Нивен Ларри. Подарок с Земли

   Промозглый тоненький ветер дул с севера. Туман постепенно сгущался.
   Электрический жар в доме пришелся бы кстати.
   Но только не густая атмосфера враждебности. Он остался, где был, горбясь на ветру.
   …Какого черта Худ вообразил, будто он отпугивал женщин? Он его считает за полоумного? Или недоразвитого? Нет, он бы тогда сказал это во время спора. Тогда почему?
   Не отпугнул же он Лэни.
   Это воспоминание согрело его. Теперь она потеряна, и к лучшему: пути их расходятся и когда-нибудь она кончит в банках органов. Но была ночь в пятницу и ночь в пятницу оставалась.
   …Глаза Полли. Зрачки маленькие, это точно. Как у привратника, как у Гарри, Лэни и Худа, когда он уставал от их словесных наскоков. Почему?
   Мэтт тихонько пощипывал нижнюю губу.
   А если он прогнал Полли (неважно, почему; нет ответа), тогда не ее вина, что она ушла.
   Но Лэни осталась.
   Мэтт вскочил на ноги. Они должны ему сказать. У него есть, чем на них надавить: они не могут знать, насколько он уверен, что не имеет ничего общего с их делом. И он должен узнать.
   Он повернулся к дому и увидел машины — три штуки, высоко в сером небе, появлявшиеся и исчезавшие в тумане. Они опускались.
   Мэтт стоял совершенно спокойно. Он не был по-настоящему уверен, что они приземляются именно сюда, хотя машины росли и приближались с каждой секундой. Наконец они оказались прямо над головой и опустились. А он все стоял. Потому что к этому времени бежать стало некуда и он знал, что только «удача Мэтта Келлера» может его защитить. Это должно сработать. Он уж точно достаточно напуган.
   Одна из машин чуть не приземлилась на него. Его не видят, точно.
   Из этой машины вышел высокий, худощавый человек, быстро провел руками по приборной панели и отступил от ветра, в то время как автомобиль вновь взлетел и опустился на крыше. Приземлились две другие машины — они были из Исполнения. Из одной выбрался человек и подошел к высокому штатскому. Они коротко переговорили. Голос у высокого был тонкий, почти пискливый и с командской напевностью. Он благодарил полицейского за сопровождение. Полицейский вернулся в свой автомобиль и обе машины Исполнения растаяли в тумане.
   Высокий вздохнул и позволил себе ссутулиться. Страх Мэтта схлынул. Этот член команды неопасен, он усталый старик, изможденный годами и недавно над чем-то тяжело потрудившийся. Но что за дурак Гарри Кейн, полагавший, что никто не явится!
   Человек двинулся к дому. Хоть он и устал, но шел прямо, как полицейский на параде. Мэтт тихо выругался и двинулся следом.
   Когда старикан увидит гостиную, он поймет, что там кто-то был. Он позовет на помощь, если Мэтт его не остановит.
   Старик открыл большую деревянную дверь и вошел. Мэтт следом за ним.
   Он увидел, что старик застыл в неподвижности.
   Кричать старик не пытался. Если при нем был ручной телефон, он за ним не потянулся. Он поворачивал голову из стороны в сторону, изучая гостиную с того места, где стоял, подмечая забытые рюмки с кувшином и включенный поддельный очаг. Когда профиль его повернулся к Мэтту, Мэтту он показался задумчивым. Не испуганным, не сердитым. Задумчивым.
   А когда старик улыбнулся, он улыбнулся медленной, напряженной улыбкой, улыбкой шахматиста, увидевшего победу почти в руках — победу или поражение, потому что противник может расставить неожиданную ловушку. Старик улыбался, но мышцы его лица оставались твердыми, как железо под дряблой морщинистой кожей, а кулаки прижаты к бокам. Он наклонил голову, прислушиваясь.
   Старик резко повернулся к столовой и оказался лицом к лицу с Мэттом. Мэтт спросил:
   — Вы чему ухмыляетесь?
