Страница:
Отец Мааран осторожно отодвинул в сторону деревянную панель в опочивальную комнату государя. Скользнул внутрь. Два молодых монаха, искусных в бою, быстро последовали за ним, еще двое стояли в потайном проходе.
В комнате было пусто. Сквозь распахнутые окна лилось багровое зарево огромного пожара — Бадуанна сделал, как договорились, сейчас все только пожаром и заняты, и Золотые Щиты должны без труда вырезать рабов. Вон в коридоре уже звенят мечи. Он обошел кровать с высокой спинкой и увидел всю комнату. Она была пуста. Только на табурете у окна сидел кто-то, черным силуэтом рисуясь на фоне багрового ночного неба. Отец Мааран молча сделал знак монахам, но незнакомец уже обернулся.
Тень. На его лице не плясали алые блики пожара, хот комната вся была в зареве. Лицо смутно мерцало бледным полупрозрачным пятном, красными точками горели глаза. Изваяние из раскаленной меди. Монахи попятились, а потом просто бросились прочь, а отец Мааран двигаться не мог. Его пригвоздил к месту страх — и еще что-то кроме страха.
— Ты глуп, монах, — почти грустно проговорил Пес Ханатты. — Ты тоже приносил клятву Посланнику — как же ты думал утаить свои мысли от него? И от меня? — Он медленно встал — плавным движением огромного нетопыря. — Я знаю, что нужно Ханатте. И в ней не будет иного правителя, кроме меня. Сейчас йитаннайн дорезают твоих Золотых Щитов. А я пришел за тобой, отец Мааран. Ты хотел разрешения сомнений? Так ты же сам знаешь, что не разрешишь их, пока сам не встретишься с Солнцем или чем там еще. Вот ты и проверишь все сам. Умри, отец Мааран, ты прожил под Солнцем слишком долго для человека.
Отец Мааран почувствовал, что его сердце вдруг остановилось. Он жил еще достаточно долго, чтобы успеть испытать ужас от осознания того, что умирает.
Сайта тащил короленка под мышкой. Тот вопил и брыкался. На помощь отроку никто не шел, боясь йитанны. Да и некому было — слуги попрятались по щелям, наложницы верещали в своих покоях, дамы и знатные придворные тоже прятались где могли. Дворец был во власти рабов. Сайта знал — во что бы то ни стало надо сохранить мальчишку. Иначе не будет козыря в игре. Иначе не будет власти.
— Пусти! — вопил короленок, кусая его за руку. Сайта ругнулся и хорошенько стукнул мальчишку рукоятью меча по голове. Тот затих.
— Так-то оно лучше будет, — пробормотал он, запихивая мальчишку в клетушку в казармах йитаннайн. Приказал солдатам сторожить и никаких приказов щенка не выполнять, пока сам Сайта не придет. Надо было еще объявить о подавлении мятежа славными йитаннайн, о том, что король жив, быстренько распорядиться, кого взять, а кого призвать во дворец, приказать выставить стражу на мостах, на всех воротах, провести облавы в нижнем городе, начать следствие и проредить ряды знати, направить солдат в монастыри и храмы… Словом, надо взять власть в свои руки и начать управлять.
«Так умиротворена была столица, и снова воцарился покой, и каждый получил по заслугам, и такова была щедрость государя, что получили награду даже те, кто и не ждал ее».
Сайта стиснул зубы, чтобы не зареветь от ярости. Королевская награда воистину оказалась неожиданной. Он забыть не мог мстительной усмешки мальчишки, когда тот изрек:
— А тебя, Гантун, я ныне назначаю командиром моих верных йитаннайн.
Гантун приосанился. Поначалу Сайта было возомнил, что сейчас и его превознесут, назначат чуть ли не регентом, но следующие слова развеяли все сомнения:
— А ты посмел ударить меня, раб. Ты рабом был и останешься. Взять его!
Драка в тронном зале была кровавой — Гантун отрабатывал новое звание с рвением, а прочим йитаннайн не было резона заступаться за свергнутого вожака. А Сайта сдаваться не собирался. Когда его наконец связали, на полу остались семеро и еще четверо, ругаясь, зажимали раны. Короленок подошел к связанному начальнику своих рабов-телохранителей, презрительно пнул его ногой.
— Я справедлив. Ты оскорбил меня, и за это достоин самой изощренной смерти. Но ты подавил мятеж, и я оставлю тебе жизнь. Ты отправишься в Землю Огня.
Сайта даже плюнуть в рожу мальчишке не мог — между зубами ему всунули палку, как пойманному волку, туго закрепив ее веревкой на затылке. Он бы зубами ему глотку перервал. Теперь к его списку прибавились короленок и Гантун. Он еще вырвется. Он еще вернется. Он еще всем отомстит.
А потом была долгая, мучительная дорога в горы, в ту таинственную и страшную страну, откуда шла Сила королей. И за эту Силу короли платили рабами. И одним из них теперь был Сайта. Вожак. Волк.
Это развлечение называлось «крысиной ямой». Туда сбрасывали непокорных или провинившихся в чем-то рабов, а то и просто тех, кто почему-то не понравился надсмотрщику или кому еще. Попадали туда и люди, и орки, без разбору, тем любопытнее было, кто выживет. Крысиная яма была орочьим изобретением, но если орки просто развлекались глядя на копошение в яме, то люди приходили сюда для несколько других целей. Красивый молодой человек, женственно хрупкий, с девичьими ресницами и темными немного раскосыми глазами чуть навыкате подолгу молча стоял на краю, глядя вниз. Почему-то и орки, и людская нечисть при этом мгновенно исчезали.
Из ямы тянуло тяжелым смрадом человечины. Те, кто был внизу, упали уже ниже некуда, и, главное, пути назад нет, ведь это все и так знали, так почему же кто-то пытается выжить?
«Как, в сущности, мало — и много — надо человеку, чтобы почувствовать себя высшим существом, и как мало, действительно ничтожно мало, нужно, чтобы низвести его до состояния скотины. И где же все высокие стремления, вся эта особенность человека? Да нет ее. Человек даже хуже скотины, мало какой зверь убьет ради развлечения. А тут — высокие мысли, устремления… и где они? В вонючей яме, где друг другу рвут глотки, чтобы схватить кусок сырой конины, потому что на всех не хватит».
Слабый умрет с голоду. Впрочем, иногда кто-нибудь пытался сколотить подобие какого-то порядка, чтобы делить жратву на всех. Зачем? Все равно никто отсюда не выйдет. И все же некоторые боролись. Юноше очень любопытно было наблюдать, как новые вели себя в яме. Кто-то покорялся иерархии, кто-то пытался ее нарушить. И тогда либо его убивали, либо он сам убивал кого-нибудь, вожака — «главную крысу» — к примеру. Тогда снова начинался хаос, убийства, пока не приходил кто-нибудь новый.
