Спринтер-Боб, завидев хозяина, тут же вскочил с подстилки и с радостным лаем заскакал вокруг Бенджи, стараясь облизать ему все, до чего мог дотянуться, то есть руки, уши и лицо.
– Это животное весь день не двигалось с места, – проворчала тетка Юстасия. – Я даже швабру из кладовки достать не могла.
– Да, он классный сторож, – гордо сказал Бенджамин. Лучше бы ему этого не говорить.
Ночью он долго прислушивался к тому, как тетка Юстасия расхаживает по дому. Что это она затеяла? Целый день же тут проторчала, у нее была куча времени осмотреться. Потом у Бенджи возникло пренеприятное ощущение, будто в доме есть кто-то еще. Но в конце концов он все-таки закрыл глаза и погрузился в зыбкую дрему.
Проснулся Бенджи от страшного шума: это был вой, визг и скулеж одновременно. Он пулей вылетел из постели и ринулся на лестницу.
– Боб! Боб? – звал он. – Это ты?
В ответ раздалось низкое ворчание, а потом оглушительный рык и лай. На пса кто-то напал! Бенджи кубарем скатился по лестнице.
– Боб! Боб, держись, я иду! Я сейчас! – кричал мальчик.
Пес пронзительно взвыл. А потом с громким треском распахнулась дверь.
Бенджи кинулся в коридор, к двери, и чуть не упал на неподвижного Спринтера-Боба.
– Боб! – всхлипнул Бенджи и упал на колени рядом с косматой песьей головой.
Спринтер-Боб жалобно заскулил, и рука Бенджи, гладившая его жесткую шкуру, вдруг стала мокрой и липкой.
В прихожей зажегся свет, и по лестнице величественно спустилась тетка Юстасия.
– Что это тут творится? – осведомилась она.
– На Боба кто-то напал! – выкрикнул Бенджи. – Он весь в крови!
– Ай-ай-ай, какая неприятность! – Надсмотрщица покачала головой. – Ну ничего, утром позвоним ветеринару.
– Нельзя же его так оставить! – возразил Бенджи.
Он проворно сбегал в кухню, принес воды и чистых тряпочек. Тетка Юстасия невозмутимо наблюдала, как он промывает псу раны и обрабатывает их антисептиком. Раны больше всего смахивали на укусы чьих-то громадных зубищ. Но что за зверь мог забраться в дом? И зачем?
Бенджи закончил перевязку, и тетка Юстасия тотчас велела ему идти спать. Он отказался:
– Я посплю тут, рядом с Бобом. Мальчик принес подушку и одеяло и пролежал рядом с раненым псом всю ночь.
Наутро во вторник вид у Спринтера-Боба в тусклом утреннем свете был совсем больной. Бенджамин наотрез отказался идти в школу.
– Он же может тут умереть без меня! – кричал он.
– Чушь собачья. – Тетка Юстасия силком тащила Бенджи в его комнату, а он упирался и вопил «нет!».
Тогда она принесла его одежду и попыталась натянуть на Бенджи, но он упирался и брыкался, а тетка награждала его шлепками и пыталась ухватить половчее и выпихнуть из дому.
– Помогите! – отчаянно позвал Бенджи, сам толком не зная кого.
Тут он вспомнил совет Чарли, ринулся вон, скатился с крыльца и как был, в пижаме, помчался к дому номер девять и заколотил в парадную дверь.
Дверь резко распахнулась, и Бенджи приземлился в прихожей. Он поднял голову и увидел над собой недовольную физиономию бабушки Бон.
– Ты соображаешь, что делаешь, Бенджамин Браун? – вопросила старуха.
– Мне нужно поговорить с мистером Патоном, – выпалил мальчик, поднимаясь с четверенек.
– К нему нельзя, – отрезала она.
– Но мне нужно! Мне очень нужно! – закричал Бенджи. – Мистер Патон! Мистер Патон!
– Цыц! – шикнула бабушка Бон. Наверху распахнулось сразу несколько дверей, и на площадку высунулись Мейзи и мама Чарли.
– Бенджи, что стряслось? – спросила мама Чарли.
– На мою собаку напали! Мне срочно нужен мистер Патон! – взмолился Бенджи.
Мейзи и мама Чарли кинулись его утешать, и тут на верхней площадке возник дядя Патон в алом бархатном халате.
– Кто меня звал? – спросил он.
– Я! Я, мистер Юбим! – тоненько выкрикнул Бенджи. – Мою собаку ранило. Она лежит пластом! Пожалуйста, помогите мне, а?
Дядя Патон быстро спустился с лестницы и направился к дверям.
– Патон, ты же не одет! – вознегодовала старуха Бон.
– Подумаешь! – отмахнулся тот.
– Уже рассвело, – пробормотала Мейзи.
– Шут с ним, с рассветом, – отрезал дядя Патон. – Идем, Бенджамин. – Он распахнул дверь и двинулся вон, а Бенджи поспешил за ним.
На Филберт-стрит, как всегда по утрам, было полно транспорта, мчавшегося в центр города, но дядя Патон его будто и не замечал: даже не оглянувшись по сторонам, он направился наперерез машинам прямо к дому номер двенадцать. Автомобили визжали тормозами, водители бранились на чем свет стоит, а через улицу решительным шагом шел высокий мужчина в алом бархатном халате, и за ним семенил маленький мальчик в полосатой синей пижамке.
Едва перешагнув порог, дядя Патон столкнулся нос к носу с родной сестрицей.
– А, так это ты, Юстасия, – произнес он. – Мне следовало догадаться.
– Что ты, собственно, имеешь в виду? – холодно поинтересовалась тетка Юстасия.
– Бенджи, где твои родители? – спросил дядя Патон вместо ответа.
– Кажется, в Шотландии, ищут пропавшего трубочиста, – неуверенно сказал Бенджи.
– Проверим и выясним, – решительно заявил дядя Патон. – Так, а где пес?
Бенджи провел дядю Патона по коридору к лежанке Спринтера-Боба. Тот съежился на подстилке, положив нос на лапы. Глаза у пса были закрыты, он едва дышал.
– Силы небесные! – воскликнул дядя Патон, склоняясь над псом. – На твою собаку напал какой-то дикий зверь, Бенджи. Когтистый и зубастый.
– Это я во всем виноват, – захлюпал носом Бенджи. – Я велел ему охранять подвал. Такая глупость, там же на самом деле ничего… – Он осекся, запоздало вспомнив, что в прихожей торчит тетка Юстасия. – Но как к нам мог забраться дикий зверь? – спросил мальчик. – Ночью в доме заперты все двери.
– Кто-то его впустил. – Дядя Патон покосился на сестру. – Боба надо везти к ветеринару, – сказал он Бенджи, – причем срочно. Что-то мне совсем не нравится, какой у бедолаги вид.
Бенджи осенило: он вдруг вспомнил мистера Комшарра, который утверждал, что умеет управляться с животными.
