Страница:
– Как же так?! – изумился Блинков-младший. – Наталья Константиновна, вы меня извините, но в поселке вас считают немного подвинутой на оружии. Все знают: что к вам попало, то пропало. А вы вдруг своими руками дарите мне винтовку.
– Эту винтовку я отобрала у мальчика, который стрелял из нее по воробьям, – издалека начала Наталья Константиновна. – Его родители были даже рады, что винтовки больше нет в доме. Я и сейчас считаю, что была права насчет этого мальчика. Сначала он бегал с пластмассовым пистолетом. Потом взял винтовку и научился убивать. А что будет, когда он вырастет?… Но раньше я считала, что оружие – это всегда плохо. Мне в голову не приходило, что можно той же винтовкой бороться с хулиганами. А сейчас я думаю: ведь когда в прошлом году мальчишки били стекла, винтовка уже была у меня. Мы охали, бегали жаловаться в милицию, Букашин посылал к ним драться своего сына… А нужно было взять и прострелить шины. Все так просто, когда человек знает, что делает. Ты остановил хулиганов, тебе и владеть этой винтовкой. – Наталья Константиновна покосилась на Блинкова-младшего и для порядка предупредила: – Но если я когда-нибудь узнаю, что ты стреляешь по воробьям, то буду очень разочарована.
– У них новые велосипеды, – сказал Блинков-младший. – Они могут опять начать.
– Не думаю, – покачала головой Наталья Константиновна. – Теперь они знают, что мы способны на сопротивление, и будут беречь свои велосипеды.
– Спасибо за винтовку, но лучше я подарю ее вашей Ане, – решил Блинков-младший. – В Москве она мне не нужна, не по воробьям же в самом деле стрелять. А Энни научится.
– «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути», – вздохнула Наталья Константиновна. – Все-таки противно. Мне вообще не нравится, что такое почти настоящее оружие продают безо всяких справок. Только, к сожалению, нигде не дают справок, хороший человек или плохой.
От входа на виллу к ним шла Ирка с ватагой малышей. У нее за спиной маячила скорбная физиономия влюбленного Стасика.
Блинковская группа ринулась к Иркиной, и произошло братание с легкой потасовкой. Вос-питуемые Натальи Константиновны солидно восседали в пластмассовых креслах. Они уже знали по две сотни английских слов и, конечно, с таким запасом знаний не стали ввязываться в игры малышни.
Ирка подошла к Наталье Константиновне и что-то зашептала ей на ухо.
– Конечно, конечно, – ответила Наталья Константиновна. – А почему Аня тебя не подменила?
– Так Аня же собиралась к вам, – удивилась Ирка. – Я поэтому и привела сюда группу.
– Придет, я ей задам, – пообещала Наталья Константиновна.
Все знали, что не задаст, и оставили эту реплику без внимания.
Блинков-младший краем глаза следил за Стасиком. Влюбленный подбирался бочком, издали всматриваясь ему в лицо.
– Скажи своему идиотику, что синяка опять нет. Он бьет слишком слабо, – сообщил Блинков-младший Ирке.
С тех пор, как он вернулся из бандитского плена, это был их первый разговор. Митек надеялся, что Ирка перестанет валять дурака.
А Ирка подумала и безжалостно вынесла приговор обоим:
– Значит, пускай тренирует удар!
Для Стасика это означало, что поцелуя он вряд ли дождется. Для Блинкова-младшего – что придется то и дело нарываться на удары этого слабосильного, но упрямого Стасика.
– А давно она ушла? – спросила Эннина мама.
– С полчаса назад, – ответила Ирка и беззаботным тоном пояснила: – За ней приехала женщина из детской комнаты милиции. Они Петьку сажают в колонию для малолеток. Но та женщина сказала, что дел на минуту: съездить на машине к охранникам.
– А какая у нее машина? – с опустившимся сердцем спросил Блинков-младший. И услышал:
– Иномарка, серая с искорками.
– Серый «металлик»! – выдохнул Блинков-младший. – Наталья Константиновна, только не волнуйтесь. Вашу Аню, кажется, украли!
Глава XX
Глава XXI
– Эту винтовку я отобрала у мальчика, который стрелял из нее по воробьям, – издалека начала Наталья Константиновна. – Его родители были даже рады, что винтовки больше нет в доме. Я и сейчас считаю, что была права насчет этого мальчика. Сначала он бегал с пластмассовым пистолетом. Потом взял винтовку и научился убивать. А что будет, когда он вырастет?… Но раньше я считала, что оружие – это всегда плохо. Мне в голову не приходило, что можно той же винтовкой бороться с хулиганами. А сейчас я думаю: ведь когда в прошлом году мальчишки били стекла, винтовка уже была у меня. Мы охали, бегали жаловаться в милицию, Букашин посылал к ним драться своего сына… А нужно было взять и прострелить шины. Все так просто, когда человек знает, что делает. Ты остановил хулиганов, тебе и владеть этой винтовкой. – Наталья Константиновна покосилась на Блинкова-младшего и для порядка предупредила: – Но если я когда-нибудь узнаю, что ты стреляешь по воробьям, то буду очень разочарована.
– У них новые велосипеды, – сказал Блинков-младший. – Они могут опять начать.
– Не думаю, – покачала головой Наталья Константиновна. – Теперь они знают, что мы способны на сопротивление, и будут беречь свои велосипеды.
– Спасибо за винтовку, но лучше я подарю ее вашей Ане, – решил Блинков-младший. – В Москве она мне не нужна, не по воробьям же в самом деле стрелять. А Энни научится.
– «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути», – вздохнула Наталья Константиновна. – Все-таки противно. Мне вообще не нравится, что такое почти настоящее оружие продают безо всяких справок. Только, к сожалению, нигде не дают справок, хороший человек или плохой.
От входа на виллу к ним шла Ирка с ватагой малышей. У нее за спиной маячила скорбная физиономия влюбленного Стасика.
Блинковская группа ринулась к Иркиной, и произошло братание с легкой потасовкой. Вос-питуемые Натальи Константиновны солидно восседали в пластмассовых креслах. Они уже знали по две сотни английских слов и, конечно, с таким запасом знаний не стали ввязываться в игры малышни.
Ирка подошла к Наталье Константиновне и что-то зашептала ей на ухо.
– Конечно, конечно, – ответила Наталья Константиновна. – А почему Аня тебя не подменила?
– Так Аня же собиралась к вам, – удивилась Ирка. – Я поэтому и привела сюда группу.
– Придет, я ей задам, – пообещала Наталья Константиновна.
Все знали, что не задаст, и оставили эту реплику без внимания.
