Никитина Елена. Огненный путь Саламандры

   – Которая тоже начала мигать, – прошептала я, уже начиная понимать, что было дальше. Ведь как раз недалеко от Мальперны я и отбила эльфыреныша у похитителей.
   – Угадала, – подтвердил мои худшие опасения Мираб. – Только трогать и дальше карту я побоялся. Только через пару дней занялся ею снова. Уж больно интересно стало, что она покажет.
   – И давно ты это все обнаружил? – Я потрясла бумагой и выжидательно уставилась на потупившегося мальчишку.
   – Ну… в общем… через несколько дней после того, как ты меня спасла.
   – Понятно. А почему сразу не сказал?
   – Хотел проверить сначала, а потом обрадовать тебя оригинальной новостью.
   Да уж, обрадовал, ничего не скажешь. Но сути дела это не меняет.
   – Получается, везли тебя под грифом «строго секретно» в Царство Гор. Вопрос – зачем?
   – Я тоже об этом думал, но, – юный экпериментатор удрученно развел руками, – не вижу никакой связи.
   Хотелось бы мне тоже это знать. Странную игру затеяли темные эльфы. И так живут на отшибе, словно изгои какие-то, почти ни с кем не общаются, а миром править, как известно, и блоха мечтает. Светлые по сравнению с ними просты и наивны. Правда, с представителями других рас и народов тоже не очень-то любят общаться, но договориться с ними все-таки можно. Вон даже Фену удалось растопить сердце высокомерной блондинки из приближенного к правящему дому семейства. А Темные из своего крохотного царства вообще носа не кажут, но каким-то образом ухитряются всегда быть в курсе чуть ли не самых интимных подробностей мира. Откуда у них столь подробная информация, никто не знает. Ведь и про меня как-то проведали, поганцы, да еще и замуж звали, как совсем недавно выяснилось.
   – Должна быть вторая такая карта, – уверенно заявила я, складывая более чем странную карту и убирая ее в сумку.
   – С чего ты взяла? – удивленно воззрился на меня эльфыреныш.
   – Понимаешь, Мирабчик, – мальчишка не любил такого фамильярного обращения, но я не могла отказать себе в удовольствии время от времени так его называть, чтобы не задавался сверх меры, – подобные карты используются только во всякого рода тайных делах и всегда создаются в двух экземплярах. Не спрашивай, откуда мне это известно, просто знаю, и все, – пресекла я на корню готовый сорваться с губ Мираба вопрос. – Так вот. Один экземпляр выдается тому, на кого возлагается миссия доставить секретный товар или зашифрованное письмо по определенному адресу, и исполнитель не должен знать окончательного пункта назначения, чтобы в случае поимки или провала операции не сболтнул лишнего. А второй экземпляр остается у хозяина. По нему он следит за продвижением наемника и поэтапным выполнением задания. Карта один за другим показывает пункты на пути продвижения, и не раньше, чем до очередного из них можно добраться. То есть, если ты будешь тыкать на карту каждую минуту, она не откроет тебе следующего места. Только по истечении минимального срока, необходимого, чтобы до него добраться.
   – Ага, так вот из-за чего у меня не сразу все получалось, – неизвестно чему обрадовался Мираб. – А я-то думал, что это у меня пальцы кривые по определенным дням.
