– Слово-обязательство, – с готовностью ответил Просвещенный.
По словам Гришильды, такое слово нерушимо. Рамсей с грохотом уронил стул и вышел в узкий коридор.
– Идем! – Оситес уже повернулся и направился назад в лабораторию. Рамсей осторожно пошел за ним. Шаман дал слово-обязательство, но оно ведь не распространяется на остальных участников заговора против Каскара.
Они пошли не к той лестнице, по которой спустился Рамсей, а в противоположную сторону уставленной машинами комнаты. На одной из скамей Рамсей увидел свою маску. Он взял ее: эта маскировка может снова ему понадобиться, особенно в Ломе, где его нынешнее лицо служит помехой.
Здесь оказалась еще одна лестница, более крутая и узкая. Оситес поднимался медленно, как будто усилия истощили его хрупкое тело. Рамсей нетерпеливо топтался в нескольких шагах за ним. Он постоянно оглядывался, все время ожидая услышать звуки преследования.
Лестница шла прямо вверх. Тонкая светлая линия вверху говорила о приоткрытой двери. Возможно, их ждут. Оситес, тяжело дыша, добрался до выхода. Рамсей шел сразу за ним.
Здесь оказалось другое помещение, богато убранное. Но Рамсею не дали времени разглядывать окружение. Оситес подошел к высокому креслу резного позолоченного дерева с завесой, скрывавшей того, кто сидит на этом троне.
Она казалась на этом большом троне очень маленькой, но была окружена таким ореолом величия, что ни в малейшей степени не производила впечатление слабой. Напротив, трон казался для нее самым подходящим сиденьем.
На ее плечи был наброшен меховой плащ, хотя Рамсею показалось, что в комнате жарко. Голова покрыта шарфом из золотой материи, скрепленным кольцом с драгоценными камнями. Видно только лицо. Руки, худые, как птичьи лапы, спокойно лежат на коленях. На большом пальце правой руки кольцо с печатью, такое же, как у Теклы, кольцо тяжелое и массивное, впившееся в плоть. Есть и другие кольца, все с крупными камнями.
Маленькие ноги в мягкой обуви прочно стоят на подножке трона. Все вместе производит впечатление непререкаемой власти. Рамсей не сомневался, что перед ним старая императрица. И с любопытством разглядывал ее лицо. Какова она, эта женщина, которая решила избавиться от собственного внука во имя долга перед страной?
Возраст заострил черты ее лица. Если когда-то она и обладала красотой, сейчас от нее не осталось ни следа. Но ей не нужно быть красивой. В любом обществе она сразу привлечет к себе внимание. На Рамсея она подействовала, как никто в жизни. Но он решил не показывать этого. Что касается его самого, она по отношению к нему – враг.
Они были одни. Быстрый взгляд показал Рамсею, что здесь только Оситес и Квендрида. Что сказала Текла? Что эти двое считают его угрозой, но не согласились на его убийство? Остаются трое: Бертал, новый наследник; советник; и Мелколф. Где они сейчас? Означает ли отсутствие трех младших участников, что среди заговорщиков раскол? Если так, как Рамсею использовать это в своих целях?
Он почувствовал на себе пристальный взгляд императрицы. И встретил этот взгляд спокойно, без того инстинктивного опасения, с каким смотрел на Оситеса. Молчание становилось напряженным, но Рамсей решил, что первым не заговорит.
Заговорила императрица.
– Что ты за человек? – Она задала вопрос резко, словно ожидала немедленного ответа.
– Я самый обычный человек… – Рамсей колебался, потом добавил уважительный термин, с которым, как он слышал, обращаются к немногим королевам его мира… – мадам.
Она сделал нетерпеливый жест рукой.
– Каким-то образом ты все же необычен, – возразила она. – Иначе не оказался бы здесь.
– Вы хотите сказать, мэм, – Рамсей постарался говорить как можно спокойней, – что для вас я был бы полезнее мертвым?
Рот под крючковатым носом дрогнул. На вызов ответил Оситес.
– Ты смел… – В голосе его звучало предостережение.
– А что еще мне остается? – Рамсей удивился, что сумел найти эти слова; похоже, только они пригодны в таком обществе. – Мне сказали, что я мертв. И как будто в двух различных мирах. Но раз я мертв, что мне остается, кроме смелой речи?
К удивлению Рамсея, императрица неожиданно хрипло рассмеялась.
– Прекрасно сказано, незнакомец. У тебя быстрый язык и ум. – Она поколебалась. – Твой ум отличается от того, что нам известно. Что же нам с тобой делать?
– Что мне делать, – поправил он. – Выбор принадлежит мне, мэм.
Императрица молчала, разглядывая его. Потом спросила, спросила вежливо, но не очень заинтересованно:
– И что же ты собираешься делать, мальчик?
Рамсей пожал плечами.
– Пока что мне не давали ни малейшей возможности выбора, мэм. Мелколф сказал, что вернуться в свой собственный мир я не могу. Если поверить ему, мне нужно найти место здесь.
Она медленно покачала головой.
– Не здесь, не в Ломе, не в Уладе, пока у тебя это лицо.
– А кто дал мне его, мэм? – снова вызывающе спросил Рамсей.
– У нас не было выбора. – В ее голосе снова звучала только холодная властность. – Ты должен знать ситуацию. Правление Каскара вызвало бы катастрофу, которую страна не выдержала бы.
– Итак, вы должны принять меня. – Рамсей отказывался поддаваться ее влиянию.
– Я сказала: мы не можем. – Снова властность в голосе.
– Значит, ваш ответ такой же, как у Мелколфа, – убийство? – спросил он.
Ее руки в кольцах шевельнулись, тонкие пальцы уцепились за край мехового плаща, в камнях колец радужными искрами отразился свет. Оситес сделал шаг вперед из-за трона, словно охраняя свою спутницу. Легкая тень возмущения исказила его лицо, нарушив неподвижность маски, которая была на его лице с того момента, как он выпустил Рамсея из камеры.
– Ты много себе позволяешь! – Голос шамана прозвучал резко, но императрица прервала его.
– У кого больше прав задавать нам этот вопрос, преподобный? Нет, незнакомец, мы не убьем тебя. Но есть другой – другие… Они не так терпимы, потому что боятся. А когда люди боятся, они действуют, мудро или неразумно, но действуют. Если ты останешься жив – говорю тебе это искренне, – то не в Ломе, не в Уладе, даже не по эту сторону океана. Ты принял внешность толкарнца… хорошо… так и живи!
– А почему я должен исполнять ваши пожелания, мэм? – вежливо спросил Рамсей. Он надеялся, что эти двое поймут его. Просто он человек, которым нельзя командовать.
– Такой ответ не мое желание, – сказала императрица. – Это всего лишь здравый смысл. Я могу удержать Мелколфа: пока жив мой сын, нынешний император – хотя он быстро слабеет, – мои приказы будут исполнены. Когда он умрет, у меня останется место в Ломе, но такой властью я уже не буду обладать. Тогда я смогу только предлагать, а не приказывать.
Тебе наверняка рассказали об Очалле, о том, чего он добивается. Любому из его созданий, этим глазам и ушам, которые он рассеял по всему дворцу, достаточно увидеть тебя без маски, и он сразу об этом узнает. И могу тебе пообещать, что если Очалл отыщет тебя, твоей участью будет не смерть, а смерть-в-жизни.
Не думай, что Каскар всегда был слабым, безвольным орудием в руках человека с сильной волей. Когда-то он был как ты, молод и горд своей силой, быстрый разумом и телом. Я говорю так не потому, что он кровь от моей крови, плоть от моей плоти, наследник моего Дома, – нет, это правда.
Мы так и не узнали, какими злыми способами Очалл подчинил себе Каскара. Возможно, он даже извратил Древнее Знание, которое, как мы верили, сохранилось только у Просвещенных, чтобы сделать Каскара таким, каким он стал. И если он сделал это однажды, разве не сможет повторить? Ты хочешь стать тенью самого себя, незнакомец?
Рамсей понял, что она не пытается запугать его. Эта Квендрида, правительница Улада, говорит совершенно серьезно. Наркотики, гипноз – вот на что она намекает. И он прекрасно понимает, что случится, если Очалл наложит на него руки. Допустим, они правы, у него нет будущего в этой земле? Быстрое отступление кажется наилучшим выходом. Конечно, это совсем не означает, что он не сможет когда-нибудь в будущем вернуться. Если они выиграют схватку с Очаллом… Но сейчас важно настоящее, а не будущее.
– Я могу считать, что Мелколф сказал правду? – спросил он у них обоих. – Что мне нет возврата в свой мир?
Императрица предоставила отвечать Оситесу.
– Это правда. Я снова посылал сон в твой мир. И ничего не встретил. Тот, кем был ты, миновал Последние Врата вместе с Каскаром. Да будет с ним мир! – Шаман сделал легкий жест, начертив в воздухе какой-то символ. Императрица склонила голову.
– Хорошо. Если я уйду из Улада, скажем, в Толкарн? Как это организовать?
– Все уже организовано. Нам нужно только твое согласие, – сказал шаман. – Хотя сейчас купцы редко отваживаются плыть за море, у одного такого корабль как раз стоит на якоре в западной гавани. Он готов взять пассажира. Одежда, оружие, кредит у этого купца – все ждет тебя на борту. Ты уедешь немедленно…
– Вы быстро принимаете решения, – сухо заметил Рамсей.
– Это необходимость, – ответил Оситес. – Чем быстрее ты покинешь Лом и окажешься в океане, тем в большей безопасности будешь. Очалл, возможно, уже узнал о твоем существовании. Нет причин считать, что он не узнает. И мы не преувеличиваем опасность: он ищет тебя всеми своими способами.
Рамсей пожал плечами.
– Похоже, у меня нет выбора.
– Конечно, нет, – подтвердила императрица. – Мы сожалеем, что ты оказался захвачен нашими делами, но у этого была такая важная причина… Не стану отрицать, если бы перед нами снова встал выбор, мы приняли бы то же решение. Один человек ничего не значит по сравнению с безопасностью целой страны.
Рамсей взглянул на Оситеса.
– Мне говорили, что Просвещенные только советуют, но не действуют. Мне кажется, здесь ты сделал больше…
– На мою голову и сердце ляжет этот поступок. И это не твое дело, незнакомец! Но поскольку ты согласился, не будем тратить времени на болтовню. Ты должен немедленно уходить!
– Я хочу вначале увидеться с леди Теклой.
Императрица слегка наклонилась вперед в своем троне, пристально взглянула на него.
– Зачем? Для такой встречи нет никаких причин. Она знает, что мы тебе говорим, и согласна с нашим предложением. Девочка поступила хорошо. А теперь поступает еще лучше, мирно соединяя две наши страны для большей безопасности и процветания обеих. Бертал не Пиран, мой умирающий сын, он не великий правитель. Но он прислушивается к разумному совету и горячо ненавидит Очалла. И тогда нам не нужно будет опасаться, что этот сын зла снова бросит свою тень на нашу землю! – Глубоким, полным чувства голосом она продолжала: – Нет… уходи немедленно… Оситес проводит тебя до ворот. За ними тебя ждет человек, он отведет к кораблю. И – не снимай маску. Надень ее немедленно! Ты хочешь, чтобы все видели, что мертвец ходит по улицам? – И она указала на маску в его руке.
Он мог бы снова потребовать свидания с Теклой, но решил, что это бесполезно. К тому же императрица очень ясно дала понять, что девушка знает обо всем, что ему предложено. Но, надевая маску и застегивая ее на горле, Рамсей испытывал разочарование. Конечно, он, как личность, ничего не значит для Теклы. Она действовала с самого начала не ради спасения Рамсея Кимбла, а чтобы спасти планы этих двоих. Она того же мнения, что польза страны важнее судьбы одного человека, хотя отказалась отдать его Очаллу или горячим головам участников интриги. За это он ей благодарен. Она теперь выйдет замуж за Бертала. Очалл утратит свою власть. И история пойдет по тропе, намеченной этими старухой и стариком.
Императрица не попрощалась с Рамсеем, он тоже ничего ей не сказал. Она прислонилась головой к спинке трона, лицо ее оказалось в тени навеса, но он видел, что она закрыла глаза. Может, уже выбросила его из головы, как аккуратно и окончательно решенную проблему.
Но Квендрида Уладская не может предвидеть будущее, не могут это точно сделать даже Просвещенные. Возможно, один-два сюрприза ее ожидают. И Рамсей подумал, что он может стать источником этих сюрпризов. Еще в камере он решил, что не будет марионеткой ни в чьих руках. И не собирается быть игрушкой этой женщины. Он принадлежит только себе и таким и останется – даже если ради этого придется сражаться.
Они шли коридорами, спускались по лестницам и наконец вышли во двор, такой же, как тот, куда Рамсея привела Гришильда во время первого бегства из Лома. Снова ждал флаер, а у его ступеней человек в мундире стражника. Он приветствовал Оситеса, потом Рамсея, подождал, пока тот поднимется в машину, и сам поднялся за ним.
Флаер опять резко поднялся вверх, но на этот раз они летели недолго. Сели на квадратную площадку, за которой слышался плеск воды. Должно быть, море. Перед ними пристань, в ней ряды кораблей. Рамсей не увидел ни парусов, ни вообще рангоута, только в центре каждого корабля какой-то столб. Стражник ждал Рамсея.
– Близко… – сказал он. – В этом… – Он смотрел на Рамсея. Но вот взгляд его переместился за плечо. В глазах появилось удивление, он раскрыл рот.
Рамсей действовал инстинктивно, он упал на землю и покатился. Мимо проскочил человек с обнаженным мечом. Нападающий чуть не потерял равновесие, главным образом потому, что рассчитывал на опору мечом в спине Рамсея.
Но то, что предательское нападение не удалось, не обескуражило его. Незнакомец повернулся и напал снова. И при этом крикнул:
– Кровная месть!
Рамсей не пытался встать. Напротив, перевернулся на спину и ждал, внешне легкая добыча. У того тоже маска, только ярко-желтая. Сквозь ее прорези ярко блестели глаза. Нападающий снова прыгнул. Рамсей напряг ноги и почувствовал, как его башмаки ударили тело противника.
Глава девятая
Нападающий, не готовый к такой встрече, отлетел назад. Продолжая катиться, Рамсей плавно вскочил на ноги. Падая, его противник потерял меч. Рамсей наступил ногой на острое лезвие. Враг кинулся к нему в третий раз, и Рамсей точно опустил ребро ладони. Он рассчитывал оглушить, а не убить. «Желтая маска» опустился лицом вниз на мостовую гавани и остался лежать. Рамсей, тяжело дыша, наклонился, подобрал меч и стоял, держа его наготове.
Он обнаружил, что вокруг собрались зрители. Но если в Ломе и есть какая-то полиция, здесь ее не оказалось. И никто из зрителей не вмешивался. Среди них Рамсей не увидел дворцового стражника, который как будто должен был убедиться, что он благополучно добрался до корабля.
– Отличный бросок… – заметил один из зрителей, делая два шага вперед.
Он был высокий, худой, с черными волосами, закрытыми шляпой с гребнем, такой же, как та, что на Рамсее. Только маски у него нет. Куртка короткая, как у слуг, но на широком поясе висит короткий церемониальный меч и еще какое-то оружие в ножнах. К тому же на груди у него нет никакого герба. Серую одежду на груди разрезает по диагонали фиолетовая полоска.
Обращаясь к Рамсею, он поднял руку в обычном приветствии, как будто только из вежливости.
– Дедан из Кентала, – представился он. – Вольный капитан.
– Арлут из Толкарна, – ответил Рамсей. Он напряженно размышлял. Быстрое исчезновение дворцового стражника вело только к одному заключению. Ему готовили западню! И кто-то для этого воспользовался маскировкой Рамсея как кровника. И Рамсей считал, что ему не нужно далеко отыскивать организаторов этого нападения. Все, что говорили ему императрица и Оситес, предназначалось только для одной цели: чтобы он покорно пошел навстречу смерти. Может, план возник не перед этой встречей. Возможно, Текла, придумывая для него маскировку, уже предвидела такой конец.
Рамсей ощутил гнев. Они играли с ним! Хорошо – отныне он им ничего не должен. Он принадлежит только себе. И никакого ухода в Толкарн. Он вообще сомневается, чтобы здесь, в Ломе, действительно нашелся корабль, отплывающий в Толкарн.
Вольный капитан опустился на колено рядом с неподвижным противником Рамсея, перевернул его на спину и снял желтую маску. Негромко присвистнул и оценивающе посмотрел на Рамсея.
– Кто-то очень хочет увидеть тебя мертвым, незнакомец. Ты знаешь его? – И он ткнул большим пальцем в сторону неподвижного бойца.
– Нет.
– Это Одинал, наемный убийца. Он берет очень дорого. Должно быть, твои враги торопятся опустошить свои карманы. – Вставая, он отряхнул руки. Как будто хотел избавиться от всяких следов прикосновения к желтой маске.
– Я бы посоветовал тебе перестать быть центром внимания, – продолжал Дедан. И окинул взглядом собравшуюся толпу. – Вполне возможно, что у Одинала здесь помощники.
Рамсей растерялся. Если этот тип говорит правду, можно ожидать повторного нападения. А видя Рамсея в действии, любой благоразумный человек предпочтет убивать на расстоянии. Он не видел подозрительных людей в толпе, но жизнь, полная опасностей, нова для него, и потому он испытывал замешательство.
Дедан легко коснулся его руки.
– Благоразумнее побыстрее убраться отсюда. Говорят, отступление – правая рука доблести.
Рамсей едва не отскочил от этого легкого прикосновения. Почему он должен доверять вольному капитану (что бы это ни значило!) больше, чем любому другому зрителю из толпы? Но этот человек прав! Рамсею нужно уйти, чтобы иметь возможность подумать и составить какой-нибудь план.
– Мы в нескольких шагах от «Бочонка и чашки». – Дедан указал на улицу, ведущую к гавани. – Еда там грубоватая, но для портовой таверны сойдет. Пойдем?
– Почему… – начал Рамсей.
– Почему я принимаю участие в этом деле? – закончил за него Дедан. – По двум причинам, незнакомец. Во-первых, мне всегда не нравится, когда ничего не подозревающего человека бьют в спину. Во-вторых, меня очень интересуют необычные способы, какими ты использовал руки и ноги. В моей профессии новинка в умении защищаться много добавляет к способностям человека, увеличивает ценность наемника. Нет. – Он покачал головой, словно прочел неожиданную мысль Рамсея. – Я не брат Одинала по профессии. Я наемный солдат, а не убийца, расправляющийся с врагами других.
Никто не мешал им уходить. И Рамсей пошел, главным образом потому, что не смог придумать ничего другого. Предательство было таким неожиданным, настолько изменило для него всю сцену действия, что он перестал все понимать, почти так же, как в первые моменты, когда проснулся Каскаром.
Дедан пропустил его в дверь таверны, где крепкая смесь запахов напоминала о многих обедах и малом использовании воды и мыла. Вольный капитан прошел через большую комнату, уставленную столами и скамьями, массивными, с грязной и изрезанной поверхностью. Здесь ели и пили поколения посетителей. Слышался гул разговоров. В таверне было множество клиентов. Однако Дедан миновал даже пустые скамьи и прошел во второе помещение, где было потише, хотя пищей пахло еще сильнее.
Он пинком выдвинул из-под маленького столика стул и махнул Рамсею, чтобы тот сел напротив. Подошла девушка. Ее юбка была разрезана так искусно, что позволяла видеть округлость бедер. Волосы девушки были перевязаны поблекшей позолоченной лентой.
– Иза, красавица моя, две чашки белого и все, что кипит на вашей правой печи.
Она хихикнула, кивнула и убежала, словно Дедан не из тех, кто привык ждать.
– Не буду спрашивать, кто натравил на тебя Одинала. – Дедан рассматривал Рамсея. – Ты говоришь, твоя родина Толкарн, на тебе маска кровника. Но не в обычаях Домов запада протягивать руку за море, чтобы прикончить врага. И ты, как кровник, должен быть в безопасности. Интересно, кому ты здесь наступил на мозоль?
Вольный капитан говорил небрежно. И не показывал вида, что ждет ответа. Рамсей положил на стол между ними меч, отобранный у убийцы. Дедан наклонился, рассматривая оружие.
– Хорошая работа, к тому же с двойной угрозой…
– Двойная угроза? – Рамсей удивился.
– Да. Смотри! – Вольный капитан коснулся рукояти, сильно нажал пальцем на одну из шишек орнамента. С острия меча сорвались две тяжелые большие капли.
– Советую тебе не касаться этого, – предупредил Дедан. – Это не для улучшения здоровья человека, совсем наоборот. Это меч из Заговы. У них там любопытные обычаи. Но в данных обстоятельствах меня слегка удивляет Одинал. Даже наемный убийца нечасто идет на такие трюки.
Рамсей смотрел на темные капли. Он нисколько не сомневался в правоте Дедана. Наверно, убийце в желтой маске достаточно было слегка оцарапать противника. И при мысли, что это могло случиться, Рамсей сжал край стола.
– Именно так. Тебе гораздо сильнее повезло, чем ты думал, незнакомец, когда ты спасся от него. Но меня больше интересует, как ты спасся. Я могу судить о твоих действиях, и мне кажется, ты владеешь каким-то новым видом боя.
И хотя он не задавал вопрос, Рамсей кивнул.
Вернулась девушка Иза, неся поднос, уставленный чашками и тарелками. Неожиданно Рамсей ощутил сильный голод. Девушка уже собралась поставить поднос на стол, когда увидела меч и зловещие темные капли.
Она закричала и так резко отскочила, что жидкость из чашек пролилась. Дедан обнял ее, чтобы удержать.
– Иза, моя красавица, найди-ка нам тряпку, которой Бавар стирает со столов в том помещении. Обещаю, все будет хорошо. Оставь здесь поднос…
Она выполнила его просьбу, исчезла и тут же вернулась, держа в руке грязную тряпку. Рамсей видел, что она очень испугана. К столу она не подошла. Бросила тряпку Дедану. Вольный капитан тщательно вытер пролитую жидкость. Потом, держа тряпку сложенной, подошел к очагу и бросил ее в тлеющие угли. Опустившись на колени, он достал из внутреннего кармана одежды маленькую коробочку, покрутил большим пальцем колесико на ней. Искра упала на тряпку, та вспыхнула, испустив облако зловонного дыма.
Иза глубоко и облегченно вздохнула. Но не торопилась брать поднос и обслуживать их. Очевидно, считала, что чем быстрее уйдет из этой комнаты, тем лучше.
Рамсей ел молча, его спутник тоже не нарушал молчание, заполнившее комнату. За едой Рамсей не переставал думать. Он хотел бы больше знать о Дедане, который так удачно оказался на пристани и знает необычное оружие. Но Дедан, как человек этого мира, должен считать, что Рамсею многое известно. И если Рамсей начнет задавать вопросы, не поймет ли капитан, что он не просто незнакомец? Проблема очень сложная.
Дедан покончил с едой. Держа чашку обеими руками, он через ее край посматривал на Рамсея. Губы его слегка изогнулись, как будто ситуация казалась ему не смешной, а немного забавной. Но Рамсей не видел никакого повода для этого.
– У меня есть к тебе предложение, Арлут. – Впервые вольный капитан использовал его толкарнское имя. – Ты научишь меня этому приему ногами, а я бесплатно вывезу тебя из Лома и гарантирую, что тебе не придется иметь дело ни с Одиналом, ни с кем другим. Ты сильно оскорбил его профессиональную гордость этим своим трюком. Теперь твое убийство становится его личным делом, понимаешь? Я не купец, чтобы торговаться. Мое предложение простое. Научи меня этому приему и уплывай из Лома как член моего вольного общества. Мы должны отплыть сегодня вечером, направимся в Яснаби, потом пойдем в глубь суши вдоль границы. Если Одинал попытается нас преследовать, он будет заметен, как рас-ястреб в чистом небе, даже если найдет средство для плавания. Вдобавок если ты дашь слово-обязательство обществу, твоя вражда становится нашей враждой. А мир хорошо знает, как вольные общества защищают своих. Что скажешь о моем предложении? Не думаю, чтобы ты получил лучшее. Во всяком случае не здесь, в Ломе.
Рамсей, вспомнив неожиданное, но тщательно подготовленное исчезновение стражника, готов был легко согласиться с этим.
– Твое общество – а за кого оно сейчас сражается? – Он думал, что оно может быть из числа тех бездомных наемников, что собрал Очалл. Если это так, он не собирается из огня, разожженного императрицей и Оситесом, попадать в пламя всеми презираемого советника.
– Не за Очалла. В этом твоя проблема, Арлут? – Дедан проницательно смотрел на него. – Если это так, у тебя есть право оглядываться через плечо днем и ночью. Нет, нас нанял Тантант из Дрегхорна. Он владеет западными берегами Олироуна и дважды подвергался набегам линаркийских пиратов. Пираты становятся все наглее. Они на этот раз умудрились разграбить Разолг и удерживать его целую неделю, выдерживая осаду войска, которое собрал Тантант. Олироунцы могут отбивать нападения, но для регулярных сражений они не обучены. Поэтому мы присоединяемся к ним. Плата хорошая, и обещаны премии за каждую стычку с Линарком, если удастся перебить пиратов или прогнать их в море. Ну, так что скажешь? Твои знания за бесплатный проезд из Лома?
Рамсей осушил свою чашку. Поставив ее на стол, он медленно сказал:
– Я не солдат. Я даже не знаю, как обращаться с таким оружием. – Он коснулся рукояти короткого меча. Он знал, что такая откровенность выдает его: кровник не может быть таким несведущим. Но другого пути Рамсей не видел. Он не думал, что сможет обмануть опытного бойца. И продолжал, коснувшись пальцем своей маски.
– И я не кровник из Толкарна. Хотя, как ты видел, есть такие, кто хочет моей смерти. Я думаю сейчас, что эта моя маскировка должна была сделать меня легкой добычей Одинала или такого, как он. Не могу сказать тебе, кто я. Но Лом, Улад – для меня означают смерть…
Дедан долго смотрел на него. Потом вольный капитан сказал:
– Правда – суровая хозяйка тех, кто присягнул ей, Арлут, но когда человек откровенен, он заслуживает ответной откровенности. Ты совершил какое-то преступление?
– Если считать мое существование преступлением, да. По этой причине я опасен для некоторых.
– Для Очалла?
– И для него тоже, – ответил Рамсей. – Я невольно сорвал план, который для него представлял большой интерес.