Блинков-младший краем глаза следил за Стасиком. Влюбленный подбирался бочком, издали всматриваясь ему в лицо.
– Скажи своему идиотику, что синяка опять нет. Он бьет слишком слабо, – сообщил Блинков-младший Ирке.
С тех пор, как он вернулся из бандитского плена, это был их первый разговор. Митек надеялся, что Ирка перестанет валять дурака.
А Ирка подумала и безжалостно вынесла приговор обоим:
– Значит, пускай тренирует удар!
Для Стасика это означало, что поцелуя он вряд ли дождется. Для Блинкова-младшего – что придется то и дело нарываться на удары этого слабосильного, но упрямого Стасика.
– А давно она ушла? – спросила Эннина мама.
– С полчаса назад, – ответила Ирка и беззаботным тоном пояснила: – За ней приехала женщина из детской комнаты милиции. Они Петьку сажают в колонию для малолеток. Но та женщина сказала, что дел на минуту: съездить на машине к охранникам.
– А какая у нее машина? – с опустившимся сердцем спросил Блинков-младший. И услышал:
– Иномарка, серая с искорками.
– Серый «металлик»! – выдохнул Блинков-младший. – Наталья Константиновна, только не волнуйтесь. Вашу Аню, кажется, украли!
Глава XX
Упустили
– Та самая машина, – подтвердил начальник охраны. – «Вольво», серый «металлик», госномер 666. Он у меня записан еще с прошлого раза.
– Зачем же вы Аньку с ними отпустили?! – взвыл Блинков-младший.
Эннина мама стояла с каменным лицом и беззвучно плакала. На нее было больно смотреть.
– Так ведь там за рулем милиционер, старший лейтенант. Попробуй не пропусти! – огрызнулся начальник охраны. – Пожилой, вроде нашего участкового. Машина, говорит, конфискованная, девочку везем на опознание… Тут последнее время такое творится, что я голову потерял. Один приходит – пропусти его, оказывается полковником налоговой полиции. Другая приходит – подполковник контрразведки. Я думал, и этот старлей из их компании.
– Поехали с нами, – попросил Блинков-младший. – Нам нужен вооруженный человек. Может, догоним.
Начальник молча смотрел на Наталью Константиновну.
– Поехали, – попросила она, и слезы брызнули у нее из глаз.
Страж порядка решительно сдвинул кобуру на живот.
– Нет. Простите, Наталья Константиновна, но нет. Я офицер, прошел две войны, а потом полтора года был без работы. Случайных пассажиров на машине подвозил и тем кормился. Я боюсь потерять место.
Наталья Константиновна заплакала навзрыд.
– Я не имею права применять оружие вне территории охраняемого объекта, – уныло твердил начальник. – Вы мне скажете – стреляй в этих, а стрелять и отвечать придется мне.
– У меня украли дочь, – сквозь слезы произнесла Наталья Константиновна. – Неужели вы не разберетесь, кто похититель и куда стрелять?!
Разговор затягивался.
– Поехали, – сказал Блинков-младший беря ее под руку. – И так уже мы вряд ли их догоним.
Начальник охраны с кислой гримасой смотрел им вслед.
У двери Блинков-младший обернулся и отчеканил:
– По-моему, вы уже не боевой офицер!
– Сопляк, – сказал начальник охраны. – Погоди, я запасную обойму возьму.
И они помчались!
За руль джипа сел начальник охраны. Он сказал, что в таком состоянии, как у Натальи Константиновны, можно догнать не иномарку, а только «Скорую помощь». Сам начальник водил машину, как механизм: неподвижно держал руль и знай себе топтал железку. На его охранницкой карточке была фамилия Н. А. Тычинкин.
Через минуту джип долетел до шоссе, и Н. А. Тычинкин, не раздумывая, свернул к Большим Грязюкам. Такая уверенность удивила Блинкова-младшего. Они же не знали, в какую сторону поехала машина преступников. Потом он сообразил: Н. А. Тычинкин хочет въехать на гору и оттуда осмотреть шоссе. Другого способа определить маршрут похитителей у них не было.
На груди Н. А. Тычинкина висел бинокль – необходимая вещь для того, кто охраняет дачный поселок у озера. Загнав джип на перевал, он забрался ногами на сиденье и осмотрел дорогу в оба конца.
– Ну вот и кончилась наша погоня, – горько сказал он, садясь за руль.
Эннина мама снова зарыдала.
Блинков-младший подумал, что на ее месте девять человек из десяти сказали бы: «Может, мы и догнали бы их, если бы не пришлось так долго вас уламывать». Лично ему хотелось сказать именно это.
– Куда теперь? – спросил Н. А. Тычинкин. Он обращался к Блинкову-младшему, поняв, что из них двоих у Митьки самый трезвый рассудок.
– В Большие Грязюки, к участковому, – ответил Блинков-младший. – Там все наши и двое ваших охранников.
– Я им еще покажу. Лезут не в свое дело, – заметил Н. А. Тычинкин, поворачивая ключ зажигания.
И тут у Блинкова-младшего появилась одна мысль.
– Подождите, – попросил он. – Господин Тычинкин, раз мы все равно опоздали, остановимся на минутку. Позвольте ваш бинокль.
– Я Никита Алексеевич, – буркнул Тычинкин и, сняв с шеи ремешок с биноклем, протянул его Блинкову-младшему.
Митек тоже взгромоздился ногами на сиденье. Только он смотрел не на дорогу. Он смотрел на умирающую деревеньку Малые Грязюки.
Единственная улочка деревни тянулась вдоль озера. Когда Малые Грязюки были обитаемыми, у всех жителей имелись лодки. С тех пор почти в каждом грязюкинском огороде остался короткий канал, выходящий в озеро, и причал или лодочный сарай.
Другое дело, что сейчас там жили только дачники. Они поселялись в грязюкинских домах на лето и не заводили лодок, потому что их некому было бы караулить зимой.
Блинков-младший медленно обводил биноклем каждый сарай. Он, разумеется, не на авось решил поискать преступников в Малых Грязюках. Отсюда Роберт Портянкин приплыл на виллу за клише. Здесь, поджидая его, пряталась серая иномарка. Наконец, вспомним разговор преступников, подслушанный Блинковым-младшим в тумане. Незнакомец жаловался на старух, которые встают ни свет ни заря и могут заметить, что в лодке привезли пленника. Из-за старух он спешил вернуться на берег, пока не рассеялся туман. Так вот, Большие Грязюки, где живет Роберт Портянкин, в километре от озера. Местные жители держат лодки на общем причале. На нем всегда полно мужчин и мальчишек, но только не старух. Зато Малые Грязюки у самого озера, и старух здесь хоть отбавляй. Значит, и лодка Роберта Портянкина должна быть здесь! А об остальном, конечно, гадать бесполезно. Преступники могли и на лодке уплыть, и на машине уехать.