   Я снова взглянула на солнце сквозь карту. Сомнений не оставалось – Мираба везли из Царства Темных в Царство Гор. По чьему приказу? Владыки или Великого Жреца? Если бы владыка был в курсе, то и Полоз бы не остался в стороне, а при нашей первой случайной встрече в лесу мой благоверный ни словом, ни жестом, ни взглядом не выдал своей заинтересованности. И даже не сделал ни малейшей попытки задержать нас. Если меня он не знает в лицо и может легко ошибиться, то уж внешность эльфырей не должна быть для него тайной за семью печатями. Из всего этого можно сделать вывод, что владыки если и не пребывают в полном неведении относительно творящихся вокруг них дел, то уж не заинтересованы в похищении эльфыренка точно. На кой он им сдался? Везти столь откровенный международный конфликт через весь Мир Царств ради какой-то сомнительной выгоды не в их характере. Они корыстны и властолюбивы, но далеко не политиканы, высокомерны и тщеславны, но не опустятся до унижения себя и противника. А здесь изрядно попахивает хорошо завуалированной продуманностью и годами отточенной хитростью. Я, конечно, не мастер придворных закулисных игр, но, будучи царской дочерью, успела насмотреться на всякого рода любителей замутить интриги. Поэтому делаем вывод: в похищении наследника Пара-Эльталя заинтересован Темный Жрец. За глаза, конечно, судить нехорошо, тем более что я этого жреца никогда не видела, но есть у меня внутренняя чуйка – его темная душонка радеет не только о благополучии их обожаемого паучка. Впрочем, здесь и интуиция не особо нужна, вполне хватит банальной логики. Ко мне Темный Жрец сватался? Как совершенно случайно выяснилось – да. Кольцо мое похитила наемница тоже по его приказу, она сама проговорилась, дура. Карта недвусмысленно показывает от начала до конца путь, которым везли, но так и не довезли Мираба. А эльфыри, чьим будущим повелителем является мой неугомонный спутник, сидят в вынужденном заточении на своем Вершителем забытом острове тоже по вине Темного Жреца. Что-то многовато для совпадений, мне кажется. Добраться бы до этого излишне энергичного интригана да выяснить все из первых рук. Только уверена, что если моему неожиданному визиту, может быть, еще и будут рады, то уж я-то от проявленного темноэльфийского гостеприимства вряд ли получу массу удовольствия. Отвергнутый жених, даже если он уже давно утешился и думать забыл о жестокосердной невесте, ничем не лучше разбуженного посреди зимы медведя – вроде и признаков агрессии не выказывает, но опасен до крайности. Одно особо чувствительное на неприятности место, что находится на расстоянии вытянутой руки от головы, упорно твердило мне о возможности скорой встречи с этим загадочным типом. А разум старался лихорадочно придумать, как этой встречи избежать.
 
   Литоки, до которых мы с Мирабом рассчитывали добраться только ближе к вечеру, вынырнули из-за деревьев неожиданно. Дорога сделала крутой поворот, за которым лес неожиданно расступился, явив нашему взору довольно крупное село. Табличка с крупными кривыми буквами, прибитая прямо к дереву, гласила, что мы прибыли куда надо. А многочисленные листочки и дощечки, приколотые на потрескавшуюся от времени фанерку и въездные ворота, подробно и красочно рассказывали, какие удовольствия и где именно мы можем здесь получить.
   – Тебе оригинальные и незабываемые впечатления исключительно для женщин от братьев Таранов не нужны? – вчитавшись в одно из таких объявлений, полюбопытствовал Мираб.
   – Спасибо, обойдусь. – Я искоса глянула на хитро улыбающегося мальчишку. – Мне и без братьев Таранов впечатлений в жизни хватает. Особенно в последнее время.
   – А брдонский массаж, который ставит на ноги даже самых безнадежно больных и уставших от жизни?
   – Уймись, а, – жалобно попросила я, сама бегло просмотрев несколько дощечек и сделав вывод, что мы попали чуть ли не в рассадник самых смелых греховных удовольствий, начиная от чревоугодия и заканчивая запредельными плотскими утехами. Даже игровой клуб для любителей пощекотать нервы ценой собственной наличности тут имелся. Интересно, в этом селе более-менее приличное место, где можно переночевать без всяких «особых впечатлений», найдется?
   – Ой, Сати, смотри! – вдруг крикнул Мираб, тыча пальцем куда-то влево. От возбуждения мальчишка даже подпрыгнул в седле, отчего капюшон съехал ему на затылок, открыв для обозрения длинные ушки. Я послушно повернула голову, машинально водворяя непослушный капюшон на место, да так и замерла с протянутой рукой.
   – Вот ёшкин пень! – только и смогла вымолвить, узрев то, что хотел мне показать эльфыреныш.
   В указанном Мирабом направлении над домами поднимался клубами черный тяжелый дым, сносимый в сторону ветром и ложащийся чуть ли не на крыши домов. В воздухе сразу завитал еле уловимый запах гари, становящийся все сильнее и сильнее. Не костерок в огороде жгут, это точно. Кажется, обещанные на въезде в село «впечатления» уже начинаются.
   – Поедем посмотрим, – радостно подпрыгнул в очередной раз мальчишка и стукнулся головой о мою ладонь. Я отмерла и убрала руку.
   – Поехали!
   По мере приближения к месту пожара (а что же это могло еще быть!) улицы заполнялись спешащим и вопящим народом, устремляющимся в том же направлении, что и мы. Люди – существа загадочные. Даже если помочь не могут, все равно лезут в первых рядах, хотя бы для того, чтобы потаращиться на чужое горе и совет дельный не вовремя подкинуть. Никогда не понимала такой политики, но ведь и не прогонишь никого, все село, поди, собралось.