– Я знаю одного человека, который может приехать прямо сюда, – сообщил мальчик. – Мистер Комшарр, мышелов. У меня и карточка его есть. У него еще такие чудные коты, прямо огненные. – Бенджи подпрыгнул и кинулся в кухню.
– Что ж, мне пора. – Тетка Юстасия выскользнула за дверь – только ее и видели.
– Мистер Юбим, что такое происходит? – тихо спросил Бенджи. – Кто мог так покусать Боба? Кто на него натравил такую зверюгу? И зачем? И почему ваши сестры такие… злющие и вредные?
– Это война, Бенджи, – серьезно сказал дядя Патон. – Она давно назревала и вот разразилась. До недавнего времени все было так, как они хотели, но они зашли слишком далеко, и кое-кто из нас этого больше не потерпит!
Глава 17
– Это животное весь день не двигалось с места, – проворчала тетка Юстасия. – Я даже швабру из кладовки достать не могла.
– Да, он классный сторож, – гордо сказал Бенджамин. Лучше бы ему этого не говорить.
Ночью он долго прислушивался к тому, как тетка Юстасия расхаживает по дому. Что это она затеяла? Целый день же тут проторчала, у нее была куча времени осмотреться. Потом у Бенджи возникло пренеприятное ощущение, будто в доме есть кто-то еще. Но в конце концов он все-таки закрыл глаза и погрузился в зыбкую дрему.
Проснулся Бенджи от страшного шума: это был вой, визг и скулеж одновременно. Он пулей вылетел из постели и ринулся на лестницу.
– Боб! Боб? – звал он. – Это ты?
В ответ раздалось низкое ворчание, а потом оглушительный рык и лай. На пса кто-то напал! Бенджи кубарем скатился по лестнице.
– Боб! Боб, держись, я иду! Я сейчас! – кричал мальчик.
Пес пронзительно взвыл. А потом с громким треском распахнулась дверь.
Бенджи кинулся в коридор, к двери, и чуть не упал на неподвижного Спринтера-Боба.
– Боб! – всхлипнул Бенджи и упал на колени рядом с косматой песьей головой.
Спринтер-Боб жалобно заскулил, и рука Бенджи, гладившая его жесткую шкуру, вдруг стала мокрой и липкой.
В прихожей зажегся свет, и по лестнице величественно спустилась тетка Юстасия.
– Что это тут творится? – осведомилась она.
– На Боба кто-то напал! – выкрикнул Бенджи. – Он весь в крови!
– Ай-ай-ай, какая неприятность! – Надсмотрщица покачала головой. – Ну ничего, утром позвоним ветеринару.
– Нельзя же его так оставить! – возразил Бенджи.
Он проворно сбегал в кухню, принес воды и чистых тряпочек. Тетка Юстасия невозмутимо наблюдала, как он промывает псу раны и обрабатывает их антисептиком. Раны больше всего смахивали на укусы чьих-то громадных зубищ. Но что за зверь мог забраться в дом? И зачем?
Бенджи закончил перевязку, и тетка Юстасия тотчас велела ему идти спать. Он отказался:
– Я посплю тут, рядом с Бобом. Мальчик принес подушку и одеяло и пролежал рядом с раненым псом всю ночь.
Наутро во вторник вид у Спринтера-Боба в тусклом утреннем свете был совсем больной. Бенджамин наотрез отказался идти в школу.
– Он же может тут умереть без меня! – кричал он.
– Чушь собачья. – Тетка Юстасия силком тащила Бенджи в его комнату, а он упирался и вопил «нет!».
Тогда она принесла его одежду и попыталась натянуть на Бенджи, но он упирался и брыкался, а тетка награждала его шлепками и пыталась ухватить половчее и выпихнуть из дому.
– Помогите! – отчаянно позвал Бенджи, сам толком не зная кого.
Тут он вспомнил совет Чарли, ринулся вон, скатился с крыльца и как был, в пижаме, помчался к дому номер девять и заколотил в парадную дверь.
Дверь резко распахнулась, и Бенджи приземлился в прихожей. Он поднял голову и увидел над собой недовольную физиономию бабушки Бон.
– Ты соображаешь, что делаешь, Бенджамин Браун? – вопросила старуха.
– Мне нужно поговорить с мистером Патоном, – выпалил мальчик, поднимаясь с четверенек.
– К нему нельзя, – отрезала она.
– Но мне нужно! Мне очень нужно! – закричал Бенджи. – Мистер Патон! Мистер Патон!
– Цыц! – шикнула бабушка Бон. Наверху распахнулось сразу несколько дверей, и на площадку высунулись Мейзи и мама Чарли.
– Бенджи, что стряслось? – спросила мама Чарли.
– На мою собаку напали! Мне срочно нужен мистер Патон! – взмолился Бенджи.
Мейзи и мама Чарли кинулись его утешать, и тут на верхней площадке возник дядя Патон в алом бархатном халате.
– Кто меня звал? – спросил он.
– Я! Я, мистер Юбим! – тоненько выкрикнул Бенджи. – Мою собаку ранило. Она лежит пластом! Пожалуйста, помогите мне, а?
Дядя Патон быстро спустился с лестницы и направился к дверям.
– Патон, ты же не одет! – вознегодовала старуха Бон.
– Подумаешь! – отмахнулся тот.
– Уже рассвело, – пробормотала Мейзи.
– Шут с ним, с рассветом, – отрезал дядя Патон. – Идем, Бенджамин. – Он распахнул дверь и двинулся вон, а Бенджи поспешил за ним.
На Филберт-стрит, как всегда по утрам, было полно транспорта, мчавшегося в центр города, но дядя Патон его будто и не замечал: даже не оглянувшись по сторонам, он направился наперерез машинам прямо к дому номер двенадцать. Автомобили визжали тормозами, водители бранились на чем свет стоит, а через улицу решительным шагом шел высокий мужчина в алом бархатном халате, и за ним семенил маленький мальчик в полосатой синей пижамке.
Едва перешагнув порог, дядя Патон столкнулся нос к носу с родной сестрицей.
– А, так это ты, Юстасия, – произнес он. – Мне следовало догадаться.
– Что ты, собственно, имеешь в виду? – холодно поинтересовалась тетка Юстасия.
– Бенджи, где твои родители? – спросил дядя Патон вместо ответа.
– Кажется, в Шотландии, ищут пропавшего трубочиста, – неуверенно сказал Бенджи.
– Проверим и выясним, – решительно заявил дядя Патон. – Так, а где пес?
Бенджи провел дядю Патона по коридору к лежанке Спринтера-Боба. Тот съежился на подстилке, положив нос на лапы. Глаза у пса были закрыты, он едва дышал.
– Силы небесные! – воскликнул дядя Патон, склоняясь над псом. – На твою собаку напал какой-то дикий зверь, Бенджи. Когтистый и зубастый.
– Это я во всем виноват, – захлюпал носом Бенджи. – Я велел ему охранять подвал. Такая глупость, там же на самом деле ничего… – Он осекся, запоздало вспомнив, что в прихожей торчит тетка Юстасия. – Но как к нам мог забраться дикий зверь? – спросил мальчик. – Ночью в доме заперты все двери.