– Ты долго еще? – надоело ждать Тычинки ну.
Блинков-младший сел. Он увидел все, что ему было нужно.
– Дошлите патрон в патронник и поехали, – сказал он.
– Нет, вы видали, а?! «Дошлите патрон в патронник»! Командир нашелся, – возмутился начальник охраны, призывая в свидетели онемевшую от горя Наталью Константиновну. Он посмотрел в ее лицо, осекся и стал разворачивать джип. – Ты не ошибаешься?
– Если только в деревне еще у кого-то серая машина, – ответил Блинков-младший. – В этом джипе можно ехать прямо по полю, Никифоров ездил.
– Знаю, – ответил Тычинкин, сворачивая в кювет.
Пляжный джип взревел и своими не очень великими силами выволок себя из канавы.
– Куда хоть править? – спросил Тычинкин.
– Восьмой сарай слева, который почти без крыши. Там стекла машины отсвечивают.
Они заскакали по грядкам, как на взбесившихся качелях. Говорить стало почти невозможно.
– При-сте-гни-тесь! – в четыре приема выкрикнул Тычинкин Наталье Константиновне.
Та кивком поблагодарила его за напоминание и пристегнулась. Теперь они оба сидели пристегнутые, а Блинков-младший болтался на заднем сиденье. Ремня там не было.
Сначала при каждом скачке он чуть не вылетал из машины, а потом приспособился: встал, держась за дугу, на которую натягивается тент. Скачки джипа отзывались в больной ступне маленькими взрывами, но все же так ехать было легче. Пружиня согнутыми в коленях ногами, Блинков-младший время от времени ухитрялся отрывать от дуги одну руку и указывать направление Тычинкину. Руль так и рвался из рук начальника охраны. Он то и дело сбивался с курса, а видел гораздо меньше, потому что сидел, а не стоял, как Блинков-младший.
Сарай с притаившейся иномаркой приближался. Чтобы спрятать ее, преступники оторвали несколько досок от стены – в дверь машина не прошла бы. В открытый проем был уже без бинокля виден серый багажник и заднее стекло.
А потом в глубине сарая одна за другой сверкнули две вспышки, и одна за другой с легким хлопком лопнули камеры джипа. Преступники подло воспользовались приемом Блинкова-младшего!
Машина будто наткнулась на невидимую стену. Наталья Константиновна и Тычинкин, как манекены, мотнулись на сиденьях, но их удержали ремни. А Блинков-младший здорово приложился носом о дугу. На футболку закапала кровь, но Митек не обратил на это внимания. Во все глаза он смотрел на сарай.
Крыша его была похожа на обглоданный хребет селедки с ребрами. Сейчас на ней возились Маркиз и Зинка. Воровка сбрасывала вниз остатки посеревшей старой соломы. За ней, как муха, бойко полз Маркиз и обухом топора выбивал стропила. Деревяшки толщиной с руку ломались, как спички – видно, были подпилены.
Дыра в крыше быстро увеличивалась. Свет из нее упал в дальний от входа угол сарая. Там, за машиной, виднелось что-то бесформенное и огромное, раскрашенное в черно-зеленую арбузную полоску. Вдруг в сарае взревело, как будто газовал огромный самосвал. Прозрачное голубое пламя на мгновение осветило прижавшуюся к стене фигурку.
– Анечка! – охнула Наталья Константиновна.
А бесформенное стало расти. Пламя взревывало с короткими промежутками, и каждый раз бесформенное распухало.
Блинков-младший, Наталья Константиновна и Тычинкин беспомощно сидели в заглохшем джипе. Все уже поняли, что происходит, и знали, что не успеют. Бегом по картофельному полю до сарая было минут двадцать.
Маркиз и Зинка горохом посыпались со стен. Крыши уже не было. Пламя ревело непрерывно, бесформенное надувалось, надувалось и вдруг всплыло в воздух. Над сараем закачался огромный воздушный шар. Сверху на нем торчал не нужный для полета хвостик, приделанный, чтобы шар был похож на арбуз.
Еще два всплеска пламени, и шар взлетел. В легкой корзине, высовываясь почти по пояс, стояли две крупные фигуры и две поменьше. Блинков-младший поднял к глазам бинокль, который не успел отдать Тычинкину. Троих он видел раньше: Энни, Маркиз и воровка Зинка. Четвертым оказался незнакомый человек в милицейской форме.
Блинков-младший молча передал бинокль Наталье Константиновне.
Лучше бы он этого не делал! Несчастная Эн-нина мама встала в покосившемся джипе и, окаменев, смотрела, как улетает ее дочь. Вряд ли она видела хорошо. Из-под окуляров бинокля бежали слезы.
Сначала шар понесло в сторону поля. Отчаянно размахивая руками, Маркиз что-то втолковывал незнакомцу. Он показывал в сторону озера. Незнакомец жестом успокоил сообщника и снова включил горелку. Шар начал подниматься.
Все было понятно, хотя Блинков-младший не слышал преступников. На разной высоте ветры могут дуть в разные стороны. Незнакомец искал тот, который отнесет их к озеру. А за озером – уже заграница: Эстония.
Прежде, чем незнакомец поймал нужный ветер, шар пролетел над машиной. Из корзины что-то вылетело и по широкой дуге, как игрушечная «летающая тарелка», спланировало на землю. Тычинкин не поленился сходить и поднять. Это оказалась милицейская фуражка. Возвращаясь к джипу, начальник охраны на ходу отогнул дерматиновую полоску на внутренней стороне околыша. Лицо у него стало злое.
– Гад! Какой же гад! – простонал он, показывая Блинкову-младшему эту отогнутую полоску. Там шариковой ручкой было написано: «Ст. л-т Снетков».
– Кто такой Снетков? – спросил Блинков-младший.
– Да участковый же!
Шар поднялся еще выше и поплыл в сторону границы.
Эннина мама утерла слезы. У нее было ожесточенное лицо.
– Александр Сергеевич их догонит, – убежденно сказала она. – Он благородный, интеллигентный человек и не оставит ребенка без помощи!
Блинков-младший подумал, что насчет интеллигентности Измятого майора с его боксерскими кулачищами и неоконченным заочным институтом Наталья Константиновна хватила лишку. А насчет благородства она совершенно права. Измятый майор был не из тех людей, которые жалеют себя, когда нужно спасти человека. А истинное благородство заключается именно в этом, а не в благородных манерах.
– Зачем же вы Аньку с ними отпустили?! – взвыл Блинков-младший.
