Страница:
— Принц, кажется, мы обо всем договорились. У нас сейчас траур, и на душах тяжесть. Тем не менее наши люди доставят солдатам свежие фрукты и мясо. Это наш дар, как, впрочем, и разрешение использовать строения. Возможно, нам еще придется встретиться на Празднике Трех Лун… если Владыки воздуха дозволят нам дожить до этого дня.
Она повернулась и направилась по лестнице вверх. Плечи ее поникли, даже издали Антар услышал, с каким трудом дышит туземная женщина. Словно после очень долгого бега… Когда она добралась до группы своих соплеменников, они окружили ее, все вместе пересекли площадь и скрылись в перекрытом прекрасно сохранившейся аркой проходе. Арка соединяла два полуразвалившихся здания.
На землю опускались сумерки…
Спустя несколько часов, когда лаборнокцы уже разбили лагерь на берегу — поставили палатки, разложили костры, — принц Антар вышел из шатра, решив прогуляться по набережной. Хотелось побыть одному…
Шум и веселье солдат остались за спиной, а здесь неистово трудились в зарослях цикады и где-то вдали надрывала горло болотная птица. Влажный воздух был неподвижен и тепел. Через затуманившуюся гладь канала смутно просматривались огоньки на противоположной стороне — там располагалось селение оддлингов. Слабый зеленоватый свет сочился из окна каюты, которую занимал Орогастус, оттуда доносились голоса. Принц поморщился и быстро отошел подальше. Так он добрался до последнего корабля флотилии. На борту, у самых сходней, стоял часовой. В ногах у него посвечивал фонарь.
Назвав себя, принц поднялся на борт и спросил:
— Все тихо?
— Так точно, ваше высочество. — Солдат кивнул в сторону помигивающих огоньков на противоположной стороне канала. — Только эти покоя не знают, бродят туда-сюда с факелами… Еще тут несколько огромных тварей со светящимися глазами проплыли по каналу. Что-то поймали и сразу принялись жрать… А так все тихо.
Антар пересек палубу, облокотился на перила и посмотрел на другой берег.
— Что ты думаешь насчет этих оддлингов? — не поворачивая головы, спросил он. — Они кто — сообразительные животные, как их именуют в наших летописях, или почти люди?
Солдат откашлялся, потом сплюнул за борт.
— Когда на них смотришь издали, точно — самые что ни на есть звери. А вот та, которая разговаривала с вами, может, и нет. Уж больно хитрая бестия…
— Правильно, — согласился принц и рассмеялся.
— К тому же я никогда не слышал, чтобы какая-нибудь скотина была способна оплакивать друзей.
Антар промолчал, потом, подумав немного, осведомился:
— Тебя куда назначили?
— В Цитадель, ваше высочество. Завтра утром поплывем с колдуном.
— Ты рад?
Солдат задумался, потом ответил:
— Я был бы еще больше рад, если бы прямо отсюда навострить лыжи в Дероргуилу. Я привык жить на твердой земле, а не шнырять по этим чертовым болотам, ваше высочество. Эти дьявольские развалины вокруг нагоняют такую тоску… У меня при виде этого кладбища просто мурашки бегут по телу.
— У меня тоже, — тихо ответил принц.
Расслышал ли солдат его последние слова или нет, неизвестно, но разговор увял. Принц прошел на корму, здесь еще стояли несколько фургонов. Их, по-видимому, тоже готовили к отправке в Цитадель. Для остающегося на Лузагире гарнизона такого большого количества повозок не требовалось. Куда здесь, в царстве топей и джунглей, на них поедешь? Разве что по площади кататься…
Принц легонько ударил носком сапога по деревянной толстой спице, затем протянул руку, чтобы выдернуть из щели закрытого откидного заднего борта застрявший там клочок материи. Ткань странно поблескивала в тусклом свете фонаря. Антар взял клочок в руки, помял немного, недоуменно скривил губы — откуда здесь может взяться дорогой шелк да еще такого редкого, бледно-розового цвета? Он присмотрелся — в сознании мелькнула мысль, что ему уже приходилось касаться подобной ткани. Совсем недавно… Он трогал ее… Но где, когда?
Это она! Точно, это она… Это ее платье…
Здесь! Не может быть! Как это могло случиться? Принцесса Анигель сумела тайно присоединиться к флотилии? Все это время следовала с ними до Тревисты? С теми, кто отчаянно пытается отыскать ее и лишить жизни?
Бред!
Как она могла избежать ясновидящего взгляда Орогастуса?
Неужели магия колдуна не всесильна? Неужели эта хрупкая девица способна противостоять его мощи? Она что, невидима? Как ей удалось забраться сюда, спрятаться во время разгрузки? Здесь же царило столпотворение! А потом, вечером? Тут без конца сновали плоскодонки ниссомов, доставлявшие лаборнокцам фрукты, мясо и пиво…
Значит, она все-таки добралась до Тревисты и теперь разгуливает на свободе, златовласая робкая красавица. Взглянуть бы на нее еще раз, но уже во время парадного приема или на званом вечере… Так вот где судьбе было угодно спрятать смертельную угрозу их династии! Теперь она, несомненно, там, среди любезных ее сердцу оддлингов. Поминки, наверное, справляет…
О небо, подскажи, как мне быть?
Антар выпрямился и даже покачнулся от внезапно налетевшей сладкой, томительной волны воспоминаний. У него задрожали руки, словно вновь ощутив невесомую тяжесть девичьего тела… Что со мной? Принц аккуратно сложил клочок ткани, сунул его в потайной кармашек на поясе, пожелал часовому спокойной ночи и направился в свой шатер. В каюте мага все еще совершалось молитвенное песнопение — зеленоватый свет, колеблясь в такт мелодии, слабым отсветом ложился на ступени. Принц отошел подальше от флагманского корабля, вытащил кусочек шелка, подобрал камень, завернул его в материю, завязал концы и, размахнувшись, зашвырнул на середину канала.
Теперь можно и поспать…
ГЛАВА 10
Она повернулась и направилась по лестнице вверх. Плечи ее поникли, даже издали Антар услышал, с каким трудом дышит туземная женщина. Словно после очень долгого бега… Когда она добралась до группы своих соплеменников, они окружили ее, все вместе пересекли площадь и скрылись в перекрытом прекрасно сохранившейся аркой проходе. Арка соединяла два полуразвалившихся здания.
