Страница:
– Отвези меня домой, – попросила Галя.
– Давай куда-нибудь сходим, – попробовал я сопротивляться. – Еще совсем мало времени.
– Я хочу домой.
– Ну, что ж, – согласился я. – Домой так домой. К сестре?
– Да.
Меня совсем не прельщала перспектива такого быстрого расставания, и еще мне очень хотелось ее поцеловать. Надо было сразу сделать это, после того, как мы сели в машину, но я упустил момент. Я слегка опешил от этого, «домой», а потом, когда мы выехали на дорогу, было уже поздно. Или ехать, или – целоваться. Минут пять мы молчали, потом Галя сказала:
– Останови, пожалуйста, около какого-нибудь продуктового магазина, мне нужно кое-что купить.
Я остановил в центре у гастронома, она вышла, и быстро вернулась, держа в руке бутылку шампанского.
– Вот теперь можно ехать, – сказала она, загадочно улыбаясь.
Всю дорогу мы молчали, а когда подъехали к дому, она сказала:
– Пошли.
Мы вошли в дом. Она поставила шампанское на тумбу в коридоре, повернулась ко мне и поцеловала. А потом все было правильно и красиво. Не разжимая объятий, мы каким-то образом оказались в постели, частично разделись и исполнили самый красивый танец с наивысшими судейскими оценками. Это было показательное выступление.
Мы как будто все отрепетировали и давным-давно знали друг друга.
Потом, когда мы пили шампанское, я приревновал Галю к прошлому. Неизвестно к чему и неизвестно – зачем. Мне захотелось узнать, сколько мужчин у нее было до меня. Но прямо спросить я постеснялся.
– Ты часто влюблялась? – осведомился я, как будто это одно и тоже.
Она приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на меня.
– Ты действительно хочешь знать?
– А почему бы и нет?
– Первый раз я влюбилась в девятом классе. Папа купил нам с сестрой путевку на юг. Она в то время уже оканчивала институт, и родители не боялись отправлять меня с ней. Мы жили в ста метрах от моря, в маленьком домике на две кровати, туалет на улице. Над моей кроватью висела картина, довольно неаккуратная, по-видимому, какого-то местного художника, мазилы и калымщика. На ней была нарисована ваза, в вазе – три розы, а на каждой из роз сидело по мухе. Ты слушаешь?
– Да.
– Я тогда так поразилась. Я думала: «Не может быть! Мухи на розы не садятся», и, представляешь себе, ошиблась. Сижу как-то возле столовой на скамейке у клумбы и вижу – на розах ползают огромные, противные зеленые мухи. Для меня это был страшный шок. «Как так? – думала я. – Такие прелестные цветы, и такие противные насекомые! В чем связь»? Я после этого стала к тому художнику относиться с уважением, и начала видеть в его картинах какой-то глубокий смысл. Тебе интересно?
– Очень.
– Так вот, я влюбилась в одного парня. Я сейчас не могу объяснить, чем он мне понравился, может быть, просто пришло время, а он оказался под рукой, но в то время я думала, что он самый лучший. Самое странное, что он отдыхал вместе с женой, но трудностей я не боялась и намечтала себе неизвестно чего. Они банально сидели за соседним столиком в столовой, и мы всегда здоровались. Его супруга, как я сейчас понимаю, была довольно симпатичной девицей, но мне тогда казалось, что она – воплощение пошлости и тупости. «Это несправедливо», – думала я. – «Она его не достойна. Стоит ему поближе познакомиться со мной, и у него откроются глаза». Я представляла это себе так: он смеется над ней, говорит, указывая на меня: «Вот она, моя настоящая любовь», обнимает, целует, а дальше – потемки. Дальше у меня фантазии не хватало. Смешно?
– Нет, почему же?
– Однажды его жена с утра уехала с другими женщинами на рынок за барахлом. Моя сестра, кстати, тоже. И мы с ним весь день провели вместе. Мы позавтракали вместе, поиграли в теннис, искупались, одним словом – сблизились. Я, как дура, раскрыла ему душу. Рассказала все, все, все, даже про розы и мух. Ходила, как в тумане. Потом началась гроза, и мы сидели в беседке, но он меня так и не поцеловал. «Порядочный, – подумала я. – Вначале он порвет с женой», и когда приехали наши дамы, спряталась около их домика, чтобы подслушать. Они сидели на веранде, он курил. Вначале жена рассказала ему про шмотки и цены, потом про то, кто, что купил, а после спросила: – «А чем ты занимался»? «Гулял с нашей соседкой. С девчонкой». «Ну и как она»? «Малость того. Рассказывала мне про каких-то мух». «Может, она – юный энтомолог»? «Может», – сказал он и заржал.
Я проревела всю ночь. И, что самое интересное, я его не осуждала, а наоборот, считала себя мухой, которая посягнула на розу. Потом, целый год страшно комплексовала, пока не встретила Толика. Но, это уже не интересно.
Мне нужно было что-то сказать.
Меня спас сотовый. Он запиликал где-то вдали, и я лихорадочно принялся разгребать наши шмотки беспорядочно разбросанные по полу.
Звонил Ефимов.
– Ты где? – почему-то с раздражением спросил он.
– В гостях.
– Мне нужно тебя срочно увидеть.
– Зачем?
– Я завтра уезжаю, и мне хотелось бы отдать тебе деньги за водку.
– Приедешь, отдашь, – мне не улыбалось ни с кем встречаться.
– Я уезжаю надолго.
– Давай, завтра утром, перед отъездом, – продолжал сопротивляться я. – Сегодня невозможно. Я уже выпил, тут людей много. Ты скажи, во сколько и куда, я подъеду.
– Ты что, дома ночевать не будешь?
– Нет. Я за городом, в частном доме.
– Где?
– В десяти километрах, по Московской трассе.
– Так, давай, мы завтра к тебе подъедем, нам по пути.
– Лады, – обрадовался я, и рассказал им, как меня найти.
После того, как я закончил разговор, мы еще немного выпили шампанского, и я зачем-то сказал:
– А меня мать не любит.
– Почему?
– Отец бросил ее, когда она была беременная, и она не может мне этого простить.
– А при чем здесь ты?
– Я не знаю. Может быть, она думает, что отец испугался, когда узнал о том, что я должен родиться. И, если бы не я, то она смогла бы его со временем приручить. А может, думает, что я весь в него, и тоже ее брошу.
– Это плохо, – сказала Галя.
– А еще она ждет не дождется от меня внуков.
– Кстати о детях, – прошептала Галя, уткнувшись мне в плечо. – У меня сегодня опасные дни, – она помолчала. – Но ты не бойся, я тебя не потревожу, если что случится.
– А что ж ты меня не предупредила?
Она опять встала на локти и удивленно посмотрела на меня.
– Как же я могла? Все было так красиво. Если бы я начала что-то говорить, тогда бы все исчезло.
