Мне показалось, что я вижу одну ошибку в его рассуждениях.
– Но если они отвезли добычу на Вейстар и считают, что там они в полной безопасности, они могут не торопиться продавать и выжидать более высоких цен.
– Они продадут кому-то из постоянных обитателей. Ни одному кораблю пиратов не хватит терпения сидеть, дожидаясь выгодной сделки. – Неожиданно в спор вмешался Ризк. – Возможно, у них там есть покровитель. Какой-нибудь босс, который хочет приобрести добычу для себя.
– Совершенно верно, – сказал Зильврич. – И мы должны попасть туда до того, как коллекция рассеется или даже, Злудда сохрани, будет превращена в металл и камни! Среди этих предметов есть… да, я скажу вам это, чтобы вы поняли, насколько важно то, что мы ищем. Среди этих предметов была звездная карта!
Даже меня, погруженного в дурные предчувствия, охватило волнение. Звездная карта – карта, которая позволит проследить древние маршруты, может, даже установить границы одной из легендарных империй. Такой находки никогда раньше не бывало. Она совершенно бесценна, но те, кто ее украл, могут не понять ее ценности.
Они не поймут, что это такое – я уцепился за эту мысль. И из нее возникла идея. Мой отец был хорошо известен Гильдии как оценщик находок, особенно старинных. Он не был настолько честолюбив, чтобы добиваться статуса босса – с этим статусом всегда связана опасность гибели от руки честолюбивого соперника, радушно смотрящего тебе в глаза. И когда его непосредственный покровитель в Гильдии был убит, отец отказался от исполнения своих обязанностей и раньше времени ушел в отставку. Но он был широко известен и пользовался авторитетом, поэтому время от времени какой-нибудь босс приглашал его для оценки. И еще он был известен своими знаниями сокровищ предтеч.
А кто оценщик на Вейстаре? Он должен быть компетентен, достоин доверия и, несомненно, обладать широкими связями в Гильдии. Предположим, на Вейстар явится, спасаясь от преследований со стороны Патруля, человек, обладающий такими качествами. Преследование со стороны Патруля – для такого человека профессиональная опасность. Он может вначале пробраться туда незаметно, но потом именно репутация привлечет к нему внимание босса, завладевшего сокровищем, и его могут попросить провести независимую оценку. Масса «если», «и», «но», однако все же какая-то логика в этом есть. Единственный недостаток подобных рассуждения в том, что этот человек мертв.
Я так глубоко погрузился в свои мысли, что только краем сознания отметил: Ризк начал что-то говорить, но Иити жестом остановил его. Все смотрели на меня, и те двое, что могли следить за моими мыслями, были явно заинтересованы. Мой отец мертв, и это очень определенно делает невозможным то, что бы он мог сделать, будь он жив. Бесполезные рассуждения, но я продолжал думать о том, какие преимущества оказались бы на стороне отца. Предположим, оценщик, обладающий отличной репутацией, высоко ценимый Гильдией, даже будучи в отставке, особенно хорошо разбирающийся в сокровищах предтеч, появится на Вейстаре, но не обратится к боссу, завладевшему добычей. Логично предположить, что его попросят оценить награбленное, и тогда… Но тут мои рассуждения прервались. Я не мог понять, как вернуть сокровище… об этом можно будет думать только после разведки на Вейстаре.
Нужен план! Я совсем сошел с ума, задумывая такое неосуществимое мероприятие. Хайвел Джерн мертв уже почти три планетарных года. И о его смерти – а убили его, конечно, по приказу Гильдии – хорошо известно. Слишком широко известна была его репутация, несмотря на годы, проведенные в отставке. Он мертв!
– Такие сообщения и раньше, бывало, оказывались ошибочными. – Я уловил эту мысль раньше, чем понял, что послана они Иити.
– Но не тогда, когда казнь совершена по приказу Гильдии, – возразил я, оторванный от мыслей о плане, который мог бы стать осуществимым, если бы на моем месте был отец.
