Страница:
– Вы нисколько не удивлены? – резко спросила она, чтобы скрыть, как сконфужена.
– Чему тут удивляться? – осведомился он, растянув губы в ленивой, самоуверенной, почти издевательской улыбке.
– Я могла и не прийти.
Улыбка стала еще шире, и глаза весело блеснули.
– О нет, ни в коем случае! Кто мог бы устоять перед устрицами и павлинами?! А вы к тому же любопытны, как истинная женщина. Все они любят одно и то же.
– Неужели? – вскинулась Корри. Она никогда не уподобится обыкновенным женщинам! – И что же мне нравится?
– Наряды. Драгоценности. Комплименты, сюрпризы. – Он предложил ей руку. – Признаться, я всегда добиваюсь, чего захочу.
– Всегда? – растерянно спросила Корри, остро ощущая тепло его руки.
– Почти всегда.
Он учтиво проводил ее к столику. Корри двигалась как во сне. Да и происходит ли все это на самом деле? Или она лишь грезила и сейчас откроет глаза в маленькой комнатке «Савоя»?
В ресторане по-прежнему никого не было, и в галерее сидели только они. Это еще больше подчеркивало нереальность окружающей обстановки, будто они существуют вне времени – актеры, играющие для невидимой публики.
Откуда-то сбоку появился официант и вопросительно взглянул на Гая. Тот молча кивнул. Корри впервые заметила, что на столиках нет меню. Официант исчез так же бесшумно, как возник.
– Надеюсь, вы голодны, – произнес Гай.
– Как обычно.
– Знаю, – усмехнулся он, и девушка невольно покраснела, но тут же взяла себя в руки. Прошлое есть прошлое, и главное – быть выше неприятных воспоминаний.
– А у вас, – запальчиво бросила она, – кажется, вошло в привычку опаздывать?
– Вы правы. Один – один, – развел руками Гай, не пускаясь, однако, в объяснения и не думая извиняться. Корри почувствовала нечто вроде восхищения. Да, он и впрямь достойный противник, хотя, надо признать, в чем-то гораздо тоньше и оригинальнее ее самой.
Снова вошел официант с огромным подносом, который осторожно поставил на стол. К удивлению Корри, поднос был заполнен крохотными круглыми чашами, объемом не более столовой ложки каждая. Зато какое разнообразие блюд! Гай отпустил официанта, а Корри зачарованно уставилась на стол. Ни дюйма свободного места!
– Что это? – выдохнула она, поежившись под ироническим взглядом Гая.
– Вы сказали, что хотите все. Я исполнил ваше желание. Заказал полное меню «Бельведера». Здесь еще не все, остальное просто не поместилось. Ешьте, пока не остыло. – Он вручил ей маленькое серебряное блюдо. – Предлагаю начать с копченых устриц.
Она увидела легкий вызов в глазах Гая и не устояла. Ничего, еще посмотрим, чья возьмет!
Корри немедленно решила воздать должное пиршеству, даже если придется умереть от заворота кишок. Она покажет ему, что это такое – быть по-настоящему голодной!
Девушка придвинула к себе блюдо и принялась есть. Гай с растущим изумлением наблюдал, как она опустошает чашечку за чашечкой. Корри подбирала все до последней капли с поистине кошачьим изяществом: раковый суп и консоме «Мадрильен», сыр «Шатобриан», филе камбалы, артишоки и спаржу, сазанью икру, бараньи котлеты, телячьи эскалопы с яблоками и сливками, облитые горящим кальвадосом, крабы в фисташковом масле.
Официант приносил все новые блюда – крошечные весенние овощи, утку в соусе из болгарского перца и бренди, землянику, персики в вине, курицу, фаршированную корнями укропа, креветочное суфле…
Корри бесстрашно мешала одно с другим, десерт и супы, рыбу и дичь, грибы и фрукты. Настоящий рог изобилия, римская оргия, пища богов. Белое вино сменялось красным, и наконец на столе появилось радужное чудо – все мыслимые сорта мороженого.
– Вы не хотите еще? – вежливо осведомился Гай, когда девушка доела мороженое и приложила к губам салфетку. Корри только кивнула. Она так наелась, что не могла говорить.
– Кажется, я сыта.
Но в этот миг она заметила последнее случайно уцелевшее пирожное с кремом и, проглотив его, удовлетворенно промолвила:
– По крайней мере пока.
Гай с шутливым ужасом покачал головой:
– Вам станет плохо!
– Никогда в жизни. У меня желудок, как у верблюда!
– По-видимому. Как вам это удается?
– Очень просто. Надо соответствующим образом себя настроить. И конечно, кое-что еще.
– Что именно?
Он взирал на нее точно с таким вежливым интересом, как на настоящего верблюда в зоопарке.
– Должна быть достаточно веская причина. Назовите ее, если хотите, побудительным импульсом.
– Импульсом? – недоуменно нахмурился Гай.
– Возможно, вы никогда о нем не слышали, – с легким сарказмом пояснила девушка. – Обычно он именуется по-другому. Голодом.
– Понимаю.
Гай, казалось, ничуть не был тронут.
– Вы необычный человек, мисс Модена. С чего бы девушке в вашем положении знать о подобных ужасах? Неужели ваш покровитель и впрямь такое чудовище? Или… – Он помедлил, прежде чем ехидно добавить: – Или просто предпочитает стройных женщин.
Корри гордо выпрямилась, героическими усилиями сдерживая гнев.
– Месье де Шардонне, – объявила она с достоинством, подобающим более скорбящей вдове, – у меня больше нет покровителя.
– Вот как? – сочувственно вздохнул Гай.
Корри стиснула зубы и опустила ресницы, скрывая яростный блеск глаз. Он, конечно, не в силах представить, что молодая женщина способна выжить без мужской поддержки и защиты.
– Вы больше не живете в «Савое»?
– С завтрашнего дня нет.
Она подумала, не стоит ли выдавить слезу, но решила не переигрывать. Надо выглядеть несчастной, но мужественной.
– Из-за меня?
Господи, какое самомнение! Он нисколько не расстроен, наоборот, кажется довольным, почти радостным. Вообразил, должно быть, что «покровитель» бросил ее после вечера, проведенного в обществе другого мужчины. Ну и спесь!
– Можно сказать так, – вздохнула Корри. В конце концов это правда.
– Мои глубочайшие соболезнования.
Он понимающе улыбнулся, словно решив, что она наконец оказалась в его власти.
– Благодарю, но я не нуждаюсь в ваших соболезнованиях! – колко ответила Корри. Гай продолжал улыбаться.
– Позвольте предложить еще пирожное?
– Ни в коем случае.
Девушка чинно сложила руки на коленях. Гай, все еще не спуская с нее будоражащего, странно оценивающего взгляда, сделал знак официанту убрать со стола.
– По крайней мере обед вам понравился, – иронически заметил он.
Корри покраснела. Такой неуемный аппетит вряд ли подобает безутешной вдове… Но что сделано, то сделано.