«Дура», – подумал я, но уснул почему-то счастливый.
11.
– Давай куда-нибудь сходим, – попробовал я сопротивляться. – Еще совсем мало времени.
– Я хочу домой.
– Ну, что ж, – согласился я. – Домой так домой. К сестре?
– Да.
Меня совсем не прельщала перспектива такого быстрого расставания, и еще мне очень хотелось ее поцеловать. Надо было сразу сделать это, после того, как мы сели в машину, но я упустил момент. Я слегка опешил от этого, «домой», а потом, когда мы выехали на дорогу, было уже поздно. Или ехать, или – целоваться. Минут пять мы молчали, потом Галя сказала:
– Останови, пожалуйста, около какого-нибудь продуктового магазина, мне нужно кое-что купить.
Я остановил в центре у гастронома, она вышла, и быстро вернулась, держа в руке бутылку шампанского.
– Вот теперь можно ехать, – сказала она, загадочно улыбаясь.
Всю дорогу мы молчали, а когда подъехали к дому, она сказала:
– Пошли.
Мы вошли в дом. Она поставила шампанское на тумбу в коридоре, повернулась ко мне и поцеловала. А потом все было правильно и красиво. Не разжимая объятий, мы каким-то образом оказались в постели, частично разделись и исполнили самый красивый танец с наивысшими судейскими оценками. Это было показательное выступление.
Мы как будто все отрепетировали и давным-давно знали друг друга.
Потом, когда мы пили шампанское, я приревновал Галю к прошлому. Неизвестно к чему и неизвестно – зачем. Мне захотелось узнать, сколько мужчин у нее было до меня. Но прямо спросить я постеснялся.
– Ты часто влюблялась? – осведомился я, как будто это одно и тоже.
Она приподнялась на локтях и внимательно посмотрела на меня.
– Ты действительно хочешь знать?
– А почему бы и нет?
– Первый раз я влюбилась в девятом классе. Папа купил нам с сестрой путевку на юг. Она в то время уже оканчивала институт, и родители не боялись отправлять меня с ней. Мы жили в ста метрах от моря, в маленьком домике на две кровати, туалет на улице. Над моей кроватью висела картина, довольно неаккуратная, по-видимому, какого-то местного художника, мазилы и калымщика. На ней была нарисована ваза, в вазе – три розы, а на каждой из роз сидело по мухе. Ты слушаешь?
– Да.
– Я тогда так поразилась. Я думала: «Не может быть! Мухи на розы не садятся», и, представляешь себе, ошиблась. Сижу как-то возле столовой на скамейке у клумбы и вижу – на розах ползают огромные, противные зеленые мухи. Для меня это был страшный шок. «Как так? – думала я. – Такие прелестные цветы, и такие противные насекомые! В чем связь»? Я после этого стала к тому художнику относиться с уважением, и начала видеть в его картинах какой-то глубокий смысл. Тебе интересно?
– Очень.
– Так вот, я влюбилась в одного парня. Я сейчас не могу объяснить, чем он мне понравился, может быть, просто пришло время, а он оказался под рукой, но в то время я думала, что он самый лучший. Самое странное, что он отдыхал вместе с женой, но трудностей я не боялась и намечтала себе неизвестно чего. Они банально сидели за соседним столиком в столовой, и мы всегда здоровались. Его супруга, как я сейчас понимаю, была довольно симпатичной девицей, но мне тогда казалось, что она – воплощение пошлости и тупости. «Это несправедливо», – думала я. – «Она его не достойна. Стоит ему поближе познакомиться со мной, и у него откроются глаза». Я представляла это себе так: он смеется над ней, говорит, указывая на меня: «Вот она, моя настоящая любовь», обнимает, целует, а дальше – потемки. Дальше у меня фантазии не хватало. Смешно?
– Нет, почему же?
– Однажды его жена с утра уехала с другими женщинами на рынок за барахлом. Моя сестра, кстати, тоже. И мы с ним весь день провели вместе. Мы позавтракали вместе, поиграли в теннис, искупались, одним словом – сблизились. Я, как дура, раскрыла ему душу. Рассказала все, все, все, даже про розы и мух. Ходила, как в тумане. Потом началась гроза, и мы сидели в беседке, но он меня так и не поцеловал. «Порядочный, – подумала я. – Вначале он порвет с женой», и когда приехали наши дамы, спряталась около их домика, чтобы подслушать. Они сидели на веранде, он курил. Вначале жена рассказала ему про шмотки и цены, потом про то, кто, что купил, а после спросила: – «А чем ты занимался»? «Гулял с нашей соседкой. С девчонкой». «Ну и как она»? «Малость того. Рассказывала мне про каких-то мух». «Может, она – юный энтомолог»? «Может», – сказал он и заржал.
Я проревела всю ночь. И, что самое интересное, я его не осуждала, а наоборот, считала себя мухой, которая посягнула на розу. Потом, целый год страшно комплексовала, пока не встретила Толика. Но, это уже не интересно.
Мне нужно было что-то сказать.
Меня спас сотовый. Он запиликал где-то вдали, и я лихорадочно принялся разгребать наши шмотки беспорядочно разбросанные по полу.
Звонил Ефимов.
– Ты где? – почему-то с раздражением спросил он.
– В гостях.
– Мне нужно тебя срочно увидеть.
– Зачем?
– Я завтра уезжаю, и мне хотелось бы отдать тебе деньги за водку.
– Приедешь, отдашь, – мне не улыбалось ни с кем встречаться.
– Я уезжаю надолго.
– Давай, завтра утром, перед отъездом, – продолжал сопротивляться я. – Сегодня невозможно. Я уже выпил, тут людей много. Ты скажи, во сколько и куда, я подъеду.
– Ты что, дома ночевать не будешь?
– Нет. Я за городом, в частном доме.
– Где?
– В десяти километрах, по Московской трассе.
– Так, давай, мы завтра к тебе подъедем, нам по пути.
– Лады, – обрадовался я, и рассказал им, как меня найти.
После того, как я закончил разговор, мы еще немного выпили шампанского, и я зачем-то сказал:
– А меня мать не любит.
– Почему?
– Отец бросил ее, когда она была беременная, и она не может мне этого простить.
– А при чем здесь ты?
– Я не знаю. Может быть, она думает, что отец испугался, когда узнал о том, что я должен родиться. И, если бы не я, то она смогла бы его со временем приручить. А может, думает, что я весь в него, и тоже ее брошу.
– Это плохо, – сказала Галя.
– А еще она ждет не дождется от меня внуков.
– Кстати о детях, – прошептала Галя, уткнувшись мне в плечо. – У меня сегодня опасные дни, – она помолчала. – Но ты не бойся, я тебя не потревожу, если что случится.
– А что ж ты меня не предупредила?