Встать на место отца – может, это мной манипулирует Иити? Нет, теперь я достаточно чувствителен к его влиянию, чтобы быть уверенным: мысль моя собственная, родилась в моей голове. Ребенком я хотел стать таким же, как Хайвел Джерн. Он так заполнил мою жизнь, что вытеснил из нее почти все остальное. Тогда я не понимал, что мое прохладное отношение к его жене, сыну и дочери объяснялось тем, что я был приемным ребенком – из тех детей, которых отправляют на усыновление в семьи на давно колонизированные планеты, чтобы уменьшить возможность генетического вырождения. Я чувствовал себя сыном Джерна и продолжал так чувствовать, даже когда старший брат после смерти отца раскрыл мне истинные обстоятельства моего рождения. Мой «брат» Фаскел тогда стал по праву наследником магазина и имущества отца.
Хайвел Джерн сделал для меня все, что мог. Я стал учеником торговца драгоценными камнями, человека с огромным опытом и изобретательностью, к тому же я получил камень предтеч и все, что мог усвоить из знаний отца. И я был совершенно убежден, что отец считал меня своим истинным сыном – если не по телу, так по духу.
Где-то должны существовать данные о моем истинном происхождении; я никогда не пытался их узнать. Но мне казалось, что любопытство и непоседливость, которые были так характерны для Хайвела Джерна, перешли ко мне. И при наличии других характеристик я вполне мог бы занять его место в Гильдии.
Итак… я хотел стать таким, как Хайвел Джерн. Возможно ли действительно стать им на какое-то время? Риск, связанный с таким обманом, огромен. Но с Иити и его способностями…
– Я все гадал, когда ты наконец придешь к этому выводу, – послышалась сухая мысль мутанта.
– В чем дело? – сердито спросил Ризк. – У тебя… – он почти обвиняюще посмотрел на меня, – у тебя есть план, как попасть на Вейстар?
Но я отвечал Иити, хотя сделал это вслух, словно отказываясь от его помощи в осуществлении дикого плана.
– Слишком рискованно. Джерн мертв. И они, конечно, об этом знают.
– Кто такой Джерн и какое отношение его смерть имеет к нам? – пожелал узнать Ризк.
– Хайвел Джерн был старшим оценщиком у босса нашего сектора Гильдии, и он мой отец, – изложил я факты. – Его убили…
– По приказу Гильдии? – спросил Ризк. – Если он мертв, какой от него нам толк? Конечно, я понимаю, что оценщик с гильдейским рангом может попасть на Вейстар, но… – Он замолчал и нахмурился. – Ты хочешь выдать себя за отца? Но они узнают. Если был контракт на его убийство, они узнают
Однако теперь я уже не так был в этом убежден. Мой отец был в отставке. Конечно, время от времени его навещали люди Гильдии. У меня были свои доказательства этого. Одного из них я узнал в капитане корабля Гильдии, который приказал допросить меня на планете, где были найдены камни предтеч. Джерна должны были убить по приказу Гильдии за то, что у него оказался камень предтеч, но сам камень не нашли. Но предположим, они решили, что отец мертв, а в нем еще теплилась жизнь, и со временем он пришел в себя? Конечно, семья совершила погребальный обряд. Но и это тоже старинная уловка, чтобы избежать мести. А на той слабо населенной планете, которую отец выбрал для своего постоянного жительства, люди Гильдии не могли проводить очень тщательную проверку: их сразу заподозрили бы.
Итак, мы имеем воскресшего Хайвела Джерна, возможно, контрабандой вывезенного с планеты… Существует радикальная медицинская техника – пластическая хирургия, способная изменить внешность человека. Нет, это не подойдет. На Вейстаре должен появиться Хайвел Джерн, которого можно узнать. Я снова постарался перестать продумывать детали этого безумного плана. Логика говорила, что он безумен. Но справиться с собой не удавалось. Я должен выглядеть, как Хайвел Джерн. И моя внешность должна приводить в недоумение: кто захочет принимать на себя внешность человека, убитого по приказу Гильдии? Такие обстоятельства могут даже обеспечить мне более быстрый доступ к боссам Вейстара. Если слухи справедливы, существует соперничество между боссами Вейстара и Гильдии. И на Вейстаре могут принять беглеца, которого можно использовать, даже если этого не хочет Гильдия. В конце концов, оказавшись на станции, он станет пленником, которого легко контролировать.
Итак… Хайвел Джерн, убегающий от Гильдии и Патруля. Но и меня преследовали обе стороны, потому что я оказался обладателем камня предтеч. Камень предтеч… Мысли мои снова вернулись к нему. Я не использовал силу камня, который ношу на своем теле, не пытался увеличить мощность «Вендвинда», хотя мы с Иити установили, что это возможно. Я даже несколько недель не смотрел на него, просто время от времени нащупывал в своем поясе.