– Спасибо, все было великолепно, – поблагодарила Корри, запоздало вспомнив о правилах хорошего тона, и тут же нахмурилась. Только сейчас ее осенило: – Но почему здесь совсем нет посетителей? Или никто не знает об этом местечке?
– Потому что, – терпеливо объяснил Гай, – я снял весь ресторан на этот вечер.
– Что?!
Теперь ему действительно удалось удивить ее.
– Только для нас двоих?
Какая безумная расточительность!
Корри стало нехорошо.
– Разумеется.
– Хотите сказать… что они приготовили все эти блюда… исключительно для меня?!
– Естественно.
– И на кухне осталось целое седло барашка, а я съела всего лишь кусочек?
– Понятия не имею. Наверное, так. Мне в голову не приходило справляться, – снисходительно произнес Гай. – Я мог бы попросить завернуть вам остатки с собой, если хотите, конечно.
Корри откинулась на спинку стула, не зная, негодовать или просто посмеяться. Между ними все та же непреодолимая пропасть. Ей трудно представить роскошь, которой он окружен, непонятно, как можно бросать деньги на ветер для собственного развлечения. И к тому же Гай почти ничего не ел.
– Вы даже не попробовали все эти деликатесы!
– Как вы сказали, – пожал он плечами, – необходима веская побудительная причина. Я предпочитал наблюдать за вами.
Корри снова вспыхнула. Такого поворота событий она не ожидала. Девушка воззрилась на своего спутника. Сумеречный свет струился в окна, смягчая резкие краски, ложась голубоватыми озерцами на скатерти и салфетки.
– Итак, мадемуазель Корри, вы воздали должное устрицам. Настала очередь павлинов.
Корри машинально приняла протянутую руку. Как относиться к этому человеку? Девушка была слишком сыта, чтобы мыслить связно. Выйдя на воздух, она увидела, что и тут никого нет. Неожиданно она догадалась:
– Надеюсь, вы не сняли заодно и весь сад?
– Нет, – засмеялся Гай именно тем неподдельно искренним смехом, который так хотела услышать Корри.
Они медленно зашагали к саду. Волосы развевал теплый летний ветерок, приносивший с собой сладкий запах скошенной травы и лениво вертевший флюгер. Старые розовые кирпичи аркады, ведущей в сад, тускло отсвечивали в полумраке. Под деревьями протянулись длинные фиолетовые тени. Гай оказался прав. Это место как нельзя лучше отвечало представлениям простых смертных о царствии небесном.
В траве шныряли неугомонные кролики. На высоких древних стенах важно расхаживали павлины, приветствуя наступающий вечер резкими, пронзительными криками.
Девушка внезапно оказалась в волшебной сказке. Она не могла оторваться от созерцания павлинов. Голоса птиц звучали жалобно-тоскливо, как будто звали кого-то и не могли дозваться. Какие удивительные звуки могут рождаться в столь хрупких горлышках!
Позируя перед зрителями, павлины неспешно выступали, уверенные в своей неотразимости. Последние лучи солнца играли на их переливчатых плюмажах. Как бы хотела Корри стать павлином!
Гай и Корри остановились. Павлин внимательно рассматривал их малахитово-зелеными глазами. Синие перья на шейке чуть встопорщились. Птица испустила громкий душераздирающий вопль и медленно, будто старая аристократка, распустила веер хвоста, разрисованный фантастическим узором. Павлин стоял так довольно долго, окончательно ошеломив зрителей, а потом величественно сложил хвост и удалился.
Это было настоящим откровением. Они потрясенно переглянулись. Им несказанно повезло. Точно особа королевской крови удостоила их своей милостью. Они пережили то, что бывает раз в жизни. Нечто необыкновенное. Неповторимое.
– Что это было? – едва слышно прошептала Корри, наконец осмелившись нарушить молчание. Ей почему-то захотелось распустить свои собственные перья перед Гаем, рассказать ему о мечтах и планах, открыть душу.
– Чудо.
Гай повернулся к Корри. Трепещущая листва отбрасывала на белый костюм кружевные тени.
– Я никогда не подозревал, – тихо выговорил он, точно очнувшись от глубокого сна, – что у вас сине-фиолетовые глаза. Совсем как павлиньи перья.
Они снова уставились друг на друга. Перед глазами Корри все еще плыли сине-зелено-золотистые полосы. Какое невообразимое смешение цветов! Она еще не пришла в себя и ни о чем не могла думать.
– Поедем со мной, – негромко попросил он. – В Париж. Сейчас, сегодня.
Париж… Париж… Парадиз[8]… Как легко все отбросить, обо всем забыть! Она может исчезнуть, навсегда уехать из этого неприветливого города, уплыть на волнах соблазна. Его деньги не дадут ей утонуть. Но этого недостаточно, по крайней мере для нее.
Девушка покачала головой. Яркие краски померкли, забытье рассеялось. Немыслимо ехать в Париж с человеком, только сейчас заметившим цвет твоих глаз.
– Простите, не могу.
– Понятно.
Он резко отвернулся. Они молча направились в сад. Цветы по-прежнему благоухали, но очарование поблекло. Девушка боялась встретиться взглядом с Гаем, хотя нервы были напряжены до предела. Он, должно быть, сердит. И имеет на это полное право.
Однако Гай снова заговорил, спокойно, холодно, почти рассеянно:
– Что вы имеете против Парижа?
– Ничего.
Если бы он только знал… Все, к чему она стремится, находится в этом чудесном городе. Арлекин, мистер Бейер, осуществление надежд и грез.
– Признаться, больше всего на свете мне бы хотелось оказаться там.
– Но не со мной?
Корри покачала головой. Гай сухо усмехнулся:
– Вы всегда так возмутительно откровенны?
– Зачем тратить время на вежливые банальности?
– Хм-м-м. Почему вы с таким упорством отказываетесь от помощи?
– Ас чего вы вдруг решили мне помогать? – с подозрением поинтересовалась Корри. Если он надеется надавить на нее, пусть сначала хорошенько подумает.
– Потому что чувствую себя виноватым в ваших несчастьях.
Девушка поколебалась. В голосе Гая звучала неподдельная искренность. Но тем не менее вряд ли стоит ему доверять.
– Собственно говоря, о чем вы толкуете?
– Я хотел бы сделать вам предложение.
– Но я уже объяснила, что не желаю быть вашей любовницей, – негодующе прошипела Корри.
– Ах, это, – отмахнулся Гай. – Я уже забыл. Так, мимолетный каприз. Просто был заинтригован вашей очевидной неприязнью, надо сказать, крайне необычной в женщине… вашего сорта. И пытался понять, не притворяетесь ли вы.
Корри не находила слов. Все эти подарки, настойчивое преследование… Подумать только, она приняла их за чистую монету!
– Вы, кажется, удивлены?
– Именно. – Она слегка улыбнулась собственной наивности. – А я-то вообразила, что вы безумно в меня влюбились!