Эннина мама стояла с каменным лицом и беззвучно плакала. На нее было больно смотреть.
– Так ведь там за рулем милиционер, старший лейтенант. Попробуй не пропусти! – огрызнулся начальник охраны. – Пожилой, вроде нашего участкового. Машина, говорит, конфискованная, девочку везем на опознание… Тут последнее время такое творится, что я голову потерял. Один приходит – пропусти его, оказывается полковником налоговой полиции. Другая приходит – подполковник контрразведки. Я думал, и этот старлей из их компании.
– Поехали с нами, – попросил Блинков-младший. – Нам нужен вооруженный человек. Может, догоним.
Начальник молча смотрел на Наталью Константиновну.
– Поехали, – попросила она, и слезы брызнули у нее из глаз.
Страж порядка решительно сдвинул кобуру на живот.
– Нет. Простите, Наталья Константиновна, но нет. Я офицер, прошел две войны, а потом полтора года был без работы. Случайных пассажиров на машине подвозил и тем кормился. Я боюсь потерять место.
Наталья Константиновна заплакала навзрыд.
– Я не имею права применять оружие вне территории охраняемого объекта, – уныло твердил начальник. – Вы мне скажете – стреляй в этих, а стрелять и отвечать придется мне.
– У меня украли дочь, – сквозь слезы произнесла Наталья Константиновна. – Неужели вы не разберетесь, кто похититель и куда стрелять?!
Разговор затягивался.
– Поехали, – сказал Блинков-младший беря ее под руку. – И так уже мы вряд ли их догоним.
Начальник охраны с кислой гримасой смотрел им вслед.
У двери Блинков-младший обернулся и отчеканил:
– По-моему, вы уже не боевой офицер!
– Сопляк, – сказал начальник охраны. – Погоди, я запасную обойму возьму.
И они помчались!
За руль джипа сел начальник охраны. Он сказал, что в таком состоянии, как у Натальи Константиновны, можно догнать не иномарку, а только «Скорую помощь». Сам начальник водил машину, как механизм: неподвижно держал руль и знай себе топтал железку. На его охранницкой карточке была фамилия Н. А. Тычинкин.
Через минуту джип долетел до шоссе, и Н. А. Тычинкин, не раздумывая, свернул к Большим Грязюкам. Такая уверенность удивила Блинкова-младшего. Они же не знали, в какую сторону поехала машина преступников. Потом он сообразил: Н. А. Тычинкин хочет въехать на гору и оттуда осмотреть шоссе. Другого способа определить маршрут похитителей у них не было.
На груди Н. А. Тычинкина висел бинокль – необходимая вещь для того, кто охраняет дачный поселок у озера. Загнав джип на перевал, он забрался ногами на сиденье и осмотрел дорогу в оба конца.
– Ну вот и кончилась наша погоня, – горько сказал он, садясь за руль.
Эннина мама снова зарыдала.
Блинков-младший подумал, что на ее месте девять человек из десяти сказали бы: «Может, мы и догнали бы их, если бы не пришлось так долго вас уламывать». Лично ему хотелось сказать именно это.
– Куда теперь? – спросил Н. А. Тычинкин. Он обращался к Блинкову-младшему, поняв, что из них двоих у Митьки самый трезвый рассудок.
– В Большие Грязюки, к участковому, – ответил Блинков-младший. – Там все наши и двое ваших охранников.
– Я им еще покажу. Лезут не в свое дело, – заметил Н. А. Тычинкин, поворачивая ключ зажигания.
И тут у Блинкова-младшего появилась одна мысль.
– Подождите, – попросил он. – Господин Тычинкин, раз мы все равно опоздали, остановимся на минутку. Позвольте ваш бинокль.
– Я Никита Алексеевич, – буркнул Тычинкин и, сняв с шеи ремешок с биноклем, протянул его Блинкову-младшему.
Митек тоже взгромоздился ногами на сиденье. Только он смотрел не на дорогу. Он смотрел на умирающую деревеньку Малые Грязюки.
Единственная улочка деревни тянулась вдоль озера. Когда Малые Грязюки были обитаемыми, у всех жителей имелись лодки. С тех пор почти в каждом грязюкинском огороде остался короткий канал, выходящий в озеро, и причал или лодочный сарай.
Другое дело, что сейчас там жили только дачники. Они поселялись в грязюкинских домах на лето и не заводили лодок, потому что их некому было бы караулить зимой.
Блинков-младший медленно обводил биноклем каждый сарай. Он, разумеется, не на авось решил поискать преступников в Малых Грязюках. Отсюда Роберт Портянкин приплыл на виллу за клише. Здесь, поджидая его, пряталась серая иномарка. Наконец, вспомним разговор преступников, подслушанный Блинковым-младшим в тумане. Незнакомец жаловался на старух, которые встают ни свет ни заря и могут заметить, что в лодке привезли пленника. Из-за старух он спешил вернуться на берег, пока не рассеялся туман. Так вот, Большие Грязюки, где живет Роберт Портянкин, в километре от озера. Местные жители держат лодки на общем причале. На нем всегда полно мужчин и мальчишек, но только не старух. Зато Малые Грязюки у самого озера, и старух здесь хоть отбавляй. Значит, и лодка Роберта Портянкина должна быть здесь! А об остальном, конечно, гадать бесполезно. Преступники могли и на лодке уплыть, и на машине уехать.
– Ты долго еще? – надоело ждать Тычинки ну.
Блинков-младший сел. Он увидел все, что ему было нужно.
– Дошлите патрон в патронник и поехали, – сказал он.
– Нет, вы видали, а?! «Дошлите патрон в патронник»! Командир нашелся, – возмутился начальник охраны, призывая в свидетели онемевшую от горя Наталью Константиновну. Он посмотрел в ее лицо, осекся и стал разворачивать джип. – Ты не ошибаешься?
– Если только в деревне еще у кого-то серая машина, – ответил Блинков-младший. – В этом джипе можно ехать прямо по полю, Никифоров ездил.
– Знаю, – ответил Тычинкин, сворачивая в кювет.
Пляжный джип взревел и своими не очень великими силами выволок себя из канавы.
– Куда хоть править? – спросил Тычинкин.
– Восьмой сарай слева, который почти без крыши. Там стекла машины отсвечивают.
Они заскакали по грядкам, как на взбесившихся качелях. Говорить стало почти невозможно.
– При-сте-гни-тесь! – в четыре приема выкрикнул Тычинкин Наталье Константиновне.
Та кивком поблагодарила его за напоминание и пристегнулась. Теперь они оба сидели пристегнутые, а Блинков-младший болтался на заднем сиденье. Ремня там не было.
