Нортон Мэри. Мисс Прайс и волшебные каникулы

   Цок-цок-цок, стучал копытами пони. Запах лошади смешался с ароматом поля, и всюду — на север, юг, восток и запад — простира­лась глубокая деревенская тишина.
   — Вон Медников Холм, — сказал Чарльз. Медников Холм? Как странно возвращались эти названия. И Римские Развалины. — Гляди, Пол, вон что-то вроде стены, поросшей травой. Там когда-то была Римская крепость.
   Пол пребывал в блаженной полудреме, навеянной цоканьем копыт по твердой дороге, ритмичным колыханием пыльного пегого лошади­ного крупа и быстрым, легким постукиванием колес. Холм казался ему одновременно далеким и совсем близким.
   — Пол, вон там дом мисс Прайс, — сказала Кэри, — под тем холмом. Его еще не видно. А видишь эту дорожку? Она ведет к Ферме... как ее?
   — Ферме Лоубоди, — подсказал мистер Бисселтуэйт.
   — Ферме Лоубоди. А там Дальний Лес...
   — Гляди, Пол, — вмешался Чарльз. — Видишь кедры? Те темные деревья за церковным шпилем? Ну вот, дом тети Беатрисы там, среди них. Где мы жили в прошлый раз.
   — Он перешел к Управлению водоснабжения, — сообщил мистер Бисселтуэйт.
   — Да? — сказала Кэри. — Когда?
   — Примерно через год после того, как умерла ваша тетя.
   — Да? — повторила Кэри. Она попыталась представить сумереч­ный старый дом без тетки Беатрисы; без высоких буфетов и тяжелых занавесей, ковров, столов, пальм в кадках, без...
   — Мистер Бисселтуэйт! — неожиданно сказала она.
   — А?
   — А мебель тоже перешла к Управлению водоснабжения?
   — Нет, мебель продали.
   — Кому?
   — Да было что-то вроде распродажи. Приезжали торговые агенты из Лондона. И деревня многое купила. Моя старуха приобрела рулон линолеума и пару стульев.
   — Да... — протянула Кэри.
   Так, значит, мебель продали. Кто-то неизвестный купил кровать Пола, спал на ней по ночам, застилал ее утром, разглаживая простыни, поправляя матрац...
   — Все продали? — спросила Кэри. — Кровати и все осталь­ное?
   — Думаю, что все, — сказал мистер Бисселтуэйт. — Управлению водоснабжения кровати ни к чему. Тпру! — прикрикнул он, пуская пони шагом. — Узнаете?
   Это был переулок мисс Прайс за садом тетки Беатрисы. Сердце Кэри забилось чаще, когда она увидела яркое облако вьющихся роз за изгородью из боярышника — тех самых, сорта «Дороти Перкинс», что росли по обеим сторонам калитки. Они стали гуще, выше, на них было больше бутонов, чем раньше. А вот и калитка с надписью «Малые Ольшаники». Кэри взглянула на Чарльза. Похоже, и он волновался.
   — Ну вот и приехали, — сказал мистер Бисселтуэйт, когда пони остановился. — Я вам помогу с багажом.
   Калитка тихонько скрипнула, щелкнула задвижка. Как во сне, они прошли по прямой мощеной дорожке между цветочными грядками к парадной двери...
   Дверь открылась прежде, чем ребята успели дотронуться до двер­ного молотка — и перед ними очутилась мисс Прайс. Просто порази­тельно — мисс Прайс! Свежая, улыбающаяся, с раскрасневшимся лицом.
   — Я услышала калитку, — объяснила она, забирая у Кэри сум­ку. — Так, так, так. Это просто замечательно. Пол, осторожно на ступеньках, они только что вымыты.
   Мисс Прайс была такой, какой они ее помнили, и все же в чем-то неуловимо изменилась, что, впрочем, и происходит обычно с людьми, которых долго не видишь. Но, взглянув на ее длинный розовый нос, Кэри вдруг успокоилась. Это был добрый нос, застенчивый нос, нос, на кончике которого однажды висела слезинка (так давно это, кажет­ся, было); в общем, это была мисс Прайс.