– Вы льстите себе, мисс Модена! Одним из краеугольных камней наших… если так можно выразиться, отношений до сих пор оставалась взаимная нелюбовь, которая и заставила меня упомянуть о предложении.
Девушка хищно прищурилась. Теперь она знает, как с ним говорить! Наконец-то все стало ясно!
– Женитьба, месье де Шардонне? Как старомодно!
Глаза Гая оценивающе блеснули.
– Ошибаетесь, мисс Модена, хотя мне импонирует ваше убеждение в том, что именно взаимное отвращение может стать прекрасной основой для семейной жизни. Нет, мое предложение носит скорее деловой характер. Надеюсь, – саркастически добавил он, – вы деловой человек?
Корри почувствовала, что снова покраснела. Он, несомненно, намекает на ее непристойное поведение у него в номере. Но прежде чем девушка сумела придумать ответную колкость, Гай резко сменил тему:
– Зачем вам Париж?
– По-моему, вас это совершенно не касается.
– Прекрасно. Да, все складывается как нельзя лучше.
– Что именно? – невольно заинтересовалась Корри.
– Сейчас узнаете, – решительно начал Гай. – У меня в Париже дом, где я редко бываю, но хотел бы, чтобы кто-то там жил. Вы стремитесь уехать в Париж по причинам, которые, к счастью, не желаете объяснить.
– Весьма важным причинам!
– Естественно.
Едва заметные иронические нотки в голосе Гая окончательно взбесили Корри.
– Предлагаете мне остановиться у вас в доме? Вряд ли такое возможно.
– Почему нет? Разве это так уж отличается от вашего… прежнего положения? Конечно, я очень уважаю ваше пристрастие к условностям, но вы уверены, будто вам есть что терять, в смысле репутации, разумеется? Или тревожитесь за мою? Если это так, поверьте, я искренне тронут.
Девушка едва успела прикусить язычок, чтобы не сорваться. Впрочем, уместно ли протестовать? Ведь она немало потрудилась, чтобы предстать в его глазах роковой женщиной. И в одном он прав – ей действительно безразлично мнение окружающих, у нее на уме вещи поважнее.
Кроме того, перед ней открываются такие возможности! Ради этого одного стоит рискнуть! Могут пройти годы, прежде чем она накопит денег на поездку в Париж!
Девушка лихорадочно соображала, как поступить. Что бы посоветовал Арлекин? На память пришло его последнее письмо.
«Ты прекрасно знаешь, чего добиваешься».
Да, именно так, но пока она в относительной безопасности. Значит, придется для начала поставить точки над i.
– Даете слово, что это не уловка с целью сделать меня вашей любовницей?
Гай страдальчески вздохнул:
– Клянусь. У нас чисто деловые отношения, основанные на определенных условиях. Если, конечно, вы не собираетесь пустить в ход свое неотразимое обаяние.
Корри решила игнорировать все насмешки.
– Этот дом…
Чистейшее сумасшествие, но зато ее проблемы решены одним махом.
– Там есть сад?
– Вы слишком дотошны, мисс Модена, но сад там действительно есть. Маленький и достаточно уединенный.
– А работа… вы должны подыскать мне занятие. Я не собираюсь жить подачками.
– Если настаиваете, – пожал плечами Гай. – У вас вполне литературная речь и приличные манеры. Не сомневаюсь, что вашим способностям найдется достойное применение.
Но все же девушка колебалась. Может ли она довериться ему? Если бы только получить какие-то гарантии.
И тут ее осенило.
– Я желаю заключить контракт.
– Контракт? – с удивлением переспросил Гай.
– Да, – твердо объявила Корри. – В письменном виде. Со всеми исключениями, условиями и оговорками.
Мистер Уитейкер гордился бы ею.
– Прекрасно.
Казалось, Гай искренне забавляется. Не важно. Пусть смеется, пока не посинеет, лишь бы подписал! Документ есть документ.
Она сели на кедровую скамью, на которой какой-то влюбленный вырезал: «Это вечное лето никогда не померкнет».
Корри понравилось нехитрое изречение, так подходившее к ее настроению. Если бы можно было узаконить вечное лето!
Бумаги у них не оказалось, но девушка вовремя вспомнила о спрятанной в сумочку желтой ресторанной салфетке, и Гай вынул ручку с золотым пером. Корри, с трудом выводя буквы на накрахмаленном полотне, записала четыре условия:
1. Никаких приставаний.
2. Никаких расспросов относительно того, как я провожу свободное время.
3. Собственная комната.
4. 250 граммов шоколада высшего качества ежедневно.
И задумалась, все еще одолеваемая сомнениями. Ей хотелось договориться обо всем, включая возможность своего внезапного исчезновения. Какой пункт обычно добавляют страховые компании? Универсальный выход из любого положения? Что-то насчет воли Господней…
5. Контракт считается расторгнутым при возникновении форс-мажорных обстоятельств.
Корри полюбовалась на дело рук своих и вручила салфетку Гаю. Тот мельком проглядел написанное, чем крайне обидел девушку.
– Что же, вполне справедливо.
Он, конечно, просто ублажает ее, это понятно. Но ничего не поделаешь, придется терпеть.
– Теперь ваша очередь.
– Извольте.
Через несколько минут он отдал салфетку обратно. За это время Гай успел добавить еще четыре пункта.
6. Никаких «покровителей».
7. Возможность наслаждаться вашим обществом на презентациях, приемах, вернисажах и прочих официальных мероприятиях. Со своей стороны обязуюсь предупреждать о предстоящем событии за двадцать четыре часа.
8. Униформа за мой счет.
9. Осторожность, благоразумие и скрытность.
Девушка тщательно изучила текст. Первое совсем просто, второе вполне допустимо, если не считать небольшой детали. Корри вставила перед словом «предупреждать» еще одно – «письменно». Она хорошо усвоила уроки Арлекина! Но третий и четвертый пункты смутили ее.
– Что значит «униформа»?
– Не волнуйтесь, вам придется носить ее исключительно в тех случаях, когда станете выезжать куда-нибудь со мной.
– А «осторожность и скрытность»?
– Просто я счел нужным выделить это отдельным условием, учитывая вашу э-э-э… откровенность. Если примете мое предложение, слишком много людей заинтересуются истинной природой наших отношений. Человек моего круга всегда вызывает любопытство посторонних. Пресса, слуги, знакомые задают чересчур много вопросов. Прошу вас держать язык за зубами. Вы знаете французский?
– Ну…
Девушка интуитивно сообразила, что при маниакальной нелюбви Гая к вмешательству в его дела лучше держать знание языка в тайне.
– Заучила кучу ругательств.
Небольшая ложь не повредит.
– Я так и думал, – вкрадчиво заметил Гай. – Вполне годятся как средство устрашения. Но хорошо, что вы не знаете французского, – меньше будете болтать. Насколько я понял, в Париже у вас нет знакомых?
– Я никогда там не была.
