Страница:
«Кто, интересно, додумался сообщить ему это в такой форме? – неожиданно со злостью подумал Гуров. – «По факту гибели жены»! Обязательно выясню, кто у нас такой умный, и лично научу, как сообщать подобные вещи!»
Гуров в душе кипятился, хотя… Хотя он, проработав больше четверти века с делами об убийствах, до сих пор сам не знал, как правильно сообщать такие новости. Как ни подслащивай пилюлю, она все равно горька.
«Но не так же! – раздраженно думал полковник. – Не столь протокольно!»
А сам говорил вслух, стараясь, чтобы голос его звучал ровно, без всяких эмоций:
– Расскажите, когда вы в последний раз видели свою жену?
– Вчера, – тут же ответил Алексей. – Вчера утром, когда она уходила на работу.
Умецкий еще говорил, рассказывал о своей жизни с Ириной, об их отношениях и планах на будущее, и было во всем этом что-то нелепое – говорить о планах человека, которого больше нет. И все планы, надежды и чаяния, все, чем еще вчера жила эта девушка, сегодня полностью лишено смысла.
Гуров выяснил, что Ирина коренная москвичка, как и ее муж, что познакомились они с Алексеем два года назад, а поженились весной, дождавшись покупки квартиры. Для этой операции родителям Ирины пришлось продать свою трешку в центре и купить двухкомнатную на окраине, родителям Алексея – расстаться с новым автомобилем, а им с Ириной еще два года копить, чтобы добавить необходимую сумму и приобрести скромную квартирку в Медведково.
Он также сообщил, что Ирина была довольна занятиями в центре «Идеал», что новых друзей у нее там не появилось, потому что прозанималась она совсем недолго, что ни о ком ничего подробно она не рассказывала и никого особенно не выделяла. Обычные занятия. То есть выходило, что человек, убивший ее, – лицо, скорее всего, случайное и ей не знакомое. Но что ему было нужно? Зачем он ее убил? И зачем убил предыдущую жертву, если, конечно, это один и тот же человек? И кто она, эта жертва? Данных по этому делу Гуров пока не получил…
Словом, ответов на эти вопросы пока не было, а их, этих вопросов, становилось все больше и больше. Гуров очень рассчитывал на сегодняшнюю встречу Крячко с приятелем, а также на результаты экспертизы и показания свидетелей. Но вот ведь закавыка – и свидетелей-то не было!
И полковник, опросив Алексея Умецкого и простившись с ним, решил отправиться в фитнес-центр «Идеал», чтобы побеседовать с персоналом и клиентами. Хотя от клиентов пока толку мало – те, что занимались вместе с Ириной, приходили на занятия вечером и через день. Значит, сегодня днем их там не будет. Что ж, придется выяснять всех поименно, просить администрацию составить полный список и беседовать с каждым по отдельности, кого-то вызывая к себе, к кому-то наведываясь на службу или домой. Словом, начиналась обычная рутинная работа.
Гуров усмехнулся, подумав, как ошибочно мнение, что вся работа сыщика-оперативника заключается только в погонях, драках и перестрелках – сплошном экшене. На деле выходило, что основная часть этой работы проходит за чтением бумаг, получением телефонограмм и в беседах со свидетелями. И от этого в большей степени зависит благоприятный результат всего процесса. А ради результата Гуров и трудился, а не ради острых ощущений, свойственных юности и неопытности.
– Рады вас приветствовать в нашем центре. Какое счастье, что в наше время есть мужчины, озабоченные сохранением формы, – улыбаясь, проговорила она. Она, видимо, приняла Гурова за потенциального клиента, что неудивительно: полковник не стал звонить в центр и предупреждать о своем визите. Он и сам по дороге сюда не знал, с чего начнет беседу. Директор, оказавшаяся на рабочем месте, показалась ему вполне подходящей кандидатурой для попытки прощупать почву. – Впрочем, вы выглядите неплохо, – отметила она, профессиональным взглядом окидывая стройную фигуру сыщика с головы до ног. – Чувствуются регулярные тренировки. Что ж, это достойно уважения. И тем более похвально ваше желание держать себя и дальше в тонусе и обратиться к специалистам. Можете не сомневаться, мы подберем для вас индивидуальную программу, следуя которой вы уже через три недели почувствуете себя лет на пять моложе.
– Вы владеете секретом эликсира молодости? – обаятельно улыбнулся Гуров.
– Можно и так сказать, – серьезно ответила Гришаева. – Собственно, в секрете эликсира молодости ничего магического нет. Спорт, правильное питание – вот вам и обеспечено здоровье и долголетие. На что бы вы хотели обратить внимание – мышцы пресса, осанку, бицепсы?
Гуров промолчал, и она тут же протянула ему брошюрку, в которой были напечатаны программы, представленные фитнес-центром. Гуров небрежно взял листки, а Гришаева продолжала:
– Обычно я рекомендую начать с общеоздоровительной гимнастики и постепенно переходить на более сложную программу. Но у вас все в тонусе, вам можно не тратить время на подготовку и сразу приступать к серьезным занятиям.
– Кажется, мне знакомо название вашего центра, – чуть наморщив лоб, проговорил Гуров, припоминая.
– Ну, это неудивительно! – не без самодовольства констатировала Гришаева. – Наш центр хорошо известен, он один из лучших фитнес-центров столицы. Вы не смотрите, что он совсем новый и клиентов и сотрудников пока не так много, как хотелось бы. Мы собираемся расширяться!
– Вы только при клиентах этого не говорите, – улыбнулся Гуров.
– Почему? – удивилась Гришаева.
– Ну, подберите другую формулировку. Просто в устах директора заведения, клиенты которого, наоборот, стремятся «сузиться», ваша фраза звучит пугающе… – Гуров сделал страшные глаза, а потом рассмеялся.
– Ах, это… – пробормотала Эмма Эдуардовна. – Ерунда! Вы отлично меня поняли – поймут и другие. Ладно, я буду следить за формулировками. А пока могу вам рассказать все об истории его создания и о его сотрудниках.
– Вообще-то, Эмма Эдуардовна, мне бы хотелось…
– О, не волнуйтесь! – перебила собеседника директор. – У нас все тренеры – грамотные профессионалы с опытом работы. Они моментально сориентируются, как говорится, на месте, учтут ваши особенности и разработают комплекс упражнений. Точнее, подкорректируют уже существующие. Ведь все методики специально разработаны и рассчитаны на разные возрасты, особенности организма и прочее. А нашим специалистам остается правильно подобрать курс занятий.