Достаточно одного намека на то, что я несу на себе, и я стану целью Гильдии, нарушу непрочный мир, установившийся между Патрулем (у Патруля могли возникнуть подозрения, но не было доказательств) и мною. Нет, камень я не могу использовать для проникновения на пиратскую станцию. Вернемся к Хайвелу Джерну. Он никогда не бывал на Вейстаре. В этом я был относительно уверен. Значит, он не может быть знаком ни с какой частью станции. А с помощью Иити, который способен читать мысли, я узнаю…
Но могу ли я стать Хайвелом Джерном на время, достаточное, чтобы найти награбленное? Шрам на лице держался несколько часов, чуждая внешность, которой я воспользовался на Лайлстейне, еще меньше. А мне придется быть Хайвелом Джерном несколько дней и все время сохранять внешность, а за мной будут подсматривать.
– Я не могу это сделать, – сказал я Иити, потому что знал, что он единственный из троих ждет моего решения. – И ты не сможешь удерживать внешность, – продолжал я, – не сможешь так долго.
– Ты говорить верно, – согласился он.
– Значит, это невозможно.
– Я обнаружил, – непогрешимым тоном заговорил Иити; такой его тон меня особенно раздражал, он действовал на меня как удар шпоры, даже если я не хотел ему поддаваться, – обнаружил, что мало, очень мало остается невозможным, если обладаешь всеми фактами и внимательно их анализируешь. Ты хорошо справился со шрамом – удивительно хорошо для того, кто обладает способностями твоего вида. Еще лучше прошло с внешностью космонавта. И нет причин, почему бы тебе…
– Я не смогу удержать внешность на необходимое долгое время! – ответил я, решив найти ответ на свои мысли и на то легкое принуждение, которое исходило от обоих телепатов.
– Это тоже следует обдумать, – уклончиво ответил Иити. – А сейчас наш друг нуждается в отдыхе.
И я увидел, что закатанин действительно тяжело опустился на постель. Глаза его почти закрылись, и он казался очень уставшим. Вместе с Ризком мы постарались уложить его поудобнее, потом я ушел в свою каюту.
Здесь я упал на койку. Но обнаружил, что не могу отделаться от мыслей и продолжал, вопреки собственному желанию, пытаться разрешить неразрешимое. Лежал, глядя в потолок, и старался рассуждать логично. Хайвел Джерн может проникнуть на Вейстар. Я могу с помощью Иити принять внешность Хайвела Джерна. Но продолжительное удержание этой внешности связано с большим напряжением, оно может истощить наши силы. А мы должны постоянно быть настороже и ожидать опасности в сердце вражеской территории.
Если бы была возможность поддерживать иллюзию, не утомляя меня и Иити… Иити должен обладать свободой и возможностью читать мысли, это послужит для нас дополнительной защитой. Увеличить силу – как мы смогли с помощью камня предтеч увеличить мощность разведочного корабля Патруля. Камень предтеч!
Я нащупал небольшое утолщение на поясе. Сел и поставил ноги на пол каюты. Впервые за несколько недель открыл карман и достал бесцветный, непривлекательный комок – камень предтеч в состоянии сна.
Камень предтеч – энергия, дополнительная энергия для машин, для увеличения их мощности. Но пытаясь создать иллюзию, я использовал энергию другого вида. Однако это все равно энергия. Моя раса так давно связывала энергию только с машинами, что для меня эта мысль оказалась новой. Я взял камень в руки и сжал, так что его неровные края болезненно впились в мою плоть.
Камень предтеч плюс работающие механизмы – это усиленный поток энергии. Камень предтеч смог пробудить брошенный в космосе корабль, который нашли мы с Иити, придать ему энергию. Именно эта энергия активировала мой камень и сначала привела нас к брошенному кораблю. Точно так же на безымянной планете аналогичный поток энергии привел нас к забытым руинам, где давние владельцы оставили камни.
Энергия… Идея, возникшая в моем мозгу, не более дикая, чем другие. Есть очень простой способ проверки. Не на мне, пока еще не на мне. Я опасался экспериментов, которые могут выйти из-под контроля. Я торопливо осмотрелся и увидел Иити, который свернулся в ногах моей постели и как будто спал. Мгновение я колебался – Иити? В этом есть ирония и кое-что еще… желание увидеть удивленного Иити, потерявшего обычный невозмутимый вид и контроль над ситуацией.
