Мелодист поприветствовал их и начал что-то быстро говорить. Прибор-переводчик, которым пользовался Луис, не знал этого языка, так что ему оставалось только слушать, ничего не понимая. Поверх примятой травы он видел подземное убежище-нору. Трава был примята таким же образом почти в пятидесяти местах.
Он стоял на городе.
Человекообразные, потомки расы пак, изначально населявшей Мир-кольцо, заняли в джунглях каждую свободную экологическую нишу, обосновавшись здесь почти полмиллиона лет назад популяцией, насчитывавшей триллионы (хотя о точной численности можно было только догадываться). Та разновидность, с которой они сейчас встретились, обитала в норах. Они были покрыты коричневой шерстью, у них были мешки из звериных шкур. С виду их лица были совершенные обтекаемыми, как у собаки-ищейки.
Сейчас они выглядели менее настороженными. Некоторые даже смеялись. Мелодист говорил и сам много смеялся. Один из подземных жителей поднялся на небольшую возвышенность и что-то сказал.
Мелодист кивнул и сообщил:
– Причетник охотится где-то здесь, в одном-трех днях пути к левому краю – по вращению. Луис, что мне им ответить? Они предлагают ришатру.
Мгновение он боролся с искушением, затем ответил.
– Для Луиса сейчас неподходящее время.
Мелодист издал резкий лающий звук. Подземные Люди разразились истерическим смехом, вытаращив на Луиса близорукие глаза.
– И какова же была твоя отговорка? – спросил Луис.
– Я уже бывал здесь. И они уже знают о защитниках. Поднимайся на свой диск.
Глава 4. Причетник
Ароматы были потрясающе густыми. Сотни самых разных растений, десятки животных. Кзины могли бы жить здесь припеваючи, пока их численность не стала бы чрезмерно высокой. Причетник, находящийся за миллионы миль от ближайших кзинов, не был беглецом из их общества, и собирался рассказать об этом месте своему отцу.
Он принюхивался, выискивая слабый, почти неуловимый запах: что-либо большое или смертоносное.
Но здесь ничего не было. Только запах «обезьяноруких» человекообразных.
Охотничий заповедник его отца был куда опасней. И уровень опасности там был тщательно размечен и определен точным размещением каждого куста. Кзинам было необходимо ощущение близкой угрозы, чтобы поддерживать жизненные силы и восстанавливать свою снижающуюся численность.
Защитники расы пак рассуждали иначе.
Луис Ву объяснял это таким образом: защитники распространяли жизнь на этой земле, создавая иллюзию существования на шарообразной планете, но при этом изъяли все, что причиняло вред или раздражало бридеров пак – от плотоядных до паразитов и даже бактерий. Отсюда следует: что бы ни нападало сегодня на недоумевающие стаи человекообразных, оно развивалось и эволюционировало здесь более миллиона лет, четыре миллиона фаланов.
Безусловно, Луис высказывал лишь предположение. Но с ним нельзя было не согласиться.
Итак, здесь безопасное место для игры. А в один прекрасный день или Мелодист, или Луис призовут его к себе, и тогда опасностей у Причетника будет предостаточно. Среди огней в ночном небе сверкали не одни только безобидные звезды.
Инфракрасное пятно, более крупное, чем прочие, отделилось от общей массы, становясь размытым от возрастающей скорости, скакнуло на дерево, уменьшая свою яркость, замерло…
Мелодист вдруг завыл.
Ответный вой показался приглушенным. Молчавший прежде переводчик Луиса вдруг заработал и выдал: «Причетник! Слушай. Жди». А затем: «Луис!»
– Привет, Причетник! – откликнулся Луис.
– Луис! Я беспокоился! Ну, как ты?
– Молодой. Голодный, беспокойный, немного не в себе.
– Ты провел целую вечность в этом лечебном ящике!
– Причетник не давал мне покоя, отвлекал от работ по модернизации, и мне пришлось подыскать ему работу в другом месте, – сказал Мелодист.
Луис был тронут. Причетник беспокоился… поскольку полагал, что он оставался в автодоке так долго потому, что излечение было крайне сложным. Более вероятно, что Мелодист его специально замедлил, таким образом просто-напросто убирая Луиса на время с дороги; а может, использовал его в качестве подопытного кролика для изучения нанотехнологии, без права на обжалование. Но по молодости лет трудно поддаться столь циничным рассуждениям, даже двенадцатилетнему кзину.