   Маленькую прихожую наполнял аромат горячих пшеничных лепе­шек. Мисс Прайс все время что-то говорила: «Минутку, сейчас я достану кошелек... Как ты вырос, Пол... Поставьте это, пожалуйста, сюда, мистер Бисселтуэйт, прямо рядом с часами... три шиллинга шесть пенсов отнять от десяти шиллингов будет... Пол, не трогай барометр, голубчик. Гвоздь потерялся... Так, дайте подумать...»
   А потом мистер Бисселтуэйт ушел, парадную дверь закрыли, и все сели пить чай в столовой, большую часть которой занимал квадратный стол, так что стулья почти касались стен. К чаю были пшеничные лепешки, джем и мясной паштет. За окном, сквозь кружевные занавески, виднелся Медников Холм в золотой полуден­ной дымке, и Кэри вдруг почувствовала себя отдохнувшей, счастли­вой и умиротворенной.
   После чая мисс Прайс показала ребятам их комнаты.
   — Боюсь, что Полу придется спать на софе в моей спальне, — сказала она. — Понимаете, в объявлении я писала только о двух детях, но, — она быстро улыбнулась им и сделала какое-то нервное движе­ние своими тонкими руками, — я и не думала... я даже не предпола­гала, что это окажетесь вы.
   — Вы удивились? — спросила Кэри.
   — Еще как. Видите ли, я не очень люблю незнакомых. Но я была вынуждена сдавать комнаты.
   — Почему? — поинтересовался Пол.
   — Жизнь дорожает, — неопределенно пояснила мисс Прайс. И, в неожиданном порыве откровенности, прибавила: — На самом деле, мне меняли водопроводную раковину в кухне. Нержавеющая сталь. А во сколько обошлись слесарные работы... ну, одним словом, вот так это все и было. И вообще, я предпочитаю детей взрослым. Я думала, что через «Таймс» мне пришлют двоих хорошо воспитанных...
   — И это оказались мы, — сказала Кэри.
   — Да, — весело согласилась мисс Прайс, — это оказались вы. Если знать — прекрасно можно было бы обойтись без объявления. А теперь пора распаковывать чемоданы. Где вещи Пола?
   — Большая часть у Чарльза, — сказала Кэри. — Мисс Прайс...
   — Да?
   — А можно... посмотреть остальной дом?
   Лицо мисс Прайс сразу стало напряженным. Она сложила ладони вместе и посмотрела на них.
   — Ты имеешь в виду кухню и ванную?
   — Я имею в виду... — Кэри набрала побольше воздуха. — Я имею в виду ваш кабинет.
   — Да, — подхватил Пол. — Можно нам посмотреть на чучело крокодила?
   Мисс Прайс подняла глаза. Губы ее как-то странно дрогнули, но взгляд был абсолютно тверд.
   — Там нет чучела крокодила, — ответила она.
   — Он хочет сказать: аллигатора, — пояснил Чарльз.
   — И аллигатора тоже.
   Наступила неловкая пауза.
   — Ой, — тихо сказала Кэри.
   Мисс Прайс откашлялась.
   — Я думаю, — произнесла она каким-то чужим голосом, — будет лучше, если вы все-таки увидите мой кабинет.
   ...Снова, через два долгих года, ребята оказались в темном коридоре возле кухни; снова мисс Прайс вставляла ключ в хорошо смазанный замок и, словно в память о том, другом времени, сердце Кэри забилось чаще.
   Мисс Прайс встала у двери.
   — Входите, — мрачно пригласила она. — Входите, входите.
   Ребята прошмыгнули мимо нее и остановились в молчании, глядя на полки.
   Аллигатора не было; не было ни карты Зодиака, ни учебни­ков, ни глаз тритона; не было и коробочек, в которых могли оказаться сушеные мыши. Вместо этого, один над другим, воз­вышались ряды банок с консервированными овощами и фрукта­ми, всех оттенков, от бледно-зеленого — крыжовника, до пунцового — соленой капусты.
   — Ну как? — резко сказала мисс Прайс. — Прелестно, не правда ли?
   — Да, — хрипло отозвалась Кэри.
   Мисс Прайс провела пальцем по этикеткам:
   — Яблочное повидло, помидоры, слива-венгерка, ежевика — ее очень хорошо смешивать с черной смородиной. Вы это знаете?