– Кто-то его впустил. – Дядя Патон покосился на сестру. – Боба надо везти к ветеринару, – сказал он Бенджи, – причем срочно. Что-то мне совсем не нравится, какой у бедолаги вид.
Бенджи осенило: он вдруг вспомнил мистера Комшарра, который утверждал, что умеет управляться с животными.
– Я знаю одного человека, который может приехать прямо сюда, – сообщил мальчик. – Мистер Комшарр, мышелов. У меня и карточка его есть. У него еще такие чудные коты, прямо огненные. – Бенджи подпрыгнул и кинулся в кухню.
– Что ж, мне пора. – Тетка Юстасия выскользнула за дверь – только ее и видели.
– Мистер Юбим, что такое происходит? – тихо спросил Бенджи. – Кто мог так покусать Боба? Кто на него натравил такую зверюгу? И зачем? И почему ваши сестры такие… злющие и вредные?
– Это война, Бенджи, – серьезно сказал дядя Патон. – Она давно назревала и вот разразилась. До недавнего времени все было так, как они хотели, но они зашли слишком далеко, и кое-кто из нас этого больше не потерпит!
Глава 17
ДОЧКА ИЗОБРЕТАТЕЛЯ
– Да уж, Оливия взялась за Эмилию всерьез! – поделился с Чарли Фиделио.
Наступила пятница, и они прогуливались по заиндевевшему саду. Впереди маячили погруженные в беседу Оливия с Эмилией – точнее, говорила первая, а вторая, кажется, слушала, и внимательно.
Через несколько часов всем им предстоит разъехаться по домам. Даже Оливии непостижимым образом удалось за неделю ни разу не навлечь на себя гнев вышестоящих.
Чарли не успел ответить – Оливия уже мчалась к ним, точнее, топала своими тяжеленными башмаками.
– Все отлично! – приглушенно доложила она. – Завтра днем иду в гости к Эмилии. Так что ждите нас часам к пяти.
– Но как ты собираешься утащить ее от Лунов? – озадачился Чарли.
– Что-нибудь придумаю, – бросила Оливия и затопала прочь.
Прозвенел звонок, и все потянулись обратно в академию. У входа мимо мальчиков пробежал Билли Гриф.
– До встречи, Билли. Не забудь, ты едешь ко мне в гости, – напомнил Чарли.
– На один вечер, – вдруг сказал Билли. – Мне надо вернуться в субботу.
Чарли удивился:
– А я думал, ты хотел погостить у меня все выходные.
– Придется вернуться. Надзирательница велела. – Билли как-то искоса и неуверенно посмотрел на Чарли и поспешно убежал.
– Он всю неделю вел себя очень странно, – заметил Фиделио. – Вчера исчез из спальни чуть не на полночи, а потом от него так несло этой псиной, как ее там, Душкой, что я просто уснуть не мог.
– Может, он ходит во сне? – предположил Чарли. – Вид у него усталый.
Больше они к разговору о Билли не возвращались. В половине четвертого ученики сложили сумки и разъехались по домам на школьных автобусах: артисты на фиолетовом, музыканты на синем, а художники на зеленом. Чарли краем глаза увидел, что Оливии удалось проскользнуть в зеленый автобус вместе с Эмилией: она напялила большую зеленую шляпу, а свой фиолетовый плащ вывернула болотно-зеленой подкладкой наружу.
– Ох уж эта Оливия! – усмехнулся Чарли себе под нос.
– А что она натворила? – высунулся у него из-за плеча сидевший позади Билли.
– Да так, ничего, просто она потешная.
– А-а, – отозвался Билли.
Мейзи подняла вокруг гостя ужасную суету. Она испекла в честь его прибытия шоколадный торт и устроила ему уютную постель в комнате Чарли.
– Ах, бедненький, – причитала она, возясь у стола, разливая апельсиновый сок, нарезая торт, потчуя Билли то глазированным печеньем, то тарталетками с вареньем. Билли сиял. Он никогда не пробовал столько лакомств зараз.
– У нас выдалась довольно беспокойная неделя, – поведала Чарлина мама, разливая чай. – Кто-то напал на собаку Бенджамина, и дядя Патон по этому поводу развил бурную активность. Никогда не видела его в таком состоянии. Представляешь, Чарли, он даже вышел на улицу при дневном свете!
– И к тому же в халате, – добавила Мейзи.
– На Боба напали? – Чарли подскочил. – А где дядя Патон сейчас? И где бабушка Бон?
– Сидят по своим комнатам, – сообщила Мейзи. – Они каждый вечер ругались в пух и прах, кричали друг на друга, топали, дверьми хлопали. Лопнувшим лампочкам мы уже счет потеряли.
Покончив с чаем, Чарли повел Билли знакомиться с Бенджамином. Дверь номера двенадцатого открыла стриженая светловолосая женщина в очках и сером костюме. Несмотря на деловой вид, улыбка у нее оказалась добрая и открытая.
– Привет, Чарли, – сказала она. – Не узнаешь меня, да? Я миссис Браун, мама Бенджи.
Чарли разинул рот от удивления. Он уже сто лет как не видел миссис Браун, но последний раз волосы у нее были определенно длинные и темные.
– А это Билли, – торопливо произнес он.
– Заходите, не стесняйтесь! – пригласила миссис Браун. – К Спринтеру-Бобу пришел врач.
– Врач? – Чарли оглядел прихожую. На лестнице стояли чемоданы и резиновые сапоги, а с перил свисали дождевики-макинтоши. Что тут такое творится?
– Бенджи в гостиной, Чарли, – сказала миссис Браун. – Он тебе обрадуется.
Чарли повел Билли в гостиную. Сам он бывал там редко – Бенджи предпочитал проводить время на кухне.
На пороге его встретило грозное шипение и громкий кошачий мяв. Чарли глазам своим не поверил: на спинке кресла выгибал спину медно-рыжий Феникс, на другом кресле пламенел распушенный Саламандр, а на подлокотнике дивана топорщил усы желтый Везувий. Коты яростно воззрились на Чарли, потом узнали его и успокоились. Феникс даже издал благосклонное мурлыканье.
Бенджи сидел на диване рядом с Везувием.
– Заходи, Чарли, – позвал он. – Мистер Комшарр лечит Боба.
Пес лежал на полу, а мышелов стоял подле него на коленях. В одной руке мистер Комшарр держал бутылочку с какой-то изумрудной жидкостью, а в другой – клочок ваты. На носу у Спринтера-Боба белел пластырь, а рваное ухо было забинтовано. Шерсть у него кое-где была вырвана клочьями, и в проплешинах виднелись жуткого вида шрамы.
– Ему уже лучше, – шепотом сообщил Бенджи.
Чарли на цыпочках прошел в комнату и уселся рядом с другом, но стоило котам завидеть Билли, и они заворчали и зашипели.
Мистер Комшарр поднял голову.
– В чем дело? – недовольно спросил он. – Мне нужна тишина.
Билли в ужасе вжался спиной в стену.
– Это кто? – спросил Бенджи.