Сейчас эта массивная кошка пристроилась на середине дерева и закусывала, в то время как Висящие Особи, держась на приличном расстоянии, беспрерывно швырялись фруктами. Мелодист разъединил свои парящие диски, «подвесив» один их них в воздухе для Причетника.
Чмии был кзином. Кукольник Несс выбрал его несколько десятилетий тому назад для участия в своей экспедиции. Причетник был старшим сыном Чмии, которого отец изгнал, отправив «учиться мудрости» к Луису Ву. Сейчас он выпрямился во весь свой семифутовый рост (все равно это было меньше, чем рост его отца). Кзина покрывал оранжевый и шоколадно-коричневый мех: темные уши, темные полоски вдоль спины и несколько небольших шоколадных пятен вдоль хвоста и ног. Три параллельные узкие полоски, тянувшиеся вдоль живота, возможно, были унаследованы от отца; Луис никогда не спрашивал Причетника об этом. На огромном наклонном стволе дерева, под зелено-черной листвой, тот смотрелся удивительно естественно.
– Наконец-то мы готовы? – спросил он.
– Да, – сказал Мелодист.
Причетник оценил высоту, на которой находился – почти пятьдесят футов. Сделал прыжок с разворотом и приземлился на диск всеми четырьмя конечностями. Диск просел под его тяжестью, и Причетник потерял равновесие, но удержался и вскарабкался обратно.
Лапы у кзина были в полном порядке, но из-за длинных когтей постоянно скользили. Что это – шутка или испытание… но Мелодист уже парил чуть ниже, готовый при необходимости подхватить его.
– Мне нужно улучшить свой диск, – заявил Причетник. Он опустился к подножию леса и исчез среди склоненных стволов деревьев, следуя вдоль тропинки, которую Луис так и не смог разглядеть.
Парящий диск пронесся на фоне гигантских оранжевых цветов. Причетник опустил диск, на котором летел, точно над другим, и те сцепились, щелкнув магнитными замками.
– Один диск я оставил подземным людям – пусть будет их игрушкой, пока не понадобится мне вновь. Мой вес слишком велик, и приходится быть осторожным, когда я использую только один подъемный аппарат.
Сдвоенный диск снялся с места, Мелодист последовал за ним, и вновь все были в пути.
Луис старался не отставать, но это оказалось отнюдь не просто. А Хайндмост остался далеко позади.
– Ну и что ты узнал? – выкрикнул Мелодист.
– С момента нашего прошлого разговора – ничего, – проревел кзин. – След Тилы обрывается у Людей Машин, через два месяца после того, как она оставила Луиса и моего отца. Я побывал среди пяти цивилизаций и шести разных рас… удивительная симбиотическая культура: техника и множество Висящих Особей. Ни малейших свидетельств ни о Тиле Браун, ни об Искателе, ни слова ни об оружии, выбрасывающем свет, ни о передовых лекарствах, ни о лётоцикле… О чем бы я ни заводил речь, они ничего об этом не слышали.
– Может, тебя обманули?
– Кто знает? Путь Тилы был извилист. Но я не могу отследить ее путь в небе! Мне лишь удалось найти, где она и Искатель приземлялись. Люди Машин помнят, что она появилась там через два или три фалана после того, как над ними пронеслось какое-то летающее сооружение, то есть всего сто пятьдесят фаланов тому назад. Ты хочешь собрать все слухи о летающих аппаратах? Или сделать анализ всех противоречивых сообщений?
– Да.
– Луис… – Причетник обернулся, затем сбавил скорость.
Мелодист тоже притормозил: путешествие было закончено.
– Луис, меня попросили проследить путь Искателя и Тилы Браун. Мне удалось узнать очень мало. С тех пор как они исчезли, прошло семьдесят или восемьдесят фаланов. Затем, как рассказал вампир-защитник Брэм, они, будучи бридерами, попали в Ремонтный центр. Мужчину «древо жизни» убило – он оказался слишком стар, – а Тила вышла из комы и стала защитником.
– Я хочу знать, – сказал Мелодист, – каким образом бридеры смогли отыскать путь в тайное место через Карту Марса. Хочу знать, почему Брэм позволил Тиле выйти из комы. Ведь гораздо легче было обследовать ее в этом состоянии, а затем убить. Возможно, это банальные вопросы, но мне нужны ответы.
