Нивен Ларри. Летающие колдуны

   Пурпурный провел красный день бесцельно бродя туда-сюда по этому ландшафту отчаяния. Я и мои сыновья ждали. Мы мало что могли сделать. Шуга был единственным, кто сохранял чувство цели. Он устроился на верхушке ближайшего холма и терпеливо ждал появления лун. И напевал песню триумфа.
   Пурпурный непрерывно бормотал.
   — Когда море уйдет, мы сможем отправиться назад пешком. Люди Лэнта уже проделали это однажды. И мы тоже можем это сделать. Да, мы можем вернуться пешком. Генераторы все еще там, мешки все еще там. Я смогу перезарядить свою батарею. Мы сможем сделать другую летающую машину. Да, конечно. Но на этот раз мы сделаем ее гораздо лучше. Моя батарея будет полностью заряжена. Мы не повторим снова те же ошибки. То-то и оно, что мы долетели, не подготовившись как следует. У нас не было достаточно опыта. И все же мы почти что все сделали. Почти. В следующий раз мы сделаем это лучше и добьемся успеха. В следующий раз...
   Он хрустел подошвами, бродя в темноте и безумно приговаривая. Он поднимал камни, осматривая их и отшвыривая в сторону.
   Я глядел в темноту, на мерцающие луны. Следующего раза не будет. Я был в этом уверен. Шуга не позволит быть следующему разу. Сейчас с его холма не доносилось ни звука. Я пошевелился на одеяле и приподнялся на локтях.
   — Пурпурный, — окликнул я. — Тебе надо отдохнуть.
   — Я не могу, Лэнт, — отозвался он. И вдруг послышался глухой звук удара. — О-о!
   — В чем дело? — я вскочил на ноги, думая, что это Шуга нанес удар. Но нет. Источник света в руке Пурпурного показывал, что он наткнулся на валун.
   Пурпурный лежал возле него и глупо улыбался. Я подошел и помог ему встать.
   Ночь была душная и тихая. Прибой напоминал о себе отдаленным рокотом. Мы стояли в темноте, только источник света Пурпурного бросал призрачный луч в непроглядную темень. Пурпурный выключил его.
   — Думаю, лучше поберечь его энергию, — сказал и замер. Тишина была мертвой. На этой проклятой земле не жили даже насекомые.
   — Поберечь энергию, — тихо повторил Пурпурный. Его руки вдруг обхватили мои плечи и он закричал: — Энергию! В моем фонаре, Лэнт! В моем фонаре!
   — Да отпусти же ты!
   Он был силен, как старый баран.
   — Энергия, Лэнт! Энергия!
   — Не слишком радуйся, Пурпурный. Подожди пока тебе ответит твое большое яйцо.
   Он мгновенно очнулся.
   — Да, тут ты совершенно прав, Лэнт.
   В тишине раздался царапающий звук, когда он вынимал маленькую батарейку из фонаря, еще один звук, когда он снимал с пояса вызывающее устройство. Затем непонятное ругательство — это он пытался в темноте нащупать провода. Пурпурный работал энергично и нетерпеливо. Я вполне разделял его чувства и понимал его.
   Наконец он сказал:
   — Готово!
   Послышался щелчок, когда он включил свое устройство. Указатель бросил мягкий желтый отблеск на его лицо. Пурпурный посмотрел на индикатор.
   — Здесь достаточно энергии, Лэнт. Более чем достаточно. С энергией этой батареи я смогу вызвать свое яйцо раз десять, если не больше.
   — А ее хватит, чтобы подкачать воздушные мешки? — с надеждой спросил я.
   По его лицу промелькнула темная тень.
   — Нет, не хватит. Это потребует огромного количества энергии, Лэнт. Нужны более сильные источники энергии, например, как моя первая... Но не беспокойся. Когда мое большое яйцо будет здесь, я позабочусь, чтобы ты и твои сыновья невредимыми вернулись домой.
   — Дом, — повторил он. — Я буду дома. Не будет больше двойных теней. Не будет больше лохматых женщин. Не будет черных растений...