Я смотрел на Иити. Держал в руках камень и думал…
Холодный камень у меня в руках начал согреваться, он становился все теплей. И очертания Иити стали расплываться. Я не позволил даже легкому ощущению торжества нарушить сосредоточенность. Теперь камень был так горяч, что я едва мог его держать. А Иити… Иити исчез! На его месте теперь лежала корабельная кошка, мать Иити.
Мне пришлось выпустить камень. Боль стала слишком сильна. Иити встал гибким кошачьим движением, вытянул шею направо, налево, посмотрел на себя и потом уставился на меня, прижав уши к черепу и издавая свирепое кошачье шипение.
– Видишь! – возбужденно воскликнул я.
Но никакого мысленного ответа не получил – вообще ничего. Я не столкнулся с барьером, который иногда создавал Иити, когда хотел подумать в одиночестве. Просто Иити не было.
Я сел и посмотрел на сердитую кошку, которая с рычанием присела, словно готовясь вцепиться мне в горло. Возможно ли, что я создал не просто иллюзию? Словно Иити сейчас не Иити, а просто кошка! Неужели я так глупо потратил усиленную энергию? Я лихорадочно сжал камень в обожженной ладони и попытался отменить сделанное.
Снова камень нагрелся, но я держал его, не обращая внимания на боль. Пушистые очертания затуманились, изменились. Передо мной снова сидел Иити, его уши при изменении словно стали выше. Действительно ли это Иити?
– Дурак! – Это единственное слово, с шипением нацеленное на меня, словно луч лазера, сразу меня успокоило. Это Иити.
Он прыгнул на стол и принялся расхаживать по нему взад и вперед, хлеща хвостом и по-кошачьи изгибая спину.
– Ребенок, играющий с огнем, – шипел он.
Тут я рассмеялся. В предыдущие недели у нас было мало веселого, но то, что мне удалось успешно вернуть его из небытия, да еще удивить и превзойти на его собственном поле, заставляло меня беспомощно хохотать, пока я не прислонился без сил к стене каюты и почувствовал боль в ладонях.
Иити перестал гневно расхаживать, сел в кошачьей позе (мне показалось, что его кошачье происхождение заметней, чем раньше) и обернул лапы хвостом, так что пушистый кончик лежал на когтях. Он плотно закрыл свое сознание, но это отношение меня не встревожило и не смутило. Я был уверен, что удивленная реакция Иити на преобразование была временной и сейчас его острый ум уже обдумывает последствия узнанного.
Я тщательно уложил камень в пояс и смазал обожженные ладони успокаивающей мазью. Мутант продолжал сидеть неподвижно, как статуя, и я не делал попыток соприкоснуться с его сознанием, ожидая первого хода от него.
То, что я сделал такое грандиозное открытие, меня возбудило. И в тот момент все казалось возможным. Камень предтеч усиливал не только энергию машин, но и умственную – энергию мысли. Став кошкой, он был вынужден молчать и, наверняка, оказался не в состоянии самостоятельно отказаться от образа, навязанного ему мною. А это означает, что иллюзия, созданная с помощью камня предтеч, не имеет временных ограничений, она остается, пока ее не уничтожишь мысленно.
– Совершенно верно, – прервал мрачное молчание, а возможно, глубокую задумчивость, Иити. Гнев его тоже как будто рассеялся. – Но ты поистине играл с огнем, который мог поглотить нас обоих! – Я знал, что он имел в виду не ожог на моей руке. Но все равно не собирался говорить, будто мне жаль, что эксперимент получился. Мы в нем нуждаемся. Хайвел Джерн действительно может отправиться на Вейстар, а если он прихватит с собой камень предтеч, не потребуется никакой дополнительной затраты энергии для поддержания иллюзии.
– Но брать его с собой очень опасно, – заметил Иити. И эти колебания изумили меня.
– Ты подозреваешь… – Мне показалось, я понял, что его тревожит. – Ты подозреваешь, что у них есть такой камень и с его помощью они могут обнаружить наш?
– Мы не знаем, чем руководствовалась Гильдия в поисках камней. А Вейстар – идеальное место для их сохранения. Но я согласен с тобой: у нас нет выбора. Придется рисковать.