На землю опускались сумерки…
Спустя несколько часов, когда лаборнокцы уже разбили лагерь на берегу — поставили палатки, разложили костры, — принц Антар вышел из шатра, решив прогуляться по набережной. Хотелось побыть одному…
Шум и веселье солдат остались за спиной, а здесь неистово трудились в зарослях цикады и где-то вдали надрывала горло болотная птица. Влажный воздух был неподвижен и тепел. Через затуманившуюся гладь канала смутно просматривались огоньки на противоположной стороне — там располагалось селение оддлингов. Слабый зеленоватый свет сочился из окна каюты, которую занимал Орогастус, оттуда доносились голоса. Принц поморщился и быстро отошел подальше. Так он добрался до последнего корабля флотилии. На борту, у самых сходней, стоял часовой. В ногах у него посвечивал фонарь.
Назвав себя, принц поднялся на борт и спросил:
— Все тихо?
— Так точно, ваше высочество. — Солдат кивнул в сторону помигивающих огоньков на противоположной стороне канала. — Только эти покоя не знают, бродят туда-сюда с факелами… Еще тут несколько огромных тварей со светящимися глазами проплыли по каналу. Что-то поймали и сразу принялись жрать… А так все тихо.
Антар пересек палубу, облокотился на перила и посмотрел на другой берег.
— Что ты думаешь насчет этих оддлингов? — не поворачивая головы, спросил он. — Они кто — сообразительные животные, как их именуют в наших летописях, или почти люди?
Солдат откашлялся, потом сплюнул за борт.
— Когда на них смотришь издали, точно — самые что ни на есть звери. А вот та, которая разговаривала с вами, может, и нет. Уж больно хитрая бестия…
— Правильно, — согласился принц и рассмеялся.
— К тому же я никогда не слышал, чтобы какая-нибудь скотина была способна оплакивать друзей.
Антар промолчал, потом, подумав немного, осведомился:
— Тебя куда назначили?
— В Цитадель, ваше высочество. Завтра утром поплывем с колдуном.
— Ты рад?
Солдат задумался, потом ответил:
— Я был бы еще больше рад, если бы прямо отсюда навострить лыжи в Дероргуилу. Я привык жить на твердой земле, а не шнырять по этим чертовым болотам, ваше высочество. Эти дьявольские развалины вокруг нагоняют такую тоску… У меня при виде этого кладбища просто мурашки бегут по телу.
— У меня тоже, — тихо ответил принц.
Расслышал ли солдат его последние слова или нет, неизвестно, но разговор увял. Принц прошел на корму, здесь еще стояли несколько фургонов. Их, по-видимому, тоже готовили к отправке в Цитадель. Для остающегося на Лузагире гарнизона такого большого количества повозок не требовалось. Куда здесь, в царстве топей и джунглей, на них поедешь? Разве что по площади кататься…
Принц легонько ударил носком сапога по деревянной толстой спице, затем протянул руку, чтобы выдернуть из щели закрытого откидного заднего борта застрявший там клочок материи. Ткань странно поблескивала в тусклом свете фонаря. Антар взял клочок в руки, помял немного, недоуменно скривил губы — откуда здесь может взяться дорогой шелк да еще такого редкого, бледно-розового цвета? Он присмотрелся — в сознании мелькнула мысль, что ему уже приходилось касаться подобной ткани. Совсем недавно… Он трогал ее… Но где, когда?
Это она! Точно, это она… Это ее платье…
Здесь! Не может быть! Как это могло случиться? Принцесса Анигель сумела тайно присоединиться к флотилии? Все это время следовала с ними до Тревисты? С теми, кто отчаянно пытается отыскать ее и лишить жизни?
Бред!
Как она могла избежать ясновидящего взгляда Орогастуса?
Неужели магия колдуна не всесильна? Неужели эта хрупкая девица способна противостоять его мощи? Она что, невидима? Как ей удалось забраться сюда, спрятаться во время разгрузки? Здесь же царило столпотворение! А потом, вечером? Тут без конца сновали плоскодонки ниссомов, доставлявшие лаборнокцам фрукты, мясо и пиво…
Значит, она все-таки добралась до Тревисты и теперь разгуливает на свободе, златовласая робкая красавица. Взглянуть бы на нее еще раз, но уже во время парадного приема или на званом вечере… Так вот где судьбе было угодно спрятать смертельную угрозу их династии! Теперь она, несомненно, там, среди любезных ее сердцу оддлингов. Поминки, наверное, справляет…
О небо, подскажи, как мне быть?
Антар выпрямился и даже покачнулся от внезапно налетевшей сладкой, томительной волны воспоминаний. У него задрожали руки, словно вновь ощутив невесомую тяжесть девичьего тела… Что со мной? Принц аккуратно сложил клочок ткани, сунул его в потайной кармашек на поясе, пожелал часовому спокойной ночи и направился в свой шатер. В каюте мага все еще совершалось молитвенное песнопение — зеленоватый свет, колеблясь в такт мелодии, слабым отсветом ложился на ступени. Принц отошел подальше от флагманского корабля, вытащил кусочек шелка, подобрал камень, завернул его в материю, завязал концы и, размахнувшись, зашвырнул на середину канала.
Теперь можно и поспать…
ГЛАВА 10
Кадия проснулась в холодном лоту. Вскочила — травинки посыпались с ее головы и одежды… Сердце отчаянно колотилось, словно ей пришлось спасаться бегством и она мчалась так, что дух захватило. В следующее мгновение ее кольнуло предчувствие — неспроста все это. Не зря она так всполошилась… Ей стало страшно, неуютно. Девушка огляделась. Казалось, за каждым кустом таилась опасность. Сначала Кадия даже понять не могла, где же она очутилась. От протоки и разлившейся по берегу острова грязи тянуло теплом, пятна солнечного света рябили на черной воде. Все было с виду тихо, спокойно… Тут ее осенило — ну конечно, ведь во сне она почувствовала, что на нее кто-то смотрит. Или что-то… Оно и сейчас не сводит с нее глаз.
Нет, это не было существом, притаившимся неподалеку. Ощущение такое, словно она находится в поле зрения некоего огромного ледяного испытующего ока. Ее точно булавкой прикололи и рассматривают, а она не могла ни пошевелиться, ни защититься. Собравшись с силами, наперекор чужой, сковывающей ее воле она страстно, едва шевеля губами, зашептала:
— Джеган, Джеган…
Только на третий раз язык подчинился ей.
Тут же зашевелилась соседняя куча травы. Оддлинг зарылся так глубоко, что, когда его голова в обрамлении сухих травинок и веточек явилась на белый свет, казалось, что он по шею закопан в землю.