– Билли Гриф, – шепотом отвечал Чарли. – Из академии. У него нет дома, так что он приехал погостить ко мне на выходные.
– Привет, Билли, – приглушенно поздоровался Бенджи. – Да ты садись!
Мистер Комшарр тем временем менял пластырь на носу у Спринтера-Боба. Пес обиженно тявкнул. Как раз в этот момент Билли шагнул было вперед, но кошачья троица пружинисто спрыгнула на пол и с грозным мяуканьем и шипением двинулась на него.
– Ай! Я им не нравлюсь! – запищал Билли.
Мистер Комшарр хмуро глянул на него.
– С чего бы это? – бросил он. – Вот что, молодые люди, шли бы вы в другую комнату. Бедняга Боб волнуется.
Мальчики перебрались в кухню, где царила необычайная и непривычная чистота.
– Так что случилось? – нетерпеливо спросил Чарли.
– Куча всего, – отозвался Бенджи и рассказал о появлении тетки Юстасии, о ночном нападении неизвестного зверя, о том, как он, Бенджи, кинулся за помощью к дяде Патону – и тут вся его жизнь резко изменилась, потому что мистер Юбим отыскал его родителей и настоял, чтобы они срочно вернулись домой.
– По-моему, он даже поставил на уши полицию, чтобы их найти, – с уважением произнес Бенджамин. – Мамин желтый дождевик издалека видно, так что нашли их быстро. В общем, они с папой приехали домой. Твой дядя сказал, их кто-то пустил по ложному следу. Сдается мне, тут приложила руку твоя бабушка. Вот, значит, приехали они, и твой дядя с ними заперся и долго-долго разговаривал, и уж не знаю, что он им там такое сказал, но мама поклялась, что теперь будет работать, только когда я в школе, и что по ночам будет дома и по выходным тоже.
Чарли ушам своим не верил. Итак, дядя Патон все-таки вышел из подполья. Да уж, стоит ему захотеть, и все получается, как он пожелает!
В кухню просунулась лохматая голова мистера Комшарра.
– Мы вас покидаем, мальчики, – сказал мышелов. – Спринтер-Боб поправляется в приличном темпе, учитывая обстоятельства. Я навещу вас в понедельник. – И он исчез, по обыкновению, беззвучно и мгновенно, а три кота пустились за ним, как три огненные кометы.
– Забавный, – пробормотал Билли. – Сам как зверушка какая-то.
Остальные с ним согласились, но Бенджи при этом восхищался удивительными способностями мышелова.
– Я думал, Боб умрет, – взволнованно сказал он. – А мистер Комшарр просто погладил его – руки у него забавные, – и Бобу сразу полегчало. А коты Боба все время согревали – так вокруг него и вились, хотя они вообще-то собак не любят.
– И меня тоже не любят, – тихонько добавил Билли. – Все животные меня любят, а эти сразу же невзлюбили.
Чарли пришла в голову неплохая идея:
– Ой, Билли же понимает животных! – сообщил он Бенджи. – Хочешь, он поговорит со Спринтером-Бобом? Тогда мы точно узнаем, что с ним стряслось ночью.
Бенджамин колебался. Он неуверенно глянул на Билли.
– А он что, из таких же, как ты? – уточнил он у друга.
– Ага, – подтвердил Чарли. – Ты ведь можешь поговорить с Бобом?
Билли кивнул.
– Ну ладно. – Бенджи повел их обратно в гостиную, где Спринтер-Боб сосредоточенно зализывал одну из раненых лап. При виде Билли он сначала как будто забеспокоился, но стоило маленькому альбиносу начать урчать и потявкивать, пес перестал нервничать, навострил уши и прислушался.
Когда Билли договорил, слово (точнее, рык) взял пес, выдал какую-то длинную фразу на своем собачьем наречии, потом устало, протяжно застонал и улегся.
– Ну? – нетерпеливо поинтересовался Чарли. – Что он сказал?
– Говорит, на него ночью напал волк, – отчитался Билли.
– Что? – вскрикнул Бенджи.
– И не обычный волк, а волк-мальчик, – продолжал собачий переводчик. – По-моему, он имел в виду, что на него напал какой-то мальчик, который превратился в волка.
– Ой, мамочки! – Бенджи так и упал в кресло. – Волк!
– Это определенно один из наших, – пробормотал Чарли себе под нос. – Кто ж еще. Точно, у нас ведь один парень в академии умеет перекидываться волком – то есть вервольфом! Ну конечно, а тетка Юстасия его впустила, чтобы он отвлек Спринтера-Боба от подвальной двери! Она-то думала, что ящик доктора Толли все еще там…
– А разве нет? – быстро спросил Билли. Друзья покосились на него с сомнением.
Можно ему доверять или нет? Придется довериться, понял Чарли, ведь завтра нам всем идти домой к Фиделио. Не оставлять же Билли в стороне.
– Нет, ящик доктора Толли в… в другом месте, – проговорил Чарли. – Вот вернемся домой, и я тебе все объясню.
Бенджамин долго махал им на прощание с крыльца, и вид у него наконец-то был радостный, а рядом стояла его мама и тоже махала гостям, а потом обняла сына за плечи и они скрылись в доме.
– Мой дядя Патон просто чудодей! – гордо заявил Чарли. – Раньше Бенджи вообще не видел родителей. Я и то забыл, как выглядит его мама.
– А у меня скоро будут новые папа и мама, – похвастался Билли.
– Да ты что? Вот здорово! Блеск! – обрадовался Чарли. – А когда ты об этом узнал?
– Совсем недавно, – ответил Билли. – Только сначала мне надо будет… – он замялся, – хорошо себя вести.
– Я тебе помогу ни во что не влипнуть, – воодушевленно пообещал Чарли.
А перед сном он рассказал Билли обо всех завтрашних планах, которые должны осуществиться, если повезет.
– Но что же сделает Эмилия, когда проснется? То есть выйдет из транса? – заинтересовался Билли.
– Мы и сами толком не знаем, – признался Чарли. – На самом деле мы даже не до конца уверены, что она – Эмма Толли, и не уверены, что она согласится прийти к Фиделио. Теперь все зависит от Оливии.
Родители у Оливии были просто золото. Стоило девочке заикнуться, что ей надо повидаться с Эмилией Лун, которая живет на другом конце города, на Уошфорд-Роуд, и миссис Кару сел беспрекословно отвезла дочку к дому Эмилии и обещала забрать ее от Фиделио ровно в пять часов вечера.
– Может, мне все-таки пойти с тобой? Или нет? Ты уверена? – окликнула Оливию мама из машины на прощание.
Оливия уже стояла у ворот дома под названием «Лунный свет».
– Не беспокойся, мам, – весело пообещала она. – Все будет нормально.
И тем не менее миссис Карусел дождалась, пока Оливия не надавит кнопку звонка и в воротах не покажется хозяйка дома, седая и тощая. Только тогда мама Оливии звонко воскликнула: «Пока!» – и отъехала.
– Что тебе, девочка? – спросила седая женщина.
