обыск в тех местах, которые казались ему подозрительными.
– Ладно, – сказал Капусто, – пойдем поищем. Но в последний раз!
Он еще помнил, как оконфузился перед фальшивой парочкой миллионеров. А ведь все получилось из-за того, что они с Блинковым-младшим перепачкались на первом обыске.
Все трое встали и попели искать клише. Забытый видеомагнитофон в одиннадцатый раз прокручивал сцену: лжемиллионер в смокинге лезет через забор, а шофер беззвучно на него покрикивает.
Отчего-то шофер казался похожим на Палыча. Хотя это был, конечно, совсем другой человек.
…Альбом Сипягина не помог. Клише были где-то на вилле, теперь в этом никто не сомневался. Охранники с Блинковым-младшим обыскали ее снизу доверху, по альбому и просто так. Это превратилось в психоз. Иногда они пили чай, и вдруг кто-то из троих вскакивал и начинал протыкать булавкой обивку стула, на котором сидел. Или останавливался взглядом на решетке отдушины, которую уже и так два раза отвинчивали, светили туда фонариком и совали руку. Было просто невыносимо думать, что клише где-то рядом, что, может быть, ты сидишь на тайнике или смотришь на него.
Так прошло два дня. А на третий утром на вилле Букашина тренькнуло разбитое стекло.
Блинков-младший был уже наготове. Шарики найдены в крапиве и пересчитаны. Их оказалось восемьдесят девять. Оптический прицел от охотничьего арбалета установлен на винтовку, и она пристреляна в подвале особняка. За сорок метров Блинков-младший влеплял шарик в нарисованное на доске пятно размером с ноготь. Для Петьки и компании это было даже чересчур. С чердака до края оврага, где останавливались стрелки, было двадцать четыре с половиной метра. Это расстояние совершенно точно вымерил Никифоров, перебросив через овраг гайку на леске.
При первом же звоне разбитого стекла Блинков-младший бросил свою малышню на попечение Капусто и взвился на чердак. Окошко было закрыто жалюзи. Капусто снял их с окошка на солнечной стороне особняка. Винтовочка, почищенная и смазанная, дожидалась своего часа на стене. Блинков-младший уложил ствол в рогульку, вырубленную специально для этого в лесу, и раздвинул пластиковые створки жалюзи…
За три минуты он сделал шестнадцать выстрелов. Восемь велосипедов осталось без шин.
Грязюкинцы не обратили внимания на мягкие шлепки шариков по резине. Они перестали стрелять из рогаток и во все глаза глядели на дорогу. Там вместе с разболтанными «Жигулями» охранников мчался джип Энниной мамы с Никифоровым за рулем. Это был маленький «Рэнглер», похожий на автомобильчик из какого-то паркового аттракциона. Такие джипы называют пляжными, потому что, по совести говоря, они не совсем вездеходы. У них слабоват мотор и дорожный просвет как у обычных машин: в грязи можно сесть на брюхо. Но уж по картофельным грядкам «Рэнглер» скакал, как кузнечик, отрезая грязюкинцам путь к отступлению.
Первым опомнился Петька. Блинков-млад-П1ий слышал, как он тонким издалека голосом закричал:
– Линяем!
Шпана расхватала велосипеды.
Больше пяти метров не проехал ни один. Петька, наученный горьким опытом, рванул к озеру и бросился вплавь. Остальные рассыпались по полю. Никифоров на джипе нагнал одного, который выглядел постарше, и ехал рядом, пока хулиган не выдохся. Когда парень рухнул на грядки, Никифоров спокойно кивнул на место рядом с собой: мол, отбегался – садись.
Экипаж «Жигулей» грузил трофейные велосипеды. Специально для них к крыше была привернута багажная решетка.
Блинков-младший наблюдал эту сцену в оптический прицел. На разбирательство с пойманными хулиганами он не пошел. Никифоров и Капусто заранее сказали ему, что разберутся сами, а его надо беречь, как снайпера на фронте.
Через полчаса Никифоров приехал возвращать джип Наталье Константиновне. Обыденным тоном, словно о поимке десятка головастиков, а не о победе во второй Грязюкинской войне, он рассказал, как все было в сторожке охранников.