Сначала при каждом скачке он чуть не вылетал из машины, а потом приспособился: встал, держась за дугу, на которую натягивается тент. Скачки джипа отзывались в больной ступне маленькими взрывами, но все же так ехать было легче. Пружиня согнутыми в коленях ногами, Блинков-младший время от времени ухитрялся отрывать от дуги одну руку и указывать направление Тычинкину. Руль так и рвался из рук начальника охраны. Он то и дело сбивался с курса, а видел гораздо меньше, потому что сидел, а не стоял, как Блинков-младший.
Сарай с притаившейся иномаркой приближался. Чтобы спрятать ее, преступники оторвали несколько досок от стены – в дверь машина не прошла бы. В открытый проем был уже без бинокля виден серый багажник и заднее стекло.
А потом в глубине сарая одна за другой сверкнули две вспышки, и одна за другой с легким хлопком лопнули камеры джипа. Преступники подло воспользовались приемом Блинкова-младшего!
Машина будто наткнулась на невидимую стену. Наталья Константиновна и Тычинкин, как манекены, мотнулись на сиденьях, но их удержали ремни. А Блинков-младший здорово приложился носом о дугу. На футболку закапала кровь, но Митек не обратил на это внимания. Во все глаза он смотрел на сарай.
Крыша его была похожа на обглоданный хребет селедки с ребрами. Сейчас на ней возились Маркиз и Зинка. Воровка сбрасывала вниз остатки посеревшей старой соломы. За ней, как муха, бойко полз Маркиз и обухом топора выбивал стропила. Деревяшки толщиной с руку ломались, как спички – видно, были подпилены.
Дыра в крыше быстро увеличивалась. Свет из нее упал в дальний от входа угол сарая. Там, за машиной, виднелось что-то бесформенное и огромное, раскрашенное в черно-зеленую арбузную полоску. Вдруг в сарае взревело, как будто газовал огромный самосвал. Прозрачное голубое пламя на мгновение осветило прижавшуюся к стене фигурку.
– Анечка! – охнула Наталья Константиновна.
А бесформенное стало расти. Пламя взревывало с короткими промежутками, и каждый раз бесформенное распухало.
Блинков-младший, Наталья Константиновна и Тычинкин беспомощно сидели в заглохшем джипе. Все уже поняли, что происходит, и знали, что не успеют. Бегом по картофельному полю до сарая было минут двадцать.
Маркиз и Зинка горохом посыпались со стен. Крыши уже не было. Пламя ревело непрерывно, бесформенное надувалось, надувалось и вдруг всплыло в воздух. Над сараем закачался огромный воздушный шар. Сверху на нем торчал не нужный для полета хвостик, приделанный, чтобы шар был похож на арбуз.
Еще два всплеска пламени, и шар взлетел. В легкой корзине, высовываясь почти по пояс, стояли две крупные фигуры и две поменьше. Блинков-младший поднял к глазам бинокль, который не успел отдать Тычинкину. Троих он видел раньше: Энни, Маркиз и воровка Зинка. Четвертым оказался незнакомый человек в милицейской форме.
Блинков-младший молча передал бинокль Наталье Константиновне.
Лучше бы он этого не делал! Несчастная Эн-нина мама встала в покосившемся джипе и, окаменев, смотрела, как улетает ее дочь. Вряд ли она видела хорошо. Из-под окуляров бинокля бежали слезы.
Сначала шар понесло в сторону поля. Отчаянно размахивая руками, Маркиз что-то втолковывал незнакомцу. Он показывал в сторону озера. Незнакомец жестом успокоил сообщника и снова включил горелку. Шар начал подниматься.
Все было понятно, хотя Блинков-младший не слышал преступников. На разной высоте ветры могут дуть в разные стороны. Незнакомец искал тот, который отнесет их к озеру. А за озером – уже заграница: Эстония.
Прежде, чем незнакомец поймал нужный ветер, шар пролетел над машиной. Из корзины что-то вылетело и по широкой дуге, как игрушечная «летающая тарелка», спланировало на землю. Тычинкин не поленился сходить и поднять. Это оказалась милицейская фуражка. Возвращаясь к джипу, начальник охраны на ходу отогнул дерматиновую полоску на внутренней стороне околыша. Лицо у него стало злое.
– Гад! Какой же гад! – простонал он, показывая Блинкову-младшему эту отогнутую полоску. Там шариковой ручкой было написано: «Ст. л-т Снетков».
– Кто такой Снетков? – спросил Блинков-младший.
– Да участковый же!
Шар поднялся еще выше и поплыл в сторону границы.
Эннина мама утерла слезы. У нее было ожесточенное лицо.
– Александр Сергеевич их догонит, – убежденно сказала она. – Он благородный, интеллигентный человек и не оставит ребенка без помощи!
Блинков-младший подумал, что насчет интеллигентности Измятого майора с его боксерскими кулачищами и неоконченным заочным институтом Наталья Константиновна хватила лишку. А насчет благородства она совершенно права. Измятый майор был не из тех людей, которые жалеют себя, когда нужно спасти человека. А истинное благородство заключается именно в этом, а не в благородных манерах.
Глава XXI
Что натворил участковый Снетков
Провода под рулевой колонкой серого «Вольво» были вырваны с мясом и соединены напрямую. Тычинкин молча гнал машину по проселку. Они выехали на шоссе, и тут им навстречу попался «Москвич» Измятого майора.
По заднему стеклу «Москвича» разбегались трещины, которых не было еще сегодня днем. Кроме самого майора, полковника Кузина и мамы, в нем сидели прикованные друг к другу наручниками Снетков и Роберт Портянкин. Преступник торжествующе улыбался, а участковый, наоборот, имел удрученный вид. Можно было подумать, будто Портянкин задержал милиционера, а не наоборот.
– Энни похитили, – сообщил своим Блинков-младший, – увезли на воздушном шаре. Вон он, еще видно.
Воздушный шар превратился в крохотную мошку. Тычинкин протянул офицерам свой бинокль, но никто не стал смотреть.
– Один был в милицейской форме. В его форме, – тыча пальцем в Снеткова, уточнил начальник охраны. И показал фуражку.
– Это не моя, – поспешно заявил участковый.
Тычинкин без лишних разговоров отогнул подкладку.
– Мало ли что там написали! Я двадцать два года служу, всем преступникам поперек горла! Подставить хотят! – наливаясь краской, запричитал Снетков. – Моя фуражка вот, на мне!
– Ты сколько фуражек получил за двадцать два года, одну? – гадливым голосом спросил Измятый майор. – Ладно, экспертиза разберется. – Он повернулся к начальнику охраны. – Больше не трогай ее за козырек и упакуй в пакет.