– Я пришла к Эмили, – сказала Оливия. – Она пригласила меня в гости.
– Нас она в известность не поставила. – Миссис Лун неприветливо поджала губы и даже не предложила Оливии войти.
– Забыла, должно быть, – бойко предположила Оливия. – Ну не выгонять же вам меня теперь – моя мама уехала, а живу я далеко.
– М-да. – Миссис Лун поджала губы еще больше. – Эмилия! – крикнула она. – Поди-ка сюда!
Эмилия послушно выбежала к воротам. Вид у нее был сумрачный.
– Ты приглашала к нам эту девочку? – требовательно спросила ее приемная мать.
Оливия приветственно помахала Эмили, и та отозвалась:
– Да.
– Ты не имела никакого права, – жестко сказала миссис Лун, а потом буркнула: – Ладно уж, заходи.
В доме под названием «Лунный свет» царила стерильная чистота, но при этом было как-то неуютно. Эмилия робко улыбнулась новой подруге и повела ее наверх, к себе в комнату, которая тоже оказалась неуютной и унылой. Ни картинок на стенах, ничего, – видно, все вещи Эмили хранились в многочисленных ящиках комодов и шкафов. На кровати, застеленной безупречно белым покрывалом, сидела аккуратная тряпичная уточка. Больше ничего.
– Как у тебя тут мило. – Оливия не могла придумать, что бы еще сказать.
Эмилия опять выдавила робкую улыбку.
– Может, пойдем на улицу? – предложила Оливия. – В саду, наверно, есть чем заняться.
Эмилия кивнула.
Сад представлял собой аккуратную подстриженную лужайку, обсаженную аккуратной живой изгородью. На задах сада, за качелями, Оливия углядела многообещающего вида стену.
– А что за той стеной? – тотчас спросила она.
– Просто переулок, – вяло отозвалась Эмилия. – Выводит на улицу.
– Давай через нее перелезем, а?
– Зачем?
– А я хочу тебе показать кое-что интересное, – заманчивым тоном начала Оливия, – очень необычное. Я тебе пока не могу сказать, что это, но эта штука дома у Фиделио Дореми.
– Это что, какая-то шутка? – насторожилась Эмилия. – Розыгрыш?
– Эмилия, ты должна мне довериться, – проникновенно сказала Оливия. – Мы же с тобой подруги.
Она говорила так мягко и убедительно, что не прошло и минуты, как Эмилия уже перелезала вслед за ней через стену.
– Мы туда и обратно, твоя мама даже не заметит, – пообещала Оливия.
А в это время на чердаке громогласного дома Фиделио вся компания – сам Фиделио, Чарли, Бенджи и Билли – уминала уже второй по счету поднос бутербродов. Мальчишки устроились на коробках и ящиках, а пол под ними содрогался от взрывов музыки.
Чарли впился в очередной бутерброд – пока жуешь, на душе как-то поспокойнее. «Правильно ли я поступаю? – терзался он. – Найдет ли Оливия этот дом? Проснется ли Эмилия? А если да, то что с ней будет? Может, она завизжит или грохнется в обморок? Или… или превратится в кого-то еще? Например, в птицу?» Сердце у него заколотилось, и Чарли срочно схватился за следующий бутерброд.
– Твоя мама хоть и певица, а готовит здорово! – сообщил он Фиделио, вгрызаясь в бутерброд с сыром и огурцом.
– Ты где, Фиделио, сынок? – пропел бас мистера Дореми из прихожей. – К тебе две гостьи, прыг да скок!
– Пап, проводи их сюда! – крикнул в ответ Фиделио.
– Ну-ка, дамы, проходите, руки-ноги берегите, на чердак вы поднимайтесь, только шею не сломайте! – пропел мистер Дореми.
Даже на чердаке было слышно, как Оливия залилась хохотом, но Эмилия молчала – по крайней мере, сквозь музыкальный тарарам Чарли ее голоса не услышал.
– А вот и мы! – выпалила Оливия, вбегая на чердак.
За ней послушно следовала Эмилия. Вид у нее был озадаченный, но не напуганный.
– Оливия тебе объяснила? – поспешно спросил Чарли.
– Вы хотели мне что-то показать, – неуверенно отозвалась Эмилия.
– Да, одну вещь, которую изготовил твой отец, – сказал Чарли.
Эмилия сжалась.
– Он бухгалтер, он ничего не мастерит, – едва слышно возразила она.
– На самом деле он был изобретателем, – вмешался Фиделио. – Но он умер и оставил тебе вот это. – Он показал на металлический ящик, блестевший посреди чердака.
– Откуда ты знаешь? – еще недоверчивее спросила Эмилия.
Фиделио мигнул Чарли, и тот взял дело в свои руки:
– Началось все с того, что я встретил твою тетю.
– Мою тетю? А я и не знала, что у меня есть тетя…
– Она очень, очень славная, и она уже давно тебя ищет, – рассказывал Чарли. – Она отдала мне ящик, а потом я выяснил, что в нем одна штука, которая может тебя… э-э-э… ну, в общем, разбудить.
Эмилия пришла в полнейшее замешательство. Оливия уселась на какой-то большой сундук и усадила ее рядом.
– Все будет хорошо, – уверяла она. – Мы позаботимся, чтобы с тобой не случилось ничего плохого.
– Но я не знала, что меня надо будить, – робко пробормотала Эмилия.
– По-моему, надо сделать это прямо сейчас, – решительно предложил Фиделио. – Время уходит. Давай, Чарли.
Чарли шагнул вперед и осторожно, но сильно прошелся пальцами по буквам на боку ящика.
Д-в-е-н-а-д-ц-а-т-ь к-о-л-о-к-о-л-о-в Т-о-л-л-и.
Перед последней буквой он помедлил и обернулся. Все завороженно следили за его пальцами. У Билли Грифа глаза стали такие большие и круглые, что как будто заполнили оправу его очков, и вид у него сделался удивленный и испуганный.
Чарли надавил на последнюю букву.
Крышка ящика начала открываться.
Чарли отступил и глянул на Эмилию, но та молчала с озадаченным лицом. Зато Оливия вскрикнула в изумлении.
Когда рыцарь воздвигся из ящика и взмахнул мечом, все завопили и отскочили, даже Эмилия. А потом гулко забил колокол, и под сводами чердака разнеслось стройное пение хора.
На мгновение Эмилия скорчилась, как от нестерпимой боли, привстала и зажала рот рукой. Потом она зажмурилась и опустилась обратно на сундук, и по щекам у нее покатились слезы.
Остальные испугались: слезы ручьями бежали по лицу девочки, она начала беспомощно всхлипывать, раскачиваться взад-вперед, издавая стоны и вздохи. А потом рыцарь улегся в ящик, хор смолк, колокол пробил двенадцатый раз, и Эмилия тоже затихла. Она сидела совершенно неподвижно, закрыв лицо руками.
Никто не смел произнести ни слова. Чарли защелкнул ящик. Что же делать дальше? Наконец Эмилия заговорила – тихо-тихо:
– Я не знала, что я так несчастна. О-о-ой, я же всю жизнь прожила с людьми, которые меня ни капельки не любят.