Начальник охраны опять звонил участковому милиционеру, и тот опять отказался приехать. На сей раз грязюкинский детектив сказал, что у него сломался мотоцикл. Тогда пойманного усадили в «Жигули» и доставили участковому на дом.
– А велосипеды, – сказали им обоим, шпаненку с участковым, – будут возвращены, когда родители хулиганов возместят стоимость разбитых окон.
На самом деле это означало – никогда. Один только поврежденный триплекс на веранде бу-кашинской виллы стоил дороже, чем все велики грязюкинцев. Это был огромный «бутерброд» из двух зеркальных стекол и прозрачного пластика между ними. Я, честно говоря, даже не знаю, почем такие излишества. Мне они не по карману. А на восемь старых Беликов запросто наскребу.
Через какой-нибудь час мотоцикл участкового починился и привез своего владельца к начальнику охраны.
– Это незаконно! – бушевал участковый. – Вы не имеете права изымать частную собственность!
– Я чту священный принцип частной собственности, – фразой из очень старого фильма ответил начальник охраны. – Готов отдать велосипеды вам под расписку.
– А без расписки нельзя? – заосторожничал участковый.
– Нельзя, – твердо ответил охранник. – У нас в поселке есть такой Сан Саныч. Выдающийся адвокат. Он готовит жалобу вашему начальству. Ему очень не хватает вашей расписки для полноты картины.
Участковый ни слова не говоря вскочил на мотоцикл и умчался.
Той же ночью у дачного поселка поднялась стрельба.
Какие-то взрослые мужчины пытались забросать сторожку охранников бутылками с бензином. Но там служили тертые ребята. Кое-кто из них побывал на локальных войнах, которых, к сожалению, еще хватает. Они ждали ответного хода грязюкинцев и посадили наблюдателя на подъезде к поселку.
Грузовик с выключенными фарами наблюдатель заметил, едва тот свернул с шоссе к поселку. Предупрежденные по радиотелефону охранники были наготове. Они перехватили нападавших метрах в пятидесяти от своей сторожки и открыли ураганный огонь из газовиков.
Рыдая и кашляя, грязюкинцы бросились врассыпную. Несколько бутылок они все же успели поджечь и бросить, но их снаряды не пролетели и половины расстояния до сторожки.
Охранникам не удалось ни поймать, ни хотя бы узнать кого-нибудь из нападавших. Те специально оделись в одинаковые черные ватники и в ушанки, чтобы не было видно цвета волос.
На стрельбу и зарево пылающего бензина соблаговолил приехать участковый. Охранники показали ему трофеи: две потерянных ушанки, испачканный рвотой ватник и осколки бутылок. При нем Никифоров упаковал осколки в полиэтиленовый пакет и сказал, что отвезет их в Псков на экспертизу. Сам он был далеко не уверен, что на побывавших в огне стекляшках остались отпечатки пальцев. Но на участкового его действия произвели огромное впечатление. А зануда Сан Саныч уже настрочил протокол и попросил участкового расписаться как свидетеля. Это добило грязюкинского милиционера. – Мужики! – взмолился он. – Не надо протоколов, не надо экспертиз! Мне до пенсии осталось три года, и всю жизнь я прослужил здесь, в Больших Грязюках. Я и родился в Больших Грязюках. Куда мне деваться, если меня со службы выгонят?! Я же больше ничего не умею, только искать пропавших коз. И еще один раз в жизни я Робку Портянкина посадил, когда он поджег свою родную школу. У нас в селе он единственный отсидевший мужик, а все остальные несудимые. Меня в пример ставят другим участковым! Ну что мне теперь делать?! Порвите вы этот протокол Христа ради! Я сам всех обойду и скажу, чтоб ни-ни! А то им нового участкового пришлют.
Блинков-младший слышал эту страстную речь в пересказе Никифорова. Но даже так он понял, что участковый прекрасно знал своих несудимых мужиков, которые хотели поджечь сторожку. Еще бы не знать, раз он сам обещал их обойти. Но, как гласит пословица, не пойман – не вор. За последнее время у Блинкова-младшего была масса возможностей убедиться в этом.
