Страница:
Тщательно, метр за метром, его сотрудники обследовали Долину царей. В ходе этих поисков ими было сделано много интересных открытий: найдены неиспользованная гробница царицы Хатшепсут, сооруженная еще во время правления ее мужа, Тутмоса II, в которой стоял незаконченный саркофаг из кристаллического песчаника; тайник с предметами, принадлежащими фараонам Рамсесу II и Мернептаху; вещи жены фараона Тутмоса III — Меритра-Хатшепсут. Всю территорию, на которой могла находиться гробница Тутанхамона, расчистили от грунта. Необследованным оказался лишь небольшой клочок земли, на котором стояли лачуги, где жили рабочие некрополя.
«Сезон проходил за сезоном, не принося результатов, — вспоминал Говард Картер. — Мы вели раскопки месяцами, трудились с предельным напряжением и не находили ничего. Только археологу знакомо это чувство безнадежной подавленности. Мы уже начали смиряться со своим поражением и готовились оставить Долину, чтобы попытать счастья в другом месте».
В тот день, когда археологи приступили к сносу хижин рабочих и раскопкам последнего нерасчищенного участка территории, было сделано открытие. 3 ноября 1922 года под первой же сломанной хижиной была обнаружена высеченная в скале ступенька. Когда лестницу расчистили, на уровне двенадцатой ступеньки показался дверной проем, замурованный и запечатанный печатью. Археологи стояли на пороге тайны…
«Внезапность этой находки так ошеломила меня, а последующие месяцы были так наполнены событиями, что я едва нашел время собраться с мыслями и все это обдумать», — писал Картер. Он осмотрел печать: это была печать царского некрополя с изображением шакала и девяти пленных. Следовательно, там, в гробнице, покоился прах какой-то высокопоставленной особы. Дрожа от нетерпения, Картер пробил в двери отверстие такого размера, чтобы туда можно было просунуть электрическую лампочку, и обнаружил, что весь проход по ту сторону двери завален камнями и щебнем. Это доказывало, что гробницу пытались максимально обезопасить от непрошеных гостей.
Утром 6 ноября Картер отправил Карнарвону телеграмму: «Наконец удалось сделать замечательное открытие в Долине. Великолепная гробница с нетронутыми печатями. До Вашего приезда все снова засыпано. Поздравляю».
Более двух недель провел Картер в томительном ожидании. 23 ноября лорд Карнарвон вместе со своей дочерью леди Эвелин прибыл в Луксор.
24 ноября дверь была полностью расчищена. В ее нижней части был обнаружен оттиск печати с ясно читаемым именем Тутанхамона. Сомнений не оставалось — это была гробница фараона.
Но радость открытия соединялась с большой тревогой: обнаружилось, что часть замурованного входа в гробницу оказалась дважды последовательно вскрытой, а затем вновь заделанной. Следовательно, грабители побывали в гробнице. Но успели ли они ее разорить? — вот что теперь волновало исследователей.
«Так как теперь была видна вся дверь, мы сумели увидеть то, что до этого было скрыто от наших взоров, а именно: часть замурованного прохода дважды вскрывали и вновь заделывали; ранее найденные нами печати — шакал и девять пленников — были приложены к той части стены, которую открывали, печати же Тутанхамона, которыми и была первоначально запечатана гробница, находились на другой, нижней части стены. Таким образом, гробница вовсе не была, как мы надеялись, совершенно нетронутой. Грабители побывали в ней, и даже не раз», — пишет Картер. Но то обстоятельство, что гробница была вновь запечатана, говорило о том, что грабителям не удалось очистить ее полностью.
Расчистив галерею, археологи натолкнулись на вторую дверь, тоже опечатанную. Наступил решительный момент.
«Дрожащими руками, — вспоминает Картер, — я проделал небольшое отверстие в левом верхнем углу замурованной стены. Темнота и пустота, в которую щуп свободно уходил на всю длину, говорили о том, что за этой стеной уже не было завала, как в только что очищенной нами галерее. Опасаясь скопления газа, мы сначала зажгли свечу. Затем, расширив немного отверстие, я просунул в него свечу и заглянул внутрь. Лорд Карнарвон, леди Эвелин и Коллендер (египтолог, участник экспедиции. — Авт.), стоя позади меня, с тревогой ожидали приговора.
Сначала я ничего не увидел. Теплый воздух устремился из комнаты наружу, и пламя свечи замигало. Но постепенно, когда глаза освоились с полумраком, детали комнаты начали медленно выплывать из темноты. Здесь были стройные фигуры зверей, статуи и золото — всюду мерцало золото! На какой-то миг — этот миг показался, наверное, вечностью тем, кто стоял позади меня, — я буквально опешил от изумления.
Не в силах более сдерживаться, лорд Карнарвон с волнением спросил меня: «Вы что-нибудь видите?». Единственно, что я мог ему ответить, было: «Да, чудесные вещи». Затем, расширив отверстие настолько, чтобы в него можно было заглянуть вдвоем, мы просунули внутрь электрический фонарь».
При свете фонаря из темноты возникли фантастические животные с горящими глазами, матово поблескивающие большие статуи, массивный золотой трон, алебастровые и золотые сосуды… Головы диковинных зверей отбрасывали на стены чудовищные тени. Словно часовые, стояли одна против другой две статуи из черного дерева, в широких золотых передниках, в Злотых сандалиях, с палицами и жезлами. Их лбы обвивали золотые изображения священных змей. В темноте сияли инкрустированные белой пастой и алебастром глаза.
«Можно не сомневаться, что за всю историю археологических раскопок никому до сих пор не удавалось увидеть что-либо более великолепное, чем то, что вырвал из мрака наш фонарь», — сказал Картер, когда первое волнение улеглось.
Его слова подтвердились, когда 17 ноября археологи открыли дверь и луч света от сильной электрической лампы заплясал на золотых носилках, на массивном золотом троне, на статуях и алебастровых вазах… На пороге лежала гирлянда цветов — последняя дань усопшему.
Словно завороженные стояли Карнарвон и Картер, глядя на всю эту мертвую роскошь и на сохранившиеся на протяжении стольких тысячелетий следы жизни. Прошло немало времени, прежде чем они очнулись и убедились, что в этом помещении не было ни саркофага, ни мумии…
Обойдя шаг за шагом всю комнату, археологи обнаружили между статуями часовых еще одну, третью, запечатанную дверь. «В мыслях нам уже представилась целая анфилада комнат, похожих на ту, в которой мы находились, тоже наполненных сокровищами, и у нас захватило дух», — вспоминал Картер.
27 ноября археологи обследовали дверь и убедились в том, что рядом с ней, прямо на уровне пола, находится ход, тоже запечатанный, но позднее, чем сама дверь. Значит, и здесь успели побывать грабители? Но что могло скрываться за этой дверью? И почему грабители попытались проникнуть за третью дверь, не обратив никакого внимания на те богатства, которые находились перед ними? Какое же неслыханное сокровище они искали, если спокойно прошли мимо кучи золотых вещей, лежавших в первом помещении?
Картер и Карнарвон уже понимали, что за третьей дверью их ожидает нечто совершенно необычное. Но, несмотря на сжигавшее их нетерпение, они решили действовать методично и последовательно.
Всю осень и зиму археологи планомерно расчищали гробницу и вывозили из нее находки, сделанные в первой камере. Здесь оказалось около семисот различных предметов. От пристани на Ниле прямо к гробнице Тутанхамона была проложена узкоколейная железная дорога, по которой тяжелые ящики доставляли к специально зафрахтованному пароходу. Расстояние было небольшое — всего полтора километра, но, так как рельсов не хватало, пришлось прибегнуть к хитрости: когда вагонетка проходила некоторое расстояние, путь позади нее разбирали, а снятые рельсы укладывали впереди вагонетки. Так драгоценные находки проделали обратный путь спустя три тысячелетия после того, как они были торжественно доставлены с берега Нила в гробницу усопшего царя. Еще через семь дней они были в Каире.
В пятницу, 17 февраля 1923 года, в 2 часа дня в передней комнате гробницы собралось примерно двадцать человек — ученые и члены египетского правительства. Никто из них не подозревал, что именно суждено увидеть им через какие-нибудь два часа.
С величайшими предосторожностями Картер принялся разбирать замуровку, скрывающую вход во второе помещение. Работа была тяжелой и требовала много времени: кирпичи могли обрушиться и повредить то, что находится за дверью. Когда было проделано первое отверстие, «искушение сейчас же прервать работу и заглянуть в расширявшееся отверстие было так велико, что мне с трудом удавалось его побороть», — пишет Картер. Через десять минут он просунул в расширенное отверстие электрический фонарь.
То, что он увидел, было совершенно неожиданно, невероятно и непонятно: перед ним была… глухая стена! И только когда отверстие еще больше расширили, все присутствующие увидели, что это была стена из чистого золота…
То, что Картер первоначально принял за стену, на самом деле было всего лишь передней стенкой самого огромного и дорогого в мире саркофага.
Понадобилось два часа тяжелой работы для того, чтобы расширить отверстие настолько, чтобы в него можно было войти. Погребальная камера, как оказалось, находилась примерно на метр ниже, чем передняя комната. Картер вошел в нее первым. Перед ним возвышался покрытый листовым золотом саркофаг размерами 5,2x3,35x2,75 м, занимавший едва ли не все помещение. Только узкий проход шириной около 65 см, весь заставленный погребальными приношениями, отделял его от стены.
Расположенные с восточной стороны большие двустворчатые двери саркофага были хотя и закрыты на засов, но не запечатаны. Дрожащей рукой Картер отодвинул засов. Со скрипом раскрылись двери, и перед ним оказался еще один обитый золотом ящик. Как и первый, он был заперт. Но на этот раз печать была цела!
Это был поистине звездный час Картера и Карнарвона. Они обнаружили первое и пока единственное неразграбленное захоронение египетского фараона! Казалось, большего успеха невозможно было ожидать. Но тем не менее этот успех еще ждал их!
Дойдя до другого конца погребального покоя, они неожиданно обнаружили маленькую дверь, которая вела в третье помещение — сравнительно небольшую по размерам комнату. «Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что именно здесь находятся величайшие сокровища гробницы», — писал впоследствии Картер.
Посередине помещения возвышался покрытый золотом ларец. Его окружали изваяния четырех богинь-охранительниц. Их лица были настолько исполнены сострадания и скорби, что «уже одно созерцание их казалось чуть ли не кощунством».
Исследование этой величайшей в истории археологии находки растянулась на несколько лет. Зимой 1926–1927 гг. был вскрыт обитый золотом саркофаг. В нем находился второй, во втором — третий…
«Сдерживая волнение, приступил я к вскрытию третьего ящика, — писал Картер. — Я, наверное, никогда не забуду этот напряженнейший момент нашей кропотливой работы. Я разрезал веревку, удалил драгоценную Печать, отодвинул засов, открыл дверцы, и… перед нами оказался четвертый ящик. Он был точно такой же, как и остальные, но только еще роскошнее и красивее, чем третий. Впереди — снова неизвестность…
Что скрывалось за незапечатанными дверями этого ящика? В страшном волнении я отодвинул засов. Медленно открылись дверцы. Перед нами, заполняя собой чуть ли не весь ящик, стоял огромный, совершенно целый саркофаг из желтого кристаллического песчаника. Казалось, чьи-то милосердные руки только что опустили его крышку. Какое незабываемое, великолепное зрелище! Золотое сияние ящика еще больше усиливало впечатление. По четырем углам саркофага распростерли крылья богини, словно защищая и охраняя того, кто спал здесь вечным сном».
84 дня понадобилось для того, чтобы убрать два верхних ящика и освободить погребальную камеру. Наконец 3 февраля увидели царский саркофаг во всем его великолепии — высеченный из цельной желтой кварцитовой глыбы, 2,75 м длиной, 1,5 м шириной и 1,5 м высотой. Сверху он был прикрыт гранитной плитой.
В тот день, когда лебедки начали поднимать эту плиту, вес которой составлял около 1,5 тонны, в гробнице снова собралось множество народу. «Когда плита начала подниматься, наступила мертвая тишина. В первый момент всех охватило разочарование: ничего, кроме просмоленных полотняных бинтов. Но, когда бинты были размотаны, все увидели мертвого фараона»…
Так показалось на первый взгляд. Но на свет появилась не мумия фараона, а его скульптурный портрет из золота. Золото ослепительно сверкало, и вся скульптура выглядела так, как будто ее только что принесли из мастерской. В скрещенных руках фараон держал знаки царского достоинства: жезл и инкрустированную лазуритом и синей пастой плеть. Синие лазуритовые полосы блестели на головной повязке царя. Лицо было сделано из чистого золота, глаза из арагонита и обсидиана, брови и веки из стекла цвета лазурита. Это лицо напоминало в своей неподвижности маску, и в то же время оно было словно живое. Рядом лежал скромный венок — последнее «прости» любимому супругу от молодой вдовы…
Археологи сняли золотую крышку. Под ней оказалась вторая, изображавшая лежащего в богатом убранстве фараона в образе бога Осириса. То же самое увидели и тогда, когда вскрыли третий фоб. В ходе этой работы ее участники обратили внимание на то, что гробы были очень тяжелы. Причина этой поразительной тяжести вскоре стала ясна: третий фоб длиной в 1,85 м, как и два предыдущих, был сделан из чистого листового золота толщиной в три миллиметра. Трудно было даже приблизительно назвать стоимость этого сокровища.
Семь саркофагов, помещенных один в другой, вскрыли археологи, прежде чем добрались до восьмого, в котором лежала мумия фараона. Наступил последний решающий момент. Было вынуто несколько золотых гвоздиков, затем крышку гроба приподняли за золотые скобы. Перед археологами лежал Тутанхамон…
«Сложные и противоречивые чувства, овладевающие человеком в такие моменты, невозможно выразить словами», — вспоминал Картер. Он увидел благородное, с правильными чертами, полное спокойствия, нежное юношеское лицо с четко очерченными губами». Оказалось, что Тутанхамон был небольшого роста и хилого сложения; в момент смерти ему было около 18–19 лет.
Английский ученый П. Э. Ньюберри исследовал найденные в гробнице венки и гирлянды цветов и установил, какие цветы росли три тысячи триста лет назад на берегах Нила. Ему даже удалось определить, в какое время года был похоронен Тутанхамон: зная, когда цветет василек, когда созревает мандрагора — «яблоко любви» из «Песни песней» — и черноягодный паслен, он пришел к выводу, что Тутанхамон был похоронен не ранее середины марта и не позднее конца апреля.
Мумию украшало просто невероятное количество драгоценностей. Лицо покрывала маска из кованого золота с портретными чертами фараона. Под каждым слоем бинтов обнаруживались все новые и новые сокровища. Фараон был буквально усыпан с ног до головы золотом и драгоценными камнями!
Но еще большие сокровища были найдены в гробнице Тутанхамона. Здесь находились бесчисленные предметы материальной и духовной культуры древних египтян, и каждый из них мог послужить достаточным вознаграждением за зиму тяжелых археологических раскопок. Более того, египетское искусство целой эпохи было представлено здесь в таком многообразии и такими совершенными образцами, что Картеру было достаточно беглого взгляда, чтобы понять: тщательное изучение всех этих сокровищ «приведет к изменению, если не к полному перевороту во всех прежних воззрениях и теориях».
Найденные в гробнице мебель и посуда, ювелирные изделия, оружие, колесницы и модели кораблей — все поражает разнообразием формы и красотой.
Изумительна по своему совершенству золотая маска царя с инкрустацией из лазурита. Прекрасна герма — поколенная статуя Тутанхамона, сделанная из дерева, покрытая фунтом и раскрашенная. Невысокая корона, оставляющая открытыми раковины ушей, надвинута на лоб. Нежное лицо озарено сиянием больших черных глаз. Замечательна золотая статуэтка Тутанхамона, стоящего на черном леопарде. Сильный мускулистый зверь легко несет хрупкую фигурку царя. Сочетание черного дерева с золотом удивительно красиво.
Самым оригинальным портретом Тутанхамона является маленькая головка, сделанная из дерева, покрытая тонким слоем гипса и раскрашенная. Тутанхамон здесь изображен совсем юным. Подобно солнечному богу, фараон рождается из цветка лотоса. Капризный рот тронут болезненной улыбкой, большие раскосые глаза внимательно смотрят вдаль. Это один из самых поэтичных образов, созданных в египетском искусстве.
В гробнице Тутанхамона было обнаружено несколько моделей судов, сделанных из дерева. Эти длинные барки с носом и кормой, украшенными цветами лотоса, предназначались для переправы к «полям блаженных». Четыре барки такой же формы, но снабженные троном, должны были служить фараону во время ежесуточного следования за солнцем в его пути по небосводу. Из алебастра сделана барка, украшенная головами диких козлов. В центре ее возвышается легкий балдахин, покоящийся на колонках с двойными капителями в виде цветов лотоса и папируса.
Не менее важной находкой были три больших ложа. О существовании их было известно и ранее из росписей на стенах гробниц, но найти их, однако, до сих пор не удавалось. Это были удивительные сооружения — с возвышением не для головы, а для ног. На одном из них красовались изображения львиных голов, на втором — коровьих, на третьем можно было увидеть голову полукрокодила-полугиппопотама. На ложе были горой навалены драгоценности, оружие и одежда, а сверху лежал трон. Его спинка была так изумительно украшена, что Картер впоследствии утверждал: «Это самое красивое из всего, что до сих пор было найдено в Египте».
Роспись одного из ларцов изображает фараона на колеснице, охотящегося на львов. Эти сцены исполнены поразительного для египетского искусства динамизма: стремителен и неудержим бег царских коней…
А вот и сама парадная колесница царя. Она была слишком велика, чтобы ее можно было целиком внести в гробницу, и потому ее, как и три другие колесницы, распилили. В нижней части ее кузов украшен вырезанными из дерева головами уродливого бога Беса. Головы позолочены, во рту виден ярко-красный язык, темно-красные глаза обведены полосами из фиолетовой пасты. На голове бога тиара из нежно-голубых и темно-фиолетовых перьев. Снаружи колесница украшена рельефным орнаментом, состоящим из растительного узора и спиралей. На внутренней стороне колесницы помещено изображение фараона в образе сфинкса, наступающего на пленных ливийцев, негров и азиатов. Очень выразительны лицо пожилого ливийца со своеобразной, украшенной перьями прической, курчавая голова негра и суровый профиль сирийца. И столь же типичны изображенные на посохе фараона азиат из слоновой кости и неф из черного дерева, символизирующие северных и южных противников Египта.
На спинке кедрового кресла, покрытого ажурной резьбой, изображена эмблема вечности в виде застывшей на коленях фигуры с протянутыми в обе стороны руками. А вот — символы загробного мира: позолоченная голова священной коровы и змеиное божество. Вот позолоченные статуэтки богинь-охранительниц… Бог загробного мира Анубис в виде шакала, охраняющий вход в сокровищницу… Парадное оружие фараона — кинжалы, меч копья, украшенные золотом… Браслеты, перстни, нагрудные украшения…! И еще многие и многие художественные предметы, дающие яркое представление о верованиях и искусстве древних египтян: сундуки и ларцы, заполненные драгоценностями, бесчисленные опахала, ожерелья, амулеты, скарабеи — изображения священного жука.
Все эти бесценные сокровища хранятся теперь в Каирском музее.
«Единственным примечательным событием жизни Тутанхамона было то, что он умер и был похоронен», — сказал Говард Картер. Но даже если этого незначительного правителя похоронили с такой роскошью, то какие сокровища находились в гробницах великих фараонов Тутмоса III, Сети I, Рамсеса II? Можно не сомневаться, что в каждой из их погребальных камер было больше драгоценностей, чем во всей гробнице Тутанхамона. Но всем колоссальным богатствам суждено было попасть в руки грабителей.
НЕКРОПОЛЬ В САККАРА И ПИРАМИДА ДЖОСЕРА
«Сезон проходил за сезоном, не принося результатов, — вспоминал Говард Картер. — Мы вели раскопки месяцами, трудились с предельным напряжением и не находили ничего. Только археологу знакомо это чувство безнадежной подавленности. Мы уже начали смиряться со своим поражением и готовились оставить Долину, чтобы попытать счастья в другом месте».
В тот день, когда археологи приступили к сносу хижин рабочих и раскопкам последнего нерасчищенного участка территории, было сделано открытие. 3 ноября 1922 года под первой же сломанной хижиной была обнаружена высеченная в скале ступенька. Когда лестницу расчистили, на уровне двенадцатой ступеньки показался дверной проем, замурованный и запечатанный печатью. Археологи стояли на пороге тайны…
«Внезапность этой находки так ошеломила меня, а последующие месяцы были так наполнены событиями, что я едва нашел время собраться с мыслями и все это обдумать», — писал Картер. Он осмотрел печать: это была печать царского некрополя с изображением шакала и девяти пленных. Следовательно, там, в гробнице, покоился прах какой-то высокопоставленной особы. Дрожа от нетерпения, Картер пробил в двери отверстие такого размера, чтобы туда можно было просунуть электрическую лампочку, и обнаружил, что весь проход по ту сторону двери завален камнями и щебнем. Это доказывало, что гробницу пытались максимально обезопасить от непрошеных гостей.
Утром 6 ноября Картер отправил Карнарвону телеграмму: «Наконец удалось сделать замечательное открытие в Долине. Великолепная гробница с нетронутыми печатями. До Вашего приезда все снова засыпано. Поздравляю».
Более двух недель провел Картер в томительном ожидании. 23 ноября лорд Карнарвон вместе со своей дочерью леди Эвелин прибыл в Луксор.
24 ноября дверь была полностью расчищена. В ее нижней части был обнаружен оттиск печати с ясно читаемым именем Тутанхамона. Сомнений не оставалось — это была гробница фараона.
Но радость открытия соединялась с большой тревогой: обнаружилось, что часть замурованного входа в гробницу оказалась дважды последовательно вскрытой, а затем вновь заделанной. Следовательно, грабители побывали в гробнице. Но успели ли они ее разорить? — вот что теперь волновало исследователей.
«Так как теперь была видна вся дверь, мы сумели увидеть то, что до этого было скрыто от наших взоров, а именно: часть замурованного прохода дважды вскрывали и вновь заделывали; ранее найденные нами печати — шакал и девять пленников — были приложены к той части стены, которую открывали, печати же Тутанхамона, которыми и была первоначально запечатана гробница, находились на другой, нижней части стены. Таким образом, гробница вовсе не была, как мы надеялись, совершенно нетронутой. Грабители побывали в ней, и даже не раз», — пишет Картер. Но то обстоятельство, что гробница была вновь запечатана, говорило о том, что грабителям не удалось очистить ее полностью.
Расчистив галерею, археологи натолкнулись на вторую дверь, тоже опечатанную. Наступил решительный момент.
«Дрожащими руками, — вспоминает Картер, — я проделал небольшое отверстие в левом верхнем углу замурованной стены. Темнота и пустота, в которую щуп свободно уходил на всю длину, говорили о том, что за этой стеной уже не было завала, как в только что очищенной нами галерее. Опасаясь скопления газа, мы сначала зажгли свечу. Затем, расширив немного отверстие, я просунул в него свечу и заглянул внутрь. Лорд Карнарвон, леди Эвелин и Коллендер (египтолог, участник экспедиции. — Авт.), стоя позади меня, с тревогой ожидали приговора.
Сначала я ничего не увидел. Теплый воздух устремился из комнаты наружу, и пламя свечи замигало. Но постепенно, когда глаза освоились с полумраком, детали комнаты начали медленно выплывать из темноты. Здесь были стройные фигуры зверей, статуи и золото — всюду мерцало золото! На какой-то миг — этот миг показался, наверное, вечностью тем, кто стоял позади меня, — я буквально опешил от изумления.
Не в силах более сдерживаться, лорд Карнарвон с волнением спросил меня: «Вы что-нибудь видите?». Единственно, что я мог ему ответить, было: «Да, чудесные вещи». Затем, расширив отверстие настолько, чтобы в него можно было заглянуть вдвоем, мы просунули внутрь электрический фонарь».
При свете фонаря из темноты возникли фантастические животные с горящими глазами, матово поблескивающие большие статуи, массивный золотой трон, алебастровые и золотые сосуды… Головы диковинных зверей отбрасывали на стены чудовищные тени. Словно часовые, стояли одна против другой две статуи из черного дерева, в широких золотых передниках, в Злотых сандалиях, с палицами и жезлами. Их лбы обвивали золотые изображения священных змей. В темноте сияли инкрустированные белой пастой и алебастром глаза.
«Можно не сомневаться, что за всю историю археологических раскопок никому до сих пор не удавалось увидеть что-либо более великолепное, чем то, что вырвал из мрака наш фонарь», — сказал Картер, когда первое волнение улеглось.
Его слова подтвердились, когда 17 ноября археологи открыли дверь и луч света от сильной электрической лампы заплясал на золотых носилках, на массивном золотом троне, на статуях и алебастровых вазах… На пороге лежала гирлянда цветов — последняя дань усопшему.
Словно завороженные стояли Карнарвон и Картер, глядя на всю эту мертвую роскошь и на сохранившиеся на протяжении стольких тысячелетий следы жизни. Прошло немало времени, прежде чем они очнулись и убедились, что в этом помещении не было ни саркофага, ни мумии…
Обойдя шаг за шагом всю комнату, археологи обнаружили между статуями часовых еще одну, третью, запечатанную дверь. «В мыслях нам уже представилась целая анфилада комнат, похожих на ту, в которой мы находились, тоже наполненных сокровищами, и у нас захватило дух», — вспоминал Картер.
27 ноября археологи обследовали дверь и убедились в том, что рядом с ней, прямо на уровне пола, находится ход, тоже запечатанный, но позднее, чем сама дверь. Значит, и здесь успели побывать грабители? Но что могло скрываться за этой дверью? И почему грабители попытались проникнуть за третью дверь, не обратив никакого внимания на те богатства, которые находились перед ними? Какое же неслыханное сокровище они искали, если спокойно прошли мимо кучи золотых вещей, лежавших в первом помещении?
Картер и Карнарвон уже понимали, что за третьей дверью их ожидает нечто совершенно необычное. Но, несмотря на сжигавшее их нетерпение, они решили действовать методично и последовательно.
Всю осень и зиму археологи планомерно расчищали гробницу и вывозили из нее находки, сделанные в первой камере. Здесь оказалось около семисот различных предметов. От пристани на Ниле прямо к гробнице Тутанхамона была проложена узкоколейная железная дорога, по которой тяжелые ящики доставляли к специально зафрахтованному пароходу. Расстояние было небольшое — всего полтора километра, но, так как рельсов не хватало, пришлось прибегнуть к хитрости: когда вагонетка проходила некоторое расстояние, путь позади нее разбирали, а снятые рельсы укладывали впереди вагонетки. Так драгоценные находки проделали обратный путь спустя три тысячелетия после того, как они были торжественно доставлены с берега Нила в гробницу усопшего царя. Еще через семь дней они были в Каире.
В пятницу, 17 февраля 1923 года, в 2 часа дня в передней комнате гробницы собралось примерно двадцать человек — ученые и члены египетского правительства. Никто из них не подозревал, что именно суждено увидеть им через какие-нибудь два часа.
С величайшими предосторожностями Картер принялся разбирать замуровку, скрывающую вход во второе помещение. Работа была тяжелой и требовала много времени: кирпичи могли обрушиться и повредить то, что находится за дверью. Когда было проделано первое отверстие, «искушение сейчас же прервать работу и заглянуть в расширявшееся отверстие было так велико, что мне с трудом удавалось его побороть», — пишет Картер. Через десять минут он просунул в расширенное отверстие электрический фонарь.
То, что он увидел, было совершенно неожиданно, невероятно и непонятно: перед ним была… глухая стена! И только когда отверстие еще больше расширили, все присутствующие увидели, что это была стена из чистого золота…
То, что Картер первоначально принял за стену, на самом деле было всего лишь передней стенкой самого огромного и дорогого в мире саркофага.
Понадобилось два часа тяжелой работы для того, чтобы расширить отверстие настолько, чтобы в него можно было войти. Погребальная камера, как оказалось, находилась примерно на метр ниже, чем передняя комната. Картер вошел в нее первым. Перед ним возвышался покрытый листовым золотом саркофаг размерами 5,2x3,35x2,75 м, занимавший едва ли не все помещение. Только узкий проход шириной около 65 см, весь заставленный погребальными приношениями, отделял его от стены.
Расположенные с восточной стороны большие двустворчатые двери саркофага были хотя и закрыты на засов, но не запечатаны. Дрожащей рукой Картер отодвинул засов. Со скрипом раскрылись двери, и перед ним оказался еще один обитый золотом ящик. Как и первый, он был заперт. Но на этот раз печать была цела!
Это был поистине звездный час Картера и Карнарвона. Они обнаружили первое и пока единственное неразграбленное захоронение египетского фараона! Казалось, большего успеха невозможно было ожидать. Но тем не менее этот успех еще ждал их!
Дойдя до другого конца погребального покоя, они неожиданно обнаружили маленькую дверь, которая вела в третье помещение — сравнительно небольшую по размерам комнату. «Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что именно здесь находятся величайшие сокровища гробницы», — писал впоследствии Картер.
Посередине помещения возвышался покрытый золотом ларец. Его окружали изваяния четырех богинь-охранительниц. Их лица были настолько исполнены сострадания и скорби, что «уже одно созерцание их казалось чуть ли не кощунством».
Исследование этой величайшей в истории археологии находки растянулась на несколько лет. Зимой 1926–1927 гг. был вскрыт обитый золотом саркофаг. В нем находился второй, во втором — третий…
«Сдерживая волнение, приступил я к вскрытию третьего ящика, — писал Картер. — Я, наверное, никогда не забуду этот напряженнейший момент нашей кропотливой работы. Я разрезал веревку, удалил драгоценную Печать, отодвинул засов, открыл дверцы, и… перед нами оказался четвертый ящик. Он был точно такой же, как и остальные, но только еще роскошнее и красивее, чем третий. Впереди — снова неизвестность…
Что скрывалось за незапечатанными дверями этого ящика? В страшном волнении я отодвинул засов. Медленно открылись дверцы. Перед нами, заполняя собой чуть ли не весь ящик, стоял огромный, совершенно целый саркофаг из желтого кристаллического песчаника. Казалось, чьи-то милосердные руки только что опустили его крышку. Какое незабываемое, великолепное зрелище! Золотое сияние ящика еще больше усиливало впечатление. По четырем углам саркофага распростерли крылья богини, словно защищая и охраняя того, кто спал здесь вечным сном».
84 дня понадобилось для того, чтобы убрать два верхних ящика и освободить погребальную камеру. Наконец 3 февраля увидели царский саркофаг во всем его великолепии — высеченный из цельной желтой кварцитовой глыбы, 2,75 м длиной, 1,5 м шириной и 1,5 м высотой. Сверху он был прикрыт гранитной плитой.
В тот день, когда лебедки начали поднимать эту плиту, вес которой составлял около 1,5 тонны, в гробнице снова собралось множество народу. «Когда плита начала подниматься, наступила мертвая тишина. В первый момент всех охватило разочарование: ничего, кроме просмоленных полотняных бинтов. Но, когда бинты были размотаны, все увидели мертвого фараона»…
Так показалось на первый взгляд. Но на свет появилась не мумия фараона, а его скульптурный портрет из золота. Золото ослепительно сверкало, и вся скульптура выглядела так, как будто ее только что принесли из мастерской. В скрещенных руках фараон держал знаки царского достоинства: жезл и инкрустированную лазуритом и синей пастой плеть. Синие лазуритовые полосы блестели на головной повязке царя. Лицо было сделано из чистого золота, глаза из арагонита и обсидиана, брови и веки из стекла цвета лазурита. Это лицо напоминало в своей неподвижности маску, и в то же время оно было словно живое. Рядом лежал скромный венок — последнее «прости» любимому супругу от молодой вдовы…
Археологи сняли золотую крышку. Под ней оказалась вторая, изображавшая лежащего в богатом убранстве фараона в образе бога Осириса. То же самое увидели и тогда, когда вскрыли третий фоб. В ходе этой работы ее участники обратили внимание на то, что гробы были очень тяжелы. Причина этой поразительной тяжести вскоре стала ясна: третий фоб длиной в 1,85 м, как и два предыдущих, был сделан из чистого листового золота толщиной в три миллиметра. Трудно было даже приблизительно назвать стоимость этого сокровища.
Семь саркофагов, помещенных один в другой, вскрыли археологи, прежде чем добрались до восьмого, в котором лежала мумия фараона. Наступил последний решающий момент. Было вынуто несколько золотых гвоздиков, затем крышку гроба приподняли за золотые скобы. Перед археологами лежал Тутанхамон…
«Сложные и противоречивые чувства, овладевающие человеком в такие моменты, невозможно выразить словами», — вспоминал Картер. Он увидел благородное, с правильными чертами, полное спокойствия, нежное юношеское лицо с четко очерченными губами». Оказалось, что Тутанхамон был небольшого роста и хилого сложения; в момент смерти ему было около 18–19 лет.
Английский ученый П. Э. Ньюберри исследовал найденные в гробнице венки и гирлянды цветов и установил, какие цветы росли три тысячи триста лет назад на берегах Нила. Ему даже удалось определить, в какое время года был похоронен Тутанхамон: зная, когда цветет василек, когда созревает мандрагора — «яблоко любви» из «Песни песней» — и черноягодный паслен, он пришел к выводу, что Тутанхамон был похоронен не ранее середины марта и не позднее конца апреля.
Мумию украшало просто невероятное количество драгоценностей. Лицо покрывала маска из кованого золота с портретными чертами фараона. Под каждым слоем бинтов обнаруживались все новые и новые сокровища. Фараон был буквально усыпан с ног до головы золотом и драгоценными камнями!
Но еще большие сокровища были найдены в гробнице Тутанхамона. Здесь находились бесчисленные предметы материальной и духовной культуры древних египтян, и каждый из них мог послужить достаточным вознаграждением за зиму тяжелых археологических раскопок. Более того, египетское искусство целой эпохи было представлено здесь в таком многообразии и такими совершенными образцами, что Картеру было достаточно беглого взгляда, чтобы понять: тщательное изучение всех этих сокровищ «приведет к изменению, если не к полному перевороту во всех прежних воззрениях и теориях».
Найденные в гробнице мебель и посуда, ювелирные изделия, оружие, колесницы и модели кораблей — все поражает разнообразием формы и красотой.
Изумительна по своему совершенству золотая маска царя с инкрустацией из лазурита. Прекрасна герма — поколенная статуя Тутанхамона, сделанная из дерева, покрытая фунтом и раскрашенная. Невысокая корона, оставляющая открытыми раковины ушей, надвинута на лоб. Нежное лицо озарено сиянием больших черных глаз. Замечательна золотая статуэтка Тутанхамона, стоящего на черном леопарде. Сильный мускулистый зверь легко несет хрупкую фигурку царя. Сочетание черного дерева с золотом удивительно красиво.
Самым оригинальным портретом Тутанхамона является маленькая головка, сделанная из дерева, покрытая тонким слоем гипса и раскрашенная. Тутанхамон здесь изображен совсем юным. Подобно солнечному богу, фараон рождается из цветка лотоса. Капризный рот тронут болезненной улыбкой, большие раскосые глаза внимательно смотрят вдаль. Это один из самых поэтичных образов, созданных в египетском искусстве.
В гробнице Тутанхамона было обнаружено несколько моделей судов, сделанных из дерева. Эти длинные барки с носом и кормой, украшенными цветами лотоса, предназначались для переправы к «полям блаженных». Четыре барки такой же формы, но снабженные троном, должны были служить фараону во время ежесуточного следования за солнцем в его пути по небосводу. Из алебастра сделана барка, украшенная головами диких козлов. В центре ее возвышается легкий балдахин, покоящийся на колонках с двойными капителями в виде цветов лотоса и папируса.
Не менее важной находкой были три больших ложа. О существовании их было известно и ранее из росписей на стенах гробниц, но найти их, однако, до сих пор не удавалось. Это были удивительные сооружения — с возвышением не для головы, а для ног. На одном из них красовались изображения львиных голов, на втором — коровьих, на третьем можно было увидеть голову полукрокодила-полугиппопотама. На ложе были горой навалены драгоценности, оружие и одежда, а сверху лежал трон. Его спинка была так изумительно украшена, что Картер впоследствии утверждал: «Это самое красивое из всего, что до сих пор было найдено в Египте».
Роспись одного из ларцов изображает фараона на колеснице, охотящегося на львов. Эти сцены исполнены поразительного для египетского искусства динамизма: стремителен и неудержим бег царских коней…
А вот и сама парадная колесница царя. Она была слишком велика, чтобы ее можно было целиком внести в гробницу, и потому ее, как и три другие колесницы, распилили. В нижней части ее кузов украшен вырезанными из дерева головами уродливого бога Беса. Головы позолочены, во рту виден ярко-красный язык, темно-красные глаза обведены полосами из фиолетовой пасты. На голове бога тиара из нежно-голубых и темно-фиолетовых перьев. Снаружи колесница украшена рельефным орнаментом, состоящим из растительного узора и спиралей. На внутренней стороне колесницы помещено изображение фараона в образе сфинкса, наступающего на пленных ливийцев, негров и азиатов. Очень выразительны лицо пожилого ливийца со своеобразной, украшенной перьями прической, курчавая голова негра и суровый профиль сирийца. И столь же типичны изображенные на посохе фараона азиат из слоновой кости и неф из черного дерева, символизирующие северных и южных противников Египта.
На спинке кедрового кресла, покрытого ажурной резьбой, изображена эмблема вечности в виде застывшей на коленях фигуры с протянутыми в обе стороны руками. А вот — символы загробного мира: позолоченная голова священной коровы и змеиное божество. Вот позолоченные статуэтки богинь-охранительниц… Бог загробного мира Анубис в виде шакала, охраняющий вход в сокровищницу… Парадное оружие фараона — кинжалы, меч копья, украшенные золотом… Браслеты, перстни, нагрудные украшения…! И еще многие и многие художественные предметы, дающие яркое представление о верованиях и искусстве древних египтян: сундуки и ларцы, заполненные драгоценностями, бесчисленные опахала, ожерелья, амулеты, скарабеи — изображения священного жука.
Все эти бесценные сокровища хранятся теперь в Каирском музее.
«Единственным примечательным событием жизни Тутанхамона было то, что он умер и был похоронен», — сказал Говард Картер. Но даже если этого незначительного правителя похоронили с такой роскошью, то какие сокровища находились в гробницах великих фараонов Тутмоса III, Сети I, Рамсеса II? Можно не сомневаться, что в каждой из их погребальных камер было больше драгоценностей, чем во всей гробнице Тутанхамона. Но всем колоссальным богатствам суждено было попасть в руки грабителей.
НЕКРОПОЛЬ В САККАРА И ПИРАМИДА ДЖОСЕРА
В двадцати пяти километрах к югу от Каира тысячелетия назад находилась столица древнеегипетского государства — Мемфис. Сейчас это место носит название Митрахине. Мемфис был основан в конце IV тысячелетия до н. э. и стал первой столицей объединенного Египта. По преданию, город, располагавшийся на границе Верхнего и Нижнего Египта, основал царь Мени, объединитель страны.
Согласно сообщению древнегреческого историка Геродота, Мемфис был основан в большой излучине Нила, которая по велению Мени была осушена и ограждена плотиной. Здесь Мени повелел выстроить крепость со знаменитыми «белыми стенами» и большой храм бога Птаха. «Еще и поныне персы весьма заботятся об этой огражденной плотиной излучине Нила и каждый год укрепляют ее. Если река прорвет здесь плотину и разольется, то Мемфису угрожает опасность полного затопления», — писал Геродот.
Выгодное расположение в дельте Нила способствовало быстрому росту города. Мемфис стал не только столицей государства, но и центром его культуры. Здесь в связи с почитанием местного бога Птаха сложилось одно из важнейших религиозно-философских учений Египта. Мемфисские художники создали прекрасные памятники, оказавшие огромное влияние на Формирование египетского искусства. Кроме того, город был центром торговли, речным портом, здесь находились корабельные верфи, ремесленники занимались чеканкой по золоту, металлу, производством оружия и керамических изделий.
О городе больше всех позаботились правители Древнего царства. Они расширили его, ведя дворцовую застройку по направлению к нынешней Гизе. После падения Древнего царства Мемфис никогда больше не был постоянной резиденцией царей, однако его всегда почитали «подлинной» столицей Египта. Где бы ни жили египетские властители, забота о расширении и украшении Мемфиса считалась для них вопросом престижа, а иноземные завоеватели считали Египет покоренным лишь после того, как проводили ночь в стенах Мемфиса.
Наибольшего расцвета Мемфис достиг при Рамсесе II, который назначил своего сына Хаэмвеса верховным жрецом Птаха. Несмотря на то, что ассирийцы, а затем персы разграбили Мемфис, во времена Геродота это был еще оживленный город с кварталами и храмами, населенный греками, финикийцами, ливийцами, арамеями, евреями. В нем насчитывалось около миллиона жителей. Древнеримский географ Страбон, посетивший Мемфис на рубеже новой эры, писал, что этот город «всех других больше и наряднее». Плиний был восхищен его пальмовыми рощами.
Основание Александрии положило конец дальнейшему развитию Мемфиса, но он продолжал еще сохранять свое религиозное значение. Окончательный упадок города был вызван упразднением культа бога Птаха. Тяжелый урон был нанесен Мемфису во время религиозных распрей III и IV вв. н. э. Его храмы были опустошены, гигантские статуи богов и фараонов повалены, дворцы разграблены. Население толпами покидало его, знаменитый декрет императора Феодосия против язычников (393 г.) зачитывался здесь уже среди руин.