Она опять встала на локти и удивленно посмотрела на меня.
– Как же я могла? Все было так красиво. Если бы я начала что-то говорить, тогда бы все исчезло.
«Дура», – подумал я, но уснул почему-то счастливый.
11.
Вульгарные бегонии на подоконнике, тяжелые сирийские шторы. Я долго не мог понять, где нахожусь. Вчера в сумерках все выглядело несколько иначе. Где-то внизу на полу надрывался сотовый. Я пошарил рукой.
– Да.
– Между прочим, мы приехали и стоим у ворот, – сказал Ефимов.
Я не стал искать трусы. Натянул джинсы и накинул куртку на голое тело, в прихожей сунул ноги в калоши не по размеру. Пока я ковылял к воротам, успел подумать, что мне здесь нравится, вспомнил вчерашний вечер, и понял, что доволен.
Уже почти рассвело. От холода я покрылся гусиной кожей. Хотелось в туалет. За калиткой рядом с Ефимовым стоял незнакомый парень лет двадцати пяти, явно не интеллектуал, он вдобавок был еще и очень светлым, почти без бровей и ресниц, и хлопал веками, как рыба.
– Познакомься, – сказал Ефимов. – Мой двоюродный брат, Толик.
Я впустил их во двор, и мы пожали друг другу руки.
– Я перетащил его сюда из Тольятти, – продолжил Ефимов. – Тяжело без помощника.
Толик тупо смотрел на меня, и даже не пытался улыбнуться.
– Хороший дом, – с завистью сказал Виктор, окинув взглядом двор.
– У подруги сестра с мужем уехали отдыхать, – пояснил я. – И ровно на неделю все это наше. Хоть голым бегай, хоть ори, никто не услышит и не увидит, не то, что в многоэтажках.
– Вы дом, что ли охраняете? – неожиданно подал голос Толик.
– Считается, что мы кормим собаку, – улыбнулся я. – Но вчера, например, она точно легла спать голодной.
– И большая собака? – спросил Ефимов.
– Знаешь, я ее еще не видел, но, судя по рассказам, еще щенок.
– Это хорошо, – загадочно пробормотал Виктор. – Так значит, говоришь, целую неделю вы тут вдвоем кувыркаться будете?
– Исключительно вдвоем, – похвастал я.
– Вот деньги, – Виктор протянул мне пакет. – Можешь не считать, мы два раза пересчитывали.
– Куда вы уезжаете? – я взял пакет.
– Э… В Москву, – не сразу ответил Ефимов.
– За товаром, что ли?
-Угу.
– Счастливого пути!
– Пока.
Я закрыл за ними ворота, и подумал, что Ефимов – очень ответственный человек. Вот ему понадобилось срочно уехать, и он, чтобы не подвести поставщика, отдал деньги раньше срока.
Пока я справлял малую нужду на яблоньку, мне сквозь путаницу решеток на заборе было видно, что Ефимов с братом уехали не сразу. Они осматривали окрестности, размахивали руками, и, очевидно, ругались.
Галю я нашел изрядно поплутав. В шикарном махровом халате, она стояла босиком у плиты на огромной кухне, или гостиной, или столовой, не знаю, как это называется у богатых. Пахло щами.
– Знаешь, – сказала она. – Прошлой ночью, когда я ночевала здесь одна, мне было очень страшно. Как в детстве. Такой огромный дом. Я вздрагивала от каждого шороха и почти не спала.
– Чего же ты боялась?
– Не знаю, – она передернула плечами. – Вампиров, летучих мышей, седых женщин из детских страшилок. Помнишь: «Отдай свое сердце»!?
Я рассмеялся:
– Глупенькая, бояться нужно только людей. Неужели ты не знаешь этой истины? – я обнял ее. – Ты меня впустила в дом, чтобы я тебя охранял?
– Ага, а переспала – чтобы возил, – она надула губы. Мы молча позавтракали. Я отвез Галю в институт.
– Во сколько за тобой заехать? – спросил я, когда она открыла дверь, чтобы выйти.
– Я сегодня доберусь сама, – сказала Галя.
– Я ведь пошутил.
– Не в этом дело, просто одна моя однокурсница поедет в мою сторону. Нас подвезет ее парень. Мы уже договорились.
– Ты это только что придумала.
– Понимай, как хочешь.
– А можно я вечером приеду?
– Да, конечно, – просто сказала она.
По дороге в офис я думал об иволге и ее грозном муже. Версия убийства на почве ревности виделась мне фантастичной. Высокий милицейский чин мог придумать тысячу и один способ отомстить обидчику, посадить, разорить, покалечить, но чтоб убивать…. Мне казалось это невероятным.
В конторе работа шла своим ходом. Я поздоровался с людьми, сдал ефимовские деньги Ларисе и сел за свой стол. На столе лежала стопка бумаг. На первой было написано всего два слова: вверху – Аркадий, чуть пониже – директор. Ну что ж, от скромности он не умрет. Впрочем, ознакомившись с содержимым остальных листов, я понял, что каждый из работников присмотрел себе должность получше. Больше всех меня удивила Вероника, она тоже написала: директор, правда, видимо, подумав хорошенько, приписала в скобках: исполнительный. Алла хотела стать офис менеджером, а Лариса – главным бухгалтером. Катя написала, что ее все устраивает, а Марсель попросил новую машину. Грузчикам проявить свои амбиции не дали.
Подошла Лариса, протянула мне платежки для подписи и начала объяснять, что, куда и зачем. Я подписал, а от объяснений отмахнулся. Теперь это не имело смысла. Я принял решение.
– Слушай, Ларочка, – сказал я. – У нас там много людей в зале? Мы можем закрыться минут на двадцать? Я хочу провести небольшое собрание.
– Сейчас устроим, – она бесцеремонно взяла с моего стола чистый лист бумаги, маркер, написала: «Нет света. Технический перерыв» и выбежала в зал.
Когда исчез последний покупатель, я вышел к людям, присел на стол и откашлялся. Я забыл с чего начинать. Лариса хихикнула, а Алла истерично выкрикнула:
– Мы все уволены!
– Совсем нет, – возразил я. – Наоборот, сегодня я хочу встретиться с учредителями и сложить с себя обязанности директора. Я хочу сказать им, что мое участие в этом предприятии не нужно. Я скажу, что Игорь сумел создать фирму, которая может работать сама по себе. Я скажу, что, несмотря на финансовые потери, предприятие находится на плаву, и посоветую, кого и на какую должность назначить. Я думаю, что имею на это право, потому что знаю вас очень давно в качестве покупателя, и вот уже пять дней в качестве директора. Первая моя роль мне больше по душе, и надеюсь, что в дальнейшем вы будете проявлять ко мне, как к клиенту, особую нежность.
– Ну, и кому же, что уготовано? – спросила Катя.
– Я думаю, все вы согласитесь, что директором должен стать Аркадий.