Орки тут просто не выживали. Оказывается, люди, сбившиеся в подобие стаи, куда страшнее орков, которые всегда были каждый сам за себя. Иногда люди пытались сбиться в одно с орками, но орки всегда по своей привычке нарушали иерархию, и их убивали беспощадно. Правда, оркам было все равно, что жрать. Жрали не только конину, но и человечину дохлую, орчатину тоже. Этим орки и выгодны…
Юноша умел не быть брезгливым. Вонь его не смущала, Равно как и зрелище, разворачивающееся внизу. Он уже две недели наблюдал за одним из крысюков. Это был огромный, прекрасно сложенный мускулистый раб, покрытый с ног до головы татуировками. По ним можно было прочесть всю его историю — по крайней мере, историю его жизни в Ханатте Бритый наголо, как и все, клейменый, он сохранил несмотря ни на что, в глазах хоть какое-то выражение, какой-то проблеск разума. Любопытно, что его поддерживает? Надежда? Да какая надежда? Или ненависть, которая дает надежду?
Проще всего было бы спросить его самого. Но Ульбар не унизится до разговора с ничтожным рабом, черной костью.
Этот человек жил уже довольно долго. Юноша отметил, что ни одного из орков, сброшенных в яму за это время, в живых не осталось. Главный крысюк убивал их сразу же. И орочьи их сородичи с любопытством наблюдали с края ямы — кто кого?
Этот человек не строил никакой иерархии в яме. Он просто брал себе еду и убивал всех, кто пытался ему мешать. Он был один против всех. Это было что-то новое. Да, сила у него была чудовищная, но какой бы силой человек ни обладал, для того чтобы жить в яме, нужна хоть какая-то надежда, а ведь именно осознание безнадежности убивало вернее голода.
В конце концов, что это за тип?
Юноша покачал головой, оторвавшись от раздумий, снова посмотрел вниз — и встретился взглядом с крысюком-вожаком. Во взгляде была упорная ненависть, и юноше стало не по себе. Он резко встал и зашагал прочь. Внутри было как-то неприятно…
— Я хочу знать об этом рабе, — высокомерно бросил юноша старшему надсмотрщику.
Надсмотрщик сначала было согнулся в низком поклоне — сказалось харадское происхождение. Страх перед Бессмертным заставил совершенно забыть о полувоенных мордорских порядках. Однако страх нарушить субординацию, установленную Самим Саурианной оказался еще сильнее, и, вытянувшись по-военному, он утробно рявкнул, выкатив от усердия глаза:
— Будет сделано! — Затем утробно взревел — юноша аж поморщился: — Баррррагаааан!
Или что-то вроде этого.
Подбежал мгновенно какой-то худой человечек выслушал неразборчивый рык и снова убежал.
— Щас будет, — сказал старший надсмотрщик, довольно выпячивая брюхогрудь.
Юноша небрежно махнул рукой, отпуская его. Тот радостно удалился, едва не срываясь на рысцу. Будет теперь всем рассказывать, как с одним из Бессмертных говорил. Можно сказать, отличили его. Наверняка теперь сослуживцы зауважают и подарочки понесут.
Юноша сидел на горячих камнях, глядя издали на гигантское основание чудовищной башни. Базальтовые глыбы, похоже, сплавлялись сами собой невероятным образом. Присутствие Силы ощущалось здесь почти осязаемо. Земля вокруг была пустой, безводной, безжизненной. Лишенной образа. Даже не будь тут Силы, человек все равно тут не выжил бы. Орки протянут дольше, но кто их считает? Как и рабов. Понятно, что рабы дохли сотнями, их хлипким душонкам такого не выдержать.
Пусть строят. Пусть возводят новые укрепления, пусть обновляют старые, еще неведомо чьей постройки. Мордор должен стать неуязвимым и несокрушимым. Пусть строят. Пусть дохнут. Их смерти укрепят основание нового будущего порядка. Сгноить несколько тысяч никчемных людишек ради будущего счастья избранных, ради будущего поколения, в котором бесполезных не будет, где каждый будет знать свое место, где все будет четко и правильно, — разве такая уж большая цена? Все ради грядущего блага тысяч на тысячи лет…
Так говорит Хозяин.
Юноша вздохнул, смахнул с красивого лба темные прямые пряди. Есть в этой гигантской чудовищности странная красота, в этой башне, высокой, многоярусной, способной вместить население не одного города.
Одна из башенок принадлежит ему. А всего их девять. Любопытно, кто будет жить в других? Пока их, Бессмертных, только трое.
«Последнее время тут как-то лучше даже чувствуешь себя, чем у озера…»
— Господин, — просипел кто-то.
Он поднял взгляд, увидел писца.
— Говори.
— Этот раб, — он сверялся с исписанным аккуратным почерком листком пергамента, — прислан из Ханатты. Бывший сотник гвардии йитаннайн — это у них такая личная гвардия короля из рабов…
— Знаю, — перебил юноша слегка раздраженно.
— Бывший храмовый раб-боец, ни одного поражения. Три сотни и девятнадцать побед. Бывший пират. Командовал сухопутными операциями объединенной флотилии из двенадцати кораблей. Продан на невольничьем рынке в храмовые рабы, потом куплен в гвардию йитаннайн. Сумел быстро выдвинуться в старшие сотники гвардии, разгромил мятеж Золотых Щитов и воинствующих монахов.
— Так за что он здесь, такой талантливый?
Писец сверился с записями.
— Оскорбил короля, так написано.
Юноша улыбнулся. Он уже знал, о чем идет речь. Значит, этот крысюк пытался завести себе карманного королька…
— Ступай.
Писец так же торопливо, как и надсмотрщик, убрался прочь.
Любопытный человек. Ценный человек, пусть и черная кость. Он привык выживать и подниматься со дна. Он умеет подчинять людей. Он умеет добиваться своего.
Юноша рассмеялся.
А ведь так и есть! Этот крысюк опять добился своего! Этот человек достоин остаться в живых хотя бы потому, что заинтересовал его, Ульбара. Что же, пусть так и будет.
Здесь не было слышно грохота, здесь воздух не был полон пыли, вони, проклятий, смерти и Силы. Вернее, Сила-то ощущалась здесь везде, но не было такого ее тяжелого давления, и даже назгулы чувствовали себя чуть ли не свободными. Не было ощущения чужого глаза внутри головы, что, впрочем, не означало, что этого глаза не было.