   — Зеленых, Пурпурный, — растения зеленые.
   — Там, откуда я пришел, зеленый — яркий цвет. Не будет больше скверной пищи и дрянного питья. Не будет больше царапающей одежды. Не будет больше лечения мужланов-деревенщин.
   Этот монолог он произносил на человеческом и демонском языках. Это было заклинание возвращения домой. Он произносил его со всей страстью.
   — У меня даже будут книги, музыка и нормальный вес...
   — Ты хочешь перейти на диету?
   Он засмеялся от этого замечания и продолжал смеяться уже от радости.
   — Я получаю возможность полететь домой! — закричал он в ночь.
   — Так почему бы тебе не испытать свое вызывающее устройство?
   Я сам уже начал ощущать нетерпение.
   Пурпурный признался:
   — Я боюсь.
   — О!
   Он повернул шишку, желтый глаз ярко засветился.
   — Вот! — закричал Пурпурный. — А красный глаз отмечает, что большое яйцо ответило!
   — Какой красный глаз?
   Пурпурный нетерпеливо крутил ручку.
   — Ответь, — шептал он, — ответь же ты...
   Ничего не происходило. Он гневно потряс устройство.
   — Отвечай! Будь ты проклят! Я хочу домой!
   Желтый глаз ровно горел, но ответа не было.
   — Мы находимся достаточно далеко к северу, — вслух размышлял Пурпурный. — Почти у экватора. Видимость даже более чем хорошая. Кривизна планеты не мешает проходу луча. Что же тогда не так? Оно не может работать на неверной частоте, — бормотал он. Если он применил магию, то она не действовала.
   — Может это из-за применения не той батареи? — предположил я.
   — Дело не в батарее. Но все же, почему они не отвечают? Почему не отвечают?
   Он вскочил на ноги и ринулся в темноту. Немного погодя я последовал за ним. Я нашел его в отчаянии сидящем на камне. Устройство лежало перед ним. Он колотил по нему камнем. Хотя он и не мог нанести ему никакого вреда — только глубоко вдавливая его в мягкую почву.
   — Пурпурный, перестань, — мягко попросил я его. — Перестань.
   — Почему? — с горечью произнес он. — Мы проделали весь этот путь зря? Все ваши устройства сработали, Лэнт, а из моих ни одного. Ваша воздушная ткань принесла нас сюда, ваши генераторы дали нам энергию, толкатели пригнали нас сюда, а мое вызывающее устройство не работает. Тогда зачем мы вообще сюда стремились? Единственно, кто собирается извлечь из этого выгоду — Шуга.
   — Как?
   Неужели он знает о дуэли? Неужели он догадался?
   — Да, Шуга, — ответил Пурпурный на вопрошающий взгляд. — Ему нужно было узнать про луны. Он должен был лететь на север. Остальные могли бы спокойно оставаться дома.
   Он опять начал колотить по устройству.
   — Может быть мы недостаточно далеко забрались на север? — предположил я.
   Он издал такой звук, будто подумал, что я дурак. Я цеплялся за любую мысль, чтобы только придать ему мужества.
   — Или, может быть, планета все еще на пути...
   Что бы это не значило, но он и раньше пользовался этим словом.
   На мгновение стало тихо.
   — Что ты сказал?
   Я открыл было рот, чтобы повторить.
   — Не обращай внимания, я уже понял.
   Послышались звуки разрываемой земли, очистка и вытирание.
   — Будь я проклят! Какой же я идиот.
   — О чем это ты?
   Он выпрямился, мелькание тени во тьме. В руках он держал свое вызывающее устройство.
   — Лэнт, иной раз ты просто гений. А я то все время думал, что ты не понимаешь, о чем я говорю, и только из вежливости притворяешься, что понял. Конечно, на пути луча планета, — он переступил с ноги на ногу, — это единственно возможное объяснение.
   — Угу, — повторил я, притворяясь, что понял. Да и вообще, кто я такой, чтобы разбивать иллюзии.