   — Нет, — ответила Кэри. — Я не знала.
   — Красная смородина, груши ломтиками, эстрагон маринованный, чатни из зеленых томатов... А это что? Ах, да — грибной кетчуп. Этикетка отклеилась.
   Мисс Прайс посмотрела на банку на свет.
   — Некоторые остались с прошлого года, — пояснила она. — Крас­ная смородина, настойка из ягод шиповника и еще логанберри — гибрид малины с ежевикой. — Она потерла руки. — Ну как?
   — Это... — Кэри нервно вздохнула. — Это очень мило.
   Пол с несчастным видом смотрел на мисс Прайс округлившимися глазами.
   — Где крокодил? — тупо спросил он.
   Мисс Прайс покраснела.
   — Видишь ли, Пол, я...
   Кэри поспешно пришла ей на помощь.
   — Нельзя же хранить вещи всю жизнь, Пол. — Она взглянула на полки. — Только подумай о пудингах! О чудесных-пречудесных пудингах!
   — Видишь ли, Пол, — сказала мисс Прайс, уже мягче, — иногда люди что-то делают какое-то время, а потом бросают. Курить, например. Часто ведь бросают курить.
   Пол был озадачен.
   — И пить. Люди часто бросают пить...
   Пол пришел в еще большее замешательство. Тогда мисс Прайс улыбнулась ему очень доброй улыбкой.
   — Ты когда-нибудь бросал класть сахар в чай на время Поста?
   Пол заморгал.
   — Да, но...
   — Вот видишь, Пол, — резко перебила Кэри, — а мисс Прайс бросила аллигаторов. Идем. — И она потащила Пола к двери.
   — Навсегда? — настаивал Пол.
   Мисс Прайс кивнула.
   — Навсегда, навсегда, — подтвердила она.
   — Или только на время Поста? — уточнил Пол.
   Мисс Прайс быстро на него взглянула. Странный это был взгляд, почти испуганный.
   — Пост закончился, — неуверенно сказала она. Но потом взгляд ее снова стал твердым. — Нет, — продолжала мисс Прайс. — Навсегда, навсегда. Если уж что-то делаешь, нельзя останавливаться на полпути.
   — Но ведь все хорошо в меру, — заметил Чарльз.
   — Только не колдовство, — возразила мисс Прайс.
   — Вы когда-то сказали: даже колдовство.
   — Да? — спросила мисс Прайс. — Я действительно так говорила?
   — Да, говорили, я хорошо помню.
   — В самом деле? — задумчиво произнесла мисс Прайс. — Ну ладно. Как бы то ни было, пора идти. Пола надо укладывать спать. Осторожно, тут ступенька.
   Пока Кэри купала Пола, Чарльз побрел в сад. Он прислонился к изгороди и уставился на Медников Холм. Так значит, она бросила колдовать. Вот что получается, когда чего-то уж очень ждешь: скука и разочарование. Он подумал о Корнуолле: о ловле макрели, о скалах, пещерах, пляжах во время отлива. Ну ничего, сказал он себе, в конце концов, мы все равно в деревне. Есть река; может, даже найдется лодка... И тут что-то зашевелилось у него под ботинком. Это крот рыл мягкую землю, собираясь выбраться на поверхность в том самом месте, куда Чарльз поставил ногу. В следующий миг Чарльз уже стоял на коленях, выдергивая пучки травы вместе с землей. Он раскапывал рыхлую землю обеими руками, по-собачьи отбрасывая в сторону, и не заметил Кэри, пока она не встала рядом.
   — Ты что делаешь?
   — Откапываю крота. — Чарльз присел на корточки. — Слушай, Кэри... — Он заглянул снизу ей в лицо и осекся. — Что случилось?
   — Идем, я хочу тебе кое-что показать, — сказала она.
   — Дай мне сначала закончить с этим!
   — Ты его уже не поймаешь. — Кэри помедлила. — Важное дело.
   — Ну что еще? — спросил Чарльз, привстав.
   — Идем, увидишь.
   Кэри повернулась и пошла к дому. Чарльз — за ней. У парадной двери он заметил:
   — Могла бы и сказать...
   Кэри резко повернулась кругом, приложив палец к губам.