Все согласно закивали.
– Аркадий не будет постоянно находиться в офисе в силу своих обязанностей, поэтому, я считаю, что нам нужна должность заместителя директора, и я предлагаю назначить им Веронику. Вероника лучше всех умеет вести переговоры, она лучше всех знает рынок.
Вероника заулыбалась.
– Естественно, – продолжил я. – На освободившуюся должность главного бухгалтера я порекомендую принять Ларису. Как она, Аркадий, справится?
– Без проблем.
– А на должность бухгалтера мы можем взять нового человека, хотя я предлагаю сделать по-другому. Пусть Алла учится выполнять эти обязанности. Конечно, вначале будет немного тяжеловато, но Аркадий и Лариса ей помогут. Так ведь? – Лариса и Аркадий дружно закивали. – И нужно отправлять ее учиться. Я думаю, что фирма сможет помочь с оплатой.
– Ура! – закричала Алла. – Я и так уже многое умею, – из глаз ее брызнули слезы. – Коленька, милый, ты – прелесть.
– В конце концов, – подытожил я. – Нам останется таким образом принять на работу только кассира–операциониста, а это уж на ваше усмотрение.
– А где гарантия, что учредители на все твои предложения согласятся? – с сомнением пожал плечами Аркадий, неожиданно перейдя на «ты».
– Не вижу причин для отказа, – возразил я.
В это время снаружи настойчиво постучались. Вероника повернула ключ, и в зал вошел Марсель.
– Я слышал, что тут всем должности раздают? – весело спросил он.
– Как бы, – подтвердил Аркадий.
– Так вот, я подумал, а не созрели ли мы до завгара?
Народ одобрительно зашумел.
– А то, – продолжил Марсель, – сейчас шоферами помыкают все кому не лень. И секретарь и менеджеры. Мне кажется, что у водил должен быть один начальник.
– И ты решил, что это как раз по тебе? – ехидно поинтересовался я.
– Ну, да. Аудитория поддержала его в этом начинании.
Наступил решительный момент. Я подошел к нему поближе, чтобы смотреть в глаза.
– Наверное, – повысил я голос, – завгар нам нужен. Но это будешь не ты.
– Почему? – с вызовом спросил Марсель.
– Я тебя вычислил.
Улыбка мгновенно слетела с его лица. В глазах появилась злоба.
– По телефону? – обреченно спросил он.
– Да.
– Я же говорил этим идиотам, чтобы не звонили напрямую.
Он с досадой сжал кулаки, потом добавил почти шепотом:
– Не надо при ребятах. Пожалуйста. Марсель развернулся и выбежал из зала.
Я вышел вслед за ним и окликнул на лестничной площадке:
– Напиши заявлении об уходе, а то уволю по статье.
Он промолчал
– Мне интересно, – почти крикнул я, – ты когда скурвился? До смерти Игоря или после?
Водила остановился.
– А кто ты такой? – проорал он. – Что ты можешь? Кто в тебя верит? Вот Игорь – да. Это был человек! А ты – тьфу.
«Форс-мажор», – подумал я. – «Человек сделал выбор. Не в мою пользу. Стоит ли его за это осуждать»?
В зале кроме Аркашки никто ничего не понял. Всеобщее возбуждение породило веселый гул. Каждый решил высказаться, но никто ни кого не слушал. Я удалился в свой закуток, чтобы позвонить Неле и полковнику, но мне не дали. Вначале вошел Аркадий. Он прикрыл за собой дверь и спросил:
– Марсель крыса?
– Да.
– Кто вычислил? Спарыкин?
– Нет, я.
– Как?
– Долго рассказывать.
Аркашка немного помолчал, потом собрался духом и сказа:
– То, что ты принял решение уйти – это поступок. Не ожидал.
Я промолчал.
– У меня есть одна идея, – продолжил он. – Я тут закинул удочки, и выяснил, что скоро с пивом произойдет такая же история, как с водкой. Очень многие пивные заводы принимают к себе западный капитал, устанавливают импортные линии, по типу «Балтики» и начнут производить качественный товар, но гораздо дешевле буржуйского. Только у нас в области три завода уже заключили контракты. Конечно, не так скоро, но наше пиво вытеснит привозное.
– С трудом верится, – скептически произнес я.
– Это точно, – заверил меня Аркадий. – Если правильно выбрать стратегию и уже сейчас налаживать связи с пивными директорами, то к моменту расцвета пивоваренной промышленности все карты будут у нас на руках.
– Как это?
– Да очень просто, половина продуктовиков области у нас околачивается, мы навесим им в нагрузку пиво с наших заводов. Пусть без прибылей будем торговать, но пивникам поможем, и имя себе сделаем.
– А схема какая?
– Детали предоставь мне, – самодовольно растопырил пальцы Аркадий. – Предлагаю быть моим компаньоном в этом деле.
– У меня есть напарник, – осторожно сообщил я.
– Серега, что ли? – обрадовался мой собеседник. – Годится. Его тоже возьмем. Он парень пробивной, то, что надо.
Я с сомнением пожал плечами. Не верилось мне в грандиозные проекты.
– Ты подумай, – сказал Аркадий. – Я предложил один раз, больше предлагать не буду.
– Спасибо, – я от всей души протянул ему руку. – Я, то есть мы, подумаем.
После Аркаши ко мне подошла Вероника. Она задела меня своей знаменитой грудью, не специально, из-за тесноты, совсем легко, вскользь, но так, что у меня все поплыло перед глазами. Она даже не поняла, что произошло и, ничуть не смутившись, нежно пропела:
– Как там дела у Сергея?
– Вроде бы все в норме. Собираюсь к нему сейчас заехать.
– Передай от меня привет, – сказала она и густо покраснела, так, что все сразу стало понятно.
«Боже», – подумал я. – «И здесь мой неугомонный друг успел протянуть свои шаловливые чресла», – а вслух сказал:
– Хорошо.
Потом заскочила Алла. Она ничего не сказала, а просто расцеловала меня всего, испачкав в губной помаде.
Наконец я остался один, позвонил Неле и попросил о встрече. Она грустно сказала, что целый день будет дома, и я могу приехать, когда захочу. Будет правильно, вначале обсудить свое решение с ней, а потом уж разговаривать с полковником. Когда я уходил, все уже работали, были погружены в свои мысли, каждый помахал мне в след. Я больше не представлял для них особого интереса.
По дороге в больницу мне пришла в голову мысль, что все гораздо проще, чем мы думаем. Может быть, Игорька действительно завалили климовские, или пришлые, но по заказу Клима. Не простил ему Клим того, что он слил под ментов, вот и вся разгадка. А деньги из сейфа хапнули по пути, что уж мелочиться. С другой стороны, никак сюда не привязываются пропавший миллион. А может, он и не должен привязываться? Киданул Игорь своего мента, и лежат эти бабки, свернутые в трубочку в баксовом эквиваленте и дожидаются своего часа, может Нелька даже знает где, да дурой прикидывается. А не могла ли Нелька все подстроить, узнав про связь Игоря с иволгой? Тьфу, нет! Чушь какая-то!