– Я не об этом, Эмма Эдуардовна… – попытался перейти к интересующей его теме Гуров, но Гришаева снова перебила его:
– Цены у нас не выше, чем в других подобных заведениях. А гибкая система скидок и вовсе предусматривает, чтобы оплата наших услуг не слишком ударила по вашему кошельку. К тому же повторяю: наши тренеры – опытные профессионалы, мастера своего дела, так что вы останетесь довольны результатом занятий. И потом, вы же образованный человек и понимаете, что на здоровье не стоит экономить.
«Цепкая дамочка, – отметил Гуров. – Грамотная. Знает, как развести клиента. Ненавязчиво, но в то же время неуклонно ведет его к готовности раскошелиться. Все эти этические манипуляции, говорящие «ну мы же с вами умные люди и не станем принимать всерьез такие пустяки, как лишние пять-десять тысяч, когда речь идет о здоровье». И ведь знает, куда бить: многие не в силах устоять против этого прессинга, особенно когда он осуществляется привлекательной женщиной. Кому захочется в ее глазах выглядеть необразованным жмотом? И при этом не понимают, что их просто, как в подростковом возрасте, берут на «слабо». Но на то она и хозяйка. Ее интересует результат – получение денег за свои услуги. А клиента – получить свой результат в виде обновленной фигуры. А меня как полковника МВД волнует свой результат…»
– И все же как приятно видеть в числе своих клиентов мужчин! – с удовольствием произнесла Эмма Эдуардовна, заметив, что Гуров полез в карман, и, видимо, решив, что он собирается расплатиться за абонемент.
– Что, редкие гости? – усмехнувшись, спросил Гуров.
– Ну, женщин у нас занимается все же больше, – признала Гришаева.
– А есть среди ваших клиентов мужчина, который носит широкий плащ, похожий на балахон?
Гришаева застыла, ее черные соболиные брови взлетели вверх. Она явно не ожидала подобного вопроса.
– Я вообще-то не присматриваюсь, кто в чем приходит, – медленно произнесла она. – В зале клиенты появляются, уже переодевшись в форму.
– А среди сотрудников? – спросил Гуров.
Брови Эммы Эдуардовны опустились и сдвинулись. Посмотрев Гурову прямо в лицо, она спросила:
– Вы откуда?
Гуров наконец вытащил из кармана руку с зажатым в ней удостоверением и молча положил его перед директрисой. Эмма Эдуардовна внимательно его изучила, прикусила вишневого цвета губу, чуть помолчала и сказала:
– Жаль…
– Что? – не понял Гуров.
– Это означает, что вы не станете у нас заниматься, – кивнула она на удостоверение Гришаева. – А я уже рассчитывала…
– На что? На получение прибыли? – усмехнулся Гуров.
– Не в этом дело! – махнула рукой Эмма Эдуардовна. – Уже рассчитывала полностью укомплектовать группу из хорошо тренированных мужчин. У нас Борис Васильевич как раз формирует группу, вы подходите по возрасту и по физическим данным. Видите ли, я рассчитывала дать рекламу на телевидение – собственно, она уже есть, – но мне хотелось отснять целую программу, посвященную нашему центру. Только в ней должны выступать не тюфяки, а хорошо тренированные люди. Чтобы было видно, каков результат наших усилий. Нужны подходящие экземпляры, вы показались мне вполне достойной кандидатурой.
– Что ж, вынужден вас разочаровать, – сухо сказал Гуров. – Я к вам по другому вопросу.
– Я уже поняла, – устало кивнула Гришаева. – Ну так не томите, очень интересно узнать по какому. И даже лестно – сам полковник МВД посетил мой центр.
– Ну, боюсь, что предмет лести не слишком приятный, – заметил Гуров. – Вам знакомы факты нападения на женщин, занимающихся в вашем центре? Факты убийств? – подчеркнул он.
Лицо Гришаевой омрачилось. Постучав ногтем по столу, сказала в сторону:
– Я слышала только об одном убийстве. Иры Умецкой. Почему вы говорите во множественном числе, мне непонятно.
– Потому что в мае была убита Светлана Лихачева.
Гуров достал из кармана снимки и положил их перед Гришаевой. Это были фотографии с места убийства Светланы Лихачевой, полученные им сегодня перед обедом вместе с другими материалами по этому делу. Светлана скончалась от удара ножом в область сердца.
Гришаева быстро, словно колоду карт, пролистала снимки, резко подвинула их обратно полковнику и, пожав плечами, спокойно произнесла:
– Но я не знала Светлану Лихачеву. В нашем центре женщина с таким именем не занималась.
– Вот как? – Это было для Гурова новостью. Он не успел пока подробно ознакомиться с материалами дела по убийству Лихачевой, знал лишь, что ее труп был обнаружен на территории проезда Нансена, неподалеку от сквера.
– Поэтому, я думаю, целесообразно говорить все-таки об одном убийстве, – поправила полковника Гришаева. – Но я не понимаю, чем могу быть вам полезна. Ясно же, что это никак не связано с нашим заведением.
– Почему вы в этом так уверены? – поинтересовался Гуров.
– Это же очевидно, – пожала плечами Гришаева, – какой-то маньяк просто ошивался в сквере. Поджидал свою жертву, ею оказалась Ира. Но ею вполне могла оказаться и любая другая женщина, просто возвращавшаяся в то же время через сквер. Место, признаюсь, в этом плане нехорошее. Во всех остальных – просто замечательное. Понимаете, сквер, как и наш центр, построили совсем недавно, здесь еще не оборудована как следует территория. В частности, слабое освещение. Я как раз бьюсь над этой проблемой, требую, чтобы городские коммунальные службы оснастили нас современными фонарями.
– Ваше радение о благоустройстве территории очень похвально, Эмма Эдуардовна. И все же попрошу вас отнестись с не меньшей серьезностью к тому, что случилось.