Оливия обняла ее и стала утешать:
– Все будет хорошо, Эмма. Теперь ты будешь счастливой. Вот увидишь. Скажи ей, Чарли.
И Чарли рассказал Эмилии про ее родителей и любящую тетю, а потом поведал ей самое удивительное:
– Твой папа говорил, что ты умеешь летать. Поэтому-то Блуры и хотели заполучить тебя в академию.
– Я? Летать? – поразилась Эмилия. – Я не умею.
– Но когда-то ты уже летала, – настаивал Чарли. – Может, у тебя это получается, только когда ты очень захочешь.
Наступила пятница, и они прогуливались по заиндевевшему саду. Впереди маячили погруженные в беседу Оливия с Эмилией – точнее, говорила первая, а вторая, кажется, слушала, и внимательно.
Через несколько часов всем им предстоит разъехаться по домам. Даже Оливии непостижимым образом удалось за неделю ни разу не навлечь на себя гнев вышестоящих.
Чарли не успел ответить – Оливия уже мчалась к ним, точнее, топала своими тяжеленными башмаками.
– Все отлично! – приглушенно доложила она. – Завтра днем иду в гости к Эмилии. Так что ждите нас часам к пяти.
– Но как ты собираешься утащить ее от Лунов? – озадачился Чарли.
– Что-нибудь придумаю, – бросила Оливия и затопала прочь.
Прозвенел звонок, и все потянулись обратно в академию. У входа мимо мальчиков пробежал Билли Гриф.
– До встречи, Билли. Не забудь, ты едешь ко мне в гости, – напомнил Чарли.
– На один вечер, – вдруг сказал Билли. – Мне надо вернуться в субботу.
Чарли удивился:
– А я думал, ты хотел погостить у меня все выходные.
– Придется вернуться. Надзирательница велела. – Билли как-то искоса и неуверенно посмотрел на Чарли и поспешно убежал.
– Он всю неделю вел себя очень странно, – заметил Фиделио. – Вчера исчез из спальни чуть не на полночи, а потом от него так несло этой псиной, как ее там, Душкой, что я просто уснуть не мог.
– Может, он ходит во сне? – предположил Чарли. – Вид у него усталый.
Больше они к разговору о Билли не возвращались. В половине четвертого ученики сложили сумки и разъехались по домам на школьных автобусах: артисты на фиолетовом, музыканты на синем, а художники на зеленом. Чарли краем глаза увидел, что Оливии удалось проскользнуть в зеленый автобус вместе с Эмилией: она напялила большую зеленую шляпу, а свой фиолетовый плащ вывернула болотно-зеленой подкладкой наружу.
– Ох уж эта Оливия! – усмехнулся Чарли себе под нос.
– А что она натворила? – высунулся у него из-за плеча сидевший позади Билли.
– Да так, ничего, просто она потешная.
– А-а, – отозвался Билли.
Мейзи подняла вокруг гостя ужасную суету. Она испекла в честь его прибытия шоколадный торт и устроила ему уютную постель в комнате Чарли.
– Ах, бедненький, – причитала она, возясь у стола, разливая апельсиновый сок, нарезая торт, потчуя Билли то глазированным печеньем, то тарталетками с вареньем. Билли сиял. Он никогда не пробовал столько лакомств зараз.
– У нас выдалась довольно беспокойная неделя, – поведала Чарлина мама, разливая чай. – Кто-то напал на собаку Бенджамина, и дядя Патон по этому поводу развил бурную активность. Никогда не видела его в таком состоянии. Представляешь, Чарли, он даже вышел на улицу при дневном свете!
– И к тому же в халате, – добавила Мейзи.
– На Боба напали? – Чарли подскочил. – А где дядя Патон сейчас? И где бабушка Бон?
– Сидят по своим комнатам, – сообщила Мейзи. – Они каждый вечер ругались в пух и прах, кричали друг на друга, топали, дверьми хлопали. Лопнувшим лампочкам мы уже счет потеряли.
Покончив с чаем, Чарли повел Билли знакомиться с Бенджамином. Дверь номера двенадцатого открыла стриженая светловолосая женщина в очках и сером костюме. Несмотря на деловой вид, улыбка у нее оказалась добрая и открытая.
– Привет, Чарли, – сказала она. – Не узнаешь меня, да? Я миссис Браун, мама Бенджи.
Чарли разинул рот от удивления. Он уже сто лет как не видел миссис Браун, но последний раз волосы у нее были определенно длинные и темные.
– А это Билли, – торопливо произнес он.
– Заходите, не стесняйтесь! – пригласила миссис Браун. – К Спринтеру-Бобу пришел врач.
– Врач? – Чарли оглядел прихожую. На лестнице стояли чемоданы и резиновые сапоги, а с перил свисали дождевики-макинтоши. Что тут такое творится?
– Бенджи в гостиной, Чарли, – сказала миссис Браун. – Он тебе обрадуется.
Чарли повел Билли в гостиную. Сам он бывал там редко – Бенджи предпочитал проводить время на кухне.
На пороге его встретило грозное шипение и громкий кошачий мяв. Чарли глазам своим не поверил: на спинке кресла выгибал спину медно-рыжий Феникс, на другом кресле пламенел распушенный Саламандр, а на подлокотнике дивана топорщил усы желтый Везувий. Коты яростно воззрились на Чарли, потом узнали его и успокоились. Феникс даже издал благосклонное мурлыканье.
Бенджи сидел на диване рядом с Везувием.
– Заходи, Чарли, – позвал он. – Мистер Комшарр лечит Боба.
Пес лежал на полу, а мышелов стоял подле него на коленях. В одной руке мистер Комшарр держал бутылочку с какой-то изумрудной жидкостью, а в другой – клочок ваты. На носу у Спринтера-Боба белел пластырь, а рваное ухо было забинтовано. Шерсть у него кое-где была вырвана клочьями, и в проплешинах виднелись жуткого вида шрамы.
– Ему уже лучше, – шепотом сообщил Бенджи.
Чарли на цыпочках прошел в комнату и уселся рядом с другом, но стоило котам завидеть Билли, и они заворчали и зашипели.
Мистер Комшарр поднял голову.
– В чем дело? – недовольно спросил он. – Мне нужна тишина.
Билли в ужасе вжался спиной в стену.
– Это кто? – спросил Бенджи.
– Билли Гриф, – шепотом отвечал Чарли. – Из академии. У него нет дома, так что он приехал погостить ко мне на выходные.
– Привет, Билли, – приглушенно поздоровался Бенджи. – Да ты садись!
Мистер Комшарр тем временем менял пластырь на носу у Спринтера-Боба. Пес обиженно тявкнул. Как раз в этот момент Билли шагнул было вперед, но кошачья троица пружинисто спрыгнула на пол и с грозным мяуканьем и шипением двинулась на него.
– Ай! Я им не нравлюсь! – запищал Билли.
Мистер Комшарр хмуро глянул на него.