Глава одиннадцатая
– Должно быть, здесь. – Ризк вывел нас из гиперпространства в очень старой системе, где солнце превратилось в умирающего красного карлика, а вокруг него вращались почерневшие и обожженные уголья-планеты. Он показал на небольшой астероид. – Вижу, у них оборонительные щиты. И не понимаю, как вы собираетесь через них прорваться. Здесь должен существовать код для входа, и всякий корабль, не ответивший на запрос и подошедший достаточно близко… – Он щелкнул пальцами, обозначая мгновенное уничтожение.
Зильврич разглядывал изображение в небольшом экране, который мы установили в его каюте. Он прислонился спиной к импровизированному возвышению, и его воротник вокруг шеи опал. Но хотя выглядел он очень слабым, глаза его ярко горели, и мне показалось, что интерес к необычному, такой характерный для его расы, помогает ему забыть о ранах.
– Если бы только у меня было мое оборудование! – Он говорил на бейсике с шипящими интонациями своего вида. – Мне кажется, это не настоящий астероид.
– Возможно, это станция предтеч. Но знание этого не позволит нам пройти незаметно, – прохрипел Ризк.
– Мы не сможем отправиться все, – сказал я. – Снова сыграем в ту же игру. Мы с Иити полетим в шлюпке.
– Прорветесь сквозь экраны? – усмехнулся Ризк. – Говорю вам, наши детекторы воспринимают такое мощное излучение, словно перед нами укрепленный пункт Патруля. Вас в момент уничтожат лазерами, словно раздавят мелкое насекомое.
– А если мы присоединимся к кораблю, знающему код доступа, – предположил я. – Шлюпка мала и заметно не увеличит массу корабля…
– А где вы возьмете такой корабль? – спросил Ризк. – Мы можем висеть здесь много дней…
– Думаю, нет, – вмешался Иити. – Если это действительно Вейстар, здесь должно быть оживленное движение, так что долго ждать не придется. Ты пилот. Скажи нам, что можно сделать… Можно ли таким образом провести за кораблем шлюпку?
Меня втайне удивило, что есть такие вещи, которых Иити не знает. Ризк нахмурился, как всегда, когда приходилось о чем-то задуматься.
– Я могу соединить искажающее поле со слабым лучом тяготения. И когда соединитесь с другим кораблем, отключите двигатели. К счастью для нас, что эти оборонительные устройства рассчитаны только на большие корабли. Они ждут прорыва всего Флота, а не операции с одним человеком. Или могут все же вас засечь и пропустить. И тогда вас примет комитет по встрече, а это, вероятно, хуже, чем просто сгореть от луча лазера.
Он явно старался изобразить наше будущее как можно мрачней. А у меня против неприятных возможностей, которые ждут впереди, только то, что я узнал о камне предтеч. Однако успешно проведенный эксперимент позволил мне если и дрогнуть, то лишь чуть-чуть.
В конце концов Ризк с изобретательностью вольного торговца занялся шлюпкой, оборудуя ее защитными мерами, какие только мог придумать. Мы не можем участвовать в бою, но зато теперь обладаем искажающими устройствами, которые помогут нам незаметно приблизиться к пятну – согласно утверждениям нашего радара, это и есть Вейстар – и проникнуть через его мощную оборону.
А пока что «Вендвинд» опустился на спутник одной из мертвых планет – растрескавшийся каменный шар, такой черный и мрачный, что давал хорошее убежище. Координаты этого временного убежища были введены в компьютер шлюпки, чтобы она доставила нас обратно, когда мы покинем пиратскую станцию, – хотя Ризк был уверен, что мы не вернемся, и откровенно сказал об этом, потребовав, чтобы я сделал в корабельном журнале запись, освобождающую его от контракта и ответственности после обусловленного срока ожидания. Я так и сделал, а свидетелем послужил Зильврич.
Все это вовсе не способствовало тому, чтобы с большой надеждой на успех отправляться в новое приключение. Я только в качестве талисмана против всего того, что может случиться – а список нежелательных происшествий был слишком обширен, – прижимал камень предтеч.
Когда мы готовились к отправке, Иити твердо заявил:
– Я сам выберу себе форму! – Он сказал это так, что я не решился возражать.
Мы были в моей каюте, потому что я не хотел делиться тайной камня предтеч ни с Ризком, ни с закатанином – хотя не мог бы сказать, что они подумают о нашей маскировке.