Луис пожал плечами. Ему тоже хотелось это знать. Брэм очень мало ценил чью-либо жизнь, будь то бридер или защитник.
– Так ты уловил суть? – спросил Причетник.
– Неспра, нет, конечно. У меня от секретов Мелодиста мутиться в голове.
– Пока мы идем, я объясню, – сказал защитник. – Луис, меня создал ты. Ты увидел, что тот защитник-вампир совершенно неспособен отвечать за судьбу Мира-кольца, и, кроме прочего, Брэм был серьезно болен. Ты решил, что Упырь сделает всё, как надо. Завлек меня в Ремонтный центр. Сад, где растет «древо жизни», сделал меня защитником. Ты рассчитывал, что я убью Брэма, и я убил его. Я полагаю, ты все именно так и планировал. – Ни злобы, ни показного огорчения. Лицо защитника – застывшая маска. – Но вдумайся в следующее: ни один защитник не будет бездействовать, когда его потомки в опасности. Ты понял, что дети вампира должны приносить пользу там, где другие человекообразные просто выживают, но понимаешь ли ты значение всего этого? В критической обстановке я обязан действовать, благоразумно или нет – не имеет значения. Когда ты отправился в автодок, Пограничная война уже вошла в достаточно угрожающую фазу. А теперь АРМ прислала сюда корабли с антиматерией. И похоже, что кзины украли сверхскоростной корабль кукольников с приводом «Квантум II». Его использование в качестве курьера приоткрывает нам завесу тайны, не так ли?
Луис согласился:
– Они не рискнут подвергать его опасности. Они не знают, как сделать второй такой двигатель. И поэтому можно считать, что у них лишь один такой корабль.
– Хайндмост, – спросил Мелодист, – ты можешь построить другой «Большой риск»?
– Нет. Мой исследовательский коллектив сумел бы, но в этом процессе значительную роль играет метод проб и ошибок… и, разумеется, требуются огромные расходы… все это, так же как и многие другие мои промахи, подорвало мою власть и вынудило отправиться в изгнание.
Они обогнули сервисный трансфер Мелодиста, приземлились.
– Я ничего не могу сделать, – сказал защитник. – Если бы только я мог понять, как устроен «Большой риск»… Так, позвольте мне изменить настройки перемещения. Причетник, этот диск был настроен так, что вел к твоему отцу. Ты этим пользовался?
– Но мне нечего ему сказать.
– Следуйте за мной. – Мелодист сошел со своего сервисного трансфера на диск и исчез.
Они оказались внизу, где их вновь ожидали парящие диски. В воздухе запахло подземельем, находившимся под Картой Марса. Пока они скользили через туннели и пещеры, Мелодист хвастался своими «игрушками».
Почти дюжина парящих дисков со скоростью пешехода перемещала громоздкую лазерную пушку.
– Я сделал ее по описанию, имевшемуся у Хайндмоста, – заметил он, – но с некоторыми усовершенствованиями. Она будет установлена на Олимпе. И еще: я с помощью гелиографа объяснил ее устройство защитникам на краевой стене. Так что скоро мы сможем переговариваться независимо от положения солнца. И еще один гелиограф я установлю на вершине Кулака Господа. А здесь… – Он остановился и, изогнувшись, потянулся в сторону, чтобы выдвинуть из темноты скопление труб. Конец одной из них он приложил ко рту, послышалась дикая музыка. – Ну, что вы думаете? – Он подул еще раз, и, черт возьми, Луису захотелось танцевать с воображаемым партнером прямо на парящем диске.
Мелодист не стал дальше испытывать огромную машину, достал пистолет-распылитель и произвел несколько изменений в сверхпроводящих схемах. Мимо медленно проплывало массивное сооружение на шести или семи десятках парящих дисков.
– Ремонтное оборудование для создания метеоритных заплаток, – сказал он. – Уже закончено, сейчас требуется переместить его на пусковую установку.
Трансферные диски «выращивались» в подобии огромной цистерны. Мелодист использовал только что созданный диск, чтобы доставить своих спутников в Зал Метеоритной защиты.
Луис понятия не имел, где они.
И совершенно не понимал, чем они занимаются.
Ему казалось, что разум защитника был сродни этому обширному лабиринту, по которому они прогулялись – и Луис затерялся в нем. Работа с Брэмом была почти такой же. Вампир-защитник совершил недопустимое преступление, и Луис раскрыл его. Затем Луис заменил его на Упыря, Ночную Особь. Прекрасно, но с чего он вдруг решил, что это позволит ему обрести свободу?