– С чего бы это? – бросил он. – Вот что, молодые люди, шли бы вы в другую комнату. Бедняга Боб волнуется.
Мальчики перебрались в кухню, где царила необычайная и непривычная чистота.
– Так что случилось? – нетерпеливо спросил Чарли.
– Куча всего, – отозвался Бенджи и рассказал о появлении тетки Юстасии, о ночном нападении неизвестного зверя, о том, как он, Бенджи, кинулся за помощью к дяде Патону – и тут вся его жизнь резко изменилась, потому что мистер Юбим отыскал его родителей и настоял, чтобы они срочно вернулись домой.
– По-моему, он даже поставил на уши полицию, чтобы их найти, – с уважением произнес Бенджамин. – Мамин желтый дождевик издалека видно, так что нашли их быстро. В общем, они с папой приехали домой. Твой дядя сказал, их кто-то пустил по ложному следу. Сдается мне, тут приложила руку твоя бабушка. Вот, значит, приехали они, и твой дядя с ними заперся и долго-долго разговаривал, и уж не знаю, что он им там такое сказал, но мама поклялась, что теперь будет работать, только когда я в школе, и что по ночам будет дома и по выходным тоже.
Чарли ушам своим не верил. Итак, дядя Патон все-таки вышел из подполья. Да уж, стоит ему захотеть, и все получается, как он пожелает!
В кухню просунулась лохматая голова мистера Комшарра.
– Мы вас покидаем, мальчики, – сказал мышелов. – Спринтер-Боб поправляется в приличном темпе, учитывая обстоятельства. Я навещу вас в понедельник. – И он исчез, по обыкновению, беззвучно и мгновенно, а три кота пустились за ним, как три огненные кометы.
– Забавный, – пробормотал Билли. – Сам как зверушка какая-то.
Остальные с ним согласились, но Бенджи при этом восхищался удивительными способностями мышелова.
– Я думал, Боб умрет, – взволнованно сказал он. – А мистер Комшарр просто погладил его – руки у него забавные, – и Бобу сразу полегчало. А коты Боба все время согревали – так вокруг него и вились, хотя они вообще-то собак не любят.
– И меня тоже не любят, – тихонько добавил Билли. – Все животные меня любят, а эти сразу же невзлюбили.
Чарли пришла в голову неплохая идея:
– Ой, Билли же понимает животных! – сообщил он Бенджи. – Хочешь, он поговорит со Спринтером-Бобом? Тогда мы точно узнаем, что с ним стряслось ночью.
Бенджамин колебался. Он неуверенно глянул на Билли.
– А он что, из таких же, как ты? – уточнил он у друга.
– Ага, – подтвердил Чарли. – Ты ведь можешь поговорить с Бобом?
Билли кивнул.
– Ну ладно. – Бенджи повел их обратно в гостиную, где Спринтер-Боб сосредоточенно зализывал одну из раненых лап. При виде Билли он сначала как будто забеспокоился, но стоило маленькому альбиносу начать урчать и потявкивать, пес перестал нервничать, навострил уши и прислушался.
Когда Билли договорил, слово (точнее, рык) взял пес, выдал какую-то длинную фразу на своем собачьем наречии, потом устало, протяжно застонал и улегся.
– Ну? – нетерпеливо поинтересовался Чарли. – Что он сказал?
– Говорит, на него ночью напал волк, – отчитался Билли.
– Что? – вскрикнул Бенджи.
– И не обычный волк, а волк-мальчик, – продолжал собачий переводчик. – По-моему, он имел в виду, что на него напал какой-то мальчик, который превратился в волка.
– Ой, мамочки! – Бенджи так и упал в кресло. – Волк!
– Это определенно один из наших, – пробормотал Чарли себе под нос. – Кто ж еще. Точно, у нас ведь один парень в академии умеет перекидываться волком – то есть вервольфом! Ну конечно, а тетка Юстасия его впустила, чтобы он отвлек Спринтера-Боба от подвальной двери! Она-то думала, что ящик доктора Толли все еще там…
– А разве нет? – быстро спросил Билли. Друзья покосились на него с сомнением.
Можно ему доверять или нет? Придется довериться, понял Чарли, ведь завтра нам всем идти домой к Фиделио. Не оставлять же Билли в стороне.
– Нет, ящик доктора Толли в… в другом месте, – проговорил Чарли. – Вот вернемся домой, и я тебе все объясню.
Бенджамин долго махал им на прощание с крыльца, и вид у него наконец-то был радостный, а рядом стояла его мама и тоже махала гостям, а потом обняла сына за плечи и они скрылись в доме.
– Мой дядя Патон просто чудодей! – гордо заявил Чарли. – Раньше Бенджи вообще не видел родителей. Я и то забыл, как выглядит его мама.
– А у меня скоро будут новые папа и мама, – похвастался Билли.
– Да ты что? Вот здорово! Блеск! – обрадовался Чарли. – А когда ты об этом узнал?
– Совсем недавно, – ответил Билли. – Только сначала мне надо будет… – он замялся, – хорошо себя вести.
– Я тебе помогу ни во что не влипнуть, – воодушевленно пообещал Чарли.
А перед сном он рассказал Билли обо всех завтрашних планах, которые должны осуществиться, если повезет.
– Но что же сделает Эмилия, когда проснется? То есть выйдет из транса? – заинтересовался Билли.
– Мы и сами толком не знаем, – признался Чарли. – На самом деле мы даже не до конца уверены, что она – Эмма Толли, и не уверены, что она согласится прийти к Фиделио. Теперь все зависит от Оливии.
Родители у Оливии были просто золото. Стоило девочке заикнуться, что ей надо повидаться с Эмилией Лун, которая живет на другом конце города, на Уошфорд-Роуд, и миссис Кару сел беспрекословно отвезла дочку к дому Эмилии и обещала забрать ее от Фиделио ровно в пять часов вечера.
– Может, мне все-таки пойти с тобой? Или нет? Ты уверена? – окликнула Оливию мама из машины на прощание.
Оливия уже стояла у ворот дома под названием «Лунный свет».
– Не беспокойся, мам, – весело пообещала она. – Все будет нормально.
И тем не менее миссис Карусел дождалась, пока Оливия не надавит кнопку звонка и в воротах не покажется хозяйка дома, седая и тощая. Только тогда мама Оливии звонко воскликнула: «Пока!» – и отъехала.
– Что тебе, девочка? – спросила седая женщина.
– Я пришла к Эмили, – сказала Оливия. – Она пригласила меня в гости.
– Нас она в известность не поставила. – Миссис Лун неприветливо поджала губы и даже не предложила Оливии войти.
– Забыла, должно быть, – бойко предположила Оливия. – Ну не выгонять же вам меня теперь – моя мама уехала, а живу я далеко.
– М-да. – Миссис Лун поджала губы еще больше. – Эмилия! – крикнула она. – Поди-ка сюда!
Эмилия послушно выбежала к воротам. Вид у нее был сумрачный.
– Ты приглашала к нам эту девочку? – требовательно спросила ее приемная мать.
Оливия приветственно помахала Эмили, и та отозвалась:
– Да.