   Член команды моргнул — ровно на это время он был сбит с толку. Он негромко спросил:
   — Ты из Сынов Земли?
   Мэтт покачал головой.
   Панический ужас! Но почему реакция именно такая? Мэтт поднял руку.
   — Не делайте резких движений, — сказал он, обматывая вокруг руки цепочку от наручников, чтобы улучшить ее как оружие. Старик опустился на пятки. Трое таких физически не сравнились бы с Мэттом.
   — Я собираюсь вас обыскать, — сказал Мэтт. — Поднимите руки. — Он зашел старику за спину и провел ладонями по различным карманам. Нашел несколько выпуклых предметов, но телефона не оказалось.
   Мэтт отступил, размышляя. Он никогда никого не обыскивал; могут найтись какие-то уловки, с помощью которых этот человек его надует.
   — Чего вам нужно от Сынов Земли?
   — Я это скажу им, когда их увижу. — Понимать певучий баритон было не трудно, хотя Мэтт никогда в жизни не смог бы его повторить.
   — Не пойдет.
   — Происходит нечто очень важное. — Казалось, старик принимает трудное решение. — Я хочу поговорить с ними о грузе трамбробота.
   — Ладно. Идите передо мной. Сюда.
   Они прошли к столовой. Мэтт шел сзади.
   Мэтт собирался покричать, когда дверь вдруг открылась. Из-за края двери показались нос и ультразвуковик Лидии Хэнкок. Ей понадобилась секунда, чтобы осознать, что впереди идущий человек — не Мэтт; и тогда она выстрелила.
   Мэтт подхватил упавшего старика.
   — Глупо, — сказал он. — Он хотел с вами поговорить.
   — Он может поговорить с нами, когда проснется, — ответила Лидия.
   Осторожно появился Гарри Кейн, держа наготове другой из похищенных ультразвуковиков.
   — Еще есть?
   — Только этот. Его провожали полицейские, но они улетели. Лучше бы его обыскать, на нем где-нибудь может оказаться радио.
   — Пыльные Демоны! Это Миллард Парлетт!
   — Ого! — Мэтт знал это имя, хотя не признал его носителя. — По-моему, он действительно хотел вас увидеть. Когда он понял, что здесь кто-то есть, он действовал хитро. Запаниковал, только когда я сказал, что я не из ваших. Он сказал, что хочет говорить о трамброботе.
   Гарри Кейн хрюкнул.
   — Он проспит несколько часов. Лидия, ты на страже. Я намерен принять душ; сменю тебя, когда вернусь.
   Он ушел наверх. Лидия с Худом подняли Парлетта, отнесли его к парадному входу и усадили, прислонив к стене. Старик обмяк, словно кукла с вытащенным каркасом.
   — Душ — отличная мысль, — заметила Лэни. Мэтт сказал:
   — Могу я сначала поговорить с тобой? И с Худом.
   Они взяли Джея Худа и перебрались в гостиную. Худ и Лэни опустились перед очагом, но Мэтт был слишком неспокоен, чтобы сидеть.
   — Худ. Я должен узнать. Почему ты решил, будто я пользуюсь своими пси-способностями, чтобы отпугивать женщин?
   — Если припоминаешь, это сперва пришло в голову Лэни. Но свидетельства, по-видимому, веские. Ты сомневаешься, что Полли ушла потому, что ты сузил ей зрачки?
   Конечно, он сомневался. Но не мог своих сомнений обосновать. Мэтт выжидающе посмотрел на Лэни.
   — Это важно для тебя, так ведь, Мэтт?
   — Да.
   — Помнишь, прямо перед налетом ты меня спросил, все ли так переживают, как ты?
   — Мммм… да, припоминаю. Ты сказала: не так переживают, но все-таки переживают.
   — О чем это вы двое болтаете?
   — Джей, ты помнишь свой первый… ммм. Помнишь, как ты потерял невинность?
   Худ запрокинул голову и засмеялся.
   — Что за вопрос, Лэни! Кто же забудет свой первый раз! Это было…
   — Верно. Ты переживал?
   Худ посерьезнел.