Сами защитники тоже не были свободными. Если Мелодист всякий раз умел найти правильный ответ, с чего бы ему позволять делать то же самое какому-то бридеру? Однако если Луис не получит в ближайшее время хоть какой-то ответ на этот вопрос…
Пограничная война, вся целиком, проецировалась на огромный, от пола до потолка, круговой экран, заключавший в себе весь Зал Метеоритной защиты. Корабли и базы были отмечены мигающей подсветкой неонового цвета. Судов людей и кзинов было много. Другие маркеры ясно указывали на присутствие прочих рас: кукольников, «посторонних», триноков, а также кораблей и зондов, чью принадлежность Мелодист не смог идентифицировать. Мир-кольцо представлял интерес для всех тех, кто узнал о его существовании.
Один из кораблей кзинов «провалился» во внутреннюю часть системы Мира-кольца и теперь летал вокруг солнца, не предпринимая никаких действий.
– АРМ пыталась вступить со мной в переговоры, но я решил не отвечать, – сказал Мелодист. – Других поводов для беспокойства замечено не было. Раньше случались попытки вторжения. Средства Метеоритной защиты уничтожали всё, кроме микрозондов, и те, должно быть, присутствуют теперь повсюду. Я кое-что перехватываю – по всей вероятности, сообщения, курсирующие между кораблями, но уровень кодирования слишком высок, даже для меня. С помощью базы данных «Иглы» я могу идентифицировать укрывающиеся на внутреннем крае кометной зоны суда, принадлежащие АРМ, Патриархату, тринокам, звездолет «посторонних», а также находящиеся за пределами системы три корабля кукольников Пирсона и еще тысячи зондов неопознанного происхождения. У меня есть серьезные основания предполагать, что каждый из участников прекрасно знает, кто и что здесь делает. И даже мне было бы очень трудно что-либо утаить.
Он включил электронное увеличение.
– Луис, что это такое?
Точка выросла до размеров размытого изображения призрачного тора, словно бы обмотанного черной лентой, состоящего сплошь из переплетенных нитей. В центре находился крохотный точечный источник желтовато-белого света, ничуть не похожий на обычный двигатель.
– Расстояние тридцать два радиуса Мира-кольца…
– Еще один представитель «посторонних», – сказал Луис. – Они ведь не все используют солнечные паруса. Мы купили у них технологию гиперпривода, но у них есть кое-что и получше. На наше счастье, они не питают никакого интереса ни к жидкой воде, ни к высокой гравитации, поэтому их совершенно не интересуют планеты, заселенные людьми.
– А это?
На экране был виден слегка сужающийся с одного конца цилиндр, с подобием раструба на хвосте; в средней части корпуса слабо поблескивали иллюминаторы.
– Гм-м-м? Похоже на давнюю разработку Объединенных Наций. Возможно, это старый низкоскоростной корабль, модифицированный гиперприводом. Мог прийти с планеты Втянутые Когти. Неужели они тоже решили поучаствовать? Эта планета заселена телепатами-кзинами и людьми.
– Втянутые Когти… Это что, угроза с их стороны?
– Нет. Серьезного оружия у них просто не может быть.
– Хорошо. Хайндмост, ты показывал ему «Дипломат»?
– Да. Мы наблюдали, как твой «Зонд Один» расстроил «свидание» «Дипломата» и «Большого риска». Последний ушел в гиперпространство.
– Луис, Причетник, Хайндмост, мне нужен разумный контроль над ситуацией, – сказал Мелодист. – Вы можете в это поверить? Мой «Зонд Один» угрожает «Большому риску» и срывает запланированную встречу. «Большой риск» включает гиперскорость, делает скачок – правда, не очень далеко – и, находясь на безопасном расстоянии в несколько световых минут, осматривается, пока пилот убеждается, что новой угрозы нет. Затем он летит назад, чтобы произвести обмен данными и контейнерами с «Дипломатом», но опаздывает.
Он возвращается к Патриархату, опять-таки выбившись из графика, пытаясь наверстать упущенное. Поэтому «Большой риск» вынужден передать свое сообщение открыто: кроме него, это сделать некому. Любой другой корабль слишком медленный. Планета кзинов находится на расстоянии двести тридцать световых лет отсюда. Полет в одну сторону занимает триста минут. Через десять часов, считая с того момента, «Большой риск» должен вернуться в пространство Мира-кольца и второпях все-таки провести свою вторую встречу. Так?