Но требование Иити справедливо. Я взял тусклый, внешне безжизненный камень и положил его на стол между нами. Об изменении своей внешности я уже подумал. Но на случай если понадобится вспомнить подробности, я достал трехмерное изображение отца. Он никогда добровольно не соглашался на такую съемку, но этот снимок принадлежал моей приемной матери и оказался единственной вещью, кроме камня предтеч, которую я забрал, когда смерть отца закрыла передо мной двери дома. Не могу сказать, почему сделал это, – может, где-то в глубине во мне все-таки таится подлинная сверхчувственная способность – способность к предвидению. На снимок я не смотрел с того момента, как улетел с планеты. И теперь, разглядывая его, радовался, что он у меня есть. Лицо, которое я помнил, слегка затуманилось от времени, и я обнаружил, что хранящееся в моей памяти несколько отличается от точного изображения.
Опасаясь обжечься, как когда использовал камень с Иити, я прикасался к нему осторожно, сосредоточив внимание на изображении, сконцентрировавшись на лице. Я лишь смутно осознавал присутствие Иити, свернувшегося на столе; его когтистая лапа вместе с моей рукой прикасалась к камню.
Изменилась ли моя внешность, я не знал. Никакой перемены не чувствовалось. Но спустя какое-то время я взглянул в зеркало и действительно увидел там незнакомое лицо. Это было лицо моего отца, но моложе, чем в моих последних воспоминаниях о нем. Но ведь я пользовался снимком, сделанным за годы до того, как сам его узнал: он тогда только что женился на моей приемной матери.
Всякий, кто когда-нибудь его знал, не мог ни с чем спутать эти резкие, почти изможденные черты лица. Я надеялся, что в остальном мне поможет Иити, снабдит меня воспоминаниями, необходимыми для того, чтобы выдать себя за человека, которого в Гильдии считают своим.
Иити – а что он выбрал для маскировки? Я ожидал чего-то вроде пукхи или змеи, которую он изображал на Лайлстейне. Но такого не предвидел. На столе сидело скрестив ноги не животное, а гуманоидное существо ростом с ребенка пяти-шести лет.
Кожа у существа не гладкая, но поросшая короткой ровной шерстью, очень похожей на шерсть пукхи. На макушке шерсть длинней и напоминает заостренный гребень. Только ладони рук лишены растительности, и сами руки чернильно-черные по цвету, хотя кожа на обнаженных участках красная. Красные и глаза, большие и слегка выпяченные, с вертикальными зрачками. По носу тоже проходит небольшой гребень из шерсти, а сам нос придает всей фигуре значительность. Рот еле заметен, губы узкие и такие же черные, как окружающая их шерсть.
Таких существ я никогда не видел и даже не слышал о них, и меня заинтересовало и встревожило то, что Иити выбрал для себя именно такую внешность. Космические путешественники часто заводят таких любимцев, и часто встречаешь множество странных тварей, сопровождающих хозяев. Но это существо, как бы необычно оно ни выглядело, было не домашнее животное. У него аура разумного существа, такого, которое можно назвать «человеком».
– Именно так, – подтвердил в своей обычной манере Иити. – Но я думаю, ты обнаружишь в этой пиратской крепости множество форм жизни. К тому же это тело обладает возможностями, которые нам в будущем пригодятся.
– Чью форму ты принял? – с любопытством спросил я.
– У тебя нет подходящего слова, – ответил Иити. – Эта форма жизни, думаю, давно исчезла из космоса.
Он провел красными ладонями по пушистым бокам и с отсутствующим видом почесал чуть выступающий живот.
– Ты ведь сам говоришь, что вы вышли на звездные пути поздно. Это тело хорошо подходит для моих нынешних потребностей.
Я надеялся, что Иити прав, поскольку спорить с ним бесполезно. Но тут я увидел кое-что еще. Вторая рука, не занятая почесыванием, остановилась в подозрительной близости от моего камня предтеч. Впрочем, если Иити собирался выхватить у меня камень, я не понимал, где он может его спрятать: никакой одежды на нем нет. Тем не менее я схватил камень и побыстрее спрятал его в карман пояса. Иити, которого это нисколько не смутило, опустил руку на колени.
Мы попрощались с Ризком и закатанином. Я обратил внимание на то, что Зильврич смотрел на Иити очень внимательно, почти изумленно и возбужденно: он как будто узнал в этом теле, покрытом черной шерстью, что-то знакомое.