Эннина мама слушала этот разговор со страдающим и удивленным лицом. Она не понимала, как можно говорить о каких-то фуражках, когда преступники увозят ее дочь. Измятый май-эр поймал ее укоризненный взгляд и сказал:
– Не волнуйтесь, вернем вашу Аню.
– Я не понимаю, зачем им понадобилась моя дочь! – всхлипнула Наталья Константиновна.
– А затем, что первым делом я позвоню пограничникам и скажу, что сбивать воздушный шар нельзя, там заложница, – пояснил майор.
Начальник охраны уже протягивал ему свой телефон.
Измятый майор дозванивался долго. Не каждый день он имел дело с пограничниками. Поэтому сначала приходилось узнавать где-то нужный номер, а потом оказывалось, что номер все же не совсем тот, а тот не дают по телефону неизвестным людям. Наталья Константиновна опять плакала.
Наконец Измятый майор закончил переговоры и сообщил:
– Шар не собьют. Но и догнать его не на чем. У пограничников один вертолет в ремонте, второй отдали на воздушный праздник, и теперь он тоже в ремонте. Доломали.
– А в милиции нет вертолета? – спросила мама Блинкова-младшего.
Измятый майор беспомощно развел руками. Если вертолет и был, то не в его распоряжении. А снова ехать к генералу, который, наверное, уже лег в больницу, – только время терять.
– А вы наймите вертолет. За деньги. Псковские десантники! – подсказал начальник охраны. – Сипягин в прошлом году где-то нанимал для своих строительных дел. Хотите, позвоню ему, спрошу?
– Я сама ему позвоню, – хлюпнула в платочек Наталья Константиновна. – Деньги я взяла все, какие были в доме. Думала, они потребуют выкуп.
Она достала из сумочки телефон и начала звонить, а начальник охраны стал не то прощаться, не то извиняться:
– Мне нужно вернуться на службу. Простите. Только, извините, но я вам больше не помощник.
– А мы и не просим, – за всех ответила мама. – Возьмите, пожалуйста, этих двоих замечательных людей и постерегите их, пока милиция не приедет.
И она кивнула на участкового Снеткова с Робертом Портянкиным.
– Портянкина стеречь, чтобы не убежал, а этого – чтобы не боялся, – пояснил Измятый майор. – Только страшных сказок ему не читай.
– Много на себя берешь, – огрызнулся Снетков.
Не взглянув на него, Измятый майор передал начальнику охраны ключ от наручников.
– Ни в коем случае их не размыкать, – предупредил он. – Захотят в туалет – веди обоих.
– Не волнуйся, Саня, устерегу. У меня на обоих вот такой зуб, – ответил Тычинкин, показывая размеры зуба двумя руками.
Участковый с задержанным пересели к нему в «Вольво». В машине у офицеров освободилось два места.
– Я с вами, – решительно сказала Наталья Константиновна. – Вы не можете отказать матери в этом праве.
– Тогда и я с вами, – напросился Блинков-младший.
– Да мне-то что, – пожал плечами Измятый майор. – Это такая авантюра, что я могу хоть ручного слона взять на операцию.
– Ты говоришь чудовищные вещи, но ты прав, – согласилась мама и раскрыла дверцу для Блинкова-младшего. – После того, что случилось, я вообще перестала понимать, кто есть кто. Офицер милиции ведет себя, как дитя, а подросток – как офицер.
Пока они не передумали, Блинков-младший запрыгнул к маме на заднее сиденье. Подросток, который как офицер, – это понятно кто. А офицер, который как дитя, – Снетков?
Наталья Константиновна устроилась рядом с ним и захлопнула дверцу.
– На аэродром, – сказала она. – Я уже дозвонилась, нас ждут.
– Что у вас там стряслось? – спросил маму Блинков-младший.
– По дороге поделимся информацией, – ответил за нее Измятый майор и со скрежетом врубил передачу.
То, что он рассказал, можно передать в двух словах: участковый струсил.
Офицеры застали его, когда Снетков, тряся животом и уворачиваясь от гаек, гонялся за мальчишками, а те обстреливали его из рогаток. С видом героя и мученика он доложил, что Роберт Портянкин задержан и сидит в чулане. Остальное было видно без доклада: в доме участкового не осталось ни одного целого стекла. Снетков на собственной шкуре испытал, что такое «детские шалости», которые он прощал шпане.
А Роберта Портянкина уже не было в чулане. Прозевал его участковый. Упустил, пока бегал за мальчишками. (Скорее всего, Портянкина выпустил незнакомец, который и украл милицейскую форму Снеткова. В этом еще предстоит разобраться.)
Измятый майор узнал, где портянкинский дом, и кинулся туда. В комнате Роберта лежал рюкзак с вещами и пачкой долларов. По сельским меркам сумма была огромная. Ее хватило бы, чтобы купить дом и несколько лет прожить, не работая. Если бы, конечно, доллары были настоящие. Майор давно не видел таких грубых подделок, отпечатанных на черно-белом ксероксе и раскрашенных фломастером. Видно, сообщники решили, что для сельского хулигана сойдет и так.
Измятый майор сел в угол, чтобы его не было видно в окна, и стал ждать. Жадность Роберта Портянкина пересилила осторожность. Он пришел за своими сокровищами через полчаса. Измятый майор расколол его за минуту: объяснил, что доллары фальшивые, а отвечать за них придется по-настоящему. И Портянкин во всем признался.
Мерзко хихикая, он рассказал, что еще недавно незнакомец, Маркиз и Зинка были здесь, в его доме. А теперь они – тю-тю, удрали. Обещали его подождать, но, как понимает Роберт Портянкин, обманули. Сами убежали, а его бросили с фальшивыми долларами. А предупредил их участковый. Не нарочно, разумеется. Пришел за Портянкиным, а тут еще трое. Участковый испугался и начал молоть языком: дескать, с минуты на минуту прибудет знаменитый майор Столетов с оперативной группой… Преступники его за язык не тянули и не пугали. Они сказали Роберту Портянкину, что, конечно, нужно пройти с товарищем милиционером. И довольный участковый увел его, даже не попытавшись проверить документы у преступников.
– Это я виноват, – ожесточенно топча педаль газа, признал Измятый майор. – Ему ничего нельзя было поручать. Мечтает дослужить до пенсии, а сам давно уже пенсионер.
– А кто этот незнакомец? – спросил Блинков-младший. – Портянкин его знает?
Майор, на секунду бросив руль, развел руками.