   — Один первый момент — да. Я столько всего не знал. Боялся свалять дурака.
   Лэни кивнула.
   — Пари держу, что все переживают в первый раз. И ты тоже, Мэтт. Ты вдруг понимаешь — вот Оно, и весь напрягаешься. Тогда глаза твоей девушки и становятся странными.
   Мэтт сказал нехорошее слово. Именно этого он не хотел бы услышать.
   — Но как же с нами? Лэни, почему я не защитился от тебя?
   — Не знаю.
   Худ фыркнул.
   — Какая в том разница? Чтобы там ни было, ты же не собираешься этим пользоваться.
   — Я должен узнать!
   Худ пожал плечами, отошел и встал перед огнем.
   — Тебя тогда здорово развезло, — заметила Лэни. — Может это иметь какое-то касательство к делу?
   — Возможно.
   Лэни не могла знать, отчего это так важно, но пыталась помочь.
   — Может быть, это оттого, что я старше тебя. Может, ты решил, что я знаю, что делаю.
   — Я ничего не решал. Я был слишком пьян. И слишком огорчен.
   Лэни беспокойно подвигалась, поправляя перекрученное мятое платье с вечеринки. Замерла.
   — Мэтт! Я вспомнила! Там было черно, как в погребе!
   Мэтт прикрыл глаза. Да, так ведь и было. Он вслепую нащупывал кровать, ему пришлось включать свет, чтобы вообще увидеть Лэни.
   — Вот оно. Я даже не понял, что происходит, пока дверь не закрылась. Та-а-ак, — вздохнул он, выпустив с этим словом весь воздух, оставшись опустошенным. Худ сказал:
   — Это здорово. Ты с нами закончил?
   — Да.
   Худ ушел, не оглянувшись. Лэни на грани ухода заколебалась. Мэтт выглядел полумертвым, будто из него вышел последний эрг энергии. Она тронула его за руку.
   — Что стряслось, Мэтт?
   — Я ее прогнал! Она была не виновата!
   — Полли? — Лэни усмехнулась ему в лицо. — Почему это тебя тревожит? Ведь тебе той же ночью досталась я!
   — Ах, Лэни, Лэни. Она может быть в банках органов! Может проходить… гробовую обработку — что бы это ни значило.
   — Это не твоя вина. Если бы ты нашел ее в виварии…
   — А разве не я виноват, что я был доволен? Она выбросила меня, как больного чистильщика, а через час ее забрало Исполнение! И когда я узнал об этом, я был доволен! Я отомстил! — он вцепился руками Лэни в плечо, стиснув его почти до боли.
   — Это не твоя вина, — повторила она. — Ты спас бы ее, если бы мог.
   — Конечно. — Но Мэтт не слушал ее. Он выпустил ее руку. — Я должен пойти за ней, — пробормотал он, произнося эти слова вслух, пытаясь распробовать их на вкус. — Да. Я должен пойти за ней.
   Он повернулся и направился к выходу.

Глава 9. Возвращение

   — Вернись назад, идиот!
   Мэтт остановился на полпути к дверям.
   — А? Разве вы все не этого хотели?
   — Вернись! Как ты собираешься перелезть через стену? Не можешь же ты опять постучать в ворота!
   Мэтт вернулся. Его лихорадило, он был не в силах думать.
   — Кастро будет готов к этому, ведь так? Может, он и не знает, что произошло прошлой ночью, но он наверняка знает, что что-то неладно. Мы уж постарались, чтоб он это узнал! Иди сюда, сядь. Не надо недооценивать этого человека, Мэтт. Мы должны все обдумать.
   — Эта мне стена. Как перебраться? Черт, черт.
   — Ты устал. Почему бы не подождать, пока спустится Гарри?
   — О, нет. Я не приму помощи от Сынов Земли. Это к ним никак не относится.
   — А со мной как? Мою помощь примешь?
   — Конечно, Лэни.
   Она решила не подымать вопрос о нелогичности такой позиции.
   — Ладно, начнем сначала. Как ты намерен добраться до Госпиталя?