   — Ш-ш-ш, — прошептала она.
   — Где мисс Прайс? — спросил Чарльз громким шепотом.
   — Ш-ш-ш, — повторила Кэри. — На кухне. Готовит макароны с сыром. Идем.
   Чарльз поднялся за нею по ступенькам.
   — Здесь, — сказала Кэри. — Где Пол спит. — И распахнула дверь.
   Это была спальня мисс Прайс. Очень чистая, очень аккуратная и очень душистая. Над камином висела большая фотография военного. На туалетном столике лежали серебряные щетки и стояло фарфоровое «деревце» для колец. Пол, непривычно чистый и круглоглазый, был уже в постели. Ему постелили на небольшой старинной кушетке с изогнутой спинкой.
   — Ну и что, все в порядке, — сказал Чарльз.
   — Что в порядке? — спросила Кэри.
   — Кровать Пола.
   — Я не его кровать имела в виду.
   Чарльз посмотрел на кровать мисс Прайс. Она была застелена белым вышитым покрывалом, а на подушке лежала черная шелковая ночная сорочка — очень волнующая ночная сорочка, отделанная атласными шариками и чем-то напоминающая чехол на чайник.
   — Вот бестолковый, — сказала Кэри. — Сама кровать.
   Чарльз пригляделся: самая обыкновенная железная кровать, как сотни других. Только в головах, там, где полагалось быть второй шишечке, правый столбик заканчивался отрезком ржавой нарезки.
   — Да-а, — протянул Чарльз и неожиданно для себя опустился на диван в ногах у Пола.
   — Думаешь, это она? — с беспокойством спросила Кэри.
   Чарльз откашлялся.
   — Да. Да, это должна быть она.
   — Таких кроватей полно. Она могла давно здесь стоять. Может, мисс Прайс купила ее тогда же, когда тетка Беатриса купила свою.
   — Да, — сказал Чарльз. Он еще не пришел в себя после такого потрясения. — Но нарезка... Я думаю, что это она. Мисс Прайс, наверное, купила ее на распродаже. — Он повернулся к Кэри. — Это же легко проверить. Достань шишечку.
   — В том-то и дело, — воскликнула Кэри, — шишечка исчезла!
   — Исчезла?
   — Да. Пока я купала Пола, мисс Прайс распаковывала вещи. Я все обыскала. Можешь сам посмотреть. Пропала.
   — Это она ее взяла, — догадался Чарльз.
   — Больше некому.
   — Эх, — сказал Чарльз, и в голосе его прозвучали печаль и разочарование.
   Пол хмуро глядел на них поверх своего аккуратно отвернутого одеяла.

ВЗЯВШИСЬ ЗА ГУЖ...

   Да, они, выходит, приехали к шапочному разбору. Грех, конечно, было жаловаться на мисс Прайс. Она была внимательна и при­ветлива; она устроила для Пола замечательную постель на диване у себя в комнате; она придумала чудесные пикники в Пеппериндж-Ай, и на Ферме Лоубоди, и на Римских Развалинах; она читала ребятам на ночь и учила их играть в крокет. Но что толку во всем этом, если она бросила колдовать!
   Видно, все их волнение, все их планы оказались напрасными. Но однажды...
   В обязанности Кэри входило расставлять у кроватей вычищенные ботинки. Примерно через неделю после приезда она позабыла это сделать вечером и решила до завтрака пробраться на кухню и вынести оттуда ботинки Пола. Кэри не хотелось будить мисс Прайс, а это значило, что надо осторожно проскользнуть в комнату и тихо-тихо поставить ботинки у кушетки, на которой спал Пол.
   И тут Кэри обнаружила, что кровать мисс Прайс исчезла!
   Тончайший слой пыли и пара стеганых тапочек отмечали то место, где ей полагалось бы стоять. Больше из вещей ничего не пропало. Кушетка Пола осталась в своем углу, его одежда аккуратно лежала на стуле, но вот самого Пола нигде не было видно.
   Кэри кинулась звать Чарльза, и тот сонно приплелся за нею — посмотреть на пустую комнату. Они обсудили случившееся, хотя в него верилось с трудом.