Пословицу он возненавидел. Ему казалось, что ее придумал какой-то матерый рецидивист вроде Палыча. Хотя, с другой стороны, эту пословицу можно было бы приложить и к Блинкову-младшему, немного ее переделав: «Не пойман – не снайпер».
Сваленные грудой велосипеды валялись у сторожки охранников. Блинков-младший выдавил шарики из простреленных камер и припрятал. Само собой грязюкинцы не могли не понимать, что шестнадцать шин одновременно не могут лопнуть сами по себе. Но Блинков-младший был уверен, что уж о его-то роли в своем поражении шпана не догадывается.
Глава XI
Влюбленный Стасик
Представьте себя на месте Блинкова-младшего. Поселитесь в богатом дачном поселке, где все вас знают и любят. Дайте себе нетяжелую работу, которая уже начинает вам нравиться сама по себе, не говоря уже о том, что за нее очень неплохо платят. Добавьте сюда то, что симпатичный вам человек томится под домашним арестом и ждет спасения. Победа над грязюкинцами распростерла над вами свои могучие крыла. Вы полны сил и желания помочь Измятому майору. Самые славные ваши дела еще впереди.
Представили? И вдруг – бац! – звонит мама. Она вернулась из своей командировки и не понимает, что происходит.
– Куда вы запропастились?! – говорит она. – Дядю Ваню я уже обругала. Это же уму непостижимо! Когда вы жили в доме у Николая, я готова была смириться, потому что Николай дяди-Ванин сослуживец. Теперь вы живете в поселке по соседству с деревней дяди-Вани-ного сослуживца. А в следующий раз где окажетесь?!
Тут обруганный дядя Ваня, то есть полковник Кузин, вырывает у мамы трубку и спрашивает:
– Ира там далеко?
А у полковника трубку вырывает папа и деловито говорит:
– Диктуй адрес. Гипс мне еще не сняли, но я возьму у Толика его инвалидный «Запорожец» и заеду за вами.
Борьба за трубку продолжается. Мама:
– Как вы питаетесь? Полковник:
– Извини, Митек, я забыл поздороваться. Надеюсь, Ирку ты держишь в строгости?
Папа запоздало сообщает, что его выписали из больницы, хотя это и так ясно. Полковник снова просит позвать Ирку. Мама говорит, что если им с Иркой совсем плохо живется, то она может попросить Псковское управление контрразведки, чтобы их срочно эвакуировали.
Потом трубкой завладевает гвардейский полк. Обычный полк вряд ли смог бы так слаженно гаркнуть: «Ура, ура, ура!!!».
Представили? И вдруг – бац! – звонит мама. Она вернулась из своей командировки и не понимает, что происходит.
– Куда вы запропастились?! – говорит она. – Дядю Ваню я уже обругала. Это же уму непостижимо! Когда вы жили в доме у Николая, я готова была смириться, потому что Николай дяди-Ванин сослуживец. Теперь вы живете в поселке по соседству с деревней дяди-Вани-ного сослуживца. А в следующий раз где окажетесь?!
Тут обруганный дядя Ваня, то есть полковник Кузин, вырывает у мамы трубку и спрашивает:
– Ира там далеко?
А у полковника трубку вырывает папа и деловито говорит:
– Диктуй адрес. Гипс мне еще не сняли, но я возьму у Толика его инвалидный «Запорожец» и заеду за вами.
Борьба за трубку продолжается. Мама:
– Как вы питаетесь? Полковник:
– Извини, Митек, я забыл поздороваться. Надеюсь, Ирку ты держишь в строгости?
Папа запоздало сообщает, что его выписали из больницы, хотя это и так ясно. Полковник снова просит позвать Ирку. Мама говорит, что если им с Иркой совсем плохо живется, то она может попросить Псковское управление контрразведки, чтобы их срочно эвакуировали.
Потом трубкой завладевает гвардейский полк. Обычный полк вряд ли смог бы так слаженно гаркнуть: «Ура, ура, ура!!!».