   — Да. Пешком слишком далеко. Ммм… В машине Парлетта. Она на крыше.
   — Но если Кастро ее захватит, это приведет его прямо сюда.
   — Придется подождать до полуночи, чтобы взять другую машину.
   — Может быть, это единственный способ. — Лэни не устала: в виварии она проспала вдвое дольше, чем ей требовалось. Но она чувствовала себя затрепанной, созревшей в стирку. Горячая ванна помогла бы. Она выбросила это из головы. — Может, нам устроить налет на один из домов команды за другим автомобилем. Тогда мы поставим автопилот так, что он доставит машину Парлетта обратно сюда.
   — Это займет время.
   — Все равно нам придется его потратить. К тому же нам надо дождаться захода солнца, прежде чем начинать.
   — Нам сразу же понадобится темнота?
   — Она поможет. А представь, что туман рассеется, когда мы будем над пустотой?
   — Ой. — Жители Плато, команда и колонисты равно, любили смотреть, как солнце опускается в дымку над пустотой. Краски ни разу не повторялись. Земельные участки по краю пустоты всегда стоили втрое дороже, чем в других местах.
   — Окажется вдруг, что на нас смотрят тысячи членов команды. Может, пользоваться пустотой вообще ошибка. Кастро мог об этом подумать, Мы будем в безопасности, если туман продержится. Но как бы мы ни поступили, нам придется подождать темноты.
   Мэтт встал и потянулся, разминая мышцы, казалось, стянувшиеся в узлы.
   — Ладно. Значит, добрались мы до Госпиталя. Как нам попасть внутрь? Лэни, что такое электроглаз?
   Лэни ему рассказала.
   — О. Я не видел никакого света… Ультрафиолет, конечно же, или инфракрасный. Мне должно удаться это преодолеть.
   — Нам.
   — Ты же не невидимка, Лэни.
   — Невидимка, если прижмусь к тебе.
   — Пфе.
   — Все равно мне придется отправиться туда с тобой. Ты не умеешь программировать автопилот.
   Мэтт начал прохаживаться.
   — Оставим это на минуту. Как нам перебраться через стену?
   — Нам и не придется… — начала Лэни и остановилась. — Может быть, путь есть, — сказала она. — Предоставь это мне.
   — Расскажи.
   — Не могу.
   Зябкий ветерок снаружи превратился в ветер, слышный сквозь стены. Лэни дрожала, хотя электрический огонь достаточно грел. Туман за южными окнами начинал темнеть.
   — Нам нужно оружие, — сказала она.
   — Ваше я не хочу брать. У вас всего два, которые мы добыли по пути к машине.
   — Мэтт, я знаю о команде больше тебя. Они все занимаются тем или иным спортом.
   — Да ну?
   — Некоторые охотятся. Давным-давно Земля нам прислала в грузе трамбробота несколько замороженных оплодотворенных яйцеклеток оленей и карибу. В Госпитале их активировали, дорастили до взрослого состояния и распространили вдоль нижнего края ледника на север отсюда. Там достаточно травы для их процветания.
   — Значит, мы можем найти здесь ружья.
   — Пари можно держать. Чем член команды богаче, тем он больше закупает спортинвентаря. Даже если никогда им не пользуется.
   Стойка с ружьями оказалась на верхнем этаже, в комнате с развешанными по стенам картинами, изображавшими более или менее диких животных и головами либо копытами оленей и карибу. В стойке находилось полдюжины пневматических винтовок. Они обшарили комнату и в конце концов Лэни нашла выдвижной ящик, содержащий несколько коробок кристально-прозрачных игл, каждая два дюйма длиной.
   — С виду они могут свалить брандашмыга, — заметил Мэтт. Он видел брандашмыгов только в фильмах, переданных по лазеру с Джинкса, но знал, что они большие.
   — Ими можно уложить лося. Но эти ружья стреляют только по разу. Приходится быть метким.
   — Так спортивней?
   — Наверное.
   Щадящее оружие Исполнителей стреляло непрерывным потоком крошечных игл. Одна делала жертву вялой; чтобы свалить ее на месте, требовалось полдюжины.