– Кзины сделают это в любом случае, – сказал Луис. – Любой ценой.
Причетник ощетинился:
– Мы не поклонники строгих расписаний и календарных дат, Мелодист. Этот корабль, «Дипломат», был атакован. Они будут очень осторожны.
– Путешествия в космосе всегда связаны с точным следованием расписанию и календарю, – сказал Луис. – Особенно при таких дальних орбитах.
– Хайндмост?
– Чем ты рискуешь при работе вслепую? – спросил кукольник.
– Очень многим, – сказал Мелодист, – но я обязан что-то делать. Пограничная война набирает обороты. И самое плохое заключается именно в бездействии.
– Что ты намерен делать?
– Я хочу захватить «Большой риск».
Луис понял, что не ошибся: эта задача была чистым безумием. И попытался указать на некоторые детали:
– «Большой риск» в триста раз быстрее нас, даже если использовать гиперпривод, и никогда не приближается к точке сингулярности Мира-кольца.
– Они не смогут использовать гиперскорость при стыковке с другим кораблем. Следуйте за мной. – Мелодист широким твердым шагом двинулся вперед и исчез. И в очередной раз Луис отправился следом.
Глава 5. Хануман
Он мог бы сказать, что «Зонд Два», в меру его понимания – самая совершенная машина. Так или иначе, но Хануман продолжал работать над ним. Из всех удивительных машин во владениях Мелодиста эту он по праву считал своей. И от этого корабля зависела его собственная жизнь.
Он наблюдал в свое время, как Мелодист трудился над системой сетчатых метеоритных заплаток.
Во время работы Мелодист давал пояснения. Хануман чувствовал, что почти понимает. В бесчисленном количестве крошечных отверстий в основании Мира-кольца огромное число мельчайших машин будет плести из скрита нити, которые стянут широкие поверхности поврежденных структур и залатают дыры. При работе наномашин будет происходить и еще кое-что. Устройства тех же размеров станут «ткать» магнитные кабели куда тоньше человеческого волоса, в полном соответствии с системой сверхпроводящих кабелей, уже имеющейся в изнашивающемся основании Мира-кольца.
Натура защитника требует постоянной деятельности. А Хануман мог лишь стоять в стороне от системы сетчатых метеоритных заплаток, не прикасаясь к машинам, которые могут спасти Мир-кольцо и всех живущих на нем, включая и самого Ханумана. Он не осмеливался трогать то, чего не понимал.
На протяжении пятнадцати сотен оборотов неба Хануман жил на деревьях вместе с прочими представителями своего вида. Он любил; производил потомство; старел. Затем странное существо, обтянутое кожаным панцирем, предложило Хануману съесть какой-то корень.
Хануман лишь недавно, около одного фалана назад, стал достаточно разумным. Он усвоил главное: Мелодист являет собой высший интеллект. Имея дело с машинами Мелодиста, Хануман мог только вредить, пока не получит точных и однозначных указаний и разрешений.
Но он был способен работать над «Зондом Два», машиной, способной убить его. Однако он надеялся, что со временем сможет лучше понять ее. Мелодист (такое же высшее существо по отношению к Хануману, как сам Хануман по отношению к остальным представителям своего вида) похоже не осознавал ни того, ни другого.
Хануман уловил движение воздуха и повернулся. Появился Мелодист, а с ним и другие посетители.
Они находились в гигантской пещере под горой Олимп. Мелодист все тем же широким шагом приблизился к кому-то ростом вдвое меньше его самого и сказал:
– Хануман, это свои. Друзья, это Хануман, пилот «Зонда Два».
У незнакомца был высокий, но явно не детский голос.
– Причетник, Луис Ву, Хайндмост. Приветствую вас.
– Рад познакомиться, – сказал Луис. – Хануман? – Он все еще пытался понять, что же видит перед собой. Незнакомец весил явно не более пятидесяти фунтов. Рост около трех футов, хвост два фута длиной, непомерно увеличенные суставы и череп, кожа, словно обвислая выделанная шкура. – Так, стало быть, ты и есть защитник из Висящих Особей?
– Да. Мелодист произвел меня в защитники и дал мне имя это из книги, позаимствованной в библиотеке «Иглы». – Хануман перешел на другой язык и заговорил очень быстро. Пока он болтал с Мелодистом, автопереводчик Луиса иногда разбирал отдельные слова, иногда целые выражения.