В реанимации охранник меня узнал, пропустил, но выдал в спину неразборчивую фразу, которая заканчивалась словами: «проходной двор». В палате я застал Ольгу, которая кормила Серегу из ложки. Серый выглядел значительно лучше. Он сидел, прислонившись к подушкам, и наверняка мог жрать сам, но пользовался положением.
Я поздоровался. Серега кивнул головой и прошептал набитым ртом какую-то гадкую шутку про меня, чтобы смогла услышать только жена. Ольга влюбленно посмотрела на него, расхохоталась и пролила суп на одеяло.
– Между прочим, – сказал я. – Мент говорит, что тебя никто не толкал с моста, ты сам упал по пьяни.
– А ты как думаешь?
– Я не знаю. Он разговаривал с Симохой, тот клянется, что ничего против нас не предпринимал.
– Я бы удивился, – язвительно сказал Сергей, – если бы Симоха честно признался и гордо заявил: да, это – я.
– Может тебе показалось?
– Я обижусь, – рассердился мой напарник.
– Верю.
Я рассказал товарищу обо всем, что произошло за эти дни, изложил суть моих переговоров со Спарыкиным, и в конце добавил, что принял решение уйти из опта.
– Понимаешь, все это не наше, – пояснил я. – Я уже отвык работать на чужого дядю. Это – раз, во-вторых, если честно, то я там не нужен. Аркаша, конечно, козел, жополиз и скользкий тип, но дело свое знает, и воровать пока боится. Он, кстати, предложил мне кидануть мента с Нелькой и открыть еще одну водочную фирму. Наверное, думает, что у нас с тобой денег – куры не клюют. Я отказался. Еще он предлагает замутить воду с пивом. Идея, между прочим, хорошая. Мы ее с тобой потом обсудим. Разумеется, без Аркаши. Я так думаю, что нам с тобой, дружище, никто не нужен. Пошли они все нафиг. Так что теперь я свободен.
– Может, это и к лучшему, встанем на ноги, и сами что-нибудь такое придумаем, – обрадовался Сергей. – Тогда нам не нужны никакие доставки. Ты сам справишься. Я скоро выйду. Завтра меня уже переводят в общую палату.
– Ты не торопись, лечись, – сказал я и уехал.
В «Урожай» я немного не успел, хотел отменить доставку, но рыжий сказал мне, что машина с нашим товаром уже отправлена. Ну что ж, от двух процентов не обеднеем.
По дороге к Неле, я чуть не попал в аварию, меня подрезал красномордый лихач, сидевший за рулем гнилой «шестерки», битком набитой вьетнамцами. Я догнал его, погрозил кулаком, на что тот окатил меня взглядом полным презрения, а его пассажиры испуганно захлопали глазами. Въезжая во двор, моя машина попала правым колесом в открытый колодец, который я не заметил из-за большой лужи, и, так как мои нервы были уже основательно расшатаны, этих пустяков вполне хватило, чтобы испортилось настроение. К Нельке я вошел с озабоченным видом, и она настороженно спросила:
– Что-нибудь случилось?
На ней был короткий халатик, лицо в макияже. Для меня, что ли?
– Все в порядке, – попытался улыбнуться я. – Просто я хочу уйти из опта.
– Я знаю, – Неля посмотрела на меня с чувством превосходства. – Мне уже позвонили.
– Кто? – опешил я.
– Попробуй догадаться.
– Аркашка, что ли?
– Мимо.
– Ну и ладно, – мне почему-то стало обидно. – Я к ним со всей душой! Наплевать. Не знаю, и знать не хочу. Если честно, мне там делать нечего.
Я поделился с ней своими соображениями по этому поводу, рассказал, кого и на какую должность нужно определить.
– Ты просто боишься запустить свои ларьки, тем более что твой напарник в больнице, – она не дослушала меня до конца.
– Это, конечно, тоже сыграло свою роль, – не стал отпираться я. – Но, там, на самом деле, все отлажено.
– А контроль?
– Что, контроль?
– Кто их всех будет проверять и контролировать?
– Ты.
– Я? – усмехнулась Неля. – Да меня любой в два счета вокруг пальца обведет. Я ничегошеньки не соображаю.
В логике ей не откажешь.
– Хорошо, я буду тебе помогать, – согласился я. – Но ты должна сама учиться. Три – четыре ревизии вместе, а дальше ты должна брать бразды правления в свои руки.
– Я согласна, – с энтузиазмом подхватила она. – Допустим, назначаем ревизию на каждое пятнадцатое число месяца. Но, обещай, что если у меня за четыре раза не получится вникнуть во все, ты меня не бросишь.
– Я тебя не брошу, – заверил я ее. – Только ревизии нельзя назначать заранее, вся сущность ревизии в ее неожиданности. Она должна происходить через разные промежутки времени, чтобы к ней не успели подготовиться.
– Вот видишь, я даже таких элементарных вещей не знаю.
– Интересно, что скажет полковник? – спросил я.
– А что он скажет? Ты ведь хочешь как лучше. Только может поинтересоваться на счет твоей зарплаты в данном случае.
– Зарплата мне не нужна, – сказал я. – Я просто помогаю жене своего друга.
Нелька прикурила сигарету, выдохнула дым и снова затянулась.
– Знаешь, я думаю, что Игорь в тебе не ошибся. Другой бы постарался прибрать все к рукам и выжать из этого положения как можно больше выгоды для себя. Ты хороший.
– С этой точки зрения я ситуацию не рассматривал, – улыбнулся я. – Мне казалось, что я просто стараюсь избавиться от лишних проблем. Впрочем, я действительно хороший.
– Давай, я прямо сейчас позвоню Спарыкину, – предложила Неля.
Она набрала номер, открыла было рот, кивнула, сказала: «Хорошо» и положила трубку.
– Он занят, сказал, что перезвонит.
– Когда?
Она пожала плечами. Мы минуты три просидели молча, потом Неля с сомнением произнесла:
– А может быть, мне пойти учиться?
– Это – мысль, – заверил ее я. – Время челноков и самоучек типа меня и Сереги заканчивается. Уже сейчас хорошего бухгалтера днем с огнем не найдешь, скоро начнут цениться финансисты и экономисты. Эпоха дикого капитализма заканчивается, – я вспомнил Аркадия, как яркое подтверждение моих слов. – Иди на заочный.
– Хорошо, – сказала она. – Два раза в год – сессия, один раз в месяц – ревизия на фирме, а в остальное время что мне делать?