   Мэтт закрыл коробку с этими щадящими иглами-переростками и положил в карман.
   — Получить от такой удар — все равно, что от ломика для льда, даже не будь оглушающего действия. Они убьют человека?
   — Не знаю, — ответила Лэни. Она выбрала со стойки два ружья. — Возьмем эти.
   — Джей!
   Худ замер на полпути к гостиной, повернулся и направился к холлу при входе.
   Лидия Хэнкок наклонилась над Миллардом Парлеттом. Она аккуратно сложила его вялые руки на коленях.
   — Поди сюда, погляди на это.
   Худ посмотрел на бесчувственного члена команды. Миллард Парлетт приходил в себя. Глаза у него были не в фокусе и не могли следить за происходящим, но они были открыты. Худ заметил кое-что еще и нагнулся, чтобы получше рассмотреть.
   Руки члена команды были неодинаковы. Кожу одной покрывали старческие веснушки. Она не могла быть такой же старой, каким наверняка был Парлетт, но кожа не заменялась довольно долго. От кончиков пальцев до локтя рука выказывала странное отсутствие личного, того, что Худ назвал бы художественным единством. Отчасти тут могло быть виновато воображение. Худ заранее знал, что Парлетт на протяжении всей жизни должен был непрерывно пользоваться банками органов. Но не нужно было никакого воображения, чтобы увидеть, что левая рука сухая, веснушчатая, чуть огрубевшая, с потрескавшимися и вросшими ногтями.
   Тогда как кожа правой руки была младенчески гладкой и розовой, незагоревшей, почти просвечивающей. Мягкая кожица под ногтями доходила до самых кончиков пальцев. Многие дети школьного возраста не могли бы сказать о себе того же.
   — Старое дитятко только что получило пересадку, — сказал Худ.
   — Нет. Смотри сюда. — Лидия указала на запястье. Вокруг запястья Парлетта пробегала неровная окрашенная полоска чуть меньше дюйма шириной. Она была мертвенной, молочно-белой; Худ никогда не видел у человека такой кожи.
   — И здесь тоже. — Сходное кольцо окружало первую фалангу большого пальца Парлетта. Ноготь большого пальца был сухой и потрескавшийся, с сильно уменьшенной кожицей.
   — Верно, Лидия. Но что это? Искусственная рука?
   — Может, с оружием внутри. Или с радио.
   — Нет, не радио. Сейчас бы они уже тут кишели. — Худ взял правую руку Парлетта и подвигал пальцами в суставах. Он почувствовал под младенческой кожей старую кость и мышцы, и суставы, которые вот-вот поразит артритом. — Это настоящая человеческая рука. Но почему он не заменил ее целиком?
   — Мы должны заставить его сказать это.
   Худ встал. Он чувствовал себя чистым, отдохнувшим и хорошо накормленным. Если им придется ждать, пока Парлетт заговорит, то они выбрали недурное место для ожидания. Лидия спросила:
   — Как у Лэни дела с Келлером?
   — Не знаю. И не намерен пытаться выяснять.
   — Круто тебе пришлось, должно быть, Джей, — Лидия засмеялась лающим смехом. — Полжизни ты провел, пытаясь найти на Плато пси-силы. Теперь вот выискался один, и он не хочет с нами играть.
   — Я тебе скажу, что меня по-настоящему беспокоит в Мэтте Келлере. Мы с ним вместе выросли. В коле я его никогда не замечал, кроме одного раза, когда он меня взбесил. — Худ отсутствующе потер место на груди двумя пальцами. — Он все время вертелся у меня под носом. Но я был прав, так ведь? Пси-способности существуют и мы можем применить их против Госпиталя.
   — Можем ли?
   — Лэни умеет убеждать. Если она его не уговорит, то уж я-то точно не смогу.
   — Ты недостаточно красивый.
   — Я красивей, чем ты.
   Вновь грянул лающий смех.
   — Попал!
   — Знаю, — сказала Лэни. — Это должно быть в подвале.