– А что случилось? – повысила голос Гришаева. – Такое происходит сплошь и рядом в Москве, на каждом шагу! Почему наш центр должен представляться каким-то источником зла? Ведь о нем может сложиться превратное мнение! Вы понимаете, какой это удар по нашей репутации? После нападения на Марину и так поползли слухи – абсолютно, конечно, беспочвенные, но тем не менее! Народ вообще может разбежаться!
– Эмма Эдуардовна! – резко перебил собеседницу Гуров. – Боюсь, вы все же не совсем хорошо меня поняли. Совершено убийство, понимаете? Убийство! – Это слово Гуров произнес громко и жестко, и директриса невольно вздрогнула. – Вы не раз подчеркивали в беседе, что человек грамотный. Так вот, могли бы сообразить, что полковник МВД, оперативник по особо важным делам, не стал бы посещать вас от нечего делать или ради ознакомления с вашим прекрасным интерьером! – Гуров обвел рукой пространство кабинета, сверкающего новизной. – Я расследую тяжкое преступление, и возможная антиреклама вашего заведения меня волнует в последнюю очередь!
Его тон все-таки заставил Гришаеву смутиться.
– Извините, – пробормотала она. – Но нам действительно не нужна антиреклама. Конечно, я понимаю, что убийство нужно раскрыть, и…
Открылась дверь кабинета, и на пороге показалась женщина средних лет, одетая в униформу. В руках она держала ведро с водой и рабочий инвентарь. Увидев в кабинете постороннего, она остановилась у двери и вопросительно посмотрела на Гришаеву. Директриса недовольно поморщилась и сказала:
– Анастасия Николаевна, я же просила вас не входить без стука!
– Простите, Эмма Эдуардовна, я все время забываю, – ответила та абсолютно ровным голосом. – К тому же стараюсь всегда сделать работу в срок и не отвлекаться. Вы же сами предупреждали, что чистота должна быть постоянной.
Лицо у женщины было какое-то невыразительное, и двигалась она бесшумно.
«Видимо, профессиональное, – усмехнулся про себя Гуров. – У нас сегодня целый день звучит это слово – профессионализм».
– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно сказала Гришаева, поправляя гладкую прическу. – Делайте свои дела, только поскорее, пожалуйста. У меня важная беседа.
Анастасия Николаевна, ни слова не говоря, принялась полировать влажной тряпкой ламинированный пол.
Гуров вернулся к прерванному разговору.
– Вот давайте этим и займемся, – сказал он. – И начнем со вчерашнего вечера. То есть семнадцатого ноября. Расскажите мне об этом вечере.
– Он был обычным, – пожала плечами Гришаева.
– Во сколько ушли лично вы?
– Сразу после одиннадцати.
– И куда отправились?
– Домой, куда же еще?
– На своем автомобиле?
– Да.
– Кто оставался в помещении после вашего отъезда?
Гришаева сдвинула брови:
– Первым уехал Костя Широков, я видела, как он отъезжал. Потом Оля Шестакова. Оставалась Катя Гордина, но она вообще частенько задерживается, потому что за ней заезжает муж, а у него график работы скользящий и он то приезжает раньше, то задерживается.
– А клиенты?
– Ну, я не слежу за каждым клиентом! – недовольно отозвалась директриса. – Тоже стали разъезжаться, как обычно.
– Никого постороннего на территории вы не заметили?
– Нет.
– Скажите, у вас есть клиенты, которые занимаются довольно долгое время?
Гришаева ответила:
– Конечно, такие есть.
– Я попрошу у вас полный список всех клиентов, с адресами, номерами телефонов и датой прихода в ваш фитнес-центр. Кроме того, список ваших сотрудников, вплоть до уборщицы.
Эмма Эдуардовна немного подумала – миссия не представлялась ей слишком приятной, – но все же в знак согласия кивнула. Анастасия Николаевна закончила свою работу, неслышно переместившись к двери кабинета, и так же незаметно вышла, словно и не проводила никакой уборки. Гуров даже не заметил, чтобы она потревожила его во время мытья полов и протирания шкафов.
– Каким образом охраняется ваше здание? – спросил он Гришаеву.
– Оно на сигнализации. Тот, кто уходит последним, включает ее. Обычно это либо уборщица, либо Катя… Екатерина Гордина, я хотела сказать.
– Территория сквера не запирается на ночь?
– Нет, проход свободный.
– Хорошо, – постукивая пальцем по столу, подвел предварительный итог беседы Гуров. – Теперь давайте перейдем к вашим сотрудникам. Вы были готовы рассказать мне о высочайшем профессионализме каждого из них. Признаюсь, этот пункт меня волнует мало, а вот охарактеризовать каждого как человека я вас попрошу.
Гришаева поджала губы и пробормотала:
– Я всегда была против сплетен, но…
– А мне сплетни и не нужны, – холодно остановил ее Гуров. – Меня интересуют сведения. Итак, давайте по порядку…
По порядку выходило, что в фитнес-центре постоянно числятся пять тренеров, включая саму Эмму Эдуардовну. Она вела две женские группы, которые занимались каждый день, кроме воскресенья.
– По воскресеньям у нас только дневные группы, там отдельная клиентура, и их ведут другие сотрудники, – сообщила она и добавила, словно оправдываясь: – Нужно же и мне отдыхать хотя бы раз в неделю.
Оставшаяся команда тренеров состояла из двух мужчин и двух женщин: Константина Широкова, Бориса Полищука, Екатерины Гординой и Ольги Шестаковой. Каждому из них Гришаева дала положительную характеристику. Гуров понимал, что она необъективна, и знал, что ему обязательно придется поискать другой источник информации, чтобы сравнить, насколько отличается она от мнения директрисы.
Дальше пошли факты, в которых Гришаевой уже сложно было быть пристрастной, и их Гуров выслушал внимательно. Первыми пришли работать в центр Гордина и Шестакова – около полутора лет назад. Шестакова занималась спортом профессионально, а Гордина на предыдущем месте работала не по специальности, а занималась, кажется, рекламным бизнесом. Однако уровень ее подготовки оказался удовлетворительным, к тому же Гришаева нуждалась в новых сотрудниках, и Гордина была принята на работу. Потом спустя полгода подтянулся Полищук. Последним минувшей весной пришел в «Идеал» Константин Широков. Весь персонал Гришаеву вполне устраивал.