Снова ложь, на сей раз не столь невинная. Верно, она не бывала в Париже, но там живет самый главный в ее жизни человек. Однако упоминать об Арлекине совершенно ни к чему. Мистер Уитейкер будет пересылать его письма, и никто ничего не узнает.
Гай с серьезным видом протянул руку:
– Что же, мисс Модена, договорились? Через сорок минут мой самолет.
– Идет.
Они обменялись торжественным рукопожатием и подписали контракт. Он отдал салфетку ей. Девушка тщательно сложила ее и сунула в сумку.
– Я покажу это своему адвокату, – сообщила она, наслаждаясь его удивлением. – Но может быть, вы сначала захотите снять копию?
– Нет, я вам верю.
Снова этот издевательский взгляд.
– Когда вам удобно приступить?
– Завтра, – лукаво усмехнулась Корри, глядя в его широко распахнутые глаза. – Или вы не успеете заказать билет за такой короткий срок? А я думала, Гай де Шардонне всесилен!
Гай внимательно оглядел девушку.
– Я почему-то искренне рад, что вы не стали моей любовницей.
Он с заученной вежливостью поднес к губам руку Корри и холодно улыбнулся, заметив ее смущение:
– Не волнуйтесь, мисс Модена, со мной вам ничто не грозит. Помните, мы терпеть не можем друг друга. А теперь я вынужден попрощаться. Мой водитель отвезет вас домой. Завтра утром вам в отель доставят билет.
Глава 6
– Чему тут удивляться? – осведомился он, растянув губы в ленивой, самоуверенной, почти издевательской улыбке.
– Я могла и не прийти.
Улыбка стала еще шире, и глаза весело блеснули.
– О нет, ни в коем случае! Кто мог бы устоять перед устрицами и павлинами?! А вы к тому же любопытны, как истинная женщина. Все они любят одно и то же.
– Неужели? – вскинулась Корри. Она никогда не уподобится обыкновенным женщинам! – И что же мне нравится?
– Наряды. Драгоценности. Комплименты, сюрпризы. – Он предложил ей руку. – Признаться, я всегда добиваюсь, чего захочу.
– Всегда? – растерянно спросила Корри, остро ощущая тепло его руки.
– Почти всегда.
Он учтиво проводил ее к столику. Корри двигалась как во сне. Да и происходит ли все это на самом деле? Или она лишь грезила и сейчас откроет глаза в маленькой комнатке «Савоя»?
В ресторане по-прежнему никого не было, и в галерее сидели только они. Это еще больше подчеркивало нереальность окружающей обстановки, будто они существуют вне времени – актеры, играющие для невидимой публики.
Откуда-то сбоку появился официант и вопросительно взглянул на Гая. Тот молча кивнул. Корри впервые заметила, что на столиках нет меню. Официант исчез так же бесшумно, как возник.
– Надеюсь, вы голодны, – произнес Гай.
– Как обычно.
– Знаю, – усмехнулся он, и девушка невольно покраснела, но тут же взяла себя в руки. Прошлое есть прошлое, и главное – быть выше неприятных воспоминаний.
– А у вас, – запальчиво бросила она, – кажется, вошло в привычку опаздывать?
– Вы правы. Один – один, – развел руками Гай, не пускаясь, однако, в объяснения и не думая извиняться. Корри почувствовала нечто вроде восхищения. Да, он и впрямь достойный противник, хотя, надо признать, в чем-то гораздо тоньше и оригинальнее ее самой.
Снова вошел официант с огромным подносом, который осторожно поставил на стол. К удивлению Корри, поднос был заполнен крохотными круглыми чашами, объемом не более столовой ложки каждая. Зато какое разнообразие блюд! Гай отпустил официанта, а Корри зачарованно уставилась на стол. Ни дюйма свободного места!
– Что это? – выдохнула она, поежившись под ироническим взглядом Гая.
– Вы сказали, что хотите все. Я исполнил ваше желание. Заказал полное меню «Бельведера». Здесь еще не все, остальное просто не поместилось. Ешьте, пока не остыло. – Он вручил ей маленькое серебряное блюдо. – Предлагаю начать с копченых устриц.
Она увидела легкий вызов в глазах Гая и не устояла. Ничего, еще посмотрим, чья возьмет!
Корри немедленно решила воздать должное пиршеству, даже если придется умереть от заворота кишок. Она покажет ему, что это такое – быть по-настоящему голодной!
Девушка придвинула к себе блюдо и принялась есть. Гай с растущим изумлением наблюдал, как она опустошает чашечку за чашечкой. Корри подбирала все до последней капли с поистине кошачьим изяществом: раковый суп и консоме «Мадрильен», сыр «Шатобриан», филе камбалы, артишоки и спаржу, сазанью икру, бараньи котлеты, телячьи эскалопы с яблоками и сливками, облитые горящим кальвадосом, крабы в фисташковом масле.
Официант приносил все новые блюда – крошечные весенние овощи, утку в соусе из болгарского перца и бренди, землянику, персики в вине, курицу, фаршированную корнями укропа, креветочное суфле…
Корри бесстрашно мешала одно с другим, десерт и супы, рыбу и дичь, грибы и фрукты. Настоящий рог изобилия, римская оргия, пища богов. Белое вино сменялось красным, и наконец на столе появилось радужное чудо – все мыслимые сорта мороженого.
– Вы не хотите еще? – вежливо осведомился Гай, когда девушка доела мороженое и приложила к губам салфетку. Корри только кивнула. Она так наелась, что не могла говорить.
– Кажется, я сыта.
Но в этот миг она заметила последнее случайно уцелевшее пирожное с кремом и, проглотив его, удовлетворенно промолвила:
– По крайней мере пока.
Гай с шутливым ужасом покачал головой:
– Вам станет плохо!
– Никогда в жизни. У меня желудок, как у верблюда!
– По-видимому. Как вам это удается?
– Очень просто. Надо соответствующим образом себя настроить. И конечно, кое-что еще.
– Что именно?
Он взирал на нее точно с таким вежливым интересом, как на настоящего верблюда в зоопарке.
– Должна быть достаточно веская причина. Назовите ее, если хотите, побудительным импульсом.
– Импульсом? – недоуменно нахмурился Гай.
– Возможно, вы никогда о нем не слышали, – с легким сарказмом пояснила девушка. – Обычно он именуется по-другому. Голодом.
– Понимаю.
Гай, казалось, ничуть не был тронут.
– Вы необычный человек, мисс Модена. С чего бы девушке в вашем положении знать о подобных ужасах? Неужели ваш покровитель и впрямь такое чудовище? Или… – Он помедлил, прежде чем ехидно добавить: – Или просто предпочитает стройных женщин.
Корри гордо выпрямилась, героическими усилиями сдерживая гнев.
– Месье де Шардонне, – объявила она с достоинством, подобающим более скорбящей вдове, – у меня больше нет покровителя.
– Вот как? – сочувственно вздохнул Гай.