Ульбар, сверкая темными глазами и разрумянившись от возбуждения, расхаживал по мраморной террасе над пышным садом, спускавшимся к горьковатым водам Нурнен. Тень, Пес Ханатты, Мертвый Принц Денна — он всегда был мрачен, даже если улыбался, — сидел в густой тени дерева. Он уже не ощущал тепла или холода, зато стал куда чувствительнее к свету и теням. И предпочитал тени. Постепенно выжигавшая плоть запертая в теле душа была обостренно чувствительна, и то, что казалось другим, к примеру, красивым, причиняло неприятные ощущения, вплоть до боли. Но пока он был еще недостаточно мертв, чтобы сильно отличаться от обычного смертного человека по ощущениям. Хотя видеть сразу в двух мирах он научился не сразу. В этом Ульбар чувствовал свое превосходство.
— Я нашел его, — похвалялся Ульбар. — Его орки боятся больше своих военачальников и даже больше Хозяина! Они слушаются его беспрекословно! Он хороший вожак орочьей стаи, и Хозяин будет доволен!
Денне орочьи дела были малоинтересны. Но Сайта был связан с событиями в Ханатте, потому Мертвый Принц все же слушал.
— Я вытащил его из ямы! Теперь же он создаст из орков почти настоящее войско! Я сказал о нем высокородному Аргору, и тот нашел это интересным. Он сказал, что такой человек ценен и должен жить как можно дольше. Он сказал — сейчас только небольшая орочья армия, потом будет огромная. И тот, кто может заставить это тупое мясо стать армией! И они растопчут белых демонов!
Это было обычной присказкой Ульбара. Вряд ли Аргору было дело до белых демонов — ему нужно было катапультное мясо для войны против Нуменора. А самому Денне было все равно.
— Если Аргор-хэтан сказал, то так и должно быть. Возможно, Саурианна сочтет твоего человека достойным кольца.
Древний горный монастырь плыл над облаками. Шестиугольная башенка возвышалась над ним, озирая сквозь разрывы в белом холодном тумане огромную долину — ее отсюда было видно почти всю, вместе с черным зеркалом моря-озера Нурнен.
Сильный верховой ветер нес облака, волоча их косматым брюхом по зубчатым гребням гор, тоскливо напевая что-то заунывное и монотонное.
Человек, сидевший в кресле в шестиугольной небольшой комнате наверху башни, был прекрасен. Он небрежно обложился на стол и подпер кулаком щеку. Говорил он коротко и властно, и Сайта понял нутром, что это такая власть, которой он еще не встречал. И впервые ему стало страшно.
— Именно. Я — высшая власть из существующих в этом мире. Ваши предки звали меня Тху.
Сайта кивнул, сглотнув слюну. Имя не особенно его поразило, оно как-то не вязалось с этим человеком. Да и не все ли равно.
— Ты кажешься мне достойным высокой судьбы. Ты ненавидишь орков — и умеешь заставить их подчиняться себе. Это хорошо — мне не придется тратить на них Силу. Ты могучий искусный боец — мне нужны такие, чтобы обучать моих солдат. Это твое призвание, даже если ты еще сам этого не понял. Я собираюсь воевать долго, очень долго. Люди столько не живут, даже нуменорцы. Потому те, кто мне особенно полезен, будут жить, доколе не окончится эта война. А она, поверь мне, продлится до конца времен, и победителем буду я, и никто другой.
— Ясно, — просто ответил Сайта.
— Я дам тебе вечную жизнь. Я дам тебе власть. Я дам тебе возможность выплеснуть свою ненависть — насколько я понял, список врагов у тебя длинный? Я дам тебе помыкать орками как пожелаешь. Ваш аданский род не очень их любит, так ведь? — На лице Тху появилась понимающая улыбка. — Вот и управляй ими. Я отдаю их тебе во власть. Сладко?
Сайта не удержался от ответной улыбки.
— Я многое даю и ничего не требую взамен. Я все и так получу. Понял?
Сайта уже не улыбался. Он почуял более сильного и почему-то не возненавидел его за это. Можно ненавидеть, когда тебе чего-то не дают, а тут дают все, что желал всегда. Силу. Власть.
— Конечно, — снова ответил на его мысль Тху. — Каждому по мере утробы. Сколько можешь проглотить, столько и получишь. Все равно больше взять не сможешь. Так что бери.
Сайта молча шагнул вперед, взял с ладони майя кольцо решительно надел.
Трое смотрели на него. Рассматривали. В каждом взгляду читалось свое, но все же было в них нечто общее. Оценивающее. Сайта не раз ощущал на себе такие оценивающие взгляды. Шкуру он уже нарастил толстую, так что научился никак не реагировать, но сейчас все же было несколько не по себе. Он распрямил могучие плечи, на сей раз обтянутые прекрасной кольчугой. К своим сотоварищам — как сказал красавчик Ульбар — он явился во всем своем великолепии и мощи, дабы поразить всех и сразу дать понять, что он здесь — воплощенная сила.
Майя держался позади, в свою очередь наблюдая за зрелищем. Это всегда было любопытно. Им существовать вместе, вместе служить его Великому Делу, так что волей-неволей придется друг к другу привыкать. Среди них обязательно установится сама по себе своя иерархия, свои отношения. Любопытно, будут ли они пытаться добиться положения в этой иерархии через него?
Но он не будет вмешиваться. Разве что эти выяснения отношений будут мешать его Великому Делу. А так — да пусть творят, что хотят, это его не касается.
Трое сидели вокруг большого круглого стола. Из девяти сидений шесть были не заняты. Напротив двери, как бы во главе, восседал во всей своей надменной красе и силе Аргор, любимое орудие. Взирал он на новоприбывшего с некоторым скептицизмом много повидавшего военачальника. Таких он видывал не раз. Ну, даже если этот и лучший из людей своего рода, он понятен до последнего волоска. Эти уважают только силу. Это будет просто.
Денна почти не смотрел на Сайту — он и так слишком много знал о нем, и заботили его сейчас совсем другие дела. Ульбар воспринял присутствие новичка как должное, тем более что сам вытащил его из ямы. Этот человек — не шаман. Ему не дано познать всех троп Мира Теней. Им нечего делить. Ульбару он не соперник, иначе тот еще подумал бы, втаскивать его или нет.
Майя чувствовал напряжение, возникшее между Аргором и Сайтой. Оно было почти ощутимо, словно светящийся канат протянулся между ними и каждый тянул на себя. Любопытно, чем кончится. Правда, майя почти не сомневался, что Аргор окажется победителем. Это слишком сильный вожак, не какому-то Волку тягаться с ним.
А Сайта видел перед собой угрюмого ханаттанну да какого-то мелкого женоподобного варвара из степей, наверное. Спасибо, что из ямы вытащил, — хоть на это сгодился. А еще он видел надменного нуменорца. Кроме него, все были не опасны. А вот в нуменорце ощущалась недюжинная сила. Нуменорец был ему заранее ненавистен потому, что был нуменорцем, потому, что явно был тут старшим, и потому, что смотрел на Сайту с плохо скрытой насмешливой снисходительностью.