Кроме тренеров в штат входили бухгалтер, совмещающая также свои обязанности с обязанностями юриста, и уборщица. Все. Больше сотрудников в фитнес-центре «Идеал» не было. Имелись лишь приходящие по воскресеньям тренеры, работающие по договору. Ими в выходной день руководила Екатерина Гордина.
– Но ведь ваш заместитель, кажется, Борис Полищук? – уточнил Гуров.
– У него и так обязанностей хватает, – пояснила Гришаева. – Не может же он без выходных работать. А у Кати два выходных среди недели. К тому же она не слишком занята дома, у нее нет детей.
– А у вас? – полюбопытствовал Гуров.
– У меня уже довольно взрослая и самостоятельная дочь. Она не требует постоянного присутствия мамы, и даже, кажется, рада его по возможности избежать, – невесело усмехнулась Гришаева. – Кстати, вот личные дела наших работников, можете предварительно ознакомиться, а я пока вам их всех опишу.
Гуров взял материалы, в которых были и фотографии, и стал просматривать.
Константину Широкову было двадцать пять лет, и он был весьма привлекателен. Во всяком случае, у слабой половины человечества он явно пользовался успехом. Голубоглазый брюнет, с ямочкой на подбородке, некая женственная миловидность, которая, впрочем, компенсировалась мужественным подбородком и темными бровями. А в сочетании с накачанной, рельефной фигурой этого и вовсе было достаточно, чтобы дамы «западали» на него.
– Общий любимец, – подтвердила Гришаева, наблюдая за Гуровым.
Широков пришел работать в фитнес-центр после того, как по окончании института физкультуры год промучился в одной из столичных школ и твердо решил, что работа с детьми – это не для него.
– Костя явно не педагог, – улыбаясь какой-то материнской улыбкой, сказала Гришаева. – Он умеет ладить только со взрослыми. Но уж зато отлично!
Гуров уже понял, что все сотрудники Гришаевой были образцами профессионализма и вообще самыми лучшими людьми на свете. Столь же хвалебные отзывы в свой адрес получил и Борис Полищук – тридцати семи лет, брутальный мужчина с модной щетиной на щеках. В нем отсутствовала миловидность Широкова, это был совершенно иной типаж, грубоватый и маскулинный. Однако и он был по-своему привлекателен. Особенно подкупал его взгляд, очень уверенный в себе. Женщины наверняка считали его «настоящим мужиком» и были счастливы иметь такого кавалера.
До прихода в фитнес-центр Борис трудился в строительной фирме с незатейливым названием «Стройпласт» «специалистом по приему товара», как значилось в документе. Проживал Борис один, женат никогда не был, детей не имел.
Ольга Шестакова – совсем молоденькая сотрудница, всего девятнадцать лет. Без высшего образования, работать тренером она стала после того, как оставила большой спорт из-за полученной на тренировке травмы колена. По словам Гришаевой, это обстоятельство, конечно, наложило отпечаток на характер Ольги: посвятить всю жизнь художественной гимнастике, добиться определенных рекордов и иметь все шансы на победу в мировых чемпионатах – и вдруг разом потерять все перспективы в восемнадцать лет. Ольга Шестакова переживала свое горе молча, с коллегами была ровна и сдержанна, никогда ни с кем не делилась своими переживаниями, не рассказывала об обстоятельствах личной жизни, не задерживалась после занятий и сразу по их окончании стремилась покинуть здание фитнес-центра. Худенькая, даже щуплая, волосы собраны в хвост, на фото она выглядела какой-то нервной и неуверенной в себе.
Екатерина Гордина, напротив, казалась очень успешной женщиной, знающей себе цену. Серые глаза смотрели из-за тонкой оправы очков несколько высокомерно, как показалось Гурову. По свидетельству же Гришаевой, она была очень простой и обаятельной и клиенты ей симпатизировали.
– Катя с ними ведет себя на равных, – кратко пояснила она.
Гуров собирался задать следующий вопрос, но был прерван звонком мобильного телефона. Гришаева, извинившись, ответила:
– Да, да… Готово? Очень хорошо. Да, сегодня заберу. Когда? Ну… вечером. До шести? Да, я помню. Ну хорошо, хорошо, я постараюсь! – раздраженно сказала она и быстро завершила разговор. Потом бросила настороженный взгляд на Гурова.
– Проблемы? – спросил тот.
– Что? – думая о своем, отозвалась Эмма Эдуардовна. – А, нет, все в порядке. Обычные бытовые мелочи. Так что вы еще хотели у меня спросить?
– Да уже только то, когда удобнее было бы побеседовать с каждым из ваших сотрудников.
– Вечером, конечно, – не задумываясь, ответила Гришаева. – После шести.
– Хорошо, – поднимаясь, сказал полковник. – Вечером я вас навещу еще раз. Так что не прощаюсь, Эмма Эдуардовна!
И, обаятельно улыбнувшись, пошел к двери. Гришаева проводила его хмурым взглядом…
В коридоре протирала тряпкой шкафы уборщица. Гуров на секунду остановился, потом решительно двинулся к ней.
– Скажите, вы по вечерам остаетесь убираться? – вежливо поинтересовался он.
– Да, – без эмоций ответила та.
– Вспомните вчерашний вечер. До которого часа вы были в центре?
– Вчера освободилась рано, потому что успела все убрать во время вечерних занятий, – последовал ответ. – Народу мало было – сейчас эпидемия гриппа началась, многие болеют. Так что чисто все было. Я только быстро протерла полы в раздевалке.
– Вы знаете такую девушку – Марину Агафонову? – спросил Гуров.
Уборщица механически кивнула, продолжая равнодушно протирать шкафы.
«Что ж такая неразговорчивая-то! – подосадовал Гуров. – Впрочем, может быть, ей и сказать-то нечего». Однако решил все-таки продолжить разговор:
– Вспомните вечер десятого ноября, это было неделю назад. В тот день Марина уходила домой одна?
Гуров не слишком надеялся, что уборщица вспомнит такие детали, однако она уверенно ответила:
– С Соней Лужиной. Она тоже здесь занимается.
– Они дружат, да? – дружелюбно спросил Гуров.
Гуров в душе кипятился, хотя… Хотя он, проработав больше четверти века с делами об убийствах, до сих пор сам не знал, как правильно сообщать такие новости. Как ни подслащивай пилюлю, она все равно горька.