– Загадочная личность! Ни имени, ни клички. Спрашиваю Портянкина: «Ну хоть как ты его называл?» А он: «Называю его мужиком – бьет. Ну, думаю, подлижусь, назову боссом – все равно бьет!» Ладно, говорю, а какой он – блондин, брюнет? «Притворяется седым, а на самом деле лысый, – отвечает Портянкин. – Но лысина уже зарастает». Каково?
– Парик, – догадалась мама.
– Палыч, – решил Блинков-младший.
– Палыч в Пскове, – отрезал Измятый майор. – Ты что, в моих ребятах сомневаешься?!
– Какой у вас домашний телефон? – спросил Блинков-младший, доставая оставленную ему как начальнику штаба трубку Капусто.
Измятый майор неохотно пробурчал свой номер. Он уже все понял. Но Блинков-младший для наглядности урока набрал номер и поднес трубку к уху майора. Оставленный за «автоответчик» брат майора Николай ответил: «Майор Столетов слушает!».
– Колька, ну сколько тебя учить?! – буркнул в трубку Измятый майор. – Я отвечаю не «слушает», а просто: «Майор Столетов!». А вообще кончай врать. Можешь говорить всем, что генерал отменил мой арест.
– Ну так где майор Столетов, здесь или в Пскове? – торжествующе спросил Блинков-младший. – И где может быть Палыч?!
Держа руль одной рукой, Измятый майор тыкал в кнопки телефона.
– Только для очистки совести звоню, – предупредил он, прижимая трубку плечом. – Алло, Витя! Ты давно видел Гутенберга? Сегодня утром?
– Попросите его описать, как он выглядит, – подсказал Блинков-младший. – Только подробно.
Измятый майор кивнул.
– Вить, у нас тут кое-какие вопросы. Дай его словесный портрет.
Капитан Витя долго давал словесный портрет Гутенберга. Нет никакого сомнения, что он был профессионал с выдающимися сыщицкими способностями. Но эти способности почему-то совсем не радовали Измятого майора. По мере того, как он слушал, его лицо вытягивалось.
– А мочка уха?
С полминуты Витя добросовестно описывал мочку уха.
– Ну что ж, Витя, поздравляю, и большое тебе милицейское спасибо, – поблагодарил его Измятый майор. – Это не Гутенберг. Возьмите его, смойте грим и колите, пока не признается, кто он такой на самом деле!
Витя, похоже, что-то возразил.
– Делай, как я говорю! – гаркнул майор. – И доставай следователя, чтобы изменил Гутенбергу меру пресечения. Следователя тоже можешь поздравить. Ушел Гутенберг и взял заложницу. Все, как в прошлый раз! Невинный розыгрыш, милый пожилой человек… Да, и клише я нашел. Извини, что раньше не сказал.
С потемневшим лицом Измятый майор сложил трубку и вернул Блинкову-младшему.
По заднему стеклу «Москвича» разбегались трещины, которых не было еще сегодня днем. Кроме самого майора, полковника Кузина и мамы, в нем сидели прикованные друг к другу наручниками Снетков и Роберт Портянкин. Преступник торжествующе улыбался, а участковый, наоборот, имел удрученный вид. Можно было подумать, будто Портянкин задержал милиционера, а не наоборот.
– Энни похитили, – сообщил своим Блинков-младший, – увезли на воздушном шаре. Вон он, еще видно.
Воздушный шар превратился в крохотную мошку. Тычинкин протянул офицерам свой бинокль, но никто не стал смотреть.
– Один был в милицейской форме. В его форме, – тыча пальцем в Снеткова, уточнил начальник охраны. И показал фуражку.
– Это не моя, – поспешно заявил участковый.
Тычинкин без лишних разговоров отогнул подкладку.
– Мало ли что там написали! Я двадцать два года служу, всем преступникам поперек горла! Подставить хотят! – наливаясь краской, запричитал Снетков. – Моя фуражка вот, на мне!
– Ты сколько фуражек получил за двадцать два года, одну? – гадливым голосом спросил Измятый майор. – Ладно, экспертиза разберется. – Он повернулся к начальнику охраны. – Больше не трогай ее за козырек и упакуй в пакет.
Эннина мама слушала этот разговор со страдающим и удивленным лицом. Она не понимала, как можно говорить о каких-то фуражках, когда преступники увозят ее дочь. Измятый май-эр поймал ее укоризненный взгляд и сказал:
– Не волнуйтесь, вернем вашу Аню.
– Я не понимаю, зачем им понадобилась моя дочь! – всхлипнула Наталья Константиновна.
– А затем, что первым делом я позвоню пограничникам и скажу, что сбивать воздушный шар нельзя, там заложница, – пояснил майор.
Начальник охраны уже протягивал ему свой телефон.
Измятый майор дозванивался долго. Не каждый день он имел дело с пограничниками. Поэтому сначала приходилось узнавать где-то нужный номер, а потом оказывалось, что номер все же не совсем тот, а тот не дают по телефону неизвестным людям. Наталья Константиновна опять плакала.
Наконец Измятый майор закончил переговоры и сообщил:
– Шар не собьют. Но и догнать его не на чем. У пограничников один вертолет в ремонте, второй отдали на воздушный праздник, и теперь он тоже в ремонте. Доломали.
– А в милиции нет вертолета? – спросила мама Блинкова-младшего.
Измятый майор беспомощно развел руками. Если вертолет и был, то не в его распоряжении. А снова ехать к генералу, который, наверное, уже лег в больницу, – только время терять.
– А вы наймите вертолет. За деньги. Псковские десантники! – подсказал начальник охраны. – Сипягин в прошлом году где-то нанимал для своих строительных дел. Хотите, позвоню ему, спрошу?
– Я сама ему позвоню, – хлюпнула в платочек Наталья Константиновна. – Деньги я взяла все, какие были в доме. Думала, они потребуют выкуп.
Она достала из сумочки телефон и начала звонить, а начальник охраны стал не то прощаться, не то извиняться:
– Мне нужно вернуться на службу. Простите. Только, извините, но я вам больше не помощник.
– А мы и не просим, – за всех ответила мама. – Возьмите, пожалуйста, этих двоих замечательных людей и постерегите их, пока милиция не приедет.
И она кивнула на участкового Снеткова с Робертом Портянкиным.
– Портянкина стеречь, чтобы не убежал, а этого – чтобы не боялся, – пояснил Измятый майор. – Только страшных сказок ему не читай.
– Много на себя берешь, – огрызнулся Снетков.
Не взглянув на него, Измятый майор передал начальнику охраны ключ от наручников.
– Ни в коем случае их не размыкать, – предупредил он. – Захотят в туалет – веди обоих.
– Не волнуйся, Саня, устерегу. У меня на обоих вот такой зуб, – ответил Тычинкин, показывая размеры зуба двумя руками.