   Две стены были покрыты разного рода маленькими инструментами. На верстаках стояли электрическое сверло и ленточная пила. В выдвижных ящичках лежали гвозди, шурупы, гайки… Мэтт сказал:
   — Должно быть, Парлетт-младший немало плотничает.
   — Необязательно. Это может быть просто увлечение. Давай сюда руки, Мэтт. Кажется, я вижу пилу, которая нам нужна.
   Двадцать минут спустя он потирал освобожденные запястья, отчаянно расчесывая места, где раньше не мог почесать. Руки без наручников словно полегчали фунтов на десять.
   Время ожидания тяжело навалилось на Иисуса Пьетро.
   Давно минул конец рабочего дня. Из окон своего кабинета он видел лес с ловушками в виде более темного пятна среди густеющей серой дымки. Он позвонил Наде и сказал не ждать его дома этой ночью. На дежурство в Госпитале заступила ночная смена, усиленная по приказу Иисуса Пьетро изрядным числом дополнительной охраны.
   Скоро он должен насторожить их на то, чего ожидает. Сейчас он пытался решить, что сказать.
   Он не собирался произвести на них впечатление поразительным известием, что пятеро заключенных на свободе где-то на Плато Альфа. О побеге они уже слышали. Работу по вылавливанию они предоставляют поисковым отрядам.
   Иисус Пьетро включил интерком.
   — Мисс Лоссен, свяжите, пожалуйста, меня со всеми интеркомами Госпиталя.
   — Будет сделано. — Она не всегда говорила ему «сэр». Мисс Лоссен была больше член команды по крови, чем Иисус Пьетро, почти чистокровный, и у нее имелись могущественные покровители. По счастью, она была покладистым человеком и хорошим работником. «Если когда-нибудь с ней возникнут дисциплинарные проблемы…»
   — Вас слушают, сэр.
   — Говорит Глава, — произнес Иисус Пьетро. — Вы все знаете, что вчера ночью в Госпиталь проник один из пленных. Он с несколькими другими бежали сегодня утром. У меня есть сведения, что они занимались разведкой систем обороны Госпиталя, подготавливая нападение, которое произойдет нынче ночью.
   Где-то между этим временем и рассветом Сыны Земли почти наверняка нападут на Госпиталь. Всем вам выданы карты Госпиталя, на которых указано местоположение установленных сегодня автоматических защитных приспособлений. Запомните их и не угодите ни в одну из ловушек. Я отдал приказ снарядить ловушки максимальными дозами парализаторов, а они могут и убить. Повторяю, они могут убить.
   Я полагаю маловероятным, чтобы мятежники предприняли какую-либо лобовую атаку. — Поистине маловероятно! Иисус Пьетро улыбнулся столь мягкой форме своего высказывания. — Вы должны держаться настороже относительно попыток проникновения в Госпиталь, возможно, с использованием нашей формы. Держите удостоверения наготове. Если увидите кого-нибудь незнакомого вам, требуйте у него документы. Сравнивайте лицо с фотографией. У мятежников не было времени подделать удостоверения.
   И последнее. Стреляйте друг в друга, не колеблясь.
   Он отключился, обождал, пока мисс Лоссен отсоединит линию, затем велел ей дать связь с Энергетическими Секциями.
   — Отключить все энергию в районах колонистов до зари, — приказал он.
   Люди из Энергетики гордились своей работой, а их работа состояла в бесперебойной подаче энергии. Раздались громкие протесты.
   — Выполняйте, — сказал Иисус Пьетро и отключился.
   Вновь с жадностью он подумал о раздаче своим людям смертоносных игл. Но тогда они будут бояться стрелять друг в друга. Хуже того, они будут бояться своего собственного оружия. Ни разу после Припосадочного Соглашения Исполнение не пользовалось смертельным оружием. Все равно ядовитые иглы хранились так долго, что по всей вероятности, потеряли эффективность.
   Сегодня вечером он послал традиции к черту; за это придется чертовски и заплатить, если ничего не случится. Но он знал, что что-нибудь будет. Дело не просто в последнем для мятежников шансе спасти пленных из вивария. У Иисуса Пьетро внутри засела холодная уверенность: «что-то случится».
   Размытая красная черта отделяла черное небо от черной земли. Она постепенно блекла и внезапно снаружи вспыхнули огни Госпиталя, выбелив ночь. Кто-то принес Иисусу Пьетро ужин, он торопливо поел, а когда унесли поднос, оставил у себя кофейник.
   — Вон туда, — сказала Лэни.
   Мэтт кивнул и двинул рычаг управления винтами. Они опускались к жилищу средних размеров, выглядевшему на первый взгляд, как большой приземистый стог. В стогу имелись окна, а на одной стороне площадка вроде балкона. Под балконом располагался странной формы плавательный бассейн. В окнах горел свет и поверхность бассейна сияла отблесками. Сама вода была подсвечена изнутри. Посадочной площадки на крыше не было, но по другую сторону дома стояли два автомобиля.
   — А я бы выбрал пустой дом. — Мэтт не критиковал, а комментировал. Он уже не один час назад решил, что Лэни специалист в мятежных делах.
   — И что тогда? Даже если бы ты нашел автомобиль, где взять ключи? Я выбрала этот дом, потому что большинство из них окажется на виду возле пруда. Вон, видишь? Останови автомобиль и посмотрим, сколько я подстрелю.
   Они пролетели на восток через пустоту, продвигаясь в тумане вслепую и держась подальше от края, чтобы даже звук их пропеллеров не доносился. Наконец, многими милями восточнее усадьбы Парлетта, они повернули к земле. Мэтт вел, расположив ружье рядом с собой на сиденье. Он никогда не имел ничего, в чем заключалось бы столько мощи. С ним он испытывал согревающее чувство безопасности и неуязвимости.
   Лэни сидела на заднем сиденье, так что могла стрелять из обоих окон. Мэтт не мог сосчитать, сколько народу вокруг бассейна. Но на ружьях стояли телескопические прицелы.
   Раздались хлопки, точно лопались воздушные шарики.
   — Один, — сказала Лэни. — Два. Ого, вон еще один… три, и готово. Отлично, Мэтт, опускайся. Уфф! Не так быстро, Мэтт.
   — Слушай, мне приземляться, или нет?
   Но Лэни уже выскочила из машины и мчалась к дому. Мэтт, не так быстро, последовал за ней. Бассейн курился, словно огромная ванна. Возле бассейна он увидел двух упавших членов команды, а третьего — возле стеклянных дверей дома и покраснел, ибо они были голыми. Никто никогда ему не рассказывал, что команда устраивает вечера купания нагишом. Потом он заметил лужицу крови, вытекшую у женщины из-под шеи и краснеть перестал. Перед этим одежда была пустяки.
   От бассейна дом по-прежнему выглядел, как стог, но сквозь травянисто-желтые бока проглядывали более обычные твердые структуры. Внутри дом сильно отличался от жилища Джеффри Юстаса Парлетта: все стены были искривлены, а конический искусственный очаг занимал центр гостиной. Зато точно так же веяло роскошью.
   Мэтт услышал хлопок, как от взорвавшегося шарика, и побежал.
   Он огибал дверной косяк, когда услышал второй хлопок. За полированным столом стоял человек, набиравший номер на ручном телефоне. Когда Мэтт увидел его, он начинал падать — мускулистый член команды средних лет, одетый лишь в несколько водяных капель да выражение полнейшего ужаса. Он смотрел прямо на Лэни. Одна рука стискивала кровавое пятно на ребрах. Ужас его словно бы стирался, пока он падал, но Мэтт запомнил этот ужас. Когда на тебя охотятся, это само по себе плохо, но когда на тебя охотятся голого — должно быть, гораздо хуже. Нагота всегда была синонимом беззащитности.
   — Пошарь наверху, — сказала Лэни. Она перезаряжала ружье. — Нам надо найти, где они раздевались. Если увидишь штаны, обшарь карманы насчет ключей. побыстрей, мы не можем здесь надолго задерживаться.