– Ты не имела никакого права, – жестко сказала миссис Лун, а потом буркнула: – Ладно уж, заходи.
В доме под названием «Лунный свет» царила стерильная чистота, но при этом было как-то неуютно. Эмилия робко улыбнулась новой подруге и повела ее наверх, к себе в комнату, которая тоже оказалась неуютной и унылой. Ни картинок на стенах, ничего, – видно, все вещи Эмили хранились в многочисленных ящиках комодов и шкафов. На кровати, застеленной безупречно белым покрывалом, сидела аккуратная тряпичная уточка. Больше ничего.
– Как у тебя тут мило. – Оливия не могла придумать, что бы еще сказать.
Эмилия опять выдавила робкую улыбку.
– Может, пойдем на улицу? – предложила Оливия. – В саду, наверно, есть чем заняться.
Эмилия кивнула.
Сад представлял собой аккуратную подстриженную лужайку, обсаженную аккуратной живой изгородью. На задах сада, за качелями, Оливия углядела многообещающего вида стену.
– А что за той стеной? – тотчас спросила она.
– Просто переулок, – вяло отозвалась Эмилия. – Выводит на улицу.
– Давай через нее перелезем, а?
– Зачем?
– А я хочу тебе показать кое-что интересное, – заманчивым тоном начала Оливия, – очень необычное. Я тебе пока не могу сказать, что это, но эта штука дома у Фиделио Дореми.
– Это что, какая-то шутка? – насторожилась Эмилия. – Розыгрыш?
– Эмилия, ты должна мне довериться, – проникновенно сказала Оливия. – Мы же с тобой подруги.
Она говорила так мягко и убедительно, что не прошло и минуты, как Эмилия уже перелезала вслед за ней через стену.
– Мы туда и обратно, твоя мама даже не заметит, – пообещала Оливия.
А в это время на чердаке громогласного дома Фиделио вся компания – сам Фиделио, Чарли, Бенджи и Билли – уминала уже второй по счету поднос бутербродов. Мальчишки устроились на коробках и ящиках, а пол под ними содрогался от взрывов музыки.
Чарли впился в очередной бутерброд – пока жуешь, на душе как-то поспокойнее. «Правильно ли я поступаю? – терзался он. – Найдет ли Оливия этот дом? Проснется ли Эмилия? А если да, то что с ней будет? Может, она завизжит или грохнется в обморок? Или… или превратится в кого-то еще? Например, в птицу?» Сердце у него заколотилось, и Чарли срочно схватился за следующий бутерброд.
– Твоя мама хоть и певица, а готовит здорово! – сообщил он Фиделио, вгрызаясь в бутерброд с сыром и огурцом.
– Ты где, Фиделио, сынок? – пропел бас мистера Дореми из прихожей. – К тебе две гостьи, прыг да скок!
– Пап, проводи их сюда! – крикнул в ответ Фиделио.
– Ну-ка, дамы, проходите, руки-ноги берегите, на чердак вы поднимайтесь, только шею не сломайте! – пропел мистер Дореми.
Даже на чердаке было слышно, как Оливия залилась хохотом, но Эмилия молчала – по крайней мере, сквозь музыкальный тарарам Чарли ее голоса не услышал.
– А вот и мы! – выпалила Оливия, вбегая на чердак.
За ней послушно следовала Эмилия. Вид у нее был озадаченный, но не напуганный.
– Оливия тебе объяснила? – поспешно спросил Чарли.
– Вы хотели мне что-то показать, – неуверенно отозвалась Эмилия.
– Да, одну вещь, которую изготовил твой отец, – сказал Чарли.
Эмилия сжалась.
– Он бухгалтер, он ничего не мастерит, – едва слышно возразила она.
– На самом деле он был изобретателем, – вмешался Фиделио. – Но он умер и оставил тебе вот это. – Он показал на металлический ящик, блестевший посреди чердака.
– Откуда ты знаешь? – еще недоверчивее спросила Эмилия.
Фиделио мигнул Чарли, и тот взял дело в свои руки:
– Началось все с того, что я встретил твою тетю.
– Мою тетю? А я и не знала, что у меня есть тетя…
– Она очень, очень славная, и она уже давно тебя ищет, – рассказывал Чарли. – Она отдала мне ящик, а потом я выяснил, что в нем одна штука, которая может тебя… э-э-э… ну, в общем, разбудить.
Эмилия пришла в полнейшее замешательство. Оливия уселась на какой-то большой сундук и усадила ее рядом.
– Все будет хорошо, – уверяла она. – Мы позаботимся, чтобы с тобой не случилось ничего плохого.
– Но я не знала, что меня надо будить, – робко пробормотала Эмилия.
– По-моему, надо сделать это прямо сейчас, – решительно предложил Фиделио. – Время уходит. Давай, Чарли.
Чарли шагнул вперед и осторожно, но сильно прошелся пальцами по буквам на боку ящика.
Д-в-е-н-а-д-ц-а-т-ь к-о-л-о-к-о-л-о-в Т-о-л-л-и.
Перед последней буквой он помедлил и обернулся. Все завороженно следили за его пальцами. У Билли Грифа глаза стали такие большие и круглые, что как будто заполнили оправу его очков, и вид у него сделался удивленный и испуганный.
Чарли надавил на последнюю букву.
Крышка ящика начала открываться.
Чарли отступил и глянул на Эмилию, но та молчала с озадаченным лицом. Зато Оливия вскрикнула в изумлении.
Когда рыцарь воздвигся из ящика и взмахнул мечом, все завопили и отскочили, даже Эмилия. А потом гулко забил колокол, и под сводами чердака разнеслось стройное пение хора.
На мгновение Эмилия скорчилась, как от нестерпимой боли, привстала и зажала рот рукой. Потом она зажмурилась и опустилась обратно на сундук, и по щекам у нее покатились слезы.
Остальные испугались: слезы ручьями бежали по лицу девочки, она начала беспомощно всхлипывать, раскачиваться взад-вперед, издавая стоны и вздохи. А потом рыцарь улегся в ящик, хор смолк, колокол пробил двенадцатый раз, и Эмилия тоже затихла. Она сидела совершенно неподвижно, закрыв лицо руками.
Никто не смел произнести ни слова. Чарли защелкнул ящик. Что же делать дальше? Наконец Эмилия заговорила – тихо-тихо:
– Я не знала, что я так несчастна. О-о-ой, я же всю жизнь прожила с людьми, которые меня ни капельки не любят.
Оливия обняла ее и стала утешать:
– Все будет хорошо, Эмма. Теперь ты будешь счастливой. Вот увидишь. Скажи ей, Чарли.
И Чарли рассказал Эмилии про ее родителей и любящую тетю, а потом поведал ей самое удивительное:
– Твой папа говорил, что ты умеешь летать. Поэтому-то Блуры и хотели заполучить тебя в академию.
– Я? Летать? – поразилась Эмилия. – Я не умею.
– Но когда-то ты уже летала, – настаивал Чарли. – Может, у тебя это получается, только когда ты очень захочешь.