   Когда мы с Мирабом подъехали к полыхающему строению, от сносимого ветром пламени уже успел заняться соседний дом. Благо он был последним на этой улице, дальше начиналось голое поле. Шум, гам, гвалт, крики, вопли стояли такие, что не слышно было даже грохота падающих прогоревших перекрытий. Зрелище было завораживающим и устрашающим одновременно. Уж насколько я люблю огонь, его энергия питает меня и дает жизнь, но тут я столкнулась с другой его стороной, кардинально противоположной – разрушающей и смертоносной. Огонь пожирал и уничтожал то, что было создано не одной парой рук, создано с любовью и заботой о своих близких, с надеждой на прекрасное будущее. И теперь все это умирало, корчась в страшных предсмертных муках.
   Толпа вокруг галдела, как стая галок на овсяном поле. Кто-то пытался оттащить еще уцелевшие вещи; вереница особо деятельных передавала по цепочке ведра с водой, тщетно поливая уже взметнувшееся до самого неба пламя. Народ бестолково бегал и суетился, даже наших лошадей пару раз толкнули так, что они чуть не завалились на бок.
   – Страсть-то какая прекрасная! – одними губами прошептал Мираб, округлившимися глазами взирая на бушующее пламя и прикрывая лицо от стелющегося в разные стороны удушливого дыма.
   Мне самой, если честно, было не по себе, но я просто не могла отвести жадного взгляда от смертоносной неуправляемой пляски огня. Такого я от теплой, милой и родной стихии не ожидала.
   Вдруг сбоку раздался истошный визг, и какая-то женщина, чуть не опрокинув мою лошадь и даже этого не заметив, пронеслась мимо и бросилась ко второму, уже вовсю полыхающему дому. Ее кто-то схватил и попытался удержать, но она продолжала вырываться и на истерических нотках что-то визжать, порываясь попасть в горящее строение. Взоры окружающих обратились на нее, какой-то деятельный мужичок сунулся к двери, но тут же отскочил, поплатившись за неосторожность изрядно опаленной шевелюрой и бородой, да еще и вдогонку его чуть не придавило обрушившейся балкой крыльца. Огонь жадно пожирал все, что попадалось на его пути, не желая делиться своей добычей ни с кем, даже с законным хозяином. Погода в последние дни стояла сухая, дождей не было совсем, вот все и горело, как хорошо высушенный хворост.
   Мы с Мирабом спешились и протиснулись поближе, чтобы узнать, в чем дело. Лошади тревожно стригли ушами, не понимая, зачем людям приперло соваться в самое пекло.
   – А что случилось? Почему она так кричит? – спросила я у молодой женщины, стоявшей недалеко от нас и переводившей испуганный взгляд со второго горящего дома на рыдающую женщину.
   – Ребенок у нее там, маленький совсем, – безжизненным голосом ответила та, даже не повернув голову в нашу сторону. – Она только к травнику за лекарством для мальца отбежала, и вот…
   – Мираб, держи лошадей. – Я бросила ему поводья и кинулась к дому.
   – Ты куда?! Стой! – истерично взвизгнул Мираб, пытаясь схватить меня за рукав, но промахнулся и бросился следом, но плотная толпа не дала ему меня догнать. – Больная, да?! – услышала я его панический голосок с плаксивыми нотками отчаяния. – А обо мне ты подумала?! Ой, ду-у-ура…
   Я обернулась и успела заметить, что моего «мальца» ухватила за руку та самая женщина, с которой я только что разговаривала, и, распихивая локтями возбужденный и орущий народ, подбежала к хозяйке горящего дома.
   – В какой комнате ребенок? – без всяких предисловий выпалила я. Не лазить же в бесплодных поисках по всему пожарищу.
   – В дальней… – продолжая рыдать и уже еле держась на ногах от горя, ответила она и подняла на меня полный отчаяния взгляд. – Кровинушка моя…
   Понятно, ничего конкретного от нее не добиться, состояние не позволяет как следует мыслить.
   – Да в горнице он, на лавке должен был быть, – подсказала сердобольная старушка, стоящая в первых рядах.
   Ладно, разберусь на месте, я не человек, у меня с огнем особые отношения, и метнулась в сторону дома.
   – Стой, ненормальная! – раздалось мне вслед, но удерживать никто не торопился. – И не спасешь никого, и сама угоришь!