Узкие щелочки глаз настороженно взглянули на спутницу, потом из травы совершенно бесшумно высунулась рука с блеснувшим в ней длинным ножом.
Кадия, презирая саму себя за сковавший ее душу и мысли припадок страха, едва слышно, но вполне отчетливо прошептала:
— Кто-то следит за нами…
Джеган в мгновение ока оказался на ногах. Его ноздри затрепетали так же, как и во время охоты. Медленно, вынюхивая запахи, долетающие с разных сторон, он повернул голову сначала налево, потом направо. Принцесса невольно начала подражать ему. Не зря же ее назвали Острый Глаз — любую самую крошечную пичужку она способна различить за целую лигу. Ничего подозрительного Кадия не заметила. Может, это был действительно не подкрадывающийся враг, а некое потустороннее всевидящее око, с огромного расстояния наблюдающее за ними.
Магия? Но чья? Кто может следить за нею?
— Здесь никого нет, — тихо, растягивая слова, сказал Джеган и вопросительно посмотрел на Кадию. Принцесса инстинктивно сжала в руке амулет. Он был холоден… Янтарь затуманился и превратился в непрозрачный, тускло посвечивающий камень. Она показала амулет Джегану и испуганно спросила:
— Он умер? Умер?
Оддлинг удивленно присвистнул, потом что-то молча показал на пальцах. Принцесса поняла и сразу спрятала медальон на место. Джеган присел на корточки.
— Ты все фантазируешь, королевская дочь? — спросил охотник, и его голос был так же странен, как и помутневший талисман. — Хвала Владыкам воздуха, что подобные бредовые идеи приходят к тебе, когда мы находимся в полной безопасности. Подумай сама — ну кто из наших врагов отважится плутать в самом сердце болот. Я, по крайней мере, таких смельчаков не знаю.
Он зевнул.
Пристыженная Кадия готовилась уже дать достойную отповедь своему наставнику, как вдруг тот пошевелил пальцами. Этот знак ей был прекрасно известен — во время охоты Джеган часто пользовался языком жестов. Движение означало: тревога, тревога, тревога! Полная готовность! Боевая тревога!
Кадия мгновенно собралась и ленивым, развязно-беспечным тоном проговорила:
— Навеяло что-то… Страхи какие-то непонятные… — Она с трудом сдерживала дрожь в голосе.
— Ты, королевская дочь, здесь в полной безопасности. Лучше отдыхай, тебе надо беречь силы.
Девушка покорно прильнула к куче травы, ее руки еще сжимали амулет. Все ее чувства были обострены до предела — она в каждое мгновение готова была отпрыгнуть в сторону, выхватить кинжал. При этом Кадия не сводила глаз с Джегана. Вокруг на болотах торжествовала жизнь. Что-то где-то поскрипывало, попискивало, чавкало, птицы деловито тренькали в кустах, в воде поминутно плескала рыба. Солнце неспешно вершило свой ход по небу. Мир и покой, казалось, навечно поселились в этих местах. Девушка на секунду усомнилась — не свихнулась ли она со страху? Следящее невидимое око, скрытый жест Джегана, назойливое чувство тревоги…
Она вдруг вновь почувствовала на себе тот же странный испытующий взгляд. Амулет обдал ладонь жаром. Теперь она словно сжимала в кулачке раскаленный уголек. Кадия осторожно и незаметно скосила глаза — теперь талисман стал прозрачным, ясно проступил в глубине янтаря священный цветок. Медальон как бы проснулся, однако свет, родившийся внутри него, дробился на искорки.
Принцесса, почти не разжимая губ, тихо произнесла:
— Джеган, у меня больше нет ощущения, что за нами наблюдают. Взгляни. — Она показала ему амулет. Он также чуть слышно ответил:
— Острый Глаз, я до сих пор не могу понять, что случилось. — Охотник поднялся и указал на медальон. — Теперь, правда, совершенно ясно — нам надо немедленно, не дожидаясь ночи, уходить отсюда.
— Это скритеки? — Принцесса взглянула на узкую полоску воды, открывавшуюся с того места, где они устроили привал. Она сунула медальон за пазуху и вытащила кинжал.
Джеган отрицательно покачал головой.
— Скритеков я бы сразу учуял. Нет, это что-то другое. Можно только гадать…
Кадия впервые видела своего наставника таким растерянным.
— У Орогастуса есть собственные соглядатаи. — Джеган принялся уничтожать следы костровища. — Их называют Голосами. Они полностью покорны ему, у них нет ни собственной воли, ни личных желаний. Это как бы его орудия. Вполне возможно, что с помощью магии он послал одного из Голосов обследовать болота…
— И тот наткнулся на меня? Чем же занимаются эти Голоса, Джеган? Как им удается так замаскироваться, что даже ты, охотник, знающий эти места, ничего не заметил?
— Помнишь, на последней ярмарке в Тревисте была женщина по имени Устрель? Каждый мог подойти к ней и задать любой вопрос.
Разумеется, Кадия очень хорошо запомнила эту старуху-уйзгу, которая была так дряхла, что двое помощников водили ее под руки. Она сидела на корточках, перед ней лежал широкий, с закрученными краями, лист дрого. Ведунья лила на него воду, а потом гоняла капли от одного края до другого. Рядом со старухой сидела другая женщина, которая внимательно прислушивалась к неясному тихому бормотанию прорицательницы.
— Ты говорил, что она способна по движению капель предвидеть будущее, — сказала Кадия, — но это была всего лишь базарная гадалка. То, с чем нам пришлось столкнуться, ей не под силу.
— Не совсем так, Острый Глаз. Каждый из нас сам по себе. Каждый наособицу… Мы отличаемся не только телами, но и строем мыслей. Его очень трудно понять другому. Разве ты точная копия своих сестер? Я, например, охочусь на зверей, при случае обучаю этому других. Это мое призвание, мой дар. Я никогда не займусь резьбой по дереву, сбором лекарственных трав. Никогда не буду раскапывать развалины. Здесь нужны другие способности. Так же обстоит дело и с умением воспринимать мир. Существуют люди и оддлинги, которые способны видеть очень далеко. Они могут проникать взором сквозь расстояние, ночную мглу и туман. Даже сквозь время… Устрель не всегда удавалось ясновидение, она часто ошибалась. Но случалось, на нее нисходила благодать, и она начинала вещать такое, что все только диву давались. В такие дни все, что бы она ни сказала, оказывалось правдой. Орогастус — один из самых великих магов. Вряд ли среди нас найдется кто-нибудь, кто мог бы с ним сравниться. Вот он и подобрал себе помощников, обладающих схожими способностями, хорошенько обучил их, и теперь его мощь необычайно возросла. Ему теперь доступно такое…
— Значит, они преследовали нас? И сейчас преследуют? Как же нам бороться с ними? Что мы можем противопоставить? Умение различать следы, искусство выживания на болотах?