   — Разве ты не видишь? Мое яйцо еще не взошло. Подобно солнцам, оно, вероятно, на другой стороне планеты. Я должен подождать, пока оно не окажется над нами, и только тогда пытаться вызвать его снова. Вероятно поэтому оно и не отвечало.
   Когда магия не срабатывает, у хорошего волшебника всегда найдется объяснение. Пурпурный же был одним из самых лучших. Я спросил:
   — И сколько времени нужно ждать, прежде чем ты пригласишь его вниз?
   — Пару часов — это все, что мне нужно. Я буду пытаться вызывать его через каждые пятнадцать минут. Его орбита всего два с половиной часа. Я, возможно, не пропущу его, как бы низко над горизонтом оно не появилось.
   Я оставил его счастливого и бормочущего себе под нос что-то неразборчивое.

83

   Голубой рассвет вспыхнул над восточным горизонтом и явил мир еще более печальный и пустынный, чем прежде, если только таковое было возможным.
   Страдая от голода, я взобрался на холм и застал Шугу рисующим в черной пыли огромные знаки. Он использовал ослепительно белый порошок и смешивал его с разнообразными волшебными зельями, а потом высыпал тоненькой струйкой, выписывая округлые заклинания. При этом он часто останавливался, чтобы свериться с пергаментом в руке. Я узнал шкуру с ее кругами и эллипсами, окружавшими центральную точку, а затем я узнал и нарисованные знаки.
   — Шуга, что ты делаешь?
   — Разве ты не видишь? Я творю заклинания.
   — А твоя клятва?
   — Я точно помню, что поклялся местным богам. Разная территория подразумевает различных богов и различные клятвы. Сейчас мы на моей домашней территории. И я нарисовал здесь руны о дуэли с Пурпурным. Эта дуэль все еще впереди.
   — Но как много изменилось...
   Я замолчал, так как Шуга был прав.
   — Это ты украл его карту с путями лун?
   — Нет. Он сам подарил ее мне. Глупец. Я использую его собственную магию против него же. И его собственное имя — его настоящее имя! Конечно, он раньше не волновался. Он знал — я не могу ему повредить, так как говорящее устройство не назвало его настоящего имени. Но на этот раз...
   — Может он лгал? — быстро вставил я.
   Шуга бросил на меня самодовольный взгляд.
   — Лэнт, — терпеливо объяснил он. — Сам факт произнесения слов «мое настоящее имя»... является благословляющим заклинанием. Даже если он лгал, произнося это, эти слова сделали его настоящим, таким же настоящим, как и его настоящее имя. И оно может быть использовано против него. Если бы это было не так, у волшебников совсем не было бы власти. Тогда люди могли бы по желанию менять имена, чтобы избежать местных заклинаний.
   — Но почему лунные пути? — спросил я, но тут меня осенило.
   — Нет, ты еще не можешь...
   — Могу... И сделаю это. Я собираюсь сбросить луну ему на голову.
   Я почувствовал сильнейшее желание расхохотаться. Это было безумие. Дикое невероятное безумие.
   — Шуга, — сказал я. — Луна однажды падала. Ты знаешь, какой был из этого результат.
   — Я видел Круглое Море.
   — Круглое Море было когда-то богатой плодородной областью. Теперь море плещется о камень, на котором ничего не растет.
   Шуга безразлично пожал плечами.
   — Это место уже проклято, Лэнт. Какой же вред может нанести ему падающая луна?
   — Она может убить нас! — почти закричал я.
   — Я выберу одну из самых маленьких.
   — Даже маленькая луна может нас убить... Говорят Круглое Море долгие годы было кольцом оплавленных гор, прежде чем море не стало выкипать и заполнило его.
   — Люди, вероятно, преувеличивают...
   — Но...