«Но не так же! – раздраженно думал полковник. – Не столь протокольно!»
А сам говорил вслух, стараясь, чтобы голос его звучал ровно, без всяких эмоций:
– Расскажите, когда вы в последний раз видели свою жену?
– Вчера, – тут же ответил Алексей. – Вчера утром, когда она уходила на работу.
Умецкий еще говорил, рассказывал о своей жизни с Ириной, об их отношениях и планах на будущее, и было во всем этом что-то нелепое – говорить о планах человека, которого больше нет. И все планы, надежды и чаяния, все, чем еще вчера жила эта девушка, сегодня полностью лишено смысла.
Гуров выяснил, что Ирина коренная москвичка, как и ее муж, что познакомились они с Алексеем два года назад, а поженились весной, дождавшись покупки квартиры. Для этой операции родителям Ирины пришлось продать свою трешку в центре и купить двухкомнатную на окраине, родителям Алексея – расстаться с новым автомобилем, а им с Ириной еще два года копить, чтобы добавить необходимую сумму и приобрести скромную квартирку в Медведково.
Он также сообщил, что Ирина была довольна занятиями в центре «Идеал», что новых друзей у нее там не появилось, потому что прозанималась она совсем недолго, что ни о ком ничего подробно она не рассказывала и никого особенно не выделяла. Обычные занятия. То есть выходило, что человек, убивший ее, – лицо, скорее всего, случайное и ей не знакомое. Но что ему было нужно? Зачем он ее убил? И зачем убил предыдущую жертву, если, конечно, это один и тот же человек? И кто она, эта жертва? Данных по этому делу Гуров пока не получил…
Словом, ответов на эти вопросы пока не было, а их, этих вопросов, становилось все больше и больше. Гуров очень рассчитывал на сегодняшнюю встречу Крячко с приятелем, а также на результаты экспертизы и показания свидетелей. Но вот ведь закавыка – и свидетелей-то не было!
И полковник, опросив Алексея Умецкого и простившись с ним, решил отправиться в фитнес-центр «Идеал», чтобы побеседовать с персоналом и клиентами. Хотя от клиентов пока толку мало – те, что занимались вместе с Ириной, приходили на занятия вечером и через день. Значит, сегодня днем их там не будет. Что ж, придется выяснять всех поименно, просить администрацию составить полный список и беседовать с каждым по отдельности, кого-то вызывая к себе, к кому-то наведываясь на службу или домой. Словом, начиналась обычная рутинная работа.
Гуров усмехнулся, подумав, как ошибочно мнение, что вся работа сыщика-оперативника заключается только в погонях, драках и перестрелках – сплошном экшене. На деле выходило, что основная часть этой работы проходит за чтением бумаг, получением телефонограмм и в беседах со свидетелями. И от этого в большей степени зависит благоприятный результат всего процесса. А ради результата Гуров и трудился, а не ради острых ощущений, свойственных юности и неопытности.
* * *
Директора фитнес-центра «Идеал» звали Эмма Эдуардовна Гришаева. Это была высокая жгучая брюнетка, хорошо развитая физически. Было очевидно, что основная часть жизни этой весьма интересной внешне женщины была посвящена спорту. Скорее всего, с раннего детства. Вот только для фитнеса она показалась Гурову несколько крупноватой. По его представлению, женщины, занимающиеся фитнесом, – создания легкие, даже невесомые. И само слово «фитнес» ассоциировалось у него с чем-то воздушным и прозрачным. Эмма Эдуардовна же была воплощением энергии, пышущего здоровья и несомненной физической силы. Она поприветствовала Гурова глубоким контральто и предложила сесть. Тон ее был любезным и в то же время деловым.– Рады вас приветствовать в нашем центре. Какое счастье, что в наше время есть мужчины, озабоченные сохранением формы, – улыбаясь, проговорила она. Она, видимо, приняла Гурова за потенциального клиента, что неудивительно: полковник не стал звонить в центр и предупреждать о своем визите. Он и сам по дороге сюда не знал, с чего начнет беседу. Директор, оказавшаяся на рабочем месте, показалась ему вполне подходящей кандидатурой для попытки прощупать почву. – Впрочем, вы выглядите неплохо, – отметила она, профессиональным взглядом окидывая стройную фигуру сыщика с головы до ног. – Чувствуются регулярные тренировки. Что ж, это достойно уважения. И тем более похвально ваше желание держать себя и дальше в тонусе и обратиться к специалистам. Можете не сомневаться, мы подберем для вас индивидуальную программу, следуя которой вы уже через три недели почувствуете себя лет на пять моложе.
– Вы владеете секретом эликсира молодости? – обаятельно улыбнулся Гуров.
– Можно и так сказать, – серьезно ответила Гришаева. – Собственно, в секрете эликсира молодости ничего магического нет. Спорт, правильное питание – вот вам и обеспечено здоровье и долголетие. На что бы вы хотели обратить внимание – мышцы пресса, осанку, бицепсы?
Гуров промолчал, и она тут же протянула ему брошюрку, в которой были напечатаны программы, представленные фитнес-центром. Гуров небрежно взял листки, а Гришаева продолжала:
– Обычно я рекомендую начать с общеоздоровительной гимнастики и постепенно переходить на более сложную программу. Но у вас все в тонусе, вам можно не тратить время на подготовку и сразу приступать к серьезным занятиям.
– Кажется, мне знакомо название вашего центра, – чуть наморщив лоб, проговорил Гуров, припоминая.
– Ну, это неудивительно! – не без самодовольства констатировала Гришаева. – Наш центр хорошо известен, он один из лучших фитнес-центров столицы. Вы не смотрите, что он совсем новый и клиентов и сотрудников пока не так много, как хотелось бы. Мы собираемся расширяться!
– Вы только при клиентах этого не говорите, – улыбнулся Гуров.
– Почему? – удивилась Гришаева.
– Ну, подберите другую формулировку. Просто в устах директора заведения, клиенты которого, наоборот, стремятся «сузиться», ваша фраза звучит пугающе… – Гуров сделал страшные глаза, а потом рассмеялся.
– Ах, это… – пробормотала Эмма Эдуардовна. – Ерунда! Вы отлично меня поняли – поймут и другие. Ладно, я буду следить за формулировками. А пока могу вам рассказать все об истории его создания и о его сотрудниках.