Корри стиснула зубы и опустила ресницы, скрывая яростный блеск глаз. Он, конечно, не в силах представить, что молодая женщина способна выжить без мужской поддержки и защиты.
– Вы больше не живете в «Савое»?
– С завтрашнего дня нет.
Она подумала, не стоит ли выдавить слезу, но решила не переигрывать. Надо выглядеть несчастной, но мужественной.
– Из-за меня?
Господи, какое самомнение! Он нисколько не расстроен, наоборот, кажется довольным, почти радостным. Вообразил, должно быть, что «покровитель» бросил ее после вечера, проведенного в обществе другого мужчины. Ну и спесь!
– Можно сказать так, – вздохнула Корри. В конце концов это правда.
– Мои глубочайшие соболезнования.
Он понимающе улыбнулся, словно решив, что она наконец оказалась в его власти.
– Благодарю, но я не нуждаюсь в ваших соболезнованиях! – колко ответила Корри. Гай продолжал улыбаться.
– Позвольте предложить еще пирожное?
– Ни в коем случае.
Девушка чинно сложила руки на коленях. Гай, все еще не спуская с нее будоражащего, странно оценивающего взгляда, сделал знак официанту убрать со стола.
– По крайней мере обед вам понравился, – иронически заметил он.
Корри покраснела. Такой неуемный аппетит вряд ли подобает безутешной вдове… Но что сделано, то сделано.
– Спасибо, все было великолепно, – поблагодарила Корри, запоздало вспомнив о правилах хорошего тона, и тут же нахмурилась. Только сейчас ее осенило: – Но почему здесь совсем нет посетителей? Или никто не знает об этом местечке?
– Потому что, – терпеливо объяснил Гай, – я снял весь ресторан на этот вечер.
– Что?!
Теперь ему действительно удалось удивить ее.
– Только для нас двоих?
Какая безумная расточительность!
Корри стало нехорошо.
– Разумеется.
– Хотите сказать… что они приготовили все эти блюда… исключительно для меня?!
– Естественно.
– И на кухне осталось целое седло барашка, а я съела всего лишь кусочек?
– Понятия не имею. Наверное, так. Мне в голову не приходило справляться, – снисходительно произнес Гай. – Я мог бы попросить завернуть вам остатки с собой, если хотите, конечно.
Корри откинулась на спинку стула, не зная, негодовать или просто посмеяться. Между ними все та же непреодолимая пропасть. Ей трудно представить роскошь, которой он окружен, непонятно, как можно бросать деньги на ветер для собственного развлечения. И к тому же Гай почти ничего не ел.
– Вы даже не попробовали все эти деликатесы!
– Как вы сказали, – пожал он плечами, – необходима веская побудительная причина. Я предпочитал наблюдать за вами.
Корри снова вспыхнула. Такого поворота событий она не ожидала. Девушка воззрилась на своего спутника. Сумеречный свет струился в окна, смягчая резкие краски, ложась голубоватыми озерцами на скатерти и салфетки.
– Итак, мадемуазель Корри, вы воздали должное устрицам. Настала очередь павлинов.
Корри машинально приняла протянутую руку. Как относиться к этому человеку? Девушка была слишком сыта, чтобы мыслить связно. Выйдя на воздух, она увидела, что и тут никого нет. Неожиданно она догадалась:
– Надеюсь, вы не сняли заодно и весь сад?
– Нет, – засмеялся Гай именно тем неподдельно искренним смехом, который так хотела услышать Корри.
Они медленно зашагали к саду. Волосы развевал теплый летний ветерок, приносивший с собой сладкий запах скошенной травы и лениво вертевший флюгер. Старые розовые кирпичи аркады, ведущей в сад, тускло отсвечивали в полумраке. Под деревьями протянулись длинные фиолетовые тени. Гай оказался прав. Это место как нельзя лучше отвечало представлениям простых смертных о царствии небесном.
В траве шныряли неугомонные кролики. На высоких древних стенах важно расхаживали павлины, приветствуя наступающий вечер резкими, пронзительными криками.
Девушка внезапно оказалась в волшебной сказке. Она не могла оторваться от созерцания павлинов. Голоса птиц звучали жалобно-тоскливо, как будто звали кого-то и не могли дозваться. Какие удивительные звуки могут рождаться в столь хрупких горлышках!
Позируя перед зрителями, павлины неспешно выступали, уверенные в своей неотразимости. Последние лучи солнца играли на их переливчатых плюмажах. Как бы хотела Корри стать павлином!
Гай и Корри остановились. Павлин внимательно рассматривал их малахитово-зелеными глазами. Синие перья на шейке чуть встопорщились. Птица испустила громкий душераздирающий вопль и медленно, будто старая аристократка, распустила веер хвоста, разрисованный фантастическим узором. Павлин стоял так довольно долго, окончательно ошеломив зрителей, а потом величественно сложил хвост и удалился.
Это было настоящим откровением. Они потрясенно переглянулись. Им несказанно повезло. Точно особа королевской крови удостоила их своей милостью. Они пережили то, что бывает раз в жизни. Нечто необыкновенное. Неповторимое.
– Что это было? – едва слышно прошептала Корри, наконец осмелившись нарушить молчание. Ей почему-то захотелось распустить свои собственные перья перед Гаем, рассказать ему о мечтах и планах, открыть душу.
– Чудо.
Гай повернулся к Корри. Трепещущая листва отбрасывала на белый костюм кружевные тени.
– Я никогда не подозревал, – тихо выговорил он, точно очнувшись от глубокого сна, – что у вас сине-фиолетовые глаза. Совсем как павлиньи перья.
Они снова уставились друг на друга. Перед глазами Корри все еще плыли сине-зелено-золотистые полосы. Какое невообразимое смешение цветов! Она еще не пришла в себя и ни о чем не могла думать.
– Поедем со мной, – негромко попросил он. – В Париж. Сейчас, сегодня.
Париж… Париж… Парадиз[8]… Как легко все отбросить, обо всем забыть! Она может исчезнуть, навсегда уехать из этого неприветливого города, уплыть на волнах соблазна. Его деньги не дадут ей утонуть. Но этого недостаточно, по крайней мере для нее.
Девушка покачала головой. Яркие краски померкли, забытье рассеялось. Немыслимо ехать в Париж с человеком, только сейчас заметившим цвет твоих глаз.
– Простите, не могу.
– Понятно.
Он резко отвернулся. Они молча направились в сад. Цветы по-прежнему благоухали, но очарование поблекло. Девушка боялась встретиться взглядом с Гаем, хотя нервы были напряжены до предела. Он, должно быть, сердит. И имеет на это полное право.
Однако Гай снова заговорил, спокойно, холодно, почти рассеянно:
– Что вы имеете против Парижа?
– Ничего.
Если бы он только знал… Все, к чему она стремится, находится в этом чудесном городе. Арлекин, мистер Бейер, осуществление надежд и грез.
– Признаться, больше всего на свете мне бы хотелось оказаться там.
– Но не со мной?
Корри покачала головой. Гай сухо усмехнулся:
– Вы всегда так возмутительно откровенны?