   — Я же говорил, что это та самая кровать! — напомнил Чарльз. — Я узнал ее по ржавой нарезке.
   — Но тайком от нас! — воскликнула Кэри. — Притвориться, что бросила колдовать, а потом взять и вытворить такое — у нас за спиной.
   Одеваясь, Кэри сердилась все больше и больше. Она так яростно терла зубы щеткой, что до крови расцарапала десны. Она чуть не взорвалась, услышав стук в комнате мисс Прайс и бодрый голос Пола, спрашиваю­щего, будет ли на завтрак малина.
   Едва Кэри и Чарльз уселись за стол, как появилась мисс Прайс в сопровождении Пола. Мисс Прайс, подтянутая и аккуратная, как ни в чем не бывало направилась прямо к плите, чтобы подать овсянку, а Пол бочком пробрался на свое место. Он, правда, забыл причесаться и натянул майку задом наперед, но в целом тоже выглядел вполне обыкновенно. Когда мисс Прайс подошла к столу с кастрюлей, вид у нее был такой бодрый, словно она только что приняла холодный душ.
   — Чудесный день, — весело сказала она. — Что мы намерены делать по этому случаю?
   Лицо Кэри стало деревянным.
   — Мы об этом еще не думали, — холодно ответила она.
   — Как насчет пикника на Римских Развалинах? — отважно пред­ложила мисс Прайс.
   — По-моему, вообще не стоит устраивать пикники на Римских развалинах, — буркнула Кэри.
   Мисс Прайс удивленно на нее взглянула и повернулась к Чарльзу.
   — А ты что предлагаешь, Чарльз?
   — А что будет делать Пол? — с подозрением спросил тот.
   Мисс Прайс немного растерялась.
   — Видимо, пойдет с вами. Если только вы не собираетесь на Римские Развалины. Это далековато.
   — Я считаю, — сказал Чарльз, — надо пойти туда, куда и Пол сможет пойти.
   Мисс Прайс удивилась.
   — Ну разумеется, так будет лучше. Я просто подумала... что иногда вы с Кэри предпочитаете быть сами по себе...
   — Нет, — твердо сказала Кэри, — мы хотим, чтобы Пол был с нами. Всегда.
   Мисс Прайс удивилась по-настоящему. И Пол тоже. Он замер, косо держа ложку с овсянкой, и молоко капало ему на майку.
   — Пол! — резко окликнула мисс Прайс. Пол опомнился и прогло­тил овсянку, а мисс Прайс вытерла капли.
   — Ну что же, ребята, — сказала она после завтрака, — планируйте день сами. У меня уроки музыки, но к обеду я буду свободна. Пол, пожалуйста, иди в ванную.
   Кэри и Чарльз дождались Пола в саду. Он возник почти внезапно, громко и немузыкально распевая: «Слушай! Ангелы поют». Быстро и молча Чарльз и Кэри схватили его с обеих сторон за руки и потащили сквозь изгородь на луг. Они отвели его подальше от дома и, не отпуская, усадили в высокую траву.
   — Пол, — жестко сказала Кэри, великолепно подражая голосу тетки Беатрисы, — нет смысла увиливать. Мы с Чарльзом знаем все.
   Ошарашенный Пол попытался высвободить руку.
   — Вы с мисс Прайс, — продолжала Кэри, — улетали на кровати. Врать бесполезно. Мы с Чарльзом видели.
   — Видели, как мы улетали? — спросил Пол.
   — Неважно, — огрызнулась Кэри.
   Пол, чувствуя их настроение, сидел тихо. Он просто-напросто скучал, как пони в стойле.
   — Ну? — настаивала Кэри. — Что скажешь?
   Похоже, Полу нечего было сказать. Он елозил по траве ногами и не проявлял никакого интереса к беседе.
   — И часто вы так?
   — Нет, — ответил Пол, — мы только попробовали.
   — Вы в первый раз пробовали?
   — Да.
   — Получилось? — поинтересовался Чарльз. Он был настроен бо­лее дружелюбно.
   — Да.
   Кэри отпустила запястье Пола.
   — А куда вы ездили?
   Пол улыбнулся.
   — Рассказывай, — не унималась Кэри, — мы должны выяснить.
   — Угадай, — предложил Пол.