   — Лэнт, — сказал Шуга, — я не могу согласиться на меньшее. Подумай, Пурпурный оскорбил самих богов! Он постоянно повторяет, что богов вообще не существует. И он с невероятной наглостью строит летающую машину, чтобы доказать это. В своем надругательстве над здравым смыслом, как например его игра с понятием балласта, он смеется над законами, которым подчиняются даже боги, — говоря, Шуга свирепо расхаживал взад-вперед, глаза его наливались кровью. — Он оскорбляет обычаи, Лэнт. Он дал имена женщинам и научил их занятиям мужчин. Он вмешался в освящение домашних деревьев и превратил их в колючие растения. Он превратил в хаос жизнь нашей деревни. Некоторых традиционных процессий вообще больше не существует. В то время как другие — подобно кузнечному делу, чудовищно раздулись от важности. — Он перестал вышагивать и посмотрел на меня. — Он дал нам новые понятия, Лэнт. Он научил нас дурным обычаям, которые уменьшают ценность жизни и повышают значение вещей. Но самое главное, — выкрикнул Шуга, — он оскорбил меня! Он не научил меня летать, пока это ему самому не понадобилось. И он все еще не научил меня заклинаниям, которые делают электричество. Мы зависим от его милости, от его светящихся коробочек с делателями грома. Он подорвал мой авторитет своим ложным лечением, так что они обменивают его символы за один его десять моих.
   Я был связан с ним клятвой о помощи, но он никогда не попросил меня помочь ему — никогда, ни единого раза! Разве он не выкинул мои паруса за борт. Никогда менее смертельное заклинание не восстановит мою честь, — воскликнул Шуга. — Я приведу луну вниз и обрушу ее на его голову. На этот раз я должен продемонстрировать свои силу прежде чем он исчезнет навечно.
   — Я не буду помогать тебе, — тихо сказал я.
   — Ты и не должен, Лэнт. Я уверен, что как раз твоя помощь в тот раз так подействовала на магию.
   — Сколько потребуется на это времени?
   — Недолго. Я скоро закончу, а потом начну молиться, пока красное солнце не поднимется высоко на западе. Тогда мы уйдем подальше и будем ждать.
   — Я бы предпочел, чтобы ты сперва что-нибудь придумал насчет еды, — проворчал я.
   — Забудь хоть раз про свой желудок, Лэнт. Прежде чем снова поднимется голубое солнце, Пурпурный будет уничтожен. Можешь мне в этом поверить!

84

   Пурпурный еще трижды включал свое устройство, пытаясь вызвать яйцо. На третий раз красный огонек вспыхнул и начал размеренно мигать. Пурпурный заорал от восторга и радостно подкинул прибор вверх. Он дико горланил и пританцовывал.
   — Я лечу домой! Я лечу домой!
   Затем он бросился на землю и начал кататься по ней, лягаясь ногами. Потом с криком вскочил и начал неистово метаться в разных направлениях. Туда и сюда. По большому кругу и вокруг меня. Он выделывал кульбиты и неистово вопил. Наконец он устал и, задыхаясь, подошел ко мне.
   — Лэнт, я едва могу поверить в это. Я этого так долго ждал, — — начал он оправдываться. — Но это произошло. Мое большое яйцо услышало.
   Я нервно взглянул на холм, где Шуга все еще продолжал работу. Теперь он сидел и напевал.
   — Хм, и сколько времени пройдет, прежде чем твое большое яйцо доберется сюда, Пурпурный?
   Он нахмурился.
   — Кого это волнует? Оно летит и это самое главное.
   — Меня волнует! — чуть не выкрикнул я.
   Он посмотрел на меня как-то особенно.
   — Я и не представлял, что для тебя это значит так много.
   — Да, — сказал я немного спокойнее. — Сколько времени ему потребуется?
   — Может быть день, — ответил он. — Может быть больше. Яйцо было законсервировано. Оно должно активизировать себя, набрать полную силу, проверить все системы. Рассчитать курс. Спуститься, наконец. И на все это нужно время, Лэнт. Возможно яйцо не прилетит сюда еще до голубого заката.
   Я застонал.
   — Я знаю, что ты страдаешь, друг мой. Но не бойся. Я уже так долго ждал, подожду и еще немного.