– Иди работать, – меня осенило. – Тут в одной фирме, которая торгует водку оптом, только что освободилось место кассира-операциониста, должность не ахти какая, но для начала сгодиться. Я знаком с директором, если хочешь, поговорю.
Нелька вначале не поняла шутки, а когда врубилась, просияла:
– Да.
– Между прочим, мы приехали и стоим у ворот, – сказал Ефимов.
Я не стал искать трусы. Натянул джинсы и накинул куртку на голое тело, в прихожей сунул ноги в калоши не по размеру. Пока я ковылял к воротам, успел подумать, что мне здесь нравится, вспомнил вчерашний вечер, и понял, что доволен.
Уже почти рассвело. От холода я покрылся гусиной кожей. Хотелось в туалет. За калиткой рядом с Ефимовым стоял незнакомый парень лет двадцати пяти, явно не интеллектуал, он вдобавок был еще и очень светлым, почти без бровей и ресниц, и хлопал веками, как рыба.
– Познакомься, – сказал Ефимов. – Мой двоюродный брат, Толик.
Я впустил их во двор, и мы пожали друг другу руки.
– Я перетащил его сюда из Тольятти, – продолжил Ефимов. – Тяжело без помощника.
Толик тупо смотрел на меня, и даже не пытался улыбнуться.
– Хороший дом, – с завистью сказал Виктор, окинув взглядом двор.
– У подруги сестра с мужем уехали отдыхать, – пояснил я. – И ровно на неделю все это наше. Хоть голым бегай, хоть ори, никто не услышит и не увидит, не то, что в многоэтажках.
– Вы дом, что ли охраняете? – неожиданно подал голос Толик.
– Считается, что мы кормим собаку, – улыбнулся я. – Но вчера, например, она точно легла спать голодной.
– И большая собака? – спросил Ефимов.
– Знаешь, я ее еще не видел, но, судя по рассказам, еще щенок.
– Это хорошо, – загадочно пробормотал Виктор. – Так значит, говоришь, целую неделю вы тут вдвоем кувыркаться будете?
– Исключительно вдвоем, – похвастал я.
– Вот деньги, – Виктор протянул мне пакет. – Можешь не считать, мы два раза пересчитывали.
– Куда вы уезжаете? – я взял пакет.
– Э… В Москву, – не сразу ответил Ефимов.
– За товаром, что ли?
-Угу.
– Счастливого пути!
– Пока.
Я закрыл за ними ворота, и подумал, что Ефимов – очень ответственный человек. Вот ему понадобилось срочно уехать, и он, чтобы не подвести поставщика, отдал деньги раньше срока.
Пока я справлял малую нужду на яблоньку, мне сквозь путаницу решеток на заборе было видно, что Ефимов с братом уехали не сразу. Они осматривали окрестности, размахивали руками, и, очевидно, ругались.
Галю я нашел изрядно поплутав. В шикарном махровом халате, она стояла босиком у плиты на огромной кухне, или гостиной, или столовой, не знаю, как это называется у богатых. Пахло щами.
– Знаешь, – сказала она. – Прошлой ночью, когда я ночевала здесь одна, мне было очень страшно. Как в детстве. Такой огромный дом. Я вздрагивала от каждого шороха и почти не спала.
– Чего же ты боялась?
– Не знаю, – она передернула плечами. – Вампиров, летучих мышей, седых женщин из детских страшилок. Помнишь: «Отдай свое сердце»!?
Я рассмеялся:
– Глупенькая, бояться нужно только людей. Неужели ты не знаешь этой истины? – я обнял ее. – Ты меня впустила в дом, чтобы я тебя охранял?
– Ага, а переспала – чтобы возил, – она надула губы. Мы молча позавтракали. Я отвез Галю в институт.
– Во сколько за тобой заехать? – спросил я, когда она открыла дверь, чтобы выйти.
– Я сегодня доберусь сама, – сказала Галя.
– Я ведь пошутил.
– Не в этом дело, просто одна моя однокурсница поедет в мою сторону. Нас подвезет ее парень. Мы уже договорились.
– Ты это только что придумала.
– Понимай, как хочешь.
– А можно я вечером приеду?
– Да, конечно, – просто сказала она.
По дороге в офис я думал об иволге и ее грозном муже. Версия убийства на почве ревности виделась мне фантастичной. Высокий милицейский чин мог придумать тысячу и один способ отомстить обидчику, посадить, разорить, покалечить, но чтоб убивать…. Мне казалось это невероятным.
В конторе работа шла своим ходом. Я поздоровался с людьми, сдал ефимовские деньги Ларисе и сел за свой стол. На столе лежала стопка бумаг. На первой было написано всего два слова: вверху – Аркадий, чуть пониже – директор. Ну что ж, от скромности он не умрет. Впрочем, ознакомившись с содержимым остальных листов, я понял, что каждый из работников присмотрел себе должность получше. Больше всех меня удивила Вероника, она тоже написала: директор, правда, видимо, подумав хорошенько, приписала в скобках: исполнительный. Алла хотела стать офис менеджером, а Лариса – главным бухгалтером. Катя написала, что ее все устраивает, а Марсель попросил новую машину. Грузчикам проявить свои амбиции не дали.
Подошла Лариса, протянула мне платежки для подписи и начала объяснять, что, куда и зачем. Я подписал, а от объяснений отмахнулся. Теперь это не имело смысла. Я принял решение.
– Слушай, Ларочка, – сказал я. – У нас там много людей в зале? Мы можем закрыться минут на двадцать? Я хочу провести небольшое собрание.
– Сейчас устроим, – она бесцеремонно взяла с моего стола чистый лист бумаги, маркер, написала: «Нет света. Технический перерыв» и выбежала в зал.
Когда исчез последний покупатель, я вышел к людям, присел на стол и откашлялся. Я забыл с чего начинать. Лариса хихикнула, а Алла истерично выкрикнула:
– Мы все уволены!
– Совсем нет, – возразил я. – Наоборот, сегодня я хочу встретиться с учредителями и сложить с себя обязанности директора. Я хочу сказать им, что мое участие в этом предприятии не нужно. Я скажу, что Игорь сумел создать фирму, которая может работать сама по себе. Я скажу, что, несмотря на финансовые потери, предприятие находится на плаву, и посоветую, кого и на какую должность назначить. Я думаю, что имею на это право, потому что знаю вас очень давно в качестве покупателя, и вот уже пять дней в качестве директора. Первая моя роль мне больше по душе, и надеюсь, что в дальнейшем вы будете проявлять ко мне, как к клиенту, особую нежность.
– Ну, и кому же, что уготовано? – спросила Катя.
– Я думаю, все вы согласитесь, что директором должен стать Аркадий.
Все согласно закивали.
– Аркадий не будет постоянно находиться в офисе в силу своих обязанностей, поэтому, я считаю, что нам нужна должность заместителя директора, и я предлагаю назначить им Веронику. Вероника лучше всех умеет вести переговоры, она лучше всех знает рынок.
