Страница:
Заметим, что общество в целом не хочет роста цен на временные товары, на предметы потребления (ибо это затраты), но оно желает роста своего богатства. И раз богатство выражается не в людях и их качествах, а в накопительных товарах, то теоретически есть два пути — появление новых накопительных товаров или рост стоимостей существующих.
Как может возникнуть новая стоимость накопительных товаров? В основном оцифровкой неоцифрованного — добычей нового золота, открытием новых земель и приватизацией существующих, захватом драгоценностей, как внутри своей страны, так и за границей. Но ресурсы получения такой новой стоимости достаточно ограничены.
Каковы возможности роста стоимостей без создания чего-либо нового? Есть два основных способа:
1) ухудшение одного ради увеличения другого и
2) пирамиды.
Ухудшение одного ради увеличения другого напрямую следует из относительности стоимости. Если ты не можешь улучшить стоимость своих товаров, ухудши стоимость других товаров, и пропорции обмена изменятся.
Простейшим примером будет загрязнение земли, воды, воздуха в одном месте с целью увеличения их стоимости в другом. Естественно, что ухудшение надо производить за границами поганого общества, тогда стоимость внутри него автоматически увеличится.
Другим хорошим примером является уничтожение систем образования, здравоохранения, безопасности в других странах, что резко повышает относительную привлекательность поганых стран.
Второй способ увеличения стоимости накопительных товаров — это пирамиды. Смысл пирамиды — в увеличении стоимости некоторого товара в сознании всё большего числа людей одновременно. Для этого достаточно создать ситуацию, когда спрос на некий товар постоянно превышает его предложение.
Создать пирамиду довольно просто, и до определённого момента все её участники будут «счастливы».
Давайте представим, что у Мойши и у Абрама есть по десять редких почтовых марок. Сколько стоит одна марка? Вне обмена её стоимость можно принять хоть в 1000 долларов, хоть в 1 цент, это не имеет значения. Давайте представим, что Мойша купил у Абрама марку за 1050 долларов, и Абрам у Мойши — тоже за 1050. Это по-прежнему не имеет большого смысла, они просто поменялись.
Но теперь представим, что нашёлся третий, внешний покупатель. Мойша предложил ему свою марку за 1100 долларов, и договорился с Абрамом, что тот подтвердит такую цену. Убедившись, что за марку «на рынке» дают 1100 долларов, третий купил её.
Каждый обмен с возрастанием цены повышает стоимость всех товаров в пирамиде. Стоимость оставшихся марок соответственно возросла; состояние и Мойши, и Абрама увеличилось до 10 марок x 1100 долларов = 11 тысяч долларов.
Затем пришёл четвёртый человек, который хочет купить марку Абрама. У него уже есть два свидетеля (Мойша и его покупатель) того, что марка стоит дорого. Более того, Абрам увеличивает цену до 1150 долларов, и покупатель соглашается, потому что он видит, что цены растут. Следующий раз марка будет продана ещё дороже. Состояния Мойши и Абрама увеличились не на полученные 50 долларов, но на 500.
К торговле марками подключается всё больше людей. Каждый из них перепродаёт марки последующему с небольшим увеличением цены. Скажем, в год цена марок растёт на 30 процентов.
Тогда приходят люди со стороны, которых уже интересуют не марки, но их интересует то, что марки растут в цене. Они начинают скупать марки только для того, чтобы получить прибыль. Спрос превышает предложение, цены растут.
Каждый из обладателей марок счастлив — он считает себя владельцем большого состояния, и это состояние признаётся другими, существует в сознании других.
Очень важным становится постоянное вовлечение в пирамиду всё нового числа людей, ибо для роста цен необходимо постоянное превышение спроса над предложением и хотя бы небольшой приток денег в пирамиду. Поиском новых «инвесторов» занимается всё большее число завлекателей.
Теперь представим, что Мойша решил, что пора избавляться от своих марок, которые уже стоят более 20 тысяч долларов. Если на рынке есть покупатели, которые приносят свежие деньги извне пирамиды, то Мойша продаст марки и спрячет деньги.
Но если входящих денег нет, то чтобы заинтересовать других участников, Мойша будет вынужден снизить цену.
Но если предложение на продажу превысит спрос, если входящие деньги начнут иссякать в целом, если кто-то внутри пирамиды запаникует, начнёт снижать цену и избавляться от своих товаров, то паника может перекинуться на остальных. Жадность прибыли сменится страхом потерять деньги, каждый будет пытаться быстрее остальных избавиться от товаров, снижать цену, что вызовет дальнейшее лавинообразное снижение цен.
В реальной жизни за ценами спроса и предложения присматривает специально выделенный «маркет-мэйкер». Он немедленно скупит товар, который будет выставлен на продажу по цене, сильно отличающейся от установившейся. Но в случае большой паники у маркет-мэйкера не хватит резервов.
Для поддержания пирамиды достаточно соблюдения одного правила — приток денег снаружи должен быть выше, чем отток денег из пирамиды.
Пирамиды — необходимый и постоянный способ жизни поганого общества. Предметами пирамид являются все накопительные товары. Фактически, само поганое общество, как и любой культ поклонения предметам — это одна огромная пирамида. В дальнейшем мы подробно рассмотрим историю финансовых пирамид и их некоторые особенности.
Вернёмся к временным товарам и рабочей силе. Накопительные товары интересуют поганых в силу их способности увеличивать свою стоимость во времени. Как мы помним, временные товары не могут долго храниться, и имеют смысл только как средства получения прибыли.