   Я застонал и побрел прочь. Я направился к берегу. Море неустанно накатывалось на пляж, на котором работали Орбур и Вилвил.
   — Отец, ты плохо выглядишь, — сказал один из них.
   — Я устал, голоден, и у меня болит все, — ответил я. — Я мечтал о скромной пище и постели.
   — Вилвил нашел несколько яиц пещерной рыбы, — сказал Орбур. — хочешь одно?
   Я застонал. Но это было все же лучше, чем ничего. Я взял темный шар и отбил его корку. Солено-сладкая жидкость наполнила рот.
   — О, это ненадолго, — простонал я и сделал глоток из балластного мешка.
   — Смотри, чтобы Шуга не заметил, что ты пьешь отсюда, отец.
   — Будь он проклят, этот Шуга, — сказал я. — Знаете, что он делает? Он пытается вызвать вниз луну!
   Орбур фыркнул. Вилвил ничего не сказал.
   — Вы не слышали, что я сказал?
   — Слышали, — ответил Вилвил. — Шуга пытается вызвать сюда луну. Во всяком случае благодаря этому он держится от нас подальше.
   — Ага, — произнес я, — по-видимому, они были настолько поглощены своим занятием, что забыли про все.
   — А вы что делаете? — спросил я и присел на корточки взглянуть. Они объяснили:
   — Один из шкивов соскочил с велосипедной рамы. А у нас почти не осталось инструментов. Пурпурный побросал все за борт. Теперь нам приходится обходиться камнями, палками и полосками воздушной ткани. Если мы сможем починить передачу, то и спользуем лодку чтобы выбраться отсюда, независимо от того, будут у нас воздушные мешки или нет.
   Я кивнул и предложил помочь, но Орбур сказал, что я буду только мешать. Я собрал яйца и убрал их с дороги. Затем насобирал немного плавника и развел костер, чтобы испечь яйца. Они были невкусные, но это все же была пища. Одно яйцо я понес Пурпурному, но застал его растянувшимся на куске воздушной ткани от лопнувшего баллона, безмятежно похрапывающим. Блаженно и мирно. В первый раз с тех пор, как я узнал его, я видел его полностью расслабленным.
   Я оставил его спать, а сам побрел на холм к Шуге. При виде яйца он покачал головой.
   — Я займусь им позднее, когда закончу заклинание.
   Я посмотрел на огромные волшебные символы.
   — Почему ты не чертишь их вокруг Пурпурного? — спросил я.
   — Зачем? Если луна упадет, то не имеет значения, упадет ли она на него или чуть в стороне. Она просто сделает еще одно круглое море.
   — Ясно, — сказал я, развернулся и пошел к сыновьям, наблюдать, как они работают.
   Они проработали большую часть дня, останавливаясь только для того, чтобы пожевать печеное яйцо и сделать глоток воды. К тому времени, когда наступила ночь, и красное солнце исчезло на западе, велосипедная передача снова работала так же хорошо, как и раньше.
   День быстро приближался к концу. Яйцо Пурпурного все еще не появлялось. А Шуга все еще распевал на холме. Мои сыновья блаженно растянулись на одеялах и благодарно жевали неподатливую яичную массу. Будь у них инструменты, они могли бы закончить эту работу менее чем за час. Но в данном затруднительном положении это заняло у них почти целый день.
   Я лежал на спине и глядел в небо. На потемневшем востоке уже появилась одна из лун, скоро к ней присоединятся и другие. Я глядел на небо и чувствовал беспомощность. Я не мог отговорить Шугу от заклинания. Предупреждение Пурпурного тоже ни к чему хорошему не привело бы. Я знал, что он думает о магии Шуги. Я пытался догадаться, какую конфигурацию примут луны. Две из трех больших образовали диагональ через линию из четырех маленьких, настольно крошечных, что их цвета разбирались с трудом. Знак Перечеркнутого Поля? Какой бы не был это знак, Шуга найдет способ им воспользоваться...
   А тут он и появился, сбежав с холма и грубо поднял меня.