– Зачем тратить время на вежливые банальности?
– Хм-м-м. Почему вы с таким упорством отказываетесь от помощи?
– Ас чего вы вдруг решили мне помогать? – с подозрением поинтересовалась Корри. Если он надеется надавить на нее, пусть сначала хорошенько подумает.
– Потому что чувствую себя виноватым в ваших несчастьях.
Девушка поколебалась. В голосе Гая звучала неподдельная искренность. Но тем не менее вряд ли стоит ему доверять.
– Собственно говоря, о чем вы толкуете?
– Я хотел бы сделать вам предложение.
– Но я уже объяснила, что не желаю быть вашей любовницей, – негодующе прошипела Корри.
– Ах, это, – отмахнулся Гай. – Я уже забыл. Так, мимолетный каприз. Просто был заинтригован вашей очевидной неприязнью, надо сказать, крайне необычной в женщине… вашего сорта. И пытался понять, не притворяетесь ли вы.
Корри не находила слов. Все эти подарки, настойчивое преследование… Подумать только, она приняла их за чистую монету!
– Вы, кажется, удивлены?
– Именно. – Она слегка улыбнулась собственной наивности. – А я-то вообразила, что вы безумно в меня влюбились!
– Вы льстите себе, мисс Модена! Одним из краеугольных камней наших… если так можно выразиться, отношений до сих пор оставалась взаимная нелюбовь, которая и заставила меня упомянуть о предложении.
Девушка хищно прищурилась. Теперь она знает, как с ним говорить! Наконец-то все стало ясно!
– Женитьба, месье де Шардонне? Как старомодно!
Глаза Гая оценивающе блеснули.
– Ошибаетесь, мисс Модена, хотя мне импонирует ваше убеждение в том, что именно взаимное отвращение может стать прекрасной основой для семейной жизни. Нет, мое предложение носит скорее деловой характер. Надеюсь, – саркастически добавил он, – вы деловой человек?
Корри почувствовала, что снова покраснела. Он, несомненно, намекает на ее непристойное поведение у него в номере. Но прежде чем девушка сумела придумать ответную колкость, Гай резко сменил тему:
– Зачем вам Париж?
– По-моему, вас это совершенно не касается.
– Прекрасно. Да, все складывается как нельзя лучше.
– Что именно? – невольно заинтересовалась Корри.
– Сейчас узнаете, – решительно начал Гай. – У меня в Париже дом, где я редко бываю, но хотел бы, чтобы кто-то там жил. Вы стремитесь уехать в Париж по причинам, которые, к счастью, не желаете объяснить.
– Весьма важным причинам!
– Естественно.
Едва заметные иронические нотки в голосе Гая окончательно взбесили Корри.
– Предлагаете мне остановиться у вас в доме? Вряд ли такое возможно.
– Почему нет? Разве это так уж отличается от вашего… прежнего положения? Конечно, я очень уважаю ваше пристрастие к условностям, но вы уверены, будто вам есть что терять, в смысле репутации, разумеется? Или тревожитесь за мою? Если это так, поверьте, я искренне тронут.
Девушка едва успела прикусить язычок, чтобы не сорваться. Впрочем, уместно ли протестовать? Ведь она немало потрудилась, чтобы предстать в его глазах роковой женщиной. И в одном он прав – ей действительно безразлично мнение окружающих, у нее на уме вещи поважнее.
Кроме того, перед ней открываются такие возможности! Ради этого одного стоит рискнуть! Могут пройти годы, прежде чем она накопит денег на поездку в Париж!
Девушка лихорадочно соображала, как поступить. Что бы посоветовал Арлекин? На память пришло его последнее письмо.
«Ты прекрасно знаешь, чего добиваешься».
Да, именно так, но пока она в относительной безопасности. Значит, придется для начала поставить точки над i.
– Даете слово, что это не уловка с целью сделать меня вашей любовницей?
Гай страдальчески вздохнул:
– Клянусь. У нас чисто деловые отношения, основанные на определенных условиях. Если, конечно, вы не собираетесь пустить в ход свое неотразимое обаяние.
Корри решила игнорировать все насмешки.
– Этот дом…
Чистейшее сумасшествие, но зато ее проблемы решены одним махом.
– Там есть сад?
– Вы слишком дотошны, мисс Модена, но сад там действительно есть. Маленький и достаточно уединенный.
– А работа… вы должны подыскать мне занятие. Я не собираюсь жить подачками.
– Если настаиваете, – пожал плечами Гай. – У вас вполне литературная речь и приличные манеры. Не сомневаюсь, что вашим способностям найдется достойное применение.
Но все же девушка колебалась. Может ли она довериться ему? Если бы только получить какие-то гарантии.
И тут ее осенило.
– Я желаю заключить контракт.
– Контракт? – с удивлением переспросил Гай.
– Да, – твердо объявила Корри. – В письменном виде. Со всеми исключениями, условиями и оговорками.
Мистер Уитейкер гордился бы ею.
– Прекрасно.
Казалось, Гай искренне забавляется. Не важно. Пусть смеется, пока не посинеет, лишь бы подписал! Документ есть документ.
Она сели на кедровую скамью, на которой какой-то влюбленный вырезал: «Это вечное лето никогда не померкнет».
Корри понравилось нехитрое изречение, так подходившее к ее настроению. Если бы можно было узаконить вечное лето!
Бумаги у них не оказалось, но девушка вовремя вспомнила о спрятанной в сумочку желтой ресторанной салфетке, и Гай вынул ручку с золотым пером. Корри, с трудом выводя буквы на накрахмаленном полотне, записала четыре условия:
1. Никаких приставаний.
2. Никаких расспросов относительно того, как я провожу свободное время.
3. Собственная комната.
4. 250 граммов шоколада высшего качества ежедневно.
И задумалась, все еще одолеваемая сомнениями. Ей хотелось договориться обо всем, включая возможность своего внезапного исчезновения. Какой пункт обычно добавляют страховые компании? Универсальный выход из любого положения? Что-то насчет воли Господней…
5. Контракт считается расторгнутым при возникновении форс-мажорных обстоятельств.
Корри полюбовалась на дело рук своих и вручила салфетку Гаю. Тот мельком проглядел написанное, чем крайне обидел девушку.
– Что же, вполне справедливо.
Он, конечно, просто ублажает ее, это понятно. Но ничего не поделаешь, придется терпеть.
– Теперь ваша очередь.
– Извольте.
Через несколько минут он отдал салфетку обратно. За это время Гай успел добавить еще четыре пункта.
6. Никаких «покровителей».
7. Возможность наслаждаться вашим обществом на презентациях, приемах, вернисажах и прочих официальных мероприятиях. Со своей стороны обязуюсь предупреждать о предстоящем событии за двадцать четыре часа.
8. Униформа за мой счет.
9. Осторожность, благоразумие и скрытность.