Принцесса почувствовала отчаяние. Меч против меча — это она могла принять. Даже звериной жестокости захватчиков можно было что-то противопоставить. Но как сражаться с невидимыми, тайными силами?
— Ты опять не совсем права. На всякий яд есть противоядие. Дело это непростое, ему надо учиться. Предположим, что Орогастус пустил по нашему следу одного из Голосов. Значит, чем больше расстояние между нами, тем труднее ему будет обнаружить нас.
Кадию поразила другая мысль. Что за чудеса происходят с заветным талисманом? Он почувствовал враждебный взгляд?
— Это все из-за колдовства. — Она достала медальон и внимательно оглядела его. — Их чары вызвали ответные чары, так? Теперь медальон снова обрел свою чудесную силу?
— Священный Триллиум не может увянуть просто так. Я не думаю, что случившееся было вызвано исключительно вторжением чужой воли. Возможно, твой амулет таким образом защищал самого себя. Это дар Света, подарок самой Великой Волшебницы. Он предназначен помогать тебе в трудную минуту. И все равно нам надо как можно скорее покинуть это место и прямиком следовать в Тревисту. Ни Пелан, ни скритеки — даже если их натравили на нас — не знают окрестности древнего города лучше меня. Они ходили только по хорошо известным маршрутам.
Кадия успела несколько раз побывать в Тревисте и гордилась тем, что накрепко запомнила дорогу туда, однако путь, которым Джеган гнал лодку на север, ничего, кроме удивления, у нее не вызывал.
День клонился к вечеру. Они обогнули один из небольших островков, на котором высилась полуразрушенная стена. Там среди развалин Кадия заметила трех больших темных птиц, их головы и шеи были голы, только красноватые хохолки торчали на затылках. Это были стервятники, пожиратели падали. Растительность в этих местах напоминала ту, что встречалась возле Цитадели: заросли тростника, густая высокая трава, мясистые, усыпанные цветами лианы, растущие прямо из воды деревья. Кое-где попадались гигантские алые кувшинки с распустившимися соцветиями, которые питались насекомыми.
Амулет весь день искрил, волны света перекатывались по замурованным лепесткам. Принцесса решила, что все это происходит потому, что они двигаются к Тревисте окольными дорогами: цветок словно бы тревожился за них. Беглецы не позволяли себе до самой ночи сделать остановку — перекусывали всухомятку, на ходу, воду пили из баклажек, которые были уложены на дно лодки. Чем ближе придвигалась ночь, тем чаще попадались острова, окантованные поверху зазубринами древних развалин. Все вокруг пестрело и переливалось, пятна света играли на поверхности воды.
На рассвете, в тусклых сумерках, они вновь отправились в путь. Лодка двигалась по широкому каналу — Джеган гнал ее прямо на стену джунглей, замыкавших протоку. Сердце у Кадии замерло. Как же они протиснутся сквозь эту преграду? В этот момент в зеленой чаще открылась узкая, незаметная даже вблизи щель. Джеган продолжал уверенно и мощно грести, и вот заросли расступились. Они выплыли в обширную, более напоминающую озеро, заводь. Королевский охотник, прижимаясь к деревьям, начал выгребать к противоположному краю заводи, где сплошняком стоял тростник. Ноги у принцессы окончательно затекли — сказалась двухдневная гонка, — начало ломить спину. Она не выдержала и шепнула Джегану, не пора ли сделать короткую остановку. Тот согласно кивнул и указал на выступающие над зарослями камыша странные каменные столбы. Приглядевшись, Кадия догадалась, что это остатки колонн. По правую руку от нее проплывали выпирающие из воды воздушные корни деревьев — кривые, мокрые, покрытые зеленоватой слизью.
Неожиданно Джеган встревожился. Он подал знак девушке, и та сразу сползла на дно лодки. Охотник не мешкая загнал плоскодонку в тростник и некоторое время сидел, прислушиваясь. Кадия снизу следила за ним. Что его так напугало?
Плоскодонка, прошуршав по тростнику, уперлась в берег, замерла. Джеган ловко выбрался на твердую землю, помог принцессе — та наконец-то с трудом размяла затекшие ноги. Потом Джеган загнал лодку поглубже в заросли, вытащил два дорожных мешка.
Охотник с ножом в руке двинулся первым. Он старался не касаться растений, Кадия следовала его примеру. Они выбрались на более высокое место, здесь тростник рос реже. На них сразу налетело облако кровососущих насекомых. Вдруг королевский егерь резко пригнулся. Между ним и Кадией возникло нечто толстое, округлое, похожее на высунувшееся из зарослей щупальце или лиану, только без листьев и цветков… Из открывшегося на боку ползучего чудовища отверстия, напоминающего рану, а может, отверстый алчный рот с яркими алыми губами, капало что-то омерзительно-желтое, зловонное. Болотная липучка! Страшное, смертельно опасное создание!.. Кадия отпрыгнула в сторону, чтобы на нее не попал отвратительный ядовитый сок. Липучка тут же втянула щупальце обратно.
Они быстро добрались до развалин, когда-то представлявших собой высокие пропилеи, по кругу огибавшие вымощенную каменными плитами площадь. Мраморные колонны в разной степени разрушения как бы охраняли это место. Но что это? Принцесса вскрикнула от неожиданности — посреди площади дымились остатки большого костра. Легкий ветерок доносил оттуда запах гари и ни с чем не сравнимый дух горящей человеческой плоти. Озираясь, они приблизились к костровищу. Посреди головешек был воткнут обуглившийся толстый кол, под ним валялись череп и почерневшие кости.
— Джеган!
Охотник предостерегающе поднял руку и оглядел окрестности. Кадия тем временем неотрывно смотрела на человеческие останки. Ясно, что жертва погибла совсем недавно. Некоторые кости были перебиты: вероятно, человека сначала жестоко пытали.
— Скритеки! — тихо произнес охотник.
Над болотами уже разливалась душная жара, хотя солнце едва встало над лесом, но после этого слова у принцессы мороз пробежал по коже.