   — Идем, Лэнт. Время уходить.
   — Как? — сонно произнес я. — Что?
   — Я закончил заклинание. Все, что нам теперь остается, это бежать.
   Он поволок меня за руку. Я дошел с ним до лодки. Шуга беспорядочно хватал наши вещи и швырял их в лодку, но они плюхались в воду.
   — Уходим, Лэнт, уходим! У нас нет времени.
   Я разбудил сыновей. Они были такими же сконфуженными и растерянными как и я, и вдвойне раздраженными.
   — Если заклинание Шуги сработает, — настаивал я, — это место будет очень страшным.
   Они позволили подтолкнуть себя к лодке. Вилвил вытащил пробку, чтобы стекла вода. Она была больше не нужна. Воздушные мешки обмякли настолько, что не могли даже натягивать снасти. Орбур собрал разбросанные куски ткани, которые мы использовали вместо одеял и оставшиеся яйца. Мы вбили пробку обратно в лодку и столкнули ее на воду.
   — Торопитесь, торопитесь! — подгонял Шуга. — Луна скоро упадет.
   — А Пурпурный знает? — спросил Орбур.
   — Конечно, нет! Почему это я должен говорить Пурпурному?
   — Причин конечно нет, — ответил Орбур, влезая на поплавок. — Кроме той, что он бы мог умереть от страха, и тогда тебе не надо было бы проверять заклинание.
   Шуга фыркнул и взобрался в лодку. Наши накидки успели промокнуть до самых бедер, так как пришлось толкать лодку через прибой, прежде чем мы смогли взобраться в нее. Последним залез Вилвил. Он развернул лодку так, чтобы корма ее была направлена в море — разворачивать ее наоборот заняло бы слишком много времени. Затем взобрался на велосипедную раму, и оба мальчика начали яростно крутить педали.
   Мгновенно спустя мы уже двигались прочь от берега.
   Пурпурный оставался там в темноте, со своими устройствами и сначала ничего не заметил. Но потом он подошел к берегу и крикнул:
   — Эй, что вы там делаете?
   — Проверяем лодку, — ответил Шуга.
   — Хорошая мысль, — одобрил Пурпурный и пошел назад на холм.
   Луны давали достаточно света, чтобы разглядеть его пухлую фигуру на гребне. Вилвил начал крутить педали вперед, тогда как Орбур внезапно начал крутить их назад. Лодка развернулась, встав кормой к Зубам Отчаяния и вперед носом. Мы поплыли. Мы двигались медленно, так как ветер дул к берегу и мешал нашим усилиям.
   — Крутите педали быстрее, — подгонял Шуга. — Иначе падающая луна уничтожит и нас тоже.
   — Чепуха какая, — пожаловался Орбур, — Шуга не сможет сбросить луну вниз.
   — Ты не веришь в магию? — потребовал я ответа.
   — Ну...
   — Глупец! Ты же сам летал. Как ты не можешь верить в магию?
   — Конечно, я верю в магию, — прошептал мне Орбур. — Я только не верю в магию Шуги.
   — Я вижу, — заметил я, — что несмотря на весь свой скептицизм, ты достаточно благоразумен, чтобы не говорить об этом вслух.
   — Я не боюсь. Он не такой сильный волшебник, как Пурпурный. Но даже Пурпурный никогда не говорил, что может сбросить вниз луну.
   Я не ответил. Мальчики продолжали крутить педали, но уже не так охотно, как прежде. С-с-с-с, журчали велосипеды. Вода бурлила. Лодка казалась хрупкой скорлупкой с обвисшими над ней мешками. Море было беспокойным, похожим на бесконечную ванную с чернилами. Вода напоминала густое черное масло с белыми пятнами пены. Берег потемнел. Пурпурный черным силуэтом вырисовывался на холме.
   Я посмотрел на луны. Две были дисками, розоватыми с одного края и голубоватыми с другого. Черные луны были слишком малыми, чтобы смотреться дисками — и там было что-то неправильное. Что-то ужасно неправильное. Мальчишки увидели это тоже. Жужжание велосипедов усилилось. Лодка запрыгала по волнам.