Когда в город вошли арабы, они обнаружили на месте Мемфиса только огромное количество строительного материала, которого им хватило на много столетий и который они использовали для строительства Каира. Арабский путешественник Абд аль-Лятиф в конце XII века еще застал развалины Мемфиса и восхищался ими («для их описания и самому красноречивому человеку не хватит слов»); но уже в XTV веке географ Абу-ль-Фида писал только об огромной площади, которую некогда занимал этот город. Потом разливы Нила стерли все следы существования древней египетской столицы.
Место, где стоял Мемфис, удалось найти лишь в начале ХГХ века. Первые заступы вонзили в его почву саперы наполеоновской экспедиционной армии, но ученые тогда еще не были вполне уверены в том, что его местонахождение определено правильно. Только более поздние раскопки многое прояснили.
Оказалось, что даже сообщения древних авторов не могли передать всего величия древнего Мемфиса. Особенно поразительными оказались его размеры: пешеходу требовалось четыре часа, чтобы пройти из одного конца города в другой. Город представлял собой бесконечную вереницу отдельных поселков, храмовых участков, дворцов с парками и огородами, военных ла-№рей и деревень, отделенных друг от друга полями и садами. Центр Мемфиса, очевидно, находился между нынешними деревнями Митрахине и 5едрашейн, где были обнаружены развалины кирпичных стен, оставшиеся, по всей вероятности, от знаменитой «белой стены», окружавшей крепость царя Мени.
Эти развалины, да одинокий сфинкс, высящийся среди моря песка, — вот вроде бы и все, что уцелело сегодня от некогда миллионного Мемфиса. Но это и не все. Потому что без Мемфиса не было бы того, что сегодня составляет славу Египта — знаменитых полей гробниц и пирамид, являвшихся усыпальницами мемфисских фараонов. И первый такой некрополь расположен на южной окраине Мемфиса, в Саккаре.
Согласно сообщению древнегреческого историка Геродота, Мемфис был основан в большой излучине Нила, которая по велению Мени была осушена и ограждена плотиной. Здесь Мени повелел выстроить крепость со знаменитыми «белыми стенами» и большой храм бога Птаха. «Еще и поныне персы весьма заботятся об этой огражденной плотиной излучине Нила и каждый год укрепляют ее. Если река прорвет здесь плотину и разольется, то Мемфису угрожает опасность полного затопления», — писал Геродот.
Выгодное расположение в дельте Нила способствовало быстрому росту города. Мемфис стал не только столицей государства, но и центром его культуры. Здесь в связи с почитанием местного бога Птаха сложилось одно из важнейших религиозно-философских учений Египта. Мемфисские художники создали прекрасные памятники, оказавшие огромное влияние на Формирование египетского искусства. Кроме того, город был центром торговли, речным портом, здесь находились корабельные верфи, ремесленники занимались чеканкой по золоту, металлу, производством оружия и керамических изделий.
О городе больше всех позаботились правители Древнего царства. Они расширили его, ведя дворцовую застройку по направлению к нынешней Гизе. После падения Древнего царства Мемфис никогда больше не был постоянной резиденцией царей, однако его всегда почитали «подлинной» столицей Египта. Где бы ни жили египетские властители, забота о расширении и украшении Мемфиса считалась для них вопросом престижа, а иноземные завоеватели считали Египет покоренным лишь после того, как проводили ночь в стенах Мемфиса.
Наибольшего расцвета Мемфис достиг при Рамсесе II, который назначил своего сына Хаэмвеса верховным жрецом Птаха. Несмотря на то, что ассирийцы, а затем персы разграбили Мемфис, во времена Геродота это был еще оживленный город с кварталами и храмами, населенный греками, финикийцами, ливийцами, арамеями, евреями. В нем насчитывалось около миллиона жителей. Древнеримский географ Страбон, посетивший Мемфис на рубеже новой эры, писал, что этот город «всех других больше и наряднее». Плиний был восхищен его пальмовыми рощами.
Основание Александрии положило конец дальнейшему развитию Мемфиса, но он продолжал еще сохранять свое религиозное значение. Окончательный упадок города был вызван упразднением культа бога Птаха. Тяжелый урон был нанесен Мемфису во время религиозных распрей III и IV вв. н. э. Его храмы были опустошены, гигантские статуи богов и фараонов повалены, дворцы разграблены. Население толпами покидало его, знаменитый декрет императора Феодосия против язычников (393 г.) зачитывался здесь уже среди руин.
Когда в город вошли арабы, они обнаружили на месте Мемфиса только огромное количество строительного материала, которого им хватило на много столетий и который они использовали для строительства Каира. Арабский путешественник Абд аль-Лятиф в конце XII века еще застал развалины Мемфиса и восхищался ими («для их описания и самому красноречивому человеку не хватит слов»); но уже в XTV веке географ Абу-ль-Фида писал только об огромной площади, которую некогда занимал этот город. Потом разливы Нила стерли все следы существования древней египетской столицы.
Место, где стоял Мемфис, удалось найти лишь в начале ХГХ века. Первые заступы вонзили в его почву саперы наполеоновской экспедиционной армии, но ученые тогда еще не были вполне уверены в том, что его местонахождение определено правильно. Только более поздние раскопки многое прояснили.
Оказалось, что даже сообщения древних авторов не могли передать всего величия древнего Мемфиса. Особенно поразительными оказались его размеры: пешеходу требовалось четыре часа, чтобы пройти из одного конца города в другой. Город представлял собой бесконечную вереницу отдельных поселков, храмовых участков, дворцов с парками и огородами, военных ла-№рей и деревень, отделенных друг от друга полями и садами. Центр Мемфиса, очевидно, находился между нынешними деревнями Митрахине и 5едрашейн, где были обнаружены развалины кирпичных стен, оставшиеся, по всей вероятности, от знаменитой «белой стены», окружавшей крепость царя Мени.
Эти развалины, да одинокий сфинкс, высящийся среди моря песка, — вот вроде бы и все, что уцелело сегодня от некогда миллионного Мемфиса. Но это и не все. Потому что без Мемфиса не было бы того, что сегодня составляет славу Египта — знаменитых полей гробниц и пирамид, являвшихся усыпальницами мемфисских фараонов. И первый такой некрополь расположен на южной окраине Мемфиса, в Саккаре.