   Я уже никого не слушала. Пламя лизнуло мне лицо, не причинив вреда, хоть я и на миг испугалась, что не справлюсь с таким сильным напором огня. Одно дело в теплом уютном костерке нежиться, и совсем другое – в охваченный бешено ревущим пламенем дом лезть. Страшно безумно. Но ничего ужасного, вопреки моим ожиданиям, не произошло, я почувствовала только привычное тепло, окутавшее меня с ног до головы, и бегущую вдоль позвоночника дорожку знакомой энергии. Не теряя больше времени, я шагнула внутрь. За ревом пожара ничего почти не было слышно, и мне пришлось обежать все комнаты, чтобы убедиться, что в доме никого нет. Не может такого быть! И тут до моего обостренного волнением и тревогой слуха донеслось сдавленное всхлипывание. Я повернулась на звук и рванула к печи, до которой огонь еще не успел добраться. Внутри-то как раз и сидел испуганный и уже почти задохнувшийся от удушливого дыма ребенок. Он забился так далеко, что мне с большим трудом удалось вытащить его наружу. Мальчику было на вид годка три-четыре, он сильно упирался, но больше от страха, а когда мне удалось извлечь его из печи, вцепился мне в шею, чуть не задушив. Я выскочила в ближайшее окно, и вовремя – дом сложился, как карточный замок, со всеми возможными световыми спецэффектами, больше напоминающими праздничный фейерверк, только весельем от них и не пахло. А ведь еще секунда, и даже моя способность не гореть в огне вряд ли помогла бы остаться в живых.
   Я крепко прижала ребенка к себе и, продираясь сквозь кусты смородины, вышла на заполненную народом улицу. Меня тут же окружила возбужденно гомонящая толпа, выказывающая восхищение и почтение моему геройскому поступку, в котором лично я ничего геройского не видела. На то я саламандра, чтоб в огне не гореть. Может, в пожарники пойти, когда нужда совсем прижмет?
   Малыш перекочевал на руки счастливой и зареванной матери, пытающейся от счастья выдернуть мне руку, подозреваю, чтобы целовать ее каждый вечер перед сном, а я стала озираться в поисках своего заносчивого мальчишки. Куда этот шалопай запропастился?
   И тут на меня сзади кто-то налетел и с радостным визгом повис на плечах. Удержать равновесие мне не удалось, и я, увлекаемая тяжестью болтающегося на спине тела, опрокинулась на землю, подмяв под себя того, кто так неосмотрительно решил использовать меня в качестве вешалки. Собственно, в хозяине слабо трепыхающейся подо мной тушки я уже нисколько не сомневалась, один до боли знакомый визг сразу выдал своего обладателя.
   – Слезь с меня… – задыхаясь под тяжестью моего веса, взмолился Мираб. – Ты меня раздавишь! Ой, больно же, крыло сломаешь так! Ты поосторожнее! Первая к лекарям меня не поведешь.
   – Конечно, не поведу, я не самоубийца. Добью, чтоб не мучился, и дело с концом, – огрызнулась я, пытаясь приподняться и окончательно не втереть в пыль мальчишку. – А если с крылом чего, то я тебя ветеринарам покажу, они куриные болезни хорошо лечить умеют.
   – Почему куриные? – не понял Мираб, но на всякий случай сделал несчастную мордашку, приготовившись обидеться.
   – Потому что только с куриными мозгами можно додуматься напрыгнуть на меня сзади, – вполне доходчиво прошипела я. – Сзади нападают только отъявленные трусы и подлые враги, запомни это. Я ведь и приложить от души могу. Или ты уже забыл, как я тебя чуть не отправила к праотцам в результате твоих экспериментов по выводу меня из апатии?
   Оказалось, что помнит, потому что скулить сразу перестал и еще имеющиеся претензии оставил при себе. Вот и правильно.
   Вскоре мы уже сидели в ближайшей харчевне, где нас потчевали как главных спасателей года и даже расщедрились на обед за счет заведения, что вызвало неконтролируемый аппетит в первую очередь у Мираба. Он заказал себе столько еды, что все мои старые сомнения насчет его кровожадности и прожорливости дружно зашевелились и готовы были в любой момент воскреснуть. И куда в него столько влезает, это же на целую ораву оголодавших бродяг хватит!
   – Значит, я насчет тебя не ошибся! Ура! – страстным шепотом заговорил Мираб, как только мы смогли остаться вдвоем. Я прекрасно чувствовала, что мальчишке не терпится сообщить мне нечто сенсационное, но до этого рядом постоянно кто-то крутился, нас старались угостить чем покрепче и всячески выразить то ли соболезнование, то ли почтение.