Вероника заулыбалась.
– Естественно, – продолжил я. – На освободившуюся должность главного бухгалтера я порекомендую принять Ларису. Как она, Аркадий, справится?
– Без проблем.
– А на должность бухгалтера мы можем взять нового человека, хотя я предлагаю сделать по-другому. Пусть Алла учится выполнять эти обязанности. Конечно, вначале будет немного тяжеловато, но Аркадий и Лариса ей помогут. Так ведь? – Лариса и Аркадий дружно закивали. – И нужно отправлять ее учиться. Я думаю, что фирма сможет помочь с оплатой.
– Ура! – закричала Алла. – Я и так уже многое умею, – из глаз ее брызнули слезы. – Коленька, милый, ты – прелесть.
– В конце концов, – подытожил я. – Нам останется таким образом принять на работу только кассира–операциониста, а это уж на ваше усмотрение.
– А где гарантия, что учредители на все твои предложения согласятся? – с сомнением пожал плечами Аркадий, неожиданно перейдя на «ты».
– Не вижу причин для отказа, – возразил я.
В это время снаружи настойчиво постучались. Вероника повернула ключ, и в зал вошел Марсель.
– Я слышал, что тут всем должности раздают? – весело спросил он.
– Как бы, – подтвердил Аркадий.
– Так вот, я подумал, а не созрели ли мы до завгара?
Народ одобрительно зашумел.
– А то, – продолжил Марсель, – сейчас шоферами помыкают все кому не лень. И секретарь и менеджеры. Мне кажется, что у водил должен быть один начальник.
– И ты решил, что это как раз по тебе? – ехидно поинтересовался я.
– Ну, да. Аудитория поддержала его в этом начинании.
Наступил решительный момент. Я подошел к нему поближе, чтобы смотреть в глаза.
– Наверное, – повысил я голос, – завгар нам нужен. Но это будешь не ты.
– Почему? – с вызовом спросил Марсель.
– Я тебя вычислил.
Улыбка мгновенно слетела с его лица. В глазах появилась злоба.
– По телефону? – обреченно спросил он.
– Да.
– Я же говорил этим идиотам, чтобы не звонили напрямую.
Он с досадой сжал кулаки, потом добавил почти шепотом:
– Не надо при ребятах. Пожалуйста. Марсель развернулся и выбежал из зала.
Я вышел вслед за ним и окликнул на лестничной площадке:
– Напиши заявлении об уходе, а то уволю по статье.
Он промолчал
– Мне интересно, – почти крикнул я, – ты когда скурвился? До смерти Игоря или после?
Водила остановился.
– А кто ты такой? – проорал он. – Что ты можешь? Кто в тебя верит? Вот Игорь – да. Это был человек! А ты – тьфу.
«Форс-мажор», – подумал я. – «Человек сделал выбор. Не в мою пользу. Стоит ли его за это осуждать»?
В зале кроме Аркашки никто ничего не понял. Всеобщее возбуждение породило веселый гул. Каждый решил высказаться, но никто ни кого не слушал. Я удалился в свой закуток, чтобы позвонить Неле и полковнику, но мне не дали. Вначале вошел Аркадий. Он прикрыл за собой дверь и спросил:
– Марсель крыса?
– Да.
– Кто вычислил? Спарыкин?
– Нет, я.
– Как?
– Долго рассказывать.
Аркашка немного помолчал, потом собрался духом и сказа:
– То, что ты принял решение уйти – это поступок. Не ожидал.
Я промолчал.
– У меня есть одна идея, – продолжил он. – Я тут закинул удочки, и выяснил, что скоро с пивом произойдет такая же история, как с водкой. Очень многие пивные заводы принимают к себе западный капитал, устанавливают импортные линии, по типу «Балтики» и начнут производить качественный товар, но гораздо дешевле буржуйского. Только у нас в области три завода уже заключили контракты. Конечно, не так скоро, но наше пиво вытеснит привозное.
– С трудом верится, – скептически произнес я.
– Это точно, – заверил меня Аркадий. – Если правильно выбрать стратегию и уже сейчас налаживать связи с пивными директорами, то к моменту расцвета пивоваренной промышленности все карты будут у нас на руках.
– Как это?
– Да очень просто, половина продуктовиков области у нас околачивается, мы навесим им в нагрузку пиво с наших заводов. Пусть без прибылей будем торговать, но пивникам поможем, и имя себе сделаем.
– А схема какая?
– Детали предоставь мне, – самодовольно растопырил пальцы Аркадий. – Предлагаю быть моим компаньоном в этом деле.
– У меня есть напарник, – осторожно сообщил я.
– Серега, что ли? – обрадовался мой собеседник. – Годится. Его тоже возьмем. Он парень пробивной, то, что надо.
Я с сомнением пожал плечами. Не верилось мне в грандиозные проекты.
– Ты подумай, – сказал Аркадий. – Я предложил один раз, больше предлагать не буду.
– Спасибо, – я от всей души протянул ему руку. – Я, то есть мы, подумаем.
После Аркаши ко мне подошла Вероника. Она задела меня своей знаменитой грудью, не специально, из-за тесноты, совсем легко, вскользь, но так, что у меня все поплыло перед глазами. Она даже не поняла, что произошло и, ничуть не смутившись, нежно пропела:
– Как там дела у Сергея?
– Вроде бы все в норме. Собираюсь к нему сейчас заехать.
– Передай от меня привет, – сказала она и густо покраснела, так, что все сразу стало понятно.
«Боже», – подумал я. – «И здесь мой неугомонный друг успел протянуть свои шаловливые чресла», – а вслух сказал:
– Хорошо.
Потом заскочила Алла. Она ничего не сказала, а просто расцеловала меня всего, испачкав в губной помаде.
Наконец я остался один, позвонил Неле и попросил о встрече. Она грустно сказала, что целый день будет дома, и я могу приехать, когда захочу. Будет правильно, вначале обсудить свое решение с ней, а потом уж разговаривать с полковником. Когда я уходил, все уже работали, были погружены в свои мысли, каждый помахал мне в след. Я больше не представлял для них особого интереса.
По дороге в больницу мне пришла в голову мысль, что все гораздо проще, чем мы думаем. Может быть, Игорька действительно завалили климовские, или пришлые, но по заказу Клима. Не простил ему Клим того, что он слил под ментов, вот и вся разгадка. А деньги из сейфа хапнули по пути, что уж мелочиться. С другой стороны, никак сюда не привязываются пропавший миллион. А может, он и не должен привязываться? Киданул Игорь своего мента, и лежат эти бабки, свернутые в трубочку в баксовом эквиваленте и дожидаются своего часа, может Нелька даже знает где, да дурой прикидывается. А не могла ли Нелька все подстроить, узнав про связь Игоря с иволгой? Тьфу, нет! Чушь какая-то!