– Вообще-то, Эмма Эдуардовна, мне бы хотелось…
– О, не волнуйтесь! – перебила собеседника директор. – У нас все тренеры – грамотные профессионалы с опытом работы. Они моментально сориентируются, как говорится, на месте, учтут ваши особенности и разработают комплекс упражнений. Точнее, подкорректируют уже существующие. Ведь все методики специально разработаны и рассчитаны на разные возрасты, особенности организма и прочее. А нашим специалистам остается правильно подобрать курс занятий.
– Я не об этом, Эмма Эдуардовна… – попытался перейти к интересующей его теме Гуров, но Гришаева снова перебила его:
– Цены у нас не выше, чем в других подобных заведениях. А гибкая система скидок и вовсе предусматривает, чтобы оплата наших услуг не слишком ударила по вашему кошельку. К тому же повторяю: наши тренеры – опытные профессионалы, мастера своего дела, так что вы останетесь довольны результатом занятий. И потом, вы же образованный человек и понимаете, что на здоровье не стоит экономить.
«Цепкая дамочка, – отметил Гуров. – Грамотная. Знает, как развести клиента. Ненавязчиво, но в то же время неуклонно ведет его к готовности раскошелиться. Все эти этические манипуляции, говорящие «ну мы же с вами умные люди и не станем принимать всерьез такие пустяки, как лишние пять-десять тысяч, когда речь идет о здоровье». И ведь знает, куда бить: многие не в силах устоять против этого прессинга, особенно когда он осуществляется привлекательной женщиной. Кому захочется в ее глазах выглядеть необразованным жмотом? И при этом не понимают, что их просто, как в подростковом возрасте, берут на «слабо». Но на то она и хозяйка. Ее интересует результат – получение денег за свои услуги. А клиента – получить свой результат в виде обновленной фигуры. А меня как полковника МВД волнует свой результат…»
– И все же как приятно видеть в числе своих клиентов мужчин! – с удовольствием произнесла Эмма Эдуардовна, заметив, что Гуров полез в карман, и, видимо, решив, что он собирается расплатиться за абонемент.
– Что, редкие гости? – усмехнувшись, спросил Гуров.
– Ну, женщин у нас занимается все же больше, – признала Гришаева.
– А есть среди ваших клиентов мужчина, который носит широкий плащ, похожий на балахон?
Гришаева застыла, ее черные соболиные брови взлетели вверх. Она явно не ожидала подобного вопроса.
– Я вообще-то не присматриваюсь, кто в чем приходит, – медленно произнесла она. – В зале клиенты появляются, уже переодевшись в форму.
– А среди сотрудников? – спросил Гуров.
Брови Эммы Эдуардовны опустились и сдвинулись. Посмотрев Гурову прямо в лицо, она спросила:
– Вы откуда?
Гуров наконец вытащил из кармана руку с зажатым в ней удостоверением и молча положил его перед директрисой. Эмма Эдуардовна внимательно его изучила, прикусила вишневого цвета губу, чуть помолчала и сказала:
– Жаль…
– Что? – не понял Гуров.
– Это означает, что вы не станете у нас заниматься, – кивнула она на удостоверение Гришаева. – А я уже рассчитывала…
– На что? На получение прибыли? – усмехнулся Гуров.
– Не в этом дело! – махнула рукой Эмма Эдуардовна. – Уже рассчитывала полностью укомплектовать группу из хорошо тренированных мужчин. У нас Борис Васильевич как раз формирует группу, вы подходите по возрасту и по физическим данным. Видите ли, я рассчитывала дать рекламу на телевидение – собственно, она уже есть, – но мне хотелось отснять целую программу, посвященную нашему центру. Только в ней должны выступать не тюфяки, а хорошо тренированные люди. Чтобы было видно, каков результат наших усилий. Нужны подходящие экземпляры, вы показались мне вполне достойной кандидатурой.
– Что ж, вынужден вас разочаровать, – сухо сказал Гуров. – Я к вам по другому вопросу.
– Я уже поняла, – устало кивнула Гришаева. – Ну так не томите, очень интересно узнать по какому. И даже лестно – сам полковник МВД посетил мой центр.
– Ну, боюсь, что предмет лести не слишком приятный, – заметил Гуров. – Вам знакомы факты нападения на женщин, занимающихся в вашем центре? Факты убийств? – подчеркнул он.
Лицо Гришаевой омрачилось. Постучав ногтем по столу, сказала в сторону:
– Я слышала только об одном убийстве. Иры Умецкой. Почему вы говорите во множественном числе, мне непонятно.
– Потому что в мае была убита Светлана Лихачева.
Гуров достал из кармана снимки и положил их перед Гришаевой. Это были фотографии с места убийства Светланы Лихачевой, полученные им сегодня перед обедом вместе с другими материалами по этому делу. Светлана скончалась от удара ножом в область сердца.
Гришаева быстро, словно колоду карт, пролистала снимки, резко подвинула их обратно полковнику и, пожав плечами, спокойно произнесла:
– Но я не знала Светлану Лихачеву. В нашем центре женщина с таким именем не занималась.
– Вот как? – Это было для Гурова новостью. Он не успел пока подробно ознакомиться с материалами дела по убийству Лихачевой, знал лишь, что ее труп был обнаружен на территории проезда Нансена, неподалеку от сквера.
– Поэтому, я думаю, целесообразно говорить все-таки об одном убийстве, – поправила полковника Гришаева. – Но я не понимаю, чем могу быть вам полезна. Ясно же, что это никак не связано с нашим заведением.
– Почему вы в этом так уверены? – поинтересовался Гуров.
– Это же очевидно, – пожала плечами Гришаева, – какой-то маньяк просто ошивался в сквере. Поджидал свою жертву, ею оказалась Ира. Но ею вполне могла оказаться и любая другая женщина, просто возвращавшаяся в то же время через сквер. Место, признаюсь, в этом плане нехорошее. Во всех остальных – просто замечательное. Понимаете, сквер, как и наш центр, построили совсем недавно, здесь еще не оборудована как следует территория. В частности, слабое освещение. Я как раз бьюсь над этой проблемой, требую, чтобы городские коммунальные службы оснастили нас современными фонарями.
– Ваше радение о благоустройстве территории очень похвально, Эмма Эдуардовна. И все же попрошу вас отнестись с не меньшей серьезностью к тому, что случилось.