Девушка тщательно изучила текст. Первое совсем просто, второе вполне допустимо, если не считать небольшой детали. Корри вставила перед словом «предупреждать» еще одно – «письменно». Она хорошо усвоила уроки Арлекина! Но третий и четвертый пункты смутили ее.
– Что значит «униформа»?
– Не волнуйтесь, вам придется носить ее исключительно в тех случаях, когда станете выезжать куда-нибудь со мной.
– А «осторожность и скрытность»?
– Просто я счел нужным выделить это отдельным условием, учитывая вашу э-э-э… откровенность. Если примете мое предложение, слишком много людей заинтересуются истинной природой наших отношений. Человек моего круга всегда вызывает любопытство посторонних. Пресса, слуги, знакомые задают чересчур много вопросов. Прошу вас держать язык за зубами. Вы знаете французский?
– Ну…
Девушка интуитивно сообразила, что при маниакальной нелюбви Гая к вмешательству в его дела лучше держать знание языка в тайне.
– Заучила кучу ругательств.
Небольшая ложь не повредит.
– Я так и думал, – вкрадчиво заметил Гай. – Вполне годятся как средство устрашения. Но хорошо, что вы не знаете французского, – меньше будете болтать. Насколько я понял, в Париже у вас нет знакомых?
– Я никогда там не была.
Снова ложь, на сей раз не столь невинная. Верно, она не бывала в Париже, но там живет самый главный в ее жизни человек. Однако упоминать об Арлекине совершенно ни к чему. Мистер Уитейкер будет пересылать его письма, и никто ничего не узнает.
Гай с серьезным видом протянул руку:
– Что же, мисс Модена, договорились? Через сорок минут мой самолет.
– Идет.
Они обменялись торжественным рукопожатием и подписали контракт. Он отдал салфетку ей. Девушка тщательно сложила ее и сунула в сумку.
– Я покажу это своему адвокату, – сообщила она, наслаждаясь его удивлением. – Но может быть, вы сначала захотите снять копию?
– Нет, я вам верю.
Снова этот издевательский взгляд.
– Когда вам удобно приступить?
– Завтра, – лукаво усмехнулась Корри, глядя в его широко распахнутые глаза. – Или вы не успеете заказать билет за такой короткий срок? А я думала, Гай де Шардонне всесилен!
Гай внимательно оглядел девушку.
– Я почему-то искренне рад, что вы не стали моей любовницей.
Он с заученной вежливостью поднес к губам руку Корри и холодно улыбнулся, заметив ее смущение:
– Не волнуйтесь, мисс Модена, со мной вам ничто не грозит. Помните, мы терпеть не можем друг друга. А теперь я вынужден попрощаться. Мой водитель отвезет вас домой. Завтра утром вам в отель доставят билет.
Глава 6
Гай де Шардонне сдержал слово. Наутро Корри принесли билет первого класса на самолет до Парижа вместе с изящной картонкой, в которой лежали платье из кремового шелка потрясающе простого покроя, кремовый полотняный жакет и босоножки в тон. К лацкану жакета была прикреплена короткая записка:
«Униформа. Прошу надеть. Гай».
Горничные были потрясены и умирали от любопытства, но Корри снова обуревали сомнения. До сих пор она не сознавала, как будет скучать по новым подругам. А кремовый шелк… По округлившимся глазам Шеван было ясно, о чем та подумала. Платье для содержанки…
Но Корри подписала контракт. И, надевая костюм, заметила, что цвет идеально соответствует оттенку ее кожи, а фасон удивительно ей идет. В этом наряде она выглядела юной и трепетной. Глаза стали еще темнее, губы краснее.
– Не знаю, Корри, – пробормотала Шеван со слезами на глазах. – Ты кажешься совсем чужой.
– Не расстраивайся. Обещаю, что когда-нибудь вернусь.
Корри почувствовала, что сейчас тоже расплачется. Шеван грустно покачала головой:
– Париж… это так далеко.
И Корри поняла, что девушка имеет в виду не только расстояние.
После ухода Шеван ей стало совсем одиноко. Она вытерла слезы, щедро надушилась «Бегом времени» и наконец, словно бросая вызов невидимому противнику, пришпилила букетик маргариток к лацкану жакета. Пусть она подписала контракт с Гаем де Шардонне, но собственностью его не стала.
Два часа спустя, оказавшись среди неземного великолепия аэропорта Орли, Корри тотчас забыла о своих сомнениях. Как здесь чудесно: роскошная отделка, стекло и хром, и машины, которые при малейшем движении немедленно приходят в действие… Хорошо бы подольше побыть здесь и все как следует рассмотреть, но время не ждет. Париж зовет!
Девушка с сожалением направилась к выходу. Ее, конечно, встречают – Гай, несомненно, обо всем позаботился. Корри с видом знатной дамы оглядывала проходивших мимо людей, жалея лишь о том, что ободранный чемодан плохо соответствует образу богатой и независимой путешественницы. Хотя, возможно, ее просто посчитают эксцентричной англичанкой, из тех, которым прощаются любые выходки.
– Доброе утро.
Корри с удивлением обернулась. Сам Гай не погнушался приехать за ней!
Он внимательно осмотрел девушку с чисто французской основательностью.
– Ну как, сойдет?
При виде маргариток в петличке жакета Гай только вздохнул:
– Что за страсть к полевым цветам! Примите добрый совет.
Он ловко отстегнул бутоньерку и церемонно передал водителю в униформе, почтительно стоявшему сзади.
– Днем вы должны носить исключительно фиалки. Вечером – орхидеи.
– А что плохого в маргаритках?
Она не собирается стоять на задних лапках перед всякими чванливыми типами!
– А контракт? Помните? – мягко, но неумолимо возразил Гай. – Когда выходите на улицу без меня, можете нацепить что угодно. Хоть кочан капусты.
Корри с трудом спрятала улыбку. Конечно, он сноб, но совершенно прав. Сделка есть сделка.
Она безуспешно старалась сохранить остатки апломба, пока серый лимузин уносил их из аэропорта по направлению к столице.
– Но почему фиалки? Это так старомодно!
Очнувшийся от раздумий Гай изумленно уставился на нее:
– Неужели непонятно?
Корри недоумевающе взглянула на него.
– Ох уж эти англичанки…
Он небрежно приподнял ее подбородок и показал на узкое зеркальце над сиденьем:
– Под цвет ваших глаз, разумеется.
Корри не нашлась что ответить и вжалась в сиденье, чувствуя себя маленькой дурочкой. Нет, пожалуй, следует держать ухо востро, иначе враг легко одержит верх. Однако ей польстило, что он заметил и запомнил цвет ее глаз. Конечно, она потешила свое тщеславие, ибо это замечание не должно иметь никакого значения, но тем не менее украдкой посмотрелась в зеркальце, пытаясь представить, как будет выглядеть фиолетовая бутоньерка на кремовом фоне.