Ну, потягаемся.
«Потягаемся», — ответил ему взгляд нуменорца.
В воздухе сгущалось нечто. Даже мрачный южанин поднял взгляд, а степняк тихонько отодвинулся от стола. Майя наблюдал.
— Я Сайта. Это значит Вожак.
Нуменорец молча смотрел на него.
— А ты нуменорец. Я не люблю нуменорцев, — с вызовом проговорил Сайта.
Нуменорец почти блаженно улыбался, полуприкрыв глаза, словно услышал сладкий глас небесный.
— Ты слышал? Эй, как тебя?
Ульбар хихикнул. Майя стоял, скрестив руки. Улыбался он почти как Аргор. А тот уже осклабился. Но по-прежнему не шевелился и не отвечал, изводя взглядом огромного варвара. Сайта немного растерялся и даже заколебался, бросил взгляд на майя — но тот молча смотрел, явно отстранившись от спора. Сайта понял. Он должен отстоять свое место сам. Без помощи. Показать себя властелину.
— Видать, вежества ты не знаешь, — прорычал он и, шагнув к столу, мгновенно перегнулся через него, схватив наглого нуменорца за грудки — огромный рост позволял. Нуменорец с неожиданной силой стряхнул его руки с себя и медленно, широко и страшно улыбаясь, поднялся, мягко обошел вокруг стола и остановился нос к носу с Сайтой. Тот поразился его неожиданно высокому росту — на полголовы выше самого Сайты, хотя в плечах был поуже и смотрелся похилее. — Вежество, значит… — ласково проговорил он и вдруг жестоко, со всей силы ударил Сайту кулаком в лицо. Удар был чудовищной силы. Сайта пошатнулся, согнулся, схватившись за разбитый нос. Глаза его медленно начали наливаться кровью. Меч словно сам вылетел из ножен. Круг. Опять круг. И опять — остаться должен один. Он, полуприсев, по-крабьи, мелкими шажками пошел вокруг нуменорца, торжествующе ухмыляясь. А тот спокойно обнажил тяжелый меч и неподвижно стал ждать. Каким-то образом он постоянно оказывался с Сайтой лицом к лицу, и, судя по его взгляду, он не упускал ни единого движения своего соперника. И это начинало беспокоить. Обычно Сайта дожидался, когда соперник нападет, но тут не выдержал сам и стремительным прыжком, целясь в левое плечо и мгновенно меняя направление удара, налетел на нуменорца — и всего лишь для того, чтобы в ответ получить рукоятью в лоб. Нуменорец был уже совсем в другом месте. Но теперь он не ждал — он просто пошел вперед как все сметающий с пути ураган. Сайта едва успевал парировать. Удары шли плашмя, но беспощадно тяжелые, костоломные, жестокие. Он просто избивал соперника с холодной издевательской усмешкой на лице.
— Запомни, — удар слева, удар по голове, — на свете был только один человек, — в живот рукоятью изо всех сил, потом в челюсть левой рукой, — который мог сражаться со мной на равных, — по затылку, чтобы согнулся, затем коленом навстречу, в морду. — Государь Ханатты Керниен Великий, и среди живых его уже нет.
Дальнейших слов Сайта уже не слышал. Слышал лишь отдающиеся гулом в голове удары, глотая кровь. Он падал, его поднимали за волосы и снова били. Били, били и били, и он почему-то никак не терял сознания, хотя уже потерял и меч, и последние остатки самоуверенности, да и самоуважения тоже. Смирился, как щенок, которого треплет старый злой пес.
Потом все прекратилось. Он осознал, что, как ни странно, не лежит, а стоит на четвереньках. Нуменорец поднял его за шиворот, нагнувшись, посмотрел в глаза.
— Ты все понял?
Сайта молча кивнул и вытер разбитый нос. Можно ненавидеть Нуменор, но этого нуменорца он уважать будет. Как ни странно, ненависти он не чувствовал. Собственно, Аргор так и предполагал.
Майя кивнул. Ну вот, иерархия установлена, и каждый знает свое место. Похоже, больше сложностей не будет. Значит, работа пойдет гладко.
Отлично.
Наместник пододвинул к Хамдиру несколько сложенных в стопочку тонких листков харадской тонкой, но прочной бумаги.
— Посмотри, может, узнаешь кого.
Сотник неспешно посмотрел на один портрет, затем на второй. Всего было восемь.
— Кто это? — спросил он, беря третий рисунок. — Откуда?
— От Когорты, — коротко ответил наместник.
Хамдир покачал головой.
— Пока не знаю никого. Да и вряд ли, я не бывал на юге. Мое дело здесь.
Наместник улыбнулся.
— Знаю, знаю. На юге есть чем заняться, а у нас безделица какая-то — орки, твари, дикари да бандиты. Мелочи! Куда нам до тамошних! У них еще и Когорта не вся перемерла!
Хамдир не мог не улыбнуться в ответ.
— Да понимаю я. И все же там…
— Там основные события. Там война. Здесь все проходит мирно, потому что это земля эдайн. Но враг-то везде один, хотя у него и разные обличья. Здесь все проявляется в другом виде, но, как говорят наши линдонские соратники, тут суть виднее — она за войной не спрятана. То есть хочу сказать — нам больше мозгами работать да на следы смотреть и выводы делать.
— Не надо меня уговаривать, — рассмеялся Хамдир. — Я дал клятву, и дорога моя ясна. Но поныть-то я могу? Подвигов хочется, как-никак! — Он взял очередной лист и мгновенно подобрался. — Балрог меня задери!
— Что там?
— Да Борлас! — сорвался на высокой ноте голос сотника. Он закашлялся. — Я думал, он все еще отрабатывает на галерах или уже сдох. Где сделан этот рисунок?
Наместник взял листок, молча посмотрел на красивое горделивое лицо.
— Очень все это печально, — проговорил он, посмотрев на шифрованную надпись на обороте. — Еще одно колечко нашло хозяина.
— Я должен был убить его еще тогда, — удрученно, с болезненной злостью произнес Хамдир. — Теперь же…
— Теперь его не убить, — спокойно сказал наместник. — Если то, что мы успели о них узнать, верно, то убить его нельзя. Разве что на время. Как уничтожить таких, как он, окончательно, мы не знаем. Пока не знаем.
— А эрегионский архив?
— Сохранилось не все, а записи Келебримбора… он их для себя делал, там свой собственный шифр. Но не беспокойтесь, в Линдоне думают. Они умеют думать. И, друг Хамдир, умы работают над этим великие. Хотя у них времени больше, чем у нас… — покачал головой наместник. — Остался только постараться как можно лучше использовать то, что отмерено нам.
Хамдир кивнул, потом снова взял портрет и долго-долго смотрел на него, словно пытаясь увидеть нечто понятное только ему одному.