— Это предупреждение нам! — Джеган осторожно, опасаясь подвоха, обошел пепелище. — Но почему именно здесь?
— Ты же уверял, что это не владения скритеков. — Кадия оглянулась. — Почему они появились так близко от Тревисты, или это племя, — она глубоко вздохнула, — встало на тропу войны?
Казалось, Джеган не слышал обращенного к нему вопроса. Неожиданно он бросился в сторону и подобрал свисающую с ветки тесемку, которую обычно используют, чтобы туго стянуть штанины у лодыжек. Взяв бечевку за оба конца, охотник резко дернул. Раздался слабый хлопок…
— Уйзгу! — выговорил он, потом откинул голову назад и издал трехкратный вопль, каким обычно покрытые роговой броней хорики извещают своих собратьев о том, что собираются устроить лежку. Джеган подождал немного, затем вскрикнул еще раз, только тоньше и пронзительней. Такой сигнал Кадии раньше не приходилось слышать.
Охотник присел в ожидании ответа, уши его вытянулись. Наконец издалека долетел ответный зов хорика, и следом из кустов, тесно обступивших площадь и разрушенные пропилеи, вышел оддлинг. Его наряд не имел ничего общего с одеждой ниссомов. На нем была золотистая юбка с нашитыми перьями и цветами, на поясе — нож в красных кожаных ножнах. Выше пояса незнакомец был обнажен, в правой руке он держал духовую трубку. Вокруг его выступающих глаз были нарисованы бурые кольца, которые делали их еще больше. На поросшей рыжеватым мехом груди — три намалеванные концентрические окружности с точкой в центре.
Он боязливо взглянул на Кадию и остановился. Потом, обращаясь к Джегану, заговорил. У незнакомца был сильный акцент, так что принцесса, владевшая единым языком общения и знавшая кое-какие фразы из наречия ниссомов, с трудом понимала его.
— Пришли… поставили кол… убили Анвис… Убили! — На этом слове он вскинул руку с зажатой боевой трубкой и ожесточенно потряс ею в воздухе, — Эти, чужие… — Тут он разразился потоком слов, из которых Кадия ничего не поняла, уж очень быстро и горячо он говорил.
Когда уйзгу закончил, грудь его вздымалась так, словно он пробежал много лиг. Из уголков широкого толстогубого рта потекли струйки слюны.
Джеган обернулся к Кадии.
— Этого уйзгу зовут Юсос. Он говорит, что вчера здесь побывали скритеки. Они захватили женщину, его сестру, и притащили ее сюда. Потом поставили колья, утверждая, что именно здесь теперь проходит граница между ними и уйзгу. Чтобы закрепить новый раздел, пролили кровь.
Джеган повернулся к оддлингу и что-то спросил у него. Тот очень коротко ответил.
— Они подались в сторону Тревисты, — объяснил охотник. — Я рассказал Юсосу о наших несчастьях. Он и члены его клана собираются отправиться вслед за бандитами. Они уже оповестили все соседние племена.
— Но… — Кадия не успела моргнуть, как незнакомец исчез из виду. Она даже примолкла от удивления, потом продолжила: — Может, нам не стоит присоединяться к ним? Что, если скритеки пойдут по их следу?
Королевский егерь хмыкнул.
— Уйзгу отправляются в дорогу — тем более в поход — только со своими сородичами. Так было и так будет. Мы, ниссомы, находимся с ними в родстве. — Он задумчиво покачал головой. — Правда, в очень дальнем… Мы никогда не воевали между собой. Даже в те незапамятные времена, когда здесь правили Исчезнувшие. Мы — ниссомы, они — уйзгу, так повелось от наших предков. Так что меня Юсос, если я буду очень просить, еще может взять с собой, но нас двоих — никогда!
— Вы никогда не враждовали? — В голосе Кадии послышалось недоверие. — А вот мы, люди… У нас никогда не было дружбы с лаборнокцами, мы им никогда не доверяли, а ведь у нас одна кровь. Рувенда была связана дружественными договорами с людьми, живущими на юге. Там отец хотел найти супруга для Харамис. Я вот о чем подумала: не потому ли между нами не было вражды, что мы расселились так далеко друг от друга?
— Дочь короля, у нас одна кровь, у вас — другая. Мы, ниссомы, даже в те давние времена — по крайней мере, так утверждают наши легенды — были союзниками и помощниками Исчезнувших. До сей поры мы верой и правдой служили твоему отцу. Между нами был заключен договор, но нашей истинной властительницей является Белая Дама.
Уйзгу — другое дело. Они всегда опасались вас, людей, и только потому, что мы общались с вами, некоторые из них, наиболее смелые, решались показаться вам на глаза. Торговля — выгодная штука, без нее в болотах пропадешь…
— Ну, теперь-то им не удастся отсидеться в джунглях, лаборнокцы им покажут. Эти — не то, что мы! Король Волтрик обязательно попытается согнуть всех жителей Гиблых Топей в бараний рог. Рано или поздно он поступит с вами так же, как поступил с нами. Есть ли на болотах такие укромные уголки, где бы даже скритеки не могли их учуять?
Джеган пожал плечами.
— Острый Глаз, задумайся вот над чем: любой, кто предложит уйзгу союз, должен сначала доказать свою силу. Его мощь должна быть равной мощи Исчезнувших. Ладно, у нас своих забот хватает. В первую очередь, надо поискать место для отдыха.
Они двинулись вдоль берега и скоро вышли к хорошо замаскированной бухточке, со всех сторон огороженной тростником и зарослями колючих кустов. Джеган предложил разделить обязанности и спать по очереди. Сторож должен надежно укрыться и внимательно следить за окрестностями. Первой вызвалась дежурить Кадия. Джеган быстро перегнал лодку в тихую заводь и тут же свернулся калачиком в груде листьев. Кадия нашла удобную ложбинку и залегла в ней. Конечно, ей явно недоставало навыков и опыта следопыта, которыми в избытке обладали многие оддлинги. Она, например, плохо различала запахи, многие шумы и голоса болот были ей неизвестны… Но, по крайней мере, главные опасности, подстерегающие человека в этих местах, ей были знакомы.
Нет, это не было существом, притаившимся неподалеку. Ощущение такое, словно она находится в поле зрения некоего огромного ледяного испытующего ока. Ее точно булавкой прикололи и рассматривают, а она не могла ни пошевелиться, ни защититься. Собравшись с силами, наперекор чужой, сковывающей ее воле она страстно, едва шевеля губами, зашептала:
— Джеган, Джеган…
Только на третий раз язык подчинился ей.
Тут же зашевелилась соседняя куча травы. Оддлинг зарылся так глубоко, что, когда его голова в обрамлении сухих травинок и веточек явилась на белый свет, казалось, что он по шею закопан в землю.
Узкие щелочки глаз настороженно взглянули на спутницу, потом из травы совершенно бесшумно высунулась рука с блеснувшим в ней длинным ножом.
Кадия, презирая саму себя за сковавший ее душу и мысли припадок страха, едва слышно, но вполне отчетливо прошептала:
— Кто-то следит за нами…
Джеган в мгновение ока оказался на ногах. Его ноздри затрепетали так же, как и во время охоты. Медленно, вынюхивая запахи, долетающие с разных сторон, он повернул голову сначала налево, потом направо. Принцесса невольно начала подражать ему. Не зря же ее назвали Острый Глаз — любую самую крошечную пичужку она способна различить за целую лигу. Ничего подозрительного Кадия не заметила. Может, это был действительно не подкрадывающийся враг, а некое потустороннее всевидящее око, с огромного расстояния наблюдающее за ними.
Магия? Но чья? Кто может следить за нею?
— Здесь никого нет, — тихо, растягивая слова, сказал Джеган и вопросительно посмотрел на Кадию. Принцесса инстинктивно сжала в руке амулет. Он был холоден… Янтарь затуманился и превратился в непрозрачный, тускло посвечивающий камень. Она показала амулет Джегану и испуганно спросила:
— Он умер? Умер?
Оддлинг удивленно присвистнул, потом что-то молча показал на пальцах. Принцесса поняла и сразу спрятала медальон на место. Джеган присел на корточки.
— Ты все фантазируешь, королевская дочь? — спросил охотник, и его голос был так же странен, как и помутневший талисман. — Хвала Владыкам воздуха, что подобные бредовые идеи приходят к тебе, когда мы находимся в полной безопасности. Подумай сама — ну кто из наших врагов отважится плутать в самом сердце болот. Я, по крайней мере, таких смельчаков не знаю.
Он зевнул.
Пристыженная Кадия готовилась уже дать достойную отповедь своему наставнику, как вдруг тот пошевелил пальцами. Этот знак ей был прекрасно известен — во время охоты Джеган часто пользовался языком жестов. Движение означало: тревога, тревога, тревога! Полная готовность! Боевая тревога!
Кадия мгновенно собралась и ленивым, развязно-беспечным тоном проговорила:
— Навеяло что-то… Страхи какие-то непонятные… — Она с трудом сдерживала дрожь в голосе.
— Ты, королевская дочь, здесь в полной безопасности. Лучше отдыхай, тебе надо беречь силы.
Девушка покорно прильнула к куче травы, ее руки еще сжимали амулет. Все ее чувства были обострены до предела — она в каждое мгновение готова была отпрыгнуть в сторону, выхватить кинжал. При этом Кадия не сводила глаз с Джегана. Вокруг на болотах торжествовала жизнь. Что-то где-то поскрипывало, попискивало, чавкало, птицы деловито тренькали в кустах, в воде поминутно плескала рыба. Солнце неспешно вершило свой ход по небу. Мир и покой, казалось, навечно поселились в этих местах. Девушка на секунду усомнилась — не свихнулась ли она со страху? Следящее невидимое око, скрытый жест Джегана, назойливое чувство тревоги…
Она вдруг вновь почувствовала на себе тот же странный испытующий взгляд. Амулет обдал ладонь жаром. Теперь она словно сжимала в кулачке раскаленный уголек. Кадия осторожно и незаметно скосила глаза — теперь талисман стал прозрачным, ясно проступил в глубине янтаря священный цветок. Медальон как бы проснулся, однако свет, родившийся внутри него, дробился на искорки.
Принцесса, почти не разжимая губ, тихо произнесла:
— Джеган, у меня больше нет ощущения, что за нами наблюдают. Взгляни. — Она показала ему амулет. Он также чуть слышно ответил:
— Острый Глаз, я до сих пор не могу понять, что случилось. — Охотник поднялся и указал на медальон. — Теперь, правда, совершенно ясно — нам надо немедленно, не дожидаясь ночи, уходить отсюда.
— Это скритеки? — Принцесса взглянула на узкую полоску воды, открывавшуюся с того места, где они устроили привал. Она сунула медальон за пазуху и вытащила кинжал.
Джеган отрицательно покачал головой.
— Скритеков я бы сразу учуял. Нет, это что-то другое. Можно только гадать…
Кадия впервые видела своего наставника таким растерянным.
— У Орогастуса есть собственные соглядатаи. — Джеган принялся уничтожать следы костровища. — Их называют Голосами. Они полностью покорны ему, у них нет ни собственной воли, ни личных желаний. Это как бы его орудия. Вполне возможно, что с помощью магии он послал одного из Голосов обследовать болота…
— И тот наткнулся на меня? Чем же занимаются эти Голоса, Джеган? Как им удается так замаскироваться, что даже ты, охотник, знающий эти места, ничего не заметил?
— Помнишь, на последней ярмарке в Тревисте была женщина по имени Устрель? Каждый мог подойти к ней и задать любой вопрос.
Разумеется, Кадия очень хорошо запомнила эту старуху-уйзгу, которая была так дряхла, что двое помощников водили ее под руки. Она сидела на корточках, перед ней лежал широкий, с закрученными краями, лист дрого. Ведунья лила на него воду, а потом гоняла капли от одного края до другого. Рядом со старухой сидела другая женщина, которая внимательно прислушивалась к неясному тихому бормотанию прорицательницы.
— Ты говорил, что она способна по движению капель предвидеть будущее, — сказала Кадия, — но это была всего лишь базарная гадалка. То, с чем нам пришлось столкнуться, ей не под силу.
— Не совсем так, Острый Глаз. Каждый из нас сам по себе. Каждый наособицу… Мы отличаемся не только телами, но и строем мыслей. Его очень трудно понять другому. Разве ты точная копия своих сестер? Я, например, охочусь на зверей, при случае обучаю этому других. Это мое призвание, мой дар. Я никогда не займусь резьбой по дереву, сбором лекарственных трав. Никогда не буду раскапывать развалины. Здесь нужны другие способности. Так же обстоит дело и с умением воспринимать мир. Существуют люди и оддлинги, которые способны видеть очень далеко. Они могут проникать взором сквозь расстояние, ночную мглу и туман. Даже сквозь время… Устрель не всегда удавалось ясновидение, она часто ошибалась. Но случалось, на нее нисходила благодать, и она начинала вещать такое, что все только диву давались. В такие дни все, что бы она ни сказала, оказывалось правдой. Орогастус — один из самых великих магов. Вряд ли среди нас найдется кто-нибудь, кто мог бы с ним сравниться. Вот он и подобрал себе помощников, обладающих схожими способностями, хорошенько обучил их, и теперь его мощь необычайно возросла. Ему теперь доступно такое…
— Значит, они преследовали нас? И сейчас преследуют? Как же нам бороться с ними? Что мы можем противопоставить? Умение различать следы, искусство выживания на болотах?
Принцесса почувствовала отчаяние. Меч против меча — это она могла принять. Даже звериной жестокости захватчиков можно было что-то противопоставить. Но как сражаться с невидимыми, тайными силами?
— Ты опять не совсем права. На всякий яд есть противоядие. Дело это непростое, ему надо учиться. Предположим, что Орогастус пустил по нашему следу одного из Голосов. Значит, чем больше расстояние между нами, тем труднее ему будет обнаружить нас.
Кадию поразила другая мысль. Что за чудеса происходят с заветным талисманом? Он почувствовал враждебный взгляд?
— Это все из-за колдовства. — Она достала медальон и внимательно оглядела его. — Их чары вызвали ответные чары, так? Теперь медальон снова обрел свою чудесную силу?
— Священный Триллиум не может увянуть просто так. Я не думаю, что случившееся было вызвано исключительно вторжением чужой воли. Возможно, твой амулет таким образом защищал самого себя. Это дар Света, подарок самой Великой Волшебницы. Он предназначен помогать тебе в трудную минуту. И все равно нам надо как можно скорее покинуть это место и прямиком следовать в Тревисту. Ни Пелан, ни скритеки — даже если их натравили на нас — не знают окрестности древнего города лучше меня. Они ходили только по хорошо известным маршрутам.
Кадия успела несколько раз побывать в Тревисте и гордилась тем, что накрепко запомнила дорогу туда, однако путь, которым Джеган гнал лодку на север, ничего, кроме удивления, у нее не вызывал.
День клонился к вечеру. Они обогнули один из небольших островков, на котором высилась полуразрушенная стена. Там среди развалин Кадия заметила трех больших темных птиц, их головы и шеи были голы, только красноватые хохолки торчали на затылках. Это были стервятники, пожиратели падали. Растительность в этих местах напоминала ту, что встречалась возле Цитадели: заросли тростника, густая высокая трава, мясистые, усыпанные цветами лианы, растущие прямо из воды деревья. Кое-где попадались гигантские алые кувшинки с распустившимися соцветиями, которые питались насекомыми.
Амулет весь день искрил, волны света перекатывались по замурованным лепесткам. Принцесса решила, что все это происходит потому, что они двигаются к Тревисте окольными дорогами: цветок словно бы тревожился за них. Беглецы не позволяли себе до самой ночи сделать остановку — перекусывали всухомятку, на ходу, воду пили из баклажек, которые были уложены на дно лодки. Чем ближе придвигалась ночь, тем чаще попадались острова, окантованные поверху зазубринами древних развалин. Все вокруг пестрело и переливалось, пятна света играли на поверхности воды.
На рассвете, в тусклых сумерках, они вновь отправились в путь. Лодка двигалась по широкому каналу — Джеган гнал ее прямо на стену джунглей, замыкавших протоку. Сердце у Кадии замерло. Как же они протиснутся сквозь эту преграду? В этот момент в зеленой чаще открылась узкая, незаметная даже вблизи щель. Джеган продолжал уверенно и мощно грести, и вот заросли расступились. Они выплыли в обширную, более напоминающую озеро, заводь. Королевский охотник, прижимаясь к деревьям, начал выгребать к противоположному краю заводи, где сплошняком стоял тростник. Ноги у принцессы окончательно затекли — сказалась двухдневная гонка, — начало ломить спину. Она не выдержала и шепнула Джегану, не пора ли сделать короткую остановку. Тот согласно кивнул и указал на выступающие над зарослями камыша странные каменные столбы. Приглядевшись, Кадия догадалась, что это остатки колонн. По правую руку от нее проплывали выпирающие из воды воздушные корни деревьев — кривые, мокрые, покрытые зеленоватой слизью.
Неожиданно Джеган встревожился. Он подал знак девушке, и та сразу сползла на дно лодки. Охотник не мешкая загнал плоскодонку в тростник и некоторое время сидел, прислушиваясь. Кадия снизу следила за ним. Что его так напугало?
Плоскодонка, прошуршав по тростнику, уперлась в берег, замерла. Джеган ловко выбрался на твердую землю, помог принцессе — та наконец-то с трудом размяла затекшие ноги. Потом Джеган загнал лодку поглубже в заросли, вытащил два дорожных мешка.
Охотник с ножом в руке двинулся первым. Он старался не касаться растений, Кадия следовала его примеру. Они выбрались на более высокое место, здесь тростник рос реже. На них сразу налетело облако кровососущих насекомых. Вдруг королевский егерь резко пригнулся. Между ним и Кадией возникло нечто толстое, округлое, похожее на высунувшееся из зарослей щупальце или лиану, только без листьев и цветков… Из открывшегося на боку ползучего чудовища отверстия, напоминающего рану, а может, отверстый алчный рот с яркими алыми губами, капало что-то омерзительно-желтое, зловонное. Болотная липучка! Страшное, смертельно опасное создание!.. Кадия отпрыгнула в сторону, чтобы на нее не попал отвратительный ядовитый сок. Липучка тут же втянула щупальце обратно.
Они быстро добрались до развалин, когда-то представлявших собой высокие пропилеи, по кругу огибавшие вымощенную каменными плитами площадь. Мраморные колонны в разной степени разрушения как бы охраняли это место. Но что это? Принцесса вскрикнула от неожиданности — посреди площади дымились остатки большого костра. Легкий ветерок доносил оттуда запах гари и ни с чем не сравнимый дух горящей человеческой плоти. Озираясь, они приблизились к костровищу. Посреди головешек был воткнут обуглившийся толстый кол, под ним валялись череп и почерневшие кости.
— Джеган!
Охотник предостерегающе поднял руку и оглядел окрестности. Кадия тем временем неотрывно смотрела на человеческие останки. Ясно, что жертва погибла совсем недавно. Некоторые кости были перебиты: вероятно, человека сначала жестоко пытали.
— Скритеки! — тихо произнес охотник.
Над болотами уже разливалась душная жара, хотя солнце едва встало над лесом, но после этого слова у принцессы мороз пробежал по коже.
— Это предупреждение нам! — Джеган осторожно, опасаясь подвоха, обошел пепелище. — Но почему именно здесь?
— Ты же уверял, что это не владения скритеков. — Кадия оглянулась. — Почему они появились так близко от Тревисты, или это племя, — она глубоко вздохнула, — встало на тропу войны?
Казалось, Джеган не слышал обращенного к нему вопроса. Неожиданно он бросился в сторону и подобрал свисающую с ветки тесемку, которую обычно используют, чтобы туго стянуть штанины у лодыжек. Взяв бечевку за оба конца, охотник резко дернул. Раздался слабый хлопок…
— Уйзгу! — выговорил он, потом откинул голову назад и издал трехкратный вопль, каким обычно покрытые роговой броней хорики извещают своих собратьев о том, что собираются устроить лежку. Джеган подождал немного, затем вскрикнул еще раз, только тоньше и пронзительней. Такой сигнал Кадии раньше не приходилось слышать.
Охотник присел в ожидании ответа, уши его вытянулись. Наконец издалека долетел ответный зов хорика, и следом из кустов, тесно обступивших площадь и разрушенные пропилеи, вышел оддлинг. Его наряд не имел ничего общего с одеждой ниссомов. На нем была золотистая юбка с нашитыми перьями и цветами, на поясе — нож в красных кожаных ножнах. Выше пояса незнакомец был обнажен, в правой руке он держал духовую трубку. Вокруг его выступающих глаз были нарисованы бурые кольца, которые делали их еще больше. На поросшей рыжеватым мехом груди — три намалеванные концентрические окружности с точкой в центре.
Он боязливо взглянул на Кадию и остановился. Потом, обращаясь к Джегану, заговорил. У незнакомца был сильный акцент, так что принцесса, владевшая единым языком общения и знавшая кое-какие фразы из наречия ниссомов, с трудом понимала его.
— Пришли… поставили кол… убили Анвис… Убили! — На этом слове он вскинул руку с зажатой боевой трубкой и ожесточенно потряс ею в воздухе, — Эти, чужие… — Тут он разразился потоком слов, из которых Кадия ничего не поняла, уж очень быстро и горячо он говорил.
Когда уйзгу закончил, грудь его вздымалась так, словно он пробежал много лиг. Из уголков широкого толстогубого рта потекли струйки слюны.
Джеган обернулся к Кадии.
— Этого уйзгу зовут Юсос. Он говорит, что вчера здесь побывали скритеки. Они захватили женщину, его сестру, и притащили ее сюда. Потом поставили колья, утверждая, что именно здесь теперь проходит граница между ними и уйзгу. Чтобы закрепить новый раздел, пролили кровь.
Джеган повернулся к оддлингу и что-то спросил у него. Тот очень коротко ответил.
— Они подались в сторону Тревисты, — объяснил охотник. — Я рассказал Юсосу о наших несчастьях. Он и члены его клана собираются отправиться вслед за бандитами. Они уже оповестили все соседние племена.
— Но… — Кадия не успела моргнуть, как незнакомец исчез из виду. Она даже примолкла от удивления, потом продолжила: — Может, нам не стоит присоединяться к ним? Что, если скритеки пойдут по их следу?
Королевский егерь хмыкнул.
— Уйзгу отправляются в дорогу — тем более в поход — только со своими сородичами. Так было и так будет. Мы, ниссомы, находимся с ними в родстве. — Он задумчиво покачал головой. — Правда, в очень дальнем… Мы никогда не воевали между собой. Даже в те незапамятные времена, когда здесь правили Исчезнувшие. Мы — ниссомы, они — уйзгу, так повелось от наших предков. Так что меня Юсос, если я буду очень просить, еще может взять с собой, но нас двоих — никогда!
— Вы никогда не враждовали? — В голосе Кадии послышалось недоверие. — А вот мы, люди… У нас никогда не было дружбы с лаборнокцами, мы им никогда не доверяли, а ведь у нас одна кровь. Рувенда была связана дружественными договорами с людьми, живущими на юге. Там отец хотел найти супруга для Харамис. Я вот о чем подумала: не потому ли между нами не было вражды, что мы расселились так далеко друг от друга?
— Дочь короля, у нас одна кровь, у вас — другая. Мы, ниссомы, даже в те давние времена — по крайней мере, так утверждают наши легенды — были союзниками и помощниками Исчезнувших. До сей поры мы верой и правдой служили твоему отцу. Между нами был заключен договор, но нашей истинной властительницей является Белая Дама.
Уйзгу — другое дело. Они всегда опасались вас, людей, и только потому, что мы общались с вами, некоторые из них, наиболее смелые, решались показаться вам на глаза. Торговля — выгодная штука, без нее в болотах пропадешь…
— Ну, теперь-то им не удастся отсидеться в джунглях, лаборнокцы им покажут. Эти — не то, что мы! Король Волтрик обязательно попытается согнуть всех жителей Гиблых Топей в бараний рог. Рано или поздно он поступит с вами так же, как поступил с нами. Есть ли на болотах такие укромные уголки, где бы даже скритеки не могли их учуять?
Джеган пожал плечами.
— Острый Глаз, задумайся вот над чем: любой, кто предложит уйзгу союз, должен сначала доказать свою силу. Его мощь должна быть равной мощи Исчезнувших. Ладно, у нас своих забот хватает. В первую очередь, надо поискать место для отдыха.
Они двинулись вдоль берега и скоро вышли к хорошо замаскированной бухточке, со всех сторон огороженной тростником и зарослями колючих кустов. Джеган предложил разделить обязанности и спать по очереди. Сторож должен надежно укрыться и внимательно следить за окрестностями. Первой вызвалась дежурить Кадия. Джеган быстро перегнал лодку в тихую заводь и тут же свернулся калачиком в груде листьев. Кадия нашла удобную ложбинку и залегла в ней. Конечно, ей явно недоставало навыков и опыта следопыта, которыми в избытке обладали многие оддлинги. Она, например, плохо различала запахи, многие шумы и голоса болот были ей неизвестны… Но, по крайней мере, главные опасности, подстерегающие человека в этих местах, ей были знакомы.