Но тут машина свернула с безликой автострады на улицы французской столицы, и девушка мгновенно забыла обо всем на свете, чувствуя невероятную легкость. Стоит, кажется, взмахнуть руками, и она взлетит. Здесь все было знакомым, точно она всю жизнь прожила в этом городе. Как долго Корри ждала своего часа! Она поспешно опустила окно и глубоко вдохнула непередаваемую смесь запахов нагретого солнцем гудрона, бензиновых выхлопов, только что смолотого кофе и свежеиспеченного хлеба… Она почему-то, была уверена, что здесь даже пыль другая. Повсюду уличные кафе, белые столы и стулья под полосатыми зонтиками, официанты, снующие меж ними с проворством муравьев. Ей казалось, что в окно доносится картавая скороговорка, такая же пьянящая, как глоток морского воздуха. И женщины, гуляющие по тротуарам, изящные, уверенные в собственной неотразимости, поистине созданные для любви парижанки. Далеко, в конце бульвара, обсаженного безжалостно подстриженными деревьями, блеснула лента реки. Рыболовы терпеливо восседали в тени массивных куполов собора Парижской богоматери. Корри узнала позолоченный шпиль Сен-Шапель, крытые черепицей башенки Консьержери. Серебристые ивовые листочки купались в воде, оборванные клошары[9] улыбались, радуясь майскому солнцу. Они проехали мимо Тюильри с его неповторимыми фонтанами, украшенными скульптурами богов, нимф, сильфид, сатиров и лошадей, и очутились на залитой солнечным сиянием площади Согласия. Водитель выключил зажигание. Гай повернулся к девушке, забавляясь ее волнением.
«Униформа. Прошу надеть. Гай».
Горничные были потрясены и умирали от любопытства, но Корри снова обуревали сомнения. До сих пор она не сознавала, как будет скучать по новым подругам. А кремовый шелк… По округлившимся глазам Шеван было ясно, о чем та подумала. Платье для содержанки…
Но Корри подписала контракт. И, надевая костюм, заметила, что цвет идеально соответствует оттенку ее кожи, а фасон удивительно ей идет. В этом наряде она выглядела юной и трепетной. Глаза стали еще темнее, губы краснее.
– Не знаю, Корри, – пробормотала Шеван со слезами на глазах. – Ты кажешься совсем чужой.
– Не расстраивайся. Обещаю, что когда-нибудь вернусь.
Корри почувствовала, что сейчас тоже расплачется. Шеван грустно покачала головой:
– Париж… это так далеко.
И Корри поняла, что девушка имеет в виду не только расстояние.
После ухода Шеван ей стало совсем одиноко. Она вытерла слезы, щедро надушилась «Бегом времени» и наконец, словно бросая вызов невидимому противнику, пришпилила букетик маргариток к лацкану жакета. Пусть она подписала контракт с Гаем де Шардонне, но собственностью его не стала.
Два часа спустя, оказавшись среди неземного великолепия аэропорта Орли, Корри тотчас забыла о своих сомнениях. Как здесь чудесно: роскошная отделка, стекло и хром, и машины, которые при малейшем движении немедленно приходят в действие… Хорошо бы подольше побыть здесь и все как следует рассмотреть, но время не ждет. Париж зовет!
Девушка с сожалением направилась к выходу. Ее, конечно, встречают – Гай, несомненно, обо всем позаботился. Корри с видом знатной дамы оглядывала проходивших мимо людей, жалея лишь о том, что ободранный чемодан плохо соответствует образу богатой и независимой путешественницы. Хотя, возможно, ее просто посчитают эксцентричной англичанкой, из тех, которым прощаются любые выходки.
– Доброе утро.
Корри с удивлением обернулась. Сам Гай не погнушался приехать за ней!
Он внимательно осмотрел девушку с чисто французской основательностью.
– Ну как, сойдет?
При виде маргариток в петличке жакета Гай только вздохнул:
– Что за страсть к полевым цветам! Примите добрый совет.
Он ловко отстегнул бутоньерку и церемонно передал водителю в униформе, почтительно стоявшему сзади.
– Днем вы должны носить исключительно фиалки. Вечером – орхидеи.
– А что плохого в маргаритках?
Она не собирается стоять на задних лапках перед всякими чванливыми типами!
– А контракт? Помните? – мягко, но неумолимо возразил Гай. – Когда выходите на улицу без меня, можете нацепить что угодно. Хоть кочан капусты.
Корри с трудом спрятала улыбку. Конечно, он сноб, но совершенно прав. Сделка есть сделка.
Она безуспешно старалась сохранить остатки апломба, пока серый лимузин уносил их из аэропорта по направлению к столице.
– Но почему фиалки? Это так старомодно!
Очнувшийся от раздумий Гай изумленно уставился на нее:
– Неужели непонятно?
Корри недоумевающе взглянула на него.
– Ох уж эти англичанки…
Он небрежно приподнял ее подбородок и показал на узкое зеркальце над сиденьем:
– Под цвет ваших глаз, разумеется.
Корри не нашлась что ответить и вжалась в сиденье, чувствуя себя маленькой дурочкой. Нет, пожалуй, следует держать ухо востро, иначе враг легко одержит верх. Однако ей польстило, что он заметил и запомнил цвет ее глаз. Конечно, она потешила свое тщеславие, ибо это замечание не должно иметь никакого значения, но тем не менее украдкой посмотрелась в зеркальце, пытаясь представить, как будет выглядеть фиолетовая бутоньерка на кремовом фоне.
Но тут машина свернула с безликой автострады на улицы французской столицы, и девушка мгновенно забыла обо всем на свете, чувствуя невероятную легкость. Стоит, кажется, взмахнуть руками, и она взлетит. Здесь все было знакомым, точно она всю жизнь прожила в этом городе. Как долго Корри ждала своего часа! Она поспешно опустила окно и глубоко вдохнула непередаваемую смесь запахов нагретого солнцем гудрона, бензиновых выхлопов, только что смолотого кофе и свежеиспеченного хлеба… Она почему-то, была уверена, что здесь даже пыль другая. Повсюду уличные кафе, белые столы и стулья под полосатыми зонтиками, официанты, снующие меж ними с проворством муравьев. Ей казалось, что в окно доносится картавая скороговорка, такая же пьянящая, как глоток морского воздуха. И женщины, гуляющие по тротуарам, изящные, уверенные в собственной неотразимости, поистине созданные для любви парижанки. Далеко, в конце бульвара, обсаженного безжалостно подстриженными деревьями, блеснула лента реки. Рыболовы терпеливо восседали в тени массивных куполов собора Парижской богоматери. Корри узнала позолоченный шпиль Сен-Шапель, крытые черепицей башенки Консьержери. Серебристые ивовые листочки купались в воде, оборванные клошары[9] улыбались, радуясь майскому солнцу. Они проехали мимо Тюильри с его неповторимыми фонтанами, украшенными скульптурами богов, нимф, сильфид, сатиров и лошадей, и очутились на залитой солнечным сиянием площади Согласия. Водитель выключил зажигание. Гай повернулся к девушке, забавляясь ее волнением.