   Я, оцепенев, продолжал всматриваться в небо. Одна из маленьких лун на конце изогнутой линии выплыла из строя. Я поглядел на берег. Подозревает ли Пурпурный?
   Он казался крошечной фигурой, неистово пляшущей на темном берегу. Да, он должно быть пытался вернуть луну обратно на небо. Он прыгал, кричал, но тут была родная земля Шуги.
   Я взглянул на него. Он сидел, опершись спиной о корму лодки. Наблюдая за происходящим, и зубы его поблескивали. Мои сыновья как бешеные крутили педали. Позади лодки оставалась вспененная борозда.
   Луна становилась крупнее. Сперва она была яркой точкой на темном небе, подобно другим лунам, но движущейся быстрее, чем имела право двигаться любая другая луна. Затем она стала большим диском, подобно крупным лунам, красной с одной стороны и голубой с другой. Теперь это была самая большая луна на небе. Она все росла! Она должна была упасть на Пурпурного. Должна была! Но вместо этого казалось, что она, постоянно увеличиваясь, парит над нашими головами. Голубовато-белый край ее неожиданно потемнел, став черным. Луна начала расти быстрее, и красная сторона тоже начала тускнеть. Из центра почти черного шара вниз начал глядеть круглый желтый глаз.
   А луна все росла, росла...
   — Быстрее! Проклятье на вас! Быстрее... — кричали мы с Шугой. Шуга — это болтающая глупости жаба — просчитался... Луна слишком большая для того, чтобы с ее помощью отомстить одному человеку. Она может уничтожить весь мир из-за гордыни одного человека.
   А затем она поплыла вниз, и подобно чудовищному мыльному пузырю — Шуга не просчитался — вниз, туда, где прыгал на черном холме Пурпурный. Она остановилась над головой Пурпурного и над знаками Шуги.
   — Ну, не останавливайся, — заклинал луну Шуга. Он чуть не выпрыгивал из лодки. — Раздави его! Раздави! Всего два человеческих роста осталось, разве трудно с этим справиться!
   Но луна больше не падала. Вместо этого Пурпурный начал подниматься к желтому глазу. Поднялся и исчез в нем.
   — Она его сожрала! — Шуга был поражен. — Почему она это сделала? Такого нет ни в одном руне.
   — Может быть, это было в рунах Пурпурного? — предположил Вилвил.
   — Да, он прав, — сказал я. — Теперь я все понял. Твоя луна и большое яйцо Пурпурного — это одно и то же.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Он полетит на ней домой, — ответил я, — домой. Я рад.
   — Пурпурный, в моей луне? Он не может! Я не позволю этого! Мальчики, поворачивайте назад!
   — Поворачивайте, — сказал я им.
   Как только лодка медленно описала круг. Шуга прошел на нос. Я последовал за ним, чтобы образумить.
   — Он, вероятно, собирается подождать нас, — спокойно предположил я. — Он говорил мне, что прежде чем улетит, удостоверится, что мы безопасно добрались домой. Что ты собираешься сказать ему?
   — Я? Ему? Я ему скажу, чтобы он не прикасался своими безволосыми огрызками к моей луне. А что я еще могу сказать?
   — И, как ты думаешь, что он ответит?
   — Ты на что намекаешь?
   — Если Пурпурный захочет удержать луну, то он может сказать только одно. Он скажет, что это его повозка, и что именно он позвал ее вниз, а ты здесь совершенно ни при чем.
   — Но это гнусная ложь!
   — Конечно, Шуга. Но ему нужна луна, чтобы добраться домой. Ему придется так сказать. И, как твоему единственному свидетелю, — мягко объяснил я, — мне придется сказать жителям деревни, что Пурпурный отрицал твое заявление, будто это ты сбросил вниз луну.
   — Но это ложь! Черная наглая ложь!
   Шуга был ошеломлен вероломством свихнувшегося волшебника.