   – В каком это смысле? – не поняла я, но насторожилась.
   – В прямом. Ты – действительно саламандра.
   Я мысленно поаплодировала его проницательности и невесело усмехнулась. Вот навязался этот мелкий упыреныш на мою голову! Лучше бы его сообразительность проснулась не сейчас, а намного раньше, когда его похищали.
   – Я давно заметил, что ты с огнем связана, только уверенности не было, – продолжил тем временем Мираб, довольный до безобразия собственным открытием. – Сначала я думал, что ты колдунья огненная, но ты совсем на колдунью не похожа, у тебя сущность другая…
   – Стоп! Какая сущность? – не поняла я, но внутри шевельнулось что-то неприятное. Так, что там у нас с душой-то?
   – Э… Ну… В общем… – замялся Мираб и почесал за ухом для усиления мыслительной деятельности. То, что с обычным человеком едет маленький эльф, в Литоках почему-то никого не удивило, и мы сидели в харчевне совершенно спокойно. Однако главное мое предупреждение – не улыбаться, демонстрируя клыки, и не шевелить крыльями под плащом – выполнялось неукоснительно. – Эльфыри видят истинную сущность каждого живого существа.
   Как я не свалилась со стула – для меня до сих пор осталось загадкой, но стукнуть этого горе-провидца захотелось очень сильно. Получается, что он меня видел насквозь, а я даже не подозревала об этом. Вот кого нужно было моему муженьку непутевому нанимать на поиски, а не самому по разным царствам мотаться, от важных дел отрываться.
   – А какого Лихого ты все это время молчал?!
   – Так это только законные правители умеют, а я еще маленький.
   – Какое счастье!
   – Что именно?
   – Что ты – маленький. У вас все эльфыри отличаются такими уникальными способностями?
   – Не все, я же сказал – законные правители. Я, когда займу место своего отца, тоже смогу, но пока вижу только общий фон. Но ты не бойся, я никому не скажу.
   – Хоть на этом спасибо, – недовольно проворчала я, сразу прикидывая, какими неприятностями новое открытие Мираба мне грозит.
   Чем больше я узнаю этих эльфырей, тем больше начинаю их опасаться, причем совсем по другим причинам, нежели обычные люди. Вот угораздило-то меня так нарваться. В том, что Мираб не станет орать на каждом перекрестке, что я саламандра, у меня сомнений не было, оно ему невыгодно. Вряд ли он встретит еще одну такую же больную на всю голову, которая согласится спасать это своенравное и жутко опасное для жизни чудо от кого-нибудь и безрассудно наняться ему в провожатые. Пристукнет сразу, и это в лучшем случае.
   Нам принесли дымящийся и умопомрачительно пахнущий обед, на который Мираб накинулся, будто не ел дней десять. Я тоже принялась за свою скромную (по сравнению с его) порцию, но без должного аппетита. Мысли в моей голове бродили далеко не радужные. Я больше не чувствовала свое кольцо, с самого Капитара. До встречи с братом оно вело меня, словно по ниточке, связывающей нас, а сейчас эта ниточка странным образом и по непонятным причинам оборвалась. Сколько я ни прислушивалась к себе, сколько ни напрягалась – тишина. И все бы ничего, благо я знаю, в какой стороне искать свое коварно похищенное колечко, если бы не одно «но». С того самого момента, как я почувствовала отсутствие связывающего меня с брачным артефактом зова, с моим организмом стали происходить странные вещи. Вот уже пару раз на меня накатывала непомерная слабость. И все бы ничего, ее можно было легко списать на последствия пережитого стресса с последующей депрессией, в которую я так не вовремя впала, но слабость ощущалась неимоверная, сопровождающаяся странным, постепенно разгорающимся жаром внутри, который вытеснял воздух из груди и жутко мешал дышать. Боль была очень сильная, сжигающая, всепоглощающая, будто меня поджаривают изнутри. Хотелось сорвать с себя всю одежду, безжалостно разодрать ногтями кожу, обнажить ребра и залить внутренности ледяной водой. А спустя несколько секунд, казавшихся целой вечностью, все проходило без следа, словно ничего и не было. Не знаю почему, но эти странные приступы я не могла связать ни с чем, кроме потери связи с кольцом. Что же за сила заключена в нем и как это связано со мной? А ведь как-то связано. Только, к вящему сожалению, по мою душу не нашелся еще добрый дядя, который бы пришел и разложил по полочкам весь тот бардак, который нагородил для меня Вершитель. Какой кошмар! Где моя незамысловатая скучная жизнь во дворце под папиным крылышком? Я бы сейчас с удовольствием поскучала. Кто бы мог подумать, что навязанное мне замужество окажется для меня не только борьбой за существование, но и открытием совершенно новых, неведомых доселе сторон моей казавшейся довольно заурядной личности. А еще больше вопросов остаются пока висеть в воздухе, но я планирую рано или поздно все-таки получить на них ответы. Желательно рано, потому что поздно информация может уже и не понадобиться.