Продолжение записок Секретаря
В комнате было пусто. Сквозь распахнутые окна лилось багровое зарево огромного пожара — Бадуанна сделал, как договорились, сейчас все только пожаром и заняты, и Золотые Щиты должны без труда вырезать рабов. Вон в коридоре уже звенят мечи. Он обошел кровать с высокой спинкой и увидел всю комнату. Она была пуста. Только на табурете у окна сидел кто-то, черным силуэтом рисуясь на фоне багрового ночного неба. Отец Мааран молча сделал знак монахам, но незнакомец уже обернулся.
Тень. На его лице не плясали алые блики пожара, хот комната вся была в зареве. Лицо смутно мерцало бледным полупрозрачным пятном, красными точками горели глаза. Изваяние из раскаленной меди. Монахи попятились, а потом просто бросились прочь, а отец Мааран двигаться не мог. Его пригвоздил к месту страх — и еще что-то кроме страха.
— Ты глуп, монах, — почти грустно проговорил Пес Ханатты. — Ты тоже приносил клятву Посланнику — как же ты думал утаить свои мысли от него? И от меня? — Он медленно встал — плавным движением огромного нетопыря. — Я знаю, что нужно Ханатте. И в ней не будет иного правителя, кроме меня. Сейчас йитаннайн дорезают твоих Золотых Щитов. А я пришел за тобой, отец Мааран. Ты хотел разрешения сомнений? Так ты же сам знаешь, что не разрешишь их, пока сам не встретишься с Солнцем или чем там еще. Вот ты и проверишь все сам. Умри, отец Мааран, ты прожил под Солнцем слишком долго для человека.
Отец Мааран почувствовал, что его сердце вдруг остановилось. Он жил еще достаточно долго, чтобы успеть испытать ужас от осознания того, что умирает.
Сайта тащил короленка под мышкой. Тот вопил и брыкался. На помощь отроку никто не шел, боясь йитанны. Да и некому было — слуги попрятались по щелям, наложницы верещали в своих покоях, дамы и знатные придворные тоже прятались где могли. Дворец был во власти рабов. Сайта знал — во что бы то ни стало надо сохранить мальчишку. Иначе не будет козыря в игре. Иначе не будет власти.
— Пусти! — вопил короленок, кусая его за руку. Сайта ругнулся и хорошенько стукнул мальчишку рукоятью меча по голове. Тот затих.
— Так-то оно лучше будет, — пробормотал он, запихивая мальчишку в клетушку в казармах йитаннайн. Приказал солдатам сторожить и никаких приказов щенка не выполнять, пока сам Сайта не придет. Надо было еще объявить о подавлении мятежа славными йитаннайн, о том, что король жив, быстренько распорядиться, кого взять, а кого призвать во дворец, приказать выставить стражу на мостах, на всех воротах, провести облавы в нижнем городе, начать следствие и проредить ряды знати, направить солдат в монастыри и храмы… Словом, надо взять власть в свои руки и начать управлять.
«Так умиротворена была столица, и снова воцарился покой, и каждый получил по заслугам, и такова была щедрость государя, что получили награду даже те, кто и не ждал ее».
Сайта стиснул зубы, чтобы не зареветь от ярости. Королевская награда воистину оказалась неожиданной. Он забыть не мог мстительной усмешки мальчишки, когда тот изрек:
— А тебя, Гантун, я ныне назначаю командиром моих верных йитаннайн.
Гантун приосанился. Поначалу Сайта было возомнил, что сейчас и его превознесут, назначат чуть ли не регентом, но следующие слова развеяли все сомнения:
— А ты посмел ударить меня, раб. Ты рабом был и останешься. Взять его!
Драка в тронном зале была кровавой — Гантун отрабатывал новое звание с рвением, а прочим йитаннайн не было резона заступаться за свергнутого вожака. А Сайта сдаваться не собирался. Когда его наконец связали, на полу остались семеро и еще четверо, ругаясь, зажимали раны. Короленок подошел к связанному начальнику своих рабов-телохранителей, презрительно пнул его ногой.
— Я справедлив. Ты оскорбил меня, и за это достоин самой изощренной смерти. Но ты подавил мятеж, и я оставлю тебе жизнь. Ты отправишься в Землю Огня.
Сайта даже плюнуть в рожу мальчишке не мог — между зубами ему всунули палку, как пойманному волку, туго закрепив ее веревкой на затылке. Он бы зубами ему глотку перервал. Теперь к его списку прибавились короленок и Гантун. Он еще вырвется. Он еще вернется. Он еще всем отомстит.
А потом была долгая, мучительная дорога в горы, в ту таинственную и страшную страну, откуда шла Сила королей. И за эту Силу короли платили рабами. И одним из них теперь был Сайта. Вожак. Волк.
Это развлечение называлось «крысиной ямой». Туда сбрасывали непокорных или провинившихся в чем-то рабов, а то и просто тех, кто почему-то не понравился надсмотрщику или кому еще. Попадали туда и люди, и орки, без разбору, тем любопытнее было, кто выживет. Крысиная яма была орочьим изобретением, но если орки просто развлекались глядя на копошение в яме, то люди приходили сюда для несколько других целей. Красивый молодой человек, женственно хрупкий, с девичьими ресницами и темными немного раскосыми глазами чуть навыкате подолгу молча стоял на краю, глядя вниз. Почему-то и орки, и людская нечисть при этом мгновенно исчезали.
Из ямы тянуло тяжелым смрадом человечины. Те, кто был внизу, упали уже ниже некуда, и, главное, пути назад нет, ведь это все и так знали, так почему же кто-то пытается выжить?
«Как, в сущности, мало — и много — надо человеку, чтобы почувствовать себя высшим существом, и как мало, действительно ничтожно мало, нужно, чтобы низвести его до состояния скотины. И где же все высокие стремления, вся эта особенность человека? Да нет ее. Человек даже хуже скотины, мало какой зверь убьет ради развлечения. А тут — высокие мысли, устремления… и где они? В вонючей яме, где друг другу рвут глотки, чтобы схватить кусок сырой конины, потому что на всех не хватит».
Слабый умрет с голоду. Впрочем, иногда кто-нибудь пытался сколотить подобие какого-то порядка, чтобы делить жратву на всех. Зачем? Все равно никто отсюда не выйдет. И все же некоторые боролись. Юноше очень любопытно было наблюдать, как новые вели себя в яме. Кто-то покорялся иерархии, кто-то пытался ее нарушить. И тогда либо его убивали, либо он сам убивал кого-нибудь, вожака — «главную крысу» — к примеру. Тогда снова начинался хаос, убийства, пока не приходил кто-нибудь новый.