В реанимации охранник меня узнал, пропустил, но выдал в спину неразборчивую фразу, которая заканчивалась словами: «проходной двор». В палате я застал Ольгу, которая кормила Серегу из ложки. Серый выглядел значительно лучше. Он сидел, прислонившись к подушкам, и наверняка мог жрать сам, но пользовался положением.
Я поздоровался. Серега кивнул головой и прошептал набитым ртом какую-то гадкую шутку про меня, чтобы смогла услышать только жена. Ольга влюбленно посмотрела на него, расхохоталась и пролила суп на одеяло.
– Между прочим, – сказал я. – Мент говорит, что тебя никто не толкал с моста, ты сам упал по пьяни.
– А ты как думаешь?
– Я не знаю. Он разговаривал с Симохой, тот клянется, что ничего против нас не предпринимал.
– Я бы удивился, – язвительно сказал Сергей, – если бы Симоха честно признался и гордо заявил: да, это – я.
– Может тебе показалось?
– Я обижусь, – рассердился мой напарник.
– Верю.
Я рассказал товарищу обо всем, что произошло за эти дни, изложил суть моих переговоров со Спарыкиным, и в конце добавил, что принял решение уйти из опта.
– Понимаешь, все это не наше, – пояснил я. – Я уже отвык работать на чужого дядю. Это – раз, во-вторых, если честно, то я там не нужен. Аркаша, конечно, козел, жополиз и скользкий тип, но дело свое знает, и воровать пока боится. Он, кстати, предложил мне кидануть мента с Нелькой и открыть еще одну водочную фирму. Наверное, думает, что у нас с тобой денег – куры не клюют. Я отказался. Еще он предлагает замутить воду с пивом. Идея, между прочим, хорошая. Мы ее с тобой потом обсудим. Разумеется, без Аркаши. Я так думаю, что нам с тобой, дружище, никто не нужен. Пошли они все нафиг. Так что теперь я свободен.
– Может, это и к лучшему, встанем на ноги, и сами что-нибудь такое придумаем, – обрадовался Сергей. – Тогда нам не нужны никакие доставки. Ты сам справишься. Я скоро выйду. Завтра меня уже переводят в общую палату.
– Ты не торопись, лечись, – сказал я и уехал.
В «Урожай» я немного не успел, хотел отменить доставку, но рыжий сказал мне, что машина с нашим товаром уже отправлена. Ну что ж, от двух процентов не обеднеем.
По дороге к Неле, я чуть не попал в аварию, меня подрезал красномордый лихач, сидевший за рулем гнилой «шестерки», битком набитой вьетнамцами. Я догнал его, погрозил кулаком, на что тот окатил меня взглядом полным презрения, а его пассажиры испуганно захлопали глазами. Въезжая во двор, моя машина попала правым колесом в открытый колодец, который я не заметил из-за большой лужи, и, так как мои нервы были уже основательно расшатаны, этих пустяков вполне хватило, чтобы испортилось настроение. К Нельке я вошел с озабоченным видом, и она настороженно спросила:
– Что-нибудь случилось?
На ней был короткий халатик, лицо в макияже. Для меня, что ли?
– Все в порядке, – попытался улыбнуться я. – Просто я хочу уйти из опта.
– Я знаю, – Неля посмотрела на меня с чувством превосходства. – Мне уже позвонили.
– Кто? – опешил я.
– Попробуй догадаться.
– Аркашка, что ли?
– Мимо.
– Ну и ладно, – мне почему-то стало обидно. – Я к ним со всей душой! Наплевать. Не знаю, и знать не хочу. Если честно, мне там делать нечего.
Я поделился с ней своими соображениями по этому поводу, рассказал, кого и на какую должность нужно определить.
– Ты просто боишься запустить свои ларьки, тем более что твой напарник в больнице, – она не дослушала меня до конца.
– Это, конечно, тоже сыграло свою роль, – не стал отпираться я. – Но, там, на самом деле, все отлажено.
– А контроль?
– Что, контроль?
– Кто их всех будет проверять и контролировать?
– Ты.
– Я? – усмехнулась Неля. – Да меня любой в два счета вокруг пальца обведет. Я ничегошеньки не соображаю.
В логике ей не откажешь.
– Хорошо, я буду тебе помогать, – согласился я. – Но ты должна сама учиться. Три – четыре ревизии вместе, а дальше ты должна брать бразды правления в свои руки.
– Я согласна, – с энтузиазмом подхватила она. – Допустим, назначаем ревизию на каждое пятнадцатое число месяца. Но, обещай, что если у меня за четыре раза не получится вникнуть во все, ты меня не бросишь.
– Я тебя не брошу, – заверил я ее. – Только ревизии нельзя назначать заранее, вся сущность ревизии в ее неожиданности. Она должна происходить через разные промежутки времени, чтобы к ней не успели подготовиться.
– Вот видишь, я даже таких элементарных вещей не знаю.
– Интересно, что скажет полковник? – спросил я.
– А что он скажет? Ты ведь хочешь как лучше. Только может поинтересоваться на счет твоей зарплаты в данном случае.
– Зарплата мне не нужна, – сказал я. – Я просто помогаю жене своего друга.
Нелька прикурила сигарету, выдохнула дым и снова затянулась.
– Знаешь, я думаю, что Игорь в тебе не ошибся. Другой бы постарался прибрать все к рукам и выжать из этого положения как можно больше выгоды для себя. Ты хороший.
– С этой точки зрения я ситуацию не рассматривал, – улыбнулся я. – Мне казалось, что я просто стараюсь избавиться от лишних проблем. Впрочем, я действительно хороший.
– Давай, я прямо сейчас позвоню Спарыкину, – предложила Неля.
Она набрала номер, открыла было рот, кивнула, сказала: «Хорошо» и положила трубку.
– Он занят, сказал, что перезвонит.
– Когда?
Она пожала плечами. Мы минуты три просидели молча, потом Неля с сомнением произнесла:
– А может быть, мне пойти учиться?
– Это – мысль, – заверил ее я. – Время челноков и самоучек типа меня и Сереги заканчивается. Уже сейчас хорошего бухгалтера днем с огнем не найдешь, скоро начнут цениться финансисты и экономисты. Эпоха дикого капитализма заканчивается, – я вспомнил Аркадия, как яркое подтверждение моих слов. – Иди на заочный.
– Хорошо, – сказала она. – Два раза в год – сессия, один раз в месяц – ревизия на фирме, а в остальное время что мне делать?
– Иди работать, – меня осенило. – Тут в одной фирме, которая торгует водку оптом, только что освободилось место кассира-операциониста, должность не ахти какая, но для начала сгодиться. Я знаком с директором, если хочешь, поговорю.
Нелька вначале не поняла шутки, а когда врубилась, просияла: