Нортон Андрэ. Зеркало судьбы

   Держа секиру с кабаньей головой словно скипетр или иной знак власти, он направился к Твилле. Все расступались перед ним, как придворные перед королем. Он подошел и остановился плечом к плечу с преображенным бородатым воином, который первым заглянул в волшебное зеркало.
   Увенчанная головой вепря секира качнулась в сторону Твиллы, и девушка чуть наклонила голову, в свою очередь выражая почтение. Этот необычный человек определенно был облечен немалой властью.
   Потом он заговорил — не на том гортанном наречии, которого Твилла не понимала, а на языке верхнего мира, хотя и с несколько необычным произношением.
   — Ты — не из народа деревьев, и она — тоже. — Он чуть качнул секирой в сторону Ванди, которая с расширенными от удивления глазами стояла возле Твиллы. — Как вы попали сюда и почему?
   — Мы оказались здесь случайно — потерялись в пути. А почему? Потому что нас преследовали…
   Некоторое время он молчал, обдумывая услышанное.
   — За вами охотятся те, что живут в деревьях? В толпе окруживших их воинов поднялся ропот.
   — Эта девочка… — Твилла погладила малышку по голове, и Ванди снова прижалась к ней. — Ее похитили… Девочку нужно вернуть к людям ее крови.
   — Как вы смогли пройти по давным-давно запечатанному пути? — Он задал новый вопрос, и Твилла кожей почувствовала, как все насторожились в ожидании ее ответа. Наверное, все эти воины тоже понимали речь верхнего мира, даже если и не говорили на этом языке.
   — Ванди пробежала сквозь одну из запечатанных дверей… Я пошла за ней следом, — просто объяснила девушка. — А потом мы заблудились. Вы поможете нам вернуться в лес?
   — Если вы не из народа деревьев и они охотятся за этой девочкой — зачем же вам возвращаться в их владения?
   — Там живут и другие… Люди из народа, к которому принадлежит Ванди. Думаю, я смогу выбраться из леса и вернуть девочку домой.
   — А ты… — Его взгляд переместился на зеркальце, висевшее на груди Твиллы. — Ты — властительница этого народа?
   — Нет. Если они найдут меня, то отнесутся ко мне как враги. Но девочку непременно нужно вернуть обратно, к ее народу. А люди, которые живут в деревьях… Только одна из них — мой недруг. Я — сама по себе и не принадлежу ни к лесному народу, ни к живущим на равнине.
   — Прошло много времени, очень много… — сказал мужчина. — И мы должны получше узнать, что творится в мире, прежде чем давать обещания, которые, может быть, не сможем выполнить. Но раз уж ты доказала, что обладаешь силой и можешь вернуть давно утраченное — как ты сделала это с Горамом, — может быть, ты сделаешь это и для остальных?
   — Охотно, — согласилась Твилла, снова не подумав как следует — возможно, совершая очередное безрассудство. Однако без помощи этих людей, освобожденных от сковывавших их чар, Твилла и Ванди никак не смогут найти дорогу обратно, в свой мир. — Пусть каждый подойдет ко мне, по очереди, один за другим. — Девушка приготовила зеркальце, надеясь, что его силы не истощатся прежде, чем она завершит преображение всех воинов этого неведомого народа.
   Они выстроились в ряд и стали по одному подходить к Твилле. Каждый горел нетерпением поскорее взглянуть в сияющий волшебный диск. Посмотрев в зеркало, иссушенные чарами и временем люди удивительно преображались. Все пленники грибов-деревьев были в чем-то схожи друг с другом. Невысокие, широкоплечие, с крепкими, мускулистыми руками — такими длинными, что могучие кулаки свисали почти на уровне колен. Ноги у них были короткие, но очень массивные и мускулистые. И несмотря на невысокий рост, воины этого народа производили внушительное впечатление — от них веяло могучей силой.
   Те, к кому уже вернулся первоначальный облик, отходили в сторону и собирались небольшими группами по трое-четверо. Каждой такой группой командовал воин, который казался старше остальных. Властитель с золотой секирой молча стоял и наблюдал за превращениями.
   Силы Твиллы начали истощаться. Девушка с трудом удерживала руки, чтобы не дрожали, когда она в очередной раз поднимала зеркальце. И когда последний пленник грибов-деревьев предстал перед ней, чтобы освободиться от чар, Твилла уже едва стояла на ногах.
   Как только он отошел, обновленный, снова такой, каким был когда-то давным-давно, ноги у Твиллы подогнулись, и она упала, не в силах превозмочь слабость.

16

   ТО, ЧТО ПРОИСХОДИЛО потом, Твилла почти не воспринимала. Вновь вернула ее к действительности маленькая Ванди. Девочка потрясла Твиллу за плечо и сказала:
   — Леди… Они принесли нам еды…
   В это самое мгновение Твилла почувствовала давно забытый запах жареного мяса. Девушка с трудом подняла голову. К ним приближался один из невысоких воинов. В одной руке он нес блюдо из потемневшего от времени серебра, над которым поднимался ароматный пар, а во второй — кубок причудливой формы, как будто вырезанный из рога какого-то животного.
   Воин поставил блюдо и кубок на камень возле Твиллы и отвесил почтительный поклон, а потом отошел, пятясь назад, словно вымуштрованный слуга при королевском дворе.
   На блюде лежал столовый нож для разделки мяса, и Твилла употребила его по назначению, отрезав кусочек от ломтя поджаренного мяса, источающего столь аппетитный аромат. Мясо было горячим, но не обжигающим, и Твилла на кончике ножа подала маленькой Ванди ломтик размером с палец, а потом отрезала кусочек и для себя.
   Мясо имело непривычный вкус, Твилла никогда раньше такого не пробовала. Однако сейчас девушка не стала об этом задумываться — ей страшно хотелось есть, и она жадно набросилась на жаркое, которое показалось ей вполне съедобным. Ванди проголодалась не меньше и тоже с огромным удовольствием поглощала предложенное угощение.
   — Не спеши, ешь помедленнее. — В Твилле проснулись целительские навыки. Нельзя сразу наедаться до отвала одним только мясом, если до этого долгое время питался другой пищей. От этого человеку сделается плохо. — Нам нельзя сейчас есть слишком быстро и слишком много.
   Ванди уже разделалась с первой порцией и потянулась за вторым куском.
   — Я хочу кушать… — захныкала девочка. Твилла отрезала малышке еще один кусочек — поменьше первого. Она подняла кубок и принюхалась к темной жидкости, которой он был наполнен. То, что годилось в пищу подземным жителям, могло оказаться непригодным для людей из верхнего мира. Девушка окунула палец в темную жидкость и попробовала ее на вкус. Ее руки все еще немного дрожали от слабости.
   Вода! На этот раз Твилла ощутила вкус воды. Она плеснула несколько капель на зеркальце. Темная вода оставила на гладкой поверхности серебристого диска желтовато-коричневый след. От нее исходил приятный пряный запах. С зеркальцем ничего не произошло. Твилла понадеялась, что это можно принять за подтверждение безвредности темного напитка.
   Только после этого девушка решилась попробовать воду из кубка. Как и мясо, напиток отличался необычайным вкусом — ничего подобного Твилла прежде не пила. Немного терпковат, но не настолько, чтобы оставить неприятную вязкость во рту. После первого же глотка внутри разлилось приятное тепло.
   Может быть, ребенку этот напиток показался бы слишком крепким, но Твилла даже после одного осторожного глотка сразу ощутила прилив бодрости и сил.
   Девушка передала рог Ванди:
   — Попей, только совсем немного…
   Девочка отпила чуть-чуть и сморщила носик. Какое оно странное на вкус, — сказала малышка, отдавая кубок Твилле.
   Немного утолив голод и отведав необычного напитка, девушка почувствовала себя гораздо более свежей и сильной, чем была сразу после пробуждения. Твилла с интересом огляделась вокруг.
   Там, где недавно ровными рядами стояли замшелые грибы-деревья, теперь виднелась только голая скала. В то же время в пещере по непонятным причинам стало заметно светлее. Неподалеку от того места, где сидела девушка, несколько невысоких воинов старательно соскабливали со стены пещеры лишайниковые наросты.
   Твилла увидела, что воины освобождают от лишайника какую-то дверь, настолько плотно подогнанную к отверстию в скальной стене, что ее очень трудно было заметить. Только тонкая линия обрисовывала очертания двери. Никакого замка или иного запора не было видно. Но над дверью виднелось еще одно изображение головы вепря, вырезанное в скале. Только эта кабанья голова была не объемной, как скульптура в пещерном коридоре. Она больше напоминала плоскую маску. Маленькие глазки звериной маски ярко сверкали.
   Позади занятых работой воинов стоял человек с золотой секирой. Его тело, не прикрытое доспехами, застыло в напряженном ожидании — словно вот-вот должно было произойти какое-то важное событие, от которого зависело очень многое.
   Наконец воины полностью очистили дверь, соскоблили последние куски покрывавших ее наростов и отступили в сторону, освобождая проход своему вождю. Он подошел и остановился перед закрытой непонятно чем дверью.
   Ухватив золотую секиру за древко, он поднял ее над головой — так, что звериная морда на ней оказалась точно напротив маски, вырезанной в скале. И тогда…
   Из головы вепря на секире ударили два луча света и попали в сверкающие глаза маски на стене. Глаза замерцали, словно в них вливалась некая сила — но не плавным потоком, а толчками.
   Твилла уже не ощущала вкуса еды — настолько очаровало ее невиданное зрелище. Она видела новое проявление силы. Как и ее зеркальце, чудесная секира концентрировала магическую силу но в чем был источник этой силы? Определенно это не могла быть сила Луны — здесь, глубоко под землей.
   Раздался резкий, пронзительный звук, от которого на мгновение заложило уши, — но сразу же затих. Запечатанная чарами дверь засияла, и Твилла увидела, как по ней паутиной разбежались мельчайшие трещины. Трещины расходились все шире, и вот… Каменная дверь начала разваливаться на мелкие куски.
   Из открывшегося проема хлынул поток красноватого света и озарил священнодействующего вождя, который все так же стоял, подняв золотую секиру высоко над головой. Лучи света, которые вырывались из кабаньей головы, померкли. Вождь опустил секиру и оперся на нее, как утомленный дальней дорогой путник опирается на посох.
   Воинственный народец тотчас же оживился. Со всех сторон пещеры ко вновь открытому проходу стекались воины, некогда бывшие пленниками грибов-деревьев. Некоторые волокли за собой нечто похожее на недавно забитую дичь.
   Тот, кто открыл врата, оглянулся через плечо на Твиллу:
   — Властительница, облеченная силой, настало время нам войти в Рагнок, который некогда принадлежал нам — и был давно утрачен, — а теперь снова наш. Мы позволяем тебе и девочке свободно входить в наши владения, потому что народ мастеров и тружеников всегда платит свои долги.
   Вождь не двинулся с места, и Твилла поняла, что он, наверное, ожидает, чтобы она и Ванди присоединились к нему. Поскольку другого выхода из подземной пещеры все равно не было и народ маленьких крепышей как будто желал им с Ванди только добра, Твилла решила принять приглашение. Возможно, в память о совершенном ею благодеянии они откроют и какую-нибудь другую дверь — в тот мир, из которого происходила Ванди и сама Твилла.
   Красноватое свечение отливало золотом. Такого цвета бывают иногда лучи закатного солнца в середине лета. Взяв девочку за руку, Твилла решительно направилась к зачарованным вратам. Ванди жалась к ней поближе — малышке было немного страшновато.
   Го, куда они попали, пройдя через врата, оказалось поистине совершенно иным миром, ничуть не похожим на лабиринт темных пещерных коридоров. Точно так же, пройдя через могучее дерево, лесные люди попадали в свои потаенные владения.
   Твилла так и не поняла, откуда здесь брался свет, — он просто был, и все. Перед ее взором раскинулись безграничные просторы неведомой страны.
   Сразу за вратами возвышался небольшой пригорок, поросший мягким ковром коричневатой, желтой и бледно-зеленой травы, усеянной цветами. Цветы, в отличие от блеклой травы, сверкали яркими, насыщенными красками — почти как сочные фрукты в чудесном саду, во владениях лесного народа.
   Позади раздались крики радости, которые постепенно перешли в боевую песню — насколько могла судить Твилла, хотя и не понимала слов этого гортанного наречия. Невысокие воины пели так вдохновенно и заразительно, что ноги Твиллы сами подстроились под ритм марша. Это была триумфальная песня победителей, возвращавшихся домой.
   В этом краю совсем не было деревьев. Но зато на пути отряда воинов часто встречались высокие скалистые монолиты, испещренные прожилками разноцветных кристаллов, которые ярко сверкали и переливались на свету. На этих скалах сидели похожие на ящериц существа с кожистыми крыльями. Одно такое создание вспорхнуло с камня и закружилось в воздухе над марширующим отрядом. Ванди испуганно вздрогнула и еще крепче вцепилась в руку Твиллы. Крылатая ящерица спикировала вниз и присела на плечо высокого предводителя воинства. Он поднял руку и погладил зверушку — та пригнула головку, с довольным видом принимая его ласки.
   У подножия холма протекала река. Широкая, полноводная река, а не такой жалкий ручеек, как в пещере. Может, это была та же самая река, воды которой струились в лесу? Если это так, то, возможно, по реке Твилла и Ванди смогут попасть обратно, в свой родной мир.
   По ту сторону реки стоял замок — в чем-то подобный дворцу во владениях лесного народа. Присмотревшись к замку повнимательнее, Твилла удивилась — массивное здание из разноцветного камня, украшенное узорчатыми мозаиками, казалось отчего-то темным и мрачным, от него веяло унынием и печалью. Марширующее воинство тоже прониклось этими чувствами, потому что ритм триумфальной песни замедлился, а потом она и вовсе затихла.
   Вокруг сооружения не было никаких признаков жизни — только порхали крылатые ящерицы, которые устроили гнезда под его высокими сводами. Ворота в стене, обращенной к реке, были слегка приоткрыты. Местность выглядела пустынной, покинутой.
   Вперед выступил небольшой отряд под предводительством того воина, который первым подошел к Твилле и, взглянув в зеркальце, вернул свой истинный облик, — девушка его узнала, когда отряд проходил мимо нее. Предводитель нес секиру на длинном древке — может быть, ту самую, которой Твилла собиралась защищаться от наступающих грибов-деревьев, а потом освобождала пленников от чар. Подойдя в самому краю берега, маленький бородач опустил древко секиры в воду, чтобы измерить глубину потока.
   Древко ушло под воду до самого лезвия и только тогда уперлось в дно. Бородач вытащил оружие и отряхнул воду с древка. А потом открыл рот и оглушительно заревел — просто удивительно, как такой маленький человечек мог так громко кричать!
   — Эге-ге-е-ей!
   Несколько крылатых ящериц вспорхнули в воздух и закружили над рекой, перелетая от одного берега к другому. На крик никто не ответил хотя было очевидно, что бородатый воин на это надеялся.
   Не оборачиваясь к остальным, бородач вошел в воду и, вымеряя глубину древком секиры, медленно двинулся через реку. Твилла догадалась, что здесь, наверное, был когда-то брод.
   Вождь с отливающей золотом секирой пошел за ним следом, жестом поманив за собой Твиллу и Ванди. Девушка увидела, что в этом месте по дну реки действительно тянется каменный выступ. Здесь было совсем неглубоко, и, несмотря на сильное течение, реку вполне можно было перейти вброд. Твилла покрепче стиснула ладошку Ванди и вошла в воду.
   Все сохраняли тягостное молчание. Слышны были только короткие приказы командиров, которые перестраивали армию в узкую колонну. Смутная печаль, которая охватила Твиллу при взгляде на покинутый замок, стала глубже и пронзительней.
   Когда они приблизились к приоткрытым воротам, оказалось, что проход сделан в расчете на низенький рост здешнего народца. Высокому вождю пришлось пригнуть голову, чтобы войти, и Твилле тоже.
   Внутри замок был совершенно не похож ни на один дворец, который Твилла когда-либо видела. Девушка вслед за вождем спустилась вниз по короткому коридору, довольно темному — свет проникал откуда-то спереди, — и оказалась в огромном зале, который, по-видимому, занимал почти всю центральную часть здания. Вверху, под самым сводом, были сделаны отверстия, через которые внутрь струился свет.
   В каждой из четырех стен зияли проемы. Вдоль стен тянулись пролеты крутых лестниц. С лестниц открывались выходы на балконы, которые в четыре яруса опоясывали весь зал. Некоторые двери на балконы были слегка приоткрыты, другие — распахнуты настежь, словно палатки торговцев.
   В зале царила угнетающая тишина, от которой сердце горестно сжималось и замирало. Все, кто вошел в замок, стояли молча. Никто не решался отойти от остальных и исследовать другие помещения.
   Высокий вождь, он же — жрец, первым отошел в сторону. Он двигался не спеша, словно боялся найти подтверждение каким-то затаенным опасениям. Вождь пересек зал и направился в одну из смежных комнат. Не совсем понимая, зачем она это делает, Твилла последовала за ним и повела с собой Ванди.
   На полу лежал толстый слой пыли, кое-где собравшейся в небольшие холмики, — словно по этим залам много лет привольно гулял ветер, перенося пыль и мусор с одного места на другое. В комнате был очаг с почерневшими от копоти стенками. Рядом с очагом стояла наковальня — хотя и слишком маленькая по меркам любого кузнеца из внешнего мира. Вдоль стен висели на крючьях разнообразнейшие инструменты. Некоторые из них Твилла видела впервые в жизни и даже не представляла, как они называются и для чего используются. Но зато девушка узнала кое-какие принадлежности кузнечного ремесла — рядом с наковальней выстроились в ряд молоты разных размеров. Жрец остановился возле наковальни и медленно огляделся. На его лице застыло потрясенное выражение. Словно он не нашел здесь того, что так надеялся увидеть.
   — Ничего нет… — Он заговорил на понятном Твилле языке. Лицо вождя стало суровым и мрачным, и Твилла почувствовала переполнявшую его скорбь и ярость. Он быстро обернулся к остальным. Только двое воинов последовали за ним в кузницу.
   Вождь отдал какой-то приказ на гортанном языке этого народа. Воинство разделилось на маленькие отряды, которые рассыпались по всему замку — кто-то побежал вверх по лестницам, обследовать галереи, кто-то направился осматривать другие помещения первого этажа. Они больше не молчали — многие перекликались, разойдясь по комнатам и переходам.
   Ванди прижалась к Твилле. — Это… Это больное место…
   Странное высказывание девочки почему-то сразу завладело вниманием Твиллы. А ведь и правда! Печаль, которую навевали покинутые чертоги, становилась все глубже и тягостней. Твилле захотелось уйти отсюда — словно этот замок был могилой, в которой погребены мертвые тела и тщетные надежды.
   Девушка решилась нарушить мертвую тишину, повисшую в кузнице после того, как жрец отослал остальных осматривать замок.
   — Скажи, что здесь произошло? — спросила она у жреца.
   Тот ответил не сразу, словно его мысли витали где-то далеко отсюда. Когда он заговорил, лицо его исказилось от гнева.
   — Это — наша главная твердыня. Когда Харгел обманул нас, опутав сетями черного чародейства, мы отправились в поход — потому что все еще верили, что сможем как-то договориться с теми, из верхних земель. Много поколений наших предков жили с ними в мире. Мы торговали с ними, временами вместе пировали. А потом появился Харгел. Его обуревала жадность — он потребовал, чтобы вместо торговли мы платили им дань. Я слышал, что он использовал кое-какие металлы из тех, которые мы добывали, для какой-то странной магии. Некоторые наши металлы смертоносны. Мы не дотрагиваемся до них и не приближаемся к тем горам и землям, где они залегают.
   Харгел связал чарами троих наших сородичей — о чем мы тогда не знали, — и эти трое добыли для него смертоносную руду. Потом все трое умерли. Мы направили посольство в верхний мир, чтобы выразить протест их Совету. Посольство попало в засаду. Их всех убили. Сородичи Харгела уже подозревали, что он занимается запретным, — и заявление наших посланцев грозило ему разбирательством в Совете… Потом мы получили послание, что посланцы лесного народа хотят встретиться с нами и выслушать наш протест. Я… — Он замялся, но все же продолжил: — Я обладаю силой. Но не такой, как у них. Я предчувствовал, что нам грозит великая опасность. И мы приняли все меры предосторожности, какие только могли. Нас встретили не воины — скорее, это были создания темных сил. Мы превратились в то, что ты видела. И… Здесь… Кто знает, что эти демоны устроили здесь? Наши женщины, наши дети… Они все… Исчезли…
   — Я ничего не слышала о Харгеле от лесного народа, — медленно сказала Твилла. — Они рассказывали о Совете, который несет ответственность за их законы. Главу Совета зовут Оксил.
   Жрец покачал головой:
   — Я никогда не слыхал этого имени. Но… Женщина, облеченная силой… Кто знает, как долго мы оставались в плену злых чар? Эти, из лесного народа, живут очень долго… Но и они когда-нибудь умирают. Возможно, нынешнему поколению не по нраву темное чародейство Харгела… Но ты ведь не из их народа. Скажи, как случилось, что ты в дружбе с ними? И почему?
   Твилла коротко пересказала ему свою историю. Жрец слушал очень внимательно, не перебивая, и только когда девушка закончила, сказал:
   — Выходит, те, что пришли издалека, теперь угрожают тем, которые в свое время угрожали нам и обрекли нас на столь печальную судьбу?