   — Ну хорошо. Ты должен отвечать «да» или «нет».
   — Это в западном полушарии? — спросил Чарльз.
   — Нет, — сказал Пол.
   — В восточном полушарии? — спросила Кэри.
   — Нет, — сказал Пол.
   — Ну, тогда такого места вообще не существует! — воскликнул Чарльз.
   — Нет, существует, — возразил Пол.
   — Значит, оно должно быть или в восточном, или в западном полушарии.
   — Нет, — сказал Пол. — Это ни там, ни там.
   — Он не знает, что такое полушарие, — предположил Чарльз.
   — Нет, знаю, — заупрямился Пол.
   — И что же это такое?
   — Ну... это значит... это не Блоудич.
   — Так вы туда летали? — Да.
   — Только до Блоудича?
   — Да.
   — Но туда же можно дойти пешком, — удивился Чарльз.
   — Мы же только проверить, действует или нет! — воскликнул Пол.
   — Ты попросил мисс Прайс?
   — Нет, это она меня попросила. Она сказала: «Давай ее чуть-чуть повернем. Не думаю, что волшебство еще действует.»
   — Заклинания не стареют, — сказала Кэри.
   — Откуда ты знаешь? — спросил Чарльз.
   — И так ясно, — ответила Кэри.
   Чарльз и Кэри долго молчали. Потом Кэри со вздохом сказала:
   — Я, конечно, могу понять, как все произошло. Только, по-моему, это нечестно. И вообще несправедливо, что заклинание действует только у Пола.
   — Это же его шишечка, — возразил Чарльз. — Жаловаться не приходится. Есть люди, которые что угодно отдадут за волшебную шишечку, кто бы ею ни управлял.
   — Да, — согласилась Кэри. — Но раз они летали, теперь наша очередь. Мисс Прайс пусть поступает как хочет, а мы никогда не говорили, что бросили колдовать.
   — Не вижу, что тут можно сделать, — заметил Чарльз. — Кро­вать-то в комнате мисс Прайс.
   Кэри перекинула косы на спину.
   — Я просто пойду к мисс Прайс и прямо ей все выскажу.
   Чарльз поглядел на нее недоверчиво, но с уважением.
   — И вот еще что, — продолжала Кэри. — Помнишь, когда мисс Прайс заколдовала шишечку, она сказала, что если повернуть ее в обратную сторону, кровать перенесет нас в прошлое? Ну и вот, я считаю, что она должна разрешить нам один раз съездить в прошлое. А тогда можно будет все это бросить... ненадолго. Хотя я лично не вижу смысла бросать колдовство. Мало ли для чего оно может пригодиться.
   После ужина ребята предъявили мисс Прайс свои требования. Она выслушала все доводы, признала их справедливость, но то и дело всплескивала руками, приговаривая: «О боже, о боже!»
   Ребята пытались ее переубедить; они были очень рассудительны и сдержаны.
   — Всего один раз, мисс Прайс, и мы бросим. Обидно не побывать в прошлом.
   — Я против, — повторяла мисс Прайс, — я решительно против! Если что-нибудь с вами случится, я не смогу вас выручить. Я сожгла книги.
   — Нет! — в ужасе вскричала Кэри.
   — Да, да, я их сожгла, — расплакалась мисс Прайс. — Они были слишком секретны.
   — А вы что-нибудь помните наизусть?
   — Ничего существенного. Одно-два несложных заклинания... О господи, это все моя вина... Я только хотела проверить... просто из любопытства... действует ли заклинание... Я и представить себе не могла, что все начнется сначала...
   — Ну пожалуйста, разрешите нам попробовать, мисс Прайс, — настаивала Кэри. — Всего разочек, и мы никогда больше не будем просить. Мы же сдержали слово, а вы свое не держите, если не даете нам даже попробовать слетать в прошлое. Мы никому не сказали, что вы ведьма, а теперь, раз вы все равно не разрешаете нам использовать заклинание, получается, что мы могли бы и рассказать, какая разница...
   — Кэри! — воскликнула мисс Прайс, вскакивая с места.
   Глаза ее странно заблестели. Длинный тонкий нос неожиданно показался еще длиннее и тоньше, подбородок заострился. Кэри встревоженно отпрянула.