Участковый с задержанным пересели к нему в «Вольво». В машине у офицеров освободилось два места.
– Я с вами, – решительно сказала Наталья Константиновна. – Вы не можете отказать матери в этом праве.
– Тогда и я с вами, – напросился Блинков-младший.
– Да мне-то что, – пожал плечами Измятый майор. – Это такая авантюра, что я могу хоть ручного слона взять на операцию.
– Ты говоришь чудовищные вещи, но ты прав, – согласилась мама и раскрыла дверцу для Блинкова-младшего. – После того, что случилось, я вообще перестала понимать, кто есть кто. Офицер милиции ведет себя, как дитя, а подросток – как офицер.
Пока они не передумали, Блинков-младший запрыгнул к маме на заднее сиденье. Подросток, который как офицер, – это понятно кто. А офицер, который как дитя, – Снетков?
Наталья Константиновна устроилась рядом с ним и захлопнула дверцу.
– На аэродром, – сказала она. – Я уже дозвонилась, нас ждут.
– Что у вас там стряслось? – спросил маму Блинков-младший.
– По дороге поделимся информацией, – ответил за нее Измятый майор и со скрежетом врубил передачу.
То, что он рассказал, можно передать в двух словах: участковый струсил.
Офицеры застали его, когда Снетков, тряся животом и уворачиваясь от гаек, гонялся за мальчишками, а те обстреливали его из рогаток. С видом героя и мученика он доложил, что Роберт Портянкин задержан и сидит в чулане. Остальное было видно без доклада: в доме участкового не осталось ни одного целого стекла. Снетков на собственной шкуре испытал, что такое «детские шалости», которые он прощал шпане.
А Роберта Портянкина уже не было в чулане. Прозевал его участковый. Упустил, пока бегал за мальчишками. (Скорее всего, Портянкина выпустил незнакомец, который и украл милицейскую форму Снеткова. В этом еще предстоит разобраться.)
Измятый майор узнал, где портянкинский дом, и кинулся туда. В комнате Роберта лежал рюкзак с вещами и пачкой долларов. По сельским меркам сумма была огромная. Ее хватило бы, чтобы купить дом и несколько лет прожить, не работая. Если бы, конечно, доллары были настоящие. Майор давно не видел таких грубых подделок, отпечатанных на черно-белом ксероксе и раскрашенных фломастером. Видно, сообщники решили, что для сельского хулигана сойдет и так.
Измятый майор сел в угол, чтобы его не было видно в окна, и стал ждать. Жадность Роберта Портянкина пересилила осторожность. Он пришел за своими сокровищами через полчаса. Измятый майор расколол его за минуту: объяснил, что доллары фальшивые, а отвечать за них придется по-настоящему. И Портянкин во всем признался.
Мерзко хихикая, он рассказал, что еще недавно незнакомец, Маркиз и Зинка были здесь, в его доме. А теперь они – тю-тю, удрали. Обещали его подождать, но, как понимает Роберт Портянкин, обманули. Сами убежали, а его бросили с фальшивыми долларами. А предупредил их участковый. Не нарочно, разумеется. Пришел за Портянкиным, а тут еще трое. Участковый испугался и начал молоть языком: дескать, с минуты на минуту прибудет знаменитый майор Столетов с оперативной группой… Преступники его за язык не тянули и не пугали. Они сказали Роберту Портянкину, что, конечно, нужно пройти с товарищем милиционером. И довольный участковый увел его, даже не попытавшись проверить документы у преступников.
– Это я виноват, – ожесточенно топча педаль газа, признал Измятый майор. – Ему ничего нельзя было поручать. Мечтает дослужить до пенсии, а сам давно уже пенсионер.
– А кто этот незнакомец? – спросил Блинков-младший. – Портянкин его знает?
Майор, на секунду бросив руль, развел руками.
– Загадочная личность! Ни имени, ни клички. Спрашиваю Портянкина: «Ну хоть как ты его называл?» А он: «Называю его мужиком – бьет. Ну, думаю, подлижусь, назову боссом – все равно бьет!» Ладно, говорю, а какой он – блондин, брюнет? «Притворяется седым, а на самом деле лысый, – отвечает Портянкин. – Но лысина уже зарастает». Каково?
– Парик, – догадалась мама.
– Палыч, – решил Блинков-младший.
– Палыч в Пскове, – отрезал Измятый майор. – Ты что, в моих ребятах сомневаешься?!
– Какой у вас домашний телефон? – спросил Блинков-младший, доставая оставленную ему как начальнику штаба трубку Капусто.
Измятый майор неохотно пробурчал свой номер. Он уже все понял. Но Блинков-младший для наглядности урока набрал номер и поднес трубку к уху майора. Оставленный за «автоответчик» брат майора Николай ответил: «Майор Столетов слушает!».
– Колька, ну сколько тебя учить?! – буркнул в трубку Измятый майор. – Я отвечаю не «слушает», а просто: «Майор Столетов!». А вообще кончай врать. Можешь говорить всем, что генерал отменил мой арест.
– Ну так где майор Столетов, здесь или в Пскове? – торжествующе спросил Блинков-младший. – И где может быть Палыч?!
Держа руль одной рукой, Измятый майор тыкал в кнопки телефона.
– Только для очистки совести звоню, – предупредил он, прижимая трубку плечом. – Алло, Витя! Ты давно видел Гутенберга? Сегодня утром?
– Попросите его описать, как он выглядит, – подсказал Блинков-младший. – Только подробно.
Измятый майор кивнул.
– Вить, у нас тут кое-какие вопросы. Дай его словесный портрет.
Капитан Витя долго давал словесный портрет Гутенберга. Нет никакого сомнения, что он был профессионал с выдающимися сыщицкими способностями. Но эти способности почему-то совсем не радовали Измятого майора. По мере того, как он слушал, его лицо вытягивалось.
– А мочка уха?
С полминуты Витя добросовестно описывал мочку уха.
– Ну что ж, Витя, поздравляю, и большое тебе милицейское спасибо, – поблагодарил его Измятый майор. – Это не Гутенберг. Возьмите его, смойте грим и колите, пока не признается, кто он такой на самом деле!
Витя, похоже, что-то возразил.
– Делай, как я говорю! – гаркнул майор. – И доставай следователя, чтобы изменил Гутенбергу меру пресечения. Следователя тоже можешь поздравить. Ушел Гутенберг и взял заложницу. Все, как в прошлый раз! Невинный розыгрыш, милый пожилой человек… Да, и клише я нашел. Извини, что раньше не сказал.
С потемневшим лицом Измятый майор сложил трубку и вернул Блинкову-младшему.