– … опрометчиво…
– … опусти это на место.
– Единственная теория, которую следует проверить. Если твой корабль уцелеет…
Рядом с линейным ускорителем ждал своей очереди цилиндр. Он казался чересчур маленьким для пассажира, его носовая часть была полностью прозрачна. Расположенные позади него магнитные катушки (собственно линейный ускоритель) тянулись более чем на милю.
Восстановленный гиперпривод «Иглы» был вновь размещен в ее чреве. Сейчас тяжелые машины медленно пододвигали отрезанную ранее секцию корпуса, чтобы присоединить ее к кораблю.
Срезанная стена «Иглы» теперь имела цилиндрическую вставку, напоминавшую барабан. Внешняя, выходящая на корпус, сторона этого инородного элемента была непроницаемой, покрытой напоминавшим бронзу материалом. Когда секция корпуса двинулась, чтобы присоединиться к «Раскаленной игле дознавателя», этот дополнительный элемент занял место ангара, ранее служившего «гаражом» для посадочного бота.
Как теперь сообразил Луис, эта инородная вставка представляла собой воздушный шлюз. Большой, способный пропустить почти дюжину человек сразу.
Покрытые бронзой края корпуса сомкнулись. Затем окаемка по месту стыка медленно сползла, свиваясь, как змея, на лавовую поверхность пола. Бронзовое пятно на воздушном шлюзе осталось как было.
– Мне бы такое не удалось, – сказал Луис. – Что это за материал?
– Это клей, – сказал Хануман.
Луис терпеливо ждал.
Тогда, с явной неохотой, Мелодист продолжил:
– На самом деле все гораздо сложнее. Ты что-нибудь знаешь о корпусах, выпускаемых «Дженерал Продактс»? Каждый цельный корпус – это, по сути, одна молекула с искусственно увеличенной силой межатомных связей. Он очень прочный, но если молекулу разорвать, она просто разделяется на части. Я разработал вещество, способное замещать межатомные связи. Это позволяет мне гораздо больше, чем просто разрезать корпус. Например, я могу соединить один корабль с другим. Хануман, ты готов?
– Да.
– Главное – выполни свою миссию, а затем спасайся, если сможешь. Иди.
Хануман бегом пересек каменный пол, забрался в крошечную ракету и закрыл прозрачную носовую часть. Его корабль опустился ниже уровня пола.
Хануман истратил минуту на размышления о спутниках Мелодиста. Один из них был бридер неизвестной расы, но все трое имели явно инопланетное происхождение. Рожденные на звездах, чужие для Мира-кольца. Хануману было о них кое-что известно ввиду знакомства с «Иглой» и ее компьютерными файлами.
Интересно, на каком уровне они стоят по отношению к Хануману?
«Клей», – сказал Хануман, чтобы посмотреть, как Луис Ву сможет экстраполировать все остальное. Но он этого не сделал.
Хануман был гораздо сообразительнее, чем остальные Висящие Особи, но он не умел делать то, что делал Мелодист: всякий раз находить правильный ответ. Луис Ву выбрал Мелодиста. Можно ли поэтому полагаться на его сообразительность? Большой волосатый инопланетянин был еще совсем молод; он мог мало что сказать. А тот, что с двумя головами, был стар, как моря и горы…
«Зонд Два» готов к запуску, и Хануман уже получил необходимые инструкции. Но если он выживет, то ему необходимо знать, кому верить.
Водородное топливо заполнило баки «Иглы».
Мелодист махнул рукой в сторону башни из колец.
– Брэм создал это для запуска аппаратов системы защиты и восстановления. Я все переделал. Эта штука позволяет получать б?льшую начальную скорость, чем обеспечивают топливо и толкатели. А теперь отправимся на борт «Иглы». Там мы наденем гермокостюмы и приготовимся. Хайндмост идет впереди, вместе со мной. Мы должны стартовать вслед за «Зондом Два».
Тем временем «Раскаленная игла дознавателя» медленно скользила к стартовой установке. «Интересно, – подумал Луис, – уж не придется ли нам бежать за кораблем?» Но Мелодист подвел их к трансферному диску, и тот доставил их на борт. Хайндмост и Мелодист прошли в навигационную рубку; Причетник и Луис остались в отсеке экипажа.