   — Ой, мисс Прайс, — нервно пробормотала она.
   — Если бы я думала, — продолжала мисс Прайс, все ближе придвигая лицо к отступающей Кэри, — если бы я хоть на минуту подумала...
   — Не надо, — взволнованно сказала Кэри, — мы никогда не расскажем. Никогда. Потому что мы обещали, и мы вас любим. Но, — храбро прибавила она, — справедливость есть справедливость.
   Мисс Прайс посмотрела на Кэри еще минуту-другую, а потом без сил опустилась на свой стул, уронив руки на колени ладонями кверху. Лицо ее стало вдруг усталым и печальным.
   — В профессиональном отношении я ничего не стою, — сказала она. — Надо было заколдовать хорошенько всех троих и заставить вас замолчать раз и навсегда. — Она вздохнула. — А теперь слишком поздно.
   Кэри нервно взяла безжизненную руку мисс Прайс в свои.
   — Не волнуйтесь, — успокаивала она ее. — Правда, не стоит.
   — И в профессиональном отношении вы были великолепны! — от всего сердца воскликнул Чарльз.
   — Ты и вправду так думаешь? — неуверенно спросила мисс Прайс.
   — Да, мисс Прайс, да, — заверила ее Кэри. — Не падайте духом. Вы моментально все вспомните, стоит только настроиться.
   — Вы думаете, я смогу? — слабо спросила мисс Прайс. — Вы это не просто так говорите?
   — Я это знаю, — кивнула Кэри.
   Мисс Прайс пригладила волосы, словно опасаясь, что они растре­пались.
   — Надеюсь, что вы правы, — сказала она своим обычным голо­сом. — И, поскольку у вас есть уже некоторый опыт и вы обещаете, что поездка послужит вашему образованию, что вы примете все меры предосторожности и будете очень осмотрительны... я не нахожу, — она посмотрела на ребят тяжелым взглядом, почти изучающе, и вздохнула, — что одно короткое путешествие в прошлое может кому-нибудь навредить.

«ПРОШЛОЕ»

   В Лондоне, во времена короля Карла II, жил чернокнижник. Он жил в небольшом домике на Крипплгейт, в довольно просторной комнате, к которой вела длинная, узкая лестница. Этот чернокнижник был очень нервным человеком и не любил дневного света. На то он имел две важные причины; я скажу вам первую.
   Когда он был еще мальчиком, его отдали в ученики к другому чернокнижнику, старому, который обучил его колдовскому ремеслу. Старый чернокнижник в жизни был веселым, толстым человеком. Но когда приходили клиенты, он становился торжественным, как сова, а свою дородную фигуру облачал в длинную темную мантию, отделан­ную мехом, чтобы внушать почтение и трепет.
   Молодой чернокнижник (его звали Эмилиус Джонс) все годы своего ученичества трудился в поте лица. Это он должен был ловить на кладбище кошек с десяти до двенадцати часов холодными лунными ночами и бродить по пустынным берегам в сером рассвете в поисках семи белых камней разного размера, увлажненных последней волной отлива. Это ему приходилось толочь в ступке лекарственные травы и ползать по канавам за крысами.
   А старый чернокнижник посиживал у огня, поставив ноги на скамеечку, потягивал подогретое вино с корицей и кивал, приговари­вая: «Отлично, мой мальчик, отлично...»
   Молодой чернокнижник часами работал при свече, изучая карту небес и разгадывая язык звезд. Он вертел звездный глобус на эбонитовой подставке до тех пор, пока мозг его тоже не начинал вращаться — вокруг собственной оси. Эмилиусу случалось лазить на колокольни за летучими мышами и красть из церкви свечное сало. А в знойные полуденные часы его могли отправить пешком за город, и он плелся по увядающему вереску, выискивая гадюк, слепозмеек и полосатых улиток.
   Умирая, старый чернокнижник послал за своим помощником и сказал:
   — Я должен тебе кое-что сообщить, мой мальчик.
   Эмилиус зажал перепачканные руки между коленями и почтитель­но опустил усталые глаза.
   — Да, сэр, — пробормотал он.
   Старый чернокнижник поудобнее устроил голову в подушках.
   — Это касается колдовства, — сказал он.