   — Пришельцы из-за гор угрожают здешним землям, — пояснила Твилла. — Их родной край опустошен и бесплоден. Если они найдут в этих землях то, что считают драгоценными сокровищами, — они и здесь сделают то же самое. Перед тем как я заблудилась в лабиринте, стало известно, что это, похоже, уже началось…
   — Каким же образом?
   Твилла рассказала о людях, которые промывали речной песок. Когда она упомянула, что именно они ищут, настроение жреца снова переменилось.
   — Значит, они задумали ограбить наш народ! Нам изначально были даны способности работать с металлами, создавать из них всякие изделия, нужные для домашних работ, для красоты, для войны и для мира. В этом — смысл и содержание нашей жизни, и этого нельзя у нас отнять! — Он чуть приподнял свою секиру над полом и с силой опустил. Ударившись о каменный пол, золотая секира звонко зазвенела.
   — Мы должны обдумать это, ворожея. Ты сказала, что воры из дальних земель — твои сородичи… И она — из их народа. — Он указал на Ванди. — Чем они согласятся заплатить, чтобы получить ее обратно?
   Твилла задохнулась от негодования. Она не думала, что ее откровенность обернется против нее же, — а теперь их с Ванди собирались использовать в качестве заложников!
   — Мудрый жрец. — Девушка заговорила ровным и спокойным голосом, но ее рука потянулась к волшебному зеркальцу, висящему на груди. — Вспомни, где и в каком виде был ты сам и твои люди, прежде чем наши пути пересеклись.
   — Да, мы в долгу перед тобой. И что же ты собираешься делать с этим ребенком?
   — Я должна вернуть девочку ее сородичам. Если они узнают, что ее заманили в лес, — начнется война… — Твилла не сомневалась, что так и будет.
   — Как наверху, так и внизу, — сказал жрец. — Что бы ни было между народами деревьев и камня, один не может благоденствовать, если другой разорен и уничтожен. Мы изначально связаны воедино. Харгел не мог уничтожить нас, потому как это отразилось бы на его собственном народе, и они бы тоже вскорости вымерли. Вместо этого он связал нас чарами… Однако… Что же случилось с нашими женщинами? С семьями, которые мы покинули, выступая в этот злосчастный поход. Мы должны это выяснить… Мы должны узнать, что случилось с нашими семьями, — и отплатить за них! — Он потряс секирой, и Твилла совсем не удивилась, заметив, как вспыхнули красным огнем глаза кабаньей головы, венчавшей волшебное оружие.
   — Если этот Харгел что-то с ними сделал, это должен знать кто-то из лесных людей… — Жрец внезапно повернулся к Твилле: — Или ты, ворожея. Посмотри в средоточие своей силы и скажи: где теперь наши семьи?
   Твилла прикрыла зеркальце ладонью, словно защищая. Однако девушка не знала, чем может пригрозить ей этот жрец подземного народа. Тем более что она все равно не имела ни малейшего понятия, как найти ответ на его вопрос.
   — Я… Мне нужно увидеть их лица… — Девушка лихорадочно придумывала более или менее связное объяснение. — Я не смогу сосредоточиться, не представляя их лиц. Ведь я не знаю, как выглядели ваши женщины…
   Жрец в нетерпении постукивал древком секиры по полу. Примет ли он такое объяснение? Твилла верила, что говорит правду.
   — Увидеть лица?.. — повторил жрец. Потом подошел к открытым дверям кузницы и что-то зычно крикнул.
   Один из маленьких воинов прибежал на его зов, жрец отдал ему какой-то приказ, и воин снова убежал — куда-то в дальний угол зала.
   — Возможно, мы найдем для тебя их лица… — сказал жрец. — Пойдем…
   Они вышли из кузницы в большой зал. Там стояли скамьи. Жрец жестом предложил Твилле и девочке присесть и сам тоже сел — на другую скамью, лицом к ним. Топоча короткими ножками, прибежал воин, которого жрец за чем-то посылал. То, что принес воин, сверкало и переливалось в лучах красновато-золотистого света — так ярко, что казалось, будто предмет окружен сияющим ореолом. Жрец принял эту вещь так, словно это была величайшая ценность. Он долго пытался пристроить свое сокровище на скамье — ему не хотелось, чтобы к драгоценному предмету прикасались руки посторонних. Когда жрец повернулся, Твилла увидела небольшую скульптуру, еще более чудесную, чем те, что стояли в нишах во дворце лесного народа. Она была сделана столь же искусно. Твилла взяла скульптуру и подняла ее повыше.