Орки тут просто не выживали. Оказывается, люди, сбившиеся в подобие стаи, куда страшнее орков, которые всегда были каждый сам за себя. Иногда люди пытались сбиться в одно с орками, но орки всегда по своей привычке нарушали иерархию, и их убивали беспощадно. Правда, оркам было все равно, что жрать. Жрали не только конину, но и человечину дохлую, орчатину тоже. Этим орки и выгодны…
Юноша умел не быть брезгливым. Вонь его не смущала, Равно как и зрелище, разворачивающееся внизу. Он уже две недели наблюдал за одним из крысюков. Это был огромный, прекрасно сложенный мускулистый раб, покрытый с ног до головы татуировками. По ним можно было прочесть всю его историю — по крайней мере, историю его жизни в Ханатте Бритый наголо, как и все, клейменый, он сохранил несмотря ни на что, в глазах хоть какое-то выражение, какой-то проблеск разума. Любопытно, что его поддерживает? Надежда? Да какая надежда? Или ненависть, которая дает надежду?
Проще всего было бы спросить его самого. Но Ульбар не унизится до разговора с ничтожным рабом, черной костью.
Этот человек жил уже довольно долго. Юноша отметил, что ни одного из орков, сброшенных в яму за это время, в живых не осталось. Главный крысюк убивал их сразу же. И орочьи их сородичи с любопытством наблюдали с края ямы — кто кого?
Этот человек не строил никакой иерархии в яме. Он просто брал себе еду и убивал всех, кто пытался ему мешать. Он был один против всех. Это было что-то новое. Да, сила у него была чудовищная, но какой бы силой человек ни обладал, для того чтобы жить в яме, нужна хоть какая-то надежда, а ведь именно осознание безнадежности убивало вернее голода.
В конце концов, что это за тип?
Юноша покачал головой, оторвавшись от раздумий, снова посмотрел вниз — и встретился взглядом с крысюком-вожаком. Во взгляде была упорная ненависть, и юноше стало не по себе. Он резко встал и зашагал прочь. Внутри было как-то неприятно…
— Я хочу знать об этом рабе, — высокомерно бросил юноша старшему надсмотрщику.
Надсмотрщик сначала было согнулся в низком поклоне — сказалось харадское происхождение. Страх перед Бессмертным заставил совершенно забыть о полувоенных мордорских порядках. Однако страх нарушить субординацию, установленную Самим Саурианной оказался еще сильнее, и, вытянувшись по-военному, он утробно рявкнул, выкатив от усердия глаза:
— Будет сделано! — Затем утробно взревел — юноша аж поморщился: — Баррррагаааан!
Или что-то вроде этого.
Подбежал мгновенно какой-то худой человечек выслушал неразборчивый рык и снова убежал.
— Щас будет, — сказал старший надсмотрщик, довольно выпячивая брюхогрудь.
Юноша небрежно махнул рукой, отпуская его. Тот радостно удалился, едва не срываясь на рысцу. Будет теперь всем рассказывать, как с одним из Бессмертных говорил. Можно сказать, отличили его. Наверняка теперь сослуживцы зауважают и подарочки понесут.
Юноша сидел на горячих камнях, глядя издали на гигантское основание чудовищной башни. Базальтовые глыбы, похоже, сплавлялись сами собой невероятным образом. Присутствие Силы ощущалось здесь почти осязаемо. Земля вокруг была пустой, безводной, безжизненной. Лишенной образа. Даже не будь тут Силы, человек все равно тут не выжил бы. Орки протянут дольше, но кто их считает? Как и рабов. Понятно, что рабы дохли сотнями, их хлипким душонкам такого не выдержать.
Пусть строят. Пусть возводят новые укрепления, пусть обновляют старые, еще неведомо чьей постройки. Мордор должен стать неуязвимым и несокрушимым. Пусть строят. Пусть дохнут. Их смерти укрепят основание нового будущего порядка. Сгноить несколько тысяч никчемных людишек ради будущего счастья избранных, ради будущего поколения, в котором бесполезных не будет, где каждый будет знать свое место, где все будет четко и правильно, — разве такая уж большая цена? Все ради грядущего блага тысяч на тысячи лет…
Так говорит Хозяин.
Юноша вздохнул, смахнул с красивого лба темные прямые пряди. Есть в этой гигантской чудовищности странная красота, в этой башне, высокой, многоярусной, способной вместить население не одного города.
Одна из башенок принадлежит ему. А всего их девять. Любопытно, кто будет жить в других? Пока их, Бессмертных, только трое.
«Последнее время тут как-то лучше даже чувствуешь себя, чем у озера…»
— Господин, — просипел кто-то.
Он поднял взгляд, увидел писца.
— Говори.
— Этот раб, — он сверялся с исписанным аккуратным почерком листком пергамента, — прислан из Ханатты. Бывший сотник гвардии йитаннайн — это у них такая личная гвардия короля из рабов…
— Знаю, — перебил юноша слегка раздраженно.
— Бывший храмовый раб-боец, ни одного поражения. Три сотни и девятнадцать побед. Бывший пират. Командовал сухопутными операциями объединенной флотилии из двенадцати кораблей. Продан на невольничьем рынке в храмовые рабы, потом куплен в гвардию йитаннайн. Сумел быстро выдвинуться в старшие сотники гвардии, разгромил мятеж Золотых Щитов и воинствующих монахов.
— Так за что он здесь, такой талантливый?
Писец сверился с записями.
— Оскорбил короля, так написано.
Юноша улыбнулся. Он уже знал, о чем идет речь. Значит, этот крысюк пытался завести себе карманного королька…
— Ступай.
Писец так же торопливо, как и надсмотрщик, убрался прочь.
Любопытный человек. Ценный человек, пусть и черная кость. Он привык выживать и подниматься со дна. Он умеет подчинять людей. Он умеет добиваться своего.
Юноша рассмеялся.
А ведь так и есть! Этот крысюк опять добился своего! Этот человек достоин остаться в живых хотя бы потому, что заинтересовал его, Ульбара. Что же, пусть так и будет.
Здесь не было слышно грохота, здесь воздух не был полон пыли, вони, проклятий, смерти и Силы. Вернее, Сила-то ощущалась здесь везде, но не было такого ее тяжелого давления, и даже назгулы чувствовали себя чуть ли не свободными. Не было ощущения чужого глаза внутри головы, что, впрочем, не означало, что этого глаза не было.
Ульбар, сверкая темными глазами и разрумянившись от возбуждения, расхаживал по мраморной террасе над пышным садом, спускавшимся к горьковатым водам Нурнен. Тень, Пес Ханатты, Мертвый Принц Денна — он всегда был мрачен, даже если улыбался, — сидел в густой тени дерева. Он уже не ощущал тепла или холода, зато стал куда чувствительнее к свету и теням. И предпочитал тени. Постепенно выжигавшая плоть запертая в теле душа была обостренно чувствительна, и то, что казалось другим, к примеру, красивым, причиняло неприятные ощущения, вплоть до боли. Но пока он был еще недостаточно мертв, чтобы сильно отличаться от обычного смертного человека по ощущениям. Хотя видеть сразу в двух мирах он научился не сразу. В этом Ульбар чувствовал свое превосходство.
— Я нашел его, — похвалялся Ульбар. — Его орки боятся больше своих военачальников и даже больше Хозяина! Они слушаются его беспрекословно! Он хороший вожак орочьей стаи, и Хозяин будет доволен!
Денне орочьи дела были малоинтересны. Но Сайта был связан с событиями в Ханатте, потому Мертвый Принц все же слушал.
— Я вытащил его из ямы! Теперь же он создаст из орков почти настоящее войско! Я сказал о нем высокородному Аргору, и тот нашел это интересным. Он сказал, что такой человек ценен и должен жить как можно дольше. Он сказал — сейчас только небольшая орочья армия, потом будет огромная. И тот, кто может заставить это тупое мясо стать армией! И они растопчут белых демонов!
Это было обычной присказкой Ульбара. Вряд ли Аргору было дело до белых демонов — ему нужно было катапультное мясо для войны против Нуменора. А самому Денне было все равно.
— Если Аргор-хэтан сказал, то так и должно быть. Возможно, Саурианна сочтет твоего человека достойным кольца.
Древний горный монастырь плыл над облаками. Шестиугольная башенка возвышалась над ним, озирая сквозь разрывы в белом холодном тумане огромную долину — ее отсюда было видно почти всю, вместе с черным зеркалом моря-озера Нурнен.
Сильный верховой ветер нес облака, волоча их косматым брюхом по зубчатым гребням гор, тоскливо напевая что-то заунывное и монотонное.
Человек, сидевший в кресле в шестиугольной небольшой комнате наверху башни, был прекрасен. Он небрежно обложился на стол и подпер кулаком щеку. Говорил он коротко и властно, и Сайта понял нутром, что это такая власть, которой он еще не встречал. И впервые ему стало страшно.
— Именно. Я — высшая власть из существующих в этом мире. Ваши предки звали меня Тху.
Сайта кивнул, сглотнув слюну. Имя не особенно его поразило, оно как-то не вязалось с этим человеком. Да и не все ли равно.
— Ты кажешься мне достойным высокой судьбы. Ты ненавидишь орков — и умеешь заставить их подчиняться себе. Это хорошо — мне не придется тратить на них Силу. Ты могучий искусный боец — мне нужны такие, чтобы обучать моих солдат. Это твое призвание, даже если ты еще сам этого не понял. Я собираюсь воевать долго, очень долго. Люди столько не живут, даже нуменорцы. Потому те, кто мне особенно полезен, будут жить, доколе не окончится эта война. А она, поверь мне, продлится до конца времен, и победителем буду я, и никто другой.
— Ясно, — просто ответил Сайта.
— Я дам тебе вечную жизнь. Я дам тебе власть. Я дам тебе возможность выплеснуть свою ненависть — насколько я понял, список врагов у тебя длинный? Я дам тебе помыкать орками как пожелаешь. Ваш аданский род не очень их любит, так ведь? — На лице Тху появилась понимающая улыбка. — Вот и управляй ими. Я отдаю их тебе во власть. Сладко?
Сайта не удержался от ответной улыбки.
— Я многое даю и ничего не требую взамен. Я все и так получу. Понял?
Сайта уже не улыбался. Он почуял более сильного и почему-то не возненавидел его за это. Можно ненавидеть, когда тебе чего-то не дают, а тут дают все, что желал всегда. Силу. Власть.
— Конечно, — снова ответил на его мысль Тху. — Каждому по мере утробы. Сколько можешь проглотить, столько и получишь. Все равно больше взять не сможешь. Так что бери.
Сайта молча шагнул вперед, взял с ладони майя кольцо решительно надел.
Трое смотрели на него. Рассматривали. В каждом взгляду читалось свое, но все же было в них нечто общее. Оценивающее. Сайта не раз ощущал на себе такие оценивающие взгляды. Шкуру он уже нарастил толстую, так что научился никак не реагировать, но сейчас все же было несколько не по себе. Он распрямил могучие плечи, на сей раз обтянутые прекрасной кольчугой. К своим сотоварищам — как сказал красавчик Ульбар — он явился во всем своем великолепии и мощи, дабы поразить всех и сразу дать понять, что он здесь — воплощенная сила.
Майя держался позади, в свою очередь наблюдая за зрелищем. Это всегда было любопытно. Им существовать вместе, вместе служить его Великому Делу, так что волей-неволей придется друг к другу привыкать. Среди них обязательно установится сама по себе своя иерархия, свои отношения. Любопытно, будут ли они пытаться добиться положения в этой иерархии через него?
Но он не будет вмешиваться. Разве что эти выяснения отношений будут мешать его Великому Делу. А так — да пусть творят, что хотят, это его не касается.
Трое сидели вокруг большого круглого стола. Из девяти сидений шесть были не заняты. Напротив двери, как бы во главе, восседал во всей своей надменной красе и силе Аргор, любимое орудие. Взирал он на новоприбывшего с некоторым скептицизмом много повидавшего военачальника. Таких он видывал не раз. Ну, даже если этот и лучший из людей своего рода, он понятен до последнего волоска. Эти уважают только силу. Это будет просто.
Денна почти не смотрел на Сайту — он и так слишком много знал о нем, и заботили его сейчас совсем другие дела. Ульбар воспринял присутствие новичка как должное, тем более что сам вытащил его из ямы. Этот человек — не шаман. Ему не дано познать всех троп Мира Теней. Им нечего делить. Ульбару он не соперник, иначе тот еще подумал бы, втаскивать его или нет.
Майя чувствовал напряжение, возникшее между Аргором и Сайтой. Оно было почти ощутимо, словно светящийся канат протянулся между ними и каждый тянул на себя. Любопытно, чем кончится. Правда, майя почти не сомневался, что Аргор окажется победителем. Это слишком сильный вожак, не какому-то Волку тягаться с ним.
А Сайта видел перед собой угрюмого ханаттанну да какого-то мелкого женоподобного варвара из степей, наверное. Спасибо, что из ямы вытащил, — хоть на это сгодился. А еще он видел надменного нуменорца. Кроме него, все были не опасны. А вот в нуменорце ощущалась недюжинная сила. Нуменорец был ему заранее ненавистен потому, что был нуменорцем, потому, что явно был тут старшим, и потому, что смотрел на Сайту с плохо скрытой насмешливой снисходительностью.
Ну, потягаемся.
«Потягаемся», — ответил ему взгляд нуменорца.
В воздухе сгущалось нечто. Даже мрачный южанин поднял взгляд, а степняк тихонько отодвинулся от стола. Майя наблюдал.
— Я Сайта. Это значит Вожак.
Нуменорец молча смотрел на него.
— А ты нуменорец. Я не люблю нуменорцев, — с вызовом проговорил Сайта.
Нуменорец почти блаженно улыбался, полуприкрыв глаза, словно услышал сладкий глас небесный.
— Ты слышал? Эй, как тебя?
Ульбар хихикнул. Майя стоял, скрестив руки. Улыбался он почти как Аргор. А тот уже осклабился. Но по-прежнему не шевелился и не отвечал, изводя взглядом огромного варвара. Сайта немного растерялся и даже заколебался, бросил взгляд на майя — но тот молча смотрел, явно отстранившись от спора. Сайта понял. Он должен отстоять свое место сам. Без помощи. Показать себя властелину.
— Видать, вежества ты не знаешь, — прорычал он и, шагнув к столу, мгновенно перегнулся через него, схватив наглого нуменорца за грудки — огромный рост позволял. Нуменорец с неожиданной силой стряхнул его руки с себя и медленно, широко и страшно улыбаясь, поднялся, мягко обошел вокруг стола и остановился нос к носу с Сайтой. Тот поразился его неожиданно высокому росту — на полголовы выше самого Сайты, хотя в плечах был поуже и смотрелся похилее. — Вежество, значит… — ласково проговорил он и вдруг жестоко, со всей силы ударил Сайту кулаком в лицо. Удар был чудовищной силы. Сайта пошатнулся, согнулся, схватившись за разбитый нос. Глаза его медленно начали наливаться кровью. Меч словно сам вылетел из ножен. Круг. Опять круг. И опять — остаться должен один. Он, полуприсев, по-крабьи, мелкими шажками пошел вокруг нуменорца, торжествующе ухмыляясь. А тот спокойно обнажил тяжелый меч и неподвижно стал ждать. Каким-то образом он постоянно оказывался с Сайтой лицом к лицу, и, судя по его взгляду, он не упускал ни единого движения своего соперника. И это начинало беспокоить. Обычно Сайта дожидался, когда соперник нападет, но тут не выдержал сам и стремительным прыжком, целясь в левое плечо и мгновенно меняя направление удара, налетел на нуменорца — и всего лишь для того, чтобы в ответ получить рукоятью в лоб. Нуменорец был уже совсем в другом месте. Но теперь он не ждал — он просто пошел вперед как все сметающий с пути ураган. Сайта едва успевал парировать. Удары шли плашмя, но беспощадно тяжелые, костоломные, жестокие. Он просто избивал соперника с холодной издевательской усмешкой на лице.
— Запомни, — удар слева, удар по голове, — на свете был только один человек, — в живот рукоятью изо всех сил, потом в челюсть левой рукой, — который мог сражаться со мной на равных, — по затылку, чтобы согнулся, затем коленом навстречу, в морду. — Государь Ханатты Керниен Великий, и среди живых его уже нет.
Дальнейших слов Сайта уже не слышал. Слышал лишь отдающиеся гулом в голове удары, глотая кровь. Он падал, его поднимали за волосы и снова били. Били, били и били, и он почему-то никак не терял сознания, хотя уже потерял и меч, и последние остатки самоуверенности, да и самоуважения тоже. Смирился, как щенок, которого треплет старый злой пес.
Потом все прекратилось. Он осознал, что, как ни странно, не лежит, а стоит на четвереньках. Нуменорец поднял его за шиворот, нагнувшись, посмотрел в глаза.
— Ты все понял?
Сайта молча кивнул и вытер разбитый нос. Можно ненавидеть Нуменор, но этого нуменорца он уважать будет. Как ни странно, ненависти он не чувствовал. Собственно, Аргор так и предполагал.
Майя кивнул. Ну вот, иерархия установлена, и каждый знает свое место. Похоже, больше сложностей не будет. Значит, работа пойдет гладко.
Отлично.
Наместник пододвинул к Хамдиру несколько сложенных в стопочку тонких листков харадской тонкой, но прочной бумаги.
— Посмотри, может, узнаешь кого.
Сотник неспешно посмотрел на один портрет, затем на второй. Всего было восемь.
— Кто это? — спросил он, беря третий рисунок. — Откуда?
— От Когорты, — коротко ответил наместник.
Хамдир покачал головой.
— Пока не знаю никого. Да и вряд ли, я не бывал на юге. Мое дело здесь.
Наместник улыбнулся.
— Знаю, знаю. На юге есть чем заняться, а у нас безделица какая-то — орки, твари, дикари да бандиты. Мелочи! Куда нам до тамошних! У них еще и Когорта не вся перемерла!
Хамдир не мог не улыбнуться в ответ.
— Да понимаю я. И все же там…
— Там основные события. Там война. Здесь все проходит мирно, потому что это земля эдайн. Но враг-то везде один, хотя у него и разные обличья. Здесь все проявляется в другом виде, но, как говорят наши линдонские соратники, тут суть виднее — она за войной не спрятана. То есть хочу сказать — нам больше мозгами работать да на следы смотреть и выводы делать.
— Не надо меня уговаривать, — рассмеялся Хамдир. — Я дал клятву, и дорога моя ясна. Но поныть-то я могу? Подвигов хочется, как-никак! — Он взял очередной лист и мгновенно подобрался. — Балрог меня задери!
— Что там?
— Да Борлас! — сорвался на высокой ноте голос сотника. Он закашлялся. — Я думал, он все еще отрабатывает на галерах или уже сдох. Где сделан этот рисунок?
Наместник взял листок, молча посмотрел на красивое горделивое лицо.
— Очень все это печально, — проговорил он, посмотрев на шифрованную надпись на обороте. — Еще одно колечко нашло хозяина.
— Я должен был убить его еще тогда, — удрученно, с болезненной злостью произнес Хамдир. — Теперь же…
— Теперь его не убить, — спокойно сказал наместник. — Если то, что мы успели о них узнать, верно, то убить его нельзя. Разве что на время. Как уничтожить таких, как он, окончательно, мы не знаем. Пока не знаем.
— А эрегионский архив?
— Сохранилось не все, а записи Келебримбора… он их для себя делал, там свой собственный шифр. Но не беспокойтесь, в Линдоне думают. Они умеют думать. И, друг Хамдир, умы работают над этим великие. Хотя у них времени больше, чем у нас… — покачал головой наместник. — Остался только постараться как можно лучше использовать то, что отмерено нам.
Хамдир кивнул, потом снова взял портрет и долго-долго смотрел на него, словно пытаясь увидеть нечто понятное только ему одному.
Продолжение записок Секретаря
Вот и все о нем. Мой господин считает его редкостным дураком, но не может не признать, что орков он умеет держать в узде бесподобно. У него прямо дар орочье застраивать.