Для упрощения давайте представим, что мы живём двести лет назад, бумажных денег нет, все расчёты ведутся через золото. Капиталист — идолопоклонник, верит в золото и хочет больше золота. Он открывает фабрику с одной целью — выпустить товары, которые принесут ему золото.
Капиталист словно выпустит с фабрики маленьких человечков, которые побегут по миру, соберут золотые монетки и принесут их в сундуки капиталиста. Часть монеток затем придётся отдать рабочим фабрики и поставщикам сырья.
Белые шары — владельцы собственности, серые шары — собственность.
Жёлтые шары — товары, переносчики собственности.
До каких пор капиталист будет выпускать товары? До тех пор, пока в мире будет золото, которое эти товары смогут подобрать. Опять-таки, сами товары, их потребительные функции капиталиста не интересуют.
Если только товары перестанут приносить предмет идолопоклонничества — золото, то капиталист немедленно остановит производство. Что будет с рабочей силой, его не интересует.
В наши дни эти человечки приносят владельцу не только золото, но и кусочки любых других накопительных товаров. Поэтому он выпускает товары, пока они приносят такие кусочки (и приносят их больше, чем капиталист отдаёт рабочим и поставщикам).
Итак, если в накопительных товарах капиталиста интересует первая производная, изменение (рост) их стоимости, то во временных — их способность приносить прибыль, изменение изменения стоимости. То есть вторая производная от стоимости.
Поскольку это вторая производная, то капиталиста начинают интересовать не сами товары, но средства производства таких товаров (то есть средства производства прибыли).
Поскольку капиталист постоянно ищет товар, приносящий максимальную прибыль, то в борьбе за инвестиции (за вложение денег) способность средств производства приносить прибыль конкурирует со способностью накопительных товаров расти в стоимости.
Можно купить-продать золото, чтобы оно выросло в стоимости; или можно купить-продать завод, который выпускает товары, которые принесут прибыль, которая будет обменена на золото.
Средства производства могут расти в стоимости по двум причинам:
1) увеличивается приносимая ими прибыль,
2) они сами становятся предметом пирамиды.
Первая причина очевидна. Вторая приводит к весьма интересному превращению. Средства производства начинают участвовать в пирамидах через механизм биржи и акций. Важно понимать, что при торговле акциями учитывается не столько стоимость оборудования фабрики [200], сколько способность фабрики приносить прибыль. Скажем, акции фабрики, которая приносит 50 процентов прибыли и имеет оборудования на 1 миллион долларов, будут стоить выше, чем акции фабрики, которая имеет оборудования на 2 миллиона, но приносит 10 процентов прибыли.
Через механизм акций и биржи средства производства товаров-прибыли сами становятся накопительным товаром.
Теперь важным становится не только приносимая средствами производства прибыль, но и просто рост биржевой стоимости средств производства, который хотя и зависит от приносимой прибыли, но косвенно, во второй производной.
Временную, текущую конкуренцию между накопительными товарами и средствами производства выигрывают те, которые быстрее растут в стоимости. Если быстрее растут в стоимости средства производства, то расширяется производство. Если они проигрывают в росте, например, недвижимости, но производство сокращается.
Так в религии денег возникает вторичный контур. Возникает вторичная стоимость [201].
Очень важно, что без механизма биржи и акций средства производства не могут стать накопительными товарами. Заметим, что в отличие от золота или недвижимости, средства производства гораздо более сложны и капризны.
Подводя итог, в религии денег существует 4 типа товаров:
1. Первичные накопительные товары. Они образуют иерархию собственности и являются главной целью конкурентной борьбы. Простейший накопительный товар — золото.
2. Временные потребительские товары, главной функцией которых является перенос стоимости накопительных.
3. Средства производства временных товаров, которые создают временные товары, которые в свою очередь приносят накопительные. Некоторые средства производства сами становятся предметами пирамиды и превращаются в накопительные товары.
4. Рабочая сила стоит на последнем месте и имеет смысл только как обеспечение работы средств производства, которые создают временные товары, которые в свою очередь приносят накопительные.
Подробнее мы рассмотрим работу вторичного контура в следующей главе.
Религия денег захватывала сознание обществ постепенно. По мере её развития происходила эволюция товаров и людей, которые постепенно принимали ту идеальную форму, которая им нужна для успеха в одномерном денежном мире.
Проще всего было идеализировать товары удовольствия. Для них религия денег выставляет следующие условия:
§ затраты на производство равны почти нулю,
§ удовольствие (то есть воспринимаемая стоимость) — максимально.
Мы получаем брэнд — торговую марку, чистый символ. Удовольствие приносит просто созерцание этого символа, нанесённого на бумагу, картонку или ткань. Затраты на символ — только поддержание веры в символ, в имидж.
Функциональные товары невозможно превратить в символ, но затраты надо снижать, а воспринимаемую стоимость — увеличивать.
Поэтому развитие функциональных товаров пошло в сторону сужения функций и сведения свойств к минимально допустимому уровню. Для поддержания потребностей в функциональных товарах их надо делать одноразовыми, недолговечными.
За примерами можно зайти в любой магазин, торгующий китайскими товарами и в кормилки фаст-фуд типа Макдональдса. Другим примером будет американский помидор и прочие искусственно созданные растения. По функции это помидор, по форме это очень красивый помидор. Но по вкусу это не помидор.
Замороженные и обезвоженные продукты гораздо дешевле свежих. Чтобы придать им вкус, вернуть видимость функции этим псевдо-товарам, в них активно используются химические вкусовые добавки [202].
При выборе товаров власти поганым руководят две эмоции — страх и жадность. Соответственно, эти товары идеализировались в финансовые инструменты с двумя параметрами, соответствующими страху и жадности — риск и доходность.
Сегодня можно купить опции, фьючерсы, страховки и прочие ценные бумаги, которые будут отражать прибыль и риск любых событий, происходящих в мире.
Человеку рыночная экономика отвела две функции — продавца и потребителя.
Идеальный продавец максимально обманывает покупателя. Идеальный потребитель безропотно потребляет всё, что для него приготовлено. Иногда человек ещё должен быть идеальным производителем — полностью подчиняющимся командам, биологическим роботом.
Но даже сведя мир всего к двум примитивным функциям, рыночная экономика не в состоянии стабильно работать.
Глава 7. Кризисы религии денег.
Если у обычного человека есть стабильное жильё, еда, одежда, лекарства, то ему не так уж и интересно, какие именно процессы происходят внутри экономики. Но тут появляются экономические кризисы.
С момента возникновения религии денег экономические кризисы происходят регулярно. Они возникают как минимум раз в десять лет, и, как правило, не связаны с природными явлениями, а только с поведением самих людей. Последствия кризисов могут свестись как просто к временному затягиванию поясов, так и к многолетним депрессиям, которые заканчиваются мировыми войнами и миллионами трупов.
В современной политэкономии существует три основные теории возникновения кризисов и борьбы с ними — классическая, монетаристская и теория Кейнса.
Классическая политэкономия, берущая начало от Адама Смита, вообще не видит проблемы в кризисах. Поскольку рынок считается саморегулирующимся, то зачем вмешиваться в его объективные законы?
Классическая политэкономия считает кризисы естественным явлением, которое помогает естественному отбору. Кризисы оставляют в бизнесе только лучшие фирмы, а живых — только лучших людей.
Более того, считается, что любое вмешательство государства или иной силы как раз и вызывает кризисы. Стандартные рекомендации классической политэкономии — уменьшить налоги, сократить государственные расходы, уменьшить регулирование рынка, а в идеале вообще свести государственное вмешательство на нет.
Этот подход замечателен для тех, у кого в момент наступления кризиса имеется круглое состояние. Но все кризисы связаны с безработицей. Для тех людей, у которых единственным источником пропитания является продажа собственного труда, кризис представляет прямую угрозу выживания. Поскольку в момент кризиса большинство населения оказывается именно в ситуации выбора между жизнью и смертью, то это приводит к понятному недовольству и конфликтам в обществе.
Последовательное и добросовестное применение классической политэкономии привело к локальным войнам и революциям на протяжении всего XIX века. Венцом этой политики стала Первая мировая война, закончившаяся революциями во многих странах Европы. Но этого было мало, и правительства продолжали следовать рекомендациям Адама Смита.
Они привели к Великой депрессии 1930-х годов, к фашизму, ко Второй мировой войне и сильнейшему разрушению Европы.
Обобщая подход классической политэкономии, можно сказать, что она переносит принципы работы микроэкономики на макроэкономику, принцип работы одной фирмы — на работу общества в целом. На уровне одной фирмы, действительно, чем меньше налоги и чем меньше вмешательство государства, тем лучше живётся этой фирме.
Но отдельная фирма — это открытая система с одним входом и выходом. Экономика в целом — это замкнутая система, в которой все входы и выходы в конечном итоге связаны. Эта связь входов и выходов может замыкаться как внутри одной страны, так и внутри экономики мира в целом.
То, что годится для открытой системы, не будет работать в замкнутом пространстве. Например, в случае одного автомобиля, сжигание кислорода на его входе и выхлопные газы на его выходе не несут больших проблем. Можно поставить на него больший двигатель и увеличить выхлопы, автомобиль станет быстрее и мощнее. Но если взять замкнутую систему города, то увеличение выхлопов каждым автомобилем приводит к весьма серьёзным проблемам.
Английский экономист Дж. Кейнс был очевидцем всемирной Великой депрессии, во время которой на протяжении долгих десяти лет не было заметно никаких признаков самовосстановления.
Кейнс решил проанализировать экономику как замкнутую систему и посмотреть, что происходит с совокупным спросом и совокупным предложением общества. Чтобы быть услышанным, Кейнсу пришлось излагать свои мысли в общепринятой терминологии Адама Смита, терминологии рынка, спроса и предложения. Кейнс предположил, что работает следующий механизм.
Стремление производителя к увеличению прибыли ведёт к постоянным попыткам уменьшить зарплату рабочих. Уменьшение зарплаты заставляет рабочих покупать меньше товаров. Уменьшение спроса снижает производство, что ведёт к новым увольнениям, что опять снижает спрос, что ведёт к новым увольнениям. И так далее вниз по спирали до бесконечности.
Кейнс увидел выход во вмешательстве государства для поддержания «совокупного» спроса общества. Кейнс предлагал государству брать деньги в долг, увеличивать налоги и тратить полученные средства на развитие нового производства, на благоустройство — не так важно, на что, главное — тратить, создавать спрос.
Дополнительный спрос со стороны правительства вернёт рабочие места, рабочие начнут больше покупать, что увеличит спрос на товары, что создаст новое производство, новые рабочие места и так далее.
Теория Кейнса стала широко использоваться на практике всеми правительствами «развитых» стран после Второй мировой войны, поскольку это был чуть ли не единственный способ избежать глубоких кризисов, которые могли бы привести к очередным революциям.
Но в теории Кейнса есть два явных недостатка. Первый — идеологический. Увеличение роли государства прямо противоречит абсолютной власти денег и капитала и попахивает социализмом.
Второй — чисто практический. С одной стороны, для государственных трат надо увеличивать налоги. С другой стороны, это же самое увеличение налогов снижает стимулы к производству и уменьшает потребление.
Выходом из этого замкнутого круга может быть государственный долг. Но опять возникает противоречие — отдать долг можно из налогов, поэтому рано или поздно придётся увеличить налоги.
Есть два других способа отдать долг — взять взаймы новый долг или просто напечатать деньги. Но новый долг ведёт к лавинообразному увеличению выплат по долгам. Печатание денег ведёт к обесцениванию денег и к инфляции, которая негативно сказывается на производстве. На практике правительства рыночных стран используют все доступные источники для погашения долга — и налоги, и новый долг, и печатание денег.
Как мы видим, теория Кейнса хотя и помогает сгладить кризисы, но, во-первых, борется с последствиями, а не с причинами, а во-вторых, ведёт к новым проблемам в виде роста долга и инфляции.
В целом в 1940-1960-х годах кейнсианство применялось более-менее успешно. Но в 1970-е применение этого подхода привело и к инфляции, и к сильному росту долга, и к росту безработицы одновременно.
Следующим подходом к борьбе с кризисами стала монетаристская теория. Она возвращается к классической теории саморегулирующегося рынка.
Монетаристская теория считает, что причина кризисов в том, что в экономике просто не хватает денег для обслуживания товарообмена. Словно не хватает свободных ослов для перевозки, поэтому люди перестают производить новые товары. Следовательно, если правильно регулировать выпуск ослов, то всё будет работать само собой.
Заметим, что монетаристская теория идеологически более «правильна», чем кейнсианство.
Но если исходить из чистого монетаризма, то можно возразить — раз просто не хватает денег в обороте, то цены должны просто снизиться. Что в этом плохого?
Проблема в том, что деньги — это не только средство обращения. Деньги — это ещё и средство накопления или приобретения накопительных товаров.
Естественно, что если цены на товары начнут понижаться (наступит дефляция), то денежные бумажки начнут расти в цене сами по себе, и владельцы состояний не будут заинтересованы в новом производстве. Если товар сам по себе будет стоить завтра дешевле, чем сегодня, то зачем его производить сейчас?
Монетаристский подход имеет определённый смысл, но в применении к мировой экономике в целом он имеет весьма интересные особенности, которые мы рассмотрим в дальнейшем.
В повседневной практике правительства и центральные банки применяют сочетание всех подходов — классического, кейнсианского и монетаристского.
Отметим, что все эти теории даже не пытаются взглянуть на систему свободного рынка со стороны. Они предлагают взгляд изнутри, подобно тому как разные версии молитвенников слегка по-разному смотрят на одного бога [203].
Все теории предназначены не для изменения системы, но для временной борьбы с отдельными неприятными последствиями — с безработицей, инфляцией, налогами. Они не прикасаются к святым идолам или к принципу максимизации прибыли.
Кардинальный подход к борьбе с кризисами капитализма предложен в марксизме. Напомним, что основные выводы марксизма были сделаны задолго до Первой мировой войны и во времена, когда деньги были эквивалентны золоту.
Главной причиной кризисов согласно Марксу является противоречие между общественным характером труда и частным присвоением результатов труда:
«Противоречие между производством и потреблением, присущее капитализму, состоит в том, что производство растет с громадной быстротой, что конкуренция сообщает ему тенденцию безграничного расширения, тогда как потребление (личное), если и растет, то крайне слабо… Растут производительные силы общества без соответствующего роста народного потребления…» [204].
О взглядах Маркса на абсолютный и физический характер стоимости мы говорили в предыдущей главе. Это же отношение переходит и на понимание кризисов:
«Как небесные тела, однажды начавшие определенное движение, постоянно повторяют его, совершенно так же и общественное производство, раз оно вовлечено в движение попеременного расширения и сокращения, постоянно повторяет это движение. Следствия, в свою очередь, становятся причинами, и сменяющиеся фазы всего процесса, который постоянно воспроизводит свои собственные условия, принимают форму периодичности» [205].
Непосредственной причиной кризисов, по Марксу, является нарушение физическихпропорций между отраслями, производством средств производства и производством предметов потребления, между накоплением капитала и потреблением.
В экономических терминах марксизма, капиталист присваивает себе часть произведённой рабочим прибавочной стоимости, но он не использует эту стоимость для потребления производимых товаров. Для устранения кризисов Маркс предложил навсегда отнять у капиталиста возможность присваивать чужой труд — национализировать частную собственность.
Как видим, Кейнс тоже видел причину в противоречиях между производством и потреблением, но он выразил её словами о том, что совокупный спрос становится ниже, чем предложение. Переводя Кейнса на язык Маркса, для устранения кризиса государство должно временно взять взаймы у капиталиста [206] часть излишне присвоенного им труда, или забрать у него излишки через налоги.
Как может возникнуть новая стоимость накопительных товаров? В основном оцифровкой неоцифрованного — добычей нового золота, открытием новых земель и приватизацией существующих, захватом драгоценностей, как внутри своей страны, так и за границей. Но ресурсы получения такой новой стоимости достаточно ограничены.
* * *
Каковы возможности роста стоимостей без создания чего-либо нового? Есть два основных способа:
1) ухудшение одного ради увеличения другого и
2) пирамиды.
Ухудшение одного ради увеличения другого напрямую следует из относительности стоимости. Если ты не можешь улучшить стоимость своих товаров, ухудши стоимость других товаров, и пропорции обмена изменятся.
Простейшим примером будет загрязнение земли, воды, воздуха в одном месте с целью увеличения их стоимости в другом. Естественно, что ухудшение надо производить за границами поганого общества, тогда стоимость внутри него автоматически увеличится.
Другим хорошим примером является уничтожение систем образования, здравоохранения, безопасности в других странах, что резко повышает относительную привлекательность поганых стран.
Механизм пирамиды
Второй способ увеличения стоимости накопительных товаров — это пирамиды. Смысл пирамиды — в увеличении стоимости некоторого товара в сознании всё большего числа людей одновременно. Для этого достаточно создать ситуацию, когда спрос на некий товар постоянно превышает его предложение.
Создать пирамиду довольно просто, и до определённого момента все её участники будут «счастливы».
Давайте представим, что у Мойши и у Абрама есть по десять редких почтовых марок. Сколько стоит одна марка? Вне обмена её стоимость можно принять хоть в 1000 долларов, хоть в 1 цент, это не имеет значения. Давайте представим, что Мойша купил у Абрама марку за 1050 долларов, и Абрам у Мойши — тоже за 1050. Это по-прежнему не имеет большого смысла, они просто поменялись.
Но теперь представим, что нашёлся третий, внешний покупатель. Мойша предложил ему свою марку за 1100 долларов, и договорился с Абрамом, что тот подтвердит такую цену. Убедившись, что за марку «на рынке» дают 1100 долларов, третий купил её.
Каждый обмен с возрастанием цены повышает стоимость всех товаров в пирамиде. Стоимость оставшихся марок соответственно возросла; состояние и Мойши, и Абрама увеличилось до 10 марок x 1100 долларов = 11 тысяч долларов.
Затем пришёл четвёртый человек, который хочет купить марку Абрама. У него уже есть два свидетеля (Мойша и его покупатель) того, что марка стоит дорого. Более того, Абрам увеличивает цену до 1150 долларов, и покупатель соглашается, потому что он видит, что цены растут. Следующий раз марка будет продана ещё дороже. Состояния Мойши и Абрама увеличились не на полученные 50 долларов, но на 500.
К торговле марками подключается всё больше людей. Каждый из них перепродаёт марки последующему с небольшим увеличением цены. Скажем, в год цена марок растёт на 30 процентов.
Тогда приходят люди со стороны, которых уже интересуют не марки, но их интересует то, что марки растут в цене. Они начинают скупать марки только для того, чтобы получить прибыль. Спрос превышает предложение, цены растут.
Каждый из обладателей марок счастлив — он считает себя владельцем большого состояния, и это состояние признаётся другими, существует в сознании других.
Очень важным становится постоянное вовлечение в пирамиду всё нового числа людей, ибо для роста цен необходимо постоянное превышение спроса над предложением и хотя бы небольшой приток денег в пирамиду. Поиском новых «инвесторов» занимается всё большее число завлекателей.
Теперь представим, что Мойша решил, что пора избавляться от своих марок, которые уже стоят более 20 тысяч долларов. Если на рынке есть покупатели, которые приносят свежие деньги извне пирамиды, то Мойша продаст марки и спрячет деньги.
Но если входящих денег нет, то чтобы заинтересовать других участников, Мойша будет вынужден снизить цену.
Но если предложение на продажу превысит спрос, если входящие деньги начнут иссякать в целом, если кто-то внутри пирамиды запаникует, начнёт снижать цену и избавляться от своих товаров, то паника может перекинуться на остальных. Жадность прибыли сменится страхом потерять деньги, каждый будет пытаться быстрее остальных избавиться от товаров, снижать цену, что вызовет дальнейшее лавинообразное снижение цен.
* * *
В реальной жизни за ценами спроса и предложения присматривает специально выделенный «маркет-мэйкер». Он немедленно скупит товар, который будет выставлен на продажу по цене, сильно отличающейся от установившейся. Но в случае большой паники у маркет-мэйкера не хватит резервов.
Для поддержания пирамиды достаточно соблюдения одного правила — приток денег снаружи должен быть выше, чем отток денег из пирамиды.
Пирамиды — необходимый и постоянный способ жизни поганого общества. Предметами пирамид являются все накопительные товары. Фактически, само поганое общество, как и любой культ поклонения предметам — это одна огромная пирамида. В дальнейшем мы подробно рассмотрим историю финансовых пирамид и их некоторые особенности.
Перенос стоимости временными товарами
Вернёмся к временным товарам и рабочей силе. Накопительные товары интересуют поганых в силу их способности увеличивать свою стоимость во времени. Как мы помним, временные товары не могут долго храниться, и имеют смысл только как средства получения прибыли.
Для упрощения давайте представим, что мы живём двести лет назад, бумажных денег нет, все расчёты ведутся через золото. Капиталист — идолопоклонник, верит в золото и хочет больше золота. Он открывает фабрику с одной целью — выпустить товары, которые принесут ему золото.
Капиталист словно выпустит с фабрики маленьких человечков, которые побегут по миру, соберут золотые монетки и принесут их в сундуки капиталиста. Часть монеток затем придётся отдать рабочим фабрики и поставщикам сырья.
Белые шары — владельцы собственности, серые шары — собственность.
Жёлтые шары — товары, переносчики собственности.
До каких пор капиталист будет выпускать товары? До тех пор, пока в мире будет золото, которое эти товары смогут подобрать. Опять-таки, сами товары, их потребительные функции капиталиста не интересуют.
Если только товары перестанут приносить предмет идолопоклонничества — золото, то капиталист немедленно остановит производство. Что будет с рабочей силой, его не интересует.
В наши дни эти человечки приносят владельцу не только золото, но и кусочки любых других накопительных товаров. Поэтому он выпускает товары, пока они приносят такие кусочки (и приносят их больше, чем капиталист отдаёт рабочим и поставщикам).
Вторичный контур в религии денег
Итак, если в накопительных товарах капиталиста интересует первая производная, изменение (рост) их стоимости, то во временных — их способность приносить прибыль, изменение изменения стоимости. То есть вторая производная от стоимости.
Поскольку это вторая производная, то капиталиста начинают интересовать не сами товары, но средства производства таких товаров (то есть средства производства прибыли).
Поскольку капиталист постоянно ищет товар, приносящий максимальную прибыль, то в борьбе за инвестиции (за вложение денег) способность средств производства приносить прибыль конкурирует со способностью накопительных товаров расти в стоимости.
Можно купить-продать золото, чтобы оно выросло в стоимости; или можно купить-продать завод, который выпускает товары, которые принесут прибыль, которая будет обменена на золото.
* * *
Средства производства могут расти в стоимости по двум причинам:
1) увеличивается приносимая ими прибыль,
2) они сами становятся предметом пирамиды.
Первая причина очевидна. Вторая приводит к весьма интересному превращению. Средства производства начинают участвовать в пирамидах через механизм биржи и акций. Важно понимать, что при торговле акциями учитывается не столько стоимость оборудования фабрики [200], сколько способность фабрики приносить прибыль. Скажем, акции фабрики, которая приносит 50 процентов прибыли и имеет оборудования на 1 миллион долларов, будут стоить выше, чем акции фабрики, которая имеет оборудования на 2 миллиона, но приносит 10 процентов прибыли.
Через механизм акций и биржи средства производства товаров-прибыли сами становятся накопительным товаром.
Теперь важным становится не только приносимая средствами производства прибыль, но и просто рост биржевой стоимости средств производства, который хотя и зависит от приносимой прибыли, но косвенно, во второй производной.
Временную, текущую конкуренцию между накопительными товарами и средствами производства выигрывают те, которые быстрее растут в стоимости. Если быстрее растут в стоимости средства производства, то расширяется производство. Если они проигрывают в росте, например, недвижимости, но производство сокращается.
Так в религии денег возникает вторичный контур. Возникает вторичная стоимость [201].
Очень важно, что без механизма биржи и акций средства производства не могут стать накопительными товарами. Заметим, что в отличие от золота или недвижимости, средства производства гораздо более сложны и капризны.
* * *
Подводя итог, в религии денег существует 4 типа товаров:
1. Первичные накопительные товары. Они образуют иерархию собственности и являются главной целью конкурентной борьбы. Простейший накопительный товар — золото.
2. Временные потребительские товары, главной функцией которых является перенос стоимости накопительных.
3. Средства производства временных товаров, которые создают временные товары, которые в свою очередь приносят накопительные. Некоторые средства производства сами становятся предметами пирамиды и превращаются в накопительные товары.
4. Рабочая сила стоит на последнем месте и имеет смысл только как обеспечение работы средств производства, которые создают временные товары, которые в свою очередь приносят накопительные.
Подробнее мы рассмотрим работу вторичного контура в следующей главе.
Идеализация товаров и людей
Религия денег захватывала сознание обществ постепенно. По мере её развития происходила эволюция товаров и людей, которые постепенно принимали ту идеальную форму, которая им нужна для успеха в одномерном денежном мире.
* * *
Проще всего было идеализировать товары удовольствия. Для них религия денег выставляет следующие условия:
§ затраты на производство равны почти нулю,
§ удовольствие (то есть воспринимаемая стоимость) — максимально.
Мы получаем брэнд — торговую марку, чистый символ. Удовольствие приносит просто созерцание этого символа, нанесённого на бумагу, картонку или ткань. Затраты на символ — только поддержание веры в символ, в имидж.
* * *
Функциональные товары невозможно превратить в символ, но затраты надо снижать, а воспринимаемую стоимость — увеличивать.
Поэтому развитие функциональных товаров пошло в сторону сужения функций и сведения свойств к минимально допустимому уровню. Для поддержания потребностей в функциональных товарах их надо делать одноразовыми, недолговечными.
За примерами можно зайти в любой магазин, торгующий китайскими товарами и в кормилки фаст-фуд типа Макдональдса. Другим примером будет американский помидор и прочие искусственно созданные растения. По функции это помидор, по форме это очень красивый помидор. Но по вкусу это не помидор.
Замороженные и обезвоженные продукты гораздо дешевле свежих. Чтобы придать им вкус, вернуть видимость функции этим псевдо-товарам, в них активно используются химические вкусовые добавки [202].
* * *
При выборе товаров власти поганым руководят две эмоции — страх и жадность. Соответственно, эти товары идеализировались в финансовые инструменты с двумя параметрами, соответствующими страху и жадности — риск и доходность.
Сегодня можно купить опции, фьючерсы, страховки и прочие ценные бумаги, которые будут отражать прибыль и риск любых событий, происходящих в мире.
* * *
Человеку рыночная экономика отвела две функции — продавца и потребителя.
Идеальный продавец максимально обманывает покупателя. Идеальный потребитель безропотно потребляет всё, что для него приготовлено. Иногда человек ещё должен быть идеальным производителем — полностью подчиняющимся командам, биологическим роботом.
Но даже сведя мир всего к двум примитивным функциям, рыночная экономика не в состоянии стабильно работать.
Глава 7. Кризисы религии денег.
Кризисы и политэкономия
Если у обычного человека есть стабильное жильё, еда, одежда, лекарства, то ему не так уж и интересно, какие именно процессы происходят внутри экономики. Но тут появляются экономические кризисы.
С момента возникновения религии денег экономические кризисы происходят регулярно. Они возникают как минимум раз в десять лет, и, как правило, не связаны с природными явлениями, а только с поведением самих людей. Последствия кризисов могут свестись как просто к временному затягиванию поясов, так и к многолетним депрессиям, которые заканчиваются мировыми войнами и миллионами трупов.
В современной политэкономии существует три основные теории возникновения кризисов и борьбы с ними — классическая, монетаристская и теория Кейнса.
Кризисы и классическая политэкономия
Классическая политэкономия, берущая начало от Адама Смита, вообще не видит проблемы в кризисах. Поскольку рынок считается саморегулирующимся, то зачем вмешиваться в его объективные законы?
Классическая политэкономия считает кризисы естественным явлением, которое помогает естественному отбору. Кризисы оставляют в бизнесе только лучшие фирмы, а живых — только лучших людей.
Более того, считается, что любое вмешательство государства или иной силы как раз и вызывает кризисы. Стандартные рекомендации классической политэкономии — уменьшить налоги, сократить государственные расходы, уменьшить регулирование рынка, а в идеале вообще свести государственное вмешательство на нет.
Этот подход замечателен для тех, у кого в момент наступления кризиса имеется круглое состояние. Но все кризисы связаны с безработицей. Для тех людей, у которых единственным источником пропитания является продажа собственного труда, кризис представляет прямую угрозу выживания. Поскольку в момент кризиса большинство населения оказывается именно в ситуации выбора между жизнью и смертью, то это приводит к понятному недовольству и конфликтам в обществе.
Последовательное и добросовестное применение классической политэкономии привело к локальным войнам и революциям на протяжении всего XIX века. Венцом этой политики стала Первая мировая война, закончившаяся революциями во многих странах Европы. Но этого было мало, и правительства продолжали следовать рекомендациям Адама Смита.
Они привели к Великой депрессии 1930-х годов, к фашизму, ко Второй мировой войне и сильнейшему разрушению Европы.
* * *
Обобщая подход классической политэкономии, можно сказать, что она переносит принципы работы микроэкономики на макроэкономику, принцип работы одной фирмы — на работу общества в целом. На уровне одной фирмы, действительно, чем меньше налоги и чем меньше вмешательство государства, тем лучше живётся этой фирме.
Но отдельная фирма — это открытая система с одним входом и выходом. Экономика в целом — это замкнутая система, в которой все входы и выходы в конечном итоге связаны. Эта связь входов и выходов может замыкаться как внутри одной страны, так и внутри экономики мира в целом.
То, что годится для открытой системы, не будет работать в замкнутом пространстве. Например, в случае одного автомобиля, сжигание кислорода на его входе и выхлопные газы на его выходе не несут больших проблем. Можно поставить на него больший двигатель и увеличить выхлопы, автомобиль станет быстрее и мощнее. Но если взять замкнутую систему города, то увеличение выхлопов каждым автомобилем приводит к весьма серьёзным проблемам.
Теория Кейнса
Английский экономист Дж. Кейнс был очевидцем всемирной Великой депрессии, во время которой на протяжении долгих десяти лет не было заметно никаких признаков самовосстановления.
Кейнс решил проанализировать экономику как замкнутую систему и посмотреть, что происходит с совокупным спросом и совокупным предложением общества. Чтобы быть услышанным, Кейнсу пришлось излагать свои мысли в общепринятой терминологии Адама Смита, терминологии рынка, спроса и предложения. Кейнс предположил, что работает следующий механизм.
Стремление производителя к увеличению прибыли ведёт к постоянным попыткам уменьшить зарплату рабочих. Уменьшение зарплаты заставляет рабочих покупать меньше товаров. Уменьшение спроса снижает производство, что ведёт к новым увольнениям, что опять снижает спрос, что ведёт к новым увольнениям. И так далее вниз по спирали до бесконечности.
Кейнс увидел выход во вмешательстве государства для поддержания «совокупного» спроса общества. Кейнс предлагал государству брать деньги в долг, увеличивать налоги и тратить полученные средства на развитие нового производства, на благоустройство — не так важно, на что, главное — тратить, создавать спрос.
Дополнительный спрос со стороны правительства вернёт рабочие места, рабочие начнут больше покупать, что увеличит спрос на товары, что создаст новое производство, новые рабочие места и так далее.
Теория Кейнса стала широко использоваться на практике всеми правительствами «развитых» стран после Второй мировой войны, поскольку это был чуть ли не единственный способ избежать глубоких кризисов, которые могли бы привести к очередным революциям.
* * *
Но в теории Кейнса есть два явных недостатка. Первый — идеологический. Увеличение роли государства прямо противоречит абсолютной власти денег и капитала и попахивает социализмом.
Второй — чисто практический. С одной стороны, для государственных трат надо увеличивать налоги. С другой стороны, это же самое увеличение налогов снижает стимулы к производству и уменьшает потребление.
Выходом из этого замкнутого круга может быть государственный долг. Но опять возникает противоречие — отдать долг можно из налогов, поэтому рано или поздно придётся увеличить налоги.
Есть два других способа отдать долг — взять взаймы новый долг или просто напечатать деньги. Но новый долг ведёт к лавинообразному увеличению выплат по долгам. Печатание денег ведёт к обесцениванию денег и к инфляции, которая негативно сказывается на производстве. На практике правительства рыночных стран используют все доступные источники для погашения долга — и налоги, и новый долг, и печатание денег.
* * *
Как мы видим, теория Кейнса хотя и помогает сгладить кризисы, но, во-первых, борется с последствиями, а не с причинами, а во-вторых, ведёт к новым проблемам в виде роста долга и инфляции.
В целом в 1940-1960-х годах кейнсианство применялось более-менее успешно. Но в 1970-е применение этого подхода привело и к инфляции, и к сильному росту долга, и к росту безработицы одновременно.
Монетаристский подход
Следующим подходом к борьбе с кризисами стала монетаристская теория. Она возвращается к классической теории саморегулирующегося рынка.
Монетаристская теория считает, что причина кризисов в том, что в экономике просто не хватает денег для обслуживания товарообмена. Словно не хватает свободных ослов для перевозки, поэтому люди перестают производить новые товары. Следовательно, если правильно регулировать выпуск ослов, то всё будет работать само собой.
Заметим, что монетаристская теория идеологически более «правильна», чем кейнсианство.
Но если исходить из чистого монетаризма, то можно возразить — раз просто не хватает денег в обороте, то цены должны просто снизиться. Что в этом плохого?
Проблема в том, что деньги — это не только средство обращения. Деньги — это ещё и средство накопления или приобретения накопительных товаров.
Естественно, что если цены на товары начнут понижаться (наступит дефляция), то денежные бумажки начнут расти в цене сами по себе, и владельцы состояний не будут заинтересованы в новом производстве. Если товар сам по себе будет стоить завтра дешевле, чем сегодня, то зачем его производить сейчас?
Монетаристский подход имеет определённый смысл, но в применении к мировой экономике в целом он имеет весьма интересные особенности, которые мы рассмотрим в дальнейшем.
* * *
В повседневной практике правительства и центральные банки применяют сочетание всех подходов — классического, кейнсианского и монетаристского.
Отметим, что все эти теории даже не пытаются взглянуть на систему свободного рынка со стороны. Они предлагают взгляд изнутри, подобно тому как разные версии молитвенников слегка по-разному смотрят на одного бога [203].
Все теории предназначены не для изменения системы, но для временной борьбы с отдельными неприятными последствиями — с безработицей, инфляцией, налогами. Они не прикасаются к святым идолам или к принципу максимизации прибыли.
Марксизм и кризисы капитализма
Кардинальный подход к борьбе с кризисами капитализма предложен в марксизме. Напомним, что основные выводы марксизма были сделаны задолго до Первой мировой войны и во времена, когда деньги были эквивалентны золоту.
Главной причиной кризисов согласно Марксу является противоречие между общественным характером труда и частным присвоением результатов труда:
«Противоречие между производством и потреблением, присущее капитализму, состоит в том, что производство растет с громадной быстротой, что конкуренция сообщает ему тенденцию безграничного расширения, тогда как потребление (личное), если и растет, то крайне слабо… Растут производительные силы общества без соответствующего роста народного потребления…» [204].
О взглядах Маркса на абсолютный и физический характер стоимости мы говорили в предыдущей главе. Это же отношение переходит и на понимание кризисов:
«Как небесные тела, однажды начавшие определенное движение, постоянно повторяют его, совершенно так же и общественное производство, раз оно вовлечено в движение попеременного расширения и сокращения, постоянно повторяет это движение. Следствия, в свою очередь, становятся причинами, и сменяющиеся фазы всего процесса, который постоянно воспроизводит свои собственные условия, принимают форму периодичности» [205].
Непосредственной причиной кризисов, по Марксу, является нарушение физическихпропорций между отраслями, производством средств производства и производством предметов потребления, между накоплением капитала и потреблением.
В экономических терминах марксизма, капиталист присваивает себе часть произведённой рабочим прибавочной стоимости, но он не использует эту стоимость для потребления производимых товаров. Для устранения кризисов Маркс предложил навсегда отнять у капиталиста возможность присваивать чужой труд — национализировать частную собственность.
* * *
Как видим, Кейнс тоже видел причину в противоречиях между производством и потреблением, но он выразил её словами о том, что совокупный спрос становится ниже, чем предложение. Переводя Кейнса на язык Маркса, для устранения кризиса государство должно временно взять взаймы у капиталиста [206] часть излишне присвоенного им труда, или забрать у него излишки через налоги.