– А что случилось? – повысила голос Гришаева. – Такое происходит сплошь и рядом в Москве, на каждом шагу! Почему наш центр должен представляться каким-то источником зла? Ведь о нем может сложиться превратное мнение! Вы понимаете, какой это удар по нашей репутации? После нападения на Марину и так поползли слухи – абсолютно, конечно, беспочвенные, но тем не менее! Народ вообще может разбежаться!
– Эмма Эдуардовна! – резко перебил собеседницу Гуров. – Боюсь, вы все же не совсем хорошо меня поняли. Совершено убийство, понимаете? Убийство! – Это слово Гуров произнес громко и жестко, и директриса невольно вздрогнула. – Вы не раз подчеркивали в беседе, что человек грамотный. Так вот, могли бы сообразить, что полковник МВД, оперативник по особо важным делам, не стал бы посещать вас от нечего делать или ради ознакомления с вашим прекрасным интерьером! – Гуров обвел рукой пространство кабинета, сверкающего новизной. – Я расследую тяжкое преступление, и возможная антиреклама вашего заведения меня волнует в последнюю очередь!
Его тон все-таки заставил Гришаеву смутиться.
– Извините, – пробормотала она. – Но нам действительно не нужна антиреклама. Конечно, я понимаю, что убийство нужно раскрыть, и…
Открылась дверь кабинета, и на пороге показалась женщина средних лет, одетая в униформу. В руках она держала ведро с водой и рабочий инвентарь. Увидев в кабинете постороннего, она остановилась у двери и вопросительно посмотрела на Гришаеву. Директриса недовольно поморщилась и сказала:
– Анастасия Николаевна, я же просила вас не входить без стука!
– Простите, Эмма Эдуардовна, я все время забываю, – ответила та абсолютно ровным голосом. – К тому же стараюсь всегда сделать работу в срок и не отвлекаться. Вы же сами предупреждали, что чистота должна быть постоянной.
Лицо у женщины было какое-то невыразительное, и двигалась она бесшумно.
«Видимо, профессиональное, – усмехнулся про себя Гуров. – У нас сегодня целый день звучит это слово – профессионализм».
– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно сказала Гришаева, поправляя гладкую прическу. – Делайте свои дела, только поскорее, пожалуйста. У меня важная беседа.
Анастасия Николаевна, ни слова не говоря, принялась полировать влажной тряпкой ламинированный пол.
Гуров вернулся к прерванному разговору.
– Вот давайте этим и займемся, – сказал он. – И начнем со вчерашнего вечера. То есть семнадцатого ноября. Расскажите мне об этом вечере.
– Он был обычным, – пожала плечами Гришаева.
– Во сколько ушли лично вы?
– Сразу после одиннадцати.
– И куда отправились?
– Домой, куда же еще?
– На своем автомобиле?
– Да.
– Кто оставался в помещении после вашего отъезда?
Гришаева сдвинула брови:
– Первым уехал Костя Широков, я видела, как он отъезжал. Потом Оля Шестакова. Оставалась Катя Гордина, но она вообще частенько задерживается, потому что за ней заезжает муж, а у него график работы скользящий и он то приезжает раньше, то задерживается.
– А клиенты?
– Ну, я не слежу за каждым клиентом! – недовольно отозвалась директриса. – Тоже стали разъезжаться, как обычно.
– Никого постороннего на территории вы не заметили?
– Нет.
– Скажите, у вас есть клиенты, которые занимаются довольно долгое время?
Гришаева ответила:
– Конечно, такие есть.
– Я попрошу у вас полный список всех клиентов, с адресами, номерами телефонов и датой прихода в ваш фитнес-центр. Кроме того, список ваших сотрудников, вплоть до уборщицы.
Эмма Эдуардовна немного подумала – миссия не представлялась ей слишком приятной, – но все же в знак согласия кивнула. Анастасия Николаевна закончила свою работу, неслышно переместившись к двери кабинета, и так же незаметно вышла, словно и не проводила никакой уборки. Гуров даже не заметил, чтобы она потревожила его во время мытья полов и протирания шкафов.
– Каким образом охраняется ваше здание? – спросил он Гришаеву.
– Оно на сигнализации. Тот, кто уходит последним, включает ее. Обычно это либо уборщица, либо Катя… Екатерина Гордина, я хотела сказать.
– Территория сквера не запирается на ночь?
– Нет, проход свободный.
– Хорошо, – постукивая пальцем по столу, подвел предварительный итог беседы Гуров. – Теперь давайте перейдем к вашим сотрудникам. Вы были готовы рассказать мне о высочайшем профессионализме каждого из них. Признаюсь, этот пункт меня волнует мало, а вот охарактеризовать каждого как человека я вас попрошу.
Гришаева поджала губы и пробормотала:
– Я всегда была против сплетен, но…
– А мне сплетни и не нужны, – холодно остановил ее Гуров. – Меня интересуют сведения. Итак, давайте по порядку…
По порядку выходило, что в фитнес-центре постоянно числятся пять тренеров, включая саму Эмму Эдуардовну. Она вела две женские группы, которые занимались каждый день, кроме воскресенья.
– По воскресеньям у нас только дневные группы, там отдельная клиентура, и их ведут другие сотрудники, – сообщила она и добавила, словно оправдываясь: – Нужно же и мне отдыхать хотя бы раз в неделю.
Оставшаяся команда тренеров состояла из двух мужчин и двух женщин: Константина Широкова, Бориса Полищука, Екатерины Гординой и Ольги Шестаковой. Каждому из них Гришаева дала положительную характеристику. Гуров понимал, что она необъективна, и знал, что ему обязательно придется поискать другой источник информации, чтобы сравнить, насколько отличается она от мнения директрисы.
Дальше пошли факты, в которых Гришаевой уже сложно было быть пристрастной, и их Гуров выслушал внимательно. Первыми пришли работать в центр Гордина и Шестакова – около полутора лет назад. Шестакова занималась спортом профессионально, а Гордина на предыдущем месте работала не по специальности, а занималась, кажется, рекламным бизнесом. Однако уровень ее подготовки оказался удовлетворительным, к тому же Гришаева нуждалась в новых сотрудниках, и Гордина была принята на работу. Потом спустя полгода подтянулся Полищук. Последним минувшей весной пришел в «Идеал» Константин Широков. Весь персонал Гришаеву вполне устраивал.