   Какое-то время мы ели молча. Мираб уписывал за обе щеки овощное рагу и мясо на косточке, обглодав последнюю до состояния «даже собачке погрызть нечего», а я вяло ковырялась вилкой в своей тарелке, особо не задумываясь о ее содержимом.
   – Мне того же, что и этому милому… вот, значит, как… этой барышне!
   Я внутренне застонала и помахала ручкой окончательно свалившему аппетиту. И так настроение оставляет желать лучшего, еще и эта напасть на пятки наступает, того и гляди тяпнет так, что мало не покажется. А ведь я так и не успела выяснить, ядовитый он в змеиной ипостаси или только размерами запугать и способен.
   – Ой, старый знакомый… – собрался уже расплыться в улыбке Мираб, отрываясь от уполовиненного обеда, но тут же натянул на мордашку серьезное выражение. Даже бровки сдвинул, чтобы казаться серьезнее некуда. – Ты проделал такой длинный путь, чтобы еще раз сказать спасибо за свою спасенную жизнь?
   – Ни в коей мере, – совершенно серьезно ответил мой благоверный, вольготно расположившись за нашим столом, но при этом впился жадным взглядом в меня. – Кто же виноват, что мы едем одной дорогой.
   «Ты же и виноват, – мрачно подумала я. – Нечего было на мне жениться. Сидел бы сейчас преспокойненько дома и в ус, или правильнее сказать – в хвост, не дул. Я бы тоже в этой Вершителем забытой дыре не прохлаждалась».
   – При первой встрече я принял тебя за юношу, – не скрывая своего интереса к моей персоне, без обиняков выдал Полоз.
   – И что? – как можно небрежнее пожала плечами я, отодвигая от себя почти нетронутую тарелку. – Это что-то меняет?
   – Пока не знаю.
   – Сатия сегодня совершила настоящий подвиг – она ребенка незнакомого из горящего дома вытащила, – совершенно не к месту похвастался Мираб и принялся красноречиво расписывать свою неоценимую помощь в этом нелегком и отважном деле. Вдруг оказалось, что он тоже принимал самое активное участие и в последний момент успел выдернуть меня из-под обрушившейся крыши, потому что я полезла спасать еще и какую-то кошку. Так что я теперь перед ним в неоплатном долгу.
   – Уже наслышан, – сухо бросил Полоз, не особо впечатлившись воодушевленным рассказом. – Вся деревня только об этом и говорит.
   Я наконец соизволила поднять глаза от скатерти, которую разглядывала с повышенным интересом, будто она в любой момент могла меня выручить.
   – Не понравилось, что тебя отшили при первой встрече и бросили одного в лесу? – не могла не съязвить я.
   – Отчего же? Это вполне нормально. Сначала спасти, потом оставить с носом.
   – Угу. Только меня чуть не оставили БЕЗ носа, если ты помнишь, – едко намекнула я на столкновение с дверью.
   – А это уже, как говорится, не повезло. Нечего под чужими дверьми стоять.
   – А я и не стояла, я шла.
   Мираб смешно фыркнул и зыркнул на нас поверх куска копченой свинины.
   – Девушка сегодня не в духе, – прожевав, предупредил моего благоверного мелкий негодник. – Не советую лезть на рожон, все равно проиграешь. К тому же она уже занята.
   Мои глаза непроизвольно расширились от удивления. Что это его понесло так?
   – Вот как? – удивился Полоз, хитро сверкнув на меня золотыми глазами, и снова насмешливо посмотрел на Мираба. – Уж не тобой ли? А не маловат ли ты еще для ухаживаний за взрослыми женщинами?
   – Ничего, сойдет. Надо же когда-то начинать учиться. – Гадкий мальчишка использовал ситуацию на полную катушку и наслаждался произведенным эффектом. Эх, выдать бы его с потрохами за такие выкрутасы, да язык не повернется. Жалко.