Кроме тренеров в штат входили бухгалтер, совмещающая также свои обязанности с обязанностями юриста, и уборщица. Все. Больше сотрудников в фитнес-центре «Идеал» не было. Имелись лишь приходящие по воскресеньям тренеры, работающие по договору. Ими в выходной день руководила Екатерина Гордина.
– Но ведь ваш заместитель, кажется, Борис Полищук? – уточнил Гуров.
– У него и так обязанностей хватает, – пояснила Гришаева. – Не может же он без выходных работать. А у Кати два выходных среди недели. К тому же она не слишком занята дома, у нее нет детей.
– А у вас? – полюбопытствовал Гуров.
– У меня уже довольно взрослая и самостоятельная дочь. Она не требует постоянного присутствия мамы, и даже, кажется, рада его по возможности избежать, – невесело усмехнулась Гришаева. – Кстати, вот личные дела наших работников, можете предварительно ознакомиться, а я пока вам их всех опишу.
Гуров взял материалы, в которых были и фотографии, и стал просматривать.
Константину Широкову было двадцать пять лет, и он был весьма привлекателен. Во всяком случае, у слабой половины человечества он явно пользовался успехом. Голубоглазый брюнет, с ямочкой на подбородке, некая женственная миловидность, которая, впрочем, компенсировалась мужественным подбородком и темными бровями. А в сочетании с накачанной, рельефной фигурой этого и вовсе было достаточно, чтобы дамы «западали» на него.
– Общий любимец, – подтвердила Гришаева, наблюдая за Гуровым.
Широков пришел работать в фитнес-центр после того, как по окончании института физкультуры год промучился в одной из столичных школ и твердо решил, что работа с детьми – это не для него.
– Костя явно не педагог, – улыбаясь какой-то материнской улыбкой, сказала Гришаева. – Он умеет ладить только со взрослыми. Но уж зато отлично!
Гуров уже понял, что все сотрудники Гришаевой были образцами профессионализма и вообще самыми лучшими людьми на свете. Столь же хвалебные отзывы в свой адрес получил и Борис Полищук – тридцати семи лет, брутальный мужчина с модной щетиной на щеках. В нем отсутствовала миловидность Широкова, это был совершенно иной типаж, грубоватый и маскулинный. Однако и он был по-своему привлекателен. Особенно подкупал его взгляд, очень уверенный в себе. Женщины наверняка считали его «настоящим мужиком» и были счастливы иметь такого кавалера.
До прихода в фитнес-центр Борис трудился в строительной фирме с незатейливым названием «Стройпласт» «специалистом по приему товара», как значилось в документе. Проживал Борис один, женат никогда не был, детей не имел.
Ольга Шестакова – совсем молоденькая сотрудница, всего девятнадцать лет. Без высшего образования, работать тренером она стала после того, как оставила большой спорт из-за полученной на тренировке травмы колена. По словам Гришаевой, это обстоятельство, конечно, наложило отпечаток на характер Ольги: посвятить всю жизнь художественной гимнастике, добиться определенных рекордов и иметь все шансы на победу в мировых чемпионатах – и вдруг разом потерять все перспективы в восемнадцать лет. Ольга Шестакова переживала свое горе молча, с коллегами была ровна и сдержанна, никогда ни с кем не делилась своими переживаниями, не рассказывала об обстоятельствах личной жизни, не задерживалась после занятий и сразу по их окончании стремилась покинуть здание фитнес-центра. Худенькая, даже щуплая, волосы собраны в хвост, на фото она выглядела какой-то нервной и неуверенной в себе.
Екатерина Гордина, напротив, казалась очень успешной женщиной, знающей себе цену. Серые глаза смотрели из-за тонкой оправы очков несколько высокомерно, как показалось Гурову. По свидетельству же Гришаевой, она была очень простой и обаятельной и клиенты ей симпатизировали.
– Катя с ними ведет себя на равных, – кратко пояснила она.
Гуров собирался задать следующий вопрос, но был прерван звонком мобильного телефона. Гришаева, извинившись, ответила:
– Да, да… Готово? Очень хорошо. Да, сегодня заберу. Когда? Ну… вечером. До шести? Да, я помню. Ну хорошо, хорошо, я постараюсь! – раздраженно сказала она и быстро завершила разговор. Потом бросила настороженный взгляд на Гурова.
– Проблемы? – спросил тот.
– Что? – думая о своем, отозвалась Эмма Эдуардовна. – А, нет, все в порядке. Обычные бытовые мелочи. Так что вы еще хотели у меня спросить?
– Да уже только то, когда удобнее было бы побеседовать с каждым из ваших сотрудников.
– Вечером, конечно, – не задумываясь, ответила Гришаева. – После шести.
– Хорошо, – поднимаясь, сказал полковник. – Вечером я вас навещу еще раз. Так что не прощаюсь, Эмма Эдуардовна!
И, обаятельно улыбнувшись, пошел к двери. Гришаева проводила его хмурым взглядом…
В коридоре протирала тряпкой шкафы уборщица. Гуров на секунду остановился, потом решительно двинулся к ней.
– Скажите, вы по вечерам остаетесь убираться? – вежливо поинтересовался он.
– Да, – без эмоций ответила та.
– Вспомните вчерашний вечер. До которого часа вы были в центре?
– Вчера освободилась рано, потому что успела все убрать во время вечерних занятий, – последовал ответ. – Народу мало было – сейчас эпидемия гриппа началась, многие болеют. Так что чисто все было. Я только быстро протерла полы в раздевалке.
– Вы знаете такую девушку – Марину Агафонову? – спросил Гуров.
Уборщица механически кивнула, продолжая равнодушно протирать шкафы.
«Что ж такая неразговорчивая-то! – подосадовал Гуров. – Впрочем, может быть, ей и сказать-то нечего». Однако решил все-таки продолжить разговор:
– Вспомните вечер десятого ноября, это было неделю назад. В тот день Марина уходила домой одна?
Гуров не слишком надеялся, что уборщица вспомнит такие детали, однако она уверенно ответила:
– С Соней Лужиной. Она тоже здесь занимается.
– Они дружат, да